Аннотация: - черновое, вычитки не было. Общий файл.
***
Кэйран Ицуго обходил квартальную стену уже второй раз. На Дзэнсин давно опустилась ночь, крупные летние звёзды заполонили небосвод. Ещё немного и среди них можно было бы потерять луну. Но полнолуние в этот раз удалось - бледный диск занимал едва ли не треть небосвода - только это и помогало справиться с лучами мохнатой звёздной мошкары. С Севера на Юг купол неба перечеркнул след "упавшей звезды".
"Надо бы желание загадать..." - рассеяно подумал старший Кэйран, а затем улыбнулся своим мыслям. Таким баловством он не занимался с самого детства, а вот сейчас, когда голова занята совсем другими заботами - ребяческое желание вырвалось из подсознания.
Мужчина подошёл к краю квартальной стены и посмотрел на спящий, тёмный Дзэнсин. Давно перевалило за полночь - в домах и мастерских не было света, только уличные патрули, да стража прокалывали эту ночь огоньками "светлячков" и обычных факелов.
Ицуго размышлял над решением, принятым десять лет назад. Решением, которое спасло его сына, помогло ему занять место в "золотой тридцатке" - и которое, судя по всему, едва не стоило Хашу жизни.
Первенец казначея клана с самого детства страдал едва ли не всеми известными болячками. Ребёнок был хилым, слабым. Единственное, что ему досталось от отца - огромный запас Ци, даже по меркам Дзэнсина. Ицуго любил своего сына, несмотря ни на что. Ушедший после его рождения с оперативной работы, молодой отец винил себя в плачевном состоянии ребёнка - до этого рыжий Кэйран занимал пост в особом отделе и активно участвовал в "полевых выездах". Возможно, да что там, вероятнее всего, на одном из таких мероприятий его организм получил свою порцию воплощённой ненависти врагов - в виде какого-то хитроумного дзинтая. "Слабость тела сына...", - решил тогда для себя Ицуго - "...моя вина".
Поэтому казначей нанимал лучших медиков. Нескольких даже привёз из-за границы - одного из Братства Стали (тамошние чародеи славились своими успехами в работе с человеческим телом) а одного из Форта-на-Горе, мрачного убежища южных чародеев. Оба оказались бесполезными.
Со временем мальчику становилось только хуже - не помогало совершенно ничего. Он слабел, хирел и к концу четвёртого года своей жизни почти перестал вставать с кровати. А затем медики Дзэнсина обнаружили у ребёнка редкое заболевание - какая-то дрянь пожирала кости сына изнутри.
Мать Хаша к тому времени ходила беременная его братом. Все мысли сконцентрировались вокруг нового ребёнка, и первенцу доставалось совсем немного внимания. Сам Ицуго ночи напролёт просиживал у кровати сына, сжимая кулаки и играя желваками на скулах. Ребёнок умирал и поделать с этим ничего не получалось. Хаш угасал, словно свеча на ветру, становясь с каждым днём всё меньше, всё прозрачней.
Тогда на него вышел Шин Ягуро, наставник Аки. В приватной беседе магистр Шин сообщил, что его ученица разрабатывает какое-то небывалое изобретение. Нечто, кардинально новое. Нечто, что сможет спасти его сына. К сожалению, сетовал Ягуро, изобретение основывается на запретной комбинации - в сути его лежит энергия Ши, в то время как для функционирования необходима энергия Ци, от живого человека. Это действительно шло в разрез с правилами и положениями магистрата - в устройствах, использующих Ши, Ци могла выступать только в качестве активатора, но не постоянного источника энергии. Конструирование таких устройств, да что там конструирование - даже теоретическая разработка строго запрещалась. Ицуго ухватился за эту соломинку изо всех сил. Шин считался очень сведущим во многих областях магистром и, если он сказал, что изобретение Аки может помочь - к словам стоило прислушаться.
Стажировку Аки проходила, проживая в загородном доме Шина. Так что с лабораторией для создания устройства проблем не возникло, а финансирование предоставлял Ицуго. Добровольцем-испытателем предстояло стать Хашу. Его мнения никто не спрашивал, да и не до рассуждений в то время, когда жизнь висит на волоске.
