Аннотация: Автор отнюдь не уверен, что Даниэль Дефо общался с Хендсом, но допустим, что это все-таки произошло.
- Про тебя, сказывают, в книге написано, - как бы невзначай бросил Нед Паркер.
Израэль Хендс озадаченно уставился на трактирщика, потирая давно не бритый подбородок. А Нед уже поставил перед ним кружку, полную весело пенящегося эля. Просто так взял и поставил, и ни тебе вопросов, чем ему платить собираются, ни предупреждений, что больше в долг не нальет. Неспроста это, ох неспроста!
Нед придвинул кружку к Хендсу, и тот после секундного колебания схватил ее и опасливо загородил рукой, словно боялся, как бы внезапная щедрость не обернулась розыгрышем. И только когда первые несколько глотков вернули ему душевное равновесие, он вспомнил вопрос Паркера.
- Что еще за книга такая? - проворчал он, настороженно поглядывая на трактирщика.
Тот пожал плечами, как бы говоря: "Мы же с тобой люди бывалые, знаем, что всякое случается".
- Я-то сам не видывал, - сказал он. - Это Уолдо Кадоган говорил. А он, ты знаешь, человек ученый.
Упомянутый джентльмен слыл в некотором роде местной достопримечательностью. Клерк одной из портовых контор, он частенько захаживал в трактир к Паркеру, хотя вполне мог бы трапезничать в куда более солидной компании. Ученостью своей не кичился, держался неизменно учтиво и дружелюбно и безошибочно соблюдал ту меру, при которой собеседники, сознавая превосходство Кадогана, чувствовали себя не уязвленными, а польщенными его вниманием. "Ему бы хоть сейчас в Парламент", - говаривали между собой матросы. Однако Уолдо Кадоган уже сыскал себе восхищенную публику и к иной популярности не рвался, и Палате Общин волей-неволей приходилось справляться без лишнего человека, умеющего завоевать доверие самого неуживчивого люда.
Израэль Хендс некоторое время обдумывал услышанное, глядя на потускневшую от копоти стену зала.
- И что же он говорил? - спросил он, наконец. - Что за книга такая?
Посетители за ближайшими столиками поглядывали на них с трактирщиком. Паркер снова пожал плечами.
- О пиратах, - обронил он. - О том, как ты по морям с Эдвардом Тичем ходил.
Конопатый детина в драной куртке радостно осклабил зубы, цветом мало отличавшиеся от стоявшей перед ним глиняной кружки.
- Там, говорят, написано, как Тич тебе колено прострелил, - объявил он.
Хендс угрюмо зыркнул на него.
- А коли и прострелил, тебе-то что с того? Черная Борода человеком серьезным был, не чета иным балаболам.
- Он, я слышал, частенько такое проделывал, - поддержал его Нед.
Хендс важно кивнул, поглаживая кружку.
- Верно. Он так и говорил: не буду, мол, время от времени кого-нибудь подстреливать - позабудут, кто я таков.
- А может, ты просто в картишки передернул? - не унимался конопатый, не обращая внимания на хмурую мину трактирщика. А Паркеру было от чего хмуриться. Он обзавелся новой достопримечательностью: помимо человека, дюжинами глотающего книги, среди его завсегдатаев появилась персона, о которой в этих книгах пишут. И ему отнюдь не улыбалось лишаться одной из этих диковин по милости подвыпившего болтуна.
Хендс вскинулся и с негодованием уставился на обидчика.
- Много ты понимаешь, Хаббакук Джонс! Чтоб ты знал, я из тех немногих, кому Тич доверил тайну, где хранятся его богатства. Он, может, и подбил-то меня только ради того, чтобы я в бой не лез. Мейнард, чертов лейтенантишка, нам ведь тогда уже крепко в хвост вцепился. Тич, может, меня для того и приберег, чтобы остался хоть кто-то, знающий эту тайну!
Хаббакук Джонс расхохотался и захлопал ладонью по столу.
- Парни! Вы только гляньте! Он знает, где сокровища Черной Бороды!
Хендс, насупившись, окинул взглядом зал.
- Знаю, - буркнул он.
- А что же тогда о тебе пишут в книгах, будто ты выпрашиваешь себе на хлеб? - поддразнил его Джонс.
Хендс, задохнувшись от возмущения, поставил кружку на стол и расправил плечи.
- Врешь ты, Джонс, - раздался голос из глубины зала. - Не читал Кадоган такого.
- Это он вслух не прочитал, а я через его плечо своими глазами все видел, - обернувшись, заявил Джонс и хвастливо прибавил: - Мы-то грамоте обучены.
