Сапронов Евгений : другие произведения.

Одиссея капитана Джека. Общий файл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.48*14  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мой раздел называется "Эксперименты начинающего автора" потому что я действительно в поиске, а это один из моих экспериментов. Это не полноценная работа, а что-то вроде фанфика по мотивам серии Алексея Волкова "Командор". Я начал это произведение год назад, а потом забросил. Сейчас мне интересно узнать: стоит ли его продолжить или лучше отставить, как неудавшийся эксперимент. Кроме того, это произведение не имеет законченного сюжета, и я, в принципе, готов отправить "Терминатора" навести порядок там, где читатели посоветуют.

  
  
  
  
   Одиссея капитана Джека.
  
  
   Глава 1
  
  
   Евгений Николаевич Гринёв, выпускник исторического факультета ЛГУ, окончивший названый факультет с красным дипломом, самозабвенно драил палубу, под жарким тропическим солнцем. Цепь событий, приведшая дипломированного специалиста, к столь печальному финалу, особой витиеватостью не отличалась. Сразу по окончании школы, Евгений не смог поступить на исторический, о котором мечтал, чуть ли не с пятого класса. Конкурс оказался, слишком уж высок, и он недобрал баллов. Поэтому по осени, получив повестку, юноша отправился в военкомат. Два года, Евгений провёл в горах Афганистана, в бою у кишлака Гуляхан, он получил контузию, осколок в бедро, и был представлен к медали "за отвагу". Пока Гринёв исполнял интернациональный долг, в стране произошли большие перемены, первый и последний президент Советского Союза начал перестройку. Вторая попытка, осуществить свою юношескую мечту, вышла более удачной, Евгений поступил на вожделенный факультет, по направлению от райкома. А изменения продолжались, нарастая, как снежный ком, и наконец, превратились во всесметающую лавину. Пока Гринёв учился, другой первый президент, теперь уже России, начал экономические реформы, в результате которых, Евгению с его дипломом, остался только один путь - устроиться дворником. Выручил бывший одноклассник, Пашка, который после восьмого класса, поступил в мореходку, и теперь плавал, или ходил, как выражаются моряки, на сухогрузе Сергей Киров. Перед самым рейсом, у одного из матросов, случился приступ аппендицита, и благодаря протекции друга, Гринёв был устроен на его место. Правда, не без проблем, в виде отсутствия документа об окончании училища. Оный документ, может заменить стаж плавания в палубной команде, не менее трёх лет, чего тоже не было, но в России девяностых, люди быстро учились решать проблемы. И Гринёв Евгений Николаевич, двадцати шести лет, был зачислен в экипаж неквалифицированным членом палубной команды.
   Сейчас Сергей Киров шёл из Санкт Петербурга в Картахену, с грузом алюминия и марганца, некое совместное предприятие, развивало торговые связи с Колумбией.
   - Интересно, совместное с кем? С колумбийскими наркобаронами? - пробормотал Евгений, выплёскивая за борт остатки воды.
   - Гринёв, - послышался за спиной, голос боцмана Семёныча.
   Евгений обернулся.
   - На судне объявлен аврал, поступило предупреждение, на нас движется ураган, а мы тащимся на одной турбине, думали зайти в Гавану для ремонта... а теперь вот видишь, как оно обернулось, - боцман развёл руками, - сейчас все свободные от вахты в машинное... к завтрашнему утру турбина должна заработать.
  
   Турбину запустили в три часа утра, и всем дали восемь часов отдыха, но отоспаться, Гринёву было не суждено, он проснулся в семь от толчков койки. Качка была ужасной, Евгений посмотрел в иллюминатор, но не увидел ничего, кроме сплошной стены ливня. Он уже оделся, когда в дверь забарабанили.
   - Не заперто! - крикнул Гринёв.
   И в каюту ввалился Пашка.
   - Джек, приготовь спасательный жилет, у нас течь в трюме, - выпалил он.
   Это была школьная кличка Евгения, Джеком его называли все одноклассники.
   - Паш, мы тонем? - голос Гринёва был твёрд, хотя на душе сразу стало, как-то очень неуютно.
   - Пока нет, - покачал головой друг, - но что там дальше, чёрт его знает, это же тропический ураган.
  
   Капитан корабля Нечаев щёлкнул кнопкой внутренней связи.
   - Машинное, как там у вас?
   - Помпы работают, - раздался из динамика глухой голос стармеха, - пока справляются. Повреждение обнаружили, но сейчас устранить не можем, протекает под штабелями алюминия, таскать его по такой качке, ну вы понимаете...
   - Хорошо, - кивнул капитан, - держитесь там, о любых изменениях докладывать немедленно.
   Нечаев подошёл к широкому окну, ливень уже закончился, но светлей от этого не стало. Низкие, тёмно свинцовые тучи неслись по небу над таким же тёмным океаном. Шторм достиг наивысшей отметки - двенадцать баллов. Сухогруз, вздрагивая от ударов, плавно взмывал вверх, на высоту девятиэтажки, на несколько долгих мгновений зависал на гребне волны, перекрывая рёв ветра, воем обнаженных винтов. А потом стремительно скользил в глубокую пропасть, между двух водяных гор, зарывался носом в воду, и высокая волна прокатывалась по палубе. Это было зрелище не для слабонервных.
  
   Внезапно ходовая рубка осветилась, и капитан увидел прямо по курсу огромный столб яркого, зелёного света, и тут же вспомнил, что они находятся, как раз в середине основания Бермудского треугольника.
   - Два румба вправо, - скомандовал он рулевому.
   В этот момент погасли все приборы и лампы под потолком, через секунду вспыхнуло аварийное освещение. Капитан прислушался, турбины продолжали работать, он метнулся к микрофону.
   - Машинное, что там у вас?
   Ответа не было.
   - Машинное, мать вашу?! - проорал Нечаев.
   В динамике послышался кашель.
   - Говорит машинное, у нас был пожар, - стармех снова закашлялся, - сгорели трансформаторы, и половина проводки вышла из строя. Помощь не нужна, мы уже справились.
   - Что с рулями?
   - Там тоже проводка местами поплавилась, электромоторы сдохли, сейчас мы без управления.
   - Сколько времени нужно на ремонт? - спросил капитан глухим голосом.
   - Часа два, не меньше, Иван Тимофеевич.
   - Машины стоп, и приступайте к ремонту.
   Капитан глубоко вздохнул и повернулся к окну, неуправляемое судно несло прямо на световой столб, он посмотрел на рулевого. Побелевшее лицо матроса, напоминало застывшую гипсовую маску, губы что-то шептали. "Молится он, что ли?" - подумал Нечаев, сам он не верил ни в Бога, ни в чёрта. Иван Тимофеевич одёрнул китель, поправил галстук и приготовился встретить судьбу, твёрдо стоя на мостике своего корабля, как и подобает настоящему капитану.
  
   Когда Гринёв увидел в иллюминаторе зелёный свет, его тотчас посетила одна довольно глупая мысль, и он решил её проверить. Евгений выскочил в коридор, где сразу столкнулся с Игорем, Сергеем и Борисом.
   - Что, тоже решил на инопланетян посмотреть? - ухмыльнулся последний.
   Гринёв не нашёл, что ответить, и только пожал плечами. Они выбежали на палубу, но тарелки, зависшей над судном, не обнаружили. А вот, открывшаяся им, фантастическая картина, вогнала их в трепет. Сухогруз несло на стену, полыхающего, ярким, зелёным пламенем тумана, и до неё осталось меньше полкабельтова. Не сговариваясь, все ринулись назад, заскочили в коридор, а Борис, ещё и колесо штурвала крутанул, задраивая дверь. Моряки беспомощно уставились, друг на друга, в полном недоумении.
  
   Когда нос судна скрыло свечение, Нечаев только крепче стиснул зубы, огненная стена, рванулась навстречу и ... ничего не произошло. Секунды текли, за стеклом светилась неземным огнём, изумрудная бездна, в ней, как светлячки, мелькали ослепительно белые искорки, но пока, все были живы.
   На какое-то мгновение Иван Тимофеевич ощутил невесомость, словно их корабль проваливается куда-то, потом пол ощутимо толкнул в ноги, и туман исчез, так внезапно, словно его выключили.
   Капитан услышал за спиной вздох облегчения, который вернул его к реальности. Когда Нечаев понял, что их несёт прямо на световую колонну, звать на помощь было уже поздно, но теперь...
   - Сергей, - повернулся он к радисту, - сигнал SOS с нашими... - он посмотрел мёртвые приборы, - Паша, - обратился он ко второму штурману, - наши последние координаты?
   - Сейчас, - Зайцев склонился над журналом.
   - Иван Тимофеевич, - раздался взволнованный голос радиста, - со связью что-то.
   - Что значит "что-то", - повысил голос капитан, - доложи как положено, поломка?
   - Нет, - помотал головой радист, - в эфире полная тишина.
   - Проверь рацию! - начал закипать Нечаев, - что за детский сад.
   - Да работает все, Иван Тимофеевич, - скривился радист, - просто... тут такое дело... впечатление, словно во всём мире, только у нас рация и работает.
   - Скалы! - голос рулевого сорвался, и дал петуха, - скалы прямо по курсу!
   Капитан приник к лобовому стеклу. Никакой земли, здесь быть не должно, но впереди тянулась сплошная полоса невысоких гор. Нечаев щелкнул тумблером громкой связи.
   - Говорит капитан. Приказываю - экипажу покинуть судно. Повторяю, приказ - всем покинуть судно, у нас не больше получаса, ребята. Паша, - повернулся он к Зайцеву, - сохрани судовой журнал, а я в каюту, за документацией.
  
   После приказа капитана, Гринёв окинул взглядом каюту, соображая, что же надо взять. Потом открыл шкаф и надел лёгкую куртку, достал из ящика тумбочки зажигалку, складной нож и сунул в карман с молнией. Не распечатанный блок сигарет, бросил в пакет, завязал и затолкал за пазуху, потом надел жилет, ещё раз осмотрелся и вышел.
   Экипаж сухогруза состоял из семнадцати человек, большая закрытая шлюпка с мотором, находилась на корме, на гравитационной шлюпбалке. Хотя Евгений особо и не спешил, он оказался здесь одним из первых. Борис и Игорь развязывали найтовы, крепившие шлюпку, а боцман стоял у стопора. Займись штормтрапом, кивнул он Гринёву. Евгений присел и начал освобождать свёрнутый штормтрап от брезента. Закончив, Игорь с Борисом спрыгнули на палубу, боцман дёрнул рычаг, шлюпка съехала по каткам и с сильным всплеском, плюхнулась в воду.
   В это время неуправляемое, беспомощное судно вознеслось на гребень очередной волны, и заскользило вниз, разворачиваясь и подставляя левый борт, под удар стихии, который не заставил себя ждать. Стена воды ударила в борт, накренив корабль, а её вершина рухнула на палубу. Гринёва сбило с ног, прижало к доскам, потом волна подхватила его и понесла.
  
   Как только Павел открыл дверь на третью палубу, на него обрушился настоящий водопад, Зайцев едва удержался на ногах, вцепившись изо всех сил, в колесо штурвала, запирающего механизма. Когда он, кашляя и отплевываясь, осмотрелся, то увидел, что из четырёх моряков, на палубе осталось двое, Игоря и Джека смыло за борт. Он бросился к фальшборту и в этот миг, корабль, со страшным грохотом и скрежетом рвущейся стали, налетел на подводную скалу. Удар перебросил Пашу через ограждение, и он очутился в воде. Несчастное судно снова поднялось на вершину водяного хребта, но повреждённый корпус не выдержал, и оно переломилось пополам.
  
   Евгений вынырнул, хватая воздух, и оглянулся, борт корабля стремительно удалялся. Он попытался грести, но его накрыла с головой очередная волна. Воротник спасательного жилета вытащил его на поверхность, дальше Гринёва подхватило, как щепку и понесло к берегу.
  
   Стена серых утёсов быстро приближалась, волны обрушивались на неё со страшной силой, оставляя на скалах хлопья пены. "Да меня же разобьёт в лепёшку" - со страхом подумал Евгений, он изо всех сил, оттолкнулся ногами и руками, высунулся из воды почти по грудь, и этот краткий миг, успел заметить разрыв в стене. Он устремился туда, не жалея сил, и успел, можно сказать в последний миг, когда до гибели оставалось двадцать метров. Гринёв почувствовал под ладонями песок, и попытался встать, но новая волна подхватила его и швырнула вперёд, сильно ударив обо что-то головой, в глазах полыхнуло, и наступила темнота.
  
  
  
   Глава 2
  
  
   Евгений очнулся от прикосновения чего-то влажного и открыл глаза. Рядом сидел Павел, он подсунул под голову друга его спасательный жилет и прикладывал ко лбу, мокрый, носовой платок.
   - Пашка! - Гринёв сел и схватил парня за плечи, - блин, как я рад тебя видеть, целым и невредимым, - он закашлялся, пересохшее горло запершило, во рту была горечь, на зубах скрипел песок, и жутко хотелось пить.
   - Я тоже рад, Джек, когда тебя смыло... - Зайцев смутился, - в общем, подумал, что больше не увидимся. Ты как, голова не болит, тошнота есть?
   - Это нет, вот только... - Евгений коснулся лба и сразу отдернул руку.
   - У тебя там ссадина.
   - Большая?
   - Нет, - покачал головой Павел, - до свадьбы заживёт, шрам только останется... небольшой, - добавил он после паузы.
   - Ну и плевать,- улыбнулся Джек, - шрамы украшают мужчину.
   - Угу, только не на физиономии.
   Зайцев поднялся, Гринёв следом, впереди, на берег накатывались крутые волны, справа и слева, почти отвесно, поднимались светло серые скалы. Евгений оглянулся, они стояли на небольшой, песчаной отмели, за спиной пологий склон, густо заросший, тропической зеленью.
   - А остальные? - он повернулся к Павлу.
   - Думаю, все там, - тихо ответил тот, качнув головой в сторону океана.
   Гринёв почувствовал комок в горле и поспешил сменить тему.
   - Ураган уходит.
   - Да, - Зайцев посмотрел на тёмную стену, закрывавшую горизонт, на северо-востоке, потом поднял глаза на совершенно чистое небо.
   - Пойдем Паш, - Джек тронул его за плечо, - одежду надо просушить, и пить хочется.
   - Думаешь быстро найти воду?
   - Зачем, я и отсюда вижу кокосовые пальмы, он указал на склон.
   - Так ведь они высокие, - засомневался Зайцев, - и влезть будет сложно, веток то нет.
   - Ни за что не поверю, что после такого урагана, мы не найдём на земле орехов, пошли.
   Гринёв поднял свой жилет, и тут только обратил внимание, что у Павла, спасательное средство, совсем другой конструкции. На четверть длиннее, спереди четыре накладных кармана, с молниями, а к спине и вовсе, пришит плоский рюкзак, с надписью "Palm Extrem EV".
   Он оказался прав, насчёт кокосов, под первой же пальмой друзья обнаружили полдюжины орехов, одежду развесили рядом, на подходящем дереве.
   - И как это я догадался нож прихватить, - похвалил себя Евгений, расковыривая твердую скорлупу.
   Зайцев, тем временем, расстёгивал молнии, и проверял, не промокли ли вещи, в заклеенных скотчем пакетах. В самом большом, обнаружились судовой журнал, толстая папка, морской бинокль, блокнот - ежедневник, авторучка, линейка, два карандаша и какой-то справочник. Из второго пакета, Павел извлёк деревянную коробку, размером с толстую книгу. В последний были завёрнуты компас и ещё одна коробочка, вполовину меньше первой.
   - На, держи, - Джек протянул ему орех и занялся следующим.
   Тот кивнул, в знак благодарности и глотнул сладкого напитка.
  
   Утолив жажду, Гринёв с удовольствием закурил. Блок слегка помялся, но сигареты не пострадали, Паша вынул их, когда стаскивал с бесчувственного друга жилет.
   - А это, что? - Джек указал на коробки.
   - Секстант и хронометр, правда, последний можно было и не брать, у меня швейцарские, водонепроницаемые часы, - поднял руку Зайцев.
   - Гринёв машинально глянул на свои "командирские", стрелка двигалась, время 11:25. "Надо же" - удивился он, - "а кажется, что с того момента, как я проснулся, прошла целая вечность".
   - Слушай, Джек, а что ты думаешь, о путешествиях во времени? - Внезапно спросил Зайцев.
   - Странная тема, - поднял брови Евгений, - с чего это вдруг? А насчёт того, что я думаю? - он пожал плечами, - фантастика всё это. Путешествия в прошлое невозможны, я вообще не понимаю, где оно находится.
   - А где мы по твоему сейчас? - Зайцев посмотрел на друга в упор.
   - Ну, а кто у нас, в конце концов, штурман? - Джек развёл руками, - тебе лучше знать, где мы находимся, полагаю, что на востоке Кубы или на северо-западе Гаити.
   - Ладно, - кивнул Павел, - а что ты думаешь по поводу зелёного тумана?
   - А чёрт его знает, - взмахнул руками Гринёв, - думаю, что мы в Бермудском треугольнике.
   - В котором, исчезают корабли, - продолжил Зайцев.
   - Корабли везде исчезают, - нахмурился Джек, потому что тонут. А слава треугольника, это дело рук журналистов и писателей.
   - Когда мы вышли из этого тумана, у нас пропала связь, - покачал головой Пашка.
   - Помехи? - заинтересовался Гринёв.
   - Нет, радист сказал, что во всём мире, работает только наша радиостанция.
   - И ты решил, что мы провалились в прошлое? - наклонил голову Евгений.
   - А у тебя есть другое объяснение? Да и вообще, Джек, ты же с пятого класса любил историю, и сейчас я просто не понимаю, почему моё предположение, вызывает у тебя, такое неприятие.
   - Я и сейчас её люблю, - пожал плечами Гринёв, - но я хочу быть реалистом, и скорее поверю в какую-нибудь электромагнитную аномалию, из-за которой исчезла связь, и появилось нечто, вроде северного сияния.
   - Ладно, Джек, - выставил ладони Павел, не будем спорить, - сегодня вечером всё выясним.
   - Это как? - удивился Гринёв.
   - По положению звезд, можно точно вычислить год, надо только иметь таблицы процессии, а они здесь, - Зайцев указал на справочник.
   - Ага, ну теперь я кажется, понимаю, зачем тебе понадобился секстант, и когда же ты догадался?
   - Сразу, Джек, - вздохнул Пашка, - сначала сгорели трансформаторы, и расплавилась проводка, а такое бывает от сильного электромагнитного импульса, и ещё этот туман, а когда радист сказал, что эфир пуст, - Зайцев развёл руками, - ну как тут было не догадаться. Когда капитан приказал спасти журнал, я заскочил в штурманскую рубку, взял приборы, таблицы и ещё карты, он указал на папку. А заодно прихватил компас и бинокль. Жаль, больше ничего не взял, думал, что мы обеспечены средствами выживания, ты же знаешь инструкцию.
   - Ну, да, - кивнул Гринёв, - там длиннющий список, того, что полагается иметь в шлюпке. А кстати, - заинтересовался он, - у нас разве не спутниковая система навигации?
   - Спутниковая, - согласился,- Зайцев, - а секстанты, есть на всех крупных судах, для того, чтобы штурманский состав не терял квалификацию.
  
   Джек поднялся и пошёл проверить, не высохла ли одежда, дерево на котором она висела, облюбовала стайка, тёмно зелёных, с красными пятнышками под клювами, попугаев. Они устроили там шумную возню, галдели, скакали по веткам, и совершенно не обращали внимания на приближающегося моряка.
   - Надо же, совсем не боятся человека, - пробормотал Джек, - обшаривая взглядом землю, в поисках подходящего камня, - время обеда, а я ещё не завтракал, - камня не нашлось, - ну и ладно, - махнул рукой неудачливый охотник, - может они не съедобные. Когда до дерева осталось метров десять, попугаи всё же взлетели и унеслись, громко хлопая крыльями. Куртки были ещё влажные, остальное, Гринёв собрал в охапку и вернулся под пальму.
  
   - Как я понимаю, сигнал бедствия вы не давали? - спросил он, застёгивая брюки.
   - Нет, капитан только рукой махнул, и побежал спасать документацию, - ответил Зайцев.
   - Значит, - Евгений потёр лоб, - искать нас в любом случае не будут.
   Он вышел на открытое место и начал осматриваться.
   - Паш, иди сюда, - позвал Гринёв, - вот смотри, если мы пойдём вверх по этому склону, - он вытянул руку, указывая на проход между прибрежными горами, - потом повернём направо, затем развернёмся в сторону океана, то сможем подняться вон на тот утёс. Надо хоть осмотреться, для начала. Жилеты оставим здесь, а все ценные вещи, уложим в два пакета, и куртки туда же.
   Зайцев посмотрел на часы, потом на солнце, почти достигшее, зенита.
   - Хорошо, - согласился он, - но давай дождёмся полудня, - я хочу определить широту. Вечером, когда появятся звезды, вычислю год, а завтра на рассвете, по восходу солнца, узнаем долготу.
   Они вернулись под пальму, Евгений уселся на песок и принялся расковыривать ещё один кокос, до полудня оставалось пятнадцать минут. Павел приготовил секстант.
   - Джек, - он повернулся к однокласснику, - мне понадобиться твоя помощь.
   - Без проблем, - развёл руки Гринёв, - а что надо делать?
   - Мне надо знать точное время измерения, ты будешь смотреть на хронометр, желательно делать всё это в астрономический полдень, хотя и не обязательно, просто считать будет труднее. В общем, за двадцать секунд до полудня, ты начнёшь отсчёт. Примем пока за аксиому, что мы всё ещё в том же часовом поясе, что и до катастрофы.
   - Хорошо, - кивнул Джек, и вернулся к своему кокосу.
   Зайцев, держа в руках прибор, нетерпеливо прохаживался рядом.
  
   - Будешь? - Гринёв протянул кокос.
   - Нет спасибо, - Паша отрицательно помотал головой, - я потом.
   - Ну, как знаешь,- Евгений приложился к ореху.
   - Всё Джек, время подходит, давай.
   Гринёв взял в руки хронометр, и некоторое время смотрел на него, потом встрепенулся.
   - Начали, двадцать, девятнадцать, восемнадцать, - отсчитывал он секунды.
   А Зайцев, смотрел в визир и подкручивал виньетку.
   - Четыре, три, два, один, полдень, - закончил отсчёт Евгений.
   Павел отложил прибор, взял карандаш, открыл блокнот и приступил к расчётам. Джек стоял сзади и заглядывал через плечо.
   - Ну вот, готово, - штурман протянул блокнот Гринёву, в нём было написано: 20®02'23" северной широты, - теперь посмотрим карту.
  
   На расстеленной, на песке карте, двадцатая параллель, делила напополам полуостров Юкатан, слегка цепляла юг Кубы, проходя почти по самой береговой линии ...
   - Это Тортуга, - ткнул пальцем Джек, - Куба не подходит, потому что к северу от нас океан.
   - Да, ты прав, - согласился Паша, - завтра определим долготу и узнаем, в какой части острова мы находимся. А лезть на утёс, нам теперь незачем, и так ясно, что мы оттуда увидим.
   - Но прогуляться по лесу всё же надо, - поднял палец Гринёв, - я есть хочу, вырежем по парочке коротких дубинок, вдруг получится какую-нибудь птицу сбить, они, я вижу, тут совсем непуганые. Вещи спрячем вон в тех кустах, я ещё веток нарежу и замаскирую. С собой возьмём только пакеты, - Джек ухмыльнулся, - добычу в них будем складывать.
  
   Передвигаться по острову, оказалось не так просто. Местность была очень неровной и состояла, по большей части из покрытых лесом холмов. Некоторые, зелень скрывала полностью, у других деревья и кустарник, росли только на макушке, а нижняя часть склонов, представляла собой голую скалу. Кроме того, холмистая равнина, была изрезанна узкими ущельями. Цвет скал, был светло серый, с разными оттенками, изредка попадались желтоватые, но большая часть отливала голубизной.
   Друзья бродили по камням и зарослям, больше часа, изрядно подустали, но пока безрезультатно. Когда они выбрались на открытый участок, заросший травой и низким кустарником, Гринёв обнаружил под ногами нечто интересное.
   - Глянь, Паш, что это может быть, - повернулся он к другу.
   - Дыни какие-то, - Зайцев вопросительно посмотрел на Джека.
   В траве лежали желто оранжевые плоды, размером с хороший кабачок, с утолщением на конце. Больше всего, они походили на огромные, сильно вытянутые груши. Гринёв присел, открыл нож и с трудом, разрезал один две части. Поднял половинку, понюхал.
   - Слушай, Пашка, - Джек поднялся и повернулся к другу, - тыквой пахнет.
   Он отрезал маленький кусочек и бросил в рот.
   - Джек, не надо, - предостерёг Зайцев, - вдруг отравишься.
   - Не, - помотал тот головой, пожевал, потом выплюнул, - это тыква Паш, я сейчас вспомнил, что когда испанцы начали заселять Эспаньолу, они обнаружили там много разных сортов, дикорастущей тыквы. А Эспаньола, она вон, там, - Джек ткнул большим пальцем на юг. До неё четыре мили, короче давай, насобираем пакет, потом запечём на углях. О! посмотри, - он указал в дальний конец пустоши, - это же десерт.
   Зайцев присмотрелся.
   - Ананасы? - покосился он на Гринёва.
   - Ага, - кивнул тот,- приступаем к сбору урожая.
  
