Аннотация: Четвертая часть цикла "Анютины глазки", где герой пытается сделать перестройку с человеческим лицом. Книга закончена, здесь 60%, больше, к сожалению не могу выложить, а полностью она на АТ https://author.today/work/39967.
Обком Обкомыч
Замки в двери нашей квартиры, конечно, были выбиты с мясом, ладно, что петли на месте остались. То же самое было и с дверью в комнату, а в самой комнате как будто бешеный бык потоптался, все вверх дном, телевизор разбит, видик тоже на полу валяется весь перекореженный, все бумажки из секретера разбросаны, где попало, на полу грязь и песок. На стенах были видны следы пуль, минимум в трех местах, ладно еще, что в стекла не попали. Сумел сказать только протяжное 'о-хо-хо'...
- Ну спать-то нам сегодня, похоже, уже не придется, давай прибери тут немного, а я дверями займусь, - ответил я, и тут меня прорвало, - ерунда все это, зая, главное, что живыми остались и что дела у нас, кажется, резко стали налаживаться... ты пока подумай, что наденешь, когда в обком пойдем.
Так вот попробовал резко переключить мысли Анюты на более понятные вещи, но получилось оно не очень, потому что она, сидя на корточках и собирая разбросанное, вдруг спросила:
- А там в мешке это ведь твой Сергей Викторович был, да?
- Да, Аня, он это был... поставил, к сожалению, не на ту лошадь, а за ошибки платить надо.
- А ведь в мешках вместо него запросто и мы могли оказаться, - совершенно трезво оценила ситуацию она.
- Да, Аня, могли... но не оказались, наша ставка сыграла, в отличие от сергей-викторычевой, и теперь мы кажется сорвали джек-пот...
- А это еще что за зверь такой?
- Джек-пот в переводе это банк, куш, главный выигрыш в лотерее... ладно, я пошел двери чинить.
Замок на входной двери был английский, защелкивающийся при закрывании, ответная часть на косяке была выдрана с мясом и висела на одном шурупе, а сам-то замок даже и не пострадал нисколько. Пошел на кухню, поковырялся в ящичке с инструментами (остался от дяди Федора такой), на дне там была куча разных винтов, гаек и шурупов, подобрал парочку подходящих, да и прикрутил на место эту ответную железяку на косяке... ну чуть в сторону сместил все хозяйство, то место, где оно ранее сидело, было разбито. Допуски и посадки у язычка были большие, все зашло буквально сразу, разве что молотком пришлось помочь немного. Пойдет в первом приближении... а с комнатной дверью потом разберемся, все равно в квартире кроме нас никого нету.
Пока чинил замок, отвечал на недоуменные вопросы соседей по дому, как раз утро наступило, на работу все шли, вот и спрашивали, что это тут ночью за шум был, стреляли что ли? Успокаивал, как мог - мол, пьяный какой-то в нашу квартиру ломился, дверь вот сломал, пьяного я, мол, урезонил и в ментовку сдал, а выстрелов была парочка, да, у пьяного пугач самодельный обнаружился. Вроде достаточно убедительно наврал. Еще в процессе починки звонила мать, спрашивала, как я там... у Игоревича, слава те господи, хватило ума очень дозированно слить ей информацию о ночных событиях, так что успокаивать почти не пришлось. И еще декан Петрович звякнул, сказал, чтоб зашел к нему после учебы, насчет чего, не уточнил.
А дальше захожу я, значит, в нашу комнату, там уже Анюта почти все прибрала, ну кроме телевизора разбитого конечно, я сказал, что все ОК, хозяюшка ты моя, пойдем, дескать, на кухню попить кофе с бутербродами, а потом и на учебу уже пора бы отчаливать. И вот где-то посередине кофепития на этот раз прорвалоее, день прорывов у нас случился:
- А ты ведь, Сергуня, походу в очень непростые дела влип, раз из-за тебя два таких серьезных ведомства воюют...
Я не стал отпираться:
- Походу да, влип, и тебя с собой потянул... но ты еще можешь спрыгнуть с подножки, пока поезд ход не набрал, подумай...
Анюта думать не стала и ответила мгновенно:
- Куда ж я от тебя денусь, дорогой, с атомной-то подводной лодки? Начинали вместе, продолжать тоже рядом будем.
Я ее обнял, посидели минутку так.
- Ну все, - хлопнул я в ладоши, - рота, подъем, выходи строиться! Нас там целый секретарь обкома заждался. А ты все-таки приоденься получше, не помешает.
Потом подумал и добавил:
- А ведь по случаю кончины Леонида Ильича-то занятия наверно отменят, хотя кто его там знает...
- Жаль его, - отозвалась Анюта, - хороший был дядечка, неизвестно еще, как там теперь вместо него этот твой... Гробачев управлять будет.
- А мы с тобой поможем Гробачеву, ага, чтоб он лучше управлял, - ответил я, - а пока будем наслаждаться 'Лебединым озером' по всем каналам... по всем двум каналам в смысле.
Добрались мы до политеха достаточно шустро, грязно только на дорогах было, всю ночь дождик поливал, так что фонтаны воды по сторонам я достаточно регулярно выплескивал, ладно еще, что прохожих на улицах почти не было, одни Икарусы, такие же грязные, как и все остальное вокруг.
Как я и ожидал, прямо на входе в наш пятый корпус уже поставили портрет Брежнева в траурной рамке, но команды отменять занятия пока не поступило, так что первую лекцию по начерталке я отсидел исправно. Вникать, правда, в суть того, что там мне пытались втирать, не было никакой возможности - мыслями я все продолжал перелезать с балкона на балкон и сидеть, дрожа, на чужом диване, обсуждая подробности анютиной вербовки. Но все в жизни когда-нибудь заканчивается, и начерталка наконец подошла к концу. Вспомнил, что Петрович просил зайти, зашел, чо...
Декан про наши ночные похождения не в курсе был, слава богу, ему надо было согласовать план перспективных исследований по моей лаборатории на следующий семестр, вот только об этом у меня сегодня голова не болела... но сел и стал согласовывать. Убедил начать работу по сетям, основные принципы стандарта Ethernet у меня в памяти сохранились, а детали, я так думаю, можно будет доработать в рабочем порядке. Интернет тоже пора бы начать прорабатывать, но ладно, отложим до следующего семестра, а пока локалками займемся. И безналичные расчеты с помощью пластиковых карточек, да... там поле непаханое, если в корень-то смотреть - начиная от бухгалтерской программы и заканчивая терминалами и банкоматами, но дорогу обычно осиливает идущий, а кто стоит или, еще хуже, лежит на диване, плюя в потолок, тот ничего не осилит, правильно? Петрович кажется остался доволен и отпустил меня мановением руки, я хотел выйти, но не успел, зазвенел большой красный телефон у него на столе. Декан внимательно выслушал, что ему там говорили с той стороны трубки, коротко ответил 'все понятно', потом обратился ко мне:
- Все дальнейшие лекции на сегодня отменяются, в час будет траурный митинг на площади.
