Селезнева Анна : другие произведения.

Клятва ворону ч.1 Невеста кёнига

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Студеное море, бескрайние леса и высокие горы Северных пределов по сей день хранят старинные предания. В них имена славных кёнигов сталью звучат сквозь века. Прислушайся к треску огня и шепоту воды! Они вторят балладам бродячих шпильманов о добре и зле, о доблести и предательстве, о любви и вражде.
  Анна Селезнева
  Клятва ворону ч.1 Невеста кёнига
  Замок Мохайм был построен в незапамятные времена династией Рагнов. Белокаменные стены с многочисленными сторожевыми башенками и рядами бойниц служили не только надежным укрытием для правителей города, но и порой последним оплотом обороны для его защитников. За стенами замка едва угадывались черепичные крыши внутренних башен и покоев, над которыми еле курился дымок. Мохайм словно плыл в весенней предрассветной дымке над сонными улочками древнего города Сванберга, расположившегося у его подножия.
  С самой высокой башни Вакт дозорным открывался вид на сотни верст окрест. Непроглядные темные леса наступали с востока неприступной стеной. Через них проходили редкие малолюдные дороги с постоялыми дворами. Мало кто отважился селиться в дремучих лесах, расчищать поля под посевы: то было царство диких зверей и колдунов. Люди старались ставить села на лесных опушках и берегах рек, откуда до моря с многолюдными торжищами рукой подать.
   Едва заспанные стражники открыли восточные ворота Сванберга для торговцев, съезжающихся в город из ближайших селений, как вдалеке на дороге послышался топот множества копыт и скрип колес. Стражник на городской стене разглядел шлем и плащ риттера*, скакавшего впереди, и закричал караульным внизу, что был сил:
  - Едет невеста кёнига! Впереди скачет господин Хельгот! Зажгите факелы! Предупредите господина Рольда!
  Всадники только подъезжали к городским воротам, а вверх по холму к замку уже скакали гонцы с долгожданным известием.
  Просыпающиеся горожане с изумлением таращились из окон на отряд воинов и три запыленных возка, прогрохотавших по мощеным улочкам Сванберга.
  Во дворе замка, освещенного множеством факелов, их уже ждали. Стража и челядь заполнили двор. Все с любопытством вытягивали шеи, пытаясь хоть краем глаза взглянуть на советника кёнига Гермара правителя Гримнира - благородного Рольда, который стоял у крытого возка, дабы поприветствовать прибывшую из далеких земель невесту кёнига.
  Влиятельнейший советник Рольд, высокий, с серебром в темных волосах, в алом бархатном кафтане и расшитом серебром плаще, нерешительно переминался с ноги на ногу, не торопясь откинуть полог возка. Он с нескрываемым любопытством рассматривал замысловатые узоры, которыми были расписаны все три повозки.
  -Охраняющие знаки...- пробормотал задумчиво Рольд, рассматривая узоры поближе, но не решаясь коснуться их рукой.
  Приезд невесты кёнига Гермара ожидали давно. Весна в Северные пределы пришла рано, словно само небо благоволило скорейшему прибытию нареченной по сухим дорогам и рано позеленевшим лесам и лугам.
   Прибывшая в Сванберг невеста кёнига Кветка была третьей дочерью Воибора, повелителя страны, лежащей к востоку от владений Гермара. Путь туда занимал два месяца, и мало кто отважился на столь долгое и опасное путешествие.
  Земли, на которых правил Воибор, были сплошь покрыты лесами и озерами. Те смельчаки, а в основном это были купцы, что добирались до Негжы (так называлась страна, где правил Воибор), возвращались в родные края богачами, расписывая богатство той земли, мудрость и храбрость правителя, красоту женщин и отвагу мужчин.
  Когда кёнигу Гермару пришло время выбирать невесту, точнее пополнить пустую казну посредством выгодного брака, он, после безуспешного сватовства к дочерям правителей соседних государств, устремил свой взор на Негжу, по его глубочайшей уверенности дикую, опасную и языческую, с множеством богов, носящих странные для слуха кёнига имена, но столь необходимую для него. Иного выхода он не видел.
  Два раза Воибор присылал вежливый отказ, богато одаривая и провожая сватов. Благородный Хельгот, возвратившись ни с чем после второго сватовства, намекнул кёнигу, что Воибор, выдав замуж двух старших дочерей, вовсе не хочет расставаться с младшей, по слухам не обделенной красотой и умом. Гермар только поморщился на эту весть: ему было бы достаточно её богатого приданного. Через полгода Гермар вновь послал сватов в далекое и опасное путешествие, решив не упускать столь необходимый для него брак. На этот раз удача была на стороне Гермара: границам Негжи вновь угрожало нашествие диких племен с юга, война с которыми никогда не прекращалась, то сходя на нет, то вновь разгораясь. Поиск союзников и стремление обеспечить покой на западных границах заставили Воибора отдать свою дочь в далекий край, присовокупив в качестве приданого три сундука золота, множество дорогих мехов, золотую и серебряную посуду.
  Перезимовав в Негже, дождавшись схода снега и сухих дорог, поезд с невестой выдвинулся в долгий путь. Гонец, высланный из Негжи Хельготом, еще зимой привез кёнигу весть о том, что его сватовство к юной невесте из Негжи увенчалось успехом. Он сообщил, что доблестный риттер со своими воинами доставит деву Кветку в Сванберг как можно скорее.
  Дорога из Негжи в Гримнир была полна опасностей: кишащие разбойниками дороги, полные нежити и зверей леса. Более всего Гермар беспокоился за сохранность приданного, нежели за жизнь невесты. Хельгот не подвел своего господина и доставил невесту с приданым в Сванберг в самом конце весны.
  Рольд знаком руки подозвал воинов с факелами поближе и откинул кожаный полог повозки, склонившись в почтительном поклоне.
  -Добро пожаловать, милостивая госпожа, в город Сванберг, оплот могущественного Гримнира, где царствует благородный Гермар, сын Вальдреда...- начал витиеватую приветственную речь Рольд, но тут же осекся, усомнившись, понимает ли его та, к кому он обращался.
  Рольд в растерянности обернулся, ища глазами некстати куда-то запропастившегося Хельгота, чтобы спросить его, знает ли невеста язык Северных пределов.
   - Благодарю, могущественный кёниг Гермар, сын Вальдреда, - услышал советник из темноты возка чистый девичий голос.
  Рольд не ожидал, что прибывшая девушка столь хорошо говорит на чужом для неё языке. Только обычай чуть растягивать слова выдавал в её речи иноземку. В то же время советник несказанно обрадовался, что невесте будет легче на её новой родине, и тут же поспешно протянул ей руку, дабы помочь выйти из возка. В руку Рольда легла маленькая теплая ладонь, и навстречу из возка шагнула девушка, укутанная с ног до головы в темную шерстяную накидку.
  - Мое имя Рольд Асмундсон, я советник кёнига Гермара, - еще ниже поклонился Рольд. - Кёниг на охоте, я немедля пошлю гонца с вестью о вашем прибытии, госпожа.
  - Благодарю, - бодро зазвучал голос невесты, но по его еле заметному дрожанию он понял, что ей следует дать отдохнуть с дороги.
  Возможно, сказывалось волнение, ведь она была одна в чужом краю, в окружении незнакомых людей. Рольд припомнил, что невеста Гермара едва ли старше его дочери, и тут же проникся сочувствием к чужестранке. Невеста куталась в накидку, не показывая лица. По обычаям Гримнира снять покров с невесты сможет лишь жених после обряда венчания. Никто не знал, как с этим обстоят дела в той стороне, откуда родом была невеста.
  Рольд, много путешествовавший в юные годы и говоривший на множестве языков, бывал недалеко от тех мест, где правил Воибор. Он знал, что люди там чтят род грозных и строгих богов, веря в духов лесов и полей. Прадеды Рольда еще каких-то сто лет назад тоже были язычниками, приходя на лесные капища и принося пищу и животных в дар богам. Но потом из-за морей приплыли те, кто принес свет и истинную веру во все западные и северные земли. Самый могущественный в те времена кёниг Игмар проникся словами проповедников чужестранцев. Он уверовал в Единоликого, построил каменные темные храмы в каждом городе и селе. Те вельможи, кто уверовал по примеру кёнига сразу, были обласканы, снискав от него множество милостей. Те, кто не хотел предавать родных богов и отказался принять Единоликого, были одарены кёнигом не менее щедро: огня и железа Игмар не жалел. Затем наступил черед соседних земель. Игмар, могущество которого крепло год от года, двинул свои войска на север и запад, стремясь насадить новую веру во всех землях до Северного моря. Кто-то, боясь полчищ Игмара, сразу пускал в свои земли проповедников Единоликого и строил каменные храмы, тем самым заручаясь доверием воинственного и коварного кёнига. Кто-то стоял насмерть, и смерть с разрухой воцарялась в землях упрямцев. Сванберг был разрушен Игмаром. Династия Рагнов, правившая Гримниром семьсот лет, и её доблестные защитники были уничтожены.
  Игмар, выполняя небесную волю, не забывал и о земном. На каждый освобожденный им во имя Единоликого трон, он сажал своего сына или родича.
  Кёниг Гермар был потомком Игмара. Несмотря на то, что с той поры, как в Сванберге построили первый храм, символ поражения обескровленного народа Гримнира, прошли десятки лет, память о тех временах жила. Днем люди ходили в храмы, а по ночам пробирались в священные рощи, обращаясь к богам со своими горестями и чаяниями, несмотря на запрет вспоминать прежних богов под страхом смерти.
  Спустя сто лет после воцарения в западных и северных землях потомков Игмара, его правнук Гермар сосватал в жены языческую невесту. Рольд усмехнулся: право, удивительно сплетаются судьбы людей и народов. Особым условием Гермара было обращение невесты в новую веру.
  Рольд знал, что свадьба должна состояться сразу же по приезду невесты. Всё было давно готово. Значит, начинающийся день будет не из легких.
  Он подозвал свою жену, стоящую за его спиной.
  - Сиятельная госпожа, как было условлено с князем Воибором, вы будете обвенчаны с кёнигом сегодня же, - учтиво произнес Рольд. - Моя жена Росалия проводит вас в ваши покои. Только прикажите, и вам доставят всё, что нужно.
  - Благодарю, советник. Мне нужны сундуки с моими вещами, - тихо ответила та, оглядываясь на высокие стены внутренних построек замка.
  Росалия, не дожидаясь приказов мужа, бойко распорядилась внести вещи невесты и увлекла её за собой в замковые покои.
  Как только женщины скрылись из виду, к Рольду подошел Хельгот. Статный и крепкий, с сединой в рыжей бороде и цепким взглядом синих глаз из-под густых бровей, он казался самим воплощением бога Тора, повелителя молний. Запыленная кольчуга лучше всяких слов говорила о том, какой путь он оставил позади.
  - А ну, разойдитесь все! Скоро вернется кёниг, к тому времени всё должно быть готово! Да поставьте больше стражников вокруг повозок! - крикнул Рольд челяди.
   Лишь убедившись, что двор опустел, и оставшиеся стражники не смогут их услышать, Рольд осторожно спросил:
  -Что заставило вас задержаться в пути? Кёниг ждал вас еще два дня назад.
  - Я последовал твоему совету и немного изменил путь, проехав через Тинг... - тихо молвил Хельгот, вертя в руках перчатку и задумчиво глядя на Рольда.
  - Что ж, я рад, что ты вернулся живым и невредимым, исполнив поручение кёнига... - чуть помедлив, добавил Рольд, и крепко пожал руку риттера выше локтя. Хельгот ответил тем же, улыбаясь и щуря усталые глаза с белесыми ресницами.
  Отдав несколько распоряжений, они пошли по мощеной камнем дорожке вдоль стены замка, меж камней которой зеленел мох. Сумерки растаяли, и в первых лучах солнца засияли хрустальные капли росы на траве и камнях.
  - Кёнига нет второй день... Он объявил мне, что едет на охоту, только зачем ему и его свите на охоте мечи и кольчуги? - Рольд снисходительно-вопрошающе посмотрел на Хельгота. Риттер остановился, словно налетев на стену. Он ошарашено смотрел на советника, словно не веря в то, на что тот намекал.
  Рольд ответил ему торжествующим и одновременно грустным взглядом.
  - Во имя светлых богов и Единоликого! - в ярости ударил кулаком об стену риттер. Его лицо побледнело от ярости, и еще четче стала видна серая дорожная пыль на лице.
  Рольд хотел было предостеречь его от неосторожных слов, но по мощеному подъезде у ворот замка застучали копыта, и окрестности огласил охотничий рог кёнига.
  ***
  Росалия отворила дверь в покои будущей кёнигин, и, пропустив девушку вперед, вошла следом. Покои располагались в западной башне. Каменные стены из белого известняка с небольшим гобеленом, широкая кровать с изголовьем у стены, два окна с разноцветными стеклами и деревянными ставнями, медвежья шкура на полу и стол с парой лавок составляли все убранство комнаты. Расторопные слуги уже внесли четыре больших сундука, и они ожидали хозяйку у стены. Слева от двери жарко пылал очаг. Кветка, словно робея, медленно вышла на середину комнаты, разглядывая все вокруг. В присутствии жены советника она сняла с себя покров.
  Нареченная кёнига показалась Росалине красавицей: статная, но тонкая в поясе, чуть выше местных девушек и с нежным румянцем на щеках. Светлые волосы были убраны в толстую косу и уложены вокруг головы. Но болеё всего Росалина дивилась очам Кветки: сине-зеленым, глубоким, словно омут, оттененным темными ресницами. Она не была похожа на девушек Северных пределов, хотя те тоже были светловолосые и светлоглазые. Было в её красоте что-то непривычное, заставляющеё любоваться ею снова и снова. Её плавная и стремительная походка, расправленные покатые плечи и вздернутый подбородок выдавали её гордый и прямой нрав. В ней не было ни капли надменности, напротив она держалась просто, но с достоинством, приветливо улыбаясь Росалине. Медленно обойдя комнату и потрогав роспись на деревянных ставнях, невеста кёнига сняла с себя накидку, оставшись в зеленом льняном платье. Оно было богато и затейливо расшито по подолу и рукавам. На шеё висело ожерелье из зеленых самоцветов с серебряными подвесками, а на голове Кветки Росалина увидела необычайной красоты венец из серебра.
  - Госпожа, сегодня днем будет ваша свадьба. Всё давно готово - вашего приезда ждали со дня на день, - мягко начала Росалия.
  Кветка, которой вскоре предстояло стать кёнигин, пришлась Росалине по душе.
   - Вас ожидает первосвященник Йохн, дабы провести обряд обращения в лоно храма Единоликого... - неуверенно закончила Росалия, видя, как Кветка утвердительно кивнула головой. Но Росалия готова была поклясться, что невеста Гермара сделала это, чтобы скрыть грустную улыбку.
  - Сейчас здесь накроют стол, госпожа. Вы голодны с дороги. Возможно, вам еще что-то нужно? - предупредительно спросила Росалия.
  - Благодарю, Росалия. Только...кадку с горячей водой, - решительно молвила Кветка, и её щеки слегка порозовели.
  - Сию минуту, - с готовностью отозвалась женщина. - Я совсем запамятовала сообщить вам: кёнигин положена свита. Скоро в замок прибудут девицы из знатных семей, чтобы стать вашими наперсницами, но здесь в замке моя племянница Ренхильд, благородная девица, она поможет вам, пока не явятся остальные.
  Росалия заметила удивленно взметнувшиеся темные брови Кветки. Но она ничего не сказала, лишь поблагодарила в ответ. Росалия поклонилась и поспешила прочь, чтобы отдать нужные распоряжение челяди и позвать племянницу.
  Едва жена советника ступила за порог, Кветка закрыла дверь плотнее и задвинула кованый засов. Она прильнула спиной к стене и, закрыв глаза, с тяжелым вздохом опустилась на скамью.
  - Вот я и здесь,- прошептала она. - Хвала богам, отец не знает, как живут в этой стороне люди... Уже сегодня я стану женой Гермара. Мне придется оставить веру предков, чтобы при всех чтить бога этих земель, -Кветка говорила вслух, истосковавшись по родной речи, которую не слышала долгие дни пути.
  Она была любимицей Воибора. Когда князь только выдал старших дочерей замуж, а его сыновья начинали править в других городах его земель, маленькая Кветка еще бегала в длинной вышитой рубашонке по теплым сводчатым хоромам терема. Для нянек младшая дочь князя, всегда чумазая с невесть где разбитыми в кровь коленками была сущим наказанием, ибо ей не составляло труда обвести их вокруг пальца и сбежать на речку удить рыбу или смотреть на причале за проплывающими торговыми лодьями. На все жалобы княгини, князь только умиленно посмеивался в бороду, но когда Кветке исполнилось восемь лет, он распорядился начать обучать дочь не только всему тому, что от начала времен повелела уметь каждой женщине мать богов Мокша, но и грамоте. Княжна должна была не только уметь варить, прясть, ткать, шить и вышивать, но и делать это лучше других. Княжон учили на равне с княжичами не только грамоте и врачебной хитрости, но и чужеземным языкам. Для Кветки, любившей до сладкого томления в груди ширь полей и прохладу родных лесов, не было ничего тоскливее и горше, чем просиживать за рукоделием или чтением книг, слушая наставления матери.
   Однажды на двор к Воибору прибыл старец в темной запыленной одежде, в лаптях, с берестяным очельем на лбу. Когда Кветка выбегала из терема, она чуть было не налетела на старца с посохом, который поднимался с Воибором на высокое крыльцо. Девочка сначала зачарованно рассматривала украшенный резьбой посох, испещренный неизвестными ей рунами, потом, увидев грозно сдвинутые брови отца, виновато втянула шею в тоненькие плечи и взглянула снизу вверх на старца. Пронзительно-синие добрые глаза ведуна (Кветка ни на миг не сомневалась, что это он) приковывали к себе взгляд. Он долго и внимательно рассматривал Кветку, словно позабыв о князе и о деле, которое его привело.
  - Дай мне свою ладонь, Кветка, - мягко произнес он, наконец.
  - Откуда вы знаете мое имя? - вырвалось у неё, но руку подала.
  Ведун усмехнулся в длинную белую бороду и взял в свою широкую, сохранившую силу ладонь её маленькую мягкую руку.
  - Я не знал твоего имени, пока не увидел тебя, дочь славного Воибора. Боги знают всё, вот и мне подсказали твое имя, - серьезно сказал он, но Кветка видела его улыбающиеся уста.
  Прочтя в глазах девочки вопрос, он молвил:
   - Видишь линии на своей ладони? Перед тем, как человек рождается, судьба, достойная его и сплетенная для него богами, отражается на его ладонях.
  Он отпустил её руку, хитро поглядывая на девочку из-под лохматых бровей.
  Кветка придирчиво рассматривала свои ладошки, испачканные соком неспелой вишни, которую она рвала тайком от нянек.
  Погладив Кветку по льняной головке, он повернулся к князю.
  - За кого думаешь отдать её замуж? - спросил ведун князя, застав его тем самым врасплох.
  - О том пока и не помышлял... - почесал затылок князь.
  - Вижу, не хочешь отдавать младшую, - сочувствующе молвил ведун. - Она для тебя и княгини твоей отрада на закате дней. Не дело думаешь, Воибор. Зло для человека не оставить по себе потомства. А для девицы место при муже.
  Воибор и Ведагор несколько мгновений молча смотрели на сидящую с тряпичной куклой на коленях девочку, которая уже забыла о присутствии батюшки и ведуна.
  - Боги наградили тебя, ниспослав это дитя. Когда придет пора отдать дочь замуж, отдай за того, кто пришлет сватов четвертым.
  Минуло семь лет, когда Кветку посватал за своего сына один из знатнейших бояр Негжи.
  - Мала еще, едва пятнадцать вёсен минуло,- сурово отрезал Воибор.
  Всем стало ясно, что Воибор не намерен вовсе отдавать дочь, ведь многие её подруги были уже просватаны. К тому времени Кветка из сорванца с косичками и в длинной рубашонке превратилась в статную красавицу с золотыми косами и "очами-звездами", как любил говаривать Воибор. Она всё больше времени проводила подле отца, выезжая с ним на охоту, или читая ему вечерами книги о далеких краях и людях, населяющих их - Воибор, как ни мечтал, не освоил руны в отличие от своих детей. Охладев к многолюдным веселым вечёркам, на которых с песнями и плясками собиралась молодежь, Кветка всё больше времени проводила в уединении с книгами. Незаметно вышло так, что Кветка всё более вникала в дела отца, снискав своим умом и простотой уважение княжеских советников. Уж что и говорить, каждый из них рад был бы видеть её невесткой в своем доме.
  В то же лето к князю Воибору прибыли сваты из далекого Гримнира. Воибор принял их, обласкал и вежливо отказал. Через год сваты вернулись и вновь уехали ни с чем, вернее уехали с дорогими подарками, но без невесты для своего кёнига. Когда Кветке минула семнадцатая весна, Хельгот в третий раз прибыл с дарами ко двору Воибора. Все лишь подивились настойчивости кёнига из далеких земель, а князь, помня наказ ведуна, потерял покой и сон.
  Как отдать столь дорогое его сердцу дитя на далекую чужбину? Воибор был наслышан о дурной славе Гермара еще в первый приезд сватов. О том ему поведали купцы, бывавшие в Северных пределах. Отдать Кветку тому, чья сомнительная слава достигла даже земель Негжи? Ни за что! Тогда выходит, что Воибор ослушался воли богов, ведь устами ведуна говорили их уста! Не одну ночь провел он в тяжких терзаниях, меряя шагами пол княжеской гридницы. Многое бы он отдал за то, чтобы никогда не слышать тех слов ведуна и с чистой совестью отказать Хельготу. Ведуна уже не было на белом свете, он ушел по Звездному мосту в Светлый Ирий, а князь маялся от тоски и грусти, подспудно зная, что его воля ничто супротив воли богов.
  Кветка как сейчас помнила, как по зову отца она вошла в его покои. За бессонную ночь он словно на год постарел и осунулся. В русых волосах князя появилась еще одна седая прядь. Кветка знала о наказе ведуна, о сомнениях князя. Воибор, славный князь и бесстрашный воин, стоял перед ней в тот миг с опущенными руками и потухшим взглядом. В груди у Кветки что-то сжалось с неимоверной силой, и она, разразившись рыданиями, упала к ногам отца, обняв его колени и прижавшись к ним щекой.