- Тебе, по-моему, хватит, Хаббакук Джонс! - неожиданно гаркнул Паркер, и все в зале примолкли.
Слова трактирщика оказали воистину магическое действие на Джонса. Он тотчас сник и, понурившись, уставился в свою кружку.
Через мгновение гул в зале возобновился. Кто-то оставил открытой входную дверь, и в трактир забежали две облезлые дворняги. Проворно цапнули с пола обгрызенные кости и шмыгнули обратно в весеннюю серую хмарь до того, как кто-нибудь из посетителей удосужится на них прикрикнуть. Хендс, все еще взъерошенный, повернулся к стойке.
- Нед, а Нед... Там правда такое было?
- А я почем знаю? - отозвался Паркер. - Я-то сам не видел. Может, и не было ничего такого.
- Это, небось, тот джентльмен книгу написал, холеный такой, в парике. Он говорил, что книгу задумал, да я решил - брешет, просто любопытно ему.
- А как звали того джентльмена, не помнишь, Израэль?
Хендс наморщил лоб, глядя в кружку.
- Фо? - предположил он.
- Дефо?
- Вот, похоже. Ну... - Хендс пожал плечами и отпил глоток. - Я, может, и попросил пару монет за то, что два часа кряду рассказывал ему про Тича. Что в этом скверного-то, а, Нед?
- Ничего, Израэль, ничего, - успокоил его Паркер. - Ты пей давай, я тебе потом еще налью. А про джентльмена того, Дефо, Кадоган сказывал, что тот сам малый не промах, многое повидал на своем веку. Даже у позорного столба постоял, говорят.
Глаза Хендса расширились.
- Да ты что, Нед!
Паркер закивал и придвинулся почти вплотную.
- Так ведь политика - дело грязное. Коли кому дорогу перейдешь...
- Ах, вот оно что, - разочарованно протянул Хендс. - Политика, стало быть...
- Я слыхал, что так.
- Так что же это получается, Нед? - сказал Хендс. - Я-то решил было, что он человек серьезный, а он, выходит, просто из тех господ, что друг на дружку бумажки строчат?
- Выходит, так, - поразмыслив, согласился Паркер.
- И после этого он попрекал меня тем, что я на кусок хлеба себе прошу?
- Выходит, так, - повторил Паркер.
- Ты посмотри, что получается, - сказал Хендс, проникновенно глядя ему в глаза. - Сам он - человек, в серьезном деле не бывавший. Может, и пороха никогда не нюхавший. Так?
- Так.
За столом печальный Хаббакук Джонс покачивался на стуле, смотрел в свою опустевшую кружку и гадал, можно ли попросить еще. Но Паркер, занятый разговором, не обращал на него внимания.
- Все, что он о Тиче узнал - это только с моих слов, верно? - продолжал Хендс. - И я за свой рассказ честно заработанные деньги получил.
Паркер кивнул.
- А он про то книгу написал. Он же за нее, небось, тоже свое получил, правильно?
- Правильно, - подтвердил Нед.
- И он еще меня попрекает? - с укором спросил Хендс. - Скажи мне по совести, Нед Паркер, это справедливо?
- Несправедливо, - решил Нед и протянул руку к кружке Хендса, чтобы добавить эля. Однако тот остановил его.
- Погоди-ка, - произнес он. - Давай я сперва наведаюсь к этому джентльмену и все ему выскажу в глаза.
Паркер замер, подозрительно глядя на него.
- Что это ты ему выскажешь? - с беспокойством спросил он.
- А то и выскажу, Нед, что он ничем не лучше меня, - ответил Хендс. Он оттолкнулся от стойки и выпрямился во весь рост. - Так я ему и скажу - что он хлеб получает за свои рассказы точно так же, как и я. И не ему меня попрекать.
С этими словами он развернулся и, прихрамывая, зашагал к двери. Джонс проводил его взглядом и, едва Израэль переступил через порог, оглянулся на трактирщика и с просительным видом поднял пустую кружку.
Израэль Хендс появился в трактире несколько дней спустя. Он не так давно побрился: щетина только пробивалась на подбородке. Вид у него был растерянный, и он все время озирался по сторонам, будто без особой надежды высматривал кого-то.
- Видишь ты, Нед, какое тут дело, - сказал он трактирщику, который при его появлении сразу потянулся за кружкой. - Не вышло у меня потолковать с тем джентльменом.
- Не нашел? - сочувственно спросил Нед.
