1. Спасшийся.
           
            Потолок в Убежище был низким - ниже человеческого роста, в то время как само Убежище ровно вдвое шире. Вдоль стен, через равные промежутки установлены опоры - корявые стволики лиро, переплетённые высохшими черешками листьев урикий. В промежутках между черешками проглядывали напластования земли. Кровля - низенькая, двускатная, из тех же стволиков лиро. Выглядит она крайне ненадёжно, к тому же всё время потрескивает - не столько под собственной тяжестью, сколько из-за возни, происходящей наверху. Вдоль стен - служащие сиденьями земляные нары, а по углам - тускло светящиеся гнилушки. Тесно, душно, запах спёртого, не знающего вентиляции воздуха, земли и человеческих тел.
            - Мамо! - так тихо, что едва можно услышать, прошептал Мири. - Семейство ведь не найдут, правда?
            Невидимая в темноте мамина рука сперва влепила мальчику затрещину, а затем прикрыла ему рот.
            - Замолчи! - так же еле слышно прошептала едва различимая в полумраке мама. - Семейство не найдут, если Мири-Ару станет молчать, как молчат другие...
            Высвободившись из маминых объятий, Мири судорожно сглотнул, чувствуя, как бешено колотится сердце. Словно подтверждая мамины слова, возня наверху сделалась тише, а потрескивание кровли и вовсе прекратилось.
            - Пусть Мири-Ару не боится, - зашептал в другое ухо девичий голосок, нежный и звонкий, словно серебряный колокольчик. - Конечно же, нас не найдут...
            Только теперь мальчик сообразил, что с другой стороны сидит Солири-Ано - подобрав под себя ноги, зябко поводя обнажёнными плечами, кутаясь в слишком короткое платье-лазирис, которое приподнимала высокая грудь. По воле Божеств, Солири-Ано выросла уродцем - взрослая девушка, бывшая ростом с ребёнка, которому едва исполнилось семь оборотов. Из-за маленького роста она была единственной, помимо детей, кто мог стоять в Убежище выпрямившись. Из-за маленького роста никто не спешил брать её к себе на ложе. И именно из-за маленького роста Солири-Ано не чуралась детей, как другие взрослые, не обрывала им уши и не шлёпала по заднице.
            - Разве юный Мири-Ару забыл, что почтенный Амо-Ширу каждый закат возносит молитву великому и грозному Косу, этому страшному божеству "трёхногих", прося милости для людей? - зашептала мальчику на ухо Солири-Ано. - А каждое двадцать четвёртое солнце, на рассвете приносит заступнику людей Эрили благодарственную жертву? Разве Мири-Ару забыл, что Убежище на целый человеческий рост упрятано под землю? Разве не видел, что на поверхности нет выброшенной земли, а над входом цветут плодоносные чаримхи и арками нависают листья урикий, широкие, словно одеяла? Семейство не найдут, поскольку не будут знать, что вообще кого-то нужно искать...
            Мальчик снова судорожно сглотнул, чувствуя, как на лбу выступили капельки пота.
            - Малявке Солири-Ано хорошо говорить, - сварливо пробурчал в ответ густой недовольный бас. - С маленьким ростом и быстрыми ножками можно прошмыгнуть мимо любого "трёхногого", прежде чем "трёхногий" успеет её схватить. Особенно, если бегать каждый день, так что кожа на ступнях ног собьётся в коросту...
            "Грити-Ширу! - догадался мальчик, вглядываясь в огромный, поперёк себя шире, силуэт напротив. - Неуклюжий, косолапый, тяжёлый, с животом таким огромным, что тот нависает над поясным шнуром...".
            - Грити-Ширу не следует быть таким толстым и ленивым, - Не полезла за словом в отсутствующий карман Солири-Ано. - Грити-Ширу следовало бы вставать с первыми солнечными лучами и не обижать тех, кто слабее, а перебирать плети чаримхи, собирая спелые плоды. А так же рвать лыко для женщин, что плетут из него поясные шнуры и повязки...
            - Но прежде пусть Солири-Ано заткнётся, - прикрикнул на девушку сидевший возле перекрытого стволами лиро, засыпанного входа Дани-Тито - молодой, неглупый, пытливый и осторожный ученик находящегося на равных с Божествами Амо-Ширу. - Иначе, когда "трёхногие" уйдут, повинующийся старшим Грити-Широ разложит Солири-Ано поперёк колена и отстегает её короткой гибкой палкой...
            Над головой снова послышались чьи-то тяжёлые шаги, а кровля угрожающе затрещала. Между составляющими её стволиками лиро посыпался мелкий земляной мусор. Мири чихнул, кто-то из сидевших напротив тоже чихнул. В Убежище ворвался дневной свет, после царившего вокруг полумрака показавшийся ослепительно ярким. Повеяло свежим воздухом, на сидевшее на нарах вдоль стен Семейство посыпалась земля. Растаскивая в стороны составлявшие кровлю стволы лиро над головами прошёл металлический щит, окаймлённый широкими тупыми зубьями.
            Расчистив пространство, щит ушёл вверх, а вместо него вниз, на вжавшихся в землю людей обрушились металлические щупальца. Их оказалось много - намного больше, чем могло принадлежать одному "трёхногому". Они извивались и со звоном сталкивались, лишь каким-то чудом ухитрившись не переплестись между собой. И они работали - уцелевшие стволики лиро, их обломки, щепа и земля полетели наверх, так что вскоре Убежище стало представлять собой открытую сверху яму.
