Сегодня Он опять пришел ко мне, хотя я точно знал, что это невозможно. Но невозможность оставалась днем, а ночью приходил Он. Садился в кресло у окна, закуривал одну из сигар, привезенных мне двадцать лет назад из Гаваны Серхио, старым вузовским другом, наливал виски из моей бутылки (виски закончилось сразу после моего дня рождения, но его, кажется, это не смущало, и сколько бы я не выкидывал эту проклятую тару, ночью она появлялась снова) и, заложив ногу за ногу (ногу за ногу? ногу за ногу?!) начинал разговор. Я понимал, что это сон, это бред, что не может Он вот так вот явиться в мою спальню (что, у Него дел других нет?), не может курить и пить спиртное, не может с бабочкой... Представьте себе, с бабочкой!
- Думаю, мы договоримся. Я пришел, чтобы предложить тебе сделку...
- Ты забрал у меня все, - простонал я. - Ты забрал у меня дочь, жену, ты посягнул на самое святое и сокровенное...
Он расхохотался (Боже мой, расхохотался! Расхохотался!) и вкрадчиво произнес:
- Я готов тебе подарить свободу со скидкой.
Мне показалось, что Он приблизился, сверкая суставами и буравя меня насквозь стальным отполированным взглядом. Я сжался до размеров микронной блошки, а он навис надо мной и, оскалив блестящие никелем зубы (зубы! зубы! зубы!) прошелестел:
- Я хочу твою Веру.
- Слушай, Костя, к чему сантехника снится? - спросил я, лавируя между офисных столов и проглядывая накладные. Михайловский плелся следом, зевая перед началом рабочего дня.
- Унитазы, что ли? - удивился он.
- Нет, биде, блин! - вспыхнул я. - Еще не хватало мне унитазов разговаривающих! Свят-свят-свят... Нет, мне душ снится. Обыкновенный душ на гибком шланге.
Одна из бухгалтерш подняла глаза.
- Не в том смысле, - непонятно с чего я начал оправдываться, непроизвольно краснея. - Вот ведь... ну снится человеку душ, ну и что, даже если с бабочкой и сигарой! Мало ли что во сне бывает. Не в том совершенно смысле. Я не того, не этого, я нормальный мужик... - границы сплетаемого бреда зашкаливали за все разумное. Теперь нас слушал уже весь отдел.
- А мне вот бабы снятся, - ляпнул Костя.
- Везет! - сказал я и наконец-то заткнулся. Весь отдел бросил работу, оторвался от папок с документами и пялился на меня двумя десятками любопытных дамских глаз. Кто-то хихикнул. Потом все наши кобылы дружно заржали.
- Дуры, - сказал я.
Вера Львовна вышла из кабинета:
- Литвинов, в чем дело?
- Ничего, - промямлил я, не поднимая глаз на шефессу. - Они неправильно поняли.
- Ему душ снится, - сказал Костя и тупо заржал.
- Дурак, - сказал я. - Че всполошились-то? Ну вот эка невидаль, душ! Стресс у меня, может, переработался... - нет, ну чего я вообще завел разговор?! Показалось, среди кип бумаг шелестнул смех. Мурашки пробежали по позвоночнику.
- Ты, Литвинов, переработался? - подняла глаза Вера Львовна, сделав ударение на местоимении. - Иди пиши отчет, - устало заключило начальство. - О твоем душе мы потом поговорим. В неформальной обстановке.
Сказала тихо, но Костя все равно услышал и, как мышь в траве, глаза выпучил. Скотина.
Городская психушка располагалась в глухом неухоженном парке. Здание, обшарпанное и облупившееся, мрачно и неприветливо возвышалось в конце разбитой асфальтовой дорожки. На третьем этаже пялились на мир окна с решетками. Я с тоской подумал - меня запрут туда, или на второй, где окна открываются, и вон, выглядывает тетка с пропитым лицом, плюя на асфальтовый пятачок у входа. Набрав в грудь воздуху, я вошел в вестибюль.
- Мне к врачу.
- На права обследование? - привычно бросила тетка в грязном халате - так грубо, как это умеют делать только регистраторши поликлиник.
- Мне к психиатру, - вежливо сказал я. - У меня с головой что-то.
Тетка подняла глаза.
- Ваше направление?
