Аннотация: 5-е место на Суперцарконе-2007, 6-е на Техномире.
Занавесь скользнула в сторону, пропуская танцующие под солнцем клубы пыли, и в лавку вошёл богатый господин. Тылба сразу определила, что богатый, у неё на клиентов глаз намётан. Закусив курительный дагги зубами, Тылба внимательно окинула вошедшего прищуренным глазом. Большой навар! Большой навар! Сморщенная рука указала гостю на ковры.
- Садись, - проскрипела старуха, выпустив клубы ароматного дыма. - Чего давать? Рабыню для сбора урожая? Искусного раба-кузнеца? У нас хороший выбор ремесленников! Есть хорошая ткачиха...
- Я хочу побеседовать с Зацали.
- Зацали-мацали! Может, ты моряк? Я стара и плохо вижу, особенно сквозь этот дым... Это трава с островов Йолмаллы. Хорошая трава! Если ты моряк, я дам тебе хорошего раба, останавливающего волны. И очень дешево.
- Я хочу увидеть Зацали.
- Зацали... где Зацали... где Зацали... не знаю я, где Зацали! Тебе нужен раб для любви? Для услаждения? Для вызова дождя? Для прибавления ума? Для умножения богатства?
- Мне нужна Зацали, - терпеливо повторил гость.
Тылба затянулась, выдохнула розовые и фиолетовые кольца дыма.
- Если тебе надо, чтобы тебя любили, у нас есть много хороших рабов. Очень, очень неплохой товар. Или тебе нужны рабы, которые будут таскать твои носилки по земле и небу? Погляди, какие они у нас, - старуха швырнула мужчине шелковый свиток. - Хороший выбор. Тылба всегда честно говорит, какой сегодня выбор.
Гость небрежно развернул белый шёлк, брезгливо глянул на картинки. Поднял глаза.
- У меня очень много денег, - внятно сказал он. - У меня есть всё. У меня есть дворцы. Сады. Поля. Сокровищницы. Власть. У меня есть прекраснейшие женщины, мальчики и гермафродиты. У меня есть ум - я главный советник повелителя. У меня есть талант - вся страна восхищается моими песнями! У меня есть всё, повторяю, всё. У меня не осталось желаний... за исключением одного. И я хочу раба, который его исполнит.
- И много у тебя денег? - подслеповато щурясь, осведомилась Тылба.
Гость назвал своё имя.
- Ах! Проклятая трава ацу! - воскликнула старуха. - Она отобрала не только моё зрение, но и мой мозг! Скажу внучке, пусть сделает мне раба-лекаря - не узнать такого человека! Зацали! Зацали, иди сюда...
Кряхтя и довольно причмокивая, старая Тылба погрузилась в созерцание призрачных фигур, выплывающих из курительной дагги.
- Ну? - занавеска, скрывающая внутренние помещения, отдернулась, и на пороге появилась молодая акка. Смотрела она на гостя недовольно и неулыбчиво. Акки не любят, когда их отрывают от дел - их ювелирная работа требует особого рода сосредоточенности... и им наплевать даже на заявившегося к ним в гости повелителя со всеми его советниками.
- Ну, так что? - нетерпеливо рявкнула акка, отбрасывая с глаз тигриную, смоляную с рыжинкой, прядь. Глаза прикрывало, поблескивая, тонкое цветное стекло. - Какого звали, а?
Гость поспешно встал и поклонился. Лучший ум страны встретился с лучшей аккой страны - это было событие!
- Это Чавер, - сказала Тылба. - Внучка, познакомься с господином. Господин хочет заплатить нам много денег.
- Чаве-ер, - протянула девушка, и усмехнулась. Стекляшки в глазах сверкнули остро и задорно. А в глазах, можно было б поклясться, полыхнуло торжество. - Пришёл. Ты же говорил, что никогда не придешь к акке? Что тебе не нужен наш товар? Что сам, без рабов, добьешься всего на свете? Ну как, добился?
Зацали прошла к коврам, села, скрестив ноги, закинула в рот жвачку каи. Чавер заметил, что одна стекляшка у глаз была у неё светло-зеленая, другая фиолетовая. Губы были бледные, скулы некрашеные. Может быть, она даже не знала, что такое тушь. Скорее всего, её это не интересовало. Акка была смуглая - видимо, от рождения. Вряд ли она бывала на солнце. Шум улиц интересовал акк в той же мере, как и вся остальная мирская суета. Всеми своими чувствами они были там, в глубине, в миркомире, в создании удивительных существ.
Он улыбнулся уголками губ.
- Добился.
- И? Чего от меня надо?
- Такого раба, которого не видел свет. Безумного дорого. Бесконечно талантливо сделанного. Неимоверно сложной структуры.
