Аннотация: Книга будет о сложной истории 20 века и о том,что происходило того, о чем не будет в школьных учебниках.И даже в вузовских. Примечания автора: Возможны видоизменения авторского замысла. Даже попаданец может оказаться. Не обязательно,но может.
Со временем я стал склонен к философии и даже пытался понять, как этот мир устроен и для чего в нем что. Мир упорно сопротивлялся попыткам познания и преподносил сюрпризы. Но я тоже был упорен, и если у меня ничего не выходило с классификацией явлений, то складировал их не как посуду в серванте (по размерам и рисунку), а как вещи на полочке в кладовке. Лежат и лежат, и нет никакой связи между велосипедным насосом и остатками моей былой страсти к радиотехнике. Ну, кроме того, что обе бандуры положены мной на эту полку и не переложены пока. Бандуры лежат на полке, а
явления в мире и его истории. И связь между ними не прослеживается. Пока не прослеживается. Или мною, а не кем-то другим.
Одной из аналогий была аналогия между миром и тортом "Наполеон", особенно домашнего исполнения. Когда и кем создан "Наполеон"-не ведаю, а искать лень, но я его помню с 1960 годов, сначала как экзотику, которую делали отдельные хозяйки-мастерицы, а потом и даже общепит стал производить. Если кто помнит его в домашнем исполнении, то должен знать про то, как выглядит корж для торта перед тем, как его обрежут по размеру, промажут масляным кремом и оставят пропитываться, В корже образуются пустоты, отчего он не ровен, это потом они под влиянием пропитки уплощаются. И надо заметить, что в данном случае хозяйка мешала коржи с добавкой какао и без него, и в слои крема тоже чего-то докидывая. Вот так все и образуется, по рецепту именно так, а по факту -как получилось. Но если тебе нравится сладкий вкус торта и нет аллергии на орехи, затерявшиеся между третьим и четвертым коржами-ешь и наслаждаешься. Есть аллергия или диабет-"Тады ой", как говорила баба Феня.
Но это все не физика, а лирика с попыткой объяснить сложные и неоднозначные явления с использование простого кулинарно-домохозяйственного словаря. К этому меня подтолкнули наблюдавшаяся мной эволюции отношений с Китаем. Пока мне было меньше 15 лет, "Русский и китаец братья навек", а когда я стал студентом -дело дошло и до двух вооруженных конфликтов. И многие размышления: а не дойдет ли дело до ядерных ракет? Отчего так случилось? Разумеется, позднее много чего стало известно, хотя и не все, но тогда это было сложнее понять иначе как, что наши китайские браться отчего-то предались какой-то херне и вообразили нас кем-то не такими, как мы есть. Поэтому надо остерегаться их и ждать, пока братьев попустит. До четвертого курса института было еще рано и для визитов в Тамашев Колок тоже, но кое-что подобное я видал. Помянутая баба Феня ходила к моей маме и рассказывала, что, когда она ходит в магазин, ее соседи проникают в Фенину комнату и путают запасы ее цветных ниток для вышивания. Баба Феня когда-то вышивала, сейчас уже нет, но запас ниток имела впечатляющий. И вот кто-то их якобы путал. Это, конечно, был старческий бред ущерба, хотя относительно компенсированный и инкапсулированный, бывает и значительно хуже. Но неужели сотни миллионов Китайцев уподобились бабе Фене?
В это как-то не верилось. Фрейдомарксистов, выявивших у сотни миллионов немцев поголовное психосексуальное расстройство, именуемое "садомазохизм" я еще не читал.
И как-то обратился к своему отчиму Василию Петровичу с просьбой пояснить, почему так. Петрович в те годы и ранее чаще молчал, чем говорил, и предпочитал выражаться действиями, а не словами. Поэтому тоже был краток:
-Алеша, ты воспринимаешь китайцев как нечто единое, монолитное, строем идущее по пути, начертанному Мао Цзе Дуном в то светлое будущее, в которое они верят. Поскольку их около 700 миллионов, это действительно выглядит впечатляюще. Но ты не учитываешь того, что все китайцы для тебя одинаковы. А это не так. Добавлю, что там много китайских мусульман, к которым китайцы-ханьцы относятся очень прихотливо. Но по большей части плохо. Мусульмане отвечают им тем же. Те самые мусульмане делятся на множество народов и, как бы это сказать, подгрупп, что ли? И каждый народ или подгруппа может не любить другую, а то и ненавидеть. Поэтому среди 700 миллионов китайцев может быть 400 миллионов ханьцев, и остальные -совсем не такие. Так что надо внушить мысль, что ты и твои друзья продались каким-то врагам Китая, то не обязательно внушать это всем 700 миллионам, хватит и 400 миллионов, которые живут, сидя друг на друге в провинциях Гуандун и Сычуань. Может, хватит и одного Сычуаня. А Гуандунцам надо сказать, что сычуаньцы хотят того-то, чтобы они проголосовали против.
А если очаровать феодальный клан, столетиями правящий Гуандуном- вообще не нужны миллионы очарованных. Хватит двух десятков верхушки этого клана!
Он это произносил минут десять.
Петрович еще и обманывал свой организм имитацией курения: доставал папиросу, разминал, в рот засовывал, вынимал, но не зажигал, хотя зажигалкой щелкал. Это тоже замедляло его рассказ.