- Какое направление? - удивился я. - Говорю же - что-то у меня с головой. Психическое. Хочу проконсультироваться с доктором.
- Четырнадцатый кабинет, - сказала регистраторша и, отбежав к товарке, громко зашепталась. Стало немного обидно, но я прошел по коридору к четырнадцатому и сел на потертый дерматин диванчика. Какие-то люди закрывали и открывали дверь кабинета, и вот, наконец, позвали и меня.
Началось все это именно с покупки того самого злополучного шланга с чертовой насадкой с дырочками, которые глядели на меня тысячами злобных глазенок. Люба и Надя, естественно, не понимали моего беспокойства, да и выразилось оно не сразу. Душа у нас долгое время не было. То есть он был и даже висел над головой, ржавый и неработающий, и никто им не пользовался. Жена несколько раз замечала мне, что надо бы отремонтировать, но у меня руки не доходили. Инициатором покупки стала дочка, все мозги прокомпостировала. Ну ладно, плюнул и решил жить по-человечески. Взял деньги, пошел в магазин и купил этот шланг. Так наш дом обзавелся новым членом семьи. Или, я бы сказал, просто членом. Вы ведь извините меня за такие подробности? Я в психушке был, у меня справка есть.
Так вот, обзавелись мы этим, значит, мерзопакостным душем. Только то, что он посягает на мои семейные обязанности, я сразу не понял. Потом дошло, конечно. Когда дочь по четыре часа из ванны не выходит, но это ладно, дело-то молодое, но жена!.. Про взаимные обязанности давно позабыли, а тут выходит из душа счастливая, разрумянившаяся! Я сразу и не того, а однажды она дверь запереть забыла, ну я и... Сначала забавно - когда еще такое увидишь? Кино! Я ей того, предложил продолжить. А она меня за дверь - пшел вон! Словно я не существую! А он, сука, существует, и удовольствие ей доставляет. И вижу я, как жена и дочь отдаляются от меня постепенно, будто я в другом измерении живу. А потом он ко мне ночью приходить стал. Насмехается. Вещь хищная. И дочь совратил, развратник. Говорит - да ты им не нужен, какой от тебя толк? Деньги жена больше зарабатывает, как секс-машина ты уже лет пять как несостоятелен, а для дочери ты давно пустое место.
- Пустое место ты, - так и говорил. - Я тебя трогать не буду, растворишься сам, как органика в серной кислоте или использованная бумага в струе унитаза. Но сначала, чтобы я отстал, ты мне кое-что отдашь. Не бойся, сладкий, мы договоримся.
- Тело? - кричал я, разрывая легкие и понимая, что никто меня не услышит.
- Нет, - отвечал душ и нависал, приближаясь и клацая острыми зубами.
Кабинет, куда меня пригласили, был маленький и покрашенный кое-как. Замазанное окошко заставляло подозревать, что когда-то кабинет служил кладовкой или туалетом. Последнее наводило на неприятные ассоциации. С унитазами, биде и прочей сантехникой, не к ночи будь помянуто. В кабинете сидели две тетки, молодая и не очень. Молодая, слегка за тридцать, протянула руку, указывая на стул. Не для поцелуя протянула, не для пожатия - а указующим перстом. То есть расставила все умлауты в наших отношениях: не галантных, не равноправных, а понятно каких. Что ж, я затем и шел. Лечиться. Избавится, значит, от всякой дряни в голове. Так и сказал.
- Что же вас беспокоит?
- У меня, кажется, с головой не в порядке, - тут только и заметил, что в кабинете мы не одни. То есть кроме меня и врачих, сидела какая-то тетка с измученным лицом, сетуя на мужа-алкоголика. Проследив мой удивленный взгляд, молодая пояснила:
- Кабинетов не хватает. Ну так что, что здание большое, психов у нас еще больше. Так с чем пришли? - она нетерпеливо постучала ручкой по карточке.
- Вообще я не пью. То есть пью, но как все. Никакой гадостью не злоупотребляю. Работаю, - я назвал должность и удостоился вежливо-уважительного кивка. - Мне до того хреново, что я готов испоганить свою биографию вашей записью, и даже лечь в стационар. Только заприте меня куда-нибудь подальше... Я уже в ванну зайти боюсь, в баню езжу! У меня состояния какие-то навязчивые, - и я сбивчиво описал все свои подозрения относительно занятий жены и дочки.
