Аннотация: Немного любви, немного страсти и много ответов на старые вопросы. Затишье перед бурей... то есть перед свадьбой ;)
Глава 9
- Вы... шутите? - голос Дана дрогнул, словно он сам не верил в свои слова.
Я молча покачала головой. Какие уж тут шутки.
Его взгляд скользнул вниз, к моей правой руке. Остановился на кольце. (Черт, совсем забыла про перстень! Просто чудо, что Ника с Женькой его не заметили.) Серый гранит в глазах разом потемнел, захлестнутый глухой волной.
- Юля... зачем?
Он не спросил: почему? - сразу понял, что цель важнее причины. Я внутренне сжалась: начинается.
- А почему нет? Фернанд умный, красивый, обаятельный. Уверенный в себе. Обеспеченный. Чем не муж? И я ему нравлюсь. Да любая девушка собственный локоть укусит за право оказаться на моем месте!
- Я бы поверил, будь вы "любой девушкой".
Уф. Не умею врать. Терпеть не могу. И актриса из меня никудышная. Единственная возможность солгать убедительно - это поверить самой.
- Понимаете, Дан, - я проникновенно понизила голос. - Мне неловко об этом говорить... Женщине вообще неудобно признаваться в таком, а тем более - постороннему мужчине... Но я скажу, чтобы у вас не осталось вопросов. В моем мире у меня была работа - скучноватая, зато хорошо оплачиваемая. Надежное положение, уверенность в завтрашнем дне. А здесь мое образование никому не нужно. Я ничего не умею. Я не приспособлена к жизни в этом мире. Единственный шанс устроить свою жизнь - это удачно выйти замуж. И вот судьба щедро дает мне такую возможность. Представляете, каким свинством с моей стороны будет от нее отказаться?
- Это из-за белль Фарро, да?
Дан смотрел с таким искренним беспокойством, что я почувствовала себя последним подонком и лицемером. Никогда не понимала концепцию лжи во спасение. Но теперь сама оказалась в этической ловушке: сказать правду одному - значит, нарушить слово, данное другому.
- Да при чем здесь белль Фарро! Ну ладно, может быть, он и сыграл свою роль: заставил меня взглянуть правде в глаза. Дан, послушайте, мне почти двадцать семь, и я не становлюсь моложе, - я так натурально изобразила отчаянье, что сама едва не расплакалась от жалости к себе. - Я понимаю, вы не ожидали услышать все это от такой экстравагантной особы, как я. Но вы меня просто не видели в нормальных обстоятельствах. Я была то в депрессии, то в эйфории, то в предвкушении очередного приключения... А теперь я устала. Мне нужен мужчина. Защитник. Я хочу нормальную семью, дом. Ребенка.
В глазах Дана что-то дрогнуло. Я еще не убедила его до конца, но он уже усомнился в том, что знает меня достаточно хорошо.
- Но... почему - принц? Поверьте мне, Юлия, королевские покои для вас хуже тюрьмы. Вы не сможете так жить.
Ох... прямо в больное место. Я с трудом сохранила самообладание. Главная проблема этого разговора - и ситуации в целом - заключалась в том, что правда была на стороне Дана. Я и сама придумала бы себе сотню аргументов против этой свадьбы, и только один - за. Единственный, который я не могла озвучить. Но даже если бы принц не предупредил о необходимости молчать, я бы не заикнулась о нашем договоре: с Дана вполне станется тут же отправиться к королю и потребовать восстановить статус кво. Мы же не будем устраивать гонку самопожертвования, правда?
Похоже, пора пускать в бой тяжелую артиллерию.
- Я люблю его, - черт, переигрываю. - Ну ладно, пусть не люблю, но он мне правда нравится. И кроме того, - я потупила глаза в притворном смущении, - я жду от него ребенка.
Получилось вполне натурально - я даже залилась краской (еще бы! Не каждый день мне приходится врать такое). Зато должно подействовать безотказно: аборты на территории Союзных Королевств запрещены, а кто женится на девушке, беременной от другого?
Я подняла глаза на Дана, ожидая увидеть на его лице ужас. Или сочувствие. Или брезгливость. Или как тут у них принято реагировать на подобные новости? Он едва заметно улыбался.
- Убедительно.
- Что значит - "убедительно"? Вы мне не верите?
- Еще три дня назад вы не были беременны. Я спрашивал у магистра.
- Что?! - кровь снова бросилась мне в лицо, на сей раз - от ярости. В этом проклятом дворце вообще хоть что-нибудь можно сохранить в тайне?! - Вы не имели права!
Но злость схлынула почти моментально - как воздух из лопнувшего шарика. Какая разница? Когда я выйду замуж за крон-принца, моя беременность - не важно, реальная, мнимая или потенциальная - будет живо обсуждаться в любой таверне. Я едва не застонала от отчаяния. Господи, как меня угораздило во все это вляпаться? Почему я просто не погибла в той аварии, как все нормальные люди?
- Я волновался, - глухо пояснил Дан.
Он исподлобья посмотрел на меня:
- Если уж вы решились на такую ложь, значит, дело и впрямь серьезно. Не стану донимать вас вопросами.
Он вернулся к окну и устроился на подоконнике, свесив одну ногу вниз. Я проводила его подозрительным взглядом. И это - все?!
С одной стороны, его покладистость была очень кстати, потому что и нервы, и актерские способности подошли к концу: я была не в состоянии продолжать этот спектакль. И все-таки было немного обидно... нет, вру, было чертовски обидно, что Дан поверил в созданный мной образ "охотницы за женихами". Но я ведь и сама себе почти поверила, можно ли винить его?
