Довасе Ирина : другие произведения.

Контракт на три года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Ирина Довасе

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВСЕ МОГ

  
  

Книга IV

  

КОНТРАКТ НА ТРИ ГОДА

   Они из тех, кто мечтает сделать безжизненные миры обитаемыми, а он - прибыл сюда, скованный одной цепью с 99-ю такими же отпетыми. Кто победит в этой схватке характеров, амбиций и житейских устремлений?

ПРОЛОГ

   Их было двое, мужчина и женщина. Они находились в небольшом звездолете класса L5, а звездолет мчался куда-то через гиперпространство, и только они сами знали, куда летят.
   - Послушай, Эльмар, - сказала женщина, - мне чего-то страшно.
   - А в чем дело?
   - Ты уверен, что мы правильно поступим, если будем зазывать людей на твою планету с открытым, так сказать, забралом?
   - То есть?
   - Ну вспомни четвертый закон могучих.
   Мужчина вспомнил. Четвертый закон могучих запрещал раскрываться всем и каждому.
   - Но о том, что я обладаю способностью к материализации мыслей, практически никому не известно. Для моих сограждан я всего лишь изобретатель и художник.
   - Зато вовсе не секрет, что обладаю ей я.
   - Все верно, - сказал мужчина, подумав. - Да и я за свою биографию успел достаточно наследить. Как же быть? Сменить имя не проблема, но мы окажемся точно в таком же положении, что и на Тьере. У нас будет гораздо меньше шансов, вот в чем штука.
   - Вовсе нет. Мы будем действовать от имени и по поручению. Как бы посланцы. Ты мне немножко подправишь внешность...
   - А ты мне... Угу! А потом, когда мы стартуем, приобретем прежний вид... То-то все удивятся. Не чуди, дорогая, внешность лучше не трогать. У нас и без того проблем будет с три короба.
   - Но как же тогда? Ведь все догадаются!
   - Отнюдь нет. Мы оба выглядим лет на десять моложе самих себя. Притом, с возрастом человек меняется. Никто не сообразит, что вот эта скромная женщина и есть та таинственная особа, которая 20 лет назад произвела на планете переполох.
   - Почему это скромная? Вот уж никто никогда меня скромной не считал! И не двадцать лет тому назад, а пятнадцать.
   - Я считал в масштабах Новой Земли. Поверь, все скажут, что ты слегка похожа на Рябинку, только не такая красивая.
   - Ой ты! - засмеялась женщина, толкнув мужчину в бок. - Не мог сказать наоборот, чтобы не огорчать даму?
   - Дамам, значит, полагается говорить один комплименты? - тоже засмеялся мужчина. - Хитро! А как насчет того, чтобы всегда смотреть в глаза реальности?
   - Я не имела в виду обязанность мне хамить, - снова засмеялась женщина. - Но как же мы тогда назовемся?
  

  
  

Часть I

ПЛАНЕТА "АД"

Прощай, атмосфера!

  
   - Все это прекрасно, но где мы возьмем необходимые средства? Вот вопрос...
   Облаченные в скафандры, они стояли на каменистей возвышенности. Вокруг возвышенности расстилалась каменистая равнина, перерезанная широкими трещинами оврагов и прочих неровностей рельефа. Возле одной из таких трещин стояла толпа людей, тоже в скафандрах. Еще одна компактная группка суетилась, чего-то там творя с помощью целой кучи механизмов. Небо над головами людей было черным, усыпанным яркими звездами, и ослепительно яркое солнце освещало всю картину.
   Вопрос насчет средств интересовал невысокую русоволосую женщину. Больше про женщину ничего нельзя было сказать, потому что фигура ее, спрятанная под громоздким облачением, рассмотрению не поддавалась, да и лицо под стеклом шлема было не слишком ясно видно из-за лучей солнца, отбрасывавшего на все гладкие предметы слепящие блики. Но стоящие рядом люди фигурой женщины не интересовались. Слишком давно они ее знали, и внешность ее им была глубоко безразлична.
   - Что-нибудь придумаем, дорогая, не тревожься. Мы еще не все выгребли, и плакаться нам рановато, - отвечал один из окружавших женщину мужчин.
   - Да я и не плачусь, - улыбнулась женщина. - Просто обидно, когда не все получается так, как хочется.
   - Ну и что за беда? Не получится, как нам хочется - получится по-другому. Вспомни, как мы с тобой начинали. Ты сама смеешься теперь над теми планами, которые мы с тобой когда-то строили, организуя Общество, а ведь когда-то эти планы казались тебе очень привлекательными.
   Действительно, если начать поливать слезами все грандиозные проекты, какие лопались у них один за другим, можно было совершенно приупасть духом. Во-первых, ничего не осталось от идеи не привлекать на планету ни одного человека, пока ему не будет обеспечен минимум прожиточного пространства.
   Да и как иначе. Практически всех прибывающих в первый год рабочих приходилось направлять на куда более важные объекты, чем строительство теплиц и посадку капусты. Не могли они себе позволить такую роскошь, как завозка с других планет огромной массы различного, но абсолютно необходимого оборудования. Все равно раньше чем к концу первого стандартного полугодия невозможно было получение первого урожая, какой же был смысл его дожидаться? Это было бы безумием. Первое полугодии требовалось потратить на разрешение насущных проблем, то есть на организацию собственной металлургии и вообще тяжелой промышленности.
   К тому же после возведения первого комплекта теплиц оказалось, что конструкция требует доработки. При трехстах с лишком градусах жары и давлении в девяносто атмосфер грунт, естественно, был перегрет, и вырастить что-либо путное, когда из-под земли шел мощный поток жара, было абсолютно невозможно. Установка под каждую теплицу холодильных агрегатов потребовала бы дополнительных затрат на завоз дополнительного оборудования, если бы даже и существовали аппараты, способные стабильно работать в условиях невозможности отвода избытка тепла.
   Реальность требовала устройства теплоизоляции, легко выполнимой и абсолютно надежной, то есть возведения мощного фундамента. Для массового устройства таких фундаментов также требовалось оборудование, но его, в отличие от холодильных установок неизвестного типа, каждый разумный хозяин предпочел бы производить на месте. А только получалось, что жатва и молотьба нескоро вышли из стадии эксперимента. Несколько партий работников должна была предварительно приложить свои трудовые усилия в совершенно иной сфере, чем вспашка целины и сев.
   Если же вспомнить, что для каждой теплицы требовалась целая куча всевозможной начинки, вроде покрытия для создания искусственной ночи, а также газовой смеси из кислорода, азота СО2 и воды, то естественно, торопиться с возведением теплиц не стал бы и самый упрямый фанатик своих идей. Набор пустых стеклянных клеток ценность из себя мог представлять разве что в потенциале, а для практических нужд поселенцев оставался бы столь же непригоден, сколь и остальное пространства планеты.
   Конечно, потихоньку - полегоньку теплицы возводились, но массовый выпуск их начался только через три месяца, так что только к концу первого года Рябинке с Эльмаром удалось добиться соотношения 1 оранжерея - один поселенец. Что же касается урожаев, то транспорты за чужим хлебом они перестали снаряжать лишь спустя еще полтора.
   Во-вторых - ускорители вращения планет. Те самые ускорители, которые Эльмар так уверенно обещал, уговаривая Рябинку купить планету, на которую ни один опытный человек ни за что бы не позарился. Только глубокая вера в то, что Эльмар никогда не принимается за дело, которое заранее считает безнадежным, дало Рябинке силы смириться с гравитацией в 1,5 g и периодом вращения планеты вокруг оси длиной в месяц. Даже жуткое давление, даже низкое содержание азота, отсутствие свободной воды и прочее она считала менее серьезной проблемой.
   Будучи космобиологом, Рябинка как никто другой понимала, что для нормального произрастания большинства растений требуется более-менее нормальное чередование дня и ночи. Установок же, с помощью которых можно было заставить планету крутиться с соответствующей скоростью, к моменту освоения не существовало даже в проекте. Как ни старался Эльмар, но первую из них, совершенно недостаточной мощности, удалось смонтировать только через три календарных периода.
   - Да, - сказала тогда Рябинка, взглянув на двузубое чудовище, передвигавшее километр своей ширины со скоростью пешехода, - хотела бы я знать, сколько лет понадобится этому набору металлических скрепок, чтобы соскрести с нашей многострадальной планетушки те десять метров, которые она способна заглотать?
   - Можно немного увеличить скорость передвижения.
   - Пусть даже так. Лерочка, ты не можешь подсчитать, сколько понадобится нам времени, чтобы с помощью этой игрушки уменьшить радиус хотя бы на один слой?
   - Сейчас, - отозвался тот, к кому она обратилась. - За 1000 секунд она съедает 1 квадратный километр поверхности, то есть 3,6 км2 в час, что составит за год примерно 31 тысячу км2. Площадь нашего шарика примерно 670 млн. км2. Делим. Получаем: 21 тысячу лет.
   - А нам надо снять не 10 метров, а тысячу километров. 2 миллиарда лет надеешься прожить, покоритель космоса?
   - Он у нас бессмертный, - засмеялся Лерка.
   - Чепуха. Я же сказал, можно увеличить ход.
   - На сколько увеличить? В два, в три раза?
   - Послушайте, чего вы от меня хотите? - рассердился Эльмар. - Кто не велит нам поставить несколько таких установок?
   - Смеешься? Да на одну эту первую мы ухлопали кучу средств.
   - Придется развернуть еще одно производство, только и всего.
   - Несколько, дорогой. Это же сплошь вольфрам и куча драгметаллов. Где мы их возьмем?
   - Поищем.
   Разумеется, и вольфрам, и драгметаллы на планете были. Но их добыча и переработка обозначали несколько новых заводов и огромную проволочку времени. Достаточно сказать, что за весь последующий год удалось запустить едва-едва десяток таких устройств. Конечно, и это был успех, Но, как справедливо заметил Лерка, вся затея очень напоминала попытку вычерпать море десятком стаканов воды.
   В-третьих - момент, когда с поверхности Безымянной началась стремительная утечка атмосферы, застал нашу компанию практически врасплох. Занятые теплицами и ускорителями, они не успели ни наготовить емкостей для накопления пригодной для дыхания газовой смеси, ни запустить достаточно мощное производство по извлечению компонентов такой смеси из субстанции, окутывавшей поверхность закупленной ими планеты.
   То есть изменение направления ветров они, конечно же, заметили еще после запуска первого из ускорителей. Но для того, чтобы понять суть происходящего, Эльмару понадобилось не один раз слетать на Тьеру и обратно.
   - Дорогая, - сказал он Рябинке после очередного рейса, - ты не заметила, что у нас происходит кое-что непредвиденное?
   - Да, - сказала она. - Этот непрерывный гул, он меня сводит с ума. Вблизи ускорителей передвигаться просто невозможно, все взлетает и куда-то уносится. Одно хорошо: атмосферное давление вблизи полюсов потихоньку падает.
   - Угу. Только ничего хорошего в том нет. Мы теряем атмосферу намного быстрее, чем уменьшаем основную массу. Посмотри, как выглядит наша планета из Космоса. Я сделал несколько снимков для наглядности.
   - И что ты предлагаешь делать? Сдует эту атмосферу - начнем жить по Лисканскому образцу.
   - То есть возводить очередную серию заводов? Где возьмем средства, дорогая? Производить очистку газов дешевле, чем дробить камень. Да и СО2: сейчас его полно - ты забыла, что это источник кислорода и углерода? Надо законсервировать часть той атмосферы, которая у нас есть сейчас.
   - Остановить ускорители до той поры, пока мы не накопим достаточно емкостей? Не смеши меня, милый! Наоборот, надо увеличить их производство, чтобы процесс шел быстрее - вот и все.
   - Ускорители мы, естественно, останавливать не будем, это исключено. Но я немедленно лечу на Тьеру, поищу что-нибудь подходящее в смысле надувных емкостей, а ты организуй закупорку всех естественных полостей типа пещер.
   - Твои емкости полопаются или улетят.
   - Ничего, мы придумаем, куда их поместить.
   И придумали. В высоких и средних широтах, где работы тогда еще не велись, перегородили ущелья, овраги и, складировав туда оболочки, наполненные ветром (даже насосы закупать не пришлось), засыпали их породой, превратив ее затем в монолит.
   Это было кошмарное время. С запуском каждого нового ускорителя ветер на планете усиливался, и атмосфера таяла все быстрее. Любые передвижения вне поселков стали затруднены и крайне опасны, особенно вблизи ускорителей. А переждать эту опасность, пересидеть ее было невозможно: чем быстрее шла утечка, тем больше возрастала необходимость в сохранении того, что было можно спасти. Работы по консервации атмосферы решено было прекратить лишь когда давление атмосферы достигло одной сотой от нормального. Зато теперь по Безымянной ползали аж девяносто восемь установок. Этому событию и была посвящена церемония, на которую собралась знакомая нам группа людей.
   - Ну вот, мы и имеем искомый первобытный Лисканский пейзаж, - засмеялся Эльмар, взмахнув рукой и как бы демонстрируя красоты пейзажа.
   Собственно говоря, смотреть там было особенно нечего, никакой новизной в глазах присутствующих данный ландшафт не отличался. Буровато-сизые скалы, щебенка и пески в сочетании с резкими черными тенями давно и для всех стали привычным зрелищем. Но церемония, по поводу которой маленькая компания покинула стеклянные небеса чуть ли не единственного островка зелени среди безжизненного и чуждого людям пространства, происходила здесь.
   Наблюдая церемонию со стороны, эти несколько человек должны были признать, что устроители торжества постарались обставить действо достаточно шикарно: с медленным шествием и с кинохроникой. Юркая гибкая женщина, изящное телосложение которой позволяло ей выглядеть эффектно даже в скафандре, без устали перемещалась со своей довольно-таки тяжелой при здешней гравитации аппаратурой. Она явно старалась запечатлеть все как можно подробнее.
   - Это называется "Прощай атмосфера", - сказал мужчина в одежде транспортника.
   Мужчина был так же молод, как и женщина с видеокамерой. Возможно даже, что он был моложе, и точно так же он вовсе не казался неуклюжим в грубом и громоздком облачении.
   - Почему такое похоронное настроение, Барк? - спросил его тот, к кому была обращена реплика. - Сказал бы лучше: "Прощайте ураганы, здравствуйте звезды и Солнце!"
   - Звезды мне приходится видеть чаще, чем атмосферу, - уныло проговорил транспортник. - Чего-чего, а этого добра в Космосе навалом. Хотел бы я знать, чему ты радуешься, Эл? Нет атмосферы - больше придется брать топлива для разгона, меньше возьмешь груза.
   Тот, кого транспортник назвал Элом, повернулся к нему, и солнце осветило лицо мужчины лет тридцати семи на вид.
   - Вот те раз! - засмеялся Эл. - Сколько дней не виделись, а ты вместо "Здрасьте" - "Чему тут радоваться"! Всему. Жизни, хотя бы. Как можно мрачно смотреть на мир в такой чудесный денек? Лучше расскажи нам, кого ты на этот раз привез из большого мира? Кто она, жертва твоего обаяния?
   - Увидите. Девчонка прелесть, просто конфетка.
   - Так ты и впрямь не один? Это она?
   Эл кивнул в сторону грузового корабля, на ступеньках трапа которого приткнулась неопределенная фигурка.
   - Она.
   - А как же Юка?
   - Как хочет. У меня в сердце место только для одной, двое сразу там не убираются.
   - Угу. Вот только квартиросъемщицы там меняются, как грузы на твоем транспорте.
   - Что поделаешь, профессия, - кисло улыбнулся Барк. - Так я пошел? Мне надо еще под разгрузку становиться.
   - Когда он только угомониться? - сказал Эльмар, глядя ему вслед. - Интересно, какая она по счету, эта его конфетка?
   - Двадцать первая. За последние полтора года.
   - Да ну? Шик!
   - Сердцеед - это искусство, - засмеялся Лерка. - Я знал одного - бабы сами ему на шею вешались, стоило ему лишь на них взглянуть.
   - А как он с ними потом? Как избавлялся?
   - Как-то ухитрялся. Да все чепуха. Жаль, что мало таких. Нам бабы нужны - во!
   - Какой от него толк, если он их бросает? Если они все равно уезжают?
   - Не-а, не уезжают. Контракт.
   - Ловко. Значит, вдвоем работаете. Он привозит - ты закрепляешь.
   - А разве плохо? Их привозят - бесплатно, учти. По дороге кормят, развлекают... Наилучшим образом. Потом здесь роскошный выбор незанятых мужчин. Да еще работа, квартира... Где еще она найдет такое местечко во Вселенной?
   - Чувства вы, разумеется, в расчет не принимаете? - вмешалась женщина.
   - Чувства, Рябиночка, это сфера не моя.
   - Сообщи это своей жене, - мотнула головой Рябинка в сторону особы с видеокамерой.
   - Он не самоубийца, - засмеялся Эльмар. - Правда, Лерик?
   Тот, кого звали Леркой, лишь ухмыльнулся.
   - Еще бы! - ответила за него женщина. - Но ты-то дорогой, что думаешь?
   - А что я должен об этом думать?
   - Не об этом, а о том, как привлечь сюда людей, чтобы они по окончании контракта от нас не сбегали. Мы хотели создать мир, комфортный для человека, а что имеем? Жуть! На Леркином острове и то, наверное, было приятнее чувствам, чем у нас.
   - Да, там хотя бы море было вокруг, - засмеялся Лерка.
   Он не стал уточнять, что купаться в том море не порекомендовал бы никому со слабыми нервами. Только самые бесшабашные головы рисковали окунаться, да и то на мелководье, вблизи у берега.
   - Ты хочешь воды?
   - Да. Совершенно необходимо иметь бассейн для снятия напряжения после работы. Люди должны хоть иногда отдыхать от полуторной силы тяжести.
   - Хорошо, убедила, - пожал плечами Эльмар. - Мы с Леркой подумаем, можно ли увеличить синтез H2O.
   - Лучше поищите вблизи действующих вулканов, там могут быть подземные источники.
   - Запомнили. Что еще?
   - А этого разве мало? Фу, какой ты легкомысленный! Вот пожалуюсь на тебя Элу, пусть он тебя отругает!
   - А я на тебя - Сабине.
   - Смотри не промахнусь! Получишь от нас обеих!
   - Сдаюсь. Все сделаю, как ты велишь. Смотри, какой салют! Красиво придумали ребята!
  

Нита

  
   Войдя в комнату, Нита огляделась, и сердце у нее сжалось. Квартира была обставлена роскошно, но не в этом было дело. Она, Нита, не была первой, которая переступала этот порог. Здесь просто чувствовалось нечто, напоминавшее о ее предшественницах, словно каждая из них оставила после себя след. Картинки на стене весьма двусмысленного содержания, тяжелые шторы на окнах...
   "Нет-нет, ты ему понравилась, - отогнала от себя Нита неясные страхи. - Он не стал бы тащить тебя через полгалактики, если бы у него здесь кто-то был. Или бросил бы сразу в порту, если бы ты ему надоела за дорогу. Нет, он собирается с тобой жить. Не будь мнительной."
   Нита не была мнительной, но она и не была никогда чересчур доверчивой. Она была тихой, скромной и мечтательной. И она почти смирилась с тем, что судьба ее не сложилась. Ей рано пришлось пойти работать. Семья была большой, и того, что отец приносил домой, катастрофически не хватало. А на ткацкой фабрике, куда ее взяли по знакомству, она сразу попала в среду таких же, как она, неудачниц. Некоторым из стоявших за станками женщин было уже за пятьдесят, и они проработали здесь всю жизнь. Заработок свой Нита отдавала матери, оставляя себе немного мелочи на воскресные развлечения.
   Развлечениями этими чаще всего были танцы, хотя они Ниту никогда особенно и не интересовали. На танцах она скучала, однако это была для нее чуть ли не единственная возможность с кем-то познакомиться, а Нита мечтала о замужестве подобно любой другой обычной девушке. Увы! Парни, которые обращали на Ниту внимание, были столь же бесцветны и скучны, сколь и танцы, на которых она с ними знакомилась. Они могли дать ей только точно такую же унылую, безрадостную жизнь, какую вела ее мать. А Ните, конечно же, хотелось чего-то другого. И она даже знала чего - она хотела любви.
   С тех пор как Нита себя помнила, она старалась быть и была хорошей дочерью. Она не сомневалась в этом и точно также была уверена, что способна стать очень хорошей женой: любящей, нежной, верной. Вся ее душа рвалась к этому. Она искренне верила, что и без нарядов, без ярких красивых тряпок и побрякушек кто-то смелый, заботливый заметит красоту ее лица и оценит ее спокойный, надежный характер. Поэтому и не интересовали Ниту наряды: она была наивной и не знала жизни, вот только не подозревала об этом.
   Ничем особенным ее мечты от мечтаний других девушек, впрочем, не отличались. Прекрасных принцев на всех явно не хватало, и большинству мечтательниц приходилось довольствоваться кем-нибудь попроще, иначе они рисковали просидеть в девицах до седых волос. Попав на фабрику, Нита постигла это довольно быстро. Точно также как и тот прискорбный факт, что замуж быстрее выходят не тихие, скоромные, нежные, а бойкие, яркие, хваткие.
   Но быть яркой и хваткой Ните почему-то не хотелось. К тому же одеваться так, как одевались эти самые яркие, она не могла: траты на модную одежду сильно отразились бы на размере суммы, вносимой ею в семейный котел, поэтому потратить на себя больше необходимого минимума Ните даже не приходило в голову.
   Так и шли неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Ните было далеко за двадцать, и первая свежесть ее лица уже поблекла. О прекрасном принце она больше не мечтала: она согласилась бы выйти замуж за любого более или менее подходящего, пусть даже и не способен он был вызвать у нее пламенных чувств. Как-никак, это была бы своя собственная семья и можно было бы уйти с фабрики.
   Увы, парни, интересовавшиеся Нитой, были уж слишком "не те". И вдруг - эта встреча... Парень с эмблемой "Космотранс" стоял у ворот фабрики и кого-то высматривал в людском потоке.
   Нита взглянула на него - и обалдела. Парень выглядел именно таким, каким она представляла себе Хозяина Ее Дома, Отца Ее Детей... Он был среднего роста, стройный, мужественный. Вечерний ветерок развевал его темно-каштановые кудри, и на губах играла дерзкая полуулыбка. А глаза... Два прожигающих насквозь угля, а не глаза! Нитино сердце они во всяком случае прожгли...
   "Пусть будет что будет", - вихрем пронеслось в Нитиной бедной головушке.
   - Вы не меня ждете? - робко произнесла она, изумляясь собственному бесстыдству.
   - Вас, если не возражаете, - галантно ответил парень.
   Конечно, он ждал не ее, но разве имело это какое-то значение? Сердце у Ниты забилось, и она выкинула из головы все побочные соображения. Ей стало вдруг все равно: если ее ждет только один вечер счастья - она согласна и на это. В унылую, скучную, бесцветную действительность она еще успеет вернуться.
   Вечер в самом деле был сказочным. Они шли по тысячу раз исхоженным Нитой улицам, но ей казалось, будто она гуляет в волшебном саду. С этим парнем ей было необыкновенно легко, приятно, и все казалось очень простым.
   Вечер был до того чудесным, что просто не должен был повториться. Но парень с эмблемой "Космотранс" ждал Ниту у ворот фабрики и на следующий день, и еще. Как же она могла не согласиться улететь с ним на его планету?
   - Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, - сказал он, нежно глядя в Нитины ошалелые от счастья глаза.
   Нита уволилась с фабрики, поцеловала мать, братишек-сестренок и простилась с Тьерой. Здесь, на Безымянной, ее встретили хорошо. Ей сразу же предложили работу в столовой, отдельную комнату в общежитии и даже заключили с ней контракт. Теперь она в любом случае не пропадет, работать она умеет. Но эта квартира, куда Барк ее привел, вдруг пробудила в Ните тревогу.
   - Барк, мне почему-то страшно, - сказала она.
   - Ах ты, маленькая трусиха, - засмеялся он. - Все будет отлично, на все сто. Ты ведь училась в школе?
   - Училась, - улыбнулась Нита. - И даже, представь, неплохо. Покажи мне кухню. Ты ведь не против, если я немного похозяйничаю?
   - Сиди, - ответил Барк. - Отдыхай. Я сам.
   В отдыхе Нита, действительно, нуждалась. После невесомости любое движение давалось ей с трудом. Но желание Барка самому приготовить ужин снова пробудило в ней беспокойство.
   "Ты дура, - сказала она самой себе. - Он просто очень добрый."
   Но она не была дурой. Через полчаса в дверь позвонили, и в квартиру ворвалась компания из трех парней и одного солидного мужчины лет сорока. Мужчина был хорошо одет, гладко выбрит и вел себя прилично. Парни были развязны и бесстыдны.
   Нита старалась держаться тихо, скромно, словом, не маячить. Она очень устала. Компании такого сорта ее никогда не привлекали. Парни очень грязно говорили о девушках и женщинах, о каждой нагромождая прямо-таки чудовищные выдумки. Из их слов выходило, что все женское население планеты состояло из необычайно похотливых девиц с пропускной способностью, не подвластной никакому воображению.
   Но это были друзья Барка, и Нита старалась быть вежливой, чтобы его не обидеть. Один из парней, смазливый и высокий, весьма настырно весь вечер крутился возле нее, и она старательно улыбалась, увертываясь от его рук. Наконец, она не выдержала и отправилась на кухню. Парень последовал за ней.
   - Я хочу тебе сказать... - начал он, прикрыв дверь.
   - Все, что вы можете сказать, я буду слушать только в присутствии Барка, - едва нашлась Нита.
   - Я по секрету.
   - У меня нет от него секретов. Откройте дверь.
   Вместо ответа парень подошел к ней ближе.
   - Ты мне нравишься, - сказал он, протягивая к ней руки. - Чем я хуже Барка?
   Нита резко отодвинулась:
   - Как вы смеете такое говорить девушке своего друга? - сказала она, вспыхнув. - Уходите сейчас же, или я позову Барка.
   - Так, - сказал Барк, заглядывая на кухню. - Очень интересно...
   Ухмыльнувшись, его приятель, только что пренагло тянувший к Ните руки, обернулся и сказал с эдакой ленивой двусмысленностью:
   - Ну что ты! Мы ничего плохого не делаем!
   И вышел.
   Нита, чувствуя, что щеки ее запылали, слова не смогла вымолвить от стыда.
   - Так, - произнес Барк насмешливо. - Вот что, голубушка. Одевайся и выметайся в свое общежитие.
   - Как? - воскликнула Нита. - Почему? Барк, милый, я же ничего не сделала! Ты же ничего не видел!
   - Я видел вполне достаточно, - произнес Барк жестко. - Ты сама соберешь вещи, или тебя выкинуть?
   - Нет! - воскликнула Нита. - Я не виновата! Ты не можешь поступать так!
   Барк усмехнулся и вышел из кухни. Когда он вернулся, в руках его был Нитин чемодан и ее туфельки.
   - Пошли, - скомандовал он.
   Нита отрицательно покачала головой. Ей все еще казалось, что он шутит.
   По-прежнему усмехаясь, Барк прошел в прихожую, открыл входную дверь и выкинул чемодан на лестничную площадку. Туфельки полетели туда же.
   - Ну? - произнес он с угрозой в голосе.
   Как во сне, Нита оторвалась от оконной шторы и выбралась из квартиры. Сев на чемодан, она надела туфельки и зарыдала. Она ожидала чего угодно, но только не такого!
   Дверь квартиры скрипнула... Нита с надеждой подняла голову... Из-за двери вышел тот самый смазливый парень, из-за которого была ссора.
   - Давай, я тебя провожу, - сказал он сочувственно.
   Нита встала, подняла чемодан и покачала головой.
   - Я сама, - проговорила она.
   - Ты не знаешь, где это.
   - Найду.
   И поплелась вниз. Оторваться от ухажера не было никакой возможности.
   - Я очень виноват перед тобой, - сказал он на улице, ухватившись за ручку ее чемодана. - Позволь, я понесу.
   Не позволить здоровенному парню тащить вещь, которую Нита едва волокла, у нее не хватало сил. К тому же парень вовсе не ждал ее позволения. Он просто взял чемодан и понес, вынудив двинуться следом. И она поневоле должна была выслушивать его длинные оправдательные тирады.
   Наконец они подошли к трехэтажному зданию в один подъезд.
   - Вот твое общежитие, - сказал парень. - Какой у тебя номер комнаты?
   - Нет, - покачала головой Нита, - я сама.
   Она решительно потянула к себе чемодан, и парень, наконец, выпустил ручку.
   - Я найду тебя, - он сказал.
   - Не надо.
   Всю ночь Нита проплакала. Утром ей надо было выходить на работу, и она вышла. В столовой ее назначили судомойкой. Дел было невпроворот, и она сумела отвлечься, а затем побежала в общежитие, надеясь: вдруг Барк придет. Но он не пришел ни на этот день, ни на другой. На третий же вечер к ней постучали.
   - Барк! - воскликнула она, бросаясь к двери.
   Но на пороге стоял вовсе не ее возлюбленный, а уже знакомый смазливый парень, тот самый, виновник ее несчастья.
   Захлопнув перед его носом дверь, Нита бросилась на кровать. Снова раздался стук, Нита открыла.
   - Убирайтесь! - воскликнула она. - Я не хочу вас видеть! Ах, Юка! Заходи! Я не знала, что это ты. Как ты меня нашла?
   Юка была официанткой в столовой, куда устроилась Нита.
   - Ах, милочка, - защебетала Юка. - Я пришла к тебе с большой-пребольшой просьбой. Сегодня в клубе танцы. Я не могу пойти одна, неловко. Пошли вместе, а?
   - Не могу, - покачала головой Нита. - Я жду одного человека.
   - Уж не Барка ли? - засмеялась Юка.
   - А ели и Барка, так что? - враждебно сказала Нита.
   - Так ведь его на танцах и надо ловить. Глупая! Барк у нас - кавалер на один раз. Если бросит, то уже не попросит. Идем, сама убедишься.
   - Нет, не пойду. Не хочу, - печально отказалась Нита.
   - Какая ты... Ну хотя бы проводи меня дотуда. Я боюсь, честное слово. Только проводишь, а?
   - У меня нет денег.
   - Чепуха! Я заплачу за тебя, потом отдашь.
   В самом деле, почему бы Ните было не сходить на танцы?
   - Хорошо, - сказала она. - Пошли.
   Танцевать она не собиралась, но посмотреть было можно. Когда они пришли, музыка уже играла, и народу было достаточно. Нита села на скамеечку возле окна, чтобы видеть входящих и выходящих из зала, и снова погрузилась в ожидание. Когда появился Барк, она привстала навстречу ему... встретилась глазами с тем, кто еще совсем недавно шептал ей, как она чудесна, и что лучше ее не бывает на свете... вспомнила, как резко он ее оттолкнул... И опять села на место.
   Она сделала правильно. Барк взглянул на Ниту, направился в ее сторону... Нита вспыхнула, снова привстала... Барк прошел мимо и заговорил с девушкой, сидевшей рядом:
   - Разрешите пригласить?
   Девушка вскочила, и он повел ее на танец. В полном отчаянии Нита посмотрела им вслед. Но поверить, что Барк действительно ее бросил, она была еще не в состоянии.
   - Разрешите пригласить? - раздалось над ее ухом.
   - Что? - вздрогнула она и повернула голову: перед ее усталым взором снова маячил тот самый смазливый парень, с которым она так неудачно познакомилась у Барка.
   - Я не танцую, - расстроено выговорила она и прикусила губу, чтобы не расплакаться.
   Весь вечер она просидела неподвижно на скамейке у стены и безучастно смотрела на счастливые парочки. Когда танцы закончились, и все стали расходиться, она встала и поплелась к общежитию. Погруженная в печальную думу, она брела по парковой линии, ничего вокруг не замечая. Юки с ней давно не было, та прямиком с танцплощадки упорхнула с каким-то кавалером.
   - Разрешите проводить? - вторгся в ее сознание мягкий настойчивый голос.
   - Не надо, - ответила Нита машинально. Ее даже не удивило, что парень, по вине которого разбилось ее оказавшееся таким хрупким счастье, снова был не где-нибудь, а вот тут, рядышком.
   - Разве можно ходить одной по вечерам? - продолжал тот, словно и не слыша. - Для девушки это может быть опасно.
   - Мне все равно, - молвила Нита горестно. - Я не хочу жить.
   Она почувствовала на своем плече его руку и, вздрогнув, отстранилась.
   - Не ходите за мной, - проговорила она с отчаянием. - Я не хочу!
   - А чего ты хочешь? - поинтересовался он.
   - Я люблю Барка! Отстаньте от меня! - тихо выкрикнула она и заплакала.
   - Не плачь, - проговорил парень, и в голосе его прозвучала четкая нотка жалости. - Барк - плохой человек. Он тебя не стоит.
   - Мне лучше знать, какой он! - яростно возразила Нита, не желая соглашаться с тем, что героем ее грез оказался банальный обманщик. - И я... я хочу видеть его!
   - Но он завтра улетает.
   - Он вернется!
   - Через две недели. Можно очень хорошо провести это время.
   - Я лучше подожду. А вы... вы не ходите за мной больше!
   - Разве я делаю сейчас что-нибудь плохое?
   Парень вовсе не собирался отставать от Ниты. Он не то, чтобы нагло лез, но тащился рядом шаг в шаг, и руки его ничуть не стали менее настырными. С большим трудом Ните удалось не впустить его в свою комнату.
   Всю ночь она проворочалась с боку на бок. Тело ее, молодое и неизбалованное, хотело любви. Ее неудержимо тянуло к Барку. Слишком сильным был шок, и ее не привыкший к крутым жизненным переменам рассудок никак не хотел, не мог поверить, что это действительно конец, что она брошена, что никогда, никогда Барк ее больше не обнимет и не скажет ей ласкового слова.
   "Он был так нежен со мной, - думала она. - Нет, не может быть! Я все объясню ему, и он поверит, что я ему не изменила!"
   Преодолев стыд, Нита выяснила в диспетчерской график, по которому ходил в рейс Барк. В день его прилета она специально отпросилась с работы, чтобы встретить корабль. Она узнала, куда он должен был встать на разгрузку и, чуть закончилось шлюзование, уже стояла за ангаром, чтобы, оставаясь незамеченной, улучшить момент и подойти. Сердце у нее замерло, когда ворота шлюза разъехались, и знакомая фигура в спецовке с эмблемой шагнула на освещенную площадку перед приемным корпусом. Нита поглубже вздохнула, набираясь храбрости, окинула взглядом пространство сектора... В шлюзовом проеме обозначилась еще одна фигура, поменьше. Увы, Барк вернулся не один!
   - Здорово, Барк! - услышала Нита голос приемщика. - Это которая по счету? Двадцать вторая?
   - Двадцать четвертая, - засмеялся Барк. - Девчонка прелесть, просто конфетка!
   Когда и приемщик, и Барк с девицей зашли в контору, Нита выбралась из своего убежища и выскользнула из сектора. День прошел как в тумане. Поздно вечером к ней постучали. Нита открыла дверь...
   - Барк! - воскликнула она, едва придя в себя от счастливого изумления. Вспыхнув, она засмущалась и тихо произнесла:
   - Заходи.
   Ни злости, ни обиды в ней вдруг не осталось. Она была счастлива, и ни о чем другом ей думать не хотелось.
   А утром Барк сказал, одеваясь, спокойно и непринужденно:
   - Я ведь приходил к тебе попрощаться. Мой контракт закончился. Я улетаю и больше сюда никогда не вернусь.
   Нита так и обмерла.
   Не дожидаясь от нее ответа, Барк ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
  

Дорога на Безымянную

  
   "Что же нам все-таки делать? - думал Эльмар. - Где взять людей взамен отпускников? Конечно, с ускорителями мы немного поторопились, но, с другой стороны, без ускорителей вся наша затея теряет смысл."
   Действительно, ускорители были гвоздем программы, без них можно было бы сворачивать все работы и преспокойнейше разлетаться без всяких укоров совести. А только работать на них никто не хотел, и в этом была суть проблемы. С каждым, кого они на планету привозили, заключался контракт о найме. В контракте четко указывалась должность, на которую брался работник, и оговаривалось, что спустя месяц после прибытия на планету администрация обязуется эту должность ему предоставить, и без его согласия на других работах его занимать не будут.
   Из этого неумолимо следовало, что если Эльмар хотел, чтобы ускорители вставали в строй, требовалось привлекать на планету новые трудовые ресурсы. Пустяк, конечно, будь у Эльмара по-прежнему куча кредиток, а только на счету оставались крохи. Трогать же резервный фонд было рискованно, поскольку с него шли проценты на уплату налога в Галактический Союз. Обиднее всего было то, что планета была черезвычайно богата, и начни они торговать, им бы удалось извлечь из всего предприятия очень неплохую прибыль. Но для разведки полезных ископаемых опять же требовались люди, причем высококвалифицированные, то есть дорого оплачиваемые специалисты. Минимум им не предложишь, как ни крути.
   Крутить Эльмар и не собирался, а вот крутиться самому ему приходилось. Как он ни размышлял - выход был только один: обратиться за помощью к Таирову. Но делать это Эльмару ух как не хотелось. Людей Таиров все равно прислать не мог, а выращивание искусственных алмазов и организация добычи золота требовали хлопот. Таирова следовало приберечь на крайний случай.
   Вот так размышляя, Эльмар стоял в зале ожидания большого Космопорта на Тьере и машинально смотрел в окно. Ему нужна была идея, он искал ее и, присматриваясь к людям, слушал разговоры пассажиров. Он вбирал в себя все подряд. Космос был велик, и Эльмар до сих пор чувствовал себя в нем новичком. Группа оборванных субъектов во дворе Космопорта, в наручниках и скованных одной цепью, привлекла его внимание.
   - Куда это из везут? - обратился он к человеку, стоявшему рядом с ним и тоже глядевшему в окно.
   - Каторжников? Кто его знает! Смотря кто их купил.
   - Правительство продает их очень дешево и, говорят, это очень выгодный бизнес, - сказал третий пассажир.
   - Еще бы! Только смотря для кого. Если для правительства, то конечно. Оно избавляется от всех хлопот по их содержанию и заодно очищает Тьеру от тех, кто ему неугоден. А вот что получат эти бедолаги?
   - Ну, о них-то чего хлопотать. Сейчас на Тьере и приличным людям некуда деваться.
   Эльмар оторвался от окна и прошел во двор. Каторжники, присев на корточки, отдыхали, мрачно взирая на свободных пассажиров, которые обходили всю группу, не рискуя приближаться на слишком короткую дистанцию. Он подошел к одному из конвоиров и задал несколько вопросов, а через десяток минут уже двигался по направлению к Главному Управлению Полиции Тьеры. Там он поинтересовался, можно ли ему взять в аренду, или как там оно называется, сотню осужденных, желательно с большим сроком, и все такое прочее.
   В два дня дело было улажено. Эльмар получил требуемое количество персонажей подозрительного вида, объемистое досье с кратким перечислением подвигов каждого и подробную инструкцию по перевозке закупленного товара. Инструкцию ему порекомендовали строго соблюдать, если он хочет, чтобы путешествие прошло без осложнений. До погрузки в звездолет группу должен был сопровождать (и сопровождал) отряд вооруженной охраны в количестве десяти человек.
   Эльмар принял папку, пересчитал выданные ему головы, пообещал следовать инструкции и отправился в Космопорт. При погрузке в звездолет он еще раз убедился, что товар его доставлен в полном комплекте, и пустился в обратный путь, раздумывая, одобрит или нет Рябинка его новое приобретение. Таиров бы не одобрил, в этом сомнения не было. Персонажи, которых вручили Эльмару, на языке закона именовались "особо опасными". Лица их казались тупыми и свирепыми, без всяких признаков какого-либо интеллекта.
   Звери. Стадо. Впечатление было, конечно, обманчивым, но пренебрегать правилами предосторожности тоже не следовало. Инструкция требовала не заходить во время рейса внутрь салона, где располагался живой груз, и Эльмар не заходил. Расковывать своих пассажиров он также не рискнул, и если бы он случайно подслушал кое-какие разговоры из тех, что велись в салоне, то имел бы полную возможность убедиться, что поступил правильно.
   Например, если бы он услышал вот этот.
   - Чего-то нас слишком хорошо кормят, - заметил Живан.
   - Ну? - отозвался Синг, погруженный в свои думы.
   - Жратва, говорю, слишком уж хороша. Не про нас приготовлена.
   - Не успели сгноить, - усмехнулся Дак.
   - Да нет, я боюсь, кабы не на смерть нас везли, - вздохнул Живан, сминая стаканчик от второго. - Я слышал, там, где хорошо кормят, всегда какая-нибудь штучка имеется, ядовитая для человека.
   - А зачем же тогда хорошо кормить, если все равно сдохнем?
   - А чтобы дольше продержались. Там бешеную прибыль компании имеют, вот им и не жалко на жратву деньги отваливать. Лопайте, мол, пока не загнулись.
   За свои 35 лет Дак давно уже разучился верить во что-либо хорошее. Жизнь начала показывать ему свое подлое нутро, еще когда он был в весьма нежном возрасте. Точнее, с того мгновения, когда Дак постиг, что как бы ни старался, ему никогда не взобраться на вершину Олимпа, потому что некому его туда поднять.
   - Ты должен выбиться в люди, - твердили ему родители.
   "В люди" обозначало "на одну ступеньку выше, чем мы с матерью".
   Но лезть из кожи вон, вытягивать из себя все жилы, отказываться от всех радостей, чтобы иметь заработок на сотню кредиток больше, - зачем? На ту царскую жизнь, которая манила с витрин больших магазинов, все равно бы не хватило. И Дак даже не удивился, когда высший балл по математике поставили не ему, а Грифу, серой бездарности, потому что отец того был шерифом округа.
   С тех пор Дак возненавидел полицию и закон. Он был умен, силен, напорист. Он постиг: подняться ему не дадут, все места наверху давным-давно забронированы для других. Для таких, как Гриф. Был, конечно, вариант подклеиться к этому самому Грифу, набиться ему в друзья и попытаться сделать карьеру таким образом. Но Дака воротило от одной мысли о подобной возможности. Гриф был зануда, заносчивый и неприятный. Он так и просился на кулак. Шестерить перед таким? Нет, Дак предпочитал его лупить!
   В свои последние каникулы перед окончанием средней ступени Дак хотел подзаработать. Он посчитал большим везением, что его взяли сезонником в цех сублиматов. Но мастер жестоко надул его при расчете, и получил он мизер по сравнению с тем, на что надеялся.
   И Дак постиг вторую истину: честным трудом можно заработать лишь на унылое существование, а вовсе не на жизнь. От судьбы надо брать не то, что она желает милостиво тебе сунуть, а хватать, вырывать нужное силком. Он послал подальше свои детские мечты, и стал приглядываться, как и что делается вокруг него. Он стал изучать законы, но не для того, чтобы им следовать, а для того, чтобы их нарушать.
   Последнее его дело "весило" аж 15 лет. Пятнадцать лет обозначало каторгу, но Даку было глубоко наплевать. Никогда в тюрьмах он до этого не работал и дальше не собирался. Продажа в рабство? - Пусть! Какая разница, где и кто тебя будет в очередной раз пытаться сломать?
   Он сидел, скованный одной цепью с такими же как он "отпетыми". Их называли подонками, и на всех них общество уже поставило свое невидимое клеймо. Ну так что? Посади сюда любого из иных, из тех, кто именует себя "сливками" того же общества, быстро бы тот слинял, а, может, и вообще бы стал грязью под ногами. А он, Дак, грязью никогда не был, и не будет. Лучше сдохнет.
   Он с трудом сдержал кашель, проглотил останки от хлебного тюбика и откинулся к перегородке салона.
   - Говорят, хозяева, которые нас купили, имеют право делать с нами что хотят, - продолжал Живан все так же неторопливо.
   - И раньше делали, - заметил насмешливо Синг.
   - Да, но система не возвращает деньги, уплаченные за нас, если от нас не будет толку. Нас продали навсегда, понимаете, джентва, что сие значит?
   - Но у меня всего пять лет, - испуганно сказал совсем молодой парнишка по кличке "Пугач".
   - Ну и что? Через пять лет твой хозяин сообщит органам надзора, что ты пожелал остаться у него сверхсрочно. Проверять не станут, не боись, и к кому ты побежишь жаловаться?
   - Интересно, какие меры собирается применять к нам этот пронырливый тип? - проговорил Синг в раздумье.
   - Какая разница? - буркнул Дак и глухо закашлялся, прикрывая рот рукавом.
   - Тебе все равно, ты скоро помрешь, а я хочу жить, - запротестовал Пугач.
   Каждый, кто слышал его жалобный ропот, усмехнулся про себя. Дак тоже усмехнулся. Ему тоже хотелось жить, но он никогда не говорил об этом.
   - Меры везде одинаковы, - проговорил он насмешливо.
   - Бить будут?
   "Бить" обозначало на их внутреннем языке "избивать до разных последствий".
   - Или прессовать.
   - А что хуже?
   Дак промолчал. Он прошел и то и другое. У него давно уже не было ни одного жизненно важного органа, который бы после последней отсидки сохранился цел и невредим.
   - Все хорошо, - ответил Синг. - Не дрейфь. Скажи "да", и будешь в ажуре.
   Каждый снова усмехнулся. Все знали, что спать-то придется после работы и остального в общей казарме. Проявишь себя слабее других - и ты пропал. Такие же как ты на тебе повиснут и заиграют до смерти, которая хуже, чем от побоев.
   Собственно говоря, хорошо, что Эльмар не слышал этого и других подобных разговоров. Он стал бы беспокоиться, начал бы сушить себе голову над тем, как ему убедить публику, которую он так неосторожно посадил в один транспорт с собой, что закупил он их вовсе не в качестве котлетного фарша для машин. Не зная же, какие мысли бродят в головах у его пассажиров, Эльмар пребывал в блаженном неведении. В его представлении, эти люди сейчас отдыхали. Они были сыты, в тепле, и их новый хозяин напоминал им о своем существовании всего четыре раза в день.
   И конечно же, до некоторой степени он был прав. У его пассажиров были все основания мечтать, чтобы перелет продолжался подольше. Невесомость позволяла им почти не чувствовать кандалов. Когда же она внезапно кончилась, полуторная сила тяжести оказалась столь ощутимой, что большинство из новоприбывших с трудом смогло подняться на ноги. И если бы Эльмар в тот миг взглянул на свое "стадо", вряд ли бы все лица показались ему снова одинаково тупыми.
   Однако Эльмар в тот момент был занят не лицами, а посадкой и шлюзованием. Когда же подошло время уделить внимание пассажирам, они уже более-менее пришли в себя и снова надели на физиономии маски абсолютного безразличия.
   "Тяжелая публика," - подумал Эльмар. Только тут он вспомнил, что не рассказал этим людям, что их ждет в конце пути. Это было упущение, и надо было его устранить.
   - Прежде чем раскрыть шлюзовый коридор, - начал он, - я должен предупредить вас, что вы попали на планету, не пригодную для существования каких-либо форм биологической жизни. Передвигаться налегке здесь можно только внутри поселка. Выход наружу без скафандра обозначает мгновенную смерть.
   Угрюмое молчание было ему ответом.
   - Он намекает, что сбежать отсюда невозможно, - шепнул один из новоприбывших другому. Заметив, что "хозяин" кинул на него взгляд, он вновь напялил на свою физиономию тупость и безразличие.
   "Ну и контингент," - подумал Эльмар.
   - В остальном вы будете жить здесь как свободные люди, - произнес он вслух. - Точно так же, как все, ездить на работу, точно так же отдыхать и есть такую же пищу. Через три года...
   - За три года мы все здесь передохнем, - снова шепнул его комментатор и достаточно громко, чтобы Эльмар услышал.
   - До сих пор никто из здешних поселенцев еще не скончался, - отпарировал он насмешливо. - Вы будете первыми, кому это удастся.
   Он хотел разрядить напряжение, заставить улыбнуться этих озлобленных, изверившихся людей. Но юмор не был воспринят. Апатия и плохо скрываемая неприязнь читались на угрюмых, усталых лицах.
   - Через три года вы получите отпуск. Вас отвезут на цивилизованную планету и выдадут некоторую сумму денег на развлечения и прочее...
   - А потом? - спросил худой парень лет двадцати пяти.
   - Потом вернетесь сюда досиживать свои срока или как там это называется. Если захотите остаться насовсем - будете получать такую же плату, как и другие свободные работники согласно квалификации, которую к тому времени приобретете... В общем, там все само-собой прояснится.
   - У меня пожизненная, - шепнул первый из заговоривших.
   - А если я не стану работать? - утвердительно - насмешливо сказал третий.
   - Не будем кормить.
   - Вот даже как? Заморите, значит.
   - Вовсе нет. У нас закон: кто не работает, то не ест. Кому вы нужны, чтобы с вами сюсюкаться? Здесь все трудятся. Кому же охота отдавать свой кусок хлеба каким-то дармоедам? Чтобы вас снабдить воздухом для дыхания, необходимо 20 га зеленых насаждений. И их еще надо распахать и засеять, эти гектары. Зачем же нам зря стараться?
   - Значит, уморите, - сделал вывод задавший вопрос.
   - Я же сказал, что нет. Недельку подержим на воде, а потом отправим назад, откуда взяли.
   - А почему бы не отправить сразу сейчас? - Ядовито усмехнулся задавший вопрос и закашлялся.
   Публика, действительно, была тяжелой, если не сказать большего.
   - Сейчас мне некогда, - сказал Эльмар. - Притом, сегодня у вас день нерабочий. Приведете себя в человеческий вид, познакомитесь со своим новым жильем, обстановкой. А завтра каждый выскажет свое личное мнение. Один на один со мной и наедине.
   Он нажал на нужную кнопку и произнес несколько слов на непонятном для Дака языке. Ответ прозвучал также невразумительно.
   Минут через десять нестройным гуськом вся группа двинулась к наружному люку и дальше. Дальше представляло из себя нечто вроде короткой ребристой трубы, приставленной к крошечному боксу с двумя дверями, расположенными напротив друг друга. Открыв вторую дверь бокса, Дак оказался в просторном стеклянном помещении, для которого очень подошло бы название "аквариум". Хотя потолок "аквариума" и был затенен полосками солнечных батарей, однако сияние светила, беспрепятственно посылавшего свои лучи через боковую стенку, почти ослепило Дака после мягкого сумрака, царившего внутри корабля.
   Возле выхода из бокса стоял высокий белокурый красавец с ключиком в руках. Оказалось, что это был ключик от Даковых наручников. Кандалы упали, звякнув, в кучу металлолома возле красавца, и только тут Дак заметил объектив видеокамеры, нацеленный на него. Видеокамеру держала в руках красотка, словно сошедшая с рекламного плаката. У красотки было все на месте, и все по высшему разряду: и мордашка, и ручки - ножки, и прочее.
   Больше людей в "аквариуме", казалось, не было. Зато напротив, по верху прохода в соседнее помещение, висело два лозунга: один на хингре, другой - на каком-то непонятном Даку языке. Озвучить этот второй лозунг было невозможно, поскольку даже шрифт был Даку незнаком. Зато буквы хингра были очень даже красноречивы.
   "Превратим планету Ад в планету Рай!" - вот что было написано на лозунге.
   Планета Ад, вот куда они попали!
   Дак, с трудом волоча ноги, пересек дворик и присоединился к тем, кто вышел раньше него. Когда вся сотня оказалась в наличии, проход в бокс закрылся. Красавец-блондин, бросив в кучу металлолома последнюю пару кандалов и цепь, произнес, с трудом выговаривая явно неродное ему слово:
   - Пошли.
   Он подошел к трехэтажному зданию, занимавшего вторую половину "аквариума" и открыл дверь. Вместе с остальными девяносто девятью Дак проследовал в эту дверь.
  

Блондин и красотка

  
   - Вот, - сказал красавец-блондин, когда вся сотня голов сосредоточилась в вестибюле за закрытой дверью. - Ночевать вы сегодня будете здесь, на втором этаже. Все комнаты одинаковые, вот такие. Каждая на четыре человека. (Он открыл дверь и показал.) Столовая и кухня внизу, то есть вот она, обед и ужин по обычному расписанию, оно висит. Кто пожелает - может взять сухим пайком и готовить у себя. А сейчас я поведу вас купаться. Открывайте дверь.
   Они снова оказались во дворе, но звездолета, на котором они прибыли, за стеклянной стеной уже не было. Вместо него на противоположной стороне под уже знакомым Даку лозунгом значился проход в соседний сектор. Сектор был точно таким же, как и первый, только вместо трехэтажного здания в центре его зияла обширная, хотя и не сказать, чтобы уж слишком глубокая яма, заполненная водой и окруженная газонами, покрытыми густой низкой травкой. На ближайшем газоне лежала груда упаковок. В каждой упаковке было полотенце, мочалка и печатка мыла. Красотка с видеокамерой отсутствовала.
   - Разбирайте мочалки и приступайте.
   Вода в бассейне оказалась чуть выше колена, но с бортиков сквозь отверстия брызгали теплые чистые струйки. Дак с наслаждением смыл с себя многодневную грязь и, содрогаясь, подумал, как неприятно будет сейчас влезать в провонявшее потом тряпье.
   Оказалось, блондин предусмотрел и это. Пока они купались, он подвез к бассейну нечто вроде передвижной лавки.
   - Размер? - спрашивал он у каждого, вылезавшего из воды.
   И каждому подбирал соответствующий комплект. В комплект входило нужное количество предметов нижнего белья, рубашка и брюки, вполне приличные даже по тьеранским меркам. Они были разными и ничуть не отдавали тюрьмой.
   Но главные чудеса начались после. Показав каждому его комнату, красавец снова собрал всю сотню вместе и объявил:
   - Сейчас у вас обед, а потом вы свободны до ужина. Это время вы можете потратить на осмотр нашего поселка. Как вы уже могли догадаться, каждый сектор у нас отделен друг от друга двойной герметически непроницаемой перегородкой. Чтобы открыть проход в смежный сектор, необходимо, чтобы одна из перегородок была на тот момент закрыта. Уяснили? То есть, открыли, прошли - закройте за собой ворота. Как это делается, я вам покажу. Чтобы не заблудиться, рекомендую захватить с собой в путешествие карту-план. В дома не заходить, кроме общественных зданий.
   Шла обычная процедура приема новичков. Сотня "особо опасных" ничего о том, естественно, не знала, но сам факт, что им разрешается свободное передвижение по территории, не мог их не поразить.
   "Тут какая-то ловушка," - подумал Дак.
   - А если мы не вернемся к ужину? - спросил Живан.
   - Вам оставят сухой паек. Если вы заблудитесь, вас найдут. Но постарайтесь, чтобы этого не произошло. Ваши поиски заставят людей обратить на вас излишнее внимание, и после не оберетесь шуток.
   Красавец вел себя так, будто и не подозревал, кто они такие. Но он помнил. Дак в этом не сомневался, хотя держался тот великолепно. На вид красавцу было примерно столько же лет, сколько Живану.
   "Интересно, если взять его в оборот, много ли бы от него осталось?" - подумал Дак с любопытством.
   Любопытство его было удовлетворено очень скоро и вполне.
   Обед раздавала недавняя рекламна красотка. Она была потрясающа. Она была великолепна. Губки бантиком, карие глаза с длинными загнутыми ресницами, бархатистая кожа - все в ней способно было зажечь даже мертвеца. А новоприбывшие не были мертвецами, и многие из них давно не видали женщин. К тому же она была странно одна на всей кухне, если не считать блондина у дверей... Между дверями столовой и проходом на кухню было огромное расстояние. Красавчика вполне реально было потеснить...
   Конечно, Дак не собирался ничего такого делать, но мысли подобного сорта мелькнули не только у него. Их была сотня, и сила была на их стороне. Главное же, терять им было совсем нечего. Хуже того, что их ждало, а ждала их, конечно же, скорая смерть, ничего быть не могло. Так почему же было не побаловать в свое удовольствие?
   Дела такого сорта соображаются быстро. Пока красотка раздавала обед, кто-то уже проник на кухню. Не успел последний из сотни получить свою порцию, как сзади красотки возник мрачный субъект и крепенько заключил ее в объятия.
   - Ах! - вскричала красотка.
   К сожалению, блондин к тому моменту почему-то очутился совсем близко и испортил всю музыку. А дальше произошло нечто совсем уж неожиданное. Блондин буквально перенесся через раздатку - это было раз. Два - нахал, только что обнимавший красотку, перелетел в обратном направлении, то есть из кухни в столовую, причем вниз головой. Три - следом выпрыгнул блондин, и в руках у блондина очутился большой тесак. И дверь на кухню уже была закрыта с внутренней стороны.
   - Кто подойдет - убью, - сказал блондин, плавно поводя ножом.
   Поза, в которой он стоял, и тон, которым он это сказал, сразу выдавали в нем персонажа с прошлым.
   "Эге, да он, кажется, птичка еще та," - подумал Дак.
   Дверь в столовую между тем распахнулась, и на пороге возник брюнет. Он был полной противоположностью блондину: невысокий, совершенно неспортивный и вовсе не красавец. Но он был главнее. Он был начальник, а начальство требовалось уважать.
   - Что тут у вас происходит? - спросил брюнет, сдвинув брови.
   - Этот мерзавец протянул руки к Вале, - ответил блондин, выпрямляясь.
   - Ай-ай-ай, как нехорошо. Валек, сделай-ка крюк, принеси нам сюда то, что ты приготовила. Опусти нож, Лерик.
   Рекламная красотка исчезла в глубине кухни.
   - И надо было привозить сюда всякую мразь! - сказал блондин.
   Ножом он уже не размахивал, а просто судорожно сжимал его в руке.
   - Из-за одного подонка не стоило бросаться на всех, - ответил брюнет.
   - Тебе хорошо говорить, не на твою жену напали, - последовало возражение.
   - Кто на нее напал? Вот этот? Так в чем дело? Бери его, и делай с ним, что хочешь.
   - А если я его убью?
   - Можешь прямо здесь. У нас свободная планета. Полиции нет, тюрем тоже.
   Диалог происходил странным образом: брюнет спрашивал на хингре, блондин же отвечал на все том же неизвестном Даку языке, который удивил его еще в звездолете. Но реплики были совершенно понятны благодаря весьма красноречивым жестам. Точно также как и действиям.
   При последних словах брюнета блондин плюнул на объект их обсуждения, пнул его ногой и вышел, все так же сжимая в руке нож.
   - Можешь вставать, он тебя больше не тронет, - сказал брюнет, чуть позади него хлопнула дверь. - Лерка парень горячий, конечно. Ваше счастье, что он не убийца.
   - Но лезо в руках держит не впервах, - пробормотал Живан как бы про себя.
   - Разумеется, - ехидно подтвердил брюнет. - Не надо думать, что если кто-то не сидел в Тьеранских тюрьмах, то он телок.
   - А кто он? Надсмотрщик? - громко произнес голос сбоку от Дака.
   - Один из акционеров. Мы - акционерное общество.
   - А ты кто? Хозяин? - спросил прежний голос.
   - Я тоже акционер.
   - И каждый здесь может нас убить?
   - Не трогайте никого, и вас не тронут. Еще вопросы есть?
   - Да что там, все понятно, - сказал Синг, поднимаясь со стула. - Прогулка на сегодня отменяется?
   - Почему же? Сейчас вернется Валя и вручит вам ваши карточки.
   - Обувь?
   - Получите завтра, вместе со спецодеждой. Сейчас походите босиком.
   "Ловко, - подумал Дак. - по босым ногам нас каждый приметит."
   Но он ошибся. Оказалось, что большинство из встреченных им людей разгуливали по здешним маршрутам без обуви. Поселок вообще поразил его. Дома стояли довольно плотно, несколькими рядами. Небоскребов не было совсем, зато всю территорию кроме тротуаров занимала растительность.
   Стеклянные перегородки, практически прозрачные (матовое напыление было только в секции с бассейном), позволяли видеть достаточно далеко, но весь ряд, по которому решил прогуляться Дак, от первого сектора до того места, которого он успел в тот день достичь, занимали стандартные трехэтажные здания, подобные тому, в котором Даку предстояло ночевать.
   В правом соседнем ряду шла шеренга небольших аккуратных домиков, и конструкции их, насколько позволял заметить беглый взгляд, отличались довольно большим разнообразием. Что находилось на левой полосе, было не очень ясно, растительность там была гуще и выше.
   Нижние этажи некоторых домов занимали магазины, и Дак с удовольствием туда заглянул. Продукты питания были в основном натуральные, овощи и фрукты были мельче тех, к которым он привык на Тьере, но в отличие от Тьеранских они пахли. Выбор так называемых "изделий цивилизации" был довольно скуден, и предметов особой роскоши не имелось совсем. Похоже было, что все товары были местного производства.
   Так Дак прошел примерно десять секторов. Весь путь длиною с полкилометра занял бы у него на Тьере минут двадцать вместе с магазинами, здесь же ему понадобилось втрое больше времени. Он двигался очень медленно, тяжело и скоро устал. Дойдя до сектора, где на плане значился клуб, он услышал звуки музыки и увидел, что пейзаж изменился. Сектор был оккупирован небольшим сквериком, и единственное здание в центре было не продолговатым, а квадратным. Музыка лилась из здания, и Дак туда вошел.
   Войдя, он осмотрелся. Внутри ему понравилось. Там было красиво и, главное, все было мягким. Даже пол. Даже стены вестибюля. Там было прохладно и царил полумрак.
   Дак сел на один из диванчиков в углу и вытянул ноги. Только сейчас он постиг, до чего утомился. Идти и чего-то искать дальше ему не хотелось. Сила тяжести на этой планете была явно больше, чем на Тьере, и это здорово давило. Зато больше не давило ничего. Внутреннее напряжение, сжимавшее Дака железной хваткой всю последнюю неделю, наконец-то его отпустило.
  
   Арлекино, Арлекино,
   Ты без сердца, говорят, -
  
   надрывалось радио в скверике. -
  
   Ты грустишь чужой печалью,
   Но и ничему не рад!
  
   "Интересно, что здесь за работа такая," - подумалось Даку, впрочем, безо всякой тревоги. Все вокруг было слишком обыденно, чтобы тревожиться.
  
   Мальвину каждый чудной находил,
   Пело радио, -
   Принцессой в обрамленьи модных зал,
   А Арлекин вокруг нее бродил
   И очень уморительно вздыхал.
  
   "Интересно, а ночные бары у них имеются? Есть, наверное, для себя..."
   И перед жадной к зрелищам толпой
   Теперь, Мальвина, ты стоишь одна.
   Над тем, кто стал лишь серою золой,
   Рыдаешь ты, судьбу свою кляня.
  
   Почему старинная песенка о сгоревшей от любви марионетке напомнила Даку о ночных барах, он не понял и сам. Думать ему тоже не хотелось. Он откинулся к мягкой стенке и задремал. Разбудили его голоса. Парочка нарядно одетых девиц весело щебетала возле билетной кассы. Они обе были блондинки: одна натуральная, другая искусственная, обе среднего роста: одна повыше, другая пониже, обе хорошо сформировавшиеся и несомненно побывавшие в руках. Та, что повыше, ярко раскрашенная, довольно бесцеремонно стрельнула в Дака глазами. Да и вторая тоже обратила на него внимание.
   Вид этих девиц расшевелил в Дакке самые разнообразные чувства. Он слишком недавно был на воле, чтобы его повело от их присутствия, но они были довольно хорошенькие и не выглядели дурочками. А он был небрит и бос. К тому же чужое веселье его сейчас почти раздражало. Он поднялся и вышел.
   Проход на соседнюю, левую линию оказался почему-то здесь открыт, и очевидно, это не было случайностью. Сектор, смежный с тем, в котором разместился так называемый местный клуб, являлся как бы его продолжением. Домов здесь не было, а имелись пара рядочков деревьев-недоростков по периметру, низкорослый кустарник, трава и фонтан. Скамеек местная власть не предусмотрела, что не мешало местной публике вовсю наслаждаться моментом общения с этой пародией на природу: все утомленные и страждущие ни мало не смущаясь сидели или полулежали прямо на газонах, благо те были разного уровня и при желании их можно было принять за род сидений.
   Кинув взгляд в обе стороны перпендикулярно проходу, Дак осознал, что попал в местную рекреационную зону: никаких следов цивилизации и море зелени. Это было ясно настолько, что можно было смело возвращаться в место ночевки с полным чувством исполненного перед самим собой долга. Не мучая себя сомнениями, Дак развернулся и пошел по предложенной его взору параллели. Миновав еще пару-тройку секторов, он осознал, что поторопился с выводами, следы человеческой деятельности на парковой линии все же имелись: природа не создает клумб с бордюрами, и фонтанам предпочитает родники.
   Впрочем, отсутствие родников Дака не огорчило, рафинированным эстетом он не был, и искусственные удобства готов был принять с не меньшим удовольствием, чем самые что ни на есть разъестественные. Присев на камушек возле одного из водоемов, он облокотился на другой, повыше, вытянул ноги и погрузился в процесс ничегонеделания. Ему по-прежнему не хотелось ни думать, ни двигаться.
  
   И вот однажды в теплый вечерок, -
  
   голосил чей-то проигрыватель, -
  
   Решил он себе сердце вдруг отлить.
   Бесчувственного дерева брусок
   Хотел понять, что значит полюбить.
  
   Дак потянулся. Очевидно, стиль "ретро" был в моде не только на Тьере.
   "Привыкну," - решил он вдруг, вспомнив о силе тяжести. Из всех тюрем, что он прошел, эта была не самой худшей.
   Он вернулся в казарму довольно поздно, после ужина. Дак сделал это намеренно: хотел проверить, выполнит ли блондин свое обещание насчет сухого пайка. Выполнил, но предупредил:
   - На завтрак не опаздывать.
   - А если сухим пайком?
   - Возьми сейчас.
   Дак взял.
   - Ну как? - спросил его Синг.
   Они выбрали одну и ту же комнату вместе с Живаном и Пугачом. Пугач был забавен. Он не успел еще одичать и немного развлекал. Комната смотрела не на поселок, а прямехонько на шлюз, которым они выбирались из корабля.
   - Свобода - великая вещь, - отвечал Дак многозначительно.
   - Ты уже что-то решил?
   - Это не планета, а приют для тихопомешанных. Лучшего места, чтобы нарезать, нарочно не придумаешь.
   - Здесь некуда, - возразил Живан.
   - Здесь - конечно, да и незачем. Что мы здесь потеряли? Полтора g? Сбегать надо отсюда. Совсем. Туда, где есть что брать.
   - А как?
   - Через космос, конечно. Захватим одного из этих олухов вместе с его колымагой, и он послушно повезет нас, куда мы ему укажем.
   - Этот случай мы уже упустили, - заметил Синг.
   - Другой подвернется, еще лучший. Надо только переждать.
   - Так ты предлагаешь завтра прикинуться?
   - Надо усыпить их бдительность. Поволыним для блезиру.
   - А если не получится?
   - Отказаться всегда успеем.
   - А как же они? - Живан мотнул головой на стенку.
   - Они? - Дак усмехнулся. - Увидишь, завтра все как миленькие пойдут, куда им укажут. Здесь крепких нет, я смотрел. Может, кто и поломается для виду, но не больше.
   - А этот?... Он... - Живан настороженно посмотрел на четвертого в комнате.
   Паренек растерянно моргал, тараща на них испуганные глаза.
   - Он не враг самому себе, - усмехнулся Синг. - Верно, Пугач? Ты ведь парень с головой, или нам показалось?
   - Это чтобы не болтать? - проговорил тот, догадавшись. - Я не дурак.
   - Конечно, нет. Поэтому ты сейчас прогуляешься по коридору. И если кто спросит, что решили мы, ты скажешь: прикинуться. Порадуем завтра попрыгунчика.
  
