Я еще не знаю, что она наденет сегодня, но, уже ощущаю прохладный и свежий запах, исходящий от каждого ее движения. И вижу, как выглядят ее босые ступни (эти каблуки вечно путаются в ворсе ковров, стесняя движения ее ног, а потому, она освобождается от туфелек еще на пороге).
И еще, за те несколько минут до ее прихода, я успеваю вновь окунуться в тени, которые живут на сгибах ее рук, во впадинках ее шеи, в завитках локонов и под шорохом шелковых складок одежды - эти маленькие подвижные темные омуты всегда полны прохладой, невзирая ни на какую жару!
И, увлекаясь все больше вспоминанием ее и предвкушением новой с ней встречи, откидываюсь на спинку стула за рабочим столом, с блаженной улыбкой и рассеянным взглядом.
За моей спиной, вместе с щелчком открываемой двери, в квартире оказываются звуки ее дыхания, стук сбрасываемых на пол босоножек, а затем, и шлепанье босых ног по паркету в длинном коридоре - вплоть до того момента, когда она достигла коврового покрытия. И - вдруг все звуки потерялись в пространстве квартиры! Лишь облако ее аромата носится эхом от стены к стене, говоря о том, что ее появление здесь было реальным...
Обернуться? Увидеть - здесь ли она еще: стоит ли, прислонившись к стене, спрятав руки за спиной и, сквозь упавшую на лицо прядь волос, наблюдающая за мной? Или же - растаяла: как сон, как солнечный луч, исчезнувший во чреве внезапной тучи, как кусочек льда, за три минуты до этого еще блестящий на дне моего бокала..?
И в тот момент, когда мне стало по-собачьи тоскливо, безмерно жалко себя при мысли о своем внезапном одиночестве, ее прохладные руки обвили мою шею.