Я села на кушетку, пытаясь сохранить независимый вид, но взгляд невольно притягивался к темной фигуре на фоне окна. Дан изменился за те несколько месяцев, что прошли с нашей первой встречи. Отрос ежик выгоревших волос - свой цвет оказался темно-каштановый, чуть темнее, чем у Женьки. Посветлел загар на щеках. От ежедневных тренировок раздались плечи и грудь. Но главное - изменился взгляд. В первые дни в глазах Дана то и дело проскальзывала растерянность, как у заблудившегося щенка. Сейчас это был взгляд человека, который точно знает, чего хочет. И, может быть, из-за этого выражение лица стало более жестким, хотя, казалось бы, должно быть наоборот: чем бы ни занимался Дан до нашей памятной встречи у разрушенного форта, ему явно пришлось несладко.
Впрочем, у Дана от природы было жесткое лицо с правильными, но слишком резкими чертами, словно лепивший его скульптор поленился довести свое творение до идеала. Дан не был ни красивым, как Вереск, ни даже обаятельным, как Женька. Встреть я его на улице - прошла бы мимо, не заметив. Но, как это часто бывает с замкнутыми людьми, улыбка полностью преображала его: искренняя, открытая, она давала понять, что ее обладатель вовсе не так холоден и отстранен, каким выглядит снаружи. Даже глаза делались светлее. Ничего сверхъестественного в этом не было, но меня неизменно подкупала такая метаморфоза, и порой - каюсь - я даже специально поддразнивала Дана, чтобы вызвать ответную улыбку. А еще я никак не могла отделаться от ощущения, что эта улыбка мне кого-то напоминает, и этот таинственный "кто-то" казался моложе и мягче, чем суровый Дан. Может, я встречалась с его младшим братом? Хотя вряд ли. Я ведь почти нигде не была в Эртане.
- У вас случайно нет младшего брата? - поинтересовалась я для очистки совести.
- Младшего брата? - удивление было вполне искренним. - Вряд ли. Память у меня еще не до конца восстановилась, но младшего брата - или, по крайней мере, сам факт его существования - я бы, наверное, вспомнил.
- Дан... - я замялась в нерешительности. - А что вы хотели мне сказать?
Он испытующе посмотрел на меня, словно желая убедиться, что я действительно готова выслушать. Покачал головой:
- Не сейчас. Верните Фернанду кольцо - и я отвечу на любой ваш вопрос. Клянусь.
- Это шантаж?
- Нет. Просто есть вещи, которые я не могу доверить невесте принца.
Дохнуло холодом. Я почти наяву увидела стену льда, которая теперь отделяла меня от Дана - и от всего, что мне дорого. Вряд ли Фернанд настолько жесток, чтобы запрещать мне видеться с друзьями. Даже в тюрьме позволены свидания. Но долго ли протянет такая дружба?
Я до боли стиснула зубы, отгоняя эти мысли. У меня еще будет время оплакать свою судьбу. Ночью. В темноте и одиночестве. Сбросив туфли, я подтянула колени к животу и уткнулась в них подбородком. Хотелось спрятать лицо, но это слишком явно выдало бы мое отчаянье.
Дан снова отвернулся к окну, чужой и далекий. Какую тайну он скрывает? Надо все-таки пересилить себя и попытаться прощупать его эмпатически... Я привычно содрогнулась, вспомнив фейерверк эмоций, обрушившийся на меня той ночью в лесу. Бррр. Ну так что ж, теперь до старости, что ли, бояться? Кстати, сейчас вполне подходящий момент: и время есть, и объект в поле зрения. Прямой контакт был бы лучше, но вряд ли Дан правильно расценит попытку прикоснуться к нему.
Я закрыла глаза, сосредоточилась. Перед внутренним взором послушно всплыл Луч Воздуха. Ну конечно, мозг настолько привык, что мои способности используются исключительно для работы с артефактами, что уже и забыл, как это - настраиваться на людей.
Я напряглась, пытаясь заменить привычную картинку образом Дана, но добилась только того, что изображение слегка размылось и цвет "потек", начал переливаться разными оттенками спектра. Дрогнули невидимые струны - это откликнулись на мой невольный призыв Луч Воздуха и Луч Воды. Видимо, из-за того, что Лучей было два, ощущение получилось нечетким, тоже как будто размытым, но я и так знала, где они лежат: в тайнике у лорда Дагерати. После того, как меня похитили прямо из собственной спальни, глава Канцелярии настоял, чтобы артефакты хранились в более безопасном месте.
[Комм.автора: благодарность тому, кто подскажет, где логичнее всего было бы припрятать артефакты.]
Ну ладно, это, конечно, здорово, что я могу без труда настроиться на знакомые Лучи, но сейчас передо мной стоит совсем другая задача. Я окинула Дана изучающим взором из-под ресниц и снова прикрыла глаза, пытаясь воспроизвести увиденный образ.
Отросшая челка белесым кончиком щекочет бровь. Взгляд - колючий, неласковый. Напряженный. Резко очерченные скулы. Губы сжаты, не то сердито, не то задумчиво. Рубленая линия подбородка переходит в шею с выступающими прожилками вен. Треугольник незагорелой кожи между ключицами и солнечным сплетением - на фоне темно-синей рубашки он выглядит таким бледным, что хочется согреть его дыханием.
Поза кажется расслабленной: одна нога опирается на подоконник, другая свободно свисает вниз. Но руки напряженно сомкнуты на колене. У Дана широкие запястья и длинные тонкие пальцы: руки не воина - музыканта. Они выбиваются из общего, немного резковатого, облика, и это завораживает. Легко представить, как эти пальцы касаются шеи, ныряют под волосы, опускаются вниз - медленно, вдумчиво, чутко вслушиваясь в каждый позвонок...
- Юлия, с вами все в порядке?
Голос Дана прервал увлекательное нисхождение где-то в районе седьмого позвонка. Я вынырнула в реальность и открыла глаза, со смущением осознавая, о чем только что думала. Мда. Эмпатический контакт не удался: судя по обеспокоенной физиономии Дана, вряд ли я уловила его чувства. Кажется, я отвлеклась. И увлеклась.
Я встряхнула головой, привычно отгоняя наваждение. Ничего страшного. Бывает.