  

Дак и его работа

  
   - Я хотел бы знать, что мне предстоит делать, - сказал на другой день Дак, стоя навытяжку перед брюнетом в комендантской, куда был вызван для разговора.
   - Очень скучную и неинтересную работу. Да ты сядь, если хочешь еще что-то спросить. У нас стоять не принято.
   - Она опасна?
   - Нет, если будешь точно выполнять инструкции.
   - А почему именно нас?
   - Потому что далеко от поселка. Это целый месяц втроем, потом неделя отдыха - и опять на месяц. Из "стариков" желающих мало. Поэтому ставим новичков. Что еще?
   Но первый месяц Дак, как, впрочем, и остальные, работал отнюдь не на безлюдье.
   - Сначала подготовьте себе жизненное пространство, - сказал блондин, когда их партия, облаченная в скафандры с воздушной подводкой, погрузилась на платформу и навострилась следовать к месту действа.
   Это было уже снаружи купола, и у Дака поневоле засосало под ложечкой, чуть он представил себе, что будет, если платформа перевернется и шланги отсоединятся. Но платформа переворачиваться, кажется, не собралась, по крайней мере доехали они благополучно. Их расставили по бригадам, и там Дак воочию имел удовольствие лицезреть, как создаются те уютные газоны, на одном из которых ему вчера так приятно лежалось.
   Весь процесс ему пришлось наблюдать от начала и до конца. Разворачивалось действо так.
   Сначала вибраторами в скале вырубалась прямоугольная яма размером 40 на 50 и глубиной в 3 метра, причем весь грунт выбирался и складывался в насыпь вдоль длинной стороны котлована. Далее выбранная масса пропускалась через машину зверского вида. Машина медленно ползла, вбирая в себя все, что ни попадя, и выпускала это самое все с противоположного конца раздробленным в мелкую крошку и песок.
   Сделав свое разрушительное дело, вышеописанный агрегат удалялся, и его сменял следующий механизм, настроенный на созидание. Этот поглощал песок и выбрасывал его из своего нутра уже не россыпью, а в виде пенокирпичиков. В обязанности Дака входило ставить эти кирпичи на транспортир и отправлять вниз. Внизу кирпичи укладывались рядками и приваривались друг к другу опять же с помощью песка. Дак засыпал песок между блоками, рабочий пускал в ход какую-то штуковину, испускавшую тонкий луч яркого света, и все превращалось в монолит. Такими же блоками устилался пол.
   Когда все это снова было засыпано останками ранее извлеченного грунта, и бригада ушла на новое место, Дака передали в распоряжение следующей группы специалистов, уже по стекольным работам. Они важно именовали себя монтажниками. Действительно, процесс сборки трехслойного стеклянного покрытия, общая толщина которого составляла метр, а высота раз в пятнадцать больше, трудно было бы назвать иначе: прозрачные кусочки, из которых оно состояло, соединялись в единое целое с помощью тоненьких жилок двутаврового сечения. Для герметичности шов заполнялся некоей пластичной быстротвердеющей массой - в общем, со стороны все казалось изящно, просто, легковыполнимо.
   После монтажников настал черед трубников. Эти снова разрыли грунт и прошлись туда-сюда еще одной машиной. Трубы выросли прямо из песка - залюбуешься. Ушли трубники - явились батарейщики. Батарейщики занялись потолком.
   В первые две недели Дак сильно уставал. Таскать на себе скафандр само по себе было нелегко, да и кирпичики в здешних условиях весили предостаточно. Возвращаясь в "казарму", как он окрестил здание, где им пришлось временно обитать, Дак вытягивался на кровати и предавался безделью. Заняться все равно было нечем. Он слушал радио на двойном языке, смотрел такие же телепередачи и пытался понять, какую пользу может извлечь из пребывания в этом "приюте для тихопомешанных".
   В первый же выходной он вновь отправился изучать местные маршруты. Дойдя до фонтана, возле которого ему так уютно мечталось в прошлый раз, он остановился. Один из "его" камешков был уже оккупирован. Возле фонтана сидела девушка. Девушка как девушка, все при ней, подобно остальным здешним девушкам. Однако в этой Даку показалось нечто на особинку, и вместо того, чтобы пройти дальше, он наоборот приблизился, желая получше ее разглядеть.
   Разглядев, он ощутил укол жалости. Выражение девичьего лица, обращенного к струящейся воде, растрогало бы любого: на лице было написано выражение такой безысходной душевной муки, такого горя, что казалось невозможным даже подойти и спросить, что именно у несчастной стряслось. Глаза ее неподвижно смотрели вперед, но вряд ли чего видели. В них словно застыл немой вопрос: "За что?"
   Первым побуждением Дака было подойти и заговорить, но он осадил себя. Утешать девиц он умел, но на это требовалось нечто большее, чем небритая физиономия и босые ноги. Будь он при деньгах, можно было бы пригласить ее куда-нибудь и неплохо провести вечер - девица явно не казалась недоступной. Можно было даже и не спрашивать ее ни о чем: конечно же, ее кинул любовник, и в таком состоянии весь ихний пол легко бросается на первый же зов, только помани.
   Так что попробовать было можно, но почему-то в данный конкретный момент такая идея Дака не вдохновляла. Горе, излучаемое девушкой, отталкивало его, словно магнит обратного действия. Увлекайся Дак парапсихологией, он бы сказал, что девушка у фонтана сидела, словно закованная в некую защитную субстанцию, сотканную из исходивших из нее флюидов, не позволявших подойти к ней, нанести вред или даже просто заговорить.
   Но Дак не верил ни в какую чертовщину. Девица не вызвала у него аппетита - вот все, чем он мог бы объяснить свой отказ отхватить столь легкий кусок добычи. Он еще раз взглянул на печальную фигурку, замершую у воды, и отправился своей дорогой.
   Секция, при которой он работал, она же, по выражению блондина Лерки, кусок его жизненного пространства, была уже готова к запуску, когда Дака снова вызвали в комендантскую.
   - Где вам ставить дом, в поселке или на хуторах? - задал ему вопрос брюнет.
   К чему забивать голову лишними проблемами человеку, намеревающемуся сделать "ноги-ноги"?
   - Нам все равно, - ответил Дак, решив, что теперь его перебросят на строительство дома.
   Однако оказалось не так. Просто подошла его очередь отправляться туда, для чего его, собственно, и привезли. О чем брюнет и не преминул ему сообщить.
   Рано утром за Даком заехали и предупредили, чтобы собирался надолго. Поколебавшись, он побросал все свое имущество в заплечный мешок и на всякий случай простился с Сингом. Тот теперь оставался в комнате один.
   На этот раз в путь ему предстояло отправиться не на платформе: за стеной, отделявшей поселок от остальной части планеты, стоял звездолет. Самый настоящий, но, увы, совсем небольшой, то есть для побега малоподходящий. В мини-звездолетике умещалось три человека, можно было стоять, сидеть и лежать. Еще можно было, как потом оказалось, без особых помех готовить себе ежедневную порцию пищи - и, пожалуй, все.
   Впрочем, еще звездолет годился на то, чтобы узнать, как им можно управлять. До сих пор Дак в космосе никогда не был. Вся его жизнь протекала в пределах Тьеры, и он с острым любопытством приглядывался к тому, в какой очередности и до чего дотрагиваются руки пилота. Дак учился, хотя об этом знал от один.
   Работа в самом деле оказалась не бей лежачего. Схалтурить при всем желании было невозможно. Каждый из троих должен был по 8 часов в день просидеть возле пульта с несколькими рядами кнопок, присматривая, чтобы они светились в нужном порядке.
   - А если порядок изменится? - поинтересовался Дак.
   - Скажешь нам.
   Вот и вся премудрость. Занятие, действительно, было не из занимательных. К тому же один из членов экипажа не знал тьеранского, и разговаривать с ним можно было только жестами.
   Впрочем, Дак об этом не печалился. Его вахта была третьей по очереди, и он был сейчас условно свободен. Растянувшись на койке, он приготовился занять избыток времени спаньем в запас, как вдруг осознал, что хотя их летсредство и находится в приземленном состоянии, но ложе под его туловищем и пол продолжают слегка вибрировать. Это было тем более странно, что никаких звуков, указывающих на работу двигателя, чуткое Даково ухо уже не улавливало.
   - Где мы? - спросил он.
   - На одной из установок.
   "Установка?" Это требовалось уточнить.
   - А что они устанавливают? - продолжил он допрос.
   - Ускоряют вращение планеты. С каждым оборотом вот этой штучки (парень топнул ногой) планета теряет 440 кубических километров, что составляет в секунду 150-200 тысяч тонн.
   - Да ну? - удивился Дак. - И зачем?
   - Так сила тяжести от этого уменьшается.
   - И долго она будет так уменьшаться?
   - Лет сто, возможно больше.
   - Ну, так долго мне не протянуть.
   Его собеседник взглянул на него с удивлением, но ничего не сказал.
   - Отсюда можно выходить? - спросил Дак спустя некоторое время.
   - Можно. Только шлем не забывай закрывать и баллоны надеть. Шланг присоединяется вот здесь. И не сходи с платформы, иначе отстанешь. Установка движется со скоростью пять метров в секунду.
   Какое там сойти с платформы! В ту самую свою первую прогулку по установке Дак едва решился отойти от кораблика на несколько шагов. Мало того, что баллоны с воздухом оказались тяжелее, чем он предполагал, так еще и поверхность, по которой ему захотелось прогуляться, колебалась, словно живая. Она состояла из одинаковых звеньев шириной по 5 метров каждое, и звенья эти тянулись в стороны, убегая в три бесконечности. Лишь позади по курсу было нечто иное. Этим иным был огромный сияющий столб, устремлявшийся ввысь в полном и абсолютном молчании. Просто пламя. Свет, и больше ничего.
   На другой день Дак решился на более полную экскурсию. Может, он бы и не рискнул, но платформа двигалась без резких толчков и практически горизонтально. Оказалось, она не была сплошной, как ему сначала показалось, а шла как бы двумя треугольниками, соединенными в одно целое тонким мостиком, расположенным перед огромной чашей выше человеческого роста, из которой и исходило столь поразившее Дака сияние.
   Впрочем, подбираться к чаше слишком близко Дак не стал, точно также как и к передней кромке установки. Даже с дистанции зрелище впечатляло: вид дыбящейся и исчезающей в никуда скалы любого проник бы должным уважением к механизмам, деятельность которых Даку приходилось ощущать, можно сказать, обеими стопами. Больше всего его тогда поразило, что исчезновение огромной массы камня также происходило в полном безмолвии, словно он смотрел немое кино.
   - Мы следим за тремя такими установками, - сказал ему его напарник. - Завтра делаем облет.
   К концу недели Дак постиг значение каждой кнопки на пульте и свободно разгуливал по поверхности установки. Он больше не боялся с нее свалиться. Распорядок дня в их кораблике (его напарники именовали его вакуумной лодкой) был весьма нехитрым. Он назывался так: один работает, второй спит, третий обслуживает. Это позволяло каждому иметь столько свободного времени, что его некуда было девать.
   Впрочем, указанного распорядка их экипаж придерживался лишь поначалу. Поскольку смена Дака приходилась на условную ночь, оба его напарника предпочитали общению с ним общество друг друга. Дак о том не горевал: никто не жарил ему яичницу и не мазал бутербродов, зато и он был избавлен от забот о ком-то.
   После своей смены Дак заваливался спать, а "вечером" шел прогуляться. Он дал себе задание не поддаться тяжести, обмануть ее и снова стать сильным и ловким. Чтобы не заснуть во время дежурства (в первые дни его здорово клонило на сон) он менял позы, придумывал разнообразные гимнастические упражнения или просто ходил вдоль пульта. "Показательное выступление" красавца Лерки произвело на него-таки впечатление.
   Спустя две недели они наткнулись на геологическую партию. К тому моменту Дак уже начал кое-чего улавливать из того странного языка, на котором объяснялись между собой его напарники: телевизионные передачи на двух языках не прошли для него впустую, да и разговорник, прихваченный с тумбочки в комнате пригодился. Если бы Дак захотел, изучение продвигалось бы куда быстрее, для этого надо было всего лишь открыто высказать такое желание. Но Дак не был бы Даком, если бы мог переломить себя и лезть с разговорами. Его напарники либо ничего не подозревали о его прошлом, либо все знали, но умело скрывали. Дак склонялся к первому предположению и не желал, чтобы ему лезли в душу. Молчаливость напарников его вполне устраивала.
   Геологи оказались не в пример более веселыми ребятами. Почти все они были тьеранцы. Поставив свою лодку на поверхность соседнего зубца платформы, они спустились вниз и побежали вслед за установкой, каким-то непонятным манером ухитряясь от нее не отставать. Приглядевшись, Лак увидел у них на ногах обычные роликовые коньки.
   Заметив Дака, геологи принялись махать ему руками, предлагая подойти.
   - Ты новенький? - спросил один, подъезжая к тому краю платформы, где сидел Дак.
   - Новенький, - сказал Дак.
   - Не надоело сидеть?
   - А если трещина?
   - Мы на плоскогорье, сегодня трещин не будет.
   - У меня нет вот этого, - Дак указал на ноги.
   - Пустяки, у нас есть запасные, поделимся. Или не умеешь?
   - Мне через три часа на смену.
   - Пустяки! Отстанешь - подвезем.
   Сидя на платформе и впрямь казалось, что нет ничего проще, чем раскатывать по желобкам, вырезанным звеньями установки в скальной породе. Но Дак знал, что это не так, он недаром поинтересовался насчет трещин. Установка, условно срезая с поверхности слой толщиной в десять метров, на деле подрезала только ту часть его, которая располагалась выше его общей линии движения. Будучи шириной в километр, она не падала, даже когда отдельные ее звенья оказывались без опоры, но в результате поверхность позади нее не утюжилась, а только слегка подравнивалась: если мелкие неровности засыпались, то крупные всего лишь уменьшали свою глубину на десяток метров упавшего в них грунта.
   Болтая с Даком, его собеседник и вовсе ехал пассажиром, уцепившись за поручень лестницы, предназначенной для спуска на грунт. Дак оценил предложенный способ передвижения. Он сам в юности любил забавы подобного рода, и с коньками справлялся весьма неплохо... Но...
   - Не боишься, что протащит? - спросил он вместо ответа.
   - Зубья установок режут наискось. Я опытный, на запнусь.
   - Ну давай сюда эти штуки.
   Геолог взобрался на платформу, прошел по узкому мостику на второй зубец, зашел в одну из лодок и вернулся к Даку. В руке у него было нечто блестящее и белое.
   - Бери, - сказал он, протягивая Даку новенькие ролики.
   - Не эти, свои, - возразил Дак.
   Геолог пожал плечами, нагнулся, снял со своих ног точно такие же приспособления и показал, как они крепятся к подошвам скафандра.
   - Ты чудак, - сказал он, надевая новую пару.
   - Может быть, - согласился Дак.
   Он осторожно спустился вниз по лесенке и ступил на твердый грунт. Надев ролики, он прокатился несколько метров, пробуя, надежно ли держат. Ролики держали превосходно, но установка успела за это время уплыть далеко вперед.
   - Догоним? - обернулся Дак к геологу, который, по всему было похоже, твердо решил стать его проводником в этом местном виде спорта: экстрим-катанию по желобам.
   - У тебя на шлеме датчик имеется для предупреждения насчет трещин, - объяснил он Даку. - Ориентируйся также на ускоритель: в случае чего там загораются красные огоньки.
   Геологи не улетели ни на другой день, ни на третий. Похоже было, что они вообще намеревались двигаться следом за их установкой. Пару раз одна из их лодок спускалась с платформы. Глянув за борт, Дак понял: пошли трещины. В этот раз на грунт он не сходил, но настроения это ему не испортило. С тех пор, как он понял, что и к безвоздушному миру можно приспособиться, жизнь начала казаться ему гораздо менее унылой.
   Кстати, оказалось, что напарники его были отлично знакомы с роликовыми коньками. Три вполне исправные пары лежали в запасниках кладовки.
  
  

Двое под камнепадом

  
   Месяц подходил к концу, когда случилось происшествие, открывшее Даку глаза на еще одну опасность из подстерегавших человека на планете "Ад"
   - Все, я свое отмотал, - сказал в тот день один из Даковых напарников. - Сегодня вечером наводим блеск - и на боковую.
   Это значило: "Завтра улетаем", - понял Дак.
   Наводить блеск он не рвался, а вместо этого, пообедав, оделся и вышел прогуляться. Открыв дверь, он вздрогнул - рядом с их лодкой стояла другая, причем это были никак не геологи. И фигура, облаченная в скафандр, уже спускалась с трапа, чтобы затем направиться непосредственно к Даку.
   "Проверяют, - почему-то решил Дак. - Интересуются, как я."
   - Ну, как ты? - спросила его фигура в скафандре голосом красавца Лерика.
   Дак молча пожал плечами и демонстративно направился вниз, затем развернулся и - к перилам, ограждающим края платформы. Спустившись на грунт, он несколько метров проехался, держась за поручень, затем отпустил его и предался безмятежному созерцанию. Он смотрел, как с каждой секундой увеличивается расстояние между ним и платформой и - наслаждался. Красавчика-блондина следовало заставить поволноваться и побегать. Действительно, проверяющий вернулся в свою лодку и вновь появился на платформе уже с коньками в руках.
   Уловив момент, когда непрошенный инспектор повернулся к нему спиной, чтобы эти коньки надеть, Дак шевельнулся и катнул в тень, отбрасываемую той скалой ущелья, образованного движением установки, на которую не падали лучи солнца. План его удался: блондин спустился с платформы и завертелся между геологами, явно кого-то разыскивая. Затем один из геологов кивнул ему на тень, и блондин помчался туда.
   Тень не была совсем уж непроницаемой. Когда глаза Дака несколько приспособились, он четко различил фигуру в скафандре, осторожно двинувшуюся вдоль стены. Сам он стоял, прислонившись спиной прямо к базальтовой поверхности и преспокойнейше продолжал наблюдать. Установка отодвинулась уже достаточно далеко, и пора уже было прекращать комедию.
   Вдруг что-то блеснуло перед ним раз, другой, третий... Камнепад! Дак бросился вперед, споткнулся, едва удержавшись на ногах, и налетел прямо на блондина. Оба они подпрыгнули, приземлились на соседнюю дорожку и свалились, потеряв равновесие.
   - Ты что, дурак? - воскликнул блондин.
   И вдруг - осекся.
   Дак повернул голову - на том месте, где они так неловко столкнулись, лежал приличный булыжник. И вновь у Дака возникло чувство, что он смотрит кино, только очень замедленное: прямо на его глазах по камню прошли трещины, и он раскололся на несколько обломков.
   - Жаль, что он не разбился об твою голову, - начал снова блондин.
   И - снова осекся. Он молча встал, отряхнулся и помчался догонять установку.
   Всю ночь Даку снились камни, падавшие со скалы. Он вновь видел их блеск, и вновь перед ним разваливался на несколько частей огромный булыжник. Дак вскрикивал и просыпался. Его била дрожь. Он холодел от ужаса и нескоро засыпал снова.
   Следующую ночь он ночевал в "казарме". Синг еще не появлялся, зато Живан с Пугачом уже его поджидали.
   - Ну как? - спросил Живан.
   Они обменялись впечатлениями.
   Вечером Дак пошел прогуляться. Теперь у него на руках была некая сумма, правда, весьма небольшая. Деньги были не кредитки, а какие-то местные, называемые монами. Сам не зная почему, Дак двинулся по скверам, а не вдоль магазинов, по параллельной линии.
   Дойдя до сектора с фонтаном, он еще издали заметил девичий силуэт, склонившийся над водой. При ближайшем рассмотрении силуэт принял вполне определенные очертания и превратился в светловолосую девушку, сидевшую на камне. Девушка была из скромно одетых и не накрашена. Она следила за игрой прохладных искристых брызг, и на лице у нее была привычная печаль.
   "Однако, кусочек первый сорт," - подумал Дак.
   На его языке это обозначало, что девицей стоило заинтересоваться. Она представляла собой тот редкостный тип неброской красоты, оценить которую мог лишь истинный знаток. Она была из тех, которые не ослепляют, зато дольше хочется на них смотреть. Какая-то неуловимая нежность в чертах задумчивого лица обещала многое тому, кто сумел бы его разбудить. При некоторой дрессировке девицу вполне можно было выдать за мисс из общества, что при профессии Дака было отнюдь не маловажным плюсом. Да, девицей заняться стоило.
   - Это мое место, - сказал Дак без улыбки.
   Девушка подняла голову, и теперь Дак ее узнал. Это было то самое изваяние, исполненное горя, которое он встретил здесь в прошлый раз. На этот раз горе уже имело вид тихой скорби, но несомненно, скорбь эта вовсе не смахивала на замаскированную радость. Глаза у девушки были серые с поволокой. Ресницы, самые обычные, какие полагалось иметь неярким блондинкам, отбрасывали на них тень, ничем не напоминавшую бархат ночи. Но Даку и это понравилось.
   - Меня зовут Дак, - сказал Дак.
   - Если место Ваше, я могу уйти, - ответила девушка без эмоций.
   - Сидите, вы мне не помешаете. Места здесь хватает.
   Места вокруг фонтана, конечно же, хватало, но спорный камень располагался так, чтобы с него можно было обозревать все три прохода в соседние сектора.
   - Приятный вечер, не правда ли? - сказал Дак, присаживаясь ровно на такое расстояние, чтобы объект его внимания не вскочил и не переменил дислокацию.
   - Вечер как вечер, здесь все такие, - отвечала девушка равнодушно.
   - Наверное, вы уже ко всему здесь привыкли, - сказал Дак, чуть улыбнувшись.
   - А вы - нет?
   - Конечно. Я из недавних. Пришел в облюбованную точку пространства, а здесь - Вы.
   - Вот как? - проговорила девушка, заинтересовавшись, наконец, физиономией своего собеседника. - А я было решила, что вы захотели ко мне подклеиться.
   - Почему вдруг? - засмеялся Дак.
   - Потому что я прихожу сюда каждый день, и ни разу вас не видела.
   - А вот и неправда, однажды мы с вами уже встречались, - снова засмеялся Дак.
   - Не помню.
   - Вы просто меня не заметили. Но Вы правы: я действительно хочу с вами познакомиться.
   - Я не любительница одноразовых знакомств.
   Ответ, что называется, добивал. Конечно, Даку, с его хорошо подвешенным языком, ничего бы не стоило запудрить девице мозги и убедить ее в серьезности своих намерений. Но он терпеть не мог чувствовать себя подонком. Никакой особой причины, чтобы заполучить на сегодняшний вечер именно вот эту, а не какую-то другую девушку, у него не было. Поэтому он только сказал:
   - Но вы же мне действительно понравились!
   - Я многим нравлюсь, - отвечало изваяние, меланхолично скользнув по лицу Дака серыми взорами.
   - Но вы ведь одна?
   - Это совершенно неважно.
   - Жаль, - сказал он, легонько касаясь ее колена. - Мы бы прекрасно провели время.
   Дак мог бы поклясться, что жест этот вовсе не был неприятен объекту его внимания. Но изваяние отодвинулось, серые глаза расширились и наполнились подозрительной влагой.
   - Пожалуйста, оставьте меня, - проговорила девица. - Господи, ну чего вам всем от меня надо?
   - Жаль, - сказал Дак. - Я сегодня при деньгах и хотел бы их потратить.
   - Я не такая! - вспыхнула девица. Слезы у нее на глазах тутже высохли.
   - Я уже понял. Но возмущение идет Вам гораздо больше, чем слезы. Значит, нет?
   Девица помотала головой.
   - Если вам хочется кого-то подцепить, идите на танцы, - сказала она с некоторым сожалением.
   - Спасибо за совет, - сказал Дак. - Очень рад был с Вами познакомиться.
   Он поднялся и пошел по дорожке, ведущей на параллельную линию. Изваяние посмотрело ему вслед и грустно улыбнулось. Можно было бы, конечно, вернуться, но при всех своих недостатках Дак страшно не любил делать пакости. Девица у фонтана принадлежала к порядочным. Такие бывают хорошими подругами, а играть на чувствах, чтобы извлечь мелодию, которой предстоит звучать всего пару вечеров - зачем? Другое дело, если бы он собирался остаться, тогда бы затея имела смысл.
   Но как раз оставаться в намерения Дака не входило.
   - Корабли шлюзуются в первой половине дня, - сказал Живан.
   Это было уже на другие сутки, и в комнате кроме него, Дака и Пугача наличествовал еще и Синг.
   - Без пилота нам не обойтись, - возразил тот.
   - Ерунда. Я просек, на каждом звездолете есть компьютер. В крайнем случае можно воспользоваться автоматической наводкой, - сказал Дак. - А как остальные?
   - Все за. Пусть хозяин сам таскает свои 1,5g.
   Живан упорно именовал брюнета хозяином, хотя все знали, что его зовут Эл.
   На этом и порешили. Оставалось ждать случая, и случай им представился через две ночи. Время было раннее, сразу после завтрака.
   - Транспортник, - сказал жалобно Пугач.
   Дак глянул в окно. Действительно, к шлюзу причаливал очередной звездолет.
   - Подходящий, - сказал Живан. - И во дворе пусто.
   Синг посмотрел на Дака. Дак слегка кивнул.
   - Подождем, когда откроют ворота, - сказал он.
   Ворота открылись, и человек в форме пилота проследовал по направлению к их пристанищу.
   - Будем брать, - сказал Синг. - Я займусь попрыгунчиком, а ты, Пугач, кликни Тихого и Шварца. Быстро.
   Спустя совсем немного минут компания из пяти заговорщиков уже направлялась к кабинету коменданта. Не успели они опуститься на первый этаж, как увидели пилота, быстро двигавшегося к ним навстречу.
   - Кто хочет подработать, ребята? - начал пилот, что называется, с места в карьер. - Платформы прибудут только через час, а у меня время поджимает, срочно надо разгрузиться. Об оплате я уже договорился.
   Синг посмотрел на Дака... Это была идея!
   - Мы согласны, - сказал Дак. - Экипаж будет помогать?
   - Я один, - сказал пилот.
   Очень быстро выкатили транспорт и пошло-поехало. Живана и еще троих послали внутрь, остальные складывали ящики в угол. Дак и Синг стояли возле самого шлюза.
   Час уже истекал, и Дак начал нервничать.
   - Пора, - сказал он Сингу. - Шепни ребятам, пусть по одному проползают вдоль транспортера.
   - Видишь окно? И эту морду сечешь? - ответил тот. - Мы вприсядку, а он за телефон. Надо его успокоить.
   - Нет, - мотнул головой Дак. - Не надо. Я отвлеку его. А вы - быстрее.
   - Начальник, - сказал он, заходя в кабинет. - Я в претензии.
   - Сколько раз я говорил вам не называть меня начальником, - поморщился блондин, невольно повернув голову в его сторону. - Мое имя Лер.
   - Лер, - покорно сказал Дак. - Я в претензии.
   - А в чем дело?
   - Ты обещал выдать мне спецодежду, но кое-что забыл.
   - Я дал все, что нужно. По списку.
   - А ролики? У всех есть, а у меня - нету.
   - Вообще-то новичкам не полагается. Но если ты настаиваешь, могу дать.
   - Настаиваю.
   - Пошли.
   Окна кладовки выходили на противоположную от шлюза сторону. Пока Дак и блондин двигались по коридору, пока блондин доставал свои книги и искал фамилию Дака, а затем подбирал ему коньки по размеру, прошло время. И когда Дак снова вышел на крыльцо, возле шлюза не было ни одного человека. Транспортер вновь стоял на своем месте, а во двор въезжала колонна грузовиков. Дак с тоской посмотрел на них и постиг: нет, ему, конечно же, не добежать. Да и опасно: увидят, поднимется шум и их всех сразу же перехватят.
   Как бы в ответ на эту его мысль шлюзовые ворота закрылись, шлюзовый рукав отъехал, съежился, и корабль, оторвавшись от земли, устремился в небеса.
   Дак едва не зарыдал.
   - Уже закончили? - услышал он за спиной голос блондина. - Молодцы! Скажи ребятам, пусть зайдут вечером за получкой. Вам причитается.
   - Скажу, - процедил сквозь зубы Дак.
   Расстроенный, он побрел к себе в комнату. До самого обеда он провалялся на кровати и все ждал переполоха. Но никакого переполоха так и не было. Только в столовой повариха спросила:
   - Почему никого нет?
   - Гуляют, - проговорил Дак сумрачно.
   Он уже принял решение ото всего отказываться и сделать наивное лицо. Так он и поступил. Побег обнаружили лишь на третий день.
   - Так, - сказал брюнет, вызвав Дака к себе в кабинет. - Говоришь, ничего не подозревал? Ладно, что было, то сплыло. Впредь будем предусмотрительнее, только и всего. Мы не об этом с тобой хотели пообщаться. Твои напарники передали, что кашляешь ты очень. Ты в курсе, что у тебя в полном расцвете туберкулез?
   - В курсе, - криво усмехнулся Дак.
   - И что ты долго не протянешь?
   - Надо было смотреть, что покупаешь, - снова усмехнулся Дак.
   - Чего теперь об этом говорить! Но у нас есть ценное предложение - отправить тебя подлечиться.
   - Отправить - куда?
   - Есть такое место. Тебе сделают операцию, больное легкое вырежут, заменят здоровым. Будешь как новенький!
   - Не понял, зачем здесь требуется мое согласие? - насторожился Дак.
   - Видишь ли, - сказал, подумав, брюнет, взглянув на блондина, который сидел напротив и внимательнейшим образом разглядывал Дака, - это особое место. Если тебе сделают операцию, тебе придется там пробыть ровно полгода, пока твои новые легкие приживутся. Мало того, тебе придется питаться особой пищей, которую тебе будут специально выдавать, и не есть ничего другого. Понимаешь? Целых полгода.
   - Нет, - хмуро отрезал Дак, - не понимаю. Это должно стоить уйму деньжищ, а ради чего? Зачем я вам спонадобился, что вы собираетесь впадать в такой расход?
   - Вовсе не собираемся мы никуда впадать. Лечение в клинике бесплатное, стоить будет только пища. А на пищу ты и там сможешь себе заработать соответствующую сумму. Сразу. На месте.
   - С этого бы и начинали. А если я откажусь?
   - Он ничего не понял, - сказал блондин.
   - Начнем сначала, - сказал брюнет. - Заставлять работать тебя никто не будет. В случае чего за твою кормежку заплатит Лерка.
   - И за что он меня так полюбил?
   - Он уверяет, что он твой должник. Что ты спас его жизнь, и теперь он должен спасти твою.
   Дак так и сел, где стоял. Должник! Этот верткий самоуверенный пижон - его должник?
   - А если все получилось нечаянно? - проговорил он медленно, внимательно глядя в глаза красавцу-блондину.
   Тот усмехнулся краешком губ.
   - Тогда он согласен считать себя твоим нечаянным должником. Я верно выразился, Лерик?
   Блондин медленно кивнул.
   - Как я вижу, меня собираются везти в ту больницу вне зависимости от моего согласия, - насмешливо процедил сквозь зубы Дак.
   - Ты снова ничего не понял. Если мы отправим тебя туда без твоего согласия, откуда мы знаем, вдруг тебе там не понравится, и ты сбежишь? Ведь это будет твоя смерть. Зачем же нам тратить силы и средства на твое спасение, если в результате ты все равно будешь покойник?
   - Ах, вот оно как! - наконец-то дошло до Дака. Ловко же они его поддели! Если он откажется - значит, он все знает про побег, вот он и выкрыт!
   - А что, оттуда сбежать еще легче, чем отсюда? - глухо рассмеялся он.
   - Да нет, - сказал брюнет, - считается, что оттуда сбежать нельзя. Но, видишь ли, много лет тому назад одному парню по имени Эльмар это удалось. А что смог один - сможет и другой.
   Дак впервые внимательно взглянул на брюнета не как на брюнета, и странное подозрение крутанулось у него в мозгу.
   - Меня зовут Мирэл, - заметил брюнет его взгляд. - А планета, на которую мы хотим тебя отправить - Леркина. Большая просьба вести себя тихо, скромно и быть паинькой.
   - Понятно. Убытки будут за счет его, - Дак кивнул на блондина.
   - Не в том дело. Просто тамошние тюрьмы несколько отличаются от Тьеранских.
   - Да? И в чем же?
   - А тем, что вот оттуда сбежать совершенно невозможно. Если ты туда попадешь, то это будет уже навсегда. Мы не общество кающихся грешников, и всех подряд на поруки не берем. Да нам и не отдадут. Ты ведь принадлежишь к разряду особо закоренелых, не так ли?
   - Если вы знаете... - хмуро зыркнул на него Дак.
   - Я же объяснил: Лерка считает тебя своим должником. Так ты согласен рискнуть?
  
  
   - Ну ты даешь! - засмеялся Лерка, когда Дак удалился на соответствующее расстояние от комендантской. - Я его должник! Упадешь! Он вовсе не собирался меня спасать, это же ясно!
   - Ты меня осуждаешь?
   - Конечно же нет, - снова засмеялся Лерка. - Если его не подлечить, он, действительно, долго не протянет. И ты же его предупредил на случай чего.
   - Да, предупредил. Его надо изолировать на некоторое время... от остальных.
   - Само собой. Я все думаю: зачем ему понадобились эти коньки? Ведь он знал о побеге.
   - Не только знал, но сам же наверняка его и готовил, - широко улыбнулся Эл.
   - Мне тоже так кажется. Понимаешь, я ведь все видел через вот это окно. Я им мешал, понимаешь?
   - Тебя надо было устранить.
   - Ага. Но устранять можно по-разному. Зачем ему было заманивать меня в кладовку, рискуя остаться?
   - Может, он хотел тебя там... - Эл не договорил.
   - Даже не намеревался. Уж я бы почувствовал, можешь мне поверить.
   Эл поверил. Он знал: Лерка обладал экстранормальным чувством опасности.
   - А что бы было, если бы он тебя не увел? - спросил вдруг он уже без улыбки.
   - Вот и я об этом же думаю.
   Эл посмотрел на него внимательно и снова улыбнулся.
   - Выходит, за тобой-таки должок, Лерик.
   - Выходит, так, - засмеялся Лерка ему в ответ.
  

  -- в действии
  
   - Ну как, мы уже стали рассудительными, или будем упорствовать? - поинтересовался Синг, обернувшись.
   Пленник стоял, точнее, шатался, поддерживаемый Тихим, фигура которого, распластавшаяся по двери, выглядела почти столь же нелепой. Различие было в том, что руки пилота были связаны за спиной, а на распухшем лице багровым пятном выделялся кровоподтек.
   - Мы еще не созрели, - сообщил его конвоир насмешливо.
   - Ну что ты, Тихий, разве так можно обращаться с тем, кто тебя значительно слабее, - укоризненно проговорил Синг, покачав головой, что сделать в условиях трехкратной силы тяжести было не совсем легко.
   - А пусть он не выражается, - рявкнул Тихий, получивший свою кличку именно за мощность голосовых связок.
   - Ну хорошо, хорошо, - поморщился Синг. - Иди, отдыхай.
   - Мой приятель немного перестарался, - обратился он к пилоту с той едва заметной долей насмешки, которая сразу способна была погасить какие-либо иллюзии у пилота, если бы они у него еще оставались.
   Но иллюзий у пилота не было.
   - Все вы одного поля ягоды, - бросил он угрюмо.
   - Ай-ай-ай, - сказал Синг, - что ж, хорошо, если ты это понимаешь. Нам будет проще договориться. Видишь это? - показал он на лобовой иллюминатор.
   - А на что тут смотреть? - буркнул пилот.
   - Чтобы понять, куда мы летим. А летим мы в никуда, чтобы ты знал. Просто перемещаемся в пространстве.
   - А зачем?
   - А просто так. Полетать захотелось. А теперь скажи, долго ли мы будем так развлекаться?
   - Это вы развлекаетесь, а не я.
   - Ошибаешься, любезный друг, вместе. Плечом к плечу, рядышком. Живан, объясни молодому джену ситуацию.
   - Мы будем разгоняться, пока не сгорит топливо и не кончится жратва. Потом можно будет улечься рядышком и устроить себе шикарные похороны. Можно будет, например, расколотить баллон с жидким водородом или впустить кусочек наружного пространства. Я еще в подробностях не обмозговал.
   Пилот содрогнулся.
   - Возвращались бы вы лучше, господа хорошие, - дрогнувшим голосом проговорил он.
   - Уже повышение в чине, - усмехнулся Синг. - Отрадно. Значит, начинаешь соображать. Мы не вернемся, нет, даже не надейся. И если нас ждет смерть из-за твоего упрямства, ты разделишь нашу участь. Живан, усади его в кресло, будь другом. Вот так. Он будет сидеть и смотреть. И думать. А рук не развязывай. Он будет говорить нам, что делать, а мы нажимать на соответствующие кнопочки.
   - Скандраз, - выругался пилот.
   - Он что-то сказал? - повернулся Живан к Сингу.
   - Тебе показалось, - ответил Синг елейным голосом. - Это приборы шумят.
   - Доги! Выключайте двигатель!
   - Ась? - переспросил Живан.
   - Выключите двигатель, говорю. Топливо же выгорает! Коли вам двоим жизнь надоела, то... Самоубийцы чертовы!
   - Заткнуть ему фонтан, а? - спросил Живан лениво.
   - Зачем? Пусть себе выплескивается, - ласково проговорил Синг. - Никто его больше пальцем не тронет, понял? Человек мечтает попасть в мученики - не будем ему мешать.
   Пилот замолк и прикусил губу. Слезы заструились у него из глаз.
   - Вот это уже лучше, - сказал Синг, нажимая на кнопку прекращения разгона.
   Тяжесть, только что прижимавшая их к спинкам кресел, исчезла, свидетельствуя о том, что звездолет продолжал свой путь в пространстве исключительно по инерции.
   - Чего вы от меня хотите? - спросил пилот угрюмо.
   - Мы хотим высадиться на какой-нибудь планете. Где нас не знают.
   - Хорошо. Включайте компьютер.
   - Уже.
   - Наберите "Блок памяти". "Маршрут".
   На экране выбора высветились три названия: "Тьера", "Безымянная", "Лиска".
   - Так, на Тьеру рановато вроде. Как насчет Лиски, Живан?
   - Не знаю, никогда не слышал о такой планете. Полетим туда, может?
   - Придется. Что будем делать дальше, шеф?
   - Код набирайте, который значится рядом.
   - Набрали. Дальше?
   - Нажмите на пуск.
   Вот так и начался этот совершенно беспрецедентный перелет в истории освоения Безымянной. Когда прыжок в гиперпространство был благополучно завершен, пилот был заперт в крошечном подсобном отсеке размером два на три и на метр, где он мог стоять, сидеть, лежать, но не мог мешать. Руки ему развязали и больше его не тревожили до конца полета, вспоминая о его существовании раз в сутки.
   Уже позже пилот догадался, что с топливом его элементарно провели. На корабле имелись запасные баки, и они были целехоньки. Их хватило бы по крайней мере на три посадки и столько же взлетов.
   "Хотя какая разница?" - подумалось ему.
   В самом деле, разницы особой не было. Соглашаться все равно бы пришлось. Люди, способные вот так ставить на карту свои жизни, все равно бы не отступились от него.
   "В конце-концов, что тут такого? - успокоил пилот свою совесть. - Высажу их, где они хотят, и пусть отправляются, куда им заблагорассудится. Скажу: меня заставили. Эл поймет."
   - Здорово ты его, - сказал Живан, когда пленника увели.
   - Уметь надо, - прищелкнул Синг языком. - Как говорится, будем пить, есть, веселиться. Как там у нас с запасами? Ты все проверил?
   - Да. Укладки почти не тронуты, и синтезатор я включил, вода будет. Жаль, нет ничего покрепче. Сколько у нас времени на раскачку?
   - Дней пять или шесть.
   Пять или шесть дней слишком много, чтобы потратить их на безделье. Разумеется, если есть чем заняться. При погрузке они не успели избавить отсеки ото всех ящиков и коробок, которые там стояли. Ящики были обшарены.
   - Железки, - разочарованно протянул Пугач.
   - А ты надеялся - оружие? - зло буркнул Шварц.
   - Хорошо бы. Оно бы нам очень пригодилось.
   - Обойдемся, - сказал Синг. - Пару игрушек можно соорудить и из этого.
   - И они будут стрелять? - поразился Пугач.
   - Зачем обязательно стрелять, малыш? - засмеялся Живан. - Стрельба - дело громкое, а нам шум ни к чему. Верно, Тихий?
   - Угу, - меланхолически подтвердил тот. - Тише едешь, дольше проживешь.
   После выхода из гиперпространства пилот снова был извлечен из его импровизированной каюты, связан и препровожден к одному из трех кресел в кабине управления полетом. К тому моменту почти все поле лобового иллюминатора занимал край стремительно приближавшейся поверхности какого-то небесного тела.
   - Командуй, - сказал Синг. - Нам надо поискать подходящее место посадки. Как отключить эту штуковину, которая нас везет, и перейти на ручное управление?
   - Не надо отключать, - угрюмо объяснил пилот. - Надо просто начать управлять.
   - Мы, например, хотим полетать вокруг шарика. Которую кнопку нажимать?
   - Вон ту зеленую. "Горизонт"
   То, что планета обитаема, Сингу с Живаном было ясно и раньше, иначе бы она не значилась в блоке памяти корабельного компьютера. Облет показал, впрочем, что здесь тоже было особо не размахнуться: жалкий поясок зелени вдоль экватора многого не обещал. Тоненькие жилочки рек у населенных пунктов и единственный крупный водоем вблизи того же экватора - вот и вся роскошь. Но для начала должно было хватить и этого, тем более, что приземляться Синг собирался отнюдь не на природе. Подыскав населенный пункт покрупнее, он указал на него пальцем и сказал:
   - Туда.
   - Что теперь? - спросил он пилота, когда они очутились прямо в центре местного космопорта и успешно совершили посадку.
   - Полагается брать пробы наружного воздуха, - вытащил из себя пилот, до которого только сейчас полностью дошло, что намерения у его пассажиров аж никак нельзя было назвать полезными для мирного населения. - Вы убьете меня?
   - Зачем? - засмеялся Живан. - Ты парень послушный, нам такие нравятся. Так как это делается, "брать пробы"?
   Компьютер разрешил свободный выход, и Синг согласился компьютеру поверить. Пилот был отправлен опять в тот же закуток, и по одному, по двое банда разбрелась по поселку. На случай расспросов они приготовили легенду о дозаправке.
   - Не шустрить, - предупредил всех Синг перед вылазкой. - Вот вам чуток кредиток для блезиру и помните: кто засветится - ждать не будем, пока он выплачется в жилетку у местных сыскарей. С заходом солнца чтобы все собрались здесь. Вопросы возникли?
   - Нет, - звучно гаркнула банда.
   - Тогда вперед. Нас ждут великие дела.
   Разведка оказалась более чем успешной.
   - У них тут банк, и никем не охраняется, - доложил Живан вечером.
   - Ты уверен? Может, у них система "Нажми на кнопку - получишь результат"?
   - Мне так не кажется. Попробуем взять?
   - Может, и трудиться не стоит?
   - Кредитки принимают. Хочешь - сам завтра сходи, увидишь.
   Синг сходил, посмотрел.
   - Ты прав, - сказал он по возвращении. - Можно попробовать. Только я все же сомневаюсь насчет большой добычи. Ихние эрдэнсы нам не нужны, после налета нам придется убираться, да поживее. А сколько там настоящей валюты - неизвестно. Я вот что придумал. Кроме банка я заметил здесь еще две точки: ювелирный магазин и роскошный особняк на западном конце. Улавливаешь мою мысль?
   - Пока нет, - отвечал Живан. - Три точки подряд нам не взять. В ювелирном добычи маловато, и потом ее еще надо будет где-то сбывать. В особняке тоже возьмем одно барахло. Нет, банк надежнее.
   - Подряд конечно не выйдет, - согласился Синг. - Но можно все три сразу. Одновременно. Нас много. На ювелира пошлем троих, на банк - десятку. Остальных вполне хватит.
   - А как будем отходить? Грузовоз не поместится напротив ювелира, там улочка не позволяет. Да и напротив особняка тоже.
   - Напротив - нет. Зато на дворе - да. А вот напротив банка тоже нет. Не потому, что не поместится, а затем, что привлечет внимание, и мы не сможем расставить людей внутри. Мы поступим красивее. От ювелира до банка - всего ничего. Взяв его, парни добегут до банка и присоединятся к остальным.
   - А ювелир? Что, если он поднимет крик?
   - Какой идиот собирается оставлять его кричать? Мы заткнем ему рот, конечно.
   - Я не люблю крови, - поморщился Живан.
   - Кто говорит о крови? Если аккуратно связать, эффект будет тот же. Смотри, клиентов в лавчонке бывает мало. Закрываем за ними дверь, поворачиваем табличку "Закрыто", и никто не помешает. Просто и красиво. Это будет один. Второй берет на себя хозяина. Третий - пасет, нет ли в задних помещениях еще кого.
   - А кто туда пойдет?
   - Шварц, он умеет разговаривать с бужвами. Тихого лучше послать на особняк, он произведет нужное впечатление. И ребят ему подберем повиднее, чтобы соответствующие были. Тогда все можно будет решить в первый же момент: обслугу и хозяев затолкать в одну из комнат, лучше в подвал, поставить двоих во дворе, двоих при входе к дверям, а остальные обшаривают все и смирненько ждут нас.
   - Тихий не годится для такой роли, - засомневался Живан. - Он исполнителен, но слишком туп. Если что пойдет не по плану - считай, мы погорели.
   - Ты прав, - подумав, согласился Синг. - Лучше, если и ты с ним пойдешь. Пугач тоже твой. Он нервный, это хорошо подействует.
   - Считай он мой. А ты кого берешь?
   - Я бы хотел кого поприличнее. И посообразительнее. Что мы знаем о банке? Ничего.
   - Можно подождать день-два.
   - Через два дня мы будем знать ровно столько, сколько и сейчас. Зато ребята устанут ждать. Если бы мы не были на нулях, можно было бы пустить их поразвлечься, конечно, а с пустыми руками это был бы плохой подарок для местной публики. Нет, операцию начнем завтра.
   На следующий день десятка избранных неторопливо двинулась по главной улице. Шли не группой, группа была бы слишком заметна. К тому же Синг искал машину. Одноместные челноки, стремительно прочерчивавшие небо над поселком, казались ему слишком мелкими, а их солидный грузовоз должен был сейчас взять направление на особняк.
   Им повезло. Искомый транспорт обнаружился у самого входа в банк. Ленивой походкой праздношатающегося человека Синг подошел к двери. "Закрыто", - прочел он выразительную табличку. Между тем возле люка пришедшегося ему по вкусу звездолета стоял франт с аккуратной папочкой под мышкой и что-то говорил другому франту, без папочки.
   Синг в сопровождении троих парней, подошедших к нему, направился к люку. И не успели оба франта опомниться, как оба они оказались отгорожены от окружающего пространства, прижаты к люку и втиснуты внутрь грузовоза. В тамбуре один из франтов получил точно рассчитанный удар куда следует и через мгновение лежал на полу, а папочка второго уже была в руках у Синга.
   - Интересно, - сказал Синг, раскрыв ее. - Вы оттуда?
   Он кивнул в сторону здания, возле которого они находились.
   - Оттуда, - дрожащим голосом проговорил служащий банка, потому что именно таковой была должность второго франта.
   - Сожалею, но вам придется немного задержаться. Сколько человек в машине?
   - Т... трое.
   - Еще трое?
   - Н... нет. Я не...
   Через пару минут он тоже лежал на полу, связанный и с кляпом во рту. Еще через десять Синг подошел ко входному люку и выглянул: вся группа уже собралась перед входом в банк. Синг слегка кивнул, подзывая оставшуюся семерку и меланхолично подождал, пока его люди один за другим пронырнут внутрь машины. После того он спустился с трапа и огляделся. На противоположном конце улицы показалась троица с чемоданчиком в руках. Синг зашел внутрь и прошествовал в кабину пилота.
   - Туда, - сказал он, показав в сторону приближавшей троицы с чемоданчиками.
   И на то, чтобы притормозить, подхватить, кого нужно, тоже много времени не потребовалось.
   - Мы думали, вы внутри, - сказал Шварц, швыряя на стол чемоданчик.
   - Не понадобилось, - усмехнулся Синг. - Порядок?
   - Будь спок. Жаль ихние эрдэнсы для нас бесполезны.
   - Ты их прихватил?
   - А как же! Пусть думают, что их навестили свои.
   - Молодец, сообразил.
   - Мы гав не ловим. А теперь куда? Э, да мы летим! А как же ребята? Неужели мы их бросим, Синг? А я-то не понял, зачем ты решил разделиться!
   - Если бы я хотел кого-то кинуть, - проговорил Синг холодно-насмешливо, - то вы бы сейчас втроем бегали по площади.
   - Кто тебя знает? - ухмыльнулся Шварц. - Мы ведь не с пустом были, э? Глянь-ка, какие цацки!
   Он приоткрыл чемоданчик.
   - После, - оборвал его Синг. - Твои цацки барахло, если разделить на всех. Ну-ну, остынь. Пойди в грузовой и посмотри, что мы везем, если в сомнении. А мне еще надо след настелить, чтобы все аккуратно было.
   - Да ты что? - засмеялся он, увидев, как обиженно дрогнули губы Шварца. - Ты молоток, пай-бой, и все проделал четко. Нельзя сейчас к нашим, мы им помешаем. Они нас так рано не ждут. Нам надо пересидеть. Кассир должен решить, что мы на маршруте.
   Причина, почему Синг не захотел ломиться в банк, была проста: челнок, захваченный им, по чистой случайности оказался банковским транспортом специального назначения. Он был доверху набит кредитками всевозможного достоинства. Надо было быть ослом, чтобы, имея на руках такой груз, высвечиваться где бы то ни было. Синг ослом не был.
   Сколько в отсеках было кредиток, он даже считать не стал. Для него достаточно было бросить беглый взгляд в папочку, извлеченную из рук франта и задать тому пару вопросов.
   Груз отправлялся на Тьеру, а франт был сопровождающим. Изобразив отлет, можно было обернуться вокруг шарика и, подлетев с другой стороны, преспокойно спуститься, где надо. Просто, легко, изящно. Что Синг и проделал.
   Компьютер, обслуживавший банковский грузовоз, в принципе не отличался от того, с которым он познакомился на большом транспорте, так что в данном случае Синг не боялся небольшой прогулки. Ну и потом, здесь имелся пилот, который тоже поддавался обработке.
   И чуть только на дневную часть планеты опустилась ночная мгла, обе половины банды благополучно соединились.
  

В осаде

  
   Синг не сомневался, что и третье дело из намеченных им осуществится без особых помех. Но такого успеха ни он, и никто из них не ожидал. Особняк, захваченный Живаном, оказался местным дворцом. У всех просто дух захватило, когда они увидели роскошь обстановки и прочего. Однако брать там особенно было нечего, если не считать нескольких ковровых покрытий и еще кое-какой мелочи для личного пользования. Все же остальное, если бы они его взяли, надо было потом продавать, то есть высвечиваться у скупщиков, а, значит, бестолку совать голову в петлю. К тому же на перевозку любого килограмма груза требовалось вполне определенное количество килограммов топлива - ну и прочее. Синг объяснил это ребятам, и они его поняли.
   К моменту его появления перепуганные господские слуги в количестве двух голов уже сидели в кладовой. Хозяйка особняка находилась там же, а двух детей, вернувшихся из школы, поместили отдельно, в подвале.
   Синг несколько переменил дислокацию.
   - В подвал мы запрем излишек населения (так он выразился насчет обоих летчиков в двух банковских служащих). А вот дети... Детей мы возьмем себе. Во избежание! - сказал он с многозначительной усмешкой.
   Дети, мальчик лет четырнадцати и девочка на два года моложе, смотрели на эту усмешку с вполне понятным ужасом.
   - Посадите их в ту самую каюту.
   - Там мало места.
   - Ничего, уберутся.
   - Мадам, - сказал он, выпуская хозяйку из кладовой. - Надеюсь, вы не будете возражать, если мы временно у вас остановимся?
   - Буду! - выпалила дамочка.
   Она была не первой молодости, да и сиденье в кладовке не прибавило обаяния ее злому, умело накрашенному лицу. Косметика на лице была дорогой, а, следовательно, незаметной, но яркие губы, очень светлая кожа, какой обычно не бывает у брюнеток после определенного возраста, не оставляли сомнения в том, что дамочка ухитрялась ухаживать за своей внешностью в любой обстановке.
   - Кто вы такие, и что вам от меня надо? - продолжала та метать громы и молнии.
   - Всего лишь приюта усталым скитальцам, - галантерейно-издевательски поклонился Живан. - Вы замужем?
   - Да, - побледнела хозяйка особняка, заметив плотоядный взор, брошенный на нее бандитом.
   - Надеюсь, мы будем иметь честь познакомиться с вашим супругом?
   - Он в командировке. Нет-нет, вы меня не так поняли, - торопливо сменила она тон, поняв, что ее ответ можно истолковать по-разному. - Я вас умоляю, покиньте немедленно мой дом! Рой... мой муж... Он ужасно ревнив! Я... умоляю вас! Берите все, что хотите, только уходите быстрее!
   Живан ухмыльнулся. Хозяйка еще не видела всех их людей. Она думала, что их двое-трое!
   Эта его ухмылка привела дамочку прямо-таки в ужас. Очевидно, она вообразила, что они вытащили ее из чулана, имея в виду ее прелести. Конечно, он бы не отказался, и будь дамочка раза в два помоложе, был бы смысл проявить настойчивость. Но тянуть насильно в постель сорокалетние кости, пусть даже и прикрытые достаточным количеством раскрашенного мяса? Однако, разуверять ее слишком быстро не входило в планы ни его, ни Синга.
   - А как насчет детей? - продолжал он все с той же двусмысленной ухмылкой.
   - Дети? - залепетала дамочка. - Они... Где мои дети? Что вы с ними сделали?
   Последние слова хозяйка произнесла совсем другим тоном.
   Синга поразила перемена, происшедшая с ней. Если еще мгновение тому назад перед ними стояла дрожащая беспомощная жертва, заранее готовая на все, лишь бы ее не трогали, то сейчас он видел тигрицу в человеческом облике.
   - Вы нас не поняли, мадам, - вмешался он. - С вашими детьми ничего плохого не случилось. Они у нас, только и всего. Если вы проявите уступчивость...
   - А если нет? - высокомерно вскинула голову дамочка.
   - Тогда... - Синг развел руками, как бы показывая свое бессилие.
   - Присаживайтесь, - сказала хозяйка, снова переменив интонации. Теперь это была уже не тигрица, а само воплощение оскорбленного достоинства. - Я хочу знать ваши условия.
   Синг поневоле восхитился ей. Для особы, подвергшейся нападению в собственном доме, она необыкновенно быстро пришла в себя.
   - Мы надеемся на ваше благоразумие, - сказал он подчеркнуто вежливо. - Нам нужен ваш особняк. На некоторое время, разумеется, и нам нужно, чтобы ничего нас не потревожило. Ваши дети будут пока находиться у нас как гарантия вашей лояльности. Вашей и ваших людей.
   - Я смогу отсюда выходить?
   - К сожалению, нет, мадам.
   - Но я деловая женщина! Я работаю!
   - Придумай что-нибудь. У вас есть телефон. Ваш босс простит вас впоследствии.
   - А если нет? - усмехнулась хозяйка особняка непонятной усмешкой.
   - Ничем не можем помочь, мадам.
   - Хорошо, - сказала дамочка, подумав. - Где я должна буду находиться?
   - В своей комнате. Надеюсь, ваши люди согласятся обслужить моих друзей?
   - Я отдам необходимые распоряжения. Надеюсь, все?
   - Безусловно, мадам. Пугач, проводи мадам назад к тем двоим. Хотя нет, лучше приведи их обоих сюда.
   - Суровая женщина, - засмеялся Живан, когда хозяйка особняка ушла к себе наверх.
   - Бойся таких. Ты убрал от нее телефон?
   - Спрашиваешь! Интересно, ее муж в самом деле существует, или это миф?
   - Увидим.
   Муж, вполне реальный и конкретный, оказался не мифом. Он появился через неделю и был помещен вместе с женой. Их супружеские разговоры послужили для всех, желающих послушать, приятным развлечением. Супруги все время ссорились. Беседы их происходили примерно так, как если бы кошку с собакой одного размера обучить человеческому языку и засунуть вместе в одну конуру.
   - Держу пари, она-таки вцепится ему в глотку, - сказал Шварц, подключившийся к прослушиванию семейного дуэта одним из последних.
   - Она? Никогда! - засмеялся Живан. - Я все удивляюсь, как он до сих пор не засветил ей в глаз! Это же надо какое терпение иметь!
   Они сидели у себя в одном из отсеков грузовоза, оборудованном ими под кают-компанию. Прослушивание занимательной беседы происходило с помощью кое-каких элементов, извлеченных из конфискованного телефонного аппарата и радиоприемника.
   - У господ не принято распускать кулаки, - усмехнулся Синг. - Во! Послушайте!
   И он включил усилитель.
   - Рой, ты должен что-нибудь придумать! - прозвучал голос хозяйки особняка.
   - Хорошо, что Наргис у матери, - прозвучал мрачный ответ.
   - А дела? Я чувствую, мы уже несем убытки! Еще немного - и я сойду с ума!
   - Ну как же, без тебя здесь все встанет, это несомненно. Только я-то тут при чем? Что я могу сделать?
   - Ах, если бы можно было послать сообщение!
   - Ты сама запретила слугам что-либо предпринимать.
   - А что мне оставалось делать? Ах, если бы можно было связаться с Эльмаром! Уж он бы сообразил, как снять блокаду!
   - С каким Эльмаром? - поинтересовался хозяин дома насмешливо. - Уж не с тем ли самым, который тебя когда-то бросил?
   - Тебе этого не понять!
   - Куда уж нам, примитивным!
   - Эльмар все может!
   - И блокаду снять?
   - Он давно бы это сделал!
   - И заставил бы бандитов все вернуть? Что же он за волшебник, твой бывший супруг?
   - Не знаю! Но он бы догадался, как нам помочь!
   - Безусловно, я его тупее. Ну так в чем же дело? В твоем старом звездолете сохранились все маршруты, по которым ты когда-то лытала по дорогам Вселенной. Как там, бишь, называется планета твоего обожаемого? Новая Земля?
   - Я бы давно уже была там, если бы у меня не были связаны руки! Я не могу рисковать детьми! Ну как их уговорить убраться?
   - Наконец-то в тебе заговорила мать! О чудо! Если бы ты еще и заплакала сейчас, я был бы готов поверить во что угодно.
   - Ты чудовище!
   - Слышал? - толкнула в бок брата Рози. - Мама сказала, нам надо смотаться.
   Репродуктор на корабле был не один, и юные пленники тоже старались быть в курсе событий, насколько им это было доступно.
   - Куда? - поинтересовался Шамрок.
   - Куда, куда... На эту самую Новую Землю. За Эльмаром. Ну, открывай же дверь, сам говорил, что знаешь способ.
   - Не торопись, торопыга. Сначала скажи, на чем полетишь.
   - Какой ты тупой! Ясно, на старой маминой машине. Ты что, глухой? Папа же четко сказал: "Там сохранились все маршруты."
   - Ты больно остра. Ну прямо как лисий хвостик. Где он, твой звездолет? На космодроме?
   - Звездолет вовсе не на космодроме. Он здесь, в сарае, заваленный всяким хламом. Папа перевозил на нем вещи со старой квартиры, вот.
   - Точно, задавака, на этот раз ты права. Пошли!
   - Не сейчас. Когда все уснут, не раньше. Как мы проберемся через двор, подумал?
   - Я-то подумал, что они закроют люки, и мы застрянем.
   - Ты думаешь, они сейчас открыты?
   - Не знаю. Я проверю.
   - Сиди лучше, трилистничек шотландский!
   - Ты как хочешь, а я пошел.
   - Ну пожалуйста, Шамрочек! Я боюсь оставаться здесь одна!
   Они посидели еще немного.
   - Послушай, Шамрок, - сказала Рози. - По-моему, они уже все заснули. Открывай дверь!
   Просунув в щель между косяком и полотнищем двери лезвие перочинного ножа, Шамрок нажал. Дверь отодвинулась.
   Спали или не спали бандиты, Шамрок интересоваться не стал. Проходя по предпоследнему коридору, он вдруг заметил, что Рози куда-то пропала. Он вернулся на несколько шагов и поднял голову - на двери, мимо которой они только что проходили, была надпись: "Блок питания".
   "Обжора!" - выругался про себя Шамрок и открыл дверь. Рози, разумеется, была там.
   - Тебе что, очень здесь понравилось? - прошипел он.
   - Дурак, что мы будем есть в дороге? Вот, держи лучше!
   Она сунула ему в руки фляжку с водой и схватила упаковку с кукурузными хлопьями.
   - Пошли скорее, - прошипел он. - И не топай, как лошадь, а то всех перебулгачишь!
   Рози вовсе не топала, ему просто надо было ее за что-нибудь отругать, иначе бы она еще куда-нибудь полезла. А так они благополучно добрались до шлюзового тамбура и входного люка. Люк был закрыт, но не заперт. Толкнув его, Шамрок выглянул во двор. Было темно - добежав до угла, можно было подобраться к сараю незамеченными. Они подобрались. Дверь сарая закрывалась только на задвижку и ребята это знали.
   - Проползай, - сказал Шамрок, освобождая сестре путь.
   Звездолет был закидан целой кучей всякого барахла: старой макулатурой, парой самокатов, старыми стульями и тому подобным.
   - Тут ничего не видно, - прошептала Рози.
   - Зато и мы не видны. Пусти меня, я сниму кое-что. Готово. Иди ко мне.
   В кабине звездолета хватило места для обоих детей.
   - Так... - проговорил Шамрок, склоняясь над пультом. - Включаем компьютер... Топливо есть, система работает. Пошла подача.
   - А как мы выберемся из сарая?
   - У него крыша открывается, ты что, забыла? Я сразу отключил замок, когда мы вошли. Приготовься. Пуск!
   Космический челнок действительно взлетел. Но шум при этом был такой, что разбудил бы и глухого. Для банды, чьим единственным шансом на отдых и развлечение была полная неосведомленность населения планеты насчет их пребывания в пределах ее территории, побег двух детей обозначал конец блаженства. Они слишком хорошо это понимали, чтобы спокойно наблюдать, как у них перед носом стартует летательный аппарат и ничего не попытаться сделать, чтобы его перехватить.
   Вопреки бытующему мнению о легкомыслии и отсутствии бдительности у уголовников, Синг расставил своих парней так, чтобы в случает тревоги или любой внезапно возникшей опасности можно было бы немедленно дать деру. Он бы вообще давно отсюда улетел, но парням требовалось дать передышку, разрядку в конце-концов. Все это они давно и сразу обсудили с Живаном и соответствующе действовали. При первом же "Алас!" они намеревались распроститься с Лиской, что и было ими сейчас проделано.
   Инстинкт охотников за добычей, однако, не допускал, чтобы они не поинтересовались, кто и куда от них удирает, вот они и пристроились практически в хвост звездолету, где сидели дети.
   - На Тьеру теперь путь заказан, - сказал Шварц. - Наши приметы будут объявлены раньше, чем мы успеем приземлиться.
   - Я в этом не уверен, - возразил Синг. - Но если даже и так, что за беда? Тьера не единственная планета Великого Космоса. Пересидим. Купим пару-тройку других наборов металлолома, и пусть поищут. А этот драндулет можно будет и бросить. Мы обеспечили себя - во! Хватит каждому до конца жизни и еще останется.
   "Да не ту!" - раздался голосок, заставивший их вздрогнуть.
   Впрочем, Синг тутже засмеялся. Голос был детским. Он шел из внешней радиоустановки, все еще настроенной на прием.
   "Приготовься и будь внимательна, - продолжал тот же голос. - Смотри не перепутай. - Я диктую: Код 3,3,7,XXH,0,0,8. Все. Пуск."
   Мерцающая звездочка впереди них, за которой бандиты гнались, вдруг рванула и исчезла во мраке.
   - Ты запомнил? - обратился Синг к Живану.
   - Да. 337XXH008. Это какая-то планета.
   - Точно. А ну-ка набери!
   Кнопку переговорного устройства Рози нажала случайно. Пульт управления был для нее велик, а кресло расположено слишком низко, и она взобралась на него с ногами. Внезапное ускорение, возникшее сразу после того, как Шамрок нажал на "Пуск", чуть не раздавило ее в лепешку. По крайней мере Рози так показалось. К счастью, длилась тяжесть недолго, зато потом она совсем прошла. Это было здорово! И здорово было, что они догадались захватить коробку с провизией.
   Первые три дня полета прошли без проблем. Ребята облазили весь звездолет, проинспектировали все ящики и шкафчики, откопали бортовые журналы и кучу всякой мелочи. Шамрок погрузился в изучение программ, заложенных в компьютерный мозг кораблика, а Рози принялась изображать из себя примерную домохозяйку. К сожалению, воды, чтобы протереть пыль со всего, что находилось в звездолете, у нее было маловато. А вакуумный чистильщик не работал.
   - Нашла проблему, - сказал насмешливо Шамрок. Принеси его сюда, и все дела.
   - А зачем? Он отсюда не достанет.
   - Подзарядить аккумулятор, вот зачем. До чего же мне тупая сестренка досталась!
   - Девочки в технике разбираться не обязаны, - безапелляционным тоном заявила Рози, вздернув курносый носик.
   - А чего для вас обязательно? - фыркнул Шамрок. - Кухня, кирха, киндерята?
   - Ах, ты невыносим, - надула губки Рози, точно копируя тон матери, каким та разговаривала с отцом. Всерьез она почти никогда не ссорилась ни с братом, ни с младшей сестренкой. - Посмотрим, что ты скажешь маленько после.
   Долго ждать реванша ей не пришлось. Продуктов в коробке, принесенной ей, хватило ровно на три дня, и воды во фляжке тоже почти не осталось. Веселиться, когда кишки играют краковяк, особо не приходится, и компьютерные программы стали казаться Шамроку неинтересными. Да и Рози больше не суетилась возле кастрюль: в камбузе было пусто. А звездолет все летел и летел.
   - Я читала, когда нечего есть, лучше лечь и поспать, - сказала Рози.
   Попробовали. Но сон не шел. За три дня ребята уже наспались достаточно. Совсем приунывшие, они лежали по своим углам и молчали.
   - Это ты все придумала, - буркнул, наконец, Шамрок. - Сидели бы сейчас дома. Мэри будь спок жарит хитчики.
   - Я тебя не просила со мной лететь, - отпарировала Рози. - Мне бы одной хватило на целый месяц того, что ты слопал в три приема.
   Но вечером, допив последний глоток воды, она грустно сказала:
   - Настрой эту штуку на возврат. Я не знала, что это так далеко.
   - Поздно, - покачал головой Шамрок. - Мы уже не сможем вернуться. Мы не долетим. Умрем по дороге, вот и все.
   "Приготовиться к выходу из гиперпространства", - замигал экран компьютера.
   - Ура! Победа! - воскликнул Шамрок. - А ты говорила: "Повернем!"
   - Это ты плакался по хитчикам. А я - вовсе нет. Ой!
   Сила тяжести, вновь возникшая при торможении, мгновенно припечатала ее к полу. В смотровом иллюминаторе между тем возникла темная точка, окруженная неясным сиянием.
   - Подлетаем, - сказал Шамрок. - Ну-ка, что там внизу?
   Он включил эхолот.
   - Вода! Мы летим над океаном, - был вывод. - Сейчас я отдам приказ поискать сушу. Так, есть... Приготовиться к посадке!
   Звездолет плавно перевернулся, и в иллюминаторе вновь возникло пространство, усыпанное бесконечно богатой россыпью искрящихся блесток.
   - Что это? - воскликнула Рози, показав на яркую движущуюся точку.
   - Нас выследили! Это пираты! Дура! Они же все время нас слышали! Зачем ты лезешь, куда не просят?
   Их слышали не все время, но вполне достаточно, чтобы сориентировать Синга с Живаном. И даже исчезновение столь интересных для банды звуков не могло теперь помочь беглецам оторваться от погони. Проследив, куда опустился крошечный челнок, Синг направил свой транспорт ровнехонько туда же, даже не позаботившись удостовериться, что они не сели никому на голову. Была ночь. Было темно. И утро должно было показать им, где они очутились.
   Утро же показало, что они на острове, а юных беглецов и след простыл.
  