Ну делать нечего, пошел в свою лабораторию и немного повозился с программой разводки печатных плат. Время как-то незаметно прошло, посмотрел на часы, тут и в Кремль пора бы собираться.
Быстренько вытащил Анюту с третьего этажа и вот мы оба двое уже мчим по улице Минина по направлению к одноименной площади. В сам Кремль меня естественно пока никто не пустил бы, я даже и пытаться не стал, благо машину сейчас легко и просто припарковать на площади между Арсенальной и Георгиевской башнями, а далее мы пешочком пошли через арочку в Дмитровской башне, символе, между прочим, нашего города, ее обычно на подарочных открыточках размещают. Потом вдоль Ивановского съезда, а вот и он, Горьковский обком КПСС, стеклобетонное здание по типу Дворца съездов в Московском Кремле, их где-то в одно время строили.
На входе мы с Анютой показали свои паспорта, их с чем-то там сверили и выкинули нам два пропуска. На четвертый, последний, этаж сказали идти (ну куда же еще - руководитель должен всегда быть на высоте), провожатого не дали, а и ладно. Народ в коридорах власти, как я посмотрел, был тих и озабочен по самое не могу, ну еще бы, смерть генсека на своем посту в СССР всего второй раз случилась после 53-го года. А какая там новая метла на смену старой придет, и как и куда она мести будет, известно только богу... ой, основоположникам марксизма-ленинизма. Так что озабоченность обкомовского люда мне была очень близка и понятна.
О, а вот и приемная с красивой лакированной досочкой 'Первый секретарь Горьковского обкома КПСС Христораднов Юрий Николаевич', изнутри доносится бесперебойный стук пишущей машинки, стучимся, заходим. Внутри довольно обширное помещение с секретаршей, тучной такой дамой весьма средних лет за столом с кучей телефонов и пишмашинкой - секретарша, к гадалке не ходи. Направо дверь, где сидит собственно Христораднов, налево его помощник. Фамилия у нашего руководителя, кстати, весьма прикольная, во вдоль и поперек атеистическом нашем обществе упоминать Христа, да еще в таком положительном контексте, как бы не очень-то и комильфо...
- Здрасть, меня зовут Сергей Сорокалет, а это Аня Сотникова, у нас на 12 часов вызов к первому секретарю, - отбарабанил я, преданно глядя в выпуклые безразличные глаза секретарши.
Та устало поковырялась в пачке бумаг слева от себя, потом так же устало сказала нам посидеть пока вон там, щас мол совещание закончится, тогда уж... И продолжила барабанить на машинке. Ждали минут 20 наверно, потом дверь открылась и оттуда пошли члены совещания, все как один в черных костюмах и озабоченные не хуже остальных обкомовских работников. На столе у секретарши зазуммерил телефон, она выслушала его, потом сказала про нас, потом велела одному из совещавшихся задержаться, назвав его Валерий-Палычем, прямо Чкалов какой-то... так его и будем звать. Потом сказала нам с Анютой и этим Палычем заходить внутрь.
Кабинет первого секретаря впечатлял - площадь никак не меньше сотни метров, мягкие уютные ковры, стены, отделанные ценными породами дерева... орех это кажется был, по стенкам книжные шкафы с собраниями сочинений сами понимаете кого, длиннейший стол для заседаний с зеленой скатертью, слева от кресла первого лица стол, весь уставленный телефонами и пультами какими-то, ну и позади него конечно два портрета Ильичей, Ленина и Брежнева. Внушает, чо...
Христораднов вышел из-за своего стола и поздоровался со мной и Аней за руку, ничего себе...
- Сергей... эээ...
- Можно без отчества, просто Сергей, а это просто Аня, - мгновенно среагировал я.
- Очень приятно, а я значит Юрий Николаевич... пока с отчеством.
Надо ж, он и шутить умеет...
- Садитесь, - пригласил он нас за отдельный столик в углу, вокруг которого стояли мягкие кожаные кресла, - и ты, Валерий Палыч, присоединяйся. Чай-кофе будете?
Я переглянулся с Аней и сказал, что лучше давайте сразу к делу.
- К делу так к делу, - просто ответил Христораднов и перешел к делу.
- Мне тут звонок был от Михал Сергеича, - начал он и сразу почему-то замолк. Спустя 10 секунд паузы я решил помочь человеку.
- Ночью звонок был, да?
- Да, в 11, - наконец вышел из ступора Юрий Николаич, - Михал Сергеич короче просил обеспечить тебе защиту и помощь. Настоятельно просил. Защиту мы тебе вроде бы обеспечили, претензии есть?
- Ну что вы, что вы, Юрьниколаич, - быстро среагировал я, - вы нас с Анютой просто замечательно защитили, по гроб жизни благодарны вам будем. Если бы не вы, - и я сделал попытку всхлипнуть, не очень удачную.
- Ну ладно-ладно, - пресек мои артистические упражнения Николаич, - теперь насчет помощи... что конкретно надо и в каких объемах, можешь сформулировать?
Эвона оно что, подумал я, а мне ведь сейчас карт-бланш выписывают натуральный, только и успевай придумывать свои хотелки. Но следом пришла благоразумная мысль, что борзеть-то слишком не надо, дорогой ты мой Сергуня, а лучше показать себя разумным и рачительным хозяйственником.
- Знаете, Юрьниколаич, так вот сразу я наверно что-то упущу, лучше подумать и на бумаге написать...
- Ну и славно, связь будешь держать вот через него, - и он показал на Чкалова, - дай ему свои телефоны.
- Вот разве что две просьбы есть, безотлагательные, - добавил я, глядя прямо в маловыразительные глаза первого секретаря. Он, как мне показалось, слегка напрягся, мало ли чего там сейчас этот протеже Горби потребует.
- Мы с Анютой хотим расписаться, а ей до 18 лет трех месяцев не хватает, помогите с этим делом, а?
- Беременность? - сразу взял быка за рога Чкалов. Анюта аж передернулась при этих словах.
- Ну нет, что вы, до этого слава богу еще далеко - а просто я очень сильно подозреваю, что очень скоро дела так сильно закрутятся, что будет не до этого, а тут как раз есть и время, и согласие, так сказать, сторон.
- Хорошо, - ответил после небольшой паузы Христораднов, - Палыч, помоги товарищам с этим делом. А вторая просьба какая?
