Джип притормозил у павильончика остановки сразу за въездом в город. "Дальше поедешь на автобусе, - бросил Ханс, высаживая Мишку, и, заметив его недовольство, пояснил. - Не желательно, чтобы твои знакомые видели нас вместе". Перед тем, как расстаться, Ханс его коротко проинструктировал. "Мальчик мой, - услышал Михаил, - месть должна быть неожиданной, а, значит, тебе НЕ СЛЕДУЕТ раньше времени НИ КОМУ демонстрировать свои новые способности. Даже если твои недоброжелатели будут рядом, не пытайся действовать самостоятельно. Дождись, пока я все подготовлю. Успех твоей мести во многом зависит от внезапности. Помни об этом". Обострившимся чутьем младший Звягин ощущал беспокойство своего нового друга, да и сам в тот момент испытывал не меньшее. "Все будет нормально, - мысленно пообещал толи ему, толи самому себе Мишка, а вслух спросил. - Как я узнаю, что уже пора начинать?" "Не волнуйся, я найду тебя", - раздалось в ответ. Захлопнулась дверца. "Патрол" укатил, а Михаил остался.
До дома тогда он добрался без особых проблем, если не считать за проблему тряский автобус с занятыми сидячими местами. Выйдя на своей остановке, Мишка с отвращением посмотрел ему вслед, в который раз убеждаясь, что общественным транспортом может пользоваться только распоследнее быдло, не нашедшее денег даже на самую дешевую "тачку". Таких неудачников Михаил, с детства росший в достатке, глубоко презирал. Разумеется, в Центр он предпочел бы поехать на своей машине, но Ханс почему-то не разрешил. Потому и пришлось трястись в автобусе, словно какому-то лоху. Впрочем, к своему другу и учителю Мишка не имел никаких претензий. Наверно, это был единственный человек, к кому он не имел никаких претензий.
Дома было все как всегда. То, что отца вышвырнули из его же собственного бизнеса, вопреки опасениям Михаила, почти не сказалось на достатке семьи. Конечно, первое время отец переживал: поддавал частенько, или притаскивал домой эту свою б...ь (бухгалтершей она у него была что ли?) и трахался с ней чуть ли не на глазах у Мишки. Но, спустя некоторое время отец из депрессии вышел, и все вернулось на круги свои. Он, как выяснилось, был предусмотрительным мужиком - часть доходов от бизнеса вкладывал в ценные бумаги, да и на счетах денежки имелись. В общем, все оказалось не так плохо, как выглядело поначалу.
Отец не стал допытываться, где он провел эти пять дней, решив, что сын в очередной раз пошел по бабам. Сказал только: "Ты, Мишка, смотри, не забрюхать там кого. У нас нет лишних денег аборты твоим шлюшкам оплачивать". "Не волнуйся, па", - ответил Михаил, и пошел в свои комнаты. Уже закрывая дверь, он услышал: "Ты не забыл, что у тебя скоро сессия?"
Да помнит он, помнит про эту дурацкую сессию. Вообще-то он был студентом-заочником одного из местных ВУЗов. Какого? Да не так уж это и важно. Ему нужны были "корочки" и ничего больше. Конечно, стоило бы просто купить готовый диплом, но отец хотел, чтобы все было законно. Ну, или почти законно. Вот и приходилось уже четвертый год тянуть эту лямку. Ясное дело, Мишка не собирался гробить свои лучшие годы на сидение за учебниками, он же не "ботаник" какой-нибудь. Слава богу, отец это понимал. (Все же неплохой ему предок достался). Письменные работы за Мишку делали. (Желающие всегда есть, только плати). К сожалению, на экзаменах требовалось личное присутствие. Впрочем, преподаватели - тоже люди, и им тоже хочется хорошо жить. Михаил знал, что и в этот раз по-любому получит свои законные тройки-четверки.