Дак на курорте

  
   Дак никогда не думал, что "подлечить" может обозначать "вылечить". Он согласился на операцию, как соглашаются на нечто безнадежное, но неизбежное. Чего ему было терять? Нечего. Ну не проснется в крайнем случае. Легкая смерть, только и всего. Продержаться полгода ни во что не влипая тоже показалось ему пустяком. Во-первых, его обещали в любом случае кормить, а во-вторых, неизвестно, на что он будет годен, пока не придет в норму.
   Однако через две недели после операции Дак ощутил себя абсолютно здоровым. Силы к нему начали возвращаться, чуть отошел наркоз. Доктор по имени Мартин, высокий и, подобно Лерке, светловолосый, в приказном порядке прописал ему ежедневно гулять по улицам городка, где была расположена клиника.
   - А если я вдруг упаду? - поинтересовался Дак.
   Падать он не собирался, но почему бы не спросить?
   - Падай, если тебе приспичит, - был ответ.
   - А если я ушибусь?
   - Ушибайся.
   - А если я захочу что-нибудь поднять?
   - Ты можешь делать все, что угодно, - сказал доктор строго. - Только не забывай возвращаться в палату 4 раза в день для соблюдения диеты.
   Это прозвучало очень странно. Но еще более странным было то, что осмотрев свое тело во время купания под душем (да-да, ему и купаться разрешили!) Дак не обнаружил у себя на теле ни единого свежего шрама. И вообще с ним обращались так, как будто он находился не в больнице, а, скажем, в санатории. Первое время его хотя бы обследовали, и температуру мерили, а затем и это делать перестали.
   - Ну, как мы себя чувствуем? - изволил, наконец, поинтересоваться главдоктор спустя пресловутые две недели.
   - Вполне нормально, - отвечал Дак. - Мне кажется, я здоров как бык. Имею я право отказаться от вашей операции?
   - Тебе уже сделали, - улыбнулся доктор сдержанной улыбкой специалиста, знающего себе цену.
   - Так не бывает, - возразил Дак. - Я же не вчера родился, я знаю, что такое операция.
   - Хм... - сказал доктор. - Но у нас особая клиника, и операция твоя была особенной.
   - Как у хилеров? - усмехнулся Дак, уверенный, что его разыгрывают.
   - А кто такие хилеры?
   - Они действуют прямо сквозь кожу, без разрезов. Раз - и готово.
   На этот раз недоверчивость отразилась на лице у доктора.
   - Хилеры, говоришь? Нет, не слышал. У нас так еще не научились. У нас режут, и все остальное, как положено.
   - А шрамы?
   - Регенерация.
   Дак подумал.
   - А внутри? - спросил он.
   - И внутри.
   - Тогда зачем мне сидеть здесь полгода?
   - Ты же не собираешься остаться у нас навсегда? Ткани, которые я тебе приживил, искусственные. Через полгода они заместятся твоими собственными, но только если ты будешь придерживаться спецпитания. Иначе они отторгнутся, и ты умрешь.
   - И все это время я должен кантоваться при вашей больнице?
   Доктор вздохнул:
   - Я не знаю, что значит "кантоваться", но жить ты можешь где угодно. Питание тебе будут доставлять прямо на дом.
   - У меня нет дома, - угрюмо буркнул Дак.
   - А как же ты жил до сих пор? - удивился доктор. - Тебя чего, папа с мамой водили за ручку? Устройся где-нибудь на работу, получишь место в общежитии. А можешь у меня на даче обитать, поможешь Вольду. Зарплату, правда, он тебе платить не будет. Подойди через час, я тебя отвезу.
   Вольд оказался крепким мужиком под пятьдесят. Он был прост и ясен, по крайней мере для Дака.
   "Из бывших", - таков был его вывод.
   Как известно, рыбак рыбака видит издалека. И для Дака не осталось секретом, что Вольд также понял, кто он. К счастью, к тому времени он уже достаточно освоился с местным языком, чтобы объясниться.
   - Ты за что отбывал? - спросил он, решив действовать напролом.
   - Убийство, - кратко отозвался Вольд. - А ты?
   - Банк взяли. Сколько оттрубил?
   - Четыре года.
   - Так мало?
   - Я сбежал. Не говори жене, она не знает.
   - А доктор?
   - Никто не знает. Ты первый, кто догадался.
   - А Эл уверял, что из ваших тюрем сбежать невозможно.
   - Я не сам сбежал. Мне помогли.
   - Это одно и то же.
   - Совсем не одно. Меня Эльмар вытащил.
   Эльмар? Было несколько необычно вновь услышать это имя спустя всего месяц после того, как оно прозвучало впервые, да еще на другом клочке пространства Вселенной.
   - Эльмар? - проговорил Дак словно в раздумье. - Он, наверное, парень не промах, а?
   - Эльмар все может, - подтвердил Вольд. - Даже тебя привезти сюда.
   - Меня привез Эл, - возразил Дак.
   Вольд глянул на него исподлобья и проговорил:
   - Если ты имеешь в виду Мирэла, то это все одно.
   - Значит, хозяин на планете - Эльмар?
   - На вашей планете, - подчеркнул Вольд.
   В общем, с Вольдом у Дака получился контакт, и познакомиться с набором всякой техники, находившейся при даче, тоже было интересно. Дача занимала гектар. По периметру ее шел роскошный сад, надежно защищавший дом от любопытствующих глаз соседей. Жить там было можно вполне, особенно когда наезжала вся семья: две женщины, пятеро подростков обоего пола, ну и Мартин с Вольдом. Как Дак понял, жена Вольда Марие приходилась Мартину сестрой. Это было занятно, особенно если учесть, что доктор, как Дак успел заметить, терпеть не мог уголовников. Жена доктора Ниночка была бизнесменом.
   Чтобы вместить всех, дача должна была быть под стать участку. Она и была такой. Впрочем, целой компанией они приезжали редко. Чаще всего на даче крутились дети. Марие жила здесь практически постоянно, и Вольд наезжал почти каждый день. Обе семьи имели раздельный вход, и Дак не имел большой возможности нечаянно попасть под чары его жены. Да он и не собирался попадать. Сорокасемилетняя великанша не была в его вкусе. Ниночка, жена Мартина, была миниатюрнее, но, опять же, старовата.
   Что же касается молодежи, то Дак с легкостью мог бы закружить голову хотя бы Динке, дочке Вольда, но пакостями он, как известно, не занимался. Самое же паршивое, что с каждым днем он чувствовал себя все здоровее и здоровее. Кровь в нем играла, ему хотелось совершенно иной компании, чем семейство этих примитивных в своих проявлениях, простодушных и совершенно чуждых ему людей. Их жизнь текла мимо Дака, и разговоры с упоминанием незнакомых ему имен и событий были ему малоинтересны. О себе Дак должен был помалкивать, его богатая приключениями биография была здесь совершенно не к месту. В общем, он скучал, и от скуки не знал, куда себя деть.
   В первую же неделю при выходе из больницы он позаимствовал у Вольда машину, чтобы слетать на разведку. Это было на следующий день после того, как Мартин отвез его на дачу. Вольд улетел на фургоне, а легковушку оставил и предупредил, что вернется через сутки, Дак и рискнул воспользоваться случаем. Он взял с собой паек, прихватил маршрутный атлас с картой-схемой планеты и двинулся в путь.
   Ничего особенного он, впрочем, не обнаружил. Планета оказалась удручающе неинтересной. По сравнению с громадными высокоэтажными городами Тьеры, здешние населенные пункты были невелики и малолюдны. Самый большой, пышно именуемый столицей, едва ли насчитывал тысяч двадцать жителей. Между населенными пунктами располагались огромные бесконечные пространства земли. Такой была панорама планеты, где располагалась больница с чудо-доктором по имени Мартин.
   Чтобы побывать на противоположном краю этого куска Вселенной, требовалось пересечь океан. За океаном тоже ничего потрясающего не оказалось. Дак не обнаружил ни единого космодрома, ему ни разу не попался какой-либо летательный аппарат, напоминавший о полетах в околопланетное пространство, и даже сверхзвуковой самолет ни разу не прочертил небеса. Похоже было, что здесь вообще не существовало высотной авиации. Машина, которую Дак позаимствовал, также упорно не желала слушаться его воли и подниматься выше определенного предела. Стоило Даку достичь полукилометра над уровнем моря, как она разворачивалась на соответствующий угол и устремлялась в полет по горизонтали.
   Единственное яркое пятнышко в небе Дак заметил поздно ночью, перед рассветом, когда он торопился назад, желая поставить машину в ангар до возвращения хозяев. Это произошло над океаном. Два объекта, огни которых весьма напоминали дюзовые газы быстро спускавшихся аппаратов, промелькнули и погасли в юго-восточной части неба. Огни первого были столь слабы, что Дак даже засомневался, видел ли он нечто, или ему лишь показалось. Да и насчет второго он тоже был вовсе не уверен, что видит именно звездолет. Пролетая днем над этим же местом он не приметил в том районе ничего подозрительного. И на маршрутном атласе тоже не значилось ни единого клочка суши, который мог бы послужить плацдармом для посадки космических кораблей.
   В общем, сделав еще несколько подобных рейсов, Дак убедился, что Эл сказал правду: покинуть планету было практически невозможно. Не на чем было, потому что.
   - Мы не поддерживаем контакта с внешним миром, - улыбнулся Вольд, когда Дак завел с ним соответствующий разговор.
   - А как же Эльмар? - процедил сквозь зубы Дак.
   - Эльмар другое дело. К тому же он здесь не живет, - последовал загадочный ответ.
   - А где он живет?
   - Этого не знает никто. Иногда он здесь появляется.
   - Черт бы побрал вашего Эльмара! - выругался Дак. - Знал бы, ни за что бы сюда не полез!
   - А куда ты, собственно говоря, торопишься? - удивился Вольд.
   - Я не тороплюсь, - возразил Дак, - просто я не люблю зависеть от чьей-то милости.
   - Кто же заставляет тебя зависеть? Город недалеко, дорога туда не заказана. Тебя везде примут, особенно если какая квалификация имеется.
   - А если нет?
   - В крайнем случае иди со мной шоферить. Или хлеб развозить: у них на хлебозаводе как раз человек уволился.
   Идея изнутри проникнуть в здешние магазины показалась Даку интересной.
   - Не возражаю, - сказал он.
   - Заметано. Я переговорю с Ниночкой.
   - А почему с ней?
   - Потому что она заправляет хлебным бизнесом района.
   - Шутишь?!
   - Вовсе нет. Чему ты удивляешься? Не ожидал, что наша Ниночка великая шишка?
   Ниночка приезжала на дачу всего ничего, но и этого было достаточно для Дака, чтобы понять, кто в семье Мартина главный.
   - На стерву она не похожа, - выразил он свое мнение.
   - А я и не говорил, что она стерва. Она скорее ангел.
   - Угу, ангел! Крылышки в кладовке держит, чтобы преждевременно не вознестись, - ехидно заметила Марие, подслушав конец разговора. - Если кто и ангел, так это я. Семеро детей вынянчила, а где благодарность?
   В общем, Дак решился-таки поработать на развозке хлеба. Если бы он собирался оставаться на планете навсегда, возможно, он бы поискал что-нибудь позанятнее. Но обременять себя хлопотами, идти в ученики, зная, что через четыре месяца все придется бросить и навсегда оставить, смысла не имело. Учениками платили немного, а на фургоне Дак сразу же стал зашибать достаточно монет, чтобы бытие перестало казаться ему пресным.
   Ему сразу же выдали аванс, он прибарахлился, познакомился с бабенкой и переселился к ней на жительство. А в первую же получку вновь наведался на дачу.
   - Ого! - оценивающе сказал Вольд, увидев его экипировку. - Про кого такой форс?
   - Про вас, - засмеялся Дак, довольный произведенным впечатлением. - А эти двое кто?
   По саду бегали мальчик лет двенадцати и девочка, немного моложе.
   - Мои младшие. Они у нас в интернате, на побывку отпустили. А это Доди, - показал он на девятнадцатилетнего подростка.
   - Хорошего утра, - поздоровался паренек, сверкнув белоснежными зубами.
   Он был темноволос, невысок и быстр. Синие глаза его смотрели живо, и в них читалось настороженное любопытство.
   "Интересный пацан," - подумал Дак.
   "Интересный" на жаргоне Дака обозначало "перспективный". Разумеется, бывало, что первое впечатление оказывалось впоследствии обманчивым, и цеплявшая внимание оболочка скрывала обычную пустышку, но здесь случай был не тот. Скоро Дак имел возможность убедиться, что паренек казался интересным не только ему: в парне было нечто, чему трудно дать подходящее название, но что притягивает к себе людей независимо от их воли или положения в обществе. Он был остроумен и красив в движениях, и его появление сразу оживило всю компанию.
   Марие, любившая поворчать, смотрела на парнишку прямо-таки влюбленными глазами, и даже Мартин скинул с себя свой обычный докторско-поучающий вид. В довершение списка, паренек и работал споро, почти вровень с Вольдом.
   - Как отец? - спросил Мартин за обедом. - Когда ты к нему поедешь?
   - Он говорит, что мне надо сначала закончить учебу, - сверкнул синими глазами паренек. - Но я все равно слетаю на Безымянную, посмотрю.
   - И то дело, - сказал Вольд. - А то, если его послушать, так все у них там просто замечательно.
   - Эльмар всегда был скрытным, - подтвердила Марие.
   "Эльмар"? Этот вьюнош - сын Эльмара?
   "Это интересно..." - подумал Дак.
   Что на этот раз обозначало слово "интересно", Даку и самому было неясно. В парнишке не ощущалось форсу, какой обычно выпирал из детей больших начальников. И он не играл на публику, нет. Непринужденность его не отдавала светскостью - он был среди своих.
   Вечером он затеял с малышами борьбу на траве, а потом устроил игру "Трое нападают - один отбивается". Нападали, конечно, малыши, а отбивался он. И Дак еще раз оценил по достоинству легкость движений и быстроту реакции, с которой парень отводил удары.
   "Интересный пацан," - подумал в который раз Дак, и с одобрением.
  

Изваяние у фонтана

  
   То свидание с Барком перед его отъездом на Тьеру, действительно, оказалось последним. Барк солгал Ните, что уезжает навсегда, на самом деле он отбывал в отпуск, но это уже не имело ровно никакого значения. Отпуск его продолжался три месяца, и тех месяцев вполне хватило для окончательно разрыва. Безымянную Барк покинул в тот же вечер в роли пассажира. Прошло две недели - он не вернулся. Это было столь красноречиво, что любой бы дурехе, сколь ни была бы она недоверчива, стало бы ясно: надежды нет.
   И Ните тоже это было ясно. Но в течение всех трех месяцев каждый день Нита приходила в скверик рядом с секцией, где жил Барк и смотрела на окна его квартиры, надеясь, что в них мелькнет свет. Конечно, если бы Барк был на планете, гордость не позволила бы ей так унижаться, но Барка не было, и она могла себе позволить эту маленькую слабость.
   Первые несколько дней после его отъезда ей его жутко не хватало. Ее разбуженное тело требовало ласки. Ее тянуло к Барку как магнитом, и часто по ночам ей казалось, что вот-вот он протянет к ней руки, обнимет ее и приголубит. Она вздрагивала, заслышав в коридоре звук мужских шагов, и все надеялась, вопреки действительности, что вот-вот раздастся стук в дверь, и он придет, ее желанный.
   Стук в дверь в самом деле раздавался, но приходил кто угодно, только не Барк. А кого угодно Нита не хотела.
   Первому же ухажеру, который проник к ней под видом слесаря и, вообразив, что Ните некуда деваться, начал излишне настойчиво демонстрировать ей свои намерения, она надела на голову кастрюлю. Кастрюля была с водой, и это охладило пыл новоявленного обольстителя. Последующих же кавалеров, которым доводилось попасть к ней в дом под видом гостей (с подругами) или еще как, она просто не воспринимала как мужчин. Она выработала по отношению к ним свой собственный стиль поведения, ровный и бесцветный, была одинаково доброжелательна и равнодушна ко всем. Для себя она называла этот стиль "не цеплять". Никаких знаков внимания не замечать, подарков не принимать, отвечать вежливо и гладко.
   - Что ты все одна? - удивлялась Юка. - Надо тебе непременно познакомиться с кем-нибудь.
   - Зачем? - отвечала Нита безразлично.
   Тело ее больше ничего не просило. У нее болела душа.
   - Я тебя познакомлю с таким молодым человеком - обалдеть!
   - Меня не интере6суют молодые люди, - отвечала Нита.
   - Ну не хочешь молодого, можно и постарше. Оглянись, поищи.
   Действительно, крутились возле Ниты и не очень молодые персонажи. Вскоре, например, появился солидный мужчина, гладко выбритый и прилично одетый. Он наговорил ей кучу всего приятного, наобещал всяких благ, и ее сначала даже потянуло к его солидности, основательности. Ей страстно хотелось опереться на чье-то плечо, она так устала от одиночества и неприкаянности! Ей даже захотелось уступить ему, но что-то удержало.
   Оказалось - не зря. Не понадобилось много времени, чтобы увериться, какую ошибку она чуть было не совершила. Солидный кавалер ее, казавшийся таким заботливым и так много ей наобещавший, обернулся любителем играть на чужих нервах и вовсе не спешил что-нибудь дать взамен. Очень скоро он перестал вызывать у Ниты какие-либо чувства кроме неприязни, и она его нагнала.
   Последовавшие за этим события и вовсе отвернуло ее от мужской половины человеческого рода. Спустя несколько дней после того, как Нита решительно и бесповоротно отвергла ухаживания назойливого ухажера, она услышала о себе такое, что и повторить-то, чтобы поплакаться кому-то на свою несчастную долю, было невозможно. В кратком пересказе это можно было бы передать так: она, Нита, за эти два месяца успела принять у себя штук эдак со сто мужичков различного возраста, веса и калибра.
   Разумеется, ей все это сказали не в лицо. Она просто случайно услышала, как о ней судачили официантки. К Юке пришла ее подружка и, увидев Ниту, что-то ей сказала, кося глазами в Нитину сторону. Вот потом Нита и услышала, подойдя к официантской, полный рассказ о том, что о ней говорят местные кавалеры.
   Сказать, что Ните стало плохо - это ничего не сказать. У нее ослабели ноги, потемнело в глазах, и все вокруг поплыло. Если бы она не стояла у стенки, она бы упала. Внезапно Нита почувствовала тошноту, и ее потянуло на рвоту.
   - Восемь недель, - определил врач. - Вы намерены оставить ребенка, или будете от него избавляться?
   Обе эти новости: что она падшая из падших, и что у нее будет ребенок, на Ниту свалились в один и тот же день. Именно тогда Дак и заметил ее у фонтана. Она действительно сидела, ничего не видя и не воспринимая, кроме глубины своего горя. Она была опозорена и, вдобавок, носила в себе плод своего позора. Конечно, от ребенка можно было бы избавиться, но как она, Нита после этого сможет дальше жить? Ведь это ребенок Барка, мужчины, которого она любит. Вдруг он когда-нибудь придет, и она скажет ему: "Вот наш сын."
   И если даже он не придет - пусть. Ните хотелось быть матерью. Теперь, после клеветы, какой она обмазана, кто же на ней женится? Так пусть хоть ребенок у нее будет. Барк невиновен, он поверил, что она такая, только и всего.
   Так прошло еще шесть с половиной недель, а затем подошел день, когда в грезах Ниты была пробита брешь. Нита словно вдруг протрезвела, и Барк, наконец, принял в ее сознании вид хотя и привлекательного, но вовсе не единственного мужчины во Вселенной.
   В тот вечер Нита как обычно пошла к фонтану и села так, чтобы видеть окна Барковой квартиры. Она привычно погрузилась в бесконечные воспоминания о том, как им было хорошо. И вдруг приятный мужской голос произнес:
   - Это мое место.
   Нита повернула голову. Перед ней стоял среднего роста человек в возрасте за тридцать, русоволосый, очень худой, с острым внимательным взглядом насмешливых серых глаз. Мужчина явно собирался к ней, что называется, подклеиться. Как обычно, Нита очень вежливо и как можно бесцветнее сказала:
   - Если место Ваше, я могу уйти.
   Обычно подобного ответа хватало, чтобы от нее отстали. Она знала, что ее старенькое, немодное платье, стянутые в хвостик волосы и стоптанные туфли не вызывали особого аппетита у так называемого "сильного пола". Вежливый, гладко поставленный ответ, не подававший ни малейшего намека на взаимность, тоже отпугивал лучше любой грубости.
   К ее удивлению, необычный представитель кобелирующего племени не отшился. Прошло еще пять минут - и удивление Ниты сменилось тревогой. Ее потянуло к этому человеку! Совершеннейший абсурд, глупая идея провести с ним приятный вечерок показалась ей весьма заманчивой!
   Осознав это, Нита испугалась.
   "Боже, как я низко пала! - мелькнула у нее мысль. - Стоило ему ко мне прикоснуться, и я уже испеклась! Какой позор!"
   Она, действительно, испеклась. Знал бы кто, какая понадобилась Ните выдержка, чтобы не сдаться! Ей просто повезло, что тот чудак поверил, будто ему точно ничего не отрубится, и отвял. Ведь еще чуть-чуть, и она побежала бы за ним, как за Барком.
   За Барком... Да полно ли, любовь ли то, что она к Барку испытывает? А если не любовь, тогда что же? Неужели и впрямь все мужики одинаковы, и она, Нита, безнадежная дура? Вон Юка и другие, ведь ловят же от жизни все, что могут, и ничего. Ну и что, что они сегодня с одним, а завтра с другим. Может, им так нравится?
   Так рассудила Нита, стыдясь себя и своих мыслей. Мужчина с насмешливыми глазами уже ушел, а она все сидела, ошеломленная открытием.
   - Что ты здесь делаешь? - прозвучал у нее в ушах грубый окрик.
   Там, где совсем недавно сидел мужчина на один вечер, стоял стройный, мужественного виде парень со значком "Космотранса".
   - Барк! - вскинулась Нита. - Вернулся! Я так тебя ждала.
   - Я-то вернулся, - с издевкой проговорил Барк. - А вот ты что здесь делаешь?
   - Тебя поджидаю, - растерялась Нита. - Хотела увидеть.
   - Увидела? Теперь мотай отсюда. И больше чтобы духу твоего здесь не было!
   Глаза Ниты наполнились слезами.
   - Барк, миленький, - проговорила она, запинаясь. - У нас... у нас будет ребенок.
   - Ах вот оно что! - усмехнулся Барк зло. - Ты решила повесить мне на шею своего ублюдка? Не выйдет, голубушка. Иди к тому, от кого ты его нагуляла.
   - Но у меня не было никого, кроме тебя!
   - Расскажи это кому-нибудь другому. Подоверчивей. Ну, пошла отсюда, долго тебя ждать?
   Он схватил Ниту за шиворот и принялся грубо толкать ее к выходу из скверика. Гнев вызвал у Ниты прилив сил. Резко оттолкнув его руку, она яростно проговорила:
   - Подонок! Ненавижу тебя! Ненавижу! Когда-нибудь тебе еще отомстятся мои слезы, попомни мои слова! Видеть больше не желаю твою гнусную физиономию!
   - Иди, иди! - ответил он насмешливо.
   Повернувшись, Нита ушла. Ненависть, столь же сильная, сколь и недавняя любовь, переполняла ее. Какой подлец! Боже, какой подлец! Как только она раньше этого не замечала! Мысль о сегодняшнем незнакомце, которому она чуть было не сдалась, заставила ее покраснеть от стыда.
   "И тот такой же, - подумалось ей. - Только малость почестнее. Хотя бы сразу сказал: "На один вечер." Нет, все мужчины - подонки."
   И она, Нита, еще ждет от него ребенка! Ах, если бы это оказалась девочка!
   Она сходила к врачу обследоваться - оказалось, мальчик. Горю Ниты не было предела. Порой в ней вспыхивала даже ненависть к будущему младенцу.
   "Как я смогу его любить? - ужасалась она. - И за что мне такая мука!"
   Но избавляться от плода ей не хотелось. Желание держать на руках свое собственное дитя пересиливало в ней и ненависть к противоположной половине человеческого рода, и страх перед родами, и опасение быть выброшенной с работы.
   "Придумаю что-нибудь, - думала она. - Полы подряжусь мыть, стирать буду. Как-нибудь проживу. В крайнем случае собой торговать начну. Все равно репутация пропала. Да и кому я теперь, с ребенком, буду нужна?"
   Несмотря на столь радикальную программу, Нита постаралась жить как можно бережливее, экономя на всем, где только можно. Работа в столовой позволяла ей питаться практически бесплатно. Несколько пугало Ниту опасение, что ее могут выгнать из общежития, и она долго скрывала свое положение, пока, наконец, ее живот не стал бросаться в глаза всем и каждому. Бабы начали перешептываться за ее спиной, а потом Ниту вызвали в администрацию.
   - Присаживайся, - сказала ей маленькая женщина, разрез глаз которой четко наводил на мысль о ком-то из предков с Тьеранского Востока. В остальном внешность женщины была вполне европейской, и на хингре она говорила без акцента.
   - Меня зовут Сабина, - представилась женщина. - А теперь скажи правду. Когда тебе рожать?
   - Через два месяца, - испуганно ответила Нита. - Не увольняйте меня, пожалуйста! Я справляюсь, кого хотите спросите!
   - Никто тебя не собирается увольнять, - улыбнулась женщина. - Отец твоего ребенка в курсе?
   - Он говорит, что это не от него, - и долго сдерживаемые слезы покатились у Ниты по щекам.
   - Успокойся, милая, это совершеннейшие пустяки, - сказала женщина. - Мужчины - полные тупицы в таких вопросах. Если ты хочешь, мы привлечем его к ответу. Проведем экспертизу, и она точно установит, его ребенок или нет.
   - Я и без экспертизы знаю, что его, - вспыхнула Нита, вскинув голову. - Я не хочу его видеть. Ребенок мой, и я буду его растить.
   - Вот и молодец, - сказала женщина тепло. - Побольше бы нам таких храбрых. Но тебе нельзя больше работать. По нашим законам тебе полагается отпуск до и после родов.
   - Мне нужны деньги, - замотала головой Нита.
   - Отпуск оплатит администрация. Сходи к врачу, возьми у него справку и обратись в контору завода. Там тебе все разъяснят.
   В конторе попросили Ниту поработать еще немного, пока ей подыщут замену. Нита согласилась. В результате роды у нее начались несколько преждевременно, недели на три раньше срока. Но ребенок родился здоровым. Врач порекомендовал для лучшего развития как можно больше держать младенца в воде, предложив для такого содержания соответствующий костюмчик и шапочку, поддерживавшую личико ребенка над водой.
   - У нас повышенная сила тяжести, - объяснил он. - Могут возникнуть искривления конечностей и другие дефекты. Плавание облегчает нагрузку на скелет, учтите.
   Ниту выписали из общежития и помогли переселиться в скромную однокомнатную квартиру. И она принялась жить. Просто жить, без особого счастья, правда, но и без той тоски пополам с сердечной мукой, которые способны доконать самого оптимистически настроенного человека.
  

Часть II

ПОБЕДИТЕЛЬ И ПОБЕЖДЕННЫЙ

Доди в гостях

  
   "Ее зовут Ина," - думал Доди, разглядывая невысокую девушку лет семнадцати, которая была ему представлена как сестра невесты. Сам он был дружком жениха и мог в полной мере наслаждаться значительностью своего положения.
   "Надо будет предупредить Шурку, чтобы ни в коем случае не проговорился, а то испортит мне всю игру."
   Шуркой звали жениха. Несмотря на разницу в пять лет, он был лучшим Додькиным другом и, пожалуй, единственным настоящим. Они никогда друг другу не надоедали и понимали друг друга с полуслова. Была еще бабушка, но ей было уже далеко за девяносто, и ей невозможно было сказать всего. Молодежи она не понимала и слишком любила вспоминать, каким был в его, Додькином, возрасте покойный дедушка. Дедушка был, безусловно, блеск, но для Додькиной жизни его манеры вряд ли бы подошли, в этом Додька ни капельки не сомневался.
   "Как хорошо, когда на свадьбе нет взрослых! Они вечно ухитряются испортить удовольствие."
   Действительно, свадьба, которая гулялась сегодня, скорее походила на молодежную вечеринку, чем на серьезное торжество. Их было пятеро: жених с невестой, дружок с подружкой и ее сестра. Они сидели в небольшом кафе при вестибюле лучшего кинотеатра планеты и обсуждали свои планы на будущее. Излишне далеко они не загадывали, точно так же как и излишне близко. Нынешний день был расписан заранее, а туманные дали грядущих свершений если и маячили перед ними, то лишь в виде неясной сказки, не имевшей к ним реального отношения.
   Брак был без спроса родителей, преждевременным, по их мнению. И та, и другая стороны считали, что девушкам следует сначала оканчивать институты и только после идти в загс с молодыми людьми. Если бы до окончания невестой института оставалось один-два месяца, кто бы возражал. Но тянуть волынку три года? Однако спорить с родителями на эту тему было бесполезно, отсюда и вытекала невозможность заранее предупредить их о моменте регистрации.
   Кстати, и цвета одежды, в которую были облачены жених с невестой, отличались от традиционных: невеста была в бледно-розовом, а жених - в темно-коричневом. Обе другие девушки были нарядны и милы - чего же еще? Регистрация уже состоялась, и они сейчас просто праздновали, отложив проблемы и хлопоты на потом.
   В программе был просмотр "гвоздя сезона" - нового фильма с участием звезды эстрады Галы Неверовой, танцы на лучшей площадке столицы и самый шикарный ужин в самом шикарном ресторане Открытого. Додька галантно ухаживал за подружкой невесты, но не забывал и о пятой участнице торжества. Ни ту, ни другую, ни даже невесту он до этого никогда не видел. Они были из другого института, а Шурка его со своей симпатией не знакомил. Увиделись они только в день свадьбы, и это тоже придавало событию особую пикантность.
   - Дож, - представил его Шурка. - Жуткий забияка и штатный сердцеед на своем факультете. Так что просьба не увлекаться и держаться с ним почтительно. А вообще-то он простяга и парень первый сорт.
   Додька слегка склонил голову как бы в поклоне.
   - Гита, - протянула руку невеста.
   - Ила, - представилась девушка в темно-зеленом.
   И весь этот великолепный вечер им предстояло провести вместе!
   Вечер, действительно, оказался превосходным. Еще до кино Додьке удалось отозвать Шурку в сторону и спросить у него, знает ли его невеста о том, что он, Додька, из их касты.
   - Конечно же, нет! - сделал большие глаза Шурка. - Гита меня специально попросила, чтобы никто из наших о свадьбе не узнал. И я ей обещал, что дружок будет не из специнтерната.
   - Ты хитрый, Шурка!
   - Конечно. Не мог же я допустить, чтобы ты остался в стороне от такого события. К тому же ты ведь действительно вне круга, и никто о твоем существовании не знает. Я хотел сказать, из молодняка. И ты ведь никому не проболтаешься!?
   - Как и ты, - подтвердил Доди. - Я сам хотел тебя попросить о том же: не говорить, кто я, ни Гите, ни ее родным. Лады?
   - Вит умный, он тебя сразу раскроет. И Лелечка тоже, - засомневался Шурка.
   - Не догадаются, вот увидишь!
   - Идет. Если я окажусь прав - ты показываешь мне сталактитовую пещеру с мастерской Эльмара. А если я не прав - я показываю тебе проход на Катрену. По рукам?
   - По рукам.
   - Завтра мы едем в Ключи и пробудем у них целый день.
   Глубокой ночью Шурка и Доди проводили девушек до общежития, а наутро снова были возле входа в корпус. Тут же рядом стояла четырехместная ракетка. Спустя четверть часа два парня и две девушки уже летели по направлению к Ключам.
   - Как тот мальчик похож на Эльмара! - мечтательно проговорила Ила, вспомнив вчерашний фильм о юном художнике-самоучке.
   Доди попытался спрятать улыбку.
   - Ни за что не поверю, что рисунки, которые там показывали, он рисовал сам, - возразила Гита.
   - Наив! Это же талант, его надо иметь, вот и все. Скажи, Дож!
   - Если не научить, то так, конечно, не зарисуешь, - кинул тот небрежно.
   - О! А ты умеешь? - заинтересовалась Гита.
   - Я рисую, конечно, но не так. Меня не учили.
   - А в школе?
   - Школа не считается.
   - Не верьте ему, он рисует - закачаешься. И стихи сочинят, - сказал Шурка.
   - Я самоучка, - возразил Доди. - Это совсем другое.
   - Как здорово! - восхитилась Ила. - А сейчас можешь что-нибудь сочинить?
   - Попробую, - согласился он, слегка склонив голову.
   Он достал из кармана блокнот и ручку, написал столбиком ГИТА и принялся черкать.
   - Не подсматривать! - сказал он укоризненно, заметив, что Ила с любопытством глядит ему через плечо.
   - Я мешаю? - спросила она чуть кокетливо.
   - Додька - парень скромный, - усмехнулся Шурка.
   - О! Тогда я удаляюсь!
   Девушки принялись смотреть в окно.
   - Готово, - сказал Доди, просовывая голову между спинками кресел. - Читать?
   - Валяй! - сказал Шурка.
   - Внимайте. Посвящается Гите.
   Где наша юность - осталась вдали?
   Иль никогда она нас не покинет?
   Ты не волнуйся, ты просто живи,
   Абрис ее в своем сердце храни ты.
   - Как здорово! - восхитилась Ила.
   - Вообще-то оно не очень, - сказал Доди. - Рифмы слабые. Отделывать надо.
   - Ничего не надо, - возразила Гита. - Напишешь это на нашей свадебной фотографии, хорошо? Ты не против, Шур?
   - Пусть оставит свой автограф. И с подписью.
   Таинственные Вит и Лелечка оказались родителями Гиты с Илой. Они были еще очень молоды, по крайней мере на вид, особенно если их сравнивать с тем же Таировым, Шуркиным отцом. Действительно, их вполне можно было называть по именам.
   - Это мой лучший друг, - представил его Шурка. - Мы договорились кое-куда поехать. Можно он переночует сегодня у вас?
   - Вообще-то в Ключах есть гостиница, - сказал хозяин дома с сомнением.
   Шурка искоса глянул на Доди. Тот ничего не сказал.
   - У него с монетами туго, - пояснил Шурка, стараясь держаться в пределах правды. - Он студент. Будущее светило биохимии.
   - Вы ему не верьте, - возразил Доди. - Я не светило, я просто учусь. Меня зовут Ждан.
   - Проходите в дом, - сказала Лелечка укоризненно. - Эту проблему вполне можно будет решить потом. И вообще, если молодой человек сумеет продержаться здесь до вечера, постелить ему мы найдем где.
   - Идем же! - сказала Гита, беря его за руку. - Ты обещал мне подписать фото.
   Доди оглянулся на хозяина. Вит по-прежнему смотрел на него с большим сомнением, но, однако, кивнул: мол, проходи.
   Немного погодя Доди понял, что имела в виду Лелечка, говоря насчет "продержаться до вечера". Семья была довольно большой для домика, в котором размещалась. Кроме Гиты и Илы там было шестеро других хозяйских детей, самому младшему из которых было 5 лет, и двое гостей. Гости были из местных, однако в данном случае это ничего не значило: уходить они никуда не собирались.
   Обдумывая накануне свое будущее поведение, Доди решил ничего не изображать, а просто оставаться самим собой. Этого было вполне достаточно: никто и никогда не подозревал, что он чем-то отличается от окружающих. А если и являлись кому-то такие идеи, то Додьку обвиняли в чем угодно, но только не в принадлежности к таинственным могучим, о которых каждый слышал, но мало чего толком знал.
   Сам Доди тоже впервые был среди такого множества представителей своего клана, а из молодежи своего возраста он вообще не был знаком ни с кем. Теперь же он видел Гиту, ее брата, их одноклассника с подругой. И благим намерениям Доди оставаться самим собой не суждено было осуществиться.
   Если бы не Ила, Додька, вероятно, все же вел бы себя поскромнее, но ему хотелось блеснуть перед ней, и он быстро завладел вниманием всех трех девушек. Ни брату Гиты, ни его гостю это, естественно, не понравилось. Они и повели себя соответственно. В результате в Додьку словно бес какой вселился. Он был остроумен и очень тонко, с самым невинным видом демонстрировал свое превосходство над обоими парнями. Гите он уделял особое внимание, прекрасно видя, что комплименты, какие он ей говорил, почему-то особенно злили ее брата. Оба парня изнывали от ревности, и это черезвычайно забавляло Додьку. Еще забавнее было наблюдать явное неодобрение хозяина дома. Додька здесь был чужим, это просто реяло в воздухе.
   Кульминационным моментом Додькиной программы того вечера стал его коронный номер, которым он иногда позволял себе развлечься. Номером этим было вызвать кого-нибудь из тех, кто его не знал, на драку. Доди был невысок, худощав и казался слабаком. По его внешности невозможно было предположить, что у него стальные мышцы, и что ударом кулака он может уложить человека.
   Обычно Доди не злоупотреблял своей силой и зря не нарывался, но у него все же был в запасе небольшой набор словесных приемов, с помощью которых он без труда добивался того, чтобы на него полезли. А эти двое, что сидели перед ним, особо и не нуждались в полном комплекте такого рода приемов. Спустя часик после его появления они уже страстно желали поставить нахала на место.
   Естественно, Доди знал со слов того же Таирова, что воспитанный могучий должен уметь сдерживать свое желание поразмять мышцы и не доводить дело до драк, но все же, все же... И он ловил нужный момент с вниманием охотника, выслеживавшего добычу. Наконец, искомая реплика прозвучала.
   - Не был бы ты нашим гостем... - процедил сквозь зубы брат Гиты.
   - Слова, слова... - проговорил Доди насмешливо.
   - Это ты о чем? - сказал второй парень, Анто, с явной угрозой в голосе.
   - А насчет "если бы", - усмехнулся Доди, забавляясь.
   - Ну знаешь...
   - Угу. Я знаю, что за словами удобно прятаться.
   - Кто прячется?
   - Не я же.
   - Мальчики, - вмешалась Гита. - Вы ведете себя отвратительно.
   - Леди, - произнес Доди соболезнующим тоном, который показался ему в тот момент наиболее подходящим к случаю. - Не волнуйте свои чувства. Джентльмены вовсе не собираются меня бить.
   - Не собираемся, - подтвердил Анто, сверля его глазами. - Хотя и следовало.
   - А почем у не собираются, знаете, леди? - продолжал Доди все тем же соболезнующим тоном. - Потому что бояться очутиться перед вами в неловком положении. Например, побитыми.
   Слово "боятся" Доди выделил.
   - Анто не трус, - возразила Гита.
   - Я не говорю, что трус, он только боится.
   - Ах ты! - воскликнул парень.
   - К вашим услугам, - поднялся Доди.
   - Мы не будем тебя бить, - встал брат Гиты. - Мы просто выкинем тебя вон.
   - Весь дрожу, - улыбнулся Доди понахальнее.
   - Он мой гость, а не твой, - воскликнула Гита, тоже вставая.
   - Не переживайте, леди, - сказал Доди. - Ваш брат останется жив.
   Это было последнее, что он успел произнести, потому что руки вышеупомянутого брата уже тянулись по направлению к воротнику его рубашки
   Шурка наблюдал за всем происходящим с нескрываемым удовольствием. Показательное выступление Доди было для него в новинку. У них дома он вел себя совсем иначе, и вообще за все шесть лет их дружбы они ни разу не подрались. Комплименты Доди по адресу Гиты его не задевали, а его стремление владеть вниманием девушек он считал, в общем, естественным. Оба эти двое: и Анто и брат Гиты вели себя как два осла.
   Он не сомневался, что оба они будут непременно побиты, если дело дойдет до драки, но вмешиваться не стал, решив досмотреть спектакль до конца. Окончание не замедлило явиться. В течение минуты брат Гиты уже корчился на мягком ковровом покрытии пола, а Анто кривился от боли с завернутой назад рукой.
   - Сдаешься? - спрашивал его Доди, продолжая наживать.
   Девушки с испугом на это смотрели.
   - Отпусти, - сказал Шурка. - Анто не скажет: "Сдаюсь."
   Доди аккуратно разогнул руку друга брата Гиты и отодвинулся к стене.
   - Леди, - произнес он торжественно. - Я исправлюсь, честное слово!
   - Ты нехороший, - сказала Гита. - Зачем ты вызвал их на драку, если ты их сильнее? Сильный должен быть благородным!
   - Леди, я не хотел вас огорчить. Я не знал, что вы не любите драк.
   - Не люблю. Уходи!
   - Гита, - сказал Шурка. - Доди пригласил я. Если он уйдет, уйду и я. Ты не права, пойми.
   - Леди, - сказал Доди, - я могу уйти, конечно, но вашему брату и его другу следует, если они не умеют драться, научиться вести себя соответствующе. Не забудьте, они первые на меня напали.
   - Ты же этого хотел! - воскликнула девушка возмущенно.
   - Конечно, хотел. Но я не один такой, поймите, леди. Я не могу вас больше огорчать. Мне уходить?
   - Останься, - сказала Гита, покраснев. - Но это было просто ужасно. Садитесь, мальчики.
   - Дожи - лучший кулак у себя на факультете, - объяснил Шурка. - И он правильно сказал вам: не умеете драться - не лезьте в бутылку. Гита, извини, дорогая, мы с ним пройдемся немного. Пусть ребята малость поостынут. Доди - мой лучший друг, прошу запомнить!
  

Сюрпризы невидимки

  
   - Шамрок, - сказала Рози. - Ты не знаешь, куда мы попали?
   - Туда, куда хотели, надеюсь.
   - Давай посмотрим.
   - Тише! Подождем до утра. Не видишь - темно, как в желудке у кашалота.
   - Можно подумать, ты там был.
   - Угу. Если не веришь, сходи проверь.
   - Куда? На улицу?
   - К кашалоту в гости, вот куда. Замри, тебе сказано!
   - Вот еще, придумал! Ты же уже выключил кнопку!
   - Мало ли чего. Вдруг еще кто-то услышит?
   - Ну и пусть услышит. Может, накормит зато. Знаешь, как я пить хочу? Давай выйдем, а? Тут же целый океан, представляешь?
   - Он должен быть соленым.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я читал, во всех океанах должна быть соленая вода.
   - Ну и пусть соленая.
   - А если она ядовитая?
   - Я ее и ядовитую выпью.
   - Дура! Помрешь ведь!
   - Ты первый помрешь, потому что боишься.
   - Я не боюсь, я просто не хочу.
   - А я хочу, хочу! Я бы сейчас выпила воды... целый чайник, вот! Даже теплой! Даже некипяченой!
   - Зачем же воды? Сказала бы лучше: целый чайник чая. А я бы крюшона. Целую канистру.
   Он закрыл глаза и помотал головой.
   - Ай! - вскрикнула Рози.
   - Чего...
   Он не договорил, потому что и сам чуть не вскрикнул. И не удивительно. Первым, что он увидел, открыв глаза, была канистра для воды, точно такая же, какие были у них дома на Лиске: коричневая, глянцевая, размером 15 на 30 и на 25.
   - Откуда она взялась? - сказал он недоуменно.
   - Не знаю. Я не поняла. А что там? Может, она пустая?
   Канистра стояла прямо на пульте управления и только чудом не задевала кнопок.
   - Сейчас посмотрим.
   Шамрок осторожно приподнял канистру и поставил ее между собой и Рози. Пустой канистра в любом случае не была. Отвинтив крышечку, он наклонил корпус, и розовая ароматная жидкость полилась в импровизированный стаканчик.
   - Крюшон! - воскликнул он, попробовав.
   - Дай теперь мне! - сказала Рози.
   - А если она ядовитая? - сказал он, допивая остаток из крышечки.
   - Тебе можно травиться, а мне нельзя?
   - Я старше, и я должен испытать.
   Не говоря больше ни слова, Рози пригнулась к носику канистры и припала к нему губами.
   - Вкуснотища! - произнесла она, отрываясь.
   - Погоди, теперь моя очередь, - оттеснил ее Шамрок. - Дай налить!
   - Она же ядовитая! - съехидничала Рози.
   - Теперь уже поздно рассуждать, мы ее уже попробовали. Лучше сходи за стаканами.
   - Послушай, а откуда она все-таки взялась? - спросил он, отпав, наконец, от поглощения хотя и вкусного, но подозрительного угощения.
   - Я же сказала: не знаю, - пожала плечами Рози. - Я просто представила себе, что она тут стоит, и она появилась. А как - я не поняла. Наверное, кто-то подслушал наш с тобой разговор и решил над нами подшутить.
   - Но как он сумел ее сюда закинуть? Мы же закрыты!
   - Не знаю. Наверное, зашел.
   Им обоим стало жутко. Наконец, Шамрок проговорил:
   - Я не заметил, чтобы кто-нибудь сюда входил.
   - Я тоже, - тихо сказала Рози.
   - Пойдем проверим.
   - Я боюсь.
   - Я тоже. Но так еще страшнее. Надо поискать его. Не хочешь идти со мной, я пойду один.
   Он встал и открыл дверь кабины.
   - Не оставляй меня одну! - испугалась Рози, вскочив. - И ты... ты все равно никого не найдешь!
   Так и получилось. Они заглянули во все места, где мог кто-нибудь прятаться, но кроме них в космическом ботике никого не было. И люки тоже были в порядке.
   - Давай произведем опыт, - сказал Шамрок, когда они снова оказались в кабине. - Мы о чем-нибудь поговорим, будто мы очень-очень этого хотим, и посмотрим, появится ли оно.
   - Почему "будто"? - возразила Рози. - Я и взаправду бы сейчас чего-нибудь поела!
   Ребята подождали. "Чего-нибудь" не появлялось.
   - Видишь, я говорил, что никого здесь нет, - сказал Шамрок.
   Не успел он произнести это, как на пульте, там, где недавно стояла канистра, возникла вазочка с хрустящим печеньем и тарелка с куриной ножкой, запах которой чуть не свел Шамрока с ума. Он схватил ножку. Она была чуть горячей, словно только что поджаренной, мягкой, с хрустящей корочкой. Точно такой же, какая только что промелькнула перед его мысленным взором.
   - Спасибо, - сказал Шамрок, оглянувшись.
   Позади него никого не было. Это было чудо, но вовсе не было чудом то, что тарелка приземлилась прямехонько на одну из кнопок пульта, и это немедленно включило компьютер.
   - Пошли отсюда, - сказала Рози. - Если оно появляется, то пусть лучше на кухне.
   - Я поняла, - тихо произнесла она, когда они уже сидели за столом на откидных стульчиках. - Оно читает наши мысли.
   - Кто "оно"? - сказал Шамрок так же тихо.
   - Не знаю. Тот, кто здесь живет. Невидимка.
   - Скажешь еще: "Невидимка"! Невидимок не бывает.
   - А вот бывает. Давай у него спросим. Скажите: вы здесь? - произнесла она громко.
   Никто не отозвался.
   - Вот видишь!
   - А это что? Не доказательство? - показала Рози на останки курицы и вазочку с печеньем. - Он просто прячется.
   - Где? Мы все просмотрели.
   - Не знаю. Может, снаружи.
   - И оттуда нам все посылает?
   - Давай проведем опыт. Загадаем еще чего-нибудь. Я хочу... Хочу мороженого.
   Ничего не появилось.
   - Мороженое бывает разное, - поучительным тоном пояснила Рози. - Ты проси конкретно, какое именно: сливочное или фруктовое.
   - Тогда пломбир с орехами.
   И снова ничего не было.
   - Это чепуха, - сказал Шамрок. - Глупости.
   - А жаль, - вздохнула Рози. - Как это бы было вкусно!
   Она прикрыла глаза, и перед ее взором ясно и четко встал бидончик с мороженым и стопка вафельных конусов на подносике.
   - Получилось! - услышала она возглас брата.
   Рози открыла глаза. На столе стоял бидончик и подносик с вафельными конусами. Точь-в-точь такие, какие она только что мысленно видела.
   - Мороженое! - объявил Шамрок, заглянув в бидончик.
   - Пломбир с изюмом? - поинтересовалась Рози небрежно.
   - Да, - сказал он, попробовав. - А как ты догадалась?
   - Потому что я думала про изюм, - сказала она. - Это мое мороженое. И я, кажется, знаю, как просить Невидимку. Надо эту вещь себе представить. Ну, как бы наяву. Иначе он не сможет прочесть наши мысли.
   - И он исполнит все-все?
   - Не знаю. Наверное, не все, но давай попробуем.
   Мороженое было забыто. Через полчаса кухня была завалена самым разнообразным хламом.
   - Хватит, - сказал, наконец, Шамрок. - Надо куда-то это все деть. И нам оно совсем не нужно.
   - Невидимка, забери , пожалуйста, - проговорила Рози громко.
   Но ничего никуда не исчезло.
   - Не может, - сделала она вывод. - Назад оно не берет.
   - Придумал, - сказал Шамрок. - Надо отнести все это в грузовой отсек. Пошли.
   Освободив кухню от посторонних вещей, дети приступили к экспериментам в области кулинарии.
   - Надо принести сюда канистру с крюшоном, - сказал Шамрок, когда они оба перепробовали все, что было возможно. Если бы не ограниченные размеры стола, они бы, наверное, в ту ночь просто объелись, но новые блюда ставить было некуда, и им поневоле пришлось остановиться.
   - Пошли вместе, - сказала Рози, погладив себя по животу. - Ух, я и напиталась!
   - Светает, - сказала она, глянув в лобовой иллюминатор. - Побежали наружу! Здесь нам ничего не видно, кроме кустов.
   Они вышли. Звездолет их стоял на каменистом пляже. Напротив плескалось море, а неподалеку возвышалась скала. Недолго думая, они на эту скалу взобрались.
   - Я думаю, это остров, - сказал Шамрок важно.
   - Откуда ты знаешь? - фыркнула Рози.
   - Мне кажется, они такие.
   - Тебе кажется. А я кое-что точно знаю.
   - И что же?
   - Здесь живут люди, вот!
   - Ах-ах, какие мы сообразительные!
   - Дурында! Посмотри на то, как растет кустарник!
   Кустарник действительно рос правильными рядами, образуя нечто вроде клеток. Без человеческих рук здесь явно не обошлось.
   - А ты лучше посмотри туда, левее. Вон на ту крышу. Пошли туда.
   - Здесь не пройти.
   - Мне кажется, я знаю, где дорога. Двинулись.
   Через полчаса они оказались на площади. Точнее, на площадке с твердым покрытием, в центре которой было нечто вроде возвышенности в виде четырехугольной платформы из очень красивого камня. Ребята сначала было решили, что это трибуна или сцена, но вокруг возвышения была клумба с цветами, а с одного боку висела табличка с непонятными буквами.
   Площадь окружал парк, давно запущенный, и среди деревьев стояло то здание, крышу которого Шамрок заметил со скалы. Здание было красивым, с яркой мозаичной лентой вдоль фасада и вокруг.
   Они поднялись на ступеньки крыльца и подергали дверь. Дверь была закрыта, но, оказалось, только на щеколду. Повернув ручку, они вошли в вестибюль. Там был полумрак, и всюду лежала пыль.
   - Здесь сто лет никто не был, - сказала Рози, чихнув. - Пошли отсюда.
   - Давай посмотрим дальше.
   - После.
   - Нет сейчас.
   - Ты как хочешь, а я пошла.
   - Погоди, вдруг здесь что-то интересное есть.
   Они заглянули в актовый зал со сценой и рядами кресел по партеру, нашли буфетную и библиотеку. Библиотека Шамрока поразила.
   - Ух ты! - воскликнул он. - Сила!
   - Это не по-нашему, - разочарованно сказала Рози, раскрыв одну книгу. - Здесь ничего не разобрать.
   - Зато картинки есть, - возразил Шамрок, показав ей другую.
   - Некогда нам, - хлопнула Рози ладошкой по раскрытой странице. - Пошли отсюда!
   И она потянула брата к выходу.
   - А это куда ведет? - показал он на мраморную лестницу, не сразу замеченную ими в полумраке.
   - Не все ли равно?
   - Не все. Оттуда можно многое увидеть. Там должно быть окно.
   Сморщив носик, Рози потащилась за ним. Действительно, окна там были. И хотя они были покрыты толстущим слоем пыли, панорама, раскинувшаяся перед ребятами, была достаточно впечатляюща.
   Во-первых, они убедились, что и впрямь очутились на острове. Островок был невелик, всего километра четыре в поперечнике и, кажется, покинут жителями. Дети не заметили ни одного поля, ни одного самого крошечного огородика, ни единой полоски вспаханного и упорядоченно засаженного пространства. Везде поднималась буйная растительность типа лугов - одним словом, разнотравье. Отсюда, из окон большого дома, они заметили два пруда, но только возле одного из них находились строения: группа жилых домиков по одной стороне и разные сараи, мельница и какая-то башня по другую.
   - Гляди-ка! - испуганно схватила Рози брата за рукав.
   Возле дороги, ведущей от площади к пруду, стоял большой космический корабль типа транспорта.
   - Пираты! - прошептала она. - Шамрок, что нам теперь делать?
   - Удирать, - сказал он, мрачнея.
   - Ага, а они погонятся за нами.
   - Мы ночью.
   - А если они нас не найдут?
   - Мы спрячемся. И я знаю, где. Побежали, пока пираты не проснулись.
   Молчаливые, они вернулись в свой звездолет.
   - Не мешайся под руками, пока я буду думать, - сказал Шамрок.
   - Очень надо, - отпарировала Рози.
   Она показала брату язык и пошла на кухню, чтобы прибрать на столе. Корабль приподнялся, покачнулся и двинулся круто в сторону. Затем он пошел вниз и наконец замер.
   - Где мы? - подбежала Рози к кабине пилота.
   - На дне моря. Здесь они нас не найдут.
   - И на какой мы глубине?
   - Не знаю, но это неважно.
   - Нет, важно. Мне кажется, здесь вовсе мелко. Что, если нас видно?
   - Я пойду взгляну, - сказал Шамрок. - А ты сиди.
   - Нет, я с тобой.
   Спорить с Рози, когда она упрется, было бесполезно. Шамроку только оставалось пожать плечами и позаботиться о том, чтобы дверь тамбура, когда они туда вошли, плотно за ними закрылась. После этого он повернул диск входного люка и тамбур начал заполняться водой.
   - Поплыли, - сказал он, показав на открытое отверстие.
   - Нет, - покачала головой Рози. - Я не смогу.
   В самом деле, из люка несся поток воды, преодолеть который ей показалось невозможно.
   - Нас затопит, - сказал Шамрок. - Надо действовать.
   - Подожди, - сказала она. - Может, оно станет тише.
   Все это время они плавали по тамбуру, хватаясь за стенки. Однако поток воды, хлеставший из люка, действительно стал ослабевать.
   - Я пошел, - сказал Шамрок.
   Он нырнул и исчез, вода пропустила его. Увидев, что делать нечего, из тамбура так или иначе необходимо выбираться, Рози нырнула тоже. Оттолкнувшись от крышки люка, она рванула наверх и выплыла. Оказалось, здесь было совсем не глубоко и недалеко от берега. Шамрок уже стоял на сухом месте и махал ей рукой.
   Рози выбралась из воды и посмотрела в ту сторону, откуда только что приплыла. Место, где стоял их звездолет, четко выделялось среди остальной водной поверхности. Он словно просвечивался сквозь толщу воды темным пятном.
   - Мы засыплем его камнями, - сказал Шамрок.
   Сказано - сделано. Скоро никаких признаков чего-то чужеродного на морском дне не было.
   - А теперь что? Я ужас продрогла. Переоденемся - и в разведку.
   Корабль пиратов стоял на поле. Точнее, на бывшем поле, а ныне луговине, точно такой же, как и все остальное не занятое деревьями пространство острова. Это и в самом деле были те самые бандиты, от которых Шамрок и Рози бежали. Все это ребята рассмотрели из своего наблюдательного пункта, устроенного ими за ближайшей живой изгородью. Первоначально Рози хотела обосноваться в клубе, но Шамрок не согласился.
   - А если они сюда заявятся? - сказал он. - Из клуба не убежишь. Лучше подойдем к ним со стороны сада и спрячемся.
   Дорога в обход отняла уйму времени. Но утро еще лишь начиналось, и когда ребята оказались напротив корабля, никаких признаков пробуждения пиратов пока не было.
   Тем не менее ребята, пригнувшись в три погибели, осторожно прокрались вдоль живой изгороди в тот ее конец, откуда было лучше всего видно и пруд, и корабль, и домики. Там они представили себе нечто вроде коврика, загустили кустики, за которыми прятались, "насадили" вокруг себя побольше веток и засели. Шамрок сумел "попросить" два бинокля, и теперь они могли вести наблюдение.
   В этом убежище им пришлось просидеть целый день. До самой темноты они боялись даже высунуть нос из укрытия, потому что пираты, едва выглянув из корабля, тутже разбрелись по всему острову, и наткнуться на них ничего не стоило.
   - Послушай, - сказал Шамрок Рози, когда стемнело. - У меня идея.
   - Какая? - поинтересовалась она.
   - Я не хочу, чтобы эта штука рванула за нами, когда мы взлетим.
   - Я тоже. А что делать?
   - Надо вывести ее из строя.
   - А как?
   - Я подползу к кораблю и проникну в машинное отделение. А там я уже придумаю, что сделать.
   - Ага. Ты проникнешь, а они тебя схватят. Да?
   - Я буду с оружием.
   - Лучше не надо.
   - Послушай, если их оттуда выманить, им будет не до меня.
   - Не буду я никого выманивать. Если у тебя есть охота снова сидеть взаперти, то иди один, а я здесь побуду.
   Рози думала, что после ее слов Шамрок откажется от своего плана, но она ошиблась.
   - Ну и оставайся, - прошептал он.
   К тому времени стало настолько темно, что можно было даже не ползти. Шамрок перебрался за живую изгородь и пошел к звездолету, огни которого ярко светились на фоне окружающего мрака. Открыв люк, Шамрок проник в тамбур и прислушался. Голосов слышно не было. Тогда он открыл дверь в коридор и заглянул внутрь. Никого не было, стражу пираты не выставили. И он заскользил вдоль отсеков.
   Машинный был далеко, а пульт управления - вот он. Шамрок прислушался. Там было пусто, и он туда зашел.
   Новая мысль мелькнула у него. Ведь если в машинном ему пришлось бы порядком поломать голову над тем, что и как там лучше испортить, то в компьютерах он понимал куда больше. Он раскрыл защитный кожух и полез внутрь установки...
   - Ну, - спросила его Рози, когда он вернулся, - удалось что-нибудь сделать?
   - Порядок, сегодня они не взлетят, это уж точно. Пошли скорей.
   - А как? Ничего же не видно.
   - А тебе хотелось бы сиять, чтобы все на тебя любовались? Щупай землю ногами - и хорэ. Мы пойдем вдоль изгородей, я запомнил дорогу.
   Действительно, примерно через час дети уже были на берегу.
   - Шамрок, - вдруг сказала Рози. - А как мы достанем наш звездолет?
   - Как-нибудь достанем. Надо его сначала найти.
   - Что? - Рози остановилась. - Как это "найти"? Ты разве не помнишь, куда его погрузил?
   - А ты разве нет?
   - Нет, не помню. По крайней мере сейчас я ничего не могу сообразить. В темноте все так меняется!
   - Не скули, разыщем. Не сейчас, так утром.
   - А если не найдем?
   - Если, если... Не есляй под руку, - сказал Шамрок раздраженно.
   Он злился, потому что искать в темноте звездолет, скрытый камнями, было бесполезно, ведь они не оставили на берегу никаких примет, по которой можно было бы сразу определить нужное место. И теперь у Шамрока начинало ломить в висках при одной мысли о том, что они с Рози станут делать, если звездолет пропал.
   "Надо найти," - внушал он себе.
   Но они не нашли. Ни за ночь, ни за утро, ни за весь следующий день.
  

Доди выигрывает пари

  
   - Ну ты даешь! - сказал Шурка, когда они с Додькой были на улице. - Ты с ума сошел, откалывать такие номера?
   - Откуда же я знал, что они так прореагируют? - удивился Додька. - Обычно девчонкам нравится смотреть, как я дерусь.
   - Я буду тебе очень благодарен, - сказал Шурка, останавливаясь и кладя руку ему на плечо, - если ты вспомнишь, что Гита - не обычная девушка, и что нравиться ей для тебя не обязательно.
   - Шурка, ты дурак! - воскликнул Доди сердито. - Такой же дурак, как те двое! Может, ты тоже со мной драться будешь, а? Если ты меня считаешь подонком, то так и скажи!
   - Тогда чего ты перья распускал?
   - А почему я просил тебя не говорить, кто я такой, ну?
   - Илка? - удивился Шурка. - Ты что, серьезно?
   - Пока не знаю. Но я не хочу, чтобы она на меня смотрела: "Ах, чей он сын!" Я хочу, чтобы она меня из-за меня самого полюбила, а не из-за моих предков. Слушай, пригласи ее завтра поехать с нами!
   - Вит не отпустит.
   - А ты вместе с Гитой.
   - Ты ему очень не понравился.
   - Я переменюсь. Я буду тих и скромен, как оконная шторка. Ну?
   - Ладно, попробую.
   Действительно, всю вторую половину дня Доди был молчалив и непробиваем. Впрочем, это далось ему без затруднений, поскольку вся компания его попросту игнорировала. Оба парня и все три девушки вели себя так, словно никакого Доди здесь не было. Они обращались только друг к другу и играли во что-то свое, им одним понятное.
   Сначала Доди это забавляло, но затем ему стало скучно.
   - Леди, - обратился он к Иле, - вы обещали мне показать свой альбом.
   - Хорошо, - сказала Ила. - Подожди, я сейчас принесу.
   Она встала и пошла в соседнее помещение.
   Доди пошел за ней. Он оказался в небольшой, но уютно обставленной комнате. Там стояли три кровати, трюмо, два столика и два шкафа: один был для одежды, другой, с прозрачными дверцами, заполняли игрушки, книги и прочие предметы бытия. В углу висел экран телеприемника. Когда Доди вошел, Ила как раз отодвигала верхнюю дверцу шкафа.
   - Это ты? - сказала она, обернувшись. - Зачем ты пошел за мной? Я бы принесла туда.
   - Там скучно, - сказал Доди. - Я хотел бы побыть один.
   - А одному тебе не будет скучно? - слегка удивилась Ила.
   - Нет, сам с собой я никогда не скучаю. Я всегда чем-нибудь занят.
   - Вот альбом, - протянула она ему толстую тетрадь в самодельном переплете. - Шурка сказал, ты хорошо рисуешь.
   - Немного умею.
   - Нарисуй мне что-нибудь.
   - Чем?
   - У нас все есть. Садись, где хочешь, я сейчас достану. Откуда ты так жутко дерешься?
   - Олесь научил.
   - И кто этот Олесь?
   - Мой старший брат.
   - Он хороший?
   - Очень. Он меня вырастил.
   - А отец твой кто?
   - Экспедитор. Он все время в разъездах. И мама тоже.
   - Что вы тут делаете? - возник на пороге Анто.
   - Не видишь - рисуем, - ответила Ила сердито.
   - Не вижу.
   - Оставь человека в покое. Он от вас ушел, так теперь вам надо ходить за ним?
   - Я пришел за тобой. Мы тебя ждем.
   - Я сейчас. Сыграйте один кон без меня.
   - Без тебя не интересно.
   - Анто, мы договорились. Он для меня такой же гость, как и ты. Закрой дверь с той стороны и не поднимай ажиотажа. Ты чего хочешь рисовать, Доди?
   - Пока не знаю.
   Но он знал, он собирался нарисовать ее портрет.
   Когда Ила ушла, он материализовал на столе пластинку для голографирования и вообразил внутри нее изображение. Это была не картина, это было просто нечто вроде объемного фото. Картину, точнее, картинку, еще предстояло создать, и Доди приступил. Из слов Илы он понял, что трогать его не будут по крайней мере до ужина. К тому же он сидел лицом к двери, так что любой, кто бы ни вошел в помещение, не успел бы понять, что за штучка стоит на столе.
   Он провозился с портретом часа три, пока его не позвали к вечерней трапезе. Уходя, он спрятал голограмму и прикрыл портрет. Рисовал он акварелью, и его творение должно было просохнуть, прежде чем на него будут положены последние штрихи. Вернувшись, Доди прошелся по портрету более насыщенными тонами, взял на самую тоненькую кисточку черной краски и, углубив тени, подчеркнул брови и ресницы. Теперь это было то, что надо. Колорит картины был выдержан в зеленых тонах, только губы и румянец на щеках каким-то непостижимым образом ухитрялись оставаться розовыми. Третьим пятном был красный камушек заколки, но его огонек Доди приглушил, сделав почти незаметным.
   Оставив альбом раскрытым на той странице, где был рисунок, Доди завернул голограмму в плотный непрозрачный пластик, запаял его и отнес пластинку в машину Шурки. Вернулся он снова не в гостиную, а в комнату Илы и ее сестер. Взяв ручку с красной тушью, он написал под портретом три буквы, расположив их столбиком, и вписал зеленым цветом нужные слова. Теперь его творение получило нужное завершение.
   Илисто дно у озер.
   Лишь поглядеть хорошо,
   А если ступишь - погиб.
   Доди еще раз прочел про себя акростих, затем включил телевизор и начал перебирать программы.
   - Па! Ма! Можно я поеду с Гитой? - сказала на следующий день Ила за завтраком.
   - А разве Гита куда-нибудь собирается? - удивилась Лелечка.
   - Конечно. Я поеду с Шуриком и Дожем.
   - Далеко?
   - Далеко, - ответил Шурка. - Возможно, с ночевкой.
   - Так, - сказал Вит, поднимаясь. - Пойдем поговорим, друг ты наш ситный.
   Шурка встал и покорно пошел за ним.
   - Ты что творишь? - спросил его Вит, когда они очутились в комнате за закрытой дверью. - Ты соображаешь, какого типа за собой таскаешь?
   - Доди хороший парень, - возразил Шурка.
   - Он натуральный охлесток. Как ты мог познакомить с ним Гиту да еще брать его с собой туда, где вы будете только втроем? Он же нахал и бандит, мало ли что ему взбредет в голову?
   - Ему ничего не взбредет. К тому же, с нами поедет еще Ила. Они с Гитой будут вдвоем.
   - Да, еще и Ила. Ты ввел в наш дом ненашего, познакомил чужака со всей нашей семьей. Ты принес в дом опасность!
   - Вит, откуда опасность? Ни у тебя, ни у ребят нет клейма на лбу, кто вы такие. Откуда он может заподозрить?
   Последнюю фразу Шурка сказал, конечно, неспроста.
   - Не знаю, откуда. Но твой дружок настоящий проныра. И я ни одному отцу не посоветовал бы отпускать с ним своих дочерей. Он донжуан, и разве ты не заметил, как он увивался вокруг Гиты?
   - Вит, у Гиты на факультете, где она каждый день проводит время, полно донжуанов, нахалов, проныр и охлестков. Если ты так испугался одного, как ты мог отпустить ее туда?
   - Это другое дело. Пока у нее есть ты, она не будет смотреть в другую сторону.
   - Правильно, Вит. Наши девушки смотрят только на того, кого любят. Даже когда он далеко, других они не видят. А я буду близко.
   - Ладно, - сказал Вит, подумав. - Езжайте. Только ты за него отвечаешь.
   - Мы с Илой глаз с него не спустим.
   - Поехали, - объявил он, возвратясь в столовую.
   - А куда направимся? - спросил Доди, забираясь в машину последним.
   - На Катрену, конечно, - сказал Шурка, признавая свое поражение.
   - На Катрену? - переспросила изумленно Гита. - Но ведь...
   Ракетка была уже в воздухе.
   - Я обещал показать ему проход. Девочки, Доди знает обо мне практически все. Но об этом лучше сейчас не говорить. Можно только хорошо подумать, что я и рекомендую сделать.
   Все замолчали. Наконец, Ила тихо произнесла:
   - А закон?
   - Все в пределах.
   - Конечно, - сказала Гита. - Все в пределах, кто в этом сомневается. Но я не понимаю (обратилась она к Доди), зачем ты побил моего брата?
   - И Анто, - добавила Ила сердито.
   Доди подумал.
   - За высокомерие, - объясни л он. - Они смотрели на меня так, будто я насекомое, вообразившее себя человеком. У нас в школе таких били.
   - Но ты тоже задал им жару! - сказала Ила, и в голосе ее четко прозвучала нотка восхищения.
   - Да, иногда это у меня получается, - согласился Доди скромно.
   Он понимал, что Шурка сделал крупный намек в его сторону, и торопился представить все в таком виде, чтобы не выглядеть излишне догадливым, или, тем более, ведающим больше, чем это ему полагалось.
   - А леди знают то место, куда мы держим путь? - спросил он с самым невинным видом.
   - Нет, конечно, - ответил Шурка, подхватив его мысль. - Откуда?
   Повышенный интерес, вспыхнувший было в глазах у Гиты, сразу пропал.
   - А у тебя есть младшие братья и сестры? - спросила Ила.
   - Есть. Три брата и три сестры.
   - А они тоже хорошо дерутся?
   - Нет. Они... - Доди чуть было не сказал "обычные ребята", но вовремя спохватился, вспомнив, как странно прозвучали бы эти слова в данной компании. - Они живут в другом месте.
   - А! - сказала Инна многозначительно.
   - Мой отец имеет другую семью.
   - А мама?
   - Она на Безымянной, с младшими.
   - С Эльмаром?
   Парни переглянулись.
   - Не понял, - сказал Доди.
   - Это же Эльмар открыл Безымянную, ты что, не знал?
   Болтая таким образом, они не заметили, как ракетка их свернула с прямого курса и начала заворачиваться.
   - Прилетели, - объявил Шурка.
   - Не вижу, - Доди сделал ищущий вид.
   - Это барьер, - сказал Шурка таким тоном, словно открывал великую истину, известную доселе лишь ему одному. - Проход под водой.
   - Очень приятно, - улыбнулась Гита. - Теперь можно разворачиваться - и по домам.
   - Гиточка, я тебя прекрасно понял, но не делай из меня обманщика. Если я сказал, что мы летим на Катрену, значит, я покажу не воздух, а нечто более вещественное.
   - А как? Надеюсь, ты не заставишь нас добираться до места вплавь? - фыркнула она.
   - Желающие могут попробовать, но лично я не собираюсь, - сказал Шурка, направляя ракетку вниз. - Эта красавица, что нас везет, - амфибия.
   Очутившись в глубинах морского царства, весь путь до острова компания проделала под водой. Ни Доди, ни Гита, ни тем более Ила не стали интересоваться, зачем это понадобилось. Шурка вел машину, а, значит, и выбор маршрута был его. Только когда дно, параллельно которому они шли, начало подниматься, они повернули наверх и вынеслись на поверхность.
   - Кинем якорь, - сказал Шурка, в момент выключая мотор.
   Дальше нестись и впрямь было некуда: остров, называемый Катреной, лежал перед нами в двадцати шагах.
   - Ты чего-то опасаешься? - спросил Доди.
   - Не знаю, но если место закрыто, здесь может быть все, что угодно.
   Он вынул из багажника цепь с тяжеленным куском металла на конце (Доди мог бы поклясться, что вчера вечером ее там не было), прикрепил один конец цепи к кольцу в полу кабинки и, открыв дверцу, выбросил конец за борт.
   - Неглубоко, - сказал он, потрогав цепь. - Можно выходить.
   В самом деле, берег был - вот он. Закатав брюки, Доди спрыгнул и сразу погрузился по пояс, доказав этим, что "неглубоко" понятие весьма относительное. Однако на сушу он выбрался без проблем, и девушки последовали за ним. Шурка был замыкающим.
   - Вот она, Катрена, - произнес он, усаживаясь на прибрежный песок.
   - Я хочу есть, - сказала Ила, забавно сморщив носик.
   - Нет проблем, - широко взмахнул руками Шурка. - Здесь за кустарником должен быть сад. Так что наверняка удастся поживиться.
   Он встал, отряхнулся и полез в кустарник. Остальные трое пошли за ним.
   - Здесь где-то была клубника, - рассказывал Шурка на ходу. - И смородина с крыжовником. Да вот они!
   Всей компанией они налегли на ягоды. Клубника уже отходила, а ягоды на кустах только начали зреть. Приходилось выбирать, но было вкусно, такого сорта Доди еще не пробовал.
   - Тс... - вдруг сказал Шурка. - Пригнитесь!
   Компания присела.
   - Смотри туда! - показал Шурка.
   Приглядевшись, Доди увидел: по тропинке вдоль сада шествовал человек. Человек находился довольно далеко, и был плохо виден из-за деревьев, но Доди показалось, будто он был вооружен.
   - Девочки, - сказал Шурка, когда человек совершенно скрылся из виду. - Слушать меня и не спорить. Вы сейчас шагом-шагом, и к ракетке. В случае чего - взлетать, и нас не ждать.
   - А вы? - спросила Ила.
   - Мы в разведку. Если через час мы не появимся - уходите за барьер и сидите там до вечера.
   - А потом?
   - Улетайте.
   - Но почему?
   - Потому что я однажды видел, как убивают. Гита, ты постарше. Ты должна понимать: надо предупредить наших, и это важнее всего. Если нас не заметят - мы к вам присоединимся. Шабаш.
   Подождав, когда девочки исчезнут из виду, Шурка сказал:
   - Я пойду первым. Ты проследи, чтобы никто сзади меня не появился. Если что - свистни. Когда я доберусь, вон до того куста, двигай ты. Ясно?
   - Ясно.
   - Если попадусь - действуй по обстановке.
   - Ты и впрямь думаешь, что это банда?
   - Мне не понравился тот человек. Ну, я пошел.
   - Ты видишь? - сказал он, когда они уже лежали под деревом, после которого начиналось открытое пространство.
   "Видишь" относилось к странному сооружению, стоявшему напротив них метрах в трехстах от сада.
   - Да. Это похоже на космический грузовоз класса "Т".
   - Шутишь?
   - Нет. Я все типы знаю. У нас есть справочник. Хорошо бы послушать, о чем они говорят.
   "Они" относилось к группе крошечных темных силуэтов возле сооружения.
   - Сейчас.
   Через пару мгновений в руке у Шурки был компактный приемник, передатчик к которому с достаточным количеством микрофонов расположенных в нужных точках пространства, уже были готовы к действию.
   - Послушаем, - он нажал на кнопку приема. - Что они бормочут? Помехи какие-то...
   - Тише, это хингр, - сказал Доди. - Ты прав, это действительно банда. Космические пираты, наверное.
   - А что они здесь делают?
   - Поломались и не могут взлететь.
   - Ты точно понял?
   - Точно. У них нет механика, и они не разбираются. Только стоят и ругаются. Будем еще смотреть?
   - Нет, хватит, поползли назад.
   - Девочки, - сказал Шурка, когда ракетка успешно вынырнула на поверхность уже за барьером. - Дайте слово, что никому не расскажете о пиратах, пока я не скажу: "Можно."
   - А ты? - сказала Ила.
   - А я немедленно лечу к отцу.
   - Даже нашим нельзя? - нахмурилась Гита.
   - Пока не знаю. Только шум вокруг этого поднимать очень опасно. Банда в ловушке, и никуда из нее не денется, если мы поступим разумненько. Гита - ты теперь моя жена, привыкай хранить гостайны, у нас дома их бывает много.
  