- Можно нам съездить на похороны Леонида Ильича? Отдать, так сказать, дань уважения великому человеку... все-таки не каждый день у нас руководитель страны умирает... вот вы наверно были на похоронах Сталина? - наудачу закинул удочку я.
- Да, был... - ответил он, - но это к теме не относится. Ладно, подумаем и над этим вопросом - Палыч, сделай там себе отметку. У тебя все? Может у Анюты есть что-то? - обратился он напрямую к ней.
- Сергей уже все сказал, - ответила она, скромно потупив очи, - так что мне добавить нечего... кроме слов благодарности конечно.
- Вот и славно, что там у нас дальше в программе? - спросил он у Палыча, видимо уже забыв про нас. Мы быстро откланялись.
А спускаясь по лестнице где-то между 2 и 3 этажами я неожиданно узрел лысую голову Игоревича. Голова говорила с другой примерно такой же на довольно повышенных тонах. Мы с Анютой притормозили у окна, дождались окончания ругани и подошли.
- Здравия желая тщ завотделом, - бодро поздоровался я.
- Ааа, с утра думал, что тебя... вас то есть здесь встречу, и точно ведь встретил. Я уже не завотделом, а завсектором кстати. И не в райкоме...
- Поздравляю с повышением! А мы с Анютой на днях женимся, приглашаю на свадьбы. И еще похоже мы на похороны Брежнева едем. Христораднов обещал.
- Экий же ты быстрый, как там это говорится... наш пострел везде поспел.
- Ну так жизнь заставляет, Станислав Игоревич, она у нас сегодня как велосипед - остановишься, упадешь, так что надо крутить педали... пока не дали.
- Правильная позиция, молодец. Ну ладно, у меня дела еще тут, а вы куда теперь?
- Занятия же в институте отменили, на митинг мы уже все равно опоздали, так что домой поедем наверно.
Вышли из обкома и поехали домой. Настроение было, честно сказать, не очень, и чем заняться в эти траурные дни, представлялось с трудом. Помогла Анюта:
- Так у нас значит свадьба скоро?
- А ты как думала, белое платье, фата, подружки невесты, шафер-мафер, тамада-шмабода, все сопутствующие дела.
- Так надо ж все распланировать, ресторан там заказать, Чайку, загс...
- Загсможешь вычеркнуть, надеюсь, с этим делом нам Палыч поможет.
- Есть вычеркнуть загс, - весело ответила Анюта. Идея свадьбы похоже полностью заняла ее воображение. - А ты что, отстраняешься от этого вопроса?
- Если что-топойдет не так, я подключусь... кого в свидетели-то возьмешь?
- Хорошо бы Инку, но она далеко... а так можно и Веру... или Лену... или Олю... только эти ведь все сдохнут от зависти, так что лучше бы Инку. А ты кого возьмешь?
- Христораднова, - буркнул я, а потом добавил, - шутка, Валерика наверно или Андрюху - как думаешь, кто лучше подойдет?
- Не знаю, это ж твои свидетели будут, тебе и решать...
В этих препираниях и прошел весь наш остаток дня. Хотянет, не весь - еще я замок в нашей комнате починил и остатки телевизора на свалку утащил. И набросал вчерне план мероприятий, который желательно было бы осуществить на похоронах Ильича. И показал Анюте две новые позиции, почерпнутые мною когда-то из Кама-Сутры, давно хотел, но как-то руки не доходили, а тут дошли...
Похороны Брежнева
Христораднов оказался реальным пацаном в хорошем смысле этого слова, сказал-сделал- назавтра мне, значит, позвонил бравый сталинский сокол Валерий Палыч и продиктовал такие инструкции: во-первых твой брак с гражданкой Сотниковой зарегистрируют в Автозаводском дворце бракосочетаний (бывшая станция детской железной дороги Счастливая, такой, знаете, махровый сталинский ампир) ровно через неделю в 15 часов 00 минут, если возникнут проблемы, обращайтесь прямо к директору, да, и о свидетелях не забудьте... и паспорта возьмите... успеете подготовиться-то за неделю? Я ответил, что конечно, чо тут готовиться-то. Ну и во-вторых, твоя поездка на похороны Леонида Ильича утверждена, пропуск на Красную площадь получишь у меня, мероприятие на послезавтра намечено, о билетах на поезд и проживании в Москве, извини, придется самому позаботиться. Я спросил, а на Анюту пропуск будет? Он ответил, а зачем? Тогда я сказал, что это мой так сказать талисман, с ней у меня все дела делаются отлично, а без нее не все дела делаются... или делаются, но хреново. Тогда Палыч выразился в том смысле, что хрен с тобой, на два лица пропуск будет. Я сказал, что моя благодарность будет безмерна, дорогой Валерий Палыч, я перед ним в неоплатном долгу, который постараюсь вернуть в скором времени с процентами. Палыч хмыкнул и отключился.
Далее было два дня чехарды и приключений в поисках билетов, жилья в Москве и организации свадебных мероприятий. Билеты я с боем вырвал в воинской кассе, пришлось Игоревича подключать, с жильем очень просто решила вопрос Анюта, позвонив Инночке - та сильно обрадовалась и сказала, чтоб к ним приезжали, все равно одна комната пустая. Ну а свадебные дела я целиком на Аню повесил, чему она была только рада. На учебу мы, сами понимаете, на эти два дня забили, не до нее, когда в стране вон какие дела творятся. А свидетелем я таки Андрюху позвал, рядом живет, удобно. Да, а Вовчик с той ночи опять куда-то пропал, не видно и не слышно его было, а и ладно, не до него теперь.
Короче говоря, отправились мы в столицу на все том же самом старом добром Нижегородце 3 декабря 1977 года от Рождества Христова. В вагоне СВ, других билетов даже через воинскую кассу я не достал. Анюта исследовала советский железнодорожный бизнес-класс добрых полчаса, потом уронила слезу и сказала, что я ее балую. Я в ответ тоже едва не прослезился, но удержался и сказал, что это, дорогая,тебе компенсация за ту тяжелую ночь, когда мы по балконам прыгали. Попили чаю, проводницы в этом классе кстати были куда как приветливее, чем в плацкарте, а потом заперли дверь и занялись сексом, Анюте было очень интересно проверить, правда ли, что люксовые условия придают этому делу новые ощущения. Когда закончили, спросил - ну и как там насчет новых ощущений? Она ответила, что не разобрала, надо бы повторить, но к сожалению творческие силы у меня подошли к концу и я ответил, что на обратном пути непременно, а сейчас извини, дорогая...