- Нашел, - вяло сказал Хендс. - Коли спрашивать знаючи, кого хочешь найдешь. Я даже к дому его приходил. Большой у него дом. Знатный.
- Не застал? - с пониманием спросил Паркер, деликатно пропуская предположение, что Хендса в знатный дом попросту не пропустили. Не сомневаясь, что на самом деле именно это и стряслось, он доверху наполнил кружку и придвинул ее к приятелю.
- Не застал, - кивнул Хендс.
Он взял кружку, сделал несколько жадных глотков и устремил на трактирщика растерянный взгляд.
- Помер он, Нед.
Паркер замер.
- Вот тебе и на, - вымолвил он наконец.
Хендс кивнул.
- Подошел я к его особняку, значит - а там все иллюминаторы задраены. Я сначала ничего такого и не подумал. Ну, мало ли что, решил. И тут вдруг подъезжает карета, и выходят оттуда двое: джентльмен и дама. Оба в темном, и лица такие вытянутые, что они того и гляди на подбородки свои наступят. И проходят они, значит, в дом. А я - к кучеру. Не к мистеру ли Дефо гости, спрашиваю. А он мне: нет, не к нему уже. Господа, мол, родне его соболезнования выражать приехали, а мистер Дефо уже два дня как помер.
Нед Паркер слушал, покачивая головой.
- Вишь ты, как оно бывает, Израэль! - глубокомысленно изрек он.
С кухни послышался грохот, сопровождаемый проклятиями. В зал вылетела рыжая кошка с мокрым загривком. Под смех посетителей проскочила под столами и стульями и сиганула за дверь. Немного отбежав от крыльца, она уселась на камне и принялась вылизываться, постепенно восстанавливая и царственный вид, и благодушное настроение.
- Что там, Сэл? - машинально крикнул Нед.
- Котелок опрокинула, зараза, - ворчливо отозвался с кухни хриплый голос, который с равным успехом мог принадлежать как мужчине, так и женщине. - Только с водой, слава тебе, господи.
Нед махнул рукой и снова повернулся к Хендсу.
- Да... вот оно как, - повторил он. - Не вышло у тебя, стало быть, с ним потолковать.
Хендс ответил не сразу. Его взгляд был устремлен в сторону кухни, где ворчание потихоньку стихало, сменяясь привычным стуком поварешки о стенки котла.
- Я тут вот о чем подумал, Нед, - сказал он, наконец. - На кухне работать не так-то хлопотно, а?
- Тут своя сноровка нужна, - с достоинством заметил Паркер.
- Это да, - согласился Хендс. - Но научиться ведь - дело нехитрое, правда? Раз любая баба справляется, значит, мужик с головой на плечах и подавно сможет?
- А ты к чему это, Израэль? - спросил Паркер.
- А к тому, что засиделся я на суше.
Паркер моргнул от неожиданности. Он невольно покосился на изувеченную ногу Хендса, но тот перехватил его взгляд.
- Ты на мою ногу не смотри, Нед. Сам знаю, что она у меня как весло - не гнется. Так я ведь и не собираюсь по реям лазить. Я ведь и коком могу.
- Ах, вот оно что, - сказал Нед.
- Именно, - Хендс залпом опрокинул кружку и поставил ее на стойку. - Кому какое дело до того, хворая ли у кока нога. Верно я говорю?
- Верно.
Хендс провел рукой по подбородку, ощупывая щетину, и, видимо, решил, что она не настолько заметна, чтобы лишний раз тратить время на бритье.
- Прямо сейчас пойду и разузнаю, не нужен ли где кок, - объявил он.
Паркер оглянулся на бочонок эля, прикидывая, не подлить ли гостю еще, но когда обернулся к Хендсу, тот уже шагал к выходу. Нед сказал себе, что угостит его позже, когда он вернется.
Израэль Хендс, подволакивая ногу, шел по набережной. Он не обращал внимания ни на цепкий апрельский ветер, с удвоенной силой взлютовавший у воды, ни на ломоту в простреленном колене. Одно удручало: ему уже было не разобрать названия кораблей, стоявших на рейде. Но он ведь не стар еще вовсе, и соленый морской ветер быстро освежит его глаза - дайте только поднять якорь и отойти от берега подальше, туда, где пенные гребни волн тянутся до самого горизонта. Чайки, перекрикиваясь на лету, стремительно проносились в небе, и Хендс, неуклюже переставляя ногу в стертом башмаке, шел вдоль берега, вглядываясь в мачты, похожие на деревья ранней весенней порой.