Сэй Алек : другие произведения.

Было у царя три дочери... (рабочее название)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Было у царя три дочки... и полная столица послов. А тут еще Яга запропастилась куда-то, Кощей впал в депрессию и запой, а Горыныч, друг лепший, вообще черти-что творить начал. Баюн же и вовсе оборзел! Неладные дела творятся в Тридевятом царстве. В процессе написания.

Сэй Алек

Было у царя три дочери...

  

Глава первая

в которой причетник из Брюкквэ пишет отчет в Рим, а потом по всему Тридевятому царству много чего пропадает

   Одинокая свеча горела на столе, бросая блики и тени на усталое лицо брата Лиленталя. Гусиное перо тихо скрипело по пергаменту, выводя замысловатую вязь латинских букв на пергаменте. "Начальнику конгрегации внешней разведки Святого Престола, его именеции, кардиналу Рихарду фон Зорге. Рапорт-доклад. Довожу до вашего сведения..."
   Тут брат Лиленталь на некоторое время задумался. О чем ему было докладывать? О глобальных событиях в Тридевятом царстве ему, вроде бы как не по чину, да и отписал легат наверняка. Зря он что ли кадровый разведчик? Слухи о неурожае в огороде у бабки Авдотьи, да о том, что во двор к деду Вакуле опять залезла соседская коза вряд ли могли заинтересовать кардинала. И хотя говорено им было, не упускать мелочей, по шапке за "бредятинку рукописную" получать тоже не хотелось. А отчет надобно слать раз в месяц.
   Впрочем... Монах чуть улыбнулся -- есть у него одна весть. Есть! Обмакнув перо в чернильницу он вновь начал писать.
   "...что местный кузнец, Петрушка Кулебякин, изготовил аппарат, посредством которого, из буряков, изготовляет напиток, крепостью превосходящий любые вина, да к тому ж еще и горючий. Лично был у того кузнеца, смотрел диво это, и устройство аппарата запомнил".
   Тут уж монах оказался в своей стихии -- перо начало вычерчивать схему самогонного аппарата.

Личное дело Лиленталя Конрада-Фердинанда-Максимиллиана-Йоргена-Рудольфа*

   Возраст: Тридцать лет и три года
   Звание и должность: причетник ордена доминиканцев, секретарь посольской конгрегации Святого Престола.
   Внешность: Росту среднего, телосложения среднего, астенического. Волос темно-русый, тонкий, стрижен коротко. Лица худощавого, брови темные, средние, глаза карие, лоб высокий, нос средний, с небольшой горбинкой, губы тонкие. Зубы белые, здоровые. Стопа длинная, узкая. Бороды не носит, тонзуру бреет часто и тщательно. Особых примет нет.
   Место рождения: город Брюкквэ.
   Происхождение: из купцов.
   Личная информация: Знает механику и столярное дело, много читает. Неплохой ритор и проповедник. Экзорцист. Энтузиаст развития воздухоплавания, в связи с чем проходил по делу аббата Монгольфье в качестве обвиняемого, но был трибуналом инквизиции оправдан. Святому Престолу верен.
   Приложение: выдержка из беседы местных жителей в кабаке "Двенадцать лавок"
   "Человек брат Лиленталь любознательный, въедливый и дотошный -- во всем стремится до истины докопаться, и взглядов самых широких, ли-бе-раль-ных, во. Впрочем, на характере его, незлобивом да веселом, сие никак не сказывается. Любит, хотя и грех ему, на праздник сходить, да на ярмарку, да и в танцах участвует, да шутник отменный. За это все часто накладывают на него епитимью... Что это такое? Да кто ж их, волхвов заморских, поймет? Но, говорят, неприятно это.
   Любит он также сытно поесть, да сладко поспать -- не дают только. Оттого и тощий, наверное. А боится он, люди добрые, только тараканов. Да еще каких-то там квизиторов, но у нас эта погань не водится, а у них, за морями, сказывал, продыху от них нет.
   Но превыше всего любит он читать, да о плавании по воздуху рассуждать. Ух, как у него при этом глаза загораются! Сам видал".
   Упоминать о том, что не только аппарат изучал, но и пробовал напиток, брат Лиленталь не стал -- незачем начальству давать поводов накладывать епитимью, особенно если учесть, до какого состояния они с Кулебякиным и столярных дел мастером Можайкой тогда надегустировались.
   Причетник из Брюкквэ вздохнул. Не к лицу ему, носителю сана, было так напиваться. Особенно в стране, куда прибыл нести свет истинной веры. И пускай, на самом деле, это было лишь поводом, пускай торопился он убраться подальше от сующих свои носы во все щели особистов-иезуитов, все равно, получалось нехорошо. Опять же, Можайка потом три дня от посиделок отходил, так что строительство летучего корабля снова затормозилось, а сколько еще посольство пробудет в Тридевятом царстве было совершенно непонятно.
   Дверь в комнату негромко скрипнула, и Конрад, увидав вошедшего, моментально вскочил на ноги.
   -- Сидите-сидите, Конрад. -- махнул рукой визитер. -- Что пишете? Отчет?
   -- Отчет, ваше преподобие. -- склонил голову причетник.
   -- Отчет, это важно. -- Его преподобие, папский легат Скорцезе устало опустился на табурет. -- Только не засиживайтесь допоздна, сын мой. Я имею для вас поручение, приступить к которому следует прямо с утра.

Личное дело Скорцезе Отто

   Возраст: Сорок лет
   Звание и должность: епископ, командор ордена паркурианцев (приорат спецопераций конгрегации внешней разведки), легат.
   Внешность: Росту высокого, телосложения крепкого, атлетического. Волос черный, средний, стрижен коротко. Лица среднего, брови темные, средние, глаза карие, лоб средний, нос средний, губы средние. Зубы белые, здоровые. Стопа средняя, широкая. Носит усы, тонзуру бреет часто и тщательно. Особые приметы: тонкий шрам на правой щеке, от скулы до подбородка.
   Место рождения: город Гугенштандартфлоссен.
   Происхождение: из мастеровых.
   Личная информация: Талантливый механик, опытный и безжалостный к врагам Истинной Веры боец. Отличник боевой и духовной подготовки. Имеет богатый опыт разведывательно-диверсионных операций. Работает под дипломатическим прикрытием с тридцати двух лет. Святому Престолу безоговорочно верен.
   -- Мне доложили, -- вымолвил епископ, -- что пропала дочь царя, Ладислава. Информация покуда держится в секрете, так что, как понимаете, мне об этом, официально, знать совершенно неоткуда. Повода для визита к Ратмиру у меня тоже нет. Ваши же добрые отношения с местными язычниками общеизвестны...
   Брат Лиленталь дернулся, но папский легат успокаивающе махнул своей могучей дланью.
   -- Да успокойтесь, сын мой, никто вас ни в ереси, ни в расколе, ни в чем-то еще подобном не обвиняет. Наоборот, ваши знакомства нам только на руку. Потому-то я и поручаю именно вам покрутиться на площади перед царским теремом, поглядеть, послушать, узнать настроения в городе и, если выйдет, в самом тереме. У вас ведь есть там знакомые?
   Конрад едва сдержал вздох -- сбывались его худшие опасения. За то время, что пришлось прожить в Тридевятом, ему удавалось уклоняться от прямого шпионажа и "секретных поручений", но теперь выбора у него не оставалось.
   -- Есть, ваше преподобие. -- вымолвил он.

***

   У царя Ратмира было три дочери, и ни одна из них идти замуж не желала. Вернее сказать, не желали идти старшая и средняя дочери, Ярина с Людмилой, а младшая бы и не прочь, да вот тут воспротивился уже сам царь-батюшка.
   -- За кого? За него?!! За скомороха -- царской дочери?!! Да что ж ты, Ладислава, меня перед соседями шутом выставить хочешь?!! -- орал Ратмир, когда младшая дочь осторожно пыталась завести разговор о своем замужестве. -- Подбери кого приличного, тогда благословлю. Царевича-королевича, да хоть боярского сына! Но этого!.. Не бывать тому!!!
   При этом по всем палатам летала посуда и прочие вещи, запущенные могучей царской рукой.
   Вообще-то царь Ратмир ни тираном, ни самодуром не был, даже на заседаниях думы повелел боярам себе перечить... под страхом смертной казни... но тут его, как отца, понять было можно. Ладислава, царская дочь, влюбилась в сладкоголосого певца, Андрейку, Макарьева сына, который скооперировался с такими же как он, гуслярами да гудошниками, назвал этот вертеп "Телега времени" (потому что на их полураздолбанной телеге, в которую запрягали едва-едва живого конька, передвижение по Тридевятому занимало весьма много времени), да мотался теперь по городам и весям, устраивая концерты. Встречали их, справедливости ради стоит отметить, с большим воодушевлением.
   С остальными дочерями у царя тоже было все не слава Роду. Старшая... тут Ратмир мог лишь горестно вздыхать, потому как уродись она парнем, все было б ну просто замечательно. И злющего жеребца запросто объезжает, и мечем орудует так, что залюбуешься, и дружину в походы водит, несмотря на то, что девка. Да только кто ж такую замуж-то возьмет? А наследовать престол, по всему выходит, ей, Ярине. Что с государством станется, когда и ее срок в светлый вирий уходить придет?..
   Людмила же, та и вовсе была с прибабахом. Начитавшись каких-то старинных царьградских хроник, задумала все в Тридевятом устроить по еллинскому покону -- демократией называется. А что это за зверь и с чем его едят? Пыталась она отцу это объяснить, и не раз, да только он уже через минуту ее вдохновенной речи сидел с совершенно обалделым видом, и что-то бормотал про неедущую лыжу.
   Так что не было мира и покоя в царском тереме. От житья такого, царь Ратмир все время пытался плюнуть на государственные дела, да умотать на рыбалку. В тишину, покой... к комарам да жабам. Да только на кого державу оставишь?
   И вот теперь еще одна напасть -- сбежала Ладислава. Как есть сбежала, и не иначе к милку своему.
   -- Посажу поганца на кол. -- мрачно пообещал царь.

Досье на Ратмира I Вадимовича

   Возраст: пятьдесят лет и два года
   Страна проживания: Тридевятое царство
   Социальный статус: Царь.
   Внешность: Росту среднего, телосложения крепкого, пикнического. Волос русый, густой, стрижен до плеч. Лица мясистого, круглого, брови русые, густые, глаза серые, лоб средний, нос мясистый, "картошкой", губы средние. Зубы белые, здоровые. Стопа средняя, широкая. Носит бороду и усы. Особые приметы: родимое пятно над левой грудью в форме крыла бабочки.
   Место рождения: Тридевятое царство, Столенград.
   Происхождение: старший сын царя Ярослава III из правящей династии Вадимовичей.
   Личная информация: Вдовец с тридцати шести лет. Темперамента холерического, вспыльчив но отходчив. Упрям, целеустремлен, но с годами способность сосредотачиваться на решении определенной задачи несколько ослабла. Язычник, к свету Истинной Веры склонен слабо. Имеет трех дочерей.
   -- Или утоплю. -- немного поразмыслив добавил государь. -- В болоте. Со змеями и пиявками.
   -- Лишишь страну хорошего певца, а он тут не при чем. -- спокойно ответил Ратмиру его младший брат, Владислав. -- По моим данным он сейчас в Белочкином, со своей телегой.
   Разговор происходил в царской опочивальне, наедине, и беседовали братья по простому, без экивоков.
   -- Не ошибаешься? -- недоверчиво нахмурил брови царь.
   -- Такое хоть раз бывало? -- невесело усмехнулся в ответ Владислав. -- Хотел бы я ошибаться, да не виноват Андрейка.

