Жили-были старик со старухой. И были они очень злые. Они всё время ругались, били друг друга, издевались друг над другом, воровали друг у друга разные вещи. Проснувшись поутру, они не желали друг другу доброго утра, а говорили: " Чтоб ты сдох, проклятущий!" или "Глаза б мои тебя не видели, морда протокольная!". За обедом они дрались из-за куска мяса в борще, а вечером они дрались просто так. Ночью каждый старался побольнее пихнуть другого локтем и стащить с него одеяло. А чуть забрезжит рассвет, только запоют петухи оба наперегонки уже бегут в туалет, чтобы запереться там наподольше и злорадно наблюдать потом через щёлочку, как второй хочет писать. Так они и жили. Старик был совершенно лысым, потому что старуха выдрала ему все волосы, а старуха была беззубой, потому что старик выбил ей все зубы. А детей у них не было, потому что однажды, когда старик спал, старуха со злости откусила ему... Впрочем, это к делу не относится.
Как-то раз решила старуха заморить старика голодом. Она съела в доме все продукты, а что съесть не смогла, закопала в огороде. Старик сначала долго гонялся за старухой с топором, а потом вытащил из ботинка шнурок и притаился за дверью. Улучшив момент, когда старуха кралась мимо, чтобы натыкать старику в подушку гвоздей, он накинул ей на шею шнурок, слегка придушил и потребовал в ультимативной форме испечь ему колобок. Старуха была крепким орешком, и сдаваться сразу не могла. Она захрипела в ответ, что в доме пусто хоть шаром кати, и что ей самой от голода челюсти сводит и одна колбаса по ночам снится, вот до чего довёл он её, ирод окаянный. Тогда старик затянул удавку посильней и посоветовал старухе по амбару помести, да по сусекам поскрести. Лицо старухи побагровело, и она молча согласилась.
Старуха по сусекам поскребла, по амбару помела, выбросила мусор в канаву, потом достала из своего тайника в огороде немного муки и испекла колобок.
Достала старуха колобок из печи, весь такой ароматный и румяный и поставила его на окошко остывать. В процессе остывания у колобка внезапно образовались глаза, рот и отверстия для восприятия звуковых колебаний. После чего колобок ожил. Колобок оказался тоже очень злым. Увидев своё отражение в оконном стекле, он буквально затрясся от ярости. Колобок считал, что такими румяненькими, кругленькими и гладенькими могут быть только последние лохи, а он хотел быть крутым. Поэтому он немедленно разбил стекло, а из осколков сделал себе великолепные острые зубы. Почувствовав себя гораздо лучше, колобок стал осматриваться вокруг в поисках, кого бы ему укусить. С одной стороны окна была пустынная улица, а с другой изба, где уже самозабвенно дрались старик со старухой. На повестке дня у них стоял вопрос, кто будет есть колобок, а кто будет сосать палец. Глядя, как лихо они дерутся, колобок понял, что, несмотря на всю преобретённую крутость, с этими людьми лучше не конфликтовать и отправился на улицу навстречу увлекательным приключениям.
Впоследствии старик, устав от драки и почти уже договорившись со старухой о разделе колобка, заметил, что колобка-то и нет. Решив, что всё это подстроено старухой специально, чтобы его позлить, он осерчал на старуху до такой степени, что на следующий же день продал её в сексуальное рабство, где она вскоре умерла от изнеможения. А старик на вырученные от продажи старухи деньги решил вдоволь выпить хорошей водочки под хорошую закусочку. Продавец в магазине, куда старик пришёл за водкой тоже был очень злым. Всю хорошую водку он слил из хороших бутылок в большую бочку, а хорошие бутылки наполнил водным раствором очень плохого спирта и продал их старику за хорошую цену. Поэтому старик, выпив такую водку, сразу умер. А злой продавец на радостях побежал и выпил всю хорошую водку и тоже умер. Такие вот делишечки.
А тем временем колобок катился по улице, с восторгом отмечая для себя, как много в мире существует такого, что можно сломать, поджечь, загадить, замалевать краской. За его перемещениями наблюдал из кустов в бинокль злой механизатор Самуил Валерианович. Злой механизатор Самуил Валерианович давно разучился пахать землю. Основным его занятием было устраивать со своим трактором засады в кустах и давить зазевавшихся животных и людей. Вследствие этого в деревне практически исчезли кошки и собаки, а люди обрели недюженую ловкость и прыткость. В мозгу Самуила Валериановича ещё только начала зарождаться мысль: "Что это ещё за хрень такая катится?", а рука уже включила передачу и нога нажала на газ.
С жутким рёвом и грохотом трактор рванул из кустов наперерез колобку. Ситуацию колобок оценил моментально. Стеклянными зубами этого железного монстра не возьмёшь, поэтому колобок решил спасться бегством. Колобок катился на максимальной скорости, но трактор настигал. Спасение было возможно только в лесу, где движение трактора сильно затруднено. Колобок свернул к лесу. Едва он вкатился в лес, как услышал позади звук мощного удара. Трактор врезался в вековые деревья. Вылетевший через лобовое стекло, Самуил Валерианович с перекошенным от злости лицом пролетел мимо колобка, ударился головой о дерево и умер. Злобный оскал навеки застыл на его лице.