            Затем настала очередь Семейства. Дани-Тито и молодой, крепкий и сильный парень Мари-Широ выставили перед собой короткие копья с отточенными о камень металлическими наконечниками. Согбенный за прошедшие Обороты старейшина Эниро-Тани поднял над головой каменный молот на деревянной рукояти - символ власти, способный в случае чего послужить и оружием. С тем же успехом в "трёхногих" можно было кидать комья земли - щупальцев было много, они оказались сильнее, а отточенные людьми лезвия не оставляли на кольчатой поверхности даже царапины. Мири почувствовал, как некая сила - холодная, как всякий металл, заметно шероховатая, тащит его наверх. Рядом с ним, обхваченная поперёк талии другим щупальцем обнаружилась Солири-Ано. Схваченный за ногу толстяк Грити-Ширу отчаянно извивался и вопил благим матом.
            Главное обиталище Семейства пряталось под листьями урикий, образующих поднятые на высоту человеческого роста арки. Под арками таились проходы, вились узкие тропинки, что вели в личные обиталища. Тут и там листья урикий обвивали длинные усатые чаримхи, на которых зрели вкусные и питательные плоды. Теперь всё это было выбито, вытоптано, смято. Два вылепленных из обожжённой на солнце глины изваяния - грозного Косу с множеством щупалец, немилосердного и жестокого покровителя "трёхногих" и защитника людей могучего Эрили оказались опрокинуты. Здесь же, возле расколотых деревянных чаш лежали принесённые в жертву плоды чаримхи. И мёртвый Амо-Ширу, сделавшийся неожиданно плоским. Заваливший и замаскировавший вход в Убежище, почтенный колдун остался верен себе - и на своём посту, пытаясь горячими молитвами и обильными жертвами отвратить свалившуюся на Семейство беду.
            Всё это промелькнуло перед глазами мальчика за какие-то полминуты. "Трёхногих" вокруг Убежища оказалось всего трое. Помимо них, над ямой стоял так же передвигавшийся на трёх ногах механизм с тем самым зубчатым щитом. Ряды "жгучей проволоки" окаймляли заросший урикиями, уходящий за горизонт прямоугольный участок, шириной примерно в километр. Вдалеке, среди урикий бродили другие "трёхногие", чьи щупальца выхватывали из зарослей всё новые и новые жертвы. В высоких заспинных корзинах явственно кто-то шевелился.
            Пронеся мальчика над слегка наклонённым назад коническим колпаком, металлическое щупальце опустило его на дно корзины. Мири сразу же вскочил, стараясь уклониться от падавших сверху всё новых и новых жертв.
            - Мири! Мири-Ару! - послышался в стороне мамин голос.
            - Мамо! - крикнул в ответ Мири.
            Мальчик не удержался, чтобы не пнуть босой пяткой ворочающегося на полу, жалобно всхлипывающего Грити-Широ, после чего, наконец-то ткнулся лбом в грязный засаленный мамин лазирис. Пол под ногами дрогнул - наполнив корзину пленниками, "трёхногий" легко, словно перед ним ничего не было, перешагнул через "жгучую проволоку", быстро зашагав по утоптанной до каменной твёрдости грунтовой дороге. Мальчик сразу же вспомнил, что не далее, как вчера взбирался на увитое плодоносной чаримхой лиро - не только и не столько за плодами, но и чтобы попытаться разглядеть, куда эта дорога ведёт. Обыкновенно она была пуста. Лишь изредка по ней проходил торопящийся по своим непонятным делам "трёхногий" - или несколько "трёхногих", заставляя любопытных мальчишек с воплями бежать прочь.
            - Мамо! - тихо прошептал Мири.
            Вместо ответа мамина ладонь тихо провела по его волосам. Мальчик сжался, ожидая очередной оплеухи или затрещины. Тем временем тёмные от въевшейся грязи пальцы снова и снова гладили его волосы. Прошло немало времени, прежде чем немного осмелев, мальчик оторвался от маминого лазириса, глянул по сторонам - и впервые в жизни увидел канал.
            Канал и в самом деле производил впечатление. Он был широк - километра три, а у берегов на удивление мелок - сквозь прозрачную воду угадывалось отсыпанное белым гравием, постепенно опускающееся дно. В глубине скользили смутные тени, в воде, время от времени выставляя гребнистые спины, плавали мелкие живые существа. Заросли урикий вдоль берега оказались особенно густыми. Деревья лиро здесь не росли, поэтому не нашедшие опоры чаримхи оплели прибрежные заросли. Что до плодов, то здесь их оказалось столько, что несмотря на ужас ситуации, мальчик почувствовал голод.
            Вот только вдоль берега, по другую сторону дороги тянулась бесконечная полоса "жгучей проволоки", от которой через каждый километр в сторону отходила перпендикулярная полоса, деля землю на одинаковые участки. Где-то далеко, смутной, едва различимой полоской виднелись островерхие горы.
            На противоположном берегу широко раскинулись городские здания - возведённые "трёхногими" бесконечные, бесчисленные серебристые "коробки", купола и башни. Издали они казались маленькими, но зато их было много. Некоторые башни и купола соединяли тоненькие серебристые, похожие на паутину ниточки. Кое-где над городскими зданиями сновали серебристые пятнышки. Над некоторыми башнями даже в ярком свете дня горели огни, а над всем городом "трёхногих" нависала едва различимая полупрозрачная зеленоватая дымка.