Досье на Владислава Вадимовича

   Возраст: тридцать лет и четыре года
   Страна проживания: Тридевятое царство
   Социальный статус: князь, брат царствующего монарха, воевода государевой безопасности.
   Внешность: Росту высокого, телосложения крепкого, атлетического. Волос русый, густой, стрижен до плеч. Лица среднего, овального, брови русые, густые, глаза серые, лоб средний, нос средний, "картошкой", губы средние. Зубы белые, здоровые, два на верхней челюсти, слева, отсутствуют. Стопа средняя, узкая. Носит короткую бороду и усы. Особые приметы: широкий красный шрам на левом боку.
   Место рождения: Тридевятое царство, Столенград.
   Происхождение: младший сын царя Ярослава III из правящей династии Вадимовичей.
   Личная информация: Холост. Темперамента флегматического, эмоции старается не демонстрировать. В общении прост, внешне дружелюбен, но никому не доверяет. Настойчив, целеустремлен, энергичен. Имеет богатый воинский опыт. Язычник, враг Истинной Веры. Законных детей нет.
   -- Сам же говорил, что сбежала. -- сварливо произнес Ратмир.
   -- Я и сейчас так считаю. -- спокойно ответил брату князь. -- По крайней мере из терема она ушла сама, и прихватила кой-каких вещи...
   Владислав запнулся, встал и неслышными шагами двинулся к окну.
   -- Да, кой-каких вещичек... -- воевода рывком отворил незапертое и слегка приоткрытое окно и попытался кого-то схватить, однако сам едва удержался чтоб не вывалится во двор, а на улице раздалось хлопанье крыльев и удаляющийся возмущенный вопль с ощутимым сорочьим акцентом:
   -- Кошмаррр! Царь дочку младшую, любимую, со свету сжил, а теперь все царство без музыкантов оставить хочет! Совсем из ума выжил на старости лет, от безбабья-то!
   Ратмир поперхнулся, а Владислав в сердцах плюнул в окно и резко захлопнул раму со стеклянным витражом.
   -- Попросил бы ты Ягу, чтоб она эту сплетницу обратно людской речи лишила. -- обратился он к царю. -- Я про себя уже столько в ее исполнении слышал, что жить не хочется как вспомню.
   -- Ты мне Сороку не обижай. -- Ратмир усмехнулся в бороду и погрозил пальцем брату. -- Сорока, это наша достопримечательность и в хозяйстве вещь полезная. Государственного значения птица. Ладно, что ты там начал про Ладиславушку рассказывать?

***

   Кощей сидел на троне и нервно пил брагу, периодически самолично подливая в кружку из расположившегося рядом полуведерного бутыля.
      "Оборзел народ. -- думал он, вливая в себя очередную порцию. -- Не боятся ни людей, ни богов... ни даже меня!"
   Нервное расстройство Бессмертного, положа руку на сердце, можно было понять -- закончившаяся час назад ревизия выявила серьезную недостачу в сокровищнице, при полной сохранности сигнальных чар.
   "Эх, говорил же Горыныч, лучше поставить капкан. На медведя. Или на медвежатника? Как же этот зверь называется-то?", расстроенный Кощей снова приложился к кружке.
   Не то, чтобы он сильно обеднел, но все же -- свое, тяжким и непосильным трудом нажитое. А что, отбиваться от разных там добрых молодцев -- не труд, скажете? Один Илья Муромец с его булавой чего стоил...
   При воспоминании о Муромце Кощей недовольно поморщился, и потер темечко. Убить его, конечно, таким оружием было нельзя... А вот устроить многочисленные переломы и прочие тяжкие телесные -- запросто. Особенно если на тебя прет такой вот как раз бугай. Неудачно тогда вышло...
   -- Нет, определенно надо с этим что-то делать. -- пробормотал Бессмертный. -- Так вообще без штанов можно остаться. Ковер-самолет импортный, сапоги-скороходы отечественные, шапка-невидимка бархатная... Блюдечко, с голубой каемочкой, наконец!

Досье на Кощея Бессмертного (Koscheus Immortal)

   Возраст: неизвестен. Визуально -- около двадцати лет
   Страна проживания: Тридевятое царство
   Социальный статус: нечистая сила, чародей, друг и частый собутыльник местного монарха.
   Внешность: Росту высокого, телосложения хрупкого, изящного. Волос платиновый, густой, стрижен до лопаток. Лица вытянутого, миловидного, брови светлые, тонкие, глаза серые, близкие по цвету со старым серебром, лоб высокий, нос средний, прямой, губы средние. Зубы белые, здоровые. Стопа маленькая, узкая. Бороду и усы не носит. Особых примет нет.
   Место рождения: доподлинно неизвестно.
   Происхождение: из нечисти.
   Личная информация: Холост. Темперамента флегматического, эмоции старается не демонстрировать. В общении утончен, вежлив, галантен, внешне дружелюбен. Настойчив, целеустремлен, энергичен, самоуверен но не заносчив. Имеет богатый воинский опыт. Вероисповедание неизвестно, враг Истинной Веры. Законных детей нет. В прошлом неоднократно похищал девиц для, с его слов, реализации матримониальных планов, однако после длительного диспута с местным рыцарем-униатом, сэром Ильей, от этой привычки отказался и последние 190-200 лет в похищениях людей не замечен. Обладает богатой коллекцией магических артефактов. Несколько скуповат.
   -- Может Ратмиру пожаловаться? -- все так же вслух продолжил размышлять Кощей. -- Он, в конце-концов, тут власть, а я уже много лет частное лицо. У него люди, ресурсы, у него брат, наконец есть! У меня же только моя сила и вот эти вот...
   Бессмертный покосился на зомби в ливрее, старательно прибирающегося в тронном зале, и тяжело вздохнул.
   -- А то ведь, два ковра-самолета импортных...

***

   Поздней ночью, когда все порядочные птицы спят, Сорока расположилась на ветке дуба в самой чащобе и, спрятав голову под крыло, словно курица какая, задремала. Этой своей привычки птица очень стеснялась, поэтому для отдыха места выбирала глухие и от людских поселений удаленные -- Сороке казалось постыдным, что она, существо говорящее и, где-то, по ее собственному мнению, даже просвещенное, уподобляется хоть в малом, глупой несушке.
   Впрочем, эта привычка, прятаться во время сна, первейшей сплетницы Тридевятого, в немалой степени способствовала появлению у нее прозвища "Недреманное око Столенграда".
   Этой ночью, однако, Сороке и впрямь предстояло быть "недреманным оком", хотя и по причинам совершенно от нее не зависящим. Едва только первые, еще неверные сновидения о чем-то блестящем и жутко интересном окутали невеликий разум птицы, как ужасный мявкающий вопль в какой-то сотне метров заставил ее подпрыгнуть и, словно камень, рухнуть на прелую прошлогоднюю листву, спиной вниз.
   Ошалевшая от неожиданности и падения сплетница, лежа под раскидистым деревом, с удивлением вслушивалась в удаляющиеся горестные вопли:
   -- ...где мои денежки? Где моя сказочка?!!
   -- Поди ж ты! -- буркнула Сорока. -- Да не иначе самого Лихоласа кто-то обобрать умудрился?
   -- Где?!! -- раздался, уже достаточно издалека, скорбный мяв. -- Украли! Сундук со сказками украли!!!

Оперативные данные на наиболее разыскиваемых преступников Тридевятого царства (выдержка)

   Лихолас он же Лихолаз, он же Моня-Стрелочник. По оперативным данным, бывший кот  Баюн. Владелец сказочной лавочки "Не любо -- не слушай" и игорного дома "Сусековые Поскребушки".
   Долгое время занимался незаконным распространением нелицензионных сказок и приграничным шпионажем в пользу Кощея. Был замечен в поставках контрафактной репки в Трипятое царство, а так же уличён в торговле бракованными сапогами-скороходами и скатертями самобранками. После откровенно вопиющего скандала с поставкой красных девиц в тривосьмое царство, им всерьёз занялась местная разведка. Царь Тривосьмого дал указание разобраться с супостатом по-хорошему, но Баюн делиться не захотел и ударился в бега.
   В последнее время кот Лихолас, живёт в лесу, на границе Тридевятого и Тривосьмого царств, питается чем придётся, общается с кем попадётся. Любимое развлечение изловить жертву и заставить её рассказывать сказки.
   Сам себе не уме. Много знает, много умеет. Может советом да делом помочь, а может ободрать несчастного как сидорову козу. Может и сам с человека дела спросить, да щедро наградить. А может просто пошутить. В болото завести,  да и кинуть кикиморам на развлечение.
   Вооружен и очень опасен. При сопротивлении аресту разрешено начинать стрельбу на поражение.
   "Крылья уносить надо. -- подумала Сорока. -- Этот, в расстроенных чувствах, и пришибить может".
   Резво перевернувшись и оттолкнувшись лапами от земли, птица взмыла вверх, поднялась над самыми верхушками деревьев... и, неожиданно, попала в тугую воздушную струю, вызванную летящим на бреющем полете Змеем Горынычем. Сороку закружило, завертело, подбросило куда-то вверх и вбок, и пребольно приложило о ствол мачтовой сосны. Каким-то шестым сорочьим чувством, ничего не соображая, птица осознала, что сейчас будет падать, скорее всего -- вниз, и, почти наверняка, в результате это будет больно. Выпучив глаза, Сорока уцепилась за смолистый ствол лапами, крыльями и клювом, удержалась... и поняла, что влипла. В прямом смысле этого слова.
   Отдирала себя от дерева она долго, почти до самого утра. Когда же первые утренние лучики начали подсвечивать из-за горизонта небесную твердь, усталая, измученная Сорока, с красными от недосыпа глазами, измазанная в смоле, истрепанная, взъерошенная и несколько облысевшая, устало приземлилась на забор лесной избушки, возвышающейся над землей на толстенных куриных ножищах, зевнула... и была буквально сметена со своего насеста возмущенным воплем Яги.
   Престарелая ведьма, размахивая какими-то смешными грамотками, выбежала во двор, по-молодецки вскочила в ступу, и с возмущенным криком "Я им покажу, как пожилых людей в лотерею дурить!" стартовала с места в карьер.
   -- Да что ж это такое творится в Тридевятом? -- выпучила глаза Сорока.
   Желание поспать у птицы напрочь пропало -- таковой силы было ее удивление. Опять же, почему у нее одной должно было быть трудное утро? Это было бы верхом несправедливости, в конце-то концов! А Сорока себя считала борцом за справедливость, правду и мир во всем мире.

