У меня есть приятельница-соседка, с ней мы дружим уже пару лет. Женщина она одинокая, живет с сыном Андрюшей, симпатичным послушным мальчиком, заядлым велосипедистом, сама спокойная, уверенная в себе, телом крупная, волосы пышные, глаза большие выразительные. Во всем она основательная: дома порядок держит - ни пылиночки, а к вере относится осторожно, считает ее для себя лишней. Другие пусть веруют, придумками балуются, а ей, мол, обман ясней ясного, при ее-то практичности она на провокации не поддается.
Летом или зимой, в любое время года, как наступает вечер, идем мы с ней пройтись-прогуляться, от дома отвлечься по нашему небольшому городу. Когда мы усталые - вокруг домов покружим, а когда охота есть - и по старому уютному центру пройдемся. Обо всем переговорим, что двух женщин занимает: о хозяйственных делах, о семейных, сопоставим там и здесь, а потом все же непременно перейдем опять на вопросы веры.
-Я не против, пусть верят, раз им больше делать нечего, лишь бы порядочным людям не мешали, под ногами у них не мешались со своими идеями и к себе не заманивали. Ведь и без них забот хватает, -первой начинает Настя.
-Это так, -будто бы соглашаюсь я, -забот у всех много. А вот про порядочных людей - это ты погорячилась. Если кто порядочную жизнь и ведет, так это - верующие. Сами они ни в каких преступлениях не замешаны и детей своих в повиновении и порядке воспитывают.
-Ну да, это точно! В криминалах не участвуют... Зато как мозги простому народу запудривают, что народ с закрытыми глазами в их секты идет, как будто там медом намазано! Так и пропадают для обычной жизни люди, - поджимает приятельница губы.
-Для мира пропадают, а для Бога находятся, опять твоя правда. Может, им так лучше?-Я изо всех сил стараюсь не сердиться.
-Да как же лучше, когда туда нельзя, сюда нельзя, того не делай, этого не делай. Вроде ты на веревочке, своей воли нет. А как же собственные желания?
Скажет так и ждет, как я отбиваться стану против таких аргументов.
-А может, люди Божью волю хотят творить , а не собственную? Они с разбором к своим желаниям и поступкам подходят. К тому же где ты видела христианина недовольного своей жизнью? Они находят, за что можно Господа благодарить, радуются, что Господь с ними, все тяжелое с Божьей помощью преодолевают. А без Господа все недовольны: сделай опрос населения и определишь, что все сто процентов неверующих хоть чем-нибудь да недовольны. И за статистикой далеко ходить не надо, возьми себя - разве ты жизнью довольна? Ведь вроде и в тепле и в сытости живешь, а ведь все мало, это не так, то не так.
Настя посмотрит внимательно, помолчит. Жизнь в Казахстане нелегкой была: отец умер, мать больная с братом инвалидом на ее попечении остались, а муж еще до рождения ребенка исчез в неизвестном направлении... Бедность, работа без конца и края. Но и здесь не сдает своих позиций Настя.
-Это потому, что жизнь сама по себе тяжелая, вот и недовольны все. А довольные с такой жизнью могут быть только ненормальные. У них дел невпроворот, беды разные, а они песни Богу поют, вместо того, чтобы думать, как себе помочь.
На такой довод у меня сразу же ответ находится.
-Лучше, чем Господь о нас никто не позаботится. Будешь биться, как рыба об лед, а ситуацию навряд ли исправишь, а если возложишь заботу на Господа, то душа облегчится и дела наладятся. Господь лучше знает, в чем мы нуждаемся, это в Библии написано. В Старом Завете например, в сто двадцатом псалме: "Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю... Господь хранитель твой...." А в Новом Завете написано, что все волосы наши сочтены у Господа и что на каждый день своя забота есть, так что грех нам все на себя брать, про Бога забывать.
Настя хмурится.
-Вот-вот! Выдумали про Бога, чтоб себе облегчение сделать!
Тут я уже не выдерживаю:
-Выдумка может продержаться век, ну два, ну три.. Но не тысячелетия же! Ты знаешь сколько веков Библии! Ее больше, чем три тысячи лет тому назад писать начали. Все века и все народы ее признавали, одна ты, такая умная, не признаешь!
Тут уже Настя рассердится:
-Уж не хочешь ли ты меня в свою секту затянуть? И не думай даже! Хочешь со мной дружить, помалкивай про Бога! Вот смотри, какая природа красивая, птички поют, а ты тоску нагоняешь!
-Да кто эту красоту-то создал? Птички славят Бога, и вся природа славит его.
-Ты еще скажи, что ты язык птиц понимаешь! Они мне может про что другое поют!
Так текут наши вечерние беседы из месяца в месяц, как ручейки в реку лет. Жизнь однообразная в Германии в тихих городках. Встают рано, автомобилями поспешают на работу, улицы постепенно заполняются народом, в обед еще какое-то движение на улицах отмечается, к пяти часам опять энергичные пешеходы торопятся, а к вечеру все расходятся по домам. После восьми часов машины нечасто проедут, прохожих нет, тишина... Только звезды, мелким бисером по небу рассыпанные, над крышами домов светятся.