            - Мамо знает! - с надеждой в голосе спросил мальчик. - И Дани-Тито знает тоже! Может быть, Семейство отнесут на другой участок, чтобы выпустить? Разве "трёхногие" иногда не переносят людей на другое место?.. Туда, где людей мало?..
            - Дани-Тито горячо молит Божеств, чтобы юный Мири-Ару оказался прав, - смиренно ответил ученик колдуна. - Дани-Тито, как и всё Семейство, ждёт и надеется...
            - Дани-Тито знает! - размазывая слёзы по лицу, захныкал толстяк Грити-Широ. - Дани-Тито молится, да только молитва Дани-Тито не поможет Семейству. Всё Семейство знает, что "трёхногие" ловят людей, чтобы унеся к себе в город, напоить людской кровью свои проклятые души...
            Чуть впереди идущая берегом полоса "жгучей проволоки" уходила в сторону, огибая заросшие чаримхой каменные развалины. Развалины выглядели странно - полуразрушенные каменные стены, за которыми открывались комнаты с низкими потолками, торчащие кое-где прямо из камня гнутые металлические прутья. Мальчику припомнилось сказка о том, что когда-то, невероятно давно мир принадлежал людям, а "трёхногие" находились на положении пленников - пока страшное колдовство могучего и ужасного Косу не взяло вверх. Та же сказка рассказывала, что великий воин Эрили-Тано отправился воевать с божеством Косу - чтобы когда-нибудь, через много лет победить и освободить людей от власти "трёхногих".
            Чуть дальше, за развалинами на трёх толстенных металлических опорах возвышалось колоссальных размеров серебристое яйцо, заключённое в сверкающую на солнце металлическую обрешётку. Перекрестья этой обрешётки - даже не перекрестья скорее, а балки были толщиной как бы не в человеческое тело, а само яйцо оказалось раза в три выше любого "трёхногого" - даже если бы "трёхногий" выпрямился во весь свой огромный рост на выдвижных опорах. На верхушке яйца торчали две мачты, высокая и низкая, увенчанные двумя огромными, сверкавшими на солнце овальными зеркалами. Зеркала неторопливо поворачивались. Из вершины яйца поднимался тонкий, словно волосок, раскалённый до немыслимой температуры луч, чтобы отразившись сперва от одного зеркала, а затем от другого, под углом уйти в небо. Поперёк дороги тянулась чуть вздрагивающая серебристая кишка, закачивающая воду из канала.
            В отличие от оставшихся позади развалин, чудовищных размеров яйцо принадлежало "трёхногим" - мальчик понял это, поскольку один из "трёхногих", охранник или дежурный, а может быть ихний "трёхногий" колдун, маленький на фоне колоссального яйца неподвижно стоял рядом. Мири представил, что таким образом "трёхногий" подаёт кому-то сигнал - а потом вспомнил рассказы Амо-Ширу о том, как "трёхногие" бросают свет из удерживаемого щупальцами ящичка. Рассказывали, будто в каждом из таких ящичков прячется похожее яйцо, только маленькое - так что "трёхногий" запросто удержит его и ящичек щупальцами. Здесь же...
            - Семейство знает! - Мири даже задохнулся от невероятной, невозможной догадки. - Великий воин Эрили сумел победить жестокого и коварного Косу. Люди стали свободны! "Трёхногие" сражаются с кем-то, невероятно могучим! Семейство видит! Сражаются там - в небесах!..
            Мальчика не остановили даже две последовавшие затрещины - от мамы и от Дани-Тито. Яйцо с дежурным "трёхногим" постепенно удалялось, в то время как отражающийся от зеркал луч продолжал плясать, выцеливая что-то непонятное высоко в небе. Присмотревшись, мальчик заметил, что такие же лучи сверкают в двух-трёх местах над городом "трёхногих" на противоположном берегу канала. Как вдруг прямо с ясного неба сверкнула короткая, яркая, ослепительная молния.
            Вздрогнувший от страха мальчик зажмурился - грозы редки на Кёрсури, а о дождях, тем более, ливнях здесь и вовсе никогда не слышали. Тем более, что последовавший за этим колоссальный силы удар заставил окружающий мир вздрогнуть. Открыв глаза, мальчик увидел, как на месте исчезнувшего в огненной вспышке яйца и сгоревшего, превратившегося в обугленный скелет "трёхногого" расплывается чёрная дымная туча. В следующую минуту взявшийся непонятно откуда рычащий вихрь ударил в бок "трёхногого" в корзине которого находилось Семейство. Послышались крики боли - прутья корзины были унизаны короткими, отточенными до невероятной остроты шипами, должными помешать людям перебраться через борта и выпрыгнуть наружу. Сейчас же края завалившейся на бок корзины оказались вровень с землёй - не обращая внимания на боль, люди давили друг друга, торопясь выбраться.
            - Эрили победил! - кричал Мири, буквально захлёбываясь от восторга. - Косу пал! Люди теперь свободны!..