***

   Ранним утром, когда все посланники католиццкого папства были на заутрене, Сорока осторожно заглянула в приоткрытое окно, воровато огляделась и прыгнула на подоконник. Она уже давно хотела сюда попасть, но посланники Папы отчего-то не любили птичек. Сорока была совершенно уверена, что под своими плащами и капюшонами монахи скрывают множество всяких блестящих вещичек, прячут же их исключительно из вредности. А уж что должно было находиться в арендованном под посольство тереме боярина Кучки... Птица огляделась и недоверчиво покачала головой -- и тут ничего хорошего, какие-то банки-склянки да бумажки. Все бумажки были исчерканы ровными бисерными строчками. Сорока была очень творческой натурой и эти параллельные линии не гармонировали с ее душевным состоянием, тем более что рядом заманчиво посверкивала баночка чернил...
   Минут через десять Сорока вылетела из окна и направилась к лесу, сжимая в клюве бумажку с чертежом странного агрегата, который легко узнал бы кузнец Петр Кулебякин. Но кузнеца-то рядом и не случилось. Буквально несколько мгновений спустя дверь в келию (как по привычке называли свои горницы монахи-посланники) отворилась и...
   Вопль брата Лиленталя разнесся по всему терему. Стол и дорогие пергаментные свитки были залиты чернилами, по всему полу, столу и подоконнику виднелись черные сорочьи следы, а на самом рапорте, вместо имени фон Зорге, виднелась капля птичьего помета. Свиток со схемой отсутствовал.
   -- Это... это... это... -- бормотал ошарашенный причетник из Брюкквэ.
   -- Это бес знает что, тысяча чертей вам в печенку! -- на месте происшествия появился донельзя злой Скорцезе. -- Брат мой, -- при последних словах легата в его голосе послышались неприкрытые ехидство и издевка, -- вы не жена Лота, хватит стоять соляным столбом! Отойдите.
   Могучая, хотя и сухопарая, длань епископа отодвинула Лиленталя в сторону.
   -- Ага... Я вижу, кто-то пренебрегает пунктом 17 раздела 5 "Наставления о безопасности в землях сарацинских и языческих" и не закрывает в своей келии окна. Что ж, похвально, брат-причетник... пока еще. Давайте мы и на папские буллы чихать начнем. А?
   Брат Лиленталь, от таких вопросов, вдруг почувствовал себя крайне неважнецки, и одухотворенное, еще совсем недавно, настроение пропало у него окончательно.

Глава вторая

в которой ведут следствие, важные (и не очень) беседы, а также козу -- на царский суд

  
   Князь Владислав печально смотрел на своего подчиненного красными глазами не спавшего всю ночь человека.
   - Ну-с, что у нас плохого? -- наконец спросил он.
   Сотник государевой безопасности, Куря Малютин, разложил на столе берестяные грамотки.
   -- Допросили мы, светлый князь, дворцовую челядь...
   -- С пристрастием? -- нахмурил брови царский брат.
   -- Ага. -- жизнерадостно кивнул Куря. -- Страсти-то понапустили, а как же? Уж так стращали, так стращали-то! И про Лихо Одноглазое, и про кикимор болотных, и про лешего, и про упырей, и про прочих-всяких, кто царевне на лесной дорожке встретиться может, да что с ней, красавицей нашей они сделают...
   -- Так. -- прервал сотника князь. -- Я что-то не понял. Вы что, собрали челядинцев, да рассказали им про то, что царевна Ладислава пропала?
   -- Истинно так, батюшка. -- подтвердил Малютин.
   У Владислава нервически дернулся глаз.
   -- Уж такие-то страсти мы им про наши леса понарассказывали, уж такие! -- меж тем соловьем разливался Куря. -- Чуть до седых волос не довели их всех.
   "Идиоты", мысленно простонал князь, но вслух ничего не сказал.
   -- Ить и не выдержало девичье сердце, в ноги кинулась, да повинилась во всем. -- сотник замолчал, явно довольный собой.
   Повисла недолгая пауза.
   -- Так что, в поруб ее, или как? -- не выдержал тяжелого молчания начальства Малютин.
   -- Кого -- ее? -- мрачно спросил воевода государевой безопасности.
   -- Как -- кого? -- захлопал глазами Куря. -- Ее. Которая повинилась.
   -- Кто повинилась? В чем? -- младший Вадимович чувствовал, что начинает закипать как самовар.
   -- Ну как кто? -- поразился недогадливости начальства сотник. -- Девка. Повинилась же во всем, так что ж ее теперь, в поруб что ли? Не со зла ж она, а токмо из любви к царевне и сердечного к ней участия.
   -- Куря... -- ласково произнес князь. -- Ты что, издеваешься надомной?
   Малютин недоуменно захлопал глазами и отрицательно помотал патлатой рыжей башкой.
   -- Да разве ж я б посмел, кормилец?
   Владислав возвел очи горе и тяжело вздохнул.
   -- Ладно, попробуем по другому. -- устало произнес он. -- Звать ее как?
   -- Кого? -- не понял сотник.
   -- Царевну! -- в ярости прорычал воевода.
   -- А которую из трех? -- испугано отшатнулся (отчего едва не сверзился с табурета) Куря.
   Князь Владислав, младший сын царя Ярослава III и брат царя Ратмира I из правящей династии Вадимовичей, издал задушенный полу-стон -- полу-рёв.
   -- Батюшка, плохо тебе? Водицы подать? -- всполошился Малютин.
   Воевода государевой безопасности глубоко, сквозь стиснутые зубы, вздохнул, заставляя себя успокоится.
   --Звать ее как? Девку. Ту, которая повинилась. -- уже более равным голосом задал он вопрос.
   -- А! -- просиял Куря. -- Ее! Манькой ее звать, дочь кузнеца столенградского, Бронислава, который женат на Варваре, а та родом из деревни Медовухино, что рядом с Белочкино, а по матери она сродственница куме троюродной тетки кормилицы царя, земля ей пухом, хорошая была женщина ей-ей, хоть и теща шорнику Браге, где глаза ее были, когда она дочку за этого лентяя отдавала, всю жизнь им помогала пока не померла, а Брага через свою двоюродную тетку в родстве с шурином свата племянницы кума нашего ключника, который тесть дальней родни брониславового соседа, Можайки, плотника да столяра, который с заморским волхвом летучий корабль строят, через что Можайка от жены своей, дочери сватьи брагиной сестры, постоянно коромыслом по спине получает. Вот они-то ее в царский терем и пристроили. Во!
   Всю эту тираду сотник выдал на едином дыхании, ни на миг не прерываясь.
   -- Кто пристроил? -- помотал головой в конец ошарашенный князь. -- Можайка с коромыслом?
   -- Да нет же! -- снова подивился начальственной непонятливости Куря. -- Ключник, у которого дочка, Ольга, дружит с Варварой, и который сестриной дочери приданное собирал, и свата подыскивал, друга своего, у которого свояк свойственник двоюродной тетки Браги, зятя кормилицы царя, которая племянница троюродной куме сродственника матери Варвары из Медовухино, куда свататься Бронислав-кузнец приезжал, да ее и выбрал, а сватом у него был другой столенградский кузнец, Петрушка Кулебякин, у которого полмедовухино родственников, потому что мать его оттуда родом тоже, как и Манькина, ну это как всегда в деревнях бывает, но и в Белочкино, и в Ясных Мухоморах у него тоже родни полно, потому что отец из Белочкино родом, а сестру его мухоморский корчмарь Никодим сосватал, и все оттого, что медовухинские девки в нашем государстве самые красивые, и Манька тоже вся в мать пошла. Во!
   Воевода, ошалевший от описания генеалогического древа подозреваемой, безуспешно пытался разогнать на свои места собравшиеся в кучу глаза.
   -- Ты мне это все в протоколе записал? -- с непонятным выражением в голосе поинтересовался он.
   -- А как же! -- горделиво, мол, службу знаем, выпятил грудь Малютин. -- Береста пять и шесть особливо секретного дознавательного дела о пропаже царевны Ладиславы. Правда, некоторые свидетели утверждали, что Манькина мать сродственница не троюродной, а четвероюродной тетки царской кормилицы, но остальные их переспорили. Чуть до мордобоя дело не дошло, во.
   Князь подавил в груди истерический всхлип и спросил:
   -- Ладно, а повинилась она в чем?
   -- Кто? -- выпучил глаза Куря.
   -- Кормилица! -- почти прорыдал Владислав.
   -- Так померла ж она по прошлой осени, старая. -- опешил сотник. -- Я ж докладывал.
   -- Тогда дочь сродственницы кумы ее троюродной племянницы.
   -- А! Манька! -- обрадовался Малютин. -- Виноватилась она в том, что для царевны Ладиславы с любовными грамотками к Андрейке, Макарьеву сыну, бегала, а четвертого дня, со сродственником, кумом сестры свояка двоюродной тетки по матери, Бугром, одну из них передала, потому что Андрейка о те дни как раз в Белочкино и подался...
   -- Я знаю, где в это время был Андрейка. -- мягко, но настойчиво прервал Курю Владислав, опасавшийся (и совершенно правильно) того, что сейчас начнется экскурс в родственные связи уже Макарьева сына, Андрейки.
   -- Ага. -- кивнул сотник. -- А еще винилась в том, что помогла царевне собрать вещи и убежать, через что ее волки съели.
   -- Маньку? -- выпучил глаза воевода.
   -- Царевну. -- укоризненно ответствовал Куря.
   У князя опять нервически дернулся глаз.
   -- Винилась, что у незнакомого парня грамотку взяла...
   Владислав встрепенулся.
   -- Поподробнее с этого места. -- приказал воевода сотнику.
   -- Ну, представился он Маньке как сын сестры двоюродного дяди свата...

***

   Набежавших на крик брата Лиленталя сотрудников посольства епископ Скорцезе вытолкал из келии едва ли не взашей, приговаривая "Идите, дети мои, идите и молитесь за душевное спокойствие брата вашего во Христе. Все свободны. А вас, отец Томас, я попрошу остаться".
   Могучая длань приора выхватила из толпы монахов средних лет бенедиктинца с умным тонким лицом, и подтолкнула в сторону места происшествия, где продолжал оставаться застывший причетник.
   Когда дверь в келию затворилась, и посланники Папы остались втроем, паркурианец обратился к священнику, названному им Томасом.
   -- Ну, что вы думаете по этому поводу, преподобный Кадфаэль?
   Тот внимательно огляделся, аккуратно обошел комнату, стараясь ступать только на чистые места, внимательнейшим образом оглядел окно, вернулся к столу, где некоторое время изучал то, что уцелело от записей брата Люмьера, и, повернувшись к главе посольской миссии, вынес вердикт:
   -- Судя по отпечатавшимся чернильным следам, мы имеем дело с pica pica, сиречь сорокой обыкновенной. -- голос у отца Томаса был мягкий, бархатистый и завораживающий. -- Конечно, и бессловесные твари могут быть орудием в руках нечистого, чему имеются многочисленные подтверждения...
   Помолчав пару мгновений он добавил:
   -- Судя же по манере разора, устроенного в келии нашего доброго брата, я склоняюсь предположить недобрую волю, его произведшего. Волю разумную.