Утром само собой включилось поездное радио и там мы и услышали следующее: 'Вчера в Москве состоялся внеочередной пленум ЦК КПСС. Пленум единогласно избрал Генеральным секретарем ЦК КПСС товарища Гробачева Михаила Сергеича. Также на пленуме в связи с переходом на другую работу были освобождены от своих постов Андропов Юрий Владимирович и Суслов Михаил Андреевич. Передаем краткую биографию товарища Гробачева...'
А первое, что мы увидели на перроне Ярославского вокзала, была Инна в дубленке и шикарной меховой шапке - ни дать, ни взять Джулия Кристи в роли Лары из известной экранизации 'Доктора Живаго'. И Миша Варлаков рядом конечно. Обнялись, расцеловались, сели в мишину шестерку и покатили к ним на Юго-Запад. Москва в трауре была, да... очень много портретов Леонид-Ильича с черной окантовкой и народу на улицах почему-то практически не было. День нерабочим объявили, наверно поэтому.
В квартире Миши-Инны собрались позавтракать, оказалось, что у них хлеб закончился - ладно, сказал я, пойду прикуплю, заодно и ноги разомну, где тут магазин, я еще с прошлого раза запомнил. Вышел на улицу, очередной раз вспомнив, как по этому крыльцу шарился в дупель пьяный Женя Лукашин, подошел к магазину, тут в кармане завибрировала телефонная трубка, мы с Анютой взяли их с собой, мало ли какая необходимость связаться наступит. Не глядя нажал ответить:
- Да, Анюта.
- А это не Анюта, а Евгений Владиленович, помнишь такого?
У меня поначалу аж язык отнялся, но я постарался взять себя в руки.
- Конечно помню, дорогой Евгений Владиленович, как здоровье у Михал Сергеича?
- Нормальное у него здоровье.
- А как вы сумели на этот мой телефон-то позвонить? - задал я наконец волнующий меня более всего вопрос, - он же только с тремя такими же может связываться и я знаю, где все они...
- Наши специалисты не дурее тебя, разобрались,что к чему.
- О как... а побеседовать с этими вашим специалистами можно будет?
- Обязательно, - ответил обходительным голосом Владиленович, - но попозже, а сейчас в повестке дня немного другие вопросы. Михал Сергеич выразил желание побеседовать с тобой, у него сегодня окно между эээ... товарищами Ден Сяо-пином и Джимми Картером, 15 минут, подъезжай в шесть вечера к Троицкой башне, тебя проводят.
Когда вернулся, Анюта с Инной были заняты жаркой дискуссией, что надевать и кого приглашать на свадьбу. Немного послушал, когда речь дошла о принципиальной возможности заключения брака для Ани (Слушай, тебе ж еще 18 нет, какая такая свадьба? - вдруг вспомнила Инна, на что Аня ей отвечала в том смысле, что фигня это все, нам сам первый секретарь обкома положительную резолюцию наложил), вмешался:
- Девушки, ерунда все это, подумаешь первый секретарь обкома, меня вот например 10 минут назад к самому Генеральному секретарю на беседу пригласили.
- Да ты чо?! - охнула Инна, - Гробачев в смысле пригласил?
- Ну не сам лично конечно, помощник его, Евгений Владиленович, в 6 часов вечера мы с тобой, Анюта, должны стоять при полном параде и в состоянии повышенной боевой готовности возле Троицкой башни Московского Кремля, построенной в конце 15 века итальянцем Солари, да... ты кстати подумай, чего надеть... Инна вот поможет, а то там в Кремле, сама понимаешь, встретят по одежке. Да, а через полчасика нам бы уже и выходить надо, а то не поспеем к началу похорон.
С кухни подошел тем временем Миша, послушал наши разговоры и высказал накопившееся:
- А ты, Сергуня, похоже очень далеко пойдешь, если тебя в 18 лет руководитель страны на беседы вызывает...
- Да я знаю, Миша, - устало ответил я, - мне об этом уже не раз говорили. Пойти-то я может и пойду, но тут ведь главное, чтоб дойти куда-нибудь, правильно? А вот с этим пока проблемы...
Поехали на метро, во избежание. Ветка прямая, Юго-Западная - проспект Маркса, до станции идти 10 минут, почему бы и не. Но на проспекте Маркса нас сюрприз поджидал, станция работала только на вход, пришлось обходить под землей аж через Театральную... ну площадь Свердлова то есть. Лишних полчаса почти затратили, подошли к оцеплению возле Исторического музея тютелька в тютельку, в 12 ноль-ноль. Наши пропуска рассмотрели очень внимательно, чуть ли не просвет, но в итоге сказали проходить, но двигаться очень быстрым шагом вдоль Кремлевской стены, ваши места на трибунах такие-то, там покажут.
Пошли, чо... побежали практически, в последнем ряду у нас места были, стоячие, да и это хорошо, во-первых в декабре особо не насидишься на открытом воздухе, а во-вторых сверху все было видно гораздо лучше, чем например с первого ряда. Познакомились с соседями, парень, что слева долго таращился на Анюту, потом сказал наконец, что видел ее в передачах по ТВ, она не стала отпираться. Парень оказался из Свердловского обкома комсомола, Антоном, сказал, зовут... неожиданно вспомнил, кто сейчас рулит в Свердловске.
- Кто там у вас сейчас руководитель-то? Не Ельцин?
- Он самый, Борис Николаич, крутой мужик, народ его уважает.
Да уж, крутой... хер с крутой горы... ладно, подумаем, как его крутость трансформировать во что-нибудь полезное. А справа генерал-майор был, судя по наградам, повоевавший немало. Мы представились, он в ответ назвал себя Владимиром Иванычем, я высказал ему глубокое уважение, в двух словах обсудили смерть вождя и что теперь ждать... сошлись на том, что хорошего будет не слишком много.
Ну а дальше началось то, что вы и так все знаете - подъем Политбюро на мавзолей, поминальные речи, Гробачев первым говорил, потом Устинов, за ним партийный секретарь с родины Ильича. Потом гроб на лафете, потом Политбюро спустилось вниз и шестеро первых лиц перенесли гроб к выкопанной возле Сталина могиле. Никаких инцидентов с опусканием гроба вниз на этот раз не возникло - гимн и орудийный залп последовали чуть позднее, поэтому никому не пришла в голову идея, что гроб уронили. А далее загудели заводские гудки по всей Москве, почти у всех, кто рядом стоял, как я посмотрел, на глазах выступили слезы - ну еще бы такой кусок жизни прожили при Ильиче, не самый плохой, надо признать, а тут наступает эпоха перемен, в которую, по словам товарища Конфуция, он бы никому не пожелал жить.
