Сергеев Андрей Витальевич : другие произведения.

Рассказы из Притопья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Старая граница отодвинулась к Топи, и пусть Авенит сожжен до основания, а в его развалинах поселилась нежить, вольные бродяги и Королевская Пограничная Стража сдерживают напор приспешников Рокота. Торговля артефактами налажена, и твоя прибыль и известность зависит лишь от твоей храбрости и ловкости. Но никто не знает, что будет завтра: Рокот незаметно набирает силу, возвращаются валькоры, а Капитану Маркусу приходят из столицы приказы о ликвидации старателей этой проклятой земли, для изучения ее силами Инквизиции и Королевской Магической Академии...
  In Flames - Man made God.
  
  Рассказы из Притопья.
  
  
  
  Ходка за собой.
  
  Three Days Grace - Get out alive, Firelake - Dirge for the planet.
  
  - Ну что ты... - пробормотал Ходок, укладывая извлеченные из трупов болты в подсумок, сидя на бревне в кустах недалеко от Шахты. Два остывающих оборотня с рваными дырами и проколами в боках и головах и разрезанными широкими взмахами глотками лежали по обе стороны неширокой лесной дороги. Кровь все еще толчками выливалась из разрезов.
  - Долго там еще? - раздраженно буркнул Аскибур, сидевший в трех саженях от него и озиравшийся беспрестанно.
  - Жди сиди, сволочь рыжая, - огрызнулся в ответ Ходок. - Если б не моя машинка, кишки наши сейчас по всей дороге были б раскиданы.
  - Да ага, я прямо ничего не сделал, - парировал Аскибур. - Ладно, вывезли, и Рокот с ним. Однако хоть когтей теперь сдадим знахарям на зелья.
  
  Ходок оттянул за спуск тетиву и уложил под прижим болт. Он не зря гордился своим оружием - уйдя на некоторое время прочь из окрестностей Аванпоста "Южный", он некоторое время жил в том же уделе королевства как обычный человек, мастерил топорища, луки и стрелы знакомым охотникам, делал хорошие сундуки и прочие деревянные вещи домашнего обихода и дорожного применения, вместе с другими мастерами. А как-то осенью, по старой памяти, взял и сделал себе арбалет. И болтов, соответственно, заготовил с запасом. Сам не понял, зачем. А тут объявился Аскибур.
  Принесло этого шального посреди ночи, не сильно трезвого, с хвостом из драчливых тавернских гуляк, и не повезло бы Ходоку, если б не молва о его службе в страже на Топи и крепкая репутация неплохого мастера. Быстро утихомирив прибывших зычным окриком и уточнив подробности, он предложил всем протрезветь и разойтись по домам, а выяснять отношения завтра утром. Некоторые возроптали, но хозяин заявил, что проломит голову любому, кто посмеет устраивать драки на его дворе. А когда посетители удалились, Ходок, зайдя в дом, начал выяснять, что же понадобилось его чудному брату от него после полуночи.
  - Чего пришел-то?! Ясно ж ведь, что не просто так. Давай выкладывай, не резон мне с тобой трепаться посреди ночи! - грубо начал хозяин, недовольный тем, что его разбудили, дико орали около получаса на весь поселок и вынудили улаживать ситуацию.
  - Да что ты, генерал тут нашелся! - гаркнул ему в ответ Аскибур, парень не робкого десятка, редкостного нахальства и неуемного желания что-нибудь отчудить, и без предисловий начал: - Слышал, что на Юге творится?
  - Ну, и что с того? Там вечно кого-нибудь режут, - пробурчал Ходок, ставя на огонь вино для грога - гостеприимство было, все же, прежде всего, да и визит двоюродного брата, пусть и полуночный, его всегда радовал. - Ты меня этим ни в жизнь не удивишь. Там сначала с гоблинами рубились напропалую, потом свежеотстроенный Авенит прокляли и развалили, и Некромант пол-моей службы жизни всем давал, с валькорами на пару. Ну, если вернее, стража там отгребала по полной, если б не вольные, черт знает, осталась ли Топь границей королевства. Да и до присутствия легионов там спокойно, насколько я знаю, никогда не было. А как я ушел, так Рокот объявился, и дело там явно нечисто. Так что там нового?
  - Валькоры вернулись. Снова. - Аскибур заговорщицки склонился над столом.
  - Опять, - помрачнел Ходок. Он слишком хорошо помнил свирепых оборотней, движимых непонятной силой - или жаждой крови и убийств - и укладывавших самых крепких бойцов с одного удара. Пограничной области, где жили братья, это ничего хорошего не сулило. "Снова рекрутские наборы, калеки, чудом выжившие и вернувшиеся оттуда, как с войны. Да что как-то?! С войны и есть!" - подумал Ходок, вспоминая свою службу там.
  - А что такого? - удивился Аскибур, тряхнув рыжей башкой.
  - Что такого?! - взорвался хозяин, резко обернувшись. - Ты хоть видел их когти?! А отбивать их пробовал? Ты помнишь вообще, хоть по рассказам, что там было, когда они пришли и каким трудом потом Таверну около того же Южного отбивали у орды мертвяков, Некромантовой кодлы и этих тварей?! Да и потом спокойней не стало ни на чуть, как ни вокруг Аванпоста, так и во всей Топи.
  - Ну так вот я тебе про то и толкую! Ты ж сам говорил - лучше погибнуть, чем медленно подохнуть. А то, может, туда метнемся? - Аскибур, выдержав тяжелый, въедливый взгляд Ходока, продолжил: - У нас здесь становится ничуть не лучше, как видишь. Всякая пьянь под окнами шастает. А попробуй выволочь стражника из казармы, чтоб он их успокоил! Сами пьют как черти. И туда же сразу - бунт! Пришлют легион из столицы, а они вряд ли будут разбираться. А и если без крови обойдется, то уйдут все равно, сожрав все запасы, и будет только хуже, - закончил гость-полуночник с посуровевшим лицом.
  Ходок задумался. Если рассудить, брат говорил правду. Королевство медленно гнило под гнетом внутренних распрей. Бандиты, дорожные и лесные, не давали проходу путникам, на рынках надо было внимательней следить за своими вещами, шарлатаны всех мастей заполонили таверны и постоялые дворы, а местным магистратам было на все плевать. Да и высшим тоже. И лишь Святая Инквизиция по всем домам рыщет в поисках предателей и инакомыслящих, да только ищет не там. "Аристократы чертовы... Гарвальд державу поднял, а они своим бахвальством ее развалят, и будем жить, как те семь княжеств" - мысленно выругался в Ходоке диссидент-нейтрал.
  - Ну так что? - спросил Аскибур, грея руки о кубок с грогом.
  - Ну а на кой черт мы туда полезем? - пробурчал Ходок, садясь напротив брата в кресло. - Ты ж меня с собой зазываешь, верно?
  - Ну да, - оживился Аскибур и открыл карты: - Там хотя бы волен делать так, как считаешь по совести.
  - У тебя она была-таки всю жизнь, эта совесть, - усмехнулся Ходок, вспоминая их детство. Что вспомнить, действительно было.
  - Ну, а то. Да и разжиться там можно, если с умом, - расплылся в ухмылке Аскибур и тут же перестроился на прежний лад. - Ты же видишь, что творится. Отца моего сколько уж пытались согнуть? Ладно, он изворачивается, знает, кому, что и когда сказать. Он, кстати, тоже служивый, с галитских пределов.
  - Да знаю я твоего отца. Голову там, конечно, быстрее потеряешь, но что-то взять оттуда при умении тоже вполне вероятно. Но я все равно не сильно понимаю, к чему ты клонишь, - задумчиво ответил Ходок, отпивая из своего кубка.
  - К тому, что забрали бы его, будь он менее влиятелен. Как соседа-садовника нашего. Не захотел поставить свою снедь к застолью местного начальника стражи, другую договоренность имел, с другими людьми. А его и забрали. Отец и я начали было народ поднимать, да не выгорело. В общем, исчезнуть мне надо. Заодно и от отца и семьи подозрения отведу. Не хочу, чтоб они в казематы попали.
  Рубить тя в пехи... Вот так живешь, живешь, а она уж на порог подобралась.
  - Долго думал? - испытующе посмотрев на брата, спросил ветеран.
  - Ночь. Отец знает, - ответил младший. - Брат, помоги. У нас в селе есть один, сидевший в казематах. Печальное зрелище. А всего-то лишь не уступил дорогу погани в латах, когда гнал по колее тяжелую телегу.
  Вот так. Ну, коли ввязался, играй. А в обычаи бывалого бродяги Ходока входило всегда поднимать прикуп, брошенный судьбой. Иначе нет огня. Да и неинтересно.
  - Спать ложись, - после паузы произнес Ходок. Его лицо резко оттенилось в свете свечи. - На лавку. Хочешь, на пол. Шкуру у двери возьми. Снарягу завтра подберем.
  - Брат, весь хабар - твой! - обрадовано, но твердо сказал Аскибур.
  - Да пошел ты, - отмахнулся Ходок. - Пополам. И чтоб нам повезло.
  Неслышно встав, хозяин затушил свечу. Наутро в доме Андрина Сегрейда было пусто.
  
  
  - Ну все, что ли?
  - Да все, иди, откусывай, - буркнул Ходок, занимая место дозорного.
  Аскибур достал обычные кузнечные кусачки и сноровисто поотрывал у убитых валькоров когти и сложил их в отдельную котомку. "Для ингредиентов", называл ее Аскибур, четко и ясно определив ее назначение. Варфилд, конечно, далеко от Топи, но знахари и целители, интересующиеся всевозможным сырьем для лечебных настоев, были и здесь. А так как лезть в смертельно опасную Топь они отказывались, то доходили, в лучшем случае, до Таверны, предместья этого Ада, находившейся чуть в лесу, за которым начиналось чертово болото, и заказывали, ожидали необходимых предметов и покупали их с рук там или, что намного чаще, через посредников-контрабандистов или королевские караваны, изредка туда заходившие. Поэтому маршрут группы был ясен - мимо Аванпоста, не по дороге, на перекресток за Таверной и к Торговке или в ту же сторону, но через Южный Холм, с большим крюком, но более безопасно и незаметно. Хотя, от случайных встреч не спастись, пожалуй, нигде.
  - Выдвигаемся.
  Аскибур, сунув кусачки в котомку, пошел вслед за Ходоком, на ходу осматривая и оправляя снаряжение. Его и было-то - подсумок с метательными топорами и тесак с круглым щитом. В отличие от снайпера-брата, он был типичным штурмовиком. Своими боевыми специальностями они отлично дополняли друг друга.
  Ходок, сторожко идя впереди, цеплялся взглядом за каждый куст, бревно, дерево... Опасностей на маршруте было предостаточно.
  Возвращаясь с Предтопья, покрытого лесом, самое главное - не уверовать в победу и собственную безопасность раньше того времени, как закажешь у Тавернщика выпить. Если повезет не нарваться на валькоров, мечущихся по лесу в поисках жертв, не сцепиться с бандитами, устраивающими засады на тропах для того же, не быть обнаруженными патрулем Королевской пограничной стражи, для которого все живые, что за Таверной - злостные нарушители и/или отродья Топи, а возможность "нарушителю" договориться со служивыми стала в последнее время слишком зыбка, чтобы считать ее возможной к постоянному применению, если повезет не сойти с тропы и не встретить, на ней или в совсем уж дикой глуши, морок или вконец рехнувшегося мага, мертвяка или еще какую-нибудь дрянь, заметить вовремя чертово место, наконец, если повезет просто не утонуть в болоте, раз уж даже туда вдруг занесет - считай, день прошел удачно. А если еще чего ценного найдешь, да вернешься... увернуться тебе от ножей тавернских грабителей-мерзавцев, нацеленных в твою спину.
  Бывало и такое. Да всякое бывало.
  
  ...
  Ходок резко остановился и почти сразу сел. Аскибур мгновенно последовал его примеру, одновременно глядя в ту же сторону, что и ведущий.
  - Вояки чертовы... В кусты, - одними губами процедил Ходок. Группа медленно, в полуприседе скрылась на заросшей обочине.
  Саженей за десять перед ними на перекресток вышел отряд с Капитаном Маркусом, бессменным командиром местного аванпоста. Не то, чтобы лучше него никто не мог выполнить эту тяжкую, грязную работу, но другие офицеры особо сюда не лезли - слишком опасно для аристократа. Но Маркус был местным дворянином, и особым указом короля все командиры были местными. Столичных сюда, в эту мясорубку, ни приказом, ни казнями было не загнать - с ума сходили поголовно, ибо опаснее пьяных городских погромов в жизни ничего не видели. А давно здесь служащие глушили винище бочками да тоже с ума сходили, как могли, но не окончательно, что вполне устраивало не разбирающееся в местной традиции столичное командование.
  В любом случае, соваться лишний раз на рожон Ходок не собирался, о чем и известил брата жестами. Аскибур кивнул, полностью соглашаясь, и бродяги мертво замерли в кустах.
  - Кэп, на кой черт нам туда переться? Сдохнем за здорово живешь половина, а комендант себе очередную победу у Авенита припишет? Над противником, который при желании разнесет все Предтопье в пух и прах? - вещал какой-то долговязый наемник, пошедший было в стражу за легкими деньгами, да понявший, что попал впросак со своими предположениями.
  - Слышь, Хок, а зачем ты вообще пошел в стражу? - отстраненно ответил Маркус, шедший, как обычно, впереди отряда. - Чтоб вот так стонать здесь? Этим можно и в Таверне заниматься. Или тебя оттуда выгнали за это?
  - Нет, Кэп, но лезть на убой к какой-то банде, начисто вырезающей караваны... - продолжил Хок, явно огорошенный сказанным своим командиром.
  "На убой ты еще, ублюдок, не лез", - со злостью подумал Ходок, сжимая арбалет крепче. Если заметят - полный швах. Двум, пусть и крепким, бойцам против пятнадцатерых не выстоять, даже если половина из них - болваны, подобные Хоку. Зато постоянное ядро отряда - будь здоров, да и Маркус один чего стоит. А что за банда опять возникла? Не Царь ли войско себе набрал? Или новый Труподел объявился? Новая напасть...
  - Ну все, трус, ты меня достал! - вдруг взорвался Маркус, резко разворачиваясь на месте и останавливая колонну. Желваки у Кэпа резко выделялись, что ничего хорошего не предвещало. - Сержант! Объясни этому клоуну, что он не на представлении!
  Матерый сержантюга, опора и правая рука Маркуса, объяснения непонятливому вложил в виде изумительного по силе удара по вовремя подставленной скуле. Наемник со звоном в голове пролетел полсажени и тут же вскочил, ошарашено хлопая глазами. Сержант, скользящей походкой переместившись в сторону упавшего, практически без замаха влепил ему еще одну оплеуху, от которой наемник снова не устоял на ногах.
  Стражники заржали в полном составе. Некоторые особо боевые наемники присоединились к ним. Часть молчала, потупив взгляды.
  - Сержант, отставить! - отхохотав, рявкнул Маркус. - Ну, Хок? - обернулся он к поднявшемуся во второй раз и заметно шатающемуся вояке. - Возражения еще будут?
  Хок злобно сплюнул смесью зубов и крови.
  - Нет.
  - Вот и отлично. Сержант, проследи, чтобы во время боя эта сволочь находилась в первой линии. Вперед!
  "Ушатают вас, Маркус и компания, и поделом", - пробурчал про себя Ходок, отмечая отвратную дисциплину пограничного отряда, в котором сам служил когда-то. - "Порежут, как котят. Не те бандюки, конечно, они ничуть не лучше, хотя потери у вас и от них будут, а вот противник посерьезней сожрет и не подавится."
  Еще б тут с ума не сойти. Бандиты - это вообще самое безобидное, что здесь есть, отчасти из-за их тупости и обыкновения не связываться с более умным и опасным, пусть и малочисленным противником, отчасти из-за того, что их привычки и приемы работы были одинаковы во всех частях королевства и за его пределами. А отчасти и от того, что они были людьми. Такими же людьми из плоти и крови, одинаково легко дохнущими как от болта и метательного топора, так и от тесака с короткой секирой, от которых можно закрыться щитом, которых можно и на ножах переиграть, ибо бойцов среди них, на самом деле - раз, два, и обчелся, которых можно запугать умелой имитацией характеров местных представителей магического и животного мира. С которыми, в крайнем случае, можно было хотя бы попытаться договориться. И смерть от них принять было не так уж страшно.
  Страшно было с исконными обитателями Топи. Их потревожили еще во время Орочьего переселения, но тогда обошлось - дело не касалось их непосредственно и прошло стороной: орки знали на каком-то подсознательном уровне, что можно, а что нельзя, а люди были слишком измотаны и обескровлены, чтобы вернуться сюда сразу. Но битва в середине страны отгремела, орки ушли тем же путем, а люди потянулись на освободившиеся земли Предтопья, объявленные королевскими. Граница сдвинулась, выстроены новые заставы, но истинным хозяевам той темной земли это не понравилось.
  И с тех пор гибнут там бродяги-одиночки и целые караваны с отрядами охраны, пропадают бесследно экспедиции Королевской Магической Академии, беснуются нежить и черная нечисть, возглавляемая теми страшными исчадиями Топи, имена которых не упоминаются даже в солнечный день, и темный, тяжелый, душащий ужасом туман развеивается только за старой пограничной линией, на которой стояли солдаты короля еще до орочьего нашествия. И гибель только зародившегося, обещающего быстрое процветание и прибыль города Авенит, поставленного в ключевом месте на долгом, трудном и опасном торговом пути для защиты путников и купцов, и когорты солдат Третьего легиона с ним и еще двух полков, шедших на помощь гибнущему авангарду Королевства, сильно охладила советников короля во мнениях насчет этих земель.
  А причина была проста - залезли люди туда, куда не надо. И не столько тем, что построили город в проклятом месте, посягнув на чужие и чуждые им духом земли, сколько тем, что отважились поднять руны Титанов, давно погибших здесь на страшной войне Великих Сил, которой люди, к счастью своему, не видели.
  Авенит был разрушен до основания. В его руинах поселились некроманты и мороки со своими свитами из мертвяков. В лесных балках Предтопья скрывались жуткие оборотни - валькоры, потомки темной легенды, укладывавшие ударом когтистой... лапы? руки? - легковооруженного бойца, вселяя первобытный ужас. Маги-безумцы бродили по лесу, некогда отгороженному рекой от Топи, теперь же почерневшему от пожаров необъявленной войны людей и нежити. Древняя, черная магия стала выбрасываться наружу, попытки адептов Королевской Академии и Святой Инквизиции обуздать эту мощь неизменно заканчивались плачевно. Лес стал Предтопьем, из зеленой и прекрасной страны превратившись в место смерти.
  И одновременно заинтересовал чертову прорву авантюристов, бродяг, наемников и просто головорезов, жаждущих наживы. На территории, юридически принадлежащие королевству, но фактически отчужденные от него, предназначенные только для изучения Королевской Академией, стали приходить искатели приключений.
  Первые, своими телами нашедшие безопасные пути по тогда еще Дикой Топи бродяги принесли такие редкости, что могли бы уйти из опасной страны, забыть пережитое навсегда и до смерти жить припеваючи в столице не только Арлонда, но и любого другого королевства. Ушли единицы. Из тех, кто вообще вернулся в здравом уме. И счастья звонкие монеты им не принесли.
  Но начало было положено. И кроме Королевской Пограничной Стражи, непонятно что непонятно от кого охранявшей, Королевской Магической Академии, пытавшейся постичь непостижимое, и Святой Инквизиции, рубившей с плеча все движущееся, да все без толку, пришли на эти проклятые, зачумленные, отчужденные территории искатели приключений. Кто бродяжничал, находя понятные и непонятные предметы, кто грабил бродяг или нанимался в стражу, к магам или оставался при Тавернщике курьером, по сути - тем же наемником, с кругом обязанностей намного большим, чем обозначала его должность в контрабандистской сети при местном торгаше, а кто находил покой от когтей первого встреченного монстра или попадал в качестве зомбированного в свиту некроманта. Топь перестала быть Дикой. Но безопаснее она от этого не стала.
  
  Уши пронзил тонкий противный писк.
  "М-мммать!!!", - Ходок, понимая, что непонятно откуда взявшийся злокрыс самым пакостным образом рушит все их почти сбывшиеся чаяния попасть в Таверну, сбыть хабар и отоспаться, с бешеной гримасой молниеносно поймал на прицел мерзавца, направлявшегося к ним. Но нервов хватило, и он не выстрелил сразу.
  - О, крыса! Сейчас я ее... - только и сказал какой-то наемный лучник из стражи и, прицелившись, спустил тетиву. Злокрыс, заверещав от боли, метнулся, заваливаясь набок, со стрелой в брюхе. Вторая стрела прилетела в голову, и он затих, конвульсивно дергаясь. Стрелявший, под одобрительные возгласы товарищей, пошел к добыче.
  "Ну пройди мимо, пройди, не заметь...", - напряжение достигло предела. Нет. Невозможно не заметить. Черт. Черт.
  Лучник поднял труп за хвост и, на радость толпе, швырнул его в кусты и попал в Аскибура. Непроизвольно дернувшись, Аскибур отбросил злосчастного крысиного переростка.
  Наемник насторожился. Ходок почувствовал внимательный, цепкий взгляд и желание непременно выяснить причину, из-за которой на сапог "удачливого" стрелка попала кровь его жертвы...
  Черт.
  - Бегом! - глухо прорычал Ходок, срываясь с места и припустив через плотные кусты. Чуть замешкавшийся Аскибур понял, что очень сильно оплошал, и, встретившись взглядами с изумленным наемником, вскочил и просто резко выпрямил руку с зажатым в ней топориком, ткнув ему кулаком в переносицу, а затем ударился в бега.
  Наемник, охнув, сложился на дороге, обливаясь кровью. После секундного замешательства Маркус взорвался.
  - Догнать! Бегом все! Хоть чем, хоть сапогами насмерть запинайте! - понеслось в спины братьям.
  "Ну, сволочь! Ну как так-то, а?!?" - ругался про себя Ходок, проламываясь по густому подлеску. Целую неделю торчали на территории отчуждения, в чертовой глухомани, просчитывая каждый шаг, выцеливая каждый куст, САПОГ НЕ СНИМАЯ, ЧТОБ ПОРТЯНКИ ПЕРЕМОТАТЬ, саженей сто оставалось до Таверны, и тут на тебе! Еще неизвестно, сколько их будут гнать по выжженной, мертвой земле, приняв за банду, и неизвестно, как они будут выбираться оттуда, куда их загонят. Если не завалят при преследовании. А принимать бой - так и вовсе обречь себя на верную гибель.
  Аскибур, догнав Ходока, сквозь ругань спросил:
  - Куда бежим-то?
  - Лучше б я тебе обухом по башке съездил в кустах, случайно! Куда кривая вывезет! - проорал Ходок, и братья ускорились, на ходу готовясь к драке.
  Стража с дикими воплями неслась за нахальными обидчиками. Подгоняемые командами Маркуса и пинками сержанта, они и не думали отставать от беглецов.
  - Ходу, ходу, ходу! - рявкнул Ходок, перелетая через поваленные бревна. И тут же сиплым шепотом, Аскибур едва услышал: - К Чертову Рву!..
  В Чертовом Рву, непонятно зачем, кем и когда вырытой длинной траншее мимо дороги на Таверну из глуби Топи, любили прятаться всякие твари, встречи с которыми можно было пожелать только врагу. Или грамотно воспользоваться данным знанием. Если повезет.
  Повезло. Перелетев через дорогу чуть дальше Аванпоста, двойка наткнулась на затаившихся там бандюков, которые очень обрадовались появлению двух путников. Аскибур включил отыгрыш из знакомого обоим братьям ремесла бродячего артиста и пьяным горлом проорал:
  - Тиха, не шмаляй, там гербы несутся!
  - Валим! - поддержал брат брата.
  Бандюки переглянулись и... один из них заорал от ужаса, а второй свалился с пробитым стрелой горлом. На бегу оглянувшись, Ходок увидел нагнавшего отряд стрелка с разбитым носом. Он дернул из колчана вторую стрелу.
  "Следующая - наша!" - сверкнуло в голове. Привычка ходить в группе заставляла думать о напарнике-брате, как о себе самом. Ни он не смог бы бросить Аскибура при ранении, ни Аскибур - его, пусть даже задержка сулила верную смерть обоим. Полный цугцванг-цейтнот, причем не в шахматах.
  Маркус в три прыжка подлетел к вздумавшему от отчаяния защищаться бандиту и, закрывшись щитом-каплей от неумелого удара, пронзил смертника снизу насквозь.
  Два раза на день повезло - это редкость. А когда третий - можно пить в Таверне неделю. Чтоб Сестра-Заступница Удача не обиделась. И Госпожа Покоя провела последней дорогой, когда милостивая Сестра сочтет, что удачи лишь на нее и осталось.
  Маркус всего на чуть отвлекся от преследования беглецов и во время надевания на клинок - боем это назвать никак нельзя - противника всего на миг закрыл их от едва не всадившему стрелу в спину командиру стрелка. Ходок ткнул брата в плечо. Тот интуитивно уловил замысел. Когда сектор открылся, там никого не было.
  - Где они?!? Найти!! Живо!!! - взревел Маркус, развернувшись к оторопевшему отряду.
  Наемники толпой ринулись в дебри. Стражники организованно растянулись в цепь и, не отставая, пошли следом. Поиски не дали ничего.
  
  Ночь. По дороге тихо, с опаской передвигается смертельно уставший бродяга. Он прекрасно осознавал, что вряд ли сможет оказать серьезное сопротивление противнику, буде такой появится, но по привычке пялился во все стороны и правую руку держал на подсумке с метательными топорами.
  Слева на обочине шелохнулись кусты.
  Обреченная расслабленность слетела с путника. Вцепившись взглядом в куст, сжав топор наизготовку, бродяга закрылся щитом и замахнулся для броска. Все произошло в мгновение ока, рефлекторно.
  - Стой, с-сволочь! - исступленно зашипел кто-то с обочины. - Свои!
  - Андрин! Живой! - дрожащим голосом произнес струхнувший одиночка. - Выходи давай! Ты меня точно дураком сделаешь. Или сам бесславно погибнешь.
  - Да успокойся ты. Топор опусти. - Ходок выполз на обочину и сел, вытянув ноги на тележную колею. Идти сил уже не было. - Как сам-то?
  - Чуть не сдох. Еще и в чертово место едва не угодил. Так тоскливо стало... А всего стороной прошел... - едва слышно прошептал Аскибур, едва удерживаясь на ногах, подошел к брату и, не удержав равновесие, хлопнулся на бок.
  Минута. Всего минута покоя в жизни вольного бродяги порой так много значит, что нет слов передать это. Она дает почувствовать наличие себя в этом мире, проклятом и завораживающем, смертельно опасном и по-детски наивном, без масок, личин, бахвальства, себя, просто ускользнувшего из лап чудовищной, жуткой смерти не телесной, но душевной, которая раскаленными клещами рвет на части мгновенно и одновременно - целую вечность... Себя, уцелевшего там, где уцелеть в принципе невозможно. Себя, которому, несмотря ни на что, повезло так, как вряд ли кому-то когда-нибудь везло. И пусть неизвестно, повезет ли еще, но главное за этот миг обычно успеваешь понять, прочувствовать, всем духом пропитаться этим ощущением и раствориться в нем без остатка изрубленной в клочья, но живой душой. Успеваешь понять. Но осмысливаешь это обычно потом. Если выживаешь в процессе понимания.
  - Все. Вставай. Надо идти. - Ходок тяжко поднялся, оправился, сунул секиру за пояс и проверил разряженный арбалет, удерживаемый ремнем на антабках за спиной, поверх тощей котомки. Пробормотал: - Вроде целый... - И добавил, чуть громче: - Ну, пошли уже!
  Аскибура накрыло. Посмотрев на брата, Ходок, чуть помедлив, перекинул арбалет на грудь, опустился на землю и с сиплым придыханием, хрипя натруженными легкими, взвалил трясущегося, еле слышно стонущего товарища с тяжко искривившимся лицом на плечи, выпрямился и пошел в сторону Таверны.
  
  - Ну а как разбежались, я на Авенит выскочил, по развалинам пошкерился, только уже не от стражи, а от морока, и взял да провалился в какой-то подвал. А там камень-Немор лежит. Я его в котомку, да так и ушел по подземному ходу из этого подвала. И вышел на поверхность где-то в районе Старой Шахты. Кстати, гон тогда у тварей был, в подземелье чисто было. И оттуда по Чертову Рву потихоньку пополз, чтобы не выглядел меня никто. А под ночь на меня Аскибур вышел, - закончил Ходок и допил квас. - Тавернщик, плесни еще на ладонь от донышка, будь другом!
  - А напарник что? - поинтересовался один из слушателей, опытный бродяга, но живой лишь потому - как и практически все здесь - что не считал ниже своего достоинства расспросить недавно вернувшегося из ходки о встреченных им на маршруте неприятностях и методах борьбы с ними.
  - Очухается - сам спросишь. Парень - что надо, но не так давно он здесь, чтоб спокойно относиться к таким потрясениям. Знаю лишь, что рванул он поначалу как раз на Шахту, и где-то в той стороне чуть в стоячий морок не угодил. Будет тоскливо, тяжко, страшно - меняй маршрут, - вкратце обрисовал ситуацию Ходок.
  - Ясно. Приму к сведению. - Эльтен чуть замялся. - Возьми. В благодарность.
  Небольшой мешочек перекочевал из ладони в ладонь и тут же скрылся в недрах Ходоковской котомки. Тавернщик сделал вид, что ничего не видел. Все-таки нормальный он мужик, пусть и темные делишки, бывает, крутит. Все мы здесь вне закона.
  Ходок внимательно посмотрел на Эльтена.
  - Чем обязан?
  - Это я вам обязан, - ответил знахарь-бродяга. - Я ж знаю, вам руны от мора пригодятся. Ну и, до кучи, тень-листочки там и три жестких гальки.
  Ходок кивнул травнику и откинулся назад, опершись спиной о стену. И так хабара взяли, в общем-то, немало, что вполне оправдывало пережитое, а тут еще и приятный довесок от хорошего знакомца. С рунами понятно, всякую дрянь вроде морока отгоняют, тень-листы - изумительные по целебной силе побеги одного редкого дерева, знали которое Ходок, но лишь понаслышке, да несколько знахарей вроде Эльтена, да со временем надо угадать, чтоб их собрать, а жесткие, совершенно не мнущиеся иссиня-черные шарики, на ощупь - галька... от чего они? кажется, просто успокаивают? И то хорошо.
  - Пойдешь мимо Аванпоста, осторожней будь. Там-то все и началось. К Авениту не ходи - зверье и марь всякая по норам скоро полезут, сгинешь там, - проговорил Ходок и шепотом добавил: - На Шахте будешь, глянь с левой стороны чуть под бревно, на входе. Там Драконий Цвет лежит.
  Эльтен изумленно вытянулся.
  - Да ну?!?
  - Тихо, - шикнул Ходок. - Твой. Только никому.
  Пустеющая Таверна затихала. Кто уходил в ночную ходку, кто - с караваном до ближайшего относительно спокойного городка, в котором, несмотря на близость к нему темных земель, люд не боялся всякого приходящего с Топи и запросто мог дать отпор нежданной твари. Над бревенчатым зданием с тесовой, даром что не протекающей стараниями Тавернщика и бродяг-постояльцев, крышей, где, собственно, и располагалось заведение, синело необычайно звездное вечернее небо.
  Эльтен поднялся.
  - Ты на Шахту? - тихо, с ухмылкой спросил его Ходок.
  Тот молча кивнул. Ходок вышел следом за ним.
  Травник-одиночка, не оглядываясь, молча двинул по дороге прочь от Перепутья. Травник... Однако с парой мертвяков разобрался в момент, на глазах у многих, еще во времена Некромантова нашествия и захвата Таверны. Кто их разберет... Слишком круто все переменилось с последним приходом оборотней.
  
  Ходок сидел у стены Таверны, вытянув босые ноги. Снаряга его и брата лежала у Тавернщика. Беспокоиться было не о чем. Разве что о невозврате. Хоть товарищу весть кинул, чтобы тот в дом его вселился, а то растащат. А тот не даст крепкому подворью сгнить. И дело на нем себе найдет.
  - Андрин.
  Ходок обернулся. Аскибур, пришедший в себя и более-менее проспавшийся, стоял рядом.
  - Что хотел-то?
  Аскибур сел.
  - Что тут происходит?
  - В смысле?
  - В прямом. Стража режет всех, кто мог бы ей помочь. Я видел, как половина их отряда легла на том мороке, в котором я чуть не накрылся. Я ведь мог их провести мимо, крикнуть им, чтоб они не совались туда, но не сделал этого. А они меня не послушали бы. А потом я увидел подбирающихся к ним тварей... Вроде тех, что мы с тобой уделали. И оттуда смогли уйти Маркус, трое стражников и наемник, израненных, со сломанными копьями и щитами. И то лишь потому, что твари не стали их убивать, а отогнали их от их убитых товарищей. У них было два меча и кинжал на всех... Они ушли, все, кто выжил. А я не принял бой вместе с ними.
  Ходок смотрел на небо.
  - Инквизиция, маги... Они же не разбирают, что к чему, а ищут здесь присутствующим вещам и явлениям применения на благо королевства. Только "благо" у них какое-то корыстное. А все непонятное пытаются уничтожить. А бродяги... Нам-то что делить? А друг друга тоже, бывает, убиваем ни за что, пусть не все, но...
  Капля упала на лежащий в песке лист. Рядом, оставив темную, еле различимую в сумраке точку, слетела вторая. По крыше Таверны, стволам и кронам деревьев, по земле мерно зашуршала полившаяся с неба вода, уносящая с собой пот, кровь и слезы бойни светлых и темных душ и духов, смывающая изуродованные останки павших, останавливающая на минутный внутренний привал уставших людей и бросающая живой отсвет на проклятые души враждебных - враждебных ли? - человеку сущностей, тихо стонущих от того, что стоят на этой черте, определяющей их, и стремящихся покинуть ее, становясь от дождя почти осознанно чуть светлее; дающая жизнь всему, что живет на этой земле.
  Ходок, прищурившись, вымученно улыбнулся. Теплый ветер чуть шевелил воздух, наполняющийся свежестью. Тихо рокотали громовые раскаты.
  - Возьми, - протянул он брату две жестких гальки. - Носи у сердца.
  Аскибур принял из руки Ходока два шарика, чуть сжал кулак и поднес их к груди. Через минуту они растворились, впитавшись в ладонь.
  
  
  
  Руна на щите.
  
  Firelake - No rules, no laws; Kammen & Swan - Lullaby Set; Yellowcard - Breathing.
  
  Что надо бродяге, вернувшемуся из ходки в сторону Топи? Правильно, выпить для отдохновения от пережитого, отдохнуть, отоспаться, привести в порядок снаряжение, купить-продать необходимое-добытое, ну и, конечно же, поболтать с товарищами по ремеслу, в охотку или по делу, услышать новости, послушать местных бардов, чтобы не совсем озвереть. Да просто людей увидеть. Живых.
  И так сложилось, что все это великолепие, вся эта роскошь была доступна в одном месте - Таверне "Перепутье", заведении Дона Кирилиуса, местного трактирщика и торговца контрабандным оружием, зельями, снаряжением и провиантом, поступающими из королевства, и всевозможными находками с той стороны границы. И редко случалось, чтобы Кирилиус, или, как его все называли, Тавернщик, прогадал с прибылью. Вот и сейчас он не ошибся.
  Никто не мог сказать, что послужило причиной столпотворения вольного народа в единственном крупном заведении по ту сторону южной границы. Может быть, возвращение группы, возглавляемой Дантером, ветераном Притопья, из дальнего рейда мимо Стены и полузабытого Холма Отшельника, может, скорое прибытие сразу двух караванов, королевского и контрабандистского, заказанного Тавернщиком, с обилием товаров, интересующих бродяг, а может, просто ожидаемый гон местного зверья и монстров. Но в Таверне яблоку было негде упасть, и хозяину это было явно на руку.
  В гудящее, как пчелиный рой, заведение вошла некая особа. Легкая, неслышная походка, плавные выверенные движения выдавали в их исполнительнице некоторую сноровку. По-хозяйски осмотревшись, не привлекшая к себе внимания эльфийка прошла к стойке и, окликнув Дона Кирилиуса, о чем-то заговорила с ним.
  Грат сидел за узким столиком в углу помещения и тянул из пинтовой кружки эль. Круглый щит, крепкая кожанка, короткий боевой топор и заплечный мешок с дротиками лежали у стены; пояс с ножом и наручи, надетые поверх рубахи, Грат не снимал даже в Таверне: несмотря на добрый нрав и покладистый характер, он педантично выцеливал взгляды, подернутые пленкой презрения и черной зависти.
  Напротив него, также с кружкой эля, сидел хитроватый малый несколько разбойничьего вида; светлые волосы его выгорели, рукава короткой черной робы, доходившей ему до середины бедра, подпоясанной простым узким ремешком с обязательным ножом в ножнах, были закатаны выше локтя, открывая мощные предплечья, здорово расширяющиеся от запястья к локтевому суставу. Из оружия у него была лишь укороченная глефа, опертая о стену, но вошедшие плотной группой бойцы уважительно приветствовали его и кивнули Грату. Глефист обернулся, поднял руку, обращенную ладонью к вошедшим, Грат молча кивнул в ответ. Обмен любезностями закончился, мечники направили свои стопы к стойке, а Грат и Рострин продолжили неторопливо пить эль.
  - Смотри, новая персона в наших краях, - сказал щитник, отрываясь от кружки.
  Рострин обернулся.
  - Это вон та, у бара? - уточнил он, оценивающе смерив взглядом ладную эльфийку, беседовавшую с хозяином заведения.
  - Ага. Интересно, что же мастер Тавернщик ей втирает? Желание обогатиться за счет неопытного новичка проснулось? - поморщился Грат.
  - Да, он любит всякое непотребство за великие тыщи монет впарить, - съязвил Рострин, и напарники, грустно усмехаясь, снова увлеклись своими ненаглядными кружками.
  
