Большой Дом встречал Домработницу приветливо, а розы у крыльца осыпали ей под ноги свои лепестки. В Доме было просторно и тепло, множество книг и картины создавали определенную атмосферу. На высоких подставках красовались букеты живых цветов. Изящная маленькая арфа стояла над камином среди заморских сувениров. Сквозь стеклянную стену на террасу был виден сад в зеленых зарослях и пруд.
Посредине залы стоял рояль. Он был так неподражаемо значителен, что Домработница приближалась к нему с трепетом. Стирая пыль с гладких поверхностей Его Величества, она вспоминала свое советское детство. У нее, третьего ребенка в семье без отца, не было возможности учиться играть на таких инструментах, да и сама мысль вот сейчас извлечь из рояля живой, трепетный звук не приходила ей на ум. Домработница была старательной, она тщательно перетирала мебель, столы, полки. А вот заманчиво зеленеют шахматные фигурки из полупрозрачного камня.
- И никто вами, красавицами, не занимается, и стоите вы пыльными. А мне вот некогда поиграть с вами. Уж я бы обучила вас быть смелыми и хитрыми. У меня простенькие шахматишечки, а какие рискованные!.. - приговаривала она, стирая пыль. В ответ шахматные фигурки из оникса шумели ей морем, рассказывая о покинутой Родине. Рядом на стеклянной столешнице лежали стеклянные же медузы и ракушки. Среди них высились разных форм свечи. Домработница ощущала их тонкий аромат и представляла себе вечер в этой гостиной.
...Хозяйка мягко улыбается. Она полулежит на синей софе под приглушенным светом торшера и от этого кажется моложе и красивее. Она наблюдает за выражением лица сухопарого брюнета, своего мужа, который, отложив газету, рассуждает о последних авто-шоу и ценах на бензин. Потом он вспоминает о раскопках Карфагена, которые они осматривали в отпуске последним летом. Постепенно речь его становится замедленней и нежней.
Домработница знала, что рядом с Хозяйкой лежал полосатый котище, тяжелый, как поросенок-сосунок. Домработница каждый раз пылесосила софу, собирая до единой кошачьи волосинки. Протерев паркет, она перешла в ванную комнату. Ванна с компьютерным управлением - сказка! Перебирая до полусотни разных флаконов, Домработница видела себя в зеркале всю: короткая стрижка, выразительные зеленые глаза, стройная фигура. Ну а морщинки? Что ж, они только придают облику завершённость.
Тряпка так и летает у Домработницы в руках, все движения рассчитаны, все вещи знают свое место. А как же иначе? Ведь она работает здесь уже полгода. В понедельник убирает верхний этаж, спальни и кабинеты Хозяина и Хозяйки. В среду - гостиную и прихожую с белой мраморной лестницей. В пятницу - очередь нижнего этажа, здесь живет Дочь. В комнатах набросано и накурено, и перед тем, как начать мыть, надо долго раскладывать обувь, платья и кассеты по шкафам.
- Все хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела, - утешала себя женщина. - Зато прилично платят и недалеко добираться. А, главное - Хозяйка - милая, чудесная женщина. Работой довольна, ни к чему не придирается и угощает кофе с булочками. Домработница припомнила, как она впервые пришла в Дом.
- Необходимо заполнить бумаги, нам не нужны проблемы от финансовых ведомств, - сухо сказал Хозяин.
- Здравствуйте, фрау Сидорофф. Проходите, пожалуйста, выпьем с вами по чашечке кофе, - ласково пропела Хозяйка, мягко поглаживая ей руку. Они прошли на кухню. Домработница напряженно вытянулась на высоком круглом стульчике. Хозяйка быстро поставила на стол чашки, сахарницу, берлинские булочки, обычную белую сливочницу. "Чашки простые поставила, по-домашнему, - обрадовалась Домработница. - Значит, приняла!"
- Ну, не хотите официально оформляться, так нам ведь все равно, - улыбнулась Хозяйка понимающе.
-Нет, почему же, будем оформлять...
-Ну и отлично!
Хозяйка оказалась певицей, давала концерты и как раз подыскивала себе нового аккомпаниатора. Все это она рассказала Домработнице доверительно и сердечно. "Господи, как мне повезло! - ахала про себя Домработница, прикидывая, как пополнится теперь семейный бюджет, и как хорошо будет ей здесь работать.