  
  
   Глава 3
  
  
   На обратном пути, друзьям, наконец, повезло, Евгений увидел в конце узкой поляны, большое раскидистое дерево, на котором пережидала послеполуденную жару, большая стая диких голубей.
   - Значит так, - Джек принял командование, на себя, - ты обходишь справа, и выходишь, вон к тем зарослям, - он указал рукой на кусты с огромными листьями, - я захожу слева, и подползаю к тому толстому дереву.
   Павел посмотрел, куда показывает одноклассник, и увидел низкую, и очень толстую, какую-то приплюснутую пальму.
   - Швырять дубинки, будем по очереди, - продолжал излагать свой план Джек, - ты первый, попадёшь или нет, но голуби взлетят, а я буду наготове. Компактная стая, на взлёте, отличная цель. Только, вот, что, - поднял он палец, - дай мне время занять позицию, не вспугни дичь, раньше срока. Атаку начнём... - Гринёв посмотрел на часы,- в 14:20, вопросы? - Джек посмотрел на Зайцева.
   В ответ, тот только помотал головой.
   - Ну и отлично, - подвёл итог, новоявленный командир, - начинаем операцию.
  
   Евгений подполз к толстой пальме, и осторожно осмотрелся, скрываясь в траве, оценил направление и расстояние. Затем сдвинулся в сторону и бесшумно поднялся. Выглянуть из-за ствола, он не решился, дикие голуби очень пугливы. "Российские голуби", - поправил он себя, - "а эти, кто его знает, но лучше не рисковать". Джек перехватил дубинку поудобней, подвигал рукой, репетируя замах, посмотрел на часы, - "сейчас", - он пригнулся и подобрался.
   Как только послышались хлопки крыльев, Гринёв рванулся из засады, и с ходу, запустил увесистую палку в середину стаи, следом вторую, но голуби успели набрать высоту, и она не долетела. Зато первый бросок был удачен, на землю, кувыркаясь, падала сизая птица. Джек подскочил, свернул шею, трепыхавшейся добычи, и с победным видом поднял за лапы.
   - С полкило будет, - сказал он, подходя к Пашке.
   - Я тоже попал, - ответил тот, глядя вверх, - только мой в ветках запутался.
   Наконец Зайцев высмотрел, то, что хотел, подпрыгнул, ухватился за ветку и полез на дерево.
  
   Моряки расположились, на окраине леса.
   - Будем ужинать, с видом на океан, - высказался по этому поводу Джек.
   По его совету, дров заготовили много.
   - Вдруг нас ночью, начнут доставать москиты, - сказал он Зайцеву.
   - Мне кажется, что москиты водятся там, где есть болота или озера, - заметил тот, - здесь их вроде, быть не должно.
   - Ну, тогда комары, - махнул рукой Гринёв, - и ещё надо веток для постели натаскать.
  
   Развели большой костёр, а когда он прогорел, Джек нанизал ощипанных голубей на деревянный вертел и расположил его над углями, на воткнутых в землю рогатках. Затем разгреб угли по краям и уложил туда тыквы. Стол был накрыт прямо на земле, из широких пальмовых листьев, на них ждали своей очереди, ананасы и кокосовые орехи.
   Вскоре, над местом привала, поплыл запах жарящегося мяса. Павел сглотнул слюну.
   - Жаль соли нет, - посетовал он.
   Гринёв на секунду задумался.
   - А что если морской водой побрызгать, - предположил он, - поливают же шашлыки вином?
   - Не знаю, - Зайцев пожал плечами, - давай попробуем.
   - Я сейчас, - Джек подхватил пустой пластиковый пакет и направился к океану.
   Вид от края леса был великолепен, маленькая долинка, зажатая меж двух утесов, спускалась к пляжу. На светло кремовый, почти белый песок, накатывались изумрудные волны, увенчанные гребнями белой пены. Дальше от берега, зелёный цвет смешивался, с синим, ещё дальше, поверхность воды, обретала, цвет сапфира, а ближе к горизонту, океан был тёмно синего цвета. Гринёв посмотрел туда, и ...
   - Парус! - выкрикнул он, - развернувшись к лесу, - Пашка, парус!
   Он метнулся к костру, и на полпути, столкнулся с Зайцевым, державшим в руках бинокль.
   - Это потом, - махнул рукой Джек, - надо подать сигнал.
   Евгений снял с подставки недожаренных голубей, ногой откатил тыквы, набросал на угли тонких веточек и принялся раздувать огонь.
   - Да, - повернулся он к Павлу, - если это действительно прошлое, то нам нельзя выпадать из образа. Спрячь жилеты, вон в тех зарослях, - он указал на густой кустарник, с длинными, узкими листьями.
   Зайцев подхватил ярко оранжевые безрукавки, и бросился в указанном направлении.
   - Только на землю, не бросай, - крикнул вдогонку Джек, - на дереве закрепи. Может, ещё вернёмся,- добавил он, тише.
   Когда огонь разгорелся, Гринёв навалил на него кучу хвороста, из того, что они приготовили для постелей, а сверху, накрыл зелёными, пальмовыми листьями, вскоре, из-под них, повалил густой дым.
   Евгений вынул брючный ремень, и бросил на землю, а сверху расстелил куртку. Все вещи, кроме бинокля, затолкал в один пакет, завернул в куртку и стянул ремнём. Вскоре, вернулся Зайцев, и они выбежали на берег. Когда Гринёв в первый раз увидел вдали белое пятно, обзор, справа и слева, ограничивали утёсы. Теперь, когда друзья оказались у самой воды, выяснилось, что корабль шёл не один. Примерно в пяти милях от берега, с востока на запад, двигалась целая эскадра из девяти вымпелов.
   - Ну что ж, - подвёл итог Джек, - ты оказался прав, мы действительно провалились в прошлое. Судя по тому, что я вижу здесь паруса, Америку, Колумб уже открыл.
   Он задумчиво, потёр подбородок и добавил.
   - Скорее всего, это испанцы, "серебряный флот", следует из Севильи в Гавану.
   Паша поднёс к глазам бинокль, некоторое время он изучал горизонт, потом опустил и повернулся к товарищу по несчастью.
   - Как думаешь, они отреагируют на сигнал? - задал он мучивший обоих вопрос.
   - Если это испанцы, то, скорее всего, да, - кивнул Джек, - они заметили сигнал, и теперь должны выяснить, кому он предназначен. Возможно, мы хотим сообщить им нечто важное, а быть может, предупреждаем пиратов о приближении эскадры.
   Зайцев вздохнул, и снова поднёс окуляры к глазам. Текли минуты, но ничего не происходило, Гринёв уже и сам начал сомневаться, что кому-то есть до них дело. Но тут, Пашка резко опустил бинокль.
   - Есть! - повернулся он к Джеку, - они меняют курс.
   Затем, радость на его лице, внезапно сменилась тревогой.
   - Слушай, - заволновался Зайцев, - а как представляться будем, кто мы, откуда?
   - Я как раз, над этим думаю, - ответил Гринёв, вглядываясь в корабли и продолжая, поглаживать подбородок.
   - Значит так! - рубанул он воздух ладонью, - слушай и запоминай нашу легенду. Мы с тобой поляки...
   - Поляки?! - перебил его Зайцев, выпучив глаза, - тогда почему вообще не сказать, что мы русские, - развёл он руками.
   - Нельзя, - покачал головой Джек, - во первых - мы по католической терминологии - схизматики, во вторых - у русских нет флота, и вообще их в Европе не знают, мы для них Московиты. А поляки, братья по вере, к тому же, ревностные католики, не хуже испанцев.
   Гринёв покосился на океан, теперь уже и без бинокля было видно, что эскадра направляется к берегу.
   - Слушай дальше, - продолжил он, - мы польские наёмники, изъявили желание, послужить его католическому величеству, - это нормально, - поднял ладонь Джек, наёмники, в поисках работы, шлялись по всей Европе. По пути в Испанию, наш корабль, захватили французские пираты, это тоже, дело обычное. Как полагается, в таких случаях, с пленников потребовали выкуп. Тех же, у кого не нашлось богатых родственников, продали туркам. Это тоже, в порядке вещей, в шестнадцатом веке, французы и османы, были союзниками. От берегов северной Африки, пираты собирались плыть в Вест - Индию, но при захвате нашего корабля, понесли кое какие потери. И нам, с тобой, предложили на выбор, либо определиться евнухами, в султанский гарем, либо заменить выбывших членов команды. Ну и мы, разумеется, выбрали второе, - Гринёв развёл руками, и облегчённо вздохнул. Запомнил? - поинтересовался он у Зайцева.
   - Слушай... - протянул Пашка, нахмурив лоб, и почёсывая в затылке, - а зачем, так сложно, ты что, не мог чего попроще придумать.
   - Но ведь я стараюсь вывести нас из-под удара, - возмущенно всплеснул руками Джек, - римский папа, поделил все новые земли, между Испанией и Португалией. Любой не испанец, заплывший за папский меридиан, автоматически, становится еретиком и врагов католической веры. Я придумал для нас, смягчающее обстоятельство, мы нарушили папскую буллу, не по своей воле. Ты лучше, скажи, что у нас с языками? - спросил он более спокойным тоном, - я знаю английский, и латынь в университете учил...
   - Ну, английский, и я знаю, - кивнул головой Зайцев, - и ещё испанский.
   - Испанский?! - обрадовался Гринёв.
   - Ну... не то, чтобы очень... - замялся Павел,- но объясница с испанцем, на бытовом уровне, смогу. Мы не первый раз, в Южную Америку ходим, - закончил он, уже уверенным тоном. - И тут же, задал новый вопрос, - а имена?
   - Ты, можешь взять своё, - развёл руками Евгений,- Павел, по испански будет Пабло. А меня представь, как Джека.
   - Но, это же английское имя, а они вроде, как враги Испании, - резонно заметил Зайцев.
   - Ну и чёрт с ним, - отмахнулся Гринёв, - всё равно, испанцы, польских имён не знают. А моё, на испанский лад, звучит, как Эухенио. Эухенио и Пабло, - он криво ухмыльнулся и покачал головой, - нет, звучит слишком вызывающе, ещё заподозрят в нетрадиционной ориентации. Короче, Джек и точка!
   - А фамилии? - не мог успокоиться Пашка, - фамилии, тоже нужны.
   - Боюсь, что да, - согласился Гринёв.
   - А ты, какую-нибудь польскую фамилию, на букву "З", знаешь?
   - Да без проблем, - широко улыбнулся Джек, - был у них в семнадцатом веке, коронный гетман войска польского, Ян Замойский,- он на секунду задумался, потёр лоб, - да, и тогда же, в Россию, приезжал посол Сигизмунда, староста велижский Александр Гонсевский. Вот эту фамилию, я себе и возьму. Паш, ты меня сразу на испанский лад отрекомендуй - сеньор Джек Гонсалес.
   - Ладно, а я буду Пабло Замойский, слушай... - снова заволновался Зайцев, - а они нас не того? Ну, в рабство не продадут... на плантации.
   - За это, можешь, не беспокоится, - Покачал головой Гринёв, - белые невольники...- он пощёлкал пальцами, - этим грешили англичане, на Барбадосе, за испанцами, таких вещей не водилось. Выше голову! - подбодрил Джек, приунывшего Пашку, - испанцы не такие злодеи, какими их писатели рисуют. Просто все знаменитые пиратские романы, написаны англичанами.
  
  
   Глава 4
  
  
   Гринёв посмотрел в сторону океана, там, в полутора милях от острова, эскадра, убрав паруса, легла в дрейф, а флагман, подгоняемый северо-восточным пассатом, взял круче к ветру, и двинулся к берегу.
  
   - Слушай, Джек, - наморщил лоб Павел, - я врать, как-то не умею, лучше бы тебе нашу историю рассказать, а я попробую перевести.
   Он вопросительно посмотрел на друга.
   -Гм, - поперхнулся Гринёв, - за комплимент, конечно, спасибо... ну, да ладно, сделаем так, ты поведаешь сокращённый вариант нашей одиссеи, матросам в шлюпке, а я изложу полную версию капитану. Надеюсь, что он знает латынь, как никак это язык науки и образования, почти до восемнадцатого века.
   Джек, посмотрел на приближающийся корабль, его белые паруса, красиво раздувались, наполненные ветром. На двух первых, считая от носа, мачтах, было по два прямых паруса, третья несла косое - "латинское", парусное вооружение.
   - Слушай, Паш, - обратился он к другу, - а это галеон или каракка, я в них как-то не слишком разбираюсь?
   - Да, кто его знает, - Зайцев потёр нос, - кажется, галеон это и есть каракка только большая и, по-моему, у него корма должна быть выше.
   - Тогда это, видимо галеон, - задумчиво предположил Гринёв, - посмотри, какая сзади высокая надстройка.
   Он глубоко вздохнул и повернулся к другу.
   - Ну, что? Будем готовиться к встрече с прошлым? Дай-ка бинокль, - Джек присел и начал развязывать ремень, стягивающий свёрток, тут его взгляд упал на руку, - и часы сними, - добавил он, расстёгивая браслет, - не стоит привлекать внимания.
  
   В сотне метров от берега на судне свернули паруса, и в воду полетел якорь. Затем, с левого борта, спустили большую шлюпку, сбросили штормтрап, и по нему полезли матросы.
   Друзья стояли у самой воды, на светлом, почти белом песке. После пронёсшегося урагана, океан был ещё неспокоен, волны с шорохом накатывались на пляж, и отступали, оставляя у их ног клочья грязной пены. Долгий день подходил к концу, солнце скрылось за утёсами, и на них с Павлом падала тень от скалы, зато вокруг приближающейся шлюпки вспыхивали блики.
   Джек слегка прищурился и напряг зрение, ему хотелось рассмотреть лица людей, но было ещё слишком далеко. Нельзя сказать, что он, так уж боялся этой встречи, но определённое волнение ощущалось, Джек чувствовал сухость во рту, и лёгкость во всём теле, так у него обычно бывало перед выходом на боевую операцию. И ещё, было чувство абсолютной ирреальности, происходящего. Как-то во время учёбы, Гринёв ездил на археологическую практику, где ему довелось иметь дело с человеческими останками, и теперь у Евгения, просто, не укладывалось в голове, что он мог держать в руках кости людей, которые в данный момент, возможно, были живы?
   Гринёв повернул голову и подставил лицо прохладному, влажному ветру, который пах йодом и солью, он прикрыл глаза и постарался сосредоточиться, потом тряхнул головой и взъерошил рукой, свои густые, тёмно каштановые волосы.
   - Так, ты всё запомнил? - Джек снова повернулся к другу, - сначала представишь нас, назовёшь имена и страну, после этого сделай паузу. Дальше они спросят, как мы тут очутились, это самый естественный вопрос в данной ситуации, и ты очень коротко изложишь нашу легенду. Главное не спеши, делай перерывы, лучше передать инициативу хозяевам, пусть они сами спрашивают. Не думаю, что у простых моряков будет много вопросов, основной допрос будет вести капитан или скорее адмирал, если это действительно "серебряный флот".
   Закончив последний инструктаж, Джек вопросительно посмотрел на товарища.
   - Да, понял я, понял, - скривился тот, - муторно как-то и дрожь пробирает.
   - Это нормально в данной ситуации, - подбодрил друга Гринёв, - естественная реакция организма, не волнуйся, если что-то плохое с нами и случится, то не здесь и не сейчас.
  
   Прыгающая на волнах шлюпка росла на глазах, восемь матросов, сидящих спиной к берегу, налегали на вёсла, а один с кормы всматривался в окраину леса. Все они были смуглыми, черноволосыми, с короткими причёсками и густыми подстриженными бородами. Вскоре, лодка уткнулась днищем в песок, недалеко от берега и немного в стороне от, стоящих друзей. Моряки попрыгали в воду, дружно взялись за борта и втащили судёнышко, носом на сушу, четверо остались у шлюпки, а остальные двинулись вдоль полосы прибоя в сторону одноклассников.
   Одеты они были в просторные рубахи и широкие, короткие, чуть ниже колена, штаны серого и коричневого цветов. Только у шедшего впереди, не высокого, но широкого в плечах человека, выпущенная и перехваченная, широким поясом рубашка, была васильково синей, а шаровары бордовыми. У четырёх матросов сбоку, висели короткие мечи - кацбальгеры, удобные в схватке на тесной палубе, а у любителя ярких цветов, за поясом торчал здоровенный нож, испанская - наваха.
   Джек покосился на слегка побледневшего Пашку, но промолчал, поскольку и сам чувствовал себя неуютно, без надёжной тяжести автомата в руках.
   Испанцы остановились в трёх шагах, затем вперёд выступил низкорослый крепыш, он был уже в годах, смуглое лицо прорезали глубокие морщины, в чёрной бороде и на висках серебрилась седина, довершали портрет старого морского волка, светлые глаза, резко выделявшиеся на тёмном фоне. Какое-то время он просто разглядывал незнакомцев, потом задал первый вопрос, а дальше всё происходило так, как предполагал Гринёв, и Зайцеву только оставалось следовать наставлениям друга, переговоры длились недолго.
   - Нас приглашают на корабль, - подвёл итог Павел, - на что Джек молча кивнул.
  
   В шлюпке их усадили на носу, лицом к пожилому испанцу, поэтому всю дорогу до корабля, друзья смотрели на скалистые утёсы и зелёные холмы Тортуги.
   Вид удалявшегося берега, нагонял на Гринёва тоску, он вспоминал, как стоя на корме сухогруза, прощался с Питером, предполагалось, что на три месяца, а оказалось, что судьба выписала им билет в один конец, впрочем, грех на неё жаловаться, Евгений подумал о судьбе остальных членов экипажа и поёжился.
  
   От невесёлых мыслей его отвлекли громкие голоса над головой, потом последовал толчок шлюпки, и в нос ударил густой запах смолы. Вслед за матросами, друзья вскарабкались по деревянным перекладинам штормтрапа и оказались на борту испанского галеона.
   Джек быстро осмотрелся: на палубе было полно матросов, одетых так же, как и сопровождающие, только без оружия. Человек, доставивший их на борт начал что-то объяснять, указывая на корму.
   - Говорит, чтобы мы поднялись к адмиралу, его зовут... - Пашка наморщил лоб, потом повернулся к испанцу и переспросил.
   То, что тот ответил, Гринёв понял и без переводчика, моряк медленно и чётко произнёс имя: Бласко Нуэньес де Вальверде.
   Пройдя мимо стоящих у борта орудий одноклассники, вслед за провожатым ,поднялись по деревянным ступеням на следующий уровень, прошли мимо бизань-мачты и наконец, по крутой лестнице с резными перилами взобрались на высоко поднятый над водой, капитанский мостик.
   Здесь было тесно от разнообразно одетых людей в старинных костюмах и у Гринёва возникло ощущение, что он на сцене театра или на съёмках исторического фильма. Справа расположилась группа молодых мужчин в чулках, туфлях и шарообразных шортах с нашитыми на них полосками ткани, иного цвета, чем сами штаны, этот предмет одежды назывался бричес. На испанцах были узкие куртки, со множеством пуговиц и высокими, стоячими воротниками, охватывающими шею. По несколько театральным, горделивым позам, длинным шпагам на боку, а так же по изрядно поношенной одежде, можно было без труда догадаться, что это бедные испанские идальго, у которых не осталось иных богатств, кроме гордости и чести.
   А вот облачение двух тучных пожилых мужчин, стоящих в центре палубы, напротив, не вызывало сомнений в том, что их имения приносят неплохой доход. Чёрные колеты этих сеньоров были пошиты из знаменитого испанского бархата, бричес, были украшены коричневыми полосками с серебряным шитьём, на груди у обоих испанцев висели толстые золотые цепи, а на пальцах сверкали перстни. За ними стояли ещё трое мужчин, лет срока, одетых скромнее и без украшений.
   Но наибольшее внимание Джека, привлёк левый фланг, поскольку на нём находились дамы, судя по всему, две знатные сеньоры со служанками. Одеты они были в платья из блестящёй парчи, с пышными плечами, широкими рукавами, узкими в талии и сильно расширяющимися к низу, что в сочетании с треугольным лифом, делало дам, похожими на песочные часы. Одна была постарше, выгнутые крутой дугой брови, тонкий прямой нос, большой рот и миндалевидные глаза, испанки, вызывали ассоциации с хитрой лисой. Рядом с ней находилась совсем юная девушка - жгучая брюнетка с густыми бровями "вразлёт", аккуратным не "испанским" носиком, пухлыми, слегка "вывернутыми" губами и томным взором, из-под длинных ресниц. Гринёв, окинув быстрым взглядом действующих лиц, и встретившись глазами с молодой аристократкой, слегка улыбнулся ей, наклонив голову.
  
   Меж тем, сопровождавший их моряк, бросив пару слов и указав на перила, ограждавшие мостик, подошёл к знатным сеньорам, поклонился и быстро заговорил, видимо пересказывал то, что узнал от Зайцева.
   - Сказал, чтобы подождали здесь, у лестницы, - негромко, перевёл Пашка, обращенные к ним слова испанца.
   Джек только кивнул в ответ, под многочисленными взглядами, он чувствовал себя неуютно, не привык Гринёв быть в центре внимания.
  
   Сеньоры, выслушав рассказ, обменялись между собой несколькими короткими фразами, затем один из них что-то сказал моряку, тот поклонился ещё раз и быстро вернулся к ожидающим решения своей участи, гостям из будущего. Его фраза в переводе не нуждалась, и так было ясно, пришла пора лично представиться адмиралу.
   - Идём, - скомандовал Джек Зайцеву, беря инициативу в свои руки. Он решительно преодолел восемь шагов, отделявших его от испанцев, и коротко поклонился, копируя манеры аристократов, виденные им в фильмах.
  