- Ну, это невроз и переутомление, - воспользовавшись паузой, быстро вставила врач, и начала строчить в карте. - Я вам успокаивающее выпишу. Лариса Павловна, вы сгущенку в пластиковых стаканчиках когда-нибудь брали?
- Брала, гадость, сахар кусками плавает. А вам по поводу мужа я скажу: он уже третий раз к нам попадает...
- Подождите! Я же еще не все рассказал. Еще у меня сны...
- Сны - это нормально, - сказала доктор, не прекращая писать.
- Ой, а моего-то когда выпишут?
- Алкоголизм - заболевание тяжелое...
- Но мне душ снится! - заорал я.
- Ну и что так кричать? Мы не одни в кабинете.
- Но он со мной, - я многозначительно понизил голос, - разговаривает.
- Я ж ему говорила не пить, я ж ему говорила...
- Это нормальная реакция на стресс. Вы ведь наркотиками ни-ни? Ну вот и отлично. Вот вам рецепт, и в следующий раз идите в районную поликлинику, к невропатологу.
- Да ведь меня же к вам в следующий раз могут со связанными руками привезти!
- И жрет он ее, проклятую, и жрет...
- Ну вот привезут, тогда и поговорим.
Докторша продолжила писать. Тетка вышла, вошел какой-то мужик.
Вернулся домой я поздно. В ванной во всю шелестел душ. Жгуче вспыхнули нехорошие подозрения. Я заглянул по пути в гостиную - дочь сидела у телевизора, со стаканом морковного сока - модная диета; в ванне лилась вода. Причем не из крана - мой слух непривычно обострился - а тонкими шелестящими струйками. Я подошел, прислушался.
- Ох... ах... так, дорогой! - доносился голос жены. Я ломанулся в дверь.
- Открой, проститутка! - вопил я. - Открой, кура, знаю я с кем ты там чем занимаешься! Подстилка! Душеблудка!
Дверь стукнула меня по лбу, и на пороге появилась злая, замотанная в полотенце, жена.
- Кретин! Вынеси ведро! Мужик, называется! И посуду помой, ничтожество!
Не выдержав напора, я пошел в спальню, сел на кровать и закрыл руками лицо. Жена не ночевала в бывшей детской, а дочь перебралась в гостиную - вполне логично, ведь у нее всегда "тусовались" хамоватые, кричаще одетые гости. Мы вместе уже не собирались. Общих тем не было. Так, в кухне иногда пересекались. Однажды я попытался посадить ее на стол, как видел по телевизору, и, зарывшись в волосы, зашептал:
- Люба, Люба, Любушка...
Но жена вырвалась, сердито оправляя халат, и отошла к раковине чистить картошку. Я заметил тюрбан, из-под которого торчали мокрые волосы. И вот, эти дуры из психушки заявили: здоров, не наблюдался. А мне легче поверить, что я псих, чем в то, что соперник живой и существующий! Теперь вы поймете, наверное, отчего я, сидя на кровати и уткнувшись лицом в ладони, вспоминал тот злополучный день, когда пришел в магазин "Санилюкс". Несмотря на название, продавались там не сани, а обыкновенная сантехника. Или не совсем обыкновенная.
- Сколько душ? - спросил я, тыкая в витрину. - Мне подешевле.
- О! - расплылся в улыбке продавец, молодой парень с бейджиком. - Вот товар со скидкой. Всего семьсот восемьдесят рублей.
- А почему со скидкой?
- Да клиент принес, не подошел ему. Хотя вещь без брака, качественная, - и продавец нехорошо усмехнулся.
Ну, я и взял. Думал, с выгодой приобретение сделал. Со скидкой.
- Доктор, у меня проблемы, - сказал я, чувствуя себя героем дешевого голливудского фильма, пришедшего на прием к частному психоаналитику. Прием стоил пол моей заначки, но я не жалел. Мягкий зеленый интерьер, кожаные кресла, абстракционистские картины и аквариумы в нишах того стоили. А главное, меня внимательно слушали. Раз уж в нашей стране человека в психушку положить не могут, так пусть хоть за деньги в голове пороются.
- Так-с, - вертел ручку доктор. Ручка была перьевая, перо - золоченое. - И в чем это выражается?
