Оркас Анатолий Владимирович : другие произведения.

Командировка в Таврополье (Таврополье-1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.11*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иногда какая-нибудь мелкая мелочь может, словно ссылка в Интернете, хранить в себе события прошлого. И стОит задеть эту мелочь - и, против воли, разворачиваются в памяти события - приятные, или не слишком. И начинаются они, вроде бы, так просто - например, с необычной командировки.... Иллюстрация не идеальна, но это лучшее, что я нашел о таврах.

   Завтра я еду в Таврополье.
   Самую закрытую зону Земли.
   Когда секретарша Таня вызывала меня к шефу, я мысленно составил список оправданий по всем двадцати девяти пунктам возможных придирок Михал Иваныча, которые смог спрогнозировать по пути к кабинету.
   Таня мне тепло улыбнулась, подхватила со стола прозрачную папочку с бумагами, и сама провела в кабинет.
   Я добавил еще два варианта, по которым достойных оправданий у меня не было.
   - Так, Тимур - начал Михал Иваныч, передвигая на столе какие-то бумаги и придавливая их бронзовым бюстом вождя - Партия дает тебе ответственное задание. Ты командируешься в Таврополье. Срок командировки длительный, возможно - месяц. Может - больше. Работать будешь один. Вот тебе документы.
   Таня протянула мне папочку, которую все это время предусмотрительно держала над моим плечом.
   Я вытряхнул бумажки, пытаясь на них хоть что-то рассмотреть, а заодно собрать разбежавшиеся мысли.
   Таврополье.
   Мне.
   В одиночку.
   Это было нечто невероятное, настолько немыслимое, что я отказывался в это поверить, это даже не выигрыш в лотерею миллион, это еще невероятнее.
   - Тут указана дата выезда, но не указана дата возвращения - услышал я свой голос, и уставился в командировочное.
   Да, действительно, так и есть. Надо же...
   - Да, действительно. Так и есть. Дату возврата поставишь при выезде.
   - А они согласятся на такие условия?
   - А они их и предложили. Ты думаешь, мы можем им диктовать условия?
   - Не думаю, вот и спросил.
   Командировочное. Виза. Комплект разрешений. В том числе -- девятого отдела. Моя медицинская карта. Иммиграционная инструкция. Комплект правил поведения. Инструкция по чрезвычайным ситуациям. Билеты на поезд.
   И - обязательная в этом случае "изюминка". Завещание.
   - Тимур, вопросы есть? Если нет - заполняй, подписывай, и готовься. К Сердюку в девятый можешь не заходить, он уже все подписал. Завтра к поезду не опаздывай.
   - Игорь в курсе?
   - Игорь будет в курсе, не бойся, без тебя отдел не загнется.
   - Я знаю, что не загнется - ядовито ответил я - но что вы будете делать, если я вернусь?
   -Выпишу премию и повышу в должности. Будешь у нас экспертом консультантом.
   Я глянул на шефа - серьезен, как следователь.
   - То есть, на мое место уже присмотрели замену?
   - Тимур, что ты как маленький? Ты прекрасно знаешь, что замену тебе еще полгода надо воспитывать и дрючить не по-детски. Так что время у тебя есть, даже если мы и найдем кого-нибудь. Что тебе еще объяснить?
   - Что я там буду делать.
   - Этого я тебе не скажу.
   - То есть - как? Вы командируете в Таврополье сотрудника криминалистического отдела, и даже не знаете, зачем?
   - Тимур... Тебе сколько лет?
   - Двадцать семь, Михал Иваныч, но это не повод. Я хотя бы должен знать задачу. В общих чертах хотя бы.
   - Тогда в общих чертах: ты едешь решать задачу, с которой сами тавры справиться не могут. Едешь представлять человечество. Самый, так сказать, лучший представитель. Вот и будь любезен. Решишь задачу быстро - быстро вернешься обратно. Не сможешь представлять человечество по-человечески - там и похоронят. Или что они там с убиенными делают - на шашлык пускают? В общем, все в твоих руках. Верхних.
   Шеф усмехнулся.
   - Давай, Тема. Партия в тебя верит.
  
   Вот, и еду. За окном проносятся серые пейзажи, пересекаемые линиями электропроводок. Как-то здесь безрадостно, как здесь люди живут? Огромные пространства, уныло-серые, хотя поля засеяны, и даже кое-где взошли посевы, но зелень какая-то тусклая. Или просто у меня настроение такое?
   Вчера, разумеется, проставился. Пока лаборанты собирали мне походный ящик, мы душевно посидели всем отделом. Ребята периодически отлучались на рабочие места, но в целом проводы получились здоровские. Странное было настроение - вроде бы как поминают, прощаются, шутки соответственные... А сами завидуют.
   Завтра.
   Я еду в Таврополье.
  
   Утром не было даже похмелья. На Казанском купил пива, засунул рюкзак на полку, походный ящик затолкал под сиденье, и вышел на перрон с необычным ощущением. Конечно, завещание - штука более бюрократическая, пережиток древних отношений людей и тавров, но после заполнения этой бумажки как-то по-особенному смотришь на привычные вещи. И эдак сентиментально: "Прощай, Казанский вокзал, когда еще тебя увижу, увижу ли тебя когда-нибудь". И тянет совершить какую-нибудь глупость, отличающую тебя от всех этих псевдоживых, ни о чем не задумывающихся людей: поцеловать воон ту девушку, или дать в морду вот этому...
   Нет, это мы в себе подавим, иначе вместо чудесного путешествия в заколдованную страну будут обычные проблемы, и придется козырять служебным удостоверением, и все настроение тавру под хвост.
   Соседка в купе была только одна - в это время года на юг ездят мало, и я спокойно погрузился в "Правила поведения" и "Поведение в чрезвычайных ситуациях". Конечно, из школьного курса биологии я знал о таврах кое-что: единственные представители животного мира, имеющие шесть конечностей, единственные, кроме людей, носители разума, и т.д., но в реальности достаточно сложно смириться с тем, что разумное существо может обнюхивать тебе пах с целью познакомиться, или вспороть брюхо когтями, если ты косо посмотрел.
   А ты даже на захудалый пистолет права не имеешь!
   Заодно я узнал, что человеческий образ жизни глубоко вошел в быт тавров, в результате чего в приграничье действует сотовая связь, а в глубине страны в крупных поселениях есть пункты спутниковой связи. Так что рекомендации, по большому счету, сводились к тому, чтобы брать с собой не сотовый, а спутниковый телефон с солидным счетом, и в деталях расписана поза подставки, позволяющая на языке тавров сообщить оппоненту "Эй, ладно! Я был неправ!" на уровне инстинктов.
   Как-то это все очень и очень не радовало. Не к лицу мужику падать жопой кверху, молитвенно сложив ладони над головой. Даже зная, что эта поза для тавров асексуальна, и не несет того же подсмысла, что и у людей.
   Ну, а все остальное - стандартный набор "Не суй пальцы в рот незнакомым хищникам, а в случае перелома конечность следует зафиксировать шиной из подручных материалов..."
   Вот и еду. Тук-тук, тук-тук. Тук-тук, тук-тук. Все ближе и ближе южная граница Союза, и северная граница Таврополья. И сладко щемит сердце от приближающегося Приключения. И стучит оно в такт колесам, и волнуется: что же на самом деле тебе делать, Тимур? То ли пользоваться случаем, и кутить на всю катушку (все равно завещание написал!), то ли стиснуть себя в железном кулаке, штоб ни одна тварь шестилапая не пронюхала, и даже подумать не могла о тебе такое?
   Бред это все. Все, хватит. Будем думать о работе.
   Тук-тук, тук-тук. Что там о работе? Ага, а не осталось ли пивка? Не осталось? Ну, тогда, может, отлить сходить? Это можно. Так, работа... О! Станция! Может, лучше пивка? Пиво прохладное, а в этих краях уже можно выходить без куртки, так что работа подождет. Ну ее в пень, ту работу. Не хочу.
   И сам себе признаюсь, что пивом я заливаю на самом деле желание не думать ни о какой работе. Не помогает.
  
   Позади остался наш кордон, и я впервые увидел живого тавра. Это был представитель ягуаристой окраски. Он лежал возле открытого моторного отсека старенького ПАЗика, и о чем-то беседовал с водилой. Профессионально беседовал, тыкая гаечным ключом куда-то в потроха автобуса. Водила кивал, и куда-то лез, чем-то гремя.
   - Вон туда пройдите, пожалуйста, и подождите - молоденький пограничник направил меня в зону отдыха.
   Ффффух! Семь потов сойдет, пока пройдешь этот пограничный контроль! Мне кажется, все самые устойчивые и вежливые люди собрались со всего Союза сюда, на границу Таврополья. Меня проверяли чуть ли не рентгеном. Пересмотрели все пузырьки и приборы в походном ящике. Проверили меня на знание химии, основ криминалистики и феню. Зачем им нужно было ботать по фене - ума не приложу. Неужели урки к таврам суются? Не поверю. Здесь же человеку скрыться негде, каждый на виду...
   И столь жестокий контроль предназначен для защиты тавров. От людей. Чтобы не лезли.
   Поэтому меня крайне вежливо, с профессиональной заботой выпотрошили и собрали заново три раза, и только тогда, перепроверив десять раз все документы (виза обросла горой печатей, и я понял, почему в Таврополье виза выдается отдельной бумажкой) и я почти перешагнул границу.
   По крайней мере, наступил на нее. Вот и первый представитель заповедной зоны лежит. Хотя, наверное, привык, что на него таращатся всякие двуногие, но хвост недовольно шевелится. Или поломка серьезная?
   День уже давно перевалил за полдень. Весенние ароматы прогревающейся земли, жаркое тепло солнца меж тучами и тишина. Вот та удивительная тишина южных поселков, напоенная различными звуками: пением птиц, проезжающих вдалеке грузовиков, хлопаньем дверей, свистом ветра... И при этом непривычно огромные пространства скрадывают звуки, и кажется, что вокруг звенящая тишина...
   Я привыкал к этому ощущению одиночества и спокойствия, наблюдая, как два механика возятся с древним чудом Павловского автозавода. Кроме меня автобуса ожидали еще трое - пожилая женщина, и два мужика колхозного вида. Мы поглядывали друг на друга, но не заговаривали. Наверное, я представлял интерес только как "столичная штучка" - в своем костюме, с ярким рюкзаком и впечатляющим ящиком со всяческими черепами и "Dangerous". А может, им тоже было интересно, что нужно человеку в царстве тавров? Мне было интересно. Но я надеялся увидеть это своими глазами.
   Механики вылезли из недр ПАЗика, леопардовый мяуавр объявил, что можно загружаться.
   А я понял, почему их мяуаврами прозвали.
   И мы загрузились. Пять километров буферной зоны между Союзом и Тавропольем. Не спрячешься!
  
  
  