            Словно в подтверждение его слов, с неба продолжали бить всё новые и новые молнии. На этот раз они били в находившийся на противоположном берегу канала город "трёхногих", где разгорались всё новые и новые вспышки, сменяющиеся пламенем пожаров. Летавшие среди куполов и башен серебристые пятнышки смяло сразу. Было видно, как то тут, то там, в самом прямом смысле - на воздух, разваливаясь и сминаясь, взлетает то одно, то другое здание. И тут мальчик увидел атакующих.
            Их было всего трое, и выглядели они, словно ослепительно яркие звёзды, выстроенные неправильным треугольником. Первая, как и положено старейшине - впереди, слегка отставшая вторая, "мудрый муж совета" - справа, и совсем уж отставшая третья, "молодой парень" - слева. В светло-лиловом нее мчавшиеся звёзды оставляли яркий след - такой же белый, как и они сами, расплывавшийся полупрозрачным туманом. Над головами Семейства они пронеслись с рёвом и грохотом.
            Следом за первой тройкой звёзд пронеслась вторая, а за ней и третья - прошедшая так низко, что Мири удалось рассмотреть самую крайнюю звезду - "молодого парня" чуть ли не во всех подробностях. Вблизи она напоминала наконечник копья - острый, увенчанный тонким чёрным жалом нос, расширяющийся клиновидный корпус серебристого цвета с непонятными выступами и ещё более непонятными трубами под ним. Но самое удивительное - внутри, под прозрачным металлическим куполом сидел странно выглядевший, но без сомнения человек. Причём человек этот явно заметил семейство - промчавшись над ним с неизменным рёвом и грохотом, он развернулся, сделав колоссальный круг, и даже покачал краями своего клиновидного летательного аппарата.
            - Победа! - в восторге закричал Мири, размахивая обнаруженным здесь же обломком древесного ствола. - Великий Эрили наконец-то победил грозного и жестокого Косу!..
            Прочее, избавившееся от заспинной корзины, и от весьма вероятной гибели Семейство тоже закричало, что-то восторженно-радостное. Все, за исключением старого Эниро-Тани, слишком важного и слишком дряхлого для дел такого рода. И Солири-Ано, из-за маленького роста привычно державшуюся в стороне. Наверное, именно поэтому она первая заметила живую душу "трёхногого". Выброшенная взрывом из-под конического металлического колпака душа лежала на песке, смешанном с мелкими камушками, вяло пошевеливая щупальцами. Кажется, её здорово помяло и оглушило - во всяком случае, душа не делала даже попытки заползти обратно под колпак, до которого было шагов десять, не больше.
            - "Трёхногий"! - радостно завопил толстяк Грити-Ширу, поняв, куда смотрит девушка. - Живая душа "трёхногого"!..
            Семейство замерло, не веря случившемуся. Сказки подробно описывали, как выглядят укрытые металлом души "трёхногих" - вот только увидеть живую душу и остаться после этого в живых удавалось не каждому
            - Бей! - продолжал всё тот же Грити-Ширу.
            И, выхватив из рук Мири кусок древесины, первым бросил его. Ударившись о лоснящийся кожистый горб, прикрывавший не то голову, не то тело, деревянный обломок отлетел в сторону. К удивлению мальчика, душа "трёхногого" даже не пыталась уклониться.
            - Бей! - чуть ли не с визгом повторил Грити-Ширу.
            Это послужило сигналом - в беспомощную душу "трёхногого" полетели валявшиеся тут же палки и камни, куски ссохшейся земли, росшие вдоль обочин пыльные плоды чаримхи... Страх, копившийся среди двуногих жителей Кёрсури поколение за поколением, когда любой день для всякого из Семейства мог оказаться последним - всё это, как нередко бывает в таких случаях, вырвалось наружу. К тому же - это все знали, "трёхногие" никогда не мстили. Убивать их души случалось и раньше - рассказы о каждом таком случае передавались из уст в уста. И при этом убийца нередко отправлялся через "жгучую проволоку" - жить и давать жизнь следующим поколениям, а его ни в чём не повинный сосед оказывался в заспинной корзине.
            Не имевший права принимать участие в общей забаве Мири ограничился тем, что как и положено мальчику, подавал взрослым всё новые и новые палки и камни. Он чуть не умер со страху, когда к его ногам прямо с неба, закрутившись в песке, упал раскалённый металлический обломок с рваными краями. Обломок оказался не слишком велик - не будь он столь велик, запросто уместился бы в мальчишеской ладони. На вогнутой, потемневшей от копоти поверхности виднелись крошечные значки с точками сокращений.
            Семейство понятия не имело о том, что сказку можно не только рассказать и услышать, но так же записать и прочитать. Вдавленные в металл крошечные буковки ничего для него не значили. А между тем любой житель соседней планеты запросто расшифровал бы: "Российская Федеративная Республика, город Екатеринбург, оружейное производство купцов второй гильдии братьев Копачёвых...".
           
            2. Истребитель.
           
            - "Адмирал Колчак" - "Императрице Ольге"! Четыре цилиндра на внутренней орбите. Расстояние до поверхности планеты - ноль-два, скорость - три и два, наклонение к экватору - тридцать градусов. Дистанция - четыре и семь сотых. Замечена работа теплового луча, предположительно, охранение. Приём!
            - "Императрица Ольга" - "Адмиралу Колчаку"! Сообщение принято, четыре цилиндра на внутренней орбите, работают генераторы теплового луча, предположительно охранение. Выставляем два "дробовых зеркала". Результат предположительно через шесть и три десятых минуты. Приём!