А потом был парад, скромный такой, без танков и баллистических ракет, и совсем под занавес мимо могилы Брежнева прошли сначала члены иностранных делегаций, а потом и все остальные люди с трибун - мы с Анютой почти в самом хвосте шли.
Три часа, на Юго-Запад все равно не успеем, подумал я, пойдем, Анюта, прогуляемся по улице Горького, да в Шоколадницу что ли зайдем - жизнь-то продолжается, да? Пока ели блины, запивая горячим шоколадом, Аня продолжала меня пытать деталями свадебной церемонии:
- Там еще, говорят, маленькую девочку надо, чтоб букет несла, где брать будем? И невесту обычно крадут по ходу дела - будем это организовывать? Ансамбль опять же надо, чтоб народ веселил.
- Ансамбль в своем коллективе вырастим - Арканю с Севой позову, Инна споет... а если не приедет? Тогда Вера.
- А свадебное путешествие у нас будет?
- Ну ясен пень будет, в столицу мы теперь, насколько я понимаю в жизни, как на работу ездить будем.
- Не, Москва мне уже надоела, давай хоть в Ленинград съездим.
- Да хоть в Париж, но только немного попозже.
Ближе к шести выдвинулись к Троицкой башне, солдатик-вэвэшник на входе тоже долго смотрел на Аню и наконец решился сказать, что передачи с ней у них всей ротой смотрели. Аня спросила, кто солдатикам больше понравился, она или Инна, он подумал и ответил, что конечно же она, Анюта. Она аж расцвела.
Пропуска нам быстро оформили и вот мы уже рассекаем по Троицкой улице мимо Дворца съездов втроем с серьезным товарищем в строгом коверкотовом пальто. Привел он нас, как оказалось, в Большой Кремлевский дворец, там, как сказал товарищ в пальто, проходят все встречи Михал Сергеича с руководителями иностранных делегаций. Их ужас сколько в Москву съехалось, под сотню, и со всеми бы надо поговорить.
Зашли, разделись в раздевалке, товарищ провел нас на второй этаж по шикарным мраморным лестницам с коврами. Здесь вот подождите, кивнул он на резные стулья в углу огромного зала, сели ждать, чо. Через некоторое время отворились двери в дальнем концу зала и оттуда вышла группа товарищей азиатской внешности, один из них показался мне смутно знакомым, поприветствовать что ли его, подумал я? А, была-не была, решило мое левое полушарие, судорожно вспоминая все знакомые китайские слова:
Он удивленно остановился, посмотрел на меня и ответил:
- Ди ни ар йен, ниньсин рен! (И вам того же, молодой человек)
Секьюрити в окружении Дзен а немного напряглись, но все обошлось. А тут и товарищ, который был в пальто, а теперь без, подоспел:
- Не нарушайте регламент, Сергей ээээ Владимирович, Михал Сергеич ждет вас - помните, что у вас 15 минут и ни секундой больше.
- А меньше можно? - чисто для галочки поинтересовался я.
- Проходите пожалуйста, - с трудом уже сдерживаясь ответил товарищ, распахивая правую створку узорчатой двери.
Внутри оказался зал, как бы не больше того, где мы только что сидели, весь богато отделанный в бело-голубых тонах, под потолком куча хрустальных люстр, очень низко кстати свисали, на стенах золотые звезды - у меня из памяти всплыло название 'Георгиевский', наверно он и есть. Длинный, зараза, в самом конце столы с напитками и закусками, вокруг них официанты суетятся, обновляют ассортимент наверно, рядом овальный стол с рядом кресел, за столом Михал Сергеич и Евгений Владиленович. Царь Михаил второй, чо...
Мы с Анютой подошли к столу, Владиленыч на ухо напомнил что-то Гробачеву, видимо кто мы такие и зачем сюда свалились, на лице того появилось оживление:
- Ну здравствуйте, герои, проходите, садитесь, поговорим. Твои передачи, - он кивнул в сторону Анюты, - очень Раисе Максимовне нравятся. Как у вас там в Горьком дела идут?
- Здравствуйте, Михал Сергеич, - ответил я, Аня тоже поздоровалась, - в Горьком пока все тихо, скорбят по безвременно ушедшему руководителю и думают, как теперь их жизнь изменится.
- Ну и что у вас думают насчет изменений в жизни?
- Да разное думают, Михал Сергеич, но кривить душой не буду - общий тренд раздумий, что изменится все в худшую сторону...
- Знаю, передавали мне народные мнения... - задумчиво сказал Гробачев, - а мы будем работать, чтобы переломить этот, как ты его называешь, тренд. Я для чего тебя позвал-то? - наконец озвучил он давно мучивший меня вопрос, - Владиленыч мне рассказал про твои эксперименты с переносными телефонами, и я так думаю, что это дело очень важное. Государственное. Надо укорить внедрение. Да и остальные твои разработки довольно любопытны. Я тут подписал указ о создании научно-производственного объединения на базе твоего политехнического института, ты назначаешься директором. Название сами придумаете, согласен?
- Конечно согласен, - мигом ответил я, - кто ж от такого откажется. А название можно взять исторически сложившееся, 'Политех'.
- Не возражаю. Заодно и песенки свои с танцами встроишь в структуру НПО, хотя тогда это уже будет научно-художественное объединение..., - и Гробачев погрузился в раздумья.
Я ему помог:
- Не будем ломать сложившиеся структуры, раз написано НПО, значит будем считать его НПО. В конце концов народная поговорка говорит, что хоть груздем назови, только в корзинку не клади.
- Хорошо, все детали получишь у Владиленыча, - тот согласно кивнул головой. - А у меня сейчас на повестке дня борьба с пьянством, Сережа, смертность растет, сеть ЛТП ширится, с этим надо что-то делать.
- Михал Сергеич, а может не надо начинать свое правление с сухого закона?
- Почему? - хмуро спросил он.
- Так ведь мировой опыт... самые известные случаи применения на практике сухого закона, это в России с началом Первой мировой и в США в 20-х годах - ничего хорошего ни там, ни там оно не принесло, в России революция случилась (нам же не нужна сейчас новая революция, верно?), а в Америке начался дикий разгул преступности, мафия именно в те годы и зародилась. В конце концов власти везде отменяли этот закон с позором для себя.
- А что ты предлагаешь? Народ же спивается, так дальше продолжать нельзя...
- Надо действовать не хирургическими метода (ножик в руки, вжик-вжик и готово), а терапевтическими - наглядная агитация, пропаганда здорового образа жизни, плавное повышение цен наконец на крепкие напитки с одновременным снижением их на вино и пиво. И если уж нужна какая-то кампания, укрепляющая позиции властей, то лучше переключиться на борьбу с курением, от табака не меньше людей умирает, чем от водки.
