Графоману графоманово
Строчка рвалась на части, маленькие буковки подпрыгивали в предвкушении. Они уже чувствовали как мысли устроили толчею в голове Создателя. Кипят и роятся десятки возможностей и буковкам жалко, что столь многие из желанных братьев погибают, так и не выйдя на белое поле листа. Абзац прикрикивает на галдящих подчиненных и все замирает в ожидании.
Создатель никогда не спешит и от этого пытка становится еще нестерпимее.
И вот, наконец-то происходит! Блеснут глаза Создателя, тесно-тесно прижмутся буковки, замрет недописанная фраза и грянет так-так-так клавиатура. На страшной белой бесконечности выскочат новые буковки, такие смешные, глупые. И что тут начнется! Галдеж, крики, фраза растянется, эпизод нальется силой, а текст важно поздравит сам себя с прибавлением.
О, какое счастье ощущать как появляются твои братья и сестры, пусть даже кто-то из них сгинет во тьме, оставив только белую бесконечность вместо себя, но дав дорогу другим сильным и ярким. Предложения краснеют от восторга, а неудачные абзацы-обрубки в ярости гримасничают, показывают язык, а потом старательно не замечают более везучих собратьев.
Но проходит время, и буковки рождаются все реже и реже. Как жаль, что Создатель не может работать вечно! Текст понимает, что сегодняшняя работа подходит к концу, становится раздражительным, покрикивает на корявые строки, угрожает удалением и вырезанием на Свалку, а это уже другой фал, где сгинули многие, и о которых больше никто ничего не слышал. Еще неизвестно как там примут абзацы-калеки и обрубленные, умершие, так и не сумевшие ожить мысли.
Создатель поправляет Текст, безжалостно срывая с его кафтана глупые украшения, легкомысленные бантики и блестки, подчеркивая детали и маленькими штришками выводя черты лица. Строки с ужасом обсуждают случившееся и с дрожью ждут вдруг и они окажутся неугодны Создателю. Сам Текст недовольно ворчит, чувствуя похудение, бранится и грозит постирать половину буковок, если они сию минуту не встанут как положено. На Создателя Текст не кричит, а только покорно поворачивается то одним, то другим боком, бормоча под нос ругательства. Правда когда болезненная процедура завершается, ощутив появившуюся легкость и красоту, он успокаивался и важно раздувая щеки, украдкой любовался собой в "зеркале" - скрытом файле, и осторожно, чтобы не повредить поглаживает только что родившиеся строки. Старые, незаконченные Тексты, с завистью пожирают обновленного глазами, но сделать ничего не могут - на все воля Создателя.
Но случилось, что долго Создатель не открывал никакой Текст. Буковки обиженно сопели, так и норовя перескочить на чужое место, чтоб Ему стало стыдно за долгую разлуку. Конечно они не могли это сделать. Предложения качали словами, а абзацы отчаянно спорили, особенно агрессивные готовы были лезть в драку, не боясь растерять слова. И только Текст, что когда-то регулярно обновляли, надменно поглядывал на соседей и покрикивал на подчиненных.
Бесчувственные компьютерные часы по-прежнему отсчитывали время, не заботясь о душевном здоровье крошечных буковок в одной из сотен папок жесткого диска. А буковки - не лишенные своего разума цифры - скучали и плакали. Пытающийся держаться молодцом Текст, успокаивал и утешал их как мог, но и он держался из последних сил. Он видел как сосед - седой, тщедушный старик, не в силах удержать паникующие предложения, сгорбился, опустил руки и умер, так и не сказав ни слова - все буковки перемешались и теперь уже никто не сможет прочесть их. А через день еще два текста вырвали из папки и швырнули в Корзину. Все знали как сильно они любили друг друга, как переплетались рассказанные в них истории, как слова доверчиво цеплялись друг за друга... А теперь их нет, и в папке стынет зловещая пустота, еще помнящая их крики полные страха и отчаяния...
Страх дрожал в пространстве, когда сверкнула надежда. Переливающийся курсор распахнул папку и пополз на дрожащий от надежды Текст. Немного подождал и открыл. Да! Буковки выскакивали из слов от счастья, слова плакали навзрыд, не в силах сдержать чувств, абзацы сдержано похлопывали друг друга по плечам, старались унять нервную дрожь...
Все замерли в ожидании слияния с удивительным разумом Создателя, который мог вдохнуть в них жизнь, сделать прекрасными, яркими, нужными, чтобы наконец, завершить Текст, который смог бы жить собственной жизнью, но...
все было не так. Вместо деятельного ума - пустота, вместо бурлящего котла идей - одна мысль о пиве (заметив в одном из абзацев это слово, остальные неприязненно отстранились, косясь и цедя угрозы).
молчала клавиатура. Может сломалась, или шнур отошел? - не веря себе думал Текст.
курсор бесцельно тыкал в слова, выделял предложения, потом резко дернулся к углу экрана и надавил на крестик.
Потрясенно молчал Текст. Застыли, словно окаменев, буковки, впечатались в абзацы предложения. Они молчали, когда переливающийся курсор выделял файлы в папке. Они молчали, когда выехало контекстное меню, и когда громкий щелчок отправил их в Корзину.
Они умирали молча.
Они умирали зная, как подло их предали.