...вот только наваждение не пожелало отгоняться. Оно стояло в шаге от меня, тревожно вглядываясь в мое пылающее лицо. Я покосилась на руки Дана и поняла, что совсем не против, если они и в самом деле повторят маршрут из моей неожиданной фантазии. Прямо сейчас.
Надо срочно подумать о чем-нибудь отвлеченно-безопасном. Ну где черти носят магистра? (Пусть они его там носят подольше.) Тьфу, пропасть. О чем мы вообще говорили? На чем остановились? (На седьмом позвонке. Дальше будет самое интересное!) Взгляд беспомощно скользнул по комнате, выискивая пищу для разума, но его снова, как магнитом, притянуло к стоящему рядом мужчине. Никогда не замечала, какие красивые пуговицы у него на рубашке - черные звезды на темно-синем. (А если расстегнуть верхнюю, то можно поцеловать ямочку над солнечным сплетением. Ему понравится!)
В этот момент мне стало по-настоящему страшно. Я, конечно, девушка импульсивная, могу в сердцах и добрым словом приложить. А то и кулаком, если уж совсем припекло. Но терять контроль над собой на почве сексуальных фантазий - до такого у меня как-то не доходило. Что за новая напасть?
"А я говорил...", - противным голосом затянул Умник.
"Умолкни!" - свирепо рыкнула я. Не до скабрезных шуточек сейчас. Эту песню, с навязшим в зубах припевом про длительное воздержание, мы уже слыхали не раз. Но, честное слово, все не настолько серьезно, чтобы меня начали возбуждать пуговицы на мужской рубашке. Тем более, что каких-то пять минут назад даже мыслей таких не возникало.
- Юлия, очнитесь! Что с вами? Помощь нужна? - Дан взял меня за плечи и легонько встряхнул, пытаясь привести в чувство.
Разумеется, это дало обратный эффект: от его прикосновения у меня перехватило дыхание, и сердце заколотилось так сильно, что я явственно ощутила дрожь под ребрами.
- Лучшее, что вы можете сделать, это не трогать меня, - сквозь зубы вытолкнула я, сбрасывая его руки.
Я не хотела быть грубой. Просто в пылу борьбы за контроль над нервной системой не подумала, что мои слова можно истолковать не только в буквальном смысле.
Дан отшатнулся, словно от удара, но тут же овладел собой.
- Правильно, - глухо сказал он, отворачиваясь. - У вас есть причины не доверять мне.
Будь я в здравом рассудке, непременно бы оценила, какое шикарное оправдание он мне подарил. Да, я вправе не доверять ему. Я могу отдалиться, изобразить равнодушие - и тем избавиться от лишних расспросов насчет странной помолвки. Выглядит несколько нелогично - после всего, что он для меня сделал, - но можно было бы списать на предсвадебный мандраж. Будь я в здравом рассудке... Но в сослагательном наклонении все выглядит намного проще, чем в реальности. Разве я могу так поступить с человеком, который рисковал ради меня жизнью?
- Вы не понимаете!.. Дан, я не это имела в виду.
Я подлетела к нему и дернула за руку, вынуждая развернуться и посмотреть мне в глаза. И это оказалось худшим, что я могла сделать. Его холодность наверняка отрезвила бы меня. Но прежде, чем маска безразличия привычно упала на лицо, я успела заметить отблеск боли и растерянности. Он не понимал, что происходит. Я тоже. Но он владел собой, а я - уже нет.
Искренность в мужчинах всегда подкупает меня, сейчас она просто снесла остатки разума.
Давай, шепнул демон. Это просто поцелуй. Покажи, что ты ему доверяешь. Ты ведь ему доверяешь, правда?
Нет! Колючая льдинка растаяла на языке.
Да.
Свет померк за сомкнутыми веками, звуки растворились в шуме крови. Реальность осталась в ощущениях, тягучих и сладких, как вишневый ликер.
Дан нервно отдернул голову - затылок уперся в мою ладонь. Губы недоуменно застыли. Но его тоже подкупает искренность. А моя искренность била через край - хватало на двоих.
Мгновение холода - и губы ожили, отвечая на поцелуй. Он обхватил меня за талию, прижимая к себе - просто инстинкт, ничего более. Руки скользнули вверх по спине, и я рефлекторно выгнулась, пытаясь врасти в его тело. Желание было таким острым, что становилось больно. Но я уже не задавалась вопросом, откуда оно взялось. Какая разница?
Внезапно Дан отстранился - так резко, что я едва не потеряла равновесие. С силой уперся ладонями в мои плечи, как будто не доверял нам обоим.
- Юлия. Что. Вы. Делаете.
На каждое слово - по десять ударов сердца. Я жадно хватала ртом воздух, как утопающий, вытянутый из воды, и ладони Дана удерживали меня на плаву. Но мне хотелось тонуть - хотелось отчаянно, безнадежно, до дрожи в позвоночнике. Я провела пальцами по его обнаженной груди - Дан перехватил мою руку и опустил вниз, мягко, но непреклонно.
К нему уже вернулось самообладание, и лицо сделалось бесстрастным, но даже он не умел лгать телом. Я видела, как ходят ключицы под тонкой тканью, как бешено пульсирует сонная артерия. Зрачки, распахнутые почти во всю радужку, неохотно сужались.
Что. Я. Делаю.
Очень своевременный вопрос.
Я с нажимом провела руками по лицу.
- Мне тоже хотелось бы это знать.
Дан криво усмехнулся. Подошел к столу, налил воды в стакан и протянул мне.
- Выпейте. А лучше вылейте себе на голову. И успокойтесь. Это сработала ваша эмпатия. Пытались прослушать меня, верно? А поймали кого-то другого.
Черт. И я даже знаю, кого. Я почувствовала, что неудержимо краснею (хотя куда уж дальше-то?) Убедившись, что настройка на Дана не получилась, я с легким сердцем исключила возможность эмпатии. А могла бы и догадаться: я ведь уже не раз ловила Вероникины переживания. Да и наш с ней последний разговор был весьма недвусмысленным.
Я сделала несколько жадных глотков из стакана. Легче не стало. Я закрыла глаза.