  Эльфийка тем временем закончила беседу с хитрецом Тавернщиком и, не скрывая своего маршрута, уверенно направилась к бродягам. Рострин встретил ее своим хитрым, останавливающим своей въедливой внимательностью, чуть улыбающимся взглядом.
  Эльфийка, ничуть не смутившись, остановилась только у столика.
  - Чем обязаны? - тоном, не позволяющим понять, из вежливости или из заинтересованности разговаривает собеседник, спросил Рострин после короткой паузы. Грат демонстративно не отвлекся от пустеющей кружки.
  Гостья тем временем уже оперлась локтями о столик, обвела их изучающим взглядом без всякой толики стеснения и с достоинством начала:
  - Слышала про вас много чего хорошего. Есть одно дело, в котором мне, кроме вас, вряд ли кто сможет помочь.
  Рострин выгнул бровь, не сумев сдержать удивление. Грат закашлялся и отставил кружку.
  - Так сразу вы рассказываете нам, незнакомцам, о своих планах. Не слишком ли неосмотрительно? - учтиво спросил глефист, однако, польщенный мнением про их скромную партию. Грат шумно выдохнул. Сильно ему не понравилась незнакомка.
  - Отчего же незнакомцам? - чарующим голосом ответила вопросом на вопрос эльфийка. - О вас хорошо отозвался Сейдрин, думаю, он вам небезызвестен. А я склонна верить ему.
  Рострин замялся.
  - Сейдрин, Сейдрин... Грат? - вопросительно посмотрел он на товарища, непроизвольно выдав его имя незнакомке. Грат метнул прожигающий взгляд на глефиста. Он что, совсем отчаянным стал? Или рехнулся?
  - Да этот... торговец-эльф из Пригранича, - все еще прокашливаясь, ответил щитник. - "Лавку-у-дивного-перекрестка" помнишь? Это его заведение.
  - А, припоминаю! Неплохая лавка, - оживился Рострин. - Глефу свою, к слову, я у него как раз и заказывал. Полагаю, ваше снаряжение тоже оттуда? - уточнил он, отметив взглядом рукояти какого-то лезвийного легкого оружия и лук со стрелами, торчащими из-за спины собеседницы.
  - Да. Рада, что у нас есть общие знакомые, - кивнула эльфийка.
  - Знакомые... - встрял пришедший в себя Грат, подозрительно покосившись на гостью. Взгляд его не обещал ничего хорошего. - Царя тоже все знают. Понаслышке. А мнения о нем разные, и носители их почему-то видеть друг друга живыми не могут.
  - Ты чего взъелся? - неожиданно уперся взглядом в товарища Рострин. Голос его, звучавший доброжелательно, на деле был напружинен. - Тебе в кои-то веки предоставляется возможность...
  - Помочь неизвестно кому, кто каким-то образом умудрилась закружить тебе голову? - зло, по-волчьи смотря в глаза напарнику, ответил Грат. - Ты думаешь вообще, что творишь?!
  Глефист сам не понимал, откуда в нем столько доверия к непонятной эльфийке, черт знает откуда свалившейся на их головы и хотящей от них неуточняемого пока, но ничего хорошего не обещающего. Но остановиться он не мог. Так же, как и не мог поступиться мнением товарища, с которым бок о бок, а чаще - спина к спине дрался с самыми страшными тварями и с самим собой. И если даже они не побеждали, то оставались в живых исключительно благодаря друг другу.
  - Спокойно, спокойно, - примирительным, но внутренне все также напряженным тоном процедил Рострин. - Пойдем поговорим. Подожди нас здесь, - обернувшись, сказал он эльфийке. Та кивнула, будто все было в порядке вещей.
  Товарищи вышли из Таверны. На Поляне (некоторые называли ее Певчей) тренировались два новичка-отмычки под руководством старшего, наверняка взявшего их под свою опеку на права младших группы, слонялись без дела бродяги в ожидании каравана. Дозорный, стоящий недалеко от Перекрестка, опершись на копье, не подавал признаков беспокойства, а это значило, что переменчивая в счет непонятных королевских приказов, меняющихся день через день, Стража не шла зачищать Таверну от "злостных нарушителей запретной границы", вольных бродяг, промышляющих добычей местных редкостей и стремящихся избежать лишних встреч с армией, и не неслась в сторону обители местных отчаянных сорвиголов и пристанища случайных путников волна тварей, поднятых из самой Преисподней. И ветер шел с востока такой тихий, спокойный, что, казалось, король Гарвальд вновь на престол взошел, есть воля вольным, а не петля, и нет сейчас никакого судорожного, но скрываемого ожидания дикого гона...
  Рострин встряхнул выцветшей головой, будто стряхивая с нее что-то.
  - Брр... - нахмурившись, он смотрел на притоптанную ногами всех тренировавшихся здесь новичков песчаную почву. - Как пелена спала.
  - Убедился? - так же зло спросил его Грат. - Ты больше так не делай. Ты прекрасно представляешь себе, что можно сделать, зная имя. А ведешь себя, как дитя.
  Забулдыга, до этого момента валявшийся под стеной, вскочил и, юродиво озираясь, поплелся в Таверну. Сволочью он был редкостной, этот Ольхарт, на самом деле, сколько народу из-за него погибло такой страшной смертью, что не только нельзя было проводить погибшего погребальным костром или хотя бы фразой "пусть ему хорошо лежится", но и души даже помянуть уже невозможно было - убита даже она была, растерзана в клочья, истерта из памяти и низвергнута в Пустоту, во Тьму полнейшую до Последнего Великого Суда, где все павшие и усопшие со всех сторон войны предстанут перед собственными честью и совестью, посрамленными, выстраданными или сохраненными. Но когда то будет?.. А мерзавца Ольхарта не трогали лишь из-за того, что лишней смерти на себя брать никто не желал. Так и доживал свой никчемный век сам едва не загнувшийся в бродячем мороке, да сошедший с ума потерявший путь бродяга.
  - Потащился, гад. - Глефист сплюнул.
  - Вот. Узнаю старину Рострина, - сверкнул глазами Грат.
  Боевая двойка чуть помолчала.
  - Тебя чего так накрыло? - уже более дружеским тоном поинтересовался щитник. - На красоту повелся? Ты припомни - валькор тоже не без грации, и морок иной тебе такого навеет, что в блаженстве не заметишь, как без души останешься, и от нее клочков не будет даже. Не то здесь что-то.
  Рострин внутренне не понимал себя. Его... двоило? Да. Он не видел пути, прямого, как древко его глефы. "Но что есть путь? Дорога или ее поиск?" Он вздохнул.
  - Да не смогу я тебе сказать. - Глефист вынул из наременного подсумка вишневую трубку и кисет с табаком. Чиркнул огнивом по кремню, закурил. - Понимаешь, если и есть тут колдовство, то не злое. И не морок.
  Грат подумал. Подождал, пока друг затянет в свои легкие сизый дым высушенных вишневых же листьев, тлеющих в опаленном дереве, и ответил:
  - Нет там колдовства. Ни злого, ни доброго. Просто обаяние.
  - Женское? - хитро сощурившись, улыбнулся Рострин.
  - Сейчас получишь! - гаркнул, вспылив, Грат. Кулаки сжались. Неожиданный порыв ветра дернул волосы на обоих, дозорный нервно встрепенулся, настороженный, злой его взгляд задержался на них; резко брошенное "Чего разорались?" зазвучало как-то сдавленно. Яркие краски полудня померкли.
  
  Дозорный торопливо пошел в сторону Таверны, служившей бродягам в том числе и крепостью.
  - Гон.
  - Ага. Давай внутрь.
  Чертыхаясь, партия потянулась к заведению. Как сразу не догадались?.. Давно же выяснили, что при таких сильных колебаниях местного пространства нетелесного плана у Рострина напрочь теряется осторожность и способность соображать, а обыкновенно сдержанный Грат, у которого происходило резкое, до мнительности, болезненное усиление этих необходимейших чувств, превращался в абсолютно несдержанного истерика. Памятуя об этих неприятных симптомах, проявляющихся у всех находящихся на этой проклятой земле - давно ли, или проездом; некоторые из них на первый взгляд были полезными, но на деле полностью подрывали боеспособность и вели к верной гибели, напарники, как могли, боролись с ними. Чем это объяснялось, толком никто не знал, лишь слышал Грат как-то версию о неупокоенных душах и неощущаемых обычными органами чувств взрывами энергии той же природы, но разного происхождения - доброго, злого, или просто хаотического. Что-что, а завязь всевозможных душевных и психических энергий, магии духа и черных мороков, неизбежно разряжающаяся подобными взрывами, здесь была колоссальной. Убитые бесконечными вылазками к дьяволу в пасть нервы тоже не способствовали выдерживанию постоянных гонов не только зверья и бестелесных образований, но и этих выбросов энергии. И если нормальных людей накрывает с головой, то от сумасшедших вообще следует ожидать чего угодно.
  В это время Таверна огласилась диким воплем.
  - Ольхарт, сволочь! - в голос рявкнули пришедшие в себя напарники. Толкаясь, они вломились в здание.
  На полу лежало несколько новичков в полубессознательном состоянии. Бывает, конечно, потом привыкнут, но... разбитые головы?! Что за...
  Яростно заорав, Грат метнулся к Ольхарту, пускающему пену ртом и выкатившему безумные глаза. Крючковатые, корявые пальцы чертова недобитка медленно смыкались на горле эльфийки. Которая была почти без сознания и лишь на каких-то рефлексах успела просунуть ладони между шеей и руками убийцы. Рострин, громко ругаясь, бросился за другом.
  Крики и ругань будто выдернули из оцепенения бродяг, столпившихся в Таверне с отсутствующими, дикими взглядами. Люди посрывались с мест.
  Грат опустил кулак на голову юродивого, схватив его за шиворот. Эльфийка захрипела, медленно выгибаясь. Предателя Ольхарта колотило, как при лихорадке.
  В бессильном отчаянии Грат рванул на себя невменяемого доходягу. Все было тщетно.
  Положение спас Рострин. Забежав сбоку, он саданул кулаком в сплетение мышц кисти. Левая рука Ольхарта ослабла. Глефист сорвал ее с шеи полузадушенной эльфийки и ударил по правой.
  Несостоявшаяся жертва рухнула как подкошенная. Грат вместе с Ольхартом завалился на спину. Рострин левой рукой схватил за грудки и отшвырнул с товарища беснующегося ублюдка, захлебывающегося пеной, и молча, с плеча вбил кулак тому в переносицу. Ольхарт резко дернулся и затих. Рострин вдруг, теряя сознание, стал заваливаться набок...
  
  Очнулся он почти сразу же. Мир вернул себе яркость красок, сверкнула в солнечном свете его нетронутая глефа. Рядом, будто проснувшись от кошмара, дернулся Грат и вскочил, озираясь.
  Находившиеся кто где посетители вставали с пола, держась за стены, трясли головами, некоторые просто лежали и стонали. Реальность, восприятие мира и ощущение опасности вернулись. Гон начался.
  Из-за стойки показался Тавернщик. У него-то наверняка камней-Неморов навалено под столешницей...
  - Э-эй, ты как? - неугомонный Грат склонился над эльфийкой. - Рострин, она не дышит. Помогай давай.
  - Сейчас... - пробормотал глефист, поднимаясь.
  Вдвоем они привели ее в чувство. Она села, машинально проверила оружие, растерла шею. Народ в Таверне молчал.
  Эльфийка оглянулась, увидев мертвого Ольхарта, непроизвольно дернулась за ножом.
  - Тихо, тихо, - выдохнул Грат, остолбенело сидевший рядом. - Он уже. Того.
  - Эльна, - неожиданно назвалась спасенная. Грат вздрогнул, ощутив на себе ее взгляд. Чуть помолчал и представил сидевшего рядом на коленях товарища:
  - Рострин.
  Эльна вдруг улыбнулась. Грат, почему-то испугавшись этой простой улыбки, подался назад. Эльна - посмотрела? или одарила? - его каким-то неожиданно грустным взглядом. Мимолетная улыбка исчезла, будто ее и не было.
  - Мне нужно попасть в Авенит, - тихо проговорила эльфийка.
  Рострин в удивлении повел взглядом на собеседницу, отыскал трубку и снова закурил, чего обычно в Таверне себе не позволял. Грат кашлянул.
  - Главное - вовремя, - констатировал глефист. - Сейчас гон.
  Эльна неожиданно устало прикрыла глаза.
  - Там жил мой отец. Он пришел туда вместе с первопроходцами, знахарем, изучал... - девушка замялась, - необычные вопросы.
  - Тут всех необычных вопросов - Руны Титанов, а все, что здесь есть - это от них производные, - сказал Рострин.
  - Его не они интересовали, - вдруг жестко ответила Эльна. - И мне нужно попасть туда не позднее вечера следующего дня.
  Люд в Таверне расшевелился. Два привычных ветерана подхватили труп сумасшедшего Ольхарта-Коряги и понесли его прочь из здания, не доверив такую работу впечатлительным новичкам; те же, в том числе и два подопечных Арехта Дикого, под руководством Тавернщика готовили заведение к отражению возможного штурма. Остальные бывалые бродяги стояли в дозорах по периметру или помогали работающим.
  Напарники поднялись с намерением поучаствовать в укреплении широких тавернских дверей.
  - Стойте, - слабо произнесла вставшая на ноги Эльна. - Два Драконьих Цвета.
  Грат и Рострин, остановившись, переглянулись. Рострин злобно сплюнул.
  - Мы на убой и за тупой выгодой не подписываемся.
  Эльфийка обессилено села на скамью возле столика. На нем также стояли кружки, и снаряжение лежало нетронутое. Щитник посмотрел на удаляющуюся коренастую спину товарища, на уверенные угловатые движения, потом перевел взгляд на эльфийку.
  - Да нет, два Драконьих Цвета - это вряд ли, - задумчиво произнес Грат. - Давай поможем, а? Там что-то... не то, зачем обычно сюда приходят.
  Глефист резко развернулся на месте, вытаращившись на товарища.
  - Ты с ума сошел.
  - Нет.
  Рострин внимательно, чуть с прищуром, посмотрел в глаза товарищу и наткнулся на спокойный взгляд. Немая сцена продолжалась несколько мгновений.
  - Уверен?
  - Как никогда.
  Партия молча развернулась и направилась к снаряжению.
  
  Грат, поскрипывая притертой кожей доспеха, попрыгал на месте, резко вздернул руки вверх, в стороны, повертел корпусом. С сосредоточенным видом немного ослабил поясной ремень. Рука взметнулась к торчащим из-за плеча дротикам, почти выдернула один из мешка, позволила ему скользнуть обратно и легла на сдвинутый чуть за спину топор в поясных ножнах.
  Рострин, опершись на глефу, привычно наблюдал за товарищем. Для Эльны подгонка снаряжения тоже была не в диковинку.
  - Точно идете? - в третий раз спросил Тавернщик. Явно опасается за свою собственность. Если волна тварей прикатит сюда, жарко будет всем.
  - Точно, Тавернщик, - ответил ему глефист. - Мы же тебя с такими вопросами никогда не обманывали.
  Новички захохотали, бывалые усмехнулись в бороды. Тавернщик, пробурчав что-то невразумительное, скрылся под стойкой.
  - Двинули.
  Бойцы Арехта приоткрыли воротину. Группа тихо выскользнула из помещения.
  - Удачи! - крикнул им Дикий. - Вернуться вам живыми, с добычей!
  Напарники, обернувшись, кивнули. Эльна лишь улыбнулась, что-то отметив про себя.
  Как только группа вышла за пределы относительно безопасного места, разговоры были прекращены сразу. Двигавшийся впереди Грат циклично крутил головой, осматривая путь, Рострин контролировал тыл отряда, Эльне, шедшей в середине, достались фланги.
  Группа дошла до Указателя, старой обгоревшей доски, прибитой прямо к дереву. На ней отсутствовала половина надписи, но указывала она направление на город, проклятый и сожженный, куда не пожелаешь попасть врагу и куда им самим надо было прийти...
  Грат остановился. Аккуратно извлек дротик. И швырнул его куда-то в кусты.
  Рев взорвал ушные перепонки. Из кустов высунулась полузвериная, получеловеческая морда, дохнуло ужасом. Рострин занял позицию справа-сзади от товарища, Эльна схватилась за лук и попятилась. Грат швырнул еще один дротик в образину и пробил ей лоб. Из зарослей вывалилось тело.
  - Все пока, - произнес Грат, подошел к трупу и забрал свои дротики, очистив их о землю.
  - Что это было? - спросила эльфийка, настороженно озираясь вокруг.
  - Судя по лохмотьям, солдат или сержант погибшего гарнизона. Сама понимаешь, труп он уже давно, но упокоился только сейчас. А мог бы броситься. - Грат присел у тела, лезвием топора скинул руку с туловища. На груди дважды мертвеца были остатки таперта.
  Эльна отшатнулась.
  - Вот-вот, - сказал Рострин. - И это самое безобидное создание, которое здесь можно встретить. А сейчас еще и гон. Пошли, гляди в оба и стреляй не думая. Дольше проживешь.
  По дороге пошли медленно. Показались развалины.
  - Странно, даже тумана нет, - пробормотал Грат. - Эльна, указывай дорогу.
  - Внимательно всем... - шикнул Рострин, настораживаясь.
  Группа вошла в мертвый город. Из-за развалин стены, из глубины небольших, не успевших вырасти кварталов сквозило мертвечиной, горелым мясом, будто город был разгромлен вчера...
  Группа прошла саженей двадцать по улице, как Рострин заорал:
  - Слева, слева смотри!
  Из-за стены показалась и тут же скрылась морда оборотня. Раздался рев.
  - Право, у дома - мертвяки!
  Авенит приветствовал своих путников.
  
  - Аэээээй! - с боевым кличем Грат всадил дротик в грудь мертвяку. Предпоследний дротик. Дальше - врукопашную.
  Мертвяк рухнул от мощнейшего броска, несвязно всхлипывая прогнившими легкими. Из-за угла разваленного дома вышла целая группа зомбей.
  - Ууу, м-мать! - прорычал Грат.
  Таиться было уже бессмысленно. И черт их дернул двинуть на Авенит с этой сумасшедшей эльфийкой в гон!
  Последний дротик ушел в когтистую тварь, выпрыгнувшую из развалин и распластавшуюся в прыжке на Рострина. Валькор взревел от боли. Глефист принял его на древко своего оружия, швырнул оземь и рубанул с плеча по рукам? лапам? с когтями, а затем добил тварь страшным ударом в голову.
  - Ты как? - крикнул ему Грат, хватаясь за топор.
  - Нормально, благодарствую, - выдохнув, процедил сквозь зубы Рострин. По мощному предплечью текла кровь. - Надо валить отсюда, а то костей не соберем! Эльна!
  - Нельзя! Это последняя возможность для меня! Больше ее не будет!
  Грат в который раз посмотрел на эльфийку и удивленно вскинул бровь. Все те же светлые волосы разметались по плечам, плотно обтянутым сшитым точно по фигуре атласным узорчатым колетом; эльфийские легкие полусабли в руках, все в крови от острия до рукояти, ноги в мягких сапогах напружинены. И острые уши, безнадежно и стопроцентно указывающие на ее принадлежность к изящным и тонким условно бессмертным даже больше, чем эльфийский же лук со стрелами за спиной. Ну типичная тэллэри! Такая же принципиальная и безголовая.
  Толпа живых трупов с оружием приближалась. Двигались они медленно, но рубились страшно. И если кто выживал после ранения в бою с этими недобитками, то ужасные раны заживали очень долго и впоследствии бойца отличал нездоровый цвет лица - оружие было сплошь отравлено.
  То есть попасть под взмах и не увернуться одному - сейчас верная смерть всем троим. Но и оставлять хвост из преследующих и тем самым отчаянно демаскирующих их ходячих трупов было чуть меньшей, а скорее - еще большей ошибкой.
  - Рострин, Эльна, давай в толпу! - рявкнул Грат, медленно подвигаясь, закрывшись щитом, к орущим мертвякам. "Дротики, хоть половину собрать, а то вообще не вывезем!" - сверкнуло в голове.
  Расстояние сокращалось. Партия подоспела прямо к боевому контакту.
  Взрыкнув, Рострин поднял глефу на уровень головы и из-за плеча присевшего Грата ткнул острием в голову одному из противников, раскроив прогнивший череп надвое. Тот рухнул, его место занял другой.
  - Аааа!.. - нервно прохрипел Грат, принимая на щит сокрушительные удары, предназначенные ему и его товарищам.
  Со звучным шлепком стрела с зеленым оперением неожиданно вошла в глаз еще одному мертвяку. Навылет! Еще шлепок! Следующий!
  Численность и, соответственно, мощь тарана из поднятых трупов заметно сократилась. Бродяги дорезали остальных. И тут на секунду в головах у всех троих сверкнула вспышка, сразу же смененная пустотой. На уровне подсознания бойцы выхватили чье-то дыхание.
  Рострин, едва не рухнув, в полубессознательном состоянии откинулся к стене. Лоб его покрыла испарина, довольно плотная рогожа робы намокла настолько, что прилипла к телу глефиста.
  Грат судорожно хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться от неожиданно наступившей жесточайшей одышки. Казалось, кровь закипает в легких. Да вот только организму ничего не было. Это сходила с ума душевная, нефизическая часть. Дух щитника же яростно сопротивлялся наступающему оцепенению.
  Эльна дернулась было выстрелить из лука, но стрела, дрогнув, выпала из ослабевших пальцев. Через мгновение на дороге оказался и лук. Совсем сдавшая эльфийка рухнула на спину Грата. Тот вывалился за угол дома.
  Жесткий удар гравия в пальцы немного привел его в себя. Он рефлекторно огляделся. Из-за здания магистрата показалась черная фигура в рубище.
  Грат дернулся назад и успел скрыться за углом дома, прежде чем снова получил неотразимый удар под вздох. Зато Рострин вроде очухался.
  - Нек... - хватая воздух ртом, просипел Грат, стремясь закончить фразу. Напарник кивнул головой, отставил глефу в сторону и извлек из своего подсумка три метательных ножа. Чуть прикрыв глаза, замысловатым движением мастера глефист размял кисть и медленно выпрямил в локте руку с ножом, удерживаемым за рукоять, лезвием вперед. Грат оттащил Эльну за спину товарища и, шатаясь, приготовился поддержать того последним средством в данной ситуации - броском топора, последнего его серьезного оружия. Кинжалом он никогда не владел настолько хорошо.
  Рострин будто выключился и превратился в ожидание. Рука расслабленно замерла на полувзмахе, пустой взгляд бойца свидетельствовал о его абсолютном отрешении смертника. Отрешении от всего, не ради чего-то, просто для, может быть, последнего в жизни броска, выстрела, удара по врагу, по врагу не его страны или его личному, по врагу не его друга или кого-то еще. Он не смог бы сказать, хотел он этого тогда или нет, привычка смотреть в лицо смерти располагает к более близкому знакомству с ней. Они работали, доверившись друг другу - и враг врагу; сообща отдали все на откуп случаю. Ибо никто не смог сказать, почему они оказались по разные стороны этой войны, хотели ли они этого и враги ли они одни другим. Но... замах сделан. И обратного хода нет.
  Из-за обваленного угла в профиль показался капюшон. Нож ушел из пальцев Рострина по прямой, напоследок сверкнув заговоренной сталью в тусклом солнечном свете. Капюшон сложился.
  Выдох.
  Грат постоял чуть-чуть, припав на колено. Голову будто высвобождали из тисков. Он оглянулся и увидел товарищей. Рострин двигался на середину улицы, державшая лук наизготовку Эльна кивнула, поймав на себе взгляд щитника.
  - Грат, дротики, - спокойно произнес Рострин, занимая позицию на перекрестке и контролируя подходы к группе. Щитник, кивнув, метнулся собирать боекомплект. Стрелы Эльны были уже в колчане.
  
  - Готов. Двинули! - Грат оглянулся на товарищей и остолбенел.
  Рострин все также нес дозор на перекрестке. Эльна остановилась напротив миража.
  У стены чудом сохранившегося дома сидел человек. Усталый, пронзительный, чуть с прищуром взгляд был направлен куда-то мимо эльфийки, молодое, точеное лицо было заметно тронуто резко обозначившимися морщинами; зачесанные назад светло-русые волосы не успела тронуть седина.
  Рядом с призраком сидел пес. Он сунул морду человеку в складки простой охотничьей одежды на груди, тело его нервно подрагивало, и дышал он неровно, хрипя. Рукой охотник мерно гладил пса по спине, другая рука лежала на его голове. Изредка пес поднимал голову, пытаясь лизнуть человека в лицо; тот не сопротивлялся, и лишь грустная усмешка и скупая фраза были достаточными ответами на простую собачью благодарность.
  Грат похолодел; начав медленно оглядываться; он весь превратился в слух и остервенело искал в своих ощущениях какую-то неясность, пустоту, нарастающую смутность, но ничего не нашел. Не поверив в отсутствие опасности, он медленно двинулся к Рострину, все также оглядываясь и яро держа душу в путах, не давая расслабиться самому себе. Рострин, заметив его передвижения, подал условный сигнал: "Все в порядке". Грат вопрошающим взглядом указал на Эльну. Рострин пожал плечами.
  Бродяги присели спина к спине и продолжили наблюдать за улицами. Все было тихо.
  Эльна стояла на коленях, завороженная видением. От него не веяло могилой, мертвечиной или серой; не было тянущего ощущения, как от морока.
  Пальцы Эльны касались небольшого синего камня на простой черной веревочке-гайтане. Камень был незатейливо, но умело огранен и вставлен в серебряную оправу.
  - И что теперь? - тихо спросил Грат, чуть повернув голову на товарища.
  - Что ты имеешь в виду? - также, не отвлекаясь, ответил Рострин. Он уже успел вполне удобно расположиться, но руки держал на древке глефы.
  Грат нервно дернулся.
  - Что это за видение?
  - А что, предположений нет? - буркнул Рострин. - Один из Охотников Арсавала. Или не похоже?
  
  Эльна встала с колен. Рострин вопросительно посмотрел на нее. Она, заметив взгляд, но не дав ответа, прошла в сохранившуюся постройку, у которой они видели развеявшееся видение. Рострин пихнул локтем Грата. Тот оглянулся, все понял и занял позицию у входа. Эльфийка вышла из дома через несколько минут.
  - Все. Я увидела, что хотела. Уходим, - устало проговорила она и, не оглядываясь, пошла к выходу из города.
  
  На стоянке, именуемой бродягами Дальним Очагом, в ночи горел костер, служивший в диких местах символом мира и безопасности каждого находившегося в его свете. Так повелось у вольных, какими бы ни были отношения между ними, их и не думали выяснять у ночного костра, горящего в местах, где смерти ожидали от всего; правило было таково: оставайся с миром или уходи и не трогай оставшихся. Точно никто не мог сказать, где ему придется встречать ночь, и правило это соблюдалось свято. У костра сидели трое.
  Эльна передала в руки Рострину небольшой мешок. Рострин развязал его и в изумлении, не сдержавшись, присвистнул. Кроме обещанных двух Драконьих Цветков, там были камни-Неморы, гальки, валькоровы когти и куча всякой мелочи, используемой знахарями для приготовления снадобий. И все это тянуло на большую сумму у любого торговца.
  - Так, а зачем мы все-таки туда ходили? - осторожно спросил Грат, мельком, без интереса взглянув на гонорар.
  - Тебе действительно хочется узнать это? - утомленно ответила эльфийка, уперевшись остановившимся взглядом в огонь. Из снаряжения на ней остался лишь узкий поясной ремень; лук, колчан и заспинные ножны с полусаблями лежали сбоку. Руки ее подпирали голову.
  Грат, подумав, ответил:
  - Да. Мы не тупые наемники.
  - Точно, и пусть нас прельщают хорошее вознаграждение и приятное общество, но мы не желаем быть чьими-то пешками, и у нас есть свой, с позволения сказать, кодекс чести и совесть, которая желает остаться незамаранной, - поддержал напарника Рострин. Мешок перекочевал в его котомку, исключительно по причине меньшей массы снаряжения, чем у товарища. И чтобы глаза не мозолил до конца вылазки.
  - Ну слушайте. - Эльфийка откинулась на ствол поваленного дерева. - Мой отец был одним из первых, кто пришел сюда после Орочьего переселения. Как вы знаете, магия никогда не покидала эти места, и ее хотели изучить как маги Королевской Академии, так и мои соотечественники из ныне поглощенного Арлондом эльфийского княжества, организованно и поодиночке. Но мой отец интересовался, помимо задания Совета на исследование возможности применения этой магии, еще и вопросом сопротивления ей многих людей и эльфов, их способностью подавлять ее. Он пришел сюда вместе с первыми бродягами. Он лез вместе с ними во все вылазки, собирал крупицы этого знания. И выяснил многое.
  - И что же? - спросил Грат, задумчиво смотря в огонь.
  - Что, например, сопротивляться чему-то, не только магии - страху, собственной жестокости, отвращению к непонятному - может только добрый, духовно сильный человек, - улыбнулась Эльна. - Впрочем, это понятно и без меня. Это какое-то особое состояние, когда идут в бой не по собственной жестокости, не за деньги или не из-за страха перед командиром, не из напускной, ничего не стоящей храбрости и бравады. Идут потому, что нужно, так же спокойно, как Рострин сегодня завалил того, - Эльна вздрогнула; - в капюшоне.
  Грат рефлекторно вскинулся, осмотрелся. Рука сама собой потянулась к дротикам, все также находящимся за спиной. Рострин так же осмотрел свой сектор.
  Эльфийка усмехнулась.
  Бойцы уперли взгляды в нее.
  - Да, примерно так. На силе воли и духа, подчиняясь внутреннему приказу, четко отделяя воздействия извне от истинных, искренних порывов души. Так же, как Грат чувствует опасность, зависть, обман. Я теперь поняла, как это происходит.
  Грата поразила догадка.
  - Так ты нас изучала?!
  Эльна непонимающе посмотрела на щитника. Рострин нахмурился и переводил взгляд с одного на другого.
  - То есть все вот это предприятие - чтобы ты посмотрела на то, почему мы не сдохли, а сработали, пусть не везде чисто, и смогли остаться в живых? - выдохнул Грат, вытаращившись на эльфийку. Рострин последовал его примеру.
  - И это тоже, - сдалась Эльна. Все замолчали.
  - Просто... - разрывая затянувшуюся паузу, эльфийка замялась. - Просто вы не согласились бы, если бы я сразу вам об этом рассказала. Простите меня.
  Эльна встала, подобрала оружие.
  - И куда ты? - проговорил глефист, до этого молчавший.
  Тряхнув головой, откидывая назад светлые волосы, она ответила:
  - В Пригранич. Вы выполнили свою часть договора. Еще раз простите.
  - Сядь, - в один голос сказали Рострин и Грат.
  - Куда тебе в такую темень, в гон? В когти валькоров? Или в свиту некроманта? - буркнул Грат.
  - Не пори горячку. Ты у костра. И здесь - территория товарищества, помощи и чести, - более спокойно и внятно обозначил позицию напарника Рострин. - Останься. Завтра ты будешь у ворот города.
  Эльна села.
  - Спасибо.
  Когда молчание снова затянулось, она продолжила:
  - Это состояние даже сейчас в вас видно. Иные бы не задержали меня. А вы бы и отпустили, если бы я захотела. В таких, сопротивляющихся внешним влияниям людях, есть как будто некий стержень, свод четко определенных законов, если хотите, называйте его совестью, честью, как угодно. Одновременно он очень гибок и позволяет выходить из разных ситуаций не только в бою, но и в жизни. Это какой-то рефлекс душевной части человека, подчиняющей себе дух - рефлекс работы, постоянного исследования, поиска...
  - Самосовершенствования? - перебил Рострин, внимательно слушавший.
  - Не совсем. - Эльна замялась. - Просто работы. Для поддержания самих себя.
  Глефист, далекий от тонких изысканий, непонимающе уставился на исследовательницу.
  - Чтобы душа, а за ней и дух, не погибла. Не стала медленно загнивать под коростой собственных ошибок и бездействия. Как вода в болоте.
  - Понятно.
  - А что с отцом? - неожиданно спросил Грат.
  Задержав взгляд на щитнике, Эльна продолжила:
  - Отец ушел вскоре после того, как королевскими чиновниками было определено место под постройку Авенита. Он ушел, набрав достаточно материала и по заданию, и по собственным изысканиям. К слову сказать, использовать магию, как-то сдерживать ее тоже могут только люди с внутренним стержнем, способные к самоанализу, честные перед самими собой. Остальных она быстро сжигает. Но в Совете ему бросили в лицо его записи, и он ушел полковым знахарем в составе отрядов, направлявшихся на помощь Авениту и там погибших.
  - Да, невеселая история, - проговорил Рострин. - Слышь, Грат, а ведь то на то и вышло, как и говорил отец Эльны. Чертова толпа инквизиторов и магических академиков бьются, бьются с этой землей, а сделать ни черта не могут. Может, как раз потому, что лезут не туда, куда просят, и не так, не с теми намерениями и не умеючи?
  - Да, примерно так, - вздохнула Эльна. - Отец погиб здесь. Он побывал в горниле битвы, видел черных тварей, лезших из-под земли, видел загоравшиеся пламенем прямо в руках у бойцов клинки, щиты, разрываемые вместе с руками. Видел мужество отчаяния людей, вкладывавших себя в первый и, чаще всего, последний удар, смертельный и самоубийственный. Видел он спокойствие этих людей, с которым они погибали, зная, на что идут. Видел он также и трусость. И всему этому одна причина - этот самый стержень. Или его отсутствие. Он погиб не сразу и успел оставить записи на стене того дома, внутри, и заговорить его, чтобы тот хоть как-то сохранился. Я шла по этому ощущению, шла на чары отца. И нашла его.
  - Он был там? - спросил Грат.
  - Нет. Он выжил в той битве, один из немногих. Битва вскоре превратилась в бойню, затем в редкие стычки. Из полка, к которому он был приписан, остались в живых командир его когорты, он, боевой маг и несколько солдат - лучники, пехотинцы и знаменосец. Они ушли из города, зачистив северный квартал - место, где мы с вами были. Уходя, они видели новых тварей, вставших из земли.
  Когда они вышли на Перепутье, командир когорты сказал им, что поведет в столицу только тех, кто пожелает пойти с ним, ибо их ждала там страшная, позорная казнь - за поражение в битве, где невозможно было победить, и за возвращение с территорий, откуда не было возврата там побывавшим. Почерневшие от боя, крови, слез и усталости воины ответили, что не оставят своего командира. Тогда офицер обратился к магам - к моему отцу и тому чародею - с просьбой остаться и по возможности вывести тех, кто не вышел с зачумленных, темных земель, а также предостеречь случайных путников. И они остались.
  Они прошли по всему Притопью, но не нашли выживших. Лишь изуродованные останки и немногие сумасшедшие, с выжженными душами, вскоре также погибшие. Их самих вытащили с Холма Отшельника бродяги, укрывшиеся от катастрофы в старой шахте.
  Когда они подходили к месту, где сейчас Таверна, отец умер от ран, но успел сказать одному вольному, из тех, что тащили их без какого-то приказа, может, навстречу своей смерти от рук Пограничной Стражи, имеющей предписание уничтожать всякого, кто появляется с той стороны границы, из темного тумана, где находятся его записи, и взять клятву, что тот передаст эти сведения в нужные руки. Он успел увидеть даже двух человек, стоявших на Певчей Поляне. Один из них, в новенькой форме капитана Королевской Армии, схватился за меч, когда увидел группу смертельно уставших людей, выходивших из Леса, а второй, в плаще, сказал тогда: "Эти бродяги - будущие старатели этой проклятой земли, брат Маркус".
  - Лансы! Кэп и Тавернщик! - воскликнул Рострин. - Так они братья?!
  - А то ты не знал, - угрюмо проговорил Грат.
  Эльна села напротив Грата.
  - А человек, передавший моему дяде Сейдрину весть о смерти моего отца и указавший место, где искать завершение, выводы, результат его труда, носил коготь убитого им черного на груди. И топор его не отмывался от черной крови.
  Грат отшатнулся, сверля взглядом эльфийку. Судорожно сглотнул.
  Рострин дернулся к товарищу:
  - Э-эй, ты чего?
  - Это мой отец. - Грат еще раз сглотнул, успокаиваясь. Отпив из фляги воды, он задумчиво проговорил: - Так вот какая тайна скрывалась им и первыми бродягами...
  Эльна взяла его руку.
  - Твой отец спасал моего. Он скрывал тайну управления магией, тайну власти над ней. Тайну, которая, будучи узнанной, привела бы к куда большим смертям и ужасу не только южные границы, но и весь Арлонд и соседние государства. Поэтому их прозвали Темными. Я наложила заклятие на надписи, чтобы никто не смог их прочесть, не имея чистой души и помыслов в то время, когда миру не будет угрожать Последняя, самая жуткая, Война. Я не прочла их. - Эльна улыбнулась, поймав взгляд Грата. - Лично от меня. Спасибо.
  Произнеся это, эльфийка, выпустила руку щитника, легко встала и стала собираться в дорогу.
  Грат остолбенело смотрел на синий в серебряной оправе камень на черном гайтане, лежавший у него на ладони. Рострин, щурясь от недосыпа и мягких лучей встающего солнца, вытаращился на Эльну.
  Подогнав колчан, эльфийка присела рядом со щитом Грата, приложила ладонь к нижней левой его четверти и, закрыв глаза, что-то прошептала. Затем, отдернув руку, как от раскаленного железа, резко встала и сразу пошла прочь. На щите осталась переливающаяся огнем, медленно остывающая эльфийская руна.
  Пройдя около десяти саженей, Эльна остановилась и, оглянувшись, сказала, обращаясь к Грату:
  - Будешь в Приграниче, зайди к Сейдрину и покажи ему свой щит. Он скажет, где я жду тебя.
  После этой фразы и прощальной улыбки она ушла, не оборачиваясь, не останавливаясь. Будто осиротевшие бродяги долго смотрели ей в след, погруженные в свои мысли. Или не думавшие в это время ни о чем, кто знает?
  