   - Буэнос диас, сеньоры, - бодро начал Гринёв, но на этом, его познания в языке Сервантеса и Лопе де Вега закончились, и он перешёл на латынь. Сначала Евгений извинился, что не может говорить по-испански, потом представил себя и друга, после чего, перешёл к истории их вымышленных злоключений. Джек успокаивал Пашку на берегу, но сам спокойствия не ощущал, как, ни крути, а закон они нарушили, и неизвестно, как отнесутся к этому испанцы, но эта неоднозначная ситуация не угнетала его, а напротив, обостряла все чувства. На войне, Гринёв убедился, что близкая опасность не лишает его сил, а наоборот возбуждает, ускоряет реакцию и время, словно бы сжимается, были случаи, когда за секунду он успевал мысленно прокрутить несколько вариантов, и принять единственно верное решение. Вот и теперь, Джек испытывал невероятный подъём, и поэтому врал вдохновенно, выдумывая, на ходу, всё новые и новые детали. Изредка, он украдкой, бросал косые взгляды на юную испанку, и по блеску её больших, чёрных глаз догадывался, что его история, производила на девушку большое впечатление. В такие моменты, он чувствовал, что его сильно ограничивает язык, не было в латыни нужных оборотов, или же он просто, недостаточно ею владел.
   Когда Джек закончил, к нему обратился один из двух знатных испанцев, высокий, широкоплечий с узкой бородкой и орлиным взором.
   - Значит, вы утверждаете, что пиратский корабль затонул здесь, сегодня утром? - он повёл рукой в сторону океана, - и пираты не успели совершить нападение на заморские владения нашего императора?
   - Да, сеньор, это так, - подтвердил Гринёв.
   - А какими были название корабля и имя его капитана? - внезапно спросил испанец.
   И этот не сложный вопрос застал Евгения врасплох, его даже в пот бросило, от того, что он не подумал о такой простой вещи заранее. Но поскольку отсутствием находчивости Джек никогда не страдал, то ответ нашёлся моментально.
   - Капитана звали Оливье Левассёр, - назвал Гринёв имя соперника капитана Блада из романа Рафаэля Сабатини, - а судно называлось "Ла Фудр".
   Высокий испанец повернулся к своему соседу, низенькому толстяку с обширной лысиной и вопросительно посмотрел на него.
   - Разбойников с каждым годом становится всё больше, - пожал тот плечами, - мы не можем знать их всех по именам.
   - Это перст божий, - подала голос старшая дама.
   Все повернулись к ней.
   - Простите, донна Виолета, но я не совсем вас понял, о чём это вы? - обратился к женщине собеседник Джека.
   - Ну что же тут неясного, дон Бласко? - удивилась дама, - господь покарал нечестивцев и в милости своей, сохранил жизни невиновным, она перекрестилась и сжала большой золотой крест, висевший на груди, поверх платья. Все мужчины, находившиеся на мостике, начали набожно креститься, а Гринёв облегчённо вздохнул и мысленно поблагодарил донну Виолету, теперь суеверные испанцы не станут придираться к его истории. Он тоже осенил себя крестом, а левой рукой незаметно пихнул Пашку в бок и сделал страшные глаза, тот понял намёк и быстро коснулся двумя пальцами лба, живота и плеч.
   Адмирал Вальверде кивнул, соглашаясь с дамой, и на какое-то время задумался, а паузой решил воспользоваться его сосед.
   - Моё имя дон Перес де Ангуло, - представился он, - сеньоры, поскольку вы заявили, что плыли в Испанию, с целью поступить на службу, то я, на правах губернатора Кубы, предлагаю вам, послужить Его Католическому Величеству здесь, в Вест-Индии. Мне нужны солдаты для гарнизона крепости Ла-Фуэрса, которая охраняет Гавану, там вы будете получать хорошее жалование, а подъёмные, вам выдадут сразу же, по заключении договора.
   Сеньор Перес, выжидающе посмотрел на Джека, и тот подумал, что это не плохое предложение, а главное своевременное, поскольку статус солдат на службе испанского короля, может избавить их от многих проблем, как сейчас, так и в ближайшем будущем.
   - Губернатор предлагает нам поступить на службу, - обратился Гринёв к не знавшему латыни Павлу.
   - Службу? - удивился друг, - а в качестве кого?
   - Солдатами в гарнизон, - ответил Джек и быстро добавил, - думаю, нам стоит согласиться, работу ведь по любому, искать надо и на первое время, пока не освоимся, это хороший вариант.
   Зайцев тяжело вздохнул, он был не готов, к таким стремительным переменам в своей судьбе.
   - А на какой срок, сколько здесь служат? - спросил он мрачно.
   - Насколько я помню, стандартный контракт ландскнехта на полгода, - пожал плечами Евгений, - если предложат больше года, то я и сам не соглашусь.
   - Слушай, Джек, - покачал головой Пашка, - не хочу я вот так, сходу, не разобравшись кидаться в непонятную авантюру, мы же понятия не имеем какие порядки в гарнизоне и какие там условия.
   - Паша, - Гринёв глубоко вздохнул, - боюсь, что у нас нет выбора, мы сейчас для испанцев неизвестные и очень подозрительные типы, поэтому нам надо как-то проявить себя, показать, на чьей мы стороне, и в этом плане, предложение губернатора, это то, что нам сейчас нужно.
   - Ну, если так, - Зайцев снова вздохнул и махнул рукой, - давай, я согласен.
   - Сеньор Перес, - повернулся Гринёв к ожидающему ответа губернатору, - а на какой срок контракт?
   - Не меньше чем на полгода, - ответил тот, явно недовольный тем, что его предложение воспринято без особой радости.
   - А жалование, сеньор губернатор? - Джек проигнорировал его недовольство, - хотелось бы знать точную сумму?
   - Сорок реалов в месяц, сеньор Гонсалес и отдельные выплаты за полученные на службе увечья, - ответил де Ангуло и, вздохнув, благочестиво добавил, - если на то будет воля божия.
   - В таком случае, мы согласны, сеньор Перес, - развёл руки Гринёв.
   - Тогда прошу в мою каюту, - перешёл на деловой тон губернатор, - подпишем договор.
  
   Поскольку дон Перес де Ангуло, являлся привилегированным пассажиром, его каюта располагалась на самом верхнем уровне, прямо под капитанским мостиком. Это было достаточно просторное, для такого корабля помещение, половину которого в данный момент, занимали сундуки самых разных размеров. Вместе с губернатором и будущими солдатами, в каюту вошёл и его секретарь, он сразу отпер один из сундуков и извлёк из него стандартные договоры, в которые оставалось только вписать имя, поставить подписи и приложить печать. Письменные принадлежности имелись на стоящем у окна столе. Джек взял лист плотной бумаги, который протянул ему чиновник и только вздохнул, документ был составлен на испанском языке.
   - Ты можешь разобрать, что здесь написано? - повернулся он к Зайцеву.
   Но тот, только отрицательно покачал головой.
   - Ну и ладно, - решил Гринёв, - договоры заготовили до того, как мы тут появились, поэтому подвоха именно для нас, тут быть не может, но всё же, интересно узнать условия.
   - Сеньор, - Джек вернул лист, - я не знаю испанского языка.
   Секретарь зачитал документ, сразу переводя его на латынь, в целом звучало неплохо, но как-то безрадостно. Жалование сорок реалов в месяц, за потерю правой руки, полагалась компенсация в шестьсот реалов, за левую - пятьсот реалов; за утрату правой ноги пятьсот реалов, за левую - четыреста. За глаз или палец - полагалось сто реалов, за огнестрельную рану на теле - компенсация пятьсот реалов.
   - Спасибо, сеньор, - поблагодарил Гринёв, - с текстом я ознакомился и готов поставить подпись.
   Чиновник, кивнул, сел за стол и вписал имена: Джек Гонсалес и Пабло Замойский, внизу поставил число, месяц, год и протянул перо, стоявшему рядом Гринёву, но тот даже не заметил этого, Джек смотрел на дату: 20 апреля 1555 года.
   - Сеньор, Гонсалес, - привлёк его внимание секретарь.
   Гринёв спохватился, взял перо, макнул в чернильницу, аккуратно подписал оба экземпляра своей обычной подписью и отступил от стола, давая место Зайцеву. Последним расписался губернатор, затем извлёк из большой шкатулки печать. А его секретарь, тем временем отпер маленький, окованный перекрещивающимися, железными полосами сундук, вынул оттуда тяжелый мешочек и положил на край стола. Дождавшись, когда сеньор Перес закончил с печатями, секретарь передал завербованным наёмникам их экземпляры договора, оставшиеся спрятал в сундук и, высыпав из мешка на стол, крупные серебряные монеты быстро отсчитал аванс. Джек рассовал свою долю по карманам, от чего штаны, сразу стали тяжелыми и начали понемногу сползать. Он взял свёрток с их ценными вещами, который всё время носил в руках, а когда подписывал документ, положил на сундук и подумал, что надо срочно найти кусок верёвки и связать ею пакет, а ремень вернуть в брюки. За полученные подъёмные тоже пришлось расписаться, после чего губернатор внёс ясность и в другие важные вопросы.
   - Сеньоры, - обратился к друзьям, - дон Перес, - на этом корабле из Испании плывут восемь идальго изъявивших желание служить в крепости Ла-Фуэрса. Они живут в каюте на главной палубе, там хватит места и для вас, еду, они получают с корабельного камбуза, я переговорю с капитаном, и с сегодняшнего вечера коки будут выдавать продукты и вам.
   - Спасибо, сеньор Перес, - поблагодарил за двоих Гринев, и одноклассники покинули каюту.
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
   - А чего это ты такой мрачный, - поинтересовался Зайцев, когда они вышли на палубу.
   - Я не мрачный, а просто задумался, - ответил Джек.
   Друзья находились рядом с лестницей, ведущей на капитанский мостик, на корабле в это время, готовились к отплытию, раздавались крики команд, шесть моряков налегали на рычаги кабестана и он со скрипом, наматывал якорный канат, остальные стоя на пеньковых тросах и навалившись животом на реи, отвязывали концы, освобождая паруса. Гринёв, задрав голову, внимательно наблюдал за действиями матросов.
   - Так, о чём там думаешь? - отвлёк его Павел.
   Джек повернулся к другу, но ответил не сразу, поскольку не знал, как лучше преподнести ему новую информацию.
   - Ты дату на договоре видел? - спросил Гринёв, помахав свёрнутым в трубочку листом.
   - Видел, конечно, - пожал плечами Зайцев, - а что с ней не так? - заинтересовался он.
   - В 1554 году пираты под предводительством Франсуа Леклерка, по прозвищу - Деревянная Нога, сожгли Сантьяго-де-Кубу, - начал экскурс в историю Евгений, - капитаном одного из кораблей, участвовавших в нападении, был Жак де Сор. В июле 1555 года он отделился от Леклерка и напал на Гавану, пираты разграбили и сожгли город, крепость Ла-Фуэрса пала, а весь гарнизон погиб. Всё это должно случиться через три месяца, так что мы с тобой, только что записались в команду смертников.
   Сообщенная новость неприятно поразила Зайцева, его лицо приняло крайне озабоченное выражение.
   - Вот это да, ну мы и попали, - покачал он головой, - и что будем теперь делать?
   - Не переживай, - успокоил его Джек, - здесь самое главное, чтобы неприятности не застали нас врасплох, а я всю эту историю очень хорошо знаю, попалась она мне, в общем то, случайно, но произвела большое впечатление, поэтому я её запомнил. Там, из всех защитников крепости Ла-Фуэрса, уцелел только её комендант, Хуан де Лобера и не потому, что вёл себя недостойно, напротив, он действительно показал себя крутым мужиком, и предводитель пиратов приказал сохранить ему жизнь, сказав при этом, что французы тоже уважают храбрость.
   Гринёв вынул из кармана сигареты и не спеша закурил, давая другу время, освоиться с новой информацией, после некоторой паузы он продолжил.
   Ты ведь читал Одиссею капитана Блада, помнишь, как капитан обзавёлся кораблём? - Джек вопросительно посмотрел на друга.
   - К чему это ты? - не сразу понял Зайцев, но тут до него "дошло" и брови сами поползли вверх, - э... ты хочешь сказать, что мы захватим пиратское судно? Я правильно тебя понял?
   - А ты считаешь, что это невозможно? - Удивлённый Пашка выглядел так забавно, что Гринёва начал разбирать смех.
   - Ох, Джек, - голос друга был полон укоризны, - и о чём ты только думаешь? Это же роман, там, на судне одни олухи остались, поэтому Блад его так легко и захватил, ему же просто подыграли, в жизни так не бывает, а кроме того, у него было целая команда, а нас только двое.
   - Не торопись с выводами, - усмехнулся Гринёв, - я, когда дату на документе увидел, сразу вспомнил всю эту историю и у меня, как-то сам собой возник...
   Он остановился, задумчиво потёр подбородок, потом тряхнул головой и продолжил.
   - В общем планом, это назвать нельзя, поскольку они обычно основываются на точном расчёте, а я полагаюсь на вдохновение, сначала возникает как бы эскиз, а уже потом, продумываю все детали.
   Зайцев увидел в зелёных глазах Джека знакомые огоньки азарта и понял, что эта безумная идея уже захватила друга, и так просто он от неё не откажется.
   - А зачем нам вообще корабль? - спросил он со вздохом, - мы что, займёмся грузоперевозками? Или тебе лавры Питера Блада покоя не дают, и ты собираешься вывесить на флагштоке "Весёлого Роджера" и стать капитаном Джеком?
   - А по твоему это звучит хуже, чем скажем, капитан Генри Морган или Рок Бразилец?
   - Ты это серьёзно? - Пашка посмотрел на одноклассника с подозрением. Они дружили с детства, и хотя порой трудно было понять, говорит ли Гринёв действительно то, что думает, или просто "прикалывается", но одно Зайцев знал наверняка, Джек на дух не переносит всевозможных "романтиков с большой дороги", к коим относятся и пираты.
   - Да нет, это я так, - Гринёв покачал головой, - если говорить серьёзно, то я бы хотел жить в России, хоть и другое сейчас время, но родина для меня не пустой звук и ей сейчас трудно, а мы с тобой знаем вещи, которые неизвестны больше никому в этом мире. Не люблю я пафоса, но в этот раз сделаю исключение и скажу, пусть наши знания послужат отечеству, и если я смогу, хоть что-то сделать для его процветания, то буду считать, что жизнь прожита не зря.
   Джек хотел сказать что-то ещё, но передумал и только рукой махнул.
  
   В это время, с громким шелестом начали распускаться паруса, корабль стоял бортом к ветру и какое-то время белая ткань, просто трепетала под его порывами, но вот косая бизань прямо над головами друзей вздулась, заскрипела рея, корабль вздрогнул и с лёгким креном на правый борт, начал разворачиваться в фордевинд. Палуба под ногами качнулась, и Гринёв, ловя равновесие, едва не выронил свёрток, который сжимал подмышкой.
   - Давай отойдём к фальшборту, - обратился он к Павлу.
   Друзья обошли лестницу на капитанский мостик и, сделав ещё несколько шагов, остановились, Джек положил изрядно надоевшую ему поклажу на палубу и опёрся рукой о планшир.
   В это время одни матросы дружно тянули за канаты, пропущенные через блоки, и прикреплённые к нижним углам парусов, а другие быстро спускались по вантам и спешили к ним на подмогу. Корабль уже развернулся, и теперь ветер рвал паруса вверх, норовя задрать, как сушащуюся на верёвке простынь, и только пеньковые тросы в крепких руках моряков не давали ему этого сделать. Люди, с покрасневшими от натуги лицами, укрощали пойманную в крепкие полотнища буйную стихию, заставляя её служить и двигать корабль.
  
   Гринёв, глядя на них, покачал головой и повернулся к другу.
   - Слушай, Паш, а ты в парусах разбираешься?
   - Курсантом, ходил на "Крузенштерне", - коротко ответил тот.
   - А, как ты думаешь, сколько, минимально, надо людей, чтобы управлять вот таким судном? - поинтересовался Джек.
   - Человек двадцать пять, наверное, - пожал плечами Зайцев.
   - Это если далеко идти в открытом море и использовать все паруса, а если только один, самый маленький? - уточнил Гринёв, - я вот думаю, что для того, чтобы перегнать корабль, миль на пять, десять достаточно и четверых.
   Пашка на минуту задумался.
   - Ну, если так, то возможно и хватит, только не четырех, а пяти человек, - наконец решил он, - кто-то же должен на руле стоять, пока остальные с парусами возятся. Так что ты там придумал, насчёт корабля?
   - Насчёт корабля... - повторил Джек и мечтательно улыбнулся, - мы можем его заполучить, но только при благоприятном стечении нескольких обстоятельств, которые от нас совершенно не зависят. Мне нравится "Одиссея капитана Блада", Сабатини конечно молодец, здорово написал, вот только страданиям Питера, по поводу того, что подумает о нём Арабелла, он уделял больше внимания, чем такому важному делу, как захват судна, и это меня огорчает.
   У него там всё примитивно, охрана корабля пьянствует на нижней палубе, двое часовых не видят подплывающей шлюпки, хотя плеск вёсел в тихую погоду, далеко слышен. В конце концов, лодку они всё же замечают, когда она оказывается у очень кстати не убранного штормтрапа, но принимают команду Блада за испанцев и дают себя оглушить.
   Гринев остановился, перевёл дух и продолжил.
   - Я уверен, что французские пираты не буду вести себя столь беспечно в чужих и враждебных водах, поэтому корабль придётся брать либо настоящим штурмом, либо хитростью. На штурм у нас нет сил, а вот хитрость, я уже придумал, но чтобы она удалась, нам нужна благосклонность одной непостоянной дамы, я имею в виду Фортуну, - уточнил Джек. - Мой план имеет некоторый запас прочности, но очень маленький.
   - Как то ты очень туманно выражаешься, - перебил его Павел, - не пора ли перейти к делу и изложить план?
   - Так я как раз к этому и подхожу, - вздохнул Гринёв, - для осуществления задуманного, мне понадобится сильное взрывчатое вещество и система воспламенения. Подходящее устройство имеется в сигнальных фальшфейерах, находящихся в спасательной шлюпке, которой по твоим словам никто не успел воспользоваться, и она все ещё пришвартована к нашему затонувшему судну. И с изготовлением ВВ было бы проще, если бы удалось добраться до груза, поэтому в данный момент, меня больше всего интересует - на какой глубине затонул наш корабль. Если судно доступно, это бы сразу сняло многие вопросы, если в этом нам не повезёт, то мой план не рухнет, но потребуется другое благоприятное стечение обстоятельств. А именно, чтобы в Гаване мы смогли раздобыть немного серы, селитры и хотябы столовую ложку ртути, после чего нам с тобой остается молиться, чтобы я вспомнил пропорции, в которых смешиваются азотная и серная кислоты, при изготовлении нитроглицерина, там какие-то проценты, а у меня на цифры память плохая. В случае неудачи и в этом направлении, на худой конец сгодится и порох, но тогда нас ждёт серьёзная драка, в которой можно получить пулю или удар шпаги, что меня совершенно не радует. Таким образом, излагать сейчас план не имеет никакого смысла, потому что он будет всё время меняться, в зависимости от обстоятельств.
  
   Пашка был изрядно удивлён тем, что Джек не помнит, как изготовить нитроглицерин, поскольку считал друга большим специалистом в области пиротехники. Эта история началась ещё в шестом классе, в то время Гринёв увлекался книгами Дюма, Беляева, Купера и Жюля Верна который как раз и пробудил у школьника интерес к химии. Как то Джек почёл его роман "Таинственный остров" и это произведение произвело огромное впечатление на его пытливый детский разум. В нём говорилось о группе предприимчивых американцев, бежавших из плена на воздушном шаре и занесённых на необитаемый остров в Тихом океане, на котором они развили бурную деятельность. Имея вначале из всех инструментов один только нож, они смогли выплавить сталь, сварить мыло и стекло, и даже взорвали скалу, с помощью изготовленного на месте нитроглицерина, процесс производства которого, был описан в произведении.
   Гринёв тут же заподозрил подвох, поскольку не поверил, что изготовить взрывчатку так легко и просто, поэтому взялся проверить слова писателя. Тут понадобится небольшое пояснение, дело в том, что в пятом классе в сердце Джека робко постучалась любовь, ставшая первой и единственной на всю оставшуюся жизнь. Но его помыслами завладела не симпатичная одноклассница, нет, это была дама постарше, точнее она вообще не имела возраста. Предметом обожания мальчика, стала древняя и вечно молодая дочь Зевса - Клио - муза истории, и всё своё время он отдавал только ей, химию же Гринёв не любил, хуже обстояло дело только с математикой, которую он вовсе терпеть не мог.
   И вот теперь, благодаря Жюлю Верну, Джек записался в кружок юных химиков, вызвав этим поступком, немалое удивление одноклассников. Вечера он стал просиживать над взятыми в школьной библиотеке, толстенными томами, которые судя по их внешнему виду, до него никто и не читал. Со временем, Гринёв выяснил, что писатель утаил самые важные детали, без знания которых взрывчатку не изготовить, зато благодаря Верну, школьник многое узнал о производстве самых разных веществ, в том числе и таких опасных, как аммонал, динамит, пироксилин, гремучая ртуть, термит, напалм, синильная кислота.
   Но чистая теория не давала удовлетворения, требовались эксперименты, Джек раздобыл кусок дюраля, и три недели потратил на то, чтобы с помощью крупного напильника превратить его в опилки. Затем, они с Пашкой по очереди посетили все аптеки города, приобретя в каждой по два пузырька марганцовки. Испытания бомбы решили провести на пустыре за гаражами, громыхнуло так, что у обоих минут десять звенело в ушах, но наибольшее впечатлении эксперимент произвёл на пенсионеров, игравших в домино у гаражей. Пытавшиеся скрыться злоумышленники были опознаны, и вечером Гринёв получил от родителей заслуженную награду за свой выдающийся вклад в развитие химии.
  
   Но на этом Джек не успокоился, на том злосчастном пустыре много лет ржавел старый автомобильный кузов, пара сильных ударов молотка, и на расстеленную газету рухнули целые пласты оранжево коричневой окиси железа, которую осталось только истолочь. Раздобыть на ближайшей стройке немного "серебрянки" не составило никакого труда, ею красили трубы и батареи системы отопления. Она представляла собой алюминиевую пудру, которую по мере надобности смешивали с олифой, алюминий в СССР был дёшев, поэтому, когда строители ушли обедать, Гринёв без проблем набрал целый пакет из бумажного мешка, стоящего в коридоре.
   Но полученный термит, почему-то совершенно не хотел гореть, Джек извёл целый коробок спичек, но ничего не добился. Озадаченный, он вернулся домой, нашёл старый, детский, металлический совок, зачерпнул немного смеси и поднёс к зажжённой газовой горелке на кухне. Сначала ничего не происходило, и Гринёв уже собирался закончить эксперимент, но тут у него в руке вспыхнуло ослепительное белое пламя, по яркости не уступавшее электросварочной дуге. Во все стороны брызнули жгучие искры, они упали Джеку на руку и он выронил совок, который ударившись о край плиты, опрокинулся на пол. От соприкосновения с комком огня температурой 3000 градусов линолеум буквально взорвался, и кухня наполнилась удушливым дымом и какими-то чёрными хлопьями, которые разлетелись по всему помещению и медленно оседали, пачкая все, что только возможно.
   Даже в таком возрасте, Джек уже умел сохранять хладнокровие в критических ситуациях, поэтому он действовал быстро и чётко. Термит горит даже под водой, поэтому Гринёв, сначала закрыл дверь, чтобы дым не заполнил всю квартиру, затем распахнул окно, горевший линолеум выделял какие-то ядовитые газы, от которых резало глаза и жгло горло. Затем юный химик поставил в раковину кастрюлю и открыл кран, ёмкость не успела наполниться и наполовину, к тому времени, когда адская смесь сгорела полностью, и теперь тлели только покрытие и лежавшее под ним ДСП. Очаг возгорания Джек ликвидировал быстро, а вот с последствиями дело обстояло сложнее. Сажа оказалась на редкость жирной и липучей, Гринёв быстро убедился в том, что с холодильника и столов, без стирального порошка её не удалить. Но хуже всего дело обстояло с обоями, они были простыми, бумажными, и попытки их очистить приводили к тому, что Джек только размазывал сажу.
   В общем, после того случая, с экспериментами в области химии, Гринёв "железно завязал", но нужные знания в памяти сохранились и теперь могли очень пригодиться в мире прошлого, которое вдруг стало их настоящим.
  
   Пашка посмотрел сначала на берег, потом на океан, после чего, начал обстоятельно припоминать недавние события.
   - Значит так, когда корабль налетел на риф, я стоял у фальшборта, - Зайцев нахмурился и потёр лоб, - скалы я видел, и до них было около мили, разумеется, судно не пошло камнем на дно и лежит ближе к берегу. Надо посмотреть навигационную карту, я точно не помню, насколько здесь тянется шельф.
   - Ничего, - улыбнулся Гринёв, - сегодня ночью изучим карту, а там видно будет.
  
   В это время на шкафут поднялся один из тех не богатых идальго, которых Джек видел на мостике и решительно направился к одноклассникам, приблизившись, он учтиво поклонился и заговорил по испански. Гринёв ничего из сказанного не понял, но Зайцев что-то ответил кабальеро, тот с улыбкой кивнул и обратился к Джеку на латыни.
   - Сеньор, позвольте представиться, моё имя Эрнандо де Торо, родом я из Трухильо-де-Эстремадура.
   Испанец выжидающе посмотрел на собеседника.
   - Моё имя Джек Гонсалес, - наклонил голову Гринёв, - я поляк из Самбора, рад с вами познакомиться сеньор де Торо.
   - Взаимно, сеньор Гонсалес, взаимно, - улыбнулся идальго, на несколько секунд он о чём-то задумался, а затем продолжил.
   - Моя родная провинция наделена засушливым климатом и бедными каменистыми землями, - испанец невесело усмехнулся, - но зато она славится отважными рыцарями, - при этих словах он гордо вскинул голову и сверкнул глазами, - Франсиско Писарро - завоеватель Перу и многие храбрые воины из его отряда являются нашими земляками.
   Идальго снова сделал небольшую паузу, и задумчиво подкрутил ус, глядя на Джека испытывающим взглядом.
   Тот тоже изучал нового знакомого, сеньор Эрнандо де Торо выглядел как брутальный испанский кабальеро из женских романов о страстной любви: высокий рост, гордая осанка, широкие плечи, тонкий нос с лёгкой горбинкой, чёрные как смоль, волнистые волосы коротко подстрижены, а шикарные усы лихо закручены вверх, завершали портрет карие смеющиеся глаза.
   Стоящий рядом сеньор Пабло, на испанца совсем не походил, ростом, он не уступал Эрнандо, а плечи были даже пошире. Зайцев вообще был широк в кости, крепкий, коренастый, но вот короткий ёжик соломенного цвета волос, курносый нос с едва заметными веснушками и светло голубые глаза выдавали в нём уроженца мест расположенных много севернее Эстремадура.
   Ну, а Джек со своими каштановыми волосами и зелёными глазами, занимал промежуточное положение между двумя, такими разными типами мужчин, прямой нос, четко очерченные скулы и волевой подбородок делали его похожим на англосакса. Рост он имел метр восемьдесят семь и был почти на полголовы выше Пашки с Эрнандо, со всем остальным тоже был полный порядок, со спортом Гринёв дружил с детства и имел отлично развитую мускулатуру.
   То, что хотел понять испанец по глазам Джека и выражению его лица, осталось неизвестным, но какие-то выводы для себя, он очевидно сделал.
   - Сеньоры, - продолжил де Торо, - поскольку мы только что стали товарищами по оружию и нам предстоит служить вместе, по меньшей мере, ближайшие полгода, мы с земляками решили, что неплохо бы это событие отметить и заодно познакомиться поближе. Изысканных блюд не обещаю, на корабле их просто не сыскать, но зато у нас есть отличное вино из Андалузии, а дружеская беседа заменит нам деликатесы. Прошу вас сеньоры, - Эрнандо сделал рукой приглашающий жест, - в каюте все готово.
   - Сеньор де Торо, - поклонился Гринёв, - у меня нет слов, дабы описать, сколь мы благодарны вам и вашим храбрым товарищам, за столь любезное предложение, которое мы с радостью принимаем.
  