Руки акки, делавшие тончайшую работу по сбору и перетасовке частичек, из которых состоит каждое существо, будь до животное, бог или человек, жили своей нетерпеливой жизнью, мечтая вернуться к работе. Длинные пальцы, привыкшие орудовать сверхтонкими иглами, перебирали бахрому платка. Завязан он был на голове косо, залихватски, как у моряков.
- Я могу, - кивнула Зацали, и губы девушки тронула лёгкая улыбка. Глаза она, как кошка, прикрыла от удовольствия. Такой заказ не мог не понравиться акке. Вызов. Бросок мяча, который не отбить. Удар клинка, который не парировать. Всплеск огня, который не отразить. - Я создам тебе раба, равного которому не было на свете.
Гость улыбнулся. Встал, поклонился, положил на ковер голубой бриллиант величиной с кулак, коснувшись пальцами бархатистого ворса.
- Он должен затмить всех. Как этот камень - своих собратьев.
- Да, - кивнула акка. Взгляд её стал безразличным: она уже работала, обдумывала, создавала. Тысячи вариантов сплетений сверхмелких частей будущего организма мелькали перед ней.
- Я зайду через неделю, - понизив голос, сказал Чавер.
Занавесь задернулась за широкой спиной мужчины. Богатый навар!
Внучка старухи встретила его, сидя на коврах. Это было удивительно - акка сама встречает его? Чавер умел удивляться, если было чему. В руках девчонка вертела нож с тонким лезвием. Советник заметил, какие гибкие у неё запястья.
Он сел напротив, глотнул предложенный старухой шавитх из глиняной миски. Узоры на посуде выдавали работу заморских мастеров: дорогая вещь. Из угла скалился Куках - деревянное идолище народа вейд. Такие деревяшки охранялись почище всяких сокровищ. Чавер огляделся: лавку украшали простые, неброские, но очень редкие вещи. В основном - глина и дерево; глина и дерево, которые дороже золота. Вкус у акки был. И деньги тоже были.
Хотя что тут удивительного?
Если чему и удивлялся Чавер - зачем аккам столько? Куда они их девают?
Словно прочитав его мысли, Зацали ответила:
- Материалы, инструменты стоят очень дорого.
Чавер нахмурился. Держать при себе раба для чтения мыслей считалось непристойным в обществе. Но акка, похоже, всего лишь обосновывала цену:
- Алхар.
Ого. Брови Чавера дёрнулись, когда он представил себе такое число. Пол-состояния!
- Покажи товар.
Зацали кивнула головой, и дюжий ифрит распахнул занавес внутренних покоев. Бликуя в неровном свете, оттуда выплыл большой стеклянный шар. Внутри, на бархатной подушке, спал малыш.
Чавер выдохнул. Младенец был прекрасен. То есть ему он казался самым прекрасным младенцем на свете. Просто-таки золотым. Нет, бриллиантовым.
- А что он может?
Губы акки дернулись в тщательно скрываемой, но в безумно довольной улыбке. Это была её победа. Может быть, этот ребенок мог уничтожить мир. Может - создать другой. Но главное, он был уникален. Никто до неё не создавал подобного.
- Он может передвигать планеты, - сказала акка. - Сорвать месяц с небес. Передвинуть горы. Зажечь звёзды и достать огонь из глубины земли.
Чем больше слушал Чавер, чем ярче загорались его глаза. Да, такого раба не было ни у кого! Он мог повелевать небесами - но более того, он мог повелевать скрытым миром! Из мельчайшей пылинки он мог создать столько пламени, что сожгло бы столицу огромной страны! Он мог передвинуть континенты. Он мог создать яму, которая поглотит свет, и удержать её в руке. Он видел линии, скрепляющие предметы, и мог заставить дождь падать в небо. Он мог изменять законы, по которым течёт время. Он мог... Он много чего мог!
Естественно, он не мог сделать ничего против воли владельца, и это было правильно.
- Спасибо, - с чувством сказал Чавер.
- И тебе спасибо, - ответила Зацали, отбрасывая с глаз тигровую прядку. Пронзительно сверкнула зеленая стекляшка. - За интересный заказ.
- Хороший бог, прекрасный бог получился у внучки в этот раз... много может! Дорогая вещь, - бормотала Тылба, пуская в уголке клубы дыма. - Когда мой сын женился на акке, я ругалась. Я сказала: эти рабы - зло. Однажды они восстанут...
- Глупости, бабушка. В них встроен предохранитель. Они не могут ничего делать без пожелания владельца.
- ... говорила: восстанут, и нам всем мало не покажется! Я была молодая и глупая. Теперь я старая и глупая, - Тылба засмеялась дребезжащим голосом. - Я верю, что если этому миру придёт конец, то он наступит нескоро. Я уже буду далеко! И все мои праправнуки тоже. Внучка - хорошая акка. Она знает, что делает. Чтобы людям было проще жить. Она создаёт чудеса, советник. Внучка - лучшая акка в мире.
