Аннотация: Это старый рассказик... Единственный рассказ из старого, который будет опубликован на этом сайте, так как других просто не сохранилось. В прошлом году я казнила всё, что ранее написала в прозе. За жестокое оскорбление русского языка. Единственная вещь, которую я пощадила - этот рассказ, который я лишь отредактировала. Ему так повезло, потому что, несмотря на всю свою наивность и максимализм, эту вещь я писала с особенной искренностью, и с неё очень многое для меня началось. И даже фразы про кричащую луну и ей подобные не режут здесь мой слух, так как я ощущаю, что именно такими словами этот рассказик должен был быть написан...
Под деревьями, над звёздами...
Когда стемнело, Тина вышла за пределы города, на заросший пустырь. Она шагала быстро, опустив голову и сжав руки в кулаки. Вскоре девушка не выдержала, и перешла на бег, продираясь напрямик сквозь кусты и перепрыгивая через колдобины и упавшие деревья. Только когда она спустилась в овраг, и ненавистные огни города исчезли из вида, Тина остановилась, подняла голову и огляделась. Овраг был уютным, его склоны поросли выстроившимися защитной стеной плакучими ивами, он был чистым - почти без консервных банок, и весь расчерчен тенями и лунным светом. Несколько минут Тина посвятила обязательному ритуалу своих ночных прогулок - задумчивому созерцанию луны. С трудом оторвав от неё взгляд, девушка со вздохом опустилась на валун под самой большой ивой, за неимением возможности устроится на самой луне.
Тина пришла сюда думать и плакать. Плакать о том, о чем она думала. "Я безнадёжна", - размышляла она - "Всяческая дрянь может мной управлять. А я и не спорю, с фальшивой улыбочкой отвечаю: "Да, конечно, будет выполнено, с удовольствием". А саму потом тошнит, места себе от стыда и ярости не нахожу. Свободы - никакой, занимаюсь не тем, чем надо, а чем надо - не знаю... Уйти бы куда-нибудь, где другая жизнь - так ведь нет ни такого места, ни жизни другой. И вообще, многим такая жизнь нравится. Большинство вполне довольны и счастливы по уши. Чёрт! Не могу я им завидовать... Впрочем, и себе тоже".
Правды ради, Тина вовсе не была такой уж покорной жертвой. Да, ей приходилось нелегко, потому что она на всё имела своё собственное мнение, которое никому не нравилось. Особенно ответственным людям, как то: учителям; её тёте; всем званым и не званым блюстителям порядка; людям в костюмах и с портфелями в руках; а также, почему-то, другим девушкам, но, кого ни спроси, все говорили, что Тина на редкость непокорная девушка. Мало того, заявляли что она "отвратительно непокорная, взбалмошная девица, способная представлять собой угрозу для спокойствия добропорядочных горожан, если дать ей шанс". И шанса не давали, хотя некоторые добрые души и полагали, что "у неё просто не все дома". Так что со временем Тина перестала доверять людям, стала пессимисткой, уверенной, что любая попытка её обидеть есть неизбежная данность, заложенная в самой природе вещей. Поэтому, когда её однажды обидели гораздо сильней обычного, она не стала искать помощи, ни у родни, ни у полиции... Хотя, возможно, она, наоборот, была слишком оптимистична и ещё надеялась сделать что-то сама со своими обидчиками, недоступное полиции - что-то верное. Свои проблемы ей всегда хотелось научиться решать самой.
Тина Рейвен, ученица средней школы, была растрёпанной блондинкой, высокой, но сутулившейся, чтобы быть незаметней, симпатичной, но старавшейся не замечать этого. Она всегда была грустна, а этим вечером ещё и сердита, заплакана и всё ещё хлюпала носом. В общем, не подходящее время для знакомства, а тем более с ещё более странным существом, чем она сама.