Гробачев прищурился.
- Я тебя услышал, но ты меня не убедил - все-таки надо вырвать с корнем это зло.
Ну вот, процессы кажется начинают разворачиваться и углубляться, уныло подумал я.
- Ну если у тебя больше нет вопросов... - сказал Михал Сергеич.
- И еще одну минуту, если позволите, - сказал я. Владиленыч глянул на часы и кивнул, минута пошла.
- Написал сценарий фильма, который взорвет весь кинематографический мир, зуб даю на отсечение... даже два зуба... отдал его Мише Туманишвили, но там какие-то сложности возникли, дело буксует. Вот если бы с вашей стороны хоть один намек случился, что власти заинтересованы в этом деле, тогда бы все и закрутилось. А фильм будет такой, что и на Оскар не стыдно представить, это я вам твердо обещаю.
- В двух словах расскажи, про что хоть твой фильм?
В двух не в двух, в паре-тройке десятков слов рассказал про 'Ее звали Аннет'.
- Туманишвили это сын главрежа Большого театра что ли?
- Так точно, Михал Сергеич.
- Не возражаю - Владиленыч, намекни там кому следует что следует. А сейчас, Сережа, извини, у меня американский президент на очереди.
Быстренько откланялись и вышли в предбанник. Там уже стояла американская делегация - Картера с его седой шевелюрой сложно было не узнать, рядом с ним женщина была, очевидно жена.
- Как поживаете, мистер президент? - вырвалось у меня, семь бед один ответ.
- Спасибо, неплохо. Я тебя знаю? - тут к его уху склонилась жена. - Розалин говорит, что видела вас на кассетах, ей понравилось.
- Спасибо, миссис Картер, постараюсь и далее не разочаровывать вас.
И они прошли дальше, а мы с Анютой в сопровождении все того же серьезного товарища в серьезном пальто отбыли в направлении Троицкой башни.
До Юго-Запада мы добрались уже в районе восьми вечера, а там нас ждал (кто бы мог подумать) накрытый стол и напарники Миши по ЦСКА Фетисов и Балдерис, оба с женами. Все естественно знали, куда мы ходили, так что следующие полчаса пришлось непрерывно рассказывать и отвечать на вопросы.
- Да, у Михал Сергеича родимое пятно на лбу, довольно здоровое. Да, в Большом Кремлевском дворце, в Георгиевском зале. Нет, водку с шампанским не предлагали. Да, предложил возглавить большое дело в Горьком. Да, все там богато и красиво, особенно лестницы. И Картера видел, и даже перекинулся с ним парой слов. Ну он такой усталый был... волосы волнистые и седые, а жена у него красивая. А еще китайского руководителя видел и тоже поздоровался с ним. Дзен Сяо-пин его зовут, недавно из опалы вышел, сейчас взлетает вверх, как ракета. Нет, КГБ меня не шмонало, сам сдал все из карманов. И еще мы, надеюсь, кино скоро снимем, с Анютой вот в главной роли, бомба будет, а не кино. И кстати, Гробачев сказал, что первым делом, мол, начнет кампанию по борьбе с алкоголем, нет, не сухой закон будет, а такой... полусухой что ли - так что пока она не началась, эта кампания, может дерябнем по маленькой?
Хоккеисты и Инна слегка ошалели от такой лавины информации и дерябнуть не отказались. После этого Балдерис вспомнил, как мы народ из взорванного Дворца спорта вытаскивали, его жена единственная не в курсе была (беленькая такая прибалтка, суховата на мой взгляд), он ей пересказал эту историю, я комментарии вставлял.
- Как тут сосед-то твой живет? - спросил я у Миши. - Ну этот, который писатель.
- А я его с тех пор ни разу и не видел, - ответил он, - так что не знаю, как он там живет.
- Может позовем, у меня его телефон где-то был?
- Зови, мне не жалко, - отозвался Миша и я пошел в прихожую накручивать диск телефона.
Старший брат был на месте и даже сразу вспомнил, кто я такой, а вот рядом с ним (сюрприз-сюрприз) оказался младший братан, который астроном из Питера. Пригласил обоих, Аркадий для приличия поотнекивался минутку, потом согласился. Прибыли через пять минут с бутылкой хорошего армянского коньяка в руках.
Я представил братьев, расселись, открыли коньяк, сказать тост поручили мне, да ради бога, хоть два тоста, сказал я.
- Друзья... и подруги, как это ни прискорбно, но похоже, что нам выпала участь жить в эпоху великих перемен. С одной стороны это может быть и неплохо, потому что революция, как сказал один умный человек, это миллион новых вакансий и новых социальных лифтов, на которых можно взлететь до небес, но с другой-то стороны медали это обычно резкое снижение уровня жизни, нищета, разгул преступности и падение ценности человеческой жизни в район нулевой отметки. Но в наших с вами силах попытаться сделать эти перемены возможно более гладкими, снабдить их, так сказать, газовыми амортизаторами. Давайте, короче говоря, выпьем за перестройку жизни с человеческим, так сказать, лицом.
По-моему никто ничего не понял, но выпили дружно. Потом я начал пытать братьев на предмет творчества - да, сказали они, Жук в муравейнике почти закончен, а вот экранизация Пикника на обочине встала мертво, Тарковскому зарубили этот проект. Так в моих же силах помочь вам, обрадовался я, Пикник надо снять не так, как Тарковский хочет, а в голливудском стиле - это ж будет мировой блокбастер. Ну как ты можешь нам помочь, Сережа, удивились братья, из города-то Горького и в свои 18 лет. Да очень просто, ответил я, если у тебя в дружбанах Генсек КПСС, помочь можно и из города Горького... и даже в 15 лет. Братья переглянулись, но ничего в ответ не родили...
На этом вечер как-то незаметно увял - хоккеисты начали о своем, о неизбывном, чем отличается канадский стиль игры от нашего, да как бы хорошо взять все лучшее оттуда и отсюда, а берут почему-то все худшее, да какой тяжелый человек Вячеслав Васильич и тп. Братья допили коньяк и быстро испарились, хотя впрочем я успел заметить, что моя мысль о методике экранизации 'Пикника' нашла в их мозгах некий позитивный отклик. А Анюта с Инной продолжили свои бесконечные обсуждения предстоящей свадьбы, так что я оказался никому нахрен не нужен. Встал, сказал, что прогуляюсь, трубку с собой таки взял, памятуя о технологических возможностях Владиленыча.