  
  
   Глава 6
  
  
   Вслед за Эрнандо друзья спустились на главную палубу. Теперь, когда отсутствовала непосредственная угроза, а в жизни появилась некоторая определённость, Джек, наконец, позволил себе расслабиться и взглянуть на окружающий мир другими глазами. Со всех сторон его окружали вещи, которые он раньше видел только на картинках, а сейчас все они были реальны, чтобы убедиться в этом, достаточно было протянуть руку. Гринёв полной грудью вдыхал воздух минувшей (казалось бы, навсегда) эпохи: ни с чем несравнимый аромат моря смешивался с кислым запахом старого дуба и резким амбре, исходящим от просмоленных бортов и канатов. Северо-восточный пассат приятно освежал лицо и раздувал над головой паруса, покрытые белыми пятнами высохшей соли. Джек ощущал под ногами, мерно вздымавшуюся и опускавшуюся палубу, видел прямо по курсу багровый солнечный диск, опускающийся прямо в океан и ... три тысячи чертей ... ему начинало нравиться в этом мире.
  
   Дверь, ведущая на самый нижний этаж кормовой надстройки, находилась рядом с лестницей, войдя в нее, новые солдаты гарнизона Ла-Фуэрса оказались в большом прямоугольном помещении с наклонными стенами, в которых были прорезаны большие пушечные порты. Здесь на массивных, окованных толстыми полосами железа, лафетах были установлены четыре орудия. В центре каземата располагался толстенный столб бизань-мачты, рядом с ней окруженные низким дощатым заборчиком, стояли бочки с порохом, открытые ящики с ядрами и картечью, поверх которых лежали принадлежности для заряжания пушек и чистки стволов.
   Дальше шёл длинный коридор, оканчивающийся дверью, ведущей на кормовой балкон. По сторонам от него, располагались четыре каюты, наёмники занимали последнее помещение, по левому борту. Де Торо, чуть задержался у входа и ободряюще улыбнувшись, обратился к своим новым сослуживцам.
   - Прошу вас сеньоры, не смущайтесь, здесь вы встретите людей знающих, что такое боевое товарищество и умеющих ценить настоящую дружбу. Признаюсь, история ваших злоключений произвела на меня большое впечатление, к сожалению, мои товарищи не владеют латынью, но после того, как я всё им пересказал, мы пришли к единодушному мнению что вы, правильно поступили, приняв предложение дона Переса. Входите, - Эрнандо толкнул дверь и отступил в сторону.
   Русские моряки шагнули через порог, и оказались в прямоугольном помещении с четырьмя арочными окнами забранными маленькими величиной с ладонь ромбами мутного, зеленоватого стекла в свинцовом переплёте. Один большой оконный проём находился слева, а два поменьше напротив входа, в наклонённом вовнутрь борту, у которого стоял длинный стол с двумя лавками в данный момент занятыми сидевшими на них испанцами.
   При виде гостей кабальеро дружно встали, и де Торо по очереди представил сеньорам Гонсалесу и Замойскому их новых товарищей по оружию, Джек учтиво кланялся, жал руки, а сам при этом изо всех сил старался запомнить непривычно звучавшие имена.
   По окончании официальной части все расселись за столом, на котором стояла обыкновенная корабельная еда: ржаные сухари, солёное мясо и варёные бобы. Поскольку после пересечения Атлантики, эскадра успела побывать в городке Пуэрто Плато, расположенном на северо-востоке Эспаньолы, скудный рацион разнообразили: копчёная свиная грудинка, сыр, свежие огурцы, апельсины и арбузы. Как и было обещано, имелись две глиняные оплетённые бутыли, литра по три каждая. Не евший со вчерашнего вечера Джек, почувствовал, что рот наполняется слюной.
   Застолье, как и полагается, началось с тоста, слово взял Мигель Родригес бывший самым старшим в этой компании, ему в отличие от остальных давно перевалило за тридцать. Гринёв не понял слов Родригеса, но остальные дружно поддержали его короткую речь, после чего испанцы и русские выпили вино, разлитое по высоким оловянным стаканам, оно действительно оказалось великолепным: янтарного цвета напиток был приятно кислым, без горечи и с чудесным ароматом. Джек потянулся за сыром, а сидевший рядом Эрнандо начал не громко переводить слова Мигеля.
   Гринёв был несколько удивлён, он то думал, что выпил за дружбу, а оказалось, что тост был за Испанию. Жуя ломтик сыра, и слушая перевод, Джек начинал понимать, что за этим столом собрались настоящие патриоты.
   Характер испанцев, пропитанный католическим фанатизмом и национальной гордостью, сложился в упорной борьбе по вытеснению мусульман с Пиренейского полуострова. Не так давно закончилась длительная война с Турцией, во время которой был взят Тунис и освобождены тысячи христианских невольников. Плывущие на далёкую Кубу идальго считали Испанию единственным оплотом против турецких орд, а себя настоящими крестоносцами, всегда готовыми к подвигу во имя веры.
   В это время много бедных дворян пополняло ряды испанской пехоты, и этот устойчивый кадр, несший с собой известный энтузиазм, давал её прославленным терциям преимущество над безыдейным сбродом, который представляла собой пехота других стран.
   Второй тост был поднят за главного защитника христианских святынь, Императора Священной Римской империи и короля Испании Карла пятого.
   "Интересно, а за католицизм тоже будем пить? - вяло подумал Гринёв, которому триста грамм вина натощак явно пошли не на пользу, - чтобы так сказать: "За веру, царя и отечество?"
   Но в третий раз, стаканы подняли как раз за дружбу. Вскоре испанцы поснимали плотные, узкие колеты, не слишком подходящие для тропического климата и остались в просторных, с широкими рукавами рубашках, со сборками и завязками у кистей. Часа через полтора, де Торо обращался к Джеку просто по имени, не добавляя "сеньор", а тот звал его "друг Эрнандо". Очень мешало то, что Гринёв не знал языка, и он твёрдо решил: прямо с завтрашнего утра, с помощью Пашки, серьёзно заняться испанским.
  
   * * * * * * * * * * * * *
  
   Вчера Джек лёг рано и видимо, поэтому проснулся первым, остальные ещё спали. Гринёв решил воспользоваться подходящим моментом, он быстро оделся, достал карты, покопавшись в папке, нашёл нужный лист и развернул под окном, предварительно освободив место на столе.
   - М-да, - Джек закусил губу и задумался. Севернее Тортуги на полтора километра тянулся шельф, с глубинами от нуля до тридцати шести метров, заканчивающийся крутым обрывом в настоящую пропасть, - выходит, всё зависит от того, сколько времени корабль продержался на плаву, - прошептал Гринёв. "Пашка говорил, что на риф они напоролись в миле от берега, и если корабль протащило хотябы триста метров, то добраться до него можно. Зайцев имел водолазную подготовку и вообще увлекался подводным плаванием", - при этой мысли Джек улыбнулся, - "а мы неплохо дополняем, друг друга, он штурман и ныряльщик, а я можно сказать специалист в области истории и химии, ну и в военных вопросах тоже кое-что смыслю".
   Тут его внимание привлекли пятна света на столе, на штурмана Гринёв не учился, но и школьных знаний географии было вполне достаточно, чтобы понять: если восходящее солнце светит в окна по левому борту, то судно движется к югу, в то время как Гавана находится на северо-западе. Джек сунул под матрас авторучку и судовой журнал, который собирался использовать для записи испанских слов, поскольку в нём осталось много чистых страниц, а прочие вещи снова завернул в куртку, положил на кровать и прикрыл подушкой. Завязывать свёрток Гринёв не стал, а вернул ремень в брюки, которые ему уже надоело подтягивать, после чего, тихо покинул комнату и вышел на кормовой балкон.
   Здесь его ждал очередной сюрприз, мало того, что они шли на юг, так теперь ещё и эскадра куда-то исчезла, за флагманом следовал только один корабль.
   Понимая, что прояснить ситуацию, до того, как проснётся Пашка - не получится, Гринёв, опёршись о перила, занялся проработкой своего плана. То, что начать следует с поисков затонувшего сухогруза, теперь стало очевидным, вот только надо решить вопрос с финансированием предстоящей экспедиции.
  
   - Утро доброе, Джек, раздался за спиной голос.
   - И тебе доброго утра, Эрнандо, - ответил Гринев, обернувшись, - решил полюбоваться восходом?
   - А разве всё это не прекрасно? - де Торо обвёл рукой едва вынырнувшее из морской пучины солнце, сине зелёную гладь океана, скользящий по волнам парусник, порозовевшие облака над горизонтом.
  
   "Рано рождённая встала из тьмы розоперстая Эос".
  
   Процитировал кабальеро строчку из Одиссеи Гомера.
   - Послушай, Эрнандо, а ты часом не поэт? - осведомился Джек, с подозрением подняв бровь.
   - Нет, что ты, - улыбнулся де Торо, - слагать рифмы не сподобил меня создатель, но поэзию я люблю. Жаль, что ты не знаешь нашего языка, у меня в дорожном сундуке лежит тетрадь с хорошими стихами.
   - Надеюсь, что скоро смогу их прочесть, но давай оставим на время поэзию, меня сейчас другое интересует, Гавана находится вон там, - указал Гринёв пальцем, - а мы идём на юг. Так вот, не мог бы ты рассеять тьму моего невежества, и объяснить сей парадокс, и заодно подсказать, куда подевались остальные суда.
   - Счастлив, что могу оказать тебе эту небольшую услугу, мой друг, - принял Эрнандо, предложенный Джеком шутливый тон, - тут всё очень просто: эскадра продолжает свой путь на северо-восток, а мы плывём в Сантьяго-де-Кубу потому, что дон Перес должен принять дела у своего предшественника и забрать архивы. Говорят, что в прошлом году пираты сожгли этот город и разорили окрестности, поэтому новый губернатор решил перенести столицу провинции в Гавану. Что касается второго судна, то признаться, я не ведаю, почему оно следует за нами, знаю лишь то, что оно везёт африканских невольников, купленных у португальцев.
   Де Торо ненадолго задумался, затем продолжил.
   - Я могу высказать только свои предположения, которые сводятся к тому, что в Гаване сейчас просто нет спроса на рабов, поэтому торговцы людьми плывут туда, где надеются быстро сбыть с рук свой товар.
   Гринёв мысленно нарисовал карту и понял что, расставшись с эскадрой, флагман повернул на юг и вошёл в Наветренный пролив, вскоре он снова изменит курс и направится на запад. А ещё он пришёл к выводу, что стоянка в Сантьяго как нельзя, кстати, и этим удачным стечением обстоятельств надо обязательно воспользоваться.
  
   До завтрака Джек обдумывал, как раздобыть денег и наконец, одна подходящая идея пришла ему в голову. По этому поводу Гринёв решил сегодня же поговорить с губернатором, но планы изменил очередной счастливый случай. Сослуживцы дружной весёлой компанией заканчивали утреннюю трапезу, когда в дверь осторожно постучали, и на пороге появился невысокий мужчина с объёмистым, выпирающим животом, обтянутым оранжевым камзолом с серебряными пуговицами. Увидев, что зашёл не вовремя, он хотел было, извинившись покинуть помещение, но его остановили, и после короткой беседы, Эрнандо, опередив Пашку, объяснил Джеку, что это купец из Толедо по имени Педро Алонсо, который предлагает купить у него оружие и приличную одежду.
   - Если желаете воспользоваться его предложением, - добавил де Торо, - то я готов оказать дружескую помощь, поскольку подозреваю, что вы не знаете наших цен и опасаюсь как бы этот почтенный негоциант, не запросил лишнего.
   - А что, разве нам в крепости не выдадут всё что нужно? - удивился Зайцев.
   - Нет, - покачал головой Гринёв, - здесь наёмники служат со своим оружием и снаряжением, подозреваю, что и подъёмные нам выдали как раз для их приобретения.
   - Эрнандо, - обратился он к идальго, - мы с благодарностью принимаем помощь друга, и если тебе удобно, то предлагаю навестить сеньора Педро сразу после завтрака.
  
   Посетить каюту торговца, расположенную напротив, солдаты отправились большой компанией, поскольку никто не захотел пропустить такое развлечение. Алонсо, вместе с четырьмя слугами занимал помещение, рассчитанное на десять человек. Тем не менее, в комнате было тесно, потому что купец держал здесь все свои товары, часть которых сейчас была распакована и разложена к приходу посетителей.
   Джек испытывал слабость к любому оружию вообще, а к холодному в особенности и у него прямо глаза разбежались при виде такого великолепного собрания. В данный период, в Европейских армиях шла замена меча шпагой, которая ещё не приобрела такой причудливой гарды, что появится через четверть века. Наряду со шпагами ещё вовсю применялись обычные рыцарские мечи, особенно в Германии. Переходное время породило потрясающее разнообразие различных видов клинкового оружия, что нашло своё отражение в подборке представленной вниманию ошеломлённого Гринёва, который просто не знал, за что взяться, имей Джек средства, он бы купил всё сразу. Чисто ради интереса Гринёв потащил из ножен длинный эсток, который одни авторы исторических романов называли ещё мечом, а другие уже шпагой, и сразу же обратил внимание на надпись, бегущую по лезвию.
   - Эрнандо, - обратился он к стоявшему рядом кабальеро, - а что здесь написано?
   - "Толедское качество - мечта солдата", - с улыбкой прочёл де Торо.
   - Ну, надо же, - подал голос удивлённый Пашка, - и тут реклама!
   Джек вернул оружие на место и взялся за следующий клинок, выдвинув его до половины из ножен, он снова повернулся к Эрнандо.
   - А здесь?
   - "Если из ножен вон - то не зря", - ответил де Торо и добавил, - если хочешь взять эсток, то я бы не советовал, это оружие кавалериста, а пехотинцу больше подходит шпага.
   - Да нет, - покачал головой Гонсалес, - я с самого начала как раз её и собирался купить, просто меня забавляют эти надписи.
   Джек ещё раз огляделся, соображая, что им следует приобрести, остальные солдаты уделили холодному оружию минимум внимания, их больше заинтересовали два больших и тяжелых колесцовых пистолета, испанские дворяне тут же начали громко обсуждать достоинства и недостатки этого нового оружия.
   "М-да", - подумал Гринёв, - "А если им автомат Калашникова показать интересно, что бы они сказали?"
  
   Собирался ли торговец надуть иностранцев - осталось неизвестным, потому что дело взял в свои руки Эрнандо, Джеку оставалось только делать выбор, а переговоры о цене вёл де Торо, при дружной поддержке своих товарищей. Были куплены две шпаги с ремнями, на которых их надлежало носить, два кинжала, два тяжеленных мушкета и подставки к ним, а так же прочие принадлежности мушкетёров. Которые состояли из бандельеров - широких кожаных перевязей носимых через правое плечо, спереди к ним на верёвочках были подвешены двенадцать деревянных, похожих на баклажан, сосудиков с крышками, в которых стрелки носили заранее отмеренные порции пороха. К низу перевязи крепилась замшевая сумочка для пуль и пыжей на неё вешали метра три свёрнутого кольцом фитиля. Но и это было ещё не всё, на узком ремешке, перекинутом через левое плечо, мушкетёры носили "натруску" - небольшую ёмкость для пороха, который перед выстрелом подсыпали на "полку" мушкета, обычно её изготавливали из полого коровьего рога и окантовывали медью. Имелась ещё и большая "пороховница" из кожи с бронзовой горловиной, её носили на поясе.
   Ещё Гринёв приобрёл пистолеты, хотя новые товарищи во главе с Эрнандо дружно пытались отговорить его от этой дорогой покупки, справедливо указывая на то, что они не рейтары, а при обороне крепости вполне можно обойтись и без этого вида оружия. Но Джек остался непреклонен, он уже твёрдо решил предпринять попытку захвата пиратского корабля, невзирая, ни на какие форс-мажорные обстоятельства. И если они с Пашкой не смогут добраться до затонувшего сухогруза и заполучить фальшфейеры, а в Гаване не сыщется нужных ингредиентов, для получения гремучей ртути, то в этом случае для воспламенения заряда можно будет использовать колесцовые пистолетные механизмы. Памятуя о том, что газ в зажигалке рано или поздно закончится, Гринёв приобрёл огниво и трут, решив, что пора переходить на местную систему получения огня.
   Наконец, дошёл черёд и до обновления гардероба, у Педро Алонсо был некоторый запас готовой одежды и даже обуви, что было совершенно нетипично для данной эпохи. В шестнадцатом веке, как правило, приобретались только ткани, а пошивом необходимых вещей занимались портные, служанки, а у менее состоятельных граждан жёны и дочери. С обувью, которую не каждый может сшить, дело обстояло сложнее, её надо было только заказывать, поэтому профессия сапожника, в этом мире была одной из самых распространённых.
   Новый Свет в этом плане составлял исключение из общеевропейских правил. Так вышло, что ещё до полного завоевания Перу, там обосновались почти две тысячи солдат, восемнадцать женщин и ни одного портного. Регулярное морское сообщение с метрополией наладили не сразу, поэтому некоторое время готовая одежда и кони представляли там огромную ценность, последние стоили в десять раз дороже, чем в Испании. Торговцы тут же смекнули, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации и занялись торговлей вещами и обувью разных размеров пошитых портными и сапожниками метрополии. С тех пор так и повелось, поскольку выяснилось, что на готовую недорогую одежду в колониях спрос есть всегда.
   Гости из двадцатого века подобрали себе подходящие по размеру туфли, чулки, по паре рубашек, приобрели чёрные колеты, вот только дальше возникла небольшая проблемка. Сеньор Педро усиленно предлагал купить наимоднейшие бричес, набитые для большего объема паклей, а у Джека не было никакого желания дополнительно утеплять себе зад в тропическую жару. К счастью у торговца нашлись обычные короткие штаны со сборками, по поводу которых он высказался в том смысле, что это одежда для пожилых консервативных сеньоров. Но Гринёв решил, что лучше выглядеть консерватором, чем клоуном, на том и порешили. Напоследок они с Зайцевым купили один дорожный сундук на двоих с навесным замком и двумя ручками.
   Прежде чем уйти Джек обратился к другу с небольшой просьбой.
   - Слушай, Паш, поинтересуйся у сеньора Алонсо, планирует ли он продать все свои товары на Кубе или собирается посетить ещё и материк?
   - Из Гаваны Педро отправится в Веракрус а оттуда в Мехико, - ответил Зайцев, коротко переговорив с испанцем.
   - Отлично, - повеселел Гринёв, - ладно, пойдём пока, берись, - кивнул он, взяв купленный сундук за одну ручку.
  
   * * * * * * * * * * * * *
  
   К счастью для Джека, у испанцев не было традиции "обмывать" удачные покупки, поэтому едва вернувшись в свою каюту, он с помощью Паши и Эрнандо, занялся составлением русско-испанского словаря из наиболее часто употребляемых слов и фраз. Авторучка, которой он при этом пользовался, произвела огромное впечатление на де Торо, кабальеро долго вертел её в руках, пробовал писать, а под конец сделал вывод, что перо удобнее, возможно так оно и было, учитывая какой грубой и шершавой было местная бумага.
   Перед обедом, Гринёв предложил Зайцеву прогуляться по кораблю, а когда они, пройдя по коридору, попали в орудийный каземат, Джек, убедившись, что они тут одни, остановил друга.
   - Погоди, разговор есть.
   Оглядевшись, он увлёк Пашку в угол, где их отчасти скрывала большая, длинноствольная пушка.
   - Значит так, - начал Гринёв, - утром я посмотрел карту и пришёл к выводу, что сухогруз вполне может лежать на небольшой глубине, поэтому прежде чем предпринимать что-то ещё, надо сперва организовать поисковую экспедицию на Тортугу.
   - Ну, ты даёшь! - всплеснул руками пораженный Зайцев, - и как ты это себе представляешь, учитывая, что мы только вчера поступили на службу?
   - Успокойся, - криво улыбнулся Джек, - со службой разберёмся, сначала нам понадобятся деньги. Вот послушай: когда я думал, сумеем ли мы найти в Гаване ртуть, то вспомнил всё что мне известно по этому вопросу. Начну с небольшой справки, сейчас Испания получает основной доход от серебряного рудника Потоси, в Перу, там же на рудниках Кальяо добывают немного золота. В Мексике серебра намного больше, но добывают его очень мало, из-за трудностей с извлечения ценного металла из пустой породы. Сейчас у нас 1555 год, а в 1557-м, то есть через два года, испанец Бартоломе де Медина предложит использовать амальгамацию - растворение благородного метала ртутью, с последующим выпариванием. Добыча мексиканского серебра увеличится в десять раз и с этого времени оно станет главным источником пополнения королевской казны. Драгоценный поток станет таким широким, что Торговая палата в Севилье издаст распоряжение, согласно которому восьмиреаловые монеты начнут чеканить в Мехико и галеоны "серебряного флота" будут ходить в Испанию не со слитками как раньше, а с трюмами, наполненными готовыми монетами.
   Во время решения сложных задач, у Гринёва всегда усиливалась тяга к никотину, "бросать надо", - подумал он и полез за сигаретой.
   - Так, ты хочешь продать эту информацию? - догадался Зайцев.
   - Это не так просто, - ответил Джек, выпустив струйку дыма в пушечный порт, - как говорил один мой знакомый: "не люблю занимать деньги - берёшь то чужие, а отдавать приходится свои". Такая же ситуация и здесь, прибыль которую мы пообещаем - это дело будущего, а заплатить за идею придётся сразу. Если бы речь шла об американце двадцатого века, было бы намного проще, а здешние испанцы большой предприимчивостью не отличаются, поэтому раньше, я планировал предложить губернатору сделку: услуга в обмен на услугу. Он напишет императору письмо, в котором изложит план, как увеличить поступления в казну, такой услуги Карл пятый не забудет, он мужик справедливый и найдёт способ отблагодарить де Ангуло. А в качестве ответной любезности дон Перес выдаст нам ссуду без залога, а большего нам и не надо. Возможно, к этому варианту мы ещё вернёмся, а пока, я попробую продать идею сеньору Педро и хочу, чтобы ты поработал переводчиком. Я думаю что, обратившись к владельцам рудников, он легко сможет заработать тысячи полторы реалов, потому что никто из них не откажется увеличить свои доходы в десять раз. Предложим торговцу возможность немного пополнить кошелёк, назовём свою цену - 600 реалов и дадим время подумать. Предугадать его реакцию не сложно: и заработать хочется и денег жалко, плюс подозрение: "а не "разводят" ли меня эти подозрительные типы". Поэтому в конце я скажу ему, что настолько уверен в результатах, что мы готовы подписать долговое обязательство на эти несчастные 600 реалов. И если он не сможет получить деньги за наше ноу-хау, то пусть на обратном пути в Испанию потребует вернуть долг, это должно стать "последней каплей" и средства на экспедицию мы получим.
   - Ну, хорошо, - вздохнул Павел, - допустим, что деньги уже у нас, а что дальше?
   Гринёв докурил сигарету и выбросил за борт.
   - Дальше попросим у дона Переса трёхнедельный отпуск.
   - Ага, так он нам его и даст! - возмутился Зайцев.
   - Так, просто не даст, - согласился Джек, - подход нужен. Сегодня утром, пока остальные спали, мы с Эрнандо, дабы скоротать время, развлекались беседой на самые разные темы, в ходе которой я кое-что узнал о сеньоре де Ангуло. Вообще то, мы не собирались обсуждать персону губернатора, просто де Торо поведал мне о том, что один из наших новых товарищей влюбился в его дочку донну Иньес. Попутно, Эрнандо отметил, что у бедняги нет шансов, поскольку дон Перес ни за что не отдаст дочь за нищего идальго, при этом де Торо добавил, что наш губернатор не только богат но ещё и жаден, а последнее есть смертный грех перед создателем. Ну, а если дон Перес так сильно любит денежки, то естественно не упустит случая увеличить своё состояние. Вот мы ему и скажем, что запомнили место, где затонул пиратский корабль, имеющий на борту немалые ценности, которые есть шанс поднять, и если губернатор предоставит нам отпуск, то мы возьмём его в долю. Предложим дону Пересу пятую часть найденных сокровищ, и я не думаю, что он сможет устоять перед такой заманчивой перспективой.
   - Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? - ухмыльнулся Зайцев, - "Великого комбинатора" - Остапа Бендера!
   - Я расцениваю это как комплимент, - улыбнулся Гринёв.
   - Ну, а дальше? - поинтересовался Пашка, - ты ведь уже придумал, что будем делать с деньгами.
   - Разумеется, - не стал отрицать Джек, - за нами идёт судно, везущее невольников, мы купим четверых, и они станут нашими первыми матросами. Затем в Сантьяго приобретём каноэ, я читал, что пираты на этих больших лодках добирались с Тортуги даже до Кампече на Юкатане. Для нас же, самым сложным будет пересечь Наветренный пролив, а дальше всё время будем идти вдоль берега.
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
   Шёл третий день после непредвиденной остановки у Тортуги, галеоны "Сан Эстебан" и "Сан Мартин" двигались на запад вдоль южного побережья Кубы. Стоящий на капитанском мостике "Сан Эстебана" адмирал Вальверде всматривался в проплывающий по правому борту берег, ожидая, когда приметная гора окажется строго на траверзе.
   - Убрать грот, руль восемь румбов вправо, - скомандовал он сильным, немного хриплым голосом.
   Матросы полезли по вантам на среднюю мачту сворачивать самый большой парус, а рулевой налёг на длинный румпель и корабль, накренившись, начал медленно разворачиваться.
  
