Аннотация: О тех, кто читает фантастику. И о ней самой.
Ким Сатарин
Реальность = фантастика
С детства любил фантастику. Первая большая, прочитанная мною и запомнившаяся книга - это "Туманность Андромеды" Ефремова. Было мне тогда 8 лет, и я пришел от прочитанного в дикий восторг. Еще из той поры мне запомнился "Таинственный остров" Жюля Верна, это мне уже было лет 10. Я еще много чего прочитал в тот период, включая учебник астрономии для 10 класса и кучу научно-популярных книг вкупе с военными мемуарами, но запомнились - эти. Потом были Конан-Дойль, Джек Лондон - это мне еще 14 не исполнилось.
Разумеется, в детстве и юношестве душа просит сказки, романтики, приключений. Но фантастика при этом имеет явный, направленный в будущее вектор, чего нет у прочих приключений: географических, военных, детективных, исторических. И автор Шерлока Холмса, и Джек Лондон тоже фантастики не чурались, хотя основное направление их творчества лежало в иной плоскости. Географические же приключения, пока не закончился к 30-м годам прошлого века период землеописания, тоже ведь имели направленный в будущее вектор времени. И лишь тогда, когда на Земле не осталось "белых пятен", описание приключений в экзотических местах потеряли элемент познавательности и способность будоражить воображение. В том смысле, что исчезла надежда: вот за этим перевалом, вот за тем поворотом реки мы встретим Нечто. Уже знали - не встретим ничего, способного перевернуть нашу жизнь.
В этом вот возможном Нечто и состояло для моего детского восприятия волшебство фантастики. Надежда, обещание, даже обоснованное предположение, что человечество может создать или открыть Нечто, способное изменить жизнь к лучшему. Фантастика постулировала, что для этого необходимы некие усилия, требовался Герой, и это было по-человечески понятно: ведь это Нечто нужно было научиться употреблять, а любая новизна несла за собой не всем желательные изменения. Соответственно, Герою приходилось сражаться: с силами ли природы, с людской ли косностью, с собственным ли несовершенством - но приходилось. И тем он давал младому юноше пример борьбы за светлое будущее.
Как любой жанр, границы фантастики определить трудно. Важнее, наверное, общее впечатление. Читателю решать, кардинально ли важно для сути произведения использованное фантастическое допущение, или же это всего лишь антураж, декорация в которой развивается вполне привычная история любви, подвига, предательства.... Фантастическое допущение, или фантастическая идея -- основной элемент фантастики, собственно, и создающий жанр. Он заключается во введении в произведение фактора, невозможного с точки зрения читателя либо героев произведения. Оно - допущение - может быть естественнонаучным: технические изобретения, открытия новых законов природы. Многие по простоте душевной полагают, что этим содержание фантастики и исчерпывается. Или гуманитарно-научным -- допущение в области социологии, истории, политики, психологии, этики, религии; введение новых моделей общества или сознания. Для простоты эти варианты можно именовать социальной фантастикой. По поджанрам эти допущения тоже различны.
Футурологическое допущение -- перенесение действия в будущее. Характерно оно для научной фантастики, космической оперы, постапокалипсиса, антиутопии, утопии. Фольклорное допущение (сказочное, мифологическое, легендарное) -- введение в произведение существ, предметов, явлений из человеческой мифологии (допущение их реального существования) - это фэнтези. Миротворческое допущение -- перенесение действия в полностью придуманный мир, постулирование существования такого мира. Типично для фэнтези, космической оперы. Мистическое допущение -- введение в произведение фантастического фактора, которому не дается рационального объяснения. Характерно для жанра хоррора.