Теперь, сверяясь со своим первым впечатлением, она гордилась, что не ошиблась: работа в Доме приносила не только дополнительный доход, но и удовлетворение. Это не то, что возить грязь в собственной квартире за часто подвыпившим мужем и двумя долговязыми сыновьями. Успевала и семью сестры обиходить: сестра терпеть не могла уборки, а работы там было больше, чем у Домохозяйки, хоть муж сестры в рот спиртного не брал. Вот так и вертелась: работа, уборка. И никто и спасибо не скажет, все само собой разумеется. Да что и говорить, разве в учительской, в ее прежней жизни, пили такой душистый кофе! И вообще, кто бы там так спокойно и рассудительно беседовал, глядя тебе прямо в глаза? Вечная нервотрепка с двоечниками, суета на переменах, спешка после уроков! На себя посмотреть некогда было!
Домработнице хотелось тоже что-то сделать для Хозяйки за ее доброту, приветливость и доверие. Ведь в первый же день Хозяйка отдала ей ключ от Дома. Утром, когда приходила, в Доме обычно никого не было. Хозяйка приезжала к окончанию уборки и, напевая, шла наверх. Ей было абсолютно безразлично насколько чисто в Доме, но Домработница все равно старалась изо всех сил.
- Нет, не сейчас, - говорила Хозяйка в телефонную трубку, - сейчас у меня убирают.
Наконец, Домработница выносила мокрые тряпки на террасу для просушки и занимала "свое" место на высоком стуле в кухне. Хозяйка уже ждала ее.
- Вы все прекрасно сделали, - улыбалась она, наливая горячий кофе. - Сколько забот у вас с семьей, как вы все успеваете, фрау Сидорофф, - начинала разговор Хозяйка. - У меня одна Дочь, а хлопот сколько...- Домработница понятливо кивала.
-Конечно, она у меня несомненный талант. Сейчас ее приглашают на прослушивание в Кёльнскую консерваторию. Надо заниматься с девочкой, а мне совершенно некогда... Да вы берите еще булочку, - пододвигала она румяную, посыпанную сахарной пудрой пышку. - Мой аккомпаниатор выехал жить в Канаду, прекрасно там устраивается, - продолжала Хозяйка, - а я вот ищу приличного концертмейстера. Я профессионал, не могу же я с посредственностью выступать!
Домработница кивала, тщась помочь Хозяйке.
- А как ваши дети? Как успехи в школе? - интересовалась Хозяйка.
- Да у нас что, - краснела Домработница. - Младший вот опять двойку, тьфу, пятерку принес. Не дается язык, пишет с ошибками. А я как ему помогу? Сама-то кое-как объясняюсь, никуда на работу не берут, хоть и немка по паспорту. А сам-то и вовсе два слова не свяжет. Слава Богу, хоть на конвейер взяли. Пашет теперь без проходных.
- Ну, что вы, фрау Сидорофф, вы вполне прилично говорите, - уверяла Хозяйка, - я вас хорошо понимаю.
Домработница принимала этот комплимент и радовалась, что находила время ежедневно хоть понемножку учить язык.
...Однажды Домработница не вошла - влетела в Дом. Хозяйка оказалась в гостинной Она распевалась под музыку Дворжака.
- Вы знаете Дворжака? Конечно, вызнаете Дворжака. Он принадлежит, в первую очередь, славянской культуре, а вы такая культурная женщина, фрау Сидорофф, - приветствовала ее Хозяйка.
- Ах, дорогая Хозяйка! - заспешила Домработница восторженно. - Вчера я была в нотвонунге, ну, в русском общежитии. Там я встретила Музыкантшу. Они новенькие, уже неделю здесь. Я заходила навестить больную, кое-что сделать, помочь с бумагами, вообщем, обычное дело. А у нее соседи въехали: Музыкантша с дочкой-первоклашкой и слепым дядей. Евреи они. Играют все трое. И как играют! Дядя играл на гитаре "Варяга". Красиво и страстно. И пел. Музыкантша тоже играла. Пела она романс "Не жалею, не зову, не плачу" Я плакала. Есть у нас такой поэт - Есенин. Он давно уже погиб. Как погибают у нас поэты? Жизнь такая, вот и гибнут на корню. Да вы не думайте, Музыкантша сказала, что она и на пианино играть умеет. Она Гнессиных закончила. Слушать когда будете?
Хозяйка стояла в прихожей в синем дымчатом платье, которое очень шло ей.