Колобок сказал сначала: "Вау!". Потом он сказал: "Йес!" и отправился гулять по лесу. Вскоре до него стали доноситься душераздирающие вопли. Колобок затрепетал от возбуждения. Где-то явно происходило какое-то злодейство. Он быстро покатился в направлении воплей. Через некоторое время колобок прибыл на полянку. На полянке присутствовал волк. Волк был ну очень злой. Волки вообще злые, а этот был такой злой, что даже камни грыз от злости. Волк пытал, привязанного к дереву, зайца. Неподалёку находились ещё зайцы. Они были связаны верёвкой и ожидали своей очереди. Завидев колобка, волк быстренько добил зайца и обратился к колобку с такими словами: "Это кто же у нас такой кругленький и румяненький по лесу шастает? Без охраны, без пулемёта. А вот, я тебя сейчас съем!". Колобок ему отвечает: "Я колобок. Я от дедушки ушёл и от бабушки ушёл, и от тебя серый придурок уйду. А если бы ты моих бабушку с дедушкой знал, ты бы сейчас заткнулся и сидел бы тихонько под кусточком". А потом как начал орать на волка матом. Да так, что уже через полчаса волк побледнел и начал потеть. А ещё через полчаса у него закружилась голова, и он совсем поплыл. Тогда колобок перестал ругаться и удалился с победным видом. А зайцы, которые тоже были очень злые, увидели, что волк-то, оказывается, не такой крутой, как они думали, перегрызли верёвки, набросились на волка и загрызли его насмерть. А потом они загрызли насмерть друг друга.
А колобок покатился дальше. Катился он, катился и повстречал медведя. Медведь был просто самый злой. Медведь был злее всех, и поэтому считался хозяином леса. Бывало, покажется ему что-то не так, он подойдёт к кому-нибудь и разорвёт молча на части. А что было не так, поди угадай. Никто и не знает. А спрашивать остерегались. И за это его все очень сильно уважали. И медведю доложили уже, что появился в лесу какой-то колобок и сеет беспорядки. Зайцы, мол, волоков уже есть начали, иерархия рушится и скоро наступит полный хаос. Поэтому медведь, злобно сверкая очами, большими шагами подошёл к колобку и сердито зарычал: "Ты, что-ли колобок?! Ты, что-ли тут у меня в лесу, крутой такой, равновесие нарушаешь?! Я, вот, сейчас тебя сожру со всеми потрохами! Узнаешь, кто тут хозяин!". На что колобок ему спокойно так и говорит: "Слушай, медведь, я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, я от волка ушёл, я даже от Самуила Валериановича ушёл, и ты думаешь, я от тебя не уйду? Уйду, не сомневайся. А ты, медведь, имей в виду, что у всех, от кого я ушёл, дела потом очень хреново идут. Так что ты бы ко мне лучше не приставал. Иди, лучше, подобру-поздорову по своим делам, шкуру там с кого-нибудь сдери, займись чем-нибудь". Медведь от такой наглости прямо-таки остолбенел. А потом он как взбесится, всё в нём как забурлит, кровь как закипит, как хлынет по жилам. И в результате: давление - 450/280; инсульт; инфаркт и визит Кондратия Филимоныча. Короче, медведь тоже умер. Успел только подумать: "И чего я с ним разговаривать стал? Порвал бы сразу как обычно и все дела". С этой мыслью он и отошёл в мир иной.
А колобок отправился путешествовать дальше. На душе у колобка было легко и весело. Как-никак, а троих в могилу уже свёл. Это не считая бабки с дедкой. Так и катился он, посвистывая пока не увидел лису. Лиса тоже была очень злая, а вдобавок к этому ещё красивая и хитрая. Поэтому лиса всегда прикидывалась доброй и ласковой. Это был её коронный приём. Вот, захочется ей кого-нибудь убить, расчленить и съесть. Она выберет себе зверька какого-нибудь, улыбнётся ему ласково так ласково и давай его на все лады нахваливать, комплименты говорить, восхищение ему своё выказывать. А бывает даже и пожалеет его, подойдёт, по головке погладит. Зверюшки-то все злые были, с детства только к ругани да насилию привыкшие. Поэтому от такого обращения все, как правило, впадали в ступор. Стояли и глаза только таращили. Бери и делай с ними что хочешь. Вот и колобок наш, царствие ему небесное, их участи не избежал. Как только лиса его завидела, так и завела шарманку свою: "Да какие ж мы миленькие, да какие ж хорошенькие, да какие ж кругленькие да румяненькие..." и так далее. А сама ещё пританцовывает красиво так, и голосок у неё нежненький да певучий такой. Колобок остановился, глупо пробормотал: "А я от дедушки ушёл..." и застыл столбом. Лиса перестала танцевать, деловито постелила на пенёк салфеточку с цветочками, поставила на неё колобка, присела и скушала колобка нашего, не торопясь. А к вечеру у неё живот сильно прихватило, и лиса тоже умерла, потому что старуха в тесто стрихнина от всего сердца насыпала.