   - Зовите меня Антею - представилась она.
   Она была девушкой "чистых" тавров. Ростом чуть-чуть ниже меня. Гхм... В общем, я думаю, что даже обычный мужчина чувствовал бы себя неудобно при встрече с дамой, чья грудь не прикрыта ничем, кроме собственного меха. А грудь была замечательная - плотненькая, пушистая.... В глазах Антею была только заинтересованность встречей, и ни намека на стеснение или осознание произведенного эффекта. Дети природы...
   - Тимур - представился я, пожимая протянутую руку.
   Ну, что ж... Ритуальное обнюхивание... Надо.... Черт, как неудобно....
   Я нагнулся и сделал вид, что понюхал девушку в щеку. Все, как советовали "Правила поведения".
   Оказывается, не просто сделал вид. Я думал, что человеческого обоняния не хватит, чтобы различить хоть какие-то запахи. Хватит. На столь близком расстоянии был запах шерсти, аромат каких-то трав и что-то еще не осознаваемое, но узнаваемое...
   - Прекрасно - сказала Антею - я вас обнюхивать не буду, ибо ваш видовой запах меня не интересует. Давайте ваш багаж.
   - Да какой у меня багаж - самоотверженно сказал я, закидывая рюкзак на плечо.
   - Как хотите - спокойно ответила девушка - но, поскольку, как вы знаете, транспорт у нас у каждого свой, то и тащить вам придется все самому.
   - Вам же будет неудобно! - пытался отнекиваться я.
   - Вот тут вы не правы. Мне будет гораздо удобнее, и потом, я специально прислана встретить конкретно вас, так что это уже мои проблемы.
   - Не хотел бы доставлять вам проблем с первых шагов по вашей земле...
   Девушка засмеялась.
   - Ничего, еще доставите... Давайте хотя бы ваш ящик.
   Ящик она легко закинула на спину, покрытую чем-то типа попоны или кожаного плаща, и придерживала одной рукой.
   - Пойдемте, я провожу вас к месту вашей работы. Идти придется долго, предупреждаю.
   На самом деле, идти оказалось не слишком далеко. Ну, может быть, полтора часа. Я даже ни разу не отдыхал, хотя запарился, и все-таки снял куртку.
   Вокруг был рай.
   Во-первых, здесь практически не было дорог. Одни тропинки. Только вдоль лесополос -- ровные, накатанные пути. На тропинках отпечатки лап, и редкие следы чьих-то башмаков. Во-вторых, здесь не было проводов. А, нет, вру - провода иногда все-таки встречаются, только так редко, что их заметить сложно, а если замечаешь - то смотришь на эти столбы с некоторым недоумением - как на корову посреди города.
   В-третьих - тишина. Для городского жителя она давит, как будто уши заложило ватой. Воздух. Запахи земли, леса, начавшейся весны, тепла... Абсолютно непривычное ощущение. Идешь с таврой, беседуешь о мелких проблемах и житейских неурядицах. Никакого ощущения заграничной поездки, может быть потому, что по-русски Антею говорит практически безукоризненно, может просто потому, что еще не успел проникнуться этим небывалым ощущением - Тавропольем.
   Поселок и научная станция были километрах в шести от границы. К ним вели ровные тропинки через поля, и проселочные дороги вдоль полей. С пригорков было видно, как поля расстилаются на много километров вокруг - насколько хватало глаз. Известная еще со школы реклама "Таврополье - южная житница Союза" теперь была видна воочию. Некоторые поля уже зеленели, некоторые лежали неправильными серыми лоскутами в просветах деревьев, кое-где вдалеке виднелись тавры за работой.
   Бедные тавры... Как им удается обрабатывать столько земли без механизмов?
   - Антею -перебил я проводницу, которая в этот момент рассказывала о каких-то официальных структурах в их обществе - а как вам удается обрабатывать столько земли?
   - То есть? - девушка непонимающе уставилась на меня.
   - Я знаю, что тавры физически не приспособлены для работы с человеческими механизмами, поэтому вы практически не используете технику. Однако, полей у вас просто до едрени фени. Если у вас нет тракторов, как вы обрабатываете землю?
   - У нас есть трактора - спокойно ответила тавра - и мы можем ими управлять после небольшой переделки. Собственно, переделка заключается в устройстве лежанки, передними лапами можно давить на педали, а руки - они руки и есть. Тем более, что трактора сейчас вы делаете очень удобные, все делается одной рукой. Но мы предпочитаем работать с землей своими силами. Трактора используем только на вспашке особо неудобных полей, да на редких тягловых операциях. Тимур, разве вам это интересно?
   - Почему нет? Антею, это вы живете здесь все время, вам привычны и тягловые повозки, и сбруя, и даже на рикш вы смотрите совсем по-другому. А я здесь первый раз, и мне все вновинку. Для меня интересно все, начиная от названия вооон той птички, и заканчивая цветом вашей шерсти.
   - Тимур, эта птичка называется "жаворонок", и поет она точно так же, как у вас, у людей. А на мою шерсть можете пялиться сколько угодно. Можете меня погладить, пощупать, рассмотреть со всех сторон. Я даже могу задрать хвост, и показать что у меня там. Я специально подготовлена для общения с людьми, поэтому вам не придется принимать позу покорности, как написано в вашем справочнике.
   Наверное, я покраснел. Возможно. Хотя, наверное, нет. Я и так был распарен тяжелым рюкзаком и довольно быстрым темпом. Не должно быть заметно!
   Только значительно позже я понял, что раздражение, которое я услышал в ее голосе, относилось к глупому вопросу с жаворонком.
   А все остальное было в порядке вещей, и она всерьез ожидала, что я остановлюсь, ощупаю, осмотрю, и вообще удовлетворю свое любопытство. Возможно, мне бы даже следовало это сделать, но...
   В общем, мы пошли дальше, некоторое время молчали. Потом разговор ушел на проблему обустройства жилья, предпочтения в пище и распорядок работы столовой.
   И я так и не узнал, что подумала моя провожатая на тему этого короткого вступления в их жизнь.
   Мы для них неполноценная, но очень многочисленная и опасная раса.
  
  
  
   Первая ночь в двухэтажном общежитии для людей в рабочем поселке Таврополья. Еще утром я был в Москве, а ночь встречаю, как в сказке. Неудобная прохлада в комнате, лишенной отопления изначально. Запах старой краски и побелки. Скрипучая пружинная кровать. Я лежу укутанный казенным шерстяным одеялом на слегка влажной простыне, смотрю в голые стены, и пытаюсь переварить сегодняшний день. Какие они разные! Листавры со своими лающе-визгливыми голосами. Мяуавры различных пятнистых расцветок, для них они что-то означают, тут даже фамилию спрашивать не приходится - за километр видно, кто идет. "Чистые" тавры, однотонно-коричневой окраски, с вытянутой мордой, нечто среднее между волком и лошадью. Какие они разные, и какие они интересные!
   Тавр в своей привычной среде - это нечто. Мамаши, запряженные в тележку, в которой бодренько тащат кучу продуктов и другого груза. Или, например, тавр, который только что окончил смену на тракторе, и валяющийся в пыли посреди поселка, задрав все четыре лапы. С таким наслаждением на морде, что хочется поваляться рядом с ним. А их система полок? Если тавру надо достать что-то на верхней полке, он встает на задние лапы, и спокойненько берет то, что для человека без табуретки недоступно. Отсюда высокие потолки в домах и при этом удивительная свобода - все, что можно, расставлено по полкам, ничего не мешает.
   Людей в поселке немного - человек пять трактористов, еще двое непонятного назначения, три женщины - повариха, бухгалтер, и молодая особа лет тринадцати. Дочка поварихи. Лузгает семечки и с отрешенным интересом смотрит на новичка. Руки белые, холеные, одежда хорошего качества, а так - деревенская девка.
   А еще люди здесь странные. Полуодетые трактористы, дымившие самокрутками (я пытался определить по запаху, но, похоже, просто табак), повариха - все смотрели на меня отстраненно. Здоровались, отвечали на вопросы, что-то говорили... Но была между нами стена. Как будто я был враг, или хотя бы чужак, пытающийся влезть в их личную жизнь. Как будто я приехал из Дипломатического Корпуса в концлагерь, и вдруг обнаружил, что заключенные не прикованы цепями, а мирно покуривают с эсэсовцами. Вот такое вот виноватое стеснение было в глазах людей, в их жестах, реакциях... Сейчас я пытался анализировать наши разговоры, и понял, что мне не сказали, в сущности, ничего. Я не имел никакой информации о людях - ни кто они, ни где живут, ни как живут... Только то, что и так видно с первого взгляда - что рабочие, что работы много, а получают за работу не много, но их устраивает.
   Эти люди хотели бы, чтобы меня здесь не было.
   Я лежал под теплым одеялом в прохладной комнате, полной нежилых запахов, и мне было хорошо.
   Я был рад, что я здесь.
  
  
  
   Утром я с восторгом плескался у колодца, под кудахтанье кур, мычание коров, и визгливый лай какого-то листавра.
   - Долго спите, Тимур - сказала сзади Антею.
   - Зато отлично выспался! - я обернулся, и брызнул на нее водой.
   - Вот только фамильярности не надо - отвела рукой капли тавра.
   - Да откуда я знаю, что у вас тут фамильярность, а что нет? - весело возразил я.
   - Вот я вас и просвещаю.
   - А что, на любого тавра брызнуть - это фамильярность?
   - Смотря, как брызнуть. Вот вам бы понравилось, если бы я на вас помочилась?
   - Нет, конечно! Но то - моча, а это - чистая вода!
   - Фррр! Чистая вода! Которой вы только что умывались! Смею заметить, что моя моча абсолютно стерильна, я не болею ничем, так что же вам не нравится?
   - Антею, мир. Я не буду с вами спорить.
   - А это и не спор. Я пытаюсь донести до вас восприятие тавром вашего поступка. Вы, люди, очень часто сделаете что-нибудь, не подумав, а потом удивляетесь, почему это вас кусает рассерженный тавр.
   Я вытирался полотенцем, и рассматривал своего ангела-хранителя. Лапы тонкие, но жилистые. У рыси тоже не слишком толстые, однако располосует так, что мало не покажется. Руки тоже не слишком мощные, зато задние лапы - ого-го-го! Конечно, если доберется, но играть в "пятнашки" с рассерженным тавром... Зубы тоже имеются, и хотя строение рта у "чистых" ближе к человеческому, чем у листавров, выдрать клок мяса сможет легко.
   - Интересно, а вы, Антею, понимаете, когда и как вы обижаете или задеваете людей?
   - Я? Надеюсь, что да. Меня специально обучали хорошие люди, и я даже жила в Железногорске, и сама ходила по улицам. Это отличная тренировка для будущего проводника, там я впервые поняла, почему люди носят одежду.
   - И почему же?
   - Потому что на тебя смотрят так, что хочется одеться. Чувствуешь себя голой. В Железногорске я поняла, что это такое.
   - Ну, будь у людей хвост, возможно, все было бы не так страшно.
   Антею неожиданно улыбнулась, и мне показалось, что грустно.
   - Ах, хвостом от взглядов не укроешься... Вы позавтракали?
   - Нет еще.
   - Тогда давайте быстрее. Нас, конечно, подождут, но лучше не надо издеваться над уважаемыми таврами.
  
  
   Уважаемые тавры встретили нас, разумеется, не в кабинете. Наивный чукотский юноша, я второй день находился в этом заповеднике, а все еще надеялся по привычке на белые воротнички, столы, стулья, и вид задней части монитора.
   Мы встретились возле огромного склада, но на открытом воздухе. Когда пожилой листавр и мяуавр в очках (очень уморительное зрелище, скажу я вам!) освободились, меня немедленно подхватили под локоть, и увели под деревья. И никаких обнюхиваний!
   - Погода сегодня ветреная, Тимур, вы не замерзли? - резкая, лающая речь листавра была непривычна, но вполне разборчива.
   - Нет, нет, благодарю вас, хотя и ветер, но воздух уже прогрелся.
   - Отлично. Нам порекомендовали вас, как одного из ведущих специалистов в области криминалистики.
   - Ну, может, не самый лучший...- скромно потупился я.
   - Вы самый лучший из тех, кем люди смогли пожертвовать и отпустить в логово злым таврам. Вы же подписывали завещание?
   - Разумеется. Без этого не выпустят к вам.
   - Тимур, это неправда. Вы могли бы и не писать завещания, никто вас здесь не убьет. Хотя, конечно, случится может всякое, особенно в данной ситуации. Данная ситуация выглядит следующим образом - у нас начался мор.
   - Мор среди людей, или среди тавров?
   - В том-то и дело, что погибли семь тавров, и двое людей.
   - Тогда непонятно, почему именно криминалист? Я, конечно, немного разбираюсь в болезнях и микробах, но у меня нет ни бактериологического оборудования, ни...
   - Тимур, мы с бактериями дружим и сами. У нас есть специалисты-микробиологи, и они подтвердили - эти смерти не от болезни. А что именно - мы понять не можем. Поэтому мы позвали вас.
   Я вздохнул. Работа у меня обычно чистенькая, лабораторная... А здесь быть мне едину во всех лицах.
   - Я так понимаю, тела людей уже погребены...
   - Нет, люди погибли совсем недавно, их тела лежат в холодильнике.
   Меня передернуло. Ну, в принципе, лежащий в холодильнике тавр меня бы тоже не задел нисколечко, но люди....
   Их, видимо, наоборот.
   - А тавры?
   - К сожалению, тела тавров уже недоступны для исследования.
   Вот так. На тебе, криминалист-человек, по мордаслам. Что сделали со своими - тебе знать не обязательно, возись с родственниками.
   Несколько секунд раздумываю.
   - Эксгумация тавров возможна?
   - Мы не скрываем от вас ничего - тихо сказал очкастый мяуавр в коротком жилете с карманами - просто тела погибших тавров уже переработаны. Они разбросаны по значительной площади, и эту площадь, если вам это чем-то поможет, мы обязательно покажем.
   Час от часу не легче.
   - Ну, что ж, приступим...
   И мы приступили.
   К моему требованию обследовать тех, кто общался с погибшими, отнеслись с плохо сдерживаемым раздражением. Да, у меня не было оснований подозревать тавров в беспечности или некомпетентности, тем более, что телефон доступен и им, поэтому большинство вопросов можно обсудить с компетентными специалистами удаленно, но проклятые инструкции, вбитые со времен учебы в институте: "Методы криминалистики - это способы решения научных задач в ходе криминалистических исследований теоретического и прикладного характера". А какие, к едреням, решения, если я поверю им на слово, и буду копать вокруг очевидного, даже не проверив его?
   И я проверил. Здоровье, отклонения, перенесенные болезни, общее состояние в последнюю неделю, график работы и отдыха, семейное положение... Собрал почти два мега записей на диктофон, затребовал медицинские показания (оказывается, они у тавров существуют!), в том числе и здоровье погибших.
   Тавров, разумеется. На людей никаких документов не было. Вообще. Ни кто это, ни откуда взялись, ни что здесь делали.
   - Кстати - обратился я к мяуавру, который остался помогать мне в моей нелегкой деятельности, в то время как листавр куда-то ускакал - а не познакомиться ли нам?
   - Грхххняаур - немедленно отозвался очкастый - боюсь, вам сложно будет воспроизвести это имя, поэтому придумайте что-нибудь удобное для вас. На этом и сойдемся.
   - Гриша вас устроит?
   - Вполне. Или это имя что-то значит для людей?
   - Нет, просто привычное имя начинающееся на те же звуки.
   - Итак, мы познакомились. Что-нибудь еще?
   - Гриша, а кто эти двое в холодильнике?
   - Люди? Вы простите нас, Тимур, но мы не знаем.
   - А не кажется ли вам, Гриша, что такая безалаберность может и быть причиной произошедших неприятностей?
   - Кажется. Но это не меняет дела. Они погибли недавно, так что вряд ли они были причиной смертей. Началось это давно, еще месяц назад.
   - Месяц! И вы только спохватились! Да за это время, если был злой умысел, преступник давным-давно скрылся и замел следы!
   - Мы не сразу поняли, что происходит. Когда поняли, сразу же и забили тревогу. И не все так ужасно - куда денется тавр? Среди людей он будет сразу же замечен. А все люди здесь на перечет.
   - И вы о них ничего не знаете - саркастически бросил я.
   - Мы не знаем того, что нужно вам. Имя, прошлое, номер паспорта и так далее. Простите нас, Тимур, вы уедете, и я забуду и ваше имя, и ваше прошлое - как вы забудете мой запах и узор моих пятен. Я помню запах обоих, тех... А имя... В общем, я не смогу ответить на ваши вопросы, но это не значит, что мы беспечны и беззащитны. Просто мы живем по-другому.
   - Я понял. Ну, что ж... Чтобы не откладывать надолго неприятные задания, давайте размораживать ваших пахучих...
   По спине мяуавра прокатилась волна.
   - Вот в этом случае я искренно завидую слабому нюху людей.
  