Думать о такой нуднятине не хотелось. Сейчас его голова была занята совсем другим. Благодаря счастливому случаю и помощи Ханса он стал суперменом. Без шуток. Настоящим. Ну, разве только летать не научился. Мишка чувствовал в себе СИЛУ, и теперь мог... О, он многое теперь мог! Он покажет этим шлюхам. Они поймут, что безнаказанно издеваться над Михаилом Звягиным не может никто! Энергия распирала его, тело требовало действия. С каким удовольствием он бы сейчас кое с кем разобрался! Но... Ханс просил подождать. Мишка и сам понимал: друг прав. Ему нужно время, чтобы все подготовить. Однако чем же заняться? Хотелось что-то делать. Машинально включил компьютер. Может, и правда, посидеть, пройти тот новый шутер? Он так и не дошел до конца. Или, может быть, вылезти на какой-нибудь форум, неважно какой, и всех там послать? Михаил и сам не смог бы ответить, зачем ему вдруг понадобился "Журнал-в-сети" - один из самых популярных сайтов блогов. И только войдя туда, он понял, что ему было нужно. Он хотел завести дневник. Зачем? Да чтобы описать в нем то, что не давало покоя, закручивая нервы в тугой клубок. Ему почему-то показалось, что если все это изложить на "бумаге", напряжение спадет. Доступ в свой дневник Михаил закрыл полностью - читатели-почитатели ему не нужны. Этот дневник для личного пользования. Только он сам, его мысли, и экран, заполненный рядами строчек. Вот так. А что же написать-то? Мишка задумался. Ну, можно, пожалуй, начать так: "Мне было х...во. Я никак не мог забыть тварей, сук, б...ей, опозоривших меня. Хотелось напиться, и я пошел в бар..."
**
Они встретились через три дня. Увидев Ханса, Мишка чуть было не полез обниматься - так соскучился по другу, и удержался от этого лишь в последний момент. (А то решит, чего доброго, что у него не все в порядке с ориентацией). Тем временем, Ханс достал из сумки пузырек, и, отвернув крышку, протянул его Михаилу: "Пей". Мишка даже спрашивать не стал, что это. Он уже почувствовал тот запах, который не спутаешь ни с чем. Лишняя порция Эликсира точно не помешает, подумал он, выливая содержимое пузырька в рот. "Ну-с, мой мальчик, как ты себя чувствуешь?" - спросил Ханс, после того как Михаил проглотил Эликсир. "Нормально", - ответил тот, поднял глаза на друга, и... остолбенел, сраженный свалившейся на него истиной. Даже не так - Истиной. Он понял, что Ханс нечто большее, гораздо большее, чем просто друг. До него лишь сейчас дошло, что это единственный человек, ради кого стоит жить, подчиняться которому - удовольствие и смысл существования. От избытка чувств на глазах Михаила выступили слезы, и он, рухнув на колени, припал губами к руке своего кумира. "Ну-ну, мой мальчик, - услышал он музыкой звучащий голос, - мне не нужны все эти внешние проявления. Встань. Достаточно того, что ты готов мне служить". "Да, мой Господин, да!" - вставая, воскликнул Мишка. "Господин? Хм. Ну, что ж, если хочешь, зови так". Стоя рядом с обретенным Господином, молодой Звягин испытывал восторг и воодушевление. Был бы он собакой, сейчас бы подпрыгивал от нетерпения, вилял хвостом, и заливался радостным лаем. Но Мишка был человеком, а потому просто стоял, с немым обожанием глядя на Ханса. "Через день, мой мальчик, - с улыбкой проговорил тот, - все будет готово, и ты сможешь отомстить". От умиления глаза молодого Звягина снова слегка увлажнились: Господин помнит, Господин хочет ему помочь! "А теперь иди домой и жди. Встретимся послезавтра". Получив инструкции о времени и месте встречи, Михаил уже собрался идти домой, но Ханс вдруг остановил его: "Подожди! Чуть не забыл! Мальчик мой, ты никому обо мне не говорил?" "Нет, Господин", - совершенно искренне ответил Мишка. Он действительно никому не говорил о Хансе, а дневник, где он описывал все перипетии встречи со своим будущим повелителем, предназначался лишь самому Мишке. Ханс пристально посмотрел на него, и удовлетворенно кивнул: "Хорошо, мой мальчик. Ты говоришь правду. Ну, что ж, можешь идти".
Едва пройдя в свои комнаты, Михаил сразу же включил компьютер. От переизбытка эмоций его слегка потряхивало - уж очень много всего случилось. Ну, да ничего. Он теперь знает средство для снятия напряжения.
Спустя какое-то время по экрану монитора побежали строчки: "У меня появился Господин, самый лучший в мире Господин..."