  Грат, против своего обыкновения, напивался вдрызг в Таверне уже третий день. По-своему мудрый, пусть и простоватый Рострин не особо ограничивал товарища, и довольный Тавернщик считал прибыль, хоть и небольшую в общих масштабах, но зато постоянную, шедшую еще и как возврат куша, взятого отчаянной двойкой. Эльна в Таверну так и не наведалась, и Грат даже не хотел предполагать, дошла она до Пригранича или нет.
  Бродячий люд, в основе своей в очередной раз выживший в прошедший гон, сочувственно относился к непонятным им изменениям в надежном товарище и крепком бойце Грате, но помочь ничем не мог. Теряясь в догадках, бывалые бродяги сами обеспечивали Дону Кириллиусу прибыль от торговли элем, но умеренно, не больше обычного, а новички, тихо перешептываясь, объясняли совсем уж салагам, что это за пропойца сидит рядом с белобрысым глефистом.
  Но все шло своим чередом, старатели Предтопья не имели привычки перемывать кости и сплетничать, и скупые разговоры об изменившейся отличной партии постепенно затихали, сводясь к еще более скупым замечаниям. Группы приходили и уходили, Дантер со своей командой опять куда-то свалил в дальний рейд, а новички, еще не взятые под опеку каким-нибудь ветераном и не отважившиеся пока на самостоятельную вылазку, и безвылазно сидевшие в Таверне доходяги, боявшиеся Топи больше смерти и перебивавшиеся случайными заработками, ждали каравана или еще какого события.
  Рострин и Грат сидели за своим столиком. Щитника уже шатало, и глефист проговорил:
  - Ну... может, хорош уже?
  Грат поднял опухшее лицо и остановил мутный взгляд на собеседнике. Рострину вдруг стало жалко товарища.
  - Чо хорош?
  - Пить, чего. Отставить пьянку, - Рострин решительно собрал кружки в охапку, встал и, подойдя к стойке, поставил их все разом и отсчитал Тавернщику положенных три медяка.
  - Э-э, ты замашки Стражи брось!.. - пьяно пробухтел Грат, едва не хлопнувшись с узкой скамьи.
  - Ты пить сначала брось в таких количествах, - спокойно ответил глефист, возвращаясь. Вернув товарищу нормальное сидячее положение, Рострин сам устроился напротив и достал кисет. Курить в Таверне он себе обычно не позволял, поэтому ограничился сильным, прочувствованным вдохом в себя аромата табака.
  Грат молчал, тупо уставившись в столешницу.
  - Ты бы смотал в Пригранич или еще куда, отдохнул бы. - Рострин перекинул ногу через скамью и оперся спиной о стену Таверны. - Топь, она кому хочешь ведь осточертеет.
  - Куда отдыхать? Ты под огрову дубину голову, что ли, подложил? - пробурчал Грат, прикладываясь к кружке с квасом, принесенной товарищем взамен опустевших. Квас был местный, с любовью к делу изготовленный Женой Тавернщика, с добавлением какой-то простенькой травки, и щитник стал потихоньку трезветь. - Она, может, погибла, а ты - отдыхать...
  Рострин, подыгрывая приходящему в себя после трехдневных возлияний напарнику, состроил искренне удивленную рожу и закосил под дурачка:
  - Кто "она"?
  - Ну как кто? Эльна, - грустно проговорил еще пьяный, но уже практически адекватный Грат. Он подпер голову рукой и тоскливо продолжил: - Мы же ее тогда не сопроводили до Пригранича. А там день ходу, по меньшей мере, и это если повезет ни на кого не нарваться. А куда она одна?
  - Не говори чепухи, - продолжая подыгрывать, напористо повел речь Рострин. - Ты ж видел, как она с оружием обращается. И с луком, и с лезвийным. Да и что там идти? Конечно, не королевский тракт, но и не земли за Перепутьем. Наверняка дошла.
  - Думаешь? - с надеждой спросил Грат. Муть почти спала с его глаз, и физиономия была уже не такой помятой и опухшей.
  - Уверен. - Рострин снова приложился к кисету.
  В Таверну вошел легким шагом путник. Как и все новоприбывшие, он сразу же отправился к Тавернщику, предварительно оглядев помещение и присутствовавших в нем. Не привлекая ничьего внимания, он заговорил о чем-то с держателем заведения.
  Прервав молчание, Рострин спросил:
  - А руна на твоем щите что значит?
  - Если б я знал... - вздохнул окончательно очнувшийся Грат. Похмелья как не бывало, только видно было, что человек не спал толком около трех суток.
  - Я вот думаю, может, спросишь у той, кто тебе ее оставил, а потом и мне расскажешь? Ну, если сочтешь нужным.
  Грат хмуро, еще не так быстро соображая, посмотрел на Рострина, расплывшегося в ухмылке. Но до него дошло.
  - Вон к чему ты клонил все это время, зараза...
  - А ты как думал? - довольный глефист отпил из кружки. - У, хорош квас, в лучших традициях Хозяйки! Надо бы прямо во фляги лить его, да нагреется только и забродит.
  - А я ей сдался вообще? - задумчиво проворчал Грат.
  - Нет, она тебе просто так ее нарисовала или как там это действо называется. И сказала "подойди к такому-то, сунь ему под нос щит с руной, он сам все сделает" тоже просто так. - Рострин развернулся к товарищу. - Ты головой-то думай, следуй своему обыкновению. Обычно ж я на твоем месте, немыслящим олухом рожденный. А эти три дня что-то наоборот.
  Грат молчал. Рострин сунул ему в руки кружку с оставшейся там еще полпинтой облегчающего сознание, освежающего кваса и склонился к нему.
  - Ты пойми, что твое, то надо брать. Брать нельзя не свое, оно и плохо, и добра не принесет. А до своего ты должен себя сохранить и, когда придет время, вцепиться в него и не отпускать ни в жизнь. А оно вообще само тебе в руки идет, только возьми и береги как зеницу ока.
  - Да черт его знает, мое оно или не мое, - проворчал Грат.
  - Твое. Послушай старого хитреца, уволенного гарнизонного служаку и видавшего виды бродягу в одном лице. И пей давай, возвращай былую ясность ума.
  Пока Грат медленно тянул квас из кружки, слушая что-то втолковывавшего ему Рострина, путник в простом, но даже изящном зеленом походном кафтане, перетянутом, кроме обязательного пояса с ножом, перевязью колчана и заспинных ножен с длинной эльфийской саблей, поправил лук и уверенно направился к столику напарников. Рострин настороженно следил за ним. Подошедший, ничуть не смущаясь, положил руку на стол и напевно произнес:
  - Приветствую вас, вольные.
  - И вам того же, - буркнул Рострин в ответ. Грат оторвался от кружки.
  Путник, тонко прочувствовав настроение компании, продолжил:
  - Я понимаю, тревожит вас то, что слишком часто вы в последнее время попадаете в различные переделки, связанные со случайными знакомствами. Хочу уверить вас, что на этот раз все обойдется без злоключений.
  С этими словами пришелец извлек из наременной сумки небольшой свиток и обратился к щитнику:
  - Вы имеете честь называть себя Грат Крепкий Щит? Прочтите это письмо. Оно скажет вам все куда лучше меня.
  Бродяга принял из рук эльфа свиток. Медленно прочитав его, он, уставившись на Рострина, передал письмо ему. Тертый жизнью хитрец-глефист прочел написанный убористым почерком текст следующего содержания:
  
  "Грат,
  Пишу тебе из Пригранича, до коего добралась без приключений. Тайна, хранившаяся нашими отцами, теперь вне опасности, Сейдрин усилил действие моих заклятий. Еще раз спасибо за все тебе и твоему другу Рострину. Отныне вы всегда желанные гости в домах теллэри, особенно в нашем. Хочется верить, что усилия и труды наши не окажутся напрасными. И еще... если ты не захочешь прийти, останься вольным. Таким, как я тебя запомнила. Только скажи, пожалуйста, что ты решил остаться таковым, передавшему тебе это письмо. Он поймет и передаст мне. Заранее прощай, но, очень надеюсь, до свидания.
  "Лавка-у-Дивного-Перекрестка,
  день назад;
   ждущая тебя,
   Эльна"
  
  Рострин, улыбаясь, выгнул бровь, дочитывая письмо. Он поднял взгляд на товарища. Тот светился, как только что отчеканенная золотая монета.
  Таверна огласилась радостным ором двух бродяг и неожиданно раскатистым хохотом все же утонченного эльфа-посланника. Грат и Рострин, беснуясь, едва не опрокинули столик с пустой кружкой, заключая друг друга в дружеские объятия; скамьи полетели наземь.
  - Даааа!!! - орал опьяневший уже от навалившегося бешеного, счастливого везения Грат. Он хохотал, потрясая кулаком.
  - А я тебе говорил, зараза ты чертова! - весело гаркнул Рострин. - Давай, собирай манатки и - к своему счастью!
  Бродяги, кто степенно, кто непосредственно, поочередно узнавали, что стряслось, и также делились новостью с другими. Бывалые улыбались в бороды, шутили, иные искренне поддерживали сдержанным смехом ликующих напарников. Молодые сами светились, как начищенные медяки, и шумно выражали одобрение случившемуся. Даже мастер Тавернщик отвлекся на время от торговли и поставил всем от заведения по кружечке темного.
  Когда общие восторги приняли менее бурную форму выражения, и народ разбрелся по Таверне с вожделенными кружечками, Рострин, ухмыляясь, пихнул товарища:
  - Вот оно, обаяние женское... А ты отнекивался!
  - Да иди ты, - счастливо отмахнулся Грат.
  Эльф, на равных участвовавший во всеобщем веселье, вежливо напомнил о себе:
  - Грат, если вы намерены идти и желаете выдвинуться сейчас, то к утру мы окажемся у ворот Пригранича. Да, кстати, - он представился: - я Маэлвин.
  - Ну, двигайте тогда, чего ж вы ждете, - усмехнулся Рострин. Прочитав во взгляде напарника немой вопрос, он ответил: - Да не бойся ты, без дела не останусь, и без партии тоже. Мне Дикий рассказывал, есть здесь один паренек из молодняка, так он из лука зажигательными стрелами двух валькоров в стычке у Таверны сжег, остальные разбежались. Представь, каков проходимец! И цену себе знает. Но ничего, пойдет. Мы тоже с тобой здесь не дрова рубили.
  - Правда? - все еще не до конца поверивший в происходящее, произнес Грат. - Хотя, с чего бы ему попусту трепаться...
  - Ну, вот и я про то же, - произнес Рострин. - Удачи тебе. Отпиши хоть, как устроишься!
  Бывшие напарники обменялись крепким рукопожатием.
  
  Рострин курил у выхода из Таверны. Через три часа наступал рассвет, а он все не мог заснуть.
  Дозорный сменился, на его место у ворот стал Гастерн, новый напарник глефиста-ветерана, принятый уже не на правах отмычки, а бойца, лишь опытом уступающего старшему. Он молча поднял руку, приветствуя своего товарища-наставника. Рострин кивнул в ответ.
  Докурив, глефист долго еще смотрел в звездное, чистое ночное небо. Затем, изучив ладно подогнанное снаряжение Гастерна, спросил:
  - У тебя в одном колчане зажигательные, а в другом - обычные стрелы?
  - Да, - ответил ловкий лучник, положив правую руку на заткнутый за пояс топорик с широким изогнутым лезвием. В левой он держал длинный составной лук ручной работы, которым не побрезговал бы и королевский егерь. - Когда зажигательную выдергиваешь из колчана, она чиркает о запальник и на тетиву ложится уже горящая. Но, если извлечь осторожно, то и не загорится, - пояснил Гастерн, продолжая наблюдать за окрестностями.
  Через несколько минут он спросил:
  - Грат навсегда ушел, да?
  - Наверно. - Рострин, верный себе, устроился поудобнее, присев и опершись спиной о стену. - По большому счету, и нам с тобой нечего здесь делать. Но все здесь присутствующие имеют причину, по которой не захотели жить в том, обычном мире. Как ты заметил, снаряжение он забрал с собой. Вернется или нет, не знаю, но проверенная сталь никогда не помешает. Он все правильно сделал.
  Гастерн, внимательно слушавший старшего, кивнул, соглашаясь. Рострин исчез в здании. Через минуту он появился в своем обычном снаряжении, к которому добавил еще и подсумок с метательными топорами, для дополнительного усиления в ближнем дистанционном бою. Он не сомневался в своем товарище, но, как заметил один местный, лишний болт арбалетчику не в тягость.
  - Иди, отдыхай. Я достою твою вахту. А то мне все равно не спится.
  Гастерн, кивнув, скрылся в Таверне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Судьба бродяги
  
  Черный Кузнец - Прочь.
  
  Дождь хлестал по обгорелому, медленно гниющему лесу. По палой хвое струился густой серый туман.
  Земля под ногами в очередной раз шатнулась. Лаэст рухнул в грязь.
  - Черт! Черт! Черт! - истошный крик огласил Проклятый Лес восточнее Авенита.
  Сзади неспешно шелестел бродячий морок-мор, концентрат болезни и смерти. Вцепившись в кого-то, он не отпускал жертву, пока та не сдавалась ему или не дотягивала до места, куда не было хода черной магии, колдовству и гибельной пустоте. Были и руны против мора, да только у Грега Лаэста их не было. Их функции в отряде выполнял штатный чародей. Да только лежит их Третий усиленный карательный отряд Святой Инквизиции в виде длинной линии растерзанных тел где-то между Шахтой и Дальней Границей, от которой до Топи - лишь Холм Отшельника да две версты. А у самого бойца-антимага пресвитера Лаэста малый кистевой арбалет с последним зачарованным болтом, эффективным для поражения магических сущностей, но не сильно полезным в бою с теми, кто полагается на оружие и броню или когти и крепкую шкуру, и кинжал, вообще инквизиторами носимый больше для вида - хороших рукопашников среди них, владеющих коротким клинковым оружием, мало, и шанс хотя бы дотянуться до противника у оставшегося без отряда бойца-карателя просто смехотворен. Для его противников.
  Лаэст, вскакивая, чувствовал, как медленно и неумолимо вытягиваются, подходя к пределу прочности, нервы. Бешеная своим упорством, погоня длилась уже вторые сутки. Причем мор просто брел за выбранным объектом, а инквизитор, невольно ставший одиночкой, но не умеющий им быть, метался из стороны в сторону, уворачиваясь, скрываясь от возникающих то тут, то там новых опасностей. А обратного хода не было.
  Лаэст добежал до большого, давным-давно поваленного дерева. Морок был саженях в двадцати. Как и сутки назад. И толку стрелять по нему, тратя последний болт, не было. Сквозь него пролетит, и немагической сущности вреда от него никакого. И до Таверны вряд ли дотянуть.
  
  Неделю назад командир их отряда получил приказ выдвинуться в сторону Аванпоста "Южный". Опять какие-то бродяги прорвались - или проскользнули - в Мертвый Город, навели там шороху и, проведя ритуал сокрытия чего-то, могущего заинтересовать Инквизицию, будто испарились. Поэтому капеллан Орест Хальцентер строил отряд перед Канцелярией, уже имея в планшете отписку по поводу провала первой части задания по поиску этих отчаянных и допроса их, естественно, с пристрастием. А вторая часть задания, заключавшаяся в поиске и исследовании этого самого сокрытого в Авените и, понятное дело, известная лишь нескольким бойцам команды, у всего отряда вызывала смутные подозрения, как и все предприятие в целом. Ибо мало кто из инквизиторов возвращался из Предтопья, этой сумасшедшей части королевства.
  Тем не менее, надменная Инквизиция не удостоила вниманием предложение армии усилить отряд хотя бы полуротой бойцов с офицером. Служители и защитники веры пользовались всеми привилегиями, полагавшимися ими по королевским законам, в дороге, и верили в собственную мощь, почти неуязвимость. Мало кто даже из опытных ее бойцов отдавал себе внятный отчет о том, что каждый бой с нечистью ведется ими на лезвии ножа. И от помощи местного отряда Королевской Пограничной Стражи гордец Хальцентер отказался, заранее написав коменданту письмо с требованием навести порядок на вверенной территории и не соваться не в свое дело.
  А зря. Проблемы начались уже с Пригранича. Местные не сильно привечали столичных, не имеющих представления о сути здесь происходящего, и дело чуть не закончилось стычкой, и только капитан городской стражи, состоящей сплошь из местных же ветеранов, пользуясь недюжинным авторитетом среди суровых, не привыкших пасовать горожан, смог утихомирить их боевой настрой в отношении пришлых наглецов. Но и особых привилегий отряд Инквизиции не дождался.
  Несмотря на приказ, егер-капитан Ланс все же выдвинулся навстречу отряду с десятком своих бойцов. Привычные к засадам стражники залегли в зарослях. Щитники прикрыли стрелков, все как всегда. Когда экспедиция добралась до середины Большого подъема дороги, ведущей к Таверне, капитан Пограничной Стражи встретил инквизиторов резким окриком:
  - Стоять!
  Отряд Инквизиции неожиданно рассыпался из походного порядка в линию и взял под прицел ближайшие кусты. Хальцентер, с мечом-фламбергом, в сверкающей кирасе, вышел вперед линии и развязно произнес:
  - Святая Инквизиция! Освободить дорогу!
  Ланс, прикрываясь на всякий случай щитом, медленно вышел из-за ствола дерева. Двое с малыми арбалетами тут же перевели оружие на него.
  Капитан опустил щит.
  - Королевская Пограничная Стража, комендант Аванпоста "Южный" капитан Маркус Ланс.
  - Что за неисполнительность, военный? - нахально, напористо повел Хальцентер. - Разве не было приказа не совать свой не в меру длинный нос не в свое дело?
  Маркус, будто не заметив насмешки, со своей единственной в своем роде непробиваемостью ответил:
  - Здесь многие приказы, данные из столицы, выполнять нереально и самоубийственно. Я настаиваю на сопровождении вашего отряда моими...
  - Я настаиваю на том, чтобы твоя банда освободила дорогу и сваливала отсюда на место дислокации, заниматься своими обязанностями! Остальное тебя не касается! - грубо перебил капитана Хальцентер. - В противном случае ты можешь крепко огрести со своей толпой!
  Маркус помолчал и, усмехнувшись, скомандовал:
  - Отряд - покинуть укрытия! За моей спиной в колонну по два становись!
  Пара латников поднялась из кустов. Следом показались щитники и прикрываемые ими лучники. Инквизиторы гордо встали.
  - Вот, - довольно произнес капеллан, стремящийся залить бальзамом уязвленную в Приграниче гордыню. - Проваливайте.
  Неожиданно один из поднявшихся из сидячего положения инквизиторов полетел на землю от толчка в плечо. Обернувшись, защитники веры узрели прокравшихся за их спины стражников, направляющихся к товарищам. И даже до самых надменных из них дошло, что четверо матерых бойцов со щитами, топорами и короткими мечами, один из которых носил сержантские знаки различия, попросту порвали бы половину их отряда в случае боестолкновения, а первую линию засевшие по фронту сначала расстреляли в упор, а затем порубили бы оставшихся.
  - Ой, что-то я не заметил! - нарочито обеспокоенно произнес приземистый бородатый, с глазами навыкате, боец с коротким мечом и кинжалом. Продолжая паясничать, он склонился над упавшим: - Извините, ради всего божественного! Как плечо?
  Стражники стояли, усмехаясь; сержант, чуть задержавшись рядом с капелланом, небрежно, через плечо бросил:
  - "Проваливайте" - не пойдет. А вот "шагом марш" - можно.
  Капеллан Хальцентер что-то тихо прошипел про "негодяев" и "чертовых бездельников", но пограничники даже не обратили внимания. Капитан Ланс, развернувшись и медленно обходя свой отряд, произнес:
  - Веди, сержант.
  - Кругом. Шагом марш! - тихо, но четко скомандовал сразу же вышедший из колонны десятник. Строй сомкнулся, и стража двинулась в сторону Таверны.
  
  Стражи в Таверне уже не было, когда туда завалилась Инквизиция. Взбешенный присутствием бродяг в почти государственном заведении и их свободным поведением, не ограничиваемым местными гарнизонами, Хальцентер, сверкнув глазами, спросил у стоящего на Поляне одиночки:
  - Эй, ты, где здесь хоть кто-то, кто в курсе местных событий?
  Недоуменно посмотрев на нагловатого пришельца и стоящих за ним его подчиненных, копейщик неторопливо ответил:
  - Меня можешь спросить. А вообще все новопришедшие к хозяину заведения топают.
  Отряд и его командир тронулись одновременно.
  - Закажи у него выпить, а то злой ты, как столичная голодная собака - много и не по делу! - крикнул вслед дозорный.
  Из Таверны захохотали, оценив шутку, прочие бродяги. Что-то прорычав, Хальцентер пинком в стену сопроводил свое пришествие в заведение. Выйдя оттуда через несколько минут, он повел своих людей по дороге на Авенит. Что произошло в заведении, дозорный не знал, он видел лишь, как посерьезневшие бродяги до самого поворота следили за ними, сжимая до боли в пальцах оружие. Убивать в Таверне не было дозволено никому.
  "Лучше бы там убили. Проще и безболезненнее".
  
  Запах крови ударил Лаэсту в нос.
  Кровь...
  При натаскивании будущих инквизиторов с помощью магического ритуала им прививался следующий инстинкт: когда вблизи появлялась какая-нибудь нечисть, они начинали чувствовать запах крови, и чем сильнее был противник, тем более он усиливался. Но особенно резко и четко, до одури, этот запах бил в нос, когда инквизитор встречал врага своего класса борьбы. Так что редко когда служители веры не чувствовали этого почти влекущего уже их проклятия.
  Кровь!
  Лаэст обреченно стал осматриваться. Мор приближался, появившегося рядом мага не было видно.
  Лаэст вдруг ощутил облегчение. И в самом деле, мор не так уж страшен. В конце концов, что он может сделать приспешнику Святой Инквизиции, даже убив его? Душа продана давно...
  Душа продана...
  "Стоп!", - открещиваясь от наваждения, крикнул сам себе бродяга. - "И так уж сдохли все, по собственному идиотизму!"
  Вдруг он осознал, что мысли начинают медленно стягиваться, ссыхаясь, как несобранные плоды. Мозг его будто превращался в желеобразную массу. Отчаявшись, он обернулся. На него двигался морок. "Поздно...".
  Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, Лаэст снял перстень с запечатанной частью проданной за мнимое могущество души с пальца и бросил его мороку. Тот остановился, затем наполз на перстень. Раздался низкий, утробный звук. Морок занялся перстнем, через сопротивляющееся золото высасывая из него содержимое. Душа продана, частью она давно была не здесь, а в Сосудах Инквизиции, Грегу, как и его товарищам, была оставлена лишь необходимая для существования ее часть, и то на время, и он не ощутил безвозвратного опустошения. Жить с половиной себя, под властью чего-то неотвратимого он уже привык, но неожиданно почувствовал, что его будто отпускает, и слова Клятвы, даваемой инквизиторами вместо присяги, стали забываться.
  Морок же абсолютно забыл про жертву, борясь с заклятиями и самим свойством золота сдерживать магию. Не веря ощущению медленно обретаемой - свободы? - человек сделал робкий шаг в сторону.
  Неожиданно Лаэст ощутил дуновение сзади. Обернувшись, он увидел мечущийся из стороны в сторону, двигающийся к нему мор.
  "Сейчас накроет!", - вспыхнула едва не ослепившая своей яркостью, здоровая мысль без привкуса крови. "Бегом!". Бродяга дернулся, но данной ему свободы было еще слишком мало, чтобы свободно уйти от мора. Отчаявшись, он швырнул в проклятый рассадник смерти зачарованный клятвенный кинжал.
  И тут же смог отдернуть ноги от земли и медленно, спотыкаясь, преодолевая сопротивление загустевшего воздуха, побежать. Мор остановился, поймав в себя непонятный предмет, морок, выплюнувший пустой, искореженный, оплавленный перстень, бросился на ощущение другой души, оставившей свои следы на поглощенном мором кинжале. Две враждебных всему живому сущности сцепились в страшной схватке за добычу, пытаясь достать оппонента своими методами уничтожения - смертью и гибельным изменением души; две бродячих аномалии схватились, как звери, не зная, как бороться друг с другом.
  Лаэст, ощущая себя куда-то падающим, чувствуя лишь медленно нарастающую ясность и обреченность, уходил с поля боя неподвластных ему сил. Он уходил.
  
  Занимался рассвет. Темное солнце медленно поднималось со стороны Топи.
  Лаэст сидел, привалившись спиной к бревну. За какую-то неделю, прошедшую со времени начала их самоубийственного похода, он повидал столько смертей и ужасов, что не мог двигаться от усталости. Ему было все равно.
  - Все, привал, - неожиданно раздался чей-то голос.
  Лаэст нашел в себе силы повернуть голову. Двое бродяг почти рухнули на сырую землю, не переставая оглядываться и держа оружие наготове.
  Но лишь переведя дух, один из них сел.
  - Ты первый.
  Второй кивнул, отложил оружие и достал из котомки нехитрую снедь и флягу.
  У Грэга закружилась голова. Желудок скрутило.
  Очнулся он только тогда, когда тот, кто первым стоял в дозоре, удовлетворенно выдохнул, отпив из фляги.
  - Фууу, хорошо-то как, а? Ты ж подумай, из какой задницы вернулись, и хоть бы царапина! Прямо под зверье выкатились, а тут мор этот еще с мороком сцепились. Вот уж свезло!
  - Ага, - довольно пробухтел второй бродяга. - Самая малость осталась.
  - Ну да. - Первый пристально посмотрел на второго. - Спой что-нибудь.
  Тот усмехнулся и достал маленькую лютню, умещавшуюся на двух ладонях. Лаэст приподнялся. Он не хотел больше ничего, кроме как услышать голос, поющий песню.
  Бард провел пальцами по струнам, ловя настрой. Его товарищ приготовился слушать.
  Полилась тихая, еле слышная музыка.
  - Нашу, что ли? Бродяжью?
  - А какую же?
  Взяв еще несколько переборов, бродяга тихо запел старую, давно забытую всеми песню о беглом чародее.
  
  "По степи порыжевшей уносил меня конь,
  За душой моей грешной по пятам шел огонь.
  То ли воля Господня, что на зависть заре
  Должен был я сегодня умереть на костре?
  Или дьявол от скуки затерялся в толпе,
  Чтоб из боли и муки выпечь хлеба себе?..
  Было все очень просто - к горлу острая сталь:
  "Велено на допрос нам отвести тебя, тварь."
  
  "Обознались вы, право - я всего лишь поэт.
  Не искал себе славы, не бранил Божий свет.
  Я скиталец безродный, и на меч не похож
  ни к чему не пригодный мой заржавленный нож.
  Я вина не касался, слушал птиц и листву
  и вовек бы не взялся обучать ведовству.
  Старый плащ мой изодран, и в кармане дыра,
  И накаркал мне ворон, что умру до утра."
  
  "Не хитри, чернокнижник, ты известен, как черт!
  В самой жалкой из хижин твоим песням почет.
  Ты купался в отраве и летал по ночам
  и приказывать в праве и зверям, и мечам.
  Ты и девок красивых, и свирепых врагов
  околдовывал силой своих клятых стихов.
  Погоди-ка, дождешься приговора судьи -
  вот тогда посмеешься с осиной в груди!"
  
  Что мне стоит заклясть их? Стражи рухнули в пыль,
  кандалы на запястьях растеклись, будто гниль.
  Конь, чернее, чем сажа, прибежал на мой зов.
  Пусть причислят - неважно! - к легиону воров!
  Вновь погоня, и плети за спиною свистят,
  по степи, словно ветер, я лечу на закат..."
  
  Грэг дослушал песню. Единственное, о чем он пожалел сейчас - это о том, что не был третьим в этой группе. Что продал душу за ощущение мнимой власти инквизитора. И, подняв арбалет, пустил себе болт в висок.
  
  
  Двое подорвались на щелчок спущенной тетивы. Подскочив к медленно заваливающемуся Лаэсту, бард уставился на него.
  - Черт, прошляпили, - проворчал второй, подходя к товарищу. - Этот болт мог нашим стать. Твоим или моим.
  - Да, опять повезло, - произнес бард. - Слушай, одет он как-то странно. Как... ну, не знаю. Убийца какой, или охотник за головами.
  Его напарник присел.
  - Не. Эти здесь не водятся. Духу у них не хватает, сам знаешь. Здесь только бродяги. А этот... скорее, заразу какую подхватил или ранен был смертельно, знал, что не выживет. - Он закрыл глаза Лаэсту рукой в перчатке и произнес, обращаясь к нему: - Пусть тебе хорошо лежится!
  Бродяги поднялись.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Последняя экспедиция.
  
  Bullet for my Valentine - Intro (The Poison);
  Firelake - Reminder,
  Крыс - Алебарды;
  PLATZDARM - Double Game, Черный Кузнец - Ангел Мой;
  Владимир Высоцкий - Песня о нейтральной полосе.
  
  - Господин капитан! Группа людей движется к Аванпосту! - доложил подскочивший помощник дозорного. Капитан Маркус встал с бревна и направился к посту, для личной рекогносцировки. Приблизившись к старшему наряда, он услышал более подробный доклад от проверенного временем бойца:
  - Вроде исследователи. Ведущая, видите, в форменном плаще Королевской Магической Академии. И еще двое, по ходу, тоже оттуда.
  - Впускай, - распорядился егер-капитан Ланс, отходя ближе к палатке.
  Двое отдыхавших бойцов поднялись и, наблюдая за приближающимися к расположению людьми в бойницы ворот, подпустив их к самому аванпосту, открыли ворота.
  Редко кого Капитан Маркус впускал на территорию заставы. Служивый люд повылазил из палаток, оторвался от чистки снаряжения, и даже сержант, муштровавший трех рекрутов, скомандовал своим подопечным немного не по уставу: "Вольно, не расходиться!", - и, развернувшись на каблуках, обратил свой пытливый, придирчивый взгляд на пришельцев.
  Группа была небольшой, всего пять человек - два груженых носильщика, крепкие парни, возможно даже, что из Пригранича, двое монашеского вида мужчин, в рясах, с кожаными наплечными мешками, посохами и кинжалами на поясах, и старшая группы - молодая, с каштановыми волосами девушка, в богатой, но простой своим покроем мягкой кожи походной одежде, прикрытой иссиня-черным с серой окантовкой плащом, из оружия у нее тоже был лишь кинжал. Маркус, оглядев командира прибывших, представился. Девушка, ничуть не смутившись, звонко ответила:
  - Старшая исследовательской группы Королевской Магической Академии Арна Вернес! Господин егер-капитан, у меня предписание...
  - Впервые на задании? - неожиданно осведомился Маркус, и не дождавшись ответа от удивленной подобным поворотом событий собеседницы, продолжил: - Распустите своих людей и пройдемте, обсудим ваше предписание. Сержант, продолжать занятия!
  - Становись! - как ни в чем не бывало, гаркнул серж взмыленным новобранцам. - Замах - удар - блок - снова бей! В исходную!
  Под резкие команды обучающего пополнение сержанта Арна прошла в палатку коменданта.
  
  "Вот же угораздило!", - выругался про себя Скал, шагая в одном строю с плененными бандитами. Особо рьяные бродяги, видимо, кого-то искавшие для свершения мести или, может, подрядившиеся на работу охотников за головами, вырезали банду, шлявшуюся по маршруту "Аванпост - Мертвый Город", вычислив тех на лежке и грамотно организовав нападение. И попутно взяли в плен и его, предположив, что он - дозорный банды. Молодцы, не считают противника глупее себя, что доказано, и работают, как надо. И надо же было так удачно специально пройти мимо бандюков и собрать находящийся прямо рядом с их лежкой камень-рунник, а потом, присев под корягой и, самое главное, по опыту не ожидая здесь никого увидеть, попасть под прицел сразу трех давно уже торчавших за деревьями лучников, по иронии судьбы выцеливавших именно это место! Хоть предупредили, чтобы не дергался, а могли бы и сразу пристрелить, не дав добровольно сдаться.
  Топая в сторону Аванпоста в компании трех разбойников, которых еще и связали вместе с ним одной веревкой, Скал чувствовал себя неуютно без оружия. Его кинжал и короткий лук с небольшим запасом стрел находились у подраненного бойца из напавших. Парень, повесив увязанное оружие плененных на здоровое плечо, шел сзади отряда, выполняя функции арьергарда. Зато остальные бойцы вели группу, плотно окружив ее и держа оружие наготове.
  - Парни, да не бандит я! Говорю же, рунник там собирал! - в очередной раз попытался воззвать к здравому смыслу конвоиров Скал и в ответ получил тычок в спину тыльником копья.
  - А ну тихо! Дойдем до Аванпоста, там с тобой разговаривать будут! - угрожающе прорычал кто-то из бродяг.
  - Если ты не бандит, Маркус отпустит. А если бандит, то зарубит. - Командир отряда, мощный латник с двуручным мечом за спиной, спокойно отстегнул флягу от пояса и приложился к ней. Напившись, он продолжил: - Иди молча, не действуй людям на нервы. Ты прекрасно знаешь, даже если ты действительно ни в чем не виноват, мы не можем тебя отпустить, иначе грош нам цена как честным наемникам.
  На самом деле ветеран прекрасно понимал своих конвоиров. Он и сам участвовал в подобных зачистках местности от всякой швали, и пощады там не давали вообще никому. Но тогда и время другое было - Таверну с великим трудом отбили у Некроманта и до самого позднего лета бились как черти, заодно со стражей, с Инквизицией, королевскими магами и с любым мимо проходящим путником плечом к плечу, против мертвяков, упырей, призраков и чернокнижников, бандитам же вообще счета не вели - истребляли полностью, под корень изводили, зачищая Притопье. И, в общем-то, если Капитан Маркус не забыл тех, кто помогал ему в то страшное, жестокое время, то Скала он должен отпустить.
  Подошли к Аванпосту. Кто-то из бродяг крикнул:
  - Эй, военные! Открывайте, падаль привели!
  "Военные", давно уже заметившие крупный отряд, двигавшийся в их направлении, успели и определить, кто перед ними, и приготовиться к приему пленных. Ворота открылись, их уже встречал Капитан Маркус с самостоятельно построившейся дежурной сменой бойцов. Все прекрасно знали, что делать с пленными врагами - те в своей подлости не щадили никого, и стражники не оставались в долгу. Слишком хорошо все помнили банду Труподела, и убившего даже безоружного, пленного бандита никто и не подумал бы назвать палачом или убийцей-беспредельщиком. Сволочи - смерть такая, какую эта сволочь заслуживает. И не более.
  Не говоря ни слова, командиры сводного и пограничного отряда обнялись.
  - Рад видеть тебя живым, Рон Мечник, - произнес Маркус. - Без потерь?
  - Один раненый, в руку, - ответил наемник. - Вон трое пленных бандитов, и еще один, вроде нормальный бродяга, но ты проверь. Все по-честному.
  - Раненого можешь здесь оставить. Подлечим за счет казны.
  Произнеся это, Маркус прошел сквозь расступившееся перед ним оцепление к пленным, пригляделся к отличающемуся от бандитов и одеждой, и манерой держаться бродяге и воскликнул:
  - Рон! Ну вы даете! Вы же бойца Черной Весны взяли!
  Маркус вынул нож, подойдя к Скалу, вспорол веревки на руках и жестом указал освобожденному на скамью у стола, стоящего рядом с палатками бойцов. Но Скал, прежде чем отправиться туда, обратился к наемнику:
  - Слышь, Мечник! Ты оружие-то верни!
  - У подраненного бойчины, в связке, - последовал спокойный, будничный ответ Рона. - Драк! Отдай ему мешок.
  Веселый смуглый копейщик, уже успевший раскурить трубку, даже обрадовано бросил Скалу его довольно увесистый заплечный мешок с рунником. Он был нетронут, как и все принадлежащее пленным, до выяснения обстоятельств. Все-таки наемники встречаются и честные.
  - Лови! Ну ты сильно-то не обижайся!
  - Да что уж обижаться, - проворчал Скал, забирая оружие у подчиненного Рона. - Работа у вас, педантов, такая!
  - Если бы они не были педантами, шлепнули бы тебя еще под корягой, и дело с концом, - безапелляционно завершил словесную пикировку капитан. - Скал, присядь на скамье. Можешь подкрепиться там тем, что на столе найдешь. Интендант! - крикнул он.
  На окрик непонятно откуда нарисовался толстощекий дядька в кожаном фартуке. Бойцы меж собой уважительно называли его "Старым" - он выполнял функции старшины и ремесленника подразделения, обеспечивая солдат провиантом и кровом и осуществляя ремонт снаряжения, и помочь ему считал своим долгом каждый находящийся в строю.
  - Еще один по твою душу. Накорми, как положено. - Маркус потянулся. - И наемников, если изъявят желание.
  Еще мгновение - и пухлый мужичок обернулся уже с бутылкой вина, хлебом и мясом. Все встало на стол перед Скалом, и тот немедля принялся за еду. Наемники от приглашения отказались и, поделив награду, разошлись, кто куда: часть отправилась в Таверну, кто-то двинул в сторону разгромленной лежки бандитов, наверняка заприметив по пути что-то ценное и решив его забрать. В расположении, все также живущем своей жизнью, остались Рон и бродяга-арбалетчик, один из стрелков группы, сразу смешавшийся со стражниками, со многими из которых был давно знаком. От кучки временами раздавался безудержный хохот, и Маркус крикнул бродяге:
  - Я все понимаю, ты сейчас не в моем подчинении, но здесь расположение отдельного воинского подразделения, и...
  - Понял, тащ капитан! - весело, со смехом ответил бродяга. - С парнями вот не виделся давно. Ладно, бывайте! Не завалите меня по ошибке, как ваши не пойму до сих пор, откуда взявшиеся предшественники!
  Дружным гулом бойцы проводили уволившегося после Черной Весны товарища. Тот, выходя из ворот, махнул рукой Скалу. Он поднял руку в ответ, и бродяга скрылся за закрывшимися воротами.
  
  Он только оторвался от бутылки, как услышал голос капитана за спиной:
  - Скал, пройди в мою палатку. Есть дело.
  Бродяга насторожился. По опыту службы у Маркуса, призывавшего к помощи бродяг в самое трудное время, понятие "дело" означало у последнего либо "пробраться куда-нибудь, проявив чудеса скрытности, и узнать все и даже больше о противнике" или "невероятно жестокую мясорубку, из которой удачи тебе, солдат, выбраться, впрочем, как и мне". Но отказаться Скал не мог - он по-прежнему, как и многие в Притопье, несмотря на идущие из столицы абсолютно идиотские приказы о вынуждении к прекращению бродяжничества по Притопью любыми способами, считал дворянина Маркуса Ланса единственным достойным подчинения командиром и был готов встать под знамя королевства по первому зову. Приказы приказами, но если бы не вольные, то черт ее знает, сколько раз Аванпост "Южный" уже был бы взят и разгромлен, а его комендант убит, даже если не считать событий тех ужасных зимы и весны и затихающих боев жаркого лета. И капитан Ланс поддерживал бродяг, как мог, и многие без его помощи просто погибли бы, не говоря уже о хаосе, который наступил бы в случае его гибели. Бывали и периоды обострений, во время первого пришествия Рокота, когда стража хватала всех без разбору, но по-другому бороться с приспешниками Темного Рыцаря, смешавшимися с местными, было невозможно, да еще и бандюки особенно активно "работали" в такие моменты. Но время непонимания проходило, озлобленные, облютевшие ходоки, сами готовые уже идти брать штурмом Аванпост, объявляли свою войну и, забывая стычки со Стражей, частью состоящей из тех же бродяг, приходили на помощь пограничникам. В Притопье на время приходил относительный мир и порядок. И его надо было поддерживать.
  Скал прошел под полог палатки и увидел там девушку в форме. Вошедший следом Маркус подвинул бродягу и сразу приступил к делу:
  - Арна, этот человек, я думаю, подойдет. Он опытный, ветеран местных стычек и знает лес как свои пять пальцев.
  Девушка придирчиво оглядела опешившего Скала. Скал, нахмурившись, произнес:
  - Так. Отлично. А что меня без меня убивают-то, Сэр Маркус? Может, мне объясните тоже, куда я подойду?
  - Этим заниматься уже не мне, - ответил Маркус, предоставляя слово ученой особе. Та начала также без предисловий:
  - Мне нужен опытный проводник. Место, куда мне с группой нужно попасть и, соответственно, вернуться оттуда, смутно означено лишь темной легендой о Падшем. Господин капитан посодействует нам своими бойцами.
  Арна закончила и вперила свой взгляд в Скала. Тот, не удовлетворившись подобным объяснением, спросил:
  - Ииии?..
  - Да будет тебе награда, если ты про нее, - устало заметил Маркус. - Кстати, возьми себе что-нибудь посерьезнее своего кинжала, вдобавок к имеющемуся у тебя оружию.
  - Да не, это все вводные? - пояснил вопросом свое недоумение бродяга. - Что-то уж больно размыто, как в сказке.
  - Как в легенде, Скал, - ответила чародейка. - Ее-то и предстоит распутать.
  Скал кивнул.
  