  
  
   Работой на несколько дней я себя обеспечил. Вскрытие этих замороженных консервов ничего не показало. Стандартные отеки, могущие иметь две тысячи причин. Тромбы в коронарных сосудах - пойди пойми, прижизненные, или посмертные? Или и те и другие? Долбить черепушки я даже не стал - если и есть чего, то заморозка-разморозка давно все перемешала, а я не настолько хорошо знаю патанатомию, чтобы во всем этом разбираться.
   Единственное, что я могу достоверно сказать, что пулевых, ножевых, и прочих отверстий не было, так же не обнаружено ударов мягкими и твердыми предметами, переломов и так далее.
   Но, как говорится в инструкции Президиума - только наличие чего-то дает основание для утверждения, а отсутствие чего-то таким основанием не является. Ищи дальше!
   Я забрал образцы различных тканей, выкинул перчатки, и с удовольствием помыл руки из огромной цистерны.
   В цистерне хранилась техническая вода для всяческой техники, и имелась удобная ручка с патрубком, возле которой, как следовало из промоин на земле, частенько что-нибудь мыли. Я умылся и напился. Хотя вода и техническая, как следовало из надписи на цистерне, она была чистая и холодная. Только с каким-то техническим привкусом.
   Потом самостоятельно оттранспортировал объекты в холодильник, и только тогда позвал Антею.
   - Все, можно забирать. Поедем домой, буду работать там.
   Тавра с плохо скрываемым отвращением нагрузила на себя мой ящик, хотя снаружи он был идеально чист.
   - Кстати, Тимур, вы ничего не сказали о требованиях к вашей лаборатории.
   - Простите? Ах, да... Антею, простите мою тупость, я все никак не могу разделить эти два мира: людей и тавров. И никак не могу разобраться, что я могу требовать здесь, а что не могу.
   - Тимур, не надо делить миры, вы приехали сюда по нашей просьбе, и делаете для нас неприятную работу. Неприятную, но важную. Поэтому мы обеспечим вам все, что вы пожелаете. Мы не собираемся усложнять вам задачу бытовыми мелочами.
   - И автомобиль предоставите? - с подковыркой спросил я.
   - Да мы бы и автомобиль предоставили, но как вы будете на нем ездить? Сами же видите - дорог у нас нет, и слава Богу!
   - Кстати, Антею, а вы верующая?
   - Тимур, это даже не смешно - тавра заулыбалась - ну, какой смысл мне верить в человеческого Бога? Я же не слепая, я ведь вижу, что вы делаете с природой. И это называется "Будут они хранителями сада Моего"?
   - Так Он нас же прогнал!
   - Оно и видно. Я бы вас тоже прогнала.
   - А можно на "ты"? Я достаточно молод по человеческим меркам, и "вы" меня напрягает.
   - Как скажете. Обычно вы, люди, очень довольны, когда к вам обращаются во множественном числе.
   - Я не обычный человек. Или, точнее, я самый обычный человек. И я один, не надо меня умножать...
   - А вы совсем один?
   - Антея, я ОДИН. Меня не много! - многозначительно напомнил я.
   Она засмеялась.
   - Мои привычки вбиты накрепко, опытом общения со многими людьми. Тимур... ты... совсем один?
   - В смысле?
   - Есть ли у тебя девушка, дети?
   - Даже так? - наверное, я опять покраснел - даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Детей нет, а девушки... Я не женат, если ты это имела ввиду.
   - Тогда, наверное, тебе потребуется девушка. Если ты к нам надолго.
   Столь прагматический и предусмотрительный подход к гостеприимству меня поразил до глубины... В общем, в самое оно поразил. Аж в штанах зашевелилось. Ну, тавры... Ну, дети природы! Ну, сукины... Даже нельзя сказать - дочери или сыновья? Только "чистые" тавры имеют половой диморфизм, листавры и мяуавры гермафродиты. И самое главное - как отказать? Наверное, средняя человеческая особь пришла бы в восторг от такой перспективы - ну, естественно, шлюху даже искать не надо, тавры сами приведут, обяжут... Наверное, еще и выбор предоставят - какая понравится! А уж коли они тут живут, значит, есть что-то такое здесь, что их держит, что-то настолько ценное или важное, что подобные приказания со стороны тавров не будут восприняты слишком близко к сердцу.
   Черт, что же сказать-то? Ну, не правду же, в самом деле???
   - Знаешь, Антея, давай вернемся к этому разговору тогда, когда возникнет потребность...
   Она удивленно посмотрела на меня.
   - Но учти, что подобрать тебе подходящую пару мы не сможем быстро
   - Ничего, я не помру от того, что пару дней без самки проведу...
   Антею посмотрела столь скептически, что дернул же черт меня за язык.
   - В крайнем случае, руки у меня не отсохли.
   Девушка отвернулась, и дальше мы пошли молча. Я шел рядом, глядя в землю, и чувствуя, как пламенеют у меня уши. Да, девушка, тяжелая вам работа досталась. Хорошо, что ты имеешь прекрасную подготовку, и можешь выдержать всю человеческую бестактность и наглость. Правда, и меня на дипломата не учили. Но и ты тоже хороша - с такими предложениями... Ко мне... Черт, не удобно-то как! Что бы такое сказать, чтобы разрядить обстановку?
   Через поле к нам рысил тавр ярко рыжего цвета, оставляя за собой светлый шлейф пыли. Я засмотрелся на бегущего, в полной мере осознавая, почему таврам не нужен транспорт. Пожалуй, километров пятьдесят в час он бы сделал не напрягаясь. Да еще по бездорожью, да по любой поверхности...
   Он что-то промяукал не добежав до нас метров десять, и побежал в сторону.
   - Эх, покататься бы - мечтательно сказал я вслух, рассудив, что хуже уже не будет.
   - Тогда это решает проблему - немедленно отозвалась Антею - можно попробовать предоставить вам лошадь. Вы умеете ездить верхом?
  
  
   Я сидел в новенькой лаборатории, под которую отвели одну из верхних комнат все того же общежития. На улице стемнело, и неяркий свет одинокой лампочки над столом создал ту домашнюю уютность, из-за которой лаборанты частенько задерживаются на работе, под чай из колбы, а то и под кое-что покрепче из пробирок.
   За окном раздалось хоровое пение.
   Сначала одинокий голос затявкал что-то ритмичное, потом в него влилось басовитое гудение на одной ноте, потом кто-то очень удачно изобразил колокольчики, басовитое гудение сменилось неразборчивым речитативом на той же ноте, колокольчики превратились в партию женского голоса, и вдруг голоса куда-то уехали, после чего на улице засмеялись.
   Мне ужасно, кошмарно захотелось туда. Взять гитару, бросить свои приборы, и пойти к этим молодым душой зверям, прижаться к чьему-нибудь теплому боку, под костерок, под бутылочку винца...
   "А, собственно - сказал внутри меня кто-то - что тебе мешает? Ты связан сроками? Ты желаешь отсюда уехать? У тебя завтра поезд в Москву? Даже если ты сейчас все выяснишь, разгадаешь тайну - ты обязан всем об этом отчитываться?".
   Я промолчал. Мне нечего было сказать этому уроду, который нагло толкал меня на должностное преступление.
   Хотя, если подумать, до преступления было еще далеко. Я не выяснил ничего. Никаких следов тяжелых металлов. Никаких бензольных колец. Никаких очевидных альдегидов или кетонов. Даже рН в норме. Я просидел над этим мясом четыре часа, и не нашел ничего. Люди просто померли.
   Если бы не семь тавров - никто и не пырхнулся бы. Так что сегодня делать было, в сущности, нечего. Можно было бы подготовить препараты для микротома, но я уже говорил, что патанатомия не является моей сильной стороной, поэтому вряд ли я чего нарою.
   Ночной воздух пахнул в лицо запахом дыма. Значит, там есть костер. Нет гитары? Ну, и обойдемся без гитары. Может, им мои песни еще не понравятся. Студенческий фольклор исполненный отвыкшими от струн пальцами, безголосым криминалистом...
   Костер горел между деревьев на краю технопарка. Ровная, утоптанная площадка, на которой, видимо, ремонтировали трактора, с трех сторон была окружена лесополосой. Огонь был хорошо виден, и я медленно направился к нему, потихоньку привыкая к темноте. Фонарик у меня был, но почему-то не хотелось пускать его в ход.
   Поселок жил своей ночной жизнью. Я это понял потому, что услышал какие-то знакомые звуки со стороны. Свернув туда, я услышал негромкое, с придыханием:
   - Человек, проходи мимо.
   Что-то часто я здесь краснею. Прямо девица какая-то! Хорошо, в темноте не видно. До меня дошло, что это за знакомые звуки.
   Я не стал мешать таврам спариваться, и отправился на огонек.
   Под деревьями собралась теплая компания из примерно десятка тавров разных видов и пожилой дядечка. Кажись, тракторист.
   - Вечер добрый, честная компания. Пустите погреться.
   Несколько тавров оглянулись куда-то назад, и я оглянулся туда же. Отсюда прекрасно было видно освещенное окно в общежитии.
   Кто-то из тавров что-то коротко пролаял.
   - Да це ученый зь Москьвы - ответил дядька, доставая из костра веточку, и прикуривая.
   - Не помешаю?
   - Нет, садись, ученый.
  
  
  