Личное дело Кадфаэля Томаса Шеррифонда

   Возраст: Тридцать и пять лет
   Звание и должность: аббат ордена бенедиктинцев, секретарь посольской конгрегации Святого Престола.
   Внешность: Росту высокого, телосложения худого, атлетического. Волос каштановый, вьющийся, стрижен коротко. Лица худощавого, брови каштановые, средние, глаза зеленые, лоб высокий, нос средний, прямой, губы средние. Зубы белые, здоровые, третий от клыка на правой верхней челюсти отсутствует. Стопа средняя, средней ширины. Бороды не носит, тонзуру бреет нерегулярно. Особые приметы: тонкий белый шрам на левом виске, уходящий под волосы, крупная родинка слева подмышкой.
   Место рождения: поместье Давенпорт, Глочестершир.
   Происхождение: из дворян.
   Личная информация: теософ и богослов, много читает. Отличный ритор и проповедник, блестящий аналитик. До перевода в Рим из прихода в Карнавоне подвизался на распутывании головоломных убийств и иных преступлений против Бога и людей. Вольнодумец, но в ересях не замечен. Открыто конфликтует с иезуитами. Верность Святому Престолу вызывает сомнения
   -- Разумную? -- вышел из ступора причетник из Брюкквэ. -- Но разве бывают разумные сороки, отец Томас?
   -- Чего только не создал Господь в мудрости своей, и как только не извращал его творения нечистый, в своей злобе. -- вздохнул Кадфаэль. -- Скажите, брат мой, что-то ценное у вас пропало?
   Брат Лиленталь внимательно все осмотрел и пожал плечами.
   -- Пожалуй, что нет, ничего. Кроме, разве что, чертежа аппарата кузнеца Кулебякина, но я определенно не могу представить, кто из местных сможет читать чертежи.
   -- Вот даже как... -- пробормотал Скорцезе, который отлично знал про существование Сороки, но прикидывался несведущим. -- Чертеж... Думаю, нам с вами, отец Томас, нужно побеседовать наедине, в моем кабинете. А вы, брат Конрад, отправляйтесь. Я свое вам поручение не отменял.

***

   Причетник из Брюкквэ, многие горести претерпевший, медленно шел по утренним улицам Столенграда в сторону царского терема, когда, совершенно случайно, почти у самой цели своего пути столкнулся с Можайкой.
   -- Ба, Конрад Карлович, как я рад тебя видеть! -- обнял приятеля плотник. -- Я тебе сейчас такое расскажу -- ты не поверишь.
   -- Отчего же, поверю Можай Хватыч. -- флегматично отозвался брат Лиленталь. -- Ты меня никогда не обманывал. Да вот, извини, по делу я иду. Повидаться мне в царском тереме кой с кем надо.
   -- А! -- отмахнулся Можайка. -- Без толку ты туда идешь, верно тебе говорю. Нынче в тереме вой и стенания, еще часа два точно никто тебе ничего внятного там не скажет, даже о том, день сейчас, или ночь. Так что, пойдем-ка, мил друг в корчму, выпьем по кружечке пива, да поедим нормально, а то нынче я со всеми этими новостями без завтрака, а у вас, вестимо, завтрак такой, что его почитай и нету.
   -- Плоть бренна, душа же вечна. -- все так же флегматично отвечал брат Конрад, безропотно давая Можайке увлечь себя в трактир "Три порося", гостеприимно распахнувшего двери уже даже в столь ранний час. Изнутри уважаемого во всем Столенграде заведения доносился басовитый мужской гул, что не могло не вызывать изумления у привыкшего к добропорядочности и работящести местных язычников Лиленталя. -- И чревоугодие, есть грех, ибо лишь постом и молитвами мы приблизим Царствие Божие.
   -- Ага. -- согласился плотник. -- Обязательно приблизим, коли не жрать-то. Ноги с голодухи протянем. И уж, Карлович, ты б заканчивал эту свою попагранду...
   -- Пропаганду. -- поправил приятеля Лиленталь.
   -- И ее тоже. Хочешь, чтоб и у нас квизиторы завелись?
   Причетник из Брюкквэ поморщился, но предпочел отмолчаться. Уже одно то, что он был седьмым сыном седьмого сына давало особистам из ордена Игнатия Лойолы основание постоянно держать его на заметке. Оно, конечно же, ему с братьями, людям простым, наследство делить было вполне возможно -- не благородные рыцари с их майоратом. Только, помилуйте, куда ж на семерых делить-то?!! Это не считая приданного для сестер.
   Вот и пристроил Карл-Готлиб-Йоган Лиленталь, своего младшего, в монастырь, на духовное поприще, так сказать. Братья-доминиканцы мальчика воспитали со всей строгостью монастырского и орденского устава, а когда Конрад достиг совершенных лет, так и постриг принял.
   Впрочем, нельзя сказать, что жилось ему там столь уж плохо. Умный и обученный грамоте юноша с прекрасным почерком, перечитавший всех античных авторов в монастырской вивлиофике (особенно по механике, после изучения которой науки устроил весьма оригинальное приспособление по подъему воды из монастырского колодца, за что брат-кастелян сначала надрал ему уши, а затем, прикинув выгоды применения технической новинки ухмыльнулся, и отправился к настоятелю на доклад) брат Лиленталь был посажен за переписывание манускриптов и деловых бумаг.
   Так и прозябал бы брат Конрад в заботах о душах жителей родного города да окрестных деревень, не случись оказия -- настоятеля монастыря, аббата Фариа, в Святой Город перевели, на повышение. Manu manum... В смысле, с епископом местным они приятели старинные были. Тот как раз получил кардинальскую шапочку, заодно и его с собой перетянул поближе к престолу Святого Петра. Ну а аббат не пожелал расставаться с секретарем, из под пера которого выходили столь ладные строки.
   В Риме, изучая труды Аристотеля, Архимеда да прочих плутархов и плиниев, Конрад наткнулся на попорченные чертежи удивительных машин, предназначенных для плавания по воздуху. Молодой и увлекающийся Конрад возгорелся постройкой такого аппарата -- исключительно "Ad majorem Dei gloriam"**, конечно.
   Аббат Фариа, хоть и с сомнением, но идею поддержал, и свел брата Лиленталя с таким же фанатиком от плавания до небесных сфер, отцом Монгольфье. Тут как раз Конраду, по выслуге лет, следующее монашеское звание причетника как раз и вышло...
   Отец Монгольфье, мужчина мудрый и образованный, впрочем, пошел по совсем иному пути, да и Конрада увлек идеей строительства летательных аппаратов легче воздуха. Святые отцы построили шар с жестким внутренним каркасом и с корзиной понизу, заполнили горячим воздухом, да и... взлетели. Невысоко и ненадолго, но все ж таки.
   Триумф был недолог. Иезуиты из особого отдела углядели в этом шаре намек на еретические идеи Галилея и Коперника, так что Монгольфье и Лиленталь едва не угодили на аутодафе, причем отнюдь не в качестве зрителей. Конрад отделался епитимьей и сильным испугом, а вот падре сослали за сто первую лигу от Ватикана, так что едва наметилась секретарская вакансия от Рима подальше, причетник из Брюкквэ поспешил всеми правдами и неправдами получить это место.
   -- Так, давай-ка, друг мой Конрад Карлович, поедим поплотнее. -- отвлек от неприятных воспоминаний брата Лиленталя голос Можайки.
   Причетник огляделся по сторонам -- оказывается, они уже достигли одного из столов в трактире -- и снова подивился количеству посетителей "Трех поросей".
   -- Можай Хватыч, да что такое случилось в Столенграде? -- осторожно спросил он, присаживаясь на лавку. -- Во дворце, ты говоришь, вой. Мужчины, вместо того, чтоб трудится, в корчме. Уж не было ли заговора?
   -- Да нет, спасибо, зубы мне еще на прошлой седмице заговорили.
   -- Нет-нет, друг мой. -- покачал головой Конрад. -- Я про переворот.
   -- Ага, да. Весь город перевернули, вахлаки такие. Может и заговоры читали, не знаю.
   -- Кто? -- тут уж брат Лиленталь, который понял, что уже ничего не понимает, удивился по настоящему.
   -- Да все кому не лень. -- махнул рукой Можайка. -- Царевна пропала у нас. Ладислава. Бают -- волки в лесу задрали. Хотя, по чести сказать, никто ничего точно не знает. Вчера с вечера была, а сегодня раз -- и нету.

***

   Покуда брат Лиленталь выполнял поручение епископа, сам он, в обществе отца Томаса, проследовал в свой кабинет, и отдал распоряжение их не беспокоить.
   -- Преподобный Кадфаэль, вы ведь знаете, кто я, не так ли? -- без обиняков начал беседу Скорцезе.
   -- Ну, это элементарно, Ваше Преподобие. -- слегка улыбнулся англичанин. -- Судя по строению вашей мускулатуры и характерным мозолям на пальцах и ладонях, вы принадлежите к ордену Святого Паркурия, что однозначно дает сделать вывод о вашей принадлежности к конгрегации внешней разведки. С учетом того, что вам поручили дипломатическую миссию, вы явно старше по званию, нежели маршал, но с учетом того, в какой медвежий угол -- еще не приор. Следовательно -- командор.
   -- Действительно, выводы не сложные. -- согласно кивнул епископ. -- Ну, а что вы скажете по поводу сегодняшнего утреннего происшествия? Имеем ли мы дело с контрразведкой Ратмира? Или чьей-то еще разведкой, по вашему мнению?
   -- Маловероятно. -- не раздумывая ответил Кадфаэль. -- Человеку, будь он сам святой Паркурий, в ту решетку на окне не пролезть, а следов взлома не имеется.
   Святой Паркурий личностью был, конечно же, выдающейся, и совершал чудеса не хуже христовых, поскольку Спаситель хотя и ходил по воде, но по воде горизонтальной, а настоятель собора Парижской Богоматери умудрялся довольно споро бегать по вертикальным стенам, да и с крыши на крышу сигал, как непонятно кто, но вот в просочении в помещения через решетку, словно дым, замечен святой не был.
   -- Ну, а что вы тогда скажете насчет нашего визитера? -- не нравилось все это епископу, ой не нравилось.
   Священник хмыкнул, и извлек из под рясы толстый блокнот, где, с левой стороны каждого разворота красовались чернильные портреты (и не только человеческие), а с правой, мелким убористым почерком шли краткие характеристики изображенных.
   -- Конечно, стоит посмотреть по моей картотеке... -- задумчиво листая страницы произнес он. -- Там все более подробно... Ага, вот она. Существо, известное здесь как Сорока. Она же -- Недреманное око Столенграда, потому что никто не видал ее спящей. Ну, или почти никто.
   Отец Томас удовлетворенно улыбнулся, и показал изображение спящей на куриный манер птицы. Епископ довольно хохотнул.
   -- Мелкая воровка, сплетница и склочница, но абсолютно безвредна. Тащит все, что может, невзирая на то, нужно ей это, или нет. -- продолжил Кадфаэль.
   -- Вы уверены, что это она? -- Скорцезе, собственно, пришел к таким же выводам, но хотелось выслушать мнение эксперта.
   Отец Томас кивнул, и выложил на стол испачканное в смоле и чернилах перо.
   И все же, епископ был встревожен -- на кону стояла вся операция "Лич".

