Погрузка Александра на 'Призрак' протекала вполне мирно.Прибыл на пристань, нашел судно, отдал помощнику билет, подхватил вещи и пошел на борт.Сходня как-то опасно вибрировала под ногами, а меньше чем на сажень под ними плескалась вода и плавающие в ней следы дел человеческих,и это тоже нервировало.Вообще он неуверенно ощущал себя на борту судна, хоть на реках,хоть на море, но при этом несколько раз летал и там все в душе оставалось на месте,хотя и гондола самолета не блистала прочностью-шпон, перкаль и лак с краской.Сходня и то монументальнее выглядела.Но что уж поделать, как механик, он летать не обязан и высший пилотаж испытывать на себе тоже.Что до моря-так еще меньше! Он, собственно, поплыл по причине застрявших в голове понятий геометрии из гимназического курса. Из Одессы до Севастополя можно доехать и поездом, но немножко сложно. Надо ехать на Екатеринослав или Александровск, а уже оттуда в Севастополь.Может, надо пересаживаться еще где-то, скажем, в Киеве или Харькове. Если бы была дорога через Херсон и Николаев в Таврию, то куда бы короче стало. Но нету моста через Днепр южнее Александровска.Вроде бы какие-то поползновения его построить были, но моста нет и нет. Значит, что-то помешало, а что-да какая разница, итог-то один - там ничего нет! А из геометрии он вынес стойкое убеждение, что сумма длин катетов длиннее гипотенузы, которой в данном случае являлся рейс из Одессы в Севастополь. Так и сказал в канцелярии, и отчего-то удивил ее начальника, но тот возражать не стал и выписал нужные бумаги. В каюте 'Призрака' еще никого не было, он всех опередил, поэтому выбрал нижнюю койку слева от двери.Никто из знакомых мотористов на 'Призраке' не плавал, но все дружно говорили, что в плавнии на палубе дует ветер, потому, когда ты не в каюте, нужно это учитывать, а то ждет тебя ангина или инфлюэнца.Еще посоветовали взять хорошей родниковой или колодезной воды, потому что на судах сейчас поят кипяченой, хорошо, если она еще не теплая. Ну и вкус совсем не радует. Оттого с Сашей вещей было много: 'Гинтер' ( это был такой гибрид для господ обер-офицеров из сундучка и складной койки), чемодан и сумка из парусины,в которой он вез бутыль с водой, еду и умывальный набор,чтобы его много раз не вынимать и снова не вкладывать куда-то. Еще посоветовали остерегаться воров, отчего Саша и решил сидеть до отплытия в каюте. Вор (по его расчетам) дожен был что-то утащить, но вернуться на берег, иначе заче ему плавание куда-то и риск раскрытия? Так вор утащит, уйдет на берег, а обворованный пассажир обнаружит пропажу когда-то позже, может, даже уже в море. Подумав, он решил, что даже если воруют двое, то помощник терпим, когда тому передадут чемодан и через полчаса он вернется к вору, а если вор поплывет в Севастополь и потом вернется, то он лишается контроля за добычей на несколько суток. А его товарищ может лично покопаться в вещах и соврать, что ничего себе лично не зажал. И правда, в чемодане все рубашки и портянки так и лежат, а тоже лежавший там портсигар уплывет. Так он решил и это показалось обоснованным. Пока можно быо заняться обустройством, и Александр, памятуя рассказы о морском ветре, вынул из чемодана кожаный летный шлем и кашнэ. Пилоты старались носить шелковый кашнэ на шее, чтобы, вертя головой (такова потребность видеть вокруг как можно больше), не натирать шею воротником. У Саши пилотского не было, он разжился не шелковым белым, а черным вязанным. Ну и ладно, он же пилотом не прикидывается.Вообще путь в пилоты у многих будущих летчиков начиналсяс мотористов,но Саша о пилотской карьере подумывал, но не сильно рвался к ней.Что-то его останавливало.
А что именно-он еще не понял. Потому пока достал из чемодана тапочки, но переобуваться в нх не спешил. Надо было еще посмотреть, удобно ли в них будет ходить, не вляпается ли в воду и так далее. Может, даже придется ходить в них только в каюте, а коль захотел посетить то, что моряки называют гальюном, то одевай сапоги и иди. Придешь и снова снимешь.
Саша и флибустьеры занимали места согласно купленным билетам и не подозревали, что сульба их только что спасла от шуток Мермайд, которая с утра баловалась с питательной донкой котлов. Донкой назывался насос, подающий куда-то жидкость, в данном случае воду в котлы, чтобы она там испарилась, а пар из нее пойдет в паропропровод, а затем в цилиндры паровой машины, чтобы та вращала винт, и судно плыло. Как читатель понимает, если вода в котел не подается, испарять нечего, пара нет, хода нет, а есть только многоэтажные загибы, но обычно они не помогают донке заработать. Пассажиры и груз тоже никуда не перевозятся.Валерьяныч измучился, запуская донку, и уже был готов идти к капитану и говорить.что увы-никак , но после очередного загиба все заработало, потом работало и дальше.Механик догадался,что это шалости Русалочки,у которой сегодня игривое настроение.Понял он и другое,что если он не примет стопочку, то будет не в силах бороться с игривым настроением Русалочки и дальше, и насколько смог быстро оказался в своей каюте, вынул из-под подушки австрийскую флягу и, откупорив ее, выпил ровно половину и зажевал кусочком хлеба. Вот и все, смазка организма произведена, пора снова взглянуть в глаза легиону бед. А увидит его каитан или профорг-пусть они попробуют бороться с фокусами Русалочки и не сильно молодой машины насухую! Он ведь не с утра проснулся и залил в себя водку, чтобы смочь встать и пойти. Хоть и принял на душу, но начал-то еще трезвым! Так Валеьяняч извинил себя сам и спустился в машинное отделение. Все работало, и капитан с профоргом не застали его в непристойном и нетрезвом виде. 'И стоило жить и работать стоило'- как написал Владимир Маяковсий.А дальше уже не страшно, и алкоголь внутри перерабатывается, и машина работает, а там запахов будет много и не всегда приятных. Пока смазочные матералы нанесены на холодный металл-это одно, а потом что будет, когда паром металл нагревается и смазка от того начинает испаряться? Будет запах термического разложения смазки, выражаясь по-ученому, и не нужно думать, что запахнет розами. Если же смазка сделана безвестной одесской артелью из капитана дальнего плаания Корфа и куплена по дешевке-итог понятен. Но Валерьяныча уже не обвинят в том, что от него алкоголем разит.