            Андрей усмехнулся. "Дробовая ракета", она же "дробовое зеркало" представляло собой радиоуправляемый, снабжённый радаром реактивный снаряд, снаряжённый полутора килограммами самой обыкновенной, рассчитанной на утку охотничьей дроби. Остряки из юнкерских училищ прозвали её "междупланетной шрапнелью", соглашаясь, что на Земле от такой ракеты не слишком много проку.
            Однако в космосе, на встречных курсах, движущаяся со скоростью нескольких вёрст в секунду - чем быстрее, тем лучше, не взорвавшаяся, а именно раскрывшаяся перед неприятелем "дробовая ракета" - опять же, чем ближе, тем лучше, становилась страшным оружием. Единственная дробинка, угодившая в движущийся навстречу марсианский цилиндр, способна вызвать взрыв, сравнимый с взрывом ручной метательной бомбы - а ведь дробинка могла быть и не единственной. Четверть века назад радиоуправляемые "дробовые ракеты" буквально смели тридцать шесть шедших к Земле марсианских цилиндров прежде, чем те успели пересечь орбиту Луны. Единственное в истории войн сражение, в котором люди - земляне не понесли никаких потерь. С тех пор о новой высадке на Земле марсиане не помышляли.
            Тем не менее, даже сейчас, во второй половине ХХ века междупланетная война оставалась фантастически сложным и затратным делом. По всем законам тактики следовало атаковать на полной скорости, с работающими двигателями, спустившись по нисходящей орбите, со стороны Пояса Астероидов, замаскировавшись под один из них - и не во время очередного Противостояния, а в момент, когда обе планеты окажутся по разные стороны от Солнца. Однако космические реактивные двигатели всё ещё были слишком слабы, да и нести необходимое для подобного маневра количество топлива, которым служил очищенный керосин и легко воспламеняющийся жидкий кислород, космические корабли были пока что не в состоянии.
            Именно поэтому четырём космическим кораблям-рейдероносцам - "Адмиралу Колчаку", названному в честь знаменитого полярного исследователя, безуспешно пытавшегося найти Землю Санникова и выручить пропавшую экспедицию барона Эдуарда Толля, а в 1922 году водрузившего российский флаг на северной макушке планеты, "Императрице Ольге" - получившей имя в честь последней российской Государыни, ибо корона Российской Империи оказалась слишком тяжела для её сына, Наследника Цесаревича Дмитрия Дмитриевича, внука Николая II, "Святому Илье" и "Константину Великому" пришлось долгие два месяца ползти по восходящей орбите с выключенными двигателями. За это время марсиане раз двадцать могли догадаться, что третья планета готовит контратаку - и изготовиться к обороне.
            - "Константин Великий" - "Императрице Ольге"! - продолжало вещать радио. - Цели поражены. В настоящий момент на орбите отсутствуют объекты искусственного происхождения. Находимся у границ атмосферы. Видим на поверхности крупные, излучающие тепло объекты, предположительно города. Готовы отстыковать истребителей...
            С высоты нескольких сотен вёрст Марс выглядел уже не точкой, и даже не кружком, а исполинской выпуклой красновато-бурой равниной с чётко очерченными краями. Полуразрушенные горные цепи, редкие кратеры с осыпавшимися краями, бесчисленные маленькие пустыни, выделяющиеся более светлым цветом на фоне тёмной растительности. Полное отсутствие облаков и туч - не знающая дождей и снега планета просматривалась от края до края. Марсианские полярные шапки оказались маленькими, но неожиданно высокими - толщина ледяного покрова должна была составлять не менее пяти вёрст. Единственный на планете кольцевой океан - и не океан даже, а цепочка маленьких, сообщающихся друг с другом морей с изрезанными берегами в высоких широтах северного полушария.
            И, разумеется, здесь были каналы. Почти всю поверхность суши покрывали тоненькие, геометрически правильные полоски - изредка одиночные, но по большей части двойные, образуя не менее правильные треугольники. Крупные точки в местах пересечений - без сомнения, водохранилища. Вдоль тоненьких каналов протянулись тёмно-бурые полосы шириной в несколько десятков вёрст. Предполагалось, что это - ничто иное, как заросли марсианских растений, а может быть и самые настоящие марсианские леса.
            "Цивилизация! - подумал Андрей. - Насколько сильной должна она быть, если способна создавать подобные сооружения. И абсолютно непонятная - все попытки хоть как-то объясниться с марсианами, в том числе и с взятыми во время Второй Высадки пленными так и не увенчались успехом. Не так-то просто будет их взять, несмотря на то, что сейчас - во второй половине ХХ столетия мы сами вышли в космос...".
            - Господа пилоты, внимание! - загремел по внутренней связи густой бас командира "Императрицы Ольги", полковника Паресова. - Марс взят в кольцо, спутники-цилиндры с генераторами теплового луча, выведенные на орбиту марсианами в качестве стационарных орудийных батарей, уничтожены. Космические корабли находятся у границ атмосферы, на высоте трёхсот двадцати вёрст. Орбитальная скорость - четыре целых и две десятых версты в секунду. Прошу доложить готовность к атаке!..