"Умник! Ты гад, негодяй и предатель!"
"А мне понравилось, - невинно откликнулся он. - Это пошло бы тебе на пользу."
"Мог бы предупредить!"
"Ты ведь велела умолкнуть."
Вот чтоб он всегда был таким послушным! Ладно, поспорим после, сейчас нужно как-то привести в чувство сбрендивший от гормональной бури организм.
"Что мне делать? Меня все еще колбасит."
"Поставь защиту", - Умник сказал это таким тоном, словно я была профи в постановке защит. А я даже не знала, что это такое.
"Я не умею!"
"Умеешь. Это интуитивно понятно. Просто раньше тебе не требовалось."
Нормально, да? Только моя интуиция способна в критический момент сказать: "Это интуитивно понятно. Сама справишься. "
А впрочем... действительно понятно. Чем можно защититься от воздействия извне? Очевидный вариант - стеной. А если добавить фантазии? Стена ведь не обязана быть из камня или дерева. Я мысленно окружила себя кольцом огня. Заставила его разгореться чуть выше - до колен. Еще выше. И еще - пока языки пламени не сомкнулись над головой. Иллюзия была такой реальной, что я ощутила жар, не опаляющий, а уютный, как от домашнего очага. Это мой огонь. Он не причинит мне вреда.
Когда я открыла глаза, Дан смотрел на меня... странно. Как будто у меня вдруг вырос деревянный нос или ослиные уши.
- Что? - агрессивно поинтересовалась я. - Ждете извинений? Их не будет.
Он усмехнулся.
- Ним сказала бы, что это я должен просить прощения. Но я тоже не стану. Откажитесь от свадьбы - тогда поговорим.
- Ага, уже бегу.
Умом я понимала, что должна быть ему благодарна: он не воспользовался моим временным помешательством. Но меня почему-то бесило его спокойствие. Физическое состояние постепенно приходило в норму, но нерастраченные эмоции требовали выхода. Причем полярность, похоже, не имела значения: в любви мне отказали, но маленькое кровожадное убийство тоже вполне устраивало.
Я залпом допила остатки воды, поставила стакан и решительно направилась к выходу.
- Вы куда?
- Навещу наших юных влюбленных, - желчно буркнула я. - Не хотите составить компанию? Объясните младшему товарищу, что от некоторых подарков лучше сразу отказаться. У вас это получается на редкость убедительно.
Я не успела коснуться ручки - дверь открылась сама.
- Не торопитесь, Юлия.
Магистр шагнул в кабинет, и мне пришлось отступить, пропуская его.
- Думаю, скоро ее высочество прибежит сюда, чтобы выяснить у меня, что происходит.
- А что происходит?
- Вы имеете в виду, кроме того, что отношения Вероники с господином белль Канто перешли на новый уровень? - лицо верховного мага было непроницаемо, и я никак не могла понять, говорит он серьезно или скрывает иронию. - Я почувствовал сильное возмущение магического поля. У меня есть догадка, но я бы хотел сначала поговорить с Вероникой, чтобы убедиться.
- А это не опасно? Вдруг Нике нужна помощь?
Я понятия не имела, что такое "возмущение магического поля", и сомневалась, что Ника это знает. А то, чего не знаешь, может напугать.
- Уверен, господин белль Канто справится с нештатной ситуацией, если такая возникнет. Подождем еще десять минут.
Я вполне понимала, почему магистр предпочитает подождать, пока сладкая парочка явится сама. Даже мне бы не понравилось, если бы в такой трепетный момент в комнату ввалился уважаемый наставник, а уж Нике с ее склонностью к драматизации и вовсе переживаний на несколько лет хватит. Но меня все же грыз червячок беспокойства.
- Давайте я схожу. Я не буду вламываться. Просто постучу. Если мой визит окажется некстати, Женька не постесняется об этом сказать.
Магистр молча покачал головой. Его уверенность несколько успокоила меня, но я все равно то и дело подгоняла взглядом минутную стрелку на настенных часах. Наконец, из лаборатории раздался торопливый стук каблучков, и я почти отпрыгнула от двери, опасаясь, что меня сейчас просто снесут. Ника вихрем ворвалась в кабинет. Мордашка сияла радостным возбуждением:
- Магистр! А я, оказывается, такое умею!..
- Не волнуйтесь, магистр, - поспешно заверил Женя, входя следом. - Я уже все потушил.
- Только шторы придется поменять, - виновато добавила принцесса.
Я ошеломленно уставилась на них. Что происходит? Оба выглядели - если не считать волнения на лице Вероники - вполне довольными. Судя по растрепанной прическе ее высочества и криво застегнутым пуговицам на Женькиной рубашке, эмпатия меня не подвела. Но при чем тут шторы? Я снова перевела взгляд на принцессу - и все занавески мира моментально отступили на задний план.
- Ника! Что у тебя с глазами?
Радужки светились багрово-красным, не очень ярко, но заметно - как на фотографиях, сделанных в темном помещении.
- Правда, здорово? - Ника восторженно повернула ко мне. - Смотри, как я умею!
Она вытянула руку, и из центра ладони вырвался столб пламени. Я едва успела шарахнуться в сторону.
Да уж, здорово. Просто отлично. Видимо, мироздание решило, что эмпат с неконтролируемыми способностями - это недостаточно разрушительно, нам непременно нужен малолетний огненный маг со взбалмошным характером и неутоленной страстью к приключениям.
Неожиданно сзади раздались тихие звуки - не то всхлипы, не то похрюкивания. Я резко обернулась, остальные - они стояли лицом ко мне - вскинули головы. Смеялся Дан. Сначала он пытался удержать себя в руках, но смех прорвался наружу, и парень расхохотался в полную силу.
- Дан? - испуганно позвала я. - С вами все в порядке?
Он успокаивающе замахал руками: все нормально, сейчас пройдет.
- Простите... Просто слишком много информации на сегодня... Скажите, магистр, вы ведь всегда знали, что Луч Огня у Вероники?