   Утром я умывался у колодца. Под мычание коров, кудахтанье кур и рев трактора. Трактор был не советский, к чести Президиума таврам поставлялось все самое лучшее. Я ожидал услышать за спиной голос Антею, но она так и не пришла.
   В столовой я впервые увидел, как едят тавры. Собственно, как едят - не столь важно, едят себе, и пусть их. Но объемы... Впрочем, а чего ты хотел? Так носиться по полям - они и должны жрать, как лошади.
   У каждого была мисочка литров на шесть. И кружечки по литру каждая. Я вежливо поздоровался, один из завтракающих кивнул мне, второй даже не заметил. Может, не понимал по-русски? Конечно, жизнь в окружении людей многому научила тавров, но свой язык они не забывали, да и общаться на нем, скорее всего, просто легче, чем на русском.
   Взяв свою порцию, я стал предаваться праздным размышлениям на тему того, почему в таких вот столовых утренний завтрак необычайно вкусен. Дома с утра и торт не лезет, а уж про какие-то сосиски с картофельным пюре и речи нет. А здесь - аж слюнки текут. Картошечка, свеженькая, горячая, с горошком, с двумя сосисками...
   А чай - мдя. Лучше в лаборатории заварю.
   Опа!
   Надо поинтересоваться, где тут можно купить чаю...
   Да что я все глупости говорю?
   Надо попросить, приказать подать лучшего чаю и сахару. Я тут барин. А купить все равно не получится - нету у них магазинов. Другие товарно-денежные отношения.
   Осталось найти того, кому я могу отдать приказания. Ну, не этим же двоим...
   Во дворе между деревьев стоял мяуавр из вчерашней компании и... курил. Впервые вижу курящего тавра.
   - Доброе утро. Не подскажете, где я могу найти Антею?
   - Подожди здесь. Скоро подойдет.
   - Спасибо.
   - Обращайся.
   Поговорили, черт. А, собственно...
   - Хорошо, обращаюсь. Где у вас можно взять сахар и чай?
   - Если ты хочешь чаю - зайди в эту дверь, из которой вышел, и налей себе чаю.
   Высокомерный идиот! Я тебе не щенок!
   - Многоуважаемый мяуавр. Я прекрасно осведомлен, где за этой дверью водятся помои, называемые чаем. Я имел ввиду - где взять сухой, качественный чай, для заварки в лабораторных условиях.
   Тавр мигнул. Посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд.
   - А что такое "в лабораторных условиях"?
   - Обеспечьте меня хорошей заваркой, и я покажу вам на практике.
   Он несколько раз перевел взгляд на меня, потом вдаль, и снова на меня. И вдруг, выкинув сигарету, куда-то умчался.
   Я огляделся. Идти работать после завтрака в такое солнечное утро... Интересно, у них тут вообще бывают облака? Бывают, напомнил я себе - в день приезда иногда были.
   Через минуту знакомый тавр вернулся с Гришей. Мяувр был обеспокоен.
   - Вы нашли что-то в чае? Доброе утро!
   - Нет, нет, извините за беспокойство - заспешил я с оправданиями - просто у нас на работе есть такая дурацкая человеческая привычка - заваривать чай. С одной стороны, чтобы отвлечься от работы, с другой стороны - чтобы побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.
   Даже учитывая прочность и толщину куртки несколько неприятно стоять под взглядом двух напряженно молчащих тавров. Особенно мяуавров - с их кошачьей гибкостью и стремительностью.
   Из-за домов показалась Антею. Наверное, я был даже рад ее появлению.
   - Вам все равно, какой чай? - спросил, наконец, Гриша.
   - Если есть такая возможность - индийский, черный. Если нет - любой дорогой.
   - О чем речь? - вмешалась моя хранительница.
   Гриша коротко мяукнул. Антею почесала за ухом, и сказала, что надо спросить у поварихи. Почему такая простая мысль не пришла мне в голову - сам не знаю. Наверное, инерция мышления.
   Повариха без разговоров отсыпала пакетик чаю, и пакетик сахара.
   А дальше я в сопровождении трех тавров пошел в лабораторию. Двенадцать лап нестройно цокали за спиной . Чем ближе к заветной дверце, тем больше я нервничал. Упорно решив не поддаваться на провокацию, я поднялся на второй этаж, открыл дверь, вошел, и закрыл дверь у них перед носом. Полминуты молчания, и в дверь осторожно постучали.
   - Да?
   - Мы вам не помешаем? - осторожно осведомился Гриша.
   - Смотря что вы собираетесь делать. Если устроите дикие пляски по потолку - то, возможно, помешаете. А если будете красиво петь на три голоса - заходите.
   Умеют тавры держать морду кирпичом. А может, не умеют, просто я не вижу или не понимаю их мимику. Три тела сфинксами застыли на полу лаборатории, не шевеля даже усом.
   - Я должен работать как обычно, или вы хотите увидеть что-то конкретное?
   - Что есть "чай в лабораторных условиях"? - спросил курящий мяуавр.
   - Ааааа!!! Айн момент, господа тавры!
   Я задумался. У нас в лаборатории чайная церемония проходила без сучка, без задоринки - все было давным-давно отлажено: и горелки, и колбы, и мензурки, и даже шкафчик с принадлежностями.
   В моей походной лаборатории организовать чай на три с четвертью персоны (если за персону считать цельного тавра) было затруднительно.
   - Нужно: нагревательный прибор, вместительную емкость с чистой водой. Чем более чистая - тем лучше. В идеале - дистиллированная, но, как я понимаю, такой нету. Тогда любая чистая вода. Емкость должна вмещать воды на всех присутствующих. Желательно так же три, нет, четыре стеклянных колбы на двести пятьдесят или пятьсот миллилитров. В принципе, было бы неплохо бутылочку коньяку.
   Гриша повернул голову к Антею, и чуть встопорщил усы. Антею поднялась, и направилась к двери. Гриша повернулся к молодому сородичу, и он тут же последовал за "чистой". Я заподозрил тавров в телепатии. Мы послушали, как цокают когти по лестнице, как хлопнула дверь, и я приступил к делу.
   - Давайте разложим схему событий.
   Я вынул из кармана рюкзака стопку бумаги для самописцев, и мы стали раскладывать схему событий. Где жили, где работали, где бывали покойные.
   Первой вернулась Антею. Она притащила колбы (три на пятьсот, и одну на двести пятьдесят), и электроплитку. Нашу, родную, "Молния". Через пару минут появился мяуавр с большим зеленым чайником и из своей попоны извлек пластиковую канистру с этикеткой "Вода дистиллированная. 3 л." и плоскую "фляжку" армянского коньяку "Арарат".
   Работать у тавров мне все больше нравилось.
   Я залил в чайник все три литра, поставил на плитку, и мы продолжили составлять схему.
   Тут зазвонил телефон. Первый раз за все это время. Господи, я успел отвыкнуть от этой надоедливой железяки!
   - Алло?
   - Привет, Тимур - голос шефа немного терялся за помехами.
   - Ооооо, Михал Иваныч! Как Москва? Стоит?
   - Куды она денется, треклятая! Загорел?
   - Не успел, тут особенно не позагораешь, хотя днем до плюс пятнадцати.
   - А у нас дождь льет. Как ты там, гулена?
   - Никак, Михал Иваныч. В проблему вник. Думаю.
   - Сурьезная проблема?
   - Более чем. Девять жмуриков, и нифига не понятно, с чего бы.
   - Убийство?
   - Скорее, несчастный случай, но где и с кем - пытаюсь выяснить.
   - Человеческий фактор исключается?
   - Да ни в жисть! Когда это он исключался?
   - Помощь требуется?
   - А вот тут - черт его знает. Я, знаете, что думаю? Давайте я вам все-таки отошлю образцы, а вы там подумаете тоже. Я ничего не понял! Я видел тела только людей, и никаких специфических изменений в них не нашел.
   - Сколько?
   - Чего? А, двое.
   - Плохо.
   - Черт его знает. Было бы наоборот - может, и хуже было бы. В общем, работаю.
   - Работай. Если что найдем - позвоню.
   - Хорошо, Михал Иваныч.
   Пока я заваривал чай в одной из колб, Гриша подал голос:
   - Мы отправляли пробы в Краснодар. Ничего не нашли.
   - Гриша, у вас в Краснодаре искали что-то конкретное. А у нас ищут все, чтобы там ни было.
   - Я верю, Тимур. Хорошо, организуем отправку.
   - Вот и отлично. Щас попьем чайку, и пойдем организовывать.
   Я разлил прозрачную густо-красную жидкость по колбам, сыпанул "на глаз" сахару, взболтал особым, лаборантским, методом: прокручивая колбу туда-сюда между ладонями. Тавры во все глаза смотрели как над кучкой сахара закручивается смерчик, и как тает кучка в уже поставленной колбе. Дети... Хотя и дети природы. Разбавил чай водой из чайника, и вручил колбу каждому из присутствующих.
   Открыл коньяк, и плеснул по чуть-чуть.
   Отхлебнул из своей, и склонился над схемой.
   Мы сидели в лаборатории тесной компанией, пили чай с коньяком, и молчали. Я краем мозга думал над тем, что три важных тавра делали ужасно важный вид, и пили ужасно научный напиток. Обжигаясь горячим чаем и осознанием приобщения к человеческой науке.
   А я просто наслаждался привычным уже напитком в совершенно непривычной обстановке. Черт побери, мне хотелось улечься между этими пятнистыми, небрежно облокотиться на чью-нибудь спину, и вот так, в тесном молчании допить свою колбу.
   Но разве я мог себе это позволить?
  
  
   Негоже быть затворником в импровизированной лаборатории, делая вид, что раздумываешь над важными вопросами. Тем более - в такой весенний денек. Сегодня таскать ящик не предполагалось, поэтому мы с Антею развлекались бегом. Она лениво переставляла лапы, покачивая руками в такт, а я бежал трусцой по уже знакомому маршруту.
   Благо, всего три километра - двадцать минут быстрой ходьбы. Или десять минут бега. И - научная станция. Несколько домов, не связанных проводами. Знакомая бочка с водой, возле которой возился незнакомый "чистый" тавр. Какая-то вышка, огороженная по всем правилам - и тоже без проводов. Боксы для чего-то технического, и около десятка тавров, перемещающихся с разной скоростью и целью в разных направлениях.
   - Антею - спросил я, слегка задыхаясь - а где провода? Под землей?
   - Чаще всего - да - дыхание тавры совершенно не изменилось.
   - А куда они ведут?
   - За границу, к вашим станциям.
   - Это к которым?
   - Да вот тут, недалеко, ваша реакторная электростанция стоит.
   - Ааааа.. А вы радиацию давно меряли?
   - Давно. Но если вы думаете... Если ты думаешь, что это как-то от радиации зависит, то удивительна избирательность. Посмотри, на этой станции работают десятки сотрудников, а умерли только девять.
   - Да, тебя послушать - так лучше бы померли все.
   - Тогда было бы понятно, раз что-то глобальное, значит, и искать надо что-то глобальное.
   - Тоже верно. Нет, ну что за фигня у вас тут творится?
   - Это риторический вопрос, или я что-то упустила? - тавра начала оглядываться.
   - Риторический. Ладно, пойдем смотреть, кто тут у вас и чем занимается...
   Восемь из девяти трупиков работали здесь, на станции. Все смерти произошли в разных местах. Некоторые умерли дома. Только один умер здесь, на станции. Одного нашли посреди поля, значительно позже. Одному стало плохо в людном месте, его оттащили домой, где он и скончался, не приходя в сознание. Это был единственный случай, когда течение загадочного заболевания давало хоть какую-то информацию. То есть, смерть наступает не мгновенно, а через очень длительный промежуток времени. Тавры утверждают, что вирусные и бактериологические анализы делались, да и на больных работники станции не похожи. Ни один. Значит - только отравление. Какой-то яд медленного действия. Какой? Моими экспресс-методами не выявлен ни один из известных. Значит, надо идти от обратного - кому это выгодно?
   - Так, Антею. До вечера еще часа два есть. У меня проблема.
   - Чем я могу помочь, Тимур?
   - Мне надо выяснить, кому может быть выгодна смерть пострадавших. Для этого мне надо провести опрос населения. Но я не смогу этого сделать! Во-первых, я не профессиональный следователь, я криминалист. Во-вторых, тавры, если захотят мне не отвечать - не ответят. А в-третьих, я просто не знаю, о чем спрашивать. Я могу спугнуть или просто не заметить нужного чело.. тавра.
   - Вы уверены, что это именно тавр, и что эти смерти - специально спланированы?
   - Нет... Но это единственное разумное объяснение!
   - Фррр ... Вам удобнее обвинить тавров...
   - Антея! Я никого не собираюсь обвинять!!! Успокойтесь. Но если это (вдруг!) именно так - это должно быть выяснено. А если выяснится, что между погибшими не было никакой связи, то будем копать землю.
   Тавра хлестнула себя хвостом.
   - А нельзя ли начать копать землю, а потом допрашивать всех окружающих?
   - Можно, Антея, можно. Можно вообще лежать на солнышке - посмотрите, как хорошо вокруг! Травка зеленеет, птички поют, весна, короче! Можно валяться, зажав травинку в зубах, мечтать о чем-нибудь возвышенном, а завтра будет новый труп.
   Тавра отшатнулась, как от удара.
   - Хорошо, Тимур. Я подумаю, что можно сделать.
   - А я вам подскажу. Есть ли у вас че.. тавр, который хорошо знает всех погибших и их родственников, друзей, знакомых, оставшихся коллег и так далее? Нельзя ли поспрошать его, чего он думает на эту тему?
   - Это лучше поручить Грхххняаур - ответила девушка, занятая своими мыслями.
   - Отлично. Тем более, он мне понравился.
   - Правда? - голос, с которым это спросили, выдавал иной смысл вопроса, вот только я не понял, какой именно.
   - Да. А что?
   - Нет, ничего. Хорошо, что еще?
   - Пожалуй, на сегодня все. Пока что мы сделали все, что от нас зависело. Пойдемте назад.
   - Тимур... Я тоже одна.
   - Правда? Антею, а я могу положить на вас руку?
   Девушка ответила не сразу, и я внутренне успел проклясть свой длинный язык.
   - Конечно, Тимур. Вы можете меня потрогать - но голос был скованный, казенный.
   - Простите, Антею. Вопрос снимается.
   - Почему? Ведь я вам разрешила?
   - Как же с вами, девушками, тяжело. В какой бы шкуре вы не были. Мне приходится объяснять словами то, что словами не выражается - что я хотел бы не пощупать тебя как вещь, как шубку в магазине, а хотел бы обнять тебя, просто как друг, но опасаюсь быть неправильно понятным или сделать что-то неправильно, с вашей патологической страстью к чистоте. Мне было бы приятно просто обнять тебя, и положить руку тебе на спину, потому что так удобнее. А ты сразу перешла в рабочий режим, стала манекеном, вещью, перестала быть собой. А манекен мне обнимать неприятно и не хочется.
   Во время этого монолога мы остановились, и стояли лицом друг к другу.
   - Ты меня еще поцелуй - насмешливо бросила Антею.
   А я взял, и поцеловал.
   Почему бы и нет?
  