  - Прошу тебя, не гневи богов, батюшка! Исполни их волю! Боги будут милостивы к нам, - умоляла она князя сквозь сдавленные рыдания.
  Её сердце, казалось, вот-вот разорвется от любви и жалости к отцу.
  Затем последовали долгие сборы и проводы. Кветка тряхнула головой, словно отгоняя тягостные воспоминания. Она никогда не выезжала за пределы родных земель. Новые края и города, незнакомые селения и люди, говорящие на чужих языках - увиденное по пути немного отвлекло её от горестной разлуки с родными. Но чем дальше оставалась Негжа, и чем ближе становился Гримнир, тем мрачнее были города и беднее люди, населяющие их.
   Города и села, которые они проезжали, были тесные и грязные, с множеством зловонных сточных канав, населенные людьми с грубыми нравами, толпами нищих и бродяг. Ничего подобного Кветка не видела в городах Негжи.
  В каждом селе и городе возвышался темный каменный храм, где все поклонялись и молились Единоликому.
  Еще в самом начале пути Хельгот преподнес Кветке подарок храмовника Йохна - книгу в потертом кожаном переплете. Это оказалась священная книга с проповедями Единоликого. "На моей земле мой Бог, на твоей земле твой Бог" - говорил чужестранцам Воибор, сызмальства наученный, что каждый, чтя своих богов, должен уважать и чужих. Потому Кветка внимательно прочла все, что было написано в той книге, ведь это был бог её будущего мужа. Кветку поразило, что для его бога женщина источник греха и всего дурного, ибо именно она разжигает в мужчинах страсть, мешая думать о боге. Кветка, привыкшая к тому, что родные боги повелевали мужчине чтить женщину как продолжательницу человеческого рода, подательницу жизни и берегиню, пришла в замешательство. Наконец, прочтя книгу до конца, она поняла, что бог, которого чтят в Северных пределах, готов наказать всевозможными карами тех, кто совершает различные проступки, именуемые грехами. Все то, к чему призывали стремиться её родные боги, для Единоликого было предосудительным либо греховным: быть сильным и смелым, защищать свою землю, славить род богов, чтить предков и женщин. Кветка убрала странную книгу на самое дно сундука, решив никогда более её не открывать.
  В землях, которые граничили с Гримниром, Хельгот, выбирая лучший постоялый двор для ночлега, называл вымышленные имена, что не укрылось от Кветки. Ей не составило труда понять, что у кёнига Гермара не лучшие отношения с соседями. Это еще больше омрачило ее душу, хотя внешне она была всё так же весела и доброжелательна, не показывая, насколько подавлена увиденным.
  Города и села Гримнира мало чем отличались от селений других земель. Те же дома из серого камня и глины, только больше полуразрушенных крепостей - напоминание о не так давно сотрясавшей Гримнир войне. Леса, темные и мрачные, обступали узкую дорогу с двух сторон. Редко кого встретишь на большаке, да и Хельгот обмолвился, что в лесах водятся разбойники и нежить, словно в подтверждении своих слов поехав через Тинг, вопреки намеченному пути.
  Кветку отвлек от раздумий стук в дверь. Слуги внесли кадушку с водой, от которой шел пар. Как только они ушли, Кветка сняла украшения и принялась расплетать косу. Звук рога заставил её забыть об омовении и подойти к окну. Под окнами раздался звон оружия и подков. Не менее двадцати риттеров во главе с кёнигом въехали во двор замка на взмыленных лошадях. Кёнига Гермара нельзя было спутать с его свитой, хоть Кветке и показалось, что он ниже ростом, чем его риттеры.
  Для тридцати семи лет он имел тяжелую стать. Сняв с головы шлем, он бросил его слуге и направился к повозкам, попутно отдавая приказания. Кветка не расслышала его слов, но высокий неприятный голос кёнига раздавался повсюду. Хельгот и Рольд поклонились ему, обнажив головы. Гермар, закутанный в длинный серый плащ и обутый в высокие кожаные сапоги, остановился перед ними, что-то коротко спросил и подошел к вожделенным повозкам. Кветка, наконец, разглядела его лицо: мелкие черты лица, хмурый взгляд темных глаз, тонкие поджатые губы и рыжеватые волосы. Держался он надменно и всем своим видом источал презрение ко всему, что его окружало. По его знаку риттеры вскрыли деревянные щиты, которыми была запечатана повозка. В глубине возка в лучах утреннего солнца заблистала золотая посуда - приданое Кветки, вместе с бесчисленными мехами и тремя сундуками с монетами. Увидев довольную улыбку на лице жениха при виде приданого, Кветка закрыла окно, скинула с себя тонкую нижнюю рубаху и погрузилась в горячую воду.
  Чуть позже, сидя в тонкой льняной рубахе на маленькой скамеечке перед жарким очагом, Кветка сушила свои длинные волосы, задумчиво глядя на яркие всполохи. Снова и снова костяной гребень в её руке гулял по золотому шелку волос. Суженый, о котором, как и любая дева, грезила Кветка, был не таким, каким она себе его представляла. Отец предупреждал, что ей придется постараться сделать чужие обычаи своими, хотя бы внешне чтить чужих богов, принять новое имя и смириться с мыслью, что человек, которого она увидит впервые в день свадьбы её суженый отныне и навеки.
  - Я справлюсь и с этим, - прошептала Кветка, глядя в огонь.
  Едва она заплела высушенные у очага волосы и оделась в темно-синее платье, привезенное с собой, появилась Росалия. Нарядная, в алом бархатном платье, с рыжеватыми волосами, убранными под серебряный убор, она вся светилась от ожидания предстоящего праздника.
  - Милостивая госпожа, все уже готово к бракосочетанию, кёниг приехал и удалился в свои покои....
  "Скорее всего пересчитывает и взвешивает приданное" - невесело подумалось Кветке.
  - ...но вас хочет видеть храмовник Йохн, дабы обратить в лоно храма Единоликого перед венчанием... - неуверенно продолжила жена Рольда и внимательно посмотрела на Кветку, словно страшась её недовольства.
  - Не будете ли вы так любезны сопроводить меня к нему? - старательно улыбнулась Кветка, всем своим видом показывая, сколь радостно для нее это известие.
  ***
  Замковый храм мало чем отличалась от всех тех, что Кветка видела прежде. Она вошла под высокие мрачные своды одна, оставив за высокими дубовыми дверями Росалию. В храме было пустынно и тихо, лишь треск множества свечей, зажженных для свадебного обряда, нарушал тишину. На голове Кветки был тот самый покров, скрывавший её лицо. Под ним было душно и жарко, к тому же света в храме было мало, и княжне казалось, что она вот-вот запнется о край каменных плит, которыми был выложен пол. Она то и дело натыкалась на скамьи, стоящие рядами и обращенные к алтарю. Споткнувшись еще раз, Кветка, наконец, откинула покров и обнаружила, что стоит перед алтарем с множеством свечей. Она с любопытством оглядела алтарь и нарисованные на стене за ним фигуры мужчин с лицами, перекошенными то ли злобой, то ли страданиями.
   За её спиной гулко зазвенели шаги. Обернувшись, она увидела высокого старика с коротко остриженными седыми волосами в черных одеяниях и с серебряной цепью на шее. Он держался неестественно прямо, свысока глядя на Кветку. Йохн долго смотрел на нее, не проронив ни слова. В его голубых выцветших глазах Кветка читала то удивление, то страх, смешанный с брезгливостью. Наконец он пробормотал:
  - Лик ангелицы, но душа отравлена ядом язычества...
  Вопреки ожиданиям Йохна, своды храма многократно усилили его голос, и Кветка услышала все его слова до последнего.
  - Как твое имя, дитя? - строго спросил Йохн.
  - Кветка.
  Йохн поджал морщинистые губы, всем видом выказывая презрение к её имени. Он обошел девушку на приличном расстоянии, разглядывая её без стеснения, и, обратившись лицом к алтарю, принялся бормотать молитвы. Медленно тянулись мгновения, как вдруг он резко поворотился к девушке, накрыл её голову своим широким рукавом и торжественно изрек:
  -Имя есть суть человека! Нося неугодное богу имя, ты никогда не приблизишься к нему! Отныне и навеки ты станешься зваться Эмбла, в честь святой супруги Игмара, которая, не пожалев жизней своих родственников и соплеменников, сеяла вслед за мужем мечом и огнем истинную веру! Отринь языческую мерзость и вступи в лоно храма Единоликого!
  Эмбла?! Кветка еще никогда не слышала ничего более нелепого. И это теперь её имя! Хуже только сама святая, если все, что сказал о ней Йохн, правда. Эмбла...звук падающего в воду камня.
  Кветка побледнела. Ей хотелось напомнить старику, что не имя славит человека, но, вовремя вспомнив наказ отца, до крови закусила губу и смиренно опустила глаза, чтобы скрыть полыхавший в них гнев и обиду.
  Йохн торжествующе посмотрел на подавленную Кветку, приняв это за страх перед новым богом.
  - Я жду тебя вскоре у этого алтаря, дабы сочетать тебя с благороднейшим из отпрысков Игмара, дитя, - сверкнув очами, добавил Йохн.
  Кветка развернулась и, не оглядываясь, стремительно пошла к выходу.
  В покоях её ждало еще одно испытание: десяток девиц ждали Кветку, дабы помочь ей переодеться. Они умиленно улыбались, глядя на невесту. На кровати лежало платье из светлого шелка, тускло поблескивая жемчугом.
  - Время переодеться, скоро венчание. Все приглашенные гости уже в замке, - добродушно сказала Росалия. - Мы поможем вам надеть платье.
  Кветка, беспрекословно отдала свою одежду прислужницам. Платье с трудом налезло, но как только оно оказалось на ней, девушка как громом пораженная взирала сверху вниз на свадебный наряд. Сверху ворот отсутствовал совсем, обнажая вырезом шею до самых преплечий. Длинные рукава, расширяющиеся к низу, благодаря завязкам плотно облегали руки. Тесьма на спине служила для того, чтобы платье плотно облегало стан. От бедер подол платья расширялся, опускаясь до самого пола. Кветка видела, что в Сванберге все знатные женщины носят такие платья, с длинными поясами на бедрах. Пояса богатых хозяек расшивались жемчугом и драгоценными камнями. Вот и сейчас к ней подошла девушка, с поклоном подав широкий длинный пояс с крохотными жемчужинами, потемневшими от времени.
  - В нем венчались невесты кёнигов, - ободряюще прошептала Росалия, видя растерянность невесты от созерцания подвенечного платья.
  Кветка позволила усадить себя, расчесать длинные волосы и, заплетя в три косы, уложить вокруг головы, украсив золотым венцом. В довершении всего на её голову накинули легкий полупрозрачный покров. Лица невесты за ним трудно разглядеть, а сама невеста могла дышать и ясно видеть все вокруг. Кветка с женским любопытством потрогала удивительную ткань, дивясь, как можно такое соткать.
  - Эта ткань привезена купцами из Восточных земель, - улыбнулась её любопытству Росалия. - Госпожа, а вот и моя племянница Ренхильд.
  Росалия подтолкнула вперед девушку в зеленом шелковом платье, которая подавала Кветке пояс. Девушка была небольшого роста, с рыжеватыми, как у Росалии, волосами и серыми глазами. Её круглые щеки были слегка тронуты россыпью веснушек, а в уголках губ пряталась лукавая улыбка. Ренхильд поклонилась Кветке.
  Когда Рольд явился в опочивальню кёнигин, дабы позвать её в храм, всё уже было готово. Вниз по башенной лестнице парами спускались девушки - дочери самых знатных вельмож - в роскошных платьях и украшениях. За ними спускалась невеста в платье, которое выглядело весьма скромно в сравнении с нарядами придворных. С обеих сторон на крутых ступеньках Кветку поддерживали под локти Ренхильд и Росалия. Пустынные переходы замки преобразились: на стенах висели стяги, вокруг стояли дамы, вельможи и риттеры в праздничных одеяниях, стараясь протиснуться вперед и хоть краем глаза взглянуть на невесту Гермара. Девушки с торжественным видом шествовали впереди, прокладывая дорогу в толпе. Во дворе замка у входа в храм шествие остановилось.
  - Ничего не бойтесь, госпожа, - шепнула Ренхильд. - Я буду рядом.
  Кветка взволнованно сжала подол платья.
  Загремели трубы, двери распахнулись, и Кветка, подавив смятение в душе, решительно шагнула в пахнущий благовониями сумрак храма. Это место теперь было не узнать: оно был битком набито народом, гости заняли все лавки и толкались на верхних ярусах, взирая сверху вниз на обряд. Повсюду горели свечи, источая сладковатый запах и копоть. Гул голосов отражался от сводов, и ничего нельзя было разобрать. Кветка увидела рядом с собой Рольда в бархатной зеленой тунике и поясе, расшитом изумрудами. Поклонившись, он взял её за руку и медленно повел по длинной дорожке к алтарю. Где-то высоко жалобно и звонко запел чей-то голос. Голоса гостей сразу же смолкли, и Кветка разобрала слова молитвы. Рольд громко зашептал Кветке на ухо:
  - Я отведу вас к алтарю, где вас ждет жених. Вы встанете напротив него. Преподобный Йохн прочтет краткую проповедь, после чего вам останется лишь надеть кольцо на палец мужа.
  Чем ближе они подходили к алтарю, тем жалобнеё и выше звучал голос певчего. Лица окружающих были строги и печальны, словно они провожают в последний путь знатную особу. Кветке вдруг вспомнилась свадьба средней сестры Предславы. Румяная и счастливая сестра рука об руку с нареченным, в пышном венке из маков и нарочито простой льняной рубахе с алыми оберегами. Яркое солнце освещает все вокруг, но еще ярче светятся счастьем глаза жениха и невесты, а священный дуб распростер над ними свои ветви, благословляя союз солнца и луны, земли и неба: "Ладо моя, в присутствии Родных Богов и Богинь и обоих родов наших беру тебя в жены, я разделю с тобой свою жизнь, свою душу, чтобы до скончания времен быть с тобой, защищать тебя и наш дом до последней капли крови, любить и лелеять тебя..." - слова Станимира звучали в ушах Кветки. "Я разделю с тобой жизнь, свою душу..." - одними губами под покровом шептала Кветка. Она испытывающеё посмотрела на Гермара, ожидавшего её: холодный взгляд, презрительно оттопыренная нижняя губа, и его лицо, на котором явственно читалось желание поскорее покончить с обрядом.
   Её сердце сжалось: разве такой она видела свою свадьбу и нареченного в сокровенных девичьих мечтах? Со всей ясность она поняла, что никогда не услышит подобных слов, обращенных к ней, не будет с ней того, кого она сможет полюбить, и кто будет любить её всем сердцем. Ей стало невыносимо горько и тяжко. "Родные Боги! Что я делаю здесь, среди этих людей?!" Кветке захотелось вдруг вырвать руку из цепких пальцев Рольда и скрыться, чтобы никогда не видеть всех этих чужих людей. Она внезапно замедлила шаг. По рядам как вихрь пронесся изумленный шепоток.
  - Госпожа...- обеспокоенно молвил Рольд, и, словно увидев обуревавшие её чувства, ободряюще сжал её ладонь.
  Этот рукопожатие заставило Кветку прийти в себя. Заставив Она продолжила свой путь к алтарю, ускорив шаг. Еще немного, и решимость покинет ее. Теперь уже не Рольд вел невесту, а Кветка увлекала за собой не поспевающего советника к алтарю.
  Гермар стоял справа у алтаря, в тяжелом золотом венце с рубинами, в черной бархатной тунике с золотым шитьем и штанами из тонкой кожи, заправленными в сапоги. Встав напротив него, Кветка осторожно взглянула на жениха. Он оказался ниже нее, что не помешало ему бесцеремонно окинуть невесту взглядом с ног до головы, даже не пытаясь разглядеть лицо сквозь покров. Его глаза неопределенного цвета, смотрели на невесту с отстраненным любопытством. Кёниг слегка поклонился:
  -Приветствую вас, благородная Кве... - он запнулся и посмотрел на Рольда.
  - Эмбла, - кисло улыбнулся Рольд, которому стало неловко за кёнига.
  Кветку передернуло от звука её нового имени.
  - Приветствую вас, благородная Эмбла, на земле моих предков Гримнире. И я, и мои подданные надеются, что вы станете достойной кёнигин, - желчно изрек Гермар, сделав ударение на предпоследнем слове.
  Кветка лишь кивнула, сделав вид, что она смущена. Гермар сделал знак рукой, что можно начинать. Только теперь Кветка заметила перед алтарем, в изобилие украшенном цветами, Йохна в бело-золотом облачении. Старец, на которого были обращены все взоры, величественно поднял руки вверх, будто призывая внимать ему не только собравшихся гостей, жениха и невесту , но и сами небеса.
  По обе стороны от него стояли две вереницы служителей Единоликого с огромными подсвечниками в руках.
  Когда в храме воцарилась гробовая тишина, и слышалось лишь шипение и треск свечей, Йохн громогласно изрек:
  - От начала времен люди жили во тьме и грехе, поклоняясь невесть кому. Люди верили в богов, которые были так же распутны, как и они. Но свет истины и добродетели снизошел на них!
  Йохн затряс руками над головами молодой четы, словно уже ощутил благодатный свет. Громогласно и обличающе священник вещал собравшимся о страхе перед богом за все свершенные грехи, о ереси и языческой мерзости, которую еще не везде искоренили. Наконец, пристально взглянув на Кветку, первосвященник поведал, что женщина есть сосуд греховный, игрушка Темного, которая лишь разжигает похоть и ненависть в мужчинах.
  Кветка, подавленая и оглушеная, почти не слушала Йохна, а только наблюдала за лицами собравшихся людей. Молоденькие девицы сидели бледные, с широко раскрытыми глазами, словно кара вот-вот настигнет их. Кто-то истово молился, закрыв глаза и встав на колени. Один из вельмож слегка задремал, клюя носом. Кёниг со скучающим видом слушал проповедь, рассматривая драгоценные перстни на своих пальцах.
  Наконец, Йохн повернулся лицом к алтарю и затянул молитву. Обряд явно затягивался, ибо Гермар едва скрывал раздражение при взгляде на храмовника.
  - Гермар, я обращаю к тебе сии светлые слова! - прогремел Йохн. - Перед тобой стоит та, что будет зваться твоей женой! Достойна ли она быть подле тебя?
  - Да.
  - В знак нерушимости этого союза, обменяйтесь перстнями...
  Рольд подал кёнигу кольцо со зловеще сверкающим изумрудом. Кветка протянула руку. Гермар неловко принял кольцо из рук советника, и кольцо выпрыгнуло из рук кёнига, звонко покатившись по каменному полу. И Рольд, и Йохн, и Гермар ринулись за кольцом, путаясь в длинных накидках. Кольцо, увернувшись от жадных рук ловцов, пару раз подпрыгнуло и юркнуло в щель между плит. Все ахнули. Воистину, дурной знак!
   Гермар поднялся красный от злобы и прошипел:
  - Продолжайте!
  Рольд достал второе кольцо и дрожащей рукой передал Кветке. Та спокойно надела перстень с рубином на правую руку кёнига.
  - Отныне вы муж и жена! - величественно заключил Йохн.
  В подтверждении этого на верхнем ярусе торжественно запели несколько голосов еще болеё унылую и протяжную молитву. Рольд и остальные присутствующие склонили свои головы перед кёнигом и Кветкой. Все кроме Йохна, который всем своим видом показывал, что величие земных правителей для него пустой звук. Кветка окончательно растерялась, не ожидая столь стремительного окончания обряда, на котором её даже не спросили о желании стать женой Гермара. Она в смятении наблюдала, как по знаку кёнига Йохн взял с алтаря подушку алого бархата с небольшим золотым венцом, лежащим на ней.
  Гермар поднял венец высоко над головой, показывая всем.
  - Клянешься ли ты, Эмбла, стать достойной кёнигин Гримнира, делая всё для его процветания и спокойствия? - пропел Йохн.
  - Клянусь... - выдавила Кветка.
  - Во славу Гримнира! - крикнул Гермар и возложил венец на голову Кветки. От неё не укрылась его кривая ухмылка.
  - Слава Гримниру!
  - Слава кёнигин!
  - Да здравствует Гермар! - неслось отовсюду.
  Под сотрясающие каменные своды возгласы и тонущие в них песнопения, кёниг повел Кветку к дубовым дверям. Он держал её вытянутую руку за кончики пальцев. Со всех сторон на них летели пшеничные зерна, застревавшие в складках одежды. Наконец они вышли во двор замка, где некуда было ступить от вельможных гостей. Перед Кветкой мелькало множество лиц и пестрых одежд, все угодливо кланялись и спешили посторониться перед риттерами, расчищавшими дорогу для молодой четы.
  Кёниг и новоиспеченная кёнигин первыми вошли в просторную залу, где были накрыты столы для свадебного пира. У стены на небольшом возвышении стоял стол для жениха и невесты, а внизу множество столов для гостей, меж которых сновали слуги с подносами. На каменном полу были разбросаны свежие благоухающие травы, а тяжелые ставни были распахнуты, впуская в зал яркий солнечный свет. Несмотря на летний день, огромный очаг жарко горел, и в нем на двух вертелах жарились оленьи туши. С деревянных перекладин под потолком залы вниз спускались полотнища с гербом рода Игмара. Едва войдя в залу, Гермар отошел от невесты, и верный Рольд проводил её к столу, придвинув госпоже резной золоченый стул. Гости суетливо рассаживались за громоздкие дубовые столы, двигая скамьи. Гермар, отдав несколько распоряжений, сел во главе стола рядом с Кветкой. С его стороны за стол сел храмовник Йохн, и высокий черноволосый риттер в праздничном алом платье. Слева от Кветки сел Рольд с Росалиной. Слуги тут же наполнили кубки. На столе перед Кветкой стояли еще горячие запеченные гуси, пироги и множество неизвестных ей яств. Она вспомнила, что голодна, но родные обычаи запрещали невесте что-либо пить за свадебным столом, к тому же на ней был покров.