  Через несколько минут группа Академии и четверо бойцов во главе со вторым сержантом стояли в строю у ворот. Маркус слово свое держал: в отряде поддержки, кроме мечника-сержанта, носившего свою, фамильную кирасу, была крепкая пара щитников со строевыми каплевидными щитами, отчаянно рыжий лучник, который, несмотря на свой далеко не старый возраст, успел поучаствовать даже в боях до Черной Весны, и видавший виды ветеран-алебардист, изъявивший желание продолжить службу и в старости и умереть на поле боя.
  - Оооо, вот это поддержка! - уважительно отозвался Скал, встав перед строем и обратив взгляд на бойцов Маркуса. Заметив в строю своего знакомого, бродяга сдержанно поприветствовал его, помня воинский порядок. Тот, почувствовав спокойный настрой своего командира, позволил себе лишь кивнуть в ответ.
  Маркус, усмехнувшись словам Скала, державшего руку на перекрестье меча, подобранного ему умницей-интендантом, начал.
  - Бойцы, вы поступаете в распоряжение старшей исследовательской научной группы Арны Вернес. Ваши задачи - защищать состав экспедиции и содействовать ее успеху. Обстановку вы знаете. Сержант, действовать по своему усмотрению.
  Боец в кирасе, закрывающей грудь, с шевронами на рукаве, стоящий справа от своей группы, кивнул. Маркус продолжил:
  - Научному составу я настоятельно рекомендую прислушиваться к указаниям моих бойцов и особенно проводника и не рисковать понапрасну. Скал, - капитан повернулся на каблуках к проводнику и сказал неожиданно просто и кратко: - доведи людей.
  - Как всегда, - ответил бродяга.
  - У меня все, - закончил капитан, обращаясь к Арне.
  - Спасибо, господин егер-капитан, - кивнула чародейка. - Итак, солдаты, - она чуть осеклась, - касательно задания. Это древняя легенда, легенда о давно прошедшей здесь войне. И отношение к ней должно быть соответствующее.
  Ощутив некоторое непонимание, идущее со стороны солдат, простых в своем ощущении мира, она посмотрела на капитана. Тот, заметив два взгляда, ее и - вопрошающий - сержанта, обозначил свою готовность выслушать подчиненного. Сержант, без слов понимающий своего командира, уточнил:
  - То есть, нечисть, мертвяки, возможно, чернокнижники, и, как дополнительное воздействие, с которым бороться магам экспедиции, призраки.
  - Да. И соответствующее отношение к праху твоих предшественников.
  - Так точно, - словно само собой разумеющееся, подтвердил сержант.
  - Спасибо, - еще раз поблагодарила девушка коменданта. Затем, набрав в легкие воздуха, звонко скомандовала, как учили на обязательных для всех строевых занятиях в Академии: - Напра-во! Походным порядком - шагом марш!
  Привычные к своим луженым, продранным боевыми кличами глоткам воины еле сдержались от смеха, тем не менее, четко выполнив команду. Скал, прыснув добротным коротким хохотом, с интересом посмотрел на смутившуюся, недоумевающую от такой реакции чародейку. Что-то отметив про себя и все шире расплываясь в улыбке, он махнул рукой Маркусу и широким шагом двинулся за споро перестраивающимся на ходу в предбоевой походный порядок отрядом, намереваясь обогнать его. Этому никто не противился, проводник, по неписаным законам Темных Земель, всегда идет первым. Вслед за ним бок о бок, не в ногу, соблюдая дистанцию, двинули щитники, оставив сзади себя остальной состав экспедиции; сержант держался слева от отряда, примерно посередине колонны. Лучник и алебардист ушли в арьергард, памятуя о присутствии еще одного стрелка в отряде.
  - Ну, чего вы встали? - услышала молодая чародейка голос коменданта за спиной. Обернувшись, она заметила легкую беззлобную усмешку в его улыбке. Маркус продолжил: - Двигайте за отрядом. Не обращайте внимания. Вы не станете объектом насмешек моих бойцов, вы им нравитесь, но, поймите правильно, они больше привыкли уворачиваться от ударов и выцеливать врагов в буреломе, терпеть боль от ран и тащить товарищей на себе.
  Посмотрев на капитана странным взглядом карих глаз, Арна отвернулась и двинулась вдогонку за отрядом.
  - Удачи вам! И вернуться! - донеслось до нее.
  Чародейка задержалась на несколько мгновений в воротах. И, вздохнув, решительно зашагала дальше. Дежурная смена не закрывала ворота до тех пор, пока капитан, проводивший взглядом старшую экспедиции до поворота, не отвел глаза.
  
  - Ну, и куда идем? - спросил Скал Арну, как только отряд скрылся из виду дозорных за поворотом. - И что за легенда?
  Арна, будто вынырнув из омута, встрепенулась, затем, осмыслив вопрос бродяги, начала рассказ.
  - Не так давно, как тебе известно, здесь был город. Молодой, цветущий, обещающий большие прибыли от караванной торговли. Никто и не думал тогда, что он будет сожжен и превращен в пристанище мертвецов, несмотря на то, что находился он в Темных Землях, полных древней магии. Он хорошо охранялся - здесь, кроме Второй когорты Четвертого Полка Южного Легиона, находился еще и местный штаб боевых магов и знахарей, множество исследователей, которые вместе тоже многое могли, да и поселенцы были не робкого десятка. Но один из членов... - Арна замялась, затем акцентировав внимание на статусе, продолжила, - уже тогда отставных членов Королевской Магической Академии что-то выспрашивал у местного, известного более как Отшельник.
  - Старик, говорят, после разгрома Авенита совсем с ума сошел, - донеслось от сержанта, шедшего сзади. - Правда, он тогда еще не обратился в скрытого мертвеца.
  - Да, - подтвердила Арна. - Из дневника этого мага, чудом сохранившегося, удалось узнать, что Отшельник не дал ответов на вопросы, которые тот ему задавал. Причем не потому, что не знал их.
  - Ага, и этот чудень решил добиться от него этого знания силой, да? - съязвив, уточнил Скал.
  - Верно. Он исподволь оплел старика чарами и ударил всей силой. Отшельник не смог сдержать неожиданного удара. А пока он был во власти Эфраима, тот заклинаниями выпытал из него все, что хотел знать. Многого он не понял, но достаточно было и того, что он смог понять. А когда он уходил, то снял с Отшельника заклятия, но, видно, не все.
  - И после этого старик стал сходить с ума?
  - И превращаться в живого мертвеца. Медленно и незаметно, он будто проходил путь через вековое лежание в могиле, но мозг его все еще работал, как у живого. И боролся, сначала бессознательно, затем осознанно, с завладевающей им сущностью даже не трупа, а носителя смерти. И душа его медленно вырождалась, гибла, находясь в мертвеющем теле.
  Арна на несколько минут умолкла. Отряд двигался по дороге в сторону Мертвого Города. Завидев впереди указатель, Скал предложил:
  - Давайте с дороги уйдем и организуем привал скрытно, раз все равно пока неясно, куда идти?
  Подумав, Арна согласилась. Проводник увел колонну по дороге вправо, прочь от Авенита. Далеко справа оставался Погост, местное кладбище, разбитое за Певчей Поляной. Затем отряд ушел влево, в укрытие, обеспечиваемое растущими, крепкими деревьями и порослью.
  Оставив охранение из лучника и одного из щитников ближе к дороге, под прикрытием листвы, сержант с бойцами компактно расположились рядом со Скалом и Арной, впрочем, не забывая о возложенных на них обязанностях. Крепкие горожане-носильщики, также не уставшие и без особенного интереса относившиеся к неосязаемым, неприменимым в обычной жизни легендам, сели чуть поотдаль, решив перекусить, и изрядно находившиеся за день старцы-исследователи присоединились к ним. Арна, отметив, что все, кому положено знать фабулу задания, собрались и смогут позже все растолковать вынужденно отсутствующим, продолжила:
  - Эфраим тем временем, используя знания Отшельника, смог отыскать самую большую тайну этих земель. Он поднял Руну, всего одну. И обрел силу, с которой не смог справиться, и она завладела им и вскрыла остальные Руны, запечатанные Древними, храбрыми, честными людьми, бившимися здесь с Титанами и победившими их. Они первые из людей пришли на эту землю. Скал и прочие бродяги могут считать их своими предшественниками, старшими по духу. - Арна мимолетно улыбнулась. Скал переглянулся с сержантом и бойцами, в коей-то мере тоже бывшими сродни ему. - И эта страшная тайна, сила, сокрытая ими, была узнана тем, кому нельзя было дать ее узнать. Он тоже стал превращаться в живого мертвеца.
  - Некроманта! - осенило Скала. Всегда спокойный сержант, нахмурившись, уставился на бродягу, пытаясь понять смысл сказанного им, и произнес:
  - Того самого, которого уничтожили в конце Черной Весны?
  - Да, - коротко и мрачно подтвердила чародейка.
  Подул резкий ветер, непонятно откуда взявшийся в чаще. Скал и стражники, мгновенно подобравшись, повинуясь чутью, изготовились к бою. Арна чуть взмахнула руками, концентрируясь. Воздух будто загустел и нагрелся в ее ладонях. Старцы взялись за посохи, вспыхнувшие алым на резных вершинах, встав спиной к спине. Горожане, чуть замешкавшись, достали ножи.
  Ветер потихоньку утих. Сержанту в спину прилетела шишка, с еле слышным шорохом срикошетившая в палую хвою. Тот рефлекторно дернулся, затем направился к дозорным. Скал жестом приказал всем присесть на колено и слушать. Сержант вернулся через полминуты.
  - Отбой. Такое бывает. Отголоски прошлого, - кратко пояснил он Арне. И добавил: - В последнее время все чаще.
  Арна кивнула.
  - Но пока он окончательно не переродился в того, кем стал и с кем вы так долго боролись, его душа была разорвана в клочки, и эти самые клочки были разделены Рунами, благодаря их свойствам, между мертвецами, лежавшими здесь со времен Войны с Орками без упокоения. Ударило, как сейчас, волной, и восставшие Черные пошли на штурм Авенита.
  - И что дальше? - спросил Скал. - Ну кроме того, что известно всем, а не только имеющим доступ к архивам Академии?
  - А дальше, кроме вашей борьбы с Некромантом, использовавшим черную магию Рун для собственной подпитки и поднятия неупокоенных тел погибших, и убийства вами Отшельника, обезумевшего к тому времени, все стало зависеть только от людей. Только от вас, бродяжничествующих и охраняющих здесь.
  Скал вновь переглянулся с сержантом и осторожно спросил:
  - Так вроде Отшельника и того, старшего Некроманта упокоили ритуалом, как положено? Там не напороли, вроде бы.
  - Не в Отшельнике дело. - Арна горько усмехнулась. - Кто вы, бродяги? Вы частью старатели, частью наемники. Частью воры, убийцы и разбойники.
  Сержант, посуровев, поднял тяжелый, волчий взгляд на чародейку. Скал демонстративно кашлянул и уточнил:
  - Я, от имени и сержанта, кстати, тоже, попрошу не мешать нас с этим отребьем. Честные воины и бродяги с разбойниками, мягко говоря, рядом портянки сушить не будут.
  - Я поняла. Прошу простить мне мое невежество. - Арна, вздохнув, продолжила. - Руны медленно завладевали душами людей, здесь ходящих. Сильные сопротивлялись и не давались им, слабых же они, будучи поднятыми, ломали или подчиняли себе. И дело не в оборотнях, монстрах, призраках или же мороках. И даже не в их осколках, вынесенных поддавшимися искушению из Притопья и попавших в руки темных колдунов, ведь некоторые Руны раскололись в Ту Войну. Дело в слабости этих людей. В их неправильности. Отсутствии стержня и забытых корнях. И их все больше.
  Скал задумался.
  - То есть, когда пришел Рокот и началась тихая война, в которую мы и стража чуть на ремни друг друга не порезали...
  - Да, это является следствием воздействия Рун, - отрезала Арна, и, смягчившись, закончила: - Люди стали терять себя, поддаваться и меняться. Скоро все изменится. Может измениться. Мы должны воспрепятствовать этому. Найти эти чертовы Руны и сокрыть их, разбить, уничтожить, чем больше, тем лучше. И поэтому мне и нужен был проводник из местных. Попался ты. Скажи, - спросила чародейка, - а если бы я обратилась к другому бродяге - именно бродяге, старателю, не тупому наемнику, гонящемуся за выгодой против своей души - он согласился бы помочь?
  - Да, - твердо ответил Скал. - Беда действительно в том, что бездушных рабов богатства стало слишком много.
  И тут Арна открыла последнюю карту, возникшую из ее соображений:
  - И сам образ Рокота, соответственно, тоже нужно уничтожить.
  Скал поднялся.
  - Идем на Шахту. Поиски надо начинать оттуда.
  
  Когда группа дошла до Шахты, старого заброшенного штрека в лесу, вечер начал плавно перетекать в темную, безлунную ночь. По пути, в занимающихся сумерках, Скал заметил устраивающихся на ночлег бродяг. Следопыт, из новых, пришедших уже после Черной Весны, но видно, что уже поднабравшийся опыта, огромный парень с двуручной секирой под стать и знахарь, бережно уложивший полную котомку, вероятно, с собранными травами, притушили костер и устроились рядом со старым поваленным деревом. Первым стоял на часах боец отряда, и Скал, проходя мимо, махнул ему рукой. Тот, ответив на приветствие, жестом пригласил их присоединиться. Проводник отказался, указав дальнейшее направление движения ведомой им группы, и обращенная к путникам ладонь берсерка, сжатая в кулак, что означало пожелание удачи, закончила немой диалог, продлившийся всего несколько мгновений.
  - Куда теперь? - спросила Арна, осмотрев старый, покосившийся вход в уходящие вниз штольни.
  - Для начала здесь все обследовать. - Скал присел, изучая находящийся прямо на поверхности, неподалеку от дверей шахты небольшой раскоп камня-рунника. Раскоп был выбран, причем уже давно, но на его стенках еще остались крошки ценной породы. Арна села рядом. - Вот, смотри. Насколько родственен камень, добываемый здесь, с породой, из которой сделаны Руны?
  - Один в один, - подобралась чародейка.
  - И таких месторождений по Притопью не сказать, чтобы много, но при знании мест можно ими одними и жить. Но камни все равно где-то различаются. И здесь, как я понимаю, их и вырубили.
  - Но Руны надо еще изготовить, заклясть, - возразила Арна. - И сделано это давным-давно, и возможно, что не здесь.
  Скал, задумавшись, огляделся. Слаженно работающие пограничники, согласно очереди, стояли в дозоре или отдыхали, внимательно слушая сопровождаемых, старцы будто медитировали, находясь рядом со стражниками. А вот один из горожан-носильщиков отбился от всех, чем-то явно обеспокоившись. Бродяга, оглядев его тяжелым, вскрывающим душу взором, что-то отметил про себя. Затем произнес:
  - Нужно спуститься туда и осмотреть все там.
  Арна, соглашаясь, кивнула.
  
  Вдвоем с алебардистом Скал выломал чем-то заблокированные изнутри двери. Странно, раньше всегда были открыты. Может, какие-то твари поизгалялись, или бродяги завалили, чтобы эти самые твари не лезли?..
  - Вы надолго? - спросил сержант, оборачиваясь на приготовившихся к спуску исследователей и проводника. Скал ответил:
  - Не знаю, надеюсь, нет. Там вроде пусто, но...
  - Понял, подстрахуем, - закончил сержант и, подозвав одного щитника, велел ему отправляться вместе с группой.
  В довольно широкий штрек щитник вошел первым, Скал пошел сразу за бойцом, прикрывающим его. В закрытом пространстве шанс погибнуть при лобовом столкновении у проводника-бродяги намного больше, чем у солдата-строевика, поэтому на этот раз уже Скал не был в претензии. Следом спустились остальные; также с ними увязался один из горожан, более компанейский.
  Стены шахты, сухой, запыленной, были испещрены какими-то знаками. Знаки были одинаковыми, и Арна, изучив одни и не найдя в них ничего ценного для миссии, не обращала на них внимания в дальнейшем, однако результаты исследования записала в походный блокнот. Попадавшиеся временами месторождения были выбраны, по большей части давно, еще в годы развития Авенита. Старые тележки, служившие основным средством перевозки породы в штреках, были тоже пусты. На полу валялись ржавые, затупившиеся кирки с рассохшимися рукоятями, опрокинутый столик смотрителя шахты развалился; Скал извлек из-под столешницы отчетный свиток.
  - Тут, похоже, ничего не менялось со времен взятия Авенита. Разве что бродяги от диких гонов прятались иногда, да по рунник наведывались, кто умеет, - произнес проводник. - Арна! Есть карта штрека?
  - Да, - отозвалась старшая группы, подходя к Скалу. - Но мы почти везде были. Здесь остался еще один закуток и склад, я покажу.
  Группа, освещаемая небольшими яркими сферами на посохах молчаливых старцев, двинулась дальше, теперь уже ведомая чародейкой. Они прошли чуть назад и свернули в запримеченный путниками, но пока еще не осмотренный ход. Штрек был не настолько большим, как о нем можно было подумать, и вскоре бродяги уперлись в дверь с врезанным замком. Вправо уводил еще один ход, и Скал решил сначала осмотреть его.
  Пройдя по ходу, окончившемуся выработкой камня, Скал присвистнул. Выработка оказалась свежей. Даже инструмент лежал рядом, будто им еще собирались воспользоваться.
  
  - И что ты думаешь по этому поводу? - спросила Арна, ощупывая камень.
  - А я почем знаю? - Скал отбросил кайло, острое, само по себе светившееся каким-то черным светом. Деревянная рукоять его еще не успела отполироваться ладонями, и была светлой, не набравшись еще шахтной пыли. - Кто-то здесь был, причем недавно. Осмотри кирку.
  Арна взяла брошенный проводником инструмент и почти сразу положила его обратно.
  - Не знаю. - Говорила она отрывисто, будто с чем-то боролась. - Не знаю, что это, но эта кирка как-то связана с Рунами. Возможно, ей их и вырубали. Она очень древняя, и заряжена... их магией.
  Один из старцев, пошедший с ними, положил руку ей на плечо, удерживая от падения, что-то прошептал и другой рукой вынул из наременной сумки маленький пузырек. Арна приняла его из рук, чуть пригубила. Старик принял пузырек обратно.
  - Что, накрыло? - участливо поинтересовался бродяга.
  - Да. - Пришедшая в себя Арна встала. - Это все точно так, как я сказала. Только к чему бы это?
  - А к тому, что Рокота вроде как не уничтожили, как того же Некроманта или Отшельника, - произнес Скал, вперив свой тяжелый взгляд в чародейку. - Приспешников его зачистили, его изгнали, а уничтожить не уничтожили. И мне так кажется, что это он наследил. Такой киркой больше некому. Пошли на склад, может, там еще что выясним.
  Втроем они вышли к остальным. Щитник, против обыкновения, изучал замок. В дозоре стоял второй старец, иногда переговаривающийся с бойцом. Боец беззлобно отшучивался, и старик все шире расплывался в улыбке. Горожанин тоже с интересом осматривался, но при приближении тройки, уходившей осмотреть дальнее из двух мест, засуетился. "Да что с ними за чертовщина?!" - подумал Скал, всерьез забеспокоившись. Такие изменения в поведении в Притопье ни о чем хорошем не свидетельствуют, скорее наоборот, и что интересно, со всеми остальными-то было все нормально! А вот с носильщиками что-то происходит.
  Мыслям проводника не дал развиться щитник.
  - Слушай, Скал, дело гиблое. - Он развел руками. - Я, конечно, до службы ковал, и замки в том числе, но здесь, особенно без отмычек, - заметив недоумевающий взгляд чародейки, не ожидавшей такого поворота событий, стражник ухмыльнулся и подмигнул ей, - я сделать ничего не могу. Что?? - щитник, развеселившись, совсем сбил с толку леди Вернес. - Такой же инструмент! А то прямо те же королевские сыщики безгрешные ребята! И замки не умеют ломать!
  Арна обернулась к проводнику, надеясь понять, что имел в виду щитник, но, заметив на лицах бродяги и - что? - старца улыбки, грозящие взорваться смехом, запуталась окончательно. И к хохоту была готова уже вся группа. Кроме, конечно, госпожи Вернес.
  - Да не бери в голову, - разрядил обстановку Скал. - Тебе же Маркус говорил, что страже под шутку и под удар лучше не попадаться? Ну вот. А отмычка такой же инструмент, Оргнар прав. Дай я посмотрю, - обратился он, обращаясь уже к щитнику.
  Оргнар уступил место и хотел было сменить старика, выполнявшего его работу, но старец подмигнул парню, угадав его намерения и желания, и жестом предложил осуществить последние. Щитник, благодарно кивнув, направился к столпившимся около замка исследователям.
  Вернее, столпились все вокруг Скала. Тот вытянул кинжал из ножен, присев перед замком, достал еще и отмычку и начал колдовать, совсем немного рисуясь перед жадными зрителями.
  Через минуту замок поддался, звонко щелкнув.
  - Добро пожаловать! - широким жестом пригласил Скал всех в открывшуюся дверь. - Вот только замок мне ни черта не понравился.
  
  Склад был на удивление не пограбленным. Все лежало на тех же местах, и вообще помещение выглядело так, будто начальник смены горняков вот-вот придет выполнять свою повседневную работу. Вот только не придет сюда никто. Или придет? Или приходил?..
  Группа разбрелась по помещению. Старец, подменивший щитника, все также остался в дверях, удостоив его коротким взглядом. На стеллажах в полном порядке лежали инструменты, роба, куски породы разного качества. Горожанин снова засуетился, и для наблюдательного, в силу особенностей своего ремесла, бродяги это не укрылось.
  - Даааа, - протянула Арна, окидывая взглядом темные своды. - Как в столичных казематах.
  - А ты там какими судьбами была? - между делом спросил Скал, осматривая дверные петли.
  - Я же сотрудник Магической Академии, - вздохнула чародейка. - Приходится взаимодействовать и с Инквизицией, и, - Арну передернуло, - с пыточниками.
  Скал, взметнув брови и чему-то поругавшись про себя, вздохнул и подозвал чародейку.
  - Смотри, - указал он на петли и пошевелил дверь туда-сюда, - смазана и не скрипит. И, кстати, пыль на стеллажах местами отсутствует, ее стерли совсем недавно, как будто рукавом смахнули.
  Вернес задумалась. Щитник со стариканами затихли, понимая важность момента. Только горожанин где-то шуршал, думая, что его не слышат. Скал, конечно, слышал, но промолчал.
  - Вывод? - нарочито громко сказал проводник, привлекая ее внимание.
  - Что? - чародейка вскинулась, но быстро сообразила, что от нее хотят. - Да, здесь кто-то был. Бывает, постоянно и целенаправленно.
  - И самое поганое, - произнес Скал и указал на замочную скважину и со стороны шахт, со старыми царапинами, и с внутренней стороны, на которой присутствовали свежие следы от ключа, - что мы первые, кто за много лет открыл дверь с той стороны.
  В это время шорох стал сильнее, что-то обрушилось, и горожанин заорал, чем-то напуганный.
  
  
  
  ...
  - Оркрист, нам нужно спуститься в подземелье и идти дальше, иного пути нет! - возбужденно говорил Скал, споря с сержантом. - По-другому мы ничего не узнаем!
  - По-другому мы рискуем остаться в живых, Скал. - Сержант был непробиваем, даром, что служил у самого невозмутимого, готового ко всему командира, да еще на одном из самых неспокойных и опасных участков границы, где год шел за два. - Но ты прав. В каком порядке пойдем?
  - В таком же, - высказалась Арна, поняв, что проводнику удалось убедить командира отряда прикрытия в необходимости спуска в провал, сделанного не в меру любопытным горожанином, которого пришлось тащить буквально за шкирку из штрека. - Только в авангард добавляюсь я и Хальфард, один из старцев. Если что, и подсветим, и подожжем, кого надо.
  - Юмор - это хорошо, - отметил Скал, подмигнув чародейке. - Нам без него никуда. Давай, Оркрист, где нам еще так пошляться?
  Сержант, отнюдь не трусливый, но не любивший рисковать попусту жизнями собственной и своих солдат, что-то пробурчал в ответ, но улыбнулся, соглашаясь.
  - Становись! Парни, в штреках идем тараном - щиты впереди, за вами сразу Скал и Арна с первым стариканом. - Хальфард, усмехнувшись на фамильярно-дружеское отношение к нему принявших его и его коллегу солдат, поднял посох. - Далее я с горожанами, и в арьергарде - старина Рестрад и Ильмар-стрелок, с ними второй старец, Альстир, верно?
  - Я не пойду! - неожиданно для всех выдал оставшийся наверху горожанин. Обернувшись в его сторону, все увидели ощерившегося, будто загнанного в угол и готового яростно защищаться человека.
  Хальфард поднял посох с зажженным источником света, и взгляд Скала выхватил резко уменьшившиеся в черную точку зрачки. "Что за?.."
  Горожанин, с ревом сорвавшись с места, рванулся на Арну с ножом. Ближний к ней щитник молча бросился вперед и закрыл опешившую чародейку от удара в грудь, оттолкнув ее на землю; нож воткнулся в щит и, выщепив из ясеневой просушенной доски небольшой кусок волокон, скользнул к кромке. Осознавая, что сработать мечом он уже не успеет, щитник рванул нож из наременных ножен под правой рукой и двинул щитом вниз-влево, защищаясь от следующего звериного выпада и прижимая руку горожанина к земле. В это время скользнувший вперед Альстир с размаху саданул посохом в висок упавшему.
  - В круг! - рявкнул сержант. Бойцы моментально рванулись в линию, обозначенную их командиром, и закрыли строем исследователей и Скала, оставив их перед входом в Шахту. Один старец и бродяга встали в линию, второй уперся взглядом в проход вниз. Пришедшая в себя Арна огляделась, прислушалась. Не найдя в окружающей их темноте ничего опасного, она тихо произнесла:
  - Слушать всем. Отбой.
  На этот раз никто не подумал смеяться над нестроевой, в общем-то, старшей группы, которой волею судеб и правами старшей экспедиции приходится командовать бывалыми бойцами, не раз прорывавшими вражеские строи и возвращавшимися из удачных разведывательных рейдов. Все засели и вслушивались, всматривались в ночную тьму. Знаком сержант отправил спасшего чародейку щитника к старцу, закрывшему вход внутрь. Тот, бесшумно подойдя к проему, присел, закрывшись щитом и выглядывая из-за него; старец встал за его спиной. Арна подошла к Скалу.
  - Что это было? Тоже отголоски прошлого? - негодуя, спросила она.
  - Нет, - ответил проводник. - Раньше я сказал бы, что это некромант-чернокнижник, из недобитков, они могли затуманить мозги. Но последнего, если новые не появились, недавно уложила тройка бойцов, ходившая непонятно за каким чертом в Мертвый Город. Хотя, - Скал посмотрел на чародейку, - твое задание, надо сказать, вообще из ряда вон. Может статься, мы будем почти с теплотой вспоминать этот невинный случай. И, кстати, чем обязан негодованию в свой адрес, а?
  - Ничем, - осеклась Арна. - Извини. Я не ожидала, что он на меня бросится.
  - Никто не ожидал. - Скал подошел к остывающему телу носильщика. Старцы явно умели драться посохами, и силы им не занимать, несмотря на возраст. - Альстир, крепко ты его приложил! С одного удара височную кость со всеми прилегающими - чуть ли не в район позвоночника!
  Арна отвернулась, дожидаясь, пока Скал осмотрит труп. К ним подошел исчезнувший было второй горожанин. Бросив презрительный взгляд на тело недавнего товарища, лежавшего с остановившимися, дикими глазами, он лишь удовлетворенно хмыкнул и отошел к входу в шахту, намереваясь войти туда первым. Альстир, стоящий вместе со вторым щитником у входа, покосился на него.
  - Спускаемся, - произнес Скал, поднимаясь от трупа, опустив ему веки. - Порядок установленный.
  
  Щитники, пройдя через штрек и двинувшись в найденный горожанином проход, ступали неожиданно тихо, чем заслужили еще большее уважение Арны, вынужденной теперь держать марку. Она также оценила и тактическую мудрость сержанта, создавшего из их небольшого отряда действительно довольно мощный таран, а увидев, на что способен, по меньшей мере, один из бойцов Маркуса, Орстар, вовсе перестала сомневаться в них. Несмотря на отсутствие карт, отряд двигался довольно ходко по пустому подземелью, уводившему, судя по направлению, в сторону Авенита.
  Скал, не переставая смотреть вперед, стараясь вычленить опасность из тишины подземелья, часто оглядывался и на оставшегося в живых горожанина. Тот поначалу сильно возмущался, когда его не пустили первым пойти внутрь, причем из соображений, в общем-то, его же безопасности, да еще и нагрузили частью поклажи, разделенной поровну между всеми, кроме Арны. Ничего хорошего это не сулило, но что могло случиться с этим, Скал пока никак не мог сообразить. "Вот же понесло дураков, куда не попадя! Сидели бы дома, такие неуравновешенные...".
  Арна посмотрела на шедшего с ними в авангарде Хальфарда. Тот, почувствовав взгляд на себе, повернул голову в ее сторону и, прочитав в ее глазах немой вопрос, кивнул, сосредотачиваясь на дороге. Арна чуть сдвинулась в сторону Скала, идущего прямо за щитником справа.
  - Скал.
  Нахмурившийся бродяга обернулся, приложив палец к губам. Тогда чародейка, улыбнувшись лишь уголками губ, указала глазами на старца, будто впавшего в транс. Скал посмотрел на старика, о чем-то подумал и сместился в третью линию, идя теперь плечом к плечу к Арне.
  - Что?
  Неожиданно безапелляционная интонация вопроса выбила чародейку из колеи. Она забыла буквально все, о чем хотела спросить проводника. Тот уже собрался вернуться во вторую линию, как Арна, совсем отчаявшись, брякнула:
  - Ты взломщик?
  Бродяга, сдержавшись от смеха, ответил:
  - Нет. А почему ты спрашиваешь?
  - А как же ты тогда замок вскрыл?
  - Тогда да. Что, мне готовиться по возвращении к дороге в казематы?
  - За кого ты меня принимаешь?! - гневно вскинулась чародейка. - Да я...
  - Тише, тише. - Скал прижал ладонь к ее губам. - Не гомони. Если нас здесь услышит хоть кто-нибудь, сержант окажется прав. И лучше бы точно нам остаться наверху.
  Чародейка помолчала.
  - Поняла. Только ответь мне. Почему ты пошел? Не ради же выгоды?
  - Да уж конечно нет, - усмехнулся Скал. - До нее здесь можно просто не дожить. Интересно, поэтому и пошел.
  - А что интересно?
  - Не сдохнуть от скуки, вот что интересно. Людьми должно руководить не только желание наживы, а еще и, причем по большей мере, жизненный интерес.
  - К чему? - прищурилась чародейка. - Вскрыть замок и посмотреть, что за ним?
  - И это тоже. - Скал, заметив стойкое непонимание Арны, вздохнул и приступил к пространному объяснению. - Понимаешь, проще и безболезненнее на самом деле было бы не жить. Подчиниться Рокоту, Некроманту, не заблокировать однажды удар, направленный тебе в голову, или вовсе самоубиться. Да способов - куча! - Бродяга оживился. - И даже если жить, то тоже можно куда проще, не думая вообще ни о чем. Но почему же мы такие, какие есть? Стремящиеся к чему-то? Чего-то хотящие добиться?
  Арна смотрела на Скала вопрошающим, внимательным взглядом.
  - Смотри, ты сама лезешь в эту задницу. Пусть по заданию своей Академии, но ты ведь могла и отказаться, в конце концов, нарушить присягу и просто не пойти. Так почему ты здесь? Что движет тобой? - Посмотрев на задумавшуюся чародейку, проводник продолжил. - Денег, почестей, наград каких ты явно получишь не намного больше, чем я. А подохнешь здесь с такой же вероятностью. Получается, что тобой движет или чувство долга, неважно, перед чем, или - интерес. А может, и то, и другое. Так?
  - Так, - согласилась Арна.
  - Мне тоже, по большому счету, здесь делать нечего. Я вполне мог бы заработать на жизнь, собирая рунник. Или же вовсе вскрывая замки сундуков, - подмигнул собеседнице бродяга. - Но я здесь, чтобы пролезть туда, где еще не был. Просто из интереса, из желания приподнять эту завесу тайны и взглянуть на нее. Зачем здесь те же стражники? Чтобы защитить людей, сохранить их мир и покой. Причем рискуя своими собственными жизнями.
  Помолчав, Скал продолжил:
  - И пусть у нас разные судьбы, кто-то пришел сюда, чтобы нажиться, кем-то, Маркусом и его бойцами, например, заткнули дыры, и где-то в том мире мы бы, может, и на выстрел из тяжелого арбалета друг к другу не подошли, но здесь - мы вместе. Потому что иначе нам не выжить. И на поверку мы не такие уж плохие. Не просто пришедшие сюда за богатством или бегущие от наказания. Пришедшие сюда по внутреннему, глубинному зову души, по какому-то собственному внутреннему кодексу чести, совести и правды.
  Арна виновато улыбнулась.
  - Все равно не до конца понимаю. Но ведь заработать на жизнь можно и честными способами. Ремеслом кузнеца, например.
  - Да. Просто что кому ближе. А что тебе ближе, то у тебя лучше всего и получается, особенно при постоянной практике. Ну, если твоя совесть спокойна, когда ты это делаешь.
  Шедший сзади сержант, чувствуя, что проводник выдыхается, высказал свой взгляд:
  - В свою службу в столице я видел одного известного вора. Он сидел за своим столиком в одной из городских таверн, трактирщик его знал, да что там, все его знали, кто он и чем занимается. И мы знали. Но поймать его никто не мог. И за это даже мы, стражники, проникались к нему уважением. Уважением к его умению, к мастерству. И он был честным в чем-то - не грабил честных купцов и работяг, зато у мздоимцев и казнокрадов вскрывал все, все сундуки, сейфы и потайные ниши, тем самым сильно унижая их, и всегда оставлял им записки соответствующего содержания. Но вынес, кстати, все, что было, он только один раз. Там было столько, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь. А потом он вскрывал, бывало, и просто на спор. Но никогда не брал больше, чем нужно, чтобы напиться вечером в таверне.
  - Видишь, работал из любви к искусству, - вновь заговорил Скал. - Не противясь своей совести.
  Арна шагала, широко улыбаясь. Бродяги аж залюбовались.
  - И что же, - спросила она, насмешливо глядя на Скала, - не ради выгоды, а по чести и совести? Просто, чтобы не потерять себя?
  - Да. И чтобы поступить при этом по-человечески, не предав рядом идущего, - ответил бродяга.
  - Здорово, - отозвалась чародейка. Бродяги заулыбались, Скал подмигнул сержанту.
  Старец резко остановился, подняв руку вверх. Отряд замер.
  
  Впереди, из первого же увиденного путниками бокового хода послышался шорох. Щитники быстро взглянули на превратившегося в слух Хальфарда. Старец, заметив их взгляды, плавно поднес палец к губам и кивнул головой.
  Три человека стали медленно подвигаться к проходу, неслышно ступая по утоптанному песчаному полу подземного хода. Старец, двигающийся за стражниками, вовсе, казалось, перетекал в пространстве, приближаясь к зияющему провалу.
  Арна, постояв мгновение, подняла напрягшиеся руки, готовые начать швыряться огненной смертью, и хотела было шагнуть к проходу вслед за бойцами и Хальфардом, как Скал опустил ее правую руку и покачал головой. Арна осталась на месте. Скал осторожно двинулся вправо, и алебардист неслышно скользнул вперед. Сзади остались лучник, Альстир и горожанин с сержантом.
  Когда авангард отряда вплотную подошел к проему, шорох усилился, и навстречу бродягам вывалилось тело. Еле заметно, рефлекторно вздрогнувшие в сразу прекращенном движении защиты бойцы замерли, вглядываясь в темноту, развеиваемую светом с посоха Хальфарда. Рестрад забеспокоился, углядев что-то, и прошептал несколько слов на ухо старцу. Тот кивнул, и свет на его посохе стал медленно угасать. Когда группа почти погрузилась в полумрак, что-то скользнуло в их сторону. Алебардист с боевым кличем нанес страшный колющий удар промеж голов щитников. Чей-то вскрик оборвался, едва начавшись, и превратился в предсмертный хрип.
  - Руби!
  На закрывших проход щитников бросилось несколько непонятных, быстрых тварей. Они бились о щиты, закидывали руки с когтями за них, пытаясь достать бойцов. Тех спасала кожа их доспехов, ловкость и быстрые колющие удары в лица противника. Рестрад что-то крикнул, двойка, сразу, с первого удара обагрившая клинки по перекрестья, синхронно рванулась в стороны, приседая, и ветеран рубанул с плеча наискось. Раздался дикий вой расчленяемых тварей, злая ругань сослуживцев алебардиста, в которых полетели кровь и ошметки врагов. "Мать, Рестрад, ввек теперь не отмоемся!" - выразился Оргнар, надевая очередную уцелевшую тварь на клинок.
  - В стороны! - заорал Скал, заметив, что Хальфард и Арна приготовились потоком огня выжечь противника.
  Рестрад рванулся вправо и приложился спиной о стену подземного хода, изготовившись к удару. Ильмар всадил стрелу в выскочившего прямо на Арну урода. Тот истошно заверещал, рухнул на бок и заскреб когтями по полу. В тот же миг Хальфард и Арна направили в проход, частично еще закрываемый щитниками, поток огня. Дикий визг подыхающих в агонии тварей заложил уши, Скал продвинулся чуть вперед по основному проходу, чтобы хоть как-то прикрыть группу от возможного нападения спереди. Горожанин пал ничком, закрыв голову руками, а потом и вовсе как будто куда-то исчез. Оргнар с Орстаром наконец вывалились из прохода, чуть опаленные и кроющие все крепкой солдатской руганью. Маги перестали поливать огнем опустевший, замолчавший проход.
  - Тихо! - гаркнул сержант, двинувшийся к Скалу. - Слушать всем!
  Через несколько мгновений затишья сержант посмотрел на Альстира и взглядом указал на зачищенный проход. Старец кивнул, и они двинулись по дымящимся трупам. Щитники с Ильмаром выдвинулись к проводнику, закрывая остальных.
  В проходе раздался чей-то резко оборвавшийся вопль, затем потоком загудело пламя. Через минуту Альстир и Оркрист вышли в основной туннель, попутно выпинывая оттуда... второго горожанина!
  - Не, ты совсем дурак?! - злобно выругался сержант. - Чем тебе эти уроды так понравились, что ты к ним в кишки полез?
  - Мне деньги нужны, я за этим и пришел сюда! Отвали! - выдал носильщик.
  Сержант вогнал меч в ножны, подошел к нему, взял его за грудки и от души приложил спиной о стену.
  - Мне плевать, зачем ты сюда пришел. Пока старший над бойцами здесь я, и если ты еще раз что-нибудь подобное учудишь - ляжешь вместе с теми трупами, - процедил Оркрист и выпустил полузадушенного горожанина. Тот рухнул на землю, жадно хватая воздух ртом.
  - Слышь, это Черные, - сказал стражник, обращаясь уже к Скалу.
  
  - Вижу. - Скал потряс головой. - Дело дрянь. Вперед. Останавливаться нельзя, сейчас их сюда пожрать столько набежит!
  Встав в прежний порядок, отряд быстрым шагом стал продвигаться вперед по тоннелю. Как и сказал проводник, на месте боя вскоре раздалось чавканье и шорох. Но экспедиция двигалась дальше.
  "Черт! Что с ними происходит, а?!" - думал Скал, перебирая в уме все действия горожан. Вроде в расположении Аванпоста ничем таким себя не проявили, а тут один струсил, а может, и с ума сошел и бросился на Арну, а второму... нет, неужели вправду жадность покоя не дает?
  Бродяга обернулся на горожанина. Тот озирался, почему-то изрядно нервничал. "Черт знает что!" Поймав на себе тяжелый, ищущий в нем что-то взгляд проводника, он что-то зашипел, но как только сержант повернул голову в его сторону, сразу же заткнулся.
  Щитники встали и обернулись на проводника. Ход разделялся, поворачивал вправо. Скал, поняв немой вопрос, прошел вперед и осторожно выглянул за угол.
  Там были ворота. Большие, решетчатые, не мешавшие наблюдать за перекрестком и обстрелять его из луков или арбалетов. Обычные, цельные створки там тоже были, но они были открыты. И в воротах стоял некто в черном плаще с капюшоном. Скал отвел голову назад. Постояв, вернулся к отряду. Жестами начал объяснять увиденное Арне.
  Непривычная к такому способу ведения диалога чародейка хотела было спросить, о чем хочет ей сказать бродяга, как тот, поняв, чем это грозит в темном подземелье, закачал головой и прижал палец к губам. Выдержки чародейки хватило, чтобы не заговорить и тем самым не обозначить присутствие здесь группы. Альстир, поняв, о чем пытался сказать бродяга, поймал его взгляд и чуть шевельнул губами. И Скал неожиданно для себя услышал старца. И согласился с предложением раньше, чем успел испугаться тому, как он его услышал.
  Старец неслышно перетек в пространстве в сторону перекрестка. Остальные члены экспедиции напряженно следили за ним, затаив дыхание. Даже Хальфард смотрел на собрата, не отрываясь. Альстир чуть задержался у поворота, что-то проговорил и вышел на середину дороги, встав лицом к воротам.
  - Вперед! - тихо скомандовала Арна. Отряд, разделившись на партии по два-три человека, преодолел перекресток и оказался на той его стороне. Старец ушел последним. Фигура в плаще с капюшоном, полностью скрывающим создаваемой им тенью лицо стоящего, не шелохнулась. Экспедиция двинулась дальше.
  
