- Хоть ты и не слишком умен, - слегка гнусаво начал Р., саркастически оглядев своего собеседника, - но я все равно попытаюсь объяснить.
Однажды я почувствовал, что что-то безвозвратно утратил, но долго не мог понять, чего именно я лишился. Длительное время эта мысль совсем не давала мне покоя; я здорово измучился, и даже мое волевое, по-своему выразительное лицо потемнело и осунулось - несомненно, из-за сильных переживаний.
- Несомненно, - пробормотал его собеседник (его звали Ф.).
- Да уж, - холодно продолжил Р. - Так вот. И однажды я понял - недаром я гениален - понял, что потерял надежду. Именно ее мне так не хватало.
- Это Надьки Ивановой, что ли, с соседней улицы? - скромно поинтересовался Ф.
- К черту Надьку! Не перебивай меня, когда я мыслю вслух. При чем здесь какие-то надьки! Я говорил о надежде с маленькой буквы, хотя именно ее и следовало писать с большой, то есть... (тут Р. окончательно запутался). Ну ладно. Так вот, я стал думать, как бы мне снова обзавестись надеждой, и вскоре вспомнил про греческий миф о Пандоре.
- О чем?
Р. посмотрел на своего собеседника с явственным презрением, но все же пояснил.
- Некая Пандора (порядочная, надо сказать, сволочь) открыла какой-то ящик, который был забит всякой дрянью - болезнями, пороками и т.д. Каким-то образом там оказалась и надежда, и, конечно, она одна не смогла оттуда выбраться и навсегда осталась в этом ящике. Отсюда я сделал блестящий вывод: мне надо всего лишь разыскать этот ящик, и тогда я снова обрету надежду.
Произнеся последнюю фразу, Р. гордо выпрямился и посмотрел на своего друга, чтобы узнать, какое впечатление он произвел. Но лицо Ф. было вполне бесстрастным, и Р., обиженно хмыкнув, продолжил.
- Где я только не искал надежду: в сундуках, шкафах, в облезлых чемоданах, в чужих почтовых ящиках, даже в прошлогодних банках из-под кофе...
--
А разве в Древней Греции?..
- Но я же говорю о мифе, о некой поэтической идее. Если бы речь шла о каких-то фактах, мне бы пришлось ехать в Грецию и производить там археологические раскопки; но это - миф, он существует вне времени, и поэтому проклятым ящиком Пандоры вполне могла оказаться прошлогодняя банка из-под кофе.
- И оказалась?
- Нет, слушай дальше. Итак, мой недалекий друг, я объездил много городов и деревушек, и все бесполезно. Но однажды, в каком-то поселке городского типа, приютившемся у подножия одного горного хребта, мне повезло. Рядом с печкой в одном доме стоял огромный сундук, и я решил поискать в нем. Он был доверху забит неизвестно чем: рваным тряпьем, желтыми старыми газетами, фотографиями не менее чем столетней давности (ой, какие, оказывается, бывают мерзкие рожи! Рядом с ними даже твоя Надька покажется миловидной). Аккуратно раскидав все это по полу, я продолжил поиски и на самом дне, под мятой картонной коробкой (знаешь, в таких отправляют посылки) я нашел ее - надежду.
- Замечательно. А чего тебе недостает теперь?
Р. некоторое время помолчал.
- Последнее время я часто думаю о Демокрите (я удивлюсь, если ты знаешь, кто это). Он говорил что-то об истине на дне какого-то колодца.
--
И что ты будешь делать с этой истиной, если найдешь колодец?