Он, наконец, откинулся в мягкое, большое кресло. Столько сотен лет труда, наконец, окупились прекрасной Античностью. Греческий Зевс, римский Юпитер, египетский Амон-Ра, как ребенок радовался созданным цивилизациям. Человечество создавало искусство, науки, государства. Все то, что прошел мир молодого Бога. Люди, Его люди, невероятно умны и талантливы, иногда шалили, затевая кровопролитные войны. Он как любящий отец прощал им такие выходки, прощал рабство, невежество и сотни различных божеств. "Античность" - подумал Бог, какое прелестное слово. "А сколько мифов и культур, а еще стоит сделать их более добрыми. Да и не забыть объединить в одну страну, с одним языком, так проще", - Он рассуждал и рассуждал, пока не погрузился в сладкий, прекрасный сон с блаженной улыбкой на устах. А в коробке на его рабочем столе кипела жизнь. Появлялись новые звезды, гасли старые. Галактики кружились в вальсе, звездная пыль роилась в углах коробки, а на голубом шарике происходили не запланированные изменения. Милую сердцу Бога Античность сменили злые и холодные Средние века. Костры курились, источая запах человеческой плоти, рушили храмы, ломали статуи. Сонм богов, божеств, божков летел в бездонную пропасть. Падал Зевс, Юпитер, Амон-Ра...
Они сделали худшее из того, что могли. Сами придумали Бога. Некрасивого, безликого. С множеством правил и запретов. Идолы плакали и взывали к небу, а настоящий Бог спал крепким сном, ему снилось нечто прекрасное, он улыбался.
Войны, бесконечное кровопролитие. Междоусобные, гражданские, завоевательные, колониальные, идейные, мировые - брат убивал брата. Все чащи люди взывали к небу, но никто не слышал их криков о помощи. Разочарование, боль. Стонет голубой шарик. Истерзали шарик, опустошили его недра, отравили воды и воздух, истребили многих зверьков и птиц. Весь израненный крутится шарик подле желтой звездочки, плачется соседним шарикам. И больно ему, и обидно...
Бог проснулся накануне третьей мировой войны. Потянулся, зевнул сладко и окинул любящим взглядом свою коробочку. Его Вселенная немного изменилась, исчезли некоторые звезды и галактики, появились новые. На десятке планет зародилась новая жизнь, на десятке исчезла вовсе. Но Он искал глазами лишь голубой шарик с зелеными вкраплениями, окутанный нежной дымкой облаков. Наконец Бог обнаружил свое любимое детище. Нашел его по плачу и стенаниям. Так жалобно рыдал шарик, что сердце отца дрогнуло, на глаза навернулись слезы. "Дитятко мое, что случилось с тобой" - в сердцах воскликнул опечаленный Бог. Но, приглядевшись, понял все сам. Малыш потускнел и покрылся нарывами и язвами, отвратительные нарывы кровоточили и извергали тонны дыма, а через дыры доброе солнце жгло истерзанную плоть, будто шарик обидел его.
Расстроенный Бог, встал со своего кресла и вытянулся во весь свой исполинский рост. После того как проспишь несколько тысяч лет, очень хочется поесть, желудок недовольно заурчал в подтверждение этого. Он отвернулся от коробки вышел за дверь.
На кухне витал прекрасный запах пищи. Жена гремела сковородками и кастрюлями.
Она услышала его шаги и стала накрывать на стол.
- С добрым утром, милый Джек - нежным голосом проговорила Клара.
- Да, да - растерянно ответил он. На столе появилась большая тарелка с ароматной дымящейся кашей. За окном пели птицы, светило яркое солнце. Опустошив тарелку, Джек заговорил.
- Клара, я их упустил, они уничтожили мою мечту и все это за одну ночь!
- Родной, ты же ученый, гений. Но ты невероятно рассеян, готова поспорить ты забыл замедлить время на своем голубом шарике. Он остался без присмотра и твои маленькие, проворные творения натворили много разных дел, - она улыбнулась мужу, а он лишь кивнул головой. И как он мог не замедлить время. Голову Джека посетила мысль, что и в данный момент время в коробочке несется как водопад, падающий на скалы. Он вскочил, как ужаленный, и понесся в кабинет.
Коробочка все так же стояла на письменном столе. Внутри его Вселенная немного изменилась, исчезли некоторые звезды и галактики, появились новые. На десятке планет зародилась новая жизнь, на десятке исчезла вовсе. Но Богу все это было неважно, он искал свой голубой шарик. Маленький, избитый, просящий помощи шарик. Вот яркое желтое Солнце. Раз шарик, два шарик, три... На месте его любимого детища лишь газово-пылевое облако, с беспорядочно-роящимися осколками. Джек медленно опустился в кресло, сердце закололо, а глаза наполнились громадными слезами. Нет больше его Античности, он больше ни Зевс, ни Юпитер, ни Амон-Ра. И даже не бог. Заскрипела дверь, Клара вошла в кабинет, мягко ступая по пушистому зеленому ковролину.
- Ну, не плач, мой милый гений, - прошептала она. - Сделаешь точно такой же! Нет, нет намного лучше. И будешь снова их добрым Богом.
- Нет, Клара, это был единственный и неповторимый шарик. Он мне как сын был, а эти людишки его взорвали. А он так плакал, так плакал, - Джека сотрясали глухие рыдания, а нежные руки Клары гладили его большую голову с золотыми волосами. Когда он успокоился, то последний раз взглянул на коробочку. Она был невероятно черной, с блестящими искорками звездочек, разных по размерам и цвету. Тонкие черточки метеоритов чертили в ней невидимые дорожки, кометы весело играли в салки. А голубого шарика больше нет. Джек резко схватил коробку, маленькая Вселенная встрепенулась, пару звездочек-угольков упало на зеленый ковролин. Он затоптал их своими огромными ботинками и побежал дальше. Наконец-то кухонная дверь, Джек вскочил, роняя стулья, и направился к Поглотителю. Коробочка в мгновение ока оказалась в разверзнутой пасти безликого устройства. Поглотитель лениво заурчал, уничтожая предложенную "пищу".