Теоретически его папироса уже догорела, поэтому он отложил ее в коробку, вздохнул и продолжил.
-Вообще скажу тебе одну вещь, с точки зрения диалектики вполне возможную, но звучащую не всегда красиво. Я когда-то насмотрелся на то, как выглядит китайский империализм, да и японский тоже. Но у них есть одно хорошее: они присваивают себе монополию на насилие, а у остальных отнимают. Поэтому они не дают уйгурам резать китайцев, а западным хуэйцзу - восточных хуэйцзу, когда это не совпадает с их политикой. Очего население помирает больше от естественных причин, а не оттого, что когда-то один Ван обидел другого, и вражда меж хуэйцзу длится уже сотни лет. Когда ты хочешь убедить китайца, что как-то делать правильно, то говори ему, что это существует уже тысячу лет, а если скажешь, что две тысячи, а он не соглашается: значит, тебе попался особо медленно соображающий китаец. Почти что пенек бамбуковый.
Поэтому, когда я слышу, что некая африканская колония освободилась от гнета британского империализма, то приветствую, но скорблю о тех, кого убьет освободившееся от ига племя Мумбо-юмбо из людей племени Тумбо-юмбо. А за что их убьют? Принято у них Тумбо-юмбо убивать, и только с 1896 года, когда Британиях их колонизовала, она это делать не давала. Но вот теперь ничто не стоит меж горлом тумбо-юмбийца и ножом мумбо-юмбийца...
Петрович взял очередную папиросу и стал грустно ее разглядывать. Поскольку он не спешил продолжать, я продолжил расспрос:
-Леша, тебе на общественных науках про это еще расскажут, о неравномерности развития. В Лондоне и Вашинтоне сейчас империализм, как высшая стадия капитализма, в столице провинции противоестественная смесь махрового феодализма и элементов дикого капитализма. Чем глубже в сельскую местность, тем феодализма меньше, капитализм вообще остался на морском побережье, а еще глубже- может и первобытно-общинный строй цвести и пахнуть, и каннибализм процветать.
Вот и представь, что завтра образовалась свободная республика Трансвельзевулия, и собрались в ее парламенте представитель ее столичного города, который на невольничьем рынке торговал рабами из племен, кого их вожди ему продавали за тупые топоры и побрякушки, представители обоих племен Юмбо и делегаты из пары совсем диких племен, которые друг другом лакомятся, когда миссионер и представитель короны этого не видят!
Дай им Маниту хоть до конца заседания досидеть!
-То есть я правильно понял, что изменить политику страны может не такая большая группа людей? И то, что переходный период может стать страшнее того, что было до того, и только потом станет лучше?
-Ты правильно понял, и история 20 века у нас это показывает. Поскольку некоторые вещи не стоит упоминать, обратимся к датской истории 18 века. Там встретились два одиночества придворный доктор Струэнзее и датская королева, муж которой был психически больным, и оттого сам управление страной не занимался. Они друг в друга влюбились. А доктор оказался еще и реформатором, власть свою над королевой использовал не для личной наживы, а для того, чтобы людям сделать лучше, и за два года задал всем жару. Сильно ограничил крепостничество, уравнял в правах законнорожденных и незаконнорожденных детей, объявил свободу печати... Это то, что я помню, а, может, это еще не все.
Итого страну перевернули два человека-влюбленная королева и доктор-реформатор. Обратно ее вернули тоже не дивизия и не бригада-много ли нужно людей арестовать доктора и его помощника?
Петрович вообще любил ссылаться на датскую историю. Как оказалось, в этой стране творились очень лихие дела. Чего стоит эпизод с принесением в искупительную жертву короля. Его жертва должна была остановить голод, поразивший страну за святотатство. Предыдущий король был убит в соборе. Но вот что интересно: датчане убили короля в соборе, потом другого короля за это принесли в жертву. Христианству в Дании было уже сто лет сплошной и триста выборочной христианизации. Если убийство в соборе случались и позже, то как датские христиане решили принести человеческую жертву, оставаясь христианами? Короля принесли в жертву, разделили тело на четыре части, которые развезли по разным уголкам страны. Голод прекратился. Случись такое в языческие времена-все вроде бы правильно. За исключением христианского бога, который требует человеческих жертв в представлениях датских христиан.
Некоторые моменты истории стали понятнее, но для себя я отметил кое-что, а именно то, что рядом со мной живет знаток Китая. А раньше я не то не видел этого, либо отчим успешно маскировал свои китайские знания. Наверное, это я не обращал внимание, ибо подумал и вспомнил, как Петрович вместе с гостями обсуждал китайский термос и надпись иероглифами на нем. А что именно он говорил? Вроде бы то, что он часть надписи понял, а часть-нет.
И я спросил уже про иероглифы, сколько их нужно знать для разны целей.
-Чем больше, тем лучше, если ты в Китае живешь и окружающим интересуешься. В Смышляевке может хватить и двух-мало ли балластных знаний? Н можно и ни одного-это тоже жить не мешает.
Я снова спросил, хотя и видел нежелание вдаваться в подробности.