Они потратили год. Пятнадцатилетняя Кэйран Аки и правда оказалась гением. Ицуго до сих пор помнил странное ощущение, охватившее его, когда она передала плод своих трудов. Прозрачную, глухо запаянную маленькую колбу с маслянисто-чёрной жидкостью. Эта жижа не касалась стенок, держась на расстоянии нескольких миллиметров от стекла. Изредка по ней пробегали мелкие волны.
- Что это? - потрясённо спросил Ицуго, рассматривая продукт экспериментов.
- Объяснять долго, - бесстрастным тоном ответила Аки. - Если тебе так важно знать - это нечто вроде роя мельчайшей мошкары. Попав внутрь Хаша, они поправят его здоровье. И останутся внутри - лечить его дальше, на случай рецидива.
- Они безопасны?
- Для Хаша - да, - на этих словах лицо у девушки стало печальным, она словно вспомнила что-то очень болезненное. - У него высокая ёмкость Ци в организме. Для других чародеев такой рой... почти верная смерть. Это проверено.
- Но Шин говорил...
- Шин ничего не говорил о ранних разработках вашей родственницы, Ицуго. - Ягуро искоса глянул на старшего Кэйрана. - В четырнадцать лет она сделала первые наброски этого роя, работающие на чистой Ци. Тогда же и получила разрешение на клинические испытания... Которые закончились всего пару месяцев назад.
- Да, - механически кивнула девушка. - Подопытный скончался. Первые модели быстро выжигали Ци. Но я исправила этот недочёт. Хаш справится.
А потом случилась лаборатория, введение "мошкары". Он, Аки и Шин держали всё в тайне. Поэтому, когда через несколько недель Хаш резко пошёл на поправку, это посчитали чудом.
Все эти годы, Ицуго следил за растущим Хашем с некоторым беспокойством. Но ничего не происходило. Мальчик рос здоровым и, несмотря на достаточно тщедушный вид, очень сильным. Об этом свидетельствовали его успехи на пути "родзин". Дед души не чаял в задиристом пареньке и видел именно во внуке продолжателя семейных традиций - казначей из них выпал, не придавая должного значения тренировкам пути "найкай", частью которого почитался "родзин".
Старший Кэйран было совсем успокоился. Мальчик почти вырос, впереди его ждала взрослая жизнь, о болезненном детстве и внезапном исцелении вспоминали всё реже и реже. Но, как показывали недавние события - ничто в этом мире не происходит просто так.
Ицуго для себя решил, что вовлёк своего сына в самый длительный эксперимент Аки. Он помнил, вернее, узнал со временем, что эта девушка ничего не делает просто так и все её планы - с двойным, а то и тройным дном.
"Какие цели она преследовала, вводя в Хаша эту дрянь? Почему она сменила наставника почти сразу, после введения "роя"?". Аки действительно ушла к другому магистру, но ни девушка, ни Ягуро не стремились распространяться о причинах размолвки.
Ответа казначей клана Кэйран не мог найти. Он наблюдал за Аки все десять лет. Они стали необыкновенно дружны с Хашем, даже ближе чем родные брат и сестра. Юный магистр возилась с мальчиком, "оттаивая" в его присутствии - по крайней мере, Ицуго так считал до недавнего времени.
Правда, казначей слукавил бы, если бы сказал, что произошедшее стало для него совершенной неожиданностью. В последнее время поведение самой молодой девушки-магистра становилось всё более загадочным. И не всё нельзя списать на сговор с Гиханом. Она вела себя... как настоящая сумасшедшая. Ицуго и раньше наблюдал увлечённых или рассеянных магистров-учёных. Но Аки... Полной уверенности у старшего Кэйрана не было, не его профиль. Однако разговоры, привычки, поступки девушки становились всё более странными. Иногда она забывала, что уже сделал и почему. Иногда её слова противоречили действиям. Для своей лаборатории, расположенной тут же, в квартале Кэйран, Аки зачем-то закупила несколько тонн органических удобрений, хотя не занималась вопросами сельского хозяйства. Члены особого отдела, досматривающие её рабочее место вместе с представителями клана, только недоумённо переглядывались, пытаясь понять, зачем она всё это устроила.