- Фрау Сидорофф, что с вами сегодня? Вы такая возбужденная! Все надо обсудить, обдумать... Так, значит, там есть маленькая девочка. Это славно! Из маленьких девочек потом вырастают болшие музыканты. Вот и мою дочку приняли в консерваторию. Да, спасибо, спасибо, - она кивнула. - Я и сама так рада! И рада, и не рада. Теперь она покинет родной Дом, будет жить и учиться в Кельне. И не придется вам, фрау Сидорофф, убирать внизу. Ну, ничего, не огорчайтесь, мы вам другую работу найдем на это время. В саду сможете навести порядок? А теперь подождите немного, я посмотрю, когда у меня найдется время для вашей протеже.
Домработница осталась в прихожей. Она увидела следы от ботинок на белом, в прожилках, мраморе. "Дочкин друг снова был, - догадалась она. - Только он грязь носит. И где он только ее тут, в Германии, берет?" И точно: сквозь стеклянную дверь прихожей виднелась темно-синяя бээмвушка дочкиного друга.
- Вышла Хозяйка.
- - Итак, термин вашей Музыкантше: на следующей неделе во вторник в три часа, - улыбаясь, она подала листочек. - А вам, моя милая, я обещаю контромарочку на мой концерт. Спасибо за хлопоты.
В понедельник Домработница убирала Дом с другим чувством. С чувством сопричастности к большим событиям. Хозяйки, как обычно, не было дома. Домработница взяла ведро с водой, добавила моющее средство. Вдруг взгляд ее упал на рояль. Она подошла к нему, села на черную мягкую табуретку. Клавиши смотрели на нее ровными холодными рядами. Тихонько нажала одну клавишу. Та не поддалась, а только всхлипнула. Домработница представила, что она - Музыкантша. Полукруглыми напряженными пальцами она стала с силой ударять по всем октавам. Целая стая звуков заметалась по зале, уносясь через открытую дверь на террасу и дальше - в сад, на зеленую лужайку, падала в пруд к золотым рыбкам, повисала среди веток высоченных елей и берез. А березы-то толстые, стволы покрыты зеленью. Капитальные березы, немецкие, хозяйские!
Домработница перестала греметь. Вот то-то! И мы тут не лыком шиты! Она вышла на середину залы и на прекрасно натертом паркете отбила такую "Барыню"! - Ба!..
Потом Домработница снова взяла ведро, поднялась по лестнице и принялась усердно тереть.
Наконец, пришел вторник.
- О, здравствуйте, проходите, - как всегда радушно пропела Хозяйка. - Будем знакомы, она протянула руку Музыкантше. Та решительно встряхнула ее, называя, по немецкому обычаю, только фамилию.
- Фрау Сидорофф сказала, что вы умеете играть на рояле? Это хорошо, мне как раз нужно сопровождение.
Музыкантша была значительно выше Хозяйки, к тому же ее голову украшала роскошная копна черных вьющихся волос. Смуглая, черноглазая, с тонким интеллигентным лицом - она была очень хороша.
- - Вы понимаете по-немецки? - спросила Хозяйка встревоженно.
- - Да, и по-английски говорю. Мне приходилось выезжать иногда с гастролями за рубеж, - быстро ответила Музыкантша, оглядывая хрупкую фигурку Хозяйки. Крепкий запах кофе тянулся из кухни. "Определенно уже берлинские булочки приготовлены", одобрительно подумала Домработница.
- - Так, где же рояль? - Музыкантша нетерпеливо потерла пальцы.
- Ах, да, вот сюда, пожалуйста. Прошу вас, - сказала Хозяйка, устанавливая сбоку кресло так, чтобы видны были руки играющей.
- Мне необходим хороший аккомпониатор. Правда, я выступаю не часто, раза два в месяц, но это всегда волнительно, не так ли? Всегда как в первый раз. Все должно быть на уровне, поэтому я подолгу готовлюсь к выступлению.
"А я думала, что Хозяйка поет, как заводная, целыми днями. Она всегда так занята", -отвлеченно отметила Домработница.
Музыкантша, нервничая, потирала руки. Вдруг она стала уговаривать Хозяйку переложить слушание на следующую неделю, так как вот уже три месяца ни разу не садилась за инструмент.
- Этот переезд, столько нервов, столько бумаг... Надо было собрать вещи, попрощаться со всеми и всем, - она передернула плечами. - Я поговорю с директором школы, куда я теперь оформляю дочку, возможно, мне разрешат воспользоваться школьным роялем. А сегодня мы только познакомимся, - отчаянным голосом говорила Музыкантша. - Вы же профессионал, вы представляете, что такое три месяца без инструмента! А здесь! Здесь столько беготни по амтам. Дома маленький ребенок и слепой дядя. Варить, искать в куче вещей нужную - вот куда уходит время. Живем ведь в контейнере, везде грязь. Нет, нет, сегодня не могу, и не просите!