  - Госпожа, обычай запрещает невесте пить вино и притрагиваться к яствам...- прошептал Рольд. - Но если вы будете испытывать жажду, есть кубок с водой.
  Кветка кивнула в ответ. Что ж, она была голодна, но ей кусок не лез в горло при виде такого множества людей. В зале было не протолкнуться от гостей и слуг. Стоило Гермару подняться с кубком в руках, как разговоры и шум окончательно смолкли. Все с тем же мрачным взглядом в черном одеянии он вовсе не походил на счастливого жениха.
  - Я приветствую всех тех, кто прибыл на мою свадьбу. В Гримнире рады гостям, и пусть этот союз послужит процветанию Гримнира! - Гермар медленно осушил до капли внушительных размеров кубок.
  - Да ниспошлет Единоликий мир и процветание Гримниру!
  - Слава Гермару!
  -Да здравствуют Гермар и Эмбла! - кричали со всех сторон, поднимая вверх кубки, наполненные вином.
  Кветка случайно встретилась взглядом с темноволосым риттером, сидевшим подле Йохна. В его темных глазах, обращенных на неё, полыхала холодная ненависть. Она вздрогнула от неожиданности, и, когда тот отвернулся, чтобы наполнить кубок, она внимательнее присмотрелась к нему.
   Темные вьющиеся волосы незнакомца спадали на плечи, резко очерченные скулы и поджатые губы придавали его лицу выражение жестокости. В отличие от Гермара он был статен и широкоплеч. Даже на свадебном пиру при нем был меч. Его бегающий взгляд из-под густых черных бровей настораживал.
  Когда гости принялись за еду, и зал вновь погрузился в шумные разговоры, Кветка, улучив миг, когда Гермар о чем-то говорил с Йохном, спросила Рольда:
  - Кто этот темноволосый риттер подле Йохна?
  Рольд, словно подбирая слова, несколько мгновений смотрел то на Кветку, то на незнакомца.
  - Это риттер Дагвор, моя кёнигин. Друг вашего мужа, его ближайший соратник и советник...
  Кветка старалась не смотреть более на Дагвора. Что-то в его облике настораживало и отталкивало, хотя он был молод и хорош собой. К тому же его полное ненависти выражение лица вовсе не почудилось ей. От этих мыслей невесту отвлекло появление шумной пестрой толпы.
  Разом заиграли свирели и зазвучали бубны. Внизу у подножия стола молодой четы скакали и плясали люди в ярких одеждах. Гости вскакивали с мест, громко смеясь. Тем временем мужчины и женщины, не переставая плясать и кувыркаться, разошлись в разные стороны, и на середину вышел молодой светловолосый мужчина с гуслями в руках.
  - Это шпильманы, бродячие певцы, танцоры и сказочники, - благодушно улыбаясь, шепнул Рольд.
  Кветка взглянула на шпильмана с гуслями и тот час узнала его. Певца Ульриха и его людей она встретила на одном из постоялых дворов, где Хельгот решил остановиться на ночь. В тот вечер в мэтзеле - как называли харчевни и постоялые дворы в Северных пределах - праздновали приход весны. Народу набилось с лихвой, служанки не успевали разносить пиво и закуски. Хельгот позволил Кветке спуститься вниз. В мэтзеле было шумно и весело: смех, звон кубков, песни, звуки барабанов и свирелей. Кветку усадили в дальний угол под присмотром трех суровых риттеров. Но кувшины с добрым пивом заставили повеселеть и подобреть весь отряд Хельгота.
  Кветка смотрела во все глаза на веселящийся люд, а её ноги в мягких сапожках сами собой ходили под столом в такт стуку барабанов. Наконец, весело заиграла волынка: девушки и парни, мужчины и женщины поднимались из-за столов, вставали попарно, и, взявшись за руки и высоко подскакивая, кружились по мэтзелю. Кветке в тот миг вспомнились пляски на поляне в те дни, когда в её родной стороне закликали весну. В ее глазах горело неудержимое желание вот также пуститься в пляс, громко притоптывая ногами.
  Двое риттеров не удержались и пошли плясать вместе с остальными, а третий клевал носом над кружкой с пивом. Кветка вдруг встретилась взглядом со шпильманом, игравшим на свирели. Его щеки покраснели от натуги, но глаза весело и плутовски блестели. Он дружелюбно подмигнул Кветке, и, отложив свирель, подошел к ней.
  - В день весны ни одна девушка не должна тосковать, а уж та, что краше весны и подавно! - он протянул руку Кветке, и та, мгновение помедлив, вскочила с места.
  Миг - и они кружатся среди остальных. Кветке стало легко и свободно, будто и не было впереди дороги, везущей её в неизвестность. Волынка играла все быстрее и громче. Пляска, словно вихрь, уносила за собой все новые пары. Сделав очередной поворот, Кветка чуть не налетела лбом на крепкую грудь Хельгота.
  - Госпожа... - только и мог вымолвить он.
  Кветка убрала за спину косу и поправила пояс, с висевшими на нем кошелем и оберегами.
  - Хельгот, в вашем краю тоже празднуют приход весны, - радостно выпалила Кветка.
  Риттер нахмурился, сверля взглядом парня.
  - Это языческий праздник, ему нет места в Северных пределах...
  Улыбка на губах Кветки погасла, и она, молча, смотрела то на риттера, то на незнакомца.
  - Не правда ли, Ульрих? - теперь Хельгот обращался к весельчаку со свирелью.
  Тот смотрел на риттера насмешливо и с вызовом ясными голубыми глазами. Парень был ладный, со светлыми волосами до плеч и загорелым лицом. Щегольская шелковая рубаха была расшита серебряными бляхами, а плащ оторочен золотой тесьмой. На поясе у него висел кошель да длинный нож в дорогих ножнах.
  - Давно тебя не было в этих краях, Хельгот, - дружелюбно заметил Ульрих. - Слышал, кёниг вновь послал тебя сосватать ему дочь могущественного Воибора. Надеюсь, голубка не попадет в когти стервятнику.
  Хельгот мельком взглянул на Кветку, и, словно спеша предупредить смелые речи незнакомца, с достоинством произнес:
  - Я выполнил повеление своего господина - кёнига Гермара и спешу доставить в Сванберг госпожу Кветку, его нареченную невесту!
  С этими словами он отвесил перед Кветкой нарочито глубокий поклон.
  Ульрих взглянул на девушку, словно только что увидел её. На его мужественном лице попеременно отражались удивление, восхищение и горечь. Ульрих, помедлив мгновение, поклонился, коснувшись земли роскошной накидкой.
  - Я счастлив видеть будущую кёнигин Гримнира, слава о красоте и уме которой вышла далеко за пределы Северных пределов... - начал было Ульрих.
  - Мы собираемся поужинать, благородный Ульрих, да пребудет с тобой Единоликий, - прервал его Хельгот, и, предложив руку Кветке, повел её к накрытому для них столу.
  Украдкой обернувшись, Кветка видела, как Ульрих провожал их пристальным взглядом, пребывая в глубокой задумчивости.
  - Милодарыня, не обращайте внимания на слова этого шпильмана! Этот бродячий певец, что играет на свирелях и дудках, да тренькает на гуслях, хитер, изворотлив и болтлив, - с раздражением сказал Хельгот.
  - Бродячий? На нем роскошное платье и оружие, и вы назвали его благородным, - насмешливо заметила Кветка.
  Хельгот помялся, раздумывая, доверить ли ей тайну или нет. В конце концов, это давно ни для кого из знати в Северных пределах не было тайной, и будущая кёнигин быстро узнает о ней. Уж лучше Хельгот первый поведает об этом, дабы снискать расположение юной Кветки.
  - Вы можете этого не знать, госпожа, но все девять кёнигов Северных пределов подчиняются могущественному кайзеру Тригвальду, - напустив на себя важный вид, молвил Хельгот.
  - От чего же? Я знаю и то, что кайзер внук Игмара, - нетерпеливо добавила Кветка, знавшая летопись Северных пределов ничуть не хуже летописи Негжи.
  Хельгот в душе был приятно удивлен осведомленностью Кветки.
  - Так и есть, госпожа. Но Единоликий послал Тригвальду испытания: у него долгое время не было детей. Наконец, его молитвы были услышаны, и его пятая жена подарила ему сына и дочь.
  - Куда же делись четыре предыдущие? - невольно выдала свое удивление Кветка.
  - Они затворились в доме Единоликого, в искупление своих грехов, - мрачно ответил Хельгот и залпом осушил кубок с пивом. - Так вот, единственный сын Тригвальда, женившись на принцессе Мэхтильд, вскоре после свадьбы погиб - его растерзанное тело нашли в лесу. Долго ходили слухи о том, что это был неведомый страшный зверь, который долгое время охотился за сыном Тригвальда. Мэхтильд успела родить мужу дочь Бригитт. После гибели Бьёргфрида кайзер - правитель Северных пределов и господин всех кёнигов - узнал о том, что у него есть внук, рожденный от плененной в крепости Крост девицы Урсулы. Бьёргфрид так любил золотоволосую Урсулу, что намеривался сделать их сына Ульриха наследником. Да, да, Ульрих бастард, рожденный в любви, но без прав на трон и земли.
  - Кто же унаследует трон Тригвальда? - спросила ошеломленная Кветка.
  - Внучка Тригвальда - Бригитт, - снисходительно улыбнулся Хельгот. - Точнеё её муж. Ибо в Великом Своде Законов сказано, что женщина, по скудоумию своему и слабости духа, не может править Северными пределами.
  Хельгот, взглянув на Кветку, тут же осекся и смутился. Девушка пождала губы, стараясь перебороть улыбку. Слова Хельгота задели ее, но другого она и не ожидала от законов этих земель.
  - Кайзер Тригвальд нашел подходящего мужа для своей внучки? - спросила она, наконец.
  - Ей в мужья прочат славного Торхельма сына Альдора, кёнига Фридланда, - с затаенным воодушевлением и блеском в глазах молвил Хельгот, рассчитывая, видимо, что это имя заставит Кветку трепетать.
  - Торхельм... - произнесла медленно Кветка.
  Имя скорее подходило грозному богу, нежели человеку.
   - Торхельм еще молод, а слава о нем гремит далеко за пределами Северных пределов, - со сдержанным восхищением продолжил Хельгот. - Его отец раздвинул границы своих земель, но сын намного превзошел в военном искусстве отца, не проиграв ни одного сражения. Не зря в его имени имя самого Тора! - запальчиво продолжил хвалебную речь риттер.
  Кветка еще ни разу не видела прежде столь сдержанного риттера таким взволнованным, с горящим взором синих глаз. Что ж, если верить Хельготу имя было под стать его хозяину, и Северным пределам повезло с будущим кайзером.
  Посмотрев по сторонам, не слышал ли кто его слов о боге Торе, Хельгот хмыкнул и приказал служанке принести медовухи.
  - Моя госпожа, в Ульрихе несомненно течет благородная кровь Тригвальда, да только он променял жизнь при дворе в Грёвлане на скитания по городам и весям...- риттер говорил всё медленнее, уступая власти хмеля.
  В мэтзеле продолжалось веселье и пляски. Девицы весело смеялись, мужчины громко стучали кубками с пенным медом, горланя песни, слов которых было уже не разобрать. Кветка едва притронулась к еде. Она больше слушала и наблюдала за теми людьми, в чьей стороне ей предстояло жить. Как только Хельгота за столом сморил сон, и он опустил свою голову на скрещенные руки, Кветка сделала знак двум риттерам, и те тут же унесли его наверх.
  Кветка вышла на крыльцо, в пряную прохладу весенней ночи. Ветерок мягко обдувал её лицо и ласкал золотые прядки волос, выбившиеся из косы. Это была одна из тех ночей, когда тихий пересвист ночных птиц да пьянящие весенние запахи рождают в груди неизъяснимое томление и тоску.
  - Кветка.
  Она резко обернулась на звук своего имена, так что звякнули серебряные мониста и серьги. На крыльцо вслед за ней вышел Ульрих.
  - Благородный Ульрих, - дружелюбно улыбнулась Кветка.
  - Никогда не думал, что намерения Гермара осуществятся, и вы окажетесь здесь, - глухо сказал он, пристально вглядываясь в её лицо.
  - Что худого в том, что Гермар нашел невесту в чужих землях? - спросила Кветка, стараясь угадать мысли шпильмана.
  - Если всё, что я слышал о невесте кёнига верно, то она достойна стать кайзерин Северных пределов, что уж говорить о Гримнире, - молвил шпильман так, словно перед ним стояла не она. - И сейчас, видя, что молва не лжет, хочу предостеречь вас, милодарыня, открыть вам, кто такой кёниг Гермар.
  Кветка скрестила на груди руки, показывая всем своим видом, что готова внимать словам Ульриха. Он враз переменился: перед ней стоял уже не весельчак с постоялого двора, а суровый молодой мужчина. Мельком глянув по сторонам, он придвинулся ближе, и, глядя в глаза девушке, молвил:
  - Гермар младший сын своего отца, госпожа. После смерти Вальдреда старший брат Гермара погиб на охоте...никто не знает как, только его конь вернулся из леса с окровавленным седлом. Гермар взошел на престол в тот же вечер. Вы должны знать: он клялся Единоликому защищать и делать все для процветания Гримнира, но он разоряет и обирает до нитки подданных, люто ненавидя край, которым правит. Потратив всё золото, что у него было, на наемников, в тщетной попытке расширить войной свои владения, он обложил непосильной данью народ, и, отправив войско Гримнира кайзеру в обмен на тысячу золотых монет, остался на опустошенных землях без войска с кучкой приближенных вельмож. Его многочисленный отряд риттеров держит в страхе вельмож и простолюдинов, - Ульрих скривил губы в подобии улыбки. - Риттерами их не назовешь - скорее разбойниками, ведь кёниг Гермар не брезгует и разбоем на приграничных дорогах...
  Повисла тягостная тишина. Ульрих, видевший, как во все время его рассказа девушка то бледнела, то краснела, выжидательно заглянул ей в глаза. Она смотрела перед собой затуманенным взором, сжимая пальцами с побелевшими костяшками серебряные браслеты на запястьях.
  - Вы можете доверять советнику Рольду, - мягко продолжил Ульрих, сомневаясь, не напугал ли он девушку своей обличительной речью. - Он богат и влиятелен, чтит в тайне старых богов и служит вашему жениху лишь для того, чтобы помогать гримнирийцам, ведь кёниг чужак по крови, отпрыск захватчиков...- с плохо скрываемой ненавистью в голосе закончил шпильман.
  - Разве в вас не течет кровь Игмара? - словно со стороны услышала Кветка свой глухой голос.
  Шпильман удивленно взглянул на неё и тихо рассмеялся.
  - Определенно, болтливость благородного Хельгота может сравниться лишь с его доблестью, - весело улыбаясь, заметил шпильман. - Ему вы тоже можете доверять. Он честный и храбрый малый, хотя и простоват, чтобы вовремя распознать козни и обман. В моих жилах течет кровь Игмара, но её столь мало, что я никогда не перестану презирать остальных его отпрысков со змеиными лживыми душами, прикрывающих свои преступления именем Единоликого. Новому богу я предпочел родных богов - сурового Тора и прекрасную Фрейю, грызне за престол - волшебство нескончаемого пути, хороший клинок и гусли - венцу, медвяный кубок и ласковые взгляды красавиц - скучным пирам.
  Последние слова он произнес мягко и нараспев. Кветка не сдержала улыбки, заметив в его словах вызов, а в глазах - озорные огоньки.
  - Зачем вы рассказали мне всё это о моем женихе? - вновь посуровев и нахмурив брови, спросила она. - Разве может что-то изменить слабая и неразумная женщин?
  Последние слова она промолвила со скрытой грустной насмешкой, памятуя о том, что писали о женщинах в Священных Свитках пророки Единоликого.
  - Если бы я видел перед собой глупую деву, то никогда бы не произнес этих слов. Гермар женится ради приданого, он никогда и ни к кому не испытывал привязанности, он жесток и коварен. Я решился открыть истину, чтобы предостеречь, а может и сохранить жизнь той, что неспроста послана сюда богами...
  - Шпильман, спой балладу для жениха и невесты! - громкий голос Рольда отвлек Кветку от воспоминаний.
  Ульрих слегка поклонился, взмахнув зеленым бархатным плащом, и опустился на одно колено. Пальцы проворно пробежали по струнам, и в зале воцарилась тишина. Завораживающие звуки полились, услаждая слух. Кветке доводилась слышать пение Ульриха на постоялом дворе, но тогда его песня была звонкой и веселой, а сейчас он затянул грустную и протяжную песню чистым, сильным голосом.
  Избрав прекраснейшую деву
  На радость сердцу и очам,
  Благословенному напеву
  Душа внимает по ночам.
  И красота её как солнце,
  Да осветит твой дом, жених!
  Гости с восторгом внимали песне шпильмана. Никто не видел, как под тонким покровом по щекам юной невесты текли горькие слезы. Она безмолвно плакала, баюкая сердце и разум, отравленные первой горечью. Видно, боги лишь посмеялись над её надеждами, обманули, послав ей в мужья кёнига Гримнира. Но не было в её душе обиды на светлых богов. Помнила Кветка, что все вершится в мире яви их волей. Доля и Недоля помогают плести богине Мокше нить человеческой судьбы. Стоит поддаться унынию, опустить руки, и одолеет Недоля. Кветка расправила плечи и выше подняла подбородок, глотая непрошенные слезы.
  Юная кёнигин заметила, что гости слушали Ульриха, затаив дыхание. Девицы взволнованно смотрели на шпильмана затуманенным взором. Спев еще две песни, он поклонился.
  - Ты порадовал меня, мою невесту и гостей, Ульрих, - довольно промолвил кёниг. - Выпей же вина за мое здоровье и благополучие кёнигин Эмблы.
  В голосе Гермара Кветка уловила затаенный яд. Ульрик с плохо скрытой насмешкой смотрел на кёнига. Хоть тот и сидел на возвышении, Ульрих смотрел на него сверху вниз. Кветка, украдкой глядя на поединок их взглядов, понимала, что оба отпрыска Игмара испытывают друг к другу лютую неприязнь.
  - Что ж, Гермар, за здоровье молодой четы, - Ульрих медленно выпил содержимое кубка. - Пусть Единоликий хранит Гримнир от войн и неурожая, а правителя защитит от гнева и возмездия Торхельма, который вскоре придет мстить за юную Сёгрид.
  По залу пронесся взволнованный ропот, а все взгляды были устремлены на Ульриха и Гермара. С лица жениха сошел румянец, он застыл, словно каменный столб. Его лицо уже не выражало привычного самодовольства, только смесь ярости и страха. Дагвор вскочил со своего места, и, не скрывая бешенства, крикнул, нарушая тягостное безмолвие:
  - Стража!
  - Дагвор! - предостерегающе возвысил голос Рольд.
  - Пусть идет! Пропустить! - наконец, приказал Гермар.
  Ульрих без тени волнения криво ухмыльнулся, и, закинув гусли за плечи, неспешно направился прочь из зала. Было видно, как Дагвор борется с желанием схватить и уничтожить шпильмана. Едва тот скрылся из виду, риттер, не обращая внимания на гостей, яростно зашипел, перегнувшись через стол:
  - Мой кёниг, этот пес своим змеиным языком оскорбил вас на вашей же свадьбе! Он посмел угрожать вам! Одно ваше слово, и он окажется в подвале на раскаленной железной решетке!
  Кветке захотелось увидеть самого Дагвора на раскаленной решетке - она почувствовала, как в душе поднимается гнев на жениха и его советника. Она не понимала, что такого сказал им Ульрих, но было ясно, что это не столько оскорбило, сколько напугало их. Прямой и дерзкий шпильман по всей видимости не побоялся в чем-то обличить Гермара и Дагвора.
  - Если Ульрих пострадает в Сванберге, то это навлечет на нас гнев кайзера... - предостерегающе молвил Рольд вполголоса. - Его войска окажутся здесь через считанные дни.
  - Что он сказал о Торхельме и Сёгрид?! Этот безбожник идет со своим войском сюда? - взвизгнул Йохн.
  Взгляд Гермара дико блуждал.
  - Почему не играете?! - крикнул Гермар шпильманам.
  Шпильманы поспешно заиграли на волынках и гуслях. Рольд, видя взволнованные и вопрошающие взгляды гостей, поспешно поднялся и вывел под руку Ренхильд на середину залы. За ним последовали другие гости. Знатные жены, риттеры и вельможи, встав в два ряда, плавно сходились, кружась и едва касаясь рук друг друга. В плавных и строгих движениях знати не было и намека на ту веселую и удалую пляску, что Кветка видела на постоялом дворе. Саму Кветку не оставляло беспокойство за шпильмана, навлекшего на себя гнев Гермара своей дерзость. После его ухода, несмотря на продолжающееся веселье, в воздухе витала буря. Кветке хотелось знать, о чем именно говорил Ульрих, кто такая Сёгрид, и почему Торхельм собирается мстить её жениху. У Ульриха узнать это невозможно: скорее всего, она никогда больше не увидит веселого шпильмана. Хвала богам, если ему удастся поскорее покинуть Сванберг. Кветка мысленно попросила родных богов помочь храброму Ульриху избежать яростной мести Гермара. Она горько усмехнулась про себя: еще день не сменился ночью, а она уже смотрит на Гермара с отчуждением и неприязнью, прося богов за бродячего шпильмана.
  Распросить Рольда не представлялось возможным - он может из осторожности промолчать, а вот Ренхильд...
  Смышленая и добросердечная Ренхильд с лучистой улыбкой сразу же понравилась Кветке, напоминая ей сестру Предславу. Кветка улыбнулась под покровом, взглянув на раскрасневшуюся от пляски Ренхильд.
  Гермар, не выпуская из рук серебряный кубок, сидел мрачнее тучи, изредка бросая хмурые взгляды на гостей и Йохна со свитой. Он, казалось, вовсе забыл о невесте.
  Вскоре в трапезную внесли свечи в тяжелых подсвечниках и факелы. Сердце Кветки тоскливо сжалось, едва она увидела в открытых настежь окнах, как солнце почти скрылось за темным лесом.
  Рольд, поклонившись кёнигу и Кветке, торжественно молвил:
  - Сиятельный Гермар и Эмбла, в этот радостный для всего Гримнира день, жители Сванберга по древнему обычаю принесли свои дары на свадебный пир молодой четы!