- Да, - спокойно кивнул эльф. - Это одна из причин, по которым я заинтересован в том, чтобы найти остальные Лучи раньше, чем до них доберется кто-нибудь еще.
Женька тоже не выглядел удивленным. Похоже, из всей компании ошеломляющая новость оказалась новостью только для двоих: меня и Вероники.
- А что такое Луч Огня? - заинтересовалась принцесса.
- Твой амулет, - пояснил Женя, коснувшись тонкой золотой цепочки на шее девушки.
- Ты знал? - с упреком спросила я.
- Конечно, нет, - обиделся он. - Я полчаса назад его увидел.
- И после этого смог продолжить? - я посмотрела на друга с возросшим уважением. - Да ты, оказывается, настоящий джентльмен.
Будь я на его месте, во мне бы, наверное, любопытство победило страсть. Хотя... после того, что здесь было двадцать минут назад, я уже ни в чем не уверена.
Женька с подозрением прищурился:
- А откуда ты знаешь, что мы делали?
- Да у тебя на физиономии все написано. Она, наверное, в темноте светится.
- Ага, - он радостно ухмыльнулся, нимало не смутившись моим намеком.
Ника порозовела и, чтобы скрыть замешательство, потянула за цепочку, извлекая из-под платья темно-красный прозрачный камень в форме наконечника стрелы.
- Вот это - Луч Огня? Это же просто украшение. Мне мама оставила. Или... - девушка с подозрением уставилась на верховного мага, - вы мне солгали?
- Ну что вы, ваше высочество, - Архимагистр с мягкой укоризной покачал головой. - Артефакт действительно достался вам от матери. Она знала, что умрет, у нее было предчувствие. Накануне она пришла ко мне. Попросила сохранить этот камень и отдать вам, когда вы станете достаточно взрослой, чтобы не затерять его среди игрушек. Я выполнил ее просьбу.
- Вы отдали мне его в день шестнадцатилетия! - обиженно фыркнула принцесса. - Я к тому времени уже лет пять не играла в игрушки.
- Просто подстраховался. Прилягте на кушетку, пожалуйста, я хочу убедиться, что с вами все в порядке.
Ника опустила камень обратно в декольте и насупленно последовала за магистром.
- Слушай, я понял! - возбужденно прошептал Женька, схватив меня за рукав. - Я понял, откуда ты узнала! Твоя эмпатия! Ты поймала наши чувства, да?
- Догадливый, - буркнула я. - Череп не жмет?
- А чего такая злая? Не понравилось? По-моему, было здорово. Я бы повторил.
Он снова ухмыльнулся от уха до уха. Похоже, ситуация его здорово веселила. Мне вспомнилось, что когда появился магистр, я как раз собиралась найти этого Ромео и оторвать ему... что-нибудь. До чего дотянусь.
Но злость уже прошла. На Женьку невозможно долго сердиться. Особенно если он не виноват.
- Мне понравилось, - со вздохом призналась я. - Ему - нет.
- Да ладно, - Женька недоверчиво покосился на приятеля.
Дан с усмешкой развел руками, как бы говоря: "Что тут добавить?"
Сволочь. Мог опровергнуть хотя бы из вежливости. Ему все равно, а мне не так обидно.
- Ладно, я поняла, что Ника теперь маг. Но ведь Дар - это свойство врожденное, разве нет? При чем здесь Луч?
- Я расскажу то, что мне известно, - магистр устроился за столом и обвел кабинет приглашающим жестом. - Присаживайтесь. Разговор получится долгий.
Женька примостился на кушетке рядом с Никой, взяв ее подрагивающую ладошку в свои руки. Девушка доверчиво положила голову ему на плечо. Еще вчера она бы себе не позволила такого в присутствии наставника, но теперь это вышло у нее совершенно естественно. Мы с Даном расселись по креслам. Верховный маг смотрел на нас через широкий письменный стол, заваленный бумагами, и у меня невольно возникла ассоциация со школьным классом, замершим перед строгим учителем.
- Как я уже сказал, артефакт оставила мать Вероники. Она не слышала про Звезду Четырех Стихий и никогда не замечала за камнем магических свойств, но интуиция подсказывала ей, что это не просто украшение. Чхены чувствительны к таким вещам.
- А что такое Звезда Четырех Стихий? - Ника подалась вперед, глаза широко распахнулись от любопытства.
- Артефакт, частью которого является Луч Огня, - лаконично пояснил магистр. - Есть легенда, что когда-то Звезда была целой, но Найэри разделили ее и раздали Лучи людям. Хранителям. Впрочем, в эту легенду всерьез не верят даже эльфы, так что я поначалу не связал ее просьбу с легендой о Хранителях. Я просто оставил Луч у себя и, когда пришло время, передал его Веронике. А потом появились вы, - маг посмотрел на меня, но я поняла, что он имеет в виду нас троих - меня, Женьку и Вереска. - И после рассказа о том, как Луч Воздуха попал сначала к Чин Тану, а потом к вам, Юлия, я задумался, что, возможно, в легенде о Хранителях больше правды, чем принято считать. Кристоф подал мне идею, что человеческие маги - это те, в ком течет кровь первых Хранителей, и их магия как-то связана со Звездой. И он же обратил мое внимание на тот факт, что немногочисленные человеческие маги обрели известность в достаточно зрелом возрасте, нет никаких данных об их детстве и отрочестве. Никто из эльфийских теоретиков магии не придавал значения этому факту, мы привыкли, что человеческие летописи изобилуют белыми пятнами. Кристоф предположил, что в детстве Дар Хранителей никак внешне не проявлялся, а инициация произошла позже. Еще каких-то лет десять назад эта идея даже мне показалась бы нелепой, не говоря о моих коллегах из Академии. Но исследования группы Эль-Гаудала подтверждают, что латентный Дар - существует. Только до беседы с Кристофом мне не приходило в голову связывать его со Звездой. Оставалось понять, как активируется Дар. Господин белль Канто, положите, пожалуйста, Веронику на кушетку, ей так будет удобнее.
