Евангелион 1.3   
Сергей Стрельцов 

+++
Пока молился Богу я,
не восходя молитвой в Небо,
я говорил себе, что следом
молитве явятся друзья.
Но нет, лишь боль и искушенья,
лишь немощь тела и ума,
меня казнили, как чума,
как ужас богоотверженья.

+++
Я сделал вывод из судьбы
моей и нищей, и убогой,
внимая приговор мой строгий,
я чаял казни и гробы.
И век смеялся надо мной,
и похотью своей дурманя,
дурачил душу, душу раня
своей несбыточной мечтой.

+++
Я чаял гроба рокового,
стремясь душой к небытию,
но Бог мне вдруг открыл Свою
святую тайну дня и слова,
и день последний мой далечь,
и слово тщетно, и бессильно,
и стих мой холоден могильно,
но только это сердца речь.

+++
Меня смущают дни и годы
моей безумныя судьбы,
родился я не для вражды,
но чтоб собой смешить народы.
Я болен, суетен и беден
и безысходно в том живу,
и так во сне и наяву,
на смех здоровым, добрым детям.

+++
Я не люблю богатств земных,
о Небе вечном промышляя,
и слава не нужна земная,
чтоб написать красивый стих,
но суетою всех певцов,
гармоний старых или новых,
я свыше обретаю слово,
и был таков.

+++
Писать стихи не есть вражда
к теням поэзии былого,
и благодатью дня святого
приходит к нам его нужда,
и мы поём и век блистает,
хоть мы никчемны и больны,
и наши чаянья срамны,
и большего никто не чает.

+++
Придурочный мой стих
влечет меня к концу,
и, очень может быть,
поэту ни к лицу
любовь и серебро,
и слава, и покой,
его судьба лишь боль,
и в боли
смысл любой.