-Всего иероглифов многие тысячи, но далеко не все они употребляются сейчас, а не во времена Восточной Чжоу. Мне говорили так, что если ты хочешь быть местным интеллигентом, то минимум тысячи три-четыре. Но лучше больше, потому как вдруг ваш кружок высокоученых требует обязательного знания некой древней книг, где трех тысяч мало, нужно бы 5-6. Если хочешь определять, что это лавка продавца пряностей не по запахам, а по надписи над входом, то может хватить 800-900. Ты же учишь немецкий? Вот и представь себя знающим немецкий на уровне 8 класса и не дальше. Так и тут, поймешь, что написано про машины, но можешь не понять, про какие из них-печатные или вязальные. Или вводные абзацы поймешь, а дальше застрянешь. Я также слышал, что вначале века многие в Китае заявляли, что китайскую письменность нужно сильно упрощать, а то все так и будут неграмотные или полуграмотные. Были даже проекты свести все к 124 иероглифам (или около того), а больше-пусть знают университетские преподаватели, а прочим не нужно. Когда гоминдановцев из Китая выкинули, я думал, что все это дойдет до реализации, но пока про это не слышно, хотя времени прошло много. Может, нынешние пертурбации в Китае связаны и с тем, что есть группы, что против реформы письменности, а есть за, и между ними сейчас идет борьба, официально за упрощение письменности, а фактически за что-то другое, вроде места в иерархии КПК? Как в дискуссии о профсоюзах 1921 года, когда речь шла не о профсоюзах,а о будущем?
------------
И я попросил дополнений. Петрович явно пожалел, что про это начал, и применил метод афоризма, то есть, когда отвечающий говорит мало, но прямо-таки чеканными фразами, чтобы спрашивающий отстал, ощутив свою малограмотность и неполноценность.
-Как ты помнишь, прежде считалось, что социалистическая революция произойдет более-менее одновременно в нескольких развитых странах Европы вроде Франции или Германии, а потом и остальные подтянутся, глядя на них. И был опыт 'Весны народов' 1848 года. А потом известный тебе Владимир Ильич Ленин выдвинул идею, что капитализм развивается неравномерно и, возможно, среди капиталистических стран есть слабые звенья, вроде Российской империи, где сочетаются столицы с развитым рабочим движением и весьма продвинутым в революционном смысле пролетариатом и застрявшими далеко в прошлом окраинами, где иногда даже до феодализма не доросли. Вот там и будет слабое звено капитализма. Про это услышали, кто принял к сведенью, да и все равно революцию надо делать, хоть еще буржуазно-демократическую, хоть уже социалистическую, а там разберемся, докуда дойдем, кто критиковал за неканоничность мышления. А потом произошли события 1917года, а именно 25 октября по старому стилю. То есть то самое слабое звено хрустнуло. Дальше было три-четыре года очень сложного времени, когда приходилось делать много чего теоретически невозможного и того, о чем теории даже нет. Но оказалось, что сожрать новое государство у капиталистов не получилось. А дальше возникает вопрос: а что дальше?
Те, кто стоял на почве классического марксизма, считали, что этого вообще не должно было быть. Но уж раз случилось, то надо как-то продержаться до 'Весны народов'. Поэтому возникла идея, что профсоюзы должны быть милитаризованы и служить дополнительной связью, скрепляющей общество. Понял, для чего? Ну и хорошо, что понял. И понял, почему такая идея возникла? Из этого вытекла другая идея, а именно 'Перманентная революция', которую часто понимали, как революцию, принесенную на штыках Красной Армии. Дескать, завоевали мы некую область, пусть она даже пока официально независима, и там внедряем социализм, пока главные буржуины еще рот не захлопнули от удивления. Тут я мог бы кое-что рассказать, если бы имел право. Как ты понял, это идет от Льва Давидовича Троцкого.
Существовала и другая теория, согласно которой построение социализма возможно и в одной стране, а потом и остальные подтянутся, и развитые, и малоразвитые. Пусть они не понимают диамата и истмата, но понятие справедливости присуще и первобытным охотникам и собирателям. Дальше из одной страны образуется социалистический лагерь. Ну это ты уж можешь и сам увидеть. Стало быть, не надо из профсоюза делать вторую армию, резервную. Автором идеи был Владимир Ильич Ульянов, и именно эта идея и была принята. Хотя внедрялась она немного туго, и иногда в серьезной борьбе и не только на трибунах и печати.
Так что что в термине 'Дискуссия о профсоюзах' скрыто много слоев смысла.
Этот рассказ у Петровича занял с полчаса. И я ощущал, что ему есть что рассказать, и сдерживает его не только привычка к немногословности, но и какие-то запреты. И надо бы их как-то обойти.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Той зимой случились два события, которые не то помогли, не то помешали моим планам. С посыпанием обледенелых дорожек в городе было слегка не хорошо, а, может, и совсем отвратительно, и в январе гипсом украсились мама и я. Мама аж на обоих руках- падала на руки и неудачно приземлилась, ну и я на левой ноге сломал лодыжку. Спасибо, что не шейка бедра и не многолодыжечный перелом. И на Петровича свалилась прорва дополнительных дел. И длилось это около полутора месяцев, после чего он вздохнул слегка свободнее. Сводная сестрица Геля, конечно, тоже помогала, но все утро с мамой возился он. После обеда из школы возвращалась Геля, и если у нее ничего особо нужного не случалось, вроде кружка или музшколы, то до вечера занимались ею они оба. Потом вечером отчим шел охранять народное имущество, и ночью мамой занималась сестра.
