В этом доме всегда жило зло. Его было много. Оно было густое, как мед. Те, кто выжили, стали его
рабами. Те, кто не выжили.... Нет, мы о них уже не говорим. Я знаю, как глубоки великие ямы. Не теперь, не здесь о них говорить.
Вот - дерево индикатор. Оно великолепно. Оно говорит об осени своим телом.
-Посмотри, какие окна, - сказал мне Марк.
-Да, - ответил я, - окна, как окна, но даже человек, не имеющий третьего глаза, чувствует, как его воля скатывается вниз тяжелым шариком.
-Да. Это так.
-Я бы выпил водки.
-Хорошая идея.
Я представил себе, что чувствовал Он. Ведь у него не было оружия, и он родился без кожи. Все, кто были вокруг него, утверждали, что кожа - это плохо, и он жил, щеголяя жилами и венами, и все над ним смеялись. Но он думал, что весь мир - ложь, а правда - это дом. И дом не давал ему в этом усомниться.
-Однажды случилось так, что он поставил под сомнение свое хождение без кожи, - произнес Лука.
Зазвонил мобильник. Это был Петр.
-Да, - произнес я.
-Я сегодня не приеду, дружище, - произнес он.
-Жаль, - ответил ему я, - я так надеялся тебя увидеть.
-Разве вам там скучно?
-Нет.
-Найдите себе развлечение.
-Нам и так - достаточно концептуально.
-Хорошо. Возможно, что я приеду завтра.
Потом, когда он понял, что так нельзя, он стал придумывать способы получения кожи. Взять ее было ровным счетом негде. Да и, потом, дом следил за ним. Ему приходилось скрывать свои мысли, и они были тайными и скользкими, точно змеи, и ни одно существо во вселенной не могло прочитать их. Он брал колбы и пробирки и там растил свою кожу. Несколько раз дом ловил его. Кожу уничтожали. Все препараты и бутыли - тоже. Однако, он был уверен.
-Однажды, дому пришлось отпустить его, - сказал я.
-Да. У него не было выбора. Дом был уверен, что ему нечему опасаться. Ведь были еще сторожа, и они бы не позволили ему Понять.
-Да, - сказал Лука, - какая из этих бутылок - та.
-Все - те.
-Хорошо. Выпьем водки.
-Да.
-Однако, он их обманул, - сказал Лука поверх очков.
-Да, - ответил я, - только из этого не вышло ничего хорошего. Когда он вернулся, то смеялся над домом, а дом смеялся над ним, и зло струилось полосками ткани.
-Ты увидишь, ты увидишь, - говорил он, - все догмы - это их догмы. Сними свою кожу. Ходи вновь без кожи. Ведь не знаешь, что будет, если....
-И он не поверил, - сказал Марк.
-Да, - сказал я, - сейчас мы выпьем и кто-нибудь из нас пойдет туда и попытается вырваться напрямую.
-Почему - один? - удивился Лука.
-Я думаю, что один на один - это будет более честно.
-Однако, ты идешь в его лоно.
-Да. Это так. Тем не менее, все нужно делать именно так.
-Что ж. Хорошо. Но в этом случае пойду я.
-Нет. Я первый предложил.
Я знаю не так уж много мест. Гораздо чаще таким словом именуются точки, и все. Добавить здесь нечего. Если сказать проще, мы же пытаемся выдать собаке два хвоста. Ведь нет же? Хотя, конечно же, все это - в рамках представляемого.
Он создавал кожу, и кожа тотчас горела.
Представьте себе это. Нет, он бы и не смог с кожей. Он так привык, что вены его висят, точно корешки на обрыве у реки, и каждый легкий ветерок приносит жуткую боль. Она, боль, конечно же, никогда не могла стать сладкой. Так бывает лишь в книгах. Однако, в какой-то момент он понял, закон сохранения энергии требует именного этого.
Ему было хорошо один раз в год. Может быть, ветер не дул, или на его бескожую плоть не лили кислоту. Тогда он не сопротивлялся. Ему становилось скучно. Он думал, что - победил, но это было несерьезно - так думать. На следующий день Дом включал все свои механизмы, и все продолжалось.
Он понимал, что привязан. Он - один из сосудов дома. Почка на дереве. И это - его место. И никому нет дела до того, что это так.
Системы координат не вмещает Дом.
Есть мир, и нет Дома. Множество миров, стоящим рядом друг с другом, смотрят в упор, смотрят в лицо, но не видят друг друга.
-Я пойду, - сказал я, - если же идти по очереди, то нужно соблюдать большую дистанцию. Так, что все равно один другому не поможет.
-Ладно, иди, - произнес Марк, - верно, Лука?
Он закурил и хитро улыбнулся.
-Да, - Лука кивнул, - на, выпей.
-Хорошо.
Мы чокнулись. Водка была хороша.
Я пошел. У меня не было определенных мыслей, не было решений, вставленных в равноугольник. Я надеялся сам на себя.
Но я никогда не был здесь раньше, и никогда не дышал кислотой, а потому, мне было проще разобраться, где добро, а где - зло.
Я сделал первый шаг.
Нужно было абстрагироваться, выбросить из головы мысли неправильной формы, излишне утяжеленные.
Здесь когда-то был Он.
Он и дом.
И весь мир, находящийся наружи - близкий и далекий, будто Луна, которая всегда висит над головой, но ее невозможно потрогать руками.
Я шел через коридор.