***

   Брат Лиленталь, наевшийся от пуза, поспешал из "Трех поросей" к царскому терему. Можайка вывалил на него гору сплетен, домыслов и предположений, из которых достоверным было лишь одно -- пропала царевна Ладислава. Необходимо было встретится со своими знакомыми, находившимися непосредственно на месте событий, и выяснить подробности -- а то после сегодняшнего можно год на хлебе и воде, не выходя из терема, просидеть.
   На царском дворе народу толпилось много -- два раза в неделю, именно в это время, по традиции, царь ежедневно вершил суд. Поглядеть на такое зрелище охочих было много, так что протиснуться через толпу, да еще после трапезы, было непросто.
   Наконец, уже когда он почти добрался до неприметной дверки в стене, с крыльца раздался рев глашатая:
   -- Кто сегодня явился за царевой справедливостью?
   -- Я!!! -- проревел прямо над ухом причетника из Брюкквэ голос, не сильно уступающий иерихонской трубе, и, едва не сбив монаха с ног, вперед рванулся седой как лунь, но крепкий дед, на поводке тащащий однорогую козу. Следом, причитая, неслась моложавая баба в синем платке.
   Вылетев на площадку перед царем, дед ткнул в козу пальцем и потребовал:
   -- Желаю чтоб она ущерб мне восполнила!
  

Глава третья

в которой Кощей принимает гостей дорогих и не очень, брат Лиленталь демонстрирует соломонову мудрость, а кот Баюн получает обратно сундук со сказками

  
   Кощей Бессмертный сидел в кресле-качалке у входа в свои подземные чертоги, потягивал горячий сбитень и удовлетворенно жмурился от утреннего солнышка. Ноги Кощей укутал пледом.
   Не менее счастливо он продолжал щуриться и тогда, когда на поляне перед входом поднялся жуткий ветер, заскрипели деревья, а в нескольких шагах от него на землю шлепнулся Змей Горыныч.
   -- Расчистил бы посадочную площадку побольше, что ли. -- обижено прогудел Змей. -- Так и шею сломать недолго.
   -- И ты, здравствуй, Горыныч. -- улыбнулся Кощей, и поправил растрепавшиеся волосы. -- Ты по делу, или так... в гости?
   -- В гости. -- буркнул тот, и брякнул у ног Кощея небольшой, но явно тяжелый сундучок.
   Бессмертный приоткрыл один глаз и с интересом поглядел на изукрашенную крышку. Потом открыл еще один глаз и склонил голову на бок.
   -- Хм... Забавно... -- вымолвил он. -- Это то, что я думаю?
   -- Ну, не знаю я, что ты думаешь, а это натуральный сундук со сказками. -- ответил Змей.
   -- И, позволь узнать, откуда?
   -- В лесу нашел. -- пожал плечами Горыныч. -- Не очень далеко от избушки Яги, в малиннике.
   -- В малиннике... -- безмятежным голосом ответил Кощей и покивал головой. -- Не в том ли, где Баюн отсиживается?
   -- А я почем знаю, где он отсиживается? -- удивился трехголовый гость. -- Может статься и там. Ну, верну, раз его. Только...
   Змей воровато огляделся по сторонам всеми тремя головами, и понизив голос добавил:
   -- ...давай сначала сказку какую послушаем?
   -- Это можно. -- согласился Кощей. -- Про красных девок?
   -- А то! -- с энтузиазмом поддержал его Змей.
   Через полчаса, расположившись за вынесенном верными слугами-покойничками столом с выпивкой и закусками, Кощей и Горыныч, приняв на грудь по кружке медовухи на каждую голову, приступили к обследованию сундучка.
   -- Так-так... -- бормотал Бессмертный, осматривая, и едва ли не нюхая сундук. -- Где ж ты включаешься? А!
   Нажав на несколько шляпок гвоздиков подряд, Кощей отдернул руки. Крышка сундучка, с неведомой, едва ли не на одной струне играемой музыкой медленно открылась, раздался удар гонга. Горыныч выпучил глаза.
   -- Конищи-ва! -- раздался бодрый голосок из сундука, после чего над ним появились три маленькие прозрачные фигуры в удивительных одеждах и раскрашенных масках.
   -- Сам ты -- конюшня. -- ошарашено пробормотал Змей, отчаянно моргая глазами левой головы.
   Кощей, меж тем, присматривался к чему-то на дне сундука.
   -- Кажется, понял. -- наконец произнес он. -- Видишь, вся поверхность изнутри выложена маленькими лубками?
   -- И на каждом своя картинка. -- подтвердил Горыныч.
   -- Видать, до какой дотронуться, про то историю и расскажут.
   -- Во! Вот эту, с царем на троне, тремя парнями и тремя девками танцующими давай. -- решил трехглавый. -- Больно уж девки-то... эх!
   Кощей тоже мечтательно вздохнул, и дотронулся до изображения.
   Вновь зазвучала музыка, и фигурки закрутились в странной пляске.
   -- У государя Хирохито было три сына. -- прозвучал из сундучка воющий голос, которым только детей пугать. Ну, от запора тоже лечить можно.
   -- Тьфу-ты, пропасть, наградили родители имечком. -- сплюнул Горыныч.
   -- Государь правил страной Сикисима...
   -- Какая страна, такой и царь. -- философски пожал плечами Кощей.
   -- ...из дворца Асахи в Якусиме, предпочтя его всем иным резиденциям. -- меж тем продолжал выть голос. -- И вот пришла пора, когда старость подкралась к нему, и не радовали его уже ни пляски танцовщиц, ни горячие и искушенные в искусстве любви наложницы на его ложе...
   Кощей и Горыныч синхронно покраснели.
   -- ...ни изысканные вина и яства, ни стихи, что читали ему придворные. Тогда вспомнил он слова своего отца, который на смертном одре дал ему совет, как выбрать наследника. "Сын мой, посмотри на то, каких жен выберут себе твои сыновья, и того, у кого она будет самой умелой, назначь наследником, ибо как можно доверить державу тому, кто даже о себе не смог позаботится?"
   Змей одобрительно кивнул всеми тремя головами.
   -- Государь Хирохито призвал к себе Левого, Правого и Среднего министров, и спросил их совета. Левым Министром тогда был мудрый Тадо Такои. Он поклонился государю Хирохито...
   -- Нет, ну что ж за имечко-то! -- снова возмутился Горыныч.
   -- ..и произнес: "На все воля Амантэрасу Амиками, государь. Дай принцам по луку и стреле, пусть отправят их в любую сторону, и на том дворе, куда упадет стрела, пусть выберут себе жену. Небеса укажут нам достойных невест для сыновей правителя". На том и порешили, и следующим утром государь объявил им свою волю. С поклоном приняли сыновья повеление государя, принесли жертвы в дворцовом храме и, поднявшись на высочайшую из башен дворца, послали стрелы, после чего отправились искать невест, на которых им укажут светлые ками.
   -- Какая романтическая история. -- мечтательно вздохнул Кощей, и подпер щеку ладонью.
   Горыныч кивнул центральной головой и прослезился.
   -- Стрела старшего сына государя, принца Ясуноко, упала на двор придворного первого ранга, господина Мурадзи. Это был очень гордый человек, и дети его вели себя сообразно данному отцом воспитанию. Те из придворных, кто хотел видеть на престоле принца Ясуноку, толковали это так: достойная и величавая жена досталась принцу, настоящая государыня.
   Средний сын государя, принц Сабуро, пустил стрелу во двор господина Саги. Этот господин владел самой бедной из провинций страны, и очень расстроился упавшей стреле, поскольку та убила бегавшую по двору курицу. Принц Сабуро взял себе жену из его дома, и его сторонники говорили, что при рачительной хозяйке в доме, вся страна будет процветать.
   И только младший сын государя, принц Тадаси, долго не мог отыскать свою стрелу. Целый день ходил он по Запретному Городу и спрашивал всех, не знает ли кто, куда отправилась его стрела, чтобы указать суженую. Но никто не знал. Наконец, под самый вечер, он забрел к молодому придворному невысокого ранга, Казутаке, который служил в дворцовой страже, и про которого говорили, что он чародей. Тот был ровесником принца, и тоже еще не был женат. По слухам, он жил один.
   Горыныч подпрыгнул на месте от такого поворота сюжета сказки.
   -- Прекрати это, не хочу про такое слушать! -- возопил он на все три голоса.
   Размякший от удивительной сказки Кощей не сразу сообразил, что делать с сундуком, а тот, под пляски прозрачных фигур, продолжал вещать:
   -- Не твоя ли это стрела, принц? -- спросил Казутака.
   -- Моя. -- рассмеялся Тадаси. -- Но ведь не хочешь же ты, чтоб я женился на тебе? Нет ли у тебя сестры?
   Змей облегченно вздохнул и приложил руку к сердцу, а Бессмертный промокнул выступивший на лбу пот. Впрочем, следующая фраза заставила обоих слушателей вновь подпрыгнуть на месте.
   -- Сестры нет. -- провыл ящик.
   Кощей затравлено заозирался, а Змей приготовился упасть в обморок.
   -- Но у меня сейчас гостит дальняя родственница из Киото. Не хочешь ли ты, чтобы я вас познакомил?
   Казутака провел принца в дом, велел слугам угостить Тадаси рисом и саке, а сам вышел ненадолго...
   Горыныч икнул.
   -- ...и вскорости вернулся вместе с девушкой, прекраснее которой принц не видал никогда. Волосы ее были чернее ночи и мягче шелка...
   Змей и Кощей облегченно перевели дух.
   -- ...кожа -- белее алебастра, щеки пылали ярким румянцем, а губы были словно вишни. Девушка учтиво поприветствовала принца и стала прислуживать ему за столом. Тадаси был так поражен ее красотой и изяществом ее манер, что немедля решил на ней жениться.
   -- Немедля -- это как? -- снова икнул Горыныч. -- Что, прямо там, не отходя от стола?
   -- Молодость-молодость. -- хмыкнул Бессмертный, но все равно снова покраснел.
   -- На следующий же вечер государь Хирохито решил познакомится с невестами принцев, и призвал их к себе. По совету Левого Министра, он решил испытать, хорошими ли они будут женами его сыновьям, а для этого попросил государыню Суйко, свою супругу, расспросить их о том, как они ведут хозяйство в доме своих родителей. Государыня исполнила волю супруга, и всеми тремя осталась довольна. "Все три девушки умеют управлять домом. Госпожа Мурадзи -- как правительница, госпожа Саги -- как хозяйка, а госпожа Казутака -- как мать", сказала она и удалилась. Тогда государь попросил девушек сыграть ему, и спеть песню. Запела невеста Ясуноко о славе, гордости, походах и победах, о величии своей страны и государя. Запела невеста Сабуро о богатых рисом полях и послушных подданных. Запела невеста Тадаси о красоте лесов и полей, о цветущей сакуре, о высоких горах и море, что плещется у берегов, о восходящем солнце и любви. Но тут в комнату вбежала любимая собака государя, и бросилась на госпожу Казутаку. От испуга та превратилась в лисицу и попыталась бежать, но принц Тадаси выхватил меч у стражника, и зарубил ее. "Теперь я вижу, кто из моих сыновей может позаботится о себе", сказал государь, и назначил младшего сына наследником.
   Прозрачные фигурки над сундуком со сказками поклонились и замерли.
   -- Ничего себе, сказочка... -- пробормотал Кощей, и захлопнул сундук. -- Знаешь что, Горыныч? Отнеси-ка ты это хозяину. Ну-ка его нафиг, с таким сундуком.
   -- И с его царем Херохитрым. -- согласился Змей.