Казалось бы, зачем взрослому, реально мыслящему человеку, нужны эти допущения? Неужели подлинная жизнь настолько неинтересна? А вот нужны, оказывается, и нужны в определенных исторических и социальных условиях. Фантастика - литература перемен, ее основная тема - существенные перемены в образе жизни. Соответственно, потребность в ней возникает в период ускоренного развития. В США пик фантастики пришелся на послевоенный период, 50 - 70-е годы. У нас - на 60 - 70-е, годы развития космонавтики, науки, атомной энергетики. Причем это развитие в тот период было широко отражено в общественном сознании, что по ту сторону океана, что по эту.
Несколько инфантильную точку зрения, дескать, технический прогресс позволит решить социальные проблемы и увеличит сумму человеческого счастья, жизнь к середине 70-х опровергла более чем убедительно. Бытовые и технические проблемы жития человеческого упростились, социально-психологические - ни в малейшей степени. Частично некий упадок интереса к научной фантастике связан и с этим обстоятельством. Но были и другие, более важные причины.
Скажем, одной из классических тем научной фантастики было освоение космоса. Причем, если присмотреться, то космические полеты в изображении фантастов весьма напоминали мореплавание в эпоху великих географических открытий. Плывет шхуна, вся из себя деревянная, поскрипывая, в трюме - крысы, за бортом плещется рыба, в случае крушения можно спустить шлюпку или просто плыть, пока сил хватает. Пробоину в корпусе можно заделать подручными средствами. Можно при нужде или из любопытства пристать к острову, набрать воды, поохотиться на черепах, нарубить деревьев для починки корпуса; можно торговать или воевать с туземцами. Точно по этой схеме писалась космическая фантастика. А реальное освоение космоса доказало, что сия аналогия совершенно неверна. Точной аналогией стало бы погружение в батискафе на многокилометровую глубину. Погрузился в темноту и холод и смотришь в иллюминатор: малейшая неисправность оборудования - и смерть. Ни прогулок, ни рыбалки, ни ремонта.
Работа космонавтов благодаря СМИ достаточно известна, читать после этого о звездолетах, запросто высаживающихся на чужих, пригодных для жизни планетах - слишком явный разрыв с реальностью. С тем же успехом можно описывать межзвездные полеты на метле - степень достоверности та же.
Другой причиной утраты популярности научной фантастики стало преобразование раннеиндустриального общества в общество потребления. Тот небольшой круг людей, которые обладают самостоятельным познавательным интересом, склонностью к творчеству, и который являлся ядром любителей научной фантастики, никуда не делся. Их и тогда было мало, мало и осталось, и в будущем их тоже больше не станет. А вот масса обывателей, в 60-е годы в некоторой степени разделявшая ценности этого круга людей, ныне совершенно от него отвернулась. Ценности потребления начисто разошлись с ценностями познания и творения. Резко возросла популярность фэнтези - а ведь это жанр, как ни крути, обращен в прошлое. Золотой Век ищется там, а не в будущем, которое зависит от нас.
В 80-е годы общество развитых стран перешло в информационную фазу. Применительно к литературе, не только фантастической, это означало утрату просветительской функции. Раньше книгу читали, чтобы узнать, как устроена жизнь, теперь ее берут в руки, чтобы от жизни отвлечься; в повседневной жизни на человека и так льется водопад информации, от нее уже следует защищаться. Знания, легко доступные среднему обывателю, превышают его возможности по их осмыслению - об усвоении уже и речи нет. Появилось понятие пользователь!
Это, на самом деле, четкий показатель перехода в информационное общество. Оно означает, что повседневная жизнь (не работа!) требует специального и непрерывного обучения. В 19 веке нельзя было представить само понятие "пользователя", как человека, специально обученного пользоваться каким либо повседневным предметом. "Пользователь ботинок" - как звучит? Первыми пользователями стали владельцы собственных автомобилей. К ним добавились самолеты, яхты, а позднее появились компьютеры. В отличие от автомобилей и самолетов, для пользования которыми при желании можно было нанять подготовленного человека, персональный компьютер (мобильный телефон, планшет) предполагают оборот приватной информации. Для этих целей постороннего не наймешь, приходится самому становиться пользователем. И пожилые во многих случаях этого не могут, выпадая тем самым из общей жизни. Впрочем, они этого могут и не заметить... потому что выпали.