  Все выжидательно посмотрели на кёнига. Гермар все с тем же мрачным видом повелительно махнул рукой. Рольд еще раз отвесил поклон и хлопнул в ладоши. Заиграли свирели, двери залы распахнулись, и в них стали поочередно входить люди.
  Теперь ничего не мешало Кветке разглядеть подданных Гермара. Пришедшие с дарами люди были в большинстве своем высокого роста, светловолосые, с серыми или голубыми глазами, встречались и рыжеволосые. Они мало отличались от народа Кветки. Лишь их речь, украшения да крой одежды были иными.
  Все ремесленники Сванберга по стародавнему закону объединились в унии по роду ремесел. Вот и сейчас уния кузнецов преподнесла кёнигу меч и доспехи, а Кветке - дивной работы украшения. Рольд называл унии, и их мастера в праздничных одеждах выходили вперед и с глубоким поклоном делали подношения. Гермар, казалось, подзабыл дерзость шпильмана, ибо с каждым преподнесенным ему отрезом дорогой ткани и бочонком вина он всё милостивее кивал посланникам уний. Когда поток даров от горожан иссяк, настал черед вельмож и приглашенных на пир гостей. Росалия шепнула Кветке, и та поднялась из-за стола, встав рядом с Гермаром. Каждый из вельмож глубоко кланялся и просил принять в знак верности и на счастливое супружество дары.
  Невеста порядком устала от душного плена покрова, от множества незнакомых лиц вокруг и звуков чужой речи. Но она не замечала усталости, со смятением думая о том, что ей в скором времени предстоит остаться в опочивальне с Гермаром наедине.
  Наконец, Йохн поднялся со своего места, и, подойдя к чете новобрачных, взял их ладони в свои. В наступившей тишине храмовник затянул молитву. Закатив глаза, слуга Единоликого благословил жениха и невесту на отбытие в опочивальню.
  Когда гости встали из-за столов, и холодные пальцы Гермара коснулись её ладони, сердце Кветки бешено застучало. Она шла за кёнигом, словно в тумане, видя расступающихся перед ней с поклоном риттеров и вельмож. Впереди них шел оруженосец Гермара с факелом в руке. Мрачные темные переходы замка, по которым они шли, были под стать чувствам и мыслям девушки. Гермар шел на шаг впереди Кветки, не проронив ни слова. Она и без слов понимала, что этот неприятный человек, ставший её мужем, испытывает к ней лишь холодное отчуждение, за всё время не сделав попытки увидеть её лица. От этих мыслей в ней взыграла уязвленная гордость, разом заставившая умолкнуть волнение, усталость и обиду.
  Внезапно Гермар остановился у проема, за которым виднелась лестница. Оруженосец нерешительно замедлил шаг и вопросительно посмотрел на своего господина. Гермар нетерпеливо взял факел у слуги, и, жестом приказав ему остаться, пошел вверх по винтовой каменной лестнице. Кветка, подхватив подол платья, последовала за кёнигом. Это была лестница, ведущая в её покои. Перед дверью, ярко освещенной двумя факелами, они увидели молодого воина, который охранял покои Кветки. Его кольчуга и меч слабо поблескивали в отблесках огня. Он, видимо, не ожидал увидеть здесь господина и госпожу, от неожиданности замерев на месте. Гермар, ступая широкими шагами, вдруг остановился и резко повернулся к Кветке. Его рука цепко ухватила запястье девушки.
  - Сиятельная госпожа, - насмешливо и зло начал он, - вот вы и в Гримнире. У вас - все привилегии кёнигин и мое имя, у меня - ваше приданное. Вы вольны делать всё, что угодно, кроме одного: никогда не рассчитывать на мое внимание к вам.
  Видя, что Кветка не отвечает, и, решив, что она напугана, он снисходительно расхохотался.
  - Мне говорили, что дочь Воибора не обделена умом... Жалкие льстецы как всегда лгут, - лениво заметил он. - У вас впереди долгие одинокие ночи: можете посвятить их шитью или молитвам Единоликому - он вознаграждает целомудрие.
  Довольный своими язвительными словами, Гермар зло рассмеялся, развернулся и стремительно спусился по лестнице. Перед дверью в опочивальню остались Кветка и страж, который слышал каждое слово кёнига до последнего. Он выглядел еще более смущенным и ошеломленным, чем Кветка. Воин был еще совсем юн, едва ли старше Кветки, с гладкими щеками и коротко остриженными светлыми волосами. В его глазах Кветке почудилось сочувствие.
  Она поспешила в опочивальню и закрыла тяжелую дверь на засов. Огонь в очаге почти потух, в раскрытое окно заглядывал тонкий месяц. Подбросив дров в очаг, Кветка принялась нетерпеливо срывать с себя облачение и украшения. Первым полетел на каменный пол покров, за ним пояс. В голове шумело, все тело болело от неудобной одежды и тяжелых украшений. Кветка была голодна, а болеё всего подавлена всем произошедшим.
  Слова и поступок Гермара были оскорблением для Кветки и её семьи. Случись такое в Негже, Гермар смог бы искупить подобное лишь кровью. Но её родная земля и родичи были далеко, они не могли вступиться за Кветку, тем более по всем законам она теперь принадлежала роду Гермара, пусть и условно. Кветка в сердцах запустила венцом в стену: будь она мужчиной, Гермар жестоко бы поплатился за свое коварство.
  Мать всегда повторяла, что боги даровали мужчине сильное и выносливое тело. Залог его победы бесстрашие и стремление идти до конца, сильный дух и несгибаемая воля. Сила женщины в добром нраве, нежности и терпении. Мать надеялась, что дочь, обретя мужа, всегда будет под его защитой, потому учила ее терпению и мудрости. Вышло так, что именно ее муж враждебен ей. Сегодня она не может ответить за жестокое оскорбление, а завтра, не ровен час, ей придется искать защиты от него. Кветка горько улыбнулась, жалея, что у нее нет сильных рук и крепкого тела воина, чтобы защитить себя. Доброта и терпение не те добродетели, что помогут ей одержать вверх.
  Она подошла к расписному сундуку и, достав из-под платья ключ на тонкой цепочке, отперла его: здесь лежали её украшения, снадобья и травы, в которых она знала толк. Но самым главным её сокровищем были книги. На самом дне сундука, завернутый в льняную пестрядину, лежал легкий короткий меч, подарок брата. Кветка, затаив дыхание, вынула меч на свет, пробуя его в руке и любуясь игрой клинка в свете очага. Повернув оружие, она увидела в гранях отражение своего лица. В своих глазах Кветка увидела затаенную обиду и слезы. Золото рассыпавшихся по плечам волос играло и переливалось от сполохов огня. Кветка вдруг улыбнулась своему отражению. Она не умела управляться с мечом, оружие крепко в мужской руке. Подарок брата был оберегом и доброй памятью о покинутых родичах. Меч вернул ей спокойствие и ясность мыслей, словно она вновь была в родной стороне с дорогими её сердцу людьми.
  Если поразмыслить, то кёниг Гримнира не вызывал у неё ни приятия, ни уважения, что уж говорить о нежных чувствах. А его пренебрежение молодой женой было Кветке на руку, ибо она не привыкла кривить душой. Самое главное для неё - разрешение Гермара делать то, что ей заблагорассудится.
  За дверью послышались тихие шаги и стук. Кветка взяла меч. Неслышно подойдя к двери, она откинула засов и чуть приоткрыла дубовую дверь. За дверью стояла взволнованная Ренхильд.
  - Госпожа, что случилось?! Он обидел вас? - воскликнула Ренхильд, едва увидела простоволосую кёнигин с мечом в руке.
  - С чего ты взяла? - дружелюбно осведомилась Кветка.
  - Кёниг сразу же вернулся, после того, как вы оба покинули трапезную... Мы решили, что что-то случилось. У него был такой торжествующий вид, - растерянно молвила девушка, испытывающее оглядывая Кветку с ног до головы.
  - Случилось лишь то, что Гермар пренебрег мной.
  Ренхильд опустила глаза, словно зная, что так и должно было случиться.
  - Я принесла вам поесть, вы голодны, госпожа, - глухо сказала та.
  - Рейнхильд, где сейчас кёниг? - Кветка взяла ее за руку, пытаясь заглянуть в глаза.
  - Он только что уехал с отрядом своих риттеров и Дагвором, - немного помедлив, молвила, наконец, Ренхильд. У девушки был крайне смущенный и несчастный вид, что заставило Кветку продолжить распросы.
  -Что же гонит твоего господина в глухую ночь прочь из замка? - голос Кветки чуть дрожал от волнения.
  -Ах, госпожа! - вскричала Ренхильд и с отчаянием посмотрела на Кветку. - Вы столь молоды и хороши собой, как я могу отравить вашу душу правдой?
  Кветка слегка растерялась от слов девушки. В то же время она чуть улыбнулась, вновь подметив, что решительно все жители Северных пределов любят говорить красноречиво и с чувством.
  - Ренхильд, я одна, на чужбине, без своих родичей. Я мало знаю ваши обычаи и нравы. По нашим законам... - Кветка осеклась, вспомнив, что уже не принадлежит отцу и Негже, - ...по законам Негжи, Гермар нанес мне страшное оскорбление, но здесь некому за меня заступиться. Шпильман Ульрих, которого я встретила на постоялом дворе, сказал, что я могу положиться на Рольда, а раз так, то я надеюсь на то, что и ты не скроешь от меня правду.
  Ренхильд с нескрываемой жалостью смотрела на Кветку, а когда голос кёнигин чуть дрогнул, и она поспешно отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, девушка всплеснула руками.
  - Дядя просил ничего не говорить вам раньше срока. Он совсем вас не знает, а ведь бывает и так, что правда о муже повергает невесту в отчаяние! Но теперь я вижу, что неведение мучает вас более всего.
  Ренхильд чуть помедлила, словно ища особые слова или собираясь с духом.
  - Гермар ускакал в родовой замок Дагвора. Ни для кого здесь не тайна, что он ездит туда ради его сестры Ингвы. Она не так хороша собой, чтобы покорить риттера с первого взгляда. Боги отдали всю красу её брату Дагвору. Но здесь другое: мать Ингвы, Хьёрдис - хэкса, колдунья. Она с помощью зелья внушила такую страсть Гермару, что тот готов пойти на всё по одному слову Ингвы.
  Лицо Ренхильд, на котором плясали тени от свечей, выражало едва сдерживаемый гнев, и она продолжала, чуть торопливо, едва слышным шепотом, словно боясь не успеть рассказать всё то, что терзало её долгое время.
  - После заката Гермар со своими риттерами и Дагвором мчатся в Моосхольм. Там они пируют и веселятся всю ночь, а во главе стола подле Гермара сидит темноволосая Ингва и Дагвор с Хьёрдис. Хьёрдис мечтает о венце Гримнира для своей дочери. Ей мало того, что Дагвор неотступно находится при Гермаре и влияет на все его решения. Часть казны Гримнира давно перекочевала в сундуки Хьёрдис в подвале Моосхольма. Но и этого ей мало. С каждым годом казна пустеет, а оброк становится все более непосильным для народа. Когда в двух селах на границе вспыхнул голод, Хьёрдис намекнула кёнигу, что он может поправить свои дела выгодным браком. Зная Гермара, никто из кёнигов не отдал бы за него свою дочь, и Гермар стал искать невесту в далеких землях.
  Ренхильд вдруг смутилась и, потупив глаза, стала с волнением перебирать пальцами кожаный поясок с серебряными привесками.
  Кветка, внимавшая словам девушки, поняла её волнение. Она ласково тронула ладонь Ренхильд:
  - Ренхильд, продолжай.
  - Госпожа, я слышала, что Гермар по-прежнему намеревается сделать однажды кёнигин Ингву.
  Кветка вскочила и зашагала туда-сюда, не в силах совладать с гневом. Ей показалось, что она, как птица, взлетевшая к солнцу, вдруг попала в силки, из которых не выбраться.
  Она догадывалась, что поможет Гермару взять в жены Ингву, при том, что закон разрешал иметь лишь одну жену. Кветка верила Ренхильд, ибо всё, что ей довелось узнать о Гермаре, и всё, что она увидела воочию, говорили о том, что кёниг был способен на какую угодно подлость и низость ради своих желаний.
  Кветка уже во второй раз пожалела о том, что она не мужчина и не может бросить вызов Гермару и расправиться с ним. Теперь речь шла не только о её гордости и чести, но и о жизни. Отныне Кветку ждет другой поединок с Гермаром, не честный и открытый бой, а долгое противостояние, где оружием Кветки станет её осторожность и разум.
  
  ***
  Ранним утром в поварнях замка уже кипела работа: ярко горели три очага, за длинными дубовыми столами служанки в передниках чистили рыбу и коренья, размалывали травы и месили тугое тесто.
  Румяная и пышная Эста, распоряжавшаяся поварнями и кладовыми, добродушно ворчала на нерасторопных служанок:
  - Что за наказание! Поворачивайтесь! Скоро кёниг и кёнигин проснутся и пожалуют к утренней трапезе. Герд, подбрось в очаг дров, да почисть котлы, которые ты оставил грязными после праздничного пира, удрав веселиться в город!
  Веснушчатый длинноногий Герд, которому минула шестнадцатая весна, нехотя поплелся за вязанкой хвороста, сладко потягиваясь на ходу.
  - Эста, видела бы ты, как праздновали свадьбу кёнига в городе! Бочки с пивом из кладовых Гермара выкатывались одна за другой, а у городских стен в ямах жарилось отменное мясо! Никогда не видел столько шпильманов, а какие красивые у бродячих шпильманов плясуньи!
  Герд мечтательно закатил глаза, и стал приплясывать на месте, вспоминая вчерашнее веселье. Запнувшись о вязанку хвороста, он неуклюже взмахнул руками и упал под дружный смех служанок.
  Громче всех хохотала Эста, ударяя себя по бокам.
  - Герд, от чего крепче хмель: от девиц или пива?
  - Мой брат, оруженосец у риттера Астера, рассказывал мне, что кёниг был мрачнее тучи на свадебном пиру, особенно его разгневал шпильман Ульрих. Да и свадебный пир больше походил на похоронный,- понизив голос, сообщила одна из служанок.
  Эста отложила недочищенную луковицу и всплеснула руками.
  -Ульрих красив как бог, а когда он поет... - женщина закатила глаза и прижала ладонь к пышной груди.
  - Я слышала, что кёниг ускакал с риттерами еще ночью, - решила вмешаться в разговор темноволосая повариха, месившая тесто.
  Эта новость заставила всех ненадолго оставить свою работу. Служанки принялись обсуждать услышанное, но Эста, цыкнув на них, заставила всех замолчать взмахом руки.
  - А ну, живо за работу! Мало ли кто что говорит, - снисходительно проворчала женщина. - А ты, Фрёд, меньше рассказывай в этих стенах, что слышишь от своих ухажеров. Ненароком можешь поплатиться за свою болтовню и любопытство.
  Эста была строга к челяди, но все любили её за добрый и веселый нрав. Она крепко держала хозяйство замка, стараясь не вмешиваться в дела знати и кёнига. С раннего утра и до первых звезд на небе её зеленое платье и светлый передник мелькали во всех уголках замка. С самого детства работая в поварнях замка, Эста научилась всё успевать и содержать в полном порядке.
  - Герд, натаскай воды в кадку, да принимайся за котлы, - приказала Эста, помешивая черпаком густую похлебку в очаге.
  Глянув на слугу, она обнаружила, что тот таращится во все глаза на дверь поварни. Обернувшись, Эста увидела на пороге двух девушек. Она сразу узнала Ренхильд. Рядом с ней стояла незнакомка в сизо-синем бархатном платье. Эста вмиг признала в ней благородную девицу, хотя в ней не было и намека на высокомерие. Незнакомка окинула поварню любопытным взором. Обе были свежи и веселы, с тщательно убранными волосами и в легких накидках, защищавших от предрассветной прохлады.
  Эста радостно всплеснула руками и поспешила к девушкам.
  - Что за ранние пташечки к нам пожаловали, - с улыбкой заключила она Ренхильд в свои широкие объятия. - Ренхильд, помню, тебя девочкой не заставишь так рано встать. Что ж, проходите скорее и садитесь у очага. У меня для тебя и твоей подруги припасены отменные яства. Утренняя трапеза еще ох как не скоро!
  Эста, подхватив за руки девущек, увлекла их за собой к пылающему очагу, недалеко от которого стоял стол и лавка. Обе весело переглянулись.
  - Эста, спасибо, мы и впрямь голодны, но...кёнигин Эмбла желает, чтобы ты показала нам все кладовые, поварни и погреба, - придав голосу как можно большую серьезность, промолвила Ренхильд.
  Эста с недоверием воззрилась на Ренхильд, а потом на Кветку. Как только она удостоверилась, что Ренхильд не шутит и перед ней стоит кёнигин, Эста поклонилась и, опустив глаза, промолвила:
  - Прошу простить меня, ваше величество.
  - Ренхильд сказала мне, что лучшей хозяйки замка не сыскать, - дружелюбно ответила Кветка.
  Эста, внимательно посмотрев на кёнигин, тут же оттаяла, вновь став веселой и шумной.
  - Да, госпожа. Только теперь ключи от всех дверей принадлежат вам как хозяйке. Да если поглядеть, то вы хозяйка не только замка и Сванберга, но и всего Гримнира.
  После непродолжительной трапезы Кветка, Ренхильд и Эста отправились осматривать замок. Осмотр продлился до самого полудня. Еще вчера многочисленные темные переходы и лестницы казались ей запутанными, а сам замок огромным. Но стоило ей не спеша пройти его с Эстой вдоль и поперек, побывав во всех помещениях кроме покоев кёнига, как стало ясно, что замок не так велик, устроен просто и основательно.
  Замок Мохейм был построен на скале основателями прежней династии кёнигов. Погреба, подземелья и кладовые прорубались прямо в скале, от чего в них всегда было прохладно и сухо. Стены и башни складывались из белых камней добытых тут же, от чего замок с его главной сторожевой башней Вакт походил на белокрылого лебедя, плывущего над городом и темными лесами. Стены замка были необычайно толстыми, с узкими бойницами. В Мохейм вели одни единственные укрепленные ворота, окованные железом. Сразу за воротами располагался большой двор с глубоким колодцем, выдолбленным в скале. Кветка подивилась упорству и искусству строителей, которые отвоевывали у скалы аршин за аршином, стараясь добраться до воды. Оно и понятно: остаться без воды во время осады - верная гибель.
  Во дворе располагалось множество помещений: тут были поварни, конюшни, псарни и множество других построек, назначение которых Эста объяснила кёнигин. Пройдя через небольшой проход под окнами покоев, можно было попасть в малый двор замка, где с одной стороны высился храм, а с другой - высокое крыльцо, ведущее в покои замка. Весь двор просматривался из решетчатых окон и крытых тесом переходов. За решетчатой калиткой позади храма был разбит небольшой сад прямо на скале. Видя радость Кветки, Эста грустно заметила:
  - Этот сад был разбит по приказу кёнига Алрика для его любимой молодой жены, которая проводила здесь все свое время. Он был последним из кёнигов династии Рагнов. Когда сюда пришел с войском Игмар, защитники Сванберга стояли насмерть, держа осаду. Когда кёниг был смертельно ранен и испустил дух на руках у молодой жены, кёнигин Норфрида одела его доспехи и встала в ряды защитников замка, дабы те видели, что их господин не погиб и не утратили боевого духа. Когда враги ворвались в замок, началась страшная сеча. Каждая пядь в замке была залита кровью. Госпожа погибла в сражении. Когда доспехи сняли, все увидели, что под ними прекрасная Норфрида.
  Кветка обвела взглядом сад, который хранил воспоминания об Алрике и Норфриде. Поведанное Эстой поразило её до глубины души. В сердце Кветки поселился огонь холодной ненависти к Гермару и его предкам, сеявшим смерть и вражду только из-за того, что кто-то поклонялся другим богам. Нет, не вера заставляла Игмара убивать, жечь и истреблять. Жажда чужого поклонения, быстрой наживы и безграничной власти - вот вера Игмара и его недостойного потомка Гермара.
  Кветка спрашивала обо всем, внимательно слушая Эсту и тщательно осматривая всё, что они видели. Эста была удивлена осведомленностью Кветки. Услышав, что в доме своего отца Кветка сама сидела за ткацким станком и готовила пищу, Эста была поражена.
  - Не удивляйся, Эста, - улыбнулась Кветка. - В моих краях так заведено: дочь правителя должна быть лучшей не столько в богатстве одеяний, сколько в шитье, врачевании ран и за ткацким станком.
  Передав тяжелую связку ключей кёнигин, Эста в конец уверилась, что лучшей кёнигин Гримниру и пожелать нельзя. Да только за что Единоликий наградил Эмблу таким мужем? Эста не могла найти ответ.
  Осмотрев замок, Кветка забралась на самый верхний ярус зубчатой крепостной стены, где день и ночь несли дозор стражники, прохаживаясь вдоль стен. За Кветкой с готовностью последовала Ренхильд, после того как Эста вернулась к своим делам. Здесь наверху всегда гулял сильный ветер. Ренхильд плотнее закуталась в плащ, стараясь поймать разлетающиеся полы одежды. Кветка не пыталась скрыться от ветра, с радостью подставляя ему свое лицо. Плащ за её спиной трепетал и хлопал, словно крыло. Перевитые жемчужными нитями и заплетенные в косы волосы летели по ветру, грозя вот-вот рассыпаться по плечам. Перегнувшись через край стены, Кветка смотрела вниз на кривые улочки города и дома, чьи серые черепичные крыши сливались в один пестрый лоскутный ковер. По улицам сновали люди и повозки. За городской стеной поднимались безбрежные леса.
  Всматриваясь в гущу лесов, Кветка изредка замечала тонкий дымок - там было селенье. Значит, где-то рядом пролегал большак, по которому Кветка приехала сюда. Она подметила, что в Северных пределах люди селились лишь у трактов или на берегах рек.