Три наших головы синхронно повернулись к Нике. Девушка безмятежно спала, прислонившись к Женькиному плечу.
- Я ее усыпил, - пояснил магистр, заметив тень беспокойства на моем лице. - То, о чем пойдет речь дальше, юной принцессе слышать совсем не обязательно.
Женька бережно опустил Нику на кушетку, подсунул подушку ей под голову и заботливо прикрыл простыней. Девушка чему-то блаженно улыбнулась во сне.
- Я предположил, что существует обряд, активирующий Дар Хранителя. Кристоф считал, что инициация происходит стихийно. Как оказалось, мы оба были по-своему правы, хотя он - ближе к истине. Я уговорил его провести для меня расследование. Он не успел его завершить, но кое-что все-таки разыскал. В одном горном поселении до сих пор существует варварский обычай: молодая знахарка, принимающая обязанности от своей предшественницы, подвергается публичной дефлорации, вступая в сексуальный контакт с одним из воинов.
Магистр бросил на меня быстрый взгляд, видимо, проверяя, не грохнусь ли я в обморок от таких подробностей. Я не грохнулась. В журнале "Вокруг света" еще и не такое доводилось читать.
- Никакого логического объяснения этой традиции нет, знахарские способности не зависят от девственности их обладательницы. Кристоф высказал гипотезу, что когда-то давно в селении была знахарка-Хранительница, чьи способности активировались во время первого сексуального контакта, и с тех пор традиция сохранилась, хотя никто уже не помнит, откуда она пошла. Он оказался прав. Я узнал это позже, когда посетил деревню. У них действительно есть поверье, что если девушка чиста душой так же, как и телом, во время ритуала на нее снизойдет дар небес, и она станет Великой Матерью, как уже было однажды. Я понимал, что одного случая не достаточно, чтобы сделать выводы, поэтому счел преждевременным посвящать в это Веронику. Но был готов к тому, что произошло сегодня.
В самой идее обретения магического дара через секс, которая казалась откровением эльфу, лично я не нашла ничего нового: она присутствует чуть ли не во всех земных культурах. Но картинка все равно не складывалась.
- Магистр, а как же Вереск?
Женькины глаза удивленно расширились, и я покраснела, осознав двусмысленность вопроса.
- Мы не занимались любовью. Но перед смертью у него радужки поменяли цвет, стали эльфийскими. Как у Ники, только синими. Магия Воды.
Магистр покачал головой.
- Вы уверены в том, что действительно видели это? Простите, Юлия, но вы находились в состоянии стресса. Да и сотрясение мозга вполне могло исказить восприятие.
Я хотела возмутиться, но возражения застряли в горле. Не так давно я убеждала себя в том, что встреча в Вельмарском трактире была реальной, потому что несколькими месяцами позже я узнала глаза менестреля. Но что если взгляд умирающего Вереска тоже был игрой моего воображения?
Дан, который внимательно следил за сменой выражений на моем лице, недовольно искривил губы:
- Магистр, зачем вы это делаете? У Юлии и без того масса поводов сомневаться в собственном психическом здоровье. Вы ведь знаете, что она права.
- Откуда мне знать? И откуда вам знать? - с едва уловимым нажимом спросил маг. - Вас ведь там не было. Даже господин белль Канто подошел позже, когда Кристоф был уже мертв.
- Хорошо, вот вам еще один факт, если свидетельства Юлии недостаточно. Кристоф белль Гьерра - дальний потомок Аллотара Повелителя Воды.
- Это не так. Я проверял родословную белль Гьерра.
- Вы уверены, что знаете всех родственников? - вкрадчиво поинтересовался Дан. - Если хотите доказательств, поговорите с Элистер, матерью графа белль Гьерра и миледи Элизабет. Несмотря на свои девяносто восемь, она еще вполне в здравом рассудке. Только не говорите, кто вас послал. Я обещал своему информатору не выдавать его.
Неплохо для парня с амнезией, да? Интересно, кем Дан был до того, как встретился со мной?
- Есть и еще один факт, не вписывающийся в вашу теорию, - продолжил Дан. - Я уверен, он вам тоже не понравится, но для него, по крайней мере, есть письменные свидетельства.
- Что вы имеете в виду?
- "Пламя жизни, пламя смерти" белль Торнелла.
Магистр поджал губы.
- Вы правы, мне не нравится. Я бы не стал полагаться на этот грязный пасквиль.
- А можно пояснить, о чем речь?- недовольно уточнила я. - А то не все здесь такие эрудированные.
Судя по тому, как Женька заинтересованно подался вперед, он тоже относился к этим "не всем".
- Вы знаете, кто такая Эстер Огненная?
- В общих чертах, - я качнула ладонью в воздухе, изображая неуверенность. - Один из самых известных человеческих магов. Участвовала в Предсоюзной войне на стороне Карантеллы. Когда в результате предательства воинский гарнизон покинул город, она одна сдерживала вражескую армию и фактически заслонила собой жителей. Погибла, была с почестями похоронена, воспета в песнях и все такое.
- Верно, - кивнул Дан. - Это официальная версия. В Карантелле Эстер Огненную очень почитают. Как вы верно заметили, существует множество книг и баллад, описывающих ее жизнь и подвиги. И мало кто знает, что есть еще апокрифичное жизнеописание "Пламя жизни, пламя смерти". Книга действительно мерзкая, в этом я согласен с магистром. Вероятно, у автора был личный повод для ненависти. Но в ней упоминается то, чего больше нет нигде: детство Эстер. Там написано, что она выросла в маленькой деревеньке на севере Карантеллы, и была хоть и странным ребенком, но без всяких признаков магического Дара. Когда ей было тринадцать, отец в результате несчастного случая остался нетрудоспособным калекой. Соседский парень посватался к Эстер, она отказала. Он взял ее силой, после чего девушка повредилась рассудком, - Дан говорил подчеркнуто бесстрастно, ни на кого не глядя, и от этого рассказ выходил еще более жутким. Я порадовалась, что магистр вовремя усыпил принцессу. - Но, если верить источнику, Дара у нее при этом не появилось. Отец вскоре умер. Это важно, потому что, как я предполагаю, именно от него она унаследовала Луч. Через семь месяцев Эстер родила мертвого ребенка. В ту же ночь она спалила деревню вместе со всеми жителями и бежала в лес.