***

   У царя Ратмира денек с утра не заладился. Во-первых, он банально не выспался. Всю ночь ворочался с бока на бок и тяжело вздыхал -- тревога за младшую дочь не давала заснуть -- и лишь незадолго до рассвета забылся зыбким неверным сном, так что за завтраком не столько ел, сколько зевал. Во-вторых, сразу после завтрака явился братец с докладом о поисках Ладиславы, и полчаса, гнусно ухмыляясь, терроризировал его подробной родословной дворовой девки Маньки. Зная Владислава, царь был уверен, что тому пришлось выслушать все то же самое, так что теперь он банально отыгрывается на нем, так что Ратмир морщился, вздыхал, но терпел. В-третьих, воевода Колпак доложил, что Ярина, взяв едва не половину столенградского гарнизона, занялась прочесыванием окрестностей столицы -- не хватало, чтоб и сама сгинула в чащобе. Ну, и в-четвертых, перед самым выходом на Златое Крыльцо терема, средненькая вновь привязалась к нему со своей "кратией", и потребовала от него каких-то "сяжных". Или "пристежных" -- царь не разобрал. Пробурчав что-то вроде "купим мы тебе твоих сяжных, не волнуйся", Ратмир протиснулся мимо чем-то в его словах ошарашенной Людмилы, и вот... Хоть стой, хоть падай. Вакула, старый хрррр... уважаемый, но отошедший от дел купец, требует осудить, подумать смешно, козу!!! А рядом, в пыли, валяется ейная хозяйка, и рыдает над флегматично жующей штанину Вакулы однорогой животиной (вот уж, кому хоть кол на голове теши) так, будто ее (козу) уже велели заключить в острог.
   На секунду Ратмир даже опешил, и попросил бояр себя ущипнуть. Да не все сразу, черти!
   -- Так... -- наконец собрался с мыслями царь. -- Вакула Родионыч, ты толком-то скажи. Что тебе за обида от этой?..
   -- Маньки. -- подсказал всезнающий, и хитрый как полк раввинов боярин Кучка.
   -- Маньки. -- подтвердил царь, и поморщился, едва не начав рассказывать родословную дворовой девки, оказавшейся тезкой с козой -- видать, не случайно.
   -- Да капусту всю мне пожрала, коза такая! -- возмутился купец запаса. -- Уже и тын поднял повыше, а все одно, как завечереет, так она через него сигает и ну мою капусту жрать!
   -- Что ж ты врешь, ирод! -- возопила хозяйка подсудимой. -- Как же всю, если всего-то пять вилков!
   -- Молчи, Матрена. -- сурово прервал ее истец. -- К тебе у меня претензиев нету. Ты не виноватая, что она своим рогом насобачилась запор на овчарне открывать.
   -- Ох, ну за что мне такое? -- тихонько вздохнул царь, начавший понимать, что при любом исходе дела он будет выглядеть идиотом. Даже представил запись в летописях, которая наверняка появится в связи с редкостью ситуации: "А в лето того же года царь Ратмир судил козу, причинившую обиду купцу Вакуле из Столенграда..." Самодержец едва удержался, дабы не сплюнуть и сохранить на лице соответствующую положению строгость.
   -- А коза-то, животина Велесу посвященная. -- задумчиво произнес зашедший в тыл супостату запасный полк иудейских священников.
   -- Спасибо, Кучка. С меня причитается. -- шепнул уловивший намек царь, и, уже громче, добавил. -- Как коза есть животное дедушки богов, Велеса, без волхва дело рассмотреть никак невозможно. Сле...
   -- А вона волхв на дворе есть, царь-батюшка! -- радостно указывая пальцем в толпу закричал недалекий боярин Василек.
   "Припомню я тебе это, скотина", подумал Ратмир. Невзирая на отчаянный маневр хитроумного Кучки, битва за сохранение лица перед потомками стремительно скатывалась к проигрышу.
   Пока из толпы, по приказу покорившегося судьбе царя, выталкивали волхва, царевна Людмила метнулась к отцу и что-то забормотала тому на ухо. Выслушав ее царь довольно крякнул, и пообещал ей ее "сяжных", что б за зверь это не был. Правда, тут же подумал, что если зверь редкий и заморский, то для экономии купит только двух. А уж разводит пущай сама.
   Тем временем на Златое Крыльцо уже привели волхва, с вытянутой от изумления мордой ("Заморский волхв из католиццкого папства, Конрад Карлыч", успел шепнуть Кучка).
   -- Во-о-о-от. -- удовлетворенно протянул Ратмир. -- Как ты есть волхв, Конрыд Карлыч, да еще и заморский, то назначаю судить их тебе, как этому, ихсперту. А я того, обмываю руки.
   Кто-то из челядинцев моментально появился с ведром воды, где царь пару минут полоскал ладошки, после чего насухо вытер их расшитым петухами полотенцем.
   Брат Лиленталь на такое поведение выпучил глаза, и мысленно прочитал молитву.
   -- Государь, -- несмело вымолвил почувствовавший себя Каифой уроженец Брюкквэ, -- я святой католической веры, а не...
   -- Вот я и говорю. -- подтвердил скопировавший Пилата царь. -- Раз волхв, значит тебе и рассуждать.
   Народ во дворе возбужденно переговаривался, а многие бились об заклад.
   -- Zeer gut. -- подчинился планиде причетник из Брюкквэ, припоминая допросы инквизиторов. -- Скажи, добрый человек Вакула Родионович, сколько именно капусты у тебя съела оная... Манька?
   -- Пять полных больших кочанов. И семь понадкусала!
   -- Да что там понадкусала? -- взвилась Матрена. -- Всего-то ничего. Тебе ж их целиком не солить, тебе ж их в пироги!
   -- Раз добрый человек...
   -- Да гад он. -- донесся голос из толпы.
   -- ..Вакула сам отказался от притязаний к доброй женщине Матрене, хотя имел право требовать виру с хозяйки бессловесной скотины...
   Коза отпустила пожеванную, но целую штанину купца и издала насмешливое "ме-е-е".
   -- ...то ее показания можно учесть как показания свидетеля. Одного свидетеля нам довольно. -- сказал брат Лиленталь. -- Священным Трибу... тьфу, дьявол, прости Господи, Волей Божьей установлено, что коза съела пять полных кочанов капусты, и семь надкусила, что есть преступление, сиречь кража.
   -- Ишь, как по написанному шпарит. -- подивился царь вполголоса.
   -- Вору должно возместить украденное двукратно, а если не сможет этого, то ему надлежит отрубить руку. -- продолжал меж тем причетник. -- Капуста ей съедена, так что вернуть ее она не может.
   -- А руки у ёй нет! -- взвизгнула Матрена, представившая как ее любимая и ласковая Манька бегает на костылях.
   Конрад задумался. Пожалуй, самому царю Соломону не приходилось сталкиваться со столь сложным делом. Найти выход помог опыт послушнической жизни, когда его отправляли пасти именно что коз. Монастырских.
   -- Верно, нет. -- степенно кивнул брат Лиленталь. -- Однако ж все знают, что коза дает молоко, только если поест. Значит, строго говоря, возвратить капусту она может, хоть и в жидком виде.
   -- Ух, хитер, шельма. -- изумился боярин Кучка себе в бороду.
   -- Таким образом, Священный Трибунал постановил следующее. -- опять сбился на инквизиторский образ речи причетник. -- Козе Маньке следует вернуть купцу Вакуле, сыну Родионову, молока столько, как если б съела десять больших кочанов капусты, хозяйке же надлежит ее только капустой и кормить, пока коза не сочтется с оным Вакулой, добрым человеком.
   -- Да не, гад он. -- вновь послышалось из толпы.
   -- Надкусанные же кочаны можно считать уже оплаченными оной Манькой, потому как она, когда воровала капусту, попутно на его грядки э-э-э-э роняла удобрение.
   -- А вот и быть посему. -- довольным голосом утвердил Ратмир.
   С конька крыши сорвался птичий силуэт, сжимающий в лапах какой-то свиток.
   -- Кошмаррр! Кошмаррр! -- кричала Сорока проносясь над улицами Столенграда. -- Заморский волхв тетки Матрены козу как есть засудил! Кошмаррр!

***

   Кот Баюн отлеживался на малине, в прямом смысле этого слова. На ягодах, обильно нападавших наземь.
   Несмотря на это, сказать что у него жизнь-малина было ну никак нельзя. Прямо надо сказать -- кот был безутешен, поскольку лишился едва ли не основного дохода. Сундука со сказками, привезенного из путешествия в далекую страну Ямато. И пускай русификация там была некорректной, это было хоть что-то, кроме лука и стрел, что позволяло как-то выживать, пока не утряслась ситуация с Приказом Внутренних Дел Тривосьмого царства.
   С тех пор как Хазарскому, дьяку по особым делам сего мерзкого ведомства удалось вычислить, кто именно является настоящим хозяином сказочной лавочки "Не любо -- не слушай" и игорного дома "Сусековые Поскребушки", появляться в них коту стало опасно, так что его доля в деле лежала в этих заведениях мертвым грузом. Помирать же с голодухи, привыкшему потакать своему чреву (весьма обширному) коту, ой как не хотелось.
   "Придется переходить на подножный корм", печально подумал Баюн и закинул в рот перезревшую ягоду. Скривился, сплюнул в сердцах, и тяжко вздохнул.
   Резкий порыв ветра откуда-то сверху заставил пригнуться кусты малины, а кота вскочить, накладывая стрелу на тетиву, однако увидав идущего на вертикальную посадку Горыныча, Моня Стрелочник опустил оружие.
   -- Здорова. -- неприветливо буркнул он трехголовому.
   -- Привет. -- не менее неприветливо отозвался Змей. -- Ты тут ничего не терял?
   -- Ты о чем? -- насторожился кот.
   -- Да вот... -- смутился Горыныч. -- Лечу я вчера ночью над лесом, гляжу -- сундук кто-то потерял. Пригляделся -- сундук со сказками. Ну я и решил, найду тебя утром, не у тебя ли кто увел.
   Змей брякнул перед котом сундук, из которого они с Кощеем слушали сказку про царевичей страны со срамным названием.
   -- Горыыыыныч! Родноооой! -- заорал кот, и бросился обнимать трехголового. -- Да как же... Да что же...
   -- Ты эти нежности оставь. -- пробурчал смущенный Змей. -- Мне чужого не надо.
   -- Миленькыыый! -- продолжал мурлыкать кот. -- Да как же мне благодарить тебя? Хочешь?..
   Жадность в Баюне боролась со счастьем и благодарностью.
   -- Хочешь, я тебе сказку устрою? Про красных девок.
   Змей отчего-то побледнел и помотал головами.
   -- Некогда мне. -- сдавленным голосом ответил он пятясь. -- Пора мне. Бывай, Лихолас.
   -- Где ты его сыскал-то? -- промурчал Баюн, отираясь о сундук, как домашний кот о ногу хозяйки.
   -- Там. -- неопределенно махнул лапой Горыныч в сторону леса. -- Кстати, а что там на дне за буковки странные?
   -- Там написано: "Театр "Колобоки". Заказ господина Баюна-но Нэко". Это меня по тамошнему так звать. -- ответил донельзя счастливый Баюн.
   -- А-а-а-а. -- покивал Змей, и стартовал, от таких сказочек подальше.
   -- Мой сссладкий. -- меж тем бормотал кот, оглаживая сундук. -- Мой хорошшший. Мой... Моя прелесссть.
   Час спустя, замаскировавшись под лесовика, Баюн отправился в сторону Белочкина, на сказочные заработки.