Доди в затруднении

  
   Вернувшись вместе с Шуркой в Открытый, Доди продолжал думать об Иле. Пираты его занимали куда меньше. Из своего небольшого, но богатого событиями жизненного опыта он вынес твердое убеждение, что бандиты - это точно такие же люди, как и все прочие, так что здесь обсасывать, по его мнению, было совершенно нечего. Конечно, если бы вдруг прилетели отец или мать, он бы с удовольствием обговорил с ними все нюансы происшествия, но отец должен был появиться еще нескоро, а Таиров с ним по поводу своих дел не советовался. Безопасность планеты - это была его, Таировская обязанность, и все банды Великого Космоса не могли поколебать Доди в этом убеждении.
   Другое дело - Ила, такую девушку упускать было нельзя. Какая она была милая и какая скромная! К тому же, она из их круга! Где он еще такую найдет? Притом, она сестра Шуркиной жены, значит, он сможет с ней видеться даже без всякого повода. Будет возможность и к ней присмотреться, и себя показать.
   Если она еще не занята. Или не окажется занятой к тому моменту, когда они увидятся вновь. А что? Очень даже просто! До начала занятий оставалось целых два месяца, и раньше этого срока Ила вряд ли появится в Открытом. Даже если Гита и захочет нанести пару визитов к Таировым, не стоит ожидать, чтобы она каждый раз прихватывала с собой младшую сестру.
   Ах, если бы он жил в Ключах! Если бы там хотя бы не было никого из таких, как он сам! Увы, были, и Анто являлся тому убедительным доказательством.
   Конечно, если бы кто спросил Доди, воспринимает ли он Анто своим соперником, он бы засмеялся. Дело было не в Анто, дело было в самом факте его существования. Где был один, там могли оказаться и другие. И если он опоздает, это будет просто катастрофа!
   Таким был ход рассуждений Доди, когда он, полный самых свежих впечатлений, ворвался в домик на дальнем конце Открытого.
   - Бабуся! - воскликнул он, обнимая старушку. - Я с такой девушкой познакомился! Просто чудо! Смотри!
   И он достал из-за пазухи сверток.
   - Убери! - сказала бабушка, отводя голограмму. - Видеть не хочу ваши картинки. Ты мне ее живую привези, чтобы я на нее въявь поглядела.
   - Бабуся! Когда я ее привезу, ты ее обязательно полюбишь, вот увидишь! Как ты себя чувствуешь?
   - Да ничего вроде, еще на ногах. Я для тебя творог приготовила. Ты его любишь, творожок-то. И яички тебе сварю.
   Она словно и не желала знать, что правнук ее в любой момент мог иметь и творожок, и сметанку, и все, что угодно. Ей нравилось заботиться о нем, она по-прежнему держала кур и каждое утро выводила на пастбище трех корз.
   Доди ей не препятствовал. Наоборот, он всячески подчеркивал свою зависимость от этой заботы и изображал, что не может без нее обойтись.
   - Я завтра снова улечу, дня на три, - сказал он. - Ты испеки мне в дорогу чего-нибудь.
   - Мучицы бы надо, - покачала головой старушка.
   - Будет. Как там у нас с кормами?
   - Пшена бы. Хохлатка уже беспокоится, вот-вот деток на прогулку поведет.
   - Привезу сегодня же. Огород поливала?
   - Тебя ждала, как ты велел.
   Старушка потупилась и скромно опустила глаза.
   - Так я тебе и поверил! Баб, ведь тяжело тебе это, пойми!
   - И совсем не тяжело! - обиделась старушка. - Ты вон какую технику устроил, там и делать-то нечего стало.
   - Пойду посмотрю.
   - Ты сначала поешь.
   - Хорошо, бабуся.
   Он поел, проверил, все ли есть в холодильнике, осмотрел шкафчик с продуктами и прошелся по хоздвору. Хозяйство у бабуси было хотя и небольшим, но хлопотным, и не будь Доди могучим, вряд ли бы он смог оставлять старушку надолго: корма для тех же кур ему надо было либо покупать, либо выращивать, а без соответствующей техники с выращиванием возникали трудности такого рода, что Доди практически все свое свободное время вынужден был бы проводить в усадьбе.
   Но с техникой у него проблем не было, по крайней мере неразрешимых, мелкий ремонт всяческих хозяйственных разностей также времени практически не отнимал, поэтому Доди и мог позволить себе такую роскошь, как многодневные отлучки. Земли на своей усадьбе он давным-давно привел в соответствующий порядок. Кому-то, может, это показалось бы пустяком, но Доди оно придавало чувство уверенности в себе и своих возможностях.
   Сегодня, сделав обход, Доди должен был всего лишь вернуться в дом, заменить пару разбитых тарелок, накрутить фарша для пирожков, наточить ножи и перемыть все кухонное оборудование после того, как бабушка закончит свое священнодействие. Ах да! Еще необходимо было слетать в Солнечный за мукой и пшеном, ну и еще за кое-какими продуктами, которые приходилось покупать. Солнечный находился на границе с Зеленой Зоной, и все продукты, выращенные там, лет пять как уже считались не содержащими нестабильных атомов.
   Утром Доди еще раз прошелся по двору, подправил кое-где забор, накачал воды в цистерну для следующего полива и полетел в Ключи. Поставив ракетку возле ворот домика Вита и Лелечки, он поднялся на крыльцо и позвонил.
   - Чего тебе? - спросил Вит, выходя на крыльцо.
   - Ила дома? - спросил Доди, покраснев.
   - Вот-вот, теперь Ила. В прошлый раз ты интересовался одной, теперь другой, завтра третью спросишь. Так, что ли? - голос Вита звучал преднамеренно грубо.
   - Прошу меня извинить, если я неправильно был понят, - сказал Доди кротко. - Гита - будущая жена моего друга, и я ничего плохого не имел в виду, да и она так не думала.
   - А сейчас имеешь? - усмехнулся хозяин дома, намеренно искажая смысл услышанного.
   - Нет, я просто хотел извиниться, - проговорил Доди, чувствуя, как уверенность покидает его параллельно с присутствием духа.
   - Вот и хорошо, извинился, - с ласковой издевкой согласился хозяин. - А теперь поворачивай, голубь сизокрылый, к своем у летсредству, и чтобы я тебя в окрестностях нашего дома не наблюдал. Кыш, я сказал.
   Доди послушно сошел с крыльца и направился к своей ракетке. Спорить было бесполезно, он уже понял. И, главное, он сам был виноват. Неприязнь Вита к нему была столь очевидной, что признайся он даже, кто такой, и то вряд ли бы это что-нибудь изменило.
   - Мама, - сказала Ила. - Что ты думаешь о том парне? Помнишь, Шурка привозил его сюда?
   - То есть о Ждане по имени Дож?
   - Да, о нем.
   - Интересный паренек. Жаль, что он не из наших!
   - А папе он не по вкусу. Он запретил ему у нас бывать.
   - Я знаю о том.
   - И ты с ним согласна?
   - Тебя это удивляет?
   - Я думала, я имею право сама выбирать себе друзей.
   Лелечка посмотрела на дочь и спросила:
   - Он тебе так сильно понравился?
   - А если да?
   - Тогда папа прав. Не следует тебе с ним видеться.
   - Почему?
   - Потому что он может разбить твое сердце.
   - А вдруг он меня полюбит?
   - Тогда еще хуже. Значит, ты разобьешь его сердце.
   - Я не понимаю, мама, - проговорила Ила слегка обиженно.
   - Ах, доченька, ты еще молода, и не знаешь, что любить можно только равного себе. Сейчас ты смотришь на парня и думаешь: "Как он остроумен, как он смел и красив." Но это потому, что ты смотришь на него снаружи, издалека. Если ты позволишь этому внешнему блеску тебя ослепить и сделаешь ошибку, то вскоре тебе придется раскаяться в своей опрометчивости. Либо твой поклонник окажется обманщиком, жаждущим легкой добычи, и тебя бросит, либо наоборот, ты обнаружишь в нем эгоизм, бездушие, жадность и прочие весьма неприятные черты. Тебе станет с ним тяжело. Внешнее великолепие его обесценится в твоих глазах, и ты захочешь с ним расстаться, а это, увы, может оказаться совсем непросто. Ведь обыкновенные люди тоже любят, хотя и по-своему, и ты можешь сделать ему очень больно.
   - Мама, ты не права! Мы не должны считать, будто все простые люди безжалостные эгоисты! Почему ты так уверена, что я его непременно разлюблю?
   - Потому что первое чувство обычно обманчиво. Очень часто это еще не любовь, а только ее жажда. Ты хочешь любить - тебе попадается объект, похожий на созданный тобой образ - вот ты уже и увлечена. Конечно, твой выбор не обязательно будет плохим, вовсе нет. Но однажды ты встретишь того, кто окажется настоящим, а не выдуманным - вот тогда ты и поймешь, что такое любовь.
   - Мама, откуда ты все это можешь знать, если вы с папой поженились, когда ни у тебя, ни у него вообще не было выбора?
   - Ах, какая же ты чудачка! Да мы с ним сделали наш выбор, когда еще и не ведали, что это такое. Конечно, это случайно получилось, что мы оказались вдвоем на острове, отрезанном от всего мира, но на остров-то мы помчались дружной парой! С вашим отцом мне всегда было лучше, чем с кем-либо другим - вот и все. Любовь пришла уже потом.
   - А когда ты поняла, что его любишь?
   - Когда мы оказались здесь, в Ключах. У меня уже была ты, а я сама была чуть постарше Гиты. И вот как сейчас помню, одна местная вертихвостка положила глаз на Вита. Что я тогда пережила - не могу даже выразить. Ведь как она его обхаживала! Ну просто ангел, казалось, а не девушка. Уж и добра-то, и заботлива, и красива!
   - Красивее тебя? - не поверила Ила. Ее мать ей казалась самой прекрасной женщиной планеты.
   - Гораздо красивее, просто загляденье. А какими глазами-то она смотрела на него - просто жуть! Так и подманивала, так и подманивала.
   - Но ведь ей же не удалось, правда? - проговорила Ила, замирая.
   - Плохо ты знаешь мужиков! - возразила Лелечка насмешливо.
   Насмешка эта относилась не к дочери, а к мужской половине человечества: слабаки они, мол, по части женского пола.
   - Разумеется, он не устоял. Он от нас не ушел, ты не думай, а только стал к той похаживать, и нервный стал - просто кошмар. Я делала вид, будто ни о чем не подозреваю, а сама уже жду со дня на день, когда же он скажет: "Извини, милая, я люблю другую."
   - А папа?
   - Больше, чем на три месяца его не хватило. Вот когда он ее бросил, я его и спросила обиняком: что, мол, он думает об этой, забыла как ее зовут, да это и неважно.
   - И что он ответил?
   - Фальшивая она, - говорит. - Все в ней напоказ, а своего ничего нет.
   - Вот здорово! - захлопала в ладоши Ила.
   - Да. Так что ты приглядывайся, девочка, и сравнивай: где ум, а где натасканность, где доброта, а где притворство, где отвага, а где наглость, где сила воли, а где упрямство.
   _______________________________________________________
  
   "И дернула же меня нелегкая побить этих двух идиотов," - думал Доди, ставя ракетку на парковку в районе центральной площади Ключей.
   Раскаиваться, впрочем, было поздно. Надо было переменить первоначальный план и, между прочим, Доди уже склонялся к тому, что продолжать сохранять инкогнито было смешно и глупо. Тем более когда в Ключах, где располагалась базовая мастерская могучих, имелась его фотокарточка, пусть даже и пятилетней давности. Так что кое-кто мог догадаться, кто он такой после первого же приступа любознательности.
   "Должны же быть у нее подруги," - подумал он и сам над собой засмеялся. Подруги, конечно, у Илы были, но наверняка все они были из могучих, и проникнуть в их компанию надеяться было нечего. Оставался кинотеатр - место, доступное всем. К тому же, это был какой-никакой способ убить время.
   Сидя в скверике напротив кинотеатра, Доди изобретал самые различные способы проникнуть в дом, где жил объект его устремлений.
   Самым простым было обратиться еще раз к Шурке, чтобы тот представил его Виту и Лелечке как положено.
   Номер два был поэкзотичнее. Можно было бы снова позвонить в дверь и, вызвав кого-либо из домашних, предложить сыграть в розовые шарики.
   Третий способ был самый длинный: обратиться в мастерскую и таким образом просто войти в круг.
   Увы, любой их этих трех способов обозначал, что Додьке придется признать свое поражение.
   "Неужели без могущества я ничего не стою?" - думал он с досадой.
   Самолюбие его было задето.
  

Ила борется с собой

  
   Доди трижды сходил в кино, обошел все забегаловки вокруг центральной площади и порядком приустал. Сев снова на лавочку возле кинотеатра, он принялся совмещать приятное с полезным, то есть продолжал ждать, думать и отдыхать.
   Вечерело. Мимо прогуливались пары и другие количества праздной молодежи, точно так же как и людей иных разнообразных возрастов. Группа из пяти парней привлекла Додькино внимание. Чем они отличались, он не успел понять, потому что все пятеро направились в его сторону и вдруг очутились прямехонько перед его носом.
   Доди приподнял голову и автоматически глянул назад: за его спиной стояли еще трое.
   "Неужели бить собираются? - подумал он удивленно. - Ну и народец здесь, однако!"
   Будь впереди открытое пространство, самым разумным было бы встать и постараться немедленно уйти. Но в данной ситуации это исключалось. Доди провел правой рукой по волосам и с удовлетворением ощутил в кармане успокоительную тяжесть вольфрамовой цепки. Оставалось только эту цепку зажать в кулак и элегантно вынуть, что он и сделал.
   Между тем один из парней уселся слева от него, а другой, делая вид, будто жаждет сесть, проговорил хрипловатым голосом:
   - Подвинься.
   - Всегда рад, - ответил Доди самым доброжелательным тоном, какой существует в природе. И действительно, сумел сократиться на тот сантиметр, которого требовало приличие.
   - Не толкайся, - сказал тот, который успел сесть.
   - Насколько я понимаю, я здесь лишний? - произнес Доди, улыбнувшись. - Не возражаю. Особенно, если бы вот этот джентльмен прямо передо мной слегка переместился на полкорпуса, так я даже без затруднений.
   - А если я не перемещусь? - спросил тот голосом Анто.
   В голосе прозвучала угроза.
   "Дела! - сообразил Доди. - Мстительные, однако, ребятки... И девчонки, наверное, рядом."
   - Вот как, значит, как в вашем городе встречают гостей, - сказал он чуть насмешливо. - Семеро на одного!
   - Незваных - так, - проговорил парень справа голосом брата Гиты.
   "Интересно, остальные - тоже из Круга? - подумал Доди. - Побить их, или не стоит?"
   Он вдруг неожиданно для себя засмеялся.
   - Чего гогочешь? - спросил Анто.
   - Извините, ребята, вырвалось. Я просто представил себе, как мы выглядим со стороны.
   - А как? - спросил парень слева.
   - А вы подумайте. У нас в Открытом если кто хочет с кем подраться, он по крайней мере позволяет своему противнику встать и приглашает пройтись туда, где минимум свидетелей. Конечно, еще лучше, когда бой один на один, но этого, очевидно, здешнее общество постигнуть еще не успело.
   - Значит, насчет драки ты не против? - спросил сосед слева.
   - Почему бы и нет, если драка будет честной?
   - А если нет?
   - А разве предполагается выбор?
   - Ну, выбор всегда есть, - туманно сказал парень за спиной.
   - Если бы у меня был выбор, - сказал Доди, - я бы предпочел не драться с вами вообще.
   - Почему же? - засмеялся парень слева. - Трусишь?
   - Вовсе нет Просто неинтересно драться с теми, кто этого не хочет.
   - Мы хотим, - мрачно проговорил Анто.
   - Драка и избиение - разные вещи. Конечно, я стал бы отбиваться, но ведь вас все-таки семь.
   - Восемь, - подсказал парень сзади.
   - Вот видите. К тому же, я сижу.
   - Мы слышали, ты хорошо дерешься, - сказал уже совсем миролюбиво парень сзади.
   - А что, за это у вас убивают?
   - Нет, но мы решили, что ты с нами справишься.
   - Вообще-то это считается невозможным.
   - Но ты хоть попробуй.
   - Даже пробовать не стану. Если вам охота начинать эту волынку - валяйте.
   Доди мог бы, конечно, освободиться, то есть встать со скамейки и вырваться из кольца обступивших его парней. Мало того, будь возле другая компания, он бы именно так и сделал. Но, зная законы могучих, он не сомневался, что никто из них не рискнет выставить себя на осуждение других, начав драку при подобных условиях. Кулак в их глазах был ничто, интеллект - все. Моральное право было на стороне Доди, и переступить через него не мог даже Анто.
   - Ты молодец, - сказал парень слева, вставая. - Пошли, ребята.
   Доди проводил их взглядом и вздохнул: ни Илы, и никого из ее сестер не было видно. Конечно, они могли стоять где-нибудь поблизости и подслушивать, но очень даже просто могли и не стоять.
   Естественно, девочки стояли. Притаившись за углом, они наблюдали всю сцену, на что она, кстати, и была рассчитана при подготовке.
   - Ну что? - спросила Гита, когда компания поравнялась с ними. - Преподал он вам урок?
   - Он - блеск! - сказал парень, который только что сидел слева от Доди. - Жаль, что он не из наших!
   - Правда, он прелесть? - проговорила Ила дома, укладываясь спать.
   - Смотри не влюбись, - ответила Гита, закрывая глаза.
   "Нет, - думала Ила, поливая утром огород. - Мама ошибается. Он не обманщик."
   Она дошла до последней грядки и замерла: перед ней стоял тот, о ком она только что думала. Сердце у Илы заколотилось, и ноги ослабели.
   - Зачем ты пришел? - спросила она испуганно.
   - Пригласить тебя в кино, - сказал Доди, улыбаясь.
   - Папа не отпустит.
   - А ты не говори, что со мной.
   - Мои знают, что ты в городе.
   - А, может, я улетел?
   - Но ты здесь.
   - Из-за тебя.
   Ила опустила ресницы и проговорила:
   - Нам не следует встречаться.
   - Почему? - удивился Доди.
   - Мои тебя не одобряют.
   - Но ведь я не их приглашаю в кино.
   - Папа говорит, ты плохой человек.
   - Он меня не знает.
   - Я тоже не знаю.
   - А ты узнай. Тогда и скажешь, плохой я или хороший.
   Ила взглянула на него испуганно и сказала:
   - Я не могу пойти с тобой в кино.
   - А ты не со мной. Ты приходи с кем-нибудь из своих. Сегодня в 7 часов.
   - И ты будешь сидеть в одном конце зала, а я в другом.
   - Это неважно. Мы будем смотреть один и тот же фильм. Будем вместе смеяться и плакать.
   - Ила! - разнесся по усадьбе голос Лелечки.
   - Иду! - крикнула в ответ девушка и обернулась.
   Парень уже исчез, словно его и не было.
   Целый день Ила металась сама не своя. Сладостный трепет пробегал по ее жилам. Ее то охватывало огнем, то она вдруг начинала зябнуть.
   - Что с тобой? - наконец поинтересовалась Гита.
   Они стояли за домом на косогоре, с которого открывался чудный вид на окрестные луга и рощу.
   - Гита, - сказала Ила, срывая ромашку. - Откуда ты знаешь, что любишь своего Шурку?
   - А разве он тебе не нравится? - удивилась Гита.
   - Нравится. Он интересный. Но он же старый!
   - Старый? - замерла Гита в изумлении. - Шурка - старый?
   - Конечно. Он тебя старше на целых шесть лет!
   - Много ты в этом понимаешь! - фыркнула Гита. - Еще скажи, что он старик!
   - Я так не говорила, - возразила Ила, обрывая лепестки несчастной ромашки. - А за что ты его любишь? Чем он лучше других?
   - Не знаю. Я просто чувствую.
   - Тогда расскажи, что ты чувствуешь.
   - Но это нельзя рассказать. Мне кажется, что если с ним что-нибудь случится - помнишь, на острове? - я бы тоже не смогла существовать.
   - Но ты же его послушалась.
   - Конечно. Потому что он вернулся. Ведь для того, чтобы предупредить наших, хватило бы и одного человека... Почему ты смеешься?
   Ила, действительно, повалилась на траву и звонко рассмеялась.
   - Потому что в машине был телефон. Они хотели отправить нас домой, да, сестричка?
   - Долго же ты соображала! - засмеялась и Гита.
   Вечером Иле удалось уговорить Вита с Лелечкой отпустить младших с ней в кино. Дожа она увидела сразу же, как вошла в фойе. Он не подошел к ней и лишь несколько раз глянул в ее сторону, спокойно и приветливо, но не больше. В смотровой зал он зашел после нее и сел также не рядом, а через несколько рядов позади и наискось от Илы, так что, слегка повернув голову, она всегда могла видеть его лицо, обращенное к ней. Он любовался ей, и это было необычно, так приятно, так сладостно, что содержание киноленты, которую смотрела Ила, пронеслось мимо ее сознания. Точно так же, как и дорога домой.
   - Ну, как кино? - спросила Лелечка, едва дети переступили порог.
   Младшие принялись взахлеб пересказывать самые яркие эпизоды картины, но Лелечка лишь внимательно смотрела на свою среднюю дочь. И под ее пристальным взором Ила в очередной раз за сегодняшний день почувствовала, как загорается ее лицо.
   - Там был еще кто-нибудь из наших знакомых? - спросил Вит.
   - Нет, - сказала сестренка.
   - Как же, а Шуркин друг? - возразил один из братьев.
   - Он не в счет, и он с нами даже не поздоровался, вот!
   Ила закрыла лицо руками и выбежала из гостиной.
   Утром она снова пошла поливать огород. Предчувствие ее не обмануло: Доди, конечно же, был тут как тут.
   - Приходи к роще, - сказал он.
   - Не могу, я занята, - прошептала Ила.
   - Когда сможешь. Я буду ждать. Я покажу тебе кое-что интересное.
   Послушная, словно сомнамбула, она медленно кивнула. Парень нырнул за малинник и исчез. После обеда, не сказав никому ни слова, Ила полетела к роще. Не успела она дойти до первого дерева, как парень был уже тут как тут.
   - Я тебя ждал, - сказал он.
   И они пошли по роще. Они просто шли, а внутри у Илы все пело, и ей хотелось, чтобы тропинка, по которой они шли, была бесконечной.
   - Этот экипаж сегодня для нас, - сказал Доди, выходя на поляну, где под развесистым кленом стояла маленькая двухместная ракетка.
   И Ила послушно села, совершенно не соображая, что делает, по общечеловеческим меркам, глупость. Только в воздухе она очнулась.
   - Куда мы летим? - проговорила она растерянно.
   - Это называется "похищение сабинянки", - засмеялся парень. - Моя бабушка очень хотела на тебя посмотреть. Я обещал ей тебя привезти.
   - Зачем? - тревожно поинтересовалась Ила.
   - Чтобы показать ей девушку, которая станет моей женой.
   Ила помертвела. Только тут до нее дошло, что парень принимает всю историю всерьез. Что он и впрямь решил, будто нет ничего на свете проще, чем взять и на ней жениться. Но больше всего Илу испугала ее собственная уступчивость. Этот парень, которого она и знает всего ничего, лишь поманил ее пальцем, и она послушно за ним побежала, и позволила заманить себя в эту ракетку. Он словно заимел над ней какую-то мистическую необоримую власть, и уже норовил этой властью воспользоваться.
   - Немедленно назад! Слышишь? - прошептала она.
   Парень глянул на нее удивленно, но послушно повернул машину.
   - Ты чего? - спросил он все с тем же удивлением, когда они очутились на знакомой поляне. - До Открытого всего час полета, мы бы успели вернуться до того, как тебя хватятся.
   "Ты разобьешь его сердце," - вспомнила Ила слова матери.
   - Ты фальшивый! - воскликнула она. - Ты любишь наслаждаться своей силой и властью!
   - Разве я прикоснулся к тебе хоть пальцем? - все так же удивленно произнес парень. - Я не затаскивал тебя в машину!
   "Тебе придется раскаяться," - опять вспомнились материнские слова.
   - Ты обманщик, - в отчаянии сказала Ила. - Ты двуличный и вообще чужой!
   - Так, - проговорил парень, мрачнея. - Мне наплевать, что думают обо мне твои родные, но если я не нравлюсь тебе лично - это совсем другое дело. Какой я есть, такой есть, и другим уже не стану. Значит, я тебе не понравился?
   Вопреки истине, Ила отрицательно покачала головой.
   - Тогда о чем разговор? Не надо было со мной идти в таком случае.
   Голос парня прозвучал грустно и недоуменно.
   - Я не знала, что ты воспримешь все всерьез, - сказала Ила, изображая спокойствие, хотя сердце у нее разрывалось от горя.
   - А, вот оно что! Ты уже сделала свой выбор, и я оказался третий лишний! Хорошо, не буду мешать. Надеюсь, мы останемся друзьями. Если хочешь, можешь считать меня своим братом. Договорились?
   Ила медленно кивнула.
   - В общем, если потребуется какая помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. И за Анто не беспокойся. Я больше с ним драться не буду. Идем, я тебя провожу.
   - Не надо, я сама, - проговорила Ила, опуская глаза.
   Она развернулась и пошла прочь от поляны, прочь от непонятного притяжения, которое исходило от этого непостижимо самоуверенного парня. Слезы катились из ее глаз. Он сказал, что она может считать его своим братом. Абсурд! Никогда теперь, наверное, она его больше не увидит, потому что, конечно же, позвать его на помощь при ее способностях будет просто невозможно. Но даже если она и сделает это, никогда уже не взглянет он на нее тем странным, непонятным взглядом, от которого Илу охватывало сладостное волнение. О, она заранее знает! Он будет смотреть на нее спокойно и бесстрастно, она превратится для него в бесполое, безликое существо, которое он, конечно же, станет уважать, но которое уже не будет больше для него желанным.
   - Ой! - вдруг вырвалось у нее.
   Занятая своей печалью, она споткнулась и растянулась прямо поперек тропинки. Вставать ей не захотелось. Она села и, обхватив колено руками, снова погрузилась в свои страдания.
   Шорох шагов за спиной заставил ее поднять заплаканное лицо.
   - Тебе больно? - участливо спросил Доди, неожиданно быстро очутившись рядом. - Какая нога? Эта?
   Он присел, схватил ее лодыжку и ловко прощупал суставы.
   - Вывиха нет, - сделал он вывод. - Попробуй встать.
   Ила встала и покачнулась. Нога у нее почти не болела, просто вдруг закружилась голова, и она машинально оперлась на подставленную парнем руку.
   - В общем, так, - сказал он строго. - Я тебя понесу, и никаких фокусов.
   Не успела Ила сообразить, что происходит, как он уже держал ее на руках.
   - Я сама! - сделала она слабую попытку вырваться.
   - Ничего подобного! Я тебя сюда завел, я и должен доставить назад. Если тебе это не неприятно, обхвати мою шею руками, так мне будет легче тебя транспортировать.
   Все это он говорил именно так, как и предполагала Ила: ровно, безразлично, словно речь шла о транспортировке безликой вещи, а не девушки, на которую он совсем недавно смотрел глазами, полными огня и нежности. Ила почувствовала себя такой несчастной, что и сказать нельзя. Она послушно обвила его шею и больше не сопротивлялась.
   "Какая я невезучая! - думала она. - И почему я обязана отталкивать парня, который мне нравится, только потому, что я должна буду его непременно разлюбить?"
   Слезы больше не капали у нее из глаз. Несмотря на горе, заполнявшее все ее существо, ей было приятно. Это раздвоение чувств и пугало Илу, и одновременно влекло.
   "Он хороший, - подумала она вдруг. - И я рискую только собой. Если я ошибусь, пусть приходит расплата."
   На опушке рощи она выскользнула из его рук и сказала, опустив глаза:
   - Я ужасная лгунья. И никакого выбора я еще не сделала.
   Она взмахнула ресницами и впервые в упор взглянула на Доди.
  

В ловушке

  
   Целую неделю каждое утро ребята искали свой звездолет. Днем они прятались, отсиживаясь в прибрежных кустах. После определенного времени они не решались бродить открыто, опасаясь попасться бандитам в лапы. И неделю ту можно было бы назвать неделей ужасов. Ведь что такое семь суток почти без сна? А спать для Шамрока с Рози в первые дни было почти невозможно. По крайней мере, спать спокойно.
   Остров Невидимки, как дети окрестили его, обернулся не островом приятных чудес, а островом неожиданностей всякого рода, часто коварных и смертельно опасных. Стоило детям или хотя бы одному из них сомкнуть глаза, как вокруг них начинало твориться нечто невообразимое. И хорошо еще, что им удалось вовремя это заметить. Можно сказать, им вообще повезло: засни они оба одновременно - погибли бы в первую же ночь.
   А только в ту самую их первую ночь пребывания на острове они до рассвета бродили по воде с фонарем в руках.
   - Все, я не могу, - сказала, наконец, Рози. - Я просто падаю. Дай передохнуть.
   - Иди, - сказал Шамрок. - А я продолжу поиски.
   Он действительно походил еще некоторое время, напряженно вглядываться в дно, пока у него от мерцания света и теней на волнах не зарябило в глазах. Тогда он бросил поиски и вышел на берег. Вот тут-то ему все и открылось. Место, где спала Рози, было просто усыпано разными предметами, которые появлялись неизвестно откуда. Буквально из воздуха возникали и шлепались на камни диковинные цветы, кухонные плиты и чайники. Потом приползла змея, которую Шамроку удалось убить, а в довершение всего на них с Рози обрушился поток, едва не снесший их в море.
   - Что это? - вскочила Рози испуганно.
   - Я тоже хотел бы знать, - сказал Шамрок угрюмо. - Хотел бы я понять, откуда все это берется.
   - Я думала, оно мне снится, - проговорила Рози, подумав. - А теперь вижу - взаправду.
   - Так тебе это снилось? - вопрос прозвучал донельзя глупо, но это было все, что в данный момент смог произнести Шамрок.
   - Да.
   Это было катастрофой. По крайней мере так показалось в тот момент Шамроку.
   - Дура! Не можешь спать без снов - не спи вообще!
   - Я не виновата. Я не хотела.
   И Рози заплакала.
   - Я не знала, что он и во сне за нами следит, - проговорила она сквозь слезы. - Я постараюсь больше не спать, пока мы отсюда не улетим.
   - Пошли тогда искать наш корабль.
   - Пошли.
   Они зашли в воду, хотя глаза их, утомленные ночным бдением, мало чего были в состоянии разглядеть под придонной галькой. И в этот раз первым сдал Шамрок.
   - Я просто падаю, - сказал он. - Пошли на берег.
   Добравшись до матраса, на котором до этого спала Рози, он растянулся на нем и зевнул.
   - Знаешь что? Я, пожалуй, посплю, а ты меня покарауль.
   С этими словами глаза его закрылись, и он отключился. Рози сидела и добросовестно смотрела вокруг. Ничего не появлялось. Наконец, когда она уже успокоилась, что-то замельтешило в глубине моря.
   - А! - завопила она.
   - Что такое? - вскочил Шамрок.
   - Смотри!
   На берег выползал огромный змей. Шамрок "попросил" портативный огнемет и через минуту на месте змея был лишь клубок обгорелого бесформенного мяса.
   - На, - вручил он Рози огнемет и снова заснул.
   К ее облегчению, змеи были единственным его сновидением в то утро, зато являлось их к нему штук по столько, что Рози скоро просто уже тошнило от пресмыкающихся. После уничтожения двух первых она их уже не боялась, но выдержать пять часов непрерывного напряжения - это была не шутка. Когда Шамрок, наконец, очнулся и они снова отправились искать звездолет, Рози уже не способна была куда-либо смотреть, кроме как себе под ноги, да и то исключительно для того, чтобы не упасть.
   - Все, - сказал Шамрок, когда солнце начало припекать в полную силу, - пошли прятаться. Не хватало еще, чтобы нас увидели.
   - Кто увидел? - пробормотала Рози, зевая на ходу.
   - Пираты.
   - А... - протянула она равнодушно. Пираты Рози больше не волновали, ей хотелось спать, и больше ничего. С огромным трудом она добралась вслед за братом до кустарника, и чуть ли не мешком свалилась там, где он произнес: "Здесь."
   В тот день ей не снилось ничего, то есть до самого вечера не снилось. А вот вечером кусты зашевелились и целый отряд маленьких человечков с ружьями наперевес замаршировал среди стволов. Конечно же, Шамрок полоснул по ним из своего огнемета, и полыхнул куст - пришлось срочно "просить" воды.
   - Они хотели меня убить! - вскинулась Рози, дрожа.
   - Кто? Солдаты?
   - Да! Они были?
   - А как же! Смотри сама.
   И Шамрок показал на обугленные трупы.
   - Я боюсь, - заплакала Рози. - Что теперь с нами будет?
   - Пошли искать звездолет.
   - Пошли.
   Так прошли следующие сутки, и еще, и еще. На четвертый день ребята уже приспособились немного. Спали они по очереди, и по прежнему необходимость сомкнуть глаза и отключиться внушала им ужас. Как они не пытались, но контролировать свое воображение в бессознательном состоянии у них не получалось, точно также, как и предвидеть очередной сюрприз коварного "Невидимки". Единственным реальным вариантом по-прежнему оставалось уничтожение всего и всех, кто появлялся в поле зрения бодрствующего, когда рядом с ним находился спящий.
   - А если появится мама? - испуганно спросила Рози услышав от Шамрока такое указание в первый раз.
   - Мама не может появиться, ты же знаешь. Появится привидение, а это не одно и то же. Кроме нас и пиратов на острове никого нет , заруби себе это на носу. Мы убиваем сны, и больше ничего. Поэтому стреляй, не рассуждая.
   И они стреляли. Кого только и чего только им не довелось уничтожать! Это было не только страшно, но, главное, донельзя противно. Так противно, что Рози даже перестала ссориться с братом. Она вообще стала такая смирная и послушная, что это его стало даже пугать.
   - Что ты делаешь? - спросил он однажды, проснувшись.
   В руках у Рози был абажур из металлической сетки.
   - Колпак для сна, - объяснила она. - А ну примерь.
   Она нахлобучила ему на голову сетку и спросила:
   - Ну как?
   - Что "ну как"?
   - Не беспокоит?
   - А для чего она?
   - А ты попробуй в ней что-нибудь попросить у невидимки.
   Шамрок попробовал. Ничего не появилось.
   - Не получается, - сказал он.
   - А теперь сними и попробуй заново.
   Шамрок снял. Теперь фокус удался без осложнений: комплект зарядов для портативного огнемета лег у его ног мгновенно. Удивлению Шамрока не было предела.
   - То-то же! А то: "кухня, кирха, киндерята", - передразнила его Рози.
   Ее острый язычок снова заработал, и это обрадовало Шамрока: если Рози вновь стала сама собой, значит, действительно, будет все в порядке.
   - Как ты догадалась? - спросил он.
   - Не знаю. Я почему-то подумала про магнетизм и про экраны, которые отгораживают. Я сначала попросила шлем целиком из железа, но он очень тяжелый, и через него не видно.
   - Этот лучше. А лицо нельзя было оставлять открытым?
   - Не знаю. Я побоялась. И все равно ведь для спанья.
   Шамрок подумал.
   - Нет, - сказал он. - Днем тоже надо его носить. Мало ли чего нам с тобой покажется. И надо, чтобы он застегивался. Чтобы случайно не слетел.
   Испытали шлем с открытым лицом. "Работал" не хуже.
   - Ура! - крикнула Рози и закружилась в восторге. - Интересно, а как я в нем выгляжу? Ну-ка зеркало, явись! Не явилось...
   - Да ты забыла снять шлем, - засмеялся Шамрок.
   - Смейся сколько хочешь, Трилистничек Лисканский, мне не жалко, - вскинула курносый нос изобретательница защитного приспособления. - Придумал бы лучше, как быстро расстегнуть эту штуковину под подбородком!
   На следующее утро Шамрок сказал:
   - Я больше не прячусь. В конце-концов, чего мы боимся? Давай искать днем, нечего бездельничать.
   - А если пираты придут?
   - Не придут.
   И целых три дня они бродили по мелководью совершенно открыто, перебрасывая с места на место камни и лишь несколько раз выходя на берег, чтобы передохнуть и поесть.
   На третий день Рози сказала:
   - Все. Я больше не могу. Мне надоело.
   - А чего ты предлагаешь? - спросил Шамрок раздраженно.
   Бесплодное гуляние по камням и ему уже было в печенках.
   - Я? Ничего, - вскинула курносый нос Рози. - Но уж лучше сразу утопиться, чем медленно вялиться на солнце, как рыбка над костром... Ай! Нас сейчас увидят!
   Она вскочила, и Шамрок за ней - по дорожке, ведущей от центра острова, двигался один из бандитов. Дети спрятались за куст.
   - Стой! - сказал вдруг Шамрок. - Я придумал кое-что. Смотри!
   - На что смотреть? - поинтересовалась Рози.
   Смотреть в самом деле было некуда. Потому что вокруг ребятишек стало так темно, словно на них внезапно обрушилась самая темная из всех темных ночей. Абсолютная мгла, если таковая бывает в природе, обволакивала Рози с Шамроком.
   - Что случилось? - прошептала Рози.
   - Я окружил нас скалой, - также шепотом ответил Шамрок.
   - А как мы отсюда выберемся?
   - Потом придумаем. Молчи, а то услышат.
   - Я ничего не вижу.
   Зажегся тусклый фонарь, и при его свете Рози увидела, что они находятся в комнатке размером примерно два на два метра с низким потолком и полом из гальки.
   - Какой толщины твои стены? - деловито поинтересовалась она.
   - Около метра, - неуверенно проговорил Шамрок.
   - Боже, до чего мальчишки тупы! Не мог сделать комнату пошире! Мы бы тут и жить могли, а теперь придется бросать... Ой, мне кажется, здесь несколько душновато!
   - Придется потерпеть.
   - И сколько именно?
   - До вечера.
   - До вечера мы здесь уже задохнемся. Сообрази что-нибудь сейчас.
   - Сейчас нельзя. Услышат. Что ты собираешься делать? - спросил он сестру еще через пять минут, увидев, что та сидит на корточках и перебрасывает с места на место гальку.
   - Копаю лаз наружу.
   - Далеко ведь.
   - Ну и что? Это лучше, чем сидеть и задыхаться.
   Часа два они по очереди вытаскивали из-под стены гальку, пока луч света не осветил дно выкопанной ими траншейки.
   - Уф! - сказала Рози. - Теперь можно и подождать.
   - Разве мы не будем вылезать? - удивился Шамрок.
   - Еще чего! Чтобы нас схватили! Нет, я лично собираюсь сидеть здесь до ночи.
   - А ночью полезешь под кустик?
   - На ночь ты придумаешь что-нибудь получше этой душегубки.
   - Сама придумывай, если тебе здесь плохо!
   - И придумаю, не бойся!
   А после небольшого отдыха, последовавшего за обедом, Шамрок проговорил в раздумьи:
   - Не собираешься ли ты обосновываться здесь надолго?
   - Нам придется обосновываться надолго, - сказала Рози печально. - Не можем же мы все время спать в кустах? Ну а если уж устраивать себе квартиру, то лучше придумать ее с комфортом.
   - Как дома, да?
   - Как дома не получится из-за пиратов. Нам придется жить в домике без окон и дверей. Ты сделаешь еще одну пустую скалу, и мы там поселимся.
   - А как же входить и выходить?
   - Дурик, через лаз, конечно. Дом-то будет как бы скалой, а сбоку - вот такая щель вдоль стены, чтобы подлезать, а потом всторону и вверх.
   - Ага, и в дождь тоже будем ползать на брюхе! Ты просто молодец, цветочек ты наш чистенький, сразу видно - воду любишь.
   - Придумай получше!
   - Нашла премудрость! Дверь на пружине - и все. Нажимай на рычаг - она отъедет и пропустит тебя.
   - Ага, всех пропустит. И пиратов.
   - Ну ты и тупица! Зачем дверь прямоугольной делать? Сделаем дверь как кусок твоей скалы. И засов внутри вмонтируем.
   - А вентиляцию?
   - Сделаем и вентиляцию, не волнуйся.
   К вечеру проект дома-скалы был вчерне готов. "Вчерне", потому что они успели разработать только вид снаружи, размеры и продумать вход. Но переселение состоялось, и ночь они провели уже в новом жилище.
   А утром, выйдя наружу, Рози вдруг проговорила задумчиво:
   - Мне кажется, мы никогда не разыщем наш звездолет.
   - Не каркай, ворона, - огрызнулся Шамрок. - Он уже сам дошел до точки и почти потерял надежду разыскать машину, но стоило Рози заикнуться на эту тему, как он вышел из себя.
   - Прими взаимно, аист тупоголовый. Если бы не твоя тупость, мы бы уже давно были дома, а не ползали по дну, как две улитки.
   - Убирайся! - крикнул Шамрок, замахиваясь на нее камнем, только что поднятым им со дна. - Уйди, а то зашибу!
   - Ну и пожалуйста, - гордо вздернула носик Рози, поворачивая к берегу. - Оставайся один, мистер-убийстер, а я пошла.
   Она демонстративно зашлепала по воде, стараясь поднять как можно больше брызг, а, выбравшись на сушу, зашагала вдоль пляжа.
   - Шуруй, шуруй, улиточка ты наша! - насмешливо бросил ей вдогонку Шамрок. - Жду тебя в гости на следующий годок!
   Рози даже не оглянулась. Она шла и шла, пока не устала. Устав, она села и призадумалась. Утро было уже в разгаре, хотя до опасного момента, когда надо было прятаться, оставалась еще уйма времени. Возвращаться к их скале было, однако, поздно - слишком далеко Рози забрела. Подумав, она решила, что это было бы к тому же донельзя глупо: Шамрока следовало проучить.
   "Я пройду вокруг острова и вернусь с другой стороны," - решила она.
   С этой интересной мыслью Рози встала и продолжила путь. Галечник давно сменился крупными плоскими камнями, затем пошел песок, а она все шла и шла. Вдруг - что это? В крошечной бухточке, словно вырезанной назло утомленным ногам Рози в ровной кромке побережья, стояло нечто вроде баржи, какими она видела их в книгах. Судно слегка покачивалось на волнах, и почему-то Рози поняла, что там никого нет.
   Поколебавшись, она обошла вокруг бухточки, но никаких признаков жизни не заметила. В двух местах от бортов "баржи" уходили вниз тонкие ровные цепи, и еще висела веревочная лестница, доходившая ступеньками до самой воды. Рози подплыла к лестнице и взобралась на палубу.
   На палубе была небольшая каюта с рулем и пультом управления и нечто вроде будки, внутри которой начиналась железная лесенка с перилами. Стараясь не шуметь, Рози спустилась вниз и оглядела помещение. Там было просторно, стояло девять кроватей, стол и стулья. Вся мебель была привинчена к полу. Люди, действительно, отсутствовали.
   Рози поднялась наверх и вошла в каюту с компасом. Ей очень захотелось запустить двигатель и заставить суденышко двигаться. Утереть нос этому задаваке Шамроку всегда было ее заветным желанием. Он бы тогда не говорил, что она разбирается в технике, как лисий хвост в пирожных. Но увы! В технике Рози действительно не разбиралась. От намерения явиться триумфатором приходилось отказываться. Но находка была что надо, и Рози не собиралась упускать шанс выжать из нее все, что можно.
   - Врешь! - сказал Шамрок, услышав про судно. - Ты сама его, наверное, придумала.
   - Пойдем, увидишь.
   - Оно, наверное, не работает.
   - А, может, работает!
   - Надо было проверить.
   - Охота было руки марать!
   - Там все поломано.
   - Сам ты вовсе поломанный.
   Нетерпение Шамрока было столь велико, что он рискнул немедленно отправиться в путь, невзирая на близость опасного часа. Но находка того стоила. Если мотор у судна работает, можно будет покинуть остров и отправиться на поиски людей. Что Шамрок и сообщил своей зарвавшейся сестрице соответствующим тоном.
   - Мы сможем уплыть, да? - воскликнула Рози, сразу позабывши о своем намерении показать Шамроку, какой он деспот и зануда.
   - Да, только поменьше трещи, - отвечал тот снисходительно.
   Мотор у яхты оказался в полном порядке: работал. Хотя пояснительные надписи и были на том же языке, что и книги в библиотеке, то есть непонятны, но Шамрок довольно быстро разобрал, какой рычаг для чего служил, с помощью символов, на любом развитом языке Тьеры обозначавших примерно одно и то же.
   - Поднимаем якоря, - сообщил он, наконец, и нажал на две кнопки.
   - Идут! - откликнулась Рози, перегнувшись через борт.
   - Держись! - крикнул он в ответ. - Отчаливаем!
   "Баржа" рванулась и пошла вперед, прочь от острова. Где-то с час ребятишки плыли прямо, пока остров не скрылся из виду, затем нос "баржи" против их воли повернулся, и курс плавно сменился от северного на восточный, впрочем, скорость осталась прежней. Они плыли и плыли час другой, третий, четвертый... Они плыли целый день и целый вечер.
   - Мне кажется, что нас носит по кругу, - сказала, наконец, Рози.
   - Много ты в этом понимаешь, - ответил Шамрок. Он снова злился, потому что и ему начал казаться странным их маршрут.
   - Нет, правда-правда. Смотри, где закат!
   Закат мог быть, где ему угодно, что Шамрок и сообщил Рози с прежним раздражением.
   - Не веришь? Поплыли вон в ту сторону, и ты убедишься.
   - А что в той стороне?
   - Наш остров, вот что. Можешь еще раз назвать меня зеленой колючкой, если я не права.
   Она была очень даже права, и в этом Шамроку предстояло убедиться очень быстро.
   Садилось солнце. Поставив яхту на якорь, двое пленников коварного острова легли спать там же, в большой нижней каюте и уснули, не снимая неудобных проволочных шлемов.
  

Поединок

   Это было чудесное, необыкновенное лето! Ила с Доди облазили все окрестности вокруг Ключей, и все было бы прекрасно, если бы она панически не боялась косых взглядов своих друзей и подруг. Никто из них ее с Дожем не видел, но при одной мысли, что они ее осудят, у Илы сжималось сердце. Иногда ей хотелось взять Доди за руку, привести в их круг и сказать:
   - Смотрите, это Дож. Он мой друг, и я хочу, чтобы вы это знали.
   А иногда она задумывалась над тем, почему не только она, но и он старательно скрывает их отношения.
   - Твои друзья скажут твоим родителям, - объяснил он.
   - Ну и что? - упрямо ответила Ила. - Я сумею настоять на своем, и они мне не смогут запретить.
   Доди рассмеялся.
   - Ты что, не веришь?
   - А ты спроси у отца, что бы он стал делать, если бы ты со мной пошла.
   Ила спросила.
   - Ох! - сказала она при следующей встрече. - Ты прав, лучше им не знать!
   Доди не стал спрашивать ее о подробностях разговора. Он знал, что беседа на скамейке в количестве 8+1 была детской забавкой по сравнению с тем, что могли бы предпринять могучие, пожелай они всерьез проучить чужака.
   Но скрывался он не поэтому. Он просто знал, что прежде, чем принимать крутые меры, Вит с Лелечкой обязательно наведут о нем справки, и его инкогнито тогда рухнет. А Доди этого никак не хотелось. Романтический ореол похитителя сабинянки ему жутко нравился, и он не собирался с ним расставаться по крайней мере до удачного завершения всей операции.
   Их прогулки становились все длиннее и длиннее. В конце лета он сводил Илу в пещеру со сталактитовым дворцом и водопадом. Вход в мастерскую Эльмара, по вполне понятной причине, он ей показывать не стал.
   - Какая изумительная красота! - воскликнула девушка, глядя на колонны, выстроенные самой природой. - Откуда ты знаешь эту пещеру?
   - Отец показал. Сюда можно проникнуть еще одним путем, подземными водами. Если не боишься, покажу.
   - Покажи.
   - Только нам надо будет специальное снаряжение и время, опять же. Сможешь отпроситься на пару дней?
   Ила смогла. Она сказала своим, что хочет пораньше перебраться в общежитие, чтобы занять там комнату получше. Комнату она заняла, а потом улетела со своим Дожем туда, где начинался путь в пещеру. Поскольку место считалось опасным (карстовый провал!) и было закрыто для посещения, лететь необходимо было ночью. Там надо было переодеваться в специальные водолазные костюмы и спускаться вниз вдоль какого-то железного сооружения.
   Сама бы Ила ни за что не полезла в такую дыру, но с Дожем все казалось потрясающе захватывающим, в том числе узкие каменные щели, через которые приходилось проползать, плавание в тесных темных тоннелях, и все это держась за тоненький тросик, привязанный к какой-то железке в начале пути. Бобину с тросом надо было волочить за собой и непрерывно его разматывать.
   - Держись крепче, чтобы не унесло, - сказал Дож.
   И сам тоже держался, несмотря на то, что оба они были связаны друг с другом прочной двухметровой бечевкой.
   Когда они, наконец, оказались в сталактитовой пещере, Ила жутко устала, но и это было почем-то интересно. Они развели костер, притащив ветки сверху, обогрелись, сварили еду первобытным способом в невесть откуда взявшемся котелке.
   - Отцовский, - объяснил кратко Дож.
   А как они из той пещеры выбирались! Бр... Это была целая поэма! Они брели против потока, сматывая тросик, продрогли и проголодались. В общем, впечатлений было море.
   А потом было их другое путешествие, еще более рискованное, в Зеленую Зону, хотя Дож и уверял Илу, будто там вполне безопасно и даже можно жить.
   - А "зеленые"? - спросила она, содрогнувшись от одной только мысли о возможном столкновении с одним из тех, кто когда-то давно тоже был человеком.
   - К двоим они не полезут. Держись возле меня, и все будет в порядке.
   Ила была потрясена. Она знала, что даже члены ее клана не рисковали появляться там, где обитали "зеленые", потому что не хотели потерять здоровье. Для простого же человека и вовсе встреча с "зелеными" могла окончиться смертью. А Дож говорил о полете туда так спокойно, будто приглашал на экскурсию в соседний поселок.
   - Мы там жили, - объяснил он. - С мамой и братом.
   Доди специально возил Илу по всем местам, связанным с его биографией и его семьей. Он не скрывал от нее ничего, потому что ему было любопытно, когда же у нее мелькнет насчет него хоть какое-то подозрение. Но Ила явно не собиралась ничего подозревать. Приходя в общежитие, она рассказывала Гите о своих потрясающих поездках с "одним мальчиком", но молчала, с каким именно. Гита, уверенная в том, что ее сестренка ездит с кем-то из своих, маршрутам не удивлялась, но напрасно ломала себе голову по поводу имени Илиного избранника.
   - У Илы кто-то есть, - сказала она дома.
   То же самое она сказала Шурке.
   - Ну и что? - ответил тот, сделав вид поравнодушнее. - Пусть встречается, с кем хочет.
   - Но я не знаю, кто он.
   - Ты собираешься свою сестру всю жизнь на поводке таскать? - искренне удивился он. - Ее личная жизнь - это ее право. Сама однажды расскажет, вот увидишь.
   Ила рассказывала, но она говорила все, кроме имени. Говорить имя она боялась уже не из опасения, что ее отругают и осудят, а из страха, что отец расправится с ее избранником. Завершилась же идиллия самым шикарным из всех шикарных Додькиных номеров: подумать только, ему удалось сохранить инкогнито даже тогда, когда, казалось бы, не догадаться, кто он, было вообще невозможно! Правда, получилось все само собой, без малейших с его стороны усилий, намерений и даже желаний. Так сложились обстоятельства, и Додька, между прочим, вовсе им не обрадовался.
   Первое действие драмы, подсунутой ему судьбой, произошло в доме у Таировых. Доди и Ила там, наконец, встретились, неожиданно для них обоих. Доди был у Шурки, а Ила пришла с Гитой. Они появились, когда Доди уже сидел у Таировых и играл с его младшими детьми в шашки на четырех. В этом доме Доди давно уже чувствовал себя своим. Притягательность для него этих стен заключалось в том, что здесь, как и у них в семье, никто не выяснял, кто к какому классу относится.
   Младшие Таировы были простыми, они ничего не знали о происхождении Доди. Для старших же, Нелы и Шурки, тема "кто есть кто" давно уже была снята с повестки дня. Их отец был фигурой не менее знаменитой, чем родители Доди, и они сами принимали участие во многих событиях похлеще любых чьих-то.
   Поэтому, кстати, когда при виде девушек Доди обернулся к Неле и шепнул ей на хингре: "Не говори, кто я," - она ничуть не удивилась. Она поняла его: счастье быть дочерью главы клана Нела воспринимала как тяжкий крест. Ила же, увидев Доди в обществе юной кареглазой шатенки, сначала покраснела, затем побледнела.
   - Проходите, девочки, - сказала Нела. - Это Доди, друг Шурки.
   - Мы знаем, - ответила Гита. - Шурка привозил его к нам.
   - Ну и как? - поинтересовался Таиров, заходя в комнату.
   - Папа сказал, чтобы его у нас больше не было.
   - Ой! - воскликнула шатенка. - Признавайся, что ты натворил?
   - Всего лишь проучил двух гусаков, - спокойно объяснил Доди, делая очередной ход.
   - Так, - сказал Таиров, - придется вам, молодые люди, рассказать мне всю историю более подробно.
   - Он побил Гитиного брата и его гостя, - сказал Шурка.
   - За что?
   - За то, что не умеют себя вести, - ответил Доди.
   - А ты, значит, умеешь?
   Доди невозмутимо пожал плечами.
   - Папа сказал, что он опасный тип, и что от него надо держаться подальше, - сказала Гита.
   - Светик, я опасный тип, держись от меня подальше, пропел Доди шатенке, и младшие Таировы дружно захихикали.
   - Вообще-то он ходит к нам уже 6 лет, и ничего страшного с нами пока не случилось, - укоризненно возразила Нела.
   И Гита уклончиво произнесла:
   - Если он будет к нам приходить, то слишком много станет о нас знать.
   У Таирова сделались большие глаза. Шурка что-то зашептал ему на ухо, отчего глаза Таирова сделались поменьше, но зато излишне повеселели. Нела засмеялась, прикрыв рот рукой.
   - Я думаю, - сказал Таиров, - что он знает про вас достаточно и не заходя в ваш дом. Верно, Доди?
   - Конечно. Я догадывался, к кому мы летим, еще по дороге, - ответил Доди, отрываясь от игры. - я же знал, кто такие Ила и Гита.
   - Шурка! - ахнула Гита, бледнея. - Ты сказал...
   - Причем здесь Шурка? - пожал плечами Доди. - Некоторые вещи я просто вижу. Мой брат всегда говорил: "Если ты знаешь одного - тебе их никогда не понять. Но если ты знаешь трех - ты знаешь их всех." Я знаю больше трех, вот и все.
   - Кого знаешь? - спросил самый младший Таиров, озорно улыбаясь.
   - Так, один тип людей, задаваться очень любят, - ответил Доди насмешливо.
   - И ты специально их побил, потому что знал, кто они? - вскинула Гита голову.
   - Можно считать, что и так, леди.
   - Я не леди! - возразила Гита, гневно сверкнув взором.
   - Жена моего друга для меня всегда леди, - сказал Доди изысканно-вежливо. - То есть, будущая жена, но для меня этот факт практически состоялся. Я принес извинения вашему отцу, но он их не принял.
   - Он сказал, что сотрет тебя в порошок, если ты будешь возле нас мельтешить, - сказала Гита мстительно.
   - Я об этом догадывался.
   - Он сказал, что ты пройдоха, и он прав!
   Лицо Гиты пылало гневом, и в глазах была ярость.
   - Леди, - произнес Доди чуть шутливо. - Не надейтесь, драться я с вами не буду. Если вы даже захотите обнаружить во мне изверга, я уступлю вам поле боя не сражаясь.
   Нела невольно прыснула.
   - Я хотела вас предупредить, - сказала Гита, вставая. - Шура, проводи меня, пожалуйста.
   Она была спокойна - внешне, по крайней мере. Шурка тоже поднялся, и они все трое ушли.
   - Заварил ты кашу, - сказал Таиров. - Может, мне поговорить с Витом?
   - О чем? - сделал Доди удивленное лицо. - Мои манеры не станут лучше от того, что кто-то обо мне чего-то кому-то расскажет. Я пришелся Виту не ко двору - следовательно, обойдусь без его гостеприимства. Просто мы с Гитой будем приходить к вам в разное время.
   Казалось бы, инцидент был исчерпан, но на следующее свидание Ила не явилась.
   "Неужели Гита догадалась? - подумал Доди. - Она недаром на меня у Таировых взъелась! И отца она не зря вспоминала... Но как же мне с ней увидеться?"
   "С ней" обозначало, естественно, "С Илой".
   Подумав, Доди решился нарушить конспирацию. Пропустив последний час занятия, он явился к машиностроительному институту и принялся ждать. Он прождал час, два, три. Он прождал до позднего вечера, когда все ушли, и дверь здания закрылась. Но Илы он не увидел.
   На следующий день Доди прошел на факультет, решительно приблизился к доске с расписанием и прочел, в какой аудитории занимается Илин курс. Аудитория оказалась на третьем этаже. Доди отыскал нужную дверь и снова стал ждать. Прозвенел звонок, студенты хлынули в коридор.
   - Ила! - воскликнул Доди, заметив ее фигурку.
   Девушка даже не обернулась.
   - Ила! - догнал ее Доди. - Что случилось? Отойдем в сторону и поговорим.
   - Тебе не о чем с ней разговаривать, - услышал Доди другой, тоже хорошо знакомый ему голос, и две пары рук схватили его руки, прижав их к бокам. - Не надо приставать к девушкам.
   - Ила... - повторил Доди растерянно.
   - Мне не о чем с тобой говорить, - произнесла та устало.
   И ушла, постукивая каблучками.
   - Иди выйди, - с ласковой издевкой проговорил Анто, стискивая его локоть. - Ты заблудился. Ты сообразительный, дорогу найдешь.
   Доди был настолько пришиблен странным поведением Илы, что позволил себя увести, совсем не реагируя на то, что говорил ему Анто. Очнулся он только за стеклянной дверью, на плитах тротуара. Ошеломленный приключившимся несчастьем, он долго стоял, глядя, как удаляются его конвоиры, затем прислонился к колонне возле входа и начал ждать конца занятий. С Илой необходимо было объясниться во что бы то ни стало!
   Стеклянная дверь в очередной раз открылась и Доди снова увидел Анто.
   - Чтобы тебя здесь не было, - сказал Анто, приблизившись.
   - Мало ли чего мне кто скажет, - буркнул Доди.
   - Не желаешь ли со мной подраться?
   - Нет, я обещал Иле с тобой не бороться.
   - Зато я хочу этого. Теперь, когда ты знаешь, кто я. Я буду драться своими способами, а ты своими, и мы посмотрим, кто из нас сильнее.
   - Я дал слово, - ответил Доди.
   - Оказывается, ты трус.
   - Думай, как хочешь.
   Сзади раздался девичий смех. Из-за колонны вышла Ила в сопровождении сестры. Она была очень бледна, глаза ее неестественно блестели, но рот кривился в улыбке.
   - Я тоже хочу, чтобы ты с ним подрался, - сказала она с принужденным смешком. - Чтобы каждый дрался тем, чем умеет.
   - Не здесь, - сказал Доди, поняв, что попал в ловушку.
   - Ах да, надо там, где не будет свидетелей, - засмеялся Анто. - Я знаю один отличный пустырь за домами, там нам никто не помешает.
   Доди шел и думал, что же ему теперь делать. Конечно, он мог бы без всякого труда справится с Анто, если бы прибегнул к той же силе, что и тот. Но бой тогда бы был нечестным - противник о его способностях не знал и не ожидал их применения. Выиграв сражение таким образом, Додька упал бы в глазах Илы и потерял ее навсегда.
   Можно было бы, конечно, открыться еще до боя, но тогда его посчитали бы за труса, испугавшегося драки не на равных.
   Вариант номер три (гордо позволить себя избить, то есть изобразить жертву), тоже отпадал. Драки было не избежать, и что самое паршивое, побитым предстояло на этот раз быть ему.
   Разумеется, если бы речь шла о жизни и смерти, то у Доди и сейчас был бы шанс. Но он знал, что ни убивать, ни калечить его не будут, поэтому и сам не имел возможности наносить удары на поражение. В общем, как ни крути, а дело обстояло худо.
   Гита между тем засучила рукав и, открыв ручные часики, проговорила:
   - Он согласился. Мы идем.
   Доди с интересом воззрился на часы и промолвил:
   - Шикарно!
   - Только не говори, что ты о них не знаешь, - насмешливо сказала Гита.
   - Я слышал про такие штуки, просто никогда их не видел.
   Но слово "шикарно" относилось вовсе не к наручной рации. Просто Доди понял, что на пустыре кроме Анто и девушек будет еще кто-то. Действительно, к тому моменту, когда они пришли на место, там уже собрались все, с кем Доди имел удовольствие познакомиться в Ключах.
   - По каким правилам будет бой? - спросил он, лихорадочно обдумывая, какую стратегию ему применить, чтобы вовремя лишить Анто возможности прерывать блокировку.
   - Без правил, - лаконично отвечал тот парень, который тогда, в Ключах, стоял за его спиной.
   - А вы не боитесь, что я могу его убить? - кивнул Доди на Анто.
   - Шурка сказал, что если бы ты был для нас опасен, он бы никогда не привел тебя в наш дом, - сказал брат Гиты.
   Между тем Анто запустил руку в свою шевелюру и оторвал от виска некий предмет. Со стороны могло показаться, будто он срочно решил расстаться с куском скальпа, потому как движение это он сопроводил гримасой боли, и Доди, между прочим, на собственном опыте знал, что боль, которую только что испытал этот парень, способна была перебить дыхание и заставить прослезиться любого не подготовленного к событию персонажа.
   Анто явно подготовился. Он проделал операцию быстро, только чуть прищурился и на мгновение замер перед тем как протянуть руку к Гите, чтобы передать ей что-то на хранение.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что это обозначает, - мрачно произнес он, обращаясь к Доди.
   У Доди неприятно заныло под ложечкой. Еще бы ему было не понять! Они не оставили ему ни одного шанса. Теперь, когда Анто убрал блокировку, что бы ни предпринял Доди, драка будет продолжаться до тех пор, пока он не свалится либо не запросит пощады. Потому что, оставаясь в сознании, Анто мог действовать даже лежа, с переломанными конечностями и как угодно, а отключить это самое сознание, не нанеся соответствующего удара по голове, было невозможно. Удары же по голове в данном случае полностью исключались с обеих сторон.
   Юмор ситуации состоял в том, что несмотря на объявление драки без правил, правила все-таки были, и намного более жесткие, чем мог бы предположить кто-либо из посторонних. Правила эти назывались законами жизни, и нарушение их повлекло бы за собой гораздо более серьезные последствия для любого из противников, чем обвинение в трусости, насмешки и прочие неприятности бытия. Для Додьки эти законы были столь же обязательны, сколь и для Анто, вот только возможности у них на сегодня были разные. Так что ничего другого Додьке не оставалось, как просто кивнуть в знак согласия. Он кивнул.
   - А теперь маленькое дополнение, - сказал парень, который объявил драку без правил. - Боя не будет, если ты назовешь три имени.
   Додька замер, ожидая подвоха.
   - Не понял, - сказал он. - Какие еще три имени вы хотите узнать?
   - Ты похвастал, что любой, кто знает трех из нас, всегда узнает четвертого, и что ты знаешь намного больше. Вот и назови трех самых первых, с которыми ты познакомился.
   - Ничего нет проще, - с облегчением выдохнул Додька. - Таировы.
   - Нет, Таировы не годятся, - засмеялся парень. - Узнать их можно только проникнув к ним в дом, а это невозможно без спецрекомендации. Я же сказал: три самых первых.
   Доди тоже едва не рассмеялся. Шикарно же они его поддели! Познакомиться с тремя первыми могучими он мог лишь проживая с кем-то из них вместе, в одной семье. Но даже и тогда, если его родители были простыми людьми, а могучими являлись его братья или сестры, он не смог бы узнать их настолько, чтобы начать угадывать всех могучих подряд. Три первых имени обозначали "папа, мама, я". Ему попросту предложили открыться.
   Не будь рядом Илы, Доди, разумеется, именно так бы и сделал, причем с удовольствием. Это прозвучало бы очень эффектно. Родители этих парней наверняка достаточно наговорили своим отпрыскам об Эльмаре и Рябинке, чтобы любое из этих слов привело публику в восторженный столбняк. После этого Доди мог бы уже делать что угодно - ничто бы в нем больше никого не удивляло и не шокировало. На него бы только смотрели, разинув рты. Да что там говорить, он бы сразу стал среди молодежи Круга вне конкуренции! Но присутствие Илы меняло все. Выглядеть перед ней трусом, способным спасовать и в решающий момент спрятаться за спину папы с мамой, Додька не мог!
   - Я предпочитаю бой! - сказал он нахально.
   - Как хочешь, - проговорил невозмутимо парень. - Ты готов? Начали.
   Оттягивать экзекуцию было бессмысленно. Доди предстояло попытаться нанести своему противнику столько ударов, сколько он успеет, и продержаться на ногах так долго, как это получится. Правда, Анто находился от него вне пределов досягаемости кулака, и это несколько осложняло дело.
   Один удар нанести, однако, Доди успел: ступней в прыжке. После этого, едва ноги его коснулись земли, как вокруг них очутилось веревочное кольцо. Доди выпрыгнул из кольца, поддел веревку, И, перехватив ее, резко хлестанул противника. Резкая боль пронзила его до локтя, пальцы у него разжались и импровизированное оружие упало на землю.
   Анто между тем чуток отошел. Доди окинул взором территорию - под его ногами валялось несколько камней. Доди поддел один из них, наклонился и, схватив, запустил им прямо под дыхало Анто. Анто было скорчился от боли, но уже в следующее мгновение на Доди обрушился град точно таких же камушков. Доди едва успел выпрямиться и прикрыть руками то самое место под ребрами, которое именуется солнечным сплетением. Эффект был, но не совсем тот, на какой он рассчитывал: вторая рука его тоже оказалась выведена из строя.
   Сделав прыжок, Доди попытался снова ударить Анто ногой. Он попал во что-то, но это "что-то" вовсе не было Анто. В воздухе возникло и упало нечто вроде фанерной плиты. Хотя плита упала на Анто, и тому тоже досталось, однако боль в ступне была до того неожиданной, что Доди едва удержал вскрик.
   После этого началось нечто невообразимое. В ноги Доди понеслись одна за другой три палки, причем если первую он не без успеха отбил, то две другие уже не смог и увернуться не успел. Затем последовала серия коротких, но емких электрических разрядов, не смертельных, но довольно чувствительных. Спектакль пора было кончать. Собрав остатки сил, Доди полез на Анто. Его натиск имел успех: резкий удар в плечо сбил его с ног, и он осел на землю.
   - Бой окончен, - объявил парень, который с самого начала взял на себя обязанности рефери.
   - Все было в пределах закона? - спросил кто-то.
   Доди через силу кивнул. Ни один удар, нанесенный ему, не был калечащим, и все внутри вроде бы было на месте, но болела каждая косточка, и ему было жутко плохо.
   - Анто доставит тебя домой, - сказал брат Гиты. - Сможешь, Анто?
   - Я не выбит, - ответил тот кратко.
   - Я сам дойду, - сказал Доди. - Посижу чуть, и поднимусь.
   - Ты же знаешь, он не имеет права тебя здесь бросить, - напомнила Гита высокомерно. - Зачем ему из-за кого-то отвечать перед Кругом?
   - Я живу далеко, - возразил Доди, - и пойду медленно.
   - Вы не пойдете, - сказал рефери. - Вы поедете.
   Он коснулся правого уха, и на пустыре оказался изящный электромобиль, рассчитанный на двоих.
   Доди отыскал в себе силы встать и, пошатываясь, побрел к машине.
  