  
   - Конечно, у вас в этом плане лучше. И воздух чистый, и травки вы все знаете, и если что делаете - то с головой. Но у нас, при всей нашей загазованности и технократичности тоже есть много полезного. Например - компьютеры, телефоны, самолеты.
   Мы сидели вчерашним составом возле костра, я одел теплый свитер, поверх него - куртку, и лежать на земле было совсем не холодно.
   - Ить, дык, компутеры то не вы изобрели - бросил дядечка, упорно не причислявший себя к "нам" - американцы!
   - Дедуль, я ведь не о противостоянии СССР и Америки, какая разница, кто что изобрел? Они компьютеры сделали, а мы - интерфейс обмена с бытовыми приборами. Они трактора делают хорошо, а мы зато железо им для этих тракторов, и резину. А тавры кормят и нас, и их.
   - А зачем вам компьютеры? - спросил кто-то из тавров.
   - Ой, это сложно объяснить. В общем, бежим мы от действительности, где все дается огромным трудом. Работаешь, работаешь... А тут можно отдохнуть, все сделать не так. Можно летать птицей, или на ракете, строить замки не уродуя природу, добывать горы золота и тут же проигрывать их в игровых автоматах, и все это - без всякого вреда. Просто людям нравится играть.
   - Даже взрослым?
   - А что? Взрослые - это еще те дети, и отличаются только ценой своих игрушек. Это у нас, у людей, такая поговорка ходит.
   - А как вы детей воспитываете?
   - Ой, по-разному. Я даже не уверен, что смогу объяснить. А разве вы не видели? У вас же здесь живут люди!
   - Нам интересно, как это в городе. Там же делать нечего.
   - Как нечего?
   - Там земли нету, побегать негде, ничего не растет, много-много всех, и еще эти автомобили... - листавр выдал непередаваемый, но очень эмоциональный звук.
   - Вот так и живем. Ничего, привыкли. Зато у вас есть трактора хорошего качества, и всякая мелочевка...
   - Какая?
   - Например, чай, коньяк. Вы же чай не выращиваете?
   - Нет, чай для наших широт слишком прихотливая культура.
   - А можно завтра к тебе прийти? - это совсем молодой листавр. На него почему-то зашикали, и он прижал ушки.
   - Да можно, почему нет? Только что у меня интересного?
   - Ну, это - тавренок покосился на окружающих - на чай посмотреть...
   Я рассмеялся.
   - Заходи, конечно. И чай покажу, и пару фокусов...
   Вечером, как стемнело, я опять отправился к костру. Завязывать отношения с местным населением не входило в мою задачу, но, черт побери, сидеть за экраном ноутбука, гоняя чертей, когда за окном неизвестный и непознаваемый мир тавров... И главное - я здесь один, и без охраны! Никакого надзора! А всяческие шалости мне разрешаются - я мужик нужный, и, ежели кого поцеловал - так не будут же сразу меня отсюда выгонять?
   Конечно, в пылкую любовь к прекрасному юноше другого вида я не верил, не все же у тавров зоофилы? Возможно, что и встречаются такие, возможно даже, что некоторые из людей, которые здесь живут - живут в любви и согласии с кем-нибудь из тавров. И, понятно тогда, почему они живут именно здесь - подобная пара в среде людей вызвала бы более, чем кривотолки. Но никак не первая попавшаяся девушка, да еще специально подготовленная к общению с людьми. Да еще на второй день знакомства...
   Так что ничего серьезного, скорее всего, не произошло. Ну, получил мужик от дамы вызов, ну, принял его. Так?
   А ведь саднит что-то, раз думаю я на эту тему. Сижу среди тавров у ночного костерка, запросто разговариваю "за жизнь", спорим, обсуждаем... А я думаю - как она отнеслась? Внешне никак не показала. А что подумала? А что будет завтра? А что буду делать я сам, если вдруг завтра принесет цветы, шампанское, и предложит с родителями знакомиться? Это я, конечно, загнул, а все-таки? Ну, вдруг? Хотел бы я, или не хотел? Не могу даже себе признаться...
   Эх, хорошо еще, что она из "чистых" тавров. А был бы это Гриша...
   Тут меня пробрал смех. Во-первых, я дал Грише мужское имя. А он (оно?) гермафродит. Во-вторых, до меня дошел смысл вопроса Антею "Правда, что он тебе понравился?". Двусмысленность ситуации просто душила меня изнутри, я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. И ведь не объяснишь же окружающим, из-за чего ржу.
   - А что я сказал смешного? - заметил все-таки один из тавров.
   - Ой, это не ты, это я анекдот вспомнил.
   - Расскажи?
   Пришлось рассказывать школьный анекдот про тавра, который примерял плащ в магазине. Который "Ты кто? Конь в пальто!".
   Заодно смеяться перестал.
   Эх, хорошо здесь все-таки. Я отвлекся от разговора, уставился на дым, плавно тающий в ночном небе.
   Интересно, а может, это содержание чего-то в воздухе? Но тогда опять же - должна быть гора трупов. И не за месяц, а сразу. Индивидуальная непереносимость? Сразу у десятка разных существ? В любом случае, я точно знаю, что действует оно одинаково и на тавров, и на людей. Излучение? Отпадает. Тогда должна быть гора больных и умирающих. Диверсия? Запросто. Только чья? Так, взять на заметочку - не только тавров опросить но и людей. Кто мог пересечь границу, или иметь здесь сообщников? Ну, например, меня... Хотя, я - другое дело. Таврам даже собака не нужна, чтобы человека выследить и отследить. А договориться о таком деле с тавром - что ему можно предложить? Какую конфетку можно сунуть тавру, чтобы он пошел на сделку с человеком?
   - Ребят, знаете, вот вы все меня про людей спрашиваете, а ведь мне тавры тоже интересны. Каково это - иметь шесть конечностей? Неужели вам зимой не холодно? Ну, и вообще - чего вы любите, чего не любите...?
   Спать я ушел заполночь. Такими темпами мы весь лес сожжем.
  
  
   На следующее утро я выяснил, что сегодня приезжает какая-то там группа политиков-бизнесменов, поэтому ни Антею, ни Гриши не будет. Заодно я поинтересовался, где тот решительный листавр, который встречал и инструктировал меня в первый рабочий день. Оказалось, что роды были сложными, но сейчас уже все хорошо, и счастливый мама троих лисят сейчас занят кормлением и уходом за новорожденными, так что все хорошо, и мне не нужно беспокоиться.
   Мдя. Что бы еще сказать?
   Зато количество тел в лаборатории осталось без изменений. Три листавра (один из них -- вчерашний "пацан") с каменными мордами наблюдали за процессом приготовления "чая в лабораторных условиях". Каждый благоговейно принял свою полулитровую колбочку, и даже не понюхал ее, пока я не плеснул коньяка. Однако, это что же получается? Каждый мой шаг становится в мелочах известен окружающим? Ни черта себе... Может, и впрямь телепатия? Хотя, вряд ли -- наверное, просто жизнью нового редкого зверька интересуются все аборигены, как мы бы точно так же интересовались жизнью и привычками приехавшего в гости тавра. Наверное, и подсматривали бы за ним, вплоть до туалета...
   Так что я еще в привилегированном положении -- если за мной и подсматривали, то делали это так аккуратно и ненавязчиво, что я не замечал. И на том спасибо.
   Потом я, как и обещал, показал пару фокусов. Определение гемоглобина в нечитаемых дозах (разведение капли крови в литре воды), качественная реакция на щелочи с фенолфталеином, ну и электропроводность тела -- заодно выяснил для себя, что знакомые реакции с таврами проходят точно так же, как и с людьми, поэтому в данном вопросе заморачиваться нет смысла.
   Ошибки, если и будут, то не в методиках.
   Гости были в полном восторге. Чуть приоткрытые пасти, огонь в глазах, и каменная неподвижность - да я бы так же себя вел бы в гостях, чтобы хозяева не дай Бог чего не подумали!
   А потом, прикинув объем и результат предстоящих работ, напросился в гости.
   Как показала практика, лучше бы я этого не делал.
   Ибо к обеду меня ждал труп.
  
  
   Тело листавра ждало меня на том месте, где его нашли. Это была вторая смерть на базе -- маленькое, грязное помещение типа сторожки, на столе -- остатки трапезы. Страдальчески оскалившийся листавр уронил голову на стулья, глядя куда-то в стол.
   - Ничего не трогали?
   - Вообще не заходили -- начальник смены и сейчас стоял за пределами комнаты -- но пока вас искали -- мало ли что случилось?
   Это я и сам знаю. Нефиг меня укорять. Вот тебе за это.
   - Организуйте быструю доставку моего ящика. В человеческом общежитии на втором этаже вторая комната направо -- стоит на столе. На боку нарисованы черепа и предупреждения -- не обращать внимания, аккуратно закрыть и принести сюда. И -- участников и свидетелей для допроса. Это прямо сейчас.
   Допрос показал, что покойный плохо чувствовал себя уже два дня. Но как-то неопределенно и эпизодически. Сегодня здесь заварили чай "лабораторным способом", по свежеподсмотренной методике, оценили качества напитка, и решили, что, наверное, у людей какие-то секреты, ибо ничего такого в нем не обнаружили. А потом -- вот. Лег, застонал, задергался, задрожал...
   И остыл.
   Пока покойника выносили и раскладывали для посмертного вскрытия, прибыл местный доктор. С телегой всякого оборудования. Пока я занимался своим делом -- он занимался своим, так что покопаться во внутренностях тавров мне не удалось, да и не очень-то и хотелось.
   По выходу я получил аккуратно упакованные образцы тканей, и узнал, что покойного уже похоронили. И что единственными отклонениями в организме были злосчастные отеки. А похороны у тавров очень символичные...
   Развеянный по полям прах, из праха мы встали, в него и вернемся. Никаких гробов, никаких кладбищ...
   Ну, не мне судить.
  
  
   Вечером примчалась Антею. Встрепанная, задыхающаяся.
   - Ты чего, как на пожар? Все, что можно, уже случилось!
   - Ты вчера говорил, что завтра мы получим труп, если будем развлекаться... И оказался прав! - с горечью сказала девушка, пытаясь отдышаться.
   - Успокойся, пока мы не выясним, что же это было, мы все равно не смогли бы предотвратить происшедшее. Зато я сегодня узнал одну очень полезную вещь.
   - Какую?
   - Что я имею дело либо с очень наглым и хитрым психом, либо это все-таки не в таврах дело. Я больше склоняюсь ко второму.
   - Почему?
   - Ты скажи мне, ты всем рассказываешь, что мы делаем, что я говорю?
   Девушка явно засмущалась.
   - Нет, нет, не все, и не всем....
   - Вот и я так думаю. Вряд ли ты рассказывала, что я сегодня предрекал очередную смерть, значит, вряд ли кто-то целенаправленно пытался меня унизить или оскорбить таким методом, значит, это все-таки случайность. Странная, закономерная, но -- ничьих рук дело. Люди или тавры здесь не замешаны.
   - Ты что-то нашел?
   - Нет! В том-то и дело, что нет. Я отослал все, что можно, в Москву, провел все исследования здесь, на месте, и ничего не нашел. Я ни черта не понимаю! Что за чертовщина здесь творится? Выпили чаю -- втроем пили, кстати! - один помер. Прямо десять негритят!
   - Что за "десять негритят"?
   Человеческий черный юмор не произвел должного впечатления. Антею сразу же начала искать совпадения и повод для серьезных выводов.
   - Так, а может, кто-нибудь все это специально подстраивает? Только кто? Всех людей на базу приходится чуть не силком загонять, даже тавры уже не хотят там появляться.
   - Антея, успокойся. Если кто-то это и подстраивает, то это чрезвычайно могущественный "кто-то". Он умудряется применять яды, которые никому не известны и не оставляют следов. Причем он применяет их так искусно, что из троих умрет один, а двое останутся.
   - Так ведь все как ты сейчас рассказал!
   - Да что ты, в самом деле - я взял ее за руки - это же юмор. Это специально придумали, чтобы посмеяться над ....
   Я так и не смог сказать слово "смертью". Почему-то оно было неуместно.
   - Скажи, что нам делать? А если завтра умрет кто-то еще?
   - Антею, послушай меня! И завтра, и послезавтра умрут многие. Ты уверена, что эти смерти связаны между собой? Или ты надеешься победить смерть во всем мире?
   Я говорил высокоученые глупости, а сам держал девушку за руки, глядя ей в пасть, и она это заметила.
   Сделала попытку выдернуть руки, и тут же вернула их обратно, и уже откровенно заметалась, задергала хвостом, забегала глазами...
   Я не стал издеваться над девушкой, разрывающейся между долгом и чувствами, и отпустил ее.
   - Хорошо, если ты считаешь, что ничего не происходит....
   - Да йод, бром, водород, перекись марганца! - разозлился я почти всерьез - ну, не знаю я, не знаю! Я целый день пашу, как тавр на поле, сделал триста анализов, померял все, что можно, и что нельзя! Нету там ничего! Мистика какая-то! Вы колдунов не пробовали приглашать?
   Она посмотрела на меня, повернулась, и собралась уходить.
   Я ухватил ее за хвост.
   Дальше мне пришлось спасать оборудование, пытаясь переместиться в другой, противоположный угол комнаты. Хвост-то я выпустил, но разъяренный тавр...
   Вру - она не была разъярена.
   - Простите - Антею была смущена донельзя - я расстроилась, расслабилась, а это рефлекторное.
   - Ничего, я так и предполагал - я выбрался из-под нее - спасибо, что не выпустила когти.
   - Да я выпустила, но, кажется, не попала.
   - За что тебя мама в детстве трепала? За шкирку?
   Я взял ее за шкирку, и шутливо встряхнул.
   Дальше я с трудом удержал непечатные выражения. Моя гордая, умная, красивая, опытная в общении с людьми проводница Антею в полсекунды превратилась в домашнюю нашкодившую кошку. Стокилограммовый тавр повис у меня на руке, вывалив язык и заскреб разъезжавшимися лапами.
   Я выпустил ее шкуру, уронив на пол, и присел рядом, гладя по плечам и длинной спине.
   - У тебя собрание нормально прошло?
   - Умгу - кивнула она в пол.
   - Ты завтра придешь?
   Она опять кивнула. Подняла на меня виноватые глаза.
   - А ты меня не прогонишь?
   - За что?
   - За то, что я... Такая...
   - Какая? - я не убирал рук, продолжая терзать шкуру на спине
   - Я не выдержала...
   - Антея, а ты знаешь, мне безумно хочется, чтобы ты не выдержала. Чтобы сбросила с себя эту дурацкую маску, хочу увидеть тебя настоящую, не политика и дипломата, а тебя настоящую: красивую девушку с восхитительной шкуркой...
   Она встала, дернула спиной...
   - Ну, мне пора...
   - Ага - ответил я, провожая ее до двери.
   И только у двери сообразил, что девушка ко мне пришла, в сущности, голая...
  