   Гринёв закрыл самодельный словарь и поднял глаза к потолку, сосредотачиваясь.
   - Кабальеро Пабло, - наконец выговорил он, повернувшись к Паше, - куандо сэ сэрвира эль альмуэрзо?
   - Ну и произношение у тебя, - улыбаясь, покачал головой Зайцев, - услышит Эрнандо, так со смеху помрёт.
   - Но понять, то можно? - насупился Джек, прилагавший последние два дня просто титанические усилия, дабы поскорее овладеть испанским.
   - Да ладно, не обижайся, всё понятно, просто слух режет, даже мне, не говоря уж о тех, для кого этот язык родной.
   Друзья находились в каюте только вдвоём, их новые сослуживцы предпочитали проводить время на свежем воздухе, а не париться в душном помещении, вдыхая запах смолы, которым был пропитано всё судно.
   - Всё, у меня уже мозги плавятся от напряжения, и курить хочу, - объявил Гринёв, вставая.
   В это время палуба под ногами качнулась и стала медленно наклоняться, заскрипели доски обшивки.
   - Это ещё что? - спросил Джек, хватаясь рукой за стол.
   - Курс круто сменили, - ответил Паша, - похоже, наше плавание подходит к концу.
   Накренившийся во время поворота корабль снова выровнялся.
   - Ладно, потом покурю, давай выйдем на палубу, посмотрим, что там, - предложил Гринёв.
  
   Пройдя по коридору и миновав орудийный каземат, друзья сразу направились к носовой части судна и поднялись на бак. Прямо по курсу из океана поднимались две горы, та, что возвышалась слева, была просто огромна. Правая была намного меньше, но имела причудливую форму ступенчатой пирамиды из светло серого камня. Её широкие террасы покрывала густая растительность, вид был очень красивый: сине-зелёное море, светлая, почти белая скала, на фоне которой отчётливо выделялись полосы тропической зелени и над всем этим небо такой густой и яркой синевы, которую можно увидеть только в этих широтах.
   Между двух гор находился узкий, пролив, в который, убавив парусов и держа курс круто к ветру, стремились попасть галеоны.
  
   Кроме Зайцева и Гринёва на баке никого не было, все остальные пассажиры судна расположились на корме и смотрели на приближающийся берег с высоты квартердека.
   - Никогда бы не подумал, что знания могут приносить прибыль так быстро. Как говорится: кто владеет информацией - тот владеет миром, да? - Гринёв весело подмигнул другу.
   Выглядел он донельзя довольным, потому что вчера вечером переговоры с Алонсо прошли в полном соответствии с разработанным сценарием: сперва торговец долго мялся, но получив расписку, всё же выложил запрошенную сумму, правда, вид при этом имел такой будто его ограбили. Немного подняло настроение сеньора Педро то, что часть этих денег тут же к нему вернулась. Получив мешочек с почти двумя килограммами серебра, Джек приобрёл ещё один прочный, окованный железными полосками сундук, с хорошим навесным замком, два куска обычной белой ткани, каждый размером с простынь и столько же очень дорогого ярко синего шёлка с золотисто желтыми полосками. Всё это было нужно ему для осуществления плана по захвату корабля.
  
   - Эк тебя накренило, - покачал головой Зайцев, - ты смотри, тут психотерапевтов нет, и лечить тебя от мании величия будет некому. Лучше скажи: как теперь выкручиваться будем?
   - Это ты о губернаторе?
  
   Вчерашняя беседа с доном Пересом привела к несколько неожиданному результату. В первую очередь де Ангуло выразил сомнения по поводу того, что сеньоры Гонсалес и Замойский смогут справиться с такой сложной задачей только вдвоём, а когда узнал, что планируется приобретение невольников и каноэ, то сразу выступил с предложением.
   - Послушайте, сеньоры, - начал губернатор, хитро прищурившись, - поиски сокровищ это такое дело в котором не обойтись без покровительства влиятельной персоны, и вы могли бы получить мою помощь но, при условии, что я буду участвовать в этом предприятии в качестве полноправного партнёра. Я готов взять на себя треть расходов и отсчитать вам сто реалов прямо сейчас, а по прибытии в Сантьяго, приобрести двух рабов.
  
   Деваться было некуда, пришлось взять дона Переса в компаньоны, но это ещё полбеды. Губернатор не доверял им, поэтому заявил, что в экспедицию к Тортуге, отправиться его слуга, который присмотрит за тем, как будут соблюдаться интересы господина.
  
   Вопрос друга заставил Гринёва вернуться к проблеме, которую он пока так и не решил.
   - Присутствие доверенного лица губернатора, конечно, не радует, - согласился он, - но если как следует подумать, то чем оно нам может помешать? Как говорится: шила в мешке не утаишь, мы могли бы спрятать на Тортуге все, что найдём на сухогрузе, но шлюпка?! - Джек сокрушённо развёл руками, - оставить её там было бы неразумно, да и понадобится в Гаване, она может очень сильно. Думаю, что неприятного объяснения с губернатором избежать вряд ли удастся, и в этом свете присутствие его доверенного лица, по большому счёту мало что меняет. В общем, давай пока оставим этот вопрос открытым, а то смешно получается: мы тут сейчас голову ломаем, а потом окажется, что наш корабль лежит на полутора километровой глубине.
   Гринёв постоял какое-то время, расслабившись, наслаждаясь красивым видом и свежим ветром, несущим запах морской соли. На краткий миг он представил себя просто путешествующим по Карибскому морю туристом, потом тяжело вздохнул и повернулся к Паше.
   - Ладно, пойду я ещё позанимаюсь, пока есть свободное время, надо этим пользоваться, ты со мной или здесь останешься?
   - Я, пожалуй, останусь, - покачал головой Зайцев, - буду опыта в судовождении набираться, посмотрю, как адмирал пройдёт пролив, а потом будет маневрировать в бухте, вдруг и вправду пригодится?
  
   Спустя четверть часа, после того, как Джек покинул бак, суда вошли в узкий и извилистый пролив. "Странно?" - удивился Павел, когда они огибали пирамидальную гору, - "Почему испанцы тут крепость не построили? До противоположного берега метров восемьсот, поставить наверху пушки и ни один вражеский корабль здесь не пройдёт". За проливом находилась обширная лагуна в форме кляксы или распятого осьминога, со всех сторон её окружали горы, и можно было подумать, что судно находится не в Карибском море, а где-то у изрезанных узкими фиордами берегов Норвегии.
   Тут адмирал Вальверде приказал поднять грот взять на два румба к западу. Внимательно следивший за происходящим Зайцев, предположил: что он разворачивает корабль по ветру, чтобы набрать скорость - и оказался прав. Вскоре последовала новая команда: правый галс, руль восемь румбов вправо, курс норд-ост, - после чего галеон, накренившись на левый борт и заскрипев всем корпусом, вошёл в крутой бейдевинд. Миновав ещё один пролив, втрое шире первого суда, наконец, оказались в защищённой от ветров и спокойной как озеро бухте Сантьяго де Куба. Окруженная со всех сторон высокими горами, когда-то она так понравилась конкистадору Диего Веласкесу, что он решил основать здесь город, сказав, что лучшего места для столицы острова просто быть, не может.
   Бухта была обширной, и кораблям потребовалось около часа, чтобы её пересечь. Когда галеоны подходили к городу, Павел собрался спуститься и позвать Джека, но прежде чем он это сделал, тот сам вышел на палубу.
   - Всё, на сегодня достаточно, - сказал Гринёв, поднявшись на бак, - у меня в голове просто каша какая-то, всё перепуталось, пусть немного утрясётся.
  
   Город Сантьяго де Куба, располагался на восточном берегу одноимённого залива, лазурные воды которого окаймляла широкая полоса песчаного пляжа. С борта судна он выглядел очень красиво: утопающие в зелени белые домиков под красными черепичными кровлями отчётливо выделялись на фоне светло кремового прибрежного песка, дальше за ними простиралась обширная равнина, покрытая полями и плантациями сахарного тростника. С трёх сторон к плодородным землям вплотную подступали высокие, поросшие лесом горы. На центральной площади возвышался кафедральный собор: Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон, выстроенный из светло желтого камня, с двумя высокими башнями по бокам.
  
   В конце пути, командовавший кораблём адмирал продемонстрировал всё своё искусство, швартовка под парусами это вообще дело достаточно сложное, а тут ещё и ветер дул прямо с берега. Но дон Бласко Нуэньес де Вальверде показал, что он недаром провёл в плаваниях двадцать лет. "Сан Эстебан" лавируя, шёл против ветра и когда по всеобщему мнению пассажиров настало время сменить галс с левого на правый, адмирал не отдал такой команды.
   - Сеньор Бласко, - обратился к нему стоявший рядом на мостике губернатор, - мне кажется, что если мы не сменим курс, то пройдём мимо города.
   - Не волнуйтесь, дон Перес, - усмехнулся адмирал, - при таком ветре галеону нужно больше места для манёвра, только и всего.
   Де Вальверде всё рассчитал точно: проскочив город, "Сан Эстебан" развернулся и двинулся почти параллельно берегу, благодаря этому, к причалу он подошёл под очень острым углом, матросы бросились убирать паруса. Но стоящему на носовом возвышении Джеку казалось, что уже поздно, скорость слишком велика и корабль неминуемо врежется "скулой" прямо в угол широкого и длинного, деревянного помоста на сваях. Гринёв покрепче ухватился за перила, но тут последовала команда: руль восемь румбов влево. Галеон резко повернулся, и быстро теряя скорость, заскользил вдоль причала, одновременно, по инерции смещаясь вправо, он мягко ткнулся бортом в помост почти посередине, и тут же одни матросы спрыгнули на толстые доски, а другие швырнули им с борта швартовочные концы.
   - А управлять парусником не так просто, как я думал, - прокомментировал Джек увиденное.
   Капитану "Сан Мартина" было легче, он просто следовал за флагманом и повторял все его манёвры.
  
  
  
   Глава 8
  
   После того как матросы уложили сходни, галеон начал быстро пустеть, первыми его покинули наёмники, собиравшиеся купить свежих продуктов. На взгляд Гринёва их компания выглядела несколько комично, ну представьте: группа суровых мужчин, с длинными шпагами на боку, а в руках у всех корзинки, с которыми здешние домохозяйки ходят за покупками.
   - Прямо компания грибников, - тихо поделился впечатлениями Джек.
   Зайцев только головой покачал в ответ, ему данная ситуация смешной не казалась, а тут ещё и ножны мешали: вертелись, били по ноге и за всё цеплялись. Шпаги они привесили по настоянию Гринёва.
   - Это же престижно, Паша, - втолковывал Джек другу, - и ещё привычку надо иметь, как правильно оружие носить, а то конфуз может получиться, когда ты побежишь и растянешься посреди улицы, споткнувшись о собственные ножны, вот пока спешить некуда, и учись понемногу.
  
   Они шли по улице, вдоль которой росли высокие пальмы, соседствовавшие с завезёнными из Старого Света: грушами, персиками, сливами. Вокруг каждого дома имелся сад из плодовых деревьев, апрель - май время созревания цитрусовых на Кубе и ветви гнулись под тяжестью оранжевых плодов, а в воздухе витал лёгкий аромат апельсинов.
   - Райское местечко, - заметил Зайцев.
   - Да, красиво, - согласился Гринёв, подняв взгляд на зелёные горы.
  
   Центральная площадь Сантьяго-де-Кубы, которая называлась: Де Армас, находилась всего в десяти минутах ходьбы от пристани. На её западной окраине высился величественный кафедральный собор, напротив которого располагалось большое, похожее на крепость двухэтажное здание. Оно представляло собой характерный образец испанской архитектуры XVI века, несущий на себе отпечаток мавританского влияния: галереи и длинные балконы с решетками красного дерева окружали прямоугольный внутренний двор-патио. Окна, выходившие на площадь, закрывали высокие ставни с витиеватой резьбой. Это был дом первого губернатора Кубы и основателя города Диего Веласкеса, прах которого покоился в склепе кафедрального собора. После его смерти здание превратилось в официальную резиденцию правителей острова.
   Северную часть площади занимали торговые ряды под навесами из пальмовых листьев, за ними находился постоялый двор с таверной, куда первым делом отправились солдаты.
  
   Услышав слово: "таверна", Джек тотчас же представил себе полутёмный зал с длинными, массивными столами и лавками. Но вскоре убедился в ошибочности своего мнения, навеянного книгами и фильмами. Помещение оказалось светлым, с широкими, завешенными малиновыми занавесками окнами и выбеленными стенами. Столы из тёмного дерева были самого обычного размера, и вокруг каждого стояло по четыре стула. Ничего не знающий об испанской кухне Гринёв попросил сидящего напротив Эрнандо сделать заказ, который тотчас же начали исполнять расторопные служанки.
   Первым делом они поставили на стол кувшин вина, свежий, хрустящий хлеб и холодные закуски: маринованные в масле с чесноком и петрушкой оливки, слегка обжаренный красный сладкий перец, посыпанный тёртым козьим сыром и политый оливковым маслом. Ещё принесли тонко нарезанный, малиново-алый хамон (вяленный по особому рецепту свиной окорок), с ломтиками дыни. Наёмники не спеша выпили, закусили, а вскоре им подали и горячее. Перед Джеком поставили миску ольи подриды (тушеного с овощами мяса), попробовав его деревянной ложкой, он нашёл это блюдо вполне съедобным. А вот при взгляде на паэлью Гринёв затосковал по кухне своей далёкой Родины. Стоящее в центре стола кушанье выглядело, мягко говоря, подозрительно: большая сковорода была полна жёлто коричневого от шафрана риса, из которого торчали красные стручки перца. Поверх этого в живописном беспорядке были навалены: креветки, крупные дольки лимона с кожурой и мидии прямо в раковинах. От паэльи Джек решил воздержаться, и Паша был солидарен с ним в этом вопросе.
  
   После обеда следующие в Гавану солдаты закупили продуктов в дорогу, а для Гринёва с Зайцевым посещение рынка стало чем-то вроде обзорной экскурсии с опытными гидами. По возращении в порт они обнаружили рядом с пристанью толпу темнокожих невольников под охраной дюжины вооруженных надсмотрщиков. Видимо их выгнали с корабля немного поразмяться. Испанцы, надо отдать им должное, относились к рабам достаточно гуманно в отличие от тех же португальцев, не говоря уже о жестоких англичанах и голландцах. Поэтому Джек совсем не удивился отсутствию на невольниках цепей. Благодаря Голливуду Гринёв представлял себе чернокожего раба эдаким спортивного вида парнем с развитой мускулатурой, но здесь он не увидел никого, кто соответствовал бы сложившемуся образу. Все были хоть и жилистыми, но какими-то слишком уж худыми особенно если сравнивать с такими ребятами как Дензел Вашингтон и Уэсли Снайпс. Было видно сразу: что питались здешние чернокожие много хуже, чем афроамерикацы в США и в отличие от киноактёров никогда не посещали тренажёрных залов.
   - Интересно, на каком языке они говорят? - спросил Зайцев.
   - Хороший вопрос, - отозвался Гринёв, - скорее всего на одном из наречий банту. Намекаешь на то, что у нас возникнут трудности в общении?
   - Ну, если ты говоришь на банту, то ноу проблемс, - ухмыльнулся Пашка.
   - Вообще-то на элементарном уровне можно и жестами общаться, а ещё можно картинки рисовать: что-то вроде комиксов. Как с ними разговаривают на плантациях мне понятно вон переводчики стоят, - Джек кивнул в сторону надсмотрщиков, четверо из которых были чернокожими. - Давай для начала подойдём вон к тому белому господину и немного пообщаемся. Меня интересует: когда начнутся торги, и каким образом они будут проходить. Возможно, в виде аукциона как это было... - Гринёв запнулся, - всё время путаюсь: что уже было, а что только ещё будет, - пожаловался он Зайцеву. - Короче надо выяснить: будет ли аукцион или просто пришёл и купил, как в магазине. Потом обратимся вон к тому чернокожему надсмотрщику, предложим ему денег и попросим помочь нам составить небольшой словарик, думаю: он не откажется, всё равно от безделья мается.
  
   Друзья подошли к вооруженному шпагой и коротким копьём человеку, стоящему под пальмой, и завязали разговор, из которого вскоре выяснилось, что Эрнандо ошибся в своих предположениях. Де Торо решил: что галеон "Сан Мартин" идёт в Сантьяго-де-Кубу, потому что здесь есть спрос на рабов, а всё оказалось с точностью: "до наоборот", торговцы невольниками прибыли не продавать, а покупать.
  
   Неприятности для жителей города начались в прошлом году, когда вечером первого июня в бухту вошла пиратская эскадра из восьми судов. Пять из них были торговыми каракками, на которые установили пушки, а три настоящими военными кораблями под командой капитанов: Жака де Сора и Роберта Блонделя. Возглавлял эту небольшую флотилию Франсуа Леклерк, по прозвищу: Деревянная Нога, который в бою с англичанами лишился конечности и с тех пор использовал деревянный протез, он же командовал самым большим галеоном. Пираты бросили якорь в укромной бухте и высадили десант, который незадолго до рассвета атаковал город с суши. В Сантьяго имелся небольшой форт, который в случае нападения должны были оборонять местные ополченцы и отряд городской стражи. Ночью его охраняло только несколько часовых, которые ничего не смогли сделать против трёх сотен пиратов. Утром второго июня французы уже держали заложниками: губернатора Кубы с женой и сыном, епископа Урангу и дюжину самых богатых и именитых горожан вместе с их семьями. Победители, не потерявшие не одного человека при захвате города, выдвинули ультиматум: если испанцы не заплатят выкуп, то пираты взорвут кафедральный собор, сожгут город, а все пленники, включая женщин и детей - будут повешены. Когда была названа сумма - губернатору сделалось дурно. Морские разбойники потребовали восемьдесят тысяч песо, что составляло шестьсот сорок тысяч реалов и это при том, что в их руках уже находились: городская муниципальная казна, золотая церковная утварь из собора и кругленькая сумма собранных почти за год налогов, которая дожидалась отправки в Испанию в подвале губернаторского дома. У некоторых состоятельных граждан в тайниках имелись кое-какие средства, но этого было слишком мало. Во все места, где можно было занять денег, отправились надёжные люди с письмами губернатора и епископа. Целый месяц потребовался для того чтобы собрать нужную сумму. За это время, пираты сравняли с землёй городские укрепления, и вовсе не потому, что они так уж им мешали, просто капитаны решили чем-то занять пьянствующих и бесящихся от безделья подчинённых. Перед отплытием разбойники всё же подожгли Сантьяго-де-Кубу, но к счастью день был безветренный, и горожане сумели отстоять город, не дав огню распространиться, полностью сгорело только несколько домов.
  
   Лишь после того, как вражеские паруса скрылись за горизонтом, и прямая угроза жизни наконец-то миновала, горожане в полной мере смогли осознать: в какую неприятную историю они попали. Люди, бывшие всего месяц назад богачами, не только лишились всего (пираты не побрезговали даже одеждой, найденной в их домах), но и превратились в должников, которым надо вернуть огромную сумму. Сочувствуя их несчастью, никто из кредиторов не назначил процентов, но и без них долг был велик. Поэтому люди продавали всё, что ещё оставалось: дома, загородные усадьбы, рабов, а губернатор написал прошение об отставке и собрался ехать в Испанию - продавать имение.
  
   Получив столь ценную информацию от словоохотливого надсмотрщика, Джек тут же решил извлечь выгоду из данной ситуации.
   - Паша, узнай у него: за какую цену они обычно продают невольников, - попросил он друга.
   - Сто реалов, - ответил Зайцев, переговорив с испанцем.
   - Ага, - кивнул Гринёв, - значит покупать у местных, будут дешевле, иначе без прибыли останутся. А если мы предложим чуть больше, чем они, то сможем немного сэкономить и, учитывая деньги, что дал губернатор приобрести не четверых, как планировалось, а... скажем, пять рабов, возможно и шестерых, тут надо будет ещё узнать: сколько стоит каноэ и во что нам обойдётся запастись продовольствием. Заодно, получим будущих матросов говорящих по испански, и нам не надо будет изучать диалект банту-Конго, - улыбнулся Джек, - ладно, идём в город, здесь пока делать больше нечего.
  
   Друзья решили посетить представителей местной элиты и предложить им по восемьдесят реалов за невольника. Гринёв не мог знать: сколько дадут работорговцы, но сомневался, - что больше. В конце улицы ведущей на площадь одноклассники встретили двух дам, которые направлялись в сторону порта. Ту, что была постарше, Джек так толком и не рассмотрел, потому, что не мог оторвать взгляд от её соседки - стройной девушки лет семнадцати. О вкусах как говорится - не спорят, но именно к такому типу женской красоты Гринёв испытывал слабость. Юная испанка чем-то напоминала сразу двух актрис: Алёну Хмельницкую и Сандру Буллок. А вот чем, Джек понял только тогда, когда дамы уже прошли мимо. У девушки были такие же умные и лукавые глаза, тот же крутой изгиб бровей и ещё губы были очень похожи. Осознав это, Гринёв задержался и посмотрел вслед удалявшейся красавице, а обернувшись, сразу же наткнулся на горящий гневом взгляд молодого испанца, который вместе с товарищем только что вышел из-за угла крайнего дома. Приблизившись, кабальеро заговорил резким тоном.
   - Сеньор, я не говорю по испански, - прервал его Джек на латыни.
   - Я спрашиваю, - перешёл на тот же язык незнакомец, - кто дал вам право, так дерзко глазеть на мою сестру?
   - Я не глазел а любовался, - нахмурился Гринёв, который терпеть не мог когда на него начинали "давить", - не станете же вы говорить: что человек, получающий эстетическое наслаждение от созерцания античной скульптуры - дерзко на неё глазеет?
   - Язык у вас острый, как я посмотрю, а вот ваши манеры мне не нравятся, - глаза юноши сузились, а тон стал угрожающим.
   - Это ваши проблемы, - отрезал Джек, на которого угрозы действовали так же, как звук трубы на боевого коня, - ничем не могу помочь.
   - Ах, так! - побелевший от бешенства испанец, отступив назад, выхватил шпагу, - защищайтесь, сеньор.
   - Пашка, в сторону, - скомандовал Джек, - обнажая клинок, и отшвыривая ножны подальше, чтобы не путались под ногами.
   Шпагой Гринёв владел не плохо, поскольку три с половиной года занимался в секции фехтования и имел первый спортивный разряд. Но он уже давно не держал в руках оружие и имел смутное представление о здешней манере боя. "Вот блин", - посетовал Джек: "надо было взять у Эрнандо несколько уроков, но кто ж знал!". Когда-то он читал о Дестрезе - испанской технике фехтования в шестнадцатом веке, но в чём там суть разбираться было не время. Немного успокаивало лишь то, что эта школа исчезла, не выдержав конкуренции с французской, которая стала уже "классикой", к тому времени, когда Гринёв впервые взялся за шпагу. Но это была палка о двух концах, поскольку совершенно неизвестно - чего можно ждать от противника. Сам Джек был адептом школы "микст", представлявшей собой оригинальное сочетание итальянских и французских боевых традиций. Он нисколько не сомневался в её превосходстве, но решил проявить максимальную осторожность, сделав ставку на защиту и контратаки.
  