  
  

Даку страшно

  
   Вторая половина пребывания Дака на Леркиной планете пролетела почти молниеносно. Со следующей получки он вернул Мартину количество монет, которые, по его мнению, стоила еда, выделанная ему как опецдиета, и всю необходимую сумму на месяц вперед. Он и в последующие месяцы платил заранее.
   По мере приближения дня, когда за ним должны были прилететь, неуютное беспокойство все больше овладевало Даком. За полгода он успел врасти в ту странную, не богатую впечатлениями жизнь, которая текла вокруг него. Ему начала нравиться эта работа, импонировало, что фургон его всегда встречали как нечто желанное, нравилось вынимать лотки из отсеков машины и легким движением пересыпать буханки на столик приемщице.
   Однажды он вновь слетал в столицу. На этот раз он был с деньгами и мог позволить себе ресторан. Прежнего шика, впрочем, не получилось. Его здесь никто не знал, да и монет было все же недостаточно, чтобы ими сорить. Две молоденькие, сильно накрашенные девицы тоже не вдохновили его почему-то на прежние приключения. Отчего-то вдруг он подумал о них с брезгливой жалостью. То ли он переменился, то ли рестораны здесь были другие, но те широкие жесты, которые Дак когда-то считал признаком настоящей жизни, вдруг показались ему смешными, и в подобострастной улыбочке официанта, суетившегося возле соседнего столика, почудилось нечто презрительно-фальшивое.
   Впрочем, девиц он-таки угостил и вволю с ними позубоскалил. После этого он с удовольствием вернулся "домой" к своей временной жене, тем и окончив эту ночь развлечений, чтобы поутру снова впрячься в хлебно-снабженческое ярмо.
   Но урочный момент стремительно приближался, затем приблизился вплотную, и в свой последний выходной день Дак решил еще раз облететь планету: просто так, для памяти. Он был теперь достаточно опытен, чтобы чувствовать наслаждение от такого полета. Машину он взял напрокат, в гараже, а маршрут выбрал тот же, что и в первое свое разведывательное путешествие.
   Над полушарием, где он проживал эти полгода, стояла уже зима. В тех широтах, по которым пролегал маршрут Дака, все пространство было покрыто снегом, и даже океан был покрыт плавающими льдинами. Пролетая мимо того места, где он в прошлый раз видел два подозрительных объекта, Дак заметил, что льдины начали вести себя как-то странно. Доходя до определенной точки, они словно отталкивались о чего-то и начинали двигаться в противоположном направлении. Дак поднялся на самую большую высоту, какую только могла взять его ракетка и пригляделся внимательнее. Да, он не ошибся: по океану кто-то словно прочертил огромный круг диаметром в несколько десятков миль.
   Дак заинтересовался феноменом. Ему захотелось пересечь этот таинственный круг, чтобы понять, что это такое, но с удивлением обнаружил, что это не так-то просто сделать. Недоступная глазу, но тем не менее совершенно четкая преграда развернула его ракетку и не пропустила ее внутрь.
   Дак снизил скорость ракетки до минимальной и полетел вдоль невидимого барьера, упрямо стараясь направить ее туда, куда хотелось попасть. В одном месте невидимая стена вдруг подалась, и ракетка, круто повернув, очутилась внутри круга. Развернув машину перпендикулярно силовой стене, Дак полетел по прямой. Скоро он увидел впереди по курсу маленький островок с лесочками, площадью в центре и группой каких-то построек возле обледенелого водоема. А возле построек стоял (Дак едва поверил своим глазам), да, стоял звездолет!
   Дак немедленно приземлил машину и вышел. Люк звездолета открылся и оттуда высыпала группа людей, похоже, что вооруженных, но чем именно, было не совсем ясно. Дак тормознул и пригляделся - лица встречающих почему-то показались ему знакомыми. Проваливаясь в снег, он сделал шаг навстречу...
   - Стоять! - раздалась команда.
   - Живан! - воскликнул Дак, поняв, наконец, по голосу, кто перед ним. - Как вы здесь очутились?
   - А ты как? - спросил его Живан, подходя поближе.
   - Меня отправили на лечение, - кратко объяснил Дак. - Тут у них вроде курорта. Ну, рассказывайте.
   - Вот, значит, почему вы здесь, - проговорил он, выслушав уже в звездолете всю историю. - Дайте-ка я посмотрю, что у вас стряслось.
   - А ты разбираешься?
   Теперь Дак разбирался. Полгода - достаточный срок, чтобы разобраться в том, что считаешь позарез необходимым. Поломка оказалась пустячной: всего лишь обрыв трех кабелей, не считая некоторой деформации амортизационной подушки. Герметичность системы не была нарушена, и инструмент имелся. Уже к вечеру все было в порядке. По крайней мере, лететь было можно, о чем Дак и не преминул сообщить.
   - Может, здесь погуляем? - спросил его Синг. - Как планета?
   - Здесь ловить нечего, - ответил Дак, подумав. - Здесь кредитки не котируются. Лучше давайте на Тьеру.
   - А если нас там встретят?
   - Кто встретит? Сменим опознавательные сигналы, и пройдет. Главное, сохранять спокойствие. А ящики прикроем. Кстати, откуда у вас столько жратвы?
   - Склад здесь нашли, - ответил Живан.
   Этой же ночью звездолет стартовал. Дак сидел в кресле первого пилота и чувствовал смутное беспокойство. С некоторым удивлением он вдруг обнаружил, что почти сожалеет о том, что покидает гостеприимную планету, и даже доля его в добыче, насчитывавшая количество кредиток, которого хватит ему для безбедного существования до конца его дней, почему-то не грела. Он не ощущал ее своей, словно это был мираж.
   А снаружи зияла непроглядная мгла. Небо, покрытое плотным облачным покровом, не пропускало света звезд, лишь три их лица отражались на стекле лобового иллюминатора. И вдруг словно что-то произошло... Дак встрепенулся - картинка на лобовом стекле дрогнула и слегка размылась.
   Дак повернул голову сначала направо, затем налево...
   Леденящий ужас пронзил его. Вместо знакомых ему до мельчайших подробностей двух его товарищей рядом с ним сидело два.. даже не монстра, нет! Изменились не черты лица Синга и Живана, но кожа их, слегка смуглая, больше уже смуглой не была. И не только кожа: волосы, глаза, губы - все в лицах обоих приятелей полиняло и поблекло почти до полной прозрачности. Дак увидел кровеносные сосуды, зубы - все, что скрывали до сих пор кожные покровы и мышцы. Только зрачки по-прежнему темнели глубокими точками, и это было еще страшнее. Но самым страшным было то, что оба они: и Синг, и Живан, были мертвы!
   - Нет! - вскричал Дак.
   Он схватил Синга за руку, чтобы прощупать пульс, и рука эта вдруг подалась под его пальцами, превратившись в подобие желе. Дак вскочил и ринулся в отсек, где ребята устроили кают-компанию. И еще не открыв дверь, он уже твердо знал то, во то не хотел верить: все семнадцать тоже были мертвы, мертвее мертвых!
   - Нет! - простонал Дак, увидев их тела. - Зачем? Почему?
   Он едва совладал с собой, чтобы не начать биться головой об стенку. Ужас, какого он никогда еще не испытывал, завладел им. Дак начал метаться по кораблю, осматривая все и вся, каждый угол. Ему во что бы то ни стало требовалось знать, что еще на корабле изменилось, а что осталось в неприкосновенности.
   Исчезло все, что они прихватили с Леркиной планеты, лишь ящики с кредитками да груз, прикрывавший их, стояли нетронутыми.
   - Нет! - снова простонал Дак. - Нет!
   Звездолет между тем достиг определенной высоты и полетел по инерции. Двигатели отключились и наступила невесомость. Дак едва обратил на это внимание, настолько он был потрясен, однако естественный ход событий вывел его из состояния прострации. Закрыв дверь в кают-компанию, он заставил себя переместиться в кабину пилотов и кое-что припомнил.
   Кое-чем были операция и спецдиета, о которой предупреждали Дака Эл, Лерка и доктор Мартин. Эта самая спецдиета проясняла многое. Она обозначала, что Дак не бредит и действительно спасся один из целого экипажа, и что звездолет, на котором он мечтал сбежать - вот он, полный мертвецов. Гора кредиток, немыслимое богатство - и все его, Дака.
   Дак дико захохотал. Зачем, к чему теперь ему это богатство? Что он с ним будет делать? Он бы отдал эти кредитки все до последней, чтобы вернуть Синга и Живана, только бы не видеть эти прозрачные, с застывшими зрачками студенистые маски вместо живых парней!
   Нет, Дак не боялся мертвецов и смерти, за свою биографию он видел их предостаточно. Но не такой смерти и не таких мертвецов! Он спустился на пол, прислонился к переборке, на короткое время замер, затем поднялся, осторожно снял с кресел останки бывших подельников и потянулся к клавишам компьютера.
   "Укажите маршрут. Укажите маршрут," - настойчиво замигал компьютер.
   "Безымянная", - набрали руки Дака.
   "Выберите следующий код..."
   Все!
   Толчок - и корабль понесся в заданном направлении.
   Посидев некоторое время перед пультом, Дак встал, стряхнул оцепенение и принялся действовать уже более хладнокровно. Трупы Синга и Живана следовало оттащить к остальным покойникам, и он оттащил. Затем, пройдясь еще раз по грузовому отсеку, он убедился, что весь четырехдневный перелет ему придется попоститься. Вода, к счастью, осталась в сохранности, и это избавило его от необходимости выжимать влагу из тел его бывших товарищей.
   Дак горько усмехнулся, подумав так, и вернулся в кабину управления. Растянувшись на полу, он постарался заснуть. После некоторого усилия ему это удалось. Через восемь часов он пробудился и постарался заснуть снова.
   Эти четверо суток его жизни показались Даку бесконечными. Первых два дня он чувствовал зверский голод, на третий день голод притупился, и на четвертые сутки Дак почти не страдал, только ощущал нехорошую слабость во всем теле.
   "Приготовиться к посадке. Приготовиться к посадке," - наконец, засигналил компьютер. Дак вновь уселся в кресло и прикрыл глаза.
   Плям! - сила тяжести в 1,5g припечатала его спину к спинке кресла. Дак приподнял веки. Звездолет находился на плоской равнине, обрамленной с одной стороны полосой невысоких гор. Вокруг было темно - Дак приземлился в ночь.
   "Это не у купола," - понял он, с трудом соображая что-либо. Мысли его путались.
   Вдруг едва заметное свечение за иллюминатором привлекло его внимание. Свечение стояло столбом, отражаясь на темной горизонтальной поверхности мерцающими бликами. Блики приближались. Как завороженный, Дак смотрел на светящийся столб, пламя которого становилось все сильнее.
   "Установка," - подумал он совершенно равнодушно.
   Только когда скальная поверхность перед его взором вдруг заколебалась, до него дошло, что сейчас будет. Вздрогнув, он рванулся к пульту и из последних сил нажал на кнопку "пуск".
   Слишком резкий старт чуть не раздавил его к лепешку, но мозг на время приобрел некоторую ясность, и Дак вновь получил способность четко осознавать, что происходит. Ведь он едва не попал под всеперемалывающие зубья установки, точно такой же, как те, на которой он полгода назад работал! Дак содрогнулся. Нет, уж если он досюда долетел, надо доводить дело до конца: пробраться к куполу и разыскать остальных ребят. А там посмотрим.
   Эту свою первую самостоятельную дорогу к поселку Даку не суждено было забыть никогда. В тени все привычные глазу очертания изменились, отсутствие атмосферы также искажало представление о дальнем-близком. Дак то делал резкие рывки, думая, что вот-вот врежется в барьер, хотя до препятствия оставалось еще приличное расстояние, то, наоборот, внезапно оказывался перед откуда-то возникшей одиноко торчащей скалой. Он едва успевал маневрировать.
   Путь его шел на возвышение, но подняться достаточно высоко, чтобы лететь без риска разбиться, Дак никак не мог. Стоило ему один раз попытаться, как его отшвырнуло, крутануло и чуть не сбило. Столб пламени, вырывавшийся из чаши, был вовсе не вертикальным, он только казался таким при лобовом взгляде. Дак попал как раз в такое место, где установки шли чуть ли не одна за одной, и передвигаться можно было лишь в пределах достаточно узкого коридора.
   Будь Дак менее разбит, менее утомлен и потрясен, он бы сумел вырулить с полосы побыстрее. Но мозг его, истощенный четырехдневным голоданием, соображал плохо в ночной мгле, и Дак даже не догадывался, как это можно было бы сделать. Все, в чем он в тот день преуспел - это просто вести машину, стараясь ни на что не напороться и ожидая момента, когда последняя установка окажется пройденной, чтобы без опаски подняться выше и повернуть на поиски жилой точки.
   Наконец цепочка ускорителей осталась в стороне. Дак поднялся на оптимальный уровень относительно поверхности и принялся искать огни купола, дав соответствующую команду компьютеру. Вот только ночной полет среди скал был не последней ловушкой, приготовленной для него злодейкой-судьбой на те странные четверо суток. В качестве последнего камня преткновения Дака поджидало шлюзование: он и представления не имел, как эта штука делается. Он помнил, как надевать скафандр и выбраться наружу - и все, за два месяца трудовой повинности на Безымянной большего ему никто не объяснял. Да он и не интересовался подробностями соединения "корабль-купол", пребывая в уверенности, что пока он здесь - за него пришлюзуются другие, а на остальных мирах Великой Галактики как-то обойдется.
   Пока Дак выбирался из световой ловушки и искал ближайший поселок, о способе проникновения внутрь отгороженного от космического вакуума куска пространства он не думал. К великому счастью для своего рассудка он вообще до самого момента приземления не вспоминал об этом пункте в программе своего маршрута. Даже заметив странное обрамление вокруг входа внутрь приемного сектора (приблизиться к куполу вплотную Дак побоялся) и выключив двигатели, он не встрепенулся и не озадачился.
   Он не радовался возвращению на планету "Ад", но и тревоги в нем не возникло. Все Даковы устремления были направлены к одному: как можно быстрее выбраться, вынырнуть, выкарабкаться из паутины ирреальности, увидеть живых людей, услышать их голоса. Его нервная система была истощена до предела. Он уже не только ничего не чувствовал, но и даже не мыслил, он просто подчинялся первобытному инстинкту самосохранения.
   Собравшись с силами, он оторвал себя от кресла и встал. В глазах его потемнело и он снова сел, затем сполз на пол и, протянув руку к лееру, протянутому вдоль стен для удобства передвижения в невесомости, опять выпрямился. Шаг, еще шаг... Натянув скафандр, он переместил себя в тамбур и вытолкнул наружу.
   Десять ступенек пустяк, когда ты сыт, но если бы не поручень трапа, на грунте Дак очутился бы несколько скорее, чем допускает техника безопасности и вряд ли посоветовали бы создатели шлема: полеты вниз головой они не предусматривали. Медленно постигнув, что могло произойти, Дак так же медленно очнулся от эмоционального транса и на мгновение испытал приступ страха, еще более противный оттого, что метры, отделявшие его от приемного сектора купола, тоже надо было как-то пройти. Спасение было совсем рядом, но ноги Дака держать не хотели, они предательски дрожали и упорно подгибались, вдруг вспомнив, что 0,5g - это около 30 кг добавочного веса!
   "Ну же, шевелись! - скомандовал себе Дак. - Повернись на этот бок, согни в колене ногу..."
   "Шаг... еще шаг... Молодец, так держать!..."
   Вот он, проход в приемный сектор. Где же запорный диск? Ага!
   "Теперь повернули..."
   Грунт стремительно побежал у Дака из-под ног, и, рухнув лицом вперед, он с запозданием догадался, почему ему не понадобилось одевать скафандр ни в тот день, когда он ступил на поверхность этой планеты впервые, ни когда вернулся с ускорителей. С корабля в купол можно было попасть по шлюзовому рукаву, и очевидно, Дак случайно нажал на кнопку, с помощью которой тот включался, если автоматика вдруг не срабатывала.
   "Если стекло шлема треснет, то все, конец. " - успел подумать Дак перед тем, как потерять сознание. Вновь открыл глаза он уже внутри отрезка огромной ребристой трубы. Характерного свиста, сигнализирующего о разгерметизации скафандра он не услышал, и это было уже отрадно. Плохо было то, что гофр рукава отбросил его назад, и до входа в купол снова надо было добираться.
   Вспомнив, что дисков в наружных воротах должно было быть два, Дак на коленях пополз к светящейся стене. Добравшись до конца рукава, он уцепился за ребро гофрировки и, поднявшись во весь рост, повернул голову к стеклянным воротам. В глазах снова потемнело, но диск, второй диск, был - вот он, чуть повыше Даковой головы. Оторвав руку от ребра шлюзового рукава, Дак переместил ее к диску и через мгновение буквально повис на нем. Ворота медленно раздвинулись, и он нырнул внутрь, опять же по стенке - ворота за собой необходимо было закрыть, и он устоял на то мгновение, которое требовалось для совершения данного действия. Потом он увидел, что снова почему-то лежит, а не стоит, и кнопка возле внутренних ворот светилась зеленым светом, разрешая их открыть.
   Дак прижался спиной к стене шлюза, пододвигая к себе ступни ног и в который раз за данный отрезок времени начал движение по вертикали. Он совершал его медленно, держа курс на зеленую точку, пока глаза его с ней не поравнялись. Затем он оторвал от стены левую руку и также медленно ее поднял...
   Сумел! Нажал! - двери отдвинулись, и Дак вывалился на плиты двора перевалочного сектора. Чьи руки помогли ему освободиться от шлема и скафандра, Дак уже не воспринял.
   Зато он очень хорошо узнал тех, кто пришел к нему в комнату спустя два завтрака, обеда и ужина.
   - С возвращением, - сказал Лерка, подходя к его кровати. - Не вставай. 1,5g - это не шутки.
   - Ерунда, - сказал Дак, садясь на кровати; голова его еще кружилась. - Я просто малость ослабел после невесомости. Перелет был... слишком долгим.
   - Слышал, Эл? - сказал Лерка, поворачиваясь к двери, ибо именно там стоял тот, к кому он сейчас обращался. - Говорит, летел долго!
   - Может, и так, - согласился Эл. - Рассказывай, герой, как к тебе попали деньги из Лисканского банка. - Все по порядку и не торопясь.
   - Это ребята сообразили. Я присоединился к ним на вашей планете.
   - То есть, на Новой Земле? - уточнил Эл.
   - Да. Я их там нашел.
   - Я же говорил, что ты сбежишь, - засмеялся Эл. - Хорошо, хоть полгода выдержал.
   - Я дурак, - сказал Дак. - Не надо было возвращаться.
   - Огорчить его, Эл? - сказал Лерка.
   - Можно, - сказал Эл весело. - Ты выручил нас из большого затруднения, парень. Теперь мы можем продолжать работать и нанять еще людей. Понимаешь, что ты провернул? Мы снова сможем платить людям как полагается, в том числе и тебе. Лерка, что ему полагается?
   - Свобода - раз, премия - два.
   - Какая свобода? - прищурился Дак настороженно.
   - Полная. Персональный одноместный звездолет класса L7, документы и сумма, равная заработной плате высококвалифицированного специалиста за три года. Большего дать не можем, извини.
   - И я могу лететь, куда пожелаю?
   - Если сильно рвешься. Хотя на Тьеру я бы не порекомендовал.
   - А если нет?
   - Выбирай себе работу. Платить будем по тарифу. Отпуск раз в год, один месяц.
  
  

Дак присматривается

  
   Дак обитал в перевалочном секторе еще несколько дней. Никого из его бывших товарищей по несчастью там давно не было, и в комнате он тоже жил один. Он много спал и усиленно себя питал, крошечными порциями, зато часто и исключительно высокопитательными продуктами. Разумеется, он не сидел все время в своей комнате и помаленьку гулял. Часть суммы, обещанной ему Элом, он взял сразу же местной валютой и тратил ее, не стесняясь. Решение он тогда еще не принял.
   Раз, проходя мимо комендантской, он услышал странный разговор. Дверь была чуть приотворена, и слышимость была превосходной. Говорили двое: женщина и мужчина. Дак не собирался подслушивать, он шел мимо, но первое же слово, произнесенное женщиной, его зацепило. Ноги его сами собой остановились, а уши насторожились.
   - Эльмар! - воскликнула женщина. - Откуда в тебе такая жестокость? Ты всегда готов был помочь другим!
   - Времена переменились, Иночка! Теперь я отвечаю не только за себя. К тому же, дорогая, разве ты что-нибудь делаешь бесплатно?
   - Значит, нет?
   - Почему же сразу нет? Если на взаимовыгодных условиях, то да.
   - И чего ты хочешь?
   - Документацию, дорогая, и один полный комплект оборудования.
   - И патент?
   - Патент оставь себе. Все равно его срок однажды истечет. Да мы и не собираемся перебивать у тебя бизнес.
   - Хорошо. Я согласна. Но мне нужно срочно. Ровно через две недели побегут проценты.
   - А ты не можешь попросить их подождать? Сообщи, что тебя ограбили, в таких случаях дают отсрочку.
   - Чтобы прислали комиссию, и они стали копаться в наших делах? А потом начали диктовать свои условия? Я не сошла с ума!
   - А если что-нибудь продать?
   - Что? За эти полгода мне не удалось заключить ни одного нового контракта, а по старым платежи поступили как раз накануне грабежа.
   - Ну хорошо, убедила. Сколько тебе надо?
   - Ежегодный налог плюс задолженность по зарплате.
   - Иночка, не смеши меня. Лиска - самоокупаемая планета. Какая задолженность?
   - Мы не все производим сами.
   - Ну и что? Потерпят твои колонисты, подождут. В конце-концов, они не маленькие, поймут. А насчет налога, считай, договорились. Я заплачу за тебя. Приготовь необходимые бумаги, и это будет больше не твоя забота...
   - Дак! Вот так номер! - услышал Дак из глубины коридора.
   Дак оглянулся. По коридору важно фланировали двое из тех, кого он еще совсем недавно так рвался увидеть.
   - Привет, джентва! - салютнул он.
   Дверь кабинета между тем распахнулась. Дак глянул. Невысокая женщина в скафандре с откинутым щитком шлема быстро прошествовала мимо и скрылась из виду.
   - Ну, где ты пропадал столько времени! - снова услышал он. - Мы думали, ты слинял.
   У Дака, естественно, не возникло особого энтузиазма входить в подробности своих перемещений за последнее полугодие.
   - Не во всем бывает удача, - кратко сказал он. - А как вы?
   - Да так... Тебя где поселили?
   - Пока нигде.
   - Просись к нам, на пятую линию. А то идем прямо сейчас!
   - Сейчас не могу. Я после.
   - Наш дом первый в крайнем из застроенных секторов.
   - Хорошо, хорошо. Увидимся!
   Проводив взглядом своих приятелей, Дак подошел к комендантской и заглянул. В кабинете уже никого не было, кроме Эла.
   - Садись, - сказал Эл. - Чем обязан?
   - Это была Рябинка? - спросил Дак.
   - Нет, это была сестра моей жены. Понравилась?
   - Эффектная женщина.
   - И холодная, как скала спустя три дня после захода солнца. Уж не собираешься ли ты ее пожалеть?
   - А что?
   - Она не стоит жалости.
   - Вы собираетесь ее разорить?
   - Нет. От ее финансового благополучия зависит слишком много народу. Если она разорится, они все пострадают.
   - Много, это сколько?
   - Тысяч, эдак, со сто. Совесть заела? Не переживай, это одна из самых богатых женщин великого Космоса. Упасть ей мы не дадим, а через год она снова будет на коне. Ты видел хозяйку Лиски, милСй.
   - Я уже понял, что деньги были ее. Но ты странный человек, Эл.
   - Я же тебе говорил, что мы не общество кающихся грешников. И деньги эти вовсе не ее. Это наследство Саваофа. А завещал он его Рябинке, вот так. Ты за этим зашел?
   - Нет, я хотел посмотреть на Эльмара.
   - Зачем?
   - Передать ему привет... кое от кого.
   - Например?
   - Например, от Вольда.
   На секунду повисло молчание. Человек, называвший себя Элом широко распахнул глаза и в упор уставил их на Дака. Глаза были синие-синие, и очень были похожи на чьи-то, кого Дак видел совсем недавно.
   - Если ты такой догадливый, - произнес, наконец, с нажимом Эл, - то должен знать, что не все можно распространять.
   - Вольд меня предупреждал.
   - Вот и славненько. Спасибо, Эльмар будет очень рад такому известию.
   При последних словах Эл встал, перегнулся через стол и пожал руку Даку, как бы прощаясь. Жест был достаточно красноречив, Дак встал и вышел. Он был неудовлетворен, и он направился к кладовой.
   Лерка был там.
   - Я хочу знать, кто такой Эльмар, - потребовал Дак.
   - А зачем?
   - Не люблю играть в темную.
   - Резонно. Но ты не прав, здесь ничего такого нет. Просто Эльмар не такой, как все. Он что-то вроде нашей живой легенды.
   - И что он натворил?
   - Не натворил, а совершил. Он открыл нам дорогу в космос, а когда группе недоносков показалось, что мы живем слишком хорошо, и они подняли мятеж, он вернулся, чтобы остаться и организовать сопротивление. Еще он изобрел оружие, с помощью которого окружили и уничтожили тех, кто не захотел сдаться мирно. А потом пошел один против целой банды и ее уничтожил. Ну как?
   - Если у него было такое чудо-оружие, почему бы и не пойти, - пожал плечами Дак.
   - Наоборот, он пошел с пустыми руками против десятка парней, экипированных целой уймой разных стреляющих штучек, - ласково возразил Лерка, наслаждаясь эффектом.
   - Он что, чумной был? Нажевался чунга?
   - Правильно мыслишь, - услышал он за спиной смешок.
   Дак обернулся. Брюнет по имени Эл, слегка сутулясь, стоял возле входа в кладовку.
   - Нормальный человек не полезет под лучемет, чтобы получить дыру вот здесь (брюнет хлопнул себя по правому предплечью). - Но, видишь ли, люди хотят верить в сказки о героях и любят их сочинять. А мы - обычные люди, чунга не жуем и укорачивать себе жизнь не стремимся. Верно я говорю, Лерка?
   - Верно, - подтвердил красавец-блондин, усмехаясь.
   - Меня зовут Мирэл, запомни, - сказал брюнет с нажимом. - И все, что мы делаем, абсолютно законно. Лерочка, я тебя прошу на одни сутки отменить все полеты в Космос. Только на одни, понял? И проследи.
   - Боитесь? - хмуро бросил Дак.
   - Конечно. Мы знаем твои таланты и ценим их. И мы не знаем, кто еще знает, какой груз ты доставил. В тысячу раз меньшее количество кредиток способно помутить рассудок без всякого чунга, и очень у многих. Преступниками, дорогой, не рождаются, ими становятся.
   Идея, что преступниками становятся, а не рождаются, не была нова для Дака. Но все свежеуслышанное следовало хорошенько обдумать и обдумать незамедлительно. За неделю безделья он уже успел достаточно хорошо откормиться и поднакачать сил для прогулок по местным маршрутам. К тому же его пригласили в гости, и вполне резонно было пойти.
   Поднявшись к себе, Дак побрился, приоделся, спустился к Элу, взял у него в счет причитающейся ему премии количество монов, которое показалось ему более-менее достаточным для одного раза и двинул через парковую линию. Открыв сектор, где располагался понравившийся ему фонтан, он неожиданно для себя повернул голову, стараясь разглядеть отдыхающую публику, но девушки на камне не оказалось. То есть там, у фонтана, их было несколько, но все другие, совершенно не те. Непонятно почему, но Дака это огорчило. Сероглазое изваяние произвело-таки на него некоторое впечатление.
   Идти дальше по парковой линии ему расхотелось, и он свернул вбок, вполне резонно решив выбраться на линию, где жили те, кто когда-то прибыл сюда, скованный с ним одной цепью. До нужной Даку улицы оказалось метров триста. Через каких-то пять минут ходьбы не торопясь, он попал в нужный ряд. Улица оказалась новостройкой, она была намного короче остальных. Там было всего три здания, но и их было достаточно, чтобы слегка подрастеряться.
   Шевельнув мозгами, Дак встал между первым и вторым домом и пронзительно свистнул. Нужный эффект был достигнут. Окна на верхнем этаже первого из них пораскрывались, и ему закричали:
   - Дак! Нашел! Валяй сюда.
   Спустя полчаса Дак уже знал, что дом, в который он попал, возведен руками его приятелей, что здесь сухой закон, но существует контрабанда, и вообще, жить можно. Еще через полчаса всей гурьбой они отправились на пляж, как именовался бассейн, окруженный сквериками, очень живописными. Несмотря на скромные размеры бассейна, а, может, благодаря им, водоем не казался искусственным. Берег его и дно были из желтого, вполне тьеранского песочка. Народу было много, все больше молодые парни, старше сорока не было никого. Несколько женщин в купальниках плескались с детьми на мелководье.
   - Да, баб здесь не густо, - сделал вывод Дак.
   - Если надо, достать можно всегда, - был ответ.
   В этом Дак не сомневался.
   Одна из женщин повернула голову в его сторону и скользнула рассеянным взглядом по его лицу. И Дака словно подтолкнуло. Она! Сероглазое изваяние!
   Сейчас стоявшая по пояс в воде слегка располневшая женщина на изваяние никак не походила. Она купала младенца, совсем крошечного, должно быть, хотя слово "пасла" было бы здесь более уместно. Младенец, в странной шапочке с огромными ушами, двигался по воде, словно торпеда, а женщина его ловила и поворачивала в нужную сторону, чтобы он не мог уплыть далеко.
   - Кто это? - спросил Дак у своих.
   - Где?
   - Вон та бабенка с киндером. В красном оперении.
   - А, эта? Нита. Нита - мороженая селедка.
   - А почему у нее такое прозвание?
   - Гордая слишком. Что не помешало ей обзавестись довеском.
   Дак еще раз взглянул на молодую женщину.
   - Значит, она не замужем, - проговорил он в раздумье.
   - Если хочешь подклеиться к ней, то у нее есть хозяин.
   Хозяин? Это слово как-то не слишком вязалось с грустным изваянием у фонтана, облик которого запечатлелся в памяти Дака.
   - Значит, она продается, - сделал он вывод.
   - Как все девки. Да тут целая система. Хочешь, сведем кое с кем?
   - В следующий раз.
   С системой, по которой распределялось пользование женским контингентом данной планеты (подобрать другое название для этого явления было бы трудно), Дак в тот раз знакомиться не захотел. Если уж на то пошло, он вообще не собирался тогда интересоваться изнаночной стороной жизни местного населения. Пока ему достаточно было лицевой, а все остальное должно было приложиться само собой.
   Воспользоваться предоставленной ему свободой и рвануть куда-нибудь на другой конец Галактики он пока не торопился. Кто его знает, какие сюрпризы поджидают человека там, а со здешними Дак более-менее познакомился. К тому же на Безымянной за ним никто не охотился, здесь был широкий выбор профессий, да и джентва его, казалось, были довольны своим бытием. На Тьере же лучше было пока не появляться, в этом Эл был прав.
   В общем, стоило попробовать окопаться, а не понравится - Космос велик. Пошныряв с недельку по поселку, Дак остановил свой выбор на заводике по выпуску солнечных батарей. К тому времени он уже знал, что именно они регулируют световой режим в секторах, создавая утро, полдень и сумерки. Ночь наступала или не наступала сама по себе с периодичностью примерно в четыре недели. Завод занимал шесть секторов и имел два отдельных выхода за купол.
   На конвейер Дак не пошел. Было одно место на подвозке, на электрокаре, и он его взял. Рекомендации на Безымянной не требовалось, все регулировалось с помощью зарплаты и системы приняли-уволили. Как понял Дак, если бы он не справился, ему сразу же бы указали, объяснились и либо понизили ему заработок, приведя его в соответствие с его квалификацией, либо предложили другую работу.
   Дак справился. Тележка, которую он возил, была удобной, легкой и послушной в управлении. Она развивала любую скорость и плавно тормозила. Работать на ней было одно удовольствие, и если бы не пресловутые полтора g, он бы почти не уставал.
  
  

На свободу

  
   Если бы Рози и Шамрок могли предвидеть, сколько еще должно пройти дней, прежде чем они смогут, наконец, покинуть тот клочок суши, на котором очутились по воле случая, они бы впали в настоящее уныние. И они ни за что бы не стали тратить столько сил на бесплодные попытки оттуда вырваться. Но ни Шамрок, ни Роза, конечно же, не только не предвидели будущего, но даже и о настоящем-то имели весьма смутное впечатление.
   Целых три дня они, например, курсировали вдоль энергетического барьера, не подозревая, что это не просто некое магнетическое притяжение "Острова Невидимки", а нечто непроницаемое для их суденышка. Когда они, наконец сдались и поплыли обратно, то оба были настолько злы и разочарованы, что даже не спорили, и только старались держаться подальше друг от друга.
   "Баржу" они затопили в той же бухточке, где ее нашли.
   - От пиратов, - сказал Шамрок.
   И Рози с ним согласилась.
   Целый месяц после этого ребята никуда не выходили, если не считать каждодневных вылазок на поиски звездолета, но безуспешно. Им и в голову не приходило, что там, где они бродили, звездолета вообще не было. Что он находился глубже, в том месте, где Рози было "по головку с ручками". Заваливая звездолет камнями, они не знали, что вода искажает истинные расстояния и очертания предметов, расположенных на дне. В тот момент они стояли на берегу, и видели лишь темное пятно, которое, по их мнению, необходимо было замаскировать.
   Додумайся кто-нибудь из ребят до этого, они бы неминуемо погибли, потому что прошло бы слишком много времени, прежде чем им удалось, "попросив" плотик или лодку, разыскать нужное место, чтобы изобретя способ освободить звездолет из-под камней, пробраться внутрь. Их организмы к моменту отлета оказались бы уже настолько насыщены нестабильными атомами, что ни о какой совместимости с жизнью нельзя было даже и мечтать. Но багаж детских и школьных знаний слишком мал для того, чтобы Шамрок или Рози могли догадаться о том, с чем им никогда не приходилось сталкиваться прежде. И они бродили унылые, растерянные, бродили уже просто так, на всякий случай.
   В остальное время суток ребята сидели внутри скалы, потихоньку обустраивая ее. Точнее, обустраивала одна Рози, а Шамрок просто бездельничал в своей комнате, ковыряясь в железках, деревяшках и прочих штуковинах, какие ему удалось "попросить" у таинственного Невидимки. Так прошел еще один месяц. Наконец, однажды Рози сказала брату:
   - Почему бы не попробовать выбраться отсюда по воздуху?
   - На чем? - вяло поинтересовался Шамрок.
   Предложение особого энтузиазма у него не вызвало.
   - Давай попросим новый звездолет.
   - Я не знаю, как он летает.
   - Тогда хотя бы вакуумную лодку. Ты же умеешь ей управлять.
   - Управлять умею, но внутрь я ей не лазил.
   - А ты попробуй.
   - Пробовал. Не летает.
   - Интересно, когда ты успел?
   - Успел. Не ты одна такая умная.
   Через неделю Рози сказала:
   - Я придумала. Мы полетим на воздушном шаре. Это очень просто. Я видела их на картине. И они летают на нагретом воздухе.
   Сидение в четырех стенах настолько опротивело Шамроку, что в этот раз он спорить с сестрой не стал. Он только сказал:
   - Кто будет "просить"?
   - Ты, конечно.
   Рано утром следующего дня Шамрок и Рози выбрались из убежища и, отыскав место попросторнее, приготовились к событию. В руках у Рози была корзиночка с едой, и оба они были одеты в утепленные комбинезоны. Начиналась осень, и было довольно холодно.
   - Ну? - сказала Рози нетерпеливо.
   - Сейчас, - ответил Шамрок.
   Он зажмурил глаза и представил себе нечто такое, что видел когда-то на картинке: коробка такого размера, чтобы они с Рози могли там уместиться, и огромный шар в сетке, концы которой были привязаны к углам коробки. Получилось, однако восторгаться было рано: едва появившись, шар в сетке начал медленно опускаться. Он коснулся коробки, перевернул ее и пополз в сторону моря, увлекаемый утренним бризом.
   - Ты забыл про теплый воздух, - сердито напомнила Рози.
   - Без тебя знаю, - отрезал Шамрок.
   Он достал портативный огнемет, с которым никогда не расставался при вылазках, выпустил пару зарядов в свое неудачное творение и довольно долго размышлял, прежде чем "попросить" следующий вариант заказа. Наконец он решился. На этот раз шар не только не упал, но даже взмыл вверх, да так стремительно, что ни Рози, ни Шамрок не успели за него уцепиться. Растерянными взглядами провожали они средство своего предполагаемого избавления, и только грустно вздохнули, когда шар исчез в вышине.
   - Я читала, там были еще канаты, за которые его держали, - вспомнила Рози.
   - Так его и удержишь! - насмешливо сказал Шамрок.
   - Не люди держали, а гири такие. Привязан он был, дуралей!
   - Если ты такая умница-разумница, сама сочиняй!
   - Нет уж, взялся, так доделывай!
   Третий вариант оказался удачней. Роль гирь, правда, Шамрок поручил четырем огромным камням, но это было и к лучшему: камни стояли насмерть, и ни один не качался под ветром, когда коробка с шаром попеременно начала натягивать и ослаблять четыре каната, за которые тот был к этим камням привязан.
   Увидев, что все на этот раз получилось именно таким, каким требовалось, Рози воспрянула духом. Что не помешало ей надуть в очередной раз губки.
   - А как мы туда заберемся? - спросила она капризно.
   И вскоре они уже поднимались по веревочной лестнице: сначала Рози с корзинкой для еды и затем Шамрок с огнеметом за поясом.
   - Интересно, как эти канаты отцепляются? - сказала Рози, очутившись внутри коробки, если так можно было назвать небольшой алюминиевый контейнер квадратного сечения.
   - Я читал, их перерезают, но мы их пережжем. Ты почему не пляшешь от восторга, украшение клумб?
   - Не знаю. Мне почему-то кажется, что у нас снова ничего не получится. И вообще, здесь чертовски холодно.
   Сказав это, она немедленно принялась "создавать уют". К тому моменту, когда шар взмыл вверх, стены и пол контейнера покрылись толстым слоем комполона, обитого пятью ковриками с густым длинным ворсом. Рози приготовилась к долгому и опасному путешествию. Корзинку с едой она поставила в угол и села рядом. Проволочные шлемы себе и Шамроку она тоже утеплила мягкой прокладкой, а сверху для красоты и удобства покрыла их еще и натуральной кожей аньгской шанги.
   Предостережения эти, как оказалось, спасли им жизнь. Долгим путешествие не стало, но опасным оно обернулось спустя буквально несколько минут после того, как Шамрок пережег последний канат. Не успел шар набрать хоть сколько-нибудь значительную высоту, как концы сетки, что держала коробку с пассажирами, словно обрезало, и они стремительно понеслись вниз.
   - Что такое? - сказал Шамрок, едва не перелетев через борт.
   В тот миг он стоял и глядел на камни и берег, где они с Рози прожили два месяца.
   - Шар! - воскликнула Рози. - Он исчез!
   Это все, что она успела проговорить. Резкий толчок снизу повалил ее на пол коробки. Шар снова был на месте и снова вел их ввысь.
   Это было ей непонятно, а потому очень страшно. Шар исчез опять, и снова началось падение. Рози закрыла лицо руками и затаилась, уткнувшись в мех ковриков. Она почувствовала, как коробка снова дернулась, падение замедлилось, раздался всплеск, резкий толчок - и брызги холодной воды, попавшие Рози за шиворот, привели ее в некоторое чувство.
   - Где мы? - спросила она, приподнявшись. Коврик, на котором она лежала, был совсем мокрый, и еда из корзинки раскатилась по всему полу.
   - Наверное, на воде, - ответил Шамрок. - Хорошо, что мы не шлепнулись на скалы.
   - А где шар? Из него воздух вышел, да?
   - Нет, он просто исчез. Наверное, мы попали в заколдованное место.
   - А куда мы плывем?
   Шамрок встал и выглянул из коробки. Парашют, который он вовремя успел "попросить", мокрой тряпкой висел за бортом их импровизированного суденышка. Эта тряпка тащила коробку прочь от острова, и это само по себе уже было нехорошо. Но что еще хуже, коробка вот-вот должна была перевернуться.
   Шамрок снова вынул огнемет и принялся действовать.
   - Ты чего? - спросила Рози, вставая. - Ай!
   Край коробки резко качнуло.
   - Лежи! - скомандовал Шамрок. - А не то сейчас пойдем ко дну.
   - Сам тони, - сказала Рози, присаживаясь на корточки.
   - Как же мы теперь попадем домой? - спросила она тихо, когда коробка несколько выровнялась.
   - Нам бы на берег попасть, - ответил Шамрок вяло.
   - Мы же умеем плавать.
   - Вода холодная. Долго не продержимся.
   - А нам не надо долго. Ты сделаешь лодку, и мы поплывем на ней.
   - А здесь тебе плохо?
   - Здесь ничего не видно.
   - Сиди уж, лодочница! Радуйся, что жива осталась, воздухоплавательница!
   Стоя возле противоположной стороны короба, Шамрок заметил, что их продолжает относить от берега. Он подумал, и, опускаясь на сиденье, идея насчет которого осенила его в самый последний момент, решительно сказал:
   - Не будем мы никуда пересаживаться. Может, нас куда-нибудь унесет само.
   - Куда? - спросила Рози, тоже устроив себе мягкую скамеечку с противоположной стороны.
   - Все равно, куда. Лишь бы выбраться отсюда.
   Ночью их выбросило на мелководье. Они вышли и осмотрелись. Почти ничего не было видно, но берег был в трех шагах, не дальше. Вытянув короб на сухое место, они укрепили его камнями и там же, внутри переночевали, свернувшись двумя калачиками. А утром постигли: они снова зря старались, проклятый остров по-прежнему смеялся над ними.
   - В общем, так, - сказала Рози через неделю. - Если нам предстоит здесь жить, надо устраиваться по-человечески.
   - Что значит, по-человечески? - спросил Шамрок.
   - Это значит, с телевизором, хотя бы.
   - Я не знаю его устройства.
   - И не надо. Помнишь тот большой дом в центре? Ну, где ты книги смотрел?
   - Да понял я. И что?
   - Я видела там какой-то ящик. То ли маг, то ли оптолу.
   - Нехорошо брать без спроса.
   - А у кого спрашивать-то? Мы возьмем, а потом вернем.
   Шамрок подумал.
   - Ладно, - сказал он. - Когда пойдем?
   - Сегодня ночью. Вдруг там еще что-то есть.
   Действительно, в здании возле площади оказались не только телевизор и оптола, но и целый комплект дисков к ней.
   - А антенна? - спросила Роза, когда они сделали два рейса и отправились в третий.
   - Антенна пустяк. Я сам сделаю.
   - Тогда зачем мы туда идем?
   - За книгами, пустоголовая ты кубышка!
   - Охота тратить зря время! Ну если бы еще по нашему было написано, я бы тебя поняла.
   - Не нравится - возвращайся в убежище.
   - Вот еще! Я боюсь одна.
   - Тогда не мешай.
   Рози только притворялась, что не разделяет любовь Шамрока к книгам. Она любила их читать почти также, как он, но в их девчоночьей компании было модным выражать презрение к наукам и вообще технике. Рози стремилась стать "мисс", вот и изображала из себя кого угодно, только не то, к чему у нее на самом деле были способности.
   Однако, когда Шамрок полез исследовать содержимое библиотеки, она с неменьшим энтузиазмом составила ему компанию. Именно на ее удачу выпало наткнуться на полочку, где стояли два словаря, разговорник и, главное, учебник того языка, на котором были написаны все книги в библиотеке. Здесь были даже коробка с дисками и аппарат для прослушивания.
   - Шамрок, гляди, что я нашла! - воскликнула она, спрыгивая с подставки с книжкой в руках. - Гляди - учебник!
   - Вижу, - сказал тот, перелистывав пособие. - Но это наоборот, чтобы учить хингру местных жителей.
   - Конечно! Зачем им учить собственный язык? Но смотри, здесь есть параллельные тексты. Жаль, диски для нас бесполезны!
   С учебником и словарями Рози уже с меньшим унынием начала обозревать сокровища, расположившиеся вокруг них. Собственно говоря, и раздражали-то они ее главным образом потому, что читать их она не могла. Повеселев, она схватила целую кучу журналов и стала их перелистывать.
   - Гип-гип-ура! Мы все здесь узнаем! И тогда уж мы сумеем сказать острову "До свиданья"!
   В библиотеке большого дома они паслись несколько ночей, и перетащили бы ее всю, но скоро бросили попытки.
   - Я боюсь, - сказала Рози. - Если пираты нас увидят, они не дадут нам спокойно жить.
   - Они спят, - возразил Шамрок насмешливо.
   - Они могут проснуться. Или увидеть свет в окнах. Ты как хочешь, а я не горю желанием еще раз попасть к ним в плен. И вообще, макулатуры нам уже хватит. Нам и того, что набрали, не перечитать за сто лет.
   Про сто лет Рози, конечно загнула, но в библиотеку Шамрок больше не пошел. Все, что ему было надо, он уже взял. А через месяц выпал снег, и выходить на улицу стало опасно: следы непременно выдали бы их убежище.
   Шамрок и Рози сидели, смотрели телевизор, изредка переругивались и от нечего делать изучали местный язык. Шрифт они одолели довольно быстро благодаря телевидению: несколько фраз из разговорника довольно часто повторялись в художественных кинофильмах, а правила чтения оказались до смешного простыми. К тому же однажды им удалось наткнуться на программу "изучаем хингр", и это дало ключ к произношению. Спустя три месяца Рози уже прилежно повторяла короткие фразы, звучащие с экрана.
   - Неужели ты понимаешь, что говоришь? - удивился как-то Шамрок.
   - Да. Это совсем несложно, если вникнуть, - с гордостью подтвердила Рози.
   Так и шло время: дни медленно, недели быстро. Наконец, ночи стали укорачиваться. Появились проталины и снег начал стремительно таять.
   - Я хочу прогуляться, - заявила Рози.
   - Ты же боишься, - напомнил Шамрок насмешливо.
   - Уже нет. К тому же, сейчас утро.
   Она оделась и выскользнула на улицу. Дорожка, ведущая к дому в центре острова, была уже совершенно свободна от снега. Рози помчалась по ней, перепрыгивая через лужицы. Добравшись до площади, она понеслась дальше, туда, где должен был стоять пиратский корабль. О, она вовсе не собиралась подходить к кораблю близко, она просто хотела взглянуть на него из-за деревьев и полюбопытствовать: спят или не спят. Каково же было ее удивление, когда оказалось, что никаких пиратов, ни спящих, ни бодрствующих, возле домиков у пруда не оказалось. Пиратский корабль исчез! Совсем!
   Пораженная Рози побежала назад.
   - Шамрок! - закричала она с порога. - Погляди! Пираты улетели!
   - Как улетели? Куда? - встрепенулся тот.
   - Не знаю, куда, но их на острове нет! Иди посмотри!
   Оказалось - в самом деле. Поднявшись на крышу большого дома, ребята осмотрели окрестности. И как ни прилежно они просматривали остров, даже намека на звездолет они не обнаружили.
   - Пойдем к домам, - предложила Рози.
   Так же решительно, как до сих пор она избегала любого сближения с неприятельской базой, Рози рвалась убедиться, что опасность ей больше не угрожает. Почти бегом она домчалась до того места, где летом стоял корабль. На грунте четко отпечатался круг, оставленный дюзовыми газами. А совсем рядом они вдруг обнаружили нечто, снабженное крыльями, соплами и прочим, что могло принадлежать только машине для передвижения по воздуху.
   - Шамрок, - проговорила Рози возбужденно. - Ты сможешь ее завести?
   - Должен, - ответил Шамрок. - Мне встречались такие в справочнике.
   Он залез в кабину, нажал по очереди на несколько кнопок и, выглянув, сказал:
   - Порядок. Полезай. Если эта штука сюда прилетела, значит, сможет и улететь.
   Не сразу, но ракетка послушалась. Набрав высоту, она плавно повернула и понеслась прочь, туда, где ждала ребят свобода, где жили люди. Вот и барьер. Ракетка снова повернула и...
   - Нет, - сцепил зубы Шамрок, выкручивая руль. - Прорвешься; я не верю, что здесь нет выхода.
   - Помедленнее, - проговорила Рози.
   - Что? - повернулся он к сестре.
   - Я говорю, помедленнее. Чтобы дверь не проскочить.
   Шамрок взглянул не нее ошарашено и сбавил скорость до минимума, продолжая жать на руль.
   - Ура! - закричала Рози, когда ракетка, резко вильнув влево, полетела по прямой. - Мы вырвались, Шамрочище!
   Она кинулась обнимать брата.
   - Мы с тобой молодцы, какой ты у меня умный!
   - Не мешай, - снисходительно бросил он, но губы его сами собой растягивала счастливая улыбка. - Куда мы теперь, Роз?
   - А что у нас по курсу?
   - Если я правильно понял направление, то здешняя столица.
   - А, Открытый! - вспомнила Рози название в атласе из библиотеки большого дома. - Я согласна. Вези нас, трилистничек ты мой ненаглядный, туда, где летают звездолеты, мчатся корабли и живет много-много людей.
   - Нет возражения, Шиповничек ты наш Садовый. Ну, верный наш конь, вперед! Полная скорость!

Часть III

ФИГУРА НА ПОСТАМЕНТЕ

Селедка с довеском

  
   Дак, добросовестно таская на себе 1,5g, Безымянской гравитации, уже почти смирился с ней, когда однажды вдруг постиг, что при каждой напасти существует средство, чтобы как-то ее смягчить. Такой возможностью сбрасывать хотя бы на время оковы повышенного тяготения являлось для местных жителей плавание.
   Естественно, не одно оно. Стиль жизни на Безымянной подчинялся четкому правилу: везде и когда только можно принимать горизонтальное положение. Даже в кафе большинство мест были полулежачими, и никто не вскакивал при появлении начальства.
   Однако плавание, безусловно, было в этом плане вне конкуренции. Кто хотел, погружался в воду у себя дома или в квартире, в ванной, которые здесь делались несколько более длинными, чем на Тьере. Для любителей общества существовало несколько бассейнов, на одном из которых, пышно именуемом пляжем, Дак уже имел случай побывать. Ничто не мешало Даку прийти туда еще раз, и вот тут-то наступил момент, когда пришла для него пора познакомиться со второй, скрытой от посторонних глаз жизнью планеты.
   Пляж, столь ему понравившийся, имел не только плавательный бассейн. В парковом кольце, окружавшем водоем, имелось приличное количество павильонов и кофейных, где можно было не только перекусить, но также просто посидеть и вообще приятно провести время. В некоторых имелись даже игровые автоматы, очевидно, завезенные с Тьеры, но Дак уже пережил тот счастливый возраст, когда ими увлекаются всерьез. Сейчас он предпочитал другие игры, требовавшие не столько удачи, сколько ловкости пальцев и имел в них успех. До профессионального шулера ему было далеко, но не обратить внимание на компанию, перед которой на раскладном столике лежала раскрытая колода карт, он, естественно, не мог. Игра шла на деньги.
   - Барк! - вдруг воскликнул один из игроков. - Ну наконец-то! Мы ждали тебя еще вчера!
   В дверях стоял среднего роста парень, кудрявый, жилистый и до жути самоуверенный. Насмешливый взгляд говорил: парень знает себе цену.
   "Транспортник", - определил Дак его профессию.
   - Лучше позже чем без груза, - ответил парень, цинично усмехаясь.
   - И кого же ты на этот раз привез? Блондинку? Брюнетку?
   - Сокровище черной расы. Смугла как бронза, зажигательна, как глоток виски.
   - Девчонка прелесть! Просто конфетка! - хором проскандировала компания за столом.
   - Других не возим. Кто в долю, может приходить.
   - А портрет?
   - Ничего нет проще.
   Небрежным жестом парень достал из нагрудного кармана пачку фотографий и, положив на стойку бара, исчез.
   Фотографии мигом оказались на столике и пошли по рукам. Дак приблизился. Насколько он в этом понимал, девочка в самом деле была конфетка: совсем молоденькая, с раскосыми карими глазами и пухлыми губками. Миниатюрная, изящно сложенная, тонкокостная, она была изображена во всевозможных ракурсах и позах, в костюмах, которые можно было бы назвать очень смелыми.
   - Ну как, идешь в долю? - спросил его один из сидевших за столом, в клетчатой ковбойке.
   - Нет, - сказал Дак. - Я предпочел бы Ниту.
   Над столом повисло удивление.
   - Кого? - переспросил парень в ковбойке.
   - Свежемороженую селедку с довеском. Не знаете такую? Вон там киндера своего выкупывает.
   - Ну ты даешь! Почему же не Сабинку? - засмеялся парень напротив.
   - Та занята. А про эту я слышал: в продаже.
   - Купить-то ее, конечно, можно, но что ты после с ней будешь делать?
   - Это уж моя забота.
   - Чудак! Если покупается товар - покупается и инструкция к нему. К каждой девочке свой подход нужен.
   Он произнес это так поучительно - ну прямо профессор.
   - Неужели? - сделал Дак удивленный вид. - Например?
   - К одной без подарков не подходи, другая на лесть падка. У нас есть одна, перед ней форменный спектакль приходится разыгрывать. Той, понимаешь ли, любовь требуется. Ну и спит с одним, только тот время от времени с ней ссориться. И она, чтобы отомстить ему, начинает искать кандидата. Кандидат, естественно, уже тут как тут. Девка довольна, мужик тоже.
   - А к Ните у вас какой подход? - заинтересовался Дак.
   - В том-то и дело, что никакого. Она ни на что не реагирует. Полный прокол.
   - Тогда почему она в продаже?
   - Ну ты просто чудак! Новенький, наверное?
   Дак кивнул.
   - А ее доставка, поди, наверное, чего-то стоила? Вот он, - парень показал на лысоватого мужчину лет сорока невзрачной наружности, - выложил за нее кучу монет. Должен он их себе вернуть? А?
   - И как он их мог бы вернуть? - вел свое Дак, заинтересовавшийся уже не столько Нитой, сколько самой ситуацией.
   - Очень просто. Каждый, кто берет себе девку, платил бы ему по таксе. А только эту самую Ниту взять ни у кого до сих пор не получается.
   - Готов пойти на спор, что для меня ваша Нита - не проблема, - лениво проговорил Дак, прищурив глаза.
   - Во дает мужик! - с восхищением воскликнул парень напротив "Ковбойца". - На пари хочешь?
   - Почему бы и нет? Я сказал, ответ за вами.
   - А на что?
   - На половину суммы, которая была уплачена за ее доставку. Во сколько она тебе обошлась? - обратился он к мужику, один вид которого вызывал к нем неприятное чувство.
   - 500 монов.
   Дак присвистнул. Он за целый месяц тряски на ускорителе получил 50!
   - Идет, - сказал он. - Выигрываю я - вы каждый выкладываете по пятьдесят. Я вручаю их вот этому гражданину, добавляю еще 250 - и девка моя, никто к ней больше претензий не имеет. Выигрываете вы - я выкладываю каждому по пятьдесят, девка, само собой, остается при вас. Идет?
   - Почему бы и нет? Но чем ты докажешь, что выиграл?
   - Я проведу у нее ночь. Утром увидите, как я оттуда выйду.
   Все присутствующие дружно засмеялись.
   - Проникнуть к ней в квартиру - штука не хитрая, - сказал "ковбоец". - Вопрос, что ты там поимеешь. Она на тебя посмотрит рыбьими глазами, такими бесчувственными-бесчувственными, а то еще и рыдать начнет - тебе же сказали, "мороженая селедка": такая же холодная и такая же скользкая.
   - Я могу ее раздеть.
   - Ну и что? Может, ты ее фотографировать собрался? Откуда нам знать?
   - Тогда предлагайте вы.
   - Ты ее приведешь туда, куда мы тебе укажем. И там все проделаешь.
   Дак подумал.
   - Нет, - сказал он. - Я приведу ее сюда, и она сама вам скажет, что она моя. Вы ее спросите, и она ответит. Такое доказательство принимается?
   - Сойдет, - сказал ковбоец. - Срок - три дня.
  
  
   - Вообще-то это мое место, - сказал Дак, приблизившись к ажурной конструкции на четырех колесах, возле которого стояла особа, что была объектом вышеизложенного спора.
   Молодая мать как раз укладывала в коляску ребенка перед тем, как отправиться домой.
   - Что такое? - подняла она голову.
   - Меня зовут Дак, - представился он. И добавил: - Если вы еще не забыли.
   - Ну, - нахмурилась девушка, - конечно я припоминаю. Вы тот самый чудак, у которого все места в мире заняты.
   - Все самые лучшие места, - поправил Дак с укоризной. - И, кажется, мы с вами в этом похожи: вы неизменно выбираете те, где я бы и сам не прочь устроиться.
   - Ах, какое печальное совпаденье, - засмеялось бывшее изваяние. - Подумать только, как сильно я вам мешаю! Но вы не переживайте. Мы уже уходим.
   С этими словами она наклонилась, достала из багажника коляски простенькое платье, натянула его прямо поверх купальника и повезла коляску к выходу из сектора.
   Уверенность Дака в том, что для него Нита не проблема, зиждилась на том, что он помнил взгляд, которым она его проводила полгода назад. Он понравился ей - это было несомненно. Поэтому вместо того, чтобы обескуражено отстать, он преспокойно пошел рядом, благоразумно помалкивая до того момента, пока коляска не выкатит на гладкую дорогу.
   - В прошлый раз вы сказали, что не любите одноразовых знакомств, - проговорил он, наконец.
   - Я вообще не люблю знакомств, - прозвучал равнодушный ответ.
   - Как жаль! Я как раз намеревался с вами познакомиться, - продолжал Дак.
   - Мне тоже. Но ничего тут не поделаешь.
   - Почему же? - улыбнулся Дак весело. - Как раз этой беде помочь можно. Знакомство - дело очень простое. Вы мне говорите свое имя, я вам свое - и все довольны.
   Нита остановилась и наконец взглянула на него с интересом.
   - А вы, однако, нахал, - сказала она удивленно.
   - Иногда бываю. Так как? Сегодня я не одноразовый. Я приехал надолго.
   Нита вздохнула и покатила коляску дальше.
   - Вы обо мне ничего не знаете, - сказала она в раздумьи.
   - А если вы ошибаетесь? Например, я знаю, что вас зовут Нита. Прозвище - "Мороженая селедка". Обладательница взгляда, способного охладить самую пылкую страсть.
   - Ну уж! - вспыхнула Нита.
   - Угу. Нечто вроде местной Медузы Горгоны.
   - Прекрасно, - язвительно произнесла девушка. - Только я не поняла, зачем вам с такой мегерой знакомиться.
   - А я храбрый, - сказал Дак. - обожаю сказки. Чем страшнее, тем они меня больше влекут.
   - А я думала, вы скажете: "Я сам такой." И распространите, что говорят про вас.
   - Я рвусь сделать это, но предупреждаю: история будет не только занятная, но и очень длинная. В минуту ее не уложить.
   - А вы попытайтесь.
   - Например, мое имя. "Дак" обозначает "темный". Когда я родился, мама испугалась, взглянув на меня. Мимо проходила гадалка. Она взяла мою руку - вот так (при этих словах Дак взял Ниту за руку) и сказала: "Этому парню суждено испытать множество приключений. У девушки, которую он захочет взять себе в подруги, будут серые глаза и светлые волосы."
   - А имя? Имя она вам не сказала будущей избранницы?
   - Увы, это она забыла сделать. Но недавно мне стало известно, что ее зовут Нита.
   Дак прекрасно знал, что в болтовне такого сорта главное - не слова а смысл, который в него вкладывается. Подойдя к дому, где жила Нита, он совершенно ненавязчиво, словно так делал всегда, помог ей внести коляску на второй этаж и преспокойно зашел в ее квартиру, закрыв за собой дверь.
   - Вы, однако, еще больший нахал, чем я ожидала, - сказала Нита, удивленная его бесцеремонностью.
   - Я вам еще не все о себе рассказал, - невозмутимо отвечал Дак.
   - И вы уверены, что я буду вас слушать? - удивилась она еще больше.
   - Вы сами сделали мне такое предложение, - улыбнулся он улыбкой, которая могла значить все, что угодно.
   - Я? Когда?
   - По дороге сюда. Вы сказали: "Расскажите, что говорят про вас.
   Нита засмеялась:
   - Нет, вы бесподобны, - всплеснула она руками.
   Сейчас она вовсе не была похожа на мороженую селедку или на каменное изваяние. Она была чудно хороша, и серые глаза ее сияли. В этот миг заплакал ребенок. Нита склонилась над ним и достала его из коляски. Малыш зачмокал губами и потянулся к матери.
   - Ишь ты! - засмеялся Дак. - Какой смышленый!
   - Проголодался, - улыбнулась Нита.
   - Он на вас похож. Просто вылитая копия!
   - Ну уж, - смутилась Нита. - Вы тут посидите, а я его покормлю.
   Она сказала это и, в замешательстве взглянув на Дака, засуетилась, засуетилась, стараясь скрыть смущение.
   - Ну вот и познакомились, - улыбнулся Дак.
   Он прошел на кухню и заглянул в холодильник. Там практически ничего не было, если не считать бутылки молока и двух сырков. В морозильнике также было не густо. Дак прошел в комнату. Молодая мать кормила грудью свое дитя, и это была прекрасная картина.
   - Вообще-то я тоже проголодался, - произнес Дак безмятежно. - Вы не возражаете, если я сбегаю чего-нибудь нам подкупить?
   - Вы что себе вообразили? - произнесло, покраснев, бывшее каменное изваяние.
   - Ничего не вообразил. Просто я думаю, что вы одна, и я один. Если сложить один и один, получится уже двое, пара. Почему бы нам такую пару не составить?
   - На сегодня, - докончила Нита насмешливо.
   - Я же сказал: не только. Я здесь надолго, и хотел бы иметь постоянную подругу.
   - Другой бы сказал: "Будь моей навсегда"! - гневно проговорила Нита.
   - И солгал бы. Зачем вам вранье? В "навсегда" я не верю и вам не советую.
   - А во что вы верите? - спросила она, внезапно успокоившись.
   - Не знаю. В то, что вы мне нравитесь, и что я не хочу отсюда уходить. В то, что вы как раз такая девушка, какая мне нужна.
   - А если вы ошибаетесь? Может, я и впрямь мегера?
   - Тогда будем просто встречаться время от времени. Конечно, если вы сами того захотите.
   Молодая женщина задумчиво на него взглянула. Младенец, отпав от груди, сладко спал, причмокивая во сне. Женщина прикрыла грудь, встала и, уложив малыша в кроватку, произнесла:
   - Хорошо. Я согласна. Можете идти в магазин.
   - И вы откроете мне дверь? - улыбнулся Дак.
   - Открою.
   Дальше было все совсем просто. Так просто, что более взыскательного человека, чем Дак, могло бы даже разочаровать. Но Дак не принадлежал к рафинированным эстетам. Легкая победа не вызывала в нем скуки, может, потому, что ему никогда не приходилось долго пользоваться плодами своих побед. Его бурная жизнь требовала постоянной перемены мест, часто, увы, вынужденной, а когда знаешь, что на тебе висит срок и "завтра" для тебя очень даже просто может вообще не наступить, то поневоле ловишь каждое мгновение счастья, а не размазываешь его по тарелочке, как манную кашу.
   Утром, поцеловав Ниту, Дак сказал:
   - Так я приду сегодня снова? Когда ты будешь дома?
   - После семи, - сказала она смущенно.
   А вечером его ждал неприятный сюрприз. Взяв пакет с продуктами, он позвонил в дверь Нитиной квартиры. Дверь немедленно открылась, и на порог выскочило нечто, действительно напоминавшее образчик разъяренной мегеры.
   - Ты! - прошипела мегера. - Убирайся вон! Ненавижу тебя! Ненавижу!
   И прежде чем Дак успел сказать хоть слово, дверь была уже снова закрыта. Подумав, Дак позвонил снова.
   - Ну? - вновь выскочила мегера. - Я что, невнятно выразилась? Я не желаю тебя больше видеть!
   - Почему?
   - Потому!
   Звонить третий раз смысла не имело. Было ясно: что-то произошло. Что - догадаться было нетрудно. Наверное, кто-то просветил Ниту насчет пари, и она обиделась. Конечно, если бы у Дака было достаточно времени, он мог бы себе позволить побегать за бабенкой, чтобы ее умаслить и вновь расположить к себе. Но такого времени у Дака не было. На все про все у него оставался лишь один вечер - следующий. И его нельзя было упустить. Сегодняшнюю же ночь нужно было считать потерянной.
   Вернувшись на свою базу, Дак произвел ревизию того, что там наличествовало. То, что имелось лично у него, не особенно воодушевляло, зато пошарив по брошенным шкафчикам и матрасам, он обнаружил среди вещиц, оставленных в спешке Живаном, набор отмычек.
   На следующий день сразу после работы Дак поспешил к пляжу. Как он и надеялся, его сероглазое изваяние, она же мегера, старательно плескалась возле своего мегеренка, изображая особу, которой все нипочем. Убедившись, что возле собственных дверей она появится не вот, Дак поспешил к нужному дому, зашел в подъезд и, забравшись в квартиру, приготовился к скандалу. Скандалы были не в его вкусе, но в данном случае выбора не предвиделось.
   Заслышав, как его избранница открывает замок, Дак спрятался за занавеской и подождал, пока будет накормлен и уложен ребенок. Затем он раздвинул занавески и явился взорам присутствующих. Точнее одной: а именно, мегеры.
   - Как ты здесь оказался? - сквозь зубы прошипела мегера.
   - Дверь была не закрыта, - солгал Дак.
   - Прекрасно. Значит, и открывать не надо. Убирайся.
   - Я не уйду, пока мы не поговорим.
   - А если я не желаю с вами разговаривать?
   - Все равно придется. Вам необходимо меня выслушать.
   - Убирайтесь! Или я позову соседей!
   С этими словами она схватила Дака за рукав рубахи и вытащила в прихожую. Откуда только сила взялась!
   Сражаться с разъяренной мегерой, конечно, дело не простое, но вполне возможное, особенно если считаешь себя правым. Да и не так уж трудно сохранить преимущество, если мегера не хочет шуметь и боится испугать ребенка. Прижав мегеру к стене, Дак схватил ее за руки и тихо произнес:
   - Выгнать вы меня успеете после того, как узнаете, зачем я пришел.
   - Не желаю слушать вашу ложь!
   - Я еще вам не лгал.
   - А пари?
   - Пари здесь не причем. Почему оно вас так взволновало? Вы мне нравитесь - это правда. Я хочу с вами жить - это тоже правда. Другое дело, если бы вам со мной было плохо, но это, опять же, никакого отношения к пари не имеет.
   Нита в ошеломлении уставилась на него и вдруг зарыдала. Ребенок, конечно же, заворочался и захныкал. Подойдя к коляске, Дак покачал ее - ребенок затих. Женщина все еще плакала, но молча и беззвучно.
   - Послушай, - сказал Дак, усаживаясь напротив нее. - Ни ты, ни я, ни мы оба вместе не в состоянии поломать сложившийся здесь обычай.
   - Какой еще обычай? - горестно проговорила бывшая мегера.
   - По которому прежде чем к тебе подойти, я должен был за тебя заплатить.
   - Заплатить?
   Слезы у бывшей мегеры моментально высохли. Глаза ее вспыхнули, сначала недоверчиво, затем гневно.
   - Ну да. Здесь это обычная практика. Только об этом никто из вас, девок, не знает.
   - Так... И сколько же я стою?
   - А это в зависимости от того, на какой срок я тебя снимаю.
   - Ах, как вы меня растрогали! Значит, если я хочу, чтобы вы захотели заплатить и за завтрашний вечер, я сегодня должна стать ласковой киской и не царапаться! Сейчас замурлыкаю, жди!
   - Если бы так, наивное ты создание! На самом деле, чтобы прийти к тебе завтра, я должен буду заплатить за право приобрести тебя навсегда.
   Мегера надменно усмехнулась:
   - Навсегда? Но вы же ненавидите это слово?
   - Не станем спорить о терминах. Либо вы помогаете мне выиграть пари, либо я проигрываю, и вы остаетесь у своего прежнего хозяина.
   - То есть, если вы выигрываете, то я перехожу к вам, да? Ай, прелесть! Кто же мой хозяин?
   - Маленький, темноволосый, плешивый, и в возрасте. Знаешь такого?
   Нита изменилась в лице.
   - Да, я его видела, - произнесла она испуганно. - Он... он ужасно противный!
   - Вы, конечно, можете не поверить мне, это ваше право, но тогда я вряд ли когда-нибудь смогу вам помочь.
   - Если даже все правда, - возразила Нита, помолчав, - то я не поняла, причем здесь пари. Если меня можно откупить, и у вас есть монеты, почему вы не сделали этого сразу?
   - А если бы он не захотел тебя отдать? Сейчас он повязан словом, и ему некуда будет деться. Если, конечно, ты проявишь разумность и сделаешь то, что я тебе скажу.
   Бывшее изваяние, оно же мороженая селедка, оно же мегера, разумность проявило. Покраснев, Нита спросила:
   - А что я должна буду сделать?
   - Да по правде говоря, ничего особенного, - с облегчением выдохнул Дак.
   Он не ошибся в своем выборе. Изваяние у фонтана оказалось просто находкой!
  