  
   Ночью организм сказал мне все, что он обо мне думает. Я лежал в скрипучей постели, глядя на луну в окне, а мысли возвращались к этой восхитительной самочке, которая нежно и осторожно сопровождала меня в удивительный мир тавров. Да, я извращенец. Да, я могу думать о ней не только как об инструменте или как о представителе местного народа, которым можно в случае чего прикрыть свою немытую задницу от возможных неприятностей со стороны местных. За три дня жизни здесь я стал по-другому смотреть на Правила Поведения для людей. Обычная казенная бумажка, которая никогда не передаст реальные опасности и правила поведения. Нет, если ее выполнять - останешься живой и здоровый, но никогда не сможешь откровенно сказать "Я был в Таврополье". Так.... Мимо проезжал.
   А я мучился всеми своими членами, и крутило меня, и ломало, и хотелось выйти на улицу, опуститься на все четыре из шести, и мчать под луной сквозь неподатливый воздух за самкой, да так, чтобы плевать мне было на весь остальной мир, потому что эта самка - моя, и я так решил!
   Увы мне, увы. Увидел соблазнительную грудь, и потерял всяческий разум. Эх, Тимур, ну что б тебе не заказать себе нормальную самку, и скучать по ночам перестал бы, и соблазнами всякими не мучился?
   Уже засыпая, я подумал, что неплохо бы принять душ, а то и в сауну сходить... Как это... В увольнение. Выйти в город, напиться, набить кому-нибудь морду, натрахаться вдоволь, и - домой.
   Сюда. В общежитие.
   Не могу. Я тут представляю человечество. Все еще представляю. Работа завтра, работа, опять работа....
  
  
   Утром, во время стандартного умывания у колодца кто-то вежливо обнюхал мне спину.
   - Привет! - весело сказал я тавренку.
   Это был вчерашний листавр с подружкой и... мамой? Папой? Хрен их разберешь.
   - Добрый день - вежливо сказал мне взрослый. А подружка обнюхала мне все, что полагается. А я не стал возражать, и обнюхал ее.
   Уж не знаю, что я там нарушил, но оно засмущалось, аж поджало заднюю лапу.
   - Привет! - весело засмеялся мой знакомый - а можно мы к тебе сегодня?
   - А чего ты вне очереди? Остальные что, ждут до завтра?
   - А я выиграл в сайки - доверительно поделился юный нахал.
   - Научишь? - спросил я?
   - Чему?
   - Играть в сайки.
   - А... А ты не умеешь? - и оба молокососа засмеялись, даже взрослый фыркнул.
   - Это своеобразная игра, люди в нее не играют - пояснил он.
   - Что-то связанное с размножением? - тут же поинтересовался я.
   - Ну, не совсем - сказал тавр, но так, что стало ясно: лучше эту тему не обсуждать.
   Ну, и не надо.
   И снова в лаборатории лежат три тавра, наблюдая за моими приготовлениями.
   Но чтобы дети любой породы лежали спокойно в лаборатории??? Не верю! Если только усыпить.
   - А это что?
   - Это универсальный хроматограф.
   - А это?
   - А это набор фиксаналов
   - А зачем?
   - Чтобы изучать и исследовать.
   - А зачем?
   Бедные, любознательные тавры. Смесь извечно-колхозного с возвышенно-разумным. Удивительные творения господа Бога, и как жаль, что мы, люди, таковы, что вынуждены отгораживаться от вас тройным барьером. Какое благодарение Партии и Президиуму, что они отдали Таврополье таврам, и отгородили их от людей.
   За последние полвека мир попривык к таврам, привык к отношению к ним Союза, и даже то, что тавры почти официально говорят по-русски, воспринимается уже как должное.
   Но сколько же еще пройдет лет, прежде чем тавра можно будет встретить в МГУ или на заседании в правительстве?
   Ведь я вижу, что они не звери, что они так же разумны, как и люди, а что так подвержены инстинктам и имеют чуть другую мораль - так они все-таки не люди, и не так уж и нужно загонять их в резервацию.
   И еще и им, и нам повезло, что их требования столь низки, а возможности столь полезны Союзу, что мы имеем нормальный товарооборот без обоюдных претензий.
   Тавры снабжают Союз хлебом и прочими сельхозплодами, а Союз поставляет таврам тот минимум, который им требуется, и ограждает от всего остального мира.
   Чудесный заповедник, и неизвестно еще, какие таланты здесь вырастут.
   ... А что ты тут вешаешь?
   - Что угодно.
   - А меня сможешь взвесить?
   - Так ты великоват будешь! Вот если порезать тебя на ломтики..
   - Неееее! Не надо! А зачем тогда тебе весы?
   Родитель что-то коротко взлаял, и дите умолкло.
   - Да нет, он мне не мешает.
   - Извините... Допивай быстрее!
   - Я правду вам говорю, пусть спрашивает. Иногда проще ответить на все их вопросы, чем вот так гавкать.
   - Ну, хорошо...
   - Так скажи?
   - Потому что в науке все может быть взвешено, измерено и посчитано. Поэтому у меня есть весы, мерные колбы и линейки. В нашей науке все подвержено точным законам. Например, есть закон, что любое вещество, каким бы путем оно ни было получено, всегда одинаковое.
   - Это как?
   - Это если набрать воды из озера, из крана, из колодца, или из тебя, то она будет одинаковая. Одинаково весить, одинаково отстирывать грязь и одинаково кипеть.
   - Правда? Ой, а можно посмотреть?
   - На что?
   - Ну, как это?
   Я огляделся. Скучный научный эксперимент для меня, и восторг будущих знаний для ребенка. Да сам ли ты, Тимур, не таким ли был всего десять лет назад?
   Я взял две пробирки, и уравновесил их. В одну налил пять миллилитров дистиллировки из канистры. В другую - пять миллилитров из ведра. Вставил пробирки в держатели и приготовился объяснять разницу между дистиллировкой и обычной водой.
   Одно из коромысел весов резко ушло вверх. Так, как будто я налил не воду, а свинец. Я поглядел на весы с некоторым недоверием. Вылил воду, налил в обе пробирки дистиллировку. Равновесие было почти идеальным. Вылил, налил из ведра. Ну, не совсем идеальное равновесие, но все-таки - одинаково.
   - Понял? - отрешенно спросил я.
   - Ага...
   Семья тавров почувствовала неладное, и быстро оставили меня в задумчивом одиночестве.
   А я запустил подозрительную воду на перегонку, на хроматографию, и занялся взвешиваниями.
   Пока не кончилась вода.
   У меня получалось, что одна вода тяжелее другой. В воде из ведра содержалось примерно семь с половиной процентов по массе какой-то примеси, и эта примесь убивала тавров.
   А мы ее сейчас пили.
   А еще ее пил вчерашний тавр.
   Вот тут я объявил тревогу.
   Все те, кто участвовал в наших утренних посиделках, были срочно вызваны назад, и обследованы. Не знаю, что подумали наши юные тавры, но я заставил всех сдать анализ мочи, действуя по наитию, и начал составлять отчет по результатам. Пока происходил полный цикл исследований на хроматографе (четыре с половиной часа!) я погнал тавров собирать всю имеющуюся воду. Со всех мест. Потому что оказалось, что никто не помнит, кто именно притащил это ведро воды, и откуда.
   Может, я и сам его принес.
   Я работал целый день, и ужин (вместо пропущенного обеда) мне приволокла Антею.
   Я с благодарностью отвлекся от многочисленных взвешиваний и заполнения таблицы на ноутбуке.
   Ничего.
   Отличия по весу в моче у разных тавров были, но настолько незначительные, что это выходило за рамки разумных подозрений. Вода из различных источников отличалась по весу на доли процента - ни о каких семи процентах не было и речи. А я, идиот, тупица, кретин, я отнесся к воде - как к воде.
   Я выплескивал все свои "измерения" в раковину, как восемь лет до этого.
   В результате, кроме последней пробирочки с пятью миллилитрами драгоценного вещдока, у меня не было ничего.
   Кстати, хроматограмма тоже показала, что в этой воде ничего нет.
   Ну, есть, конечно - кальция ноль двадцать пять, железа ноль ноль ноль семнадцать, белка ноль ноль ноль два... Следы ирридия и стронция.
   А так - чистая вода!
   Я допивал компот, и тут мне в голову пришла мысль. Взвесил - нет, нормальный компот. То есть, даже компот имел примесей всего на двенадцать процентов от обычной воды. Там одного сахару, небось, процентов восемь.
   Мистика какая-то!
   Ласковые ладони легли мне на плечи.
   Я обернулся настолько изумленный, что чуть не уронил свои пробирки.
   Антею улыбалась мне.
   Мне.
   Смотрела в глаза, и не убирала ладоней.
   А когда я поцеловал ей руку, взлохматила мне волосы.
   Да какая разница, что я там из себя представляю?
   Главное, что погасить свет можно не сходя с места.
   А урчание довольного тавра надо еще заработать....
  
  
  
   Утреннее купание у колодца заменяет политинформацию. Все, что можно узнать о личной жизни человека Тимура из Москвы за десять минут, можно узнать у колодца напротив техпарка.
   Когда он появился, этот молодой, красивый тавр из "чистых", я даже ничего не заподозрил. Уж больно привык к своему уникальному положению, к своей безнаказанности. Поэтому ни о чем таком я не подумал. А он остановился напротив, сложив руки на груди... Молча, высокомерно, глядя как-то так, что я внутренне напрягся.
   - Кобель! - брезгливо бросил "чистый", небрежно подняв переднюю лапу, и намереваясь толкнуть меня в грудь.
   Как мне давно хотелось набить кому-нибудь морду!
   Я схватил эту лапу, продолжил движение вверх, а ногой подбил оставшуюся на земле.
   Тавр грохнулся с такой потешной мордочкой, что я чуть не упустил момент.
   Он бросился на меня снизу, практически не вставая, и падать пришлось мне. Я перекатился под нападавшим, дослав противника вверх ногами, и успел подумать, что наш инструктор по самбо и не предполагал, что самооборона без оружия будет применяться его воспитанниками против тавров.
   Он был гибче, а я был легче. Поэтому я просто повторил вчерашний фокус, и схватил его за шкирку.
   Ха!
   Он был мужчиной, и немедленно вывернулся. А шерсть - штука скользкая, пальцами ее не удержишь, нужны зубы.
   А этого мне Бог не дал.
   Мы вскочили, тяжело дыша, примерно прикидывая, кто куда сейчас прыгнет, и тут я получил ответ на мелькнувший за гранью сознания вопрос.
   А как бы повел себя кто-нибудь из гермафродитов - листавр или мяуавр? У них-то гормоны одинаковые, и бойцы из них....
   Оказалось, ничего. Нормальные бойцы.
   Он вылетел с края поля зрения, как пуля. Моему противнику только и хватило времени шевельнуть ушами, и скакнуть в бок.
   А дальше Гриша вцепился ему в загривок, и подмял под себя.
   Правильно сказано: кобель.
   Первое, что я подумал, это что Гриша его сейчас накажет. Крепко так, по-мужски. А у меня будет бесплатная порнуха.
   Ну, не совсем порнуха, зато я увидел, как выглядит поза подставки в исполнении тавров, и почему она выглядит именно так.
   Очень затруднительно в такой позе держать зубами за шкирку. Особенно, если руками шею прикрывать.
   - Тебе что, детей от него достанется? - рычал Гриша.
   Тавр что-то тявкнул в ответ.
   - Если ему понравишься ты, пойдешь ты!
   - Тяф-тяф
   - Ррррр!
   - Тяф
   - Ррррмяу на поля отправлю. Пшел вон, рррррр!
   "Чистый" вскочил и рванул так, что только ошметки травы полетели.
   Я посмотрел ему в след, и заявил:
   - Вообще-то, мы могли бы и сами разобраться. В чем-то он был прав.
   - Он ни в чем не был прав, Тимяурррр. Вы чужой, и не понимаете, что вас элементарно брали на понт.
   - Я чужой, Гриша, я не понимаю. Но за свою самку надо сражаться - это я понимаю.
   Гриша вытер пасть рукой, и сплюнул.
   - Если бы ты был тавр, и если бы она рожала тебе детей, тогда - да. Тогда один из вас отправится бы в поля. А ты чужой.
   - Это надо понимать как карт-бланш на мои развлекушки?
   - Это не надо понимать никак, Тимурррр. Пока ты здесь работаешь, и мы видим, как ты работаешь, ты гость, а такой гость дорогого стоит. Тебе нужна самка, и это все понимают. Если ты не перейдешь границы разумного, живи, наслаждайся. А этот мальчишшшшка...
   - Благодарю за разъяснения, Гриша. Тогда я пойду умываться дальше.
   - Вы не пострадали?
   - Нет, благодарю вас.
   - Что вы вчера выяснили?
   - Нет, все остальные пробы не выходят за пределы нормального.
   - Хорошо. Сегодня все свободные будут брать пробы со всех источников воды в округе трех километров, и привозить вам. Если вам понравилось, Антею и сегодня останется у вас.
   - А вот это, извините, мы решим сами. Мне не нужна рабыня.
   Гриша близоруко поморгал на меня, а я понял, что совершенно не представляю, насколько он важная персона в обществе тавров, ибо пропустил вводную лекцию мимо ушей.
   - Тебе не нужна самка? Может быть, тебе нужно...
   - Вы еще скажите, Гриша, что и сами в случае чего останетесь на ночь.
   - Ну, если ты захочешь...
   - Гриша, простите, а если завтра мне придет бить морду ваш... муж? Жена? Я не знаю вашего социального статуса.
   Мяуавр пригнулся, и понюхал мне промежность.
   Выпрямился, и задумчиво почесал между ушей, шевеля кончиком хвоста.
   - Нет, Гриша, вы знаете... Еще не скоро я разберусь в отношениях между таврами. Да и вы, наверное, знаете людей только по местным представителям. Я благодарен вам за предложение, но отвечу отказом.
   Мяуавр легко повернулся и потрусил куда-то. Шевеля хвостом.
   А я отправился домой. Переодевать испачканные штаны и осмысливать происшедшее.
   Менее всего я хотел, чтобы мои шалости стали известны общественности. И вот - на те! Уже успел у кого-то девушку увести из-под носа. Подраться успел. Получить предложение от местного боса. И, возможно, обидеть его отказом.
   В общем, день начался - обалдеть.
  