Ицуго вспомнил недавний разговор с девушкой. Анализируя его сейчас, он мог точно сказать - с ней что-то не так. Она говорила отрывисто, обдумывая некоторые фразы по десятку секунд, словно через силу. Тогда старший Кэйран списал всё это на переутомлённость и странный характер, которым славилась магистр.
Казначей глубоко погрузился в свои мысли и далеко не сразу понял, что отвлекает его в окружающем пейзаже. Мужчина вздрогнул, словно сбрасывая с себя сонное оцепенение, окинул взглядом ночной город, затем развернулся к родному кварталу.
Всё та же тишина, темнота - только горят масляные уличные фонари. Внезапно мужчина заметил невысокий, скромно сложенный силуэт какого-то паренька, уверенно идущего к его дому. Присмотревшись, казначей узнал в нём Хаша, возвращающегося домой. "Ага. Сын видимо, прогулялся. Сегодня, встретился с кем хотел. Парня можно понять - последние недели выдались для него сущим кошмаром. Но, судя по всему, он пришёл в себя, причём гораздо быстрее, чем прикидывал казначей клана Кэйран. Тем лучше. Им давно стоило поговорить. Сын имеет право знать".
***
- Ну что сынок, ты нагулялся? - этот вопрос, прозвучавший на ночной улице квартала Кэйран, перед самыми воротами дома, сказанный спокойным и, как всегда, чуточку насмешливым отцовским голосом, подействовал на Хаша не хуже убойного дзинтая, ударившего в спину. Неожиданно.
- Добрый вечер, отец, - непринуждённым тоном бросил адепт, разворачиваясь. - Вот, выбирался в город, подышать свежим воздухом. Посмотреть...
- Да, могу тебя понять. Иногда хочется увидеть просто лица людей, а не рожи дознавателей и врачей, верно? - Ицуго улыбнулся открыто и честно.
Это произвело на младшего Кэйрана неизгладимое впечатление. Обычно, такие действия сопровождали гадость вселенского масштаба. Как, например, "День Итто-сэна". Когда Хашу исполнилось десять лет, отец объявил, что каждый неофит, при достижении этого возраста, должен отправиться к магистрату и прочесть оду во славу всех Первых магистров, занимавших пост с начала существования Дзэнсина. Говорил казначей при этом столь убедительно, а улыбался так честно и открыто, что Хаш не сумел заподозрить подвох. Вместе с отцом они сделали "торжественный костюм" - традиционное кимоно каких-то совершенно невозможных цветов и написали "оду". Всё заняло целую ночь. А на утро они отправились к магистрату. Когда до Хаша дошло, что происходит нечто неординарное, он успел прочитать почти всю оду, под свист и аплодисменты собравшейся небольшой толпы. Этот случай ему вспоминают до сих пор.
Поэтому, улыбка старшего Кэйрана вызывала скорее насторожённость, чем доверие. Мало ли...
- Н-ну... В целом, ты, конечно, прав.
- Пойдём. Я хочу с тобой поговорить, - совершенно серьёзно произнёс отец. - Я должен рассказать тебе кое-что.
- В смысле?
- Не здесь. Место не очень подходит.
С этими словами казначей развернулся и двинулся по скупо освещённой улице. Хаш вздохнул и, проклиная свою доверчивость вместе с покладистостью, отправился следом.
Шли долго. Примерно через сорок минут они оказались у северной границы квартала Кэйран, обозначенной мощной гранитной скалой. Там, внутри был устроен склеп. Все представители клана находили свой покой в каменном чреве - естественно, это касалось только тех, чьи тела удавалось доставить в Дзэнсин. Но и для оставшихся вне родной земли, находилось место. К усыпальнице вела крутая лестница с широкими каменными ступенями, выщербленными от времени. Всего ступеней насчитывалось три десятка и три. Сакральные числа - три, это количество духов-проводников, уводящих душу в Подземный мир. Трое нужно для того, чтобы душа не сбежала и не превратилась в кровожадного они, алчущего крови живых. Десять - число духов-хранителей клана Кэйран.