  Вскоре отряд уперся в двери. Обычные глухие двери, которыми оканчивался этот длинный тоннель с множеством боковых ответвлений. В них, по предыдущему опыту и по рассказам немногих вернувшихся из этих катакомб бродяг, волею случая или собственным желанием попавших в них, ничего хорошего быть не могло. Но горожанина все равно приходилось от них оттаскивать, и это нравилось проводнику и сержанту меньше всего и начало всерьез беспокоить и других членов команды. Но переговорить с другими бродягами по этому поводу Скал пока не мог, слишком опасной была дорога. "И вот пришли. Либо туда, либо обратно".
  Скал, вздохнув, извлек отмычку и, прикрываемый остальными членами отряда, вскрыл совсем простенький замок. Двери открылись, и они вошли в довольно большое помещение. Сержант, подав знак Скалу, остался в дверях с Ильмаром, Орстаром и Альстиром. Остальные, разделившись на группы, медленно, шаг за шагом стали обходить помещение.
  Оно было полно сундуков. Одни стояли на стеллажах, запечатанные сургучными печатями, запертые на замки с королевским клеймом, другие были открыты. Подойдя к одному из них, Скал увидел в нем богатое, но уже истлевшее платье, принадлежавшее, скорее всего, какой-нибудь знатной женщине. Все было покрыто слоем пыли. Оставив без внимания монеты, лежавшие россыпью на столе подсчетчика, бродяга невольно залюбовался древним, довольно длинным кинжалом ручной работы, лежавшим на упорах в стене. Тонкая серебряная вязь покрывала дымчатую сталь, оканчиваясь огненными языками лишь у самого лезвия, до сих пор острого. Простая на вид рукоять, из двух обработанных кусков какого-то темного дерева, приклепанных к хвостовику кинжала, была покрыта тем же узором, только уже золотым. Кожаные, с тиснением, ножны лежали рядом, на упорах чуть ниже.
  Остановившаяся рядом Арна спросила:
  - Интересуешься?
  Бродяга вздрогнул.
  - Клинок красивый. И наверняка хороший, видишь, даже воском покрыли, чтобы не ржавел. Тогда ковать умели.
  Чародейка грустно улыбнулась. Послышался звон. Они резко обернулись. Горожанин торопливо ссыпал монеты в карман, озираясь.
  - Тишше!.. - зашипел Скал, ощерясь. - Всех угробишь!
  Горожанин, зыркнув, исчез с глаз долой.
  - Да нет здесь никого. Мы все осмотрели. - Арна вздохнула. - Это сокровищница Авенита.
  - Да ну?
  Арна, снова вздохнув, кивнула. И протянула Скалу полуистлевший свиток с какими-то надписями. Скал прочел следующее:
  
  "Лишь ветер помнит,
  как мы, прикрываясь
  щитами, влетали
  в княжьи покои,
  резали там укрепившихся демонов,
  пытаясь вернуть надлежащее нам.
  Стрелы, и камни, и бревна слетали
  со стен на наши буйные головы,
  Пламя-мечи прошибали броню
  из магии и проклятых чар.
  
  На длинные когти нас подымала
  нежить, восставшая из черных могил!
  Битва за Руны века продолжалась,
  шел в нее всякий, кто жил и любил.
  Сверканье мечей, наконечников копий,
  стрел и щитов и яростных глаз,
  твердость руки, несгибаемость воли
  сковал в боях себе каждый из нас,
  но то был Последний Час!
  
  Стены разрушены, в землю втоптаны,
  поросло все быльем и лесом,
  но Лес спалили, черные камни
  лежат в нем, и в душах бесы.
  Поздно бежать, и надо биться,
  Строем сплоченным идти на развалины.
  Отзовитесь все, кто с оружием,
  с душою из стали и яркого пламени!
  Станьте стеною щитов со знаменами
  древнего града, безумием полного,
  Против той Тьмы, помня погибших,
  не признавая старого, нового!
  Дело продолжено, город не сдан,
  и стягов полотна по ветру вьются,
  и те, кто выйдет на бой против вас,
  о стены древние в прах разобьются,
  И на них вы увидите нас!"
  
  Скал, внимательно осмотрев свиток, бережно вернул его чародейке, убравшей находку в подсумок. На свитке не было ни даты, ни хоть какой-то подписи автора. Чернила же были яркими, будто их нанесли только что, и горели черным, антрацитовым огнем. В углу свитка были заметны засохшие пятна крови.
  Арна, жестом позвав бродягу за собой, двинулась по помещению. Скал пошел за ней.
  Они пришли к скелету, лежавшему на каменном полу сокровищницы. На нем был разодранный, окровавленный таперт, под которым рваными фрагментами, провисая между ребер, лежала кольчуга, проржавевшая, уже потерявшая воронение. Рядом валялся стальной куполовидный, с монолитными наносником и переходящими в защиту шеи щеками, шлем, из тех, в которых воины Гарвальда Первого объединяли когда-то страну, тоже покрытый ржавчиной, и меч, с такой же вязью, как и клинок на стене, только изъеденный кровью черных.
  - А вот и автор. Или человек, которого автор видел в последние мгновения своей жизни, - печально произнесла Арна. - Боже, в такое время, в битву, среди потоков крови, люди еще и стихи писали.
  Скал присел.
  - Обычно это так и происходит, - сказал он, осторожно сводя ноги погибшего. Рядом лежали остатки подошв, сделанных из тонких листов просушенного дерева, подбитых гвоздями; сами сапоги были давно съедены крысами. Затем он придвинул к туловищу все, что осталось от рук, некогда сильных, державших оружие и наверняка отлично им владевших. Потянувшись было за клинком, он заметил, как тот пропал. Вскинувшись со стремительно разрастающимися подозрениями, он увидел Оргнара, со щитом за спиной. Воин медленно, держа меч обеими руками, за рукоять и за лезвие, присел на одно колено и возложил его на грудь павшего защитника города. Бродяга посмотрел в сторону черепа. Шлем стоял в голове, опираясь на наносник и бармицу.
  - Братская кровь в тебе текла, покойся же с миром, выполнив то, что велел тебе твой долг, - напевно произнес стражник, оставаясь на колене. Затем, коснувшись руки упокоенного, он встал.
  - Пусть тебе хорошо лежится! - просто, в манере, подразумевающей, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства, немного надежды и черного, но доброго юмора, как принято у бродяг, изрек традиционное прощание Скал. - Пошли, Арна. Надо сержанта проведать.
  Девушка, тяжело переживавшая подобные обстоятельства, покорно двинулась за проводником. Оргнар, постояв некоторое время у погибшего, не решившись спеть тому погребальную песнь, тяжело вздохнул и тоже направился к дверям.
  - Что там? - тихо спросил сержант, когда Скал и Арна подошли к охранению.
  - Чисто, - ответил бродяга. - И золота до черта и больше в сундуках. Как бы горожанин до этого не додумался, а то связать придется и по башке настучать, чтоб не шумел. Что у тебя здесь?
  - Тоже нет никого. Так, временами скрежещет что-то, будто очень старые механизмы.
  Скрежет, уже слышанный исследователями, раздался сильнее. "Что за?.." - едва успел подумать Скал, как услышал сдавленную ругань Оргнара. "Не трогай, с-сволочь!" Бродяга рванулся на голос щитника и вдруг замер, остановленный захлебывающимся воплем горе-носильщика. В этот же миг раздался грохот, и ворота захлопнулись, защемив собой замешкавшегося Ильмара. "Аааа, гадство!!".
  - Балки! Быстро! - рявкнул Оркрист на все помещение и соорудил из валявшегося рядом высохшего полена упор на одну дверь, не позволяющий той дальше сжимать лучника. Подскочивший Рестрад сунул между дверьми алебарду и нажал на нее. Древко затрещало. Орстар, едва не сбив с ног Арну, бросился к оружейной стойке и, выхватив оттуда еще две алебарды, бросил их по одной сержанту. Тот также, как и ветеран, сунул их между сжимающими грудь тяжело дышащего Ильмара створками и надавил на две сразу. Орстар принял одну у своего командира. Двери не поддавались.
  - Ну ублюдок! Сам бы не сдох - так я бы тебя убил! - выругался, обращаясь к горожанину, выбежавший на зов своего командира и увидевший гибнущего товарища Оргнар. В следующее мгновение он был у дверей и вместе с Орстаром налег на трещащую алебарду.
  - Ну давай!
  Старцы встали напротив двери, оставленной Оркристом без упора, и начали камлать, отталкивая дверь посохами и собственной волей. Дверь начала подаваться, Ильмара, выпавшего из проема, уже почти бездыханного, бросился оттаскивать вернувшийся от погибшего второго носильщика Скал. Пересилившая себя Арна вцепилась в плечо Ильмара и рванула его от ворот.
  - Рестрад, оружие - к себе! - приказал сержант. Ветеран дернул чудом не треснувшую алебарду на себя. Тяжело дышащие от напряжения, старцы прекратили творить заклинания, бойцы выпустили алебарды из рук, и правая половина двери захлопнулась. Левая осталась стоять на упоре. Орстар встал у щели.
  - Где эта падаль?! - рыкнул сержант, выхватывая меч из ножен.
  - Сдохла уже, - со злостью ответил Скал. Быстро оглядев искалеченного, хрипящего сдавленной грудью Ильмара, он молча поднялся и, найдя какой-то небольшой мешок, чем-то набитый, подложил его под голову лучнику. Тот лежал, закрыв глаза; сломанные дверями ребра, скорее всего, пробили ему легкие, и он закашлялся кровью. Превозмогая себя, Арна присела и, взяв руку умирающего, начала что-то шептать, прищурившись. Ильмар стал дышать тише, затем открыл глаза и обвел осмысленным взглядом собравшихся вокруг него всех живых товарищей, кроме Орстара, оставшегося у двери.
  Первым нарушил молчание Оргнар:
  - Ильмар, ты... Да что там, это я виноват. Не уследил за этим уродом. - Щитник бессильно развел руками. - Прости мне.
  Лучник вдруг улыбнулся. Струйка крови вытекла изо рта, но он даже не чувствовал боли, сдерживаемой чарами, творимыми Арной.
  - Не за что прощать. Ты отличный друг. - Лучник вновь закашлялся, кровь темно-красными сгустками вылилась у него изо рта на простую охотничью одежду. - Вы все отличные товарищи, - произнес он, обводя всех взглядом.
  - Покойся с миром, брат! - отозвался от дверей Орстар.
  - Встретимся, - коротко ответил Ильмар, смотря на щитника. Тот поднял руку, обращенную к товарищу ладонью, сжатой в кулак.
  - Ильмар... - Арна, сколько могла, держала умирающего парня в этом мире, но это давалось ей очень тяжело. - Спасибо. За тот меткий выстрел...
  Его хватило лишь на взгляд, на понимающую улыбку, на кивок головы. В следующий миг Ильмар-лучник умер. Девушка отвернулась.
  
  Бродяги уложили тело Ильмара рядом с безымянным защитником города. Выйти из сокровищницы было невозможно, двери больше не поддавались, и Хальфард с Оргнаром, крепко привязавшиеся друг к другу скупой на слова мужской дружбой, отпевали павших. Торжественно-печальный гимн раздавался под сводами древнего подземелья.
  Оркрист и Скал нашли тело носильщика, своей попыткой вскрыть замок запечатанного сундука, приведшего в движение ловушку, убившую его самого, и механизм, закрывающий двери и прижавший лучника. Горе-взломщик был поражен в лицо отравленными короткими стрелами, спущенными из окружавших сундук, богато отделанный ("Специально для идиотов", - подумал Скал), по кругу и расстреливавших предполагаемое место работы взломщика механизмов в стенах ниши, в которой стоял сундук. Бродяга остановил сержанта, потемневшего от ярости и шедшего уже к телу, и, примерившись по непонравившемуся ему камню из тех, которыми был выстлан пол подземелья, кинул в него подобранный здесь же булыжник. Камень, а точнее, плита - уж больно ровно, по сравнению с остальными, он был обработан - шелохнулся. Все более утверждающийся в своих предположениях Скал велел Оркристу уйти из зоны обстрела, подобрал валяющийся рядом кусок балки, отломленной со стеллажа, и, спрятавшись за угол, насколько позволяла необходимость, с размаху ударил по плите. Пространство, в котором находился носильщик, когда пытался взломать замок и наступил на плиту, тут же было прошито второй партией стрел, не оставлявшей незащищенной доспехами жертве ни единого шанса. Стальные стержни застучали по камню, выбивая из него искры, некоторые впились в еще не остывший труп. Выглянувший из-за угла бродяга саданул по плите еще раз. Стрелы больше не вылетели.
  - Вот так, - произнес бродяга, бросив балку, и присел рядом с трупом горожанина. - Не знаешь, где Арна? - обратился он к сержанту. - Ей нужно видеть это, она же все-таки старшая экспедиции, и должна знать про все особенности всех происходящих здесь событий.
  Оркрист подумал. Затем ответил, отрицательно качнув головой:
  - Нет, давай лучше ей на словах потом расскажем. Ее и так корежит, после всего пережитого, а ты еще хочешь ей, - сержант, не удержавшись, злобно плюнул, - этого синюшного показать. Она ж вообще загнется.
  Скал, осекшись, поспешно согласился. И, отбросив сомнения, повертел за подбородок рукой опухшее, исколотое отравленными болтами и пошедшее рвотно-зеленым цветом лицо горожанина. Сержант, с брезгливостью смотревший на манипуляции бродяги, проделывавшего их с таким видом, будто крутит в руках полено, которое сейчас бросит в огонь, произнес:
  - Черт, как ты можешь...
  - Что? - перебил его бродяга.
  - Трогать это дерьмо руками. Даже мне, не поверишь, противно.
  - Яд, - коротко констатировал причину смерти Скал, обтер руку об одежду погибшего встал и, грустно вздохнув, произнес: - Это ты еще не все видел. Во время тихой войны с Рокотом, когда вы нас хватали, как и всех, без разбору, а мы тому яростно сопротивлялись, меня чуть не замел ваш патруль. И мне пришлось полчаса лежать ничком, не поверишь, - спаясничал бродяга, - рожей в лежалом трупе. Прямо в выеденном крысами, а может, и не ими...
  - Заткнись, - процедил сержант, жестко артикулируя.
  Бродяга усмехнулся. Да, те полчаса, которые ему пришлось притворяться трупом, да еще в таком незавидном положении, он не забудет никогда. Выбравшись позже к Таверне, он не мог есть два дня и около часа тер лицо снегом, пока оно и тершие его руки не потеряли чувствительность вовсе. Хорошо хоть, что сам по себе Скал был терпеливым, волевым человеком, иначе мог бы погибнуть от клинков преследовавшего его патруля. Но он быстро оправился и вообще перестал замечать трупы как предмет для отвращения.
  - А сейчас, ради интереса, посмотрим, что все-таки в сундуке, - произнес бродяга и приступил к вскрытию замка. Тот долго не поддавался, но все-таки щелкнул, и крышка сундука вскинулась вверх под действием пружин. Бродяга, не ожидавший этого, ничком рухнул на пол, наученный горьким опытом предшественника, закрыв голову руками, и перекатился вон из ниши, не задев плиту. Сержант отпрянул за угол, тяжело дыша. Подождав мгновение, он крикнул:
  - Скал!
  Скал не ответил.
  - Скал, черт тебя дери, ты жив вообще?! - нервно выкрикнул Оркрист, оттягивая момент, когда нужно будет пойти, возможно, уже к бездыханному телу.
  - Да жив, - наконец пробурчал в ответ бродяга, выглядывая на сундук из-под своих рук.
  Оркрист вышел из-за угла.
  - Вставай давай, ну тебя к ограм в логово. Не хватало еще проводника потерять.
  Бродяга медленно поднялся. Заглянув в сундук, он не обнаружил там ничего. Вообще ничего.
  - Тьфу, мразь! - выругался он. - Точно для настоящих кретинов, желающих еще и других погубить ради собственных карманов! - Занеся было ногу для того, чтобы пнуть труп убийцы Ильмара, Скал поймал себя на мысли, что сам несколько минут назад оградил сержанта от желания надругаться над погибшим, когда-то тоже бывшим человеком, и возможно, неплохим, и замер, медленно поставив ногу и опершись на нее. - Пошли отсюда.
  
  Всех остальных бродяга и стражник нашли у двери. Оргнар и Хальфард, отпев погибших, сидели на сундуке и тихо о чем-то разговаривали. Орстар с мрачным видом правил заточку меча носимым специально для этой цели куском точильного камня, умело вправленным его товарищем-щитником в деревянную колодку. Будто осиротевший Рестрад стоял напротив щели, неотрывно наблюдая за ней. Альстир дремал, сидя на сундуке и привалившись к стеллажу. Оркрист пристроился рядом.
  Скал посмотрел на Арну, сидевшую на стуле у стола подсчетчика, положив голову на согнутые в локтях, упертые в колени руки. Девушка совсем сдала, у нее был потерянный вид, и в глазах стояли слезы, но она не позволяла себе заплакать. Сержант был прав, на ее долю выпало слишком много крови и смертей за столь короткое время их экспедиции. Скал, не решаясь нарушить тишину, медленно подошел к чародейке.
  Та, будто угадав его мысли, сглотнула и тихо спросила:
  - Что с убитым носильщиком?
  - Попал в ловушку, умер от сильного и быстрого отравления. Зрелище, конечно, неприглядное. - Скал замялся, затем продолжил: - Арна, у него зрачки такие же, как у первого. В точку, и лицо искажено, будто в нем кто-то был.
  Старшая экспедиции в смертельной усталости прикрыла глаза. Сержант укоризненно посмотрел на проводника. Скал развел руками. Арна поднялась.
  - Пойдем, - произнесла она, обращаясь к бродяге.
  Скал покорно поплелся за ней. Они прошли мимо стеллажей с сундуками и вышли к тому месту, где на упорах в стене лежал кинжал, понравившийся Скалу, и принадлежность к нему. Чародейка, жестом предложив проводнику сесть на стул около столика, с которого погибший носильщик собрал монеты, скрестила руки за спиной. Скал, не зная, чего ему ждать, примостился на скрипнувшем под ним старом месте работы давно почившего служащего казначейства. Арна, встав напротив, поправила скатку плаща на поясе, убранного ей перед вторым спуском в штрек, положила руку на эфес кинжала.
  - Скал, как ты думаешь, что случилось с горожанами, нанятыми мной в качестве носильщиков?
  Голос чародейки зазвучал неожиданно глухо, чуждо. Бродяга внутренне напрягся.
  - Как будто морок, или последователь некроманта, чернокнижник, закружил им мозги, или в души им забрался и выжег их, - ответил он.
  - Почему с вами, со мной этого не случилось?
  - Не знаю. Мы давно здесь, привыкли, может, чувствуем. "Это что, допрос?!"
  - А я?
  - Ты чародейка. - Скал не выдержал. - Слушай, убери руку с кинжала.
  Будто очнувшаяся девушка посмотрела на бродягу и, помедлив, выполнила его просьбу.
  Скал, помолчав, высказал возникшее у него прямо сейчас предположение:
  - А может, и не морок. Сами оказались слабыми. И поддались, один страху, второй жадности.
  - Но почему? - неожиданно, хотя и приглушив чувство, скорбно спросила чародейка. - Почему вы не поддались?
  - Вот почему мы разные? - тоже неожиданно, даже для самого себя, нервно повысив голос, ответил Скал. - Ты маг, а я бродяга?
  - Не путай, - бесстрастно, не заметив слабости собеседника, ответила Арна.
  - Не знаю. Может, черные они, - обессиленный тяжким разговором больше, чем всей преодоленной дорогой, потерями и боями, Скал привел последний довод. И даже не испугался ему, только подивился, как тогда все просто складывается. - Арна, а вправду, продали себя, сами того даже не зная, за собственную шкуру и за мнимое богатство. Да?
  - Да. - Чародейка вымученно, грустно улыбнулась и достала из подсумка бумагу. - Это предписание, в котором, кроме указаний о требовании помощи со стороны коменданта Аванпоста "Южный", сказано еще нанять двух неместных, непривычных к подобным потрясениям и всплескам энергий разного рода, и одного местного, сам понимаешь, привычного. Но лишь вскрыв этот пакет, - Арна достала еще одну бумагу, со сломанной сургучной печатью Королевской Магической Академии, - я поняла, зачем. Это тайные исследования Академии. И гибель неподготовленных людей, тем более с заваленными бытом мозгами, в этой бумаженции была предусмотрена.
  Скал тяжело смотрел на Арну. Она, заметив его взгляд, горько улыбнулась:
  - Да, наши главные совсем опошлились в методах. Мы - мясо, корм для тварей, мишени для стрел, чучела для мечей. Нас давно уже отправляют на убой, с этими липовыми заданиями. Для создания видимости исследований. А тех, кто возвращается, волокут в казематы.
  - Не может быть, - не поверил Скал.
  - И под пытками влезают вернувшимся в мозги, высматривая все их наблюдения, отложившиеся на подсознательном уровне в головах. И узнают тем самым ответы на те вопросы, которые им действительно важны. Я как-то видела в камере одного парня, - Арна вздохнула, - он учился на курс старше меня и раньше пошел на задание. Из партии вернулся он один, остальные погибли, и представь мое удивление, когда он, посланный буквально на смерть, вернувшись и предоставив Академии данные, которые если даже и не отвечали на поставленные вопросы, то хотя бы давали информацию, где искать дальше, вместо почестей получил кнутов и был брошен в тюрьму? Когда я проходила мимо него, он посмотрел на меня. Он узнал меня, и произнес лишь три слова - "Не верь им". На следующий день его прилюдно казнили, якобы за предательство.
  Скал не верил своим ушам. В голове зашумело, и способность соображать отпала начисто.
  - А на самом деле их интересовало не устранение причин, погубивших Авенит, а принципы управления людьми. Во всем. Я слишком поздно, уже здесь, после гибели Ильмара вспомнила про этот пакет и вскрыла его.
  - Тише, другие услышат, - заволновался Скал. - Ты говоришь то, за что иные и убить могут.
  - Пусть! - нарочито громко сказала, почти крикнула Арна. - Я, сама того не зная, выполняла задание палачей. И, может быть, я заслуживаю того, чтобы остаться в этом подземелье.
  Гробовая, поразившая всех тишина наполнила помещение, в котором коротали время заточения бродяги. Кто-то встал и направился к ним, не особо таясь. По звуку шагов Скал узнал Орстара.
  Щитник, мрачнее тучи, мельком скользнул глазами по Скалу и остановил взгляд на чародейке. Та развернулась к нему грудью и чуть развела руки в стороны, кисти ее безвольно висели, и она лишь тоскливо смотрела на меч Орстара, находившийся в ножнах.
  - Даже не думай, - раздельно проговорил Скал, сверля щитника взглядом.
  - Да пошел ты, - неожиданно рыкнул стражник на бродягу. - Ты совсем нюх потерял? Я честный солдат, а не палач. Пошли за мной оба.
  Занявший выжидательную позицию Скал не отреагировал на резкость северянина и двинул сразу за ним, намеренно оставляя за собой Арну. Девушка, чуть задержавшаяся, покорно шла в конце. Когда они вышли к дверям, на них смотрели все. Их ждали.
  
  Орстар, убедившись, что Скал и Арна вышли вслед за ним к дверям, занял место рядом с сержантом. По ним хлестнуло шесть взглядов. Хлестнуло косо, с оттяжкой по открытым лицам, замотавшись за шеи и достав спины, пропоров до кости. Но чей-то взгляд бил слабее. Или несколько? Или...
  Скал отбросил мысли и, совершив приставной шаг влево, закрыл собой Арну ото всех и, внутренне напрягаясь, готовясь к неравной, скоротечной, бессмысленной, последней в своей жизни драке, положив руку на перекрестье меча, встретился взглядом с Оркристом.
  Сержант, о чем-то подумав, двинулся к бродяге, медленно отводя глаза. И занял место рядом с ним, встав в пол-оборота ко всем.
  - Бойцы, здесь, в решениях, принимаемых вашей совестью, я не властен приказывать, - произнес он. - Прошу обозначить себя, оставшись на местах или перейдя к Скалу. Рестрад, с места.
  Первыми поднялись Оргнар и Хальфард и спокойно, размеренно преодолели расстояние до бродяги, закрывшего собой девушку. Они встали плечом к плечу, справа от Скала. Рестрад кивнул проводнику. Оркрист, показав, что принял решение ветерана, знаком приказал тому продолжать наблюдение и посмотрел на оставшихся на местах.
  - Альстир, Орстар, вас ждут.
  Щитник посмотрел на недвижного старца, тяжело вздохнул и по диагонали прошел к сержанту.
  - Я с тобой. Я боец, а не мыслитель, - проворчал он, но было видно, что шел он не по принуждению, не подчиняясь силе большинства, хотя решение далось ему тяжело.
  Теперь все смотрели на старого, но лишь внешне иссушенного временем мага. Все ждали.
  Альстир неожиданно усмехнулся, от природы злым, суровым взглядом оглядел всех. Затем, не вставая, вытащил из поясной сумки пакет, огниво и, положив документ на сундук, высек искру и запалил его. Бумага затрещала, сворачиваясь, расплавившийся сургуч закапал на каменный пол, стекая по сундуку.
  - Поясни, - произнес сержант.
  Старик далеко отставил от себя посох, вытащил из ножен кинжал и, взяв его за лезвие, легонько бросил его рукоятью к стоящим напротив попутчикам, уперся руками в сундук и проговорил:
  - В моем предписании стояло вернуться после того, как Арна получит все необходимые данные по истинным исследованиям Академии, предварительно уничтожив всю группу. Арну по возможности привести с собой, связав, в худшем случае убить и провести ритуал по заточению души, - с этими словами старец вынул из внутреннего кармана своей робы стеклянный, переливающийся темным светом флакон и, размахнувшись, разбил его об пол. Мелкие осколки брызнули во все стороны. Старец продолжил: - Я уже бывал в подобных экспедициях в этой роли. Те два раза мне повезло - они погибли не от моих рук, под дубинами галитовцев и когтями снежных демонов на севере и в подземельях Оранской долины, под призванным оружием поднятых магов-псиоников. Можете мне не верить, но я до последнего оттягивал момент, в который должен был уничтожить остатки групп. И оба раза судьба не дала обагрить мне руки в крови своих, оградила меня от этого. И да, Скал, - обращаясь уже отдельно к бродяге, но ничуть не таясь от остальных, сказал Альстир, - я читаю мысли. Первый раз Академия узнала, что хотела, но я задумался. И после второго раза, когда я не стал читать мысли исследователей, своими же чарами закрыв их сознание от самого себя, от плахи меня спас лишь подлог документов. И так я оказался здесь. У меня все, - закончил старик, вставая.
  Все молчали. Никто не решился подойти к кинжалу Альстира и развернуть его рукоятью к нему или же, коснувшись пальцами холодной стали, оставить его на месте и тем самым сказать свое слово в судьбе старца. Лезвие отливало синевой, осветившей мертвенным светом тот небольшой клочок каменного пола, на котором лежал кинжал. Альстир спокойно ждал приговора.
  Неожиданно из тоннеля раздался чей-то многоголосый рев. Рестрад сжал алебарду и, выглянув за створку, крикнул сержанту:
  - Оркрист! Там черные сюда валят! И заполнили уже весь проход.
  Сержант подбежал к щели, заглянул в нее и скомандовал:
  - Вольные, клинки из ножен - долой! Арна! Альстир - твой подчиненный, тебе решать, что с ним делать!
  Бойцы сорвались с мест, на ходу готовясь к бою и занимая позиции у ворот. Алебардист уколом достал подбежавшую к воротам тварь. Та издохла от колотой раны, дико воя. Ответом ей был яростный рев идущих на людей черных. Лишь Арна стояла напротив смотрящего ей в глаза, ждущего ее решения старого мага.
  - Закрыть ворота! - приказал сержант.
  - А как обратно выбираться будем? - спросил Скал, примеряясь для стрельбы.
  - Есть ход.
  Все, кроме алебардиста, посмотрели на Альстира. Тот продолжил:
  - За самым дальним стеллажом, если его отодвинуть, открывается люк в город. Задание по тайным исследованиям, в общем-то, выполнено, и если бы я исполнил свое предписание, то ушел бы через тот лаз.
  - Скал, проверишь? - спросил Оркрист.
  - Прикройте, - ответил бродяга, бросившись в проход между стеллажами. Взвыла очередная сраженная закрывшим узкую щель Рестрадом тварь.
  Вот он! Скал рванул на себя тяжеленный стеллаж. Тот и не шелохнулся. Тогда бродяга схватил длинное копье из оружейной стойки, стоящей рядом, и, засунув его наконечник между стеллажом и стеной, в которой был спасительный лаз, начал тянуть за древко, упершись ногами в стену.
  - Оркрист, дай еще одного!
  Тут же прибежали оба щитника. Втроем они смогли опрокинуть стеллаж, и их взорам открылась полноценная дверь. Скал выхватил отмычку.
  Через полминуты замок открылся. За дверью была лестница, уводящая наверх, к люку, ведущему в город.
  - Сержант, давайте все сюда! Уходим! - крикнул Скал.
  Оркрист, услышавший зов проводника, оглядел оставшихся у дверей. Рестрад мерно рубил и колол лезущих в щель тварей, отбрасывая назад трупы. Арна все так же стояла напротив старца. Хальфард наблюдал за обоими, одновременно будучи готовым помочь ветерану огнем.
  - Решай, Арна, - произнес командир отряда прикрытия. - Тебя не в чем упрекнуть никому из присутствующих здесь вольных.
  Девушка, чуть поколебавшись, подобрала кинжал и вернула его Альстиру. Тот, молча кивнув, вогнал его в ножны, схватил посох и встал рядом с Хальфардом, готовый поддержать ветерана, закрывавшего щель.
  - Закрываю ворота! И идем к люку! - приказал сержант и примерился для удара мечом плашмя по полену, сдерживающему натиск механизма и не дающему двери захлопнуться. Но Рестрад не отреагировал на приказ.
  - Рестрад!
  - Моя совесть здесь, командир. Осталась лежать вместе с еще одним бойцом. Хотел бы я к нему присоединиться. Пора.
  Оркрист, замолчав, посмотрел на старого воина, давшего самому себе клятву умереть не в постели, а с оружием в руках, в пути. Это право, древнее, почетное, было у каждого солдата и офицера, у каждого вольного бродяги. И помешать исполнению древней традиции сержант считал невозможным, даже в угоду чисто тактическим соображениям, по которым он терял еще одну боевую единицу. Еще одного своего бойца.
  - Альстир, Хальфард! Поджарьте этих тварей напоследок, в знак прощания!
  Понявший своего командира, Рестрад ушел в сторону. Рванувшихся было в открывшуюся щель черных, как смоль, звереющих тварей просто унесло потоком огня. Арна влила в поток немного чар, и стены за дверями заполыхали. Вой наполнил тоннель. Рестрад кивнул магам экспедиции, чуть улыбнулся чародейке, пожал руку сержанту и занял место у опаленных ворот. Крайние доски на них превратились в головешки.
  - Уходите! - крикнул алебардист, увидев в пролом новую волну тварей, и встал у ворот, приготовившись первых же ворвущихся в сокровищницу разрубить надвое лезвием, сокрушить древком своего оружия.
  - Бегом марш! - рявкнул Оркрист. Уходящие побежали к люку. Сержант, чуть задержавшись в проходе между стеллажами, присел на одно колено, коснулся рукой пола. Черные проломили головешки и ворвались в помещение. С невероятной скоростью, со свистом рассекая воздух и тела врагов, засверкала алебарда.
  - Исполняя волю совести своей, гибнешь ты, да будет смерть твоя быстрой, а посмертье - по чести тебе, - произнес постаревший Оркрист, развернулся, поднимаясь, и рванулся к люку.
  
  Скал открыл люк и потихоньку пошел по темному, узкому пустому коридору, давая возможность остальным догнать его. Через пятнадцать-двадцать шагов попадались настенные упоры под факелы, самих факелов не было.
  Один за другим спутники догоняли его, послышался скрежет - щитники блокировали дверь изнутри, вставив в ручку-скобу двери прихваченные алебарды. Альстир, оказавшийся за спиной у проводника, подсветил путь светом со своего посоха, взору открылись каменные стены коридора. Сзади послышалось шарканье, короткая фраза сержанта, приглушенная сводами тоннеля. Обернувшись назад, бродяга увидел, что Арна едва не валится с ног. Остальные, кроме старцев, тоже не отличались особенно бодрым видом.
  Вскоре отряд уперся в каменную плиту. Тоннель оканчивался глухим тупиком.
  - Пришли, - мрачно констатировал Оркрист, подойдя к проводнику.
  Утвердительно промычав в ответ, Скал сел, опершись спиной о стену, и закрыл глаза, закинув голову назад. Просидев так несколько минут, он осмотрелся. Щитники и Хальфард сидели дальше всех от тупика, вполглаза наблюдая за пройденной частью тоннеля. Альстир, видимо, осмотрев плиту, сидел на полу и будто медитировал. Сержант находился рядом со своими бойцами.
  - Сядь, Арна, - сказал бродяга впавшей в ступор, стоящей напротив плиты, закрывшей им путь, чародейке. - Насквозь ты ее не проглядишь никак. Как ноги? Гудят?
  Сев на плащ, девушка обреченно кивнула.
  Скал прислушался к собственным ощущениям. Присутствия мороков вроде не было, да и старцы это почувствовали бы.
  - Всем отдыхать. - Скал поднялся. - Оркрист, твои же тыл прикрывают? Ну и ладно, остальные - спать.
  Подойдя к осунувшемуся сержанту, бродяга спросил, уже тише:
  - Где Рестрад?
  Вместо ответа мрачный сержант кивнул головой в сторону люка. И произнес одно лишь слово:
  - Клятва.
  Скал посмотрел в ту сторону и хотел было вернуться к плите, но, разворачиваясь, едва не столкнулся с Арной, остановленный ее усталым, строгим взглядом. Чародейка молча вытащила из подсумка кинжал из сокровищницы города и протянула его бродяге.
  - Возьми. Тебе он больше нужен, чем тому подземелью.
  Скал бережно принял оружие из рук старшей экспедиции. Осторожно сдвинул клинок из ножен, полюбовался на дымчатую сталь, на серебряную вязь. "Где-то похожее я уже видел. Где вот только?"
  - Вручать такое следует в парадных залах, при строе гвардии короля, вместе с титулом дворянина, - продолжила Арна. - Но... мы в тупике. - Чародейка устало улыбнулась. - Если мы здесь погибнем, то пусть напоследок этот клинок обагрится в крови врагов, в последний раз.
  Скал посмотрел на девушку. На девушку, с честью выдержавшую то, что не смогли выдержать двое крепких горожан, волею судьбы и долга оставшейся в живых там, где погибли двое видавших виды бойцов. И усмехнулся, кивнув:
  - Иди отдыхай. И постарайся поспать.
  
  Через несколько часов Скал и Альстир растолкали спавших.
  - Подъем, подъем! Выходим.
  - Куда выходим? - спросила с трудом приходящая в себя чародейка.
  - На поверхность, - объяснил Скал. - Вы пока спали, я кнопку нашел. А Альстир подтвердил, что это именно она.
  - А почему раньше не сказал? - поинтересовалась у старца Арна.
  - Не спрашивал никто, - усмехнулся старец. - Да и неспокойно наверху было. Гон.
  "Ты гляди, какой осведомленный", - подумал Скал, глядя на Альстира, проявившего порядочное знание понятий бродяг. - "Хотя, если мысли читает, то почему бы и нет?.."
  - В следующий раз о подобных вещах сообщать сразу, - указала старшая экспедиции. - Особенно в бою.
  Старец кивнул. Бродяга надавил на нажимную плиту в стене. Та с заметным шорохом стала уходить вниз.
  Перед ними открылась полуразрушенная парадная зала замка. В зале было грязно, половина крыши отсутствовала напрочь, сожженная пожаром, все, что осталось, нещадно протекало. Лил дождь, крупные его капли падали на сгнившие доски пола, в который когда-то можно было смотреть, как в зеркало; от богатого убранства замка не осталось даже бледной тени. Все было завалено хламом.
  - А Альстир прав оказался. На черта было бы мокнуть под дождем... - пробормотал Скал. - Вперед!
  Экспедиция, заметно поредевшая, двинулась к выходу из залы. Вслед за проводником мягко, не в ногу ступали щитники, готовые тут же пропустить его назад, под защиту своего оружия, за ними привычно уже шли Хальфард и Арна. Сержант и Альстир замыкали колонну.
  Пройдя через парадный выход, от которого были еще и разветвления в жилые помещения замка, группа вышла на призамковую площадь. Дождь усилился, улицы и площадь не успели замостить до того рокового штурма, и земля под ногами превратилась в сплошное месиво. Скал небыстро двигался вперед, изредка оглядываясь на группу.
  Они прошли через площадь, явно использовавшуюся в качестве тренировочной площадки для солдат гарнизона, и двинулись по улице, разделяющей разгромленные кварталы. Несло гарью, мертвечиной, казалось, что прямо сейчас из развалин домов, из-за их обгоревших стен, зиявших черными провалами, на бродяг кинутся твари. Арну стал медленно одолевать ужас. Хальфард, шедший справа, стиснул ее ладонь в своей руке.
  Дойдя до перекрестка, Скал остановил группу и, что-то шепнув щитникам, исчез в непроглядном ливне. Неожиданно раздался рев; проводник, громко ругаясь, побежал назад.
  - К бою! Маги, жгите всех, кого видите!
  Из ливня, стремительно превратившись из смутного силуэта в огромного зверя, на них прыгнул оборотень. Оргнар, издав боевой клич, бросился в сторону прыжка валькора, закрывая щитом себя и всех, кто оказался за ним, и выбросил руку с мечом вперед. Тварь напоролась грудью на острую сталь, взревела во второй раз и, судорожно дергаясь, достала все-таки изворачивающегося щитника когтями. Кожаный доспех оказался пропорот на левой части спины, но самого щитника не задело.
  Оргнар упал, подмятый бьющимся в агонии оборотнем. Сержант всадил меч тому в бок и, упершись в него перекрестьем, столкнул со щитника, как на отряд бросился второй оборотень.
  Теперь под зверем оказался сержант, принявший взмах когтей в руку. Наруч был разодран, рваная рана уходила вверх по незащищенному доспехом плечу. Яростно и глухо прорычав какое-то проклятие, Оркрист, завалясь на спину и оставляя валькора над собой, слабеющей рукой поднял меч и, поддержав его левой за острие, взрезал оборотню глотку. Черная с серебряным отливом кровь хлестнула из разреза на лицо стражнику. Здоровой левой рукой он, отплевываясь, попытался скинуть с себя монстра. Подоспевший на помощь Хальфард сбросил посохом зверя с сержанта. Оркрист вскочил.
  - Арна, пламя - на мой голос! - истошно заорал бродяга из стены воды.
  