            - Четвёртое звено, прошу доложить готовность к атаке! - повторил следом за командиром корабля Андрей, переключив интерком. - Михаил? Энрике? Господин полковник, четвёртое звено, ведущий - капитан Андрей Вихоньков, позывной - "Лисовин", ведомые - поручики Михаил Васильев, позывной - "Горностай" и Энрике Глускин, позывной - "Испанец", к атаке готовы...
            Про себя он подумал, что это - победа, причём самая настоящая. Марс лежит перед победителями, абсолютно беззащитный - и делай с ним, что хочешь. Вот только воспользоваться плодами победы экспедиции не удастся - слишком мало вышло к Марсу космических кораблей, слишком мало к ним пристыковано истребителей, слишком мало на консолях у тех и других самоходных блиндированных радийных снарядов и термических ракет. А в другой раз - во время следующего Противостояния, когда Марса достигнет более крупная, лучше снаряжённая экспедиция, исчезнет фактор внезапности - марсиане, без сомнения, будут готовы встретить незваных гостей...
            - Господа пилоты! - загремел минут через пять полковник Паресов, выслушав рапорты командиров остальных звеньев. - Операторы радийных снарядов ждут ваших пеленгов. За всех убитых в Англии, во время Первой Высадки на рубеже столетий. За всех погибших во время Второй Высадки на юге Африки, в Англии и в Дании. За всех сожжённых тепловым лучом, отравленных чёрным газом, высосанных и выпитых тварями со щупальцами. За всех погибших в давке на пристанях и вокзалах, убитых нашими собственными, земными мародёрами. Православная церковь заранее отпустила вам все грехи ваши - а потому не стесняйтесь. Убивайте всякого, не способного передвигаться самостоятельно и имеющего щупальца вместо рук...
            Эти слова полковник Паресов сопроводил громовым хохотом. Андрей усмехнулся - о набожности, во многом показной, командира "Императрицы Ольги" ходили легенды. Истребитель дрогнул - видневшийся сквозь стекло блистера неровный - составленный из отдельных секций, ощетинившийся в пространство причальными мачтами, солнечными батареями и тарелками антенн корпус рейдероносца поворачивался, начиная удаляться.
            - "Лисовин" - "Горностаю" и "Испанцу"! - строго по уставу обратился к ведомым Андрей, потянув левый РУД на себя. - Вниз, в наклонение двадцать градусов, курс - двадцать пять...
            Изломанный, неровный корпус "Императрицы Ольги" ушёл назад и вверх - почти всё пространство в блистере занял огромный, тёмно-бурый Марс. Среди звёзд одна за одной вспыхивали крошечные оранжевые искорки - заработали маневровые двигатели прочих, отстыковавшихся от рейдероносца суборбитальных истребителей. Скосив на минуту глаза, Андрей взглянул на закреплённую над пультом в пластиковой рамке под стеклом фотографию деда, Александра Викентьевича. "Вот и настал мой черёд, дедушка! - улыбнувшись, подумал он про себя. - Жалко, что ты этого не видишь...".
            Болтанка началась, стоило истребителю войти в атмосферу. Марсианская поверхность приближалась, скорость ощутимо падала. Вернулась тяжесть, от которой Андрей успел отвыкнуть за проведённые в пути два месяца. Заработал прямоточный жидкостно-реактивный двигатель, топливом для которого служил земной керосин высокой очистки, а окислителем - забираемый из марсианской атмосферы кислород. Снизу, из-под крыльев выглядывали заострённые носы двух твёрдотопливных ракет, должных вернуть истребитель на орбиту после выполнения задания. Позади, отстав на триста и семьсот саженей соответственно, шли ведомые.
            - "Лисовин" - "Сибиряку" и "Испанцу"! - так же по уставу обратился Андрей к подчинённым. - Сближаемся до двухсот саженей, после чего следуем за мной. Наклонение - ноль, курс - десять...
            Внизу, в каких-то пятистах саженях с кажущейся неторопливостью поплыла марсианская равнина - песчаные барханы, торчащие выветренные скалы, оползни щебня. Ушли назад непонятного назначения развалины, густо оплетённые алым марсианским вьюном. Растительности оказалось неожиданно много - то тут, то там на равнине виднелись тёмно-красные купы марсианских растений. Посмотрев на пульт, Андрей убедился, что видеокамеры, должные зафиксировать происходящее для учёных на Земле, исправно работают.
            "А не слишком у них тут жарко, - подумал он. - Даром, что мы находимся почти на самом экваторе. Что и не удивительно - здешнее солнышко как бы не в два раза меньше земного. А вот от недостатка воды они точно не страдают, несмотря на отсутствие осадков. По всей видимости, имеются какие-то подпочвенные воды...".
            - "Лисовин" - "Императрице Ольге"! - доложил он. - Нахожусь в воздухе, высота - семьсот саженей, скорость - сто семьдесят вёрст в час, следую параллельно экватору. Координаты - два градуса, и сорок четыре минуты южной широты, тридцать градусов и двадцать четыре минуты восточной долготы. Прямо впереди - марсианский канал...
            Прежде канала Андрей увидел окаймлявшую его широкую, протянувшуюся от горизонта до горизонта полосу красно-бурой растительности. Сам канал оказался широким - хотя и не таким широким, каким его представляли земные учёные и художники-карикатуристы. Всего-то четыре версты. Зато построенный на его берегу город оказался большим и населённым - десять вёрст вдоль набережной и больше версты от набережной до дальней окраины.