  Там, где небо сходилось с землею, едва угадывалась голубая полоса студеного северного моря. Кветка слышала о больших городах на берегах моря, где кипела торговля и каждый месяц проходили шумные, многолюдные торжища. На них съезжались купцы и простой люд со всех концов и весей Северных пределов, а торговые драккеры заморских купцов причаливали каждый день. Однажды отец взял её с собой на осеннее торжище в Кряж. Многолюдье, веселый наигрыш сопелей, запах костров и вкус сладких пряников припомнились Кветке. Тоска по дому сжала её сердце. Ей вдруг захотелось обратиться птицей, легко оттолкнуться от края стены, взмыть ввысь к самому солнышку и полететь в родные края, что снились ей каждую ночь с самого дня отъезда. Чтобы унять тоску, она обратилась к Ренхильд, которая тоже смотрела вдаль затуманенным взором:
  - Ренхильд, граница Гримнира на берегу моря?
  - Нет, Кветка, там владения кёнига Торхельма, - живо отозвалась Ренхильд, которую Кветка попросила звать её родным именем. - На берегу стоит город Нордбьёрг, один из богатейших в Северных пределах. Сванберг не сравнится с ним. Торхельм сын Альдора имеет сотни боевых драккеров. Сейчас он ни с кем не воюет, потому его легкие драккеры плавают в такие далекие края, куда еще никто не решался заплывать.
  Кветка вдруг вспомнила о словах Ульриха на свадьбе. Это было вчера, но сейчас ей казалось, что с тех пор прошел год.
  - Ренхильд, - перебила Кветка. - Кто такая Сёгрид? Что за месть ждет Гермара от Торхельма?
  Ренхильд этот вопрос застал врасплох. Её лицо от волнения покрылось красными пятнами. Она опасливо оглянулась по сторонам.
  - У кёнига Торхельма есть знатный военачальник, благородный Рунольф. Он участвовал во всех военных походах отца Торхельма. Говорят, он считает его своим вторым отцом. Сын Рунольфа, Лотар, лучший друг Торхельма, а дочь Сёгрид была ему дорога, как сестра... Сёгрид осенью просватали за молодого и знатного жениха. Она сама выбрала его по сердцу. Перед свадьбой она втайне от отца поехала к Белым камням, поклониться богам, попросить богиню Фригг о счастье. Белые камни лежат совсем недалеко отсюда в лесу.
  Ренхильд внезапно замолчала и пристально посмотрела вдаль, словно стараясь прогнать наворачивающиеся слезы.
  - Сёгрид нашли бездыханной на самом дне обрыва под скалой. Пять воинов, сопровождающих её, были перебиты, - со злым отчаянием бросила Ренхильд.
  Кветка молчала, удрученная услышанным. И темные леса, и горы, и белые стены замка вдруг показались ей не завораживающими, как прежде, а мрачными и тоскливыми. Была в словах девушки какая-то недосказанность. Ренхильд напряженно молчала, закусив губу. От её легкости и веселья не осталось и следа. Поймав внимательный взгляд кёнигин, она вздрогнула и то ли всхлип, то ли стон вырвался из её груди.
  -Ренхильд...- Кветка с изумлением увидела, как Ренхильд, закрыв лицо ладонями, медленно сползает на каменный пол. Едва успев подхватить рыдающую девушку, Кветка принялась легонько тормошить её за плечи.
  - Ренхильд... Ренхильд!
  - Кветка...наши матери с Сёгрид из одного рода...
  Ренхильд рыдала, с трудом выговаривая слова. В её рыданиях было столько боли и отчаяния, словно Сёгрид была ей родная сестра, а не дальняя сродница.
  - Кто же сотворил такое, Ренхильд? Убийц нашли? - прошептала Кветка, теснее прижимая плачущую Ренхильд.
  Ответом ей был новый поток слез. Силясь совладать с собой, девушка хрипло проговорила, давясь слезами:
  - Рунольф прискакал к Гермару, требуя найти им тех, кто сделал это! Гермар сказал, что это нежить. Но они были убиты мечами и кинжалами, хотя кто-то и старался выставить всё так, что это был вервольф. Рунольф не поверил ему и указал на следы оружия на телах воинов. Гермар сослался на разбойников и пообещал их поймать и казнить. Много позже Дагвор поймал двух бродяг. Их пытали и поспешно казнили...
  Рукав платья Кветки вымок от слез Ренхильд. Она крепко обняла подругу и, внутренне холодея, медленно спросила:
  - В гибели Сёгрид виноват Гермар?
  Ренхильд перестала рыдать и подняла на Кветку глаза полные муки и тоски.
  - Я не могу более молчать об этом. Никто не знает точно, а Рольд только догадывается. Дагвор давно заглядывался на Сёгрид. Его мать решила, что она должна достаться Дагвору, а вместе с ней и её приданное.
  Как это было знакомо Кветке! Она на миг потеряла дар речи от гнева.
  - ...Они напали на Сёгрид на пустынной лесной дороге у Белых камней. Стража была сразу же перебита. Сёгрид ранила кинжалом Дагвора, вырвалась и убежала в лес. За ней гнались. Дагвор и Гермар настигли её у скалы. Сёгрид, спасаясь от них, полезла наверх и в сумерках сорвалась вниз!
  Ренхильд закрыла ладонями лицо.
  - Откуда ты всё это знаешь?! - Кветка встряхнула хрупкую Ренхильд, страдая не меньше её.
  - Кёрст... он был тогда вместе с ними, он рассказал мне. Кветка, Кёрст любит меня и никогда не причинил бы зла Сёгрид. С той поры он лишился покоя, и не знает его до сих пор. Он поделился этой тайной со мной.
  Кветка вспомнила светловолосого риттера из свиты Гермара.
  - Ренхильд, если Торхельм собирается мстить Гермару, значит, он тоже знает, кто на самом деле виновен в гибели Сегрид.
  Ренхильд вдруг встала на колени и, умоляюще глядя на Кветку, схватила её за руки:
  - Госпожа, умоляю! Я рассказала вам всё это, чтобы вы знали: Кёрст не виновен в гибели Сёгрид! - отчаянно зашептала Ренхильд. - Я страшусь одного: если Торхельм придет сюда, он уничтожит всех из свиты кёнига! Я должна спасти Кёрста, должна! Даже мой дядя не знает правду, а тебе я рассказала в надежде на справедливость и милость.
  Так вот кто стал причиной её отчаяния и волнений.
  Кветку отвлек звук рога Гермара. Небольшой отряд кёнига выехал из-за леса и направился к городу. Скакавший впереди всадник в черном плаще вновь протрубил в рог, и ему ответили с башни у городских ворот.
  - Ренхильд, кёниг возвращается!
  Кветка подняла Ренхильд, помогая встать ей на ноги.
  - Ренхильд! - Кветка решительно посмотрела в глаза девушке. - Гермар ответит за все перед богами и людьми. Поверь мне! Никто не услышит от меня того, что я узнала от тебя. Обещаю, я помогу тебе и твоему возлюбленному...ведь Кёрст твой возлюбленный?
  Ренхильд зарделась и смущенно уткнулась в плечо Кветки.
  - А теперь идем, я не хочу встретить его и Дагвора во дворе.
  Ренхильд всхлипнула и улыбнулась Кветке сквозь слезы, кивая. Они поспешили в покои Кветки, где её уже ждал торговец тканями.
  Увидев кёнигин, он поклонился и с угодливой улыбкой принялся разворачивать всевозможные отрезы. Присутствовавшие при этом девицы ахали от восторга и наперебой примеряли себе и Кветке дорогие ткани. Ренхильд при девицах и Росалии старалась быть по-прежнему веселой, наперебой расхваливая шелк и парчу. Девушки сняли с Кветки мерки, ибо обычай запрещал портному прикасаться к кёнигин, а торговец, чинно занеся все на восковую дощечку тонким писалом, пообещал принести в замок пару готовых платьев уже завтра. Едва торговец покинул покои Кветки, как на пороге появился Кёрст, с поклоном сообщивший, что кёнигин ждут в трапезной. При виде него Ренхильд зарделась и опустила глаза долу. От Кветки не укрылся нежный взгляд, брошенный риттером Ренхильд. Кветка с тоской предвкушала обед с Гермаром и его приспешниками.
  ***
  Она спустилась в трапезную в сопровождении Ренхильд в травянисто-зеленом шелковом платье, подаренном ей на свадьбу Росалией. Волосы кёнигин были убраны в две косы и уложены венцом вокруг головы. Немного подумав, Кветка все же надела венец, дабы новоиспеченный муж не спутал её с другими девушками.
  Когда они появились в трапезной, гости и кёниг уже заняли свои места. Кветка, войдя, повыше подняла голову и расправила плечи, унимая трепет в груди. У порога их встретил Рольд, который громко и торжественно провозгласил:
  - Кёнигин Эмбла!
  Гости поднялись и склонились в учтивом поклоне. Кветка легко и быстро прошла мимо них к своему месту, которое находилось на другом конце стола напротив Гермара. Она чувствовала, что на неё обращены взгляды всех присутствующих. Слуга поспешил придвинуть ей резной тяжелый стул с высокой спинкой. За длинным столом темного дуба восседали вместе с молодой четой двадцать риттеров кёнига, самые знатные семейства Сванберга, Рольд с Росалией и Ренхильд, Хельгот с племянником и Йохн. Кветка, понимая, что её впервые видят без покрова, была смущена и взволнованна.
  На лицах некоторых риттеров она заметила восхищение и любопытство, а вот Йохн подозрительно и недоверчиво наблюдал за ней, словно надеясь, что она вот-вот вскочит на стол и превратиться в одно из порождений Темного, о кознях которого он столько раз вещал в проповедях.
  Кветка лишь раз мельком взглянула на Гермара с Дагвором. Взгляд обоих был пристальным и тяжелым. Лишь Рольд и Росалия одобряюще улыбались ей. Гнетущее молчание прервал скрипучий голос Йохна, который воздел руки и провозгласил благодарность Единоликому за ниспосланную трапезу, после чего расторопные слуги засновали, наполняя кубки и миски яствами. Кветка почувствовала, что голодна, и, чуть пригубив яблочного вина с приправами, принялась за еду. Трапеза проходила в гнетущем молчании. Обведя гостей свинцовым взглядом из-под опухших век, кёниг произнес:
  - Дагвор, завтра на рассвете я намереваюсь выехать на охоту. Пусть ловчие загонят оленя вблизи Моосхольма. Мои охотничьи псы засиделись на псарнях.
  - Все будет исполнено, мой кёниг, - подобострастно склонил голову Дагвор.
  - Рольд, завтра ты будешь сопровождать кёнигин на охоте: женщины часто находят отвращение в этой забаве, и им не под силу долго находиться в седле, но госпоже придется привыкать к жизни моего двора, - желчно изрек Гермар, и, откинувшись на спинку кресла, вперил в Кветку самодовольный взгляд, в котором сквозил яд и вызов одновременно.
  Кветка смело и с достоинством подняла на Гермара ясные глаза, еле справляясь с возмущением. Она словно со стороны услышала свой звонкий голос, эхом разнесшийся по зале:
  - Мой господин, я с удовольствием буду на завтрашней охоте. Мой отец и братья всегда отдавали ей должное, потому мне с детства нравится охота.
  У Кветки на мгновение перехватило дыхание: в её голосе звучал скрытый вызов, так сильно было в ней негодование. "Так тому и быть!" - с веселым отчаянием подумала она и еще выше подняла подбородок, прямо глядя на Гермара. Что-то в её глазах заставило кёнига отвести взгляд, от чего он стал еще мрачнее. Неожиданно слово взял Рольд.
  - Мой господин, плохие вести с Северного моря. Наших купцов не пускают на пристани Нордбьёрга. Их корабли не могут пристать к берегу, а те, кто пытается проехать к морю через границу у Белых камней, останавливаются и отправляются назад. Они терпят огромные убытки и вынуждены вывозить товары не морем, а на повозках через другие земли. Там они рискуют каждый миг расстаться не только с имуществом, но и с жизнью. Глава унии купцов в отчаянии и просит вашей помощи и заступничества.
  Кёниг разгневанно поднял руку, унизанную перстнями, в знак тишины.
  - Рольд, неужто ничто не может быть решено без моего ведома?! Стоит мне появиться в замке, как к воротам мгновенно выстраиваются вереницы челобитчиков! Старый лис Гудмунд вспомнил о защите кёнига лишь тогда, когда Торхельм погнал всех его купцов со своих земель. А ведь было время, когда он отказал мне в просьбе о тысяче золотых!
  Гермар вскочил и в ярости ударил кулаком по столу. Несмотря на узкие плечи и обрюзгший вид кёнига, приборы подскочили и звякнули, а сам Гермар, опрокинув кресло, пошел прочь, расталкивая на ходу нерасторопную прислугу. Его риттеры все как один поднялись со своих мест и последовали за ним. В трапезной воцарилась тишина. Рольд спокойно обменялся взглядами с Росалией, видимо, привыкнув к вспыльчивому нраву кёнига.
  - Торхельм грязный язычник и богохульник! Как смеёт он чинить препятствия Гермару!? - сверкая взглядом, обратился к Рольду Йохн.
  - Отчего же он богохульник? - вырвалось у Росалии.
  Если бы взглядом можно было испепелять, то Йохн сжег бы Росалию дотла, свирепо воззрившись на неё. Но она и бровью не повела, как и её муж при гневе кёнига.
  - Разве не доходило до вас, что этот богохульник не посещает храм и не желает слушать проповеди?! Разве не он отказал храмовнику Бренну в постройке храма, сказав, что лучше построит десять новых драккеров?!
  Кветку не возмутило решение кёнига Торхельма. Она, поразмыслив, решила, что поступила бы также. Кветка не понимала стремление обитателей Северных пределов строить каменные гулкие храмы, в которых царил холод и полумрак, ведь в её стороне люди считали, что Боги слышат их везде, но были еще и священные рощи, ручьи и камни, что созданы волею богов и обладали чудодейственной силой. Догадываясь, что разговор, затеянный Йохном, перейдет в долгую отповедь, Кветка порывисто встала. Слуга, приставленный к ней, не успел отодвинуть стул. Все поднялись вслед за кёнигин. Сославшись на дела и сделав знак Ренхильд, Кветка вышла из залы во двор, где её догнала подруга.
  - Ренхильд, - Кветка обвела взглядом стены замка, окружавшие её со всех сторон с лазурным клочком неба наверху. - Я хочу посмотреть город, хоть немного побыть вне этих стен.
  Ренхильд удивилась, а потом с лукавой улыбкой взяла Кветку под руку.
  - Сегодня в городе с вечера и до самого утра люди будут праздновать вашу свадьбу. Да, да, - весело продолжила Ренхильд, поймав удивленный взгляд кёнигин, - в былые времена свадьбы государей праздновали месяц. Да и мой дядя с Росалией приглашают вас в свой дом, как самую желанную гостью.
  - Я принимаю приглашение, Ренхильд. Пусть оседлают мою кобылу. - Кветка едва сдерживалась, чтобы не кинуться со всех ног в свои покои переодеть неудобное платье.
  Она чинно проследовала мимо вельмож, отвечая благосклонным кивком на их глубокие поклоны. Едва дойдя до места, где её уже никто не мог видеть, она подхватила подол и бросилась со всех ног вверх по лестнице.
  ***
  Когда она спустилась во двор в простом льняном платье и тонком шерстяном плаще, её уже ждала запряженная серая кобылка Желка, на которой она приехала в Гримнир. Проделав большую часть пути в возке, Кветка истосковалась по своей смирной лошадке. Рольд помог Кветке вскочить в седло. Расправив поводья и складки одежды, Кветка мельком взглянула на одно из окон замка: в нем она увидела Дагвора, пристально наблюдавшего за ней.
  - Ренхильд и Росалия догонят нас, я сопровожу вас, госпожа.
  Советник сел на каурого жеребца и тронул поводья. Стражники поспешно распахнули перед ними ворота. Сразу за ними начиналась городская улица, мощенная серым камнем. Кветка ехала бок о бок с Рольдом, во все глаза глядя по сторонам.
  Дома были сложены из сероватого камня и крыты глиняной черепицей, но чем дальше они удалялись от замка, тем проще становились дома - люд победнее селился ближе к окраинам. Первый ярус домов здесь был сложен из камней, а второй - из деревянных балок, заполненных глиной и соломой, чисто побелен и вместо черепицы покрыт потемневшей от времени соломой.
  По улочкам мимо кёнигин и советника катили повозки и сновали люди. Завидев Рольда, встречный люд приветливо кланялся и с любопытством взирал на Кветку: что за юная госпожа едет с советником кёнига? Рольд, зная каждого жителя Сванберга в лицо, успевал отвечать на все приветствия и перекинуться парой словечек. Кветка вертелась по сторонам, стараясь рассмотреть всё, как следует: беседующих на дороге кумушек, торговцев с корзинами рыбы, стайки беловолосых ребятишек.
  Улица привела их на небольшую площадь с большим каменным колодцем посередине. На вид колодец был очень стар. Кветке показалось, что сквозь зеленый мох проступают полустертые руны.
  На площади прямо с телег шла бойкая торговля: здесь продавались и мясо, и рыба, и зерно с овощами, и соль с пряностями. В домах на первых ярусах были открыты лавки с разной утварью, тканями, оружием и украшениями. Вокруг было шумно и многолюдно, лаяли собаки и ржали лошади. В воздухе смешивались запахи соломы, навоза, рыбы и пирожков.
  - Это главное торжище Сванберга, моя госпожа. Сюда приезжают торговцы со всех сел окрест, едва открываются городские ворота, и уезжают перед самым их закрытием. Но сегодня ворота не закроются совсем: на улицах горожане будут дальше праздновать свадьбу. Обычай требует, чтобы все желающие могли гулять в мэтзелях и на улицах столько, сколько им заблагорассудится, славя союз кёнига и кёнигин.
  Кветка внимательно слушала советника, отмечая схожесть родных обычаев с обычаями Гримнира. За торговой площадью возвышался еще один храм, гораздо больше того, что был в замке.
  Рольд с довольной улыбкой наблюдал, с каким радостным изумлением взирает Кветка на торговую толчею вокруг. Рольд окликнул её, когда они подъехали к дубовым воротам каменного дома, чьи окна с тяжелыми ставнями смотрели на площадь. Кёнигин не ожидала, что советник живет в столь шумном месте. Кветка спешилась, и двое слуг тот час увели её лошадь. У крыльца дома их ждали Росалия, Ренхильд и три дочери Рольда.
  - Разве вы не следовали за нами? - изумилась кёнигин.
  - Рольд поехал длинным путем, чтобы вы смогли увидеть город, - улыбнулась Росалия.
  Рольд поклонился и повел Кветку под руку в дом. За ними последовали все остальные. Они вошли в просторные покои, стены которых были обшиты деревянными резными досками. На стенах висели тканые ковры, доспехи и оружие, какого ей еще не доводилось видеть. Коврами были застелены резные лавки у стола. Сам стол был накрыт хлебосольными хозяевами для дорогой гостьи. Обычай требовал как следует угостить гостью. Кветке отвели место подле хозяина дома во главе стола. Пока слуги вносили яства, одна из дочерей хозяина, достав из сундука гусли, принялась негромко играть, услаждая слух гостьи. Две младшие дочери, поначалу робевшие в присутствии кёнигин, понемногу осмелели. Самая младшая, которой едва ли было десять лет, вышла на середину комнаты и принялась неспешно кружиться под звуки струн. Она явно подражала придворным дамам, держа подол голубого платьица кончиками пальцев. Девочка была очень похожа на Росалию: рыжеволосая, с ясными глазами и россыпью веснушек на щеках. Родители, Ренхильд и сестры с умилением любовались ею. Заметив это, она немного смутилась, и, подбежав к отцу, по-детски забралась к нему на колени. Кветка впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности, словно она вновь оказалась в отчем доме.
  - Как твое имя? - шепнула Кветка с улыбкой, пока Рольд отвлекся, давая распоряжения.
  - Ивея.
  - Это тебе, Ивея.
  Кветка вложила в маленькую ручку серебряный гребешок с обережным узором. Подарок Кветки был с радость принят и тут же пущен в ход. Немного погодя, когда за столом принялись за еду и неспешные разговоры о податях и урожае Сванберга за последние двадцать лет, Ивея незаметно пробралась к кёнигин и тронула её за рукав. По-детски открыто и прямо глядя на Кветку блестящими глазами, она протянула девушке кожаный шнурок с серебряным вороном.
  - Это тебе. Она волшебная! Мне её дал сам Орвар! - гордо сказала маленькая госпожа.
  Кветка тут же надела отдарок на шею в знак того, что ответное подношение ей пришлось по нраву. Она не успела спросить её, кто такой Орвар, подарком которого Ивея так гордилась.
  После трапезы Рольд проводил гостью в смежные покои. Кветка понимала, что советник желает побеседовать с ней с глазу на глаз. Едва они остались наедине, Рольд пригласил её взмахом руки к широкому столу, на котором была расстелена кожа тонкой выделки, а на ней красками нанесены узоры. Приглядевшись, Кветка поняла, что перед ней не узоры, а горы, реки, моря и города, как если бы она обозревала землю с высоты птичьего полета.
  - Моя госпожа, - решительно начал он. - Дозвольте мне сейчас рассказать вам о том, что должно остаться в тайне, ибо если кто-то прознает о словах, что я намереваюсь произнести, это может стоить жизни не только мне, но и моим домочадцам.
  Темные глаза Рольда тревожно сверкали, а все тело было напряжено.
  - Говорите, благородный Рольд, - поспешно разрешила Кветка.
  - Моя кёнигин, мои предки живут на этой земле сотни лет, и всегда служили процветанию Гримнира. Правление династии Рагнов стало золотым временем для Гримнира, но потом её уничтожил Игмар, и с тех пор его потомки почти обескровили этот край, процветания которого я жажду также, как счастья для моих детей!
  Рольд, все еще статный и крепкий, сцепил пальцы так, что зазвенели драгоценные перстни.