Василий Петрович, хоть и получал военную пенсию, но дома сидеть не хотел и постоянно где-то трудился. То сторожем, то еще кем-то. Он пояснял, что пока ты работаешь, то живешь. Даже когда тебе лень и что-то болит, то встаешь и идешь. Пока встаешь и двигаешься- и лень проходит, и боль приглушается. Если ты сидишь дома, тебе не нужно колоть дрова, топить печку, приносить воду и прочее, то вообще можешь вставать лишь иногда, когда что-то переполнится. А это путь известно куда. на Рубежное.
Ой, заболтался, его еще не открыли. А где тогда хоронили? Ну, не важно, на кладбище и не уточняя, где. И тут я с ним согласен, потому что именно то самое и наблюдал. Конечно, есть пенсионеры деятельные, которые ходят по приемным начальства, сажают цветы в палисадниках и пишут мемуары, но если нет ко всему этому талантов, то легко ощутить, что все прошло и ничего хорошего уже не будет, и тогда болезни поднимут голову. И даже когда надо будет ходить -не пойдешь, хотя ноги способны на это. Все начинается в голове и задолго до того, как дойдет до ног.
Тогда же нас ждало много интересного и неизведанного. Раз у мамы обе руки в гипсе, то готовить ей почти что невозможно, она может только руководить. Геля маме была приучена помогать, но целиком от 'а' до 'я' суп еще не делала. А мы с Петровичем раньше помогали только в отдельных местах. Так что утро готовки начиналось с всеобщего сбора. Занимали места все трое (Геля уже познавала школьную науку). Мама устраивалась поудобнее, чтобы все видеть и никому не мешать, а мы с Петровичем занимали трудовые места. Самый длительный процесс в варке супа-это приготовление бульона, но там кухонный подмастерье вроде нас занят не так долго. Дошло дело до овощей-и вот ту мама наставляла, что нужно очистить и сколько. Я чистил картофель быстро, но толсто, чем иногда терзал мамино эстетическое чувство. Петрович очищал кожуру почти до толщины папиросной бумаги, но медленно. Поэтому из шести картофелин, к примеру, я очищал четыре, он одну и мама делала выбор, как быть с последней. Макаронные изделия и крупа -там промыл и все, дальше само сварится, когда придет его час. Сложнее с луком и морковкой, там не только измельчать надо, но и внимательно поджаривать, не до угольев. Грибы мы в еду добавляли редко. И надо контролировать процесс -насколько успешно все варится, не велик ли огонь, не мало ли соли... Тут мама старалась участвовать, поэтому ей предоставлялась ложка с пробой. Я садился на табуретку так, чтобы дотянуться до всего, не вставая. И по требованию предоставлял пробы. Так мы коллективно и варили суп. На второе временно старались делать кашу или макаронные изделия из соображений меньшей трудоемкости. Геля каш не любила, потому страдала, но терпела. А я зловредно говорил ей, что если она после школы пойдет в пединститут, то от каш она не уйдет, так что лучше ей смириться с неизбежным заранее. Ведь в меню картофельное пюре могут не вставить. Или пусть идет в плановый институт- я в его столовых не бывал, может, там кормят лучше, макаронами, а не кашами. Кормил маму Петрович или Геля с ложечки, кусок хлеба она могла еще съесть, если его пропихнуть меж гипсом и пальцами. Чай она пила через металлическую трубочку. Были ли тогда пластиковые трубочки-не припомню.
Это было то, что сейчас зовется реабилитация. Тогда восстановиться больному помогало больше то, что семьи были побольше, находились те, кто подаст, принесет и так далее. Сейчас родственников поменьше, на замену им придумано много предметов. В чем-то они и помогают. Когда гипс с нас обоих сняли. реабилитация тоже продолжилась. После длительного нахождения в гипсе мышцы ослабевают, и голова не сразу вспоминает, как ты ходил до гипса и почему тебя не шатало. Маме ее подружка тетя Ксения посоветовала заняться вязанием или вышиванием, и можно даже в стиле Пенелопы- связала и распустила, это ведь делается не для создания шедевров вязания и вышивки, а для восстановления связей мозга. Вот мама и вязала. Сначала она говорила, что пальцы ее плохо слушались, но потом...
Я не могу сказать точно, отчего Петрович стал больше говорить о прошлом, оттого ли, что просто переполнился и хотел поделиться, или совместные пертурбации нас сблизили, но так произошло.