- Я знаю, - улыбнулся Чавер.
Он осторожно взял в руки шар с младенцем, подержал немного, вглядываясь в лицо удивительного ребенка, потом отпустил стеклянную колыбель, тотчас же зависшую в воздухе, перехватил поудобней от неё цепочку, потянул и направился к выходу. Откинувшись, занавеска впустила в лавку клубы играющей на солнце пыли.
- Эй! - крикнула ему в спину смуглокожая акка. - Хочу спросить... а зачем тебе этот раб, Чавер? Что ты с ним собираешься делать?
Чавер обернулся, и солнечный луч осветил его легкую улыбку.
- Ничего особенного. Я всего лишь хотел завести себе бога - как все. Чтобы он выполнил моё последнее желание.
- Ясно, - кивнула молодая акка, жуя каи. - Мне нравишься ты, советник. Приходи, станешь отцом моих детей. Я хочу, чтобы мои дети выжили, и чтобы жили дети моих детей. А у тебя хорошая наследственность, советник.
Красивая полная женщина восседала на носилках, медленно плывущих над землей. Свесив ножки, на подушке сидел, зевая, выставленный на всеобщее обозрение очаровательный мальчик с серебряным луком, в золотом ошейнике. Белоснежная рука известной городской красавицы небрежно касалась кудрей мальчугана, демонстрируя толпе изящный изгиб кисти и тяжелый браслет с бирюзой. Мальчуган терпеливо сносил ласку и время от времени картинно натягивал лук. Ребёнком нельзя было не восхищаться: очень изящная модель, созданная аккой Голаром, вторым аккой города.
У общественного жертвенника клянчили блага нищие и бедняки. Около фонтана кружились полуголые апсары, танцами завлекая прохожих к выставке, посвящённой модным тенденциям в создании гениев для младенцев, и песнями расхваливая их охранные и педагогические функции. Представители четырнадцати лавок, зевая, ожидали заказов и гоняли мух.
Мимо прогрохотал отряд громовержцев, закупленных муниципалитетом.
- Заведи себе бога, - говорила немолодая, но ухоженная женщина другой, тоже немолодой, но неухоженной. - Отложи с продажи винограда, скопи, займи - но купи обязательно. Ну как же можно! Посмотри на себя... - в действительности смотреть было не на что: у неказистой особы главными достопримечательностями лица были крючковатый нос, две глубокие морщины на лбу и жирные угри, несмотря на отнюдь не отроческий возраст. - Только обязательно выбирай два в одном, - продолжала ухоженная, понижая голос, - и чтоб за красотой следил, и чтобы... ну, в общем... - она наклонилась к подруге и что-то зашептала, завистливо поглядывая на проходящих мимо атлантов с носилками вельможной красавицы на могучих плечах.
В углу, у лавки виноторговца, где принимались ставки на то, чей дэв круче, и тут же, на пятачке, топтались две невеселых глыбы мышц, завязалась драка. Дрались, вопреки здравому смыслу, не дэвы, ставки на которых разделились почти поровну, а повздорившие спорщики - причём, как водится, толпой.
У стены лавки, не обращая внимания на привычную картину, старушка кормила яблоками тощего мохноного сатира. Домашний любимец время от времени прихлёбывал дешевого винца из бурдюка. Ясно было, что этот купленный на распродаже бесполезный божок - из тех дефективных особей, которых малоизвестные акки ваяют с большого перепоя...
По площади под шумный гомон, не торопясь, шёл человек в пурпурном хитоне, какой носят только временные повелители этого города и их бессменные, властительные советники - и на лице его отражалось спокойное удовольствие. За человеком плыл шар, в котором мирно спал красивый младенец.
Пробежал гонец с крылышками, разбрасывая кусочки шёлка с сообщением о распродаже в лавке торговца Текуса.
- О! Чавер! - молодой человек в жёлтом хитоне аристократа обернулся и хлопнул прохожего по плечу. Павиан с грудой свитков, следовавший за юношей, совершенно по-человечески вздохнул:
- Господин, мы опаздываем в академию!
- Заткнись, тупица. Чавер, это у тебя что?!
На потрясённый возглас молодого лоботряса оглянулся один из мужчин, стоявших неподалёку. Вытаращил глаза. Пихнул под локоть другого. Шепнул третьему. Советник Чавер не дошел ещё и до середины площади, как его окружила гомонящая толпа сливок общества - менее именитые почтительно глазели издали, поднимаясь на цыпочки. Как же - советник купил раба!