Она почувствовала его приближение, прежде чем он спустился в овраг, как будто бы он хотел предупредить её: "Не бойся, это только я". И что самое странное - она действительно не испугалась. Незнакомец обошел Тину кругом и остановился по её левую руку. Объятая меланхолической апатией, Тина на него даже не взглянула, только скосила глаза на его ноги, обутые в модные кроссовки. "А, парень какой-то", - подумала она. Тина уже собиралась продолжить себя жалеть, когда он заговорил.
- Эту картину надо нарисовать - прекрасная и печальная девушка сидит под плачущими деревьями!
Всё ещё не глядя на него, Тина буркнула:
- Я не печальная!
- Может ты и не печальна, - последовал ответ, - Но печален мир. Печален для таких, как ты. Потому что подсознательно подобные люди подозревают, что физические законы мира не являются незыблемой и объективной реальностью, а следовательно, могут заподозрить в себе и силу их превозмочь. Тут против них начинают действовать родственные физическим общественные законы. Общество таких новаторов не любит, оно стремится, прежде всего, к спокойствию и стабильности, будучи автоматически готово покарать этих идущих против Всеобщего Течения индивидуалистов за все их попытки выйти за пределы их человеческого, а значит, ограниченного положения. Потому что общество уважает гравитационное поле Земли и свято чтит закон о сохранении энергии. Оно давно усвоило, что лучшая защита против перемен - ксенофобия. Эта аксиома крепко засела в умах законопослушных членов общества. Так что всех тебе подобных травят, а по возможности и убивают. Впрочем, они обычно умирают сами, от одиночества. Зачастую не ведая о том, кто они такие, и где найти себе подобных, они бродят тенями в мире света, нигде не находя себе места, совершая изредка маленькие чудеса, за которые их обычно сжигают на кострах. Они как эльфы меж свиней. А ты говоришь, что ты не печальна!
На протяжении всей этой речи Тина смотрела на безмятежно улыбающегося незнакомца - зубы и всполох взгляда в густой тени - квадратными глазами. Он явно нёс сплошную ахинею, но почему-то ей не хотелось, чтобы он прекращал. Что-то в этой белиберде вызывало сочувственный перезвон в её душе, словно именно слова этого юноши она очень давно пыталась вспомнить, но не могла. Тряхнув головой и собрав весь свой сарказм, Тина произнесла разбитым голосом:
- Слушай, Господин Всезнайка, кто ты такой, и что у тебя за хобби, рисование или философия?
- Мама назвала меня Уано. Папа, конечно, был против - столько гласных, но его она не послушала, сказала, что мол, продолжает семейные традиции, потому что его имя тоже кончается на "о". Друзья называют меня Рекс, как собачку, правда, мило? А какой-то урод, с которым я вчера подрался, обозвал меня Чёрным Драконом, но ты меня так не зови, Тина. А то мне будет стыдно перед настоящими драконами. М-мм , моё хобби... У меня много занятий, но там где я живу, мы их хобби не называем. Я действительно увлекаюсь рисованием, тут ты права, а ещё скульптурой, архитектурой, космонавигацией, кинопроизводством, разведением породистых грифонов, конным спортом, мультипликацией, музыкой, Ка-баллансировкой, многими видами танцев и прочим в том же духе. Основное же моё увлечение - генетика. Я всегда думал, что возможности живой плоти неограниченны, а генная инженерия - путь к её постижению и использованию. Представь себе, например, живой космический корабль-киборг, способный преодолевать скорость света. Кроме всего прочего, я убеждён, что такой корабль будет гораздо более богоугодным и экологически чистым, чем корабль механический, ты так не думаешь?
- Секундочку, тайм-аут , - Сделав руками соответствующий знак, Тина, опомнившись, сумела прервать болтовню Уано. - Мне показалось, или ты чуть раньше назвал меня по имени?
- Тебе не показалось, - Каким-то сладко-весёлым тоном ответил Уано.
- Но откуда же ты его узнал? - Нахмурилась Тина.