Темп перемен в жизни настолько высок, что старшие поколения утрачивают авторитет: их опыт и знание уже не могут пригодиться, а способность к адаптации с возрастом только падает. Сплошь и рядом умудренные опытом люди обращаются за советами к внукам. Внуки уже вырастают в понимании того, что жизнь завтрашняя будет отличаться от жизни сегодняшней. Им не надо этого ждать с трепетом и ожиданием - посмотри или послушай новости и ты поймешь - жизнь за прошедший час изменилась. Среди сообщений о том, что открыли-создали-выпустили ученые и производственники, скорее всего, окажется новость, которая через год-другой коснется и тебя.
Уже кажется смешной попытка автора ввести одно-единственное допущение и посмотреть, как оно способно влиять на судьбы людей. Наш реальный мир предоставляет всем возможность наблюдать, как в жизнь входят одновременно десятки новинок, преобразующих нашу жизнь. Те же персональные компьютеры и мобильная связь завоевали мир за два десятилетия.
И новые, необъяснимые пока социальные явления - им ведь уже сейчас нет числа. Самоорганизация населения через Интернет, вымирание белой расы, конец многовекового экономического роста - это все происходит сейчас. Религиозные секты используют для утверждения веры нервно-паралитический газ, фундаменталисты сажают смертников за штурвалы пассажирских "боингов"... И об этом фантасты тоже когда-то писали, как и о многом другом, подготавливая нас к стремительно наступающему будущему. Вот эту роль - подготовить людей к переменам, которые им вовсе могут не нравиться - исполняет не только научная фантастика. В этом же направлении может сработать и фэнтези, и хоррор. Наука, чья роль в реальной жизни беспрерывно растет, в общественном сознании, как ни странно, отступает, вытесняемая более доступными обывателю мистицизмом и религией.
Обыватель уже осознал, что даже дилетантские, на уровне понимания заголовков газетных статей, попытки уследить за научным прогрессом требуют от него чрезмерных усилий. Теперь он в науку просто верит. Но верит, не как правоверный мусульманин или христианин, а как язычник. Тот, если помните, в случае бездействия кумира (дождя вовремя не обеспечил) мог идола и наказать тем или иным образом; то есть вера эта не абсолютна, и легко готова смениться своей противоположностью. Проще верить в гороскопы, НЛО, привидения и тому подобный набор, чем в силу науки.
Информационное развитие общества приводит к информационному обеднению среднестатистического человека. Типичный человек 60-х (в США и России, по крайней мере) лучше умел думать (имеющиеся у него знания полнее объясняли ему окружающий мир), чем типичный человек "нулевых". Хотя сама сумма знаний в 21 веке возросла. Изменился сам средний человек - теперь он в большей степени потребитель, чем работник - отсюда и изменение информационного обеспечения дальнейшей жизни.
Созидателю, да и просто квалифицированному работнику в сфере производства нужно знать многое. И знания эти должны быть системными. Продавцу, официанту подобные знания не нужны - а развитие технологий все большее количество работников перемещает в сферу обслуживания. Процесс объективен. Уэллс некогда писал о разделении человечества на веселых беспечных бездельников элодеев, обеспечиваемых мрачными голодными морлоками. Сейчас мы видим разделение на творцов-трудяг и потребителей, причем разделение это не формальное, не кастовое, а больше психологическое. Многие из потребителей вкалывают в поте лица, дабы удовлетворять свои потребительские аппетиты. Причем объективной необходимости в этом (в развитых экономиках, в странах "золотого миллиарда") нет. Там многие довольствуются жизнью на пособие. И эти получатели пособий уже стали для общества огромной проблемой - насмешка времени над уэлсовскими трудягами-морлоками, не так ли?