Я внутренне содрогнулась. Неудивительно, что жители Карантеллы предали эту историю забвению.
- Она искупила вину своей жизнью и смертью, - продолжил Дан все тем же ровным тоном. - Не нам ее судить. Для нас важно другое: ее Дар активировался во время родов.
Он умолк и наконец посмотрел нам в глаза - всем по очереди. Женька выглядел необычно притихшим и серьезным. Кажется, на него эта история тоже произвела впечатление.
- У вас есть альтернативная теория, - нарушил молчание Архимагистр.
- Есть, - кивнул Дан. - Для инициации Дара Хранителя требуется выполнение трех условий. Первое: сильная физиологическая встряска. Второе: психоэмоциональное напряжение. И, наконец, третье: контакт Луча с обнаженным телом. Это объясняет, почему маги-Хранители так редко проявляют себя. Не каждые роды, не каждая смерть и не каждый сексуальный контакт могут обеспечить первые два условия. Хотя Лучи, как я подозреваю, так или иначе стремятся попасть в руки Хранителям.
Магистр откинулся на спинку стула. Его лицо снова стало по-эльфийски непроницаемым, но я была готова поклясться, что верховный маг доволен.
- Я, получается, тоже Хранитель? Ведь Луч Воздуха сам попросился мне в руки. Может, мне тоже стоит совершить что-нибудь эдакое? - я криво усмехнулась. - Родить? Или умереть?
- Вы уже умерли однажды, - без улыбки сказал Дан, и от его тона мороз продрал по коже. - Но я не думаю, что вы Хранитель. Тут что-то другое. Хранители завязаны на конкретную стихию, вы можете вступать в контакт со всеми четырьмя Лучами. И Дар у вас другой, если верить исследованиям магистра.
- Кто же я?
Он слегка пожал плечами и будничным тоном обронил:
- Найэри. На четверть.
- Это была идея Вереска! - возмутилась я. - Магистр, это вы ему рассказали?
Эльф медленно покачал головой из стороны в сторону. Я снова повернулась к Дану:
- Откуда вы про нее знаете? Только не говорите, что сами догадались.
- Ну что вы, - он иронично приподнял уголки губ. - Где уж мне сравниться с бесподобным господином белль Гьерра.
Я сжала кулаки, пытаясь удержаться от пощечины. Меня бесило то, как вольно Дан обращался с памятью дорогого мне человека - которого, по его собственному признанию, он даже не знал.
- Вот именно, - зло сказала я. - Не сравниться. Хотя вы и лезете вон из кожи, пытаясь это сделать.
Он не ответил, но на скулах заиграли желваки. Повисла неприятная пауза.
- Это я ему сказал, - неожиданно подал голос Женька.
Дан нахмурился, то ли недовольный, то ли просто удивленный признанием.
Я развернулась к Женьке, собираясь обрушить предназначенную для Дана ярость на его голову, и натолкнулась на обаятельную улыбочку. В ней не было ни капли сожаления или чувства вины. Может быть, я и не прав, говорила эта улыбка, но ты же все равно не сможешь на меня сердиться. Мой гнев разбился о его улыбку, как волна о волнорез. Ррррр. Сколько, интересно, нужно общаться с Женькой, чтобы выработать иммунитет к его обаянию?
- Зато у Дана есть доказательства этой идеи, правда?
Парни обменялись взглядами, настолько долгими и многозначительными, что я начала подозревать их в телепатическом общении. Дан все еще хмурился. Похоже, что-то пошло не так. Женька вовсе не был уверен, что у приятеля есть доказательства, а Дан, если они и были, не собирался их выкладывать.
- Косвенные, - неохотно признал он после длительной паузы. - Идея о том, что вы - прямой потомок Найэри действительно кажется неправдоподобной, но мне она понравилась. Я решил исходить из допущения, что это так. Ваш отец, как вы говорили, был обычным человеком, а его отцовство - вне подозрений. Значит, Дар перешел от матери. Я попросил доктора Литовцева проверить по своим каналам, найти медицинские документы, касающиеся вашего рождения.
- Вы не имели права! - на меня снова нахлынула ярость, на сей раз такая сильная, что я вскочила с кресла. - Почему вы все время суетесь в мою жизнь? Какое оправдание теперь придумаете? Опять волновались?
- Хочу понять, какую роль вы играете во всей этой истории со Звездой.
- Юля, успокойся, - негромко попросил Женя. Он больше не улыбался, и едва заметная складка пролегла меж бровей, напоминая о том, что этот обаятельный мальчик совсем недавно был высокооплачиваемым наемным убийцей. - Между прочим, Дан спас тебе жизнь.
- И что теперь?! - запальчиво поинтересовалась я. - Он имеет на меня право? Может, мне раздеться, надеть ошейник и лечь у его ног?
Дан побледнел, в глазах плеснула боль. Почему-то мои слова ранили его сильней, чем я предполагала. Ника беспокойно заворочалась во сне.
- Простите, - тоном ниже сказала я. - Просто не выношу, когда мной манипулируют. А с вами постоянно такое ощущение, будто все самое важное решается за моей спиной.
- Значит, принцу позволено то, что не позволено мне? - тихо спросил Дан.
Я могла бы возразить, что манипуляция и шантаж - совсем не одно и то же: Шантаж честнее, как бы нелепо это ни звучало. По крайней мере, принц предложил мне выбор, и я его сделала вполне осознанно. Есть много вещей, которые я не переношу. Например, манипуляцию. Или пауков. Но я бы не задумываясь съела живого тарантула, если бы это могло спасти Дану жизнь.