   Вспыльчивого кабальеро подвела излишняя горячность и желание окончить поединок одним ударом, он применил весьма распространённый в то время приём, который состоял в том, что по шпаге противника внезапно наносился сильный и резкий удар, отбрасывающий её вниз и в сторону, после чего следовал укол в грудь. Но Гринёв был начеку, он крутанул кистью, его клинок очертил сверкающий полукруг, избежав столкновения, и на долю секунды остановился напротив груди раскрывшегося противника. Пожелай Джек прикончить испанца - он мог бы, сделав глубокий выпад проткнуть его насквозь. Но вместо этого Гринёв надавил сверху на шпагу кабальеро лезвием своей, не давая тому ударить наотмашь или уколоть, вывернув кисть. Одновременно он быстро шагнул вперёд и схватил противника за вооруженную руку и тут же приставил ему к шее свой клинок.
   - Ну, чего же ты ждёшь? - прорычал испанец, - давай, убей меня!
   Джек отрицательно покачал головой, и резко оттолкнув юношу, быстро отступил.
   - Сеньор, по-моему, мы оба погорячились, - начал он примирительным тоном, - я признаю, что вёл себя вызывающе по отношению к вашей сестре и приношу свои извинения. Если вас это удовлетворит - то предлагаю мирно разойтись, если нет - то я готов продолжить поединок.
   От удивления брови юноши поднялись вверх, какое-то время он не мог выговорить ни слова, пауза затягивалась.
   - Я принимаю ваши извинения, - пробурчал, наконец, густо покрасневший испанец.
   После чего он отошёл в сторону, поднял ножны, сунул в них шпагу и быстро зашагал прочь. Второй юноша остался на месте.
   - Моё имя Хуан де Арсе, - обратился он к Гринёву.
   - Меня зовут Джек Гонсалес, - представился тот.
   - Сеньор Гонсалес, вы поступили, благородно сохранив жизнь моему другу, - продолжил разговор де Арсе, - его имя Мигель де Солано, и умоляю вас сеньор, не судите его слишком строго, он просто немного не в себе. Во всём виноваты эти проклятые пираты, которые ограбили нас и заставили влезть в долги. Вам известно о бедствиях, что обрушились на наш город прошлым летом?
   - Да сеньор де Арсе, - кивнул Джек, - мне уже поведали эту печальную историю.
   - Род Солано очень древний, - вздохнул Хуан, - а тут такой позор: их городской дом и загородная усадьба выставлены на продажу, и как только найдется покупатель - у них не останется ничего. Солано превратятся в нищих, у донны Леонсии совсем не будет приданного, и вряд ли она сможет рассчитывать на удачное замужество.
   - Я им сочувствую, но сеньор! - Гонсалес развёл руками, - по-моему, это ещё не повод, чтобы бросаться на людей со шпагой.
   - Да, нехорошо получилось, - поморщился де Арсе, - но я ещё не закончил историю. Когда разбойники ворвались в их дом, их предводитель - Жак де Сор, хотел обесчестить донну Леонсию, Мигель бросился на помощь к сестре и был жестоко избит. К счастью она, как и многие испанские дамы, почти никогда не расстаётся с кинжалом, спрятанным на груди, под одеждой. Девушка приставила его себе к животу и поклялась Девой Марией, в том, что злодей получит её только мёртвой, после чего пират отступился от своего намерения. Мигель очень любит свою сестру, и все эти злоключения переживает очень болезненно. Ну а когда он увидел, как вы смотрите на донну Леонсию, то пришёл в ярость, и не смог удержать себя в руках.
   Закончив рассказ, Хуан глубоко вздохнул и вопросительно посмотрел на собеседника.
   - Да я ничего такого и не думал, - пожал плечами Гонсалес, - я вообще никогда не тороплюсь с осуждением, - мало ли какие случаи бывают.
   - Это достойная позиция, - заметил испанец, - господь учит нас: "не судите и не судимы будете", - изрёк он и благочестиво перекрестился.
   - Сеньор де Арсе, - решил сменить тему Джек, - вы много говорили о друге, и ничего не сказали о себе. А я подозреваю, что ваше положение немногим отличается от того в котором находится сеньор де Солано?
   - Точно такое же, сеньор Гонсалес, - кивнул Хуан, - с той лишь разницей, что у меня нет сестры на выданье.
   Гринёв ненадолго задумался и пришёл к выводу: что если хитрость не удастся, то останется только штурм пиратского корабля, в котором ещё две шпаги лишними не будут.
   - Вот что я вам скажу, сеньор де Арсе, - Джек внимательно посмотрел в глаза собеседника, - если события будут развиваться так, как я предполагаю, то через три месяца у вас появится возможность отомстить разбойникам и получить с них денежную компенсацию.
   - Сеньор! - глаза юноши широко открылись, и вспыхнули надеждой, - но разве это возможно?! - усомнился он.
   - Если повезёт - то да, - ответил Гринёв, - чтобы принять участие в этом деле, вам надо будет прибыть в Гавану к пятому июля. И ещё, я буду вам очень признателен, если вы поговорите с сеньором Мигелем де Солано и сообщите ему: что если он к нам присоединится, то у него появится шанс свести счёты с Жаком де Сором.
   - О! Ради такой возможности, Мигель пойдёт на что угодно, - воскликнул Хуан.
   - Через одну - две недели, - продолжал меж тем Гонсалес, - мы посетим ваш город ещё раз и обо всём договоримся. Где вас можно будет найти?
   - Вот здесь живут Солано, - де Арсе указал рукой на здание, у которого они стояли, - а наш дом следующий, но... - юноша смутился, - он же выставлен на продажу и если...
   Хуан замолчал и развёл руками.
   - Тогда ждите нас на постоялом дворе, - твёрдо сказал Джек, - через неделю или две, мы обязательно здесь появимся, можете не сомневаться.
  
  
  
   Глава 9
  
  
   2 мая 1555 года, северное побережье Тортуги.
  
   - Вот это место, точно! - сидящий на корме Джек указал на ровную площадку, зажатую между высокими утёсами.
   - Ты и в пошлый раз так говорил, - заметил Павел, внимательно разглядывая берег.
   Океан был спокоен, и семиметровая лодка плавно покачивалась на небольшой волне. Кроме занесённых в прошлое друзей в ней находились шестеро негров и слуга губернатора Кубы - Франсиско Санчес.
   Подготовка к экспедиции заняла два дня, бухту Сантьяго они покинули утром 26 апреля и, двигаясь вдоль берега, добрались до восточной оконечности Кубы. Здесь ширина Наветренного пролива составляла девяносто восемь километров и друзья опасались, что если изменится погода, лодку может унести в океан, где их ждёт смерть от жажды. Поэтому отделявшее от Эспаньолы водное пространство преодолели одним отчаянным рывком, не жалея сил. После этого марафона, за поздним ужином у Гринёва дрожала в руках ложка, и он с трудом подносил её ко рту.
   Сегодня к полудню охотники за подводными "сокровищами" достигли Тортуги и двинулись вдоль стены прибрежных скал. В прошлый раз Зайцев так и не успел определить долготу: сухогруз затонул где-то у западной части острова, и это всё, что было известно одноклассникам. Час назад Джек уже поднимал ложную тревогу, уверяя, что узнал место, но он ошибся. Теперь же, и Павлу начинало казаться, что это тот самый песчаный пляж, куда их выбросило ураганом.
  
   Причалив к берегу, друзья быстро обнаружили остатки костра и висящие на дереве спасательные жилеты.
   - Надо разбить здесь лагерь - объясни слугам что мы тут задержимся, - Гринёв ещё не освоил испанский язык, поэтому общался с невольниками и Санчесом в основном через Зайцева, - пусть возьмут топор и попробуют соорудить какой-нибудь навес или шалаш из пальмовых листьев. Только сначала надо каноэ разгрузить, и перенести припасы в ближайшую рощу.
   Озадачив слуг, друзья вернулись к вытащенной на светлый песок лодке. Увязавшегося было за ними Франсиско, Джек отшил, сказав, что в данной ситуации он лишний, и вообще, губернатор отправил его вести учёт ценностей, а не путаться под ногами.
   - Ну что? - обратился он к Паше, озирая раскинувшийся перед ними простор океана. - Попробуем сориентироваться? Нужно определить хотя бы примерный азимут.
  
   Следующий час друзья были заняты тем, что старались припомнить в мельчайших деталях все, обстоятельства кораблекрушения. И вскоре сошлись во мнении, что оно произошло на расстоянии одной морской мили от берега, плюс - минус двести метров. Затем Паша вынул компас и после длительной дискуссии, с направлением, в котором следовало искать затонувшее судно, они кое-как определились.
   - Ладно, - подвёл итог Джек, - уже три часа и давно пора обедать, давай объявим для всех перерыв, перекусим, а после этого приступим к поискам.
  
   На приготовление горячей пищи время решили не тратить: пообедали вяленой свининой с сухарями и свежими помидорами, которые не так давно начали выращивать на Кубе. Спутники российских моряков запили всё это сухим вином, а Гринев, с Зайцевым учитывая, что сегодня предстоят погружения, от алкоголя воздержались.
  
   Отделаться от Санчеса в этот раз уже не получилось, поэтому друзья посадили его на руль, а сами взялись за вёсла, чтобы постоянно видеть берег. Кататься в каноэ в качестве пассажиров - они сочли излишней роскошью, поэтому взяли в помощь только двух африканцев, остальные же, продолжили строительство временного укрытия от непогоды.
   День был жарким. Светлый песок пляжа, окаймленный извилистой изумрудной полосой прозрачной воды, казался белым в лучах яркого солнца. Дальше от берега океан становился сине зелёным, а ближе к горизонту превращался в лазурную равнину, сливающуюся с сапфировым куполом небес.
   Кожа Джека ещё не привыкла к тропическому солнцу и, опасаясь получить ожог, он грёб в рубашке, которая теперь противно липла к спине при каждом движении. Зайцеву было легче: он уже успел обрести бронзовый загар, который подчёркивали его светлые волосы, и поэтому сидел в лодке в одних трусах.
   - Кажется здесь, - сказал он, повернувшись к Гринёву.
   Джек внимательно посмотрел на берег, но вспомнить таким ли он видел его за минуту до катастрофы, не смог. Оставалось полагаться на зрительную память друга.
   - Нам бы тот самый риф найти, - объяснял ему Гринёв ещё на берегу, - это должна быть верхушка подводной горы или скалы. Если принять во внимание глубину в тысячу семьсот метров, то надо искать большую гору. Потом отметим её вершину буем и, ориентируясь по нему, осмотрим ближайший участок шельфа.
  
   Уложив весло, Зайцев приподнялся и перевалился за борт, слегка качнув лодку.
   - А водичка-то, какая приятная, - весело доложил он Гринёву, показавшись на поверхности.
   Затем несколько раз глубоко вздохнул, набрал в грудь воздуха и скрылся в глубине. Джек тут же засёк время. В томительном ожидании прошло полторы минуты, в течение которых Гринёв не отрывал взгляда от секундной стрелки. Он уже начал волноваться, но в этом время с громким всплеском вынырнул Паша.
   - Видимость отличная, - сообщил он, - метров сто. Вот только никакой горы тут нет - под нами настоящая бездна.
   - Ладно, залезай в лодку, - сказал Гринёв и ещё раз осмотрелся. Теперь ему показалось, что берег был ближе перед тем, как он наклонился освободить штормтрап. А если учесть ураган, сносивший корабль на юго-запад, то получается...
   - Слушай, Паш, - повернулся он к другу, - мне кажется, с азимутом мы немного ошиблись, и скалы вроде бы ближе были. Давай поищем ближе к берегу, и возьмём три румба к востоку.
  
   Нырнувший в новом месте Зайцев рассмотрел в зелёном полумраке очертания покрытого водорослями и кораллами склона.
   - Где-то вон там должна быть вершина, - указал он рукой, забравшись в лодку.
   С третьего раза Павел обнаружил маленькое плато, один край которого круто поднимался вверх и заканчивался острой треугольной скалой. Каменный клык отметили самодельным буем. Теперь, имея две точки, друзья могли мысленно провести линию, вдоль которой следует искать затонувшее судно. Не прошло и часа, как они принесли первые плоды. Нырнувший в очередной раз Зайцев, обнаружил выпавшие из разломившегося корпуса штабеля алюминиевых шпал обвязанные толстой проволокой.
   Чувства, охватившие Гринёва при этом известии, трудно описать словами: ощущение было таким, словно он долго нёс на спине тяжелый груз и, наконец, сбросил его на землю, расправил плечи и вздохнул полной грудью.
   По лицам друзей Санчес сразу всё понял и потребовал разъяснений.
   - Что ему сказать? - спросил Павел.
   - Да так и скажи: обнаружили часть груза, выпавшего из трюма, - пожал плечами Джек, - добавь ещё, что хотя он и имеет некоторую ценность, но это не золото и не серебро, поэтому сейчас, мы не станем тратить время и силы на его подъём.
   Дождавшись: пока Зайцев объяснит всё испанцу, Гринёв продолжил.
   - Ты знаешь, у меня прямо гора с плеч свалилась, не давал мне покоя вопрос, на какой глубине находится сухогруз? Совсем извёлся, а теперь такое облегчение. Здесь у нас глубина тридцать метров, а части судна лежат где-то ближе к берегу, значит там ещё мельче. Осталось только их найти.
   Установив второй буй и подкорректировав курс, двинулись дальше. Ещё через час усиленных поисков Зайцев обнаружил чуть в стороне от линии носовую часть судна.
   - Стоит почти на ровном киле, есть лёгкий крен на правый борт и небольшой дифферент на нос, - сыпал Пашка морскими терминами.
   Джек покосился на низко висящее солнце, глянул на часы, которые с самого начала вызывали повышенный интерес у Санчеса.
   - Скоро стемнеет, - отметил он.
   - Предлагаешь на сегодня свернуть поиски? - поинтересовался Зайцев.
   Гринёв задумчиво потёр небритый подбородок, покачал головой, вздохнул.
   - Даже если и найдём корму до захода солнца, осмотреть её уже не успеем.
   Он скользнул взглядом по колышущейся, сверкающей солнечными бликами зеленоватой равнине и, резко выпрямившись, схватил друга за руку.
   - Смотри! - Джек указал рукой куда-то вдаль. - Это же наша шлюпка!
   - Где?! - встрепенулся Паша и зашарил глазами по неровной, зыбкой поверхности.
   - Не туда смотришь, дальше, метров двести от нас, - сориентировал товарища Гринёв.
   - Да, вижу, - Зайцев, наконец, разглядел красное пятнышко, мелькавшее в волнах.
   - Садись на руль сам, а Франсиско пускай веслом поработает, - распорядился Джек, снимая рубашку. Солнце уже не пекло, как после полудня, и можно было не опасаться ожогов, а свежий морской бриз приятно освежал грудь и плечи.
  
   Не прошло и пяти минут, как они добрались до места. Отложив весло, коренастый Зайцев наклонился и без особого напряжения поднял и сбросил за борт, тяжелую плиту песчаника, служившую якорем. Джек развернулся и увидел впереди выступающий из воды ярко красный конус с квадратной нишей и толстым стальным кольцом, закреплённым в ней.
   - AllМ, seЯores? - заволновался Санчес.
   - Спрашивает, что это? - кивнул в сторону испанца Зайцев.
   - Похоже, у сеньора Франсиско начинаются проблемы, - ухмыльнулся Гринёв, - объясни ему, что это шлюпка.
   От такого известия брови Санчеса поползли вверх, и он быстро начал что-то объяснять.
   - Не верит, - покачал головой Паша, - и цвет ему не нравится, говорит, что такой яркой краски никогда в жизни не видел. Ещё сеньор выражает опасение: не замешана ли здесь нечистая сила?
   - М-да, - почесал затылок Джек, - если так пойдёт и дальше, то проблемы могут появиться уже у нас.
   - Попасть в застенки инквизиции я не хочу, - потряс головой Зайцев.
   - Ну, до этого вряд ли дойдёт, - успокоил его одноклассник, - скажи Франсиско, что ему нечего опасаться, а более подробные объяснения я дам ему за ужином.
   - Он спрашивает: "а почему не сейчас"? - сообщил Паша, переговорив с испанцем.
   - О, Мадонна! - всплеснул руками Гонсалес. - Стемнеет же скоро, он, что сам этого не понимает?!
  
   К тому времени, когда Гринёв отправился в своё первое плавание, почти все грузовые суда уже перешли на свободно падающие, закрытые шлюпки. Эти плавсредства были похожи на маленькие подводные лодки с рубкой на корме и корпусом из толстого и прочного стеклопластика. Они имели две, плотнозадраивающихся двери, расположенные ниже кормовой надстройки, люк в носовой части и были абсолютно герметичны. Кроме того, под нижней палубой имелся трюм, в котором располагались двигатель, бак для горючего и баллоны со сжатым воздухом, а остальное пространство было заполнено пенопластом, который удерживал на плаву, даже целиком залитую водой шлюпку. И сейчас, пришвартованная к корме затонувшего судна, она висела над ним, словно гигантский поплавок, то появляясь на поверхности, то исчезая под набежавшей волной.
  
   Объяснившись с испанцем, Зайцев, прихватив кинжал, спрыгнул за борт. Потянулись томительные секунды ожидания. Внезапно, их шлюпка выпрыгнула из воды, как огромный ярко красный дельфин, и с грохотом рухнула на брюхо, подняв тучу брызг. Даже ожидавший этого Гринёв вздрогнул, а негры издали вопль ужаса, их лица из чёрных стали серыми. Побледневший Санчес помянул Мадонну и перекрестился. Спасательную шлюпку тут же начало сносить к западу, но вынырнувший вскоре Паша протянул Джеку конец обрезанной верёвки и совместными усилиями шлюпку подтянули вплотную к каноэ. Африканцы посматривали на неё с опаской, а Франсиско изучающее, и на его лице ясно читались терзавшие суеверного испанца сомнения.
   Гринёв повернул две рукоятки механизма, плотно прижимавшего закрепленную на длинных шарнирах дверь к борту, и глубоко вдохнул. Момент был какой-то волнительный: там, за слоем стеклопластика находился маленький кусочек их родного мира. Джек усмехнулся своим мыслям и потянул дверь на себя. Сидевший позади него на скамейке Санчес поднялся и, вытянув шею, заглянул внутрь таинственного судна. Там он увидел чёрные кресла в два ряда, пол под ними был коричневым, а стены и потолок помещения сверкали белизной свежевыпавшего снега. Франсиско видел через открытую дверь только кормовую часть лодки и, когда компаньоны его сеньора скрылись из виду, он, осенив себя крестным знамением и призвав на помощь всех святых, полез внутрь. Больше всего испанца поразило отсутствие стыков между досками - складывалось впечатление, что это бочкообразное каноэ выдолблено целиком из гигантского ствола какого-то дерева. Санчес потрогал пальцами стену, постучал по ней ногтем - нет, это было не дерево. "Кость!" - догадался Франсиско, и его бросило в дрожь, когда он попытался представить размеры существа, которому она могла принадлежать.
  
   В носовой части шлюпки вдоль борта шли два уступа, напоминавшие белый овальный диван со спинкой, выше которой располагался большой иллюминатор. Лодка как раз была развёрнута носом к западу, и яркий свет заходящего солнца падал на узкий коричневый стол, над которым висел пластиковый пакет с бумагами. "Диван" был просто завален предметами, которые согласно Международному Кодексу ЛСА, полагалось иметь экипажу терпящего бедствие судна.
  
   Санчес внимательно осматривал внутреннее убранство этого загадочного каноэ. И чем дальше, тем больше ему тут не нравилось. Всё здесь было непривычным и странным, даже самые простые вещи выглядели необычно. Вот, к примеру, белые сосуды под столом, похожие на сплющенные бочонки с красными крышками. Или оранжевые и жёлтые неестественно яркие сундуки, привязанные к сиденью. Из чего всё это сделано, и как? На бочонках нет ни одного стыка, но вырезать или отлить что-то такое просто невозможно из-за узкой горловины, в которую не пролезет рука. А прозрачный мешок с бумагами, висящий над столом?! Впечатление такое, будто он изготовлен из застывшей слизи, при этой мысли Франсиско передёрнуло от омерзения. И тут его взгляд упал на плоский чёрный ящик, с нарисованным на крышке большим белым кругом и красным крестом. "Так вот откуда ветер дует, - молнией вспыхнула догадка, - красный крест на белом фоне - эмблема продавших душу дьяволу тамплиеров!"
  
  
  
   Глава 10
  
   Взглянув на испанца, Джек сразу понял: что тянуть с объяснениями и дальше - уже не стоит. "Неизвестно, что он там себе вообразил, ещё огреет веслом по голове, во время всплытия, - мысленно поморщился он.
   - Паш, - повернулся Гринёв к другу, - пора серьёзно побеседовать с Санчесом.
   - Ты же говорил: за ужином, - отозвался тот.
   - Лучше сейчас, - покачал головой Джек, - кто знает, что может прийти ему в голову. Не хочу подставляться, ты сможешь переводить дословно?
   - Попробую, - пожал плечами Зайцев, - только постарайся избегать слишком сложных предложений и двусмысленных фраз.
   - Хорошо, - кивнул Гринёв, - но сперва присядем.
   Высота помещения, была всего метр семьдесят, Франсиско едва не касался потолка макушкой, Паша стоял, ссутулившись и слегка пригнув голову, а высокому Джеку - приходилось хуже всех.
  
   - Сеньор Санчес, - начал Гринёв, после того, как они расселись за узким столом, - я должен сообщить вам нечто важное.
   - Слушаю вас, сеньор, - подобрался Франсиско.
   - Мир, в котором мы сейчас находимся - не единственный. Обитаемых миров, по меньшей мере - два.
   Ожидая перевода, Джек внимательно следил за реакцией испанца, и она не заставила себя ждать.
   - Сеньор, Гонсалес, вы хоть понимаете, что сейчас сказали?! - глаза Франсиско сузились, а рука легла на пояс, поближе к кинжалу, с которым испанец никогда не расставался, - это же ересь!
   Гринёв вздохнул и провёл ладонью по лицу.
   - А почему вы так считаете? - посмотрел он на собеседника, вопросительно подняв брови.
   - В Священном Писании всё сказано! - вскинул голову Санчес.
   - Хорошо, сеньор, - выставил ладони Гринёв, - давайте разберёмся. В каком месте библии говорится, что мир может быть только один? Вы можете назвать причину, мешавшую создателю сотворить великое множество обитаемых миров?
   Франсиско задумался. Ветхий Завет описывал, как творец создал всё сущее, включавшее не только видимый мир, но так, же духов, демонов и прочих сущностей. О каких либо других мирах, в Писании не говорилось. Но из этого, строго говоря, не следовало, что их не могло быть. "А не впадаю ли я сам в ересь, дерзая рассуждать о подобных вещах?", - испугался Санчес. С другой стороны, он только недавно покинул Испанию и был в курсе всех важных событий происходивших в католическом мире. Франсиско знал, что около двадцати лет назад римский папа Климент седьмой весьма благосклонно отнёсся к гелиоцентрической модели мира, разработанной Николаем Коперником. В то время как вожди реформации: еретики - Мартин и Лютер, встретили её крайне враждебно, поскольку она, по их мнению, противоречила библии. И здесь было над, чем задуматься. Ересь это или же нет - Санчес разобраться не мог, поскольку был не силён в богословии, но то, что бог сотворил не одну вселенную, только возвеличивало его, и служило к вящей его славе. "И... да, неисповедимы пути господни", - подумал Франсиско, у которого просто закружилась голова, от мысли, что существует великое множество обитаемых миров.
   Джек, наблюдавший, как меняется выражение лица испанца, отражая ход его мыслей, решил, что настало время бросить на колеблющиеся весы последний аргумент.
   - Сеньор Санчес, - сказал он, - мы пришли из другого мира но, да будет вам известно, что у нас тоже веруют в бога отца, его сына Иисуса и Деву Марию.
   - И где же находится ваш мир? - спросил после паузы Франсиско.
   - Мы не знаем, - развёл руками Гринёв, - наше судно занесла сюда буря.
   - Вы приплыли на корабле?! - удивился испанец, - но сеньоры! Почему же вы тогда решили, что прибыли из другого мира? - спросил он с недоверчивой улыбкой. Разумнее было бы предположить, что вы уроженцы каких-то новых, ещё не открытых земель.
   "А не допустил ли я ошибку? - подумал Джек, - быть может, следовало сказать, что мы приплыли из Австралии? А теперь уже поздно, брать свои слова назад, или ещё нет?"
   - Сеньор Санчес, - решил он оставить тропинку для отступления, - я не берусь утверждать наверняка, но всё здесь увиденное, подтолкнуло нас к предположению, что это другой мир.
   - Ну-у, сеньоры, - ещё шире улыбнулся испанец, - про Китай рассказывают такие чудесные вещи, что, думаю, окажись я там, то мог бы посчитать и эту страну другим миром. Но в любом случае, - улыбка Санчеса исчезла без следа, - вам следует рассказать всё это дону Пересу де Ангуло.
   - Именно так мы и собирались поступить по возращении, заверил его Гринёв.
   А из чего сделана эта лодка? - сменил тему Франсиско.
   - Из ткани, - пожал плечами Джек.
   - Вы верно, шутите? - Санчес постучал пальцем по выступу, на котором сидел.
   - Ну, от чего же? Бумагу ведь тоже делают из старых тряпок, - парировал Гринёв, - а здесь, просто добавлен очень прочный клей.
   - Да, на бумагу действительно похоже, - согласился Франсиско, проведя рукой по белой, слегка шершавой поверхности.
   - Сеньор Санчес, - решил Джек подвести итог беседе, - я затеял этот разговор, потому, что заметил ваше удивление, при виде нашего судна. Но ведь это только начало. Дальше, вам предстоит лицезреть ещё более чудесные вещи. Поэтому у меня к вам просьба: не спешите с выводами, и не торопитесь обвинять нас во всех смертных грехах. Договорились? - улыбнулся Гринёв.
   - Будь по вашему, сеньор Гонсалес, - кивнул Франсиско, - я постараюсь смотреть на вещи, которые вы собираетесь мне показать, трезво и непредвзято, вот только, есть у меня сейчас один вопрос: что это за знак? - испанец указал на красный крест в белом круге.
   - Так у нас отмечают ящики с лекарствами. Что-то ещё? - поднял брови Джек, прочитавший по лицу Санчеса, что вопрос у него явно был не один.
   - Э... нет, сеньор, - сдержался тот.
  
