Привет. Меня зовут Stækkun, и я архетип. Внешне я довольно неприятен, что и логично, ведь мало кому может казаться красивым разложение. Лицо мне заменяет ком плоти, напоминающий раздавленное гнилое яблоко. Мои фасетчатые глаза на длинных мускульных отростках напоминают грызущих это яблоко червей. Шея моя представляет собой охапку деревянных палочек, крепко обмотанных паутиной. И сквозь все это безобразие проходит, покрытая толстым слоем грубой кожи, система кровоснабжения головы. У меня обрублены кончики пальцев, и в полученную рану вколоты железные шипы с длинным куском проволоки на другом конце, так что сделать что-нибудь своими руками без боли очень затруднительно. Ах да, еще у мня нет глаз, так что смотрите мне в загноение чуть выше того места, где у нормальных людей находится нос. Загноение вызвано особым образом геномодифицированными бактериями, способными создавать и сохранять у себя в памяти картину мира, основываясь на восприятии света всех спектров, эхолокации и анализе растворенных в воздухе химических соединений. Бактерии не могут передавать информацию в мозг в реальном времени, поэтому они только накапливают ее, терпеливо ожидая, когда я засну. Стоит мни погрузиться в сон, симбионт начинает временную перестройку моей нервной ткани, и сливает всю накопленную за день информацию в мой мозг. Субъективно это выглядит как перекручивание мозга в мясорубке, жуткое ощущение внутренней пустоты и потери идентичности, и в довершение ко всему этому - огромные реки разрозненной информации, и, конечно, боль как побочный эффект.
Хоть я уже привык проходить через загрузку каждую ночь, ваш взгляд поможет мне все это выдержать снова.
Мое туловище - наиболее отвратительная часть тела, и я рад, что имею возможность скрывать его под своей школьной рубашкой. Забыл упомянуть - я выгляжу и одет как феминный школьник 8 класса, хотя на самом деле мне уже 300 лет. Все ради философии - в детях и женщинах больше жизненной силы, и их разложение выглядит максимально отвратительным.
Туловище представляет собой огромную рану, которая, будучи медленно заживающей, демонстрирует взаимосвязь смерти и жизни. Может, когда рана заживет окончательно, они отпустят меня.
Ноги мои покрыты плесенью, все глубже въедающейся в мягкие ткани, вызывая этим нестерпимую боль. Но, вместе с этим, она продуцирует сильные наркотики, которые заглушают большую часть боли и возносят меня на вершину эмоционального блаженства (Умирать можно счастливым). К несчастью, иногда по каким-то биохимическим причинам выработка наркотика прекращается, и единственное, что мне остается - разбить себе голову побыстрее, чтобы к тому времени, как она восстановится, наркотик уже вновь вырабатывался нормально. Если бы был другой выход, моя голова выглядела бы гораздо более "человеческой". А еще у меня в ступнях гвозди, так что я стараюсь лишний раз на них не наступать. Прям как еб*ная русалка.
Еще у меня есть самые настоящие крылья. Правда, поднять мой вес они могут только в сильных восходящих воздушных потоках, так что иногда они развлекаются тем, что перемещают меня в клетке на вершину вулкана и бросают в жерло. Разумеется, все мясо в моем теле быстро сгорает, и воду выпаривает страшный жар. Но я давно развил в себе потрясающую силу воли, так что могу, умирая в полете, долететь до берега и жареной курицей упасть на обсидиановый выступ. Нет, весь я не умру. Сейчас дотянусь вооон до того булыжника, размозжу им свой череп, и приду в себя уже с восстановившимся телом.