Потребителю готовность к переменам не нужна. Что и как потреблять (материальное ли, духовное ли) - подскажет реклама. И фантастику он готов воспринимать только в качестве средства отвлечения и развлечения. Ему не нужна драма идеи, его больше интересует драма порока либо извращения. Впрочем, и к другим литературным жанрам он обращает аналогичные ожидания. А писатели соответствуют, спрос рождает предложение.
По своей внутренней сути фантастическое произведение - это модель реального мира, модель человеческого существования, но модель не точная, а искаженная. Цель этого искажения - выявить, подчеркнуть, сделать наглядными некие явления или тенденции, обычному взору недоступные или не бросающиеся в глаза. Можно использовать такой прием для пробуждения мысли, а можно - для развлечения. Вообще, общие литературные требования к фантастике никто не отменял. Братья Стругацкие:
- Все, что хорошо для реалистической литературы (полнокровие и достоверность образов, искренность, глубина мысли, эмоциональность, ясность и яркость языка), хорошо и для фантастики. Все, что противопоказано реалистической литературе (штампы, скудомыслие, пошлость, искажение правды человеческих отношений), противопоказано и фантастике. И даже основной принцип писателя-реалиста: "Пиши только о том, что знаешь хорошо", формулируется для писателя-фантаста в точности так же, но с маленьким добавлением: "...либо о том, чего никто не знает".
Литература действует на читателя эмоционально, вызывая в нем некий эффект катарсиса. В слабой форме это можно назвать переживанием сопричастности к герою, к описываемому миру. В фантастике существует, однако, следующее обстоятельство - эта самая сопричастность может (частично или полностью) достигаться не за счет достоверности образов и яркости языка, а за счет используемого фантастического допущения. Аналогично в триллерах, ужасниках, детективах повороты сюжета сами по себе держат внимание читателя. В приключенческом жанре общелитературные требования существуют, но роль их - меньшая, чем в реалистической прозе. Оттого иногда и называют фантастику литературой второго сорта. Что неверно - у каждого жанра свои законы и каноны. И не каждый успешный реалист способен создать и удачно включить в сюжет сколь-нибудь пристойное фантастическое допущение.
Однако, трудно возразить тем, кто пренебрегает фантастикой из чисто эстетических соображений - дескать, читать такую галиматью - увольте. Действительно, наличие фантастических допущений любого рода (хоть на уровне антуража, хоть на уровне обстоятельств, толкающих сюжет, хоть на уровне смыслообразующей опоры всего произведения) никак не отменяет требования логической непротиворечивости поведения персонажей. Персонаж должен быть читателю понятен, его мотивация не должна выглядеть недостоверной. А учитывая, что действует персонаж в некоей придуманной среде, такая задача становится и проще и сложнее одновременно.
Проще - потому что оценивать поведение человека в фантастических обстоятельствах, опираясь на собственный опыт, читатель не может. Нет у него такого опыта, он и книгу взял в руки, чтобы приобрести не опыт, но - хотя бы некий отчет о нем. А труднее - потому что для каждого произведение необходимо тщательно создавать и аккуратно выдерживать определенную меру достоверности. Если автор пишет сказку, где все напрочь построено на произвольных допущениях, то логично будет опустить все психологические мелочи, так или иначе характеризующие героя. Важнее - лихой полет воображения, явное деление героев на хороших и плохих. А если в произведении быт максимально приближен к реальности, то и персонаж следует прописывать по всем требованиям реализма. А это значит: выстраивать логику характера, показывать его развитие, воздействие на героя внешних обстоятельств и мотивированные его переживания по этому поводу. Вообще-то, если автор умеет это делать, то исключительно фантастику он писать вряд ли станет...