Дак возмущен

  
   На следующий день после смены, имея в кармане дубликат ключа (сама вручила!), Дак отправился "в казарму" забрать свои вещички и прихватить стопку валюты. Он нисколько не сомневался, что Нита не передумает, и уже этим вечером у него будут и квартира, и славная хозяюшка при ней. Удовольствие это обойдется ему, конечно, в целых 250 монет, но он не считал сумму большой потерей. Монеты были шальные, такие следовало потратить с размахом, чтобы извлечь из них как можно больший кусок удовольствия. Нита в понятии Дака и была таким куском. Нежная, трепетная, чертовски приятная и доверчивая. Она была как раз такая, какие ему всегда нравились. В общем, Дак был столь доволен собой, что даже на время перестал чувствовать пресловутые 1,5g.
   Вот и первая линия, вот бассейн, где он однажды проходил санобработку, вот и перевалочный сектор. Дак открыл дверь крыльца, по старой привычке слегка придержав ее, чтобы не хлопнуть, и только собрался пересечь вестибюль, как вдруг замер. Из комендантской снова доносились голоса, и один из них был женский, но затормозил Дак вовсе не потому, что жаждал завести еще одно приятное знакомство: свой выбор он уже сделал и ни одна, даже самая потрясающая красотка Вселенной не смогла бы уже заставить его начать делать ей авансы. Но язык, на котором говорила женщина в комендантской, был языком Леркиной планеты, а тембр ее голоса был очень похож на Сабинин. Только интонации были более резкие и несколько высокомерны.
   - Вот, значит, кто организовал то веселое мероприятие! Ты! Как ты мог? Ты знаешь, что натворили твои люди?
   - Какие люди, Иночка?
   - Те самые, которые у нас побывали!
   Инка?! Элова свояченица, чью казну разорили Синг с Живаном? Следовало послушать, с чем она приехала на этот раз. Дверь в комендантскую была прикрыта неплотно, и можно было подслушать. Дак подкрался поближе и прислонился к косяку, стараясь не пропустить ни слова.
   - И тебе часто залетают в голову такие идеи? - прозвучал голос Эла.
   - Это не идеи, это проверенный факт. Когда ты изволил проводить инспекцию в моих владениях, некий герой, черезвычайно на тебя похожий, ну просто копия, заходил в наш ювелирный магазинчик. И знаешь зачем?
   - Нет, - прозвучал ответ, в котором Даку послышался кураж.
   - Возвратить украденные драгоценности, и тебе не хуже меня это известно. Мне очень подробно обрисовали доброго дядю, создатель ты мой. Да и кто кроме тебя во всей Вселенной способен на такие жесты?
   - Если что-то к кому-то попало, это не значит, что он его крал, Иночка. Может, я когда-нибудь и дорасту до главаря межпланетной банды, но пока моя должность гораздо скромнее.
   - И ты станешь меня уверять, будто наши кредитки уплыли в одну сторону, а ювизделия, все до одного, в другую? - ехидно возразил женский голос.
   - Не буду. Насчет конечного пункта прибытия ты поняла правильно. Но только конечного, Иночка, учти.
   - Так как же? ...
   - Один из моих людей наткнулся на ту компанию, которая произвела на тебя столь яркое впечатление, втесался банде в доверие и узнал, какой груз они везут. Он угнал их транспорт и привез ко мне. Все. Устраивает тебя такой вариант?
   - Я тебе не верю.
   - Можешь остаться и погулять по здешним просторам. И если ты хоть когда-нибудь увидишь в моих владениях хоть кого-нибудь из твоей банды, я возвращаю тебе все, до последней кредитки. Ясно?
   - Ясно, что их здесь нет. Что ты их прикрываешь.
   - С прискорбием должен сообщить тебе, что прикрывать мне некого. Объекты твоей страстной ненависти давно переселились в миры, недоступные чьему-либо покровительству. Они давно мертвы, Инок. Сюда, на Безымянную, прилетел корабль мертвецов. Двадцать симпатичных таких синих трупов.
   - Ага. И один живой.
   - Абсолютно верно.
   - Он вступил с ними в бой и всех перестрелял.
   - Угу. Занялась бы ты лучше своим банкиром, Иночка. Ты уверена, что в угнанном транспорте были и впрямь все кредитки, хранящиеся в банке?
   - Уверена. Мы сразу же сделали ревизию.
   - Вот сумма, которая была на транспорте.
   - Не может быть! Там должно быть намного больше!
   - И на сколько больше?
   - Да раза в полтора! Не могли же они потратить такую уйму?
   - Они вообще ничего не успели потратить. У тебя в гостях они транжирили эрдэнсы, взятые в ювелирном. Так что смело тряси своего банкира. И скажи: "Банду поймали. Груз нашли. Где остальное?" Только без подробностей. Предъяви ему сумму угнанного и скажи, что есть документы, не только свидетели. Пригрози ему судом, если что.
   Едва успел Дак отодвинуться от косяка, как из комендантской решительным броском выскочила фигура в скафандре с откинутым щитком на шлеме. Но Даку на этот раз было не до того, чтобы глядеть вслед хозяйке Лиски. Он жаждал немедленно очутиться рядом с человеком, с которым она только что разговаривала. Дак настолько жаждал очутиться там, что его даже перестало интересовать дело, ради которого он столько хлопотал в последние два дня. Дака трясло от ненависти к бесстрастному брюнету по имени Эл, который так бесцеремонно распоряжался людьми, их состояниями и судьбами.
   - Ты чего это из меня лепишь? а, жук ты... гривастый? - прошипел он, врываясь в комендантскую. Дак хотел выразиться более крепко, но сдержался. - Ты кем это меня выставляешь?
   - Закрой дверь, - скомандовал Эл.
   - Дверь-то закрыть можно. Только как ты будешь звать на помощь, когда я из твоей глотки дух вынимать начну, начальничек? Значит, ради твоей поганой милости я своих корешат поубивал? Так что ли выходит, по-твоему? А?
   - Нет, я так не думаю, - быстро проговорил Эл. - Тише, не надо, чтобы нас слышали.
   - А мне наплевать! Я не торгую кровью своих подельников, запомни! Еще раз вякнешь про меня неправду - на ножи поставлю. Забирай свой поганый звездолет, и кредиток я у тебя больше не попрошу. Все, - и Дак развернулся, чтобы выйти.
   С неожиданным проворством для своей комплекции сутулый брюнет по имени Эл переместился в отрезок пространства, отделявший его от дверного проема и ловким броском ноги захлопнул эту самую дверь перед самым Даковым носом.
   - Садись! - прозвучала команда.
   Значит, предстояли переговоры. Поколебавшись, Дак сделал шаг в сторону и оккупировал одно из кресел. Внутри него по-прежнему все кипело.
   - Я назвал чье-нибудь имя? - в упор спросил его Эл.
   - Нет. Но догадаться нетрудно.
   - Это тебе нетрудно. Никто на всей планете не знает про корабль с мертвецами, кроме меня, тебя и Лерки. Если, конечно, ты не распустил язык.
   - Я - нет. Но эта баба начнет расспрашивать. И все укажут пальцем на меня.
   - Она не будет спрашивать. Ради любых сокровищ Вселенной она ни за что и никогда не будет искать у меня свои кредитки. Сколько бы их ни было. Она прикусит язык и будет помалкивать.
   - А суд? С этим кассиром?
   - Не думаю, чтобы дело дошло до суда. Но если и дойдет, фигурировать будешь не ты. Существует папка с документами, сопровождавшими груз, ее и предъявят. Ты шатался по Лиске?
   - Нет.
   - Тебя видел кто-нибудь вместе с покойниками?
   - Нет. Разве когда я прилетел.
   - Никто на тот транспорт кроме меня и Лерки не заходил, учти. Дойдет дело до суда - я скажу, что корабль прилетел без единого живого человека. Он сел автопилотом - только и всего.
   - Они поверят, как же! Ха!
   - Чудак! Это правдоподобней, чем сражение одного с двадцатью. Тем более, что его ведь и не было, никакого сражения.
   - Само собой. Но зачем же языком тогда трепать?
   - Затем, что если рассказать правду, то тогда тебя тоже пришлось бы высвечивать. Ты бы этого хотел?
   - Нет.
   - Я так и подумал.
   Дак помолчал, переваривая информацию. Было похоже, что вспылил он не по делу.
   - Эти мертвецы, теперь они на тебе повисли, - произнес он вслух, как бы подытоживая.
   - Да, - согласился Эл. - До конца моих дней.
   - Вот для чего вы со мной так щедро расплатились. Чтобы я промолчал. Купить хотели.
   - Конечно. Мертвецы ведь эти и на тебе висят, не забывай. Доказать, что не ты их убил, ты уже никогда не сможешь. Тебе не поверят.
   Дак мрачно на него взглянул.
   - Значит, ты решил, что вы меня купили.
   - Нет. Мы же тебе сказали: ты свободен. Если считаешь, что это покупка - мы тебе еще и документы дадим, и кредиток, как обещали. Но если честно, мы бы хотели, чтобы ты остался. Ты нам нужен.
   - Зачем? Надсмотрщиком я не стану. А для рядового не слишком ли велики расходы?
   Эл глянул на него исподлобья и сказал:
   - Ладно. Раскрою перед тобой наши карты. Как ты думаешь, Лерка тебя уважает?
   Такому повороту Дак очень удивился.
   - Не знаю, - ответил он.
   - А что ты сам думаешь о Лерке? Учти, откровенность на откровенность. Пораскинь мозгами.
   - Боевик. Когда-то тянул срок. Хотя за что - не знаю.
   - А я?
   - Ты нет. Ты наказания не отбывал.
   - Почему?
   - У тебя глаза по-другому смотрят.
   - А если бы вдруг случилась такая оказия? За что я мог бы туда попасть?
   Дак прикинул.
   - Ты - идейный, - сказал он.
   - И что это значит? - широко раскрыл глаза Эл.
   - За политику.
   - Хорошо. А Вольд?
   - Работяга.
   - Но он ведь убийца, верно?
   - Случайность. Угадал?
   Эл весело засмеялся.
   - Угадал, - согласился он. - Я действительно наказания не отбывал и в самом деле занимался политикой. А вот Лерка, как ты выразился, тянул срок, хотя и не за свою вину. Оговорили его однажды, вот и побывал он там, откуда не возвращаются.
   - А Эльмар его оттуда достал и поместил сюда, - докончил Дак с иронической усмешкой.
   - Ошибаешься, Лерка сам сбежал. Он единственный за всю историю существования Зоны, кому это удалось.
   - И единственный, кому удалось доказать, что он невиновен.
   - Угу. Лерка уникум. В любой компании, расскажи он о своих приключениях, он выглядел бы героем. Но он помалкивает, потому что не хочет выделяться... К чему я это веду? К тому, что ты умен и разбираешься в людях. А нам во - нужны умные головы. Просто позарез. Нам нужен человек, который занимался бы вербовкой людей для работы у нас.
   - Лапшу на уши вешать? Так? Песок в мозги забивать?
   Дак насмешки не скрыл, и брови Эла поползли вверх.
   - Вообще-то я думал, что у нас хорошо, - проговорил он укоризненно.
   - Смотря для кого. Вряд ли бабы, которых вы сюда заманиваете, впадают в восторг, когда оказываются в обороте.
   - Что-то я не пойму, - нахмурился Эл.
   Лицо его отразило такую степень недоверчивости, что это было даже забавно. Похоже было, что брюнет снимал пенки не со всего, что варилось на его территории.
   Дак чуток подумал и произнес, опять же, насмешливо: брюнета следовало немножко щелкнуть по носу:
   - Я говорю о торговле девочками, начальничек.
   - Но у них обычный контракт на три года, где все прописано, - отпарировал Эл слегка обиженно, и это показалось Даку еще забавнее.
   - Ой ли? Ну, тебе лучше знать, наверное, - сказал он, и в тоне его снова не прозвучало ничего похожего на согласие с мнением начальства.
   - Ты все неправильно понимаешь, - сказал Эл наставительно. - На Тьере сейчас безработица. Большинство людей согласны на все, лишь бы получить возможность оттуда улететь. Так что заманивать тебе не придется. Твое дело будет отсеивать тех, кто нам не пригоден. Всякий сброд нам ни к чему. Нам нужны умные головы и работяги. Еще лучше - сочетание того и другого.
   - Вроде Ниты.
   - Угу. А кто такая Нита?
   - Есть одна. Тоже осчастливленная вашим необыкновенным вниманием.
   - Значит, ты согласен?
   - Я хотел бы сначала присмотреться. Чтобы не манить людей...
   - В ловушку, - подсказал Эл на полном серьезе.
   - Хотя бы.
   - Добро. Кстати, признаюсь честно: я вас обманул. Ну, когда сказал об отбывании срока и прочее. У нас свободная планета и любой, ступивший на ее поверхность, автоматически становится свободным в ее пределах.
   - А три года?
   - Обычный контракт. Его подписывают все при найме.
   - Зарплата?
   - Всем новоприбывшим сначала приходится отрабатывать сумму, потраченную на их доставку. А на вас еще висит плата за ваш найм у правительства Тьеры. Где-то через год она будет погашена.
   - Я проверю, - сказал Дак, и тоже уже всерьез.
   - Проверяй. Спрашивай. Суй свой нос везде. Я скажу Лерке, пусть он от тебя ничего не скрывает. Ну, иди.
   Дак поднялся и открыл было дверь.
   - Нет, - сказал он, замерев на месте. - Ты не все сказал... За что вдруг такая мне честь?
   - Не понял! - удивился Эл.
   - За что такое доверие, начальник? Ну, пусть я кое-что соображаю, пусть я даже очень-очень бы вам пригодился...
   - Тебе не все равно?
   - Нет. Я не хочу быть подопытным кроликом. Я не верю идейным, ничего хорошего я от них еще не видел. И не слышал, чтобы кому-нибудь из ребят от вас была польза. Так чем я вас пронял? Репутация у меня скверная, такими как я не дорожат. Таких как я такие как ты используют и выбрасывают. Вам хочется переделать мир, и человек для вас - тьфу! Грязь под ногами. Глина для лепки.
   Эл скривился как от боли. Он вообще прослушал тираду Дака с довольно диким выражением на лице.
   - Ты все сказал? - были его слова. - Если все, я позову Лерку, он тебе попробует объяснить.
   - Нет, объясни ты, начальник. Тебе хотелось поиграть в откровенность, жарь до конца!
   - Но я не знаю, что тебе сказать, - растерянно произнес Эл. - Нас с Леркой ты заинтересовал, особенно после побега. Мы прочитали твое дело и устроили тебе испытание. Ты его выдержал. Мы с Леркой поговорили и решили, что хорошо бы тебя привлечь на нашу сторону.
   - Вы всех так привлекаете?
   - Конечно, нет. Другие ничего о нас не знают. Они просто работают, получают зарплату - и все.
   - И что же они о вас не знают? - настойчиво продолжал допытываться Дак.
   - Вообще ничего. Для них мы выполняем распоряжения Эльмара.
   - А разве не так?
   - Эльмар далеко, а мы близко.
   - А, ясненько, - протянул Дак, снова мрачнея. - И какому испытанию вы меня подвергли?
   - На гнильцу, конечно. Мы хотели посмотреть, есть у тебя совесть или нет. Оказалось - с совестью у тебя порядок.
   - Она что, эта дамочка, подставная?
   - Дамочка настоящая. Я о Леркиной планете говорю, чудак.
   Дак чуток подумал.
   - Эльмар - это Лерка? - произнес он веско.
   - Лерка не может быть Эльмаром, - возразил Эл. - Эльмару сейчас должно быть, по тьеранскому счету, 47 лет.
   - А по новоземному?
   - Еще больше, около шестидесяти. Лерку ты видел, ему столько быть не может.
   - Тогда кто же Эльмар?
   - Эльмар - это Эльмар. Он здесь не живет, только бывает.
   В голосе Эла прозвучало слишком много уклончивости, чтобы это могло понравиться Даку.
  

Хозяйка Лиски в интерьере

  
   Разговор с Элом спустил Дака, что называется, с облаков на твердую поверхность. Эл определенно что-то скрывал, и становилось неясным, кто же на Безымянной истинный хозяин: они с Леркой или таинственный Эльмар. Другое дело, если бы Эльмаром оказался один из этих двоих, но Лерка отпадал, а Эл на героя-ратоборца никак не тянул. Представить себе этого уклончивого сутулого брюнета сражающимся с десятком головорезов и тем более побеждающим их Дак был не в состоянии. Эл был не боец, Дак готов был головой поклясться в этом. К тому же и выглядел он отнюдь не на искомые 47.
   Если же ни Лерка, ни Эл не Эльмар и что-то против того замышляют, тогда Даку лучше всего было брать ноги в руки и линять с Безымянной подальше. Ниту, конечно же, было жаль, редкостная деваха, больше он уже такую не найдет, да только не пропадать же было из-за нее. Удовольствие устроить с ней прощальный вечер и без того обойдется ему в 250 здешних монет.
   Дак не собирался о монетах жалеть. Совсем неплохо было поразвлечься напоследок и показать класс здешней публике. Да и девка получала свободу. Если она окажется на высоте.
   Девка не подвела. Ровно в 6.30 она уже въезжала с коляской в дверь кафешки, где собиралась компания с "ковбойцем" и мужиком в приличном костюме.
   - Дак, - сказала Нита, скользнув взором по лицам присутствующих. - Ты просил меня зайти за тобой сегодня. Я готова. Поехали.
   Произнеся заранее заготовленные слова, она очень мило покраснела и опустила глаза.
   - Подожди немного, я скоро, - ответил Дака, вальяжно облокотясь на спинку стула. - Иди сюда, посиди с нами.
   - Вообще-то мы торопимся, - сказала Нита нерешительно.
   - Ничего-ничего, успеется. Коляску поставь вот здесь и садись. Что ты будешь пить?
   - Я не пью.
   Она говорила тихо, и весь ее вид показывал крайнее волнение.
   - И куда же Ниточка собирается пригласить нашего новичка? - ехидно поинтересовался "ковбоец".
   Нита опустила глаза.
   - К себе домой, разумеется, - сказал Дак небрежно.
   Нита кивнула, снова покраснев.
   - Неужели? А зачем? У тебя там что-нибудь поломалось? Или он тебе работу надомную пообещал?
   - У меня ничего не ломалось, - сказала Нита с неожиданной злостью. - И он у меня уже был. Ночевал. Этой ночью и позавчера.
   Она подняла глаза и решительно добавила:
   - Сегодня мы опять договорились встретиться. За этим я и пришла.
   С этими словами она встала со стула и покатила коляску к выходу из кафе.
   - Ты придешь? - спросила она в дверях.
   - Непременно, - ответил Дак лениво.
   - Ну как? - спросил он, обращаясь к компании за столом. - Я выиграл?
   - Просто чудо! - сказал восхищенно "ковбоец". - На это стоило посмотреть. Ай да Нита! Тебе бы укротителем работать! Диких кошек!
   - Если все довольны, с вас причитается.
   Собрав с каждого по полсотни, Дак вынул из кармана еще 250, сложил их вместе и протянул мужику в костюме.
   - Бери, - сказал он, чуть не силком всовывая деньги тому в ладонь. - Девка теперь моя. Вопросов нет?
   - Я потерял на этом пятьдесят монет, - пробурчал мужик.
   - Зато вернул остальное. Ну, я пошел.
   Весь вечер Дак был задумчив и, как ни пытался изобразить веселье, оно ему удавалось плохо. Нита ни о чем не спрашивала, она чувствовала себя явно неловко, излишне суетилась и то краснела, то бледнела.
   - Вы собираетесь меня бросить, - сказала она, наконец.
   Ее чуткость тронула Дака.
   - Да, - признался он. - Я уезжаю.
   - Так я и знала, - тихо прошептала девушка. - Вы меня опозорили и теперь бросаете.
   Дак покачал головой:
   - Случись такое на другой планете, возможно, оно и было бы правдой. Но не здесь. Когда я уеду, ты получишь свободу.
   - А на что мне она нужна, эта самая свобода?
   - Ты сможешь устроить свою личную жизнь.
   Девушка вскинула на него глаза, полные горести.
   - Кому я нужна? - воскликнула она с мукой. - Я поверила Барку - он привез меня сюда и бросил. Я поверила вам - вы тоже бросаете. Видно я такая уродилась... податливая. Да и кому я нужна надолго... с ребенком?
   - Ты не права, - сказал Дак. - Я... ты мне очень нравишься. Но я не тот парень, который тебе нужен. Ты ведь ничего про меня не знаешь.
   - А я и не хочу узнать, - возразила она запальчиво. - Для меня важно, как вы ко мне относитесь, а на остальное мне наплевать!
   - Милая! - проговорил Дак грустно. - Ведь я - каторжник. Я налетчик и бандит.
   - Какое мне дело? Ваша профессия меня не касается! А посадят в тюрьму - я буду вас ждать!
   - Ты сама не знаешь, что говоришь, - засмеялся Дак невесело. - Да знаешь ли ты, каков у меня был последний срок! Я не такой мерзавец, чтобы заесть твою молодость. Такие как я не обзаводятся семьей, и их не ждут.
   - Значит, вы меня все же обманули, - сказала Нита сухо. - Ведь вы сказали, что приехали надолго.
   - Я собирался. Но сегодня все переменилось.
   - Да, - прошептала девушка, бледнея. - Сегодня я себя опозорила.
   А утором Дак проговорил в раздумьи:
   - Ты можешь подождать меня один месяц? Всего один?
   - Могу, - тихо проговорила его симпатия. И лицо ее при этом не выразило ровно ничего.
   - Я не обещаю, но, возможно, еще вернусь. Или, может, приеду за тобой.
   - У меня контракт, - напомнила Нита. - Контракт на три года.
   - Контракт - это не смертельно. Лишь бы ты меня дождалась.
   - Хорошо. Я подожду.
   - Но тебе туго придется, учти. Мужики будут виться вокруг тебя, как мухи. Теперь, когда твоя репутация недотроги пала, они будут настырными - дальше некуда.
   - Они всегда были настырными.
   - Это были цветочки, вот увидишь. Не гуляй по улицам по вечерам и никого к себе в квартиру не пускай ни в коем случае.
   - Я буду сидеть дома и никому не открою. Но если ты приедешь, а тебе скажут: "Так, мол, и так, вон она что вытворяла", что тогда?
   - Я спрошу у тебя.
   - Хорошо. Я подожду.
   - Один месяц.
   - Я могу и дольше.
   - Нет, дольше не нужно, это будет бесполезно.
   Идея, заставившая Дака обнадежить Ниту, была изящна, проста в исполнении и крайне притягательна. Лиска - вот где они могли бы поселиться. Роскошная планета, с атмосферой, с банками и магазинами, с хозяйкой, имеющей зуб на Эла. Кроме Лиски имелась еще планета Лерки, но это был уже крайний случай. Там невозможно было бы скрыться, акцент Дака сразу же бы его выдал. На здешней местности тоже не следовало ставить крест: в конце-концов, возможно, он зря запаниковал.
   - Эл, - сказал он, заходя в комендантскую, - я принял решение.
   - Работать с нами? Давно бы так.
   - Нет, улететь отсюда. С тебя - документы и валюта, если нет возражений.
   - Возражение у меня одно. Ты сегодня должен быть на работе?
   - Угу.
   - А сказал, что увольняешься?
   - Нет. Зачем?
   - Затем, что люди о тебе будут волноваться. Так не делается, дружок. Вот телефон, скажи им хотя бы, чтобы больше тебя не ждали.
   - Не умею я вести такие разговоры.
   - Учись. А еще лучше - побывай-ка там, а я тем временем припасу все, что ты заказал.
   С начальством, как известно, спорить бывает себе дороже. Пожав плечами, Дак сходил на завод, простился со своим солокаром и побрел назад. Ему не хотелось уходить с завода. Там он чувствовал, что им дорожат, и это было совершенно непривычное для Дака ощущение. Расчет ему хотели выдать сразу же, но он его не взял.
   - Потом, - сказал он неожиданно для себя.
   Эл его уже ждал.
   - Вот твоя доля, - показал он на коробку с кредитками. - И вот что я тебе еще скажу. Если ты думаешь лететь на Леркину планету, то лучше обдумай другой маршрут. Или скажи мне, я тебя туда отвезу. Одному тебе нельзя.
   - Да, я слышал. Тамошняя публика не любит пришлых.
   - Так-то оно так, но только еще хуже. Леркина планета очень коварна и опасна. Там много разных секретов, и не все местные о них знают. В общем, погибнуть можно запросто.
   - Буду иметь в виду, но я не туда. Я свободен?
   - Вполне.
   Леркина планета, как уже упоминалось, не была точкой Великого Космоса, желанной для Дака. Мысли его устремлялись к Лиске, следовательно, туда же вскоре направился и его звездолет. На то, чтобы записать программу полета а также заправиться топливом, много времени не потребовалось. Собственно дорога заняла шесть дней, и промелькнули они не в пример быстрее его первого самостоятельного полета. Возможно потому, что время это Дак потратил недаром. Он много размышлял и прикидывал варианты развития событий. Сомнения его не мучили: это была разведка, и он выигрывал в любом случае.
   А только по мере того, как Дак размышлял, Эл в его глазах становился все подозрительнее, а хозяйка Лиски, таинственная Инка, все привлекательнее. В его представлении она превращалась в агнца на заклание. Получалось так: Инка - жертва уже состоявшаяся, а Эльмар - намечавшаяся. Вмешиваться Дак, разумеется, не собирался, но когда человека изо всех сил норовят втянуть в закулисную возню, не худо бы ему понять расстановку сил, чтобы не попасть в переплет.
   Имелось, правда, одно маленькое затруднение: разговор с хозяйкой Лиски надо было как-то начать, а затем еще и провести. Для этого необходимо было обладать информацией, которая могла бы заинтересовать собеседника. А у Дака имелось только одно: он знал от Живана с Сингом, что на Лиске Инку называли Рябинкой. Дальше шла некоторая путаница. С Новой Земли Дак вынес убеждение, что Рябинка - жена Эльмара. Но если это так, то зачем Инка прилетала на Безымянную? Здесь была неувязочка, одно было ясно: Инка и Эльмар - старые знакомые. Возможно даже, что Эльмар где-то отсутствовал долгое время, и ничего об ограблении Лиски не знал, потому что Эл ничего ему об этом не сказал.
   В общем, как ни крути, но Эл с Леркой и в этом случае выступали в роли двух мошенников, присвоивших чужое состояние. А именно: состояние своего шефа путем шантажа его жены. Вот это и хотелось Даку уточнить. Эл сам дал ему открытый лист, следовало этим воспользоваться.
   На шестой день корабль вынырнул из гиперпространства, каким-то непостижимым для Дака образом выискал среди неподвижных звезд невзрачную голубовато-сизую точку и направился к ней, чтобы приземлился на ее поверхности в намеченном Даком месте. Еще с высоты он заметил на фоне каменных гряд игрушечный особняк и, перейдя на ручное управление, направился туда. Он знал, что дворик вокруг особняка достаточно вместителен, чтобы принять с полдюжины таких машин, как его.
   - Я хотел бы с вами поговорить, - начал Дак, когда хозяйка особняка вышла на крыльцо, чтобы выяснить, кто нарушил границы ее жизненного пространства. Теперь, когда она была без скафандра, Дак смог ее разглядеть достаточно подробно.
   Во-первых, оказалось, что Инка была потрясающе похожа на жену Эла Сабину: черты лица были точь-в-точь, просто не отличишь. Такие же зеленые, по особому изогнутые глава, такой же рот, такая же форма носа и подбородка. Только цвет волос был черным с синеватым отливом и прическа другая. Сабина свою шевелюру небрежно стягивала в пучок на затылке, а у хозяйки Лиски голову украшала элегантная прическа. Что и говорить, женщина, которая стояла сейчас перед Даком, выглядела настоящей дамой. И одета она была соответствующе: хотя и по-домашнему, но изысканно, а на лице, гораздо более светлом, чем у Сабины, играл румянец, искусственное происхождение которого, будь Инка раза в два моложе, не заподозрил бы никто. Черные брови и ресницы, прекрасно обструганная фигурка - все в ней было сама элегантность.
   - Дома я делами не занимаюсь, - молвила с холодком Хозяйка Лиски. - Приходите завтра в контору, я распоряжусь, чтобы вас записали на прием. Как ваша фамилия?
   - Моя фамилия ничего вам не скажет, - проговорил Дак. - И я... я по личному вопросу. Я насчет Эльмара.
   - Эльмара? - по лицу хозяйки скользнуло легкое облачко. - Ладно. Входите.
   Дак переступил порог и, миновав еще одну дверь, очутился в роскошном вестибюле. Синг недаром назвал особняк дворцом. Если существовали в мире дворцы маленького размера, то этот был один из них. Во всем: и в ковровом покрытии на полу, и в отделке интерьера проявлялось то сочетание безумной роскоши и строгого вкуса, которые можно встретить лишь на самых верхах общества. Ничего здесь не было "мове тон", ничего не кричало о своей цене, а лишь скромно молча улыбалось.
   Дак, которому по роду его профессии приходилось бывать и в пышных салонах, и в больших магазинах, за всю свою биографию не держал в руках количества кредиток, на которые можно было бы приобрести хоть что-нибудь из этого помещения, начиная с ковра на полу и кончая набором люстр под потолком. Он поневоле вспомнил скромную обстановку в доме Мартина. То был совершенно иной уровень, и Даку вдруг показалось, что он прибыл сюда зря. На жертву закулисных интриг Инка никак не тянула. Если и ее Эльмар того же поля ягода...
   - Присаживайтесь, - сказала хозяйка, указав на роскошно-скромное кресло возле низкого столика, наверняка сделанного из риасмолита - камня, изделия из которого на Тьере ценились в несколько раз дороже изделий из карельской березы. Даку пришлось однажды держать в руках портсигар из риасмолита. Загнав его за четверть цены (больше скупщик не давал), он целый месяц наслаждался потом жизнью на курортах Лазурного побережья.
   - Что предпочитаете? Чай или кофе?
   - Тамаринд, - сказал Дак кратко.
   Он никогда не пробовал тамаринда, лишь слышал о нем, но чай или кофе показались ему в этом холле слишком простецким дополнением к обстановке.
   Служанка, полная пожилая особа, принесла подносик с двумя бокалами темной жидкости. Дак пригубил. В самом деле, было вкусно.
   - Я вас слушаю, - сказала хозяйка.
   - Собственно говоря, - начал Дак, - я к вам за информацией. Мне кажется, что Эльмару угрожает опасность.
   - Ничего удивительного, - холодно улыбнулась хозяйка особняка. - Опасность - это естественное состояние Эльмара. А что вас интересует?
   - Я у него работаю. И я хотел бы знать, что он за человек.
   - А зачем?
   - Мне предложили вступить против него в игру.
   Женщина усмехнулась:
   - Но это ваше дело, какое решение принять. Причем здесь я и мое мнение?
   - Я видел вас на Безымянной. Мне показалось, вы тоже заинтересованная сторона.
   - А вам не кажется, будто то, зачем вы сюда явились, имеет весьма нехорошее название?
   - Нет, - сказал Дак. - Я действую открыто. Мне сказали, что я могу задавать кому угодно любые вопросы. Я слышал ваш разговор с Эльмаром и решил, что вы знаете его лучше других.
   - Вы ошиблись, - сухо сказала женщина. - Я ничего об Эльмаре не знаю и знать не хочу.
   - А почему бы и нет, Рябинка? - раздался насмешливый голос. - Почему бы тебе не рассказать молодому человеку кое-что о своем бывшем муже? Что тебя смущает?
  
  

Чувства Инки

  
   Дак обернулся. На ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, стоял мужчина. Лысоватый, средней упитанности, он был немолод, но глаза его блестели живо и казались очень печальными.
   - А, Рой, - сказала женщина с непонятной интонацией. - Знакомься - человек от Эльмара.
   - Прекрасно. Пусть он выслушает тот репертуар, которым ты меня потчуешь на протяжении всех пятнадцати лет нашей совместной жизни. Расскажи, как ты его любила, как ты его уважала, и какой он необыкновенный!
   - Перестань! Замолчи сейчас же! Ты ничего не знаешь!
   - Просвети и узнаю.
   - Если бы Эльмар знал, что у нас пропали дети, он бы давно уже был тут!
   - Дети? - переспросил Дак. - Как это "пропали"?
   - Ты что-то знаешь, - женщина снова обернулась к нему.
   - Пираты увезли их с собой, - сказал мужчина.
   - Но там не было никаких детей! - возразил Дак, не подумав, как будет истолкована его реплика.
   - Ты - тот самый человек! - воскликнула женщина, проявив проницательность, показавшуюся Даку почти сверхъестественной.
   "О-ля-ля! - подумал про себя Дак. - Проговорился..."
   - Я был одним из тех, кто осматривал корабль, когда он к нам прилетел. Там было девятнадцать трупов, но то были трупы взрослых мужчин, - осторожно возразил он.
   - Вы говорите о корабле с пиратами? - уточнил мужчина, приблизившись к креслу, где Дак сидел.
   - Совершенно верно, - сказала женщина. - Я тебе уже говорила: эти люди мертвы.
   - А деньги?
   - При чем здесь деньги? Забудь о них - и все.
   - Нет, - сказал мужчина. - Ты не поняла. Пираты мертвы, корабль, на котором они летели - у твоего разлюбезного Эльмара. Значит, и деньги у него. Почему он их тебе не отдал, если он такой хороший? В общем, если он не хочет сюда явиться, тогда я сам к нему полечу. И немедленно.
   - Нет! - вскинулась женщина. - Только не это! Умоляю тебя, Рой, он все равно ничего не отдаст!
   Мужчина, успевший сделать пару шагов по направлению к двери, ведущей из холла в тамбур, резко остановился и с усмешкой глянул на жену.
   - Вот как! - произнес он. - А почему?
   - Ты ничего не знаешь! Много лет тому назад я сделала небольшую ошибку. Я... я виновата перед ним! Очень! Перед ним и свой... сестрой. Если я буду с ними судиться, я потеряю все!
   - Вот теперь мне кое-что понятно, - насмешливо сказал мужчина. - Давайте познакомимся, - и он протянул руку Даку. - Меня зовут Рой.
   - Дак, - сказал Дак и тоже протянул ладонь. - Как вы уже догадались, я случайно оказался замешанным в эту странную историю, и лучше будет, если я буду знать все.
   Отличительной чертой Дака была способность вести себя непринужденно в любой обстановке. Тем более что он должен был признать: Рой ему импонировал гораздо больше его супруги. Он был простяга.
   "Транспортник, - подумал Дак. И мелькнуло: - Сабина куда интереснее."
   - Нам нечего особо рассказывать, - проговорил Рой, усаживаясь рядом с ним. - В ту ночь, когда пираты улетели, они прихватили с собой двух наших детей и старый одноместный звездолет.
   - Может, дети улетели не с пиратами?
   - Дети были у них на корабле.
   - А если они сбежали?
   - Хотелось бы так думать. Мы, конечно же, сообщили обо всем в Галактическую полицию, но ни о пиратах, ни о детях, похожих на наших, никаких вестей ниоткуда не поступало. Словно сгинули. Мы ведь понимаем: если бы пираты хотели потребовать за детей выкуп, они бы давно его потребовали, как вы думаете?
   - Без сомнения, - сказал Дак. - Я думаю, дети в самом деле сбежали. Хорошо бы вспомнить, какие маршруты были записаны на том вашем старом звездолете.
   - Там было всего три планеты, - сухо сказала женщина. - Лиска, Тьера, и Новая Земля.
   - Но на Тьере их не заметили, - устало произнес Рой, - здесь их тоже нет. А о Новой Земле никто во всем Великом Космосе не слышал. Может, и нет ее, такой планеты.
   - Вообще-то есть, - осторожно возразил Дак. - Я там был.
   - Они там! - вскочила женщина. - Как же я не догадалась!
   - Сядь, дорогая, - сказал Рой устало. - Ты можешь дать мне возможность раз в жизни поговорить с человеком толком? Помолчать чуток? Как я понял, вы хотите нас уверить, что к моменту гибели пиратов детей с ними не было?
   - Я это знаю абсолютно точно. Я... видел.. когда пираты... Они показали мне место, куда прилетели от вас.
   - Ну, тогда вам придется досказать и остальное, - мрачно сказал Рой. - Это вы уничтожили банду?
   - Нет, - помотал головой Дак. - Клянусь, я этого не делал. Просто я на них наткнулся там, где они устроили стоянку. Они... приняли меня за такого же, как они сами... В общем, они мне все рассказали о налете и о добыче, которую захватили. Но о детях ничего не говорили, и на корабле их не было.
   - Откуда вы знаете?
   - Они хвастались своей добычей, понимаете, что я имею в виду? Я осмотрел весь корабль. Видите ли, я немного механик. Они не могли взлететь, потому что у них оказались кое-какие поломки...
   Дак замолк, пораженный внезапной догадкой.
   - Вы что-то вспомнили... - произнесла с надеждой женщина.
   - Да... Те кабели... Они были обрезаны. Кто-то нарочно сделал так, чтобы банда не могла взлететь... Ваши дети... если это они, конечно... там были. Но они убежали. То есть... если...
   Дак сглотнул слюну.
   - Я понял, - сказал мужчина спокойно. - Если их не убили в отместку.
   - Да.
   - Летим, - поднялся мужчина. - Вы нас туда поведете.
   - Нет! - вцепилась в него женщина. - Рой, миленький, тебе туда нельзя! Я должна лететь одна, только я и никто больше!
   - Много же соли ты насыпала под хвост твоему Эльмару, что так боишься нашей с ним встречи! - насмешливо произнес ее муж. - Но дети, дорогая, это не кучка кредиток, и хочешь не хочешь, а организовать нашу с ним встречу тебе придется.
   - Но я лечу совсем не к Эльмару! Я лечу на Новую, а там... Местные жители ненавидят пришлых! С этой планеты не возвращаются! А я не хочу, не хочу тебя потерять!
   - Вот еще новости! - холодно сказал хозяин дома, отдирая от себя ее руки. - С каких это пор ты указываешь, что мне делать и чего не делать? Помнится, мужчина у нас я, и это мое законное право, подвергать себя опасности.
   - Рой! - завыла женщина, бросаясь ему в ноги. - Ты ничего не знаешь!
   - Сегодня день сюрпризов. Я знакомлюсь с собственной женой, - Рой невесело усмехнулся. - Может, ты мне еще что-нибудь выложишь на закуску? Может, мне лучше узнать все здесь, сейчас и от тебя? Чтобы ты, наконец, вернула себе рассудок, и мы начали действовать?
   - Мой рассудок в полном здравии! Рой, я не с Тьеры, я с той планеты! Я оттуда, понимаешь? Меня они не тронут! А чужаков они...
   - Убивают?
   - Нет, просто не выпускают! Держат у себя! Если дети туда попали, они живы, их надо только найти. Это совсем нетрудно, милый! Но если ты прилетишь со мной, поднимется такой скандал, что все станет абсолютно безнадежно.
   - Она говорит правду? - обратился рой к Даку.
   - Да, - кивнул Дак. - Мне сказали то же самое.
   - А как же ты?
   - Я улетел с пиратами.
   - Ты клянешься, что моей жене там ничего не угрожает?
   Дак пожал плечами:
   - Я прожил там полгода - полный нормаль.
   - Хорошо, - сказал мужчина, подумав, - я вам верю. Только не устраивай больше сцен, дорогая. Ты когда собираешься в путь-дорогу?
   - Сегодня же.
   - С ним? - он кивнул на Дака.
   - Да. Подзаправь его машину, если нетрудно. И нам... нам понадобится очень много продуктов. Всю еду необходимо будет захватить с собой.
   Последние слова женщина произнесла уже стоя, но она еще продолжала обнимать мужчину. Мужчина смотрел на нее снисходительно, и в этой снисходительности никто бы не заметил и грамма радости.
   - Что мне сообщить на работу? - спросил он вдруг, искоса взглянув на Дака.
   - Я сама сообщу, - сказала женщина, отстраняясь.
   Она подошла к телефону, висевшему в углу, и что-то набрала на пульте. Рой усмехнулся и вышел.
   - Андос? Извини, но я вынуждена тебя потревожить. Я улетаю, возможно, надолго. Все дела тебе придется решать самому, меня не жди... Совершенно не представляю, когда вернусь... Может, даже через полгода. Я оставлю на тебя доверенность. Она будет лежать у тебя в кабинете, под пресс-папье... Да что ты, ключи у меня есть, полный комплект... Желаю успеха.
   - Я сказала мужу, что вы со мной полетите. Хотя... Вообще-то это не обязательно, вы можете мне просто рассказать, где вы наткнулись на банду.
   - У меня нет географического атласа вашей планеты, - покачал головой Дак. - Все, что я могу - это показать на месте... Я не убивал тех людей, поверьте!
   - Я знаю, их убила планета. Но Рою об этом лучше не говорить... Подождите меня здесь, я скоро. Надо уладить кое-какие дела. Вернусь часа через два.
   Она ушла, и Дак задумчиво посмотрел ей вслед. Несмотря на принадлежность к классу, представителей которого Дак привык презирать, эта женщина ухитрилась вызвать в нем невольное восхищение. Несомненно, она обожала своего нынешнего мужа, и точно так же было ясно, что против Эла она никогда не пойдет. Но как же равнодушно она произнесла: "Их убила планета."... Она была явно не робкого десятка, эта самая Рябинка, особенно если вспомнить, в каких эпитетах ее планету расписывал Эл...
   Четверо суток полета упрочили его мнение о хозяйке Лиски как о женщине необыкновенной. Дак знал, что он мужчина, что называется, привлекательный, и был моложе дамочки, сидящей рядом с ним в пассажирском кресле, лет эдак на семь. Но за все время полета она ни разу не одарила его ни одной многообещающей улыбкой. Она была вежлива и безнадежно холодна.
   "Скала на третий день после захода солнца," - вспомнилось Даку.
   - Между прочим, Эл просил меня не появляться на Новой Земле без него, - сообщил он своей спутнице после того, как они вынырнули из гиперпространства.
   - Не поздновато ли ты передумал? - был ответ.
   - Я не передумал, я просто хотел бы знать: почему?
   - Того, что тебе сказал Эл, вполне достаточно. Но ты не волнуйся: все, что известно об этой планете ему, наверняка знаю и я. Со мной ты будешь точно в такой же безопасности, что и с ним... Покажи, откуда вы стартовали... Отсюда? Надо же, бывают чудеса на свете! Угодить прямехонько туда, куда попадать не следовало!
   Смысл произнесенного спутницей Дака, если вдуматься, хоть кого способен был вогнать в озноб, особенно если было вспомнить события, его сюда приведшие. Но Дак всего лишь испытал некоторую неловкость и отвернулся, переведя взгляд на лобовое стекло. Звездолет перевернулся и, замедлив движение, заскользил вниз. Дак посмотрел на панель пульта управления... Несколько царапин привлекли его внимание. Царапины напоминали причудливые рисунки. Странно было в такой момент обращать внимание на разную чепуху, но одно из сочетаний настолько напоминало миниатюрного крабика, что, казалось, крабик вот-вот зашевелится и поползет. Удивительно, но рисунок так и сделал. Дак даже засмеялся: крабик оказался настоящим.
   Женщина искоса кинула на Дака взгляд, перевела его на крабика и на лице ее промелькнул испуг. Крабика она тутже прихлопнула и молвила:
   - Наверное, заполз во время стоянки на Лиске.
   А буквально через секунду после того, как звездолет очутился на твердом грунте, вдруг проговорила:
   - Эльмар был прав. Тебе не следовало без него появляться в пределах нашей планеты.
   Это было нечто новенькое. Похоже, дамочка и впрямь была из тех, кто любит шутить шутки над публикой. Дак откинулся на спинку кресла, жестко взглянул на свою спутницу и с издевкой сказал:
   - Во-первых, в прошлый раз меня сюда привозил не Эльмар, а Эл, Эльмара вашего я никогда и в глаза не видел. А во-вторых, вам не кажется, мадам, что сейчас несколько поздно об этом говорить?
   По напрягшейся вдруг мускулатуре лица своей спутницы он с удовлетворением увидел: проняло.
   - Вы кто? - спросила женщина нервно.
   - Это совершенно неважно.
   - Да, это неважно, - согласилась женщина.
   Она полезла в карман, достала оттуда металлическую заколку с красным камушком и, протянув ему, сказала пустым, ничего не выражающим голосом:
   - Вы должны это надеть.
   - Я не елка, чтобы цеплять на себя цацки, - усмехнулся Дак.
   - Не хочешь - не надо, ее одену я. А вам... - хозяйка Лиски на секунду задумалась, - я предложу вам другую модель.
   Она снова полезла в карман и достала оттуда уже не заколку, а ее деталь: красный камушек в виде низкого цилиндра в оправе из белого с розоватым оттенком металлического сплава.
   - Вы должны прикрепить это возле своего правого виска, - сказала дамочка, сменив тон на совершенно безапелляционный. И тон этот понравился Даку еще меньше предыдущего.
   - Зачем? - поинтересовался он беспечно.
   - Для безопасности, - продолжила она нервно. - Все прилетевшие на нашу планету должны это делать.
   - Чего-то я не припоминаю такой процедуры.
   - Ваш Эл вам просто ничего не сказал. Но несомненно он прикрепил к вам нечто подобное незаметно для вас.
   - А что это дает?
   - Если вращать вот этот камушек против часовой стрелки, сработает сигнал "опасность" и я смогу прийти к вам на помощь.
   - Ну а если я откажусь прицепить эту штучку?
   Женщина посмотрела на него с таким откровенным ужасом, что Дак засмеялся.
   - Так как? - проговорил он, наслаждаясь ее страхом.
   - Если вы немедленно этого не сделаете, я вас брошу. Прямо здесь, на острове, и вам придется выбираться отсюда самостоятельно.
   Она проговори это почти с истерикой. Она была в панике и действительно способна была наделать глупостей. Доводить ее до крайности было нерационально.
   - Вы не сообщили, мадам, как эта фиговина прикрепляется, - сказал Дак, изобразив серьезность.
   - Прижмите его с правой стороны в области виска.
   Секунду подумав, Дак решился. Взяв двумя пальцами непонятный прибор, он разгреб то, что называл своей гривой, и гладкая поверхность коснулась его кожи. Чудо! Приборчик словно прирос к этому месту.
   - Уф! - выдохнула женщина. - Хвала разуму, теперь все в порядке!
   Страх ее мгновенно исчез, уступив место прежнему высокомерию. Неожиданная перемена в настроении хозяйки Лиски заставила Дака внутренне содрогнуться.
   "Уж не лишает ли эта штуковина человека силы воли?" - мелькнуло у него подозрение.
   Дамочка протянула руку к своему варианту прибора, покрутила камушек, и Дак услышал слабое попискивание. Он кивнул и сказал подчеркнуто церемонно:
   - Благодарю вас. Если я это услышу, я должен буду вас откуда-то вытаскивать?
   - Надеюсь, что не придется, - вздернула женщина свой некогда курносый аккуратный носик.
   - Превосходно. Тогда давайте займемся делом, ради которого мы сюда прилетели. Потому что мне ваше общество особого удовольствия не доставляет.
   Дак вложил в свою реплику столько яда, что женщина вспыхнула, вскочила и направилась к выходу. Дак, усмехаясь, двинулся за ней следом. Впрочем, особо беспокоиться о том, что нарисовалось на ее физиономии, он не намеревался. Дамочку эту, кем бы она ни являлась, следовало поставить на место. Он поставил, и теперь она его больше не занимала.
  
  

Шарик и статуэтка

  
   Стояла ранняя весна. Снег едва успел сойти, и земля еще не просохла, но дорожки, разбегавшиеся по всему острову, позволяли без труда осмотреть каждый закуток.
   - Куда же я поставил в прошлый раз свою машину? - вслух подумал Дак. - Конечно же, сюда. Только ее здесь нет. Вот так номер!
   - Мадам! - сказал он подошедшей женщине. - Вам крупно не повезло. Я не имею возможности избавить вас от своего присутствия. Машину, на которой я сюда прилетел, чтобы присоединиться к своим товарищам, кто-то увел.
   Слова "своим товарищам" Дак намеренно выделил и затем с ленцой взглянул на свою спутницу.
   - Ах, о каких пустяках вы говорите! - засмеялась та, хотя смех ее был явно искусственным. - Зачем вам машина? Помогите мне узнать что-нибудь о судьбе моих детей, и я вознагражу вас за все ваши хлопоты. Я не настолько обеднела, чтобы остаться неблагодарной.
   - Вы хотите меня нанять? - усмехнулся Дак хмуро. Оказывается, до сих пор он был не на службе... Подумать только: заманить человека в гиблое место и посчитать это за ничто!
   - Почему бы и нет? Ведь работали же вы на Эльмара, - продолжала дамочка как ни в чем не бывало.
   Это вновь становилось забавным.
   - Мои услуги дорого стоят, - кинул зонд Дак, проверяя свой нерв. Живана с Сингом он понял теперь куда лучше.
   "Эх, если бы не дети... Интересно, в кого они уродились: в эту стерву или все же в отца? Если детки копия их мамаши, то..."
   Дак оборвал себя. С детьми он не воевал. Мысли дамочки, как оказалось, группировались в параллельной плоскости.
   - Мои дети стоят еще дороже, - произнесла она утомленно. - Для меня во всяком случае. Где стоял пиратский корабль?
   - Вот здесь, - показал Дак на круг обожженной почвы, оставшейся после посадки и взлета грузовоза. - Давайте разойдемся по острову, мадам - так, я думаю, получится быстрее. Если я обнаружу что-нибудь необычное, я вам крикну.
   - Хорошо, - сказала Хозяйка Лиски, поколебавшись. - Я пойду к домам, а ты осмотри площадь.
   Не слишком довольный собой, Дак направился к центру острова, где виднелась группа огромных раскидистых деревьев. Деревья обрамляли небольшую площадку с твердым покрытием, в центре которой, окруженная газоном из какой-то растительности, лежала каменная плита, точнее, четырехугольная платформа высотой в полтора человеческих роста.
   Сбоку платформы была вмурована табличка с надписью. И если первое слово надписи было Даку неведомо, то второе он знал слишком хорошо, чтобы не догадаться об общем смысле всей эпистолы.
   "Жертвам бандитов", - гласила табличка. От Живана с Сингом Дак знал, что остров пуст, мертв, и теперь он понял, почему. Но хотя каменная плита и смахивала на могильную, однако не в честь же Инкиных деток она была здесь воздвигнута?
   Подумав так, Дак снова себя оборвал. Пусть Инка и была стервой каких поискать, однако у этой стервы был муж, и он не был виноват, что неудачно женился. Мало того, Рой успел вызвать у Дака сильную симпатию. Рой был нормальный чел, и не заслуживал, чтобы делать ему западло.
   Занятый подобными рассуждениями, Дак двинулся к большому зданию, судя по архитектуре, общественному. Парадные двери были закрыты только на щеколду, и попасть внутрь было несложно. Дак прошелся по комнатам - они были пусты и, судя по количеству пыли в единственном жилом помещении, давно не обитаемы. Впрочем, пыль там лежала везде и на всем, кое-где хорошо потоптанная. Следы были несвежие, но хотя некоторые из них и могли принадлежать подростку, автографа этот подросток нигде не оставил.
   "А жаль," - невесело пошутил Дак и покинул здание, на этот раз через черный ход, выходивший в парк.
   В парке тоже не нашлось ничего, достойного внимания, поэтому естественно было направиться дальше, к противоположному от поселка концу острова. Если бы ребятишки приземлились благополучно, то с их стороны разумнее всего было устроить свою резиденцию именно там, как можно дальше от пиратского звездолета.
   Оказалось, нюх Дака не повел: ярко выраженные следы людского пребывания обнаружились именно здесь. В прибрежном кустарнике он увидел нечто вроде огромного кострища, на котором сжигали всяческий мусор, но не дожгли: обугленные уродцы, похожие на монстров из телетриллеров, механические игрушки, пара десятков бластеров с пустыми обоймами, останки животных, людей карликового размера и вообще много всего понятного и не очень. На всякий случай Дак прошелся по территории и инспектнул: детей среди трупов не было. Зато на прибрежной гальке стояло несколько новеньких кухонных плит и валялся чайник: пустой, но совершенно целый.
   - Н... да! - сказала Хозяйка Лиски, когда Дак показал ей место. - Мои дети тут несомненно побывали. Вы ведь не думаете, чтобы все это натворили м-м... ваши знакомые?
   Ее голос прозвучал несколько заискивающе.
   - У моих... знакомых не было бластеров, мадам, - отвечал Дак сухо. - Мне кажется, ваши дети покинули остров. На моей ракетке. И теперь их надо искать в другом месте.
   - Вы правы, - сказала женщина, обдумав его резюме. - Что ж, полетели.
   К моменту, когда они вернулись к звездолету, она была вновь холодна и совершенно спокойна.
   - Вам придется уступить мне место пилота, - добавила она в кабине.
   - Какие еще будут указания? - спросил Дак, подвигаясь.
   - Точно придерживаться моих инструкций.
   Голос женщины звучал безапелляционно, если не сказать больше. Она вновь держала себя госпожой, хозяйкой, но Даку больше не хотелось демонстрировать свое превосходство над кем бы то ни было. Остров был слишком иррационален. Он шибал по чувствам без промаха, и кроме пустоты Дак не ощущал в данный момент ничего.
   Звездолет между тем поднялся в воздух и помчался вверх и наискось, в сторону востока, чтобы затем свернуть на запад. Примерно через час полета Дак увидел побережье континента, и машина пошла на снижение. Скоро они приземлились в глубоком овраге.
   - Хорошо запомните это место, - сказала хозяйка. - Нам придется его замаскировать, поэтому замечайте признаки, характерные для этой точки: расположение деревьев, направление по компасу и все такое прочее. Пойдите, наберите хворосту и стволов подлиннее.
   Когда Дак вернулся, он удивился. Их космический челнок оказался накрыт чем-то вроде брезента, расцветка которого точно имитировала обрывистый берег оврага. Мало того, поверх брезента уже был наляпан довольно толстый слой глины. Если бы Дак не изучил предварительно места, где стояла машина, он бы ни за что ее теперь не обнаружил.
   "Шустрая бабенка, - подумал он. - Когда только успела?"
   - Возьми, ты потерял вот это, - сказала хозяйка, протягивая Даку знакомый камушек в оправе серебристо-розового металла.
   Она протянула ему прибор, и вновь, как и в прошлый раз, Дак ощутил страх, от нее исходивший. Дамочка опять боялась своего спутника - это было совершенно несомненно и опять-таки иррационально!
   - Мадам, я не сексуальный маньяк, и вы не в моем вкусе, - произнес Дак, скривившись. - Незачем цеплять на меня уздечку, я не собираюсь играть с вами в нечестную игру.
   - Я вас ни в чем не подозреваю, - сказала хозяйка Лиски по прежнему напряженно. - эта вещь нужна для вашей же безопасности.
   - Пожалуйста, не спорьте со мной, - добавила она, увидев, что Дак по-прежнему крутит камушек в пальцах. - Не забывайте, вы мой служащий.
   - Я готов, - усмехнулся Дак, взяв предлагаемый предмет и дотронувшись до правого виска. - Насколько я понял, теперь я для вас не опасен?
   Женщина не ответила, но страх, сковывавший ее, снова бесследно испарился.
   - Сходите, принесите еще хворосту, - сказала она печально.
   - Что дальше? - спросил ее Дак, когда звездолет окончательно скрылся под кучей ветвей и сучьев.
   - Дальше? - прозвучал ответ. - Дальше мы полетим на другой машине. Ждите меня здесь, я сейчас ее пригоню.
   Скоро они уже были в полете.
   - Можно узнать, куда мы держим путь? - спросил Дак, решив не ломать мозги по поводу неустойчивости психики своей спутницы. Эл его предупреждал, что на Новой Земле опасно, и по адресу этой мадам он тоже прошелся достаточно.
   - Мы должны заглянуть в сувенирную лавку, - пояснила та, окончательно уверив Дака в том, что он попал в мир, где реальность абсурдна, и самым лучшим для него будет не вопросы задавать, а молча наблюдать события.
   Дак так и поступил. Предположить, зачем мадам могли понадобиться сувениры, конечно, он мог. Например, она собиралась обратиться к какому-то должностному лицу и желала запастись соответствующим подношением. Или ответила так просто для того, чтобы озадачить своего спутника.
   Оказалось, однако, что Инка на этот раз не только не солгала, но даже не имела в виду какого-то скрытого контекста: они летели именно к сувенирной лавке. Но не покупка подношения высокопоставленному лицу была целью поездки. Лавка оказалась чем-то вроде музея местной промышленности, и мадам рассчитывала здесь кое-что раскопать.
   В сверкающем огоньками павильоне имелось все для того, чтобы человек с фантазией мог вообразить себя Гулливером в стране лилипутов, начиная от коттеджа на одну семью до соломобиля для передвижения по городу. Каждая вещица была представлена в виде макета, выполненного с изяществом, какое казалось невероятным.
   Мини-тракторы и мини-пылесосы, мини-ковры и мини-посуда - буквально все, что нужно в хозяйства и доме, всевозможных моделей и расцветок. Некоторые модели были действующими, а у диванных обивок и тканей можно было даже различить переплетение ниток.
   По сравнению с этим великолепием собственно сувенирный отдел уже не поражал. Правда, там имелись некоторые вещицы, способные украсить любой, даже самый эксклюзивный интерьер, но Дак за свою биографию перевидел эксклюзивных интерьеров в таком количестве, что вряд ли на свете могла найтись безделушка, способная заставить его замереть от восхищения.
   - Подайте-ка мне вот это, - показала Хозяйка Лиски на витрину со скульптурками.
   Дак глянул на избранный ею предмет и вынужден был признать, что вкус у Инки был отменный. Выточенная из слоновой кости статуэтка изображала нечто, стремительно взлетавшее на гребне морской волны - то ли человека, то ли животное. По крайней мере, существо было женского пола. Оно было сама опасность и - осторожность, и оно наслаждалось свирепостью бездны, над которой парило. Дак потому сумел разглядеть статуэтку, что стояла она за стеклом, и понадобилось время, чтобы витрину открыть. Статуэтка не поражала - она втягивала. Она манила. Это даже трудно было передать словами. Она была вся порыв испытать наслаждение, доступное человеку только на краю пропасти. Дак сам когда-то любил парить над бездной - когда был юн и глуп, и этим было все сказано.
   Однако если дамочка, нанявшая Дака, и испытала при виде данного сувенира какие-либо эмоции, то она отлично сумела их скрыть. Заполучив предмет, она деловито перевернула его и уставила взгляд на тыльную сторону.
   "Мастерская "Розовые шарики". Ключи." - прочитал Дак, глянув ей через плечо.
   - Беру, - сказала хозяйка.
   Теперь и нужды не было интересоваться, куда они направятся дальше: ясно, в мастерскую, где была изготовлена вещица. Упаковка, в которую ее завернули, была столь неимпозантна, что вряд ли предмет мог предназначаться в дар влиятельному лицу. К тому же нельзя было не заметить, с каким острым вниманием Хозяйка Лиски взглянула на тыльную сторону сувенира. Адрес - вот что ее интересовало.
   Действительно, через три часа они уже были на другом берегу океана, в небольшом городке под названием Ключи и подруливали к нагромождению разнокалиберных построек, объединенных солидным забором. Над воротами громоздилась вывеска. "Мастерская Розовые Шарики", - гласили буквы. Вывескам следовало верить.
   Ступив за ворота, наши двое очутились у входа в скромную времянку, лишенную наружной отделки, далеко не новую, но еще вполне крепкую. Внутреннее пространство времянки делилось на крошечную прихожую и приемную для клиентов. Клиентами в данном случае выступали Дак и его хозяйка. При их появлении женщина, сидевшая за конторским столом, единственном в помещении, и, кстати, очень неброско одетая, встрепенулась, на что-то нажала, и на окна надвинулись черные шторки.
   На освещении это не отразилось, потому как сверху, под потолком, засияла лампа. Зрелище было эффектным: свет ее усиливался по мере того, как двигались шторки, и достиг своего максимума спустя пять секунд после их сближения. Женщина между тем открыла какой-то ящик, вынула оттуда розовый пластмассовый шарик с крошечной щербинкой на боку и положила его на стол. Затем она воззрилась на спутницу Дака и проговорила нерешительно:
   - Как тебя называть?
   - Мое имя Ина Давидовна, - отвечала Хозяйка Лиски. - Я к вам по поводу вашей продукции.
   - Вот этой? - указала женщина за столом на розовый шарик возле письменного прибора.
   - Нет, этой.
   Инка достала из коробки статуэтку и поставила ее на стол.
   Женщина удивленно посмотрела сначала на сувенир, затем на Инку и недоуменно спросила:
   - А что с ним не так?
   - С ним все в порядке, но я хотела бы увидеть того, кто нынче делает такие сувениры.
   На лице женщины за столом отразилась крайняя любезность.
   - Ты желаешь сделать новый заказ или заказать копии? - произнесла она доброжелательно.
   - Нет, мне нужен человек.
   - Автор у нас больше не работает.
   - Я знаю. Мне нужен тот, кто его заменяет.
   Женщина за столом взяла в руки розовый шарик, покрутила его и сказала:
   - Невозможно одним художником заменить другого. Разный стиль, разный почерк.
   - Послушай, милочка, - возразила Хозяйка Лиски. - Меня интересует не стиль и не почерк. Меня интересуют способности. Я бы обратилась к автору, но его на Новой в данный момент нет. И вы это прекрасно знаете. По крайней мере, я так предполагаю.
   Женщина задумчиво на нее посмотрела и вновь взяла в руки шарик со щербинкой.
   - Разве ты из тех, кто все может? - произнесла она, по мнению Дака, нечто из серии "В огороде бузина, а в Киеве дядя." - Например, если бы я попросила тебя изготовить точно такой же шарик, ты бы, наверное, посчитала, будто я над тобой смеюсь? Ведь так?
   Несмотря на полную бессмысленность предложения, Хозяйка Лиски не "фи" высказала, а усмехнулась.
   - Конечно не посчитала бы, - ответила она. - Мне незачем их изготовлять, у меня их сколько угодно. Даже сейчас у меня в сумочке находится несколько штук.
   - Хотелось бы убедиться.
   - Сейчас достану.
   Хозяйка Лиски сунула руку в имевшийся при ней ридикюль и извлекла оттуда две абсолютные копии шарика, который крутила в руках приемщица. Даже щербинка на боку имелась у каждого экземпляра.
   - Еще или хватит? - спросила она надменно.
   - Пожалуй, достаточно, - улыбнулась женщина за столом. - Я должна раскрыть вам наш маленький секрет. Все работники мастерской умеют изготовлять интересующие вас сувениры. Любого размера и с любыми изменениями. И мы готовы помочь вам, если только это окажется в пределах наших возможностей.
   В глазах у Инки мелькнуло сомнение, и, между прочим, Дак ее понял: статуэтка была настоящим произведением искусства, и нужно было быть очень самонадеянным, чтобы заявлять, будто можешь создавать нечто подобное пачками и любого размера.
   - Прямо сейчас? - спросил он с самым невинным видом.
   - Можно и сейчас, - улыбнулась женщина, и в улыбке ее промелькнула снисходительность.
   - Ну, например, я хотел бы точно такую же скульптурку, только поменьше, и чтобы голова была повернута несколько иначе.
   Он был уверен, что женщина за столом начнет что-то записывать, рисовать или заведет разговор о цене... Но нет, она встала и направилась в подсобку. Буквально через пару секунд она вернулась, и в руках у нее был предмет, соответствующий описанию заказчика. Правда, впечатления он не производил: обычный сувенир, каких бывает в продаже сотни.
   Даку дозарезу захотелось поозорничать. Халтуру он презирал, и для него не было больше удовольствия, чем посмеяться над претензиями бездаря, вообразившего себя талантом.
   - Я имел в виду, синего цвета, - произнес он укоризненно.
   - Без проблем, - кивнула представительница местного бомонда. - У меня как раз завалялась одна в столе.
   С этими словами она нагнулась, что-то там сдвинула и явила взорам своих посетителей кусок сапфира в форме костяной статуэтки, причем измененной соответственно предыдущим пожеланиям клиента.
   - Теперь нравится? - спросила она с вежливым лукавством.
   - Подлинник лучше, - ответил Дак невозмутимо.
   Деятельница искусства звонко рассмеялась.
   - Кто ж в этом сомневается! - прозвучало из ее уст. - Я просто продемонстрировала наши возможности. Если у вас остались какие-то сомнения...
   И она посмотрела прямехонько Даку в глаза. Какое отношение изготовление сувениров имело к делу, ради которого они сюда прибыли, для него навсегда осталось загадкой. Одно он понял: изготовительница сувениров своими действиями намеревалась добиться какого-то эффекта, и она его добилась.
   - Меня зовут Инка, - сказала Хозяйка Лиски. - Надеюсь, ты обо мне слышала? Впрочем, ты еще молода для того, чтобы помнить...
   - Я в курсе, - мягко поправила ее приемщица заказов. - Мы знаем, за что Эльмара лишили...
   Она оборвала себя на полуслове и добавила:
   - Я была уверена, что тебе показали, как отсюда можно выбраться...
   Хозяйка Лиски хмыкнула:
   - Я и без показов кое на что способна. Но в главном ты информирована правильно: сейчас я проживаю на другой планете и этот человек - мой служащий. Меня привела сюда беда: у меня пропали дети. По моим сведениям, они сейчас здесь. Вот их фотографии.
   Она достала из сумочки две карточки размером 6 на 9 и подала своей собеседнице.
   - Так... - протянула изготовительница сувениров, взглянув на фото. - А как у них насчет...
   - Так же, как у меня, - торопливо сказала Хозяйка Лиски. - Но они ничего не знают ни о себе, ни о планете. Я боюсь... Я только на вас и надеюсь...
   - Мы попробуем, - произнесла ее собеседница, помедлив. - Я думаю, если ты придешь сюда, скажем, завтра, в это же время, кое-что уже прояснится. Если даже и нет, все равно приходи. Желательно, одна, так как мы будем работать над проблемой.
   - Да, я приду, - сказала Хозяйка Лиски чуть ли не заискивающе.
   - Пошли, - сказала она Даку, открывая дверь.
  