  Зажмурившись, мысленно попрощавшись с проводником, чародейка вложила в пламя все силы, которые у нее еще остались. Вода, потоками лившаяся с неба, зашипела, испаряясь на лету, Арна провела потоком широкую дугу, подчиняясь воспринимаемой лишь на слух траектории неумолкающего крика проводника. Раздался вой, крик Скала оборвался. Альстир принял на посох оборотня, выскочившего на отряд сзади, из посоха рванулся поток огня, и заживо сгорающий, заходящийся ревом валькор рухнул на спину. Хальфард огненными молниями бил в непроглядную стену ливня, руководствуясь собственными ощущениями, и время от времени ему отвечали диким захлебывающимся визгом. "Прощай..." Слезы потекли по лицу Арны.
  - На, мразь!!
  - Скал! - крикнул черный от ярости сержант.
  - Бегом за мной! - возникший из ниоткуда в начале колонны бродяга махнул левой рукой. В правой он держал тот самый древний кинжал; рука была в черной крови по локоть.
  Путники рванулись за Скалом, оскальзываясь по грязи немощеных улиц. Злобно ощерившись, вынеся левую руку, держащую щит, далеко вправо, Орстар поймал на него едва не рухнувшую в грязь чародейку. И неожиданно спокойно спросил:
  - Что с тобой?
  Чародейка мельком взглянула на щитника, и ее лицо изумленно вытянулось от увиденного за его плечом. Они уже приближались к разваленным городским воротам, от них остались лишь нижние венцы. Но на призрачных башнях, выросших из руин, стоял погибший из подземелья, в темно-синем таперте с шитым серебром драконом. Кольчуга, длинные рукава которой были под искусно выделанными кожаными наручами, сверкала воронением сквозь ливень, шлем же, напротив, светлый, слепил, не позволяя разглядеть лица. Рука воина лежала на перекрестье меча, находящегося в ножнах, с невероятно четкими огненными сполохами на рукояти; вторая удерживала строевой щит-каплю. Павший указал в сторону пройденных группой кварталов. Арна обернулась.
  Ливень не прекращался, а будто развеивался, расходился под светом, льющимся от видений. В месте, указанном призраком, девушка увидела дом. Целый, не покосившийся и не сожженный, он стоял на одном из углов перекрестка, третьего, если считать от входа в город. Резные ставни его были закрыты, но сквозь них лился теплый свет.
  Рядом с домом сидел человек. Поймав взгляд Арны, он кивнул и движением руки открыл дверь. За дверью девушка увидела какие-то надписи, сделанные прямо на внутренней стене дома. В тот же миг видение пропало.
  - Арна? - все так же спокойно, отчужденно от всего происходящего вокруг, спросил ее Орстар.
  - Сзади! - рявкнул темнеющий, наливающийся черной злобой сержант. Щитник с разворота принял на щит прыгнувшего на него оборотня и опрокинул его. Тварь не успела подняться, получив укол в голову, и так и осталась лежать на земле.
  Скал покосился на Оркриста. Тот глухо рычал, выгибаясь в какой-то непонятной агонии, но еще сопротивляясь ей. Рана на его руке покрылась коростой, стражник по-звериному скалился, глядя на спутников. Орстар решительно шагнул к командиру.
  - Альстир, помоги!
  Старец, один из всех понявший щитника, начал камлать. Из его посоха в сторону Оркриста потянулся дымок; коснувшись его, он двинулся на щитника. Тот торопливо сбрасывал снаряжение, в итоге оставшись лишь в кожаных штанах. Сержант, принявший свой обычный, человеческий вид, обессилено рухнул лицом в землю. Рана на правом плече открылась, кровь хлынула в темную грязь. Оргнар бросился к нему, поднял, поддерживая его за здоровое плечо.
  Перед изумленной группой стоял оборотень. Шкура его была серой, а не черной, но с тем же серебряным отливом, и лишь по глазам и смутно - по чертам лица? морды? - люди узнавали Орстара.
  - Зачем, Орстар? - простонал сержант.
  - Так надо. - В глухом рыке бродяги различили человеческую речь. - Согласись, убить тебя, наглотавшегося крови оборотней Клана Жестокости - не выход.
  - Я все равно вряд ли выживу, с таким ранением. - Оркрист тяжело выдохнул, крови из него вышло уже порядочно, а на перевязку не было времени, и ему трудно было даже просто находиться в сознании. Скал, пользуясь остановкой, перетянул поясным ремнем обратившегося щитника руку сержанта выше раны и, разрывая рубашку Орстара на полосы, готовил бинты. Старцы контролировали подходы к группе, Арна, проявляя недюжинную сноровку, начала перевязывать руку стражника.
  - Тебе еще перед капитаном отчитываться, - возразил северянин. - А я, сам знаешь, из северо-восточных земель королевства, откуда и пришла эта зараза. Рано или поздно со мной случилось бы это. Лучше сейчас. Я погибну, а заодно заберу с собой побольше черных и оборотней и прикрою ваш отход. Оргнар, - произнес обратившийся к бывшему товарищу, - не оставь здесь мое снаряжение.
  Оргнар молча кивнул. Скал подтвердил обещание щитника, надевая щит на левую руку.
  - Все заберем.
  Щитник приторочил к спине проводника клинок Орстара. Сапоги и наручи с кинжалом ушли в заплечный мешок Альстира. Вдвоем Оргнар и Скал уложили на кожаный доспех сержанта.
  - Не забудь про это видение, Арна, - прорычал Орстар, обращаясь к чародейке. - Я тоже его видел.
  - Что это было? - спросила девушка у оборотня.
  - Не могу тебе сказать. Но мне, проклятому, туда нельзя. Не пускает. Значит, что-то хорошее. - Валькор резко дернул мордой в сторону города. - Уходите. Я слышу вой.
  Скал и Оргнар подняли Оркриста на импровизированных носилках. Хальфард встал в голову отряда, Альстир остался в арьергарде. Подойдя к Орстару, он шепнул ему что-то в ухо. Радостный рев в сторону разгромленного города оглушил группу.
  - Да заслужить мне прощение смертью своей в бою! - прорычал оборотень. Повернув голову назад, он произнес обычным голосом последнюю фразу: - Прощайте, и помните меня человеком.
  - Командуй, Арна, - сказал проводник. - Ты единственный командир, оставшийся в строю.
  - На Аванпост!
  Группа, ведомая чародейкой, пошедшей широким шагом впереди Хальфарда, вышла из ворот города. Вскоре, уже далеко у себя в тылу, они услышали рев зверя, вступившего в яростную, последнюю схватку.
  
  Группа остановилась лишь у Чертова Рва. Идти сил уже не было ни у кого. Арна обессилено села на корягу, лежащую в глубокой траншее. Скал и Оргнар опустили на землю сержанта. Старцы не стали спускаться в ров и остались наверху. Дождь кончился, стояла поздняя, непроглядная, безлунная ночь.
  Бродяга осмотрел раненого. Рваная рана перестала кровоточить, куртка стражника и бинты пропитались кровью, стали черными от нее. Но Оркрист был в полубреду, дышал, тихо хрипя, и лишь сжимал рукоять кинжала, находившегося в ножнах на его поясе. Лицо его покрылось серостью - чужая кровь все же отравила стражника. Скал снял жгут и убрал его в котомку.
  - Он совсем плох, - сообщил проводник, - до Аванпоста дотянет, а дальше - не знаю.
  Арна кивнула.
  - Что будем делать?
  - А что делать? Идем к Маркусу. И выкладываем ему все, от начала до конца. - Бродяга поднялся. - Давайте, здесь оставаться нельзя. Черт его знает, что там сзади.
  - Правильно, - поддержал его Оргнар. - Тем более что сержанта еще можно спасти.
  Невдалеке раздался лязг клинков, чей-то короткий вскрик. Кто-то выругался.
  - Держи его, Арстед!
  Через несколько мгновений путники услышали ответ:
  - Не, ушел. Это ж Царь! Тот еще поганец, сколько раз на него охоту объявляли, и даже ловили, и ни разу так и не казнили.
  - Вот везучий, черт!
  - Нет, просто умеет думать.
  Оргнар, услышав своих, крикнул:
  - Арстед, Хальден! Идите сюда!
  Через минуту двое патрульных подошли к группе. Один из них, старший, вскочил на гребень рва, оглядывая путников.
  - Оргнар! Какого черта... - стражник осекся, увидев раненого Оркриста, затем сразу спрыгнул в ров. - Как сержант?
  - На Аванпост нужно, причем чем быстрее, тем лучше, - проговорил Скал. - Он тяжело ранен.
  Двое патрульных подхватили сержанта, лежащего на импровизированных носилках, и понесли его в сторону Аванпоста. Остальным пришлось догонять их.
  Стражники без слов понимали друг друга; Оргнар ушел в голову отряда, к Хальфарду, и повел отряд через чащу, мимо Перепутья. Арна шла рядом с носилками, поглядывая на раненого. Скал, шедший сзади с Альстиром, спросил:
  - Что по дороге можно встретить?
  - Ничего, - ответил Хальден. - Царя мы спугнули, напарника его убили, а больше никого и не видели.
  Переглянувшись с Оргнаром, стражник произнес, обращаясь уже к Арне:
  - Большие потери? Кроме наших?
  Чародейка отрицательно покачала головой.
  - Но ваших - слишком много.
  Хальден кивнул.
  - Мы пришли.
  Группа остановилась ввиду Поляны Следопытов в разросшейся роще. Из нее были видны закрытые ворота аванпоста, в бойнице было невозможно разглядеть кого-либо. Арстед защебетал соловьем, высвистывая какой-то определенный сигнал. К бойнице изнутри поднесли зажженную лучину, огонь мигнул два раза. Ворота открылись.
  
  Маркус был уже на ногах, когда экспедиция прошла в расположение заставы. Часовые закрыли ворота, выставив перед ними собранные из кольев барьеры, и вернулись на посты, к бойницам, бойцы дежурной смены насторожились, скидывая с себя дрему; кто-то готовился подменить отстоявших свою вахту часовых. Патрульные без команды коменданта понесли сержанта под полог, там уже ждал их штатный лекарь пограничного отряда. Занимался рассвет, но старшая экспедиции, и не подумав об отдыхе, направилась в палатку капитана, и уставший до остервенения бродяга, чертыхаясь, поплелся за девушкой.
  - Что там было? - без предисловий начал комендант, убедившись, что состав экспедиции принят интендантом должным образом, и раненому сержанту оказывается помощь, и вернувшись в палатку.
  - Из нового: черные и валькоры заполонили Мертвый Город и его подземелья. И могут выйти на поверхность в районе Старой Шахты. - Арна, увидев подставляемый бродягой ей стул, отрицательно покачала головой и уперлась руками в стол с расстеленной картой окрестностей Аванпоста "Южный". Скал обескуражено вздернул брови. "Вот стальная! Где ее взяли-то?!" - Рокот возвращается, Маркус.
  Мимолетно хитро взглянув на девушку, капитан вздохнул.
  - Это подтвердилось чем-нибудь из тех мест, где вы были?
  - Да. Скал много чего откопал в старых штреках и сокровищнице Авенита. Рокот или его приспешники добывали там рунник и там же скрывались, покуда их не стало достаточно для большой войны. Там была древняя кирка, которой вырубали, возможно, те, первые Руны, письмена, указывающие на причастность его ко всему происходящему там. Я сначала не обратила на них внимания в шахте, только потом поняла. Это древняя руница, по нашим, - девушка чуть запнулась, вспомнив про то, с какими именно целями их отправили туда, - исследованиям - та самая, которой пользовался и Некромант в том числе. Ей же пользовался и Рокот, в заклинания, написанные ей на стене, вплетено его имя. Мы еле ушли, - Арна сорвалась на сиплый шепот, зажмурившись, - и... потеряли там троих мужественных воинов. Простите мне, господин капитан.
  - Отставить раскаянье.
  Арна, опешив, уставилась на офицера.
  - Вы все могли там остаться. А у солдата служба такая. Они же честно умерли?
  Чародейка твердо ответила:
  - Да.
  Маркус помолчал, затем продолжил:
  - И чего ждать от Рокота? Некромант давил массой, огромными машинами для убийств, ужасом и черным колдовством. Чего же ждать от нового врага, кроме черных и валькоров?
  Арна задумалась.
  - Когда мы пришли на Шахту, с носильщиками, нанятыми в Приграниче, стало твориться что-то странное. Один из них испугался спуска в штрек и чуть не убил меня. Орстар бросился под удар и спас меня. Потом, уже в подземелье, второй горожанин стал проявлять ненормальное любопытство, переросшее в дикую алчность. Из-за него погиб Ильмар. - Девушка вздохнула. - Он тоже спас мне жизнь метким выстрелом, в одной из схваток в подземелье. Мне кажется, что Рокот как-то меняет сознание людей, вскрывает их души и вкладывает обманные, губительные образы. Но с сильными - с твоими стражниками, в том числе с погибшими, со старцами, со мной и Скалом, - Арна обернулась на бродягу, пересилившего свою совесть и севшего-таки на стул в присутствии стоящей женщины, чтобы не рухнуть от усталости, и улыбнулась, - он не мог ничего сделать. Он сам будто образ. Понимаете?
  - Понимаю. - Маркус прошелся в палатке. - С черными и оборотнями мои бойцы привыкли бороться, и затуманить им мозги вряд ли получится, это не те безголовые наемники, что по большей части были у меня во время его первого пришествия. Да и бродяг тоже не проймешь. Другой вопрос, много ли их, настоящих, честных бродяг? - Встретившись взглядами со Скалом, он нашел удрученное понимание. - Да и честные - они все бродят черт-те где, как, в общем-то, им и положено.
  - Кстати, о честности. - Проводник поднялся. - Сэр Маркус, я тут в подземелье кинжал нашел, интересный такой, глянулся он мне, и все думал, где ж я видел что-то похожее.
  Капитан внимательно слушал. Бродяга мельком глянул на рукоять его меча, покрытую огненной вязью, и что-то про себя отметив, снял с поясного ремня задвинутый им за спину кинжал из подземелья.
  - Прими, Сэр Маркус. Им владеть тебе, а не мне. - Бродяга протянул двумя руками оружие дворянину. Но тот своими руками сложил узловатые ладони проводника и отстранил их от себя.
  - Данное тебе не теряй. Твой он по праву и заслугам, - произнес комендант. - Это древнее оружие тем и отличается, что его не выбить из рук держащего его, пока он жив. И поэтому смотри за ним внимательно - могут попытаться украсть, - Маркус усмехнулся, - я свой меч вообще как зеницу ока берегу.
  - Оно и понятно, - ухмыльнулся бродяга. - Буду иметь в виду.
  - Скал, ты неисправим, - с напускной строгостью вставила Арна. И тут же грустно улыбнулась: - Честность бродяг, их странные понятия о ней меня не раз повергали в недоумение. Но, наверно, так и надо, верно?
  - Да, - потянулся Скал, зевая. - Может, это, того... отдохнем перед войной?
  - Отставить отдых, - стальным голосом произнес капитан. Скал едва не свалился с ног, пораженный неожиданной переменой Маркуса. Выйдя из палатки, тот громко скомандовал: - Строиться всем! Общий сбор!
  Арна вышла из палатки капитана и направилась к своим. Скал, ошарашено посмотрев на коменданта, хотел было мысленно выругаться, но, вспомнив, один из эпизодов беседы, подошел к нему и произнес, вкрадчиво, осторожно:
  - Ты ж заметил, по имени тебя назвала, а, кэп?
  Маркус искоса посмотрел на хитро ухмыляющегося бродягу и, безуспешно пряча смущение от наблюдательного, цепкого взгляда, проворчал:
  - Вот ничего от вас, шатунов, не утаишь...
  - Господин капитан, разведчики! - крикнули со стены.
  
  Пограничный отряд егер-капитана Ланса валил строем на Авенит почти полным составом. Шли по дороге, не таясь абсолютно. Вернувшимся из регулярного разведывательного рейда бойцам пришлось прорываться через прущих из Мертвого Города тварей, продираться сквозь чащи рядом с Погостом; из пятерых ушедших вернулись четверо, причем один из них был ранен в руку, а второй даже не мог стоять на ногах от кровопотери. Они и остались с интендантом и раненым сержантом в расположении. Даже лекарь отряда ушел с заставы со своими подопечными, и это говорило лишь об одном - крови будет пролито по щиколотку, а то и по колено, и далеко не только вражеской.
  Забывший, когда спал в последний раз, Скал шагал в общем строю. Здесь же были и некоторые бродяги, кто-то из них присоединился к уходящим с боями к Аванпосту разведчикам, кто-то, услышав большое и тяжелое движение отряда Королевской Пограничной Стражи, понял, что каждый клинок на счету, и пришел на помощь по своей воле. По дороге в конец колонны добавлялись новые бойцы, из тех же бродяг, не брезгующих делиться новостями со своими соратниками.
  Экспедиция, вернее, все из ее состава, кто был жив и не ранен, также шли вместе со всеми. На поверку оказавшиеся неутомимыми старцы вышагивали наравне с привычными к длительным маршам воинами в начале колонны, остальные двигались в середине.
  Слева от отряда послышался вой, коротко тренькнула тетива. Кто-то выругался, ожесточенно дерясь с какой-то тварью. Двое бойцов, шедших рядом с капитаном, вопросительно посмотрели на него. Маркус кивнул, и бойцы бросились на звуки боя. Но не успели они добежать на помощь, как раздался торжествующий клич одиночки. "На те в дышло! Э-эй, меня не завалите!" Через минуту стражники и яростно-веселый арбалетчик, при приближении к движущемуся строю сунувший окровавленную одноручную секиру в поясные ножны, догнали отряд.
  - О, черт, чуть не опоздал! - произнес бродяга, пристраиваясь в колонну. Стражники вернулись на свои места.
  - Слышь, Сэр Маркус, этот парень отлично стреляет, - произнес Скал, придвинувшись к капитану. - Разреши, я с ним поболтаю кое о чем?
  Маркус кивнул. Скал сдвинулся в конец отряда, к невесть откуда взявшемуся бродяге, и завязал с ним разговор. Арна, шагавшая плечом к плечу с проводником, сместилась вправо, бойцы, подивившись про себя необычности сего маневра в строю, заполнили коробку. Чародейка спросила:
  - Что, будет бой?
  - Да, - ответил капитан. - И бой серьезный. Рокот оказался сильнее, чем мы думали, причем намного. Чувствуешь марь?
  Чародейка молча кивнула.
  - Лишь бы люди выдержали, - с затаенной тоской промолвил Маркус.
  Бегом догнавший коменданта Скал, запыхавшись, коснулся его плеча.
  - Хорошая новость, Сэр. Тот арбалетчик выйдет на удобную позицию для дальней стрельбы и во время боя нашпигует Рокота болтами.
  - Откуда ты знаешь? - резко спросил Маркус. Напряжение перед боем, разбавляемое насылаемым Рокотом ужасом, расшатывало даже самые крепкие нервы. Но лишь до определенного предела, привычные к сражениям насмерть и длинным, опасным тропам Притопья пограничники и бродяги упорно двигались навстречу судьбе. - И потом, как он узнает, где будет битва?
  - Ну, он же не ушел без оглядки. Хороший стрелок тем и хорош, что противник не подозревает о его существовании, по меньшей мере, до его первого прицельного выстрела. А он - отличный стрелок, и лучше него никто его оружие не знает. И я не я буду, если он не попадет!
  Маркус кивнул. С начала колонны прибежал боец и что-то тихо сказал капитану. Выслушав солдата, капитан скомандовал:
  - Отряд, в предбоевой порядок! Фланги - быть готовыми к развертыванию в боевой!
  Очень мало народу из шедших сейчас на Мертвый Город не служило под командой Маркуса в разное время. Здесь были и воины, бившиеся еще с Некромантом до его союза с валькорами Клана Жестокости, и бойцы Черной Весны, страшного времени, когда льющаяся кровь наделала в снегу больше проталин, чем солнце, и мрачные солдаты тихой войны, затеянной Рокотом и едва не ставшей братоубийственной; многие из них участвовали во всех этих событиях, кто-то уходил из окрестностей Аванпоста, но вернулся и встал сейчас под знамена короля. Слаженно перестроившись, бывшие когда-то в постоянном подчинении Сэра Маркуса и сейчас находящиеся в нем, ветераны и набирающиеся опыта, стражники и бродяги, не делясь на эти категории, двинулись линией щитов вперед. За щитниками, среди которых, несмотря на бессонную ночь, шел Оргнар, шагали лучники; за ними, построившись в нужном порядке, в колонне шли бойцы флангов.
  - Маги - в конец колонны!
  Старцы на удивление дисциплинированно исполнили приказ. Арна с недоумением посмотрела на Маркуса. Тот пояснил:
  - Строй следует держать бойцам. Вы же должны поддержать его огнем с безопасного расстояния.
  Чародейка, кивнув, ушла к собравшимся в хвосте отряда, кроме старцев, местным знахарям, лекарю и двум магам. Проходя Указатель, люди услышали многоголосый рев.
  
  Через редколесье, пожженное пожарами, было видно, как на взгорке, где находились ворота в разрушенный город, собралась тьма несметная черных, скользких, быстрых существ, отдаленно напоминающих людей, но ими давно уже не являющимися, по фронту этой огромной толпы стояли, еле сдерживая жажду крови, черные же оборотни. Ветер, подувший со стороны города, принес смрад и легкие, окровавленные клочья серебристо-серой шкуры. "Орстар, как же тебя рвали..."
  - Сейчас начнется... - еле слышно, с тоской прошептал капитан. И крикнул, набираясь боевой ярости, протянув команду, как на строевом смотре: - Щиты-ы-ыыыы, бой!
  Щитники мерно, в такт шагам, застучали в дерево щитов, выбивая походный ритм Королевских Легионов. Кто-то затянул марш. Остальные бойцы, поймав ногу, ответили начавшему. Рев затих, издававшие его явно не ожидали ответа.
  - Развернуть строй!!
  Отряд шел вперед под древнюю боевую песню. И она заставила дрогнуть противника, дрогнуть перед мужеством людей, уже бравших победу не числом, а собственной отчаянно веселой яростью, готовностью перервать зубами глотку кому угодно за себя и идущего рядом товарища; над развалинами, из которых выросли древние стены, медленно воспарил темный силуэт в плаще с капюшоном, закрывшим лицо. Твари вновь взревели, и тут кто-то из щитников, едва не срывая глотку, осознанно ответил рыком на рык, вплетая его в песню. Неумолимо движущимся вперед единой неразрывной шеренгой бойцам был виден страх черных, непонимание в красных, налитых кровью глазах оборотней, и от этого бойцы еще больше разъярились. Допетую до конца песню продолжил многоголосый боевой клич.
  - Лучники, кроши их! - рявкнул Ланс, выхватывая меч из ножен и взмахом его останавливая отряд.
  Стрелы, со свистом срываясь с тетив, будто желая этого момента с того времени, как их опробовали изготовившие их мастера, уносились навстречу черным, впивались в них охотничьими четырехгранными крестовидными наконечниками, пробивали навылет черепа. Силуэт взметнул руки вверх, и толпа рванулась, заходясь в реве и визге, на строй. В последний перед столкновением миг первая линия, состоящая из бойцов ближнего боя, сделала шаг вперед.
  Оргнар, завидев валькора, невероятно похожего на того, что своей кровью чуть не убил сержанта, издал знакомый лишь северянам клич, вызов на бой, понятного любому, зверю и человеку. И оборотень принял вызов.
  Тварь метнулась на щитника, Оргнар, желая честного поединка, выдвинулся чуть вперед из жесткого строя, так, чтобы никто из его товарищей не смог бы помочь ему уколом или блоком, и принял на щит мощнейший удар когтей, отбросив противника. Оборотень бросился снова, и щитник, рванувшись влево, увернувшись от прыжка, нанес единственный колющий удар пытающейся все-таки достать его твари в голову, в височную часть. Уже умирая, дергаясь в конвульсиях, валькор получил несколько ударов копьями и топорами от бьющихся рядом с ним бойцов.
  - Сзади!! - истошно заорал кто-то, вроде Скал. Не успев обернуться, не успев вообще ничего сделать, Оргнар, подмятый уже другим оборотнем, рухнул на сырую землю. Сердце его замерло, и он, понимая, что сейчас будет задран насмерть когтями, отпустил рукоять меча и все-таки потянул нож, надеясь хотя бы ранить опрокинувшего его валькора.
  Через несколько мгновений его товарищи, добившие вызванного им на поединок оборотня, оружием сбросили тварь со щитника. Оргнар вскочил, изумленно взглянув на недвижного противника. Из загривка его торчало дубовое древко арбалетного болта, забрызганное кровью.
  - Это тот арбалетчик! - крикнул Скал, улыбаясь. - Эх, сейчас оторвется! Но, видишь, специально на тебя отвлекся!
  Под сверкание секир, топоров, мечей, алебард и копий, под короткий свист стрел, выпущенных в упор, и боевые клики волна тварей разбивалась о непреодолимую, живую стену из плоти и разумной стали, черные гибли под взмахами. Маги всаживали снопы огня прямо в гущу вопящей от ужаса мрази.
  - Вперед!! Руби их!!
  Один из бойцов небольшого отряда прикрытия, находившегося при магах, увидел движение из леса в сторону левого фланга шеренги. Быстрым ходом довольно большой отряд, рассыпавшись, приближался к флангу строя. Оружие бегущих было обнажено, и вскоре они смешались со стражниками и бродягами.
  - Ну все! Сейчас порвем их окончательно! - гаркнул солдат, взмахнув мечом, обагренным кровью черного, все же добравшегося до их находящейся чуть в тылу главного строя позиции. - А то в прикрытии и ударить не всегда получается.
  - Что они делают? - пробормотала Арна. Появившиеся из ниоткуда люди не стремились строиться и принимать бой вместе с отрядом Маркуса. И... черные их не трогают?! "Что за...". И Арна, приглядевшись, не поверив даже сначала своим глазам, увидела безумные глаза, с собранными в точку зрачками...
  - Маркус!! Маркус!!!
  
  - Что за черт?!
  - Ааа, мразь...
  Вклинившиеся в левый фланг предатели расщепили, расстроили до этого нерушимую сдвоенную шеренгу. Ослабленный, разом обескровленный фланг, огрызаясь, начал загибаться назад, и черные рванулись в образовавшийся разрыв между отрядом и густым, заваленным лесом.
  В центре строя не сразу поняли, что происходит слева, и Маркус, хотевший уже отдать команду к наступлению, в последний момент увидел, что там происходит что-то непонятное, и фланг загибается, открывая путь в тыл отряду. Быстро сместившись туда, он выхватил безумные взгляды атаковавших их, увидел своих солдат, истекающих кровью, еще несколько мгновений назад рубивших черных напропалую, а теперь гибнущих от предательских клинков, от клыков и когтей.
  - Руби!!
  Половина бойцов левого фланга была потеряна безвозвратно. Черные, подпитываемые воспрявшим Рокотом, торчащим на руинах чуть в глуби разрушенных кварталов, ломились напролом, обходя отряд и заходя ему в тыл. Длины шеренги сразу перестало хватать. Приспешники Рокота сделали свое черное дело.
  Молча надев бросившегося на него предателя на меч, Маркус вгляделся в искаженное лицо и не заметил в нем мысли, ярости, боевого азарта, злости, вообще ничего. Безумный взгляд глаз, огромная радужка. "Да они что, вообще ничего не видят?!" Механически дергавшиеся руки донесли кинжал до скрытой под тапертом кольчуги капитана, но даже не прорвали ткань. Из кошелька на поясе просыпались мелкие камешки. Маркус отбросил невменяемого, умирающего в агонии врага.
  - Руби их!! Они под властью Рокота!
  Оставшиеся в живых бойцы фланга сплотились около капитана и с яростью отчаяния стали прорубать просеку в потоке несущихся на них тварей, смещаясь одновременно к середине строя. Черные вышли в тыл отряда и отсекли от него магов. Бойцы, прикрывавшие их, с криками ярости ринулись вперед. Вместе с ними в атаку шли и старцы, и маги, и даже знахари. Лишь Арна, охраняемая каким-то старым солдатом с алебардой, осталась творить чары на месте; от ее рук тянулись к шедшим на помощь Маркусу чародеям тонкие нити света.
  Ударившие по вышедшим в тыл строю черным увязли в драке, несмотря на чары Арны и огонь магов - тварей было слишком много. Отряд оказался в окружении.
  - Да где ж ты там?!? - заорал Скал, отчаянно рубившийся на стыке центра и разорванного крыла, вместе с еще одним бродягой стараясь не позволить отсечь разгромленное крыло с Капитаном Маркусом от остальных.
  И, словно в ответ, со свистом пронесся темного, мореного дуба болт. Наконечник сверкнул сталью, бритвенно острые грани его оставили зайчики в глазах. В последний момент Скал успел разглядеть мерцание на древке болта - он был зачарован. В следующий миг капюшон сложился. Силуэт исчез, растворился в тумане.
  - Есть! - взревел бродяга. Черные чуть замерли и снова кинулись на людей. Оглядевшись, Скал увидел силуэт Темного Рыцаря в том же месте.
  Тут же просвистел следующий болт. Снова Рокот пропал, обратился дымом от вспыхнувшего, мгновенно испепелившегося болта, а затем воплотился на развалинах.
  - Да как же это? Ну!?! - выкрикнул, не поверив своим глазам, проводник.
  Третий болт просто сгорел, не долетев до капюшона толщины ладони. Арбалетчик замолчал.
  Скал мгновенно остервенел. С глухим рычанием ударив в голову доходяге из "прибывших" кинжалом, он понесся, расталкивая врагов, раздавая им удары мечом, на левый фланг. Старые воины из середины строя не сразу, но все-таки заметили в пылу сражения катастрофу слева и организовали массовый прорыв к товарищам, хотя и сами дрались в окружении. Отряд снова объединился и начал медленно отходить от Мертвого Города, прорубаясь навстречу бойцам, стоявшим в прикрытии.
  Старцы в гуще боя встали рядом и, объединив усилия, всадили сноп огня в противника прямо перед собой. Раздался вой дохнущих тварей, и в толпе беснующегося зверья образовался коридор почти до самого отряда.
  - Капитан, выводите людей! - закричал боец прикрытия, первым зарубивший черного. Его крик потонул в общем шуме боя, и солдаты, охранявшие магов, бросились в прорыв, не переставая пытаться известить своего командира о возможности выйти из окружения. Сами маги остались на месте, всаживая в ломящихся во все стороны черных огненные молнии.
  Со стороны, откуда появились предатели, кто-то, грязно ругаясь, начал в одиночку прорываться к отряду. Скал, не переставая рубиться рядом с капитаном, метнул взгляд в сторону сквернословящего. "Не, ну совсем без головы?! Сожрут же!". Через некоторое время к отряду вывалился, яростно отбиваясь от наседающих на него со всех сторон черных, бродяга-арбалетчик.
  - Он что, в броне? - прокричал Скал.
  - Да какое там в броне! - ответил бродяга, вваливаясь внутрь строя перевести дух после бешеной пляски в движущейся гуще врагов. - На него вообще болты не действуют, даже зачарованные! Пробивают навылет, или сгорают, а вреда не приносят, будто нет его!
  "Как это?" - хотел спросить Скал. Не может быть, чтобы противнику из плоти и крови, или держащемуся магией и чарами ничего не приносило вреда! И тут его поразила смутная, невнятная догадка.
  - Не спи!! - рявкнул едва отдышавшийся арбалетчик, с разбега ткнув своей короткой секирой в морду твари, едва не вцепившейся проводнику в горло.
  Скал тряхнул головой, возвращаясь в реальность, и встал в линию держащих круг с мужеством обреченных людей бойцов. Крикнул:
  - А чего пришел-то? Сдохнуть захотел?
  - А ты бы не пришел? - будто чуть даже обидевшись, ответил одиночка. - Особенно теперь, когда все можем здесь остаться...
  - Так болты хотя бы все исстрелял!
  - Ничего бы это особо не дало, - тише произнес арбалетчик между взмахами. - Так я с вами. А пока я все выпущу да досюда добегу, вас уже порвут.
  На них бросился валькор, огромнейший из всех бывших сегодня здесь, с косой саженью между раскинутыми в прыжке когтистыми лапами, такого размаха с лихвой хватило бы обоим. Бродяги, пусть уже не раз выходившие победителями из подобных передряг, мысленно попрощавшись друг с другом, с товарищами за их спинами, с жизнью, приготовились броситься наудачу под страшного оборотня, природного убийцу, как сзади, шумно вспарывая воздух, четко, выверенно опустилась алебарда. Древко прошло между бойцами, сталь вошла в огромную голову зверя, сокрушая череп. Обернувшись, бродяги увидели старика, находившегося при Арне; к его оружию, которое он держал за самый конец древка, вкладываясь в спасительный удар, тянулась, откуда-то из горнила жестокого боя, ниточка света.
  
  ...
  Догорал бешено-алый закат. Яркие звезды высыпали на искрящее серебристыми сполохами небо. Чуть красноватыми отсветами покрылись деревья, и легкий ветер дул, не изменяясь, на Север, в сторону королевства.
  Скал сидел на бревне и ковырял палкой угли угасающего костра. Он слишком устал, чтобы от кого-то таиться, и поэтому костер был разведен им сразу, не для того, чтобы согреться, а для того, чтобы не потерять себя окончательно в круговерти прошедших событий и грядущей неизвестности, как только ведомая им группа выживших вышла на Холм Отшельника. Арна тихо бредила в полудреме смертельной усталости, раненый Оргнар спал, накрывшись щитом. Из своего доспеха он соорудил подстилку чародейке, ее, отдавшую все силы, укрыли ее же плащом. Скал же, стоявший на часах, перебирал события прошедшего сражения.
  Отряд Маркуса с бродягами бился до последнего. Когда стало понятно, что удержать позиции не удастся, капитан приказал отступать. Оставшиеся в живых пошли на прорыв.
  Прорывались в сторону левого фланга, ближе к лесу; маги жгли противника по ходу движения отряда, бойцы рубили тех, кто уворачивался от пламени и бросался на людей. Затем исчерпавшие силы старцы стали биться посохами, Арна перевязывала раненых, причащала умирающих. Воины сражались под тихую погребальную песнь.
  Когда, заплатив за каждую сажень пути кровью, люди вышли к лесу, егер-капитан Ланс, оставив с собой старых алебардистов и сержанта, приказал остальным уходить. Многие остались до конца, кто-то погиб, кто-то смог скрыться.
  Скал, не слушая приказа, продолжал рубить и колоть противника, прикрывая Арну, которая, будучи не в силах уже сделать что-то магией, взялась за копье. Укол, второй - и девушка, выронив обагренное кровью черных оружие из рук, обессилено рухнула на палую хвою, добавив в свалку еще два трупа. Маркус, мельком обернувшись, замер. Скал бросился к ней, оставив Оргнара, не пожелавшего уходить от своего командира, биться в одиночку, и приблизил к ее губам кинжал. Лезвие покрылось легкой дымкой.
  - Скал, уведи ее.
  Обернувшись, бродяга увидел смертельно уставшего капитана. В его взгляде скользнула чуть заметная жалость, горечь потери, может даже, любовь. Скал изумленно уставился на дворянина.
  - Скал, прошу. Ты проводник.
  - Дай Оргнара, - соглашаясь, ответил бродяга.
  Щитник, шатаясь от раны, полученной им в бою, покинул строй. Вдвоем они положили девушку на носилки, сделанные из двух алебард и плаща, и понесли ее прочь.
  В это время на них бросился выскочивший в лес черный. "Нет!!", - крикнул капитан, не сразу отвернулся. Скал выронил носилки из рук, потянул из ножен кинжал, понимая, что ничего не успеет сделать, и идущий сзади Оргнар не сможет помочь. Неожиданно рев твари перешел на визг; по инерции пролетев вперед, распоров падающему вместе с ней Скалу лицо когтями, она рухнула на бродягу, заскреблась и, получив второй удар в спину, затихла, выгнувшись. Скал вскочил, сбросив с себя тварь. Одиночка-арбалетчик спешно перезаряжался. Из спины образины торчало два болта.
  - Валите отсюда! Я прикрою!
  Бродяга и стражник с носилками уходили в сторону Погоста. Стрелок остался с отрядом. Перед старым, лежащим поперек дороги в город, поваленным деревом они остановились. Скал обернулся. Большинство бродяг и отпущенных Маркусом стражников ушли, забрав с собой раненых. Сам капитан, на глазах у проводника и щитника пропустив удар, рухнул, обернувшись в последний раз. Твари отошли от него, желая порвать коменданта и боясь его даже поверженного. Рокот будто из ниоткуда материализовался рядом с ним и вскинул руки. "Да будь ты проклят, сопротивлявшийся...", - услышал Скал в своем мозгу. Ритуал начался. Лежавшая на носилках Арна тихонько заплакала.
  Черные повалили в сторону Аванпоста, почти не уделяя чудом выжившим из оставшихся с капитаном бойцам внимания. Раздался щелчок тетивы, кто-то выругался. Бродяга направил группу в противоположную сторону.
  