**
На следующий день отец засобирался к родителям. Дед с бабкой жили в деревне в соседней губернии. Одно время отец думал забрать их к себе, да они не захотели перебираться на новое место. Мишка в тот раз тоже заупрямился: ему отцовы предки нафиг не были нужны. Да и чего их в город тащить? Им и там вроде неплохо, все удобства есть, даром что деревня.
Насколько Михаил слышал, у бабки с дедом случились какие-то сложности. Кажется что-то связанное с налогообложением. Отец решил съездить, разобраться, а заодно проведать предков, и погостить у них с недельку в сельской тиши. Мишку, ясное дело, тоже звал, да тот отказался: какие уж тут поездки, завтра слишком важный день. Отец не стал настаивать, уехал один.
**
С утра Мишка был как на иголках. Еще бы, ведь сегодня он вновь увидит Господина, и сегодня же наконец-то сможет отплатить своим обидчикам. Теперь, правда, он уже и сам не знал, что для него важнее: месть, или встреча со своим повелителем. Без него Михаил скучал. Всего лишь один день его не видел, и уже как-то не то. А месть, ну, что месть? Она нужна лишь самому Мишке, а вовсе не Господину, или все-таки и ему тоже?
Они встретились на пустыре. "Ну-с, мой мальчик, - проговорил Ханс, разглядывая Михаила, - готов ли ты вершить свою месть?" От радости быть рядом с Господином у Мишки перехватило горло, и он просто кивнул. "Вот и отлично. Сегодня тебе представится возможность убить дядю, предавшего вас с отцом. Ведь ты этого хотел, не так ли?" Михаил оторопел. Если дядя Коля и был в "списках" кандидатов на месть, то уж наверняка не в первой очереди. Да и не хотел Мишка его убивать. "Что-то не вижу энтузиазма, - усмехнулся Ханс, - Ну, что ж, тогда уточню: его смерти хочу я". У Михаила как камень с души свалился. Если его повелитель хочет, чтобы он убил своего дядю, тогда другое дело. Тогда, конечно, дядя Коля заслуживает смерти, потому что желание Господина - Закон. "Раз моему Господину это нужно, я, конечно, убью его". Голос Мишки был абсолютно спокоен, словно речь шла не об убийстве, а о походе в булочную. Никаких сомнений он уже не испытывал. "Хорошо, мой мальчик, хорошо. Ничего другого я от тебя не ждал", - сказал Ханс. Сказал, и погладил Мишку по голове. Волна наслаждения прошла через все тело от макушки до пят. Михаил даже застонал, не сдержавшись. Это чем-то напоминало оргазм, только было, пожалуй, еще ярче и острее. (Уж в чем-чем, а в оргазмах Мишка понимал толк). "А теперь, мой мальчик, займемся делом, - дождавшись, пока Звягин-младший придет в себя, проговорил Ханс. - Ты захватил бумагу с ручкой?" Михаил кивнул, доставая то, что потребовал его повелитель. (Еще на прошлой встрече он приказал все это взять с собой). "Пиши: Ты предал нас с отцом. Ты отвернулся от нас тогда, когда был больше всего нужен..." В записке дядя обвинялся во всех смертных грехах. Получилось крайне эмоционально, и чуточку сумбурно, что говорило о глубоком душевном кризисе, испытываемом тем, кто это писал. (Психологи, составлявшие текст, неплохо поработали). Закончив, Мишка протянул бумагу своему повелителю: "Вот, Господин". "Нет-нет, - раздалось в ответ, - сложи ее, и сунь карман. Потом положишь рядом с трупом". Убедившись, что Михаил его понял, Ханс полез в сумку, вынул тонкие перчатки, надел. После чего достал оттуда же небольшой плоский пистолет, и протянул Мишке: "Знаком с таким?" Тот, повертев оружие в руках, пожал плечами: "ПСС". "Совершенно верно, - кивнул Ханс, - ПСС, он же "Вул". Приходилось стрелять?" Михаил покачал головой. "Нет. Он же бесшумный, не для частников. За такой могут по ушам настучать. Да и патроны к нему редкие и дорогие. Фиг достанешь". "Ну, что ж, в таком случае придется немного потренироваться, - Ханс взял пистолет у Мишки, - Конструкция ПСС довольно необычная, но в использовании он не сложнее любого другого. Взгляни..."