  - Я мог оставить всё и уехать далеко отсюда, но как оставить землю, которую поливали потом и кровью мои пращуры сотни лет?! - в словах советника зазвенели затаенные горечь и боль, эхом отозвавшиеся в сердце Кветки. - Когда слова купцов о богатстве и мощи далекой страны Негжи дошли до ушей Гермара, он решил сосватать дочь Воибора. Не скрою - его целью было приданое, а не ваши добродетели. Я много слышал о Воиборе и его дочери... Я считал, что слух о ваших добродетелях весьма преувеличен, но увидав вас воочию, мне стало ясно, что ваш ум, красота и добрый нрав намного превосходят всё то золото, что Гермар получил от вашего батюшки. Я не могу допустить, чтобы свершились его гнусные замыслы, потому что вы и есть та, что послана богами из далеких земель для возрождения Гримнира. Я верю в это всем сердцем! Моя госпожа, Хельгот изменил путь, боясь не разбойников, а кёнига, который намеревался напасть на вас под личиной разбойника, и, погубив вас, завладеть золотом.
  Рольд со смятением наблюдал за ответом Кветки и не заметил на её лице ни страха, ни отвращения, ни возмущения. Она медленно отошла и распахнула тяжелые ставни, впустив ветерок и звуки торжища. Румянец сбежал с её щек. Скрестив на груди запястья с серебряными тонкими браслетами, она задумчиво смотрела куда-то вдаль.
  - Я догадывалась, Рольд. Ренхильд намекнула мне об истинных причинах нашего союза.
  - Я знаю, что произошло после свадебного пира, и о тех словах, что вам пришлось услышать от Гермара. Кветка, это позор для всего рода Гермара, а вместе с ним и для Гримнира. Это неслыханное дотоле дело! Главы благородных родов возмущены его проступком!
  Кветка обернулась на разгневанного Рольда: взгляд советника был полон сочувствия и гнева одновременно. Кветка вспыхнула от стыда, поняв, что весь Гримнир знает о том, что Гермар отказался от неё.
  - Великие боги! Кто вам рассказал об этом?! Ренхильд? - Кветка прижала ладони к пылающим щекам и отвернулась. Ей хотелось убежать из дома советника, из Сванберга, куда угодно - лишь бы подальше отсюда. Она боролась с душившими её слезами гнева.
  - Кветка, не вы должны стыдиться, а Гермар... - мягко начал Рольд, пытаясь успокоить её. - Нет, Ренхильд мне ничего не говорила. Я узнал это от стражника Вара, которого приставил охранять вас, - Рольд немного помедлил. - Знаю, это тяжкое оскорбление для вас, но и по нашим законам оно является не меньшим проступком. А для меня гораздо важнее сейчас уберечь вас от происков Гермара. Боги не были щедры, одаривая умом Гермара, но вот Хьёрдис способна на многое. Вы в опасности.
  Рольд по-отечески коснулся плеча Кветки. Она смотрела на него и не могла поверить своим ушам. Рольд называл её родным именем и говорил о богах, вспоминать которых считалось грехом, как она уже успела узнать. Она тепло улыбнулась ему.
  - Шпильман Ульрих поведал мне, что я могу доверять вам и Хельготу. Я полагаюсь теперь лишь на вашу помощь и волю богов.
  Советник облегченно вздохнул и радостно улыбнулся ей.
  - Завтра вы будете на охоте, и я прошу вас всегда быть подле меня или Хельгота. Надеюсь, боги помогут нам защитить вас, - в голосе советника сквозила отеческая забота и беспокойство. - Если вы пожелаете, то можете остаться сегодня в моем доме, а ночью своими глазами увидеть, как у нас празднуют свадьбу кёнига.
  Рольд благодушно отвесил юной госпоже поклон.
  - Благодарю за гостеприимство, - искренне обрадовалась Кветка. - Я бы хотела поехать на охоту утром с вами и Ренхильд, и я останусь в вашем доме, чтобы посмотреть на праздник.
  - Мой дом, моё имя и меч служат вам, госпожа, - с жаром изрек Рольд, и, опустившись на одно колено, взял её руку и коснулся лбом в подтверждение своих слов.
  
  ***
  Едва солнце стало медленно гаснуть на западе, как торговцы начали убирать товары и закрывать лавки. Прислуга из ближайших домов принялась мести камни, которыми была вымощена площадь. Со всех улиц к древнему колодцу стали стекаться толпы людей. Жители города были одеты празднично: юноши и мужчины в нарядных кафтанах и кожаных штанах, заправленных в мягкие высокие сапоги; женщины и девушки в цветастых платьях и расшитых передниках. На головах девушек были венки из белых весенних цветов, названия которых Кветка не помнила. Как только стало смеркаться, повсюду запылали яркие костры, выкатывались бочки с пивом, а кое-где уже слышались веселые звуки свирелей и гуслей.
  Они стояли с Ренхильд у раскрытого окна, ожидая, когда стемнеет и начнется празднество.
  - Вон там стоит благородный Анунд со своим семейством. Он богач и известный скряга, а его дочь столь глупа и некрасива, что, несмотря на все деньги её отца, жених так и не сыскался. А вон там в зеленом плаще с собольим подбоем казначей кёнига Норлиф. Он был вчера на свадебном пиру и во время танцев отдавил всем благородным девицам ноги.
  Ренхильд болтала без умолку, рассказывая Кветке о знати и самых известных горожанах Сванберга. Обе девушки были в самом добром расположении духа. Кветка на время позабыла обо всех своих бедах, словно их никогда и не было, а она была всё той же юной девушкой, беззаботно веселящейся с подругами. Они с Ренхильд условились надеть самые простые платья, чтобы вместе со всеми выйти на праздничные улицы и слиться с толпой горожан. Ивея принесла корзину цветов, и они все вместе сплели венки из белых фрёлей.
  Когда они вышли за ворота дома, было совсем темно, но площадь и улицы были ярко освещены факелами и кострами. Вокруг гулял и веселился люд, празднуя свадьбу правителя. Кветка, в простом платье и венке, ничем не отличаясь от остальных девушек, пробиралась сквозь толпу и держась за руку Ренхильд.
   На кострах жарились бараньи туши, источая дым и сочный запах, вокруг лилось пиво и хмельной мед, а ночной воздух был полон смеха, песен, звуков волынок и свирелей. От этого веселья и толчеи у Кветки кружилась голова, словно от хмеля. Ей было легко и весело, потому она задорно и звонко смеялась с Ренхильд над разухабистыми песнями шпильманов, полными метких словечек и шуток о кёниге Гермаре, и над балаганом, где двое шпильманов в шутовских нарядах изображали свадьбу Гермара и Кветки. Ренхильд потянула было прочь Кветку, но та отказалась.
  - Я хочу посмотреть, ведь никто не узнает.
  Вокруг дощатого помоста толпился разгоряченный люд, и на потеху толпе на нем плясал шпильман в разукрашенной личине и охапкой сена под рубашкой, которая изображала большой живот. На голове шпильмана была пакля, а подобие венца съехало на левое ухо. Шпильман плясал нарочито неуклюже и лениво, подражая кёнигу, что сопровождалось все новыми взрывами хохота в толпе. Громко и разудало играли свирели и волынки, а глашатай кричал:
  - И решил кёниг жениться на достойнейшей девице!
  На помост вышел другой шпильман, который должен был изображать невесту Гермара. На его голове торчала длинная золотистая кудель, щеки намазаны свеклой, а под женским платьем вздымалась пышная грудь. По толпе пронесся вздох одобрения, а шпильман-Эмбла принялся приплясывать, нарочито стыдливо пряча лицо за рукавом.
  - Из далеких из земель прибыла к нему девица! Но на ком кёниг женился? На девице?
  Шпильман-Гермар вытащил на помост сундук, в котором звенели монеты, и, крепко обняв его, закрыл глаза и громко захрапел.
  По толпе пронесся оглушительный хохот. Пока на помосте плясали и играли, от одного зеваки к другому ходила девица в пестрых одеяниях и с распущенными волосами, собирая монеты, которые дождем сыпались в её подол.
  - На приданое позарился наш кёниг.
  - Ай да Ульрих!
  - Кёниг и впрямь сейчас сидит да подсчитывает, не прогадал ли!
  - Хоть бы сыновей наших вернул из Грёвлана! Продал, словно рабов, кайзеру!
  - Чего только не сделает ради звонкой золотой монеты!
  Кветка смеялась вместе со всеми над балаганом шпильманов. Ренхильд удивленно смотрела на неё - ей было неловко от того, что кёнигин видит шутовство шпильманов.
  - Кветка, - смущенная Ренхильд в очередной раз потянула девушку за рукав. - Уйдем отсюда, не слушай их.
  - Почему? Они говорят правду, - беззаботно пожала плечами Кветка.
  Под личиной Гермара она узнала Ульриха, и была рада тому, что целый и невредимый весельчак по-прежнему в Сванберге. Когда на помосте шпильманов сменили двое дюжих парней, которые закликали желающих попробовать молодецкую удаль в кулачном состязании, Ульрих, скинув личину и соломенный тюфяк, ловко спрыгнул с помоста на землю и шагнул сквозь толпу к кёнигин. Кветка не ждала, что он заметит её, потому от неожиданности чуть было не оступилась, но вовремя подоспевший шпильман удержал её от падения.
  - Добрый вечер, госпожа, - поспешно поклонился Ульрих, задорно подмигнув Ренхильд, чем заставил её зардеться.
  - Доброго здравия, благородный Ульрих, - приветливо кивнула Кветка.
  - Смею надеяться, что также нахожу вас в здравии и добром расположении духа, - добродушно усмехнулся шпильман. - Кёниг отпускает свою юную пригожую супругу гулять по городским темным улицам одну? - он понизил голос, чтобы стоящие вокруг зеваки не слышали его слов.
  - Разве в городе моего супруга я должна чего-то опасаться? К тому же я гуляю в сопровождении Ренхильд, - насмешливо бросила Кветка.
  - Если моей сиятельной госпоже будет угодно, я могу сопроводить вас и Ренхильд до замка - сегодня в городе полно пришлого люда со всех окрестностей.
  - Кёнигин вольна сама решать, что ей делать! - рассержено прошипела Ренхильд, не утерпев. - К тому же, мой дядя никогда не подвергнет госпожу опасности!
  Кветка подавила смешок, наблюдая нарочитую заботу Ульриха и недовольство подруги. На миг она глянула на холм, где высился замок с горящими факелами на сторожевых башнях - нет, возвращаться туда ей хотелось меньше всего. Она примирительно выставила руки между шпильманом и подругой.
  - В Сванберге есть мэтзель, где можно попробовать рамсид? - неуверенно спросила Кветка.
   Ответом ей были ошеломленные лица Ульриха и девушки, которые, казалось, вмиг позабыли о намечавшейся перепалке.
  ***
  В корчме "Два барашка", куда Ульрих привел обеих девушек, было также шумно и многолюдно, как и на улицах: все сидели на лавках за длинными столами, а разговоры и звон кубков сливались с веселыми звуками волынки. Несмотря на распахнутые ставни, через которые задувал прохладный ночной ветерок, было жарко от чадивших факелов, свечей и огромного очага в человеческий рост. Кветка с любопытством поглядывала на веселящихся жителей Сванберга из-за плеча Ульриха.
  - Ульрих, да тут яблоку негде упасть... - растерянно начала Кветка.
  - Конечно, ведь здесь варят лучшее пиво в городе! Да и во всем Гримнире. Хотя нет, лучшее во всех Северных пределах - я сам проверял, - понизив голос, самодовольно признался шпильман.
  Ренхильд рассерженно смотрела на него, не в силах простить ему столь простое обращение с Кветкой, но вслух она не выражала своего неудовольствия, памятуя о том, что в жилах Ульриха течет кровь кайзеров. Сама Кветка, привыкшая к тому, что в её родной стороне не было такого подобострастного поклонения перед правителем, смотрела на шпильмана как на друга, не забывая о том, что он первый поведал ей об истинной сущности Гермара и его намерениях.
  - Госпожа, - заметив негодование Ренхильд, нарочито величественно начал Ульрих. - Разве вы не вольны бывать в стольном городе Гримнира везде, где вам заблагорассудиться? Святая обязанность подданных встретить кёнигин самым достойнейшим образом.
  В его глазах плясали веселые огоньки.
  - Я лишь хочу остаться неузнанной. Не лучше ли найти не столь многолюдное место?
  - Госпожа, ваши опасения напрасны. Заявись сюда сам Темный, и его бы не заприметили в этой толпе.
  Ульрих, не дожидаясь согласия Кветки, направился вглубь корчмы, расчищая путь сквозь толпу.
  - Кветка, ты и впрямь намереваешься отведать здесь рамсид? - спросила Ренхильд, с осуждением глядя вслед Ульриху.
  - Намереваюсь и непременно это сделаю, - ответила Кветка и последовала за Ульрихом.
  Ренхильд ничего не оставалось, как идти за подругой, настороженно оглядываясь по сторонам.
  Завидев Ульриха в сопровождении двух благородных девиц, хозяин мэтзеля тут же проводил их к столу в самом тихом углу, рассыпаясь в любезностях. Едва они сняли плащи и удобнее устроились на деревянных лавках, расторопная служанка в чистом переднике принесла и поставила перед Кветкой огромный зажаренный бараний бок с горкой овощей. Ренхильд с Ульрихом нетерпеливо поглядывали на Кветку, словно ждали, что она вот-вот набросится на мясо.
  - Это и есть рамсид? - обреченно глядя на них, спросила та.
  - Он самый! - весело ответил шпильман.
  - Хельгот всю дорогу от Негжи до Гримнира твердил, что съест шесть рамсидов за один присест, как только доберется до Сванберга.
  - Да, - рассмеялся Ульрих. - Этот рамсид на один прикус благородному Хельготу, а для нас троих в самый раз. Ренхильд, поможем госпоже?
  Не дожидаясь ответа Ренхильд, шпильман достал нож и принялся быстро и ловко разрезать мясо на куски. Оно и впрямь оказалось нежным и вкусным. Ренхильд, видя, как стараниями Кветки и Ульриха бытро исчезает рамсид, все же решила присоединиться к трапезе. Кветка признала, что это, пожалуй, самая вкусная баранина, что ей доводилось пробовать.
  Не успели они покончить с трапезой, как в противоположном углу зазывно заиграли свирели, и протяжно заплакала волынка.
  - Вирвель!
  - Давай вирвель, хозяин!
  Сидящие за дальними столами привстали, любопытно взирая в середину мэтзеля. Молодые мужчины и девушки спешили покинуть свои места за столами и выйти на середину.
  Один из мужчин в расшитом серебряными бляхами кафтане и светлыми волосами, собранными шнурком на затылке подошел к столу Кветки и протянул руку Ренхильд, приглашая её за собой. Но не ожидавшая этого Ренхильд лишь высокомерно вздернула нос и отвернулась. Ульрих хмыкнул и протянул руку Кветке, низко поклонившись, и та, видя горделивую неприязнь подруги, встала и последовала вслед за шпильманом. Девушки встали в круг, спинами друг к другу, мужчины обступили их плотным кольцом. Кветка растерянно и вопрошающе глядела на шпильмана, стоявшего напротив.
  - Что мне делать? - прошептала Кветка.
  - Повторять за остальными - это не сложно, - успокоил её Ульрих.
  В тот же миг грянули свирели и барабаны. Девушки, чуть приподняв подолы платьев, принялись притоптывать звонкими каблуками сапог о дощатый пол. Кветка, отбросив волосы за плечи, старалась не отставать от других и не сбиться. Чем быстрее стучали барабаны, тем быстрее стучали каблуками девушки. В Кветке проснулся прежний задор. Едва зазвучали гусли, как мужчины подскочили к девушкам. Ульрих, как и остальные, обвив рукой руку Кветки, закружил её на месте. Остальные пары кружились рядом, держась друг за друга. Когда гусли сменил наигрыш дудок, Ульрих, не давая Кветке упасть, повел её вслед за другими по кругу. Краем глаза Кветка заметила, что пар осталось вполовину меньше: кто-то сбился, споткнулся или упал - таких под улюлюканье выпроваживали прочь. Заиграли волынки, и вновь Кветка кружится, едва успевая придерживать свободной рукой краешек подола, чтобы не запутаться в нем. Когда осталось лишь две пары, большая часть толпы поддерживала Ульриха одобрительными возгласами.
  - Держись, Ульрих!
  - Ставлю на Ульриха и его златовласку!
  - Хозяин, пусть твои молодцы играют еще быстрее!
  - Ульрих, не споткнись!
  - Да что ты мелешь, Темный тебя побери! Когда Ульрих проигрывал вирвель?!
  Кветка, раззадоренная пляской, решила, во что бы то ни стало, не упасть и не проиграть состязания. Громко рассмеявшись, она принялась плясать еще быстрее, порхая вокруг Ульриха. Рев раззадоренной толпы подсказал Кветке, что рыжеволосый парень в зеленом кафтане и его спутница споткнулись и упали на радость тем, кто желал победу шпильману и девушке. Кветка остановилась: она задыхалась от долгой пляски, но была довольна тем, что они оставили соперников ни с чем.
  К Ульриху и Кветке под громкие возгласы одобрения вышел хозяин мэтзеля, торжественно неся две чарки.
  - Сегодня победу в вирвеле празднует наш молодец Ульрих и ... - хозяин вопросительно посмотрел на кёнигин.
  - Кветка, - сразу же ответила она, немного смущаясь.
  - Слава Ульриху и Кветке! - возглас хозяина потонул в шуме - в знак одобрения все присутствующие застучали кулаками по выскобленным столам.
  Шпильман и кёнигин приняли кубки с яблочным вином, к которым хозяин по традиции присовокупил кожаные мешочки с серебряными монетами. Кветка нерешительно взяла кошель под ободряющие возгласы, а Ульрих, придирчиво взвесив в ладони свой мешочек, громко провозгласил:
  - Всем лучшего пива от меня за мое здоровье и здоровье госпожи Кветки!
  Серебро Ульриха тут же перекочевало обратно в руки хозяина мэтзеля, а стены содрогнулись от ликования посетителей. Кветка рассмеялась, веселясь от души. Её волосы намокли от духоты и быстрой пляски так, что пряди прилипли к нежным щекам и шее.
  В трапезной поднялась суматоха и толчея: многие поспешили к хозяину, чтобы первыми наполнить кубки и осушить их во здравие шпильмана и его спутницы.
   - Ох, Ульрих, да ты, я смотрю, ветрами подшит: когда успеваешь песни петь да пригожих девиц охмурять? - подмигнул шпильману хозяин.
  Кветка вспыхнула от стыда, поняв, что хозяин кивает в её сторону. Не успела она ответить на эту дерзость, как Ульрих вдруг взял её под локоть и увлек за собой в сторону. Распахнув первую же дверь, он втолкнул Кветку в затхлую темноту погреба.
  - Ульрих?!
  - Госпожа, там Дагвор! Нам лучше не попадаться ему на глаза.
  В полутьме лицо Ульриха было серьезным и напряженным. Подумав, что шпильман разыгрывает её, Кветкаа чуть приоткрыла дверь, за которой они прятались: у входа в мэтзель стоял Дагвор в черном кафтане и кожаной безрукавке, с мечом и кинжалом на поясе. Он внимательно вглядывался в лица присутствующих. Его напряженная зловещая фигура в черных одеяниях никак не вязалась с пестрой толпой жителей Сванберга.
  - Он не видел нас, - поспешил успокоить её Ульрих. - Я первым увидел его, нас скрыла толпа.
  - Почему я должна прятаться от него? - уязвлено спросила Кветка. - Разве не ты говорил, что кёнигин вольна быть там, где пожелает?
  - Только не в том случае, если кёниг желает избавиться от своей пригожей молодой супруги всеми силами, - не моргнув глазом, ответил шпильман.
  - В чем же мой проступок?
  - По законам - ни в чем. Но кёнигин, от которой желает избавиться кёниг, пляшущая со шпильманом, которого правитель ненавидит всей душой, дает ему возможность с поддержкой Йохна обвинить супругу в нечестии, право оставить её, и даже, если присовокупить к этому подозрение кёнигин в её приверженности к прежней вере, казнить.
  - Ты и раньше это знал? - похолодев, спросила она.
  - Я слишком долго знаю Гермара и его верного цепного пса, а также святошу Йохна, который ради процветания династии Игмара готов прикрывать своей рясой любые преступления отпрысков этого рода. Увидев рыскающего Дагвора, я лишь предположил, что задумали Гермар и Хьёрдис.
  Кветка только сейчас осознала, какая опасность нависла над ней. Теперь каждый её поступок и слово будут истолковываться против неё. Попадись она Дагвору на глаза во время пляски, Гермар и Йохн были бы только рады возможности использовать это против неё.
  - Великие боги! Дайте мне сил, - горько пробормотала Кветка, отвернувшись к двери. Сквозь щель было видно, как Дагвор покидает мэтзель.
  Ей захотелось немедля уйти, скрыться подальше, чтобы никого не видеть и всё хорошенько обдумать. Она сделала шаг к двери, но Ульрих вовремя удержал её за руку.
  - Госпожа, туда нельзя. Я уверен - он не ушел, а стоит на улице, - твердо сказал шпильман, словно предвидя возражения с её стороны.
  Но он ошибся, ибо девушка послушно остановилась.
  - Нам до утра сидеть здесь? - Кветка вопрошающе посмотрела в глаза мужчины, сердясь на саму себя за свою опрометчивость.
  - Здесь есть потайная дверь, о которой знает лишь хозяин и его прелестная дочь, которая и показала её мне, - белозубая улыбка шпильмана сверкнула в полумраке, заставив Кветку покраснеть.
  - А как же Ренхильд? - спохватилась Кветка. - Она ждет нас там!
  - Не беспокойтесь, я провожу вас к Рольду и вернусь к Ренхильд. Ей не придется скучать - в мэтзеле собрались самые видные юноши Сванберга.
  С этими словами он предложил свою руку кёнигин и повел её вглубь погреба меж рядами огромных бочек, заросших пылью и паутиной. В самом конце погреба они оказались в кромешной тьме. Он на мгновение выпустил её руку, что-то щелкнуло, и мимо Кветки пролетел легкий ветерок. Ульрих увлек её за собой, и они шагнули в прохладу весенней ночи. Когда глаза Кветки привыкли к темноте, она увидела, что находится в кривом грязном проулке. Она зябко поежилась, вспомнив, что оставила накидку в мэтзеле.
  - Возьмите мой плащ и укутайтесь хорошенько, чтобы люди Дагвора и Гермара не узнали вас, - шпильман протянул ей свою бархатную накидку, которую откидывал на перевязь.
  Едва они прошли проулок, как оказались на той самой улице, где встретили Ульриха, но тот сразу же свернул с неё и повел Кветку задворками и безлюдными проулками.