  Скал вскинулся, почувствовав, как кто-то коснулся его плеча, и схватился за оружие. Сзади него стояла Арна. Бродяга, выдохнув, сел:
  - Все. Сейчас рухну. Вот и мой предел настал.
  Арна, постояв на гребне холма, смотря в сторону Мертвого Города, сделала несколько шагов и села напротив вяло борющегося со сном бродяги.
  - Ты жег костер? - тихо спросила чародейка.
  Скал утвердительно кивнул, разлепляя веки.
  - Нас могут заметить, - безразлично и так же тихо сказала девушка.
  - Если только случайно, - отозвался проводник. - Это место и при жизни Отшельника было мало посещаемо даже бродягами. А теперь мы и вовсе, можно сказать, на краю мира.
  Девушка потянула плащ, завернулась в него, поджав ноги к груди и обняв их руками, сунув застывшие в кожаных сапогах ступни чуть ли не в угли. Тихо, еще не веря, тая слабую, обреченную надежду, спросила:
  - Маркус... он погиб?
  Скал, не поднимая головы, исподлобья взглянул на нее и, чуть заметно, снова кивнул. Арна уткнулась лицом в колени.
  - Альстир, Хальфард... Все там остались. А вся эта мразь поперла на Аванпост. - Бродяга, вспомнив про Оркриста, тяжко вздохнул.
  - А тот арбалетчик? Почему он?.. Он не попал?
  - Он попал, и не раз, - тихо проговорил Скал. - Только все впустую. Ты права, Рокот - это образ, его нет ни во плоти, ни в чарах. Его не убить оружием. Он в мыслях тех, кто ему поддался, и пока они живы, будет жить и он, постоянно ломая все новых людей, слабых, без... - бродяга запнулся, тряхнул головой, постепенно повышая садящийся от напряжения голос: - без внутреннего стержня, без своей воли. И их оказалось слишком много, им застило глаза, они будто превратились в зверей, за какие-то ложные, ненужные вещи продавшись...
  Горестно сморщившись, он в тут же угасшем приступе отчаяния руками сломал треснувшую щепку. В ответ из леса донесся щелчок тетивы, хрип дохнущей твари. Скал посмотрел в сторону, где, по звуку, находился стрелявший.
  Из-под холма, закинув арбалет за спину, неторопливо двинулся человек. Скал щелкнул пальцами. Одиночка дернулся на звук, мгновенно скинув с плеча заряженный арбалет и изготовившись к стрельбе. Увидев Скала, он кивнул. Скал помахал ему рукой, приглашая к группе. Бродяга хмуро покачал головой, поднял указательный палец вверх, обозначив возможную опасность. Затем, указав на проводника и его спутников, он три раза качнул ладонью вниз и наклонил голову, закрыв на мгновение глаза. Скал протяжно кивнул и прижал ладонь к груди.
  Арна подняла лицо. Посмотрев на тяжело дышащего щитника, спросила:
  - Что с ним?
  - Ранен.
  Медленно поднявшись, чародейка передвинулась ближе к спящему Оргнару, взяла его за руку и начала что-то шептать. Стражник стал дышать более спокойно, затем повернулся набок, мирно сопя, без затаенных всхлипов, без содроганий всем телом.
  - К утру будет не как новенький, конечно, но уже намного лучше. - Арна грустно улыбнулась, чуть морщась от душевной боли. - Скажи, ты знаешь что-нибудь о видении, про которое меня просил не забыть Орстар?
  - Я только слышал что-то о каком-то доме, от одного белобрысого парня, он что-то там трепался, перебрав с элем в Таверне. Но не запомнил. Они ходили туда втроем, с его товарищем и заезжей эльфийкой, но что они там делали, я не знаю.
  - Надо сходить, проверить, - произнесла Арна, осторожно гладя по плечу спящего щитника, в окружении закрывшего ее своим щитом. Оргнар постепенно принимал свой нормальный вид, здоровый цвет лица, и только редкие вздохи свидетельствовали о его усталости.
  - Не раньше следующего дня. Сейчас слишком опасно, да и нужно отдохнуть, по возможности собрать выживших. - Скал лег на спину. - Я больше не могу. Вы... ты посидишь же, ладно? Нас еще и снизу прикрывают, если что.
  Девушка кивнула. Звездное, светящееся необычайным, как, наверно, в день сотворения мира, светом небо стало потихоньку светлеть. Занимался рассвет.
  
  
  Вор Короны.
  
  In Flames - Acoustic Medley,
  Linkin Park - Keys to the Kingdom,
  Avenged Sevenfold - Hail to the King.
  
  Дерек сидел в таверне "Очаг, любимый Удачей", что в Южном Посаде, и смаковал красное терпкое вино, готовясь к трапезе. Вино то возили из государств Морского торгового альянса, шло оно в основе своей на стол высших дворян и короля, а в таверну попадало благодаря личным связям и качествам держателя заведения, где он приправлял его какой-то варфилдской травкой. Черт побери, и вестей из Варфилда хороших-то - да вообще никаких! - уже года три как не было, ибо деревеньку, славившуюся своими травниками и их добычей, разгромили какие-то темные, то ли мертвяки во главе с некромантами-чернокнижниками, то ли бандюки, а травы-эндемики оттуда продолжали поступать, пусть и в меньших количествах и не так регулярно. Пару раз Дерек видел каких-то мрачных бродяг, в заношенных до дыр пыльных охотничьих робах, в легких, избитых доспехах, с иззубренным оружием, но с полными котомками, даже кожа которых не могла перебить благоухание, исходящее из них. Они появились оба раза на его памяти в пригороде, темные от грязи, укрывшиеся от посторонних глаз в плащи с глубокими капюшонами, обыватели от них шарахались, как от чумных. Угрюмые, резкие в движениях парни отвечали взаимностью, к ним не лезли даже изрядно надравшиеся пьянчуги-драчуны из местных - одна из попыток была пресечена мгновенно выхваченными из-под пол плащей клинками, с которыми в столицу явно не пустили бы. Забияка тут же протрезвел и очень быстро удалился подальше, для остальных это послужило отличным уроком. Тавернщик Одгар, против обыкновения представителей его профессии, довольно часто покидавший свое заведение, не торгуясь, скупал у бродяг принесенные товары, встречаясь с теми в местном кабаке, и те, переночевав, уходили, не заходя в столицу. Точно было тут что-то нечисто, но Дерек не вдавался в подробности. Особенно сегодня, ибо очередное его маленькое предприятие увенчалось успехом, в результате которого один из городских толстосумов остался без кошелька, и его богатое содержимое потихоньку перетекало Одгару.
  - Удачливый ты охотник, Дерек, - усмехнулся хозяин, лично принеся ему заказанную пищу. Отбивная парила великолепным запахом, свежеиспеченный хлеб, покрытый тонкой хрустящей корочкой, вплетал свои нотки в благородный аромат жареной оленины, и лишь бутылочка пряного, сладкого, терпкого вина - такого точно больше нигде не было, за это Одгар ручался - закупоренная, молчала, но лишь затем, чтобы по вскрытии окончательно поразить разыгравшееся воображение гурмана.
  - Да, сегодня Сестра-Удача была со мной, - довольно произнес Дерек, впрочем, зная, что может последовать за вроде бы ненавязчивым признанием таланта.
  - А завтра будет? Ну, или в означенные тобою сроки, но не позднее следующего вторника? - вкрадчиво, буквально околдовывая, гипнотизируя тоном, произнес Одгар.
  "Как знал, что не просто так сам прислуживает", - отметил про себя Дерек, оправляя узкие манжеты льняной рубашки, готовясь и предвкушая трапезу. Черт дернул приехать богатого купца именно в эту неделю - товарищи по ремеслу тут отметились, обокрав не кого-нибудь, а командира городской стражи, и сидеть бы сейчас вообще тихо-тихо в своем закуточке, в заподвальном помещении заведения с позволения его держателя, и не высовываться вовсе. Нет же, дело не ждет, видите ли, и мастер Одгар подыскивает подходящую кандидатуру для этой весьма тонкой работы.
  - В этом я сильно сомневаюсь, - непринужденно ответил Дерек, прозрачно намекая на всю ее опасность. - У нее могут быть и свои планы. Особенно в означенные тобою сроки, - чуть передразнил он хозяина.
  Вот же прожженный! Одгар, ничуть не изменив выражение лица, кивнул головой и, чуть коснувшись костяшками пальцев бутылки, удалился. Чуть сдвинув бутылку, будто невзначай, Дерек увидел аккуратно сложенную вдвое записку. Негласный глава и опекун местных воров не скупился ни в чем, что касалось возможной прибыли.
  Тонкое движение кистью - и предусмотрительно оставленная тавернщиком рядом с бутылкой салфетка вместе с запиской оказалась в руках. На листке бумаги была означена сумма, которую получал лично Дерек в случае успеха подлога. Намечалась крупномасштабная воровская афера, в результате которой в числе потерпевших, причем весьма значительный ущерб, оказывался Морской альянс. Дерек, не удержавшись, вздернул бровь.
  Отужинав, он откинулся на спинку стула, простого, добротного и удобного, как и все в этой таверне. Мастер Одгар знал толк в том числе и в коротком придорожном уюте, и его заведение пользовалось популярностью не только у городских воров, но и у честных путников. Одгар, покровительствующий представителям не совсем честных профессий, не допускал, тем не менее, их "работы" в своем заведении, и это придавало ему дополнительный вес в глазах и тех, и других, и даже опытные путешественники, прекрасно понимавшие то, что "Очаг, любимый Удачей" - вовсе не простой постоялый двор, знали, что опасаться на территории, подвластной его хозяину, нечего. И местные ловкачи, обладатели тонких, чутких пальцев, замочных дел умельцы и мастера незаметности, прекрасно понимали, что если нарушат установленные раз и навсегда хозяином таверны правила, ему даже не придется их выгонять. Придет стража, численностью около трех десятков, и заберет всех. В том числе и хозяина. А тогда пиши пропало - последнее надежное пристанище поборников полумрака прекратит свое существование, и никакой авторитет его хозяина не сможет воспрепятствовать доводам стражи - хорошей стали и грубой силе - и показаниям тех, кого обокрали бы на территории заведения. Поэтому дисциплина у подопечных Одгара была на уровне тех, кто их ловил, и, наверное, за счет этого выловить всех, а в особенности, самых удачливых, городская стража не смогла до сих пор, и Южный посад считался самым неспокойным и опасным из всех городских округов. А если учесть, что обстановку нагнетали обычные грабители, топорно орудовавшие в темных его проулках и изредка осмеливавшиеся забредать в более охраняемые посады, воры, стиль работы которых был куда более изящен, пусть и более убыточен для богатеев, отходили в списке задач стражи на второстепенную позицию. Но Одгар всегда был настороже, незаметно, скрытно и постоянно, благо сам в прошлом был контрабандистом, следил за новостями и обстановкой в городе, был в курсе внутренних приказов стражи, и его осведомленность не раз спасала многих воров от тюремного срока, окупаясь много крат сверх того. И сейчас было действительно неспокойно, и Одгар, несмотря на тщеславие и даже не алчность, а особую любовь к деньгам, вернее, к их количеству, сам прекрасно осознавал, что предприятие, которое хотел провернуть не только он, сейчас слишком рискованно. Поэтому за внешней раскованностью и невинно-наглыми взглядами ловкачей, остававшихся пока в главном зале таверны, не спустившихся еще вниз, в Тайную Шхеру, сквозила напряженность. И она нарастала.
  Вот еще один ловкий малый, Эйнар Ольнейн, решив, видно, что хватит уже держать марку, непринужденно проследовал, на неопытный взгляд, в снятую им комнату. Но в комнате, как и во всех других, был прекрасной работы шифоньер, по обыкновению плотно придвинутый к стене, отличавшийся наличием створчатой фальшпанели, не менее мастерски исполненной, скрывавшей за собой каменную дверь с потайной кнопкой, которая и уводила в убежище. Вот мастер Одгар сделал, будто невзначай, условный жест, и еще двое парней, неспешно расплатившись, вышли из заведения, будто бы подышать свежим воздухом, а на деле же, растворившись в темноте наступающей ночи, скользнули на задний двор и исчезли за дверями подсобки, в которой был неприметный люк, также ведший в Тайную Шхеру. В подвал, по своему тайному ходу, Одгар сейчас не пустил бы никого, а между тем жест, сделанный им, означал крайнюю степень напряженности. Словно в его подтверждение, в таверну, шатаясь, приплелся нищий, по совместительству - осведомитель Одгара - и, взгромоздившись на стул около стойки, негромко, почти на ухо тавернщику, произнес лишь одно слово:
  - Облава.
  Тавернщик, будто бы клиенту, поставил перед ним стаканчик красного - своеобразная плата за проделанную в очередной раз работу. Точно старый Хроди сегодня в подсобке у Одгара переночует, а не на улице.
  Дерек внимательно посмотрел на хозяина заведения. Его взгляд сейчас мог обозначать только одно, и кому, как не тавернщику, было знать, что. Одгар, как ожидая его - а ведь и в самом деле ждал! - будто невзначай, отрицательно мотнул головой.
  Ну да, конечно. Хотя, винить старого контрабандиста было не в чем. Отряду стражи осталось около двух-трех минут ходу до заведения, а то и меньше, и с той поры, как пришел Хроди, прошла большая часть этого времени. А это значит, что выбираться из заварухи Дереку придется самостоятельно - сейчас Одгар ни за что не пустит его вниз, слишком велика опасность вскрыть карты и навсегда лишиться убежища. Черт его знает, были ли сейчас в "Очаге" агенты наместника, и любое лишнее движение могло привести к весьма плачевному цугцвангу.
  Дерек степенно поднялся, снял со спинки стула жилет, кивнул тавернщику и не торопясь вышел из заведения. Догорающий рассвет бросил последние лучи на тесовые крыши домов ремесленников и мелких торговцев, бревна срубов, традиционных для этого старого района столицы, блеснули влагой от кончившего лить минут десять назад дождя. Солнце село, и город укрыла темным покрывалом ночь, безлунная, воровская. Следовало уходить. Дерек прислушался, осмотрелся.
  Улицы были пустынны. Работяги закончили свои дневные бдения в мастерских, кузницах, пошивных домах; дотлевали угли в горнах, ткацкие станки, будто сами не веря в то, что стоят без движения, чуть поскрипывали шипами, смазка в сочленениях которых с рамами высохла за день, и иглы остыли до комнатной температуры, потеряв тепло еще час назад державших их пальцев; торговцы закрыли лавки на замки, памятуя, впрочем, об их ненадежности. У дома напротив привалился какой-то пьянчуга, замотавшийся с ног до головы в балахон. Чем-то он Дереку не понравился. Слишком... опрятный? Или трезвый? Уж не агент ли стражи?..
  Дерек, поежившись от сырости, свернул в проулок, в котором был еще один вход в Тайную Шхеру, и услышал сдержанное шлепанье сапог по лужам. "Ну нет, не может быть!", - сам себе не поверил Дерек. Ну не мог он попасться сегодня, в столь удачный для него день! А ведь это точно стража - идут-то толпой, в ногу...
  Дерек вжался в стену, присев, согнувшись в три погибели за колодой. Краем глаза, не решаясь глянуть напрямую, пронаблюдал за высокими силуэтами в синих с белым драконом тапертах и кольчугами под ними, с форменными щитами, в шлемах. Вроде мимо прошли. Дерек тихонько выдохнул.
  Есть у представителей профессий, связанных со скрытностью, устойчивое, иррациональное поверье, будто бы, если не смотреть в сторону ищущего тебя, спрятавшегося, слившегося с местностью, то он, скорее всего, не почувствует твоего присутствия и не увидит тебя, если ты, конечно, укрылся не из рук вон плохо. Одгар, по просьбе одного опытнейшего, уважаемого даже стражей вора, в жизни ни разу не попавшегося и провернувшего такие кражи, что многим и в самых сладких грезах не виделось ничего подобного, имевшего столько имен, что почти все, кроме его близких знакомых, запросто путались, один это человек или несколько, и считавшегося негласным главой представителей своей профессии в королевстве, даже пытался узнать, через одного своего знакомого в Магической Академии, с чем связана суть этого замечательного явления. Другого объяснения воры и не искали, они были более чем уверены, что это именно закономерность, а не случайность, тем паче, что как-то уж слишком рьяно ученые мужи королевства занялись изучением этого заданного неофициально вопроса. Но все же знакомый Одгара сработал исправно и подтвердил чаяния ловкачей. Ведь надежда и вера лишними не бывают, особенно при должной сноровке и трезвом уме.
  Раздались звуки команд - командир отряда тихо, как ему казалось, распределял людей по направлениям. "Черта с два", - подумал Дерек, неслышно поднявшись и двинувшись прочь по проулку. - "В Шхеру не спущусь, но в посаде затеряюсь так, что ввек не найдете и даже не подумаете". И не угадал - один из стражников двинулся в проулок. И даже, вроде как, заметил его, завернувшего за угол лишь на мгновение позже, чем следовало. Каким-то наитием Дерек ощутил взгляд, вроде бы, лишь скользнувший по его спине, тут же скрывшейся за углом сруба, но на деле обдавший его всего, захолодивший спину, хлестнувший плетью по рукам, по белой льняной рубашке, заметной в темноте... Дерек, едва зайдя за угол, сорвался на бег.
  - Стой!!
  Одновременно раздался крик с улицы, на которой и стояла таверна, и там тоже началась погоня. Кто-то, не думая уже о незаметности, убегал от стражи от парадного крыльца заведения. Слышалась забористая ругань, какой-то грохот. "Неужели кто-то из наших попался?", - на бегу подумал вор, убегая по параллельной улице, лихорадочно соображая, куда свернуть. Нарваться на заслон или патруль сейчас можно было где угодно.
  Проулки, узкие улочки Южного, Гнилого Посада, грязь, слякоть, лужи, вода из которых летит в разные стороны из-под подошв высоких дорогих сапог мягкой кожи... Ни одного факела там, где им положено быть, ни одного стражника ведь, если надо, не сыщешь, а теперь наверняка пруд пруди! Давай, кто ты там, отвлеки своей бранью побольше "синих плетей"! Дерек, в отличие от своего неизвестного товарища по несчастью, бежал молча. На бегу оглянувшись, он не увидел за собой стражника, его приказы остановиться слышались еще только из-за угла крайнего в проулке дома. Дерек, воспользовавшись своим тактическим преимуществом, перепрыгнул через низенький заборчик третьего по проулку дома, старого жилища местного конюшего, державшего, когда-то лошадок в самом посаде, но сумевшего заработать на этом денег и вынесшего основные помещения своего немаленького дела в пригород, а вскоре и вовсе переехавшего из неблагополучного района. С тех пор дом пустовал, покупать его никто не рвался. Дерек забежал на крепкое пустое подворье, повис на стене маленькой конюшни, давно уже неиспользовавшейся, подтянувшись на руках, пролез в открытое слуховое окно и оказался внутри. Звуки погони в стороне таверны стихли. Неужели поймали? Да нет, тогда стражники бы торжествующе горланили. Ну да ладно, теперь есть возможность затеряться и относительно комфортно провести ночь...
  Прелое, сырое сено зашевелилось. Дерек напрягся. Крысы так сильно не шуршат... И тут случилось невероятное, этого вор уж никак не ожидал: из копны быстро поднялся тот самый пьянчуга, что валялся несколько минут назад у таверны. Из темноты, из угла, шагнул в неверный, чуть разгоняющий сумрак конюшни свет, поступающий из слухового окна, второй, в таком же балахоне.
  "Ну Сестра-Удача, ну как так-то?", - загнанно подумал Дерек. - "Точно агенты! И так попасться!.."
  - Так, вор, как я понимаю? - спокойно, будто бы в подтверждение и, как показалось Дереку, с издевкой спросил некто в балахоне. "Ну, нет. Лучше стража и тюрьма, чем к вам, чертям, в казематы. Живым не дамся!", - с этой мыслью Дерек, резко нагнувшись, выхватил из высокого голенища сапога кинжал. Узкая полоса каленой стали, покрытой рунами древнего заклятья, сверкнула в темноте. В ответ незнакомец, натурально сыгравший пьяного, рванул из-под полы кистевой арбалет, но опоздал на малую долю мгновения. Вор бросился на ближайшего противника, вытянувшись в полете, уходя с линии прицеливания, метя кинжалом тому в живот, как между ними прилетел увесистый, в пуд, тюк сена. Рука с кинжалом была сбита неожиданным снарядом, запущенным вторым противником. Да что же это?! Наместниковы ищейки так не дерутся, не учили их так, изощренно и неакадемично! Вор в ярости дернулся вперед, снова изготовившись к броску, но первый из непонятно откуда взявшихся пришельцев уже отпрыгнул, отбросив арбалет, схватившись за валяющуюся рядом рогатину. Дерек едва увернулся от удара, как между ними, на этот раз по оружию его противника, прилетел второй тюк сена.
  - А ну тихо! - неожиданно шикнул на них второй пришелец, швырявшийся в них тюками с какой-то вовсе странной целью. - Мы не агенты.
  - А кто вы, тьма вас забери?! - давясь накатившей злобой, прошипел Дерек.
  - Не здесь и не сейчас! - резко ответил тот. - Сначала надо свалить отсюда. Всю поляну спалили! - Пришелец зыркнул на своего товарища, взгляд его был явно не двусмысленен.
  - Еще скажите, что вы от стражи убегали сейчас! - не унимался Дерек.
  - Ты не поверишь, - с сарказмом произнес все тот же незнакомец в балахоне. - Кинжал убери, у нас клинки подлиннее будут. Пошли, потом все объясню.
  Три тени выскользнули из конюшни, сторожко двинулись по улицам.
  
  Спустя сутки Дерек и его неожиданные попутчики сидели на заимке у лесника, смотрящего за угодьями близ столицы. Роща та не принадлежала королю, лесник тот был из простых, живущих по большей части своим трудом, посему бояться было особо нечего. Лесник довольно шумел в подсобке, раскладывая редкие травы и разную полезную мелочевку, добываемую в таких местах, как ныне разгромленный Варфилд, по сушилкам и полочкам - плата бродяг за приют была щедра, за такие редкости можно было выручить если не состояние, то неплохие деньги, а старику и половины этих травок не собрать в лесу, находящемуся в его ведении.
  Добирались до заимки тоже весьма необычным способом: на телеге того же лесника, привезшего оленину на продажу, а заодно и тех бродяг под сеном, устилавшим дно. Только ютиться под сеном и товарами, прикупленными лесником, а также дровами - для вида - пришлось теперь троим, причем не пять минуть, а часов пятнадцать. Но уют лесниковой сторожки искупал все неудобства тряского, душного способа, которым пришлось воспользоваться ради собственной безопасности. Тем более что и место было надежное, во многом благодаря хозяину, старому солдату, служившему в свое время на одной из застав Притопья и более чем представлявшему все перипетии не только воинской, а еще и бродяжьей - да и воровской, и разбойничьей тоже - судьбы.
  Альмарт довольно вытянул ноги - казалось, его не смущало ни то, что сегодня он дважды был чуть не заколот, ни то, что причина этого находилась в двух шагах от него. Со скромной веранды открывался уютный, спокойный вид на лес, живописно перечеркиваемый местными складками рельефа, где-то недалеко журчал родник. Его напарник, Рор Застер, по прозвищу Норка, полученному за умение находить укрытия и ими пользоваться, растолковывал Дереку то, зачем они вытащили его из столицы.
  Картина для столичного жителя складывалась следующая: где-то на южных границах вблизи захолустной заставы, разгромленной какими-то то ли бандитами, то ли магами, то ли вообще черт знает кем, эти черт знает кто встали то ли лагерем, то ли городом и теперь южные уделы королевства в жуткой опасности. Чтобы предотвратить эту опасность или хотя бы понизить ее до приемлемого уровня, этим двум непонятным личностям, сноровке и изобретательности которых позавидовали бы Инквизиция, Сыск и прочие, хм, организации, нужен был вор. Спрашивается, на кой черт в такой глуши??
  - Стой, - прервал объяснения Рора Дерек: - ты хочешь сказать, что мне придется топать до границы, чтобы выкрасть у каких-то непонятных типов какой-то булыжник с нарисованной на нем руной, которого там может и не быть? Ничего так, что рубашка, которая сейчас на мне, - вор демонстративно небрежно потянул за дорогую ткань воротника: - стоит больше, чем снаряжение стражника, вместе с оружием и его месячным жалованием? И у меня, по секрету, по кивку моей головы будет дело, за которое я получу...
  - А ты что же, ленивый настолько, что и до границы за счет казны не хочешь прогуляться? - грубовато прервал его Рор. - Хм, камень... За этот камень у эльфятни из Совета или королевских магов можно тоже немало получить, если знать, к кому обратиться. И, к слову сказать, рубашка твоя там будет стоить меньше, чем самый завалящий нож. Даже если ты ее на бинты порежешь.
  - Ну и сколько? - устало, презрительно морщась, посмотрев на бродягу, спросил вор, пропустив мимо ушей высказывание про свою рубашку. Его собеседник определенно давил на жадность, профессиональное самолюбие, просто насмешничал, не тонко, но оттого не менее обидно и действенно. Застер, не поленившись даже привстать со стула, наклонился к уху Дерека и тихо назвал сумму.
  Дерек отыграл невозмутимость. Вопрос денег отпадал - предложение было тоже весьма неплохим. Но тащиться куда-то, не зная точно, есть ли там это или нет, да еще вязаться с бандитами, у которых это, может быть, лежит?.. У стражи проще украсть, чем у этих чертей, от которых вообще не знаешь, чего ожидать.
  Выслушав Дерека, Рор неожиданно для него произнес, угадав его мысли:
  - Бандиты для тебя будут детским лепетом по сравнению с тем, что ты увидишь по месту своей работы.
  Дерек недоуменно уставился на Рора. Тот продолжил:
  - Если бы эта вещь лежала у бандюков, стали бы мы тащиться до какого-то города, даром, что большого и каменного, дышать его пылью и грязью и искать... - замявшись, бродяга продолжил: - подходящего кандидата на такую работу? С бандитами у нас разговор короткий, и все было бы проще, я тебя уверяю. Там другое.
  - Про город у тебя неубедительно получилось, - назидательно произнес вор, вгоняя ответную шпильку за "подходящего кандидата".
  - Я и не старался, - парировал бродяга, и, не отпуская нити разговора, продолжил: - а про остальное?
  Дерек задумался. Не бандиты...
  - Что же там такое лежит, за что можно выручить состояние? И у кого тогда, если ваши кровные, казалось бы, враги - всего лишь "детский лепет"?
  - Один из камней силы, - произнес бродяга, предполагая осведомленность вора, и ошибся.
  - Поясни, - потребовал Дерек.
  - Если в двух словах - древние руны, обладающие большой магической силой. Очень ценные артефакты. Или тебе легенду рассказать? В качестве сказки на ночь?
  Дерек устало покачал головой. Обсуждать с напористым, местами грубым, жестко ставящим вопросы бродягой, условия не сильно заинтересовавшего поначалу - и в виду понятных причин! - предложения, было тяжело. Но приоткрылись, помимо стоимости самой вещи, подлежащей краже, еще и интересные, профессионалу своего дела, подробности. Хм, бандиты - "детский лепет"... Дереку стало интересно, даже несмотря на то, что своей доли он по-прежнему не услышал. Ну да ладно, с посредниками ее обсуждать - дело неблагодарное.
  - Можно сказать, вы меня практически уговорили прогуляться с вами до границы, - после некоторых раздумий произнес вор. - Ответь мне только на один вопрос, Рор.
  - Слушаю, - произнес бродяга.
  - Что ты имел в виду, когда упомянул казну?
  - То, что это дело государственной важности, и в нем задействована и Пограничная Стража, и, в том числе, Королевская Магическая Академия. - Предостерегающе подняв руку, Рор ответил и на вновь появившийся у его собеседника вопрос: - я и сам не думал, что так скажу, но иногда и им приходится привлекать для решения проблем подобного масштаба лиц с той стороны закона. И да, проблема больше, чем ты себе можешь представить, более подробно я тебе по дороге расскажу. Ну же, давай, а ну как благосклонность короны заслужишь, а может, и амнистию, заранее, а? Профи - они везде в почете, ага?
  - Ой, мягко стелешь... - проворчал Дерек. - Когда выдвигаемся?
  - Прямо сейчас, - ответил Рор, поднимаясь. - Леснику тоже не с руки нас здесь держать. Инквизиция шляется везде, где ни попадя, все виноватых ищет, а это все-таки место несения службы, сам понимаешь. Альмарт! - ткнул он разомлевшего напарника. - Вставай, выходим!
  Старик вывел лошадей, которых бродяги заблаговременно наняли в одном из попутных трактиров, находящемся еще в южном уделе. Рор бросил Дереку свернутую робу, болтавшуюся до этого рядом с седлом. Дерек устало покачал головой, но Рор не обратил на это внимания.
  
  Дорога на Аванпост "Южный" сама ложилась под ноги. Лес как лес, будто и не воюют в нем. Наступала осень, поэтому было не жарко, и испарения с недалеких, в общем-то, топей не давили на легкие тяжелой сыростью. "Топи", - пробурчал про себя Дерек, по дороге думавший о встрече с непосредственным заказчиком и переваривавший общую информацию, данную ему Рором. - "В такой глуши еще и грабить есть кого..."
  Намного менее радужной предстала перед ним картина, чем в первый раз. Какой-то особо сильный гипнотизер-иллюзионист собрал вокруг себя кучу последователей и давит на мозги остальным. Аванпост разгромлен, причем, как оказалось, не без участия этого самого мага, вояки-пограничники, у которых и были необходимые подробности, находятся даже не на означенных на выданной на прощание Рором карте точках, а где-то рядом с Южным холмом, и даже его найти, точно не зная дороги, было затруднительно. И если трезво взглянуть на жизнь, то и путешествие к границе оказалось совсем не прогулкой. Чем иначе объяснить, что в некоторых местах пути пришлось скрытно пробираться лесами и обходить селения? Дерек потихоньку начал понимать, что его, маститого вора, не просто так вытащили из Вечного Города. И не просто так предупреждали об опасностях...
  Дерек замер, каким-то чутьем почувствовав чье-то присутствие. Что-то не так... Вот ведь два конспиратора! Чтобы не светиться непонятно перед кем, Альмарт и Рор Норка расстались с Дереком еще в Приграниче, практически опустевшем, и даже слушать не пожелали! В городе остались лишь несколько стражников во главе со своим командиром, кузнец и местный торговец, старый эльф. Торговец ничего нового не поведал, и был немного взволнован и грустен: его племянница, только было успокоившаяся, только нашедшая счастье в жизни в виде также внезапно остепенившегося бродяги, на поверку оказавшегося мастеровитым и смекалистым парнем, сорвалась в столицу, искать помощи у Академии, армии, короля - да кого придется! - в виду недавних событий на границе. А сам бродяга, взяв лишь то, с чем пришел, тоже сорвался день или два назад в сторону аванпоста, и тоже не хотел слушать никаких доводов эльфа, даже о том, что подумает его супруга, когда вернется и увидит отсутствие мужа. О боги, сумасшедший мир...
  Напряженно ожидавший чего-то явно упущенного, Дерек тихо ругался про себя за несобранность. Эта парочка, конечно, отчудила, но и сам тоже хорош. Впрочем, ждать ему пришлось недолго. Кусты зашевелились, и на дорогу вышел представитель разбойничьего ремесла. Ни с чем не спутаешь.
  - Так-так-так, - довольно ухмыляясь, произнес бандит: - кто тут у нас?
  Тут же из тех же кустов поднялись, потягиваясь, еще двое.
  - Че, завалил службу солдатик? - спросил один из них.
  - Да не, не солдатик. Но завалил, - заржал первый. - Давай, пентюх, выворачивай карманы, а то монеточек не видели уже два месяца.
  - Ага, - поддержал его третий, по-видимому, старший из разбойников. - А чего ценнее - и того дольше.
  "Так, значит, руна не у них", - всплыла неожиданно спокойная мысль в их лихорадочной круговерти. "Что делать-то?..".
  - А ну стоять!! - рявкнул один из бандюков Дереку, подавшемуся назад, и наставил на него копье. Его подельники тоже схватились за оружие.
  - Ну тихо, тихо, - примирительно произнес Дерек, стремительно разворачивая кампанию обмана. - Я же свой, вы чего?
  - Какой ты свой, шваль столичная?! - взъярился бандит с копьем. - Убью щ-щас!!
  Сразу же озлился и Дерек. Его, вора-профессионала - "швалью столичной"?!? В Вечном Городе осмелившийся бы сказать подобное - да даже меньшее - сразу же получил бы кинжалом в брюхо. Или бы пожалел потом, что родился не бедняком, до которого Дерек снизошел бы лишь в крайнем случае. "А вот надел бы робу - может, и вовсе незамеченным прошел бы, по кустам", - укоризненно подумал он.
  - Эээ, ты ничего не попутал? - в высшей степени неожиданно для своих визави развязно повел Дерек. - Я столичных обчищал до нитки, я лучший вор королевства, понял меня?
  Дернувшегося было копейщика остановил третий. Видать, мнит себя правúлом разбойного мира, а не рядовым его представителем, и любит поруководить. Что ж, на этом можно сыграть...
  - Честно, мне плевать, - осклабился старший банды. - Вор ты там или домушник, давай че есть ценного, тогда по-братски не завалим.
  Его подельники заухмылялись и, вроде как, стали понемногу терять бдительность.
  - С собой нет, - стараясь поддерживать подобие свояческих отношений, ответил Дерек. - Ну тихо, не огрызайся, - предостерегающе нагло, по-хозяйски поднял руку в сторону копейщика. - Я вам вещь одну скажу, замечательную, хорошую...
  - Че, дорогую, что ли? - заинтересовался вожак.
  - Тебе и не снилось, - понизив голос, произнес вор и замолчал, интригуя, начиная тянуть время. И вожак повелся.
  - А ну отошли все, - рыкнул он своим подчиненным.
  - Крага, ты че? - не уяснив причину приказа, обратился к нему копейщик.
  - Отошел! И ты тоже! - взорвался вожак, схватившись за рукоять тесака.
  Недовольно ворча, бандиты попятились. Вожак склонился к Дереку.
  - Ну давай, не тяни волыну.
  - Вещь полезная, всем вам пригодится, - витиевато, обстоятельно начал Дерек и сразу же оборвал свою речь ударом кулака собеседнику в солнечное сплетение, по счастью оказавшееся незащищенным, покрытым только пыльной робой. В следующее мгновение изумленные бандюки, отошедшие по приказу своего недальновидного вожака, услышали крик рванувшегося от них по кустам вора:
  - Хитрее надо быть!
  Повисла короткая пауза, сразу же прервавшаяся.
  - Че это было? - обалдело произнес копейщик, переглядываясь с напарником.
  - За ним, идиоты! - просипел старший, завершая фразу ругательной тирадой, обращенной и к своим подчиненным, и к недавнему собеседнику.
  Дерек понесся куда-то на восток, не разбирая дороги, по довольно плотному подлеску. Довольно скоро крики преследователей затихли, ему удалось оторваться. Дерек повалился под дерево, оглянувшись назад. Отдышался. Начав осматривать себя, пришел к неутешительному выводу - рукав действительно дорогущей рубашки безнадежно оторвался, на сапогах, тоже дорогих, светлой кожи, и так покрытых пылью, остались следы от едкой лесной травы.
  - Ну что за... - пробормотал Дерек, откинувшись на ствол. Прислушался еще раз. Погони не было.
  Дерек встал, натянул робу, все это время проболтавшуюся у него за спиной. Поежился от жесткой, грубой ткани, затем, попривыкнув, достал карту, сориентировался и пошел в сторону Южного холма.
  
  Лагерь повстанцев жил той же, что и при Капитане Маркусе, жизнью. По большому счету, он, укрытый у подножия Южного холма, в густом подлеске, стал не только расположением местного подразделения Королевской Пограничной Стражи, после того, как Аванпост разгромили черные, но и вообще средоточием всех живых, кроме вновь поднимавших голову бандитов. Таверна также не функционировала, Тавернщик вывел всех оттуда буквально из-под носа тварей в сторону Пригранича, да так и остался где-то в той стороне, не вернувшись в свое заведение. Естественно, положение было намного более критичным, чем при Маркусе, и найти лагерь оказалось очень сложно - тщательно соблюдались все правила маскировки, круглосуточно несли службу дозоры и секреты. Собственно, не Дерек нашел лагерь, а пограничники, находившиеся в секрете, едва его не пристрелили из арбалета. Но в итоге все обошлось, правда, вору пришлось ответить на несколько вопросов, находясь под прицелом, а затем пройти за провожатым с завязанными глазами по неприметным вешкам, ведущим в лагерь, попутно получив жесткий инструктаж по поведению в расположении.
  В лагере было тихо - не пели песен, даже костры разводили только в целях готовки и в строго определенное светлое время суток, закрывая костровище плащами, чтобы, упаси силы небесные, не мелькнул сполох между веток в виду случайных вражеских глаз. Мрачные люди, бродяги и солдаты, в основном, сидели у своих спальных мест, готовили к очередному дежурству или рейду оружие и снаряжение, молча или скупо, еле слышно переговариваясь. Кто-то бесцельно бродил, пару бойцов распирало веселье, служившее, скорее, защитным механизмом психики, а не выражавшее их настроение. Рор с напарником еще не вернулся, Дерека препроводили к коменданту лагеря.
  Присланный, а вернее, сам напросившийся сюда из Пригранича лейтенант был сед и мрачен, но Дерека встретил вполне гостеприимно, ("странно, как старого знакомого..."), при содействии своего квартирмейстера, и вообще оказался простым в общении. В другое время Дерека немало позабавила бы такая ситуация, и тем более он не поверил бы, что такое может произойти с ним, но творилось невероятное - вор сидел напротив военного не на допросе, и, более того, военный вводил его в курс возможной работы по профилю.
  В зеленом - именно такая расцветка применялась пограничниками везде, кроме снежного пограничья с Галитом - шатре было темновато, несмотря даже на две горящие свечи, игравшие тенями по матерчатым стенкам. Лейтенант Эртен Мариас сидел на походной койке, на которой обычно и спал, опершись локтями на грубый, сколоченный, скорее всего, уже здесь, на Топи, стол с расстеленной на нем картой; Дерек примостился на выданном квартирмейстером бочонке напротив. Сам же интендант, судя по запахам, доносившимся снаружи, с вызвавшимися бойцами колдовал над ужином.
  - Не, Эрт, быть того не может, - озадаченно говорил Дерек, в очередной раз пытаясь вникнуть в особенности предстоящего ему дела. - Ну ладно, предположим, загипнотизированные, но они же тогда не обладают собственной волей.
  - Вот именно, что обладают, - спокойно отнесясь к фамильярности, произнес Мариас. - Там трое наших чуть не срезались. Вернее, срезались, почти сразу, но им удалось отбиться и уйти. Их не хватило на то, чтобы отыграть таких же, как проклятые Рокотом. Даже несмотря на то, что один из них пять лет бродил артистом в балагане.
  - Погоди, ты имеешь в виду, что у артиста не получилось обмануть их, я правильно понял? - уточнил Дерек. Получив в ответ утвердительный кивок, вор нахмурился. - Почему?
  - Они слишком привыкли драться с этой сволочью. Не смогли перебороть свой страх перед ними. - Лейтенант наткнулся на непонимающий взгляд собеседника, замялся, потом пояснил: - Я имею в виду страх, переходящий в боевую ярость. На самом деле, плохо контролируемое бойцом состояние, во всяком случае, с точки зрения актерского отыгрыша.
  "А мыслит-то он не как военный", - вспыхнула мысль. Дерек подозрительно покосился на лейтенанта и неожиданно почувствовал цепкий ответный взгляд. Он был готов поклясться, что...
  - Да не паникуй ты, как будто в первый раз, - вгоняя Дерека в состояние окончательного ступора, произнес Эртен. - Не на допросе. - Видя, что собеседник продолжает не доверять ему, лейтенант вздохнул. - Я не думал, что я сейчас это скажу, но здесь от тебя - вора - может зависеть больше, чем от всего этого лагеря. Ну что, вскрыть козыри?
  - Да, поясни, - с натугой произнес Дерек.
  - Эту вещь нужно именно украсть. Причем с выдумкой и умениями посильнее, чем хорошо поставленный бандитский жаргон. Ни один из здесь находящихся не сможет так, даже я. Проклятых нужно убедить в том, что ты - один из них. И ты - прекрасный кандидат на эту работу. Маститый вор, тем более, со значительным опытом карманных краж, особо не сражавшийся за свою жизнь - или карьеру, как тебе больше нравится? - ухмыльнулся Эртен, наблюдая за реакцией Дерека. - Ты более гибок сознанием и можешь на время изогнуть его, в угоду своим целям, как отмычку, правда?
  Повисла тяжелая пауза. Дерек боялся посмотреть в глаза Мариасу, несмотря на то, что порывался несколько раз. Но это был не панический страх, а сродни тому, что перерастает в боевую ярость; только направлен он на другие цели - для удачной кражи и незаметного ухода с места ее совершения.
  - Дерек? - куда более мягко напомнил о своем присутствии Эртен. Вор, будто из омута вынырнув, уставился на коменданта, в очередной раз изменившегося. И не увидел в этот раз ничего из того, что вызвало буквально несколько минут бурю подозрений. - Штурмом мы не возьмем город Проклятых, а он растет с каждым днем. Чувствуешь, марь в воздухе? Это оттуда. Это один из камней силы, за которыми так долго охотилась вся Инквизиция. И с его помощью Рокот может сейчас опрокинуть все королевство. Не для себя прошу.
  Дерек почувствовал себя окончательно сбитым с толку. Быть не может... Если все это не ложь, то действительно судьба королевства в руках вора - по определению, его внутреннего противника, смутьяна, преступного элемента, к коим Дерек справедливо себя относил, даже несмотря на то, что возводил свое ремесло в ранг некоего искусства и следовал своим определенным раз и навсегда принципам. Но, раз на него обратили внимание Инквизиция и армейские, причем как на профессионала, а не как на преступника, значит, дело стоит многого. И не в смысле гонорара.
  Помолчав, Дерек кивнул. Эртен хотел было что-то сказать, вероятно, подытожить, но Дерек прервал его. Лейтенант так и не начал говорить, превратившись в слух.
  - Ответь мне на один вопрос.
  - Спрашивай, я весь внимание. - Мариас окончательно принял облик в простого выходца из средней Вирнавии, благодатного края, коим и встретил Дерека.
  - Ты не военный. Ты... ты из Сыска, так? - со все большей уверенностью произнес Дерек.
  Эртен усмехнулся, глядя прямо в глаза вору.
  - И представь себе, еще два года назад я работал в столице, как раз в Гнилом посаде. Я уже тогда знал про Шхеру, расставлял на вас агентурные сети. Рано или поздно вы бы попались - Сестра-Заступница Удача изменчива.
  - Почему ты не накрыл нас сразу? - помолчав, спросил Дерек. Хм, нормально получилось. Интересно, а Одгар знал, или хотя бы подозревал про то, что тогда все вообще на волоске висело?
  - Тогда же я участвовал еще в одном серьезном следствии. Вы как-то все равно на втором плане, и не мордовороты, орудовавшие тогда и сейчас в проулках посада, тому причиной. Там готовилась охота на куда более крупную дичь. И представь, я копнул слишком глубоко даже для этого следствия, под очень крупного воротилу, на досуге, если хочешь, расскажу, дело прошлое. И так меня перевели в Пригранич, а когда Ланс погиб, я подал рапорт о переводе на Аванпост.
  - Интересно, - не удержался от комментария Дерек. - А Рор, случайно, не твой подчиненный?
  - Нет, Рор изначально был в составе отряда Инквизиции, накрывшегося здесь не так давно. Один из всех выжил, его бродяги подобрали. Видать, ему там мозги не совсем расплавило, он и остался здесь, с бродягами. А за тобой по моему заданию поехал, не скрою. Все? По поводу награды ничего не хочешь узнать?
  Чуть подумав, Дерек ответил:
  - Скажем так, не будем делить лежащее в кошельке у предполагаемого клиента. А вдруг там пусто? Тем более, - вор задержал встречный взгляд на коменданте: - теперь это, если позволишь такую формулировку, дело чести и, гм, короля.
  - Вот и славно, - неожиданно просто произнес Эртен. - Тогда пошли, узнаем, что там насчет ужина.
  
