Господин, сидевший напротив произнес: "Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут!"
Л. Кэрролл
Первые люди обладали мышлением, которое сейчас присуще только детям в возрасте 4 - 6 лет. Так называемое наглядно-образное, оно подразумевает работу с четкими наглядными образами и представлениями. Мыслительная работа основывается на элементарном обобщении. Имеет место трансдукция - то есть умозаключение, переходящее от одного частного случая к другому, миную общее. Мысль древнего человека, наблюдающего за весенним сходом льда могла бы быть такой: "лед идет по воде, лед легче воды, а камни тяжелее - камни идут по дну".
Тем не менее, даже такое мышление способствовало тому, что человек быстро выделился среди животных. Эти первые обобщения позволили сделать первые открытия - на основе наблюдения за природой, создавались орудия труда, копирующие отдельные части флоры и фауны. В процессе копирования появлялись новые образы, которые в свою очередь способствовали изобретению новых предметов. Но мог ли человек с таким мышлением создать нечто принципиально и качественно непохожее на то, что когда-либо видел и с чем сталкивался? Наверняка нет. И разгадку назначения многих экспонатов Эрмитажа, над которыми бьют голову ученые мужи, следует искать не в загробных материях, атрибутах культа или неожиданных способностях к инженерному делу, а в окружающей их тогда действительности.
Прорыв произошел с появлением словесно-логического, понятийного мышления. Которое, в свою очередь невозможно без развитого языка. Как развивается язык? Возникает необходимость в словах для обозначения того, с чем ранее сталкиваться и работать не приходилось. Пока человек не стал использовать посуду, он вряд ли выделял "глину" из образа "грязи". А когда стал выделять - открыл для себя существование "песка". Мог случайно наткнуться на медную руду. Решив, например, что это особый вид "глины", попробовал применить по такому же назначению...
Опять, пока не накопилось определенного количества слов-имен, не возможно было осуществить качественный переход.
Глупо думать, что какое-либо конкретное открытие тут же обходило весь обжитый мир. Глупо полагать, что оно открылось в том самом виде, в котором дошло до нас и промежуточных стадий не существовало. Не удивительно, что доказательный способ получения информации был достижением маленькой группки людей. И какой это был способ - большой вопрос. Основная же масса жила по законам старым. Значит и воспринимала мир по критериям, отличным от "разумных", как для новых людей, так и для нас.
Когда пишут - "еще древние греки знали" лукавят наверняка. Считается, что Аристарх Самосский в III веке до нашей эры "предвосхитил" Коперника. То есть, если бы греческая наука была поживее, то гелиоцентрическая астрономия могла начать свое победное шествие на восемнадцать веков раньше, чем это происходило на самом деле. Ну во-первых, такую идею никогда бы не приняли. Те, кто мыслил в рамках старого мышления. Или, стоит посмотреть еще проще - значительно более понятная геоцентрическая система удовлетворяла всем нуждам практики. А значит, не было оснований для принятия такой системы всерьез.
А если вдуматься - кто знает, из каких соображений первоначально исходил именно Аристарх, а не бесконечные переписчики? Может быть, он высказал свою мысль из духа противоречия и в порыве гнева во время диспута. Или это был аналог современной научной фантастики.
Кун в связи с этим пишет: "надо не столько стремиться отыскать в прежней науке непреходящие элементы, которые сохранились до современности, сколько пытаться вскрыть историческую целостность этой науки в тот период, когда она существовала". Эту идею можно переложить и на современность. Оценивая новые идеи, вникните в то мышление, которым это было все создано.
Для ранних стадий развития большинства наук характерно постоянное соперничество между множеством различных представлений о природе. Ведь первоначально цели исследования формировались нелогическим путем. А первые энциклопедические работы (Плиний, например) - это собрание мусора и шелухи, где лишь иногда попадается что-то стоящее.
И все-таки каждый этап развития любой науки - это определенные принципы, инструменты и модели, из которых возникают традиции научного исследования. Т. Кун называет это парадигмой. Парадигмы приобретают свой статус потому, что их использование приводит к успеху скорее, чем применение конкурирующих с ними способов решения некоторых проблем, которые исследовательская группа признает в качестве наиболее остро стоящих.