- Это же элементарно, отсюда. - Он постучал себя пальцем по лбу. Сладкая улыбка из его голоса перелилась и на лицо - она увидела, как сузились в улыбке глаза Уано - из белых полукружий вокруг абсолютной темноты радужек остались только по два маленьких пятнышка. Эти глаза неотрывно смотрели на Тину, подначивали задать следующий вопрос.
- В смысле?
- Можно я присяду здесь рядом?
- Конечно, садись. - Она подвинулась вправо, освобождая место. Уано выскользнул из тени и опустился на валун.
- Я уловил твои мысли.
- Что?... - Удивилась Тин, по-прежнему смотря на лицо Уано, потерявшее, впрочем, весёлое выражение.
- Твоё имя я узнал из твоих мыслей . - Его голос стал проникновенным и серьёзным, как будто никогда и не был насмешливым. - Отзвук твоих мечущихся мыслей привёл меня к тебе, настиг меня в этой роще роем зудящих вопросов. Я пришёл дать тебе ответы, Тина.
Тина ощутила, как тревожный восторг поднялся из живота к горлу. Добравшись до головы, он обернулся перепутанным клубком мыслей: "...Какого чёрта... А может быть, всё это правда?... Что - "всё это"?... Ускользнуло... опять... всё таки страшно,... если бы я всё-таки поняла... А я бы могла быть страшной?... Свобода... Мысли читает... А глаза у него какие... глубокие... Сумасшедший... я... Я сумасшедшая ...Все правы? Нет, нет, нет! Не правы... но я всё равно сумасшедшая... А вдруг он сейчас исчезнет?... Стоп, то есть как это - мысли читает?! Врёт?... А если нет?... Я уже во всё могу поверить... мысли... ведь невозможно мысли прочесть... Как же он это делает..."
- Как делаю что? Мысли читаю? Я просто могу это делать... Как можешь это делать и ты. Если тебя интересуют все эти "как" и "почему", я как-нибудь расскажу тебе о фиолетовоглазых нелюдях, которые жили под тремя лунами, а сейчас я могу тебе сказать, что некоторые вещи просто существуют. Существуют, несмотря на законы обыденности, несмотря на то, что тебе говорили. Знаешь, многие вещи и явления, которые кажутся всем, наоборот, вполне настоящими - не обязательно таковы, они часто существуют только на одном - или только на нескольких уровнях реальности и часто они не закреплены в пересечениях измерений. Поняв это, ты можешь играючи перестраивать их, изменять их сущность и местоположение.
Так как сейчас Уано сидел рядом с ней, на лунном свету, Тина разглядывала его с ног до головы. Когда он стоял, она видела что он высокий. Сейчас к тому же было заметно, что у него неплохо развита фигура. "Спортом наверно занимается, - подумала Тина,- Чёрт ... конным спортом... и Ка-баллансировкой, может, это тоже спорт какой?" Волосы, брови и ресницы у него были очень тёмные, вероятно, совсем чёрные, глаза карие, нос прямой, почти на одной линии со лбом, верхняя губа была изогнута в неуловимой усмешке, открывая небольшую щель между верхними передними резцами. Он был одет в джинсы, кроссовки и чёрную футболку, на которой несколькими пятнами света был обозначен бегущий конь. В общем, всё вполне обычно... Но Тина заметила, что его левое бедро охватывал толстый кожаный ремень. К нему и к поясу джинсов при помощи шнурков и цепочек был прикреплен большой кинжал, на ножнах которого была изображена крылатая пантера. Её крылья поблёскивали синей и красной эмалью, а в глаза были вставлены яркие камушки.
Тина никак не могла понять, сколько ему лет. Лицо его было лицом молодого парнишки, но что-то в его глазах, расплывчато мерцая, мешало ей определить Уано как своего ровесника. "Больше шестнадцати? Но как?... А может, у нас другие годы? Что значит - у нас? Мы же не похожи... и он мне даже не нравится". Неожиданно для самой себя она спросила:
- А ты - реален?