Но Хозяйка и не просила. Сидела и напряженно ждала, когда же, наконец, Музыкантша сядет за рояль. Домработница наблюдала за обеими. Что-то происходило. Но что? Она силилась понять.
Быстрыми движениями доставая ноты и подкручивая табуретку, постоянно оглядываясь на кресло, где сидела Хозяйка, Музыкантша распостраняла вокруг молодую энергию и свежесть. Вот она прекратила голодными глазами оглядывать клавиши, что-то поправлять и тарахтеть скороговоркой.
Положила руки на рояль, откинулась. Спина четко выпрямилась, взгляд сосредоточился.
- "Песня прях". Вагнер - Лист. Из оперы "Летучий голландец", - чужим голосом громко проговорила Музыкантша. Она ударила по клавишам.
Домработница не уследила, как сердце в ней вдруг опрокинулось. Звуки грозной толпой накинулись на нее и завладели всем ее существом. Звуки освобождались из черного гроба и, взволнованные собственной свободой, толкаясь, носились рядами и поодиночке во всем многообразии этой свободы. Звуки были так здорово молоды и здоровы, что Домработница, забыв, кто она и что, неслась в их бешеном потоке. С упоительно-восторженной улыбкой Музыкантша своею волей вырывала все новые звуки из рояля и пускала их жить собственной жизнью.
"Песня прях" оказалась сложнейшей музыкальной вещью. Пальцы не просто мелькали над клавиатурой, они летали, создавая впечатление их нереальности... В какую-то минуту взгляд Домработницы скользнул к креслу, где сидела Хозяйка. Та подалась вперед, миловидное личико ее потемнело, на нем ясно проступали скулы. А музыка лилась сильно и вольно и также прекрасно закончилась. Стало слышно, как в саду присвистнула птица. День в полном расцвете смотрелся в открытые окна террасы.
Музыкантша, опустив голову и руки, томительно ждала. Струдом поднявшись с кресла, Хозяйка подошла к роялю. Взяла нотную тетрадь. Стала медленно перебирать листы. На лице ее лежало растерянное и какое-то доверчивое выражение.
- Вы знаете, а ведь я просто любительница, - потрясенно сама себе повторяла она.
Домработница тоже встала, поправила салфетку на тумбочке и, как ей казалось, незаметно сбросила с нее мертвую муху на пол.
- А какой тембр голоса у вас? - встряхнулась Музыкантша. - У меня - сопрано.
- А у меня меццо-сопрано, - тихо и как будто неуверенно ответила Хозяйка.
- О, здорово! Споем вместе? Что будем петь? Может быть, "Аve Maria"?
- Нет, нет, я сегодня не распевалась, в лицо Хозяйки вернулись краски. - И вообще, я сегодня страшно занята. Скоро у меня встреча. Я специально выбрала немного времени для вас, а сейчас - прошу... - Она широко повела рукой в сторону проема двери.
- Но ведь мы же будем теперь часто встречаться?- утвердительно кивнула Музыкантша.
- Я непременно позвоню. Да, сегодня же вечером я сообщу о моем решении. - Хозяйка поднялась по лестнице наверх.
Домработница восхищенно наблюдала, как Музыкантша собрала ноты, сложила их в пакет, надела куртку. Она прислонилась к широким перилам лестницы. "Вот это жизнь! С таким талантом не может быть обычной жизни, обычных отношений. Только приехала в Германию и вот, пожалуйста, поездки, любимая работа" - Домработница с болью вспомнила полные обожания глаза учеников. Сердце рвануло в прошлое, а разум сказал: "Нельзя!" Домработница поджала губы.
Спустилась Хозяйка.
- Всего наилучшего, - приветливо улыбнулась она. По лицу ее гуляли тени. Две женщины вышли на воздух. Лужайка была недавно подстрижена, резко пахло травой. Розы, как всегда, осыпали свои лепестки на крыльцо.
- Ну, что, по машинам? - весело засмеялись они и побежали к автобусной остановке.