   - Ну, что? Я сейчас нырну и достану пару авээсов? - спросил Паша, когда они вернулись в каноэ.
   Вопрос был из разряда риторических, поскольку было очевидно, что без дыхательных аппаратов АВС-2, применявшихся при тушении пожаров и для подводных судовых работ, об осмотре внутренних помещений корабля - нечего было и думать.
   - Угу, давай, - рассеянно кивнул Гринёв, - у которого радостная эйфория по поводу находки сухогруза, начала сменяться мрачной задумчивостью.
   Аппарат АСВ-2 отличался от акваланга тем, что его нельзя было надеть под водой. Потому что воздух в нём подавался под панорамную маску, похожую на противогаз, со стеклом на всё лицо.
   Когда дыхательные приборы оказались в лодке и Зайцев принялся протирать маски изнутри, озабоченно поглядывающий, то на низко висящее солнце, то на часы Джек, решил поделиться неприятными мыслями с другом.
   - Слушай Паш, а на корабле ведь могли остаться тела погибших, - мрачно заметил он, - и они там уже больше десяти дней. И наш с тобой долг, поднять останки и предать земле как полагается. Ты вообще как, насчёт трупов?
   - Ой, Джек, я даже и не знаю, - покачал головой Зайцев, - ничего такого у меня в жизни ещё не было.
   - Ну, тогда мы и не будем сегодня испытывать твою нервную систему, - махнул рукой Гринёв, - я займусь этим со слугами, а ты проверишь - на месте ли дежурная шлюпка. Если её не смыло, то обрежешь найтовы. В корпусе есть пенопласт, так что она сама должна всплыть. Потом надо будет вычерпать воду, и вы с Санчесом переберётесь в неё.
   - Послушай Джек, я ... - хотел что-то сказать Павел.
   Но Гринёв только рукой махнул: "брось, не в чем здесь оправдываться, - остановил он друга, - помоги лучше аппарат надеть".
  
   Вода была приятно прохладной, и проведший весь день на жаре Джек, испытывал настоящее блаженство, усиленное невесомостью. Он плавно "парил" чуть в стороне от белой судовой надстройки, медленно приближаясь к кораблю, который лежал на небольшой глубине. Солнечный свет пронизывал всю толщу воды, и сквозь лёгкую зеленоватую дымку, Гринёв отчётливо видел не только верхнюю палубу, но и дно океана, покрытое разноцветными корралами и водорослями, над которыми проносились стайки рыб.
   Ярко оранжевая дежурная шлюпка, закрепленная чуть ниже ходового мостика - осталась на месте, и Павел направился к ней, а Джек усилено заработал руками и ногами, погружаясь глубже. Вода выдавила стёкла только на нижнем этаже надстройки, поэтому осмотр, следовало начинать отсюда. Гринёв двинулся вдоль стены, заглядывая в выбитые окна и освещая помещения мощным фонарем. Завершив круг, он проник в коридор сквозь кормовую дверь, проплыл вдоль него и поднялся на следующий этаж. Здесь он сразу же увидел первое тело, висящее под потолком лицом вниз. Внутренне передёрнувшись, Джек приблизился и с трудом опознал старшего механика. Дальше, он начал осматривать каюты и в одной из них, обнаружил тело капитана, а последней по коридору, труп единственного пассажира сухогруза. Его фамилии Гринёв не знал, он только, пару раз слышал, как к нему обращались по имени отчеству. Этот мрачный мужчина вообще был малоразговорчив, необщителен и вызывал у Джека вполне определённые ассоциации, с бывшим сотрудником спецслужб, работавшим в частной компании. Не исключено, что он и вовсе, мог быть связан с криминалом. Ещё в Питере, когда Гринёв узнал что этот гражданин идёт с ними в плавание в качестве экспедитора, от некоего АОО "Стикс", то сразу подумал, что он вполне бы подошёл на роль Харона.
  
   В трюмах "Сергея Кирова" находился груз двух компаний, уже упомянутого АОО и крупного совместного предприятия, занимавшегося поставкой сырья в Колумбию. Это южноамериканское государство было достаточно развитым в промышленном отношении и имело большие запасы различных полезных ископаемых. Вот только алюминий и марганцевую руду Колумбия до недавнего времени закупала у США. Ну, а после девяносто первого года, "подсуетились" "новые русские", и начали сбывать это сырьё по демпинговым ценам. В этом рейсе сухогруз вёз пять с половиной тысяч тон этого металла в длинных пятнадцати килограммовых слитках и десять ISO контейнеров с пиролюзитом - очищенной и перемолотой марганцевой рудой, принадлежавшие "Стиксу".
  
   В каюте экспедитора Гринёву попался на глаза металлический чемоданчик с кодовым замком, валявшийся на полу. Точно такие же, он видел в сериале "Спрут", там в этих кейсах итальянские мафиози перевозили крупные суммы денег. И хотя момент был самый неподходящий, Джека разобрало любопытство, по поводу того, что же могло находиться в железном чемодане. Отложив этот вопрос на потом, он продолжил осмотр надстройки, затем спустился в машинное отделение, но больше никого не обнаружил. Первым он поднял наверх тело капитана, затем механика, а когда очередь дошла до представителя "Стикса", то попутно, Гринёв прихватил и кейс.
   - Кажется, всё, - крикнул он другу из каноэ, - больше никого не нашёл. Теперь, давай нырнём вместе, ты за лопатами, а я в медпункт наведаюсь.
   - Ещё надо на камбуз, - сразу сообразил, о чём речь Павел, - там огурцы и помидоры в банках, ещё тушёнка и сок консервированный.
   - Я помню, - кивнул Гринёв, - возьму в каюте спортивную сумку и всё, что нужно в неё загружу.
  
   Закончив с погружениями, друзья связали все лодки пеньковым тросом, потом завели двигатель дежурной шлюпки и отбуксировали получившийся караван к берегу. Могилу решили копать братскую - одну на всех, под высокой пальмой на окраине леса. Рыть совковыми лопатами было неудобно, а других на судне не имелось. Двигатель друзья оставили включённым и поставили на подзарядку аккумуляторы переносного прожектора. Работу начали уже на закате. К этому времени небо утратило свою яркую синеву и приобрело малиновый оттенок, солнце спустилось к самому океану, и от него по воде протянулась, сверкающая червонным золотом дорожка. Темнота, как это всегда бывает в тропиках, наступила быстро, сумерки сгустились сразу, едва только скрылось солнце. Освещая себе путь электрическими фонарями, друзья принесли прожектор. Работали сменами по три человека, и дело двигалось быстро. Санчес постоянно напоминал, что надо непременно закончить до полуночи. Уложились в срок с большим запасом, у набожного испанца был с собой молитвенник и он прочёл всё, что в таких случаях полагается. Крест соорудили временный.
  
   - Потом что-то более основательное установим, - сказал Джек, когда разводил медицинский спирт водой. - Консервы открой, - добавил он, заметив, что эти ночные, торопливые похороны произвели на Зайцева гнетущее впечатление и тот стоит в полной растерянности.
   К алкоголю Гринёв относился отрицательно, и крепкие напитки употреблял только в особых случаях, таких как сегодняшний. Даже если его приглашали куда-нибудь на день рождения, Джек ограничивался бокалом сухого вина или шампанского. Поминки проходили под длинным и низким навесом, покрытым огромными листьями зонтичной пальмы, который успели соорудить африканцы.
   - Паш, ты их проинструктируй, как водку-то пить, - забеспокоился он, налив по половине стакана всем, включая и негров, которые сегодня неплохо потрудились. Стаканы Гринёв прихватил на камбузе, вместе с продуктами.
  
   Инструктаж помог слабо - Санчес выпучил глаза и не мог отдышаться.
   - Я что, мало разбавил пробормотал Джек и громко сказал Зайцеву: - Паш! Да подай ты ему огурец, пусть закусит.
   Выпив свою порцию, Гринёв съел маринованный помидор и закурил.
   - Всё, - сообщил он, хлопнув себя по шее, - надо разводить костёр, и чтобы дыма было побольше и гасить прожектор, иначе нас здесь съедят.
   Вскоре после того как стемнело, из леса появились целые тучи насекомых. Пока все работали, эти маленькие вампиры досаждали не сильно, но теперь, почуяв лёгкую добычу, они слетелись к навесу со всех сторон. Среди этих мерзких кровососов были и обычные комары, и различные виды москитов. Вся эта нечисть мельтешила в свете прожектора и зудела так, что в ушах у Джека стоял сплошной гул.
  
  
  
   Глава 11
  
  
   Непривычные к алкоголю африканцы очень быстро опьянели и завалились спать, хотя и выпили по русским меркам - "всего ничего". Гринёв не собирался никого спаивать, поэтому налил ещё только один раз, грамм по сто пятьдесят и сказал что на этом достаточно. Свой стакан он во второй раз пропустил. После полуночи со стороны океана подул свежий бриз, и насекомые исчезли. Санчес улёгся вслед за слугами, а друзьям, несмотря на усталость не спалось. Настроение у обоих было неважное, Зайцев думал о людях, вместе с которыми он проплавал пять лет. Гринёв не знал членов экипажа так хорошо, как друг, но ему тоже было о чём вспомнить. Вот точно так же - кружкой разбавленного спирта, они поминали в Афганистане погибших боевых товарищей.
   - Слушай Джек, - Павел решил вернуться к беспокоившей его мысли, - ты, когда с покойниками возился, у тебя такое выражение лица было... - Зайцев повертел пальцем в воздухе, подбирая подходящее сравнение, - ну, словно тебе было без разницы, что таскать - мешки с картошкой или трупы, - наконец, сформулировал вопрос Павел.
   - А оно примерно, так и есть, - криво усмехнулся Гринёв.
   - Ну, ты блин, даёшь! - укоризненно покачал головой Зайцев.
   - Не знаю, нормально это или нет, - пожал плечами Джек, - но не трогают меня подобные вещи. Наверное, я в армии такую "прививку" получил от излишней чувствительности, что теперь у меня иммунитет. - Гринёв задумчиво потёр лоб и после паузы добавил: - Я так понимаю, что здесь самое сложное переступить эту черту в первый раз, а дальше уже проще.
   - Ну, и трудно было её переступить? - спросил Зайцев, понимавший, что прожить жизнь в шестнадцатом веке и сохранить в чистоте руки, у него вряд ли получится, особенно рядом со склонным к авантюрам Джеком. - Вот ответь мне честно - каково это, убить человека, и что при этом чувствуешь?
  
   Павел не мог чётко определить настроение друга, потому что плохо видел в темноте его лицо. Они сидели у маленького костра в угольной черноте тропической ночи, вокруг шелестела листва, свежий ветер доносил шум океана, и запах морской соли. Над головой в просветах между кронами деревьев сверкали крупные и ослепительно яркие звёзды южных широт. Заброшенные непонятно, как и невесть куда, одноклассники могли теперь рассчитывать только на себя и друг на друга - больше было просто не на кого.
  
   Прежде чем ответить, Гринёв вытряхнул из пачки сигарету, поджёг в костре веточку, не спеша закурил и глубоко затянулся, на его лице играли багровые блики от пляшущих языков пламени.
   - Ты знаешь Паша, - сказал он, выпустив струйку дыма, - в Афганистане я с самого начала попал в такую переделку, что было как-то не до умствований в духе Раскольникова. Когда кровь кипит от адреналина, всё видится в несколько ином свете, так что ничего такого особенного я не чувствовал.
   - Ты мне о службе никогда не рассказывал, - тихо заметил Зайцев, - быть может, сейчас? - и он вопросительно посмотрел на друга.
   Джек почесал затылок, хмыкнул.
   - А почему бы и нет? - тряхнул он головой, стыдиться мне нечего, это потом разные "демократы", - Гринёв выделил тоном это слово, - начали нас грязью поливать. В общем, дело было так. Призвался я в мае восемьдесят шестого, курс молодого бойца прошёл в Таджикистане, присягу мы принесли десятого августа, и на следующий день нас отправили самолётом в Баграм. А девятнадцатого августа началась операция "Западня", целью которой было взятие важного стратегического укрепрайона - "Кокари-Шаршари". Он располагался на самой границе с Ираном и являлся крупнейшей перевалочной базой душманов и их главным опорным пунктом в западной части Афганистана.
  
   После этого вступления Джек замолчал, и какое-то время сидел, сосредоточенно глядя в огонь, забыв про сигарету, которая тлела у него между пальцев. Паша его не торопил. Вынырнув из воспоминаний, Гринёв пару раз затянулся и выбросил окурок в костёр.
   - В общем, этот укрепрайон располагался в труднодоступной местности, - продолжил он рассказ, - фортификация там была такая, что "линия Маннергейма" - отдыхает. "Кокари-Шаршари" - это неприступная горная цитадель, везде были понатыканы ДОТы и капониры для безоткатных орудий, из сверхпрочного бетона, с толщиной стен пять метров, а перекрытий все десять. Эти укрепления спокойно выдерживали попадание любого снаряда или авиабомбы. Между ДОТами, располагались дополнительные огневые точки под бронеколпаками. Всё это было соединено настоящей паутиной траншей и ходов.
   Три рубежа обороны, - Джек покачал головой. - Но это только видимая часть айсберга, под укрепрайоном был вырублен в скалах настоящий подземный город с электростанцией, узлом связи, госпиталями, складами, казармами.
   Пять уровней вниз! - Гринёв ткнул большим пальцем в землю, - там было всё, что нужно для жизни и быта: учебный корпус со спортзалами, авторемонтные и оружейные мастерские. И ещё куча разных помещений: административный корпус, типография, апартаменты для Вип-персон и иностранных представителей, была даже тюрьма. Все ДОТы, капониры и огневые точки были соединены подземными ходами между собой и с городом. Эту систему укреплений спроектировали иранские и западногерманские военные инженеры, они же и руководили строительством. Так что всё там было сделано по последнему слову науки и техники. Гарнизон насчитывал до четырёх тысяч боевиков под командой известного полевого командира Исмаил-Хана.
  
   - Ну, ничего себе, - покачал головой Паша, - и когда они успели всё это построить?
   - Говорили, что в восемьдесят первом году, - пожал плечами Джек, - а как там на самом деле было - кто его знает.
   - Погоди, - Зайцев поднял палец, - в восемьдесят первом году, там уже были наши войска. И как же так получилось, что у них, можно сказать под носом, строили этот укрепрайон?
   - Я не знаю, - развёл руками Гринёв, - кто там куда смотрел. Как я понял позднее, в афганской народной армии и контрразведке у моджахедов были свои люди. Слушай дальше.
  
   Девятнадцатого августа наш десантно-штурмовой батальон перебросили транспортными самолётами в Герат, а в два часа ночи подняли по тревоге, построили и поставили боевую задачу. Потом мы с оружием и снаряжением загрузились в "вертушки" и встретили рассвет над горами. По плану командования, рано утром штурмовая авиация должна была нанести массированный удар по укрепрайону, одновременно с этим на господствующие высоты с вертолётов высаживался десант. Их надо было удержать до подхода основных сил, предполагалось, что это будет не долго. Вот только противника немного недооценили. Наши нынешние "друзья" успели снабдить духов большим количеством оружия и боеприпасов. Американцы поставили "борцам за свободу" переносные зенитно-ракетные комплексы "Стингер" а англичане свои аналогичные комплексы "Блюпайп". Кроме того "Кокари-Шаршари" прикрывали многочисленные зенитные установки и крупнокалиберные пулемёты. Миномётов и безоткатных орудий тоже было в избытке, от лёгких до тяжелых.
   Джек остановился.
  
   - Что-то в горле пересохло, погоди, я сейчас, - сказал он поднимаясь.
   Гринёв принёс пластиковую бутылку с соком и два стакана.
   - Будешь? - спросил он друга.
   - Давай, - кивнул Паша, - у меня после спирта тоже жажда начинается.
   Выпив сока, Джек продолжил свой рассказ.
   - Всё пошло наперекосяк с самого начала, - тяжело вздохнул он, - наша авиация натолкнулась на сплошную стену огня и не смогла полностью выполнить задачу. Вертолёты на подходе к укрепрайону попали под плотный обстрел. Десантный отсек нашей "вертушки" прошила очередь из крупнокалиберного пулемёта и трое бойцов этим же рейсом вернулись в Герат грузом двести. Сразу после высадки, наш не успевший развернуться батальон духи накрыли залпом из миномётов и орудий. Занимать оборону пришлось под ураганным огнём из всех видов оружия.
   В общем, название операции "Западня" оказалось пророческим, - Гринёв горько усмехнулся, - только угодили в неё не душманы, а передовые батальоны.
   Главные силы не смогли подойти ни в этот день, ни на следующий. Вокруг укрепрайона оказались сплошные, тянущиеся на километры, минные поля. Попасть в "Кокари-Шаршари" можно было только по трём узким дорогам, но духи как-то узнали о готовящейся операции и заминировали их тоже, а работу сапёров затрудняли снайперы. Так что десантно-штурмовые батальоны, высаженные на высотах, оказались отрезанными от своих, кто-то частично, а кто-то и полностью, так как мы. Ну, и пользуясь этой ситуацией, душманы взялись за нас всерьёз. В первый же день, они четыре раза пытались выбить наш батальон с высоты. А на следующий, после утреннего намаза, в атаку пошли "чёрные аисты".
   - А это ещё кто такие? - наморщил лоб Павел.
   - "Чёрные аисты" - это душманский спецназ, - пояснил Джек, - они проходили специальную подготовку в Пакистане, а вступали в эти отряды радикальные исламисты из разных стран, мечтавшие поучаствовать в джихаде и пролить кровь "неверных". Не дай бог, было попасть им в руки живьём, видел я, что они с пленными делают. Из-за этого, в Афгане, случаи, когда окруженные бойцы подрывали себя гранатами, были массовым явлением. Так вот, эти "аисты" или от молитвы так вдохновились, или накурились чего, но лезли они, не обращая внимания на пули. Мы еле от них отбились, уже и штыки примкнули, ожидая, что вот-вот начнётся рукопашная. Но до этого не дошло, тех, кто слишком близко подобрался, забросали гранатами. Не успели отдышаться, как началась следующая атака. К этому времени наш батальон потерял почти треть личного состава убитыми, и столько же было раненых, те из них, кто мог держать в руках автомат, продолжали стрелять, остальные, лёжа, набивали "рожки" патронами.
   Трое суток мы не имели возможности эвакуировать убитых и раненых, а жара стояла как в Сахаре, после полудня доходила до пятидесяти пяти градусов, трупы почернели и распухли, смрад стоял невыносимый. - Гринёв поморщился от неприятных воспоминаний и покачал головой. - За три дня сапёры поделали проходы в минных полях, а наша тяжелая артиллерия, поубавила душманам прыти, и утром двадцать четвёртого августа к нам подошли основные силы. Но потребовалось ещё три дня боёв, прежде чем мы смогли прорвать все линии обороны и взять укрепрайон. К этому времени, я уже спокойно шагал по лужам крови, и вид разорванных снарядами тел, не вызывал у меня тошноты, курок, тоже нажимал без всяких эмоций и моральных терзаний.
   - Вот блин, - а я и не знал, что там были такие бои, - изумился Паша, - в газетах об этом ничего не писали. Я так и думал, что вы там караваны с гуманитарной помощью сопровождали.
   - Ну, ещё бы, - саркастически усмехнулся Джек, - кто же станет писать, о том, как целые роты гибли в засадах. И без того, американцы вой на весь мир подняли из-за этой войны, не хватало еще, чтобы и внутри страны демонстрации за вывод войск начались. Ладно, - он хлопнул ладонью по колену и поднялся, - пора заканчивать этот вечер воспоминаний, найдутся дела и поинтересней.
  
   Открыть чемоданчик представителя "Стикса" - большого труда не составляло, в шлюпке имелся набор инструментом для починки двигателя. Но Гринёву было жаль портить занятную вещицу. Немного поразмыслив, он пришёл к выводу, что если кейс был куплен перед самым рейсом, то его владелец вполне мог и записать код замка. Не все люди надеются на свою память в том, что касается цифр, и поэтому некоторый шанс не ломать крышку - имелся. Сразу после того, как поднял в каноэ тело экспедитора, Джек его обыскал и обнаружил в кармане портмоне. На берегу, он зачерпнул в ведро морской воды и бросил находку туда, а когда появилась возможность, осмотрел и увидел торчащий из кармашка белый листок. Боясь, что раскисшая бумага расползётся у него в руках, Гринёв распорол портмоне кинжалом и очень осторожно расправил в воде, свёрнутую вчетверо записку. Затем плотно прижал бумагу к стенке ведра и вылил из него воду, а потом за хлопотами он просто забыл про сохнущий листок и вот только сейчас вспомнил.
  
   - Куда это ты собрался? - спросил Зайцев, увидев, что Джек взял фонарь.
   - Проверю, в порядке ли шлюпки, - уклонился тот от прямого ответа.
   - Тогда и я с тобой, - поднялся Паша, - жарко что-то и пропотел весь, хочу в море освежиться.
   Океан в темноте выглядел таинственно и загадочно, луч фонаря выхватывал то светлый песок, то зелёные волны, с гребнями белой пены, то ярко красный борт шлюпки. Зайцев быстро разделся и вошёл в воду, а Гринёв вынул из ведра высохший листок бумаги и направил на него фонарь.
   - А это ещё что? - озадаченно пробормотал он, - какая-то шпионская шифровка?
   На листке был целый столбик непонятных цифр.
  
   763 825
  
   79 832 811 - командантэ Рауль.
  