Отец ничего не объяснял, а Хаш всё больше робел, чем ближе они приближались к входу в склеп. Наконец отец и сын начали свой подъём.
Кэйран остановились у саркофага Руруша-основателя. Он был похоронен сразу у входа, для него первого выдолбили гранитную нишу. И от него, как и когда-то клан, начала расти усыпальница.
Казначей остановился, оперевшись руками о край саркофага. Затем достал из-за пазухи западного сюртука длинную трубку и начал набивать её табаком. Хаш знал об этой привычке отца, но всегда полагал, что тот прибегает к курению только в случаях крайнего напряжения или крайней радости. Что же за разговор их ожидает?
Ицуго сделал затяжку, и облако ароматного дыма поплыло в ночном воздухе.
- Здесь спокойно. И здесь ты будешь уверен, что я тебя не разыгрываю. Ведь ты всё время ждёшь от меня подвоха?
Деваться было некуда. Хаш кивнул и ответил:
- О чём ты хочешь поговорить, отец?
Старший Кэйран тяжело вздохнул.
- Хаш... Я должен перед тобой извиниться... Давно, десять лет назад, я принял за тебя одно сложное решение.
Казначей заговорил. Он говорил недолго, сознательно избегая давать какую-либо оценку своим действиям. Просто выкладывал факты один за другим. Болезнь. Спасение. Жизнь. Смерть. Он хотел, чтобы Хаш сложил своё собственное мнение, относительно произошедшего, не шёл на поводу у отцовского понимания ситуации.
- Так что... В каком-то смысле... Вернее нет. Ты обязан Аки полноценной жизнью. Она спасла тебя и не просто спасла, а подарила возможность ходить. Дышать. Тренироваться. Прежде чем ты ответишь мне, я хочу, чтобы ты знал. Я в курсе о твоей привязанности к Аки. Однако поверь мне, тому, кто знает её далеко не первый год. Аки никогда не делает что-либо просто так. Нам невозможно до конца понять её логику и просчитать все вероятности. Последние события только подтверждают это. Погоди, - Ицуго предупреждающе поднял руку, заметив, что Хаш собирается что-то сказать. - Последнее. Знаешь, как ты попал в группу к Аки? Это устроил я. Она пришла ко мне и напомнила о том, что я задолжал ей... И попросила всё сделать. Я... воспользовался своими связями в магистрате и выполнил её просьбу. Ух, - устало выдохнул Ицуго. - Я всё сказал. Теперь ты знаешь.
Юноша некоторое время молчал, обдумывая сказанное, а особенно - последнюю фразу. "Она специально сделала так, чтобы стать моей наставницей. Хотя всем видом показывала, как ей это неприятно... Аки... Я всё ещё хочу верить, что ты действовала не по своей воле".
- Зачем ты мне всё это сказал? - Хаш говорил тихо, но его голос эхом отражался от каменных стен, он стоял спиной к входу. Предки взирали на Хаша с резных барельефов с молчаливым укором.
- Зачем? - отец выглядел немного удивлённым. - Ты должен знать. Чтобы понимать хотя бы часть того, что происходит вокруг. Ты вырос, Хаш. Теперь ты сам должен принимать решения.
Адепт молчал.
- Десять лет назад я решил за тебя. Несколько месяцев назад я тоже решил за тебя, определив в группу к Аки. Последствия ты ощущаешь до сих пор. Причём... Я не уверен, всё ли закончилось.
- Я понял тебя, отец. Спасибо. Сестра... Аки либо оказалась слаба, чтобы противостоять воздействию, либо... В любом случае я буду осторожней в своих действиях.
- Я не могу ничего тебе сказать по этому поводу. Просто знай - у неё весьма своеобразное отношение к людям. Понятия "семья" для неё если и существует, то в весьма размытом виде.
"Я уже начал об этом догадываться" - подумал адепт, а вслух произнёс:
- Ещё раз спасибо, что всё рассказал. - Хаш поклонился, едва не достав до каменного пола склепа макушкой.
- Мы одна семья, сынок. Невзирая ни на что. - Похлопав его по плечу, Ицуго своей обычной размашистой походкой направился к выходу.