- А что он умеет? - интересовались вокруг. - Наверное, дорогой? А специализация у него какая? Чье производство? Неужели самой Зацали? А во сколько он обошелся? И какова же наследственность? Вы, конечно, дорогую штучку купили? А кто производители, каковая генеалогия? Сколько, если не секрет? Такие входят в моду? А сила какова? Так сколько? Сколько? Сколько?..
В возгласах явственно читалась зависть в смеси со злорадством: вот, наконец и этот выскочка Чавер купил себе бога! Значит, есть что-то, что он не может сделать сам, как вечно хвалился перед почтенным собранием! Чего же ему всё-таки не хватает: богатства, власти, ума, таланта, любви?.. Чего-то совершенно невероятного?
Раздав всем любопытствующим копии свитка с указанием способностей, силы и стоимости раба - даже незнакомым, кто только слышал о советнике Чавере и его наглости в карьере и жизни - виновник торжества, усмехаясь, любовался на потрясённые лица: какая мощь! какая вещь! пол-состояния ухлопал!
Чавер дождался, пока свитки пройдут по рукам всех любопытствующих, и на площади воцарится почтительная тишина. Оглядев замершую в восхищении толпу, он царственно опустил руку в шар-аквариум и потрепал за ухом драгоценное приобретение. Толпа в экстазе выдохнула.
- Зачем он тебе? - наконец спросил молодой человек с павианом-секретарём на поводке. - Разве не ты всегда говорил, что всего добиваешься сам?
- А, просто так, - пожал плечами Чавер, и лишь в глубине ленивого и безразличного взгляда тлел огонёк победы. - Для чего груды золота меняют на бронзовые скульптуры? Это лучший из рабов, которых когда-либо создавали акки. И я хочу его иметь.
- А что ты с ним будешь делать? - в голосе человека прозвучал страх. - Возводить дворцы? Уничтожать континенты?
- Ты колешь орехи мраморным бюстом эпохи Эйл? - фыркнул Чавер. - Не всё сводится к утилитарным потребностям, друг мой! Зачем мне полезный божок, да еще заточенный под примитивные нужды? Я же всего могу добиться сам. Нет - я уже всего добился! А это... собственно, это было последнее моё несбывшееся желание: куплю, мол, самого великого из созданных на моём веку богов, построю ему золотую клетку с садами и фонтанами, и буду любоваться. Гостей буду приглашать - пусть тоже восхищаются. Очень простое желание - показать, что мне не нужен даже самый сильный бог на свете, потому что я всего могу добиться сам. Он будет просто украшением. Роскошью - дорогой и ненужной. Я буду получать от обладания этим рабом эс-те-тическое наслаждение. У меня, видите ли, отношение к некоторым вещам эстесткое, а не потребительское... как у всякого быдла, которому вечно надо что-то выклянчить у общественного жертвенника, - Чавер ласково усмехнулся окружающим. - Надо же делать хоть что-нибудь просто так, из любви к искусству.
- Ну а... потом? - спросил павиан, внимательно глядя на советника. - Когда ваше приобретение, извините, достается вашим наследникам?
Молодой хозяин непочтительного бога шикнул и с ужасом посмотрел на окружающих: ещё подумают, что он не может контролировать своё имущество! нет, ну какая наглость! встрять в беседу господ! вот ведь хамоватая тварь...
Но Чавер, вопреки ожиданиям, не стал игнорировать вопрос раба. Наоборот, он внимательно посмотрел в мудрые, уставшие глаза педагога юного лоботряса.
- Я уже думал над этим, - кивнул он. - Отпишу в завещании. Не мне ж одному удовлетворять духовную жажду прекрасного. Что ж, пускай и наследники порадуются.
Толпа прерывисто вздохнула. Каждый хотел бы быть наследником Чавера!
- Вы отдаёте себе отчёт в том, какую опасность ваш раб представляет? - тихо спросил павиан, не обращая внимания на рывки поводка, которыми молодой хозяин пытался успокоить наглое божество. - Мало ли в какие руки он попадёт. Он может быть опасен для всего нашего мира. Вы убьёте его?
Чавер обвел окружающих взглядом. Ясно было, что среди этой толпы, заполнившей площадь, смысл разговора понимали только он и этот павиан. Чавер видел возбужденные, завистливые, восхищенные лица боговладельцев, чьи успехи определялись исключительно стоимостью и способностями их движимого имущества. Наконец, он дёрнул за цепочку, увлекая за собой шар со спящей покупкой, и усмехнулся:
- А после нас хоть потоп.
Советник, он же "выскочка", он же "погоди, допрыгается", он же - множество других обидных прозвищ - коротко поклонился и, сунув свиток под мышку, потянул за собой цепочку с парящим над землей прозрачным шаром, в котором спал очаровательный предмет интерьера. Не более того.