-------
Я не могу сказать, что все о его жизненном пути понял, и даже в сказанном не всегда уверен, что правильно понял, но такие вот были они, он и его коллеги-все держали в себе, а нам доставалось по чуть-чуть, и еще надо было анализом и синтезом заняться, чтобы из сказанного картинку склеить, переспросив, правильно ли поняли...И я, извините, не всегда был на высоте, поскольку имел хорошую память, то был уверен, что все запомню. И да, тогда понял и запомнил. Но дни и годы 'чердак' переполняли, и стало сложно припомнить: это я его рассказ помню или какой-то роман, вроде 'Куклы госпожи Барк' или импортный, которые массово переводили потом? Одним из так и не всегда проясненных моментов был тот, где Петрович тогда служил. Начинал-то он в Красной армии, а потом оказался в обширном Наркомате внутренних дел, потом Наркомате госбезопасности, потом в Министерстве ее, потом снова в Армии, о уже Советской...Вот служил ли он во флоте? Может, и да. Что-то он говорил и про свои приключения в Порт-Артуре. Правда, больше про роман, а не про город. Там тоже разного хватало с секретностью и с прочим. Петрович мне рассказывал про сложности у его знакомого, который в1940м году оказался в Финской Народной Армии и служил там пару месяцев или чуть дольше. Финская Народная Армия-это была армия того самого териокского правительства, которую и которое сделали для давления на Хельсинское правительство, чтобы оно было податливее. У них даже форма своя была, из трофейной чешской формы с некоторыми добавками, чтоб не выглядеть, как иностранец и не пострадать, но вроде бы они не воевали, только отдельные разведгруппы ходили в финский тыл. Естественно, для декорума финнов и карелов там было больше обычного для ЛенВО, но все равно не все. Послужил и послужил, прошли года, а товарищ готовится к заслуженному отдыху. А в его боевом пути зияет дыра на полгода! Он вспоминает и говорит, что, скорее всего, служил в Финской Народной Армии, приводит фамилии командиров. Ничего такого нет и не было такой армии, ее дивизии тоже не было! Он зашел с другого козыря. И оказалось, что Финскую Народную Армию после переформировали в стрелковую дивизию РККА, кажется, в 71ю по номеру. Поискали по этому номеру-да, есть такая. и есть этот сослуживец в ее 126 полку, командир горнострелковой роты, хотя дивизия не горная. Горные роты выскочили из-за того, что в Финской Народной Армии это был ее горно-егерский корпус, и, видно, так это и осталось, хотя 'народоармеец' и говорил, что ничего у них горного не было, ни горного пайка, ни штата, ни вьючного транспорта,
ни даже горных ботинок. Но он нашелся и перестал терзать кадровиков своими бедами и своим отсутствием в природе.
А с Василием Петровичем было еще интереснее-он, оказывается, был в подобной Армии. Только не финской, а Алтайской, и даже белым подпоручиком! И за Советскую Власть дрался рядом с вполне себе бывшими белыми! И ему говорили- 'Ваше Благородие', и он так говорил командиру полка из ОГПУ! Они первое время кривились, но терпели!
А отчего так вышло...Это тогда был секрет из секретов, и алтайские бойцы и командиры давали подписку, что об этом полста лет никому и ничего не расскажут! И вообще тогда Петрович за границей не бывал, а тихо-мирно в пулеметной роте стрелкового полка служил. Фактически вместо него служил прикомандированный из другого полка, а он только числился, но и со сна бы готов сказать, что и где делал. И мне про то сказал при условии, чтобы я дальше не звонил про это.
Потом СССР уже не стало, и многие секреты такими быть перестали, и полвека прошло. Теоретически это уже не секрет, но вещь не широко известная. Китайская республика в 1930е годы-это было место междуусобиц вроде Киевской Руси или описанных Толкиеном стран. Есть Нанкинское правительство Чан_Кай Ши, есть Компартия и те, кто с ней вместе, пусть даже не коммунисты, и есть разные марионетки вроде Манчжоу-Го, есть всякие 'милитаристы', так прозывались местные царьки, что командовали в каждой провинции, иногда действительно в генеральском чине. При этом они легко меняли политику. То он против японцев, то пошел на союз с ними. Чан Кай Ши они могли официально подчиниться, могли и нет, воевали то друг с другом, то с японцами, то с коммунистами. Там всего хватало, как в битве Пяти Воинств и перед ней.
Особенно интересно было в Восточном Туркестане или Синцзяне, как кому нравится. Сей провинцией управлял такой Шень Ши Цай. Или Шен, а не Шень, вдруг это имеет некое значение, а не только штрих иероглифа. Провинция была богата, но с двумя недостатками. Один- далеко от верховной власти китайской, отчего, конечно. простор для маневра есть, но и не попросишь помощи у Чан Кай Ши. Если даже он ее даст, то пока она дойдет до адресата. Можно и не дожить. И второй недостаток-полным-полно китайских мусульман. Принадлежали он к разным народам, и между ними тоже были счеты и кровь, и иногда они вспоминали, что больше, чем дунган они не любят китайскую власть, которая...Дальше следует длинный список ее прегрешений. Оттого там варилось нечто вроде ведьминого котла. В дело влезали и представители Клана Ма, или семейства Ма, они не в Синьцзне жили, но отчего бы не урвать себе кусочек? При этом они тоже, как и Шень, Чан Кай Ши подчинялись, но это им Шеня свергать не мешало.
Чтобы удержаться на посту, Шень демонстрировал чудеса эквилибристики. Он, например с СССР был долго в хороших отношениях, и даже просил принять его в Коммунистическую партию! Не китайскую, а в ВКП(б)! И ему билет вручили. Вообще политика на территории бывшей Китайской империи такими сложностями изобиловала. Например, в МНР сохранился дореволюционный владыка богдо-гэген. Нужды в нем не было, но простой народ почитал его частью мирового порядка, поэтому богдо-гэген жил, пока здоровья хватало, ничего серьезного не решал, но как бы правил. И 'коммунист' Шэнь-пусть тоже будет.