Так что центральное условие жанра, фантастическое допущение, является для поклонников жанра центром восприятия. Они читают и любят фантастику только из-за него, прощая авторам и полную ненаучность, и дефекты стиля, и неправдоподобие характеров героев. Опять же, следует заметить, что многих читателей вполне устраивает фантастическое допущение на уровне антуража. Когда, скажем, обычная человеческая драма или столкновение характеров происходят не на грешной земле или на палубе океанского лайнера, а в глубинах космоса или на той же Земле - но в будущем. Собственно фантастики здесь - минимум, но читателю хватает и этого. Ему, в большинстве случаев, не нужна драма идей, ему требуется Отвлечение.
Боюсь, что это понятие, вполне осознанно написанное с большой буквы, выражает суть всей массовой литературы вообще. Отвлечение, привлечение, развлечение, завлечение, увлечение... Язык показывает, что понятия эти все в родстве, что в жизни одно переходит в другое незаметно. Развлечь - Отвлечь - способен и "любовный роман", и триллер, и детектив, но лишь сказка, фантастика и фэнтези сразу, с первых страниц объявляют читателю что речь не идет о его сегодняшней и повседневной жизни, разом вырывают его из привычного круга представлений. Хочешь забыться, отвлечься от надоевшей рутины - входи, чувствуй себя как дома в иной реальности.
Научная фантастика при этом еще и оставляет спасательный якорь: мол, эта иная реальность на самом деле возможна, она не противоречит известным нам законам, так что, входя в нее, читатель как бы не порывает с прозой жизни...
Вот этот "спасательный якорь" многими и считался "сутью" фантастики. И эта точка зрения вполне понятна и обоснована, если брать за неизменную и неколебимую точку опоры требование, чтобы литература отражала жизнь, какая она есть. Что же, в 19 веке это было весьма разумным требованием. Но уже в 20 в литературе появились "магический реализм", пост модернизм; способ литературного отражения мира изменился, уходя от повествовательных вариантов изложения в духе Тургенева и от более поздних, психологических, сочинений М. Пруста или Джойса.
Дух современной литературы в значительной степени отражает В. Пелевин. Я бы не рискнул заявлять, что пишет он фантастику - хоть и чисто фантастические произведения у него тоже есть. Фантастичным его мир делает сам авторский взгляд, неожиданные сочетания реально существующих элементов. И за этим, мне кажется, стоит одно из кардинальных изменений, несомых переходом к информационному обществу: рядовой человек не способен более ориентироваться в жизни без специальных посредников. Это еще не стало фактом массового сознания - и, похоже, вообще никогда не станет. Между нами и жизнью отныне находится прослойка людей, которых условно можно обозвать спичрайтерами (можно было подобрать еще с десяток названий - это не хуже любого другого). То, что мы думаем о жизни, от этих людей и зависит, но что думают они сами, и что происходит на самом деле, мы либо никогда не узнаем, либо узнаем слишком поздно.
В такой ситуации требование реалистического отображения жизни становится попросту невыполнимым. Попытка приведет лишь к примитивному бытоописательству, и снижению литературы до уровня журналистики (мне кажется, ниже падать уже некуда. Я оптимист, да?). Адекватной реакцией становится признание принципиальной фантастичности нашего повседневного бытия. Литература равна фантастике, потому что сама реальность равна фантастике. Наши представления о жизни, хоть совково-коммунистические, хоть европейски-политкорректные спошь и рядом оказываются совершенно неадекватными. Один исламский фактор доказывает это однозначно - он ни там, ни там учтен не был. Жизнь на каждом шагу показывает, что и мы, и наши вожди не имеют представления, куда мы идем, в какой точке находимся, и какое будущее нас ждет.
Ситуация - из классической антиутопии, и язык для ее описания должен быть соответствующим. Реализм в данном случае явно не подойдет. Как раз фантастика и дает возможность одновременно и Отвлечься (спрятать голову в песок) и в то же время попытаться что-то понять. Лозунг времени: хочешь понять - фантазируй! Иначе спичрайтеры предложат тебе очередную умственную жвачку, низводя тебя до уровня духовного парнокопытного.