***

   Кощей, после отбытия Змея Горыныча, продолжая покачиваться в кресле-качалке, решил заняться составлением списка необходимых для поимки вора мер. Он уже добрался до сто восемнадцатого и предпоследнего пункта (будучи педантом, он предпочитал действовать по строго разработанному плану), когда услышал стрекотание, и на спинку кресла приземлилась Сорока, сжимающая в одной лапе какой-то свиток.
   -- Не знал, что ты почтовым голубем подрабатываешь. -- удивился Бессмертный.
   -- Тьфу на тебя! -- возмутилась Сорока, и почесала спину свитком. -- Это я в одном интересном месте укр... поносить взяла.
   -- А ко мне по делу, или так... в гости? -- спросил Кощей, аккуратно сворачивая перечень и пряча от Сороки подальше.
   -- Даже и не в гости. -- отмахнулась Сорока. -- Так, отдохнуть на минуточку присела. Аж от самого Столенграда лечу, притомилась.
   -- Ну да, ну да. -- согласился Бессмертный. -- И какие же новости в столице?
   -- Ой! -- обхватила голову крыльями сплетница. -- Кошмар! Ратмир-то совсем из ума выжил! Выгнал из терема Ладиславу, а ту, голубушку, в лесу волки задрали, потом леший закружил, а под конец водяной утопил в озере, где ее русалки защекотали! А до этого она у Лихоласа сундук со сказками украла! Теперь царь грозит и всех скоморохов, гусляров, да гудочников перевешать за то, что они Яге лотерею сделали и из избы выжили, а утром вовсе, спелся с заморскими волхвами и до полусмерти засудил козу тетки Матрены. Велел доить, пока не издохнет!
   У Кощея глаза полезли на лоб.
   -- А еще, видать, война скоро. -- доверительно сообщила Сорока. -- Ночью Горыныч на разведку летал, а сегодня войско по лесным тропам куда-то ушло. Ой, ладно, лететь мне пора. Можно этот листочек у тебя пока побудет, а то мне до Белочкино лететь, а по пути ни одного схрона?
   -- Что ж, давай. -- Кощей принял у птицы свиток и та моментально исчезла за деревьями.
   "Интересные дела", подумал Бессмертный и машинально развернул свиток. На свитке оказался чертеж изобретенного им некогда перегонного аппарата.
   -- Так, у нас тут еще и промышленный шпионаж. -- хмыкнул он. -- Все чудесатее и чудесатее.
   Кощей неторопливо поднялся, и пошел переодеваться к дороге.
  

Глава четвертая

в которой повествуется о поисках царевны Ладиславы и рецепте ведовского зелья, кое едва не выпила ее старшая сестра

  
   -- Рассыпать строй! Первый и второй десятки прочесать рощу на левом фланге, седьмой и девятый -- обследовать болото на правом. Остальные продолжить поиски по центру. -- под сенью ветвей лесных исполинов даже резкие и отрывистые команды сотников звучали мягче и приглушеннее, угасая в зелени листвы и мхов. -- Доклад каждые полчаса!
   Время шло к полудню, однако войска столенградского гарнизона, предводительствуемые царевной Яриной, углубились в лес между столицей и Белочкиным сравнительно неглубоко. Нет, конные разъезды на трактах, к окончанию суда над козой тетки Матрены, уже были на полпути к городу, где в это время находился вертеп "Телега времени", тщательно опрашивая всех встреченных путников и жителей придорожных деревенек, а вот остальные в лесу увязли плотно. В чащобе, где практически сразу за опушкой начинались завалы, буреломы, прячущиеся за кустами и подлеском мглистые овраги с ручьями и болота, даже бывалые бойцы егерских сотен продвигались вперед с трудом и опаской.
   Координировала поиски пропавшей сестры лично царевна-воевода, вместе с несколькими приближенными. Медленно продвигаясь вперед, вслед за солдатской цепью, Ярина давала распоряжения и выслушивала доклады посредством висящего на груди говорун-камня, артефакта редкого и дорогого. За то, что для себя и тысяцких она самовольно взяла заговоренные камешки стратегического значения, от батюшки-царя похвалы ожидать не приходилось, даже и в случае нахождения Ладиславы, однако спасать любимую младшую (и непутевую) сестренку было все равно надо, а на обстоятельного но неторопливого дядюшку надежды было мало. Покуда он со своим дознанием раскачается, младшую царевну запросто могут и волки съесть. Им же все равно, царь ты, или холоп. Им кушать хочется.
   -- Штаб, я Красный. -- раздался из говорун-камня голос тысяцкого Олафа Свенельдсона. -- Обнаружили семью лесовиков. Пытались сбежать, при задержании оказали сопротивление. Как понял меня Штаб, прием?
   -- Красный, я Штаб, понял тебя. -- отозвалась Ярина, сжав камень в ладони. -- Давай их сюда, допрошу. Прием.
   -- Принято. Конец связи.