  Вдруг две темные фигуры впереди преградили им путь. Шпильман поставил Кветку за своей спиной и вынул кинжал.
  - Ульрих? - голос высокого человека в темном плаще оказался голосом Рольда.
  Кветка облегченно вздохнула, а шпильман хмыкнул:
  - Досточтимый Рольд, вас не так то легко узнать в этом плаще безлунной ночью.
  - Где кёнигин и моя племянница?! Мои люди видели, как они разговаривали с тобой, - голос советника был полон тревоги.
  - Я здесь, Рольд, - Кветка скинула с себя плащ и подбежала к советнику.
  Рольд поклонился, и она не могла не заметить, как он облегченно вздохнул.
  - Ренхильд осталась в мэтзеле, нам пришлось уйти оттуда как можно скореё.
  Кветка и Ульрих всё рассказали советнику. Рольд тот час же послал слугу, который был при нем, в мэтзель за Ренхильд. Было видно, что шпильман и советник обеспокоены происшедшим. Кветку также терзала тревога. Спеша успокоить её, Рольд пробормотал:
  - Всё не так уж и плохо: Дагвор не видел вас в мэтзеле, нам срочно нужно вернуться в мой дом, завтра утром охота, и там я попытаюсь узнать, что задумал Гермар, и почему его верный пес приставлен следить за вами. Дагвор пришел ко мне в дом, и я сказал, что госпожа отдыхает и не желает никого принимать. Едва он ушел, я кинулся со своим слугой разыскивать вас. Не волнуйтесь, госпожа, боги помогут нам.
  После его слов Кветке стало немного спокойнее. Распрощавшись с Ульрихом, они без приключений вернулись в дом Рольда. Кветка сразу же поднялась в свою опочивальню, которую ей отвели на ночь гостеприимные хозяева. Она разделась, не зажигая светец, но мысли об опасности, которая ей угрожала, и шум праздника за окном не давали кёнигин сомкнуть глаз. Блики костров и факелов проникали сквозь неплотно прикрытые ставни и плясали на беленых стенах и коврах. Она попыталась забыть о своих невзгодах, подумав о доме и родителях. Наконец, усталость взяла свое, и Кветка уснула со светлой улыбкой на устах.
  Еще до первых петухов в дверь постучала Ренхильд - девушка сквозь сон услышала её торопливые шаги. Кветка резко вскочила и села на своем ложе, пытаясь вспомнить, где она - всю ночь ей снился дом, и вдруг помстилось, что матушка пришла будить её. Узнав опочивальню в доме Рольда, Кветка встала с ложа и побрела по студеному полу открывать дверь. Ренхильд стояла в одной рубахе, босая, с волной пламенеющих волос по плечам. Она бросилась Кветке на шею:
  - Хвала Единоликому и всем богам, что с тобой всё в порядке! Знала бы ты, сколько страху я натерпелась, когда вы с Ульрихом внезапно исчезли, а в дверях я увидела Дагвора.
  Кветка закрыла за девушкой дверь и принялась поспешно одеваться, спасаясь от предрассветной прохлады. Она озябла, выбравшись из-под мехового одеяла, и потому поверх тонкой рубахи поспешно натянула нижнее платье, а потом и голубое шерстяное платье с серебряным шитьем по краю подола и рукавов, захваченное из замка. Ренхильд, расписывая ужасы прошлого вечера, помогла кёнигин затянуть завязки на спине и рукавах. Расправив складки платья, Кветка опоясалась тонким пояском из мягкой кожи с серебряными бляшками.
  - Во всем виноват Ульрих! Это он привел нас в мэтзель, где собралось половина Сванберга. Он втянул вас в вирвель, - сетовала Ренхильд, заплетая волосы кёнигин в две толстые косы.
  - Нет. Ренхильд, не стоит пенять Ульриху, ведь я сама попросила отвести нас в "Два барашка" и согласилась участвовать в вирвеле, - примирительно улыбнулась девушка, одевая любимый перстень с сердоликом на большой палец - подарок отца.
  Ренхильд нахмурилась, продолжая убирать волосы госпожи. Наконец, когда обе косы были заплетены, племянница Рольда ушла к себе одеваться, а Кветка спустилась вниз, где в трапезной её уже ждал сам советник, одетый в простой, но опрятный охотничий кафтан. На голове мужчины красовалась бархатная шапка с меховой оторочкой и соколиным пером.
  - Приветствую вас, госпожа. Сегодня до самого рассвета на улицах было многолюдно и шумно. Как вы изволили почивать? - с искренним беспокойством осведомился советник.
  - Благодарю, Рольд, я выспалась и полна сил, - благожелательно ответила девушка.
  Вид посвежевшей и веселой кёнигин служил лучшим подтверждением её слов. В трапезную спустились Ренхильд и остальные домочадцы советника, чтобы усесться за стол. Кветке, как всегда, отвели почетное место подле хозяина дома. Пока остальные рассаживались по своим местам, а хозяйка отдавала необходимые распоряжения слугам, Ивея шепотом рассказывала Кветке, какие животные водятся в лесах Гримнира.
  - Кёниг страстный охотник, - услышав дочь, снисходительно заметил Рольд. - С древних времен в наших краях охота - доблестное занятие мужчин, после битв и походов, конечно. К слову сказать, в нашем роду не меньше любят состязание на мечах и кулачные бои.
  - Мой отец и братья всегда брали меня с собой на охоту. В Негже каждый мужчина не только славный воин, но и охотник. Впрочем, мужчины в наших родах возделывают землю, а за мечи берутся, чтобы её отстоять. Отец повторял, что пахарь более угоден богам, - Кветка улыбнулась своим воспоминаниям. -Дети в наших селеньях и городах становятся охотниками, едва начинают ходить: удят рыбу, ставят силки в полях или сети на озерах и реках, а те, что постарше и могут натянуть легкий лук, берут тетерева или глухаря.
  Все забыли про трапезу и с любопытством внимали словам девушки - им хотелось узнать, как живут люди в тех далеких краях, откуда прибыла Кветка.
  Стол в доме Рольда был прост, но изобилен: на утреннюю трапезу было принято подавать каши, сдобренные травами и маслом, копченый окорок, сыр, хлеб и вареное мясо. В честь Кветки простые оловянные кубки заменили на серебряные с чеканкой. По обычаю Северных пределов первым трапезу начал хозяин дома. Когда он заканчивал трапезу и клал ложку донышком вверх, чтобы злые духи не пробовали оставшуюся на ней пищу, все остальные тут же должны были закончить трапезничать. Рольд ел неспешно, ожидая, когда все остальные за столом насытятся и отдадут должное яствам.
  Едва трапеза была окончена, Рольд с женой, Ренхильд и Кветкой вышли во двор, где их ждали запряженные лошади. Кветка нашла свою Желку тут же, мирно жующую поводья.
  - Мы подождем кёнига у западных городских ворот - такой приказ привез сегодня гонец из замка, - тихо промолвил советник, зорко следя, чтобы слуга помог кёнигин сесть в седло и передал поводья. Но Кветка, опередив его, подхватила подол платья и ловко вскочила в седло, приняв поводья из рук ошеломленного слуги.
  Солнце едва начало свое торжественное шествие у краешка небосвода, когда Кветка с советником, женщинами и тремя слугами выехали на городскую площадь. О ночных гуляниях можно было догадаться лишь по дымящимся костровищам, разбросанному мусору и редким, наспех сколоченным помостам шпильманов. По обезлюдившим улицам гнали коров и овец к южным воротам на выпас.
  Мычание коров и блеяние овец, птичий щебет да частый звонкий стук кузниц сопровождали Кветку до самых ворот.
  Стража у ворот только-только сменилась, когда Кветка со спутниками подъехала к ним. Мужчины в тусклых шлемах, теплых кафтанах и безрукавках из толстой кожи с нашитыми прочными пластинами грелись у костра, спасаясь от утренней сырости. Все как один опоясаны простыми, но прочными мечами. Копья, которые им полагалось постоянно держать при себе, сиротливо стояли у стены. В раскрытые ворота въезжали телеги, которые пропускали без досмотра. Завидев советника с попутчиками, стражники вскочили со своих мест и вытянулись перед ним, забыв взять копья. Рольд махнул рукой, давая понять, что едет мимо, и они могут вернуться к костру.
  - Был ли здесь кёниг с Дагвором? - осведомился Рольд у одного из них.
  - Никого не было, господин Рольд. Никто не выезжал.
  - Что ж, мы не опоздали к началу охоты, моя кёнигин, - почтительно обратился к Кветке Рольд.
  Едва стражники услышали слова советника, они с недоверием и беспокойством воззрились на девушку. Убедившись, что девица с золотыми косами на плечах и серебряным венцом на лбу и впрямь кёнигин, они согнулись перед ней в глубоком поклоне. Не привыкшая к поклонению, Кветка смутилась и растерялась, но, совладав с собой, милостиво кивнула и улыбнулась стражникам, еще больше поразив их.
  Гермар не заставил их долго ждать: из-за поворота улицы раздался пронзительный звук охотничьего рога, а вслед за ним к воротам вылетел отряд Гермара. Кёниг и все его риттеры скакали на вороных и гнедых жеребцах, в темных плащах, походя на стаю черных птиц. Кёниг был одет слишком празднично для охоты в расшитый серебром кафтан алого бархата и такую же шапку, украшенную драгоценными камнями. Дагвор следовал за своим господином чуть поодаль. Кветке показалось, что Гермар намеревается промчаться мимо них, но в последний миг он остановил коня напротив Рольда и кёнигин. Кривая ухмылка раздвинула тонкие губы кёнига. Вместо приветствия он вперил в Кветку полный неприязни и раздражения взгляд. Это был излюбленный прием Гермара, которым он мог раздавить и обратить в страх любого вельможу. Но в ясных глазах кёнигин он прочел лишь плохо скрытое негодование.
  Он надеялся, что молва сильно приукрасила достоинства его нареченной. Но Кветка и впрямь оказалась пригожей девушкой с горделивой осанкой. Вот и теперь весь облик Кветки излучал достоинство и презрение к нему. Гермар желал видеть подле себя сестру Дагвора, с которой его роднила страсть к охоте и наслаждениям. Несмотря на его ухищрения, невеста благополучно прибыла в Сванберг, где Гермар не осмелился причинить ей зло, опасаясь Рольда и стоявших за ним вельмож. В отместку за то, что девице так легко удалось избежать уготованной для нее печальной участи, Гермар приказал Йохну дать ей имя супруги Игмара кровожадной и жестокой Эмблы, чьим именем матери пугали детей. Так он надеялся раз и навсегда отвратить от кёнигин сердца жителей Гримнира, которые связывали с ней большие надежды. Он видел, как защищали и оберегали её Рольд, Хельгот и остальная знать, уставшие от произвола и жестокости кёнига. Для них кёнигин со светлой головой и добрым сердцем была лучом надежды на то, что всё будет по-другому.
  Ингва каждую ночь нашептывала подозрительному кёнигу, что знать задумала перетянуть на свою сторону кёнигин и избавиться от Гермара. Его душила злоба на Кветку и подданных, и на свое бессилие что-либо изменить сейчас. Ингва посоветовала ему выждать, когда выпадет возможность погубить кёнигин, не вызывая подозрений. Гермар верил, что такой час настанет.
  Кёниг повелительно сделал знак рукой следовать за ним, не проронив ни слова. Он пришпорил коня и выехал за ворота. За ним помчались Дагвор и риттеры. Кветка ловила на себе их пронзительные взгляды, и только лишь Кёрст бросил ей участливую и ободряющую улыбку.
  Вслед за кёнигом скакали ловчие со сворой охотничьих псов, придворные на лошадях, среди которых был и Йохн, сидевший в седле прямо, словно проглотив шест.
  - Госпожа, подождем, когда все проедут, - прошептал Рольд, бросая на Кветку проницательный взгляд. - Не печальтесь, Гермар не достоин ваших слез.
  Кветка благодарно улыбнулась Рольду, словно прочитавшему её горькие мысли. Они тронулись в путь вслед за ловчими, замыкая охотничий поезд. Кветка, решив последовать совету Рольда и не печалиться из-за столь неблаговидного поведения кёнига, наслаждалась погожим весенним утром. За городскими воротами дорога шла по полю и терялась меж холмов, сплошь покрытых темными лесами. Желка, словно почувствовав свободу и простор, приплясывала на месте и была готова вот-вот сорваться вскачь. Едва они приблизились к лесу, как их нагнал Хельгот с племянником Тьёлем. Ренхильд и Тьёль, поравнявшись с Кветкой, наперебой принялись рассказывать, как они, будучи детьми, все теплые дни проводили в этих лесах, ставя капканы на мелкую дичь и собирая ягоды. Кветка, слушая веселые побасенки Тьёля, которого то и дело поправляла Ренхильд, смеялась от души. Она чувствовала себя в безопасности рядом с друзьями, и всё вокруг неё, казалось, стало светлее и ярче: неспешно катившееся по синему небосводу солнышко, зеленая трава под копытами лошадей, шум леса, потревоженного резвым ветерком. Кветка подставила улыбающееся лицо лучам и теплому ветерку. На душе у девушки вновь стало легко и радостно.
   Охотничий поезд двигался неспешно и шумно: разговоры, смех, крики ловчих, лай собак и ржание лошадей. Когда охотники въехали под сень векового ельника, разговоры сами собой приутихли. Темный еловый лес сплошной непроходимой стеной обступал узкую дорогу. Солнечный свет едва просачивался меж верхушек деревьев и ложился косыми полосами на бурый еловый опад, устилавший дорогу. Лошади бесшумно ступали по ковру из иголок, а люди благоговейно притихли, словно в храме.
   Человек издревле боялся леса. Он давал ему всё, что нужно: кров и тепло, пищу и снадобья, но лес заключал в себе и много опасностей. Люди верили, что лес живой, и может как одарить человека, так и наказать. Кветка знала, что, приходя в него, она лишь гостья, и потому должно просить и брать ровно столько, сколько тебе и впрямь необходимо. Лишь тогда лесные духи не прогневаются и проводят с миром. Кёнигин видела, что люди Северных пределов, приняв нового бога, стали забывать законы мироздания и природы: они старались взять побольше и получше, объявляя своим то, что дано богами всем людям. Человек все больше уподоблялся неблагодарному сыну, который приходит в отчий дом разорять и разрушать.
  Занятая своими мыслями, Кветка не сразу заметила, как они выехали в поле, за которым виднелась опушка соснового леса, перемежавшегося редкими дубравами. На опушке леса она увидела небольшой замок серого камня с высокими зубчатыми стенами и подъемным мостом. Насколько ей удалось разглядеть, замок был окружен то ли неглубоким рвом, то ли оврагом.
  - Это Моосхольм. Замок Дагвора, - заметив пристальный взгляд Кветки, хмуро поведала Ренхильд.
  - Замок невелик, в отличие от притязаний хозяина, - насмешливо ответила девушка.
  Дагвор был ей неприятен, ибо у неё не было ни малейшего сомнения в том, что она столь же ненавистна другу кёнига, как и самому Гермару.
   Кветка была щедро одарена богами добротой, отзывчивостью, живым умом и веселым нравом. В этом она была похожа на свою мать Милану, которая как есть была достойна своего имени. Но от отца она взяла гордый нрав, который не позволял терпеть обиду, неправду и беззаконие. Эти свойства её души причудливо переплетались в ней, делая порывистой и чуткой. Вот и сейчас, видя неприкрытую вражду со стороны кёнига и Дагвора, Кветка была сбита с толку и возмущена, но, скрепя сердце, старалась не дать вырваться справедливому гневу наружу.
  Охотники разбились на небольшие кучки и разъехались по поляне. К Кветке подъехал Кёрст и передал пожелание кёнига явиться вместе с Рольдом на опушку леса, где собаки уже взяли след оленя. Рольд ободряюще кивнул кёнигин, давая понять, что не оставит её одну. Девушка пришпорила Желку и поскакала к лесной опушке по высокой траве, над которой порхали бабочки. Рог кёнига огласил поле, переполошив всех птиц на деревьях. Кветка и Рольд, приблизившись к Гермару и его риттерам, увидели, что кёниг в нетерпении ожидает их.
  - Эмбла, вам стоило бы не скрываться позади ловчих, а следовать за своим мужем и кёнигом! - прошипел Йохн, когда её лошадь поравнялась с конем храмовника.
  Кветка вспыхнула, но промолчала, опустив глаза долу, чтобы скрыть возмущение, полыхавшее в них. Гермар с затаенной радостью наблюдал за тем, как первосвященник отчитывает кёнигин с непререкаемым видом.
  - У госпожи Эмблы было важное дело, которое не позволило... - решительно начал Рольд, пытаясь заступиться за Кветку.
  - Мы собираемся охотиться и развлекаться, но почтенный Рольд продолжает досаждать нам делами, - ядовито перебил его Гермар.
  - Кёнигин должна быть всегда подле своего супруга, у неё нет иных дел, - назидательно добавил Йохн, испытывающе глядя на Кветку. - Лишь женщина, забывшая свой долг и веру, идущая на поводу у Темного и упорствующая в своих тяжких грехах, не признает мужа своим господином и всячески отдаляется от него.
  Йохн благообразно сложил ладони, словно приготовившись молиться, и закатил глаза к небу.
  - Досточтимый Йохн, - с гулко стучащим сердцем вымолвила Кветка, прямо глядя в выцветшие глаза старца. - Прочтя Священные Свитки, я не видела ни слова о господстве мужа над женой. В моих краях союз мужчины и женщины - союз равных. Уж если в Священных Свитках нет ни слова о подобном законе, тогда вы могли бы поведать мне о нем в нашу первую встречу под сенью храма Единоликого.
  Слова Кветки повергли кёнига и старца в изумление. Оба смотрели на торжествующую в душе кёнигин с плохо скрытым опасением и подозрением.
  - Разумение грамоты женщиной есть тяжкое искушение для её неокрепшего разума, которое ввергает её в пучину греха, - Йохн произносил каждое слово с нажимом. - Женщина, в силу своего несовершенства, является игрушкой Темного, и потому должна во всем подчиняться мужчине, дабы её душа не погибла!
  - Неужто вам неизвестно, что женщина состоит из той же плоти и крови, что и мужчина? - Кветка с вызовом посмотрела на Йохна.
  - Довольно! - Гермар раздраженно вскинул руку. - Преподобный Йохн, я перепоручаю вам духовное воспитание кёнигин Эмблы. Она из тех краев, где не подозревают о пропасти между мужчиной и женщиной. Рог зовет! В путь!
  В лесу трубил рог ловчего. Это был знак, что олень загнан. Гермар, забыв обо всем, пришпорил коня и полетел навстречу любимой забаве. Кветка с негодованием посмотрела на Йохна, который поспешил вслед за кёнигом, бросив на девушку взгляд, полный плохо скрытого раздражения.
  Храмовник был не на шутку уязвлен дерзкими ответами кёнигин, но более всего его разлило умение девицы из диких земель читать и писать. Он был уверен, что там, откуда родом кёнигин, царят дикие и грубые нравы, а потому её знакомство со Священными свитками удивило и раздосадовало его. Это было неслыханно для девы, тем более, когда кёниг Гримнира с трудом выводил свое имя под приказами.
  - Йохн ваш враг, госпожа. Никогда не забывайте об этом и остерегайтесь его, - задумчиво глядя вслед удаляющемуся храмовнику, шепнул Рольд. - Едемте, нам нужно неотступно следовать за кёнигом.
  Кветка была раздосадована этим происшествием. Она знала, что Рольд прав, а Йохн ненавидит её с самого первого дня их встречи. Пустив вслед за Рольдом свою кобылку рысцой, она размышляла о том, не много ли врагов она успела приобрести за считанные дни пребывания в Гримнире. Чего стоят Йохн и Дагвор, а уж если вспомнить сестру и мать Дагвора, то Кветке вряд ли кто-нибудь позавидует. Утренняя тишина леса была нарушена топотом множества копыт, лязгом оружия и лаем псов. Сосновый лес с редким березняком и осинником словно затаился, а шум непрошеных гостей эхом гулял меж стволов деревьев. Кветка и Рольд скакали вслед за риттерами и ловчими, стараясь не отстать. Вдалеке надрывно лаяла спущенная свора - добыча была близка. Меж стволов замелькали темные плащи мечущихся охотников. Выехав на поляну, кёнигин увидела, как свора охотничьих псов с пенными мордами окружила и теснила молодую олениху. Гермар, соскочив с седла, проворно пробирался к ней с длинным кинжалом. Ловчие постарались отогнать псов и освободить путь кёнигу, и тот привычным быстрым движение погрузил кинжал в горло животного. Псы залаяли пуще прежнего, почуяв кровь. Гермар был в радостном возбуждении, упиваясь своей победой. Кветка отвернулась, не в силах более видеть безумный блеск его глаз. Риттеры и слуги обступили теплую тушу, лежащую на нежной весенней траве.
  - Этого оленя я дарую Йохну и его братии, - самодовольно изрек Гермар, вытирая кинжал пучком травы. - Почаще славьте меня в своих молитвах.
  Йохн отвесил поклон, выражая глубочайшую признательность кёнигу. Гермара распирала гордость и горячность. Он с прежним задором прыгнул в седло и прокричал:
  - Все по коням! Нас ждет еще один олень. Я долго охочусь за ним. Сегодня ему непременно быть на вертеле в моем замке!
  Он дико расхохотался, словно одержимый. Его слова были встречены одобрительными возгласами риттеров и ловчих. В глубине леса настойчиво зазвучал рог Дагвора.
  - Дагвор выследил оленя, он у Белых камней!
  - Скачем к Белым камням! - разнеслось по поляне.
  Вновь все были в седле, устремляясь вслед за кёнигом и подгоняя псов свистом и гиканьем.
  - Что за олень, за которым с таким пылом гоняется Гермар? - Кветка не спешила мчаться вслед за остальными и неспешно ехала рядом с Рольдом. Она была уверена, что Гермар в пылу погони не заметит её отсутствия.
  - Ходит молва об особенном олене, который давно водится в здешних лесах. Его видели много раз, но никто не сумел подойти к нему ближе двух полетов стрелы. Люди судачат, что олень непростой, и если прикоснуться к его рогам, то самое сокровенное желание исполнится. Гермар давно охотится за ним, желая получить его рога и чудодейственную силу.