   200 832 (7) - УВК - 30х10
   201 487 (3) - УВК - 20х10
   200 952 (1) - 122 - 150
   500 801 (9) - 122 - 150
   504 456 (1) - 120 - 100
   200 614 (7) - 120 - 100
   201 773 (3) - ОЗМ-72 - 100
   502 003 (1) - МОН-50 - 120
   500 800 (9) - КПМ-1 - 60
   504 470 (2) - СС - 15
  
   Некоторое время Джек внимательно изучал странные записи, а потом широко улыбнулся. "Кажется, я поймал золотую рыбку", - весело заявил он, затем сунул листок в карман, быстро сбросил одежду и с разгона бросился навстречу набегающей волне. Вот только ночное купание Гринёву не понравилось, стоило ему немного удалиться от берега, как сразу же навалилось чувство жуткого одиночества, темнота сдавила его со всех сторон, ощущения были такими, словно он затерялся в бескрайнем открытом космосе. Развернувшись, он быстро поплыл к берегу, выбравшись из воды, отжал волосы и подставил лицо свежему ветру. Вскоре появился Зайцев.
   - Уф, хорошо-то как, - сообщил он, отряхиваясь.
   - Слушай Паш, - повернулся к другу Джек, - я тут у нашего пассажира нашёл один любопытный документ, и теперь у меня такое ощущение, словно я попал в сказку и этой ночью исполняются мои желания, не все конечно, но многие.
   - И что же это за волшебный документ такой? - ухмыльнулся Зайцев.
   - А вот, - Гринёв протянул другу листок.
   - Гм, - нахмурил тот брови, бегло просмотрев записку, - насколько я понял, здесь указан номер телефона некоего Рауля, а шестизначные цифры и ещё одна рядом в скобках, это номера контейнеров, остальное для меня загадка. Если ты знаешь, что означают эти приписки к номерам, то почему бы не поделиться с товарищем?
   - С превеликим удовольствием, - ответил Джек, потирая руки. - Начнём с Рауля, здесь он обозначен, как командантэ.
   - Ну, да, - подтвердил Паша, - и что это значит?
   - Вот тебе раз? - удивился Гринёв, - ты, что в Колумбии не был?
   - Можно подумать, ты там был, - проворчал Зайцев, - я много раз ходил в Венесуэлу, Бразилию, в Аргентине побывал и в Перу, а вот в Колумбии ещё не приходилось. Ну, так что там, с этим Раулем?
   - Приставка командантэ означает, что он является офицером ФАРК - Революционных Вооруженных сил Колумбии, - начал просвещать друга Джек, - а это очень серьёзная организация, у них армия в двадцать тысяч бойцов и они ведут с правительством настоящую войну. ФАРК контролирует четверть территории Колумбии, и в их вотчину правительственным войскам хода нет. Революционные силы не только прочно удерживают свою территорию, но и пытаются её расширить, да и вообще свергнуть правительство капиталистов и установить коммунистическую власть по всей стране. Они постоянно ведут бои с регулярной армией и совершают диверсии и теракты на "территории противника", поэтому постоянно нуждаются в оружии и боеприпасах. Раньше, когда существовал Социалистический лагерь, Революционные силы видимо получали какую-то помощь, иначе, как объяснить, что их основное вооружение, это автоматы и пулемёты Калашникова? Сейчас же, они получают необходимое снаряжение, через различные криминальные структуры, и расплачиваются за оружие и боеприпасы кокаином, который собирают в виде дани с наркоторговцев.
   - А как же Колумбийская наркомафия? - удивился Павел, - с ней же никто справиться не может. И что, наркобароны вот так просто отдают кокаин?
   - Ещё как отдают, - кивнул Гринёв, - кто не заплатит "налог", тот подпишет себе смертный приговор, и никакая охрана тут не поможет. Я же сказал, ребята в ФАРК очень серьёзные. Теперь видимо, и наши мафиози решили на революционной борьбе руки погреть. Между прочим, неплохой бизнес ребята задумали, ФАРК меняет кокаин на оружие за полцены, а его у нас сейчас с военных складов воруют вовсю, и если автоматы и пистолеты народ расхватывает, как горячие пирожки, то найти покупателя на снаряды или мины, уже труднее. А что не пользуется спросом, то и стоит дешевле, тем более что по моему разумению, снаряды, которых на складах десятки миллионов, и красть проще, ну кто их там считает? Вот и получается, что в контейнерах контрабанда, а ты держишь в руках список, в котором указанно количество и наименование боеприпасов, зарытых в пиролюзит.
   - Ну, ни фига себе, - обрадовался Зайцев, - автоматы нам бы не помешали, и патронов побольше... погоди, - он посмотрел на листок и нахмурился, - а вот их то я тут и не вижу, ты вообще разобрался со списком? Что-то я здесь ничего не могу понять, что такое, к примеру, УВК?
   - Универсальная вышибная камера, - расшифровал Джек, - из снаряда или миномётной мины выкручивается взрыватель, и наворачивается эта камера, затем снаряд закапывается в землю, стоймя, донцем кверху и к нему протягивается провод. Система приводится в действие с помощью конденсаторной подрывной машинки, они есть в списке, вот - Гринёв заглянул в листок и указал пальцем на предпоследнюю строчку, - для партизан это очень полезная вещь, её как раз для засад и разработали. Мины с УВК закапываются вдоль дороги, а когда по ней проходит колонна противника, то они приводятся в действие все одновременно. При этом тяжелые осколочно-фугасные снаряды подбрасываются кверху, взрываются на высоте полтора метра, и буквально сметают неприятеля с дороги ударной волной и дождём осколков.
   - Ладно, - кивнул Павел, - а ОЗМ-72 что такое?
   - А это "ведьма", - усмехнулся Джек.
   - Что ещё за ведьма? - не понял Зайцев.
   - Это мы их в армии так прозвали, - пояснил Гринёв, - ОЗМ-72 - прыгающая противопехотная мина, когда она срабатывает, то вслед за грохотом взрыва, слышен жуткий визг поражающих элементов, похоже на то, как в американских ужастиках ведьмы вопят, когда внезапно откуда-нибудь выскакивают.
   - Так значит, автоматов в списке нет? - уточнил Паша.
   - Увы, - Джек со вздохом развёл руками, - я и сам бы хотел "осчастливить" здешний мир, самым известным оружейным брендом двадцатого столетия, да видно не судьба. Хотя не всё ещё потерянно, поскольку я не сумел расшифровать последнюю строчку списка. Ну а пока, мы имеем сотню "ведьм", триста снарядов калибром сто двадцать два, двести стодвадцати миллиметровых миномётных мин, и ещё противопехотные, направленного действия МОН-50. Это тоже, неплохая игрушка - взрыв равносилен выстрелу из здешней пушки, картечью. Интересно, получается, - покачал головой Гринёв, - я как раз собирался изготовить несколько самодельных мин, а тут вдруг такой подарок. Даже и не знаю, что по этому поводу думать.
   - Так что? Сутра начнём разгружать контейнеры? - поинтересовался Зайцев.
   - Нет, - отрезал Джек, - в баллонах не хватит воздуха, чтобы закончить разгрузку. В первую очередь поднимем то, что нам жизненно необходимо, а это все, не пострадавшие от воды, препараты из медпункта. Особенно нам нужны антибиотики и обезболивающие. Здесь люди умирают от лёгкого ранения, а западноевропейские города - настоящие рассадники всевозможных инфекций, правда, я туда не собираюсь, - уточнил Гринёв, - но мало ли что. Дальше, нам надо будет открыть люк над машинным отделением, отвинтить от пола аварийный дизель-генератор и поднять его наверх.
   - Ого! - поразился Паша, - вот это планы! А осилим?
   - Осилим! - не смутился Джек, - он весит-то всего около тонны, а нас здесь девять здоровых мужиков, мы и основные генераторы сможем вытащить, но они работают на судовом топливе, которое я пока не знаю, как можно извлечь из танков. А вот резервный, работает на солярке, и её запас хранится в бочках. Ещё, соляркой можно будет заправлять спасательную и дежурную шлюпки. Так что до Гаваны пойдём с комфортом. Дальше, поднимем компрессор, для заправки сжатым воздухом дыхательных аппаратов. На берегу, поснимаем крышки, промоем от соли, протрём и смажем. Я вообще то, планирую поднять с сухогруза всё, что только возможно, - усмехнулся Гринёв, - в этом времени нам многое может пригодиться. Но это в будущем, а пока вытащим только некоторые малогабаритные предметы, которые не желательно оставлять ещё на два месяца в солёной воде.
   - А как быть с губернатором? - спросил Зайцев, - ты не забыл, что он потребует себе третью часть.
   - Забудешь тут, - проворчал Джек, - когда Санчес всё время под ногами крутится. Дону Пересу я объясню, что от наших вещей ему никакой пользы не будет, поскольку пользоваться он ими не умеет. Мы поднимем в конце тонну алюминия и отвезём губернатору, вот это и будет его доля.
   - Боюсь, что это его не удовлетворит, - заметил Паша.
   - Предоставь это дело мне, - успокоил его Гринёв, - я расскажу нашему благодетелю, что в трюмах полно серебра, вот только оно алюминием завалено, и в этот раз мы не смогли до него добраться. Вот передохнём, подготовимся, и тогда организуем следующую экспедицию, которая сказочно обогатит дона Переса. Пусть ждёт и надеется.
   - Ох, Джек, - вздохнул Зайцев, - так ведь, и влететь можно.
   - Ничего, ничего, нам надо только пару месяцев продержаться, а дальше игра пойдёт уже по другим правилам.
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "ТЕРМИНАТОР".
  
  
   Глава 12
  
   10 июля 1555 года.
  
   - Сеньор Перес, сеньор Перес, вставайте, - старый слуга тряс за плечо спящего губернатора.
   - В чём дело Фернандо? - спросил Ангуло хриплым голосом, с трудом разлепив глаза.
   - Гонец из крепости, - слуга был бледен, - в бухте замечен неизвестный корабль, сеньор Лобера считает, что это французские пираты.
   - Карамба! - толстяк губернатор отбросил одеяло и резко вскочил.
   - Перес, что случилось, - низким грудным голосом вопросила проснувшаяся супруга.
   - Комендант прислал гонца с известием, что недалеко от города замечены французские еретики, - ответил Ангуло не оборачиваясь, - ступай Фернандо, - махнул он рукой, отпуская слугу.
   - О, Мадонна, - испуганно пробормотала дона Виолета, - неужели Гавану ждет судьбы Сантьяго?
   Дождавшись, когда Фернандо с поклоном удалился, губернатор повернулся к огромной кровати.
   - Послушай меня дорогая, - сказал Ангуло озабоченным тоном, в волнении потирая пухлую, густо заросшую чёрными волосками грудь, - я очень опасаюсь, что крепость может не устоять. Поэтому искать убежища за её стенами мы не будем, а поступим вот как: сейчас я сяду на коня и постараюсь выяснить всё на месте, а ты поднимай слуг и начинайте собирать вещи. - Дон Перес бросил косой взгляд на стоящий на низком столике золотой кубок, - в первую очередь упакуйте золото и серебро, - уточнил он. - Если окажется, что это действительно пираты, то мы немедленно, отъедем в наше новое поместье. Хуан де Лобера - очень храбрый кабальеро, и он будет оборонять Ла-Фуэрсу до последней возможности, так что еретикам гугенотам придётся изрядно повозиться. А я тем временем, соберу подкрепление и ударю по ним с тыла.
   Донна Виолета посмотрела на обтянутый ночной сорочкой, выпирающий живот мужа, вспомнила высокого, сложённого как Аякс, майора Лоберу и тяжело вздохнула.
   - Надеюсь, ты не собираешься возглавить атаку лично? - спросила она, - ну какой из тебя воин?
   - Посмотрим, - гордо вскинул голову де Ангуло.
  
   Губернатор быстро оделся, привесил на пояс длинную шпагу и вышел в приёмную, там его поджидал заместитель коменданта капитан Габриэль де Рохас.
   - Расскажите всё по порядку, капитан, - обратился к нему дон Перес, - Фернандо, - повернулся он к находившемуся ту же слуге, - ступай, распорядись, чтобы оседлали моего коня.
   - Сегодня на рассвете, - начал докладывать де Рохас, - передовой пост, расположенный на горе Эль-Морро, заметил большой галеон. Он прошёл мимо и направился не к городу, а в сторону деревни Пуэбло-Вьехо.
   - Ясно, - кивнул головой губернатор, - теперь я понимаю, почему Хуан де Лобера забеспокоился. Похоже, эти проклятые гугеноты решили повторить здесь тот же фокус, что и в Сантьяго-де-Кубе, но этот номер у них не пройдёт. Вы прибыли один, сеньор де Рохас? - Ангуло вопросительно посмотрел на капитана.
   - Нет, дон Перес, - ответил тот, - со мной ещё трое солдат.
   - Они на лошадях? - уточнил губернатор, пытаясь сообразить, нужна ли ещё какая-то разведка или пора уже поднимать тревогу. "Но я буду выглядеть идиотом, если потом окажется, что это никакие не пираты", - подумал де Ангуло, - "майору намного проще, он подготовил крепость к обороне и ждёт моих указаний. О, Мадонна дай мне силы всё это пережить".
   - Солдаты конные, - подтвердил Габриэль.
   - Отлично, - решился наконец губернатор, - там есть только одно подходящее место, где можно высадить десант, это устье реки Альмендарес. Вот туда мы сейчас и отправимся, посмотрим издали, и если наихудшие опасения подтвердятся, то быстро вернёмся и оповестим жителей города.
  
   * * * * * * * * * * * * *
  
   Скрываясь в густой кроне дерева, росшего на берегу реки, Джек наблюдал в бинокль, как от красивого галеона с вознесённой высоко над волнами кормой, отчаливают четыре большие шлюпки, набитые вооружёнными людьми. Высунувшееся из-за покрытых джунглями холмов солнце, окрасило облака в розовый цвет, в его ярких утренних лучах, сверкали холодным блеском начищенные шлемы и кирасы. Гринёв не спал всю ночь, но чувствовал себя очень бодро. Сдерживая нервное возбуждение, он внимательно следил за действиями пиратов. Его план был далёк от идеала и зависел от массы случайностей, и первая - это как французы поступят сейчас со шлюпками. Бросить их на берегу без присмотра - было бы не разумно. Надо или вернуть лодки на корабль, или оставить охрану, второе было бы очень плохо. Джек перевёл бинокль на галеон и пересчитал оставшихся на борту, их было пятеро. Французы бросили якорь в устье Альмендарес, потому что эту часть бухты окружали обширные изумрудные мелководья.
   Поднявшись метров на сто вверх по реке, разбойники высадились на берег, на глаз, их было человек двести, помимо мечей или шпаг, все они были вооружены ещё и мушкетами. На сушу выбрались не все пираты, в шлюпках осталось по четыре человека, и они погнали лодки обратно к кораблю, и в этом гребцам помогало течение. Джек смахнул со лба, выступивший от волнения пот. "Всё верно, - мысленно одобрил он действия пиратов, - зачем таскать взятую в городе добычу сюда, если после падения крепости, можно будет отвести судно в городскую гавань. Итак, двадцать один человек на галеоне, - подвёл он черту".
  
   Когда выстроившиеся, в длинную колону, французы двинулись по дороге, ведущей из Пуэбло-Вьехо в Гавану, Гринёв засёк время. "До города около трёх километров, значит у нас где-то с полчаса", - отметил он. Ближайшие десять минут, тянулись, как вечность. Джек достал из сумки на поясе, взятую на спасательной шлюпке переносную рацию и щёлкнул выключателем.
   - Паша, как слышишь меня, прием, - негромко позвал он друга.
   - Слышу тебя хорошо, - донеслось из динамика, - что пора приступать?
   - Да, начали, - подтвердил Гринёв.
  
   Отложив рацию, Зайцев отвязал каноэ, пришвартованное к дежурной шлюпке, стоящей на якоре посреди реки, и пустил его вниз по течению.
  
   Отдав команду, Джек весь напрягся, это был второй скользкий момент его плана, если сейчас всё сорвётся, то придётся переходить к варианту "Б", чего ему жутко не хотелось. Потому что в этом случае им с Пашкой достанется только слава победителей пиратов, а корабль, скорее всего, ускользнёт, ну, или достанется испанцам.
   "Время сегодня тянется, как-то медленно", - отметил про себя Гринёв. Наконец, из-за поворота реки показалось их каноэ, его корму скрывал, сразу бросавшийся в глаза шатёр, изготовленный из дорогого ярко синего шёлка с золотисто желтыми полосками, того самого, что Джек купил у сеньора Алонсо, ещё на борту галеона "Сан Эстебан". На носу лодки развевался испанский флаг, собственноручно изготовленный Гринёвым, нарисовавшем чёрной краской на белой простыне хищного имперского орла.
   Оставшиеся на галеоне пираты, тем временем поднимали на судно шлюпки, две из них уже были установлены под грот-мачтой, с третьей они как раз возились, а последняя колыхалась у борта, на лёгкой волне.
  
   - Ну же, давайте, - шёпотом подбадривал Гринёв моряков, завидевших каноэ и бросивших работу. Он отчётливо видел в бинокль, как они, столпившись у фальшборта, что-то горячо обсуждают, указывая руками на приближающуюся лодку. - Я ведь сто раз слышал, что французы самая любопытная нация на свете, неужели же они не захотят заглянуть в шатёр? - в волнении Джек закусил губу. - Ну, наконец-то, - с облегчением выдохнул он, увидев, что шестеро пиратов спускаются в шлюпку.
  
   - Всё! - Гринёв вытер честный трудовой пот, когда увидел, как разбойник, первым сунувшийся в шатёр, что-то радостно завопил. - Ну, ещё бы вам не радоваться, - усмехнулся Джек, - я бы тоже обрадовался нежданному подарку, вот только веселиться вы будете не долго.
   В шатре стоял приобретённый у того же торговца, прочный, обитый железными полосами сундук, с надёжным замком, и вскрыть его без молотка и зубила, не было никакой возможности. Дальше пираты сделали то, чего Гринёв от них и ждал. Французы пришвартовали каноэ к борту галеона и подняли сундук на палубу, кто-то притащил инструменты и рьяно принялся за дело, Джек отчетливо слышал лязг железа, разносившийся над водой. Все оставшиеся на борту корабля пираты столпились вокруг находки, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, поднимется крышка, и они узнают, что находится в сундуке.
   - Сейчас вы всё увидите, - недобро посулил Гринёв.
   И сразу же после этих слов, прямо в толпе разбойников полыхнула яркая, жёлто-оранжевая вспышка, а следом до ушей Джека донёсся грохот взрыва и жуткий, душераздирающий визг "ведьмы".
  
   Гринёв долго размышлял, какую мину установить в сундук. "Ведьма" хороша тем, что действует наверняка, выжить в радиусе тридцати метров от сработавшей, ОЗМ-72, невозможно в принципе. В ней две тысячи четыреста стальных шариков, разлетающихся при взрыве в разные стороны, но с другой стороны, Джек понимал, что эти самые шарики, изрубят весь такелаж. Он уже совсем было собрался установить в сундуке самодельное взрывное устройство из полутора килограмм тротила и без поражающих элементов. Плевать, на то, что взрывом проломит дыру в палубе - потом можно будет и заделать, но! А вдруг несколько пиратов все же окажутся не столь, любопытны, и будут стоять где-то в стороне, во время вскрытия "подарка с сюрпризом"? "Лучше не рисковать", - решил Гринёв, единственное, что он сделал, так это уложил на дно сундука и приделал снизу к крышке, по листу толстой стали. По его мнению: нижний должен будет защитить палубу, от направленных в эту сторону шариков, а верхний помешает им разлететься поверху. Сейчас Джек был доволен тем, что остановился на этом варианте - пиратов осталось на корабле слишком много, и простой взрыв не убил бы их всех.
   Дождавшись, когда рассеется желтый, тротиловый дым, Гринёв какое-то время изучал, хорошо видимую, с высокого дерева палубу.
   - Кончено, корабль наш! - озвучил он результаты осмотра и включил рацию, - Паша, заводи мотор, и давай сюда, подтверди, что понял.
   - Понял тебя, Джек, - послышался голос друга, - всё вышло так, как планировали?
   - Чисто сработали, - ответил Гринёв, - галеон теперь наш и без всякой драки, конец связи.
   Он сунул рацию в сумку и начал спускаться с дерева. Того, что пираты могли услышать грохот и повернуть назад, не дойдя до ловушки, где их ждал Мигель де Солано, которому сеньор Гонсалес, как и обещал, предоставил возможность поквитаться с Жаком де Сором, Джек не опасался. Если французы всё же как-то расслышат, не такой уж и сильный взрыв, с расстояния почти в два километра и решат вернуться к кораблю, то они попадут во вторую минную ловушку, которую готов привести в действие Хуан де Арсе. В таком важном деле Гринёв решил действовать наверняка, поэтому в двух местах вдоль дороги, он зарыл по полсотни крупнокалиберных снарядов с УВК. Юношам из Сантьяго-де-Кубы, оставалось только покрутить заранее ручку подрывной машинки и в нужный момент, щёлкнуть тумблером. После чего из-под земли выпрыгнут тяжелые осколочно-фугасные болванки и разорвутся на уровне человеческой груди, шансов выжить в этом аду, ни у кого из пиратов не будет.
  
   Спустившись с дерева, Джек с удовольствием закурил, отходя от недавнего нервного напряжения, вскоре, он услышал рёв мотора, а затем, из-за поворота реки вынырнула оранжевая шлюпка, в которой кроме Зайцева сидели четверо купленных ими рабов.
   - Залезай, - весело скомандовал друг, когда лодка ткнулась носом в берег.
   И в этот миг, до них долетел слабый гул далёкого взрыва.
   - Ну, вот и всё, - торжественно объявил Джек, - с бандой Жака де Сора - покончено, вполне заслуженный финал, для таких злодеев. И возможно, это и нехорошо, но он меня радует, потому, что у этих "джентльменов удачи" нет, ни совести, ни чести. Пираты Генри Моргана, штурмовали цитадель Панамы, укрываясь за живым щитом, из монахинь и знатных дам, которых, перед этим, ещё и изнасиловали. А комендант крепости, не желая её сдавать, приказал дать залп, в результате чего, все эти несчастные женщины полегли под пулями и картечью. А я, - сдвинул брови Гринёв, - мягко выражаясь, ну, очень не люблю индивидуумов, способных поднять руку на даму. Вот эти, - Джек ткнул большим пальцем в сторону галеона, - ничуть не лучше англичан. В той, "другой истории", они не только взяли крепость и сожгли дотла Гавану, но и перебили всех пленных, среди которых были и укрывавшиеся в цитадели женщины. Поэтому сегодня, я испытываю большое моральное удовлетворение, от того, что мне удалось кое-что подправить и спасти много хороших людей, в том числе и нашего друга Эрнандо де Торо. Кстати, губернатор Кубы в известном мне варианте событий, собрал небольшой отряд, напал на пиратов и погиб в бою. Так что мы спасли и дона Переса тоже, правда, он об этом никогда не узнает. Готов? Тогда заводи мотор - поедем трофеи считать.
  
   Пираты не успели убрать штормтрап, но когда Паша взялся за перекладину, Гринёв его остановил.
   - Ты посиди пока в шлюпке, - распорядился он, - надо сперва на палубе немного прибраться.
   Зайцев закусил губу и молча кивнул, соглашаясь с другом. Первым по трапу взобрался Джек, а следом за ним африканцы. И сразу же сверху раздался громкий голос Гринёва.
   - Ну, чего встали?! - прикрикнул он на рабов, - за борт эту падаль!
   Павел поморщился, представив, чем они там сейчас занимаются, а вскоре он услышал громкий всплеск, донёсшийся с другой стороны корпуса, затем ещё и ещё.
  
   - Пашка, давай, поднимайся, - позвал, наконец, Джек.
   Палуба между баком и грот-мачтой вся была залита кровью и испещрена красными отпечатками подошв. Смазанные полосы, тянулись к противоположному фальшборту.
   - Думаю, что больше здесь никого нет и галеон можно осматривать спокойно, - сказал Гринёв, - но бережёного, сам знаешь, кто бережёт. Поэтому пока я не пройдусь по всем помещениям и не удостоверюсь лично в том, что здесь всё чисто, ты будешь ходить за мной следом. Не расслабляйся и держи оружие наготове, - он указал пальцем на здоровенный рейтарский пистолет, висящий в самодельной кобуре, у Зайцева на поясе, - всё понял?
   - Угу, - кивнул Пашка и прочёл выжженное на борту шлюпки, название судна "Эсперанс". - Слушай, Джек, - внезапно осенило его, - по морским обычаям, взятому в качестве приза кораблю, надо дать новое имя!
   Успевший сделать шаг в сторону квартердека, Гринёв остановился и развернулся.
   - А у тебя уже есть что-то подходящее? - поинтересовался он.
   - Нет, - покачал головой Зайцев, - я думаю, что если судить по справедливости, то название галеону должен дать ты.
   - Ну что ж, - ответил после короткой паузы Джек, - прежде всего, хочу сказать, что я благодарен тебе за то, что ты так высоко ценишь мои заслуги. Что же касается имени корабля, то предлагаю назвать его "Терминатор".
   - А почему так? - Пашка не стал скрывать своего изумления.
   - Потому что, название корабля, по моему скромному мнению должно быть "говорящим", - пояснил Гринёв, - оно должно отображать некую идею, в имени судна должен быть какой-то смысл. Вот, кто такой Терминатор, если говорить по существу? - задал он риторический вопрос и тут же на него ответил, - пришелец из будущего, который не признаёт никаких правил и сметает всех оказавшихся у него на пути. А мы как раз и есть гости из будущего, и в том, что я умею играть без правил, ты уже убедился, остался лишь последний пункт.
   - И он то, как раз не очень вписывается в твой образ, - подхватил Зайцев, - не тянет как-то деревянный галеон, на такую роль.
   - Это сейчас, он ещё не тянет - хитро прищурился Джек, - я же тебе уже говорил, что мы открутим или срежем электросваркой, и поднимем с сухогруза всё, что только сумеем. А вот после этого, наш "Терминатор" начнёт потихоньку обрастать железными мышцами. Доверься мне, я всё уже продумал.
   - Ну, если так, - развёл Паша, - тогда согласен, подходящее название.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.48*14  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"