Однажды это случилось, и он прорвался. Это был странный день. Может быть, был дождь, может быть - и не было дождя. Может быть, в тумане бродили духи, и они жили параллельно, и тот, кто не испытывал боли, не мог их видеть и слышать. Он пытался, быть, может, десять тысяч раз, и у него ничего не получалось. Сначала дом смеялся, но потом перестал. В какой-то момент он даже сам стал участвовать в этих попытках. Он помогал ему, наполняя душу какой-то странной радостью и чувством полета, и, время от времени, он куда-то вылетал. Ему даже чудилось, что это и есть свобода. Перед глазами проносились видения. Тогда, сообразив, дом стал усиливать его грезы, внушая ему мысли о некоем мастерстве.
И он думал - что - мастер.
Хотя он по-прежнему был без кожи, и внешний мир был и далеко, и близко, как Луна.
...Я уже шел по коридорам. Сеть пропала. Чувство реальности наполнилось теплым, липким, бульоном. Все мысли находились под колпаком.
Я ощутил запах. Сначала это было чувство какой-то странной глухоты, но, вскоре, это переросло в невыносимую вонь.
В эфире был хохот.
Пыль содрогалась. Что-то рвалось прямо в мозги. В первые секунды оно напоминало смесь существа и вещества, главным свойством которого была скорость. Но я был прекрасно готов. Спустя минуты оно просто кружилось вокруг, не зная, что ему делать.
Время здесь было другим. Пространство уводило в липкую даль.... Прорвался звонок:
-Как ты там? - спросил Лука.
-Даже если они меня и покусают, я выйду и приму душ, - ответил я, - не нравится мне это место. Оно постоянно пытается подменить твои эмоции и внушить что-то, чего не должно быть. Это очень плохо.
-Да. Я иду следом.
-Да.
Я понимал, что мне-то ничто не мешает отсюда выйти, и это - всего лишь неплохой тренинг. На самом деле, я хотел прочувствоваться, собрать эмоции, пройти по местам, полным боли и отчаяния, но у меня ничего не получалось. Дом был повсюду, и он постоянно пытался что-то внушить мне, и мне приходилось постоянно закрывать свой разум. Ни о каких чувствах тут не могло идти и речи.
-Что ты чувствуешь? -спросил Лука.
-Ничего хорошего. По-моему, здесь вообще невозможно адаптироваться. А уж жить - тем более.
-Но Он жил.
-Да. Знаю. В этом-то и феномен.
Наконец, я добрался до маленькой, совершенно квадратной, комнаты. Это было его последнее место. Отсюда Он и убежал. Уж не знаю, как он сумел обмануть эту абсолютную тюрьму, невесть когда и неизвестно кем созданную.
Может быть, у него и сейчас нет ответа.
Окно. Тусклый свет. За окном - тихий дворик. Хотя, конечно, на самом деле там может быть все, что угодно, вплоть до дверей в ад.
Когда-то тут был след.
Инверсия.
Взрыв плоти зла, фонтан энергии, треск, и - вой дома.
Да, представляю, как он вопил, и что Он о себе услышал. Тем не менее, в тот день, когда ничего не предвещало изменений, Он вырвался.
Сзади послышались шаги. Я обернулся. Это был Лука. Марк шел где-то далеко позади него.
-Это здесь, - сказал я.
-Я думал, что здесь будет опаснее?
-Дом уже давно не получал питания.
-Он голоден?
-Скорее, его желудок атрофировался.
-Как ты собираешься выйти?
-Знаешь, для нас это не составит никакого труда. Для нас дверь - это дверь. Окно. В конце концов, выйдем через окно. Другое дело - Он. Не было ни окон, ни дверей, ни вообще, каких бы то ни было шансов.
-Да. И все же это случилось.
-Предлагаю открыть окно.
-Оно давно не открывалось.
-Ничего. У меня отвертка есть. Поддену ей.
-Хорошо. Только давай подождем Марка.
Мы открывали окно. Эфир плавно колыхался. Он то зевал массой невидимых ртов, то вдруг бросался в атаку, брызгаясь кислотой, но у него не было мотивации. Более того, дом ничего о нас не знал. Нападение - это была его физиология. Ни на какой анализ он не был способен.
Тем не менее, этого вполне хватало.
По своей функциональности он был совершенен.
Уловив мои мысли, Лука произнес:
-Они, наверное, когда-то стояли на потоке.
-Дома?
-Да.
-Представляю.
Рама заскрипела. Я потянул ручку на себя и открыл окно.
-Готово!
-Ну что, - послышался голос Марка.
-Это всего лишь демонстрация, - ответил я, - что касается реальности, то я не знаю, кто бы из нас.... Ладно.
Мы вылезли через окно. День уходил. Солнечный диск спешил на запад, где ему предстояло разжечь новые будни.
-Это надо отметить, - сказал Марк.
-Да, - ответил я, - там еще что-то есть, в холодильнике. Я представляю, как он будет на нас смотреть, дом. Жертвы нет, и никакого смысла жить нет. И он стоит, потому что некуда деться. Он даже не знает о том, что когда-нибудь его сломают, и на его месте построят какую-нибудь многоэтажку, и кто-то из жильцов будет страдать ночными кошмарами. Ряд квартир посчитают неблагополучными, но это никого не оставить, так как современный человек слишком затерт в рамки банальности, потребления, невежества.
Вещи!
А дух так и останется витать - уже не живой, но еще не мертвый. Голодный дом. Звезды будут звать его, и он будет искать среди них одну, знакомую, великую в своей темной мощи.
-Ладно, хватит, - Марк достал водку, - надо бы порезать чего-нибудь. Не так же ее пить.