------
Наша поддержка его имела несколько причин- через его владения пролегал путь, по которому шли наши грузы помощи и Мао Цзэ Дуну, и тому же Чан Кай Ши, потому что он на себя и японские силы оттягивал. Ну и другой важный момент-один из Ма мечтал стать повелителем мусульман и по сю строну Тянь-шаня, и по советскую. Оттого волна джихада, что перехлестнет через нашу границу-никому не нужна. Поэтому пусть луче эта волна гаснет еще до нее. Вот Петрович и его товарищи ее гасили. Еще были намеки на то, что с синьцзяньских горах кое-что интересное из ископаемых залегало, но Петрович не знал, что именно. Геологов на разведку он возил и от местных джигитов защищал, но что они там искали-он не знал. Поскольку китайцы считали своих солдат отбросами общества, и они часто ими были, а мусульмане имели многочисленную, хотя и не регулярную кавалерию, то китайскому губернатору, кроме политического чутья, требовалось иметь надежные войска, а вот с этим было тяжело- китайские войска годились на то, чтобы город или село сжечь и разграбить, но не серьезно воевать. И тут на помощь приходили белые войска. Сначала настоящие-много белых за китайскую границу выкатились, спасаясь от красных, и штатских беженцев тоже хватало. Но китайцы старались сразу их обезвредить, и поэтому тут желания китайских губернаторов и Советской власти пересекались. Ни тем, ни другим боеспособные и управляемые войска с командирами во главе не нужны, а у Советской власти были свои резоны-много кровавых следов они оставили, чтобы закрыть глаза на них. Поэтому был такой генерал Бакич- и его больше не будет. Совместно с китайцами войска Бакича разоружили, а его самого в СССР вывезли и там суд его к расстрелу приговорил. Был такой атаман Анненков и его китайцы нам продали, и вывезли Анненкова на народный суд, и сотни калек, которым его каратели руки-ноги поотрубали, к суду пришли и ждали, что атаману отломится. Отломилась ему вышка. Несчастные его жертвы Анненкова бы в землю втоптали, но порядок есть порядок- есть в стране расстрел-он и будет. Сидел за границей атаман Дутов-начал шевелиться, там и пришили к нему посланцы из-за границы и получил он две пули, чтобы не шустрил пытаясь снова воевать. Итого вожди белых ушли далеко, откуда нет возврата, а ряд их подчиненных стали заниматься земледелием и скотоводством, а часть пошла на службу к китайцам. Вот такие уже не так опасны и китайской власти, и соседней стране. С порядком и дисциплиной там был получше, и боевой опыт имелся, и на опиум обычно не налегали. Агенты Ма часто подсовывали китайским солдатам опиум, и те обожрутся- и бери их голыми руками. С казаками такой номер не пройдет.
И обычно казаки к мусульманским идеям джихада относились плохо.
Так что были и такие войска у китайцев, но перестало их хватать, и снова хуэйцу там восстали. И там гарнизон вырезали. а там он сам разбежался. Даже к столице подошли, но их китайская (тут Петрович улыбнулся) их отогнала. Для первого случая им переправили тысячи две китайских войск, что в Забайкалье японцы прижали к нашей границе и те через нее спаслись, но этого не хватало, и тогда у товарища Фриновского возникла идея операции под чужим флагом. То есть два полка ОГПУ переодели в английское обмундирование, погоны повесили и, вооружив как следует, оправили на помощь Шеню. Называлось это Алтайская добровольческая армия, и командовал ею для блезиру полковник Паппенгут из белых. И денег дали на вербовку тех казаков, что в Синьцзян сбежали от красных. Таких еще пару полков набралось, бронемашины, пушки и самолеты.
Бывшим белым обещали прощение и выбор судьбы собственный. Хочешь-остаешься в Синьцзяне и, пока ты через границу не идешь с плохими намерениями-
мы тебя не трогаем. Хочешь-возвращайся на родину, тебя тоже не тронут. Бывшим белым казакам сердечной любви к хуэйцзу брать было неоткуда, те и в Китае разбойничали и ничто шашку от них не отводило. Маскарад? Ну, пусть будет маскарад.
Потому регулярные полки мусульманских повстанцев регулярно опрокидывали и гнали дальше, а артиллерия и пулеметы довершали дело. В небе летали соколы с 12 полосками(кажется) на хвосте. Иногда под ними кое-что другое просвечивалось, на китайские эмблемы не похожее. И вид у всех совершенно не похож на вторжение Красной Армии. Русские? Да, русские, бывшие белые русские. То, что они в колене восходящем всех кроют и водку пьют- для русских это не необычно А какие красные в погонах ходят и 'Благородиями' начальство зовут? Никаких таких красных и не бывает. Разумеется, явно Чан Кай Ши про то докладывали. Но у него был выбор-не заметить это и мзду от Шеня получать или заметить и Синцзяна со мздой лишиться? Он выбрал.
-А тяжело ли было самому говорить: 'Ваше благородие' и о себе такое слушать?