***
Утро следующего дня застало молодого Кэйрана сидящим на каменном козырьке горы, метрах в двадцати над входом в усыпальницу. Он залез сюда по трещинам и уступам, как когда-то в детстве, чтобы подумать, в тишине и спокойствии. Нет, принятое на мосту решение адепт не пересмотрел. Внизу по-прежнему раскинулся его город, его семья. То место, где он родился. То место, которое он будет защищать. Те люди, которым он готов отдать долг и которые готовый на аналогичные действия для него.
Хаш хотел подумать о своей наставнице. Юноша всё ещё почитал Аки таковой. Невзирая ни на что. Пока воздействие не доказано или, пока Аки не ответит на вопрос - зачем это всё и какую роль в её планах играет Хаш - она будет для него наставницей и троюродной сестрой.
Восходящее солнце скрепляло мысли адепта уверенностью, как раствор схватывает каменную кладку. Рыжий был теперь рад, что Рикко отправилась копать дальше, пусть и для обеления имени Шина против которого, сам адепт ничего не имел - характер есть характер. Возможно, она найдёт зацепку. Возможно, Гихана и Аки удастся поймать. И тогда Хаш найдёт способ с ней поговорить.
Юноша откинулся, прижимаясь спиной к шершавому камню. Вот и всё. Хаш чувствовал огромное облегчение. Тревоги, заботы, сложные мысли, всё, что навалилось на него за последние недели - наконец оказалось разложено в голове и принято к сведению. Можно сказать, что Хаш справился с самыми главными своими ёкаями - неуверенностью, растерянностью и непониманием. Теперь решение действительно принимал он, а не его страхи.
Внизу началось какое-то шевеление. На площадке перед входом в усыпальницу маленькая фигурка призывно махала руками. Присмотревшись, адепт узнал в ней Амидо. Брюнет явно рассмотрел Хаша и звал к себе.
"Странно. Этому-то что здесь надо? Ладно, сейчас узнаю"
Ловко цепляясь за выступы рыжий, по-обезьяньи быстро, начал спуск.
Когда юноша спрыгнул на гранитные плиты, Талахаси уже успокоился и рассматривал приземлившегося товарища без интереса. Хаш встряхнулся, отёр грязь с левой штанины и подошёл к Амидо.
- Что-то случилось? - спросил адепт, протягивая руку для приветствия.
- Да как сказать... Кай принесла Йору письмо. От Рикко. Он не рассказал никому что там, сказал найти тебя, чтобы вместе прочитать.
"Неужели она что-то нашла?" - эта мысль заставила сердце биться чаще.
- Идём, - без лишних разговоров Хаш сорвался с места и быстрым шагом направился к жилищу Йору.
Амидо поспешил следом.
Блондин занимал крохотную каморку под самой крышей библиотечного корпуса Школы Сёгакко. Хаш никогда не был у Когаку в гостях, но прекрасно представлял, где это. Ещё когда все они считались неофитами, про Йору ходили всякие слухи. Дети не очень-то по-доброму относятся к тем, кто отличается от общепринятых норм. Детей боевых чародеев это тоже касалось. Так что добрались товарищи до скромной каморки блондина сравнительно быстро.
Комнатка представляла собой эдакий длинный прямоугольник около семи метров, шириной всего метра три. У дальней стены приютился стол, заваленный бумагами и конспектами, примитивный вычислитель поверх кучи этого барахла. Шкафов не было, но вдоль стен расположились приколоченные полки, сделанные из прочного металла. Вот на них, в совершеннейшем хаосе расположилось много всякого добра - от свитков и книг, до носков. Хаш, открыв дверь, застыл на пороге, разглядывая это великолепие - образ сосредоточенного Йору никак не увязывался увиденным беспорядком.
Когаку, сидя на подоконнике с книгой, совершенно спокойно осмотрел товарищей, стоящих в дверях, затем лениво кивнул и махнул рукой: "Заходите, мол". Захлопнув чтение, блондин спустился на пол.
- А где Кай? - растерянно спросил Амидо, прикрывая входную дверь.
- А? Ушла... Письмо ей не предназначалось. Знаете, эти девушки потрясающе флегматично относятся к делам друг друга.