По лицу Уано снова пробежала тень улыбки. Он поднял руку и провёл ею по руке Тины, от плеча до пальцев. Рука была тёплой.
- Ты никогда не спрашивала себя, реальна ли ты? С тобой ли происходит всё это? Я нахожусь на том же уровне реальности, что и ты. Вообще-то, изо всех живых существ ты наиболее близка мне, как говорится "мы с тобой одной крови, ты и я". - Промурлыкал Уано, - Наша встреча не случайна, как не случайно ничто. Я связан с тобой душой и кровью, Тина - девушка, сидящая под деревьями, над звёздами.
- Почему... почему ты говоришь что я сижу над звёздами, но под деревьями? - хрипло произнесла Тина, подняв глаза на осыпанное острым блеском далёких солнц небо.
- Потому что, чтобы быть над звёздами, во всех возможных мирах, ты должна только подняться над этими деревьями. - Уано указал на иву, под которой они сидели.
Тина напряжённо слушала его, ощущая, что сердце её колотится всё быстрей, а в висках бьётся кровь. Ей чудилось, что она узнаёт его слова, что их шептал ей ветер, тогда, когда она была особенно грустна. Девушке казалось, что от понимания этих слов зависит её жизнь.
- Тогда ты даже сможешь сама создавать себе миры. Я так понял, что этот тебе не по нраву? Но когда я говорю "мир", я не имею в виду жизнь, о нет. Жизнь ... движется, поёт, расцвечена яркими цветами,.. крадётся и вперёд бросается прыжками. Тьфу, да что я говорю, жизнь - это КОШКА!
Слово "кошка" Уано не произнёс вслух, но Тина всё равно его услышала - внутри своей головы. И увидела. Кошка прокралась перед её взглядом, зашипев на букву "ш". У кошки были яркие зелёные глаза и синие с красным крылья. Поражённая, Тина уставилась на Уано и тихо пискнула. Улыбка юноши стала шире, превратившись почти в оскал. Тине даже померещилось, что его зубы задымились. Она моргнула и дым исчез, а Уано продолжил:
- Да, Кошка. У всех, таких как ты, есть Кошки. Ты можешь любить свою Кошку, подчинятся ей, или подчинить её себе, можешь её показывать или прятать, но никогда, никогда не отрицай себе её существование! Людей-с-Кошками мало, но они есть. Впервые после тысяч лет эти люди стали находить друг друга. Наверное, просто наше время пришло. И вот я нашёл тебя. Я хочу пригласить тебя в страну, в которой мы объединились - в наш дом, который мы так не оригинально называем Особенным Местом.
Уано сделал паузу, словно желал дать ей время на вопросы. Но их не было - она сразу поняла, о какой стране он говорит. "То самое место, куда можно уйти!" Уано кивнул, наверное, снова прочёл мысли Тины. Она заставила себя, всё-таки, задать ещё один вопрос, зная наперёд, что скептическим и насмешливым он уже не выйдет, так же, как Уано знал, что она его задаст.
- И что же такого особенного в этом месте?
- Да ровным счётом ничего! - ответил Уано, пожав плечами - Конечно, во времена наших прапрапраправнуков будут рассказывать, как Особенное Место было образованно вокруг пещер и лесочка, в которых проводились первые Полнолунные сборища и обучались первые из родившихся в общине детей-котят, но это личное дело истории. Да, история - это сила... На самом деле особенным это Место делают те, кто в нём живут, их совокупность. Дело в том, что все мы, там живущие - друзья. Дай мне пояснить: чтобы вместе могли ужиться люди, даже небольшая их группа, человек в двести, возникает необходимость в законах, устанавливаемых доминантами и подкреплённых силой. Пропорционально росту группы, законы усложняются, и в своих отношениях люди всё более полагаются на законы, а следовательно, и на силовой фактор, их поддерживающий. При этом слабнут отношения, основанные на инстинктивной симпатии, надо сказать, не слишком распространенные и в первичном человеческом обществе, люди начинают думать, как должно поступить, а не как велит их внутренний голос, общий со всем сущим. Получается грустный парадокс: чем больше людей в обществе, тем труднее им находить себе друзей, тем более они замкнуты. Иногда человек может потратить всю жизнь на поиски настоящего друга и всё равно не быть уверен, что этот друг однажды не сделает ему больно. У нас, Людей-с-Кошками, всё иначе, потому что мы слышим этот голос, голос сущего, голос Ка. Нам не нужны законы, чтобы любить друг друга. Извини уж меня за патетику, но мы общество Настоящих Друзей, с большой буквы. Мы умеем любить. А ты, Тина, умеешь любить?