"Ну, что ж, неплохо, - сказал, наконец, Ханс, заканчивая тренировку. - Думаю, справишься. Кобуру чуть назад. Хорошо. Помнишь, что гильзы нельзя трогать? Патроны для ПСС с отсечкой пороховых газов внутри гильзы, и после использования там высокое остаточное давление. Кстати, патроны в запасной обойме тоже не трогай. Они... мм... отравлены. Сейчас берешь свою машину и едешь к дяде. Он должен быть один. Старшая дочь, как ты знаешь, живет отдельно, младшая - еще в школе, жена гостит у матери. Так что помешать никто не должен. Однако если дома у дяди окажется кто-то еще, или придет, пока ты будешь там, тебе придется их тоже ликвидировать. Я буду ждать у тебя на квартире. Дай мне ключи, а сам иди на стоянку, забирай машину. Действуй, мой мальчик, я на тебя надеюсь".
До дяди он добрался где-то за полчаса. Мог бы и быстрее, да рисковать не хотел - боялся, что какая-нибудь нелепая случайность сорвет выполнение задания. Потому и ехал в несвойственной для себя манере: не лихачил, не рвал с места в карьер на светофорах, аккуратно перестраивался. В общем, вел себя на дороге предельно сдержанно и корректно.
Припарковав машину перед домом, Мишка прошел в подъезд. Вахтер-охранник его знал, потому даже спрашивать не стал, к кому он, только кивнул, ухмыльнувшись. Эта рожа тоже наверняка видела те злополучные ролики, с неприязнью подумал Михаил, проходя мимо. Поднялся на лифте. На звонок несколько минут никто не отвечал. Мишка уже волноваться начал: а вдруг Господин ошибся, и дяди дома нет? Впрочем, вскоре он убедился, что его повелитель ошибаться не может - послышались шаги. Тяжелая металлическая дверь распахнулась, на пороге стоял дядя Коля. Суровый и величественный в форме при всех регалиях на работе (как-никак генерал-майор), дома дядя одевался предельно демократично - растянутые на коленях "треники", старенькая выцветшая футболка, да шлепанцы на босу ногу. "Миша? Какими судьбами? Да ты проходи-проходи". Он посторонился, пропуская Мишку в квартиру. Зная дядины привычки, Михаил сразу пошел на кухню. Знакомых мужского пола (друзей, или там родичей) дядя Коля предпочитал принимать на кухне. Там и посуда, и холодильник, а в нем - холодная водка, да и закуски немерено. Всем напиткам дядя предпочитал водку, а выпить он был не дурак. Так что кухня для таких встреч подходила идеально - все под рукой. "Ну, давай-ка грамм по пятьдесят с тобой тяпнем, а потом расскажешь, просто так решил старика навестить, или по какому делу?" Усевшись напротив Мишки, дядя потянулся к бутылке на столе, разлил из нее остатки водки по рюмкам, и составил ее на пол. "Ну, дай бог, не последняя", - пробормотал он, поднимая рюмку. Выпили. Закусили маринованными огурчиками.
Господин Мишку проинструктировал, так что тот знал, как себя вести. Тянуть было нельзя (велика вероятность, что кто-то придет), но и торопиться, тоже не следовало. Главный козырь - неожиданность. Дядя ведь не догадывается, что Мишка пришел его убить. Стрелять, когда тот отвернется, и при этом не подпускать слишком близко. "Помни, мой мальчик, - внушал Михаилу его повелитель, - он такой же, как и ты, только гораздо опытнее, и лучше освоился с возможностями своего тела. Если ты окажешься рядом с ним, он может успеть тебя обезоружить". Заметив вопросительный взгляд дяди, Мишка вздохнул: "Да, понимаешь, дядь Коль, мне ведь всего полтора года до конца учебы осталось. Ты вроде бы обещал, как получу диплом, помочь у вас в Управлении устроиться. Вот я и решил заранее узнать... Время-то идет". Дядя с удивлением посмотрел на Михаила: "Знаешь, Миша, ты только не обижайся, но, по-моему, порка пошла тебе на пользу. Наконец-то ты стал думать о серьезных вещах". Мишка хмыкнул (о порке у него было несколько иное мнение), но спорить не стал. "Значит, хочешь узнать, куда я тебя засуну? - продолжал дядя, - Есть у меня на примете одно неплохое местечко. В паспортной службе. Начальником сейчас там майор Свиридов. Через год ему на пенсию. Вот к нему в замы я тебя и поставлю. Мужик он еще крепкий, года три-четыре проработает. За это время и тебя поднатаскать успеет. Дальше уже сам руководить службой будешь, а там посмотрим. Ну, что? Давай-ка еще по одной тяпнем? Ты, кстати, как насчет соленых груздей на закусь?" Дядя подошел к холодильнику, открыл дверцу. Пора, решил Михаил, как раз спиной стоит.