Только вот ему об этом знать совсем не обязательно.
- Именно, - сухо подтвердила я. - И это не ваше дело.
Не удержавшись, я бросила взгляд на магистра: как он отреагирует на намек Дана? Но лицо верховного мага было непроницаемо. То ли он пытался скрыть подробности интриги Фернанда, то ли ему действительно были неинтересны наши разборки, и он терпеливо ждал, когда мы перейдем к делу.
- О чем речь? - встревожился Женька, переводя взгляд с меня на Дана и обратно.
- Потом расскажу, - отмахнулась я, снова усаживаясь в кресло. - Продолжайте, Дан. Что вы там узнали от Кости?
- Судя по медицинской карте, ваша мать действительно была бесплодна. Я не стану вдаваться в подробности, спросите у Кости, если это важно. Они с мужем, вашим отцом, решились на искусственное оплодотворение с донорской яйцеклеткой. Ей удалось выносить ребенка, и, несмотря на рекомендацию, она отказалась от кесарева сечения. Роды прошли тяжело. Спустя двое суток она умерла в реанимации. Официальная причина - остановка сердца, хотя никаких сердечных патологий вскрытие не показало. Медицинские документы лаконичны, и там, разумеется, нет даже намека на магию, но если читать между строк, кое-какие выводы напрашиваются. Дар передается не через кровь, а во время родов, и это процесс даже здесь, в насыщенном магией мире, происходит с трудом: эльфийские женщины после родов восстанавливаются не один десяток лет. В вашем мире магическое поле гораздо слабее. Ей пришлось затратить слишком много сил, чтобы передать Дар ребенку. Я уверен, она знала, или, по крайней мере, чувствовала, что так будет - не случайно подписала отказ от оперативного вмешательства. Это был ее выбор. Надеюсь, Юлия, у вас достанет здравого смысла не винить себя в ее смерти?
Новость о том, что моей генетической матерью оказалась какая-то чужая, незнакомая женщина, почти не взволновала меня. Наверное, в детстве я бы восприняла это острее, но жизненный опыт дает некоторые преимущества. Шокировало другое: то, что я всю жизнь считала несчастливой случайностью, медицинской ошибкой, оказывается, было маминым свободным выбором.
- Зачем она это сделала? - из-за комка в горле голос прозвучал глухо. - Зачем мне Дар, полученный такой ценой? Я могла бы умереть от старости, так и не узнав о нем.
Мой собеседник пожал плечами:
- Может быть, генетическая память? Или инстинкт?
- Что вы имеете в виду?
Дан вопросительно посмотрел на магистра, но верховный маг только слегка взмахнул рукой: продолжайте. То ли не хотел перебивать Дана, то ли не считал себя достаточно компетентным в вопросе. Но слушал определенно с интересом.
- Магический Дар для эльфов священен, - пояснил Дан. - А передача Дара возможна только при естественных родах. Операция, которую в вашем мире называют "кесаревым сечением", появилась здесь меньше ста лет назад. До нее додумались люди. Эльфам такая извращенная мысль просто не пришла бы в голову. Эльфийка скорее погибнет сама и убьет ребенка, чем позволит ему родиться без Дара.
Я недоверчиво уставилась на Дана.
- Вы хотите сказать, что мама была эльфийкой?
- Наполовину.
Он подошел к книжному шкафу, выхватил увесистый том с эльфийской надписью на корешке. Тонкие пальцы пробежались по страницам - уверенно и вместе с тем бережно, и это заурядное движение всколыхнуло во мне чувства, весьма далекие от литературы. Черт. Всегда говорила, что от эмпатии больше проблем, чем пользы.
- Вы говорили, что видели изображение вашей матери. Какого цвета у нее были глаза, помните?
- Светло-карие... - я запнулась. На самом деле, я уже не была уверена. - С желтоватым оттенком, кажется.
Дан прошел мимо меня к столу верховного мага, протянул ему развернутую книгу.
- Магистр, можете воспроизвести этот портрет, но со светло-карими глазами?
- Конечно, - магистр улыбнулся, хотя, на мой взгляд, ничего смешного в ситуации не было.
Сердце бешено колотилось. Я не очень понимала, что происходит, но чувствовала, что сейчас узнаю что-то важное.
Маг несколько секунд изучал картинку в книге, потом взмахнул рукой. На стене появилось темное зеркало, такое же, как он делал для меня днем (господи, это было всего несколько часов назад! по-моему, прошла уже целая жизнь). По водной глади пробежала рябь, и отражение кабинета исчезло, сменившись портретом изумительно красивой рыжеволосой девушки, почти девочки. Последний штрих - цвет глаз изменился на светло-коричневый.
- Похожа? - спросил Дан.
Я, наверное, секунд тридцать тупо таращилась на картину, не в состоянии даже дышать. Мне уже доводилось видеть этот портрет - с него, собственно, и началось мое увлечение виртуальной реальностью. К тому времени я уже побывала в Эртане несколько раз - больше из любопытства и за компанию. Но однажды приятель показал мне репродукцию картины: мол, смотри, какая красавица, бывает же. Меня словно током шарахнуло: я не могла оторвать взгляда от ее сияющих янтарно-оранжевых глаз. Именно этот портрет побудил меня сойти с проторенных туристических троп Эртана - я отправилась в библиотеку, чтобы выяснить, кто эта девушка. Я столько раз в восхищении смотрела на нее, и, может быть, у меня даже мелькала мысль, что она мне кого-то напоминает, но ни разу эта мысль не задержалась достаточно надолго, чтобы осознать: она безумно похожа на маму. Тот же безупречный овал лица, огромные миндалевидные глаза, пламенно-рыжие чуть вьющиеся волосы. Магистр заменил сияющую эльфийскую радужку на обычную человеческую - и сходство стало очевидным.
- Лаурэль Фар-Эстель - моя... бабушка? - ошалело выдавила я.
- Именно, - невозмутимо кивнул Дан. - А дед, я предполагаю, был Найэри.