  
   Кто сказал, что у тавров идет посевная? Нет, иногда я слышал в окно далекий звук работающего трактора, но ко мне шли тавры. Косяками. Толпами. Откуда их столько? Гриша сказал, что "свободные принесут вам воду". Похоже, поглядеть на столичную птичку, охочую до "чистых" самок, захотело все население Таврополье.
   В конце концов, я - высококвалифицированный ученый, я руководитель отдела при серьезной организации, а взвешивать на весах может даже ребенок!
   - Как тебя хоть зовут, рыжий? - спросил я нахального знакомого листавра.
   - По-человечьи это будет Льяф!
   - А по-вашему как будет?
   - А никак. У нас же у каждого свой запах, зачем звать?
   - А если ты хочешь сказать о ком-то?
   Льяф задумался.
   - Короче, мелкий, мне нужна твоя помощь. Видишь, сколько воды? Автоматизируем процесс. Делаешь так - вот этим дозиметром вот так набираешь пять миллилитров... Вот, видишь? Теперь наливаешь сюда... Вот так сюда вешаешь... Вот этим колесиком приводишь весы в равновесие... И говоришь мне, сколько тут на шкале. Читать-то хоть умеешь?
   Льяф помотал головой.
   - Ладно, заодно научишься. Поехали!
   И мы поехали. Льяф шустренько наливал, выливал, крутил колесики, и я прямо чувствовал, как он проникся ответственностью за работу.
   Заодно поглядит, как нелегко приходится обычным лаборантам, пущай расскажет своим, им это будет полезно.
   Заглянула Антею, она тоже приволокла пробы. Оскалила пасть в улыбке, лизнула меня в ухо, и ушла. Это правильно. Иначе мне сейчас будет не до пробирок.
   Полторы тысячи проб!!!! Где они взяли столько источников??? У меня полкомнаты было завалено всяческой тарой - бутылками, пузырьками, обломками канистр и т.д.
   - Так, Льяф, у тебя еще лапы не отваливаются?
   - Лапы - нет. Руки болят! И глаза.
   - Так чего ж ты молчишь, бестолочь??? Надо было давно сказать!
   - Так ведь надо же...
   Ууууу, черт! Не хватало еще замучать местного отпрыска - то-то мне устроят проводы!
   - Слушай приказ по лаборатории! Собираем все это барахло, выносим и - гулять!!! Отдыхать!!!
   И мы вынесли. Не все, но остальное кинулись выносить почти десяток тавров - похоже, тоже понимали, что такой момент скоро наступит, и ждали внизу.
   А потом мы с Льяфом побежали гулять. Наперегонки. Валяясь в пыли, и прыгая друг через друга. Невесть откуда набежали еще дети, в том числе и совсем малыши, мне ростом по пояс, и минут десять возились, визжа, царапаясь и дергая друг-друга за шерсть и волосы.
   В этой схватке я пострадал больше, чем от ревнивого Отелло.
   Антею стояла на краю лесополосы, и глядела на нас с непонятным выражением. Рядом с ней стояли еще трое тавров, очевидно, родители.
   Я затребовал себе баню, и мне показали рабочий душ. Ну, и ладно. Главное, помыться, смыть пыль и усталость, переодеться, и можно отдыхать.
   В комнате меня ждала Антю, и на счет отдыхать получилось по-полной, а вот на счет переодеться...
   Хотя, потом я все-таки переоделся.
  
  
   И опять под деревьями горел костер. Опять люди и тавры собрались посидеть у огонька. Я лежал на теплом боке Антею, иногда отвечая на вопросы. Мне было хорошо.
   Я пытался поговорить с ней, но она отмела все мои домыслы. Я пытался объяснить ей, что она не обязана жертвовать собой настолько, чтобы отдавать мне дни и ночи, в конце концов, есть же у нее личная жизнь, любимый...
   Она прямо спросила, хорошо ли мне? Ну, что на это можно ответить? И вот я лежу на холодной земле и на теплой тавре, рядом потрескивает костер, и мне почти великолепно!
   Вы думаете, утреннее происшествие хоть чуточку испортило мне настроение? Фиг вам! Хотя еще лет пять назад я бы чувствовал себя, как глиста под микроскопом, и мне казалось бы, что все на меня смотрят, с укоризной, и только нежелание идти на конфликт удерживает всех окружающих от высказываний в мой адрес.
   Сейчас я примерно представлял себе результаты своих поступков, и знал, на что шел. Поэтому особых терзаний у меня не было. Единственное, что я сделал - так это упросил Антею познакомить меня с ее другом. Поговорить. Два разумных существа всегда найдут выход. В крайнем случае - закончим поединок. Если победит он - ну, тавров много, и, как я понял, нравы здесь более чем свободные. Зря я боялся. А если все-таки победю я....
   Вот тут я терялся. Я не знал, чего бы я хотел от него потребовать. То, чего хотел бы - нельзя требовать. Оно или есть, или нету...
   Из темноты пришла группа с ночной смены. Приветствовали присутствующих, садились ложились, обсуждали новости - сколько чего посадили, где кто чего напортачил, кто чего сказал...
   - Ребят, а скажите, а тавры вино пьют?
   Вокруг засмеялись.
   - Они же звери, какое же им вино?
   - А причем тут это?
   - В общем - ответила за всех Антею - пить мы его можем, но потом такоооое творим... Что лучше не надо. А что, ты хочешь вина?
   - Не то, чтобы хочу... Просто вспомнилось мне сопливое детство, годы кадетства, когда под гитару, под винцо, вот так же, у костра...
   - Слышь, ученый, а ты на гитаре мастак?
   - Ну, не то, чтобы мастак... Но с какой стороны гриф - знаю.
   - Милявр, смотайся за гитарой, а?
   - А что - я?
   - Милявр, тебе пять минут бежать, а мне полчаса туда-обратно.
   - А сразу не мог принести?
   - Да кто ж знал!
   - А сам?
   - Да сбегай уже - сказали сразу с нескольких сторон, и несговорчивый тавр ушел в темноту.
   - Ты действительно умеешь играть? - тихо спросила Антею.
   - Да. А что в этом такого?
   - Да всегда чудно мне, когда вроде бы важный человек из самой Москвы приезжает, а оказывается такой же, как и мы.
   - Ты думаешь, в Москве все такие супер-пупер-важные?
   - Обычно да. А когда напьются - так и вообще противные.
   - Тебе было бы неприятно, если бы я пил вино?
   - Мрррр... да.
   Я пожал плечами. В конце концов, это ее дело...
   Вернулся Милявр. Я осмотрел гитару - конечно, дрова, а чего ты здесь хотел? "Кремону"? Так и ты не Слэш... Ничего, и слушатели здесь...
   Слушатели здесь оказались "на ура". Старые студенческие песни, как раз и написанные для сидения у костра, создали нужную обстановку. Ту неповторимую обстановку, которая и делает такие посиделки незабываемыми. Сработало и с таврами. Через полчаса от тел стало тесно, собралось, наверное, десятка три. Пришла и дочка поварихи, у нее оказался не слишком правильный, но сильный голос, и она знала некоторые песни, а "Изгиб гитары желтой" подхватили и тавры.
   Потом гитару чуть не насильно вручили хозяину, и я понял, почему он отнекивался -- блатной шансон в этом кругу смотрелся дико.
   Но тавров и это устроило, и дядьке даже подпевали.
   Сколь бы ни были разными существа, музыка - это универсальный язык. Можно не понять язык, традиции, ощущения...
   Но музыку понимают все. Если вообще способны понимать.
   Когда мы возвращались в общежитие (мы! Уже - мы!) я неожиданно остановился, выхватил фонарик и включил.
   Черт его знает, что я почувствовал, но ведь сработала реакция!
   Передо мной стояли давешний утренний противник и еще один "чистый".
   Они не пошевелились, хотя я услышал, как зашипела Антею.
   - Хорошо поешь, Тимур - сказал "Отелло", и оба канули в темноту.
   У дверей общежития мы попрощались и неловко поцеловались.
   Уже в комнате я поймал себя на дурацкой мысли запереть комнату.
   Ну, и запер.
  
  
  
   Политинформация у колодца продолжается. Со мной здороваются. Раз со мной здороваются местные и проходящие, значит, почти свой. Это приятно.
   После завтрака возле столовой гарцует "Отелло". Наверное это хорошо, что у меня нет пистолета. Он дает ложное ощущение спокойствия и вседозволенности.
   - Утро доброе. Меня ждешь?
   Я спрашиваю спокойно, дружелюбно, но парень прекрасно понимает вопрос.
   - Моя говорит, что ты хотел меня видеть.
   - Ну, пойдем, поговорим.
   - И куда?
   - Да хоть на станцию сходим. Поглядим, нет ли кого из свежих покойников.
   - Пойдем.
   Черт его знает, сколько глаз нас провожает - меня это не слишком тревожит. Гораздо больше меня волнует тяжесть внизу живота, и мелкий тремор мышц. Боишься, Тимур?
   Боюсь.
   - Как это происходит у тавров?
   - Если двое на одну?
   - Да.
   - Раньше все решал поединок. Сейчас древние обычаи уходят, и таких, как ты, все чаще спасают старшие.
   - Кстати, а сколько лет Грише?
   - Кому?
   - Ну, тому мяуавру, который тебя потрепал.
   - Не знаю. Много.
   - А кто он?
   - Грххняаауррр.
   - Это имя. А должность?
   - Я не знаю, какие бывают должности у людей.
   - Ладно. Хорошо. Я бы и сам, наверное, на твоем месте отмутузил бы тавра, вздумай он приставать к моей девушке...
   - Ты? Отмутузил бы?
   - Хочешь проверить на себе?
   - А хвост не подожмешь?
   Я подумал внимательно. Тавры слишком подвержены инстинктам, у людей, надеюсь, голова работает лучше.
   - Значит, слушай....
  
  
   Все-таки за нами следили. Наверное, не столько за мной, сколько за ним. Особенно после вчерашней ночной встречи. Зуб даю - кому надо, об этом знали. С пятой попытки ему удалось ухватить меня зубами за плечо, и я только-только примеривался пнуть его в пах, как ветки раздвинулись, и оттуда вышел могучий "чистый". Просто вышел, и встал. Я сел, потирая плечо, и рассматривал прибывшего. Из всей одежды на нем был только кожаный пояс.
   - Отрабатываем приемы нападения и обороны - доложил я, медленно вставая. Я первый раз видел такого красивого тавра. Рельефность и органичность его мускулатуры, как верхней, так и нижней, просто поражала. Он был настолько красив, что хотелось писать с него картину.
   Он ничего не сказал, просто смотрел на нас.
   Я повернулся к "Отелло".
   - Продолжим?
   Тот поглядел на молчащее изваяние, потом на меня...
   - Пять минут - обращаясь к силачу, сказал я.
   Тот, по-прежнему не говоря ни слова, двинулся ко мне, протянул руку...
   В общем, я остался доволен результатом. Ни разу ему не удалось зажать меня "насмерть" - каждый раз у меня оставалась возможность хоть каких-нибудь действий. Но если бы он хоть раз всерьез пустил бы когти, меня бы можно было уносить на поля. Это было восхитительное чувство беспомощности, противостояние бурану, сражение с волной, когда приходится прилагать все силы и навыки, импровизируя, и при этом держа себя в руках, а противник чувствует тебя настолько тонко, что как только ты доходишь до логического конца, он сразу же начинает новую атаку, с другой стороны, под другим углом, и дает тебе возможность продолжать...
   Я умудрился проиграть за эти пару минуть раз двадцать. Но это было такое упоительное наслаждение...
   Он протянул мне руку, помогая подняться. Одобрительно пожал ладонь, хлопнул по плечу, повернулся к Отелло...
   Тот скакнул на пару метров в сторону. В общем, я его понимаю. Посмотри сейчас на меня этот - я бы тоже рванулся в сторону. Такого и из пистолета не остановишь...
   Так и не сказав ни слова, гнедой зарысил вдоль деревьев.
   А мы пошли дальше, некоторое время - молча.
   - Ты с ним хоть раз дрался?
   - Я что, идиот? С ним же невозможно драться. Он любого тавра на полосы пустит.
   - А вы шашлык едите?
   - Едим. Чего бы его не есть?
   - Ты на меня очень злишься?
   - А ты как думаешь?
   - Я думаю, что не очень. В конце концов, я думаю, что Антею тебе сказала, что она на работе, и чтобы ты не делал глупостей.
   Он подозрительно засопел.
   - Это она тебе сказала?
   - Нет, это я сам так думаю. А еще, я чувствую себя виноватым перед тобой. Не знаю, насколько для тебя это важно, но я даже не знал, что ты есть. Она ничего не рассказывала о своей личной жизни.
   - А сейчас рассказала?
   - А сейчас и не надо, я и так все понимаю.
   - Так чего ж ты...
   - А я уже и ничего. Хочешь, я ей скажу сегодня, чтобы уходила, и больше не приходила?
   Пару минут мы шли молча. А потом показалась станция.
   - Кстати, а чего ты хромаешь?
   - Где?
   - Ну-ка, пройдись!
   - Действительно. Я и не замечал...
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Нормально... Или ты о чем?
   - Да так, мысли вслух. Где нас ждут трупы?
   Трупы нас ждали недалеко.
  