            Застройка - хаотичная, без всякого плана. Огромные серебряно-серые цилиндрические башни с плоскими крышами. Поставленные "на попа" или на ребро металлические "кирпичи". Не менее огромные - в полверсты диаметром, серебристые купола, соединённые с соседними зданиями тоненькими, серебристыми же мостами-ниточками. Из низеньких металлических труб с округлыми нашлёпками периодически вырывались полупрозрачные клубы зелёного дыма, так что над городом висел полупрозрачный зелёный смог.
            Над зданиями и между зданиями сновали чудные марсианские летающие машины, похожие на кресты с одной продольной и двумя поперечными перекладинами, между которыми то складывались, то раскрывались крылья из тонкого мягкого металла. Между зданиями, а кое-где прямо на мостиках между зданиями стояли крошечные трёхногие башенки. Ноги у каждой башенки были изогнуты на свой лад. Показалось, что некоторые из этих башенок движутся. Андрей не сразу сообразил, что эти "башенки" и есть марсиане на боевых, а может быть и на гражданских, невооружённых треножниках.
            Марсианский город отнюдь не был беззащитным - навстречу приближающимся истребителям засверкали необычайно мощные тепловые лучи. Один из них отсёк левое крыло Энрике Глускина - завертевшийся волчком "Испанец" клюнул носом и пошёл вниз. Но уже заработали закреплённые под крылом турели, снаряжённые небольшими, но убойными термическими ракетами. Марсианский город оказался перенасыщен энергией, либо местные технологические процессы требовали использования большого количества активных химических веществ. Как бы то ни было, выпушенный "Горностаем" самоходный радийный снаряд начал дело. Ближние постройки буквально смяло - и в этот же самый момент на противоположной, дальней окраине города так же загремели взрывы и пожары.
            - "Коршун" - "Мыши" и "Лисовину"! - ожило радио. - Как командир первого звена приказываю командиру четвёртого звена следовать за собой.
            - "Лисовин" - "Коршуну"! - отвечая, Андрей знал, что под позывным "Коршун" скрывается командир первого звена, подполковник Евгений Кошутов. - Приказ поняли, выполняем.
            Минуту спустя о готовности подчиниться доложил командир второго звена, капитан Мышляев, пользовавшийся позывным "Мышь". Истратив, для верности, один из радийных снарядов, перестроившиеся в походный ордер истребители ещё раз прошли над пылающим, превращающимся в вулкан марсианским городом. Затем, развернувшись, продолжая изредка постреливать, пошли над каналом. Перед глазами Андрея промелькнул пылающий марсианский стационарный излучатель, а чуть поодаль - опрокинутый марсианский треножник и окружившие его крошечные, едва различимые фигурки.
            Несмотря на произведённые разрушения, несколько марсианских летающих машин всё ещё оставались в воздухе. Не желая искушать судьбу, тратя не слишком значительный запас термических ракет на борьбу с ними, подполковник Кошутов сразу повернул к виднеющимся на горизонте горам, поднявшись на высоту восьми километров. Внизу промелькнул ещё один канал, а сами горы оказались здорово разрушенными. За перевалом они и вовсе перешли в невысокие холмы.
            - "Императрица Ольга" - всем, кто слышит! - транслировало новости радио. - Только что ударом управляемого марсианского цилиндра сбит "Константин Великий". Обнаружено и уничтожено два новых марсианских орудия...
            Несколько лет назад это известие вызвало на Земле самую настоящую панику. Характерное свечение в экваториальной области показало, что марсиане отливают пять новых орудий помимо уже имеющегося. "Ничего удивительного, - заявил по этому поводу известный физик и военный эксперт Валерий Ильич Солодовников. - Мы, Земля воюем с начала века. Но марсиане - те по настоящему воевать пока не начинали...". Именно это обстоятельство, наряду с боязнью очередного, намного большего вторжения, с которым могли не справиться "дробовые зеркала", заставило правительство Федеративной Республики на свой страх и риск, вопреки резолюции Совета Наций, снарядить к Марсу эту экспедицию.
            - "Испанец" - "Лисовину" и "Горностаю"! - неожиданно ожило радио. - А заодно... Всем... Кто меня слышит... Миша! Андрей! Это я... "Испанец"... Энрике Витальевич... Я - жив... Мне плохо, я - ранен...
            Про себя Андрей выругался самым чёрным и страшным ругательством из всех, какие знал. Мало того, что самовольный выход из боевого ордера был преступлением, за которое даже штаб-офицера ждал беспристрастный военно-полевой суд с почти неизбежным приговором. Просто посадка на Марс в ходе боевой операции не предусматривалась. Именно поэтому суборбитальные истребители были лишены посадочных шасси. Запас керосина - для полёта в марсианской атмосфере, две твёрдотопливные ракеты - для последующего возвращения на орбиту...
            - "Коршун" - всем, кто слышит! - снова заговорило радио, на этот раз голосом полковника Кошутова. - Прошу любить и жаловать... Вот она, красавица!..
            С высоты девяти вёрст "она" и в самом деле производила впечатление. Глазам пилотов предстал идеально вычерченный круг диаметром вёрст в семьдесят. Круг окаймляла идеально тонкая светлая линия - по всей видимости, каменная стена, металлическая ограда или нечто вроде. С её наружной стороны, повторяя изгиб, под прикрытием насыпных терриконов высотой не меньше пятисот саженей, вытянулись в нитку три города - достаточно крупных, не уступающих размерами только что уничтоженному истребителями. Со стороны городов крошечными искорками засверкали генераторы тепловых лучей - марсиане отстреливались.