  На следующий день Дерек с проводником выдвинулся в сторону Города Проклятых. Скупые на слова пограничники и бродяги, вовсе поначалу косившиеся на чужака, неожиданно расщедрились на пожелания удачи, впрочем, также короткие. Рубашку Дереку и в самом деле пришлось пустить на бинты - квартирмейстер выдал ему простую, льняную, из своих запасов, да и после непродолжительной носки побитой, видавшей виды бродяжьей робы она приобрела совсем непрезентабельный вид.
  Шел он на этот раз без повязки, запоминая дорогу и стараясь не отстать от ведущего его по лесной тропе стражника, того самого, который его держал под прицелом арбалета менее суток назад. Стражник, сам из бродяг, нанявшийся второй раз в стражу не от хорошей жизни, оказался неразговорчивым, да и опасно было. Тем не менее, за время пути, поводя заряженным арбалетом из стороны в сторону, он вкратце описал основные моменты передвижения по лесу, да и вообще боя и выживания. Без оружия Дерека также не оставили - перед выходом на время передвижения по лесу он получил щит-каплю и меч, которые, по уговору и одному из пунктов задания, он должен был оставить бродяге перед тем, как пойти в город, разрушенный давным-давно, но стремительно теперь восстанавливавшийся приспешниками Рокота.
  Лес ближе к Топи в самом деле был каким-то тусклым. Незажившие еще с войны с Некромантом раны в виде сожженных его участков будто давили на деревья, сохранившие зелень, на юг от дороги в сторону города и вовсе стояли одни горелые, мертвые деревья прямо до самой Топи.
  Двигались они сторожко, не по дороге, в лучшем случае выбираясь на неприметные тропки и довольно быстро сходя с них, на относительно открытых участках пригибаясь и переходя на бег. Стражник-бродяга заставил Дерека постоянно держать перед собой карту и запоминать направление. Предполагалось, что он дождется своего ведомого, но Мариас сразу предупредил, что может случиться всякое.
  Путники, перебежав дорогу, ведшую к старому аванпосту, ныне покинутому, спрыгнули в большой ров, вырытый непонятно кем и непонятно с какой целью. Замерли, стражник некоторое время слушал окрестности. Затем, молча приняв у Дерека щит и меч, сунул их под кусок дерна, без предисловий, полушепотом, произнес:
  - После того, как выйдешь из города, приходишь точно на это место. По возможности ждешь пять минут. Если за это время я на тебя не выхожу, идешь в лагерь один, понял?
  - Понял, - тихо ответил Дерек.
  - И учти, - бродяга-арбалетчик задержал недобрый взгляд на воре: - если приведешь за собой хвост, нам - или тебе - ходу в лагерь нет, пока от погони не отобьемся. За мной не ходи, не ищи. Пять минут - и топаешь сам. Все. Удачи.
  Бродяга отвернулся, высунулся из рва, чуть повертел головой и, не оглядываясь, рванулся через дорогу в чащу, находившуюся у перекрестка.
  
  Дерек медленно брел по городу. Перед тем, как направиться туда, он пролежал около получаса вблизи стен за какой-то случайной корягой, осматривая стены, отмечая пути подхода, отхода и - на всякий случай - спешного отступления, примечая повадки местных, передвижения дозора. Затем, выгадав время, прокрался вдоль стены, и пока привратники досматривали пришедших из какого-то похода, проскользнул за их спинами за ворота.
  Поначалу неощущаемая вором марь начала заползать в легкие, кружить голову. Дерек, копируя монотонную, меланхоличную манеру передвижения проклятых, шел по старому описанию Авенита, данному ему Мариасом. Многое с тех пор изменилось: руины стали застраиваться, используемые, в основном, в качестве фундамента и нижних венцов, улицы - расчищаться, город полнился уродливым подобием жизни. Работала ратуша, кто-то стучал по железу, вероятно, это был кузнец; рядом раздавался невнятный говор небольшого рынка.
  Время от времени по городу проходили вооруженные патрули. Первый из них Дерек увидел на перекрестке, который ему еще предстояло пересечь; он не подал виду, не поднял глаз, ничуть не замедлился, повернув голову в сторону рынка, будто вслушиваясь в вялый торг. Патрульные скользнули по нему глазами, проходя мимо, но подходить ближе не стали.
  О чем говорили на рынке, Дерек так и не понял. Шепелявя, местные едва членораздельно говорили что-то про величие Рокота, новые камни, монеты, покупку бессмертия и прочий бред. Вор понял, что ему очень нежелательно вступать с ними в разговор - заметут сразу. И еще он понял, что заблудился.
  Едва не запаниковав, Дерек аккуратно, пытаясь создать вид уставшего путника, встал у какой-то еще не отстроенной заново развалины, прислонившись к ней спиной. Поворачивая лишь глаза, осмотрелся. Смог лишь определить, откуда пришел, и неожиданно ощутил на себе чей-то взгляд.
  На него пялился какой-то немытый тип с кинжалом на поясе. Дерек отметил, что глаза у него пустые, как у слепца, но не решился, убоялся почему-то взглянуть прямо в них. Веки выродка чуть сузились, будто строя гримасу недоверия и злобы; Дерек, холодея, стараясь не подать виду, стронулся с места и двинулся дальше, просто вперед по улице, не оглядываясь.
  Стены, стены, разрушенные стены срубов и каменных построек проплывали мимо не в тумане, а в каком-то густом воздухе. Кое-где они были достроены вверх каким-то черным камнем, возможно, выработкой с шахты; на некоторых стояла крыша, в других местах ее только ставили. Дерек, пользуясь тем, что капюшон скрывал движения головы, чуть обернулся назад. Проклятый, наверняка в чем-то его заподозривший, не отставал, следуя в нескольких саженях.
  "Вот сволочь-то, а?..", - отрывочно подумал вор. Между тем, он выходил уже на какую-то площадь. Марь усиливалась, уже явственно сдавливая виски.
  "Стоп". Дерек будто выпал из тумана, выйдя на площадь. Его накрыло волной относительно свежего искрящегося воздуха, от неожиданного спазма в голове он едва не упал. Местных тут не было, ни одного, его преследователь тоже пропал. Из большого дома на том конце площади, вероятно, жилища наместника, раздавались какие-то звуки, похожие на чтение заклинания. Дерек двинулся чуть ближе к зале, держась пролома в стене разваленного дома, звуки оборвались. Кто-то медленно придвинулся к окну.
  Рефлекторно вор буквально провалился в пролом, убираясь с линии взгляда неведомого колдуна. Замерев, прислушался, вновь ощутил давящий туман. "Вроде бы, никто не заметил", - подумал Дерек. - "Значит, здесь нельзя идти в определенное место с определенной целью - засекут. А камушек, скорее всего, в той зале, под присмотром. Ну и ладненько. Надо выбираться отсюда, если получится, можно считать разведку вполне успешной".
  
  - А дальше что было? - жадно тянул из Дерека Мариас. - Как на проводника вышел?
  - Как договаривались. Даже странно, у меня вообще возникло ощущение, что наверняка что-то случится, и мне в самом деле придется одному топать, так он мне все описал, - честно признался Дерек. - Слушай, у вас тут действительно так - выходите, не надеясь на возвращение?
  - Ну, вообще-то, не совсем, - ответил Мариас. - Хотя, раз на раз не приходится. Бывает, и не возвращаются. Вам и вовсе повезло, что ни ты, ни особенно твой проводник никого не встретили.
  Вор кивнул, опустив взгляд в столешницу. Вылазка изрядно вымотала его, и он с большим удовольствием сейчас забыл бы обо всем и рухнул спать прямо здесь, на месте, где сейчас сидел. Лениво перебрал тех, с кем могло состояться нежелательное рандеву: оборотни, черные, эти чертовы Проклятые; призраков, по рассказам местных, осталось мало, после последнего всплеска магии, произошедшего в момент убийства капитана Ланса, на котором здесь все и держалось, но иные из них своим воплем вбивали ледяные сваи ужаса даже в сердца самых отважных бродяг, и те долго потом вообще не могли ничего сказать... В общем, здесь и без присутствовавших и до этого мертвяков с ограми развлечений хватает, и Дерек устало порадовался, что поразвлекаться таким образом им не довелось.
  - Так каков план? - как ни в чем не бывало, продолжил лейтенант.
  Дерек посмотрел на собеседника.
  - Нагнетаешь?
  - Осведомляюсь. Пока, - ответил Эртен, не отведя глаз.
  Тянуть было нельзя, да и незачем. Рано или поздно, а точнее, в любой момент местонахождение лагеря может быть узнано, да еще и нежелательный соглядатай в развивающемся вражеском городе... Дерек неожиданно почувствовал, что боится больше, чем обычно.
  - Один я не подберусь к тому месту, где лежит руна, - наконец заговорил он. - Потом, там их колдун, как его там. И он сразу же обнаруживает мое присутствие.
  - Да, он силен, - хмыкнул Мариас.
  - Итак, нужно выполнить одну из древнейших заповедей вора. Да-да, отвлечь внимание, - подтвердил Дерек невысказанное предположение. - Есть предложения?
  Теперь пора тяжелых раздумий настала и для лейтенанта. Собравшись с духом, тот ответил:
  - Контакт.
  - В смысле, атака? - уточнил Дерек.
  Эртен, помрачнев, кивнул.
  - Причем не отвлекающая, а всеми силами, в рукопашную. Иначе раскроют, и тебе конец.
  - Вы уж постарайтесь, - буркнул вор.
  
  Где-то у ворот раздавались звуки скоротечного, преимущественно рукопашного боя. Бродяги и стража дрались с жителями города, укрепляясь у ворот в процессе схватки; кто-то по приказу Эртена запалил сухой сруб, пожар ширился внутрь города. Все заволакивало дымом.
  Дерек, воспользовавшись моментом, выскочил из-за недостроенного проклятыми здания после того, как пронеслась в сторону ворот волна подкреплений защитников, и понесся к центральной площади, прижимаясь к стенам, отмечая места, куда можно быстро упасть, укрыться в них.
  Воздух, казалось, гудел тревогой, будто кто-то ударил в набат. Дерек пробивался через прущий навстречу глухой, непроглядный туман. Снова стены, стены, стены, только уже под чуткими пальцами карманника, помнившими их так же, как глаза, пусть и почти не касавшимися их. В тумане по улице неслись навстречу атакующим призраки в доспехах, при оружии, не замечая вора. Дерек ускорил бег.
  Вот он, свежий воздух! Дерек замер, прислушиваясь. Хозяин то ли отсутствовал, то ли, занятый ворожбой, не заметил пришельца, старавшегося скрыть свое присутствие. Дерек двинулся вперед в очень плотном тумане, буквально в молоке, промозглом и холодном, тянущим. Преодолев немощеную, вязкую от грязи площадь и предсказуемо наткнувшись на стену, снова замер. Перед ним открылась парадная зала замка, полуразрушенная, но стремительно застраиваемая все тем же черным камнем. Заглянув в окно, Дерек увидел запустение, тлен. Неожиданно он почувствовал чье-то движение. Замер в третий раз, прижавшись к черному, леденящему камню.
  Мимо него прошествовало нечто бесплотное, но почти материальное, раздвигающее воздух, едва не задевшее его. Повернув глаза, вор пронаблюдал за ним, почти в мертвой зоне взгляда. Призрак - колдун? морок? какая-то древняя тварь? - замер, вор медленно отвел глаза, обливаясь потом. Призрак двинулся дальше. Постояв несколько минут, боясь шелохнуться, Дерек затем все-таки заставил себя осмотреться. Никого не увидев, не почуяв, вошел в залу.
  В зале было грязно, и, наверное, ничего не изменилось со дня разгрома. Половина крыши отсутствовала напрочь, сожженная пожаром, но неба Дерек в этих провалах не увидел. Движения воздуха тоже не было, показалось даже, что дождь не сможет пролиться в эти дыры; от богатого убранства замка не осталось даже бледной тени. Все было завалено хламом.
  Теперь, когда хозяина не было дома, Дерек зашевелился быстрее. Стараясь не думать о цели своей работы, он начал обходить помещение, крутя головой.
  Приблизившись к трону, Дерек увидел простой постамент из белого камня, по левую руку от него. На нем лежал какой-то булыжник. Дерек подошел ближе.
  Булыжник мерцал антрацитовым светом изнутри, на его поверхности выделялись темно-красные руны. Едва Дерек просто посмотрел на него, порадовавшись даже и одновременно огорчившись, что все так бесхитростно, на самом деле, получилось, его замутило, обожгло пьяным, нехорошим огнем.
  - Да, а тут мешочек бы какой, - пробормотал вор, не намереваясь брать руну руками. Не найдя ничего, ругаясь про себя, стянул с себя робу, оставшись в синей льняной рубашке. Постоял, подумал, затем, признав отсутствие других вариантов, изловчившись, набросил на камень робу, завернул его и бросился вон.
  
  Эртен стоял за наспех сооруженной баррикадой, вместе с другими защищая ее. Боевой выучки в тяжелом, полном на неожиданности суматошном бое в условиях крайне ограниченной видимости пожилому лейтенанту, да еще и не бойцу, а сыщику, явно не хватало, и он скоро отошел во вторую линию, к стрелкам.
  Пока бойцы, в основном стражники со строевыми щитами и алебардщики, отражали наскоки противника на баррикаду, лучники и арбалетчики садили наугад, на клики в дыму устроенного ими пожара. Сначала ветер упрямо нес дым в их сторону, мешая дышать, затем воздух встал, и тяжелый, сырой дым стал стелиться во все стороны, стало чуть полегче. Но часть бойцов была уже ранена, боекомплект, взятый стрелками в объеме "все, что было", потихоньку уменьшался.
  - Аааа, да где же он?! - чуть не закричал нервничающий, поймавший было азарт гончей, да осознавший его бесполезность в данных условиях Эртен. - Гастерн!
  - Я! - отозвался один из лучников, не прерывая стрельбы.
  - Дай еще зажигательными!
  - Кончились!
  Злобно зарычав, лейтенант рубанул по древку копья, которым какой-то проклятый пытался достать стражника со щитом и мечом. Копье переломилось, но на лейтенанта сверху молча, мешком прыгнул еще один. Лейтенант, чудом увернувшись от колющего удара клинком в голову, отбросил противника в строй лучников. Тот упал, бродяга-арбалетчик, ведший на разведку Дерека, тут же огрел не успевшего подняться проклятого прикладом по голове, удар пришелся куда-то в сторону виска; остальные стрелки, моментально выхватив холодное оружие, жестоко и быстро окончательно разделались с противником, исколов его, как стог сена вилами. Лейтенант, рванувшийся было сам добить чуть не убившего его противника, замер в нерешительности, поразившись тому, как быстро и без каких-либо колебаний лучники расправились с ним, и так и не ударил.
  - Ну чего замер, лейтенант? - грубовато спросил бродяга с глефой из передней линии, затем поправился. - Еще один удар по этой сволочи лишним не будет, бейте, не жалея. А факел сейчас сообразим. Подмените меня!
  Эртен, позаимствовав щит у раненого, встал на место ветерана. Буквально через минуту-другую лучники поджигали свои стрелы от факела, запаленного глефистом.
  - В одно место выстрелите! - крикнул лейтенант. - Туда, где дерева побольше осталось!
  Лучники, уловив мысль Эртена, нащупали-таки горящими стрелами место, достаточное для нового костра. Вскоре не тронутый до этого огнем сруб заполыхал, раздались вопли.
  - Поддерживай огонь, стрелять по возможности зажигательными! - прокричал лейтенант, обращаясь к бродяге, затем к лучникам.
  Глефист кивнул. В лица следующей волны наступающих полетели уже горящие стрелы. Вопли и крики усилились, тех, кто все-таки смог добежать до баррикады, рубили и кололи пехотинцы. Тем не менее, давление на позиции повстанцев нарастало.
  Дерек вывалился на клинки своих неожиданно, как не ждали, не высматривали его бойцы обоих линий. Пробежав между волнами наступающих, с криком "А-ай, не руби!" он забился под баррикаду, переждав страшную паузу, наполненную стрелами рефлекторно выстреливших на крик стрелков, затем, убедившись, что его не завалят свои же, перелез через нее. В него сразу же мертвой хваткой вцепился Эртен.
  - Ну, взял?!
  - Да взял, взял, - обессилено просипел Дерек, пытаясь отдышаться. Сверток выпал из его рук.
  И будто раздался магический взрыв. Наступившая было на миг тишина разразилась инфернальным воем, проклятые навалились всеми силами, через несколько мгновений захлестал по лицам черный косой дождь. Дерек тут же подхватил камень, затравленно оглядываясь.
  - Да откуда же они прут, а?!? - выругался кто-то из передней линии.
  - Лейтенант! - рявкнул на бегу глефист, бросивший погасший факел. - Вам валить надо, и чем быстрее, тем лучше! Долго их не удержать!
  - А вы? - спросил Мариас.
  - Да что ж ты как не военный-то?! - сорвавшись, заорал арбалетчик, пусть и несущий службу в страже, но в душе такой же бродяга, чуть не швырнув арбалет с натянутой тетивой, но без болта, затем, поправляясь перед командиром, сразу же продолжил: - Уводите раненых, уносите этот чертов камень, господин лейтенант! Так надо!
  - Да, не военный! - неожиданно зло, озлобленно на весь мир, тоже почти срываясь, выкрикнул Эртен. Помолчав, добавил: - Следователь я, бывший, не боец. Не умею.
  - Лейтенант, уводите их, - неожиданно мягко, чуть укоризненно произнес глефист, сбросив с баррикады очередного проклятого. - Мы прикроем!
  Собравшись с духом, волей и мыслями, Эртен крикнул:
  - Лучники, у кого меньше половины начального боекомплекта, за мной! Раненых забрать!
  Лучников с таким количеством стрел оказалось намного больше, чем половина, и среди раненых было трое тяжелых, неспособных к самостоятельному передвижению. В суматохе боя лейтенанту пришлось для их эвакуации снимать с передней линии соответствующее количество бойцов с древковым оружием, сооружать из их оружия и плащей носилки, затыкать бреши стрелками, поголовно изъявивших готовность остаться при необходимости. Арбалетчик-проводник, несмотря на то, что не исстрелял свой боекомплект, встал в первую линию, крикнул:
  - Удачи, лейтенант!
  Отправлявший колонну Эртен, поседевший, осунувшийся окончательно, задержался, сглотнув, крикнул в ответ:
  - Вернитесь, парни!
  Времени больше не было. Проклятые, гонимые своим хозяином, наверняка лично спешившим на поле боя, а точнее, в место, где он в последний раз явственно ощутил присутствие руны не там, где он ее оставил, перли на баррикаду как из прорвы; оставшиеся на ней бойцы уже еле сдерживали их. Лейтенант, отвернувшись, проведя рукой по глазам, побежал догонять движущуюся так быстро, насколько это возможно с носилками, колонну.
  
  Поднятый по тревоге Третий полк Первого Южного Легиона, располагавшийся в одном из южных уделов и находившийся в постоянной готовности, поротно, с полной боевой выкладкой двигался в Топи. Сняли всех, даже наряд, оставив казармы полка на поруки местному бургомистру; инженеры и обоз также двигались в полном составе.
  Приказ пришел около полутора суток назад, его привез уже за полночь, едва не загнав двух лошадей, гонец из столицы. Полковник, сам выдернутый им из постели, даже не стал ждать утра, построил полк и, дав краткие вводные, отвел инженерно-хозяйственной роте пятнадцать минут на сборы всего подотчетного инвентаря и продовольствия, необходимого полку, дабы те успели встроиться в уходившую из расположения колонну строевых солдат. За ними же шел и полковой госпиталь; привал был сделан всего один, пятичасовой, прямо у тракта, затем подразделения как одно поднялись и двинулись дальше.
  - Не, ну кошмар вообще! - воскликнул двигавшийся на коне в начале колонны лейтенант Лерин-Тар, командир подразделения инженеров. - Прямо из таверны ведь выдернули, от прекрасной хозяйки! Как ты думаешь, что-то серьезное?
  - Не знаю, - мрачно отозвался северянин Вар Ден Хааден, командир Первой пехотной роты полка, намертво прикипевший к ней и своим капитанским наплечникам, хотя ему не раз уже предлагали заслуженное годами и боевым опытом звание майора, с последующим повышением до командира когорты. - Просто так весь полк посреди ночи не выдергивают, с госпиталем и снабжением. Сколько я уже в армии, такое - по меньшей мере, к передислокации в сторону боевых действий, а то и в них самих научаствуешься - уволиться потом охота. А тебя что, прямо из койки, что ли, вынули?
  - На самом интересном месте! - возмущенно ответил молодой лейтенант-южанин.
  - Да, плохо быть местным, - проговорил Ден Хааден.
  - Почему? - заинтересовавшись ходом мыслей сослуживца, поинтересовался И"эрн.
  - Соблазнов уж больно много, к которым знаешь, как подобраться, - буркнул капитан. Прерывая смех лейтенанта, продолжил: - Ты смотри, попадешься как-нибудь так, со своими похождениями.
  - Да ладно, я не на службе был, - сдержанно отмахнулся лейтенант от капитана, пусть и не являющегося его начальником, но все же старшего по званию.
  Ден Хааден, мысленно согласившись с молодым южанином-инженером, приехавшим не просто поболтать, а совершившим рекогносцировку по своей части и убывшим к своему подразделению, внешне сохранил невозмутимо-суровое выражение лица. По штату коня командиру роты положено не было, капитан шел пешком, слева от своей роты, ближе к ее голове. Перед ними был лишь головной дозор, пять егерей-конников, регулярно сменявшихся, судя по их спокойствию - хотя, степняки Менфира другими и не бывают - впереди ничего необычного не было.
  Вар не смог бы сказать точно, сколько верст было пройдено им уже даже с этим подразделением. Он помнил еще свою службу в Сартарских Горах, у запертой магами королевства долины с нечистью - отбиваться приходилось постоянно, служившим там год шел за два. Затем, в связи с уменьшившейся опасностью, исходящей оттуда, его перевели в Первый Южный, и почти сразу он попал в эту роту, был повышен до капитана и назначен ее командиром. Легион, непосредственно не участвующий в боевых действиях, но содержащийся в постоянной готовности к ним, в достаточно большом объеме занимался подготовкой новобранцев; командиры строевых подразделений регулярно принимали дополнительное количество рекрутов, учили, делали из них солдат, и знания и опыт сурового Ден Хаадена были оценены командиром полка, всегда выделявшего его перед другими. Ему, помимо подготовки рекрутов в своей роте, отдельно было предписано экзаменовать солдат, подготовленных другими командирами, на итоговом учебно-боевом марше в Топи. Особой гордостью капитана было то, что, несмотря на смертельную опасность Топей, ни один из составлявших на время экзамена сводную пехотно-стрелковую роту новобранцев и его старых солдат, уже проверенных, всегда сопровождавших новичков в их первом боевом выходе поочередно и добровольно, не был убит в обязательных на этом марше-экзамене стычках с тварями и бандюками. Также, капитан с желающими из состава своей и других рот часто вызывался сопровождать караваны, двигавшиеся в сторону Пригранича и аванпостов, приписанных к нему. Офицеры полка и даже легиона его уважали, но за глаза считали немного сумасшедшим.
  Прав, тысячу раз прав был бард, в какой-то песне назвавший адом войны не бои, дежурства, дозоры, а именно марши. Бойцы-щитники его и лейтенанта Тэра Схима рот шагали как заведенные в своих колоннах, видя лишь мерно качающиеся из стороны в сторону щиты впереди идущих, закинутые теми на спины. Командиры полурот и сержанты двигались в строях своих подразделений, в крайних левых колоннах. За ними шла повзводно - для удобства и быстроты вступления в бой - рота лучников, приданная этой когорте, командиром которой Ден Хааден давно бы мог быть, согласись он только принять командование. И так - весь полк, вплоть до обоза с инженерами и госпиталя, замыкала колонну Девятая рота лучников.
  - Ну что там? - привычно поинтересовался подошедший Хальден Мар, командир лучников Первой когорты, также, как и Вар, приросший и к своему подразделению, и к званию. Северянин, как - по воинской судьбе - и все офицеры этой когорты, он побывал уже, временно поручив командование одному из своих офицеров, у Схима и добежал, с вытащенным из чехла, но не натянутым еще длинным луком, к своему старому товарищу.
  - Да ничего, Хальд, - ответил Вар. - Пока ничего. И, скорее всего, так будет до самых топей.
  - А там начнется, - согласился капитан Мар.
  Ден Хааден кивнул. Бойцы его роты изредка тихо переговаривались на ходу, оправляли снаряжение, не сбивая ноги, кто-то не сдержал смешок.
  - Разговоры на марше, - дежурно пробурчал Вар. Пехотинцы умолкли, подчиняясь, затем, выдержав необходимую паузу, продолжили негромко, сдержанно переговариваться.
  - Интересно, весь легион подняли или только нас? - отвлеченно произнес Мар, не надеясь на ответ. - А еще слушок прошел, будто это по личному приказу короля...
  - Хорошо бы, если только нас, - проговорил Ден Хааден. - Тогда, наверное, просто повоюем немного, да вернемся. Или не вернемся. А если весь легион поднимут, то тогда почти наверняка будет побоище.
  Мар, согласившись, а, скорее, услышав подтверждение своим мыслям, хлопнул товарища по плечу, поправил заткнутый за пояс топор и ушел к стрелкам. Ден Хааден, на самом деле, почти старик, не видевший особо мирной жизни, в очередной раз подумал об увольнении.
  
  Дерек сидел у входа в королевскую палатку, держа на весу в дрожащей руке сверток с камнем, так и не решившись больше опустить его на землю и даже отказавшись отдать его королевским магам. Он смотрел на королевскую палатку и думал, что его, вора и, может, спасителя королевства, там ждет.
  Лагерь легиона, совершившего переход в Топи, ударившего по ним, гудел, как улей. Раздавались команды строевых командиров, стучали топоры обозных солдат, ставивших палатки, разворачивалась кухня. В этой суматохе никто особенно не замечал влюбленную парочку: сильно раненый в руку бродяга, забросив за спину побитый круглый щит с каким-то символом, здоровой рукой обнимал плачущую у него на груди эльфийку и что-то ей непрерывно шептал, затем та, подняв голову, прервала его шепот жадным поцелуем; внешнего мира для них тоже, наверное, сейчас не существовало.
  За два-три дня, прошедших с того момента, как он попал в лагерь, окрестности Аванпоста "Южный" были оставлены пограничниками и бродягами, понесшими большие потери, и были заняты вновь королевскими войсками, жестоко и полностью выбившими оттуда проклятых. Колдун, злобой своей подчинивший их и возглавивший свое войско, ведя его своим чутьем за уходящим отрядом раненых, был расстрелян магами и лучниками, пехотинцы приняли в щиты орду проклятых, черных и оборотней и опрокинули их, прошли маршем до стен древнего, разрушенного города и зачистили его пламенем, стрелами в упор и клинками. Часть магов и солдат осталась там, проводя ритуал очищения места, оскверненного древним черным колдовством.
  Сейчас Дерек понимал, что уходил от баррикады с тяжелым сердцем. Бродяги и пограничники, оставшиеся у ворот города, сдерживающие противника, жертвовали своими жизнями ради того, чтобы он унес проклятый булыжник как можно дальше, и наверняка погибли; Дерек все пытался вспомнить лицо каждого. Всех не вспомнил, получилось лишь вытащить у себя из памяти образы глефиста, арбалетчика и лучника, Гастерна. Что это значило, Дерек не хотел и не мог думать.
  Эртен погиб, когда их уходящий на север отряд нарвался на случайную группу проклятых. С трудом отбившись от вывалившихся на них из тумана выродков, способные стоять на ногах бойцы увидели лежащего, содрогающегося в предсмертных конвульсиях лейтенанта, сжимающего в руке обагренный по самую рукоять меч; забрызганный, измазанный кровью щит лежал рядом, рядом же валялись два трупа напавших.
  - Ну как же ты так, а? - с жалостью и состраданием произнес бродяга, раненый в левую руку и поэтому закинувший щит за спину, поверх пустого мешка из-под дротиков. - Ну, я же вас учил, господин лейтенант...
  - Не в толк пошло, - оправдывался, хрипя и задыхаясь, офицер.
  Дерек упал на колени рядом с умирающим.
  - Эртен...
  - А, Дерек, - прохрипел лейтенант, перебив, будто торопясь сказать что-то важное: - и ты здесь... Донеси камень до короля, остальное не важно. Оставьте меня, мне теперь - только к Госпоже Покоя. Уходите.
  Привыкшие выполнять приказы стражники поднялись и разобрали носилки, кто-то спешно перевязывал раненого в этой последней стычке.
  - Пошли, - произнес раненый щитник, поднимаясь. - Надо уходить.
  - Дерек, - прохрипел лейтенант. Вор обернулся. - Одгару привет передавай.
  "Хм, привет", - горько усмехнулся про себя Дерек, сидя у палатки. - "До смерти тебя теперь не забуду, лейтенант Сыска". Последние слова погибшего не шли у него из памяти, в голове творился сумбур.
  Из палатки быстро вышел военный какого-то высокого чина, вероятно, командир легиона. Лишь поведя головой, он собрал вокруг себя двух офицеров, начал раздавать им указания. Почти сразу двинувшись по лагерю, мельком бросил орлиный, сверлящий взгляд на Дерека и продолжил говорить что-то подчиненным. Дерека будто копьем пробил этот взгляд.
  - Вот у кого любой бандюк бы раскололся... - проворчал вор, вздрагивая от холода - он давно уже продрог в одной рубашке.
  Из королевской палатки, а точнее, шатра, охраняемого двумя парами спешившихся егерей и латников из личной гвардии самого короля, вышел сановник, скорее всего, камердинер. Оглядевшись, заметив Дерека, произнес:
  - Ты тот, кто вынес камень силы у Азан-Калиса?
  - Это вот этот булыжник? - уточнил Дерек, приоткрывая сверток перед сановником ("У кого я вынес камень силы?!?").
  Оглядев камень, камердинер кивнул:
  - Король приглашает тебя в свой шатер.
  Вздохнув, вор поплелся внутрь.
  
  Король ждал его, одновременно занимаясь бумагами, вероятно, донесениями командиров полков, участвовавших в походе и сражении. Увидев вошедшего Дерека, кивнул и указал ему на походный стул, такой же, на котором сидел и сам, отложил бумаги и, наконец, произнес:
  - Прошу простить мне мою занятость, но проблемы, обусловившие ее, не могут быть отложены. Как твое имя?
  - Дерек Лерт, из Арлонда, - представился Дерек, упомянув и свой родной город, столицу королевства, затем, помолчав, добавил: - Вор.
  - Вор? - удивленно, приобретающим сталь голосом спросил король. Дерек безразлично посмотрел на него. Король Рестрад сидел перед ним в простой льняной рубахе, вроде той, что была на самом Дереке, только белого цвета, рукава ее были закатаны, открывая мощные предплечья, свойственные алебардщикам; само же оружие короля - ею оказалась как раз алебарда - стояла, прислоненная к задней стойке палатки, рядом с аккуратно сложенными на походном сундуке доспехами. Остальная одежда короля - штаны, сапоги и висящий на крючке, прикрепленном к центральной стойке, камзол - тоже не отличалась роскошностью, а скорее удивляла простотой. - Хотя, кто еще смог бы выкрасть камень силы у исконного врага людей...
  Дерек не знал, куда себя деть, находясь под изучающим взглядом короля.
  - Как это тебе удалось? - после недолгого раздумья спросил Рестрад.
  - С помощью воинов вашей Пограничной Стражи, ваше величество, - ответил Дерек. - Они провели отвлекающую атаку на город Проклятых, и многие из них погибли. Надеюсь, это того стоило.
  - Покажи мне камень, - сказал король.
  Вор начал искать место, куда можно было бы положить, наконец, осточертевший булыжник, король кивнул, посмотрев куда-то за спину гостю, и неслышно вошедший вслед за последним камердинер стянул покрывало с неприметного до этого каменного постамента, такого же, с которого был украден камень. Вор, немного нервно глянув на камердинера, выложил руну на постамент и отошел, встав поотдаль, комкая в руках просоленную робу. Король встал, подошел к постаменту, изучающе осмотрел руну.
  - Да, это он, - задумчиво отведя глаза, проговорил король. Затем посмотрел на Дерека, чуть улыбаясь: - Получается, королевство и я лично обязаны своим спасением тебе?
  Дерек промолчал. В это время в шатер вошел командир небольшого отряда, взятого королем в путь из личной гвардии.
  - Сир, там какие-то бродяги просят аудиенции. Утверждают, что должны сообщить вам о важном человеке с какой-то реликвией, направляющемся в вашу сторону.
  - Скажи им, что я скоро приму их, - приказал король. - Они не ранены?
  - Ранены почти все, кроме девушки в форменном плаще Академии и какого-то лысого проныры, похожего на инквизитора, - ответил командир гвардейцев. - Но, судя по всему, в проведенных ими боях никого не потеряли.
  - Оказать помощь и накормить, - распорядился король. - Вообще всем гражданам королевства здесь оказывать помощь из моей личной казны. Выполняйте, капитан!
  Латник, кивнув, вышел из шатра. Камердинер кивнул - приказ относился и к нему - и вышел, сделать соответствующие указания поварам и лекарям. "Значит, живы все", - устало подумал Дерек, почему-то сразу поверив в сказанное офицером.
  - Какой ты хотел бы видеть свою награду? - спросил Рестрад, обращаясь к Дереку. Тот, неожиданно даже для самого себя, нервно засмеялся.
  - Награда от короля - вору? Никогда бы не подумал...
  Король, улыбнувшись своим мыслям, ждал его ответа. Вор, подумав, произнес:
  - Ваше величество, в лесу лежит тело лейтенанта Королевской Пограничной Стражи Эртена Мариаса, который и организовал эту кражу. Я могу показать, где, и хотел бы присутствовать на его похоронах.
  - И все? - кивнув, удивленно произнес король.
  Дерек замялся.
  - Ну, еще хотелось бы, чтобы мне не отрубили голову. И руки, с прочим.
  Рестрад засмеялся.
  - Потрясающая скромность для самого удачливого вора королевства в истории! Тогда, со своей стороны, я дарую тебе амнистию за все твои прошлые грехи. Также, учитывая твой опыт, я хочу предложить тебе место преподавателя - заметь, именно преподавателя, а не вора! - в училищах Сыска и Разведки, а также и должность в штабе моих лазутчиков, с соответствующим жалованием. Думаю, и дом в столице в твою собственность бургомистр тебе подыщет. И небольшой гонорар, от благодарных арлондцев...
  С этими словами король открыл еще один сундук, стоящий в углу, и достал оттуда весьма увесистый кошель золота, а также несколько бриллиантов, и положил все на стол перед вором; затем достал из-за сундука клинок в ножнах, на рукояти которого сверкала огненная вязь.
  - Сир... - пораженно пробормотал Дерек, не в силах вымолвить больше ни слова.
  - Не перечь, - мягко запретил король возможные отказы. - С этой минуты ты - дворянин Столичного удела, со всеми присущими правами и обязанностями. А теперь пошли к твоим товарищам, я думаю, лучшей аудиенции трудно будет придумать.
  
  
  
  
  
  
  Мир, по которому написана эта книга, придуман Глебом Парфеновым и Всеволодом Сыровым.
  
  Имена героев, названные в книге и реально существовавшие в жизни, и имена людей, придумавших и отыгрывавших эти образы:
  
  Ходок - Андрей Сергеев;
  Тавернщик, он же Дон Кирилиус - Кирилл Парфенов;
  Жена Тавернщика - Анастасия Парфенова;
  Капитан Маркус Ланс - Глеб Парфенов;
  Скал - Александр Сбитнев-Курилин;
  Дантер - Данил Глеске;
  Драк-копейщик - Сергей Альшевский (Янин);
  Белоян ("приземистый, бородатый боец с глазами навыкате, вооруженный коротким мечом и кинжалом", также бледный, вероятно, был укушен мертвяком в одном из сражений, но смог в него не превратиться) - Николай Никонов.
  Царь - имя этого человека, как и местонахождение его клада игровых богатств где-то на полигоне, останется неизвестным большинству людей, ибо парень отлично шифруется.
  
  Образ Аскибура придуман Константином Вантяевым, образ Арны Вернес списан с Катерины Бухолдиной-Парфеновой, образ Эльны - частично с Алены Кожиной, образ Ильмара-лучника - частично со Стаса Моляренко. В книге также использованы слова одной старой песни Сауроныча.
   Книга посвящается всем, когда-либо бывшим на Певчей Поляне Тольяттинского Леса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"