Аннотация: Волшебство начинается! отрывок из возможного романа
Жрица
Прекрасная ночь дышит тишиной и старостью. Древние ясени почтительно замерли в ожидании. Озеро зеркально сияет в лунном свете, который, пробиваясь сквозь ветви, ткал кружевной узор в воздухе. Время остановилось. Тишина. Как в склепе. Кажется, дунь, и разлетятся в пыль прекрасные деревья и хрустальные башенки, мостики протянутые между ними. Грустен удел Мельо сайд, города деревьев. Днем, когда солнце жаркими лучами будит сонный лес, в Мельо Сайд кипит некое подобие жизни. Но слишком мало осталось обитателей Альвхеймского леса - фаэри, истинных Туата де Даннан, детей Данну. Слишком многие погибли в войнах, а другие просто ушли, растворившись в коре Иггдрасиль. Потому и младших колен рода Туата все меньше: паки предпочитают тишине Альфхейма людские дома, пикси и эллиллоны растеряли остатки разума, асри, дети рек, забыли об истинном своем предназначении. Грустен удел Туата, волшебного народа. Скоро растает он вместе с магией Верелейна.
Но сегодня об этом нельзя думать. Сегодня ночь Ритуала. Сегодня древняя магия снова оживет, чтобы напитать силой детей своих, и, может, даже сама богиня Данну обратит свой серебряный взор на несчастный Верелейн. Ночь, которая бывает раз в столетие. Возможно, именно сегодня удастся найти след того, что подарит фаэри надежду на возрождение.
Озерная гладь чуть прогнулась под хрупкой узкой ножкой. Стройная, невесомая женская фигурка, закутанная, как в облако, в тончайшую ткань- паутинку, медленно шла по воде, словно по твердой земле. Длинные темные волосы с вплетенными в них лунно-серебристыми искрами ниспадали почти до земли. Ткань действительно была из паутины, ее ткали по старинной технологии в Альвхейме уже несколько сотен лет. А когда- то за фаэрийскими тканями приезжали со всего Верелейна в Дэйойн Сайд, хрустальный город, город утерянной мечты. Где ты сейчас, прекрасный град холмов? Растаял в туманной дымке, как и все, чем когда- то владели Туата де Даннан. Впрочем, и вечным врагам рода фаэри, или дини-ши, как их именовали смертные, повезло не больше. Туата де Морриган, дети трехликой, сиды, искусные воины, тоже почти стерты с лица Верелейна. Давно уже разрушены каменные врата Тувн Сайда, города пещер. Это случилось задолго до ее рождения. А ведь она, Иггруваэлли, Душа Иггдрасиль, Душа Ясеня, верховная жрица фаэри, уже не первую сотню лет танцует в ночь Ритуала. Да и можно ли назвать людей смертными? Их жажда жизни возрождается в каждом потомке. А вот фаэри, бывшие когда- то бессмертными, утеряли это важнейшее чувство. И, в скором времени, если не вернется милость Данну к детям ее, последний из дини-ши растает в воздухе Альфхейма.
С каждым шагом она приближалась к центру озера , где луна специально для своей дочери соткала волшебное покрывало из серебряных лучей на водяной глади. Тонкая ткань ритуального одеяния соскользнула с плеч и за обнаженной спиной Иггруваэлли расправились тонкие, прозрачные слюдяные крылья, сделавшие ее похожей на огромную прекрасную бабочку. В лунном свете крылья фаэри переливались расплавленным серебром, а в ласковых солнечных лучах - всеми цветами радуги. Жрица с трудом подавила желание взмыть в воздух. Да, сегодня такая ночь! Сегодня луна обновляется, сегодня ночь молодеет. Ночь Ритуала, когда древняя магия Верелейна снова вступает в свои права и наделяет ею своих детей.
Иггруваэлли встала ровно в центр ритуального круга и несколько секунд позволила себе роскошь просто впитывать лунные лучи. Ее кожа засияла и темные волосы взметнулись облаком, переливаясь серебряными искрами. Прозрачные крылья затрепетали и жрица резко взметнула руки вверх. Да, время ритуала пришло! Ее сначала медленные, плавные движения ускорились, ее тело словно жило собственной жизнь, растворяясь в танце, а крылья то возносили ее над озером вверх по спирали, то опускали кончики пальцев ее ног в воду. Разум жрицы растворился в потоках магии, опоясывающих Верелейн. Иггруваэлли танцевала и призывала одновременно. Она звала то, в чем была толика и ее крови, крови истинной Туата де Даннан.
Воздух между могучих ясеней и ив, росших на берегу, наполнился мечущимися огоньками. Пикси и эллиллоны летели на магию ,как бабочки на огонь. В ночь Ритуала никому не разрешалось наблюдать за танцем Души Ясеня, мужчины и женщины фаэри сейчас лежали в постелях в своих хрустальных домах средь ветвей деревьев, и любили друг друга. Да! Потому что сегодня такая ночь! Ночь обновления, ночь зарождения! Иггруваэлли, растворенная в воздухе, словно побывала в каждом из своих подданных, в людях, в даже в маленьких пикси. Она задыхалась в экстазе, видела сны, предавалась мечтам и любила вместе с ними. Это такая ночь! Ночь Магии! И ее зов был услышан.