-С месяц было тяжело, потом втянулся. Меня ведь к разведывательной работе готовили, и к тому, что придется не собой прикидываться. Потом жизнь китайская приучила к тому, что тебе говорят одно, имеют ввиду другое, и сделают третье. Восток, восток! (тут Петрович про этот Восток много чего сказал, благо ни мамы , ни Гели близко не было). Там искусство дипломатии (считай, бессовестной лжи) отполировано веками.
Но даже интересно бывало: выслушать два часа лжи, выпить десяток чашек чаю, а потом ввернуть. что я. конечно, доверяю господину Лю, но слышал, что неподалеку бродит банда Мо-ди, поэтому не откажусь от конвоя господина Лю, но усилю его своими людьми. И к ущелью Трех слез вызову подкрепление. А там нас собирались встретить какие-то неуправляемые типы и караван разграбить. И смотреть с каменным лицом, что Лю скажет, и что его желтое лицо выразит?
------------------
Нам тогда помогало то, что повстанцы плохо понимали, с кем имеют дело. Они видели перед собой армию Шэня, то есть китайскую, и помнили, что китайский солдат-это отброс Китая, что зачастую он живет грабежом, потому что местный военачальник, служащий Шэню, получил должность за кругленькую сумму и регулярно платит ему же за то, что он на должности и дальше пребывает, поэтому должность должна приносить доход местному начальнику. При этом жалование может до солдата не доходить, потому что начальнику оно нужнее. Это очень хреновая политика и тактика, но жадность бывает сильнее ума. Поэтому солдат должен грабить, чтобы жить и подносить подарки своему мелкому начальству, потому что не только Шэнь платит Чану и местный начальник Шэню, но и до них идут поборы, на более нижних уровнях. И солдат не даром получил характеристику отброса, туда такие и шли, отбросы к отбросам. Поэтому послали отрядик в селение Джаму или Ма-джа на мандаринском, пока они туда идут, то проверяют и трясут всех встречных и поперечных, кто он и что везут. И пропустят без ущерба карману только очень больших людей, которых останавливать им вообще не по чину или гонцов Шэня в другие места. Купцы об этом давно догадываются и отсыпают горсть монет начальнику отряда и спокойно едут дальше. А за встречу с отрядом платят покупатели, которым теперь рис обойдется на монетку дороже. Есть и иные способы компенсировать потери: и под мешками лежит что-то кому-то нужное, за него не заплатят сборщику налога на въезд в Суйдун, потому что уже заплатили. Или просто контрабанду провезут. Потому, если какой-то китайский чиновник или китайский офицер долго командует на одном и том же месте, он прорастает в подобные дела, становясь их частью. То, что Шень или Чан будут не так богаты или какой-то купец отрастит на один подбородок меньше- и пусть бы, но это офицер завтра может за мзду немалую пропустить через пост борцов за Исламскую Республику Туркестан.
Я иногда думал обо всем этом как о всекитайском явлении, и мне было жалко китайских товарищей из компартии, что такое наследство получили и с ними вынуждены жить, как в слоеном пирожке, и разбираться с каждым слоем, а на что он еще годен.
Так что восточно-туркестанские повстанцы вполне справедливо рассчитывали, что такие вот изверженцы китайского общества годятся лишь на то, чтобы беззащитное население истреблять, как восставший Сары-Таш, так и не восстававший Джа-кент. Просто в Сыры-таше мало добычи набрали, потому и с Джа-кентом так поступили. Когда же мусульманское население провинции доведут до нужной степени разогрева, оно массово восстает, а поскольку многие из них кочевники или полукочевники, то, значит, коней и иной тягловый скотины хватает и на них ездить может. С оружием на первых порах может быть плохо, но, если везет, то приходят новые люди, и мусульманские купцы тоже денег подкинут на довооружение. И трофеи тоже будут, от разбежавшихся китайских отбросов.
Было у меня еще одно приключение. там же, но позже, следуем мы в...(ну неважно куда),зная ,что там стоит отряд из солдат Шэня. И тут мы начинаем замечать, что на границе поля зрения мелькают люди и в армейской форме, но к нам не выходят, а стараются рассосаться по углам и в тени дувалов. Что там вышло, пока непонятно, но очень подозрительно. Поэтому бдительность удвоили. Дальше двинулись, и начали видеть разные следы бегства- тут ранец, тут винтовка, тут меч дадао, тут вообще повозка с разными вещами. Ага, дело пахнет чем-то совсем непристойным. Пока до этого места дошли, собрали почти все вооружение китайской роты, включая два пулемета Максима. Там штаты часто были только на бумаге, потому у генерала Ба- есть пулемет в каждой роте, а у генерала Мо- через одну, но зато маузеры испанские, а не местной выделки. Если бы у нас был обоз вдвое больше, то разных тряпок насобирали бы побольше и весь его заполнили, мы же потбирали только оружие и патроны. Остальное- ну куда было брать? И в этом самом месте выясняется, что утром на улицы ворвался небольшой отряд повстанцев и навел панику и тут же исчез. А китайская рота-вон там, на границе поля зрения, а оружие лежит на дороге и вокруг. Местное население все еще в ступоре: а чья у них там власть? Исламисты уже ускакали, вояки Шэня -тоже. На всякий случай часть лавок прикрыли, где товар не портится, а наказание конокрада отложили до выяснения. Вдруг его друзья утром шорох навели, а обед снова пожалуют. Вот мне сразу кучу сложностей подкинули, потому что как только мы городок заняли, так явилось население с вопросами, чьи мы и как все тут будет, ибо гражданские власти тоже в бегах. Вот и почувствуй себя императором на час! Если бы я тогда потребовал от населения пять или десять девственниц немедленно, а энную сумму к утру, то мне бы девиц предоставили, и деньги тоже, если сумма не чрезмерна, вроде грузовика серебра! Но я потребовал трех честных людей для наблюдения за узниками тюрьмы, чтобы арестантам положенное из еды дали, а не сожрали сами. Казни и наказания не проводить до моего распоряжения. Бойцам моим приготовить обед и вечером чай со сладостями(на Востоке насчет сладостей надо договариваться, потому как вкусы у всех разные), все украденное у военных до вечера вернуть обратно и сдавшие ничего по спине не получат, а утаившие будут лежать в канаве и не целиком, особенно те, у кого осталось армейское оружие. Ах да, девственниц я не потребовал, чем их явно разочаровал. Вроде как все мои желания на том и закончились. Все мне предоставили в кратчайшие сроки, и даже кое-что вроде подарка властелину над их телами и душами, то есть мне- тоже. Но лично я это не брал своим руками.