И оказался прав - когда я делал разминочные упражнения на свежевыпавшем снежке (наконец-то, надоела это вечная слякоть), трубка в кармане зазвонила, определитель при этом поморгал, но ничего не определил, как это и следовало ожидать.
- Здравствуйте, Евгений Владиленович, - возможно более вежливым голосом сказал я в нее.
После непродолжительной паузы мне ответили:
- Евгений Владиленович занят, он поручил мне связаться с вами, меня зовут Степан Вилорович.
О как, еще одна жертва Октябрьской революции...
- Слушаю вас очень внимательно, Степан Вилорович, - сказал я.
- Документы по новому НПО получите завтра в 9.00 на Старой площади, это раз. Относительно создания фильма по вашему сценарию - 12.00,Мосфильм, кабинет директора, рабочее собрание по запуску в производство. Все понятно?
Вернулся, передал только что случившийся разговор Анюте, чем отвлек ее наконец от набившего уже оскомину перемалывания вопроса о платьях и шляпках. Традиционно уже предложил Анюте сосредоточиться на более близких темах, например, что надеть на мосфильмовское совещание.
Сюрприз-сюрприз
На Старую площадь я уж один поехал, на метро - в выданном мне Вилоровичем пакете находились уставные документы, приказ о назначении меня гендиректором, примерный график выдачи конечного результата, коего от меня ждут-не дождутся (старт серийного производства мобильного телефона например там был назначен на 1 апреля следующего года, экие ж шутники сидят там в ЦК КПСС, однако) и письмо-вездеход, если так можно выразиться, в нем всем организациям и учреждениям города Горького и области предписывалось оказывать новому делу всяческое содействие. Штат и платежная ведомость НПО пока не были утверждены, все это мне на откуп отдавалось, я так понял. Еще Вилорыч мне визитку дал с кучей телефонов, звони мол, если что не так будет. Спросил про АТС-1 для этого самого НПО, будет тебе вертушка, ответил Вилорыч, со временем. А пока обычной связью обойдешься. Ну обычной, значитобычной, со вздохом подытожил разговор я... ну так я пошел?... ну иди, ответил он.
На Мосфильм яопять на метро поехал, до Киевской, а там еще минут 15-20 на троллейбусике, у входа меня значит Анюта ждала, переминаясь с ноги на ногу - ночью конкретно так подморозило, так что просто стоять было довольно холодно. Прошли через проходную, нам сразу указали, где тут директор сидит (Сизов Николай Трофимович, ну ооочень большой человек, сказала нам девочка из бюро пропусков, закатив глаза ввысь), в приемной повесили куртки на вешалку и сели на стулья ждать начала. Недолго впрочем это ожидание продлилось - подошел Туманишвили, несколько незнакомых товарищей с суровыми лицами и (трам-та-да-дам) Олег Борисович Видов, который сразу взял Анюту под руку и повел ее далее, мило беседуя на ходу, я же удостоился коротенького кивка. Ну ладно, Олежа, я в ответ вообще ничего не сделал, даже и не кивнул, но он по-моему этого не заметил.
Директор Сизов действительно оказался ооочень большим человеком, под полтора центнера весом, что не мешало ему довольно резво перемещаться по своему кабинету. Начали с того, что все дружно закурили. Принципиальных вопросов собственно по запуску фильма в производство не было никаких, еще бы они появились после звонка с сияющих вершин ЦК КПСС, обсуждались детали. Краткий вариант сценария я отдал Мише еще в прошлый раз, полностью, сказали мне, его доработают и сдадут в недрах Мосфильма (попытался вякнуть, что я и сам, мол, вполне справлюсь, посмотрели, как на идиота, снисходительно улыбаясь - да мне жалко что ли, считайте идиотом, легче работать будет). Главрежем естественно Туманишвили определили, оператора и художника представили, фамилии я их впрочем тут же забыл, а вот насчет музыки я лег на амбразуру насмерть - музыка моя будет и точка. Вторично посмотрели, как на идиота, но немного посовещавшись, решили, что пока условно я буду им считаться, а там посмотрят. Что же до актерского состава, то вне конкуренции шли Анюта на главную отрицательную роль и Видов на роль отечественного Джеймса Бонда, его за границей типа знают, да и вообще типаж тот, что надо. Остальных отдавали на откуп режиссеру. Я успел вставить свои 2 копейки про Пестимеева, мол хорошо бы и его, можно даже в эпизоде, на это ничего вразумительного не ответили. Местом съемок в зарубежной стране определили Ригу, российские же реалии было решено снимать в Москве (ну где еще есть Красная площадь) и в Горьковской области - там же в лесах дело происходит, так чтоб далеко не ездить, я предложил речку Керженец, возражений не последовало.
Из директорского кабинета Анюта опять под ручку с Видовым вышла, да...
- Сережа, - сказала вдруг Анечка, - а Олежек нас в ресторан зовет. В Прагу, говорит, поехали.
- Ты поезжай конечно, а у меня еще дела есть, - буркнул я сквозь зубы.
- Отпускаешь, значит? - уточнила она.
- Ты же свободный человек... в свободной стране, делай все так, как считаешь нужным, - отрезал я. - Не забудь, что в 23.15 у нас поезд.
И я отбыл в Останкино к Леночке Гальпериной. С проходной позвонил ей, она, как ни странно, оказалась на месте и тут же спустила соответствующее распоряжение в бюро пропусков. И вот мы уже сидим в ее кабинете, пьем ароматный кофе Пеле и обмениваемся последними новостями. Она все больше говорила, как тут на телевидении относятся к наступающим переменам (плохо относятся, чего уж там скрывать), и что кресло под бессменным Лапиным вдруг неожиданно зашаталось, а я ей конечно не стал рассказывать про захватывающее ночное приключение на проспекте Кирова, лишнее это, но похороны старого генсека и беседу с новым описал довольно подробно.
- Ну ты орел, Сергуня, - восхищенно отвечала Гальперина, - далеко пойдешь! Переносные телефоны дело нужное.
- Да я знаю, Леночка, что пойду, вот в каком виде я туда приду, в это самое далеко, большой вопрос. Да, и еще мы кино по моему сценарию вот только что запустили на Мосфильме, музыка тоже моя.
- Что за кино, напомни?
Напомнил, чо...
- Хм... наверно тоже получится, хотя подводных камней я, например, вижу здесь немало. Кстати Евгений Саныч в каком-то виде там предусматривается?
- А то как же, я бы лично хотел, чтоб он сыграл профессора-гения в нашем закрытом городе, за которым гоняется эта супершпионка, но мой голос, к сожалению, здесь не решающий.
- Хорошо, я попробую помочь.