  
  
   На этот раз "честь" обнаружить свежий труп принадлежала мне. Яркий лоскут мелькнул на фоне моего сознания, и я не сразу сообразил, что там его, по идее, быть не должно. И заглянул за огромную бочку, стоящую первой в ряду себе подобных.
   Хвост был там. Присыпанный серебряной россыпью капелек утренней россы, которая еще не успела испариться. Дальше, прикрытые распрямившимися за ночь кустами лежали листавр и молодой парень. В позе, не оставляющей сомнения, чем они тут еще недавно занимались. Лапа остывшего тавра все еще лежала на груди мужчины, а вывалившийся язык эротично касался макушки покойного.
   Покойного?
   Я присмотрелся - труп, вроде бы, не имел положенной восковой бледности. Или мне кажется?
   Пульс был. Мелкий, нитевидный, но - был.
   - Фью, живой! АВРААААААЛ! Реанимацию, живо! Тащить в помещение, укутать, и сидеть рядом! Ты, ты - берем вот этого, и несем в тепло, тщательно укутать. Ты, ты и ты - разыскать и вызвать медиков, хоть с Союза тащите. А ты, мой милый...
   Я плотоядно посмотрел на "Отелло", и он чуть присел, не понимая еще, что я задумал, но уже внутренне несогласный с этим.
   - А ты, дорогой, будешь мне конем. Надо срочно назад, и очень быстро! Понял?
   Скакать на тавре очень неудобно обоим. У них спина не приспособлена, у нас - задница. А меня, кроме всего прочего, учили очень много чему, но вот конному спорту - не учили. А начинать такие занятия с поездок на тавре не советую.
   Не смотря на почти любовные объятия и взаимную ненависть, мы домчались до лаборатории за пять минут. Я рванул наверх собирать ящик.
   - Да, Михал Иваныч! Да, Тимур. Короче, дело такое. Наличествуют еще три трупа, точнее, два, один человек, и он, похоже, еще жив. Да, сейчас иду на место происшествия. Да, есть. В общем, я не понял как и что, но мне тут попалась какая-то подозрительно тяжелая вода.
   - Откуда у тавров тяжелая вода? - ответила мне трубка - у них же никаких реакторов нет!
   Я познал на личном опыте, что такое "пыльным мешком тюкнутый". Я сел на пол, и вцепился свободной рукой в волосы.
   - Михал Иваныч.... Тяжелая вода - это был эвфемизм. Откуда у тавров, действительно, может быть тяжелая вода? А она что, может быть вредна для организма?
   - Тимур, я не физик-ядерщик, но если где-то что-то связано с радиацией, я стараюсь держаться подальше.
   - Михал Иваныч... Можно ли провести обследование присланных образцов на тяжелую воду?
   - Как ты себе это представляешь? Для разделения изотопов нужны количества чуть-чуть больше того, что ты прислал. Всех изотопов водорода меньше полпроцента, чтобы их достверно выделить нужно литров десять воды, а ты прислал триста граммов образцов! Как я тебе это сделаю? Был бы тритий...
   - Михал Иваныч, был бы тритий - я бы и сам справился. О чем могут говорить следы стронция и ирридия?
   - Не знаю. Уточню - перезвоню. Мобилу свою не оставляй!
   - Хорошо, я побежал.
   - Давай!
   И я побежал.
   "Отелло" волок ящик и сумку, я бежал налегке.
   Мы успели. Листавр лежал подготовленный для вскрытия, а так и не пришедший в сознание пострадавший лежал в операторской между двух силовых щитов, стенки которых были теплыми.
   Еще дышал.
   - Выволакивайте. Будем лечить.
   Лечить. Как? Я примерно представлял, что нужно сделать. Вопрос - как?
   - Воды. Из трех разных бочек. И дистиллировку.
   Нет, есть у тавров что-то вроде телепатии. Или это просто ум у них так устроен? Пока я распаковывал и настраивал свою лабораторию, мне приволокли канистру со знакомой надписью "Вода дистиллированная. Емкость 3 л".
   Ну, поехали!
   Во-первых, убедиться, что дистиллировка нормальная. Во-вторых, сделать физраствор, и вливать медленно, чтобы не задохнулся. Пей, пей, не выпендривайся. Пока поил пациента, услышал за окном знакомый, но очень странный звук.
   И только когда он прекратился, и хлопнула дверь, я понял, что это.
   Звук работающего мотора.
   Значит, иногда автомобилями все-таки пользуются, шестилапые...
   В дверь вошли врач и две медсестры.
   - Тимур Гаев. Криминалист. Ваши документы?
   Ага, это местные, быстро примчались...
   - Что с ним?
   - Отравление. Предположительно - водой. Предположительное лечение - вода. Много-много физраствора. Капельница есть?
   - Конечно есть.
   - Ставьте. И какую-нибудь емкость, он же щас ссать начнет.
   - Тогда лучше его на улицу вынести.
   - Он полночи провалялся на улице, переохладился, наверное.
   - Ничего, с этим мы справимся.
   Ну, спасение жизни утопающих лучше отдать в руки профессионалов. А мы займемся тем, что на печи.
   Итак, вода. Вот эта. Нормальная. А вот эта? И эта нормальная. Ну, вот эта...
   По закону подлости самая последняя проба оказалась правильной. Весы дернулись вниз, и коромысло указало мне, что нет, не напрасно я гонял тавров, не напрасно затеял все это. Вот она, чистая, неядовитая, но тяжелая вода.
   Которую крайне тяжело определить в реакторе, но элементарно - обычными весами.
   Осталось узнать, откуда?
   - Откуда эта проба?
   - Та это... С бочки.
   - С какой?
   - Та с той...
   Я смотрел на бочку с надписью "Техническая вода". Диаметром метров семь, и в длину еще с десяток. Ну, в принципе, все правильно написано. Действительно, техническая. И помыть ручки или яблочко этой водой, наверное, было абсолютно безопасно и безвредно.
   В кармане зазвонил телефон.
   - Алло!
   - Алло, Тимур Гаев?
   - Да.
   - Полковник Сидоренко. По вашему запросу имею сообщить, что дейтериевая вода, хотя и обладает всеми химическими свойствами воды протиевой, тем не менее, непригодна для жизнеобеспечения в силу своих физических свойств.
   - То есть, она ядовита?
   - Так нельзя сказать, Тимур Георгиевич. Она не ядовита, но если заменить в протоплазме обычную воду тяжелой, даже рацематом из разных изотопв, клетка не сможет нормально функционировать.
   - То есть, организм сдохнет?
   - Теоретичеки - да.
   - Каков должен быть процент замены воды для летального исхода?
   - Ну, по нашим исследованиям - более семидесяти процентов.
   - Это данные для людей, или для тавров?
   - Простите?
   - Я говорю, ткани тавров проверяли?
   - Да вы что, Тимур Георгиевич! Кто бы нам дал?! Это данные для одноклеточных!
   - А замена тяжелой воды на протиевую восстановит функции клетки?
   - Теоретически - да. Ведь это та же вода, по сути...
   - Спасибо, товарищ полковник. Вы мне очень помогли. Осталось узнать, откуда тавры могли взять тяжелую воду?
   - Вы сейчас где территориально находитесь?
   - Ээээ... Ну, в общем, недалеко от Железногорска.
   - Ага, сейчас, минуточку... Ну, здесь же рядом Армавирская АЭС.
   - Это я и сам знаю. Кто додумался тяжелую воду таврам отгружать?
   - Это вне моей компетенции.
   - Ладно, спасибо, товарищ полковник.
   - До свидания Тимур. Вы не могли бы собрать там для нас образцы?
   - Образцы? Вряд ли. Кроме тех, что уже ушли в Институт, вряд ли. Но я все равно буду писать полный отчет, так что постараюсь описать интересные для вас моменты.
  
   Не идеал, но лучшее, что нашел
  
   Вечера в Таврополье все еще были прохладными, но деревья уверенно шелестели зелеными листьями, и вообще, лето было где-то рядом. На другом конце поляны играла музыка. Легкий эстрадный танцевальный музон кружил по поляне десятка два пар. В том числе и разновидовых - тавры и люди. По деревьям были увешаны разноцветные фонарики, и с подветренной стороны иногда доносился дразнящий аромат жаренного мяса. Шашлыка было много, тавры тоже умели гулять на широкую ногу. Кроме мяса было и сухое вино, и сладости, и какой-то тортик.
   То там, то тут ходили тавры, некоторые - с детьми. Дети были наряжены, как все дети, и смотрелись восхитительно и уморительно. Людей было немного, но несколько человек я заметил.
   Я стоял, прислонившись к дереву, и любовался танцующими.
   - Я могу пригласить вас на танец?
   - Гриша, я никогда не танцевал с таврами, и потом, белый танец в вашем исполнении...
   - А что вас смущает? Тимур, расслабьтесь, Вы думаете, все остальные умеют танцевать?
   - Ну, давайте попробуем. Если я вас обниму за спинку, это не будет выглядеть тем, чем является?
   - А чем это является?
   - Я давно хотел спросить, Гриша, но все не было повода. Ведь я знаю наше дорогое правительство, значит, здесь у вас обязательно должен быть местный филиал НКВД.
   - Конечно. И он есть.
   - А могу я поговорить с их представителем?
   - Ну, говорите.
   - Почему-то я совсем не удивлен. Гриша, ваша служба предписывает вам определенные действия, в том числе и сбор информации. Я закончил свои дела здесь, и мне придется возвращаться в большой мир....
   - А вам не хочется?
   - Ну, все-таки мои пристрастия, которые неожиданно легко были приняты таврами, скорее всего, будут иметь совершенно другую окраску там... И хорошо, если я отделаюсь обычным "Партбилет на стол!".
   - Вы писали завещание?
   - Писал.
   - Тогда мы можем послать официальные соболезнования, и вы уйдете вглубь Таврополья, и начнете жить здесь. Так часто бывает. На счет Антею, к сожалению, помочь не могу - тут уж решайте сами. Вполне возможно, что наши соболезнования опередят события всего на несколько дней.
   - Я все это понимаю, поэтому не готов оставаться здесь навсегда. Мелкие радости жизни все еще радуют меня. Ой, извините...
   - Ничего. Давайте тогда сменим ногу, и вы не будете на меня наступать. Тогда что вас беспокоит?
   - Что о моих похождениях на любовном фронте будет известно каждой собаке там, в Институте.
   - Тимур... Вы производили впечатление умного человека. Неужели вы наивно думаете, что вы такой - один? Неужели вы всерьез верите, что все эти комиссии по проверке или делегации действительно здесь что-то проверяют или делегируют? Это крупнопоставленные бездельники, которые приезжают сюда, в этот заповедник, нажраться водки и залезть какому-нибудь тавру под хвост. Неужели вы думаете, что для Антею случилось что-то новое? Хотя, в вашем случае - случилось...
   Не знаю, хорошо ли было видно в мигающем свете фонариков мое лицо, но Гриша спросил:
   - Тимур... Странный вы человек... Я думал, что успокою вас, а вы опять расстроились. Что на этот раз не так?
   - Не обращайте внимание, Гриша... Просто я... Такой уж я, видимо, дурак уродился.
   - Что случилось-то?
   - Ничего, ничего. Просто... Я-то думал... Что мои чувства к мохнатой девушке вызвали ответ в чужом сердце, а это была просто работа... Обычная блядь на работе... Ну, и что, что с хвостом?
   - Как вы думаете, Тимур, каждого ли Тарьяф проверяет на прочность?
   - Тарьяф это...?
   - Да, это парень Антею. Вы думаете, он каждому ходит бить морду, как вы выражаетесь?
   - Не знаю, не задумывался.
   - Так вот, вы - первый. Именно потому, что ваше отношение нашло отзыв в сердце девушки, и именно это почувствовал молодой Тарьяф. И именно поэтому вызывал вас на поединок. Он отнесся к вам, как к тавру, а это уже немало. Кстати, сейчас вы запросто можете таскать его за загривок, как и я - Гриша плотоядно улыбнулся.
   - То есть, вы хотите сказать, что я могу возвращаться к себе, не опасаясь за свою репутацию?
   - Репутация человека или тавра зависит не от того, куда он сует свой член. По крайней мере, вы будете знать, что вместе с прочими другими связаны некоторой тайной, и точно так же можете обнародовать это, если они вдруг вздумают вам докучать. А отношение к вам среди тавров будет на порядок выше, чем к ним, и им придется с этим считаться. Вы не будете против, если я украду вас у вашей девушки на сегодняшнюю ночь?
   - Не знаю, Гриша, как-то это все...
   - Тогда не ласкайте мне так спину, я возбуждаюсь, а это видно окружающим. Для нас это не так важно, но уж больно тема... соответствующая.
   - Да уж - нашел в себе силы засмеяться я - а вы правда бы хотели... меня?
   - Конечно. Мне же по долгу службы часто приходится... общаться... с людьми. И это далеко не всегда приятно. Точнее - почти всегда неприятно. Таких, как вы - раз, два и обчелся. Чего же мне упускать свой шанс?
   - Не знаю, Гриша... Пока что я не готов вам ответить. Да и Антею, думаю, расстроится. Или я не прав?
   - Прав - вздохнул тавр.
   - Тогда давайте отложим это предложение до следующего раза? Не последний же раз я в Таврополье?
   - Надеюсь. А теперь оставим эту грязную политику, и давайте просто потанцуем?
   Веселая музыка кружила разнообразные пары по поляне, и первые майские бабочки тыкались в разноцветные лампочки на деревьях.
  
  
  
   Красный "Икарус" увозил меня по асфальтовой дороге, натужно фыркая на подъемах, коими изобиловала дорога. На кольце я увидел синий указатель назад "Таврополье 12 км".
   И почему-то сладко ёкнуло сердце.
Оценка: 5.11*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"