Почему? Политика, та самая политика. Мы были там по приглашению Шэня, для подавления восстания. По-китайски это значит, что если мы в городе оставили кого-то в живых и стены еще стоят, это благо, но можно и сильнее-а нечего было бунтовать! А я уже был немного навострившимся и знал, что мне еще надо иметь дело с местными. Кому-то надо монет отсыпать, кому-то разрешить лошадь трофейную увести себе, кому-то хоть глаза помозолить. Был такой психологический ход- показать, что может ждать агента из местным. Демонстрируешь ему блюдо с монетами горой и говоришь, что это будет его, если он будет паинькой. Потом показываешь ему какой-нибудь жутко выглядящий древний меч, где шипы и разное страшное налеплено везде, и говоришь, что это тоже может ждать его, и палач постарается делать это подольше. Зенит и надир-показаны, и выбирай. Но чтобы я эти деньги ему показал, я же должен их иметь? Пусть не личные, а казенные? Потом сдавал, естественно, наши товарищи там работать продолжали и в клювики голодным мзду вкладывали.
-А можно себе было что-то взять?
-Можно, но не очень нужно. Зачем загружать работой по их изъятию нужных товарищей! Пусть уж лучше ничего не найдут.
И глаза Петровича смеялись.
-Ничего?
-Я обычно брал трофейное холодное оружие и его не прятал. Его радостно конфисковывали, а потом моему начальству бумаги писали про барахольство. Ну я и пояснял, что взял старый китайский меч, что выглядел необычно, но камнями и златом не украшен. Может, у него и есть историческая ценность, но мне он дорог как память о проведенном там времени. При изъятии я не скандалил и не жаловался их начальству. Мне скажут подобающие дежурные слова и отпустят.
А если мне понравился трофейный пистолет, и я его в Союз хочу забрать, то есть другие способы. Кстати, они у меня тоже не задерживались-подаришь друзьям или начальству. Ну и сам понимаешь: если оружие-инструмент, то инструмент надо содержать в порядке. Набрать пяток или больше маузеров- возможно, и перевезти через границу-тоже, а потом все свободное время на их чистку тратить? Я ведь не музейный работник, что положил пистолет в витрину и с него иногда пыль смахиваю, от него может жизнь зависеть и от того, не замерзла ли смазка в нужном узле. В командировках оружия хватало, благо я его тогда любил, и возиться с ним тоже не претило. Потому и так попробуешь, и эдак и можно ли стрелять из него левой ногой и перезаряжать зубами.
Ты во хихикаешь, а я стихи читал:
-Таков он был, эпохи тон,
Где льготной нормы нет.
Где раненый толкает ртом
Патроны в пистолет.
Иногда такие навыки пригождались. Или пригодились? Не знаю, как правильнее сказать.
Нет, про это опыт-когда-то потом. А с нами этот опыт взятия нахрапом и людские волны отсюда до горизонта не проходил. Подготовка была повыше, чем у обычного красноармейца где-то в городе Самаре. А с местными и сравнивать нечего. Людские волны отражаются пулеметным огнем и артиллерией, а если есть танки и броневики-им не устоять. Бывают и другие козыри.
Когда случился очередной мятеж, и повстанцы стали штурмовать город Урумчи, взятые Шэнем на службу беле казаки его стены удержали, а потом прилетели два самолета, сбросили бомбы и ударили из пулеметов. И людская волна от Урумчи отхлынула. Думаю, что картина там была эпическая, вроде той, что я видел, но сильно масштабнее- от содержимого кишечника людей и скота до драгоценностей - иди и собирай! Но сильно издеваться над повстанцами за это не надо, как оказалось, кони, непривычные к реву моторов и стрельбе, бесятся и не поддаются управлению наездником. Тут даже удержатся в седле сложно. А на Востоке, если побежал вождь-и остальные за ним побегут! Рефлекс такой.
А бомбы бывают не только фугасные, но и с хитрой начинкой.