ПСС, и впрямь тихо работает - в соседней комнате выстрел, скорее всего, не услышали бы. На белой линялой футболке начало расплываться алое пятно. Выстрелом дядю бросило на холодильник, но на ногах он устоял, и мгновенно развернулся к Мишке. "Миш, ты что?!" Как же быстро он двигался! Любой обычный человек в этой ситуации был бы тут же обезоружен, но Михаил мог потягаться с дядей в скорости реакции. Выстрел! Еще один. И еще...
Ранения не были смертельными, а человеческий организм под действием крови каинита становился на редкость живучим. Даже с четырьмя пулями в теле взрослый опытный форсер, пожалуй, смог бы вышибить дух из сопляка, едва прошедшего инициацию. Дело в пулях. Эти с гарантией убивали посвященного в Маскарад. Генерал-майор милиции упал на четвертом выстреле.
"Миш-шка...", - выговорил он, захлебываясь кровью, и тяжело осел на пол. Готов что ли? Дядя Коля лежал на спине рядом со столом. Около его грузного тела быстро собиралась лужица крови. Михаил подошел ближе, и... поспешно отступил на шаг назад. Дядя умирал, но пока еще был жив! Он смотрел на Мишку, его губы слабо подергивались - кажется, он силился что-то сказать. Михаил поднял пистолет, целясь в голову... Контрольный выстрел. Господин подчеркнул особо: только после контрольного в голову можно будет с уверенностью сказать, что его дядя убит. Михаил произвел этот выстрел. Противно, конечно, но работу надо выполнять до конца. Особенно, если это задание дал сам Господин. Черт! Так и сблевать недолго! Стараясь не смотреть на тело, Мишка развернул, и положил рядом с трупом свою записку. Ну, вот, все сделано.
Было ли Михаилу жалко своего родственника, который в прошлом сделал ему не мало хорошего? Пожалуй, да. Где-то в глубине души Мишка сочувствовал своему дяде. Чувствовал ли он стыд, угрызения совести? Нет. Решительно нет. При чем тут совесть? Ведь приказ на убийство отдал ему Господин. Михаил был лишь инструментом, орудием. Разве мечу становится стыдно оттого, что он обрывает чью-то жизнь?
На всякий случай Мишка прошел по комнатам - а вдруг в квартире был кто-то еще? Пусто. Вот теперь можно и уходить. Уже на выходе он заметил, что оставляет следы. Ах ты, черт! Все-таки наступил в лужу крови. Аккуратно вытер кроссовки о коврик перед дверью, и, прикрыв ее за собой, вышел на лестничную клетку. Пора домой. Там его ждет Господин.
**
Оставив машину на автостоянке, Михаил направился домой, и надо же было такому случиться: по дороге он встретил Людку. Проходя переулочком, он буквально нос к носу столкнулся с этой стервой. Внутри все заледенело от злости (наглую тварь, посмевшую подать на него в суд, Мишка "любил" лишь немногим меньше, чем опозоривших его гадин). Рука сама собой выхватила пистолет. "Ну, что, сученка? Пристрелить тебя что ли?" Странное дело, но теперь, лишив жизни своего дядю, он, похоже, перестал испытывать страх перед убийством. Людка заворожено смотрела на него, а палец уже лежал на спусковом крючке. Но... тут он вспомнил приказ своего повелителя. Господин высказался совершенно недвусмысленно: Михаил должен убить дядю, тех, кто будет вместе с ним в квартире, и тех, кто туда придет. Все. НИКОГО ДРУГОГО УБИВАТЬ НЕЛЬЗЯ. Злость отступила, рука с пистолетом опустилась. "Повезло тебе, сука, - буркнул Мишка, убирая оружие, - Господин запретил мне убивать посторонних". Сказал, развернулся и пошел домой. Он уже выкинул из головы свою несостоявшуюся жертву. Дома его ждал Господин.