Хаш не стал уточнять, откуда Йору знает про отношение Рикко к делам Кай.
Из мебели в комнате имелась только грубо сколоченная деревянная кровать, уже упомянутый стол и колченогий стул. Поэтому садиться рыжий не стал, а прислонился спиной к стене. Амидо остановился у двери, скрестив руки на груди.
- Кстати, по большей части это письмо тебе, Хаш. Кай оно пришло, потому что у неё голубятня, и она подарила Рикко парочку своих почтовых голубей. Почему та не воспользовалась более современными способами связи - непонятно. Извини, мы с Кай вскрыли письмо, чтобы было ясно кому оно вообще адресовано.
- Угу. И что там?
- Прочитай сам. Похоже, эта неугомонная блондинка всё же нашла что-то важное. То, что укрылось от внимания особого отдела, - с этими словами Йору подошёл к Хашу, сжимая в руке мятый листок бумаги.
Рыжий торопливо взял послание.
"Привет. Тем кто там рядом тоже - я знаю, что они не оставят без внимания такую интересную вещь как тайное послание. Особенно, если учесть, что пришло оно к Кай, а предназначается тебе.
В общем. Помнишь наш разговор на крыше? Я его нашла. Вернее, знаю кто это. В город вернуться не могу, связаться с наставницей Хёмэн - тоже. Ни в коем случае не поднимай панику, знаю я тебя. Нужно скрытно встретиться. Место - заброшенная гробница Мисаки Микото у Ревущего Ручья. Время - сегодняшней ночью, перед рассветом. Да! Вы с огромной вероятностью под "профилактическим наблюдением". Если надумаешь тащить своих приятелей с собой - придумайте, как замаскировать нашу встречу. Если пойдёшь один - тоже. Не удивлюсь, если шпион будет иметь доступ к информации о вашей группе.
Рикко".
Хаш несколько раз пробежал строчки глазами. Йору, видимо уже знавший содержание бумаги отошёл обратно к окну, Амидо терпеливо ждал.
- Хм. На, почитай, - Кэйран передал листок Амидо. - Что ты насчёт этого думаешь? -вопрос адресовался к Когаку.
- Вообще - твоя подруга. Но вот что. Кай подтвердила, что написано рукой Рикко. Голубь тоже самый настоящий.
- Да как ты...
- Тихо. Кто-то ведь должен продумывать все варианты, верно? И не надо считать меня злым параноиком. Помните, что мы под наблюдением особого отдела и Аки с Гиханом на свободе. А может, если эта девчонка права - есть ещё шпионы.
Хаш насупился. Амидо дочитал листок и тихонько положил его на стол.
- Я вижу смысл сходить на встречу. Но очень аккуратно, как и просила Юкиона. Отвяжемся... хотя нет. Отвязаться от хвоста особого отдела не получится. Придётся разыграть спектакль и имитировать наши цели в этом районе.
- Что конкретно ты предлагаешь? - рыжий опустился на корточки.
- О! Есть мысль. - Йору заговорщицки прищурился. - Мы отправимся испытывать новое устройство Амидо. Жутко нестабильное и опасное. Поэтому отправимся за город, а заодно совместим испытания с пикником и ночёвкой на природе.
- Так себе легенда.
- Предложишь лучше, Хаш?
Юноша не нашёлся, что ответить.
- Так, Амидо... Время у нас ещё есть. Дуй в мастерскую и изготовь муляж... Ну я не знаю. Придумай что-то крупное, и что действительно могло бы быть опасным, при испытаниях в городской черте.
Брюнет кивнул.
- Есть у меня одна задумка. Даже придумывать ничего не придётся, - с неожиданным воодушевлением воскликнул он. - Это устройство, сходно по принципу с тем, ну, помните, что я использовал на спарринге. Только по задумке радиус поражения не направленный а...
- Знаешь, - сказал Хаш, опасливо подвигаясь в сторону. - Амидо, ты меня иногда пугаешь.
- В общем, с Амидо понятно. Да! - Йору остановил товарища в самых дверях. - Не забудь рассказать как можно большему числу народа о наших планах - идём на испытания и пикник. И штуковину эту свою выноси из мастерской демонстративно.