            - "Коршун" - "Императрице Ольге"! - продолжал докладывать Кошутов. - Главная цель обнаружена. Три крупных города по периметру Зоны Отчуждения. Передаю координаты...
            В глубине души Андрей согласился с командиром - атаковать защищённые генераторами тепловых лучей марсианские города с наполовину исчерпанным запасом термитных ракет оказалось бы чистым безумием. Тем более, что ровно через три минуты с борта "Императрицы Ольги" стартуют снаряжённые плутонием самоходные блиндированные снаряды. Два металлических слитка, масса одного из которых близка к критической, пороховой заряд для подрыва... А самое главное - настоящей целью экспедиции были вовсе не города, от которых в центр исполинского круга, с выжженной до синевы, черноты и точки спекания глины землёй уходили три пересекающиеся дороги.
            Боевые машины снижались. С высоты двухсот саженей стало видно, что в центре исполинского круга имеются некие ажурные металлические сооружения, напоминающие марсианские треножники - только размером куда как больше. Присмотревшись внимательнее, можно было сообразить, что больше, чем треножники, эти сооружения напоминают исполинские нефтяные вышки. А между ними...
            Издали это напоминало крошечную серебряную точку. Лишь снизившись, можно было разобрать, что на самом деле это сравнительно небольшой, диаметром какие-то пять саженей, серебряно-серый купол. Андрей не обманывался относительно его небольших размеров. Было известно, что внутренний диаметр ствола того самого - первого марсианского орудия составляет какие-то две сажени, или четырнадцать английских футов, или четыре метра шестьдесят сантиметров во французской системе СИ. Но при этом ствол должен был уходить под землю не меньше, чем на три версты. И что этот ствол, вне всякого сомнения, многокаморный - с несколькими водородно-кислородными зарядами, подрывающимися самостоятельно сразу после прохождения цилиндра. А само марсианское орудие помещается в исполинской шахте, где имеет возможность отклоняться, ради коррекции прицела, на целых десять градусов.
            - "Коршун" - "Императрице Ольге!" - докладывал Кошутов. - Обнаружено главное орудие, использовавшееся марсианами для обстрела Земли. Координаты...
            В первый момент Андрей удивился, что рядом с орудийным стволом помещаются какие-то сооружения - при каждом выстреле их должно было сносить начисто, так что марсианам не оставалось ничего другого, как возводить их снова. Затем столь же искренне удивился их сходству с нефтяными вышками - неужели марсианское орудие было дульнозарядным? Ему представилась исполинская труба, опускающая внутрь цилиндр перед каждым выстрелом. Именно в этот момент, когда непрерывно стреляющие истребители прошли над марсианским орудием, три сегмента, составляющие купол над орудийным стволом, начали медленно расходиться. Андрей удивился в очередной раз - неужели марсиане собираются стрелять именно сейчас, когда марсианское орудие направлено несколько не в ту сторону, а над планетой висят земные космические корабли?.. Космические корабли!..
            - "Лисовин" - всем, кто слышит! - не доложил, а буквально заорал Андрей в микрофон. - Марсиане готовятся произвести выстрел. Всем немедленно прочь! Господин подполковник! "Горностай", Миша! Слышишь! Немедленно прочь!..
            Сам он при этом вовсе не собирался становиться героем - и уж, тем более, мёртвым героем. Промчавшись над открытым зёвом орудийного ствола и шатающимся под выстрелами термических ракет, взлетающими на воздух "нефтяными вышками", он помчался прочь, стараясь оказаться как можно дальше от марсианского орудия. При этом он изо всех сил продолжал орать в микрофон.
            - "Лисовин" - "Императрице Ольге"! "Лисовин" - "Императрице Ольге"! Слышите меня? Марсиане готовятся сбить вас выстрелом с орбиты!..
            Сердце предательски захолодело - он запоздало сообразил, что если "Императрицу Ольгу" собьют, вернуться на Землю не сможет. Но даже в этом случае он вовсе не собирался умирать - поэтому, лишь удалившись от марсианского орудия на пять вёрст, развернулся, посылая к нему свой собственный самоходный блиндированный радийный снаряд. Свой единственный снаряд, подвешенный под корпусом истребителя, между двумя твёрдотопливными ракетами. Ещё один снаряд старший из его ведомых, Миша Васильев истратил в том самом, первом марсианском городе.
            Оказалось, что Андрей поступил правильно - к этому моменту ни одного истребителя, составлявшего ордер, не осталось поблизости. За близким горизонтом вспыхивали и опадали грибовидные облака - "Императрица Ольга" утюжила самоходными плутониевыми снарядами окружавшие исполинскую пушку марсианские города. А между сооружениями, так похожими на нефтяные вышки, в огненной вспышке промелькнуло нечто крошечное, раскалённое чуть ли не до бела, готовое уйти вверх, на ближнюю орбиту. Но тут взрыв радийной бомбы ударил это крошечное в бок, швырнув на марсианскую почву, обращая и само это крошечное, и главное марсианское орудие, уже добрых восемьдесят лет грозившее Земле, в пыль, в прах, в ничто...
           

            (с) Atta, Москва, 14.11.2023

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"