Попросту позор - а люди назвали это двенадцатым подвигом, последним и самым великим. Пожалуй, да, подвиг - но только если бы герой действительно совершил то, что хотел, а такое трудно вообразить даже мне, единственному, похоже, кто разобрался в той давней истории. По правде говоря, кому, кроме меня, захочется теперь копаться в такой древности, рассматривать рисунки и надписи на вазах, чередуя это занятие со штудированием чудом уцелевших папирусов; это удел одиночек, и я - из их числа.
И ведь с самого начала для героя все складывалось не слишком удачно. Из школьного курса нам известно, что Земля - шар или что-то вроде того; и если бы кто-нибудь сейчас отправился искать ее край, то на него посмотрели бы весьма дико. Для нашего же героя подобная задача была трудной, но ведь на его веку бывали и потруднее! А здесь - так как он не знал о шарообразности Земли, ему в конце концов улыбнулась удача. Видимо, человеческая доверчивость и вправду способна побороть самые суровые обстоятельства.
Да, задача была трудной. Именно край Земли, подлинный горизонт - вот на что хотел посмотреть герой; история с яблоками - только предлог. Может быть, он сам вызвался достать эти злосчастные золотые фрукты, вообще-то они никому не были нужны. Так яблоки послужили герою в первый раз, но сколько раз они еще будут делать это! Потом, когда этот дальний поход назовут подвигом, яблоки станут своего рода вещественным доказательством этого самого подвига. "Ну как же - он достал яблоки Гесперид! Кому еще из людей удастся совершить нечто подобное!"
Так рождаются легенды; их красота - в их вымысле. Правда всегда непритязательнее и не нуждается в подобном театральном реквизите.
Итак, многие битвы позади, побежден Антей, и герой наконец-то видит перед собой на краю Земли титана Атласа - того, с кем он так хочет потягаться. Титан, он огромен, он словно гора, он закрывает половину неба, которое сам же и держит на плечах, но что до того нашему герою - ведь он из тех, кто уверен в себе. "Я тоже способен на такое, я тоже могу справится с небом", - думает он, и непонятно, что точно он имеет в виду - то ли саму небесную сферу, то ли это вызов собственному отцу - Зевсу.
"Яблоки... в саду у твоих дочерей..."
"Вообще-то я давно уже не поддерживаю отношений с дочками. Вряд ли они пустят меня в свой сад, ну да ладно. Я согласен сходить за яблоками, если ты подержишь за меня небо".
То, что нужно! Он будет первым и единственным человеком, решившимся на подобное. Отныне он, а не Атлас, будет держать на плечах небо! Вот она, подлинная слава!
Первые секунды - самые опасные. От чудовищной тяжести подгибаются ноги; нужно выдержать во что бы то ни стало, дальше - чуть полегче, потихоньку привыкаешь. Да, это то, о чем так долго мечтал - истинный, а не эфемерный подвиг. Кто знает, может быть через столетия всякие там гидры и какие-то металлические птицы покажутся нелепой выдумкой, ведь и сейчас он уже сам с трудом в них верит. А небо - вот оно, всегда над головой, на нем тысячи звезд, и кто его держит? Он, и этого никто не забудет. И пускай Атлас, как дурной мальчишка, лазает по чужим садам за яблоками; пусть развлекается, назад - держать небо - его уже никто не пустит. Да он, наверное, и сам не жаждет снова водрузить себе на плечи подобную тяжесть...
Прошли дни, и герой стал замечать, что силы его иссякают. Он чувствовал это, но сам не признавался себе. Разум его словно помутился, и только одна мысль держала в плену: выстоять, выстоять... Когда вернулся Атлас и принес яблоки, герою вовсе не пришло в голову, что это - избавление. Он не собирался сдаваться, и просьба о львиной шкуре, которую он робко высказал, была вполне невинной и искренней. Просто маленькая поблажка, единственная, которую он хотел себе позволить; вдруг его плечам будет не так тяжело. Но когда Атлас подменил его - на пару минут, как он думал - невероятная легкость и свобода, свобода человека, которому не нужно держать на плечах весь небосвод, поразили воображение героя. Он поднял шкуру и неуверенно посмотрел на Атласа; потом, мало что соображая, быстрым движением схватил яблоки и бросился, стремглав бросился прочь, провожаемый уязвленным и насмешливым хохотом титана. Только отбежав довольно далеко, он заметил, что все еще держит золотые плоды в руке, словно символ своего позора.
Так - единственный раз - он отступил. Теперь он сам - созвездие.