Досье на Ярину Вадимовичну

   Возраст: двадцать лет и три года
   Страна проживания: Тридевятое царство
   Социальный статус: дочь царствующего монарха, наследница престола, воевода.
   Внешность: Росту высокого, телосложения крайне крепкого, атлетического. Волос русый, густой, стрижен до пояса, собран в косу. Лица среднего, овального, миловидного, брови русые, густые, глаза серые, лоб средний, нос средний, чуть вздернут вверх, губы средние. Зубы белые, здоровые. Грудь крупная, талия средняя, бедра средние. Стопа средняя, узкая. Особые приметы: развитая мускулатура, широкие для женщины плечи.
   Место рождения: Тридевятое царство, Столенград.
   Происхождение: Старшая дочь царя Ратмира I из правящей династии Вадимовичей.
   Личная информация: Не замужем. Темперамента холерического, эмоции скрывать не умеет и не пытается. В общении проста, грубовата, особой дружелюбности ни к кому не проявляет. Настойчива, целеустремленна, энергична но прямодушна. Имеет хороший воинский и полководческий опыт. Язычница, враг Истинной Веры, ярая язычница. Детей нет.
   Четверть часа спустя перед царевной, под конвоем десятка дюжих ратников в легких кожаных бронях, предстало семейство лесовиков в количестве пяти нелюдей. Трое малышей опасливо жались к материнской юбке, а сам глава семейства исподлобья глядел на окружающих одним глазом. Второй, отливающий всеми оттенками фиолетового, затек и не открывался.
   -- Ну-с, рассказывайте. -- после минутного молчания произнесла царевна, постукивая нагайкой по голенищу левого сапога.
   -- Что -- "рассказывайте"? -- мрачно поинтересовался лесовик.
   -- Все рассказывайте. -- ответила Ярина. -- Зачем бежали, от кого прятались... Что видали и слыхали?
   -- Ты уж прости, царевна, -- пробурчал лесовик, -- да только вы уйдете, а нам тут жить. Ничего мы не видали, и не слыхали. А бежали... Откель нам знать, может царь Ратмир католиццку веру принял, да решил нелюдям и колдунам, на западный манер, аутодафу устроить? Вона, почитай год как ихний еписькоп в Столенграде сидит и его к тому подговаривает.
   -- Умный, значит? -- поинтересовалась Ярина. -- Знаешь, значит, и что в столице творится, и во всем мире?
   -- Так ить слухами земля полнится. -- пожал плечами лесовик. -- Давеча сват из болотников заглядывал, а ему утопленница недавняя последние столенградские новости рассказывала. Сорока, опять же, иной раз залетает, а она-то разве ж соврет?
   Услыхав про недавнюю утопленницу царевна почувствовала себя примерно так же, как если б ее по шлему хорошенько приложили булавой. В глазах у Ярины вмиг потемнело, в ушах раздался набатный звон, она даже чуть покачнулась в седле, будто бы и впрямь получила удар физический, а не душевный.
   -- Ут-топлиница, говоришь? -- процедила она, до побеления костяшек сжимая нагайку. -- И давно утопла?
   -- Да седмицу почитай. -- ответил не заметивший переживаний царевны-воеводы лесовик.
   Ярина громко выдохнула, почувствовав себя так, будто из нее неожиданно вынули позвоночник.
   "Уши оторву Ладке. -- подумала она. -- Так из-за нее переживать, да это никакого здоровья не хватит".
   -- Пень ты лесной. -- неожиданно зычным голосом обратилась лесовичка к своему супругу. -- Напугал девку бреднями своими.
   Лесовик озадаченно заморгал глазом, а его наблюдательная жена обратилась к Ярине.
   -- Случилось чай чего, царевна? Ищешь кого? На тебе ж аж лица не стало, когда этот оглоед про утопленницу брякнул.
   -- Ищу. -- вздохнула царская дочь. -- Сестра у меня пропала, Ладислава. Не видали ее?
   -- Ох ты ж! -- всплеснула руками лесовичка. -- Никак к милку своему убёгла? Вот же девка бедовая!
   -- Ясно... -- вздохнула воинственная дочь царя Ратмира. -- Значит, не видали.
   -- И не слыхали. -- покачал головой лесовик. -- Прости, нечем нам тебе помочь.
   -- Ну, а что в лесу происходит, не расскажете? Мне любая зацепка важна, а где ее найдешь, никогда не знаешь.
   Лесовик почесал в затылке.
   Да ничего особенного, вроде. Разве что... В эту ночь у Баюна сундук со сказками украли. На весь лес орал.
   -- И на том, спасибо. -- вздохнула Ярина, и, повернувшись к десятнику, приказала. -- Отпустите их и возвращайтесь к поискам.
   Следующий вызов по говорун-камню пришел лишь через час.
   -- Я Черный. Штаб, как слышите меня? Прием.
   -- Черный, я Штаб. -- ответила царевна тысяцкому Брониславу Пупкову. -- Слышу хорошо, докладывайте. Прием.
   -- Штаб, обнаружили обнесенную тыном поляну. В центре -- избушка на курьих ножках. Ждем ваших указаний. Прием.
   -- Окружить и наблюдать. -- резко и отрывисто скомандовала Ярина. -- Не показываться, не входить, с жильцами в контакт не вступать. Доложить координаты и ждать меня. Как понял Черный? Прием.
   -- Понял вас, Штаб. Квадрат сорок шесть -- пятнадцать. Приступаем к окружению. Конец связи.
   Еще час спустя царевна Ярина с сопровождающими, продравшись через чащобу, была у жилища Бабы Яги. Тысяцкий Пупков, обряженный в маскировочный плащ и шлем, украшенный свежими ветками, вырос перед ней, как из под земли, шагов за двадцать от поляны.
   -- Докладывай, Бронислав Сигизмундыч. -- приказала царевна.
   -- Двор пустой, изба не двигается. -- начал рапорт тысяцкий. -- Ступы во дворе нет, видимо хозяйки нет дома. Дважды во двор, на задних лапах, выходил черный кот -- рвал на грядках сначала петрушку, потом лук. Сейчас находится внутри избушки. В двухстах шагах к северу, в малиннике, обнаружена лежка крупного кошачьего, примерно в полчеловека длинной, и свежие следы приземления Горыныча.
   -- Точно -- Горыныча? -- спросила царская дочь.
   -- Обижаете, Ярина Ратмировна. -- в голосе ветерана егерских дружин слышалась неприкрытая обида. -- Разве я его следы с чьими способен спутать?
   -- Извини, Бронислав Сигизмундыч. Странно это все просто. -- царевна-воевода нахмурилась.
   Отцовской дружбы со всякой нечистью Ярина не понимала и, даже, порицала ее втихомолку. Что Кощей, что Змей Горыныч, казались ей существами совершенно непредсказуемыми, а оттого ненадежными. Конечно, дружба это святое, но -- убей Род -- понять, как можно дружить с огроменной летучей ящерицей о трех головах (да еще и способной одним выдохом уложить до двух десятков бойцов) она не могла. А вот как поссорятся они завтра -- тогда что? Поднимай, Ярина, войско и пробуй оборонить хотя бы Столенград? От таких перспектив у нее, сказать по чести, мороз бежал по коже.
   Кощей тоже вызывал у царевны опасения. Если его местонахождение, в отличие от летучего и мобильного Горыныча, локализовать было довольно легко -- всему Тридевятому было известно место входа в его подземные чертоги -- то дальше начинались сплошные проблемы. Никто и никогда не составлял карт кощеевых лабиринтов, и даже сколько в них ярусов да на какую глубину они уходят не было известно никому, кроме самого Кощея. И то, не факт что это знал и он сам. Но даже если отбросить это соображение, силы, которыми он располагал также были неведомы. На что способно его колдовство? Сколько оживших покойников будут за него драться? А скольких мертвецов он способен призвать еще? Вот что делать, если он возьмется за старое и начнет -- нет, не тырить по городам и весям девок, а устраивать нашествия и набеги неживых ратей? Ярине, для сомнений в успехе противостояния, хватило и кампании против Тришестого царства, правитель которой, Светозар Одиннадцатый, выставил в полю всего-то сотню поднятых из могил воинов.
   И вот, теперь, Баба Яга. Старуха проживала в лесу сколько люди себя на этой земле помнили, а может и больше, и тоже не была Дыевом Одуванчиком. Это сейчас она затворилась от мира, а раньше, говорят...
   -- Если Яга стакнулась со Змеем и похитила Ладиславу, это может многое объяснить. -- мрачно обронила она. -- Кроме как, зачем им это. Я поговорю с котом, а вы будьте готовы меня, ежели что, выручать.
   И, не слушая возражений, старшая дочь Ратмира I Вадимовича направилась к воротам в тыне, над которыми красовалась табличка с надписью: "Jaga House".
   Ворота оказались не заперты, однако, отворив их, Ярина не торопилась входить внутрь огороженного участка. Громко постучав по дверце она гаркнула во всю мощь своих командирских легких:
   -- Эй! Хозяева дома?
   Дверца избушки распахнулась, и на крыльцо выскочил здоровенный черный котяра с выпученными глазами, в сапогах на задних лапах и с кочергой в лапе передней. Увидав гостью он немедленно забросил инструмент обратно в жилище, мол это я так, ничего у меня и не было, все вам показалось, после чего галантно поклонился царевне.
   -- Buenos dias, Ваше Высочество. -- произнес кот. -- Прошу вас входить. Бэзил де Силва-и-Рохо, идальго из Карабаса, к вашим услугам.
   -- Это ты хозяин избушки и есть? -- поинтересовалась царевна, направляясь к нему.
   -- О, нет, инфанта. Всего лишь управляющий. Хозяйка отсутствует.
   -- И куда она отсутствует? -- поинтересовалась царевна-воевода, забираясь на крыльцо по приставной лестнице.
   -- Она отбыла в Тришестое царство. -- любезно ответил хвостатый идальго. -- Там устраивали лотерею и она... несколько неудовлетворенна результатами розыгрыша. Проще говоря, она отправилась гонять ее устроителей туда, куда Макар телят не гонял.
   Услышав имя отца певуна Андрейки, пастуха кстати, Ярина поморщилась.
   -- Очень жаль. -- сказала она. -- Я крайне рассчитывала на ее помощь.
   -- Возможно, чем-то услужить смогу вам я? -- спросил кот и указал на вход в избу. -- Прошу вас, проходите. На улице жарко, а вы, полагаю, устали с дороги.
   Ярина хмыкнула себе под нос, вошла внутрь избушки на курьих ножках, и с любопытством огляделась. Печка, стол, лавки, сушеные травы на стенах -- ничего особенного, жилище самой обыкновенной ведуньи.
   Кот из Карабаса меж тем указал царевне на лавку у стола.
   -- Прошу садиться, инфанта. Перекусите чего ни будь? Выпьете клюквенного морса? -- выговор у Бэзила был правильный. Чересчур правильный для того, чтобы считать русский его родным языком.
   -- От морса не откажусь. -- кивнула царевна-воевода. -- А трапезничать еще не время.
   Кот мигом зачерпнул ковшом из бадьи напиток, подал Ярине, а сам уселся напротив.
   -- Что привело Ваше Высочество в сию скромную обитель? -- поинтересовался де Силва-и-Рохо. -- Прошу извинить за мою прямоту, но я сгораю от любопытства.
   "Фу-ты, ну-ты, какие политесы развел" -- подумала Ярина внутренне усмехаясь.
   -- Я сама предпочитаю говорить прямо... как тебя по батюшке?
   -- Моего покойного отца звали Мурсео. -- кот склонил голову.
   -- Так вот, сама, говорю, предпочитаю говорить напрямую, Василь Мурзикович. Сестра у меня младшая пропала, Ладислава. Хотела у Бабушки Яги совета спросить. Может, помогла бы чем в поисках?
   -- О... -- уши и усы кота опустились, демонстрируя прямо-таки вселенскую скорбь. -- Ужасная весть. Донна Яга, безусловно помогла бы -- она верная подданная Его Величества, -- но ее не будет еще несколько дней.
   -- Жаль. -- пожала плечами престолонаследница. -- Ну что ж, не буду тогда отвлекать тебя от дел, Василь Мурзикович.
   -- Постойте, инфанта! -- воскликнул кот. -- Я попробую помочь.
   Идальго антрацитового окрасу вскочил на задние лапы, заложил за спину лапы передние, и несколько раз энергичным шагом прошел из одного конца комнаты в другой.
   -- Сам я не могу оставить усадьбу и присоединиться к спасению девицы... Каррамба! Но я знаю, кто вам может помочь.
   -- Правда? -- удивилась Ярина. -- Кто же это?
   -- Не очень далеко отсюда, в глухом лесу, проживает ведун и чародей. Он финн, сведущ и в гаданиях, и в предсказании. Кроме того, у него доброе сердце. Он непременно укажет вам путь в поисках сестры, инфанта!
   -- Ты можешь объяснить, где его искать? -- спросила царевна.
   Не то, чтобы она поверила в этого колдуна, но чем черт не шутит?
   -- Указать? Это сложно объяснить. Мы сделаем проще.
   Кот стремительно скрылся за печкой и вскоре вернулся с клубком шерстяных ниток в руках.
   -- Вот, Ваше Высочество. Бросьте клубок у ворот, и он выведет вас к жилищу этого святого человека. Потом просто не поднимайте, он домой и вернется.

***

   Несколько часов блужданий по оврагам и буреломам (порой казалось, что клубок специально норовит вильнуть в самую чащобу, чтобы следовавшие за ним люди ноги поломали) царевна Ярина с двумя гриднями вышла на небольшую лесную прогалину, которую почти целиком занимала вросшая в землю хата, практически уже превратившаяся в землянку. Клубок остановился, словно не решаясь покинуть лесные своды.
   -- Ждите здесь. -- приказала царевна-воевода гридням, и направилась ко входу к жилищу ведуна-финна.
   На стук в дверь послышалось приглашение входить, и Ярина, второй раз за этот день, перешагнула порог колдовского жилища.
   Внутреннее убранство избушки на курьих ножках мало отличалось от убранства в доме ведуна. Единственное что, на столе стоял слабо светящийся хрустальный шар, а в печи булькал котел с каким-то варевом.
   -- Здравствуй, дедушка. -- поклонилась старику царевна.
   -- И тебе поздорову, светлая царевна. -- ответил старик поднимаясь. -- Что привело тебя ко мне?
   -- Беда привела. -- раз уж ведун-финн оказался не побасенкой кота де Силва-и-Рохо, Ярина решила говорить с тем прямо. -- Пропала моя сестра, Ладислава. Не мог бы ты помочь ее найти?
   -- Отчего ж не помочь? -- ответил старик. -- Проходи в дом, присаживайся. Я дам тебе зелье прозрения и мы поглядим, где находится пропажа.
   Ярина покосилась на котелок.
   -- Ты, дедушка, специально его готовишь к моему приходу? Истинно же ты провидец! -- произнесла она в изумлении, и, принюхавшись к ароматам, идущим от варева, с опаской спросила. -- А много... вот этого нужно будет выпить?
   Проследив за ее взглядом старик усмехнулся себе в бороду.
   -- Ну, это ты, конечно, можешь выпить. Если хочешь. Но на самом деле я в котле просто грязную одежду кипячу.
  

Глава пятая

в которой

  
  
  
   Сноски:
   *Здесь и далее -- выдержки из досье, личных дел и прочих документов конгрегации внешней разведки Святого Престола.
   **Ad majorem Dei gloriam -- К вящей славе Божьей (лат.)
Оценка: 8.00*12  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"