В закатах обретая шорох
Уже безвидных облаков,
Навеет грусть таящий морок
В глуби случайной суть веков.

Но тьмою зрим закат подлунный,
Крадется ветром лес бесшумный
И между небом  и горой
Случается борьба порой:
Верхушка явственно бела
В сгущенном полумраке мира,
И над рекой луна цела
Мольбой тоскливою кумира
Фантазий полудетских злых,
То полусонных, то ночных,
В которых оборотень пляшет.
И на луну, сердясь, сопит,
И взвоет, будто кашлянет;
В глазах его судьбой горит
Последний вздох умершей плоти;
И в том лесу молчанья хватит -
На всех подлунных миром чад.
И меж горой и небом ад:
То сердце демона вопит
От немощной тоски приблудной.
И было время полночь уж;
Где час молитвы воем жадной
Колдует временем и чужд
Дыханью леса шаг неробкий,
Что заблудившись ищет верхь,
И в сторонах блуждает, чуткий,
Надеется, вниманьем тих,
Благообразен и покоен,
Во тьме уж вязкой путь ища.
И страх его отвагой поен;
И время - мыслью трепеща.

И между сосен видит место
Где есть как будто прорезь мглы:
Река темнеет; взгляда тесто
Он обращает в тень иглы.
И раздвигая ветви колкие
Вторгается на берег - жив.
Из леса, норы где глубокие,
До плоти где стремится клюв
Что из дупла: то птица-вепрь
Решила молча зуд унять
В пустом и ненасытном брюхе.
И путник лоб рукой отер,
Стараясь тут о шаге знать,
И сердцем пьяно в тонком слухе.

Тут лодка чья-то сушит днище,
Ее он враз перевернул
И сдвинув в воду - та заплещет -
Прям по теченью и шагнул.