Остолбеневшая Людмила глядела Мишке вслед до тех пор, пока тот не скрылся за углом.
**
- Я все сделал, как ты сказал, Господин, - рапортовал Михаил, - Дядя мертв. Записку возле трупа я оставил. Пока я там был, никто к нему не пришел, и в квартире никого не было.
Мишка сделал, что сказал Господин, и, недоуменно взглянул на него.
- Хорошо. Теперь сдвинь в сторону коробки с дисками. Видишь, за ними коробочка? Достань ее, подержи в руках.
Михаил достал. СП-4 - значилось на крышке.
- Узнаешь?
- Патроны к ПСС.
- Умница, мой мальчик. Поставь коробочку назад, и заложи коробками с дисками. А теперь займемся самым главным. Садись к столу, бери бумагу и ручку.
Вытащив из ящика, то, что потребовал от него повелитель, Мишка придвинул стул и приготовился писать.
- Начинай, - скомандовал Ханс, - Весь город знает о моем позоре, от меня отказались друзья, меня сторонятся девчонки, люди смеются мне вслед..., - диктовал он.
Записка получилась на редкость жалостливая. В ней во всех бедах, свалившихся на Мишку (а потом и его отца) обвинялся дядя Михаила - генерал-майор городского УВД. Дескать, он, обладая всеми возможностями, палец о палец не ударил, чтобы помочь близким ему людям в безвыходной ситуации. Далее, Мишка писал, что вынес приговор дяде, сам привел его в исполнение и ни о чем не жалеет. В конце послания была приписка: "Мне незачем больше жить. Прости, папа!" Закончив писать, Михаил повернулся к Господину.
- Я должен умереть?
- Да, мой мальчик, - усмехнулся Ханс, - поверь, это очень-очень важно, чтобы ты сейчас умер.
Три порции крови взятой от одного и того же каинита превращали человека в упыря. Классического упыря - раба, довольного своим рабским состоянием, и боготворящего хозяина-рабовладельца. Нет ничего, что упырь не сделал бы ради своего господина. Самый худший вид рабства из всех возможных - духовное.
- Если тебе это нужно, Господин, я готов, - кивнул Михаил.
Ему и в самом деле было не жалко расстаться с жизнью, если так хотел его повелитель.
- Тогда не будем тянуть, - проговорил Ханс, - времени у нас не так много.
Мишка достал из кобуры пистолет, и вдруг что-то вспомнив, повернулся к своему хозяину.
- Господин, может, ты погладишь меня, как тогда? - смущенно сказал он.
И вновь ни с чем не сравнимое удовольствие пронзило Михаила.
- Прощай, мой Господин, - проговорил он, и поднес пистолет к виску.
- Стоп-стоп, - остановил его Ханс. - Миша, - укоризненно сказал он, - нельзя же быть таким эгоистом. Твоему папе и так предстоят большие траты. Хоронить-то тебя выйдет не дешево - инфляция, знаешь ли. А ты своими мозгами хочешь тут стену забрызгать, чтобы папе еще и обои менять пришлось. Стреляй в сердце. Сейчас покажу куда.
**
Ханс стоял на лестничной клетке перед закрытой дверью. В истинном зрении сквозь нее просвечивало отражение юного самоубийцы. Сейчас марионетка прикончит себя, и можно докладывать о выполнении задания. Любому следователю, взявшемуся за это дело, будет все ясно с первого взгляда: у парня на почве обиды поехала крыша, он пристрелил своего дядю "предателя", а потом покончил с собой. Графологическая экспертиза подтвердит: записки писал сам Михаил. Психоаналитики, проведя анализ текстов, придут к выводу, что парень страдал маниакально-депрессивным психозом, и еще целым букетом отклонений в психике. Что касается орудия убийства-самоубийства, то ПСС, конечно, пистолет редкий и к тому же не дешевый, но на оружейном рынке при наличии денег (а у Мишки они водились) можно было найти и его. Право слово, это дело закроют едва открыв. Отражение за дверью угасло. Ну, вот и все. Ханс улыбнулся, и направился вниз по лестнице.