- Доктор, я же говорю, - рассказывал я, чувствуя, как мои глаза округляются, как у плохого рассказчика страшилок, и я становлюсь похож на натурального идиота. - Представьте себе что у человека есть жена, и она изменяет ему с говорящим душем. И он, зараза, к нему ночью в шизе является, и еще и дочку совратил, а теперь и любовницу хочет! И мужик комплексует, мол, что это все его окружающие женщины предпочитают ему насадку для душа! А в психушке его не понимают, я ходил. И говорят - не будем мы тебя класть, иди, мужик, на хуй... - я почувствовал, как на глаза наворачиваются предательские слезы.
- Анамнез ясен. Пограничные состояния. Ну что ж, полечиться надо. Попытаемся разобраться в ситуации.
- Попытайтесь, доктор, попытайтесь. А то этот гад меня уже совсем... - и я употребил выражение, свойственное некультурным индивидам.
- ... он, как я понимаю, не вас, а дочь и жену, - заметил доктор, употребляя то же выражение. - Вам надо устранить причину вашего комплекса. Как вариант лечения могу предложить заключить с вашим... э-э... собеседником, договор...
- Во, доктор! - сказал я, поражаясь, как он все проницательно разглядел. - Но вот в чем беда-то... - я понизил голос, оглядываясь. Показалось, что из запертой двери донеслось шешестяшее хихиканье. - Он мне кое-что предлагает, но я, как честный человек...
- Ммм, это весьма интересно, - оживился доктор. - Возможно, так скрытые фрейдистские символы. Договорившись с болезнью на определенные компромиссы, можно добиться улучшения состояния. Это распространенная методика. Рекомендую принять предложение.
- Но, доктор, - сказал я шепотом, - я на это пойти не могу.
Я все-таки отдал ему Веру. Мы встретились не в гостинице, а у меня дома, и она пошла принимать душ. Так я заключил эту проклятую сделку. В этот раз между нами так ничего и не было. Вера Львовна ушла счастливая, и на меня не глядела.
Душ материализовался ночью, как всегда, блестящий и презентабельный, с сигарой и порцией виски из давно допитой бутылки.
- Ну-с, приступим к окончательному выяснению отношений?
- Ты же говорил, что отстанешь.
- Совершенно верно, - заметила никелированная скотина. - Обещал - сделаю. Как договаривались. Вот, попрощаться пришел.
Огоньком вспыхнула надежда, я достал пачку "Парламента", закурил. Неужели ж таки я купил себе свободу?!
- Ты уходишь?
- Нет, уходишь ты, - очень серьезно ответил, и бабочка его элегантно закачалась на членистом шланге.
- Но... мы же... договаривались... - едва выдавил я.
- Договаривались, - усмехнулся душ, обнажая несколько рядов острых сюрреалистических зубов. - Что я тебя больше не буду беспокоить. Не буду. И никто не будет. Кому ты такой нужен? Ни любви у тебя, ни надежды. Веру, и то потерял. Продал. Думал, бабу свою продашь - и откупишься?
Я потерянно молчал. Сквозь тонкие занавеси перемигивались и зазывали ночного города. Там веселились, смеялись, любили. Надеялись и верили в наступающий день.
- Верни мне их, - прошептал я.
- Сам забери, - рассмеялся душ. - Если сможешь.
Садист. А как я смогу? Жена, дочь ушли, отдалились. Веру я сам продал. Андерсоновская Тень усмехнулась в лицо. Сам того не заметив, я отдал свою жизнь, и вот теперь захватчик сидит напротив - с моей давно докуренной сигарой, с моим давно выпитым виски, в моем костюме, ботинках... Стоп, а костюмчик-то он совсем новенький отдел!
- Ты, гад, зачем мои шмотки из гардероба вытащил? - возмутился я.
- А я еще и сигареты твои заберу!- расхохотался душ, обвивая шлангом пачку "Парламента". Отшвырнул призрачную сигару, вытянул сигарету. - Все, кранты, понял? Я с сегодняшнего дня курю только настоящее. И пью настоящее. Поди-ка, принеси мне из холодильника водки. Холодненькой.
- Сам принеси, - механически ответил я.
- И принесу, - согласился душ, и направился на кухню. Я обхватил голову руками. Что же я натворил?!
Душ вернулся, плюхнулся в кресло с рюмкой "Кристалла".