- Черт, совсем же забыл, - хлопнул я себя рукой по голове, - я ж тебе подарочек приготовил, вот такое дело мы на поток поставили у себя в Горьком.
И я вытащил из сумки лиловые штаны-бананы и фиолетовую кофточку в косую полоску - вырви-глаз называется. Гальперина рассмотрела все это добро очень внимательно и сказала мне отвернуться. Отвернулся, не забывая прихлебывать кофе из кружки.
- Ну все, можно смотреть, - сказала после непродолжительной паузы она.
Задавил на корню готовый вырваться комментарий 'боже, как нашего Буншу похожа', сказал только:
- Блеск! Тебе еще не хватает мотоцикла и красного флага с надписью 'Венсеремос', и прямиком можно отправляться на баррикады... бороться за что-нибудь там... или еще лучше против чего-нибудь там...
- Спасибо, Сергуня, - довольно искренне сказала Гальперина, чмокнула меня в щеку и мы пошли по этажу, себя показать, как объявила она. Народ мягко говоря ох..вал от нового прикида начальника, сказать что-то, правда, так никто ничего и не решился.
- Да, а как там наша Ниночка-то? - вспомнил я про еще одного члена нашего коллектива.
- Хорошо там ваша Ниночка, Хитрук в ней души не чает... а первая серия мультика почти готова, скоро сдавать будут. Пойдем кстати зайдем к ним.
Зашли к Хитруку, его самого правда на месте не было, но Нина имела место, да. Очень обрадовалась, увидев меня и тоже расцеловала в обе щеки. Посмотрел на процесс создания мультиков... муторное это дело, надо сказать.
Потом Гальперина вспомнила про наши танцы - хочешь, говорит, отдам мешки писем в твой адрес и твоих девочек? Я не хотел, что я ими делать-то буду, печку топить? Так ведь нет у нас никакой печки. Ну тогда подай еще какую-нибудь креативную идею для нашего телевидения, попросила она.
- Легко, - ответил я, - вот сама смотри, чего у нас на ТВ не хватает?
- Чего не хватает? - эхом ответила она.
- Развлекалова не хватает.Серьезных передач, где сидят сумрачные мужики в пиджаках, достаточно, а чего-то такого легкого, игрового, веселого и музыкального дефицит. Особенно музыкального, молодежь же с ума сходит по современной музыке, а ей предлагают 'Лейся песню' с 'Орерой' как максимум... про минимум не будем уж. Не обязательно западную музыку, хотя и там можно найти абсолютно нейтральные и неполитизированные вещи, но и у нас в стране полно людей, играющих современно и задорно, но они все в подполье сидят.
- Может сразу скажешь, что это за люди?
- Конечно скажу, при себе что ли держать буду - про такую 'Машину времени' слышала?
- Это где сын главного архитектора Москвы что ли?
- Да, это оно. Отличные песни пишут, над звуком поработать только. Потом в Питере есть пара-тройка очень крепких групп, 'Аквариум' например, а еще Зоопарк, Алиса, Аукцион. В Свердловске, насколько я знаю, тоже хорошие ребята сидят - Наутилус, Настя, Чайф. Вот собрать бы их всех вместе, да устроить фестиваль с конкурсом, да трансляции оттуда показать, это была бы очередная бомба.
- Ладно, понятно, - ответила она, - а еще что можешь предложить?
- Очень мало игровых программ, умирающие 'А ну-ка девушки' да относительно новая 'Что, где, когда', вот и все, что у нас есть игрового. Надо бы добавить... вот хотя бы такое предложение - несколько участников, ведущий предлагает им угадать мелодию по началу песни, по нескольким нотам, по описанию содержимого песни, кто угадал больше, тот и победил. Или еще такое дело - участники отправляются на необитаемый остров (вариант просто в тайгу или там на побережье) и там соревнуются в выживании, в каждом новом выпуске один самый слабый участник отсеивается, побеждает тот, кто остался последним, назвать можно 'Последний герой'.
Гальперина глубоко задумалась, вперив взор в подвесной потолок, и в этот момент у меня в кармане зазвонил телефон.
- Да, Анюта, - сказал я в трубку.
- Сережа, нам надо поговорить, ты не можешь подъехать к ресторану Прага?
- Могу конечно, какие вопросы. А о чем поговорить-то?
- Не по телефону, - ответила она и отключилась.
Не по телефону, значит не по телефону, извинился перед Гальпериной, сказал, что невеста зовет, тут же получил кучу уточняющих вопросов про это, выкрутился кое-как и запрыгнул на подножку стартующего к ВДНХ троллейбуса.
Возле Праги на углу Арбата и Гоголевского бульвара вытащил из кармана телефон, вызвонил Анюту.
- Алло, я у входа в Прагу, дальше куда?
В трубке послышались невнятные квакающие звуки, а потом:
- Заходи, назовешь свою фамилию - швейцар предупрежден, он покажет куда.
Зашел, чо... интерьеры в этой Праге были шикарными, начиная прямо с раздевалки, тут, как говорят досужие языки, и Антон Палыч чего-то отмечал, и Илья Ефимыч праздновал, не говоря уж о прочих Львах Николаичах и Владимир Владимирычах. Да, и еще Киса Воробьянинов здесь отметился, он сюда водил Елизавету Петровну, а потом тащил ее в нумера и разбрасывал баранки. Знаменитое место, да....
Швейцар с пренебрежением покосился на мой прикид (да вроде и ничего себе, но видимо не для Праги)и ткнул пальцем в сторону богатой лестницы, ведущей на второй этаж, поднимайся, мол, в ореховый зал. Поднялся в ореховый, чо.Впрошлой своей жизни я в этой Праге аж два раза побывал - первый, когда понтовался перед будущей супругой, всю стипендию, как вспоминается, оставил, а второй раз был на свадьбе сестры, как раз вот в этом ореховом зале и сидели, деталей, если честно, не помню, нажрался сильно.
Метрдотель было дернулся в мою сторону, когда я внутрь вошел, но тут со столика у окна поднялся Видов и сделал приглашающий жест, метрдотель успокоился и занялся другими делами. Подошел, сел за стол - там стояло конечно же шампанское в серебряном ведерке плюс какие-то закуски по центру, а перед Видовым с Анютой по блюду с чем-то мясным. Анюта сияла, как свеженачищенный самовар.
- Выпьем? - с места в карьер начал Олег.
- А почему нет, - ответил я, - если нальете, выпью конечно. За что?
- За нас с Анютой, - с вызовом сказал он.
- Да ради бога, - ответил я и выпил, не чокаясь и запрокинув голову, как пианист.
- Сережа, - продолжила Аня, - Олег послезавтра уезжает в Югославию на съемки и зовет меня с собой.