Однажды днем Настя звонит мне:
-Приходи скорее. У нас несчастье: Андрей, сыночек, под машину попал. Отвези меня на своем автомобиле в клинику.
Я быстро оделась, лечу пулей через дорогу, а сердце так и бьется: лишь бы жив был! Мальчик какой хороший, ласковый да умненький, для Насти единственная отрада в жизни. Забежала я в квартиру, а там тарарам: Настя ключи найти не может, бегает, торопиться, вещи на пол кидает, руки трясутся, сама вся белая.
-Да вот они, ключи-то, на столе лежат! -крикнула я.
В машину сели, говорить не можем, едем молча, ждем только. В больнице бегом в реанимационное отделение. Пока бежали, Настя сама не своя была, а в палате встала, как вкопанная, уставилась на дорогое лицо и ни вскрикнуть, ни пошевелиться! На белых простынях лежит искалеченное детское тело, все в проводах от капельниц и медицинских приборов, глаза закрыты плотно, только чубчик торчит. Врач повернулся к медсестрам:
-Везите на операцию!
Настя припала к сыночку, заголосила, но ведь нельзя, нельзя! Повезли кровать с Андрейкой к операционной. Мы рядом идем, я Настю поддерживаю, ноги у нее гнутся. Забрали его, а мы в хирургическом отделении сели ждать окончания операции. Я подошла к окошку, где сидели медсестры, спросила:
-Кто-нибудь знает, как произошло несчастье с мальчиком?
Одна отозвалась:
-Я принимала больного. Рассказывали, что прицеп от грузовой машины зацепил велосипедиста на повороте. Водитель этого не увидел - мертвая зона, поехал дальше. А мальчика затащило под заднее колесо.
-Жить-то будет? -спросила я, затаив дыхание.
-Врачи сделают все возможное, -было сказано в ответ, и я отошла от окошка.
Тихонько пересказала разговор Насте, стараясь успокоить ее. Но ей, кажется, ничего не хотелось слушать, она пребывала как бы в беспамятстве.
Время шло. Мы тяжело молчали. Тогда я начала молиться. Не обращая внимания на Настю, сжала руки и стала тихо просить Господа, чтоб он оставил Андрейку жить, чтоб матери не хоронить свою кровиночку, свою надежду на продолжение рода, чтоб осталась душа его пока на земле, чтобы со временем пришел он к Богу и прославил имя Его. Долго шептала я так. Душа болела за ребенка. Мимо проходили больные, шаркали их тапочки и снова становилось тихо. Вдруг я услышала Настин голос, она присоединилась к молитве, горячо умоляя Христа помочь в беде. Я замолчала, слушала, как сокрушается, кается в грехах прозревшая душа, как укрепляется ее надежда на Господа. По лицу Насти текли слезы, но это были уже слезы ее рождения свыше, святые слезы. Я не мешала ей очищать себя перед Богом, пересматривая кратко всю свою жизнь. Все внешнее отступило, она забыла, где находится, помнила только одно - рядом Господь, и Он слушает ее очень внимательно. Потом Настя обещала служить Господу вместе со своим ребенком до конца жизни в любых обстоятельствах всеми своими силами. Вздохнула, заулыбалась и посмотрела на меня чистыми промытыми глазами. А мне и радостно было слушать ее, ведь я понимала, что происходит, и горько было оттого, что часто люди только в большой беде обращаются к Богу. Они не слушают Его голоса, не отвечают на Его призыв в суете будней, и только случись несчастье, наконец, понимают, что Господь их любит и ждет, помогает и спасает.
А где же вы все в хорошие-то дни? И горько от этого и думается: "Люди! Приходите к Господу через слушание слова Господня, через раздумья на смыслом жизни, через радость соприкосновенья с ним в счастливое свое время!"
А Настя бередит мою руку и приговаривает:
-Теперь все хорошо будет - я знаю. Слава Богу и тебе - спасибо!
Тут двери открываются и врач выходит.
-Все страшное уже позади, говорит он матери. -Счастливым родился ваш мальчик, инвалидом не станет! Спортивными упражнениями и специальными тренировками займетесь, все выправится, самое главное - спинной мозг сохранился в целости, а остальное срастется! Потом позабудете про это несчастье. - И руку ей крепко пожимает.
-Никогда не забудем, -отвечает взволнованно Настя. -Бог свою милость и сострадание проявил ко мне грешной, чтоб я его узнала и поверила. Я не знаю, что со мной было, только одно хорошо знаю, что Бог все видит и все знает обо мне, он мне помог. Спасибо ему! И вам спасибо, что Божью волю выполнили!
Настя осталась у постели сына на ночь. А я домой поехала, семья ждала уже, волновалась, куда я пропала, я ведь впопыхах не сообщила, куда уехала.