  Кветка подавила смешок: её развеселило ребяческое стремление кёнига заполучить неуловимое животное, которому глупая людская молва приписала то, чего скорее всего и нет. Кёнигин и советник ехали по лесу, продираясь сквозь кусты и заросли ольхи. Впереди замаячил просвет. Кветка пришпорила Желку и выехала на открытую ровную поляну, со всех сторон окруженную лесом. Едва она успела оглядеться, как ахнула от изумления: в середине высился большой круг из камней высотой в человеческий рост. Большинство камней были белые, гладко обтесанные, но были и красные, и серые камни, расположенные друг против друга, числом шестнадцать. В середине круга она успела заметить плоский потемневший от времени камень. Она затрепетала от радости - перед ней было место силы, священное место, где люди могли получить совет и помощь богов, принести им требу.
  Краем глаза она заметила на другом конце поляны невиданного ею прежде оленя: гордую голову венчали тяжелые развесистые рога, серебристая шкура переливалась на солнце, а мудрые темные глаза взирали на охотников без тени страха. Миг - и олень растворился в полумраке леса.
  Кветка глянула в сторону и не поверила своим глазам: с охотниками творилось нечто невообразимое. Кони храпели и вставали на дыбы не в силах приблизиться к тому месту, где только что был олень, словно натыкаясь на невидимую стену. Всадники пустили в ход шпоры и кнуты, но кони, обезумев, били задом, взвившись на дыбы.
  Гермар, вне себя от ярости, со всей силой вонзил шпоры в бока любимого коня, пытаясь заставить его проехать злополучное место. В тот же миг он растянулся во весь рост на земле, а конь, сбросив седока и почуяв свободу, умчался в чащу леса.
   Кёниг, изрыгая проклятия, вскочил, расталкивая спешащих ему на помощь слуг и риттеров. Убедившись, что оленя и след простыл, Гермар сорвал с себя лук и колчан со стрелами и принялся неистово их топтать. Крепкий лук выдержал его гнев, а сломанные стрелы он поднял с земли и швырнул в кусты. Ему привели другого коня, в то время как двое слуг отправились в лес на поиски убежавшего скакуна.
  - Проклятые камни! - не унимался Гермар. - Где охотничьи псы?!
  - Они разбежались по лесу. Что-то напугало их, - Дагвор с опаской подошел к черте, у которой лошади взбесились.
  Кветка первой заметила человека, вышедшего из-за камней навстречу кёнигу и его свите. За человеком шаг в шаг шел волк. Гермар вздрогнул, увидев человека с волком, а среди охотников прошел испуганный шепот. Кветке было ясно: лошади почуяли волка, отказавшись скакать дальше. Она тронула поводья, подъезжая поближе, чтобы лучше рассмотреть незнакомца. Мужчина стоял перед восседавшим на коне Гермаром, широко расставив ноги и опираясь на длинную палку, не таясь, без тени страха и волнения. Он был высок и крепок, с жилистыми руками, в просторной рубахе и кожаной безрукавке, подпоясанный турьим поясом. Медного цвета волосы с проседью были перехвачены сзади кожаным шнурком, а на лбу непослушные пряди сдерживало тонкое кожаное очелье с едва различимыми рунами. Кветка подалась вперед, не замечая, как заволновалась Желка, почуяв волка. Глубоко посаженные, пронзительно синие глаза незнакомца смотрели спокойно и уверенно. В его глазах, устремленных на кёнига, Кветке почудилось едва уловимая насмешка и пренебрежение. Он смотрел на охотников чуть сощурившись, и от его лучистых глаз расходились тонкие морщинки. Легкий ветерок пробежал по загорелому лицу мужчины, слегка коснувшись короткой бородки.
  - Орвар, не ждал я тебя здесь, - сквозь зубы процедил Гермар. - Твой волк вспугнул мою добычу.
  Кветка тут же вспомнила Ивею и её отдарок, полученный от Орвара. Тот ли это Орвар? Её рука сжала подвеску, по-прежнему висевшую на шее под накидкой.
  - Приветствую тебя, Гермар, - ровным, чуть хрипловатым голосом ответил тот. - Ты находишься на священной земле, здесь нельзя проливать кровь. Олень, за которым ты охотишься, владыка этого леса. Сегодня ты взял жизнь его подруги, взял не из нужды, а ради забавы, и потому ты прогневал духов леса.
  Орвар говорил решительно и дерзко. Гермар то краснел, то бледнел, а под кожей ходили желваки.
  - Как смеешь ты, жалкий изгой, говорить так со своим повелителем?! Как смеешь ты называть оленя владыкой леса, когда я, кёниг, волен сжечь и уничтожить этот проклятый лес, в котором ты прячешься и творишь свою мерзкую волшбу?! Богохульник! - перебил его Гермар, срываясь на визг.
  Ни один мускул не дрогнул на лице Орвара.
  - Твои дни сочтены, Гермар. Скоро на твоем троне воссядет истинный кёниг с чистыми помыслами и славный своими делами. Эта земля возродится, а лес простоит еще многие века, в которых ты мелькнешь пылинкой.
  - Эй, вы, там! Схватить и укоротить язык богомерзкому ведьмаку, а потом повесить вон на той сосне! - Гермар взорвался, брызгая слюной.
  Кветка удивилась тому, с какой нерешительностью Дагвор и еще пятеро самых преданных риттеров кёнига спешились и медленно двинулись к Орвару. Они боялись его, и этот страх перед отшельником словно витал в воздухе. Волк, сидящий у ног Орвара, вскочил и, вздыбив щерсть на загривке, ощерил длинные клыки, зарычав. Орвар по-прежнему стоял, не шелохнувшись, словно ему ничто не грозило. Дагвор и риттеры отскочили назад, ощетинившись мечами и копьями. Вдруг взгляд Орвара скользнул по лицам свиты кёнига, словно ища кого-то. Орвар чуть отклонился вправо, не сходя со своего места, и его мудрые глаза встретились с глазами Кветки. Он не сводил с неё пронзительного испытывающего взгляда. Ей показалось, что отшельник видит все её чувства и самые сокровенные помыслы. Но взгляд этот не был чужим и враждебным, от Орвара шла волна мягкого тепла. Он сдвинулся с места и в несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее его и Кветку. Руки отшельника коснулись уздечки Желки, и та тут же успокоилась, несмотря на то, что волк всё время был подле него. Орвар, словно убедившись, что перед ним именно та, кого он искал, поклонился кёнигин до земли. Кветка, ничего не понимая, растерянно оглянулась по сторонам. Лица десятков людей, окружающих их, вытянулись в изумлении. Она медленно, словно во сне, соскользнула с кобылы и ответила таким же поклоном. Кветка не преминула заметить у Орвара священные руны на очелье и множество подвесок-оберегов на шее: пригоршню нанизанных на нить самоцветов, отлитый из серебра молот Тора и незнакомые ей обережные подвески.
  - Ваше величество, будьте милостивы и оставьте ему жизнь. Его смерть может взволновать народ, - понизив голос, обратился к кёнигу Рольд.
  На его лице было написано смятение и беспокойство.
  - Если вы хотите услышать мнение покорного слуги Единоликого, пора давно избавиться от этого ведьмака, который сеет язычество и ересь среди народа. Ваш прадед Игмар нещадно выкашивал мечом врагов Единоликого, подобно этому богомерзкому колдуну. Убив его, вы станете достойны великого предка, ваше величество, - змеиный шепот Йохна вторил Рольду.
  Глаза кёнига сузились от гнева и нетерпения. Видя, что отшельник сделал еще один шаг навстречу Кветке, он крикнул:
  - Стой, где стоишь, пес! А вы, жалкие трусы, - он обратился к риттерам, - если боитесь испоганить мечи в его крови, берите стрелы, Темный вас побери!
  На этот раз слуги кёнига бросились выполнять приказ с большим рвением. Кветку оттеснили от Орвара, и тот был окружен стрелками. Дюжина стрел была направлена на него. Лучники поглядывали на кёнига, ожидая его приказа и пытаясь унять дрожь в пальцах, сдерживающих тетиву: они испытывали первобытный страх перед ведьмаком.
  Гермар и Йохн упивались зрелищем окруженного Орвара, возбужденно сверкая глазами. Но сам отшельник и бровью не повел, храня всё то же спокойствие и силу духа.
  - Что ты теперь скажешь, Орвар? Снова станешь отрицать мою власть? - расхохотался Гермар. - Одно мое слово, и тебя не будет!
  - Гермар, - отшельник нарочито обращался к кёнигу без должного почтения. - Мне нечего боятся, ибо на все воля моих богов и предков. Всё, чему дано свершится, уже известно наперед. Как я могу страшиться человека, который увидит свой последний закат?
  - Ты смеешь мне угрожать? - голос Гермара был на удивление ровным.
  Кветке почудился в них затаенный страх. Она судорожно думала, как ей спасти Орвара от гнева кёнига и гибели.
  - Ваше величество! - звонкий голос Кветки заставил всех повернуться к ней. - Я слышала, что по закону Гримнира и всех Северных пределов невеста смеет просить в подарок у жениха всё, что он может исполнить. Я прошу вас, помня о древнем обычае, даровать этому человеку прощение, жизнь и свободу.
  Её сердце гулко колотилось в груди. Гермар вопросительно посмотрел на Йохна, взгляд которого выражал лишь лютую ненависть к ней. Йохн скривил губы и кивнул кёнигу, подтверждая слова Кветки.
  - Ваше величество, такой древний обычай и впрямь существует в Северных пределах, - осторожно произнес Рольд, видя недоверие кёнига.
  - Подтверждаю, - процедил сквозь зубы Йохн, которому более всего хотелось в тот миг, чтобы это было не так.
  Гермар колебался, жаждая убить ведуна и в то же время не желая выказать при всех неуважение к законам Северных пределов. Он зарычал и ударил кулаком по луке седла.
  - Опустите луки!
  Кветка облегченно выдохнула и закрыла глаза.
  - По коням! Найдите собак и скачите на опушку леса!
  Все засуетились, убирая оружие и ловя по уздцы коней. Мимо Кветки, стоявшей на земле, проехал кёниг с Йоханом и Дагвором, хмуро взирая на нее. К Кветке подъехал Рольд, но Гермар, обернувшись, кинул советнику:
   - Рольд, следуйте за нами!
  - Ваше величество, я... - строго начал Рольд.
  - Рольд, выполняйте его приказ, я последую за вами чуть позже. Я помню дорогу к опушке леса, - шепнула Кветка, тронув стремя Рольда.
  Рольд многозначительно глянул на Орвара, словно взглядом прося присмотреть за упрямой кёнигин. Нехотя, с неспокойным сердцем, советник последовал за кёнигом, то и дело оглядываясь на Кветку. Поляна быстро опустела. Кветка медлила, ожидая, когда последний всадник скроется за деревьями. Она не хотела ехать подле кёнига, который был зол на неё, но более всего она стремилась остаться подле с Орваром.
  - Благодарю за милость, госпожа, - ровным голосом начал тот.
  Серый поджарый волк успокоился и отошел прочь, будто теперь его хозяину ничего не угрожало.
  - В моей стороне и пахари, и князья равно чтут тех, кто слышит и понимает волю богов. Я не могла позволить Гермару свершить такое злодеяние, - щеки девушки порозовели от смущения.
  Кветка перебирала руками краешек тканого с золотой нитью пояска, стараясь перебороть волнение от встречи с ведуном.
  - Отрадна моему сердцу весть о том, что есть еще края, где чтут родных богов и помнят предков, - лицо отшельника просветлело. Прежде он был напряжен, словно натянутая тетива боевого лука, но сейчас все его движения были по-рысьи мягкими и плавными.
  - Разве здешний народ забыл предков? - удивленно воскликнула Кветка, припоминания, с каким почтением говорил о прадедах Рольд.
  - Их помнят, госпожа. Но храмовники не дремлют, убеждая всех и каждого, что предки поклонялись не богам, а бесам - слугам Темного, а потому от них должно отречься, дабы стать угодным новому богу. На этих землях, госпожа, боги и предки преданы поруганию и позору.
  Кветка взглянула в пронзительные глаза Орвара. Нет, ей не почудилась в его голосе горечь и ненависть. Его глаза глядели строго и сурово, а весь облик выражал решительность и твердость. Кветка сама успела убедиться в правоте слов Орвара: новая вера Игмара принесла лишь раздор и беззаконие.
  Они молча брели по поляне, а за ними трусил волк. Желка неспешно щипала сочную траву у камней, не обращая внимания на людей и волка. Кветке ведун сразу же пришелся по душе. Она боялась себе признаться, но во взгляде Орвара ей чудился взгляд старца Ведагора. Кветка с удивлением поняла, что сердцем и разумом доверяет Орвару, хоть и видит его впервые в жизни. Более всего ей хотелось испросить совета, как быть дальше, как спастись от Гермара и помочь жителям Гримнира, которые вдоволь натерпелись от кёнига. Но она знала, что первой заговорить о деле с ведуном не годится. Ведун сам давно знает, с чем к нему придет человек.
  Орвар улыбнулся в бороду и взмахом руки пригласил её в круг из камней.
  Кветка закрыла глаза, мысленно прося дозволения богов вступить в священное место.
  - Кветка, я знаю, что терзает и мучает тебя. Я пришел сюда, ибо твое появление здесь было предрешено давно.
  Девушка обернулась, внимая каждому слову Орвара. Ведуна нельзя ни о чем спрашивать, пока он не позволит. Отшельник опустился на черный камень в центре круга, чертя палкой какие-то знаки на голой утоптанной земле.
  - Ты растеряна и сбита с толку, не зная, как поступить с Гермаром и с той правдой, что открылась тебе здесь. Гермар не так опасен, как та черная волшба, что творится в замке Моосхольм. Соберись с силами, дитя, тебя ждут испытания. Но не страшись вступать на этот путь, у тебя есть преданные друзья, на которых ты можешь положиться, а я всегда буду рядом, чтобы воля богов осуществилась. Вижу, у тебя есть оберег, полученный от Ивеи. Пусть он будет всегда при тебе, так я смогу внутренним взором следить за тобой. Ничего не бойся - Фрейя благословляет тебя, дочь Воибора.
  Слова ведуна вдохнули в Кветку легкость и радость.
  В чаще вдруг послышался стук копыт и треск кустов: на поляну въехала взволнованная Ренхильд. Она просияла, разглядев в круге из камней кёнигин и ведуна. Спешившись, она поспешила к ним, путаясь в длинном расшитом диковинными цветами плаще.
  - Будь здрав, Орвар, - с почтением поприветствовала ведуна кёнигин.
  - И ты будь здрава, Ренхильда, - тепло ответил тот.
  - Кветка, едва Рольд сказал, что ты здесь, как я поспешила к тебе, - пролепетала та.
  Но от Кветки не укрылось, с каким нетерпением и затаенной надеждой Ренхильд смотрит на Орвара.
  - Госпожа, - Орвар неспешно поднялся с камня. - Мое жилище за версту отсюда, вон за той дубравой. Вы всегда желанная гостья в этом лесу и в моем жилище. Что бы ни произошло, помните о моих словах.
  Он многозначительно посмотрел на неё. От этих слов в её сердце закралась тревога: неужто что-то недоброе ждет её впереди, о чем она еще не догадывается? Солнечный день с синим небом и зеленым лесом словно померк.
  Низко-низко над их головами захлопали крылья: старый ворон уселся на камень возле них, ни мало не таясь. Орвар взглянул на ворона и промолвил:
  - Вам пора возвращаться в Сванберг, и как можно скорее. Скачите прямиком в город, кёниг со свитой уже на полпути туда.
  Ведун нахмурился, словно ворон принес ему дурные вести. Он посмотрел на Кветку долгим взглядом, перекинул палку в другую руку, поклонился и быстро зашагал прочь. Ренхильд, озадаченно глядя то на подругу, то на уходящего ведуна, за которым следовал волк, вдруг бросилась вслед за ним. Нагнав его у края поляны, она что-то быстро и тихо спросила у Орвара. Отшельник ответил ей и исчез вместе с волком среди деревьев, а девушка осталась стоять, понуро опустив голову и плечи. В её серых глазах стояли слезы, а губы дрожали. Она подошла к Кветке, которая с волнением и беспокойством наблюдала за ней.
  - Я... я спросила Орвара, буду ли женой Кёрста. Он сказал, что не видит нас вместе, - она закрыла рот нежной рукой, унизанной широкими пластинчатыми браслетами.
  Кветка крепко обняла её, силясь прогнать свои собственные страхи и найти подходящие слова для подруги. Справедливо рассудив в душе, что глупо убиваться, пока еще ничего не случилось, она ободряюще произнесла:
  - Ренхильд, сейчас мы едем в город, как велел нам Орвар. Поверь, взаимная любовь в молодых сердцах более всего угодна богам, потому они смилостивятся и пошлют вам счастье.
  Девушка тихо улыбнулась ей в ответ, приободрившись.
  Забираясь в седло, Кветка обнаружила, что уже далеко за полдень, и солнце печет с небывалой силой. В лесу не было слышно охотничьих труб и стука копыт, лишь привычный щебет птиц и мерный стук дятла.
  Ренхильд решила ехать другой дорогой в город, дабы показать этот путь кёнигин. Радуясь короткой свободе, Кветка пустила Желку вскач, присвистнув, как в детстве. Выехав на прямую лесную тропинку, протоптанную лесорубами и охотниками, они пустили стрелой лошадей. Кветка пригнулась к луке седла, наслаждаясь быстрой скачкой и ветром в лицо. Они остановились лишь там, где тропинка делала крутой поворот, огибая холм. Обе смеялись, растрепанные и счастливые.
  - Кто быстрее въедет на этот холм? - срывая с себя жаркий плащ, запальчиво крикнула Кветка.
   Они одновременно тронули лошадей, срываясь с места, но Кветка первой оказалась на холме, откуда открывался удивительный вид на все окрестности.
  Вдалеке на горе раскинулся Сванберг, и лесистые горы длинной вереницей уходили за горизонт, а на равнине, насколько хватало глаз, стояли бескрайние леса. Лишь на небольших взгорьях лес расступался и был виден большак - широкая дорога, которая вела до самого Грёвлана через все земли Северных пределов. Кветка невольно залюбовалась открывшейся ей красотой.
  На северо-западе, недалеко от границы с Фридландом, где большак проходил через большой пологий холм, Кветка заметила какое-то движение. Приглядевшись, она поняла, что ползущее темное пятно ничто иное как множество движущихся конных, пеших и повозок.
  - Что это, Ренхильд? Там много людей! В Сванберге скоро торжище?
  - Нет, торжище будет лишь через три седьмицы, - растерянно протянула девушка, напряженно всматриваясь вдаль. Её глаза слезились от яркого солнца, и она не могла толком разглядеть, что за люди движутся по дороге.
  -Это войны...- удивленно произнесла Кветка, разглядев блеск доспехов и кольчуг. - Должно быть, войско кёнига возвращается из Грёвлана, ведь теперь Гермар имеет золото в достатке и может вернуть свое войско.
  - Посмотри еще раз, Кветка! Этого не может быть, войско вернется лишь к зиме.
  Не на шутку встревоженная девушка подалась вперед и подставила ладонь к глазам, чтобы лучше рассмотреть крошечных людей.
  - Их очень много, они текут, словно река! Конные и пешие... двигаются очень быстро! Я ясно вижу синий стяг.
  - О, Фрейя! - охнула Ренхильд.
  - Что такое? - Кветка повернулась и схватила за руку белую как полотно подругу.
  - Скорее, нельзя терять время! Нужно предупредить Рольда и кёнига!
  - Ренхильд, кто это?! - не выдержала Кветка.
  - Синий стяг может принадлежать только Торхельму.
  Ренхильд спала с лица и смотрела на Кветку испуганными глазами.
  - Быстрее, скачем в Сванберг, пока они нас не опередили! - Кветка с решимостью кивнула в сторону большака и хлестнула Желку, мысленно попросив у кобылы прощения.
  Они скакали через лес, нахлестывая лошадей. Ренхильд знала все тропы и скакала впереди, выбирая кратчайший путь. Кветка не замечала, как ветки цеплялись за её косы и одежду, хлеща по рукам и лицу.
  - Скорее, Желка, скорее! - шептала она, прижимаясь к лошадиной шее.
  Казалось, лес никогда не кончится, а время застыло навсегда, прежде чем они увидели стены и башни Сванберга. Подъехав на взмыленных лошадях к воротам, через которые Кветка впервые въехала три дня назад, они увидели множество людей из окрестных селений со скотом и нехитрым скарбом на повозках и телегах. Они спешили попасть под защиту крепких городских стен.
  В жаре и пыли, поднимаемой множеством копыт и колес, люди теснили друг друга, гонимые страхом перед свирепыми войсками Торхельма. Ругались возницы, кричали женщины, плакали дети и ревели коровы. В суматохе и неразберихе прямо в воротах сломалась груженая мешками телега.
  Стражники бранились на возницу и грозились немедля закрыть ворота и никого больше не впускать. Женщины, услышав, что останутся у стен замка, заголосили. Кветка подъехала к стражнику.
  - Как тебя зовут?!
  Стражник, красный от жары и гнева, с раздражением взглянул на растрепанную наездницу, не признав в ней кёнигин.
  - Проезжай! Сейчас ворота закроют! - закричал он, прожигая ее диким взглядом.
  - Я Эмбла, кёнигин Гримнира. Немедля уберите телегу и впустите всех в город! - сорвалась на крик Кветка и поскакала мимо изумленного стражника.
   Обернувшись, она увидела, как несколько дюжих стражников подоспели и принялись разгружать телегу, чтобы освободить проезд и впустить людей.
   Город был похож на растревоженный улей: повсюду запирались лавки, ставни и ворота домов. На улицах не было ни детей, ни женщин. Все мужчины, независимо от положения и знатности, ходили в кольчугах или кожаных бранных рубахах, подпоясанные мечами. продолжение следует Пояснения: Риттер - знатный воин; Кёниг - титул правителя государства в Северных пределах; Кайзер - высший титул монарха; кёниги подчинены кайзеру; Северные пределы - империя, состоящая из нескольких государств; Мэтзель - постоялый двор, трактир.
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"