Когда она это поняла, чуть не остановила ритуальный танец в изумлении. Сотни лет поисков увенчались успехом! С губ Иггруваэлли сорвался звонкий, как хрустальная льдинка, счастливый крик. Далекий, практически незаметный, золотой луч сверкнул и над Верелейном полетела песня- ответ на ее призывы. Если бы жрица могла, если бы ее тонкие крылышки прекрасного мотылька выдержали столь долгий перелет, она бы не раздумывала ни минуты. Время пришло. То, что может стать шансом. Шансом для фаэри, для ее народа. И она его не упустит. Последняя из рода коронованных воров наконец- то мертва!
Наконец! Зеркало Дагда!
Хрустальный Мельо Сайд спал, спал весь Альвхеймский лес, и лишь в покоях жрицы дрожал волшебный свет. Маленький пак сидел а краешке туалетного столика, подобрав зеленые ножки- палочки. Острые ушки грустно опустились
- Ты все таки уедешь, Иггруваэлли?
Жрица повернулась. Она уже сменила прозрачное ритуальное платье на походный костюм и дорожный плащ, надежно скрывавший от посторонних глаз прильнувшие к тонкой спине крылья. Темные волосы заплетены в две толстые косы. Она ласково погладила пака по лохматой голове.
- Ты сам знаешь, Сэте. Я должна.
- А вдруг это ловушка?- пак выглядел по настоящему несчастным.- Сидов, к примеру?
- Я так не думаю.- фаэри покачала головой.- Прошло слишком много времени.
Иггурэвалли присела на корточки, и ее глаза оказались вровень с глазами маленького существа.
-Сэте, ты понимаешь и сам, что я не могу не идти. Зеркало Дагда проснулось, и ты не хуже меня знаешь, что это значит. Мы сможем вернуть былое могущество Туата де Даннан! Это - наш единственный козырь в попытке переиграть Властелина западной тьмы, кем бы он ни был. Он практически смел с лица земли двенадцать людских королевств, нещадно истребляя всех, в ком есть хоть капля крови Туата. Следовательно, не стоит и надеяться с ним договориться. Хотя, сам того не ведая, Он оказал мне услугу. Последняя из бриллиантов Правящей Короны Верелейна мертва. Иначе Зеркало не услышало бы наш зов. И теперь мне остается только одно - поспешить.
По зеленой морщинистой щечке пака сбежала, оставляя мокрую дорожку, слеза.
-Ну, не плачь, дружочек. Как думаешь, похожа я на смертную девушку?
- На очень красивую смертную девушку.- выдавил несчастный Сэте и посмотрел в бездонные глаза жрицы.- Возвращайся скорее, Душа Ясеня. Я буду скучать.
Иггруваэлли легко сбежала по хрустальной лестнице. Ей не с кем было прощаться, кроме Сэте - Душа жрицы принадлежит только Ясеню. Закинув за спину боевой посох, жрица услышала то, чего ждала - легкий цокот копыт. Душа Ясеня счастливо улыбнулась. Она чувствовала необычный, даже неприличный для фаэри душевный подъем. Приключения! Ее наконец-то ждали приключения! Из темноты, словно повинуясь мысленному приказу всадницы, легкой рысью появился серебряный ируэболг- прекрасный единорог со снежно-белой гривой. Вожак малочисленного Альвхеймского стада, Игриар, ветер в листьях Иггдрасиля. Умное животное (да и можно ли называть Ируэболгов животными?) ткнулось бархатистыми губами в ладонь Иггруваэлли.
-Ты пойдешь со мной, друг? Пойдешь? Я наведу на тебя маскирующие чары, и никто из смертных не заметит твоего хрустального рога. Ты будешь обычной лошадкой, а мне будет не так страшно в одиноком пути,- шептала жрица, поглаживая мягкую серебристую шерстку ируэболга, под которой чувствовались налитые мускулы. Ируэболги были более стройны и изящны, чем обычные смертные кони, обладали зачатками магии -именно поэтому в стародавние времена фаэри и разводили их, но при этом единороги могли развивать невозможную для обычной лошади скорость, взобраться на недопустимую для нее высоту, и их мягкая шерсть была скорее чешуей, гибкой и очень прочной. И естественно- хрустальный рог, в котором и заключалась волшебная сила ируэболга.
Единорог склонил стройную шею, словно соглашаясь со жрицей. Иггруваэлли радостно засмеялась и, ухватившись за гриву, одним движением взлетела на его спину и над Альвхеймским лесом прозвенел боевой клич фаэри, клич, который Верелейн не слышал уже много сотен лет:
![Жрица []](/img/s/shafranowa_k/zrica/fei001.jpg)