Слово "любить" выползло с шорохом из его губ, ласкающим ветром прокатилось по коже Тины и влилось в её рот и ноздри. Оно ударило ей в голову и заставило её, изогнувшись, скорчится на камне.
- Вообще-то ты знаешь, что такое "любить", в глубине своей Кошки, так же как знаешь многое другое. Тебе надо только вспомнить. Пришло время проснуться, Тина!
Уано вскочил на ноги. Тина тоже поднялась. Проведя рукой по лицу, она ощутила влагу и поняла, что плакала.
- Время пришло, как приходит ночь после жаркого дня, и становятся видны звёзды. Поднимись к ним, Тина! - Он повёл рукой, указывая вокруг. - Поднимись над этими деревьями!
- Но я не умею летать! - Вскрикнула Тина.
Но это прозвучало как: "Умею ли я летать?"
Уано шагнул к ней и положил свои руки ей на плечи.
- Ты сможешь подняться, - пристально смотря в лицо Тины, проговорил он, - потому что ты можешь летать!
Его зрачки внезапно стали испускать яркое красное сияние, осветившее их лица, а слова его стали звучать и в её голове, только как-то по другому, более точно, что ли?
- Ты пойдёшь со мной в Особенное Место, - "полетишь - единая - со - мной - в - Наше - место", немедленно перевели мысли Уано , - И я буду твоим другом , - "проводником - что - любит - защитит - не - обидит - касаясь - нежно" - А ты, наконец, станешь собой! - "Летящей - В - Ночи, Меняющейся - И - Меняющей, Опасной - И - Красивой, Светлоглазой - И - Сереброкрылой Тиной - С - Тайной - С - Серо-Полосатой - Кошкой." - Вместе мы много чего сделаем, - "освободимся - промчимся - создадим - насладимся", - У тебя есть предложения для начала?
Тина видела множество жизней и смертей в красном свете, льющемся из глаз Уано. Она облизала губы и простонала:
- Мы будем мстить! - И одновременно метнула Уано собственную мысль-объяснение: "пожалуйста - пожалуйста - не хочу - быть - униженной - пожалуйста - я - не - Плохая - мстить - Тем -Кто - Меня - Обидел - Ради - Самой - Обиды."
- Да, - кивнул головой Уано, - Но не только. Тот, кто открывает в себе силу, скоро понимает (если, конечно его Кошка здорова), что её лучше использовать во всех направлениях, а не только в одном. Не только яростно разрывать врагов когтями, но и лечить раны друзей, не рвать редкий цветок, если ты не сможешь посадить ему замену. Или создать. Ты ведь можешь многое, так не веди себя как человек какой-нибудь. Породить и растить, понимаешь?
- Не быть просто пантерой, но быть крылатой пантерой! - Отозвалась Тина.
Уано довольно улыбнулся и закрыл глаза. Медленно - медленно, чтобы она смотрела. И Тина увидела что красный свет не исчез, когда он опустил веки. "Это светятся мои зрачки", подумала она. Она вздрогнула и покачнулась. Шагнув вперёд, она прислонилась к Уано и прошептала:
- Я готова ... ко всему.
И обезумевшая луна испустила вопль, показавшийся им музыкой.