3
Вечером Домработница решила побаловать домашних пельменями. Телефон она принесла на кухню и поставила на микроволновку, чтобы не пропустить звонок. Она лепила пельмени, привычно думая о своем. Мысли бежали по кругу. Она сердилась на эмигрантов, которые не хотели платить даже минимума за частные уроки русского языка и литературы. Дети во втором поколении русаков уже не говорят, а только понимают язык и то ограниченно, на бытовом уровне. О том, чтобы писать, нет и речи. А ведь многие наполовину русские! Как быстро идет процесс интеграции! Или ассимиляции? Другое дело, ее поколение. Эти не могут вжиться... Да и молодежь с трудом ищет себя в новом обществе. У них поиск идет в двух направлениях: грубо говоря, внутри и снаружи. Ведь надо найти себя, как таковую личность, и затем утвердить свое место в общественной организации жизни. Ее сыновья вроде растут славными ребятами, но глаз да глаз нужен, чтобы не сломались в этом возрасте. А как популярны наркотики в среде молодежи!
Телефонный звонок перебил ее мысли. Домработница схватила трубку.
- Фрау Сидорофф? - голос хозяйки отливал металлом. - В связи с тем, что моя Дочь выезжает учиться в Кельн, я смогу справляться с уборкой сама. Это не так уж сложно, да и нас теперь будет только двое. Мне нет необходимости иметь Домработницу. Завтра утром можете не приходить.
-- То есть как?! - глупо спросила Домработница.
- А вашей приятельнице передайте, пожалуйста, что мне предложили другого аккомпаниатора.
- Минуточку, - уловив по тону, что сейчас трубку положат, закричала Домработница. - А как же ключ? Ключ от Дома? Я должна принести его и тогда мы все спокойно обсудим.
- Спасибо не надо, можете его выбросить. Сегодня мастер поменял замок. Не потому, что что-то случилось. Просто этот ключ имеют еще некоторые люди. Поэтому мы с мужем решили, что так будет лучше. Итак, всего! - телефон щелкнул и зашипел.
Сын зашел в кухню и приподнял крышку кастрюли, в которой варилась первая порция пельменей.
- Объедение! Ма, хочешь новый анекдот? Слушай: "Врач говорит пациенту, очнувшемуся от наркоза: "Вы хорошо перенесли операцию, а вот перед ней вели себя просто невозможно: вырывались, кричали... А ваш знакомый с соседней койки вел себя еще хуже!" Пациент отвечает: "Еще бы, ведь нас в клинику послали окна мыть." Ну как, ма? Ну, чего ты не смеешься? Напоминает тебе, что в Дюссельдорфе в клинике прооперировали триста женщин, которые вовсе не болели раком? Или не в жилу?
- Прекрати эти выражения, и чтоб я их больше не слышала!
- А как тебе анекдот? - не унимался Сын.
- Старье!
- Хорошо, слушай другой: "Журналист берет интервью у врача-психиатора..."
- Так, все! Иди отсюда, а то придется этого психиатора мне вызывать. Будет готово, позову всех.
Домработница опустилась на стул, уставилась на пустую тарелку и надолго затихла.
...Прошла неделя. Домработница по объявлению в местной газете нашла другой дом. Большой и спокойный. Конечно, по сравнению с Домом, он был простоватым и даже аскетичным. В нем жила пожилая пара, обоим было по восемьдесят. Новая хозяйка приняла Домработницу в гостинной. Она внимательно расспрашивала ее о здоровье, о семье.
- Наша прежняя домработница убирала у нас почти двадцать лет, - сообщила Новая хозяйка. - Пришел уже возраст, когда она не может убирать такой большой дом. Мы вынуждены искать другую Домработницу. Фрау Сидорофф, мы хотели бы точно знать, сможете ли вы работать у нас долгие годы. Нам не хотелось бы иметь в доме чужих людей, - вздохнула она.
Домработница не хотела и не умела быть чужой. Но как же перспективы, будущая жизнь? Всегда быть только Домработницей? А на что еще можно ей тут расчитывать?
- Я постараюсь содержать ваш дом в порядке, - тихо ответила она.
- Вот и отлично, - Новая хозяйка прикрыла глаза, - только не sich anstrengen, a mich anstrengen, в данном случае, - поправила она. - Теперь вы живете в Германии, надо говорить правильно по-немецки.
- Хорошо, - согласилась Домработница.
Дорога домой была долгой, проходила среди ухоженных особняков, окруженных зеленью, лужайками, цветами и кипарисами. Домработница не разглядывала чужое житье, она напряженно вспоминала, чем тон старушки так напомнил ей тон прежней Хозяйки.