  
   - Иночка! Что ты здесь делаешь? - вдруг прозвучал хорошо знакомый Даку голос.
   Хозяйка в этот момент была уже на улице, и голос обращался к ней. Дак ступил за порог...
   - Эл?
   Разумеется, Эл! Собственной персоной он стоял перед мастерской и смотрел на них.
   - Так что ты здесь делаешь, золотце наше? Моего служащего обрабатываешь?
   - Это он меня обрабатывает, твой служащий, - возразила Инка, и остатки румянца на ее щеках окончательно поблекли. - Знаешь, зачем он ко мне прилетел? Чтобы я рассказала ему о тебе!
   - Не о нем, а об Эльмаре, - поправил ее Дак.
   Женщина коварно усмехнулась, перевела взгляд с одного мужчины на другого и сказала с непонятной интонацией:
   - Ах, Эл! Ну прости меня на этот раз! Мы же коллеги, как никак!
   - Вы сами разрешили мне спрашивать у кого угодно, начальничек, - проговорил Дак хмуро.
   - Но я еще и убедительно просил тебя не появляться тут, - напомнил ему Эл. - Ты снова принесла сюда опасность, дорогая, - повернулся он к женщине. - Когда-нибудь это кончится? Я когда-нибудь от тебя избавлюсь?
   - Нет опасности... Эл, - быстро сказала женщина. - То есть... я ее устранила.
   - Ты ему сказала?
   - Разумеется, нет. Он ничего не подозревает.
   Они разговаривали так, словно Дака рядом не было, либо он был глухим. В свои былые годы он бы уже психанул, но со зрелостью приходит понятие: чужие секреты не его дело. Однако обсуждению его персоны желательно было положить конец.
   - У нее пропали дети, - сказал он.
   Подействовало.
   - Это правда? - произнес Эл, и голос его дрогнул.
   - Да. Оба старшие. И Шамрок, и Рози. Они здесь, я знаю, я видела на Катрене их следы.
   - Так чего же ты мне не сообщила? Ну ты даешь, Иночка! Молчание - золото далеко не всегда!
   - Я думала, это касается только меня.
   - Конечно. Ты думала! Да ты представляешь, что они могут натворить, твои юные отпрыски? Ведь они же совершенно не воспитаны и не знают наших законов! Таиров тебя за такое не похвалит!
   - Я не виновата, - сказала Хозяйка Лиски, послушно проглотив невоспитанность отпрысков. - Откуда я знала, что они заберутся в старый звездолет?
   - Надо было стереть маршрут. Ладно. Я сам займусь твоими ребятишками. Мы объявим розыск... среди наших... отловим их и вышлем тебе с сопровождающим. А ты отправляйся домой. Одна. Дака оставь мне.
   - Я свободный человек, - сказал Дак. - Ты мне не можешь приказывать.
   Эл взглянул на Инку.
   - Ты позаботишься о моих детях? - спросила Хозяйка Лиски.
   - Как о своих собственных, - сказал тот.
   - Тогда я полетела. Дак, прости, но я не могу взять тебя с собой.
   - Вы обладаете способностями перемещаться сквозь миры и пространства без подручных средств? Или здесь все же имеется космодром? - поинтересовался тот угрюмо.
   Инка пожала плечами.
   - Эл, займи мне свою машину, - сказала она.
   - Нет ничего проще. Через час ты уже помашешь нам ручкой, - была ответная реплика.
   И Дак постиг: какие бы разногласия не были между этими двумя, в крупных делах друг против друга они не пойдут никогда. Оба. И еще: вряд ли мнение Эльмара о Хозяйке Лиски слишком сильно отличается от того, что думает о ней Эл.
  
  

Дождалась!

  
   Нита стояла как громом пораженная. Ну вот, дождалась! По аллее, ведущей к женскому общежитию, шла пара: мужчина и девушка. Девушке было лет около двадцати, и она выглядела словно сама весна, сама победа. Она шла, гордо вскинув красивую голову, высокая, стройная, и мужчина явно обхаживал свою спутницу. Он ей что-то говорил, и, очевидно, нечто черезвычайно остроумное, потому что та весело улыбалась, демонстрируя ряд великолепных зубов. Мужчина был настолько поглощен разговором, что, казалось, вообще ничего вокруг не замечал. Он не был особенно красив, ему было около тридцати, и макушка его лишь на самую чуть возвышалась над прической его спутницы, так что его обеспокоенность была вполне понятна.
   Всем понятна, но не Ните. Три недели тому назад этот же мужчина уверял в любви и преданности и ее. Боже, и как только она могла ему поверить?
   Ведь как долго она держалась, была осторожна, и вдруг - на тебе, позволила обвести себя вокруг пальца, и сделать с собой все, чего мужчине хотелось. И теперь, конечно, зачем она Даку нужна? Получил свое и упорхал. И ведь знала же Нита, что ихний брат не дорожит такими как она, податливыми. Сама виновата. Не надо было верить. Ну что ей стоило повести себя с ним так, как и с остальными? Сейчас бы ты смотрела на эту пару совершенно спокойно, и тебе бы было абсолютно все равно, кто эта красотка, и куда он ее ведет...
   Все равно? Нет, Ните вряд ли было бы все равно, даже если бы она и сказала "нет" ухажеру девицы, прекрасной, как сама весна. Как смогла бы она забыть того, кому удалось снова заставить ее сердце забиться в сладкой тревоге и почувствовать себя единственной и неповторимой? Каким этот мужчина казался непохожим на местное стадо разнокалиберных идиотов, равнодушно готовых переспать с кем угодно и за кем угодно приволокнуться!
   А Даку было не все равно, по крайней мере ему удалось убедить в этом ее, Ниту. Что ж, значит, такова Нитина судьба. Вот она постоит немного и пойдет домой. И постарается забыть, навсегда забыть и этого мужчину, и все, что с ним было связано. И ведь как ловко он к ней подлез!
   Парочка повернула и зашла в здание. Нита стряхнула оцепенение и побрела в свою сторону, то есть домой. Она шла, и в который раз вспоминала тот, как она совсем еще недавно думала, счастливый вечер, когда судьба, не спросив у нее позволения, свела ее с этим человеком. Что он ей тогда сказал? Пустяк! Совсем ничего не значащий пустяк, на который он клюнула как рыбка на наживку.
   Нита на мгновение прикрыла глаза, и перед ее взором снова встало сероглазое лицо с лучиками-морщинками в уголках глаз. И на губах мужчины снова играла лукавая усмешка.
   - Меня зовут Дак, - сказал он.
   Нита вспомнила, как у нее тогда закружилась голова и подкосились ноги.
   "Только бы он не заметил моей слабости, - пронеслась у нее мысль. - Что бы ему такое ответить?"
   Она не хотела себе в этом признаваться, но отшивать незнакомого знакомца ей не захотелось с первой же минуты их встречи. Наоборот, ей очень захотелось, чтобы он пошел за ней следом, когда она повезла коляску из парка. И тот словно прочитал ее тайные мысли. Он именно так и поступил, пошел за ней. Всю дорогу до дома он что-то Ните говорил, и она ему тоже чего-то отвечала, не особенно вдумываясь в слова, которые молол ее язык. Рассудком она понимала, что этот мужчина не для нее, что он всего лишь старается снять ее на ночь, и не больше. Но чувства верить рассудку упорно не желали. Они просто не повиновались ей, обычно такой спокойной и здравомыслящей.
   Дорога домой показалась ей в тот день до обидного короткой.
   "Не вздумай пустить его в квартиру," - сказал рассудок.
   Но мужчина и не попросил разрешения войти. Нита вздохнула было с разочарованием, как вдруг обнаружила, что ни радоваться, ни огорчаться причин у нее не было: предмет ее волнения преспокойно стоял в холле квартиры, и дверь за ним была уже закрыта.
   - Нет, вы бесподобны! - поневоле вырвалось у Ниты.
   Собственно говоря, сдаваться она и тогда еще не собиралась. Но провести вечерок, болтая с человеком, чье присутствие было столь приятно, казалось вполне возможным. В любой момент она могла показать ему на дверь или даже принять более жесткие меры, если бы он начал нагло протягивать руки.
   Оказалось, она совершенно упустила из виду, что кроме рук, некоторые мужчины обладают еще и хорошо подвешенным языком. Этот был именно из таких. Каким-то непонятным образом он сумел отвести все Нитины возражения, и она сама не заметила, как сказала ему "да" хотя собиралась сказать вовсе нечто противоположное.
   Увы! Это было безумие, и за него ей предстояло расплатиться вполне, Нита в том нисколько не сомневалась! И то, что первый звонок прозвенел буквально на следующий день, ее ничуть не удивило.
   Утро она провела как в лихорадке. То она порывалась куда-то бежать, то неподвижно замирала возле коляски, где спал младенец. После полудня они как обычно поехали на пляж. Достав из коляски малыша, Нита распеленала его, надела на головку шапочку с поплавком и осторожно опустила его на воду. Все как всегда, малыш сразу же затеребил ножками и поплыл. Он явно испытывал удовольствие от своих движений. Личико его улыбалось, и Нита тоже улыбалась, глядя на своего ребенка.
   - Это она, - услышала вдруг она.
   Нита даже не оглянулась. За этот год она уже привыкла к пересудам за своей спиной. Хотя слышать о себе разный вздор и было донельзя обидно, но все рты ведь не позатыкаешь, и если не можешь оправдаться - лучше было даже не пытаться спорить и чего-то доказывать. Нита превосходно знала, что ничего такого, из-за чего стоило поднимать шум, она не совершала, она себя держала как положено и достоинства своего не роняла. Конечно, святой она себя не считала, и тоже сделала ошибку, но ведь всего одну, и не им, здешним кумушкам, было перемывать ей кости. Биография каждой у всех на виду, пусть бы лучше на себя посмотрели!
   Так рассуждала Нита, и так было до сих пор. До того дня, отличного от предыдущих, когда она допустила еще одну слабость, и, конечно же, злые языки не преминули воспользоваться случаем. Лучше было их не слушать, однако уши, не спросясь позволения, навострились сами.
   - Он сказал, что окрутит ее в два счета.
   - Подумаешь, удивила! Если бы она порядочная была, другое дело. А он, мужчина, видать, опытный, знает, как такими вертеть.
   - Да ты слушай! Еще он сказал, что сделает так, что она сама за ним побежит. Он даже пари заключил: увидите, мол, все сами, как ваша недотрога на меня вешаться станет.
   Нита почувствовала, как щеки ее заполыхали огнем. Так вот оно что! Вот почему он прикинулся таким добрым! Он пари на нее заключил. Как на лошадь! Как на собачку! И она сразу поверила. Дура она дура! Несусветная она глупышка! Мало ей было истории с Барком! Какой-то там нежности захотела! Ласки! Получай нежность и ласку! Теперь на тебя заключают пари и собираются топтать ногами.
   Нита не помнила, как у нее хватило сил пробыть с ребенком на пляже положенное время и добраться до дома. Но решение ее было твердым: показать подонку от ворот поворот. Позволить себя обнимать гнусному типу, который собирается выставить ее на посмешище? Нет, только не это! Боже, как ей хотелось выплеснуть ему в лицо все, что она о нем думала! Поначалу. Но потом она решила: зачем? Унижаться перед разной сволочью? Наплевать, пусть сам догадывается, почему его выперли.
   Так она и поступила. Закрыла перед Даком дверь и потом всю ночь обливала слезами подушку.
   И вопреки всему, жаждала его. Она жаждала его, как когда-то жаждала Барка. Теперь, когда с Даком было покончено, ей уже не хотелось рассуждать о том, как гнусно он собирался с ней поступить. Она вспоминала его лукавую усмешку, внимательный взгляд серых глаз и слова, которые он ей шептал. И сердце Ниты разрывалось от горя.
   "Вдруг его оговорили? - думалось ей. - Оговорили точно также, как когда-то тебя? Как ты могла сразу наброситься на человека, не расспросив его по хорошему?"
   Но сердце ее сжималось и словно подсказывало: "Нет, ты услышала о нем правду. И ты поступила правильно, прогнав его. Тебе больно, конечно, но он хотел сделать еще больнее."
   Утром, покормив ребенка, Ните удалось маленько поспать. Она взяла себя в руки и принялась за свои повседневные дела. Как обычно, она вновь пошла к пляжу и вернулась домой в обычное время.
   Сама того не подозревая, весь день она ждала. Она знала, конечно, что Дак работает в первую смену и прежде вечера никаким чудом к ней не заявится. Но глаза ее поневоле поворачивались в сторону каждого мужского силуэта, который проходил мимо ее окон вдоль улицы, вдали и между домами. Она с трудом удерживалась, чтобы не побежать искать того одного, который собирался посмеяться над ней и посмеяться жестоко.
   По дороге с пляжа она вздрагивала, заслышав шаги за спиной. Увы, Дака среди прохожих не было, и возле квартиры он Ниту тоже не поджидал. Ните стало ужасно грустно. Открывая дверь, она уже чуть не плакала. Но плакать было некогда. Малыш, нагулявший аппетит на прогулке, потребовал всего ее внимания. Кончив его кормить и уложив, она уже совершенно успокоилась и подумала:
   "Все к лучшему. Правильно ты сделала, что нагнала подлеца."
   Подумав так, Нита уже не почувствовала ни боли, ни горя. Эти две ночи показались ей просто сном, коротким и странным. Словно не с ней, Нитой происходили события, а с кем-то другим, очень на нее похожим. Ее же доля - вот она, эта пустая квартира, и этот малыш.
   Оторвав взгляд от спящего ребенка, Нита устало разогнулась и вздрогнула. Нет, то был не сон! Мужчина, так ловко ее разыгравший, стоял возле окна и плотоядно пялился на свою жертву. И она, Нита, как завороженная, снова полезла ему в пасть. Мало того, она согласилась проделать то, о чем ее предупреждали. И не только согласилась, а и, увы, проделала!
   Боже, какой стыд он заставил ее перенести! Каким хозяйским взглядом он тогда смотрел на нее, как нагло усмехался, глядя на ее муку! И ведь как хитро он подвел, ведь знал, чем пробрать: рядом с ним за столом сидел тот самый прилизанный тип, от одного виде которого Ниту охватывала дрожь отвращения. Конечно же, этот Дак прекрасно знал, что Нита готова будет наговорить на себя все, что угодно, лишь бы сдыхаться такого ухажера.
   Боже, как цинично на нее смотрела та компания! И как Дак, наверное, смеялся в душе над Нитиным ужасом. Ведь, конечно же, он все придумал насчет выкупа. Зачем ему выбрасывать кучу монет на Ниту, если можно, наоборот, очень хорошо их зашибать с помощью таких дур, как она. Пари он выиграл, и теперь ей долгонько придется ждать, пока он вновь осчастливит ее своим появлением!
   Вспомнив про пари, Нита вновь подобралась. Подлец!
Какой же этот Дак подлец! Надо поставить на нем крест и забыть. Больше она не будет такой дурой, чтобы верить разным Дакам!
   Но мысль, что разным Дакам верить нельзя, не способна была утешить Ниту. Даже наоборот, если до сих пор она крепилась, то теперь слезы брызнули у нее из глаз и покатились по щекам. Нита даже не вытирала их. Слезы так слезы, ей было все равно. Что подумают люди, ее больше не беспокоило.
   - Нита! - услышала она знакомый голос.
   Нита остановилась. Вытерев тыльной стороной ладони глаза, она выпрямилась. Перед ней стоял Барк, отец ее ребенка и ее первый мужчина.
   - Ниточка ты моя! - заговорил он ласково, прежде чем Нита успела что-либо ответить. - Как давно я тебя не видел!
   - Очень приятно! - ответила она ему без всякой радости.
   Странно, но вид этого человека не всколыхнул в ней никаких чувств: ни хороших, ни плохих. Ненависть, когда-то питавшая ее силы и позволившая ей выдержать осаду многочисленных претендентов, почему-то не вспыхнула. Но и никакого желания вновь очутиться в объятиях Барка не было. Барк стал в ее глазах одним из многих, таким же, как все, не больше. Он был, например, ничем не хуже Дака - но и не лучше.
   - Я хотел бы навестить своего сына, - сказал Барк заискивающе.
   - Ты же уверял меня, что он не твой, - ответила Нита холодно.
   - Я был неправ Я думал, что у тебя был еще кто-то кроме меня.
   - У меня никого не было, - отвечала Нита, с трудом сдерживая новую серию слез.
   - Милая моя, - произнес Барк проникновенно и взял ее за руку.
   И чувства, те самые, которые когда-то заставили Ниту бросить Тьеру и полететь сломя голову в другой конец Галактики, снова начали просыпаться в ее маленьком сердце.
   - Пусти, - проговорила она, вырывая руку. - Я тороплюсь.
   - Я провожу тебя.
   - Не надо.
   Невзирая на Нитино сопротивление, Барк галантно взял ее сумку с продуктами, так что его ладонь снова оказалась рядом с ее ладонью.
   - Ах, какая идиллия! - прогремел голос Дака, и в этом голосе Ните послышалась издевка. - Надеюсь, я успел вовремя? Или я опоздал на пару деньков?
   - Вы... Вы не смеете так говорить! - выдохнула в отчаянии Нита, выдергивая сумку из цепкой хватки своего сопровождающего. - Оба вы... два сапога пара!
   - Может быть да, а, может, и нет, - сказал Дак тоном, в котором Ните почудилась угроза. - А тебя, любитель пастись возле чужих столов, чтобы я больше возле этой девки не видел. Она моя, заруби себе на носу.
   - Ты гарем собираешься открывать? - сказал Барк насмешливо. Он был выше Дака и казался вдвое мощнее.
   - А это не твое дело, - ответил Дак ему в тон.
   - Может, и не мое, а только нет такого обычая, чтобы сразу с двумя хороводиться. Привез еще одну, так теперь будь добр, первую уступи другому.
   Всю эту тираду Барк произнес достаточно снисходительно и поглядел на соперника сверху вниз. Он хотел еще что-то добавить, но не успел.
   - Заткни свою паскудную пасть, ты, законник поганый, - резко сказал Дак. Голос его звучал так, что у Ниты холодок пробежал по коже. Перед ней стоял совсем другой Дак, ей совершенно незнакомый. В руке у него блеснул нож, и лезвие его уже упиралось в горло Барку.
   - Ты чего? - Я пошутил, - пробормотал Барк испуганно.
   - А я нет. Запомни: я два раза не повторяю, - Дак опустил нож. - Мотай отсюда, пока я добрый. Ну?!
   Нита сама не знала, почувствовала она удовлетворение или злость от того, что высокий, здоровущий парень беспомощно сморгнул и подчинился, даже не попытавшись как-то приукрасить свое отступление. Он просто попятился и торопливо ушел, поминутно оглядываясь.
   - Вот так-то лучше, - сказал Дак, складывая нож. - А теперь займемся тобой. Ты сумела продержаться, или я зря нагнал этого хлюста?
   - Вы же дали мне свободу, - с горькой усмешкой проговорила Нита.
   - Месяц еще не прошел, - лаконично ответил Дак.
   - А если бы даже и изменила я вам, так что? - разозлилась Нита. - Вам можно, а мне нельзя?
   - Я думал, ты крепче, - пожал плечами Дак. - Что ж, мешать не буду, поступай, как тебе заблагорассудится.
   Он повернулся и хотел уйти прочь.
   - Нет! - вцепилась Нита в его руку. - Сначала я скажу все, что я о вас думаю! Вы - самовлюбленный павиан, вот вы кто! Вы ничуть не лучше Барка, и я вас ненавижу! Вам мало было посмеяться надо мной однажды, теперь вы снова явились меня терзать!
   - Когда я над тобой смеялся? - повернулся к ней Дак.
   - Конечно! - яростно выпалила Нита. - Сначала "Жди меня", а теперь вернулись с другой! Это вовсе не насмешка, да? Вы хотели меня порадовать, приятный сюрприз устроить, да?
   - Вот оно что! - догадался Дак, взглянув на Ниту с прежним интересом. - Значит, ты ее видела? И решила упасть в объятия этого хлюста?
   - Ничего я не решила! - с ненавистью прошипела Нита. - А теперь, когда ты все выяснил, можешь мотать к своей новой симпатии и заключать на нее пари, как это ты проделал со мной!
   Она отпустила его руку и быстрым шагом ринулась домой. Слезы снова катились у нее из глаз.
   - Нита, погоди!
   Нита слышала, что Дак пошел за ней, но так и не оглянулась. Войдя с свою квартиру, она захлопнула перед самым его носом дверь и прошла на кухню. Рыдания душили ее.
   В кроватке заплакал ребенок. Нита подошла, посмотрела. Ребенка надо было переодеть. Она взяла его на руки, пустила теплую воду, обмыла, положила на софу и достала чистые ползунки. Всхлипывая, она принялась натягивать их на ребенка - тот продолжал заливаться криком.
   - Тебе необходимо успокоиться, - снова услышала она голос Дака.
   Нита вздрогнула.
   - Как вы сюда попали? - спросила она, не оборачиваясь.
   - Ты сама дала мне ключ, - ответил ее изверг вполне подходящим к случаю мрачным тоном. - Ребенок будет плакать, пока будешь плакать ты. Иди, умойся, а я за ним присмотрю.
   Нита молча разогнулась и прошла в ванную. Когда она вернулась, малыш был уже в ползунках и смеялся, уцепившись кулачонками за пальцы Дака.
   - Я забыла, что я ваша собственность, - сказала Нита горько.
   - Еще совсем недавно тебя это не беспокоило, - заметил Дак меланхолично.
   - Еще недавно вы говорили, что я как раз такая девушка, о какой вы мечтали, - возразила Нита.
   - Но я же пришел.
   - Чтобы сделать мне больно.
   - Ты не права.
   - А не мне, так другой доверчивой девчонке.
   - Но она не ты, и я вовсе ее не обманывал.
   - О? Значит, Барк солгал, и вы не привезли ее сюда.
   - Привез. Но по согласию.
   - Я тоже когда-то по согласию приехала с Барком.
   Дак глухо простонал и схватился за голову. Затем он подошел к телефону, нажал на несколько клавиш и произнес:
   - Лерочка! Делайте что хотите, но я не собираюсь ради ваших глупых планов ссориться со своей бабой. Я расскажу ей... Хорошо, я жду.
   - Сейчас придет Нела, и ты все услышишь от нее сама, - повернулся он к Ните. - И приготовь нам что-нибудь поесть, я жутко проголодался.

Совещание

  
   Кусок пространства, откуда Дак привез победную как сама весна девицу-красавицу по имени Нела, был Ните известен только по темным неясным слухам, и в подробности знакомства Дак посвящать ее не собирался. Да и незачем было, потому как кроме массы осложнений это ничего бы не дало. Пришлось бы объяснять, например, кто такая Инка, и многое прочее, чего бы он не сумел, потому что разумному объяснению оно не поддавалось. И вообще, любые подробности в такого рода делах бывают весьма скользкими для растолкования и далеко не всегда выглядят правдоподобно.
   Виновен же был в появлении Нелы на Безымянной никто иной как Эл. Именно он не отпустил Дака на все четыре стороны после того, как звездолет с Инкой скрылся в голубовато-лиловых, затянутых легкой облачной дымкой, небесах Новой Земли.
   - Ну, начальник, - сказал Дак, - теперь моя очередь. Валяй. Выдай мне свое ай-ай-ай. Жарь. Я осенюсь, проникнусь и расчувствуюсь. И сразу пойму, какой я нехороший.
   - М-м-м, - проговорил Эл. - Остынь, дорогой. Я здесь по твоим делам, так что давай не будем выяснять отношения. Ты сделал дурость, связавшись с Инкой.
   - С Рябинкой.
   - С Инкой. Впрочем, это не важно. Зови ее как хочешь. Ты должен быть от нее в восторге, она, без сомнения того стоит. Отказаться помочь ей найти пропавших ребятишек никто бы на твоем месте не смог, и я буду последним, кто тебя за это осудит. Но теперь это забота не твоя. Так что скидывай этот груз с плеч и давай займемся тем, что тебе ближе и понятней.
   - Ты ей обещал, - хмуро напомнил Дак.
   - То, что я обещал, я выполню. Но уже без тебя.
   - И не собственными руками.
   - Именно. Здесь моей мощности не хватит. Требуется кое-кто более компетентный в разных местных нюансах.
   - Угу. Вроде Эльмара, - небрежно бросил Дак, постаравшись придать своей физиономии полную невозмутимость.
   Эл посмотрел на него нерешительно и, подумав, произнес:
   - Эльмар обладает не большими возможностями, чем я. Мы займем поисками молодежь.
   - Тогда у меня есть подходящая кандидатура. Девятнадцать лет, дерется как молодой бог, наблюдателен как черт, пролазлив как змей. И упорен как бульдозер.
   Насчет змея Дак явно перебрал, он и сам это почувствовал, но персонаж в стерильно белом облачении - это было не то, на что в данном случае повелся бы Эл, и капля черненького здесь была больше кстати, чем нимб над головой. Самым лучшим в пареньке было то, что через него можно было выйти на таинственного Эльмара, но об этом, естественно, Дак промолчал. План его непременно должен был сработать. Эл просто обязан был заинтересоваться: портрет он не узнал.
   И вправду.
   - Где ж ты такого надыбал? - спросил тот.
   - У Мартина на даче. Нет ничего проще получить адрес. Можно прямо сейчас.
   - Сейчас нам некогда. Ты помнишь, что ты мне сказал перед отлетом?
   - Ну, помню.
   - Я подумал над твоими словами, посоветовался кое с кем.
   - С Эльмаром.
   - Хотя бы. И мы поняли: ты прав, а мы - нет. Наша иммиграционная политика в корне неверна. Надо ее менять, и срочно. Однако вот в чем проблема: я не все могу. Существуют вещи, которые вне пределов моих способностей. Торговлю женщинами, как ты выразился, я один прекратить не сумею. Ну выскажу я им свой ай-ай-ай. А они скажут: "Тебе все показалось." Запретить это невозможно. А как повернуть, я не знаю. Зато здесь есть люди, которые смотрят на вещи так же, как я. Я приехал с ними посоветоваться.
   - А я тут при чем? - поинтересовался Дак. - Я в политику не вмешиваюсь. И в сексоты не лезу.
   - Ты нам сказал уже вполне достаточно для разных выводов, а кто там главные фигуры - давно и без тебя известно каждому. Так что сексот мне вовсе не нужен. Мне нужен консультант-эксперт. Видишь ли, никто из нас ни разу не сталкивался с указанной тобой проблемой, и наши идеи о том, как оно все происходит, могут оказаться весьма далекими от реальной жизни. Я хочу повести тебя к некоторым людям, мы будем очень много говорить, и наверняка наболтаем много глупостей. Ты же послушаешь и скажешь, есть ли в наших разглагольствованиях здравое зерно или это пустые бредни. Согласен?
   - А если я окажусь бесполезным?
   - Велика беда! Одним бесполезным человеком больше - только и всего.
   - А если я вас выдам?
   - Доставишь несколько веселых минут Барку и компании.
   - Хорошо. Двинули.
   Эл нажал на рычажок рацона и произнес:
   - Это Мирэл. Позовите Таирова.
   - Таиров слушает.
   - Ты меня видишь?
   - Да.
   - Меня зовут Мирэл. Я по делу. Хочу привезти одного человека.
   - А кто он?
   - Из тьеранцев. Он из наших, но не в курсе. Везти?
   - А кого звать?
   - Кого хочешь. Но я хочу, чтобы Наталь была обязательно.
   - Хорошо. Будет. Вези.
   - Ты опасный человек, Эл, - проговорил Дак хмуро, когда телефон отключился. - Таиров - глава могучих. Их все боятся.
   - А я нет. И тебе не советую.
   Дак кивнул. Собственно говоря, бояться он и не собирался, ему просто хотелось прояснить степень опасности.
   А в маленьком домике в центре столицы их уже ждали.
   - Я Мирэл, - сказал Эл, переступая порог большой уютной гостиной.
   В комнате сидели две женщины: одна лет пятидесяти, а другая выглядела лет на двадцать. В угловом кресле располагался мужчина. Если бы не белые как снег волосы, то Дак вряд ли дал бы ему больше шестидесяти лет. Это был Таиров, и не узнал бы его разве тот на планете, кто никогда не смотрит телевизор.
   - Это и есть твой протеже? - спросил Таиров, взглянув на Дака.
   - Да. Он немного с заскоками, но, в общем, с головой.
   - Я пошел, - проговорил Дак, оценив экстерьер особы женского пола помоложе. Особа, точнее, девушка, была на редкость красива: широко распахнутые голубые глаза, длинные черные ресницы, безупречные черты лица и ни единой морщинки.
   - Куда? - загородил ему дорогу Эл.
   - Куда-нибудь.
   Он услышал какой-то странный звук и оглянулся. Грозный Таиров смеялся.
   - Ты их неправильно понял, - сказала женщина постарше и поднялась с кресла, в котором сидела. - Мы людей не едим, честное слово. Ты лучше присаживайся и поведай, какая нужда тебя заставила сюда обратиться.
   - Надеюсь, Наталь - это не она? - сказал Дак полуутвердительно, кивнув на предложенную его вниманию голубоглазую красотку.
   - Нет, Наталь - это я. Я жена этого ржущего идиота.
   Смех немедленно пропал, словно в комнате щелкнули выключателем. Дак секунду помедлил и опустился в одно из свободных кресел. Точно так же сделал и Эл.
   - Я приехал за помощью, - сказал Эл. - У нас возникла проблема. Дак, поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь. Вы же знаете, средства у меня ограничены, а работы много. Поэтому мы предпочитаем нанимать квалифицированных специалистов и вообще тех, кто способен выполнять работу, связанную с повышенными физическими нагрузками. У нас есть, конечно же, и поварихи, и медперсонал, и другие, но их требуется гораздо меньше, чем тех же наладчиков, герметчиков и прочих. В общем, мы надеялись, что мужчины сами себе привезут жен и подруг. Но мы ошиблись. В результате у нас диспропорция: на одну женщину приходится пятеро мужчин.
   - Как вы это проморгали? - удивилась Наталь. - Ведь вы же не временные поселенцы!
   - Никто же не жаловался. А только вдруг мы узнаем, что наши мужчины вместо того, чтобы обзаводиться семьями, предпочли поделить имеющихся женщин между собой и передают их друг другу, играя на них или просто перепродавая. Целый синдикат открыли по заманиванию доверчивых девушек на нашу планету и вовсю ими торгуют.
   - Кошмар! - сказала Наталь. - Как вы могли такое допустить?
   - А вот допустили. И теперь я не знаю, как все это остановить.
   - Ну, прежде всего необходимо с иммигрантов-мужчин переключиться на женщин, - подала голос молодая особа.
   - У нас дефицит - 16 тысяч.
   - Ну и что?
   - Вы не знаете этих тьеранских женщин. Они все помешались на браке и семье, причем брак представляют сидением на шее у мужа.
   - Так уж и все? Не верю.
   - Да у нас и нет столько женских профессий.
   - А вы подумайте, где можно потеснить мужчин. Пусть женщины работают на внутренних работах, а мужчины - на внешних.
   - Обиды будут. Притом, у всех контракт. Как я могу человека снять и заменить другим, а его сунуть туда, куда он идти не захочет? Контракт - это закон.
   - Так... А сельское хозяйство? В конце-концов, неужели нельзя выделить каждой по клочку земли, и пусть она на ней копается, пока не найдет другого дела. Вы же разумные люди. Пусть Рябинка организует из них лесную бригаду. Потом, ты говорил, что вам надо увеличить выпуск ускорителей. Поставь их на конвейер.
   - Прежде чем поставить кого-то на конвейер, надо тот конвейер построить. И секции соорудить. А это - опять же мужские руки. И на ускорители женщин не пошлешь - их организмам вибрация вредна. А на все у нас не хватит средств.
   - Поможем, - сказал Таиров. - Линия по производству ускорителей - за нами. Но я вижу, у тебя не все, Эл.
   - Ты прав. У меня плохое предчувствие, что массовый ввоз женщин не решит наших проблем. Мужчины уже успели разбаловаться. Сразу привезти 16 тысяч человек мы не сможем, к тому же мы и мужчин должны будем продолжать приглашать. И даже если мы увеличим пропускную способность наших бараков, весь процесс растянется года на три-четыре. Это обозначает, что будет поломана судьба еще не одной несчастной иммигрантки. Каждая новоприбывшая попадет в уже сплетенную и заранее приготовленную сеть. Да и со староживущими тоже что-то надо делать. Это ведь три тысячи жизней.
   - У тебя есть идея? - спросил Таиров.
   - Есть. Надо подослать туда женщину молодую, но из опытных, которая, во-первых, сможет не уступить давлению, а во-вторых, попробует дезорганизовать эту налаженную систему манипулирования людьми. Как ты думаешь, Наталь?
   - Вообще-то можно. Но кто возьмется? Женщина должна быть умна, контактна, привлекательна и с отгоревшим сердцем. Подонки, заманивающие девушек, должны быть очень обаятельными кобельками, молоденькая да неопытная непременно потеряет голову - и вот еще одно сердце будет разбито. А на женщину в возрасте они вряд ли клюнут. Сколько им лет?
   - 23 - 24. По-тьерански.
   - Вот видишь.
   - Давайте я попробую, - сказала сидящая в углу молодая особа. - Мне думается, я подойду. Я выгляжу намного моложе своих лет, имею опыт, терять мне нечего.
   - Зачем тебе это? - удивился Таиров. - Мы подберем кого-нибудь из проституток, это же их работа.
   - Глупости, папа. Что здесь сможет сделать проститутка? Если бы она умела себя держать, она бы не пошла по такой профессии. У нас, хвала разуму, безработицы нет.
   - Я вообще-то хотел бы поискать на Тьере, - сказал Эл. - Там многих нужда заставляет заниматься не тем, на что они способны.
   - Глупости. Здесь вовсе не нужна проститутка. Здесь требуется холодное сердце и трезвая голова. Они у меня имеются... Папа, не смотри так. Я уже взрослая, и дважды побывала замужем. Ты прекрасно знаешь, что удачный брак мне не грозит. И я не схожу с ума при виде смазливой физиономии или могучего торса. Если мне приспичит в кого-то влюбиться, я уж лучше Дака выберу. Он женат?
   - Ты невыносима, - сделал большие глаза Наталь. - Он же гость, какое у него о тебе сложится мнение!
   - Какое надо, такое и сложится. Я подхожу, как ты думаешь? - обратилась она непосредственно к Даку.
   - Смотря для чего, - усмехнулся тот. - Если для того, чтобы влюбляться в меня, то не очень.
   - А почему?
   - Одинокий охотник может иногда нуждаться в ласковой собачонке, но ты на такую роль не годишься.
   - Я не достаточно ласковая?
   - Ты не собачка.
   - Чудесно! - захлопала в ладоши дочь Таирова. - Но давайте будем серьезными. Итак, как наш план? Сработает?
   - Может. Как ты собираешься с ними знакомиться?
   - А кто у них главный зазывала?
   - Один транспортник.
   - Тогда все просто. Я еду на Тьеру, Эл посылает его в командировку, а там я ему подсовываюсь.
   - Если у тебя есть желание делить с ним постель за время рейса, - сказал Эл.
   - Нет у меня такого желания, - покраснела Нела.
   - Тогда не пойдет. Наверное, проще тебе прилететь, как всем, по контракту.
   - А если бы он меня привез? - Нела показала на Дака. - Только...
   И она опять покраснела.
   - Да, - кивнул головой Эл. - Если бы Дак согласился разыграть роль сердцееда - это было бы отлично. За дорогу вы бы могли продумать весь сценарий. Дак очень опытный человек, Нела. К его мнению стоило бы прислушаться.
   - Если вы опасаетесь, что я неправильно пойму свою роль, то напрасно, - сказал Дак. - Четыре дня полета я как-нибудь выдержу без того, чтобы... Безусловно, вы красивы, но не настолько. Даже если вы вздумаете оттачивать на мне свои чары.
   - Не вздумаю, - снова покраснела Нела. - Твоя нравственность не пострадает.
   Дак кивнул.
   - Когда вылет? - обратился он к Элу.
   - Думаю, завтра. Неле надо еще раз все взвесить, прежде чем соглашаться. Там она может пойти по рукам, устоять почти невозможно. Да и ты ведь хотел сначала к нам присмотреться. Политика - дело серьезное.
   И Эл усмехнулся.
   - Это не политика, - возразил Дак. - Это жизнь.
  

Нела на сцене

  
   Еще по дороге на Безымянную Нела узнала от Дака о существовании Ниты, и у нее создалось впечатление, что это совершенно необыкновенная девушка. Подумать только, не позволить сбить себя с пути, удержаться и растить одной ребенка - это, по понятиям Нелы, был просто героизм!
   То, что Нита уступила Даку, в ее глазах ровно ничего не значило. Нела и сама не устояла бы перед ним, если бы он захотел потратить на нее некоторое красноречие и прочие средства обольщения; он был мужчина, у кого их имелось вполне достаточное количество. Ничего нет проще, чем взять крепость, которая не прочь сдаться, Нела имела достаточно опыта, чтобы убедиться в этом. Потеряв надежду найти более-менее подходящего постоянного партнера, она давно пробавлялась редкими кратковременными связями, и помочь беде было нельзя. Те, кто был ей под стать, были женаты задолго до того, как она стала совершеннолетней, а с другими она ужиться просто не могла.
   Дак же был ей парой. Он был умен и с понятием, упустить такой шанс отвести душеньку Нела никак бы не сумела. Но еще до полета они расставили все точки над i, и никакое легкомыслие между ними стало невозможным. Будь Нела дурой, она бы обиделась. Но она дурой не была. Она вела себя точно так же, как и Дак: ровно, немного иронически, а в целом, вполне серьезно. Не завязывать с Даком романа было лучше прежде всего для нее: ее бы к нему начало непременно тянуть, не говоря уже о ревности и прочих возникающих независимо от человеческого желания эмоциях. Вот почему Нела восприняла Ниту не как соперницу, а как одну из своих будущих подзащитных.
   Узнав, что Даку грозят семейные неприятности, она ни на мгновение не задумалась, идти ей его выручать или нет. Она была даже рада познакомиться с его подружкой и посмотреть, верно ли он ее описал.
   Оказалось, верно: девушка ей понравилась. Тихая, скромная, приветливая и с достоинством. Она очень сердечно встретила Нелу и сказала:
   - Мужчины обожают создавать тайны. Дак твердит, что я все узнаю от вас, и что у вас с ним ничего нет. Идемте на кухню и поболтаем. Хорошо?
   - Хорошо, - сказала Нела. - Вы извините меня, я не совсем правильно говорю на хингре. Но, надеюсь, мы друг друга поймем.
   Она еще по дороге сюда обдумала, что именно скажет подруге Дака. Разумеется, она не собиралась посвящать ту в свои планы. Надо было просто слепить нечто более-менее правдоподобное, и Нела слепила.
   - Я прилетела сюда из-за Барка, - сказала она. - Он обманул мою сестру, и она умерла.
   - Как умерла? - ахнула Нита.
   - Покончила с собой
   - Какой ужас!
   - Да. Я поклялась за нее отомстить. Конечно, если об этом кто-нибудь узнает, ничего не получится, поэтому я и попросила Дака привезти меня сюда под видом легкомысленной искательницы приключений.
   Нела покраснела.
   - Я не имела в виду вас или других жертв Барка. Но ведь Дак - не Барк, не правда ли?
   - Нет, - прошептала Нита, опустив глаза. А когда снова подняла их, в упор спросила:
   - Он вам еще нужен?
   "Не дура," - подумала Нела с легкой грустью.
   - Да, на завтрашний вечер, - сказала она вслух.
   - А зачем?
   - Надо, чтобы меня кто-то свел с Барком. Лучше всего это сделать на танцах. Конечно, если ты не позволишь Даку пойти, я настаивать не буду, пойду одна. Но это будет хуже. Эффект не тот.
   - Как я могу ему запретить? - пожала плечами Нита. - Мужчины в таких делах нас никогда не спрашивают.
   - Ты меня не поняла, - сказала Нела гордо. - Я не собираюсь крутить с Даком роман.
   - Ах нет, я вас поняла! - возразила Нита. - Если бы вы собирались, вы бы не пришли сюда. Вы же не бесстыжая какая! Просто, как я могу запретить ему сделать то, что он задумал? Если мужчина хочет поразвлечься, он найдет способ провести женщину. Не сегодня, так завтра, не завтра, так спустя пару дней. Не могу же я бегать за ним, как привязанная, и его сторожить? Поэтому, если что, прошу вас сделать так, чтобы я ничего не подозревала, пока он меня не бросит. Хорошо?
   - Послушай, - засмеялась Нела. - Дак не собирается тебя бросать. У него на уме одна ты.
   - Кто их знает, что у них на уме, - нагнула голову Нита. - И Барк... Он ведь - ох! Я буду рада, если вам удастся ему насолить.
   - Ты его любишь? - спросила с любопытством Нела. Подруга Дака ее все больше интересовала. Она оказалась далеко не простушкой.
   - Я люблю Дака. А Барка я ненавижу. Но вообще-то вы не думайте, у нас здесь не скучно. Все свое, есть даже театр. Кто хочет, тот поет и даже сам сочиняет стихи и песни.
   - А кино снимаете? - задала Нела вопрос, на который не давно знала ответ от Вали с Леркой. Она даже и ленты некоторые смотрела, созданные на местной киностудии.
   - Да, конечно, - отвечала Нита, о чем-то задумавшись. И проговорила: - Жаль, что вы не кинозвезда! Барк, он знаете, какой тщеславный? Он бы тогда точно вокруг вас завертелся!
   - И ты бы не ревновала? - слегка удивилась Нела.
   - Ах, да ведь вы не знаете его! Он же из каждого рейса приезжает с новой девчонкой! А из вербованных ни с одной больше ночи не проводит. Все, конечно, ждут, застрянет он на какой-нибудь или нет. Только напрасно.
   - Почему же напрасно? - сказал Дак, заходя на кухню.
   - Потому что он специально выбирает тех, которые к нему слабость имеют.
   - Репутацию бережет, значит? - усмехнулась Нела.
   - Угу. Надо, чтобы цель была уж очень желанна и показалась ему доступной. А там - обломить. Вот тогда он бы и зацепился. Вы останетесь у нас ужинать?
   - Нет, я тороплюсь, - сказала Нела. - Надо хорошенько отдохнуть и приготовиться к первому появлению. Если Дак не придет, я не обижусь. Завтра вечером я буду ждать его до девяти. Ну все, бывайте.
   - Дак, она прелесть! - сказала Нела на другой день по дороге в клуб. - Как ты откопал такое чудо? Она просто умница! Послушай, но она ведь тоже не собачка. Ох, какое вы дурачье, мужчины!
  
  
   По первоначально разработанному плану знакомство с Барком и Ко должно было состояться на танцах, куда Нела должна была явиться в самом своем экстра-платье, сшитом по последней земельской моде. В этом платье она выглядела изумительно и, кроме того, она знала, что окажется единственной, кто будет так одет. Платье было небесно-голубым с сиреневым отливом, облегало фигуру и было украшено фианитами. Камни шли в три ряда вокруг горловины и рукавов. Локоны прически были уложены в нечто кажущееся свободным, но на самом деле тщательно продуманное. Платиновые серьги с крошечными фианитиками в тон тем, что украшали платье, подчеркивали цвет Нелиной светлой кожи, и грим на лице был тонок, но достаточно ярок, чтобы сделать его просто ослепительным.
   Нела зашла в сопровождении Дака чуть впереди него и сразу же оторвалась от своего кавалера. Она окинула взглядом зал и присмотрелась к танцующим. Манера, в которой извивались ноги и корпусы присутствующих, была ей незнакома, но интересовало ее не это. Она искала Барка, внешность которого, как и всей его компании, изучила по фотографиям, привезенным Элом. Но Барка не было. Слегка досадуя, что такая подготовка пропала впустую, Нела сделала безмятежный вид и присела на скамеечку.
   Танец кончился, последовал другой. Кавалеру, который подошел к ней; она отказала. Она дождалась Дака и пошла с ним. Дак обучал ее движениям, которые им полагалось делать, и снова все взоры были обращены на них двоих. А когда последовал быстрый вариант местного топтания, Нела решила выдать нечто забойное. Вместо того, чтобы пытаться танцевать, как танцуют другие, она начала извиваться в фигурах, которые ей и самой показалось бы излишне смелыми, наблюдай она их со стороны.
   Это был, так сказать, пробный шар. В дальнейшем Нела уменьшила размах и начала прилежно изучать местный стиль. Движения давались ей легко, да и несложными они были. Только последний, заключительный танец Нела снова крутила по-своему, демонстрируя свою независимость от чьего-то мнения. Весь вечер она танцевала либо одна, либо с Даком, больше ни с кем. Ни один из тех, кто ее интересовал, к ней не подходил, и Даку пришлось провожать ее самому.
   Была вторая половина местных суток, и дорога, по которой они шли, уже погрузилась во тьму.
   - Скажи Дак, только честно, я, наверное, выглядела ужасно вульгарно? - проговорила Нела, когда ей показалось, что они остались одни.
   - Наоборот, - ухмыльнулся Дак, - дебют прошел великолепно.
   - Завтра придешь?
   - Как договорились.
   Он пришел, и они снова танцевали. Барк на этот раз в клуб явился и Нелу заметил, но глядел на нее издалека и танцевать не приглашал.
   - Меня боится, - объяснил Дак. - На следующей неделе я выхожу во вторую смену, так что у них будет шанс. Кстати, ты куда устроилась?
   - На охладительный, в цех.
   Дак кивнул:
   - Значит, до следующего выходного. Ну, бывай, что ли!
   - До скорого!
   На следующий день после работы Нела отправилась в клуб уже одна. Не на танцы, нет. Идея, подкинутая Нитой насчет участия в чем-либо, где можно прогреметь, выделиться из общей массы, показалась Неле очень перспективной. Эстрада? Но Нела имела самый обычный голос, с ума он никого не сводил. Несколько перспективнее был театр или хореография.
   Подумав, Нела решила, что Барк при его графике 14 в 4 может ни разу не попасть на нужный спектакль или даже вообще не смотреть пьес. Наиболее удачным вариантом по-прежнему выглядело кино. Только сначала надо было договориться с Валей, чтобы обеспечить себе главную роль и заранее снять все осложнения, которые могли возникнуть с режиссером.
   - Это замечательная идея! - воскликнула Валя. - И вообще, ты молодец, что к нам приехала. Я так по тебе соскучилась, просто ужас! Но, видишь ли, у нас в студии равноправие. Все по очереди меняются в смысле главных ролей, чтобы никому не было обидно. А тут - ты пришла, и сразу тебе подавай на блюдечке. Нехорошо получится!
   - А декорации кто пишет? Эльмар?
   - Эл, - сказала Валя укоризненно. - В свободное время. Я знаю, что делать. Надо посоветоваться с Сабиной. Она должна что-нибудь придумать.
   - Значит, так, - сказала Сабина. - Осложнения нам ни к чему. Но можно написать сценарий, где съемочное время будет поровну распределено между участниками. Чтоб все женские роли были главные. Сколько у вас девочек? Четверо? Прибавим пятую, и как раз будет роль для Нелы. Ей даже обрадуются тогда и не воспримут как конкурентку.
   - Точно, - сказала Валя. - Это будет веселая комедия с характерными ролями. Роли буем писать под исполнителя.
   - Не знаю, - сказала Нела с сомнением. - Рядом с тобой я буду выглядеть просто серостью.
   - Так ведь я оператор, сестренка! Ты что, забыла? Я никогда не играла и не собираюсь.
   - Лерка не велит?
   - Кто бы его стал спрашивать, интересно? А только мне же абсолютно некогда. У нас столько всего происходит, а я же хронику веду. Представляешь? Всю историю нашей планеты снимаю почти с самого начала! Это же будут бесценные кадры! И в эфир надо давать кое-что каждый день. Ваше кино для меня, между прочим, - дополнительная нагрузка. Не очень большая, конечно: так, на пару недель за три месяца, когда начинаются собственно съемки. Остальное время занимает у вас подготовка, просмотр, монтаж - но это работа уже не моя.
   - Какая подготовка? - испугалась Нела. - Неужели мне придется убить целых три месяца на то, чтобы однажды полтора часика помелькать в эфире? Нельзя ли подсократить весь процесс?
   - А шитье костюмов? А декорации?
   - Валя, ты что ее пугаешь? Мы сделаем такой сценарий, чтобы уже через две недели можно было бы приступить к съемкам.
   - А роли учить?
   - Мы напишем так, чтобы была возможность отходить от текста по ходу действия. Пьеса-то ведь наша, что мы с ней захотим, то и сотворим.
   Идею создать "быстрый" фильм удалось протолкнуть без сучка, без задоринки. Сабина вызвала к себе режиссера и упрекнула его, что он отстает от требований дня. Что вся планета жаждет смотреть собственное кино, и что искусство должно идти навстречу зрителю. После этого она выложила готовый сценарий, посоветовала студийцам шире обращаться к натуре, чаще "перетряхивать" старые декорации - в общем, поднапрячься и создать предполагаемый шедевр в кратчайшие сроки и без волокиты.
   С начальством, как известно, спорить можно, но лучше обходиться без этого. Режиссер был не из тех, кто лез на рожон, к тому же сценарий был вовсе не плох. Во избежание недоразумений, Сабина указала напротив каждой роли фамилию исполнителя.
   К тому времени Нела уже прилежно посещала студию. И на танцах она успела еще раз побывать. Ее не то, чтобы тянуло туда, но роль, которую она на себя взяла, требовала хотеть там бывать и любить данный вид времяпровождения вне зависимости от того, присутствует там Барк или нет. Нела и развлекалась как умела. Оба раза она выбирала из кавалеров наиболее шикарного и танцевала только с ним и ни с кем другим. Он вел ее провожать, возле общежития она желала ему спокойной ночи и поднималась к себе одна. Барк же отбыл в очередной рейс и появиться должен был нескоро.
   - Все, - сказала Нела Даку при следующей встрече. - Пора нам ссориться. Мне уже есть с кем ходить на танцы.
   - И кто же он? - спросил Дак, не сильно опечаленный тем, что его услуги отвергаются.
   - Не "он", а "они", - засмеялась Нела. - С девочками я хожу, из общежития. Ты же готовься изобразить оскорбленного в лучших чувствах ревнивца.
   Весь вечер Нела танцевала с кем угодно, только не с Даком. Он хмурился, без конца курил или, навесив на физиономию смесь разочарования со злостью, выделывал ногами кренделя в духе "я у мамы алкоголик". Ссора произошла сразу же после первого танцевального номера и со стороны должна была выглядеть достаточно красноречиво. Дак обозвал Нелу кобылкой, выразился в том духе, что ей еще придется раскаяться в своем коварстве, и отошел туда, где стояли "ковбоец" и Ко.
   - Что, отшила? - ухмыльнулся "ковбоец".
   - Да ну ее! - сказал Дак. - Слишком много о себе мнит. Думает, что неотразима.
   - И то правда, - прищурился "ковбоец". - Ниту скоро приведешь?
   - О Ните забудьте, - сказал Дак. - Она не товар.
   - А эта? - "ковбоец" кивнул в сторону Нелы.
   - Эта - другое дело. Эта - поразвлечься. Прочти и передай другому.
   - Почем толкаешь?
   - А ни по чем. Я бабьем сроду не торговал и не собираюсь.
   - Значит, попользовался - и в сторону?
   - Примерно так.
   Нела хотя и не слышала этого разговора, но, естественно, о содержании его представление имела. Потому что сама условилась с Даком: ее должны считать доступной, но не слишком. Впрочем, очень скоро ее намерения закружить головы Барка и Ко претерпели радикальные изменения...
  

Потери и находки

  
   Доди гораздо сильнее переживал бы разрыв с Илой, если бы имел на это время. Ила ему нравилась до чрезвычайности, но слишком уж легко ему досталась победа над ней, чтобы он сходил по ней с ума.
   Конечно, он был очень расстроен. Илу он уже видел в мечтах своей женой и потерять ее из-за нелепой случайности было очень даже чувствительно. Но, во-первых, он ее еще не потерял: пока девушка не была замужем, существовал реальный шанс вернуть ее расположение. И Доди не сомневался, что такой шанс ему еще подвернется.
   Во-вторых, Ила не была единственной невестой клана. Любая из оставшихся была бы на ее месте ничуть не худшей, точно также как и он был бы для любой из них вполне подходящим мужем. Для того, чтобы проникнуть в нужные сферы, Доди даже свою семью называть не потребовалось бы. Достаточно было бы предъявить искомые способности, перечислить девять законов и сказать, что он им подчиняется. Восемь Ключанских парней подтвердили бы его реноме, тут и сомневаться было нечего.
   Но вступать в Круг Доди собирался, только если бы пропала надежда помириться с Илой. Пока же факт не состоялся, торопить события смысла не имело. Подумаешь, девочка обиделась! Подождем, пока пересердится - и всего делов. Скажи Доди кто-то, что девушка страдает, он бы лишь рассмеялся в ответ. Какие страдания? С чего вдруг?
   Конечно, если бы в отношениях с Илой Додька переступил некоторую вполне определенную черту, дело было бы совсем другое. Всем известно, что в подобных случаях девушки, бывает, после первой же ссоры даже жизнь самоубийством кончают от расстройства. Но он не был ослом, готовым испортить любую, даже самую захватывающую игру разными стандартными банальностями. Зачем ему было надо, чтобы у Илы появились сомнения в его честности? Ила была нужна ему не на полчаса, а на всю жизнь! Другое дело, если бы она сама была согласна на легкие отношении определенного сорта - тогда почему бы и нет? Но и в таком случае трагедии, по мнению Додьки, никакой бы не было - не он же Илу бросил, в конце-концов!
   Идея, что девушка в него смертельно влюбилась, голову Доди не посетила даже на мгновение. Какая такая смертельная любовь? Доди вовсе не считал себя феноменом. Качества, делавшие его отличным от других, не были приобретены им сознательно и даже не потребовали от него никаких специальных усилий. Уметь хорошо драться его заставила жизнь, а тренер был рядом, и только глупец не извлек бы из ситуации нужный урок. Рисовал Доди как любитель, стишата слагал только по поводу или по заказу, и всем остальным занимался больше в охотку чем по необходимости. Дома он часто слышал, что до идеального могучего он недотягивает по очень многим параметрам, а до папочки и подавно ему еще тянуться и тянуться - где уж тут было задирать нос?
   Так что смертельную любовь к своей особе Доди не признавал в принципе. Повышенный интерес, возникший к нему у Илы, он объяснял тем, что вторгся в ее жизнь со стороны и повел себя на равных с ее приятелями. Любопытство тоже не стоило сбрасывать со счетов - ну и репертуар для демонстрации своих способностей Доди подобрал удачный. Пока не проиграл Анто тот бесславный поединок... а девочки, что бы они ни говорили, во все времена и всюду любят победителей...
   Следовало отойти в сторону и возле ключанских больше не мельтешить - Доди отошел. Он знал: если Ила захочет, она найдет возможность намекнуть, что злость ее прошла. Конкретно Додька, например, видел целых три абсолютно надежных способа.
   Первый - Ила знала, где Додька учится. Второй - у нее был Додькин адрес. И, наконец, имелся еще Шурка, который об их романе знал и ничего плохого в нем не находил. Кроме того, можно было отследить Додьку у Таировых и неожиданно туда нагрянуть в точно выверенный момент. Последний способ был настолько элементарен, что не додуматься до него могла бы разве круглая дура, а Доди таковой Илу не считал.
   И когда прошел месяц, а от девушки никаких сигналов не поступило, он воспринял факт однозначно: чувства Илы к нему были неглубоки и несерьезны. Это, конечно, было очень печально, но тратиться на всякие там душевные переживания было не в натуре Доди. Он твердо помнил: время лечит, а девушки вокруг него вились, как пчелы вокруг меда. Правда, Додька чуток захандрил, но кто иногда не хандрит? Кому всегда бывает весело? Доди таких чего-то не встречал!
   Другой на его месте, может, и не смирился бы со своим фиаско, но Додька в этом смысла не увидел. Он хотел подлинных чувств, а не вызванных разными фокусами и фальшью. И вместо того, чтобы делать авансы в сторону Илы, он кинулся в развлечения, а завертели они его круче некуда. Вечеринки, кутежи, гуляния, мероприятия на факультете и между факультетами - где тут было тосковать и хандрить? Когда?
   Так что Доди не тосковал. Он просто чувствовал беспокойство. Ему не хватало Илы, не хватало ее улыбки, голоса. Он постоянно сравнивал ее и тех девушек, с которыми сейчас проводил время. Многие из них были очень хороши, некоторые даже блестящи, но ни одна из них не могла затмить для него неброскую красоту Гитиной сестры. Как чутко отзывалась Ила на малейшие оттенки его настроения! Как тонко чувствовала ту грань в их отношениях, которую нельзя переступать!
   Только когда подошла весна, наступил ее первый месяц, и все пришло в движение, Доди повело. Однако и тут ему подфартило. Не успел он испытать первые приступы черной меланхолии, как появился отец и втянул его в нечто такое, что ведению разных там меланхолий уже никак не подлежало.
   - Вот, - сказал отец, выкладывая перед Доди две фотографии. - Этих надо найти, обезвредить, отловить и посадить на карантин. Они чужие. Из Космоса. Дети Инки, если ты представляешь, кто это.
   - Я однажды был на Лиске, так что в курсе, - ответил Доди, поведя плечом. - Их зовут Шамрок и Рози. Эта Рози здорово на нашего Василька похожа.
   - Да, с маленьким отличием: у нее есть дар, пользоваться которым ее не учили. Ни ей, ни Шамроку о нашей планете ничего не известно, поэтому их действия непредсказуемы. Уже одно то, что никто из наших их не видел, говорит о серьезности проблемы: они прячутся, то есть боятся.
   - Есть какие-то факты?
   - Два месяца тому назад они побывали на Катрене, где оставили весьма характерные следы.
   - А как же пираты?
   Он рассказал отцу об их с Шуркой экспедиции на остров.
   - Не бери пустое в голову, - отмел отец его сомнения. - Есть данные, что эти двое покинули Катрену уже после отлета пиратов с территории.
   И он кратко объяснил, почему.
   - А наши знают?
   - Конечно. Сообщено всем. Но я прошу тебя поискать. Понимаешь разницу?
   - А Круг?
   - Круг сам по себе. Специальная служба розыска тоже в курсе, но их не оповестили, что дети из наших, а это несколько меняет дело. Видишь ли, я скажу тебе честно: либо Инкины детки не хотят, чтобы на них обратили внимание, либо они попали в переплет. Иначе бы их сразу заметили. Так что прикинь их предполагаемый маршрут и прочее. Встань на их место и подумай, что могло им помешать обратиться в органы и попросить отправить домой.
   Идея поставить себя на место малолетних пришельцев из Космоса была просто захватывающей. Причем поиски следовало начать с Катрены, и появлялся реальный шанс еще рез там побывать. Плюс к тому попасть туда следовало способом, которым проник туда Дак, и это придавало всему приключению особый смысл. Ну как было при таких делах тихо грустить или изводить себя сакраментальным "Чем я ей не подошел"?
   На Катрену Доди удалось попасть с первой же попытки, и он с удовольствием обшарил весь остров. Имея карту-план того, как остров выглядел до последних событий, он быстро нашел все навоображенное двойкой чужаков. Даже убежище в скале он вычислил без труда и дверь обнаружил. Правда, чтобы открыть ее, повозиться пришлось. Рычаг находился в нише и закладывался камнем - в общем-то придумано было достаточно остроумно, особенно для подростков.
   Несколько удивило Доди, что вся аппаратура внутри убежища была в рабочем состоянии. Правда, ее было немного: телевизор, проигрыватель для дисков и несколько механических игрушек. Стопка книг на полках прояснила загадку: Инкины отпрыски хотя и интересовались техникой, но не настолько, чтобы разбираться в ней на уровне спецов. Словари и разговорники тоже рассказали ему о многом.
   Подумав, Доди решил не суетиться и для начала навести на Катрене порядок. Так он и поступил: отнес все книги и аппаратуру назад в клуб, уничтожил останки чужого мыслетворчества и отыскал то место, где стояла машина Дака. Все домики кроме школьного корпуса были нерасконсервированы: пираты если и заходили в них, то ничего не трогали и не включали.
   Завершив на этом первый этап сыскной деятельности, Доди перешел ко второму. А именно: хорошо было бы прояснить путь, которым ребята покинули Катрену. Тут Доди размышлял недолго. Ему предложили вжиться в образ - что ж, он вживется! Внимательно рассмотрев пятно, оставшееся после машины Дака, он переставил свою ракетку туда, постаравшись расположить ее точь-в-точь, и стартовал с максимально возможной скоростью, направив машину под максимально крутым углом к горизонту. Убедившись, что в лобовую барьера не пробить, он снизил скорость и сделал пару кругов вдоль барьера. Оказалось - все верно, брешь существовала только в одном месте, и давала она только одно направление - на восток. Получалось, что беглецы должны были полететь в единственно возможное место - в столицу, то есть в Открытый, где было больше всего людей и где, между прочим, проживал он, Доди. Это было уже отрадно: значит, ребята не попали в отгороженную зону и не столкнулись с "зелеными".
   Придя к такому обнадеживающему выводу, Доди все же домой не заторопился. Наоборот, он полетел медленно, часто уклоняясь в стороны, зависал над каждым подозрительным пятном земельной поверхности. Он вовсе не надеялся там что-либо найти - наоборот, следовало убедиться, что беглецы не потерпели аварии по дороге и благополучно добрались до населенной местности.
   Итак, получалось, что юные да неопытные прячутся там, где и следовало ожидать: среди людей. При их способностях замаскироваться им было не слишком трудно: в пище они не нуждались, погода стояла теплая, языком они владели достаточно, чтобы понимать прохожих и читать надписи. В общем, для игры в шпионов боковое ответвление его родни по материнской линии было подковано неплохо...
   Так неплохо, что несмотря на объявление по радио и телевидению о пропавших детях, никто их не опознал. Но почему, каким образом им удается контролировать мозговую активность и не оставлять вокруг себя следов, подобных тем, что они в избытке оставили на Катрене? Или они ухитрились додуматься до "уловителя"?
   Еще немного поразмыслив, Доди пришел к выводу, что вряд ли. Наиболее вероятным вариантом был проволочный шлем, подобный тому, который валялся на прибрежной гальке среди прочего хлама....
   Еще разок взглянув на фотографии Инкиных детей, Доди понял, почему их розыски до сих пор не увенчались успехом. Фотографии изображали двенадцатилетнюю девочку и мальчика лет четырнадцати в одеждах странного фасона. А ведь с момента их появления прошло около девяти месяцев - для подросткового возраста это было более чем много. Искать требовалось не по одежде. Точнее, не по всей одежде, которая, конечно же, сейчас у них совершенно другая, а только по головным уборам.
   Это во-первых. А во-вторых... Во-вторых, Рози была по-прежнему до смешного похожа на Додькиного брата по матери. И из этого факта можно было кое-что извлечь. Доди перебрал семейную фототеку и отложил несколько наиболее характерных фотографий Василька. На монтаж ушло не больше двух часов, а еще через час он уже был в заведении, где собиралась одна знакомая ему компания...
   Самим тонким моментом в Додькином плане было именно это: обратиться за помощью к тем, кто хорошо знает городские улицы, потому что проводит там большую часть свободного времени. Хвала разуму, на Новой лет десять как было полностью покончено с детской беспризорностью, и дом был у каждого, но все же вряд ли Вит с Лелечкой или кто-либо из ключанских назвал бы компанию, к которой он направился этим вечером, подходящей для знакомства. Однако у Додьки на этот счет было иное мнение.
   Компания собиралась в скверике на площади, и всем там заправлял высокий парень в белом кепи набекрень.
   - Привет, Санд, - сказал ему Додька, подойдя. - Ты не мог бы порекомендовать мне нескольких пацанов пошустрее?
   - А зачем?
   - Да родственнички к бабке прилетели. Издалека. Ты же знаешь, откуда она у меня? Вот и они тоже. По-нашему знают плохо и заблудились. Знаем, что здесь, а найти не можем.
   И он бросил на скамейку пачку голограмм.
   - Лады, - сказал парень, взглянув на изображения. - Если они у нас в Открытом, считай, что они уже с тобой. Гарантирую.
   И странно все обернулось: не успели найтись Инкины дети, как и с Илой он снова столкнулся. Вот только пользы от этой встречи Додька извлечь не сумел. Слишком уж неожиданной была она, эта встреча.
  