Одним словом, наука сама по себе не только мышление, не только идеи, но и методы. Которыми теоретически надо пользовать ровно столько, сколько они работают, а практически неограниченно долго - пока тупик, куда они заведут, не станет очевидным или критическим.
Последнее проявляется везде и всюду. Никто не думал менять экономику России до тех пор, пока не грянул черный август 98-го. Да и то потребовалось полностью поменять политическую элиту, чтобы машина преобразований набрала ход. Сейчас можно только гадать о причинах кризиса, ведь многие экономисты сходятся на мысли об его искусственности. Впрочем, с оговоркой - миновать нечто подобное все равно бы не удалось.
От глубокой древности до конца XVII века не было такого периода, когда придерживались бы единственной, общепринятой точки зрения на природу света.
Вместо этого было множество противоборствующих школ и школок, большинство из которых излагало ту или другую разновидность эпикурейской, аристотелевской или платоновской теории. Одна группа рассматривала свет как частицы, испускаемые материальными телами; для другой свет был модификацией среды; еще одна группа объясняла свет в терминах взаимодействия среды с излучением самих глаз. Помимо этих были другие варианты и комбинации этих объяснений.
Каждая школа черпала силу в некоторых частных метафизических положениях, и каждая подчеркивала именно тот набор свойств оптических явлений, который ее теория могла объяснить наилучшим образом. А нерешенные проблемы откладывали для дальнейшего исследования. В течение всего XVIII века представление о свете базировалось на "Оптике" Ньютона, который утверждал, что свет есть поток материальных частиц, корпускул. И это поддерживалось большинством. Но в начале XIX века Парижская академия наук объявила конкурс на объяснение явлений дифракции и интерференции, и О. Ж. Френель решил эту проблему, исходя из волнового представления о свете. Более того, из его теории следовал вывод: если на пути света поставить экран, то при определенных условиях в центре тени от экрана будет светлое пятно. Чтобы доказать ложность теории, решили поставить такой эксперимент, и... все подтвердилось. В центре тени было светлое пятно. Так благодаря работам Френеля и Т. Юнга, объяснившего, исходя из волновой теории, цвет тонких пленок (мыльных пузырей), появилось представление о свете как поперечной волне. Но вот наступил 1900 год. М. Планк показал, что свет - это поток квантов, то есть он может обладать в одних условиях корпускулярными свойствами, а в других - волновыми. И опять научное сообщество перешло в разряд фанатов новой теории.
Между прорывами науку пытаются втиснуть в парадигму, как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку. Именно об этом следует помнить, рассматривая как линию истории науки, так и ее современность.
Конечно, на пути различных новшеств обязательно должен быть барьер, чтобы не проскочила заведомо бредовая идея. У С. П. Королева был даже свой метод, называемый: "Разрушить дом и найти хозяина". Суть его была в следующем. На любое новое предложение Королев сразу говорил, что это несусветная ерунда. Чего он при этом достигал? Если идею высказывал не автор, а просто человек, имеющий доступ к главному конструктору, то он не будет сражаться за чужое и портить отношения с начальством. Если ее высказывал настоящий автор, но не слишком проработавший идею, то он тоже не будет за нее сражаться: а вдруг и впрямь ерунда. Но если для автора идея действительно важна, он, несмотря ни на что, будет ее отстаивать.
Переход к новому взгляду на мир - очень болезненный процесс. Нужно помнить. Усвоение новой теории требует перестройки прежней или даже ее полную замену, а также переоценки прежних фактов; требует такого революционного перелома, который редко оказывается под силу одному ученому и никогда не совершается в один день. Более того, многим это будет настолько не выгодно, что новаторов просто сживут со света. Так было в древности, античности, темных веках, в эпоху возрождения. Так происходит и сейчас.
Но важно помнить и то, что наука изучает частное, которое так или иначе связано между собой, ибо частное - это часть общей науки о природе.
Изучение природы началось давно. Сначала синкретически, нерасчлененно. Потом дифференциально. Наконец, интегрально. За каждым этапом стоит все то, что я перечислял: мышление ученых, парадигма и востребованность. Это особое восприятие Природы, которое характерно для эпохи. Это отношение социума к науке. Перечислять и конкретизировать можно не просто долго, а бесконечно.