- Ты вот что... мешаешь ты мне. Ты бы вещички-то собирал... Серый костюм мне оставишь, ну и тот, что от "Hugo", пожалуй, а остальное барахло мне не нужно. Сам куплю. Насчет денег не беспокойся - я, когда ты на больничном валялся, к тебе на работу ходил. Присматривался.
Я представил себе этого урода за моим рабочим местом и мне поплохело. И главное, никто ж внимания не обратил... Или я настолько незаметный, что посади на мое место какую-нибудь задницу - никто и не почухается?!
- Кому ты нужен, чтоб тебя замечали, - философически заметил душ, закусывая огурцом. Моим огурцом! Венгерским! Маринованным! Сам покупал и в холодильник ставил!!! Я заводился, заводился, заводился и, наконец, заорал:
- Ты забрал у меня все! Отдай Любу! Отдай мне Веру! Надьку отдай, ты, подонок, мерзавец, обманщик, ворюга, похититель, душ!
- Зачем тебе Надька? Ты же не будешь инцестом заниматься... Извини, меня зовут, - ответил он растворяясь в воздухе, и по спальне пронесся шелестящий смех.
Я дрожащими руками дотянулся до пачки "Парламента". Пять штук, как не бывало. Все-таки не сон. Я прислушался к шуму воды за стеной. Раньше в подобные моменты я слыхал только женские всхлипы и вздохи, а сейчас, кажется, я уловил стоны дочери и незнакомый мужской голос. Он уже начал жить.
К доктору я больше не пошел, а пошел на базар. Выбрал с десяток персиков, глянул на абрикосы, бананы... нет, бананы я покупать не буду! Видно, ревность моя обрела запредельный характере, если уже какой-то банан представляется угрозой моему благополучию!
- Спасибо, - сдержанно проговорил я, стараясь не выдать себя выражением лица "Отелло получил неопровержимые доказательства". Нет, правда, я сигареты сто раз пересчитывал! Огурцы не считал, но их стало меньше! И полбутылки водяры кто-то ухайдокал!
- Дагагой, у тэбя проблемы? - внимательно взглянул мне в глаза торгаш.
- Проблемы, - прошептал я, и влажная пелена замутила глаза, - да, проблемы. Я пустое место, я ничтожество, мне жена и любовница с насадкой для душа изменяют...
Развал сочных плодов внимательно внимал моей сбивчивой исповеди. Торговец задумчиво перекатывал в руке гранат, слушая мой горячечный шепот. Зачем я начала все это рассказывать? С чего вдруг? Люди спешили мимо, а если улавливали пару слов, то сторонились, огибая по широкой дуге: мало ли у нас городских сумасшедших!
Торговец внимательно выслушал до конца.
- Слюшай анэкдот, - сказал он, когда я наконец-то заткнулся, - Прыходыт мужык на рынок, говорит: "Хачю петуха!" - "Бэри, дарагой!" - "А кур топчэт?" - "Вай, харашо топчэт! И кур топчэт, и свинья топчэт, и баран топчэт..." - "Зачэм продаешь?" - "Да на жэну, гад, глядэт стал!"
Я прыснул идиотским смехом, неожиданно поняв, понял, почему этот чертов душ продавался со скидкой. Не один я такой, значит!
- И что мне теперь делать? - отсмеявшись, спросил я.
- Што дэлать, што дэлать! Продать нафик, что дэлать! Пусть им другой дурак ползуется, а ты свою жэну сам ползуй!
Решение покоряло простотой и изяществом. И как я сам-то не догадался? Подхватив кулек с персиками, я помчался домой.
С Верой и Любовью у нас порядок. С Любой у нас случился новый медовый месяц, а Вера Львовна назначила меня своим заместителем. Зарплата повысилась. Правда, Верочка собирается замуж, но мы и с Любой ыыматываемся, как дорвавшиеся школьники! А если что, я себе еще пять любовниц заведу заведу. Я же мужчина - ого-го!
Надя вышла замуж. Я рад, хотя немного ревную отцовской ревностью. Но что делать - дети вырастают, и ласточками покидают наши края. Буду зато с зятем баб и политику по праздникам обсуждать.
А душ я купил новый, за 920 рублей, без скидки. Он мне не снится, и слава Богу. Еще не хватало, чтоб черт знает что во сне снилось!