  
   Разрывая отношения с Доди, Ила, понятно, не подозревала, на какую муку себя обрекает. Первое время ее грызла обида. Она чувствовала себя оскорбленной, обманутой. Что с того, что это она бросила насмешника, а не он ее? Самолюбие Илы было настолько уязвлено, что она даже не захотела слушать Додькины оправдания, когда через три недели после экзекуции столкнулась с ним возле входа в свое общежитие.
   - Ты решил завлечь меня, чтобы сбить спесь с гусыни-зазнайки, чего тут понимать, - оборвала она его попытку хоть что-то сказать. - Сбил. Молодец. Умница. Больше я не желаю тебя видеть.
   Но она желала. Она хотела его видеть вчера, сегодня и всегда. Ей не шли в голову лекции, от нее убегал сон, и мир приобрел в ее глазах черные краски. Лишив себя возможности видеть своего любимого, Ила думала, что время излечит рану, которую парень ей нанес. Но время не сумело этого сделать.
   Наоборот, после того, как боль от оскорбленного самолюбия утихла, предательская память начала подсовывать Иле то, что ей так нравилось в Доже: его шутки, улыбки, взгляды. Она по многу раз перебирала в уме их разговоры, когда каждое слово представлялось ей исполненным какого-то другого, необыкновенного смысла.
   Все казалось тогда необыкновенно прекрасным. Прекрасны были и люди, с которыми они общались, и поля, по которым они бегали, и улицы, по которым они вдвоем бродили. Даже сам воздух, которым они дышали, казался особенным.
   А какие краски дарила им природа! Яркие, ослепительно-чистые и звучные, они вызывали желание куда-то мчаться и кричать, петь от восторга. Иле чудилось, что еще немного - и она взлетит. Она казалась себе легкой-легкой, и все в ней радовалось тому, что на свете существует жизнь, и она, Ила, тоже живая. Она любила и была любима.
   И вот теперь все кончилось. Погасли краски, звуки, запахи, все стало бессмысленным и ненужным. К чему теперь Иле были наряды, если не перед кем было ей в них красоваться? К чему развлечения, если они вовсе ее не развлекали? Ей больше не нравились книги; она либо плакала над ними, либо равнодушно скользила взором по страницам. Из кинофильмов она предпочитала либо комедии, либо длинные любовные мелодрамы. Она могла часами сидеть и разглядывать картинку, нарисованную когда-то Доди в ее альбоме, и читать три строчки, содержание которых знала назубок.
   И молчала.
   Она ни словом, ни взглядом не выдала своей тайны ни после того, как наткнулась на Дожа у Таировых, ни в тот день, когда Анто отделывал его, словно боксерскую грушу. Плакать она стала несколько позднее, и вот тогда Гита, наконец почти догадалась. Но только почти. Наполовину.
   - Вы поссорились? - спросила она, имея в виду таинственного Илиного возлюбленного.
   - Скажи, кто он? - допытывалась она. - Я поговорю с ним, может, все уладится?
   Ила молча мотала головой и плакала.
   Так прошло полгода. Целых полгода бесконечной тоски и серых, пустых, бессмысленных дней.
   - Все, - сказала однажды Гита, захлопнув учебник. - Сегодня мы идем на танцы.
   - Мне не нравится топтаться на одном месте под оптолу, - возразила Ила.
   - А мы пойдем в парк. Там играет оркестр и можно не только топтаться, но и ходить.
   - Где ходить? - произнесла Ила с некоторым интересом.
   - Вокруг танцплощадки, хотя бы. В общем, пошли, так дальше продолжаться не может. Не пойдешь - я пожалуюсь папе, и он тебя взгреет.
   Поняв, что спорить на этот раз бесполезно, Ила постаралась стряхнуть с себя оцепенение, надела свое самое любимое платье (то самое, в котором она была на свадьбе у Гиты) и позволила сестре вести себя, куда той заблагорассудится. В парке ни та, ни другая до сих пор не были. Он находился в южной части города, а это было в противоположной стороне от их факультета. Анто был, как обычно, с ними.
   Спускался вечер. Добравшись до парка, они прошлись по аллеям и устремились туда, где звучала музыка и горели разноцветные огни. Это была танцплощадка.
   - Я не хочу заходить, - сказала Ила, когда они очутились возле входа.
   - А чего ты хочешь? - поинтересовалась Гита строго.
   - Попробовать здешнюю пастилу.
   - Я сейчас принесу, - сказал Анто. - Я видел ее в одном месте.
   Ила и Гита уселись на одной из скамеечек сбоку от входа, но так, чтобы видеть сквозь прутья ограды танцующую публику, и замолкли. Ила смотрела, как проходят одна за другой стайки девушек. Девушки были веселы, и ни одна из них, казалось, даже не подозревала, что на свете есть какие-то там страдания. Ила прикрыла глаза и остро позавидовала счастливицам.
   - Как вас звать, прелестные незнакомки? - услышала она над собой.
   Кто-то раз - и плюхнулся на скамейку прямехонько рядом с ней. Ила удивленно подняла ресницы. Парень, который неожиданно возник под боком, выглядел просто нахалом, а тот, что стоял, дыша перегаром, в белой кепке набекрень, казался еще нахальнее.
   - У нас нет имен, - ответила Гита надменно.
   Она тоже занервничала, и не удивительно, потому что рядом с ней скамейка также не была пуста. Каков из себя был тип, там усевшийся, особого значения не имело - важно, что им был не Анто.
   Не сказать, чтобы Ила испугалась, но одним из правил, которые внушались девочкам с детства, был строгий приказ уклоняться от любых тесных контактов с молодежью вне Круга. Конфликты тоже считались контактом, а если еще и дар применить придется... В общем, дома предстояла взбучка. Если свои узнают, конечно...
   И вдруг... У Илы заколотилось сердце... Возле билетной кассы у входа на танцплощадку она увидела того, кто все эти долгие шесть месяцев был и оставался героем ее тайных грез. Ах, если бы только он повернул голову...
   - Дож! - едва не прокричала она, и лицо ее столь четко выразило устремления ее мыслей, что и подозрительные личности, и Гита как по мановению волшебной палочки уставила свои взоры в искомом направлении. Дож обернулся, обозрел всю честную компанию и пружинистой походкой подошел к скамейке.
   - Привет! - сказал он, хлопнув нахала по плечу.
   - Джи! Наконец-то! - обрадовано воскликнул нахал.
   - В чем затруднение?
   - Да вот, хотел с... познакомиться, но они что-то встали на тормоза.
   С кем хотел познакомиться нахал, дышащий перегаром, хорошим словом он назвал их с Гитой или плохим, Ила сообразить не успела. Да и слово, которое пронеслось в потоке речи, прозвучало в ее ушах впервые за всю ее биографию.
   - Нет проблем, - улыбнулся Доди. - Это Ила, это Гита.
   - Санд, - протянул ладонь нахал сначала Гите, затем Иле.
   Ситуация была такой, что не пожать протянутую конечность оказалось просто невозможно. Ила с опаской проделала требуемое и стала ждать, что скажет сестра.
   - Анто! Какими судьбами! - между тем воскликнул Доди, потому что Анто уже мчался к скамейке, сжимая в руках заказанные пакетики. - Ты тоже сегодня здесь? Давно я тебя не видел, дружище!
   - Ну, мы тебя ждем, - сказал нахал в белом кепи, отходя от скамейки.
   - Я буду, - ответил Доди.
   Те двое, по бокам, встали и тоже ушли.
   - Зачем ты вмешался? - спросила надменно Гита.
   - Леди, Шурка - мой лучший друг, а ты - его жена. То есть, будущая жена, но для меня это одно и то же. Если кто-нибудь станет излишне настойчиво интересоваться, что вы здесь делаете - переадресуйте его ко мне.
   - А если это не поможет?
   - Позовите меня, желательно погромче. Я буду вот здесь - Доди показал на площадку с пляшущей толпой. - Бывайте!
   Ила слушала его, опустив ресницы. Она рискнула вновь поднять их лишь когда Доди уже развернулся и начал от нее удаляться. Анто с Гитой что-то говорили, и до нее постепенно начало доходить, что именно.
   - Думаешь, это розыгрыш?
   - Почти уверен.
   - Неправда! - вскочила Ила, возмущенная несправедливостью. - Ты, Анто, просто ему завидуешь!
   - Я? Завидую? - изумился Анто, протягивая ей пакетик с пастилой. - Чему тут завидовать?
   - Всему!
   - Что ты говоришь, Ила! - искренне ужаснулась Гита.
   - И вообще, он лучше вас всех!
   - Скажи еще, что он лучше всех на свете, - проговорил Анто задумчиво.
   - Да, и скажу! А вы - вы оба задаваки!
   Она вскочила и побежала прочь от входа в освещенную огоньками площадку, туда, где можно было всласть выплакиваться, чтобы никто не видел. Заиграла музыка, свет погас, оставив только яркие вспышки цветных огоньков, и начался быстрый танец. Ила уткнула голову в прутья решетки, обрамлявшей площадку, и застыла. Поглощенная своим горем, она не сразу начала смотреть туда, где прыгала радостная толпа. Но постепенно глаза ее сами собой настроились на созерцание, и зрелище чужого веселья приковало к себе ее взор.
   Вдруг она обратила внимание, что толпа словно раздалась. На образовавшемся пространстве, окруженном группой парней, возник еще один парень и начал выделывать какой-то совершенно особый, фантастический танец, похожий и одновременно непохожий на движения остальной публики. Это было нечто вроде импровизации на заданную тему, нахальное, дерзкое и завораживающее, как всякое искусство, доведенное до совершенства.
   - Здорово пляшет, - произнес Анто с невольным восхищением.
   Они оба с Гитой стояли рядом.
   - Извини меня, Анто, - сказала Ила в растерянности. - Я наговорила кучу глупостей. Сама не знаю, что на меня вдруг нашло.
   Танец кончился, вспыхнул свет.
   - Да это твой Дож! - в голосе Анто звучали печаль и сожаление. Удивления не было.
   И это в самом деле был Доди. Ловя восторженные взгляды, он в сопровождении друзей сел на лавочку, обрамлявшую площадку и, вытянув ноги, откинулся к ограде. Он отдыхал. Он находился совсем недалеко от Илы, и она могла бы видеть его целиком, если бы его не загораживали фигуры и лица других людей.
   Начался медленный танец, и снова Додька танцевал, и снова Ила смотрела не отрываясь. Ее взор наслаждался, и все зрелища мира не могли сравниться для нее с возможностью снова видеть это бесконечно дорогое ей лицо в обрамлении темных, слегка вьющихся волос.
   - Чего мы здесь стоим? - недовольно сказала Гита. - Пойдем тоже потанцуем.
   - Нет, - покачала головой Ила. - Вы идите, если хотите, а я останусь здесь.
   - Конечно, - сказал Анто с горечью. - Ведь я не умею танцевать так же хорошо, как он?
   - Анто, - сказала Ила, повернувшись к нему. - Извини, но вы оба ничего не понимаете. Просто мне отсюда лучше видно. Я не люблю танцевать, вы же знаете.
   - Нет, мы очень хорошо все поняли, - возразил Анто с тем же выражением горечи. - Вдруг ты войдешь, а он тебя не пригласит? Что значит умение хорошо перебирать ногами!
   - Да, - согласилась Ила меланхолично. - Он меня не пригласит. И знаете, почему? Потому что я его предала. Как я могла согласиться на ту дурацкую драку?
   - Ила, он не нашего круга, - напомнила Гита.
   - А мне наплевать. Не мешайте. Я хочу на него смотреть хотя бы издали, если нельзя вблизи.
   Так решительно заявив о своей симпатии к персонажу, не одобряемому ее семьей, Ила перестала считать свою любовь чем-то ненормальным, нехорошим, что необходимо скрывать ото всех на свете. Она больше не плакала, в ней словно что-то резко перевернулось.
   Однако предпринимать какие-либо шаги для сближения со своим любимым Ила не решилась. Во-первых, у нее не доставало смелости, а во-вторых, она не хотела, чтобы у парня вновь начались из-за нее неприятности. Ей однажды уже наглядно продемонстрировали, что с ним можно сделать, если их снова увидят вместе, и обещание отца насчет стирания в порошок очень даже просто могло оказаться не пустой угрозой.
   Но позволить себе прогуляться по тем местам, где они когда-то с Дожем бродили, Ила вполне могла. Например, по Зеленой Зоне. В ближайший выходной она взяла у своих ребят ракетку и полетела за барьер. Встречи с "зелеными" она уже не боялась. Она теперь не боялась ничего вообще.
   Подлетая к тому месту, где Доди показывал ей, как они здесь жили сначала с матерью, а затем со старшим братом, Ила еще с воздуха заметила в панораме кое-какие изменения. Нет, ничего не добавилось и не пропало, но солнечные батареи на покрытии теплиц сейчас сияли, а не тускло блестели. И ветряк работал. Здесь кто-то жил!
   Ила поставила ракетку возле палатки и заглянула внутрь. Там было пусто.
   - Эге-гей! - крикнула она.
   Из ближайшей теплицы высунулись двое: мальчик и девочка. Девочке было лет 15, мальчику - примерно 18, если считать по земельской хронологии. Однако что-то неуловимое во внешности обоих мешало воспринимать их как просто двух подростков. Не лица, нет - как раз с лицами все было в полном порядке, они даже сначала показались Иле смутно знакомыми.
   - Кто ты? - спросила девочка, тщательно выговаривая слова, и странный акцент ее выдал.
   - Меня зовут Ила, - представилась Ила. - А вы - Шамрок и Рози. Все вас ищут, а вы вот где, оказывается!
   - Мы уже нашлись, - возразила Рози. - Мы здесь на карантине.
   - И кто вас нашел?
   - Доди, конечно. Он есть наш брат. Мы думали, он летит, не ты.
   Ила замерла в осознании неожиданного открытия. Молчание Доди насчет того, откуда он знает обычаи могучих, нашло для нее свое рациональное объяснение. Конечно, такой матери как Инка, любой бы стеснялся. Тем более, если вспомнить, что никто из Круга до сих пор не слышал о его существовании... Бедный! Каково это - жить среди простых людей и позволить себя избить только для того, чтобы никто не догадался о твоем искусственном происхождении... Но неужели этот чудак всерьез думает, что она, Ила, способна отвернуться от человека только потому, что...
   - Доди привозит вам пищу? - произнесла она вслух.
   - Он помогает нам, - возразила девочка. - Мы должны кормить себя сами.
   Ила залюбовалась ей. Румянец на щеках, длинные густые ресницы, тонкие черные брови - девочка выглядела яркой, бойкой и смышленой.
   - Додь летит! - сказал мальчик.
   Сердце у Илы заколотилось и куда-то ухнуло.
   "Бежать! Немедленно бежать!" - подумалось ей.
   Но вместо этого она прислонилась к стене теплицы и застыла в ожидании.
   - Ила! - воскликнул Доди, радостно скаля зубы. - Я был дурак, конечно, но, надеюсь, ты меня простишь?
   - Это ты их нашел? - спросила она, на зная, что полагается говорить в таких случаях.
   - Да, я. Удивлена?
   - Конечно. Почему ты ничего не сообщил нашим?
   - Зачем? Они же обидятся!
   В голосе Доди звучала легкая насмешка.
   - За что? - растерялась Ила.
   - А кто их знает? Уж слишком у тебя родственники обидчивые!
  
  
  

Схватка

  
   Неле не очень много понадобилось времени, чтобы убедиться: Эл правильно обрисовал обстановку на Безымянной. По крайней мере, что касалось базового поселка, то полнейшая невозможность для девушки устроить личную жизнь была там вне всяких сомнений.
   Буквально на следующий день после ее "ссоры" с Даком Эл привез с Тьеры партию девушек. Их разместили в том же общежитии, что и Нелу, по четверо в каждой комнате. Нелу тоже потеснили, сказав, что временно, и вся эволюции превращения несчастных из обычных девушек, полных надежд как-то устроить свою жизнь в объекты для развлечения тоскующих парней Ните удалось наблюдать воочию.
   Девушек поставили туда, где больше всего требовались рабочие руки - на строительство новых жилых домов. Они работали в одну смену, никто из них не голодал и вовсе не мечтал о карьере дамы с камелиями, но практически все они еще до прибытия следующей партии попали, как говорится, под колесо.
   Это произошло так быстро, что Нела не успела даже толком осознать, как и что. Но все три девочки, с которыми она жила, большую часть ночей стали проводить вне дома. Нела переговорила с Рябинкой. Та сказала, что во всех комнатах та же картина. Еще она сказала:
   - Я заметила, что почему-то особенно накидываются на новеньких. Это какое-то наваждение.
   С наваждением Нела разобралась довольно быстро. В цехе, где она работала, было достаточно девушек, чтобы ей бросилась в глаза другая странность. А именно: все девушки "со стажем" буквально ненавистью исходили, когда говорили о сильной половине человеческого рода. Большинство из них либо вело одинокий образ жизни, либо пустилось во все тяжкие, не обращая внимания на то, с кем и как они проводят время, потому что жестоко пили, и отнюдь не ситро. Замужних было мало, но и они о своих мужьях отзывались вовсе не в ласковых выражениях.
   Про некоторых девчонок бабенки шептались, что те откровенно торгуют собой, взимая за свои услуги определенную плату. Но таких, как и одиночек, поставивших на личной жизни крест, были считанные единицы. В любом случае картина складывалась удручающая: спустя примерно год после приезда девочка теряла живость и блеск в глазах и превращалась либо в угрюмое озлобленное существо, посылавшее всех представителей противоположной половины человечества подальше, либо в вещь, бездушную, неинтересную тряпку, о которую можно вытирать ноги. Это было ужасно, но это было так.
   Нела не имела возможности проверить свои наблюдения над второй группой девушек. Их поселили в другом здании, но к тому времени ей и без того уже стало ясно: Нита была абсолютно права насчет Барка и Ко. Ни он, ни "ковбоец" не стали тратить не нее время, потому что поняли бесперспективность осады. Самостоятельная, знающая себе цену девка была им не нужна, потому что пустить ее в оборот они бы не смогли.
   Собственно говоря, к тому моменту, когда Нела это постигла, она даже почувствовала нечто вроде облегчения, что ей нет необходимости изображать королеву "вся из себя". Ведь она собиралась знакомиться с Барком лишь для того, чтобы понять, как все происходит с другими девушками, а поскольку и без знакомства с ним ситуация прояснилась, то и мараться стало незачем.
   Правда, ни танцы, ни киностудию Нела не бросила. Так было интереснее жить, а Нела интересную жизнь всегда предпочитала скучному унынию. Роль, которую ей дали - бойкой деревенской красотки, захватила ее целиком и полностью. Она сдружилась со своими партнершами и узнала их печальные, но, увы, обычные здесь истории. Все четверо были вербованные, и находились на Безымянной не очень давно.
   На написание сценария и репетиции ушло около месяца, еще две недели заняли съемки. Тем временем приехала следующая сотня девушек, и снова Нела должна была молча наблюдать, как будут разбиваться их сердца и рушится надежды на счастье. Дальше так продолжаться не могло, и Нела пошла к Рябинке.
   - У тебя есть идея? - спросила Рябинка.
   - Да. Почти. Только нужна помощь. Я решила организовать свою съемочную группу. Это первое, и здесь мне нужна будет Валя.
   - Валя занята, - возразила Рябинка. - Она и так уже разрывается на части.
   - Вот об этом я и хотела поговорить. Наверняка у нас имеются, особенно среди парней, некоторые, увлекающиеся фототехникой. Пусть Валя подберет группу и назовет ее, скажем, "Школой операторского мастерства". Я знаю одну девушку у нас на заводе, которая занимается фотографией. Я хотела бы, чтобы Валя научила ее снимать. И еще кого-нибудь подберем. Хочу попробовать агитнуть в общежитии.
   - Хорошо. Я поговорю с Валей.
   - Пора прекращать это безобразие, ты понимаешь, что я имею в виду. Надо встретить девушек и откровенно с ними обо всем поговорить.
   - Думаешь, поможет?
   - Не знаю. Но делать что-то надо. Вот примерный текст, я набросала. Ознакомься.
   - Так, - сказала Рябинка, пробежав глазами по бумаге, - неплохо. А кто из нас будет это говорить?
   - Не знаю, - пожала плечами Нела. - Наверное, я. Надоело изображать звезду балета. Пора открывать забрало - и на врага.
   - Ну смотри, - улыбнулась Рябинка. - Если что понадобиться - я поддержу.
   - Понадобится, даже не сомневайся.
   - Ох, Нела, Нела, какая ты еще молодая! Ты бы лучше сейчас сказала, что тебе будет нужно. Заранее.
   - А заранее я и сама еще не знаю, - засмеялась Нела.
   Душа у нее уже загорелась той жаждой деятельности, которая заставляет человека совершать граничащее с невозможным. Теперь Нела с нетерпением ждала дня, когда прибудут новенькие. Событие это должно было состояться аж через неделю, а пока она с тремя девушками ходила в группу, организованную Валей при клубе, то есть постигала азы искусства создания художественного образа на экране с помощью света и видеокамеры. Конечно, она умела обращаться с видео-, у них дома это умели все, но подробности никогда ее толком не интересовали. А теперь это было нужно для дела, и она захотела вникнуть. Да и девушкам необходимо было составить компанию.
   Когда транспорт Эла прибыл, Рябинка позвонила на завод и попросила, чтобы Нелу отпустили. Нела ужасно волновалась, словно от этого выступления зависела ее собственная судьба. Возможно, это так и было, но об этом Неле пока думать не хотелось. Она в который раз проговаривала в уме свою короткую речь и слегка боялась обратного эффекта. То есть, что получится наоборот: прослушав ее, девушки ей не поверят и очертя голову кинутся в приключения.
   Вот и перевалочный сектор. Вот вестибюль, а вот и дверь, за которой ее ждет неизвестность. Нела перевела дух, постояла чуток и переступила порог.
   Вот каким было оно, это ее первое выступление. Текст его, впоследствии дополняемый и уточняемый, был бережно сохранен Рябинкой.
   - Девочки! - сказала Нела. - Сегодня вы вступаете в новую жизнь, и я должна вас кое о чем предупредить. Ваше прошлое, каким бы оно ни было, хорошим или плохим, на целых три года осталось позади. И если вы не хотите попасть в беду, выслушайте меня внимательно и намотайте мои слова себе на ус.
   - У нас нет усов, - засмеялась бойкая подвижная толстушка.
   - И не надо. Я вот о чем. На этой планете мужчин гораздо больше, чем женщин, и кое-кому может показаться, что здесь есть все возможности для флирта. Но для той, которая так решит, это станет роковой ошибкой. Здешние мужчины не настроены на любовь и нежность.
   Они не станут конкурировать между собой за право добиться вашей благосклонности. Они предпочитают договариваться между собой о праве пользоваться женщинами в порядке очередности. Не позднее завтрашнего дня о каждой из вас будет кинут жребий, кому вы достанетесь, и, возможно, такой розыгрыш уже состоялся.
   Девушки испугано затихли.
   - Какой ужас! - прошептала толстушка.
   - Вы можете, конечно, изобразить из себя кусок нетающего айсберга, но практически у вас только две возможности, - продолжала Нела. - Первая, самая простая. Вы машете рукой на мое предупреждение и, считая себя умнее всех, плывете по течению. Никто вам препятствовать не будет.
   И второе. Бороться. Но бороться не за право спать сегодня с одним, а завтра с другим, которого вам там захотелось, а за право спать только с одним. О свободном выборе иллюзий лучше не строить. В любом случае вам удастся иметь дело только с тем, кого вам подсунут.
   - А если он мне не понравится? - робко произнесла одна из девушек.
   - Силком в его постель вас никто запихивать не будет. В крайнем случае вы сможете разойтись, причин для паники нет. И совершенно исключено, чтобы вам всем не повезло. Уверяю вас, это обычные ребята, ничем не хуже прочих. Проблема не в том, чтобы утром послать их подальше и поискать кого-то лучше, а в том, чтобы удержать.
   - И как же это сделать? - деловито поинтересовалась все та же толстушка.
   - Элементарно. Простым, надежным, старинным способом, выработанным человечеством в течение всей предыдущей тысячелетней истории. Сказать, что вы порядочные девушки и иначе, чем на законный брак, не согласны. Никаких добрачных испытаний, никаких "ах, он меня бросит". Бросит - другой явится на его место, не беспокойтесь. Что бы вам кто ни говорил, что бы ни обещал - не сдавайтесь. Брак у нас оформляется официальным способом, с испытательным сроком в один месяц. Будет бить на жалость - помните, что я сказала: все их слова - один обман. И в любовь их верить не советую. Мужчину, который к вам подойдет, оценивайте рассудком: можно с ним будет жить или нет. Если увидите, что можно - ни на кого больше не клюйте, иначе вас пустят по рукам.
   - А если и в самом деле любовь? - донеслось до Нелы.
   - Девочки, какая любовь может возникнуть за один день? Чтобы полюбить человека, его надо узнать, надо им заинтересоваться. А здешние мужчины не желают интересоваться вами как людьми: всем им надо от вас только одноразовое удовольствие. Если вы сумеете своему ухажеру доказать, что он заблуждается, проявите себя так, чтобы он оценил ваш характер, вашу заботливость, вашу верность и не захотел с вами расстаться - это и будет ваша маленькая победа. Первое время вы будете жить в общежитии. Если они будут приглашать вас к себе в гости - ни за что не соглашайтесь, это ловушка. Свидание назначайте в общественных, легко обозримых местах, на короткую дистанцию не подпускайте.
   - А целоваться можно? - снова раздался голос толстушки.
   - Если я скажу "нет", вы меня послушаете?
   Девочки зафыркали .
   - Так вот, лучше бы даже и не целоваться до самой свадьбы. Не бойтесь их обидеть! Любую попытку обнять себя воспринимайте как оскорбление. И помните: администрация - за вас. При любых возникающих трудностях обращайтесь ко мне, Сабине или Элу.
  
  
   - То, что ты им наговорила - это ужасно, - сказала Валя, подойдя к Неле, когда девочки разошлись по комнатам. - Неужели это правда?
   - К сожалению, да.
   - А почему я до сих пор ничего не знала?
   - Мы не хотели тебя расстраивать. Ведь ты ждешь маленького. И, кроме того, ты все равно ничего не можешь сделать.
   - Как это страшно, - повторила Валя тихо. - Я всегда думала, что люди должны жениться только по любви.
   - Ах, Валюша, какая ты наивная! - улыбнулась Нела грустно. - Разве ты не знаешь, что большинство браков во Вселенной заключается по мотивам, ничего общего с любовью не имеющим? Любовь - дело наживное. Кто будет мешать нашей молодежи полюбить друг друга потом, после свадьбы? И, притом, любовь - штука весьма эфемерная. Сегодня она есть, завтра - нет.
   - Ты бессердечная, Нела, - проговорила Валя.
   - Милая, ты не знаешь, сколько слез суждено пролить девушке, поверившей в так называемые чувства здешних кобелей. Ты заметила, что в группе нет ни одной молоденькой? Эльмар специально отдал приказ не брать слишком юных, не испытавших еще самообмана первых желаний и надежд.
   - Но любовь - это не самообман, Нела! Я люблю Лерку, и я полюбила его с первого взгляда!
   - А если бы он над тобой тогда посмеялся?
   - Не знаю. Я бы, наверное, померла!
   - Вот видишь! Так не лучше ли не любить... вообще?
   Игра "Кто кого перетянет" черезвычайно удивила мужской компонент населения Безымянной. Мысль о чьем-то сознательном вмешательстве в то время никого еще не пробила. Девушки благоразумно помалкивали, и так было до прибытия следующей партии. Все две недели парни изо всех сил пытались что-нибудь поделать, пробовали разные подходы, некоторые даже сообразили подать заявления в администрацию. В общем, все решили, что на этот раз Эл действительно привез каких-то особых, порядочных девочек, которые иначе воспитаны и для легкой связи не годятся. Однако когда и следующая сотня взяла за основу тот же стиль поведения, в некоторых голова кое-что замаячило. Неспроста, мол, это. Приятное развлечение лопалось, как мыльный пузырь. Барк и Ко зашевелились. Ну а после того как и третья группа девушек повела себя соответствующе, стало ясно - это политика.
   - Я привезу одну штучку, - сказал Барк многозначительно.
   Несколько пар вступили в брак. И хотя парни уверяли своих приятелей, что это временно, при официальной церемонии их предупредили, что после подачи заявления на развод срок на проверку обоснованности такого решения - целых три месяца. Кроме того, каждой паре выдавалось нечто вроде сертификата на постройку совместного домика. Материалы отпускались за счет администрации.
   - При разводе, - объяснила администраторша, - постройка остается за потерпевшей стороной. Если, конечно, стороны не придут к соглашению заранее. Второй стороне выплачивается денежная компенсация, сумму которой определит суд.
   Все это было весьма красноречиво и практически не оставляло места для какого-либо розыгрыша. Месяц ждать регистрации, затем три месяца живи, потом, может, алименты платить придется - нет, краткий брак как способ обмана не выглядел соблазнительным.
   А Нела продолжала свою деятельность. Через Рябинку и комендантшу она организовала собрание в своем общежитии и выступила с речью.
   - Девочки, у нас что, нет самолюбия? - сказала она под завершение. - Чем мы хуже новеньких? Почему мы дозволяем собой манипулировать? Конечно, может, кому-то из вас нравится такая жизнь...
   "Такая" жизнь, естественно, никому из девчат не нравилась, и все как одна они повернулись другим боком к своим поклонникам. Оказалось, когда знаешь правду, это вовсе не трудно сделать. Система срабатывала тогда, когда жертва ничего не подозревала о паутине, в которой барахталась. В реальности этой паутины каждая из девушек имела возможность удостовериться на собственном печальном опыте.
   В общем, Нела уже собиралась праздновать победу. Но так было, пока не вернулся из рейса Барк.
  

Фигура на постаменте

  
   Появление Барка ознаменовалось целой серией странных провалов. Девочки вдруг одна за другой стали сдаваться. Странным был вовсе не сам факт их уступки мужскому обаянию, а то, что, вернувшись домой, они горько плакали, причем безутешно. Что-то было не так, но они молчали. И Нела побежала к Рябинке.
   На следующий же день нескольких из промахнувшихся девушек вызвала к себе Сабина. Она долго расспрашивала их о том, о сем и, наконец, выяснила: девушкам было что-то подмешано то ли в питье, то ли в пищу. Сабина их успокоила, как могла, убедила не сдаваться и вызвала Нелу. Они долго разговаривали и кое до чего договорились.
   Этим же вечером Нела прошлась по общежитиям и везде развесила объявления, предупреждающие девушек, чтобы они были осторожны и никаких угощений от парней не принимали.
   Но это было не все. У Нелы давно на примете было несколько девушек побойчее с ярко выраженными артистическими данными. Студия, которую она намеревалась организовать, должна была чем-то отличаться от уже существовавшей. И это главное отличие Неле виделось в том, чтобы выпускать короткометражки на злобу дня, долженствующие выходить раз в неделю в воскресных новостях.
   Особой новизной идея, конечно, не отличалась, но за новизной Нела не гналась. Создавать шедевры тоже не входило в ее намерения. Для нее это была всего лишь возможность дополнительной пропаганды, не более. И первый выпуск она, конечно же, намеревалась посвятить Барку и Ко. Все роли в пьесе, в том числе и мужские, должны были исполнять девчата. Роль Барка Нела взяла себе.
   Девочки с восторгом ухватились за идею. Целый день они "собирали материал", то есть устроили нечто вроде слежки за объектами пародирования и постарались поточнее запомнить их ухватки, манеру разговора, любимые словечки. Одной из девчат, той, которая обучалась у Вали, удалось заснять компанию в кафе и на пляже, а потом еще и на улице их подстеречь по одиночке.
   Нела же еще разок поговорила с Нитой, попросив описать в подробностях ее знакомство с Барком в тот день, когда он ее привез к себе домой. Это был последний штрих в картине, которая к тому времени сложилось у Нелы в воображении.
   На следующий же день, собравшись вшестером, новоявленная студия принялась сочинять сценарий. Собственно говоря, особой фантазии им не потребовалось: компания по разбиванию девичьих сердец действовала удручающе стандартно. Еще один день был потрачен на сбор реквизита. На роль "жертвы" выбрали самую маленькую и тонюсенькую из девушек. В конечном исполнении все выглядело так.
   "Барк" идет фланирующей походкой по улице, видит девушку. У девушки длиннющие ресницы, румянец на щеках - все как положено. Он устремляет на нее загадочный взгляд, ждет, пока девушка улыбнется и начинается диалог.
   - Ах, мисс, вы так необыкновенны, просто класс! (Он берет ее за руку). Наверное, у вас столько поклонников...
   В общем, девчата старались посмешней. То же самое касалось и последующих сценок: в комнате, где "Ковбоец" очумело лез к "жертве", и потом, когда, провожая ее до общежития, он возвещал, закатывая глаза:
   - Ах, этот Барк! Он такая свинья!
   Пятому персонажу, изображенному дряхлым седобородым старцем, они вообще постарались придать вид, будто он вот-вот рассыплется на ходу. Его яркой репликой было:
   - Ах, эти молодые люди! Они такие свиньи!
   В общем, пародия получилась очень злой, смешной и достаточно правдоподобной, чтобы все поняли, о чем идет речь. В следующее же воскресенье вся Безымянная хохотала, глядя на экраны своих телеприемников. Самым же добийственным было "Продолжение следует".
   А дальше произошло то, чего и следовало ожидать. Взбешенный Барк, наконец, обратил на Нелу то самое внимание, которого она когда-то намеревалась от него добиться. Ей даже на танцы не пришлось для этого идти, Барк сам подошел к ней, когда она возвращалась домой после рабочей смены. Увидев его рядом с собой устремившим на нее тот самый загадочный "Барковский" взгляд, который она несколько дней тому назад пыталась изобразить, Нела едва не засмеялась.
   - Вот что значит популярность! - сказала она, улыбнувшись.
   - Так ты ради встречи со мной устроила этот спектакль? - спросил Барк, осклабясь.
   - Конечно, - не раздумывая выпалила Нела. - Раньше ведь вы меня не замечали?
   Она вела эту словесную дуэль с таким безмятежным видом, словно и впрямь сыграла абсолютно невинную шутку. Она сама изумлялась своему нахальству, а Барк так и вовсе обалдел.
   - Вы пойдете со мной? - спросил он мрачно.
   - Куда? - поинтересовалась Нела, изобразив острое любопытство.
   - Хотя бы на пляж.
   - Я без купальника.
   - Тогда в кафе.
   Тон, которым он это произнес, не предвещал ничего хорошего, но Нела кивнула:
   - Согласна.
   Собственно говоря, ей следовало бы догадаться, зачем ее приглашают в кафе. Но так уж глупо устроены люди: они обожают давать советы другим, а сами им следуют редко. Видимо, Нела слишком уж увлеклась в тот момент "сбором материала", и потому она не только пошла, но даже не сообразила проследить за руками Барка, когда он подавал ей кофе.
   Догадалась она о происшедшем лишь спустя некоторое время после того, как это кофе выпила. Они сидели и просто болтали о чем-то совершенно незначительном, а потом он предложил ей прогуляться по парковой линии. Они шли, и вот тут Нела вдруг постигла, что она позволила себя провести самым примитивным образом. Ее тело вдруг охватило страстное томление. Барк стал казаться ей неотразимо привлекательным, и необоримая сила потянула ее к нему.
   Тут-то Нела и вспомнила рассказы девочек...
   "Это бесподобно, - подумала она, анализируя свое состояние. - Еще пара минут, и я брошусь к нему в объятья."
   Она представила, как это будет выглядеть со стороны и засмеялась над собой.
   - Ты чего? - недоуменно спросил Барк.
   - Извините, - сказала Нела, весело улыбаясь, хотя, по правде говоря, веселого в ситуации было немного, - но мне пора. Я совсем забыла, но мне нужно срочно домой.
   - Я провожу вас, - сказал Барк, внимательно глядя ей в глаза.
   "Да!" - хотелось сказать Неле.
   - Нет-нет, - вымолвила она, покраснев.
   Ей казалось, что он прекрасно видит, что с ней делается, и ей это показалось ужасно постыдным. Быстро развернувшись, она нырнула в ближайший проулок и торопливо пошла в общежитие. Что и говорить, она провела ужасный вечер и не менее ужасную ночь. Но зато уже утром следующего дня следующая серия выпуска приложения к воскресным новостям была ей известна.
   Наступил выходной, и снова вся планета покатывалась со смеху, глядя, как трое незадачливых бизнесменов колдуют, изобретая приворотное зелье, с помощью которого все девочки будут их. И снова было "Продолжение следует". В тот же день прибыла еще одна сотня девушек, и опять Нела встречала их рассказом о том, какие опасности их подстерегают, и как нужно себя вести.
   "Ковбоец" и Ко тоже, очевидно, приняли кое-какие меры. К новоприбывшим девушкам никто не подходил, никто с ними знакомиться не захотел... Им объявили нечто вроде бойкота: в упор не замечали и игнорировали самым демонстративным образом. Даже на танцах они вынуждены были либо сидеть, либо танцевать друг с другом.
   Нела поговорила с Рябинкой, и в следующий раз, улетая на Тьеру, Эл собрал сотню самых гулящих девиц, тех, о которых достоверно было известно, что они собой торгуют, и увез их с Безымянной, хотя контракт их еще не кончился. Назад он привез других, новеньких, и снова они поступили под крылышко Нелы.
   Между тем над ее головой начали сгущаться тучи, и первым почувствовал это не кто иной, как Дак.
   - Лерик, - сказал он, зайдя в комендантскую перевалочного отсека (Эл был снова на Тьере). - Предупреди Нелу, пусть будет осторожнее.
   - А что случилось? - удивился Лерка.
   - Пока ничего.
   - Тогда чего ты всполошился?
   - Не знаю. Мне просто кажется. Словно напряжение в воздухе носится. В общем, лучше бы Неле вообще уехать.
   - Даже если ты и прав, - проговорил Лерка, подумав, - вряд ли удастся ей это растолковать. Вот если бы у тебя было что-нибудь конкретное...
   - Нет у меня ничего конкретного, - качнул головой Дак. - Просто девку жаль. Отомстят ей эти барыги, что она разбила их бизнес.
   - Я скажу Сабине, она ее предупредит, - пообещал Лерка. - А ты, если что, последи за ней малость. Если, конечно, тебе не западло.
   - Мне-то не западло, а только бесполезно. И у меня работа в две смены, если ты помнишь. Лучше передай, чтобы она не шлялась по ночам одна.
   Сделав такое предупреждение, Дак должен был успокоиться. Он снял с себя ответственность, предупредил. однако никакого успокоения на него не снизошло. Наоборот, с каждым днем в нем росло предчувствие неминуемой беды. Он даже начал провожать Нелу в те вечера, когда она задерживалась в своей студии. Тайком, чтобы та его не увидела и не прогнала. Ему это нисколько не нравилось, но еще меньше ему импонировало ворочаться с боку на бок и представлять себе, что может сотворить с девкой здешняя падаль.
   Так прошло еще две недели. Снова были привезены сто и увезены сто девушек. И снова в очередной раз Нела окружила новоприбывших своим вниманием. А затем наступил тот роковой вечер, когда произошло то, чего Дак предвидел.
   И не сказать, чтобы было слишком поздно, когда Нела с подружками вышла из студии и развела их по домам. Но на половинку планеты, где располагался базовый поселок, как раз опустилась ночь, и на улицах было темно. Нела, проводив девочек, к себе в общежитие не пошла. Вместо этого она неожиданно свернула на третью линию и двинулась по направлению к заводу, на котором работала. Дак осторожно отправился за ней. Он шел бесшумно, мягкие подошвы его туфель, специально сделанные на заказ, скрадывали звук шагов. Из-за двойных перегородок, разделявших сектора, он не очень хорошо видел, что происходит в следующем от него объеме пространства. Поэтому, открыв и закрыв очередную дверь, он стремительно пересекал 50 метров дороги, бросался к стеклянной стене и смотрел, куда движется знакомая ему фигура и есть ли она там вообще.
   Жилые дома кончились и начались заводские корпуса. Подойдя к первому же из них, фигура остановилась и замерла. Навстречу ей из темноты вынырнуло три силуэта. Как ни силился Дак рассмотреть их, это оказалось бесполезно. Он кинулся к двери и открыл первую створку, затем нажал на кнопку сзади себя и открыл вторую дверь.
   - Ты, кошка драная! - услышал он. - Чего лезешь не в свое дело? Тебя не трогают, и будь довольна. Мы ведь можем и тебя... в крайнем случае... Смотри, проучим!
   - На моем счету шесть трупов, - прозвучал голос Нелы. - Кто хочет стать седьмым - пожалуйста.
   Даку всегда нравилось, что перегородки на Безымянной раздвигались бесшумно, но сегодня он об этом пожалел. Шаркнув ногами, Дак провел рукой по кустарнику, обрамлявшему дорожку и ринулся по направлению к месту происшествия, топая ногами. Вынырнув из темноты, он имел возможность убедиться: сработало, троица торопливо удалилась. Нела стояла, не двигаясь, словно и не ей только что угрожали расправой.
   - Нела! - произнес Дак, приглушив голос. - Что ты тут делаешь?
   - Юку жду.
   - Не думаю, чтобы она пришла. Мне кажется, тебе намеревались подстроить ловушку.
   - Может быть. Но я не могу уйти. Вдруг Юка все же придет, а меня не будет.
   - Так сходи к ней сама.
   - Тоже нельзя. Она сказала, что боится.
   - А сюда она не боится пойти? Не нравится мне эта история. Хочешь, я поднимусь к ней и все узнаю?
   - Да, если тебе не трудно. Она живет на третьей линии. Дом N 32, квартира 14. Это недалеко.
   - Какая разница, далеко или близко? Послушай, тебе надо уезжать отсюда. Нельзя тебе здесь оставаться, слышишь?
   - Я сама знаю, что мне можно, а чего нельзя. Иди, узнай, что с Юкой.
   Как Дак и предполагал, Юка сидела себе дома и никуда идти не собиралась. Это было ясно и без вопросов. Удостоверившись в факте, Дак выругался и помчал назад. Нехорошее предчувствие не оставляло его.
   "Надо будет сказать Элу, пусть отправит ее отсюда, - решил он, наконец. - Девка слишком хороша, чтобы пропасть ни за здорово живешь. И Сабине надо сказать, пусть с ней поговорит."
   Уже подходя к заводскому сектору, где должна была стоять Нела, Дак осознал: Нелу оставлять одну не следовало. Ускорив шаг, Дак чуть ли не бегом двинулся к повороту на сквозную аллею. Он едва не споткнулся - поперек дорожки лежало человеческое тело, тело молодой женщины. Дак похолодел: он опоздал. Хотя ни в позе, ни в одежде женщины не было ничего вульгарного, человек просто упал, но неестественность поворота головы сигнализировала: дело худо.
   Уже по одному этому поняв, что произошло непоправимое, Дак нагнулся, чтобы увидеть лицо. Он увидел широко распахнутые глаза дочери всемогущего Таирова, бесшабашной Нелы. Тоненькая ниточка крови вдоль виска, сказала ему все. Но не сразу согласившись поверить, что Нела действительно мертва, Дак склонился над телом и приложил ухо к грудной клетке - биения сердца он не услышал.
   Дак выпрямился. Он, не единожды видевший смерть и столько же раз убеждавшийся в невозможности что-либо изменить, когда она уже поставила на лицо человека свою печать, готов был в этот миг взмолиться любому богу за возможность ошибиться в диагнозе. Он знал: в каждом секторе имелся телефон, номер которого совпадал с номером сектора на схеме-плане. Но единственным номером, который Дак в тот миг оказался способен вспомнить, был номер комендантской перевалочного сектора.
   - Найдите Лерку, - произнес он, с трудом сдержав желание накричать на ни в чем не повинного парнишку, ответившему на его вызов, потому что голос того, веселый и бодрый, больно резанул Дака по нервам. - У нас несчастье. Я на третьей линии, возле складов. Пусть прибудет немедленно.
  
  
   - Что я скажу Ахмаду? - воскликнул Эл. - Вселенский разум! Как я теперь ему покажусь!
   Тело Нелы уже было увезено в больницу, но никто из примчавшихся на место происшествия людей все еще не мог заставить себя отсюда уйти.
   - Тебя только это волнует? И больше ничего? - процедил сквозь зубы Дак.
   Он чувствовал себя прескверно. Если бы он тогда не согласился участвовать в этом фарсе, если бы он не привез Нелу на Безымянную, она была бы сейчас жива!
   - Чего же более? Он доверил мне свою дочь, а я ее не уберег! Как я ему скажу об этом? - прозвучал ответ.
   Холодная ярость вспыхнула в Даке.
   - Конечно же! Ты ведь у нас неженка! Пошли телеграмму, а еще лучше - сразу труп, и дело с концом!
   - Тебе не понять! - жестко сказал Эл. - Мади - мой старый друг, мой соратник. Его боль - это моя боль!
   Он повернулся и направился к выходу.
   - А девки тебе не жалко? - выкрикнул Дак ему вслед.
   - Ты не прав, Дак, - сказала Валя. - Эл обо всех переживает.
   - Да ему и на тебя наплевать, твоему Элу! Какое ему дело до каждого из нас? Тех привез, тех увез - и все проблемы!
   - Дак, она сама хотела этого, - вмешалась та, которую звали Сабиной.
   - Смерти?
   - Помогать нам. Она знала, на что идет и чем рискует.
   Ярость Дака внезапно пропала. Чувство вины покинуло его. Знала? Конечно же, Нела Таирова знала. Но что знал он, Дак?
   - А теперь нам без нее придется продолжать начатое, - донесся до него голос жены Эла.
   - Продолжать? - он поднял голову.
   - Конечно. Постараемся найти убийц, но даже если не сумеем, дело надо довести до конца. Торговли живым товаром на нашей планете мы больше не допустим. Тебя потрясла смерть Нелы, потому что она молодая, красивая женщина. А если бы перед тобой был мужчина? Ты бы тоже набросился на Эла?
   - Она была орудием в его руках, - глухо сказал Дак.
   - Наоборот, Эл выполнял то, что мы с Нелой разрабатывали. Теперь придется думать мне самой, Валя здесь не помощница. Мне теперь предстоит организовывать новеньких и устраивать жизнь стареньких. Вот так. А тебе я посоветую не высовываться. И не вздумай кому сказать, что Нела специально приехала сюда. Для всех она была и должна остаться жертвой ваших мужских пороков.
   - Ты меня считаешь трусом?
   - Я считаю, что если мы все ляжем костьми, от этого ничего к лучшему не переменится. Продумай, как ты станешь объяснять свое появление на месте происшествия. Кстати, ты не знаешь, что Нела здесь делала, возле складов?
   - Юка ее сюда заманила.
  
  
   - Эл, почему Сабина противится тому, чтобы рассказать о Неле правду? - спросил Лерка на другой день. Они сидели в комендантской перевалочного сектора за плотно закрытой дверью, и кроме Вали их разговор никто не мог подслушать.
   - Смотри, - продолжал он, - если мы объявим, что с Нелой расправились потому, что она не захотела подчиниться, девчата испугаются. Совсем по другому бы все прозвучало, если бы открылась истина. Мы бы похоронили ее как следует, поставили бы памятник и сказали: "Она умерла ради вас, чтобы открыть вам дорогу к светлой жизни!"
   - А потому, Лерик, - отвечал его собеседник, - что это была бы красивая, но ложь. Ты уверен, что Нела рвалась умирать за кого-то? А я вот точно знаю, что если бы сказали ей такое, она бы засмеялась тебе в лицо. Чушь! Нела хотела жить, Лерочка, не менее любого другого человека, и вовсе не рвалась на эшафот. Она была чуткой, не терпела неправды и не могла смотреть равнодушно на страдания других - только и всего. Еще она искренне ненавидела тех, кто сделал себе потеху из человеческой неустроенности.
   - Но ведь Нела мертва, и ей теперь все равно, что мы о ней скажем, - не сдавался Лерка, которому идея насчет памятника показалась черезвычайно привлекательной. - Если бы ее смерть мы сумели обратить на пользу делу...
   - Наше дело - не нанести сгоряча вреда никому из живых. Ты подумал, например, о Даке? Если Нелу объявить специально засланным агентом, то сразу же всплывет вопрос: "Кто ее сюда привез?"
   - И второй вопрос: "Кто ее сюда пригласил?" - сказала Валя, внезапно поняв.
   - Ну, мы-то всегда можем отпихнуться на Эльмара, Валек. А Даку прикрыться некем. Мужики сейчас очень недовольны. И очень просто можно на него натравить толпу, либо с его Нитой сыграют злую шутку. Сама догадываешься, какую. Памятник мы, конечно, Неле поставим и похороним ее здесь с почетом. А вот на каком транспаранте эту историю размазать - надо тщательно продумать.
  

Объяснение

  
   Найти виновников смерти Нелы оказалось несложно. Допросили хорошенько Юку, и она призналась, кто ей велел приманить Нелу к складу. Ну и очень скоро все выяснилось. Убил ее один из компании "Ковбойца". Убийство было непреднамеренным, первоначально девушку хотели только "проучить". "Проучать" себя она не позволила...
   Барк участия в экзекуции не принимал, в то время он как раз находился в рейсе. Вернулся он с очередной "конфеткой", и достаточно было одного взгляда на нее, чтобы понять: в планы Барка силовые приемы по отношению к "Королеве Вся-из-Себя" не входили: привезенная на этот раз красотка была голубоглазой блондинкой с кукольным личиком и потрясающей фигурой. Он даже выгонять ее не выгнал ни сразу по приезде, ни после; так она и жила у него до самых Нелиных похорон. Но на суде он присутствовал - сидел в зале, хмурый и молчаливый. Было похоже, что Нита опять угадала правильно: Барка-таки зацепило.
   Убийц судили в клубе, общественным судом. Председательствовала Сабина. Приговор был кратким: "На Новую Землю. На усмотрение Таирова."
   - Я им не завидую, - сказал один из новоземельцев, когда суд был окончен. - Про Таирова говорили, что после подавления мятежа он собственноручно расстрелял десятерых.
   Дак содрогнулся. "Мы не общество кающихся грешников", - всплыли в его памяти слова. И на мгновение обратная сторона мягкости и кажущегося всепрощения Эла показались ему холодной бессмысленной жестокостью. Но он вспомнил умницу Нелу, вспомнил слезы Ниты и прочих жертв веселой компании, и кусочек жалости, успевший угнездиться где-то на дне его души, благополучно сдох, уступив место чувству справедливости.
   "Так и должно быть, - подумал он. - Подобные вещи нельзя прощать."
   Хоронили Нелу очень торжественно, на центральной площади. Было произнесено много слов, каждый житель поселка подходил проститься, все это снималось кинохроникой, чтобы навек войти в историю Безымянной. Но никакая торжественность не могла заслонить один-единственный печальный факт: дочери Таирова больше нет и никогда не будет.
   - Это нужно людям, - сказал Эл, подходя к Даку. - Так уж они устроены. Сначала убивают, затем поклоняются.
   - Ну конечно, - ответил Дак. - Эльмар - это ты.
   - Ты в этом уверен? - горько усмехнулся Эл.
   - Я так думаю. Эпитафия будет?
   - А как же, все как полагается... Как настроение, Барк?
   Дак повернулся и увидел того, к кому была обращена последняя реплика Эла.
   - А каким оно должны быть? - буркнул тот со злостью.
   - Ну, это с какой стороны посмотреть... Тебе крупно повезло, что ты недавно побывал в рейсе.
   - Я не виноват, что девки сами на меня вешаются.
   - Разве? Тогда у тебя отличный выбор, дружок: либо ты сегодня же расписываешься со своей "конфеткой" в администрации, либо завтра покидаешь Безымянную, и уже не в качестве пилота.
   - А как же контракт?
   - Если ты рвешься подавать апелляцию в Галактический Совет, то валяй!
   - Я не могу расписаться с девкой, которую привез. У нее есть хозяин. Я не в состоянии возместить ему расходы по ее доставке.
   - Почему же ты с ней живешь?
   - А это пока все не утрясется. Пока он не подберет новую команду на место тех трех олухов.
   - Даже так?
   - А вы думали, будет иначе? - в голосе Барка было столько желчи, что можно было отравиться.
   Эл искоса глянул на Дака. Тот слегка кивнул, и по лицу Барка скользнула мрачная усмешка.
   - В общем так, - произнес Эл тоном, за которым уже не скрывалось ни мягкости, не всепрощения. - Либо ты уступаешь своему боссу свое пассажирское место в моем транспорте, либо занимаешь его сам. Впрочем, мы можем и посадить вас в одно купе. У нас проблем с нехваткой кредиток на расходы по доставке пока не предвидится.
   Тон, которым Эл это произнес, был столь выразителен, что Дак опять содрогнулся. Интонации подобного рода были ему слишком хорошо знакомы, чтобы их можно было проигнорировать. Человек, стоявший сейчас рядом с ним и Барком, в его, Даковых, рекомендациях совсем не нуждался. Проблему "Барк и его конфетки" он решал радикально: женившись на одной из них, Барк больше не являлся бы для Безымянной помехой к нормализации обстановки. Мало того, его пример четко показал бы серьезность намерений администрации и при сложившей диспропорции в сторону избытка мужского населения очень скоро сделал бы законный брак для всего женского контингента очень даже достижимой реальностью...
  
  
   - Чтоб будем делать, дорогой? - спросила Рябинка Эльмара на другой день после похорон Нелы.
   - Жить. И потихоньку работать. Через год, а, может, и раньше начнет поступать оборудование для новой линии ускорителей. Плановая производительность - 50 тысяч установок в год. Это значит пять тысяч человек рабочих плюс ежегодное пополнение в пять тысяч человек для обслуживания этих самых ускорителей.
   - Сборщицами можно поставить женщин и девушек.
   - Да, но на ускорители - только мужчин. В общем, мы должны будем принимать по десять тысяч человек ежегодно.
   - Найдем и девушкам работу, чего ты переживаешь?
   - Работу-то найдем, а вот где взять ресурсы? Я уже сейчас, набирая новый персонал, предупредил: фирма не сможет оплатить их работу в тьеранских кредитках.
   - Это значит, что если по окончании контракта кто-то захочет отсюда улететь, он уйдет нищим?
   - Как и приехал. Отпуска таким людям придется проводить здесь.
   - Но ведь ты сам уверял нас, что наша планета баснословно богата! Наверняка после снятия одного-двух слоев коры обнаружится нечто, чем мы сможем торговать хотя бы с той же Лиской!
   - Конечно, - согласился Эльмар. - Но у нас не будет рабочих рук, чтобы это все разрабатывать. Это заколдованный круг, и, боюсь, нам его не разорвать.
   - Чепуха! - сказал Лерка. - Ты плохо знаешь людей. Если подойти к делу с умом, найдутся у нас рабочие руки и для торговли с Лиской. Парни уже сейчас шепчутся, что якобы на тридцатой полосе геологи наткнулись на платиновые россыпи. Объяви, что часть добычи платины пойдет им, чтобы обеспечить тьеранский курорт - будет хоть отбавляй желающих поработать в свободное время. Только надо просчитать и установить разумный процент.
   - Откуда ты знаешь?
   - Люди подходили, спрашивали.
   - Ну так организуй.
   - А ты куда? Тех троих повезешь?
   - Четверых. Еще их босса прихвачу, для компании.
   - Без суда?
   - Я же их не в Зоне выгружу, а у Таировых. Пусть посмотрят в глаза ее родных.
   - Умываешь руки?
   - Нет, хочу, чтобы их проняло, за что предстоит отдуваться. Ты же видел, как они себя на суде вели, бизнесмены паскудные.
   - А оттуда - сразу на Тьеру? Снова девушки, как я догадываюсь?
   - Естественно. До конца года я намерен разрешить эту проблему хотя бы в пределах нашего поселка. Вы приготовьтесь, скоро пополнение будет прибывать каждую неделю.
  
  
   Эльмар сделал два рейса, прежде чем Дак снова вспомнил о его существовании. Кстати, к тому моменту его личность Дака уже почти не интересовала, гораздо больше его теперь занимал сутулый брюнет по имени Эл. Но и Эла Дак тоже не то, чтобы избегал, а просто предпочитал собирать информацию о нем из вторых и третьих рук. Это обозначало, что Дак все свободное от работы время шнырял по Безымянной, общался с разными людьми и во все лез без спроса и повода. Он хотел понять самую суть того, что происходило на территории, курируемой брюнетом и блондином, главный нерв их деятельности.
   Надеяться, что его любознательность останется никем не замеченной, он, естественно, не мог, потому и не удивился, когда его вызвала к себе Сабина. Администрация, где она работала, находилась точно в таком же типовом здании, что и остальные службы поселка, только была голубого цвета и над ней реял флаг.
   - Дак, - сказал Эл, потому что он тоже был в кабинете. - Вам не тесно с Нитой в одной комнате?
   - Нет, не тесно. Собираетесь предложить мне особняк?
   - Лучше. Мы открываем нечто вроде товарищества по постройке совместных домов.
   - Говори понятнее, начальник.
   - Попробую. У нас много горожан. Особняки им тоже вроде бы ни к чему, зато от хорошей квартиры они бы не отказались. Мы же не в состоянии такие квартиры строить - нет рабочих рук. Вот мы и предлагаем все желающим объединяться и в свободное время строиться самим. Материалы будут, ты видел, как это делается. Проект дома мы дадим. Как у тебя настроение?
   - Не знаю, - отвечал Дак. - Ты странный человек, Эл, я тебя не понимаю. И это мне не нравится.
   - Не все еще, значит, высмотрел? - мрачно усмехнулся тот.
   - Именно, - широко осклабился Дак.
   - Ну-ну, не стану тебя торопить. За первым домом будем строить еще, так что если надумаешь - приходи и скажи... Кто там к нам несется, интересно?
   По коридору бегом спешили чьи-то гулкие ботинки. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался стройный темноволосый парнишка лет двадцати на вид.
   - Отец! - воскликнул он, кидаясь к Элу.
   - Тише, дверь закрой! - произнес Эл довольно сердито. - Знакомься, это Дак.
   - Мы знакомы, - сказал парень, захлопывая обе створки. - Он из наших, да? А где мама?
   Дак как сидел в полоборота к столу, так и застыл. Додька! Сын... Сын кого?
   - Оглядываться надо, когда заходишь, - сказал ворчливо Эл, между тем как Сабина уже обнимала парня и поливала плечо его куртки невесть откуда взявшимися слезами.
   - Как ты вырос! - шептала она. - Как ты вырос!
   - Ну что ты, мама! - сказал парень, отстраняясь. - Пожалуйста, перестань, я тебя прошу. Иначе я ничего не буду рассказывать.
   - Не волнуйся, это пройдет. Вот сейчас. Раз, два, три.
   Дак никогда не видел, чтобы слезы на глазах у женщины высыхали так быстро. Но Сабина казалась теперь почти спокойной.
   - Садись, ты обещал рассказать нам что-то, - сказал Эл. - Да не тяни, выкладывай.
   - Бабушка умерла, - сказал парень печально. - И еще... Я женился.
   - Как женился? - опускаясь в ближайшее кресло, проговорила Сабина. - На ком?
   - На Иле, из Ключей. Она из наших. Перешла на третий курс машиностроительного.
   - Так... Великолепно. Значит, она совсем молоденькая?!
   - Папа, мы уже взрослые!
   - Боже! - воскликнула Сабина. - И вы не могли подождать, пока не получите профессию? Оба?
   - Еще чего, ждать! Чтобы у меня ее перехватили? Папа, если бы ты видел, какие необыкновенные у нее глаза!
   - О! - простонала Сабина.
   - А ты и рад! - сказал Эл, то ли смеясь, то ли гневаясь. - Она знает, кто мы?
   - Конечно же, нет! - воскликнул Доди возмущенно. - Она вообще ничего обо мне не знает!
   - То есть как ничего? - испугалась Сабина.
   - Совсем ничего. По документам я Максимов Ждан, простой парень.
   Он выложил это с выражением опытного мошенника, которому удалось выдать себя за наследного принца.
   - Великолепно, - процедил сквозь зубы Эл. - А ее родители?
   - Мы им не сказали. Они, конечно же, ни за что бы не одобрили наш брак. Зачем им простой зять? Вы первые, кому мы открылись.
   - Немедленно зови девушку сюда, - сказала Сабина.
   - Сейчас.
   Доди повернулся к дверям и высунул голову в коридор.
   - Ила! - позвал он. - Все в порядке! Они мировые предки, я же тебе говорил! Протискивайся сюда!
   В кабинет, потупив смущенно взгляд, вошла маленькая русоволосая девушка, действительно, совсем молоденькая.
   - Хорошего дня! - произнесла она, вскинув на Сабину большие зеленые, по особому изогнутые глаза, разрез которых на Тьере почему-то принято называть цыганским.
   Как на вкус Дака, девушка едва ли была красива: носик был маловат, а рот, наоборот, великоват, но она была потрясающе похожа на Сабину. То есть не на ту Сабину, которая сидела сейчас перед Даком, а на ту, какой она, должно быть, была в молодости. Даку все стало понятно, и он едва не засмеялся.
   - Вы ведь только на каникулы приехали, так я поняла? - спросила Сабина.
   - Конечно. Насовсем мы приедем, когда Ила кончит институт, - сказал Доди.
   - Не знаю, - сказала Ила. - Папа сказал, что он сотрет Дожа в порошок.
   - Боже мой! - воскликнула Сабина.
   - Это всерьез? - поинтересовался Эл.
   - Вполне, - ответствовал Доди невозмутимо. - Хотя вообще-то я надеюсь, что к нашему возвращению он изменит свое намерение.
   - Разумеется, изменит, - довольно-таки ехидненько хмыкнул Эл. - Он не станет превращать тебя в порошок, а просто свернет тебе шею, чтобы ты отучился играть на чужих нервах. Как зовут твоих родителей, девочка?
   - Степановы, Лела и Витольд.
   - Слышал о таких.
   - Вит считает меня прохвостом, нахалом и задирой, потому что я побил его старшего сына, - пояснил Доди.
   - А зачем?
   - Дурак потому что был. Знал бы, что из этого получится - ни за что бы не трогал!
   - Ты, однако, действительно прохвост, - проговорил Эл, чуток подумав. - А как насчет моего поручения? Нашлись Инкины детки?
   - Спрашиваешь! Я передал их Шурке, он за ними присмотрит.
   - Угу. Заботу о спокойствии родителей твоей избранницы ты тоже на него повесил. Или они уже обзванивают службы поиска?
   - Я написала маме письмо, - произнесла девушка, о чем-то крепко задумавшись.
   - Ладно хоть это. Где вы собираетесь остановиться? У нас?
   - Если негде, мы можем разбить палатку, - сказал Доди.
   - Чтобы на вас весь поселок показывал пальцами? Ну, дружок, ты, знать, совсем с курса сбился. Сначала ее родителей достал, теперь нас с матерью решил доконать?
   - Папа, не передергивай. Тем более, что я прав, и ты это отлично знаешь. У нас равенство, и Вит твой разлюбезный не имел никакого права мешать нашей с Илой любви. Даже если бы я и в самом деле был простой обычный парень.
   Дак издал смешок. Эл покосился на него и с нажимом произнес:
   - Угу. Может быть, ты и был бы прав, если бы выглядел простым и обычным. Но вот только что сейчас здесь прозвучали несколько другие эпитеты! Или меня подвел слух насчет нахала и задиры?
   Доди покраснел.
   - Какая разница? - пробурчал он.
   - А преогромная. Странно было бы Виту не встревожиться, узнав, что его дочь свела знакомство с кандидатом в бандиты!
   - Бандиты тоже люди! - возразил Доди запальчиво.
   - Это ты так думаешь. Потому что ты не видел результатов их "работы". Ты в курсе, что они сделали с Катреной лет эдак с двадцать назад?
   - Это было давно. Зачем вспоминать-то? Меня-то там в любом случае не было!
   - Зато там был Вит. Тебе не приходилось видеть, как убивают человека только за то, что он могучий? Спроси у Шурки, он тебе расскажет, как они закапывали трупы и засыпали землей обгорелые руины школьных зданий. Ему было тогда пять лет, но вряд ли он это забыл!
   - Олесь же тебя не убил! Он-то хороший!
   - Угу. Вот только однажды такой же хороший как он представитель человечества проделал мне дырку вот здесь, - Эл указал себе на предплечье. - Лучеметом. Мне было больно, сынок!
   - Ты мне об этом никогда не рассказывал!
   - Не было подходящего момента.
   - Но ты же сам говорил, что ты никогда ни в кого не стрелял?
   - Естественно, не стрелял. Я только изготовлял оружие, из которого стреляли в таких, каким был когда-то твой Олесь.
   - Разве ты его не уважаешь?
   - Уважаю. Потому что знаю на собственной шкуре, как, бывает, человека выделывает жизнь. У Вита с Лелечкой другой опыт, и не худо бы тебе их понять.
   - На маму однажды напали двое. Папа ее спас, - тихо произнесла Ила.
   Эл кивнул.
   - Не беспокойся, милая, все будет улажено. Я завтра же вылетаю и с ними поговорю. Сабина, дорогая, у нас есть хоть одна пустая комната?
   - Да, есть. Та, где жила Нела. Я попросила никого туда пока не вселять.
   При упоминании имени дочери Таирова в кабинете на секунду повисло молчание. У Илы слегка расширились глаза.
   "Она знает," - понял Дак.
   - Пойдемте, дети, - проговорила Сабина, поднимаясь. - Вашу берлогу осмотрите завтра, а сейчас я потащу вас к нам. Даже и не думайте, будто я сегодня вас от себя отпущу.
   - Молодежь всегда норовит сделать все по-своему, - сказал Дак, когда они с бывшим Элом остались один на один.
   - Додька, понятно, наломал дров, - то ли согласился, то ли возразил тот, кому предназначались эти слова. - Я вот удивляюсь, каким образом тебе всегда удается попадать в самый горячий момент?
   - Не имею понятия, - проговорил Дак беззаботно. Ему очень хотелось сейчас смеяться.
   Муж Сабины искоса взглянул на него и произнес:
   - Надеюсь, ты никому не скажешь...
   - Что Додька - сын Эльмара? - докончил Дак все так же беззаботно.
   - Хотя бы, - подтвердил Додькин отец. - И надеюсь, что у тебя хватит сообразительности навсегда запомнить...
   - Что тебя зовут Мирэл. Да? Сообразительности-то хватит, но я хотел бы знать, почему? Что все это значит, в конце-концов? И если это такой смертельный секрет, зачем мне его выдали? Только не уверяй меня, что все вышло совершенно случайно. Если бы вы не отправили меня на Леркину планету...
   - На нашу с ним планету, - поправил его бывший и будущий Эл.
   - Тем более. Я не просил вас втягивать меня в ваши дела и не рвался знакомиться ни с Мартином, ни с Таировым, ни даже с тобой. Чего вы ко мне прицепились? Я просто человек и хочу им остаться!
   - Вот видишь, как ты разволновался, - ответил Эл, снова бросив на него косой взгляд. - А чего прикажешь делать мне? Здесь, на Безымянной, слишком многие помнят, кто такой Эльмар, и считают его кем-то вроде сверхчеловека. А я не сверх-, я просто человек, со своими слабостями и недостатками. Ты об Эльмаре слышал, похож я на героя?
   - Нет, - вынужден был признать Дак. - С героем ты и близко не сидел.
   - Так нафик мне таскать за собой целый хвост сказочных легенд, которыми обросла моя биография?
   - Ладно, допустим. А эта планета? На какие шиши вы туда-сюда мотаетесь?
   - На Сабинины, конечно... Я хотел сказать: "На средства Рябинки."
   - Инки, то есть?
   - Нет, я же говорил тебе: "Наследство." Инка - не Рябинка. Она самозванка. Но для нас выгоднее оставить все как есть, поэтому мы ее и не трогаем... Теперь иди, ладно?
   Дак поднялся...
   - Извини, начальник, - сказал он, вдруг кое-что вспомнив. - А как насчет дырки вот здесь?
   Он медленно хлопнул себя по левой руке и добавил, нарочито нахально уставившись в физиономию своего собеседника:
   - Ты разрешил мне спрашивать у кого угодно...
   Эл покраснел и отвел глаза в сторону.
   - Всякое бывает, когда лезешь между молотом и наковальней, - буркнул он сердито. - Я еще легко отделался. Думаешь, ты один такой умный, чумным меня считать? Думаешь, меня не предупреждали?
   - Зачем же ты полез?
   - Если бы я не сделал этого, кое-кто сейчас бы вращался не в лучших кругах Новой Земли, а среди отбросов общества на Гиблом Острове. Причем без права возврата в цивилизованный мир.
   - Он был твоим другом?
   - Он спас жизнь моему сыну.
   - Значит, сквитались.
   - Более чем.
   - И вместо Олеся на Гиблом Острове парятся полтора десятка гавриков.
   Собеседник Дака глянул в никуда...
   - Где конкретно парится каждый из тех гавриков, вряд ли кто тебе скажет, но ни один из них не в Зоне, это точно, - возразил он с непонятной горечью. И добавил, помедлив:
   - Таиров всегда был сторонником действовать радикально и с позиции силы.
   Дак чуток подумал. Он вспомнил показательный номер красавца Лерки...
   - Ну а ты? - спросил он вкрадчиво. - Ты считаешь, что можно обойтись одними голосовыми связками?
   Эл повел плечом.
   - В Додькином возрасте я уже умел выходить из конфликтных ситуаций без выяснения вопроса "кто кого", - сказал он устало. - Послушай, не стоит рыть землю там, где ничего не спрятано. Если бы я любил решать проблемы с позиции силы, то не прожил бы так долго.
   - А...
   - Ага. Теперь, когда ты пробил, кто здесь Эльмар, твоя душа успокоилась?
   Дак засмеялся:
   - Извини, начальник, но ты снова уклонился от прямого ответа. Какое отношение к вашим играм имею я? Почему ты не использовал меня втемную, как остальных? Я и без личного знакомства с Таировым согласился бы сыграть роль курьера по доставке. Разве нет?
   - Видишь ли, Таиров по долгу службы занимается делами могучих, и я просто обязан был тебя ему показать. Ты ведь у нас человек свободный: куда хочу, туда и лечу. Вдруг бы ты захотел на Новой задержаться или, того хуже, в один печальный для планеты момент снова свалился на ее поверхность из космических глубин? Должен же был там кто-то зафиксировать твою физиономию? И решение по тебе принять?
   - Темнишь, начальник, - усмехнулся Дак. - Какой из меня могучий? Я, понятно, был в авторитете, но к гангстерам не в примазке. Я не из мафии, начальник!
   - Причем здесь мафия? - пожал плечами Эл. - Могущество дается человеку от природы. Там, но Новой, ты бы кое-что мог, и это кое-что было бы очень опасно для тебя и для окружающих. Ведь пользоваться своим даром ты не обучен? Стоило тебе пересечь границу... Я поставил тебе блокировку, и Инка, между прочим, тоже, поэтому оба раза и обошлось.
   - Инка сказала, будто эта ваша блокировка нужна, чтобы вызвать помощь, если я попаду в неприятность.
   - Иночка всегда была сообразительной. Но проблема в том, что блокировка исчезает, стоит человеку очутиться вне пределов действия сферы планеты. Сейчас ее у тебя нет, и для Новой ты снова опасен.
   - Ясно, - сделал вывод Дак. - Ты могучий, и Лерка тоже.
   - Лерка нет. До сих пор нас было двое: я и Рябинка, то есть Сабина. Ты - третий. Была еще Нела, но ее...
   Брюнет по имени Эл, он же бывший Эльмар а ныне Мирэл, в который раз отвел глаза, продемонстрировав тем самым, что и здесь, на Безымянной, у него бывают моменты, когда он с удовольствием бы припрятал часть своих мыслей от окружающей публики. И, между прочим, в этот раз Дак был с ним солидарен: ни к чему мужчине демонстрировать свою слабость.
   - Поэтому я и хотел, чтобы ты был с нами, - услышал он голос Эла.
   Дак подумал. В самом деле, чем черт не шутит...
   - Значит, превратим планету "Ад" в планету "Рай"? - сказал он веско. - Что ж, посмотрим.
   - Ты согласен с нами работать? - глухо проговорил его бывший и будущий начальник.
   - Я согласен остаться здесь. Ад - самое подходящее место для такого великого грешника, как я. Трехкомнатные апартаменты с видом на пляж должны понравиться Ните, как ты думаешь?
   - Надеюсь, одобрит, - впервые за весь вечер широко улыбнулся Эл.
   И синие, широко распахнутые глаза скользнули по лицу Дака, на мгновение встретившись с темными, прищуренными и хорошо зашторенными зеркалами его столь же темной и зашторенной души.
  
  

ЭПИЛОГ

   Женщина и мужчина подошли к памятнику на центральной площади. Памятник изображал танцующую девушку, прекрасную, как сама весна. Девушка стояла на постаменте, высеченном в форме куба, и в каждую из четырех граней куба была вмурована табличка. Две таблички были на хингре, две - на совершенно ином языке. Две были лаконичны: имя, фамилия, две даты. На двух других было впечатано по четыре строчки.
  
   "За что казнили?" - он спросил.
   "За красоту, сосед."
   "Меня - за правду. Вместе мы
   навечно," - был ответ.
  
   - Сам сочинял? - спросила женщина.
   - Нет. Перевод. Эмили Дикинсон.
   Они постояли, помолчали.
   - Мне кажется, - сказала женщина, - что мы взялись за непосильную работу. Нам никогда не увидеть эту планету зеленой. Уже сейчас нам требуется десять тысяч единиц рабочей силы дополнительно только на производство и обслуживание этих проклятых машин. А что будет дальше?
   - Что за беда? Мы не увидим планету зеленой - наши потомки увидят.
   - А люди? Мы обещали им нормальную жизнь под голубым небом, без этих бесконечных стеклянных перегородок. Жизнь, в которой можно обзавестись семьей и растить детей. А что мы им дали? Работу в три смены и возможность раз в год вырваться в большой мир?
   - Растить детей и здесь можно, - пожал плечами Эльмар.
   - В клетках?
   Эльмар подумал.
   - Вообще-то нам ведь не обязательно обдирать до нужного уровня всю планету, - проговорил он. - Вполне достаточно для начала прорыть одну полосу, оставить по ее краям барьеры высотой километров в триста и заполнить воздухом полученное пространство. На это уйдет лет 20-30. Мы переселимся туда и будем там жить. А на остальной территории останется рабочая зона. Какая нам тогда будет разница, сколько продлится освоение? Пусть хоть тысячу лет!
   - Но мы будем продолжать, правда?
   - Конечно. Мы начнем - другие закончат. Если после нас эта планета не станет лучше, для чего мы тогда на ней живем?
  

ОГЛАВЛЕНИЕ

  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   338
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"