Сандерс Пэтти : другие произведения.

Несколько слов от автора фанфика

  Над этим фанфиком я трудилась с июля 2013 года по октябрь 2016 года (с большими перерывами, кхм) и не довела до логичного конца. Двадцать первая глава – это не конец произведения, а нечто вроде послесловия с раскрытием недописанного мной сюжета. Мне тупо не хватило усидчивости и желания продумать всё и дописать до победной концовки. Поэтому работу можно считать слитой, замороженной, незаконченной – как хотите.
  В переписывании фанфика смысла не вижу. Особенно оригинального сюжета я не придумаю (и пока никаких достойных идей у меня нет), да и без меня хватает хороших продуманных историй с попаданцами в мир Гарри Поттера.
  Мда, в тексте остались ошибки и неточности относительно канона, но тут либо исправлять всё (причём капитально), либо ничего. Я выбрала "ничего", о чём и предупреждаю читателей.



  Глава 1. Летать охота

  Мы не выбираем себе день смерти. Как знать, доживёшь ли ты до вечера, проснувшись рано утром? Никто не скажет тебе.
  В тот день и я ничего подобного не подозревал. Конечно, с недавних пор я был начеку, но не готовился к тому, что вот так вот просто сведу концы с концами.

  Азартные игры и плохие парни – вот мой бич и моя погибель.
  Кто же знал, что я проиграю одному из них приличную сумму? Кто же знал, что ему так быстро понадобятся деньги?

  Они загнали меня на крышу четырнадцатиэтажки, дома, где я всего несколько минут назад спокойно попивал утренний кофе в своей квартирке. Никакие мольбы подождать ещё недельку они не слушали – да и в самом деле, зачем? Хотя, думаю, сами они не знали, что всё так обернётся.
  Самый рослый из них подошёл ближе, ухмыляясь, когда мы все очутились на крыше. Я уже не помню, что именно он мне говорил, но явно что-то насчёт моего долга. Я отступал к самому краю крыши, и так уж вышло, что именно на том месте, к которому я медленно приближался, ограждение основательно прогнило. Один неверный шаг – и я уже лечу вниз вслед за рухнувшим ограждением.

  "Почему люди не летают? – спрашивал я сам себя вместо того, чтобы чинно и послушно проматывать напоследок все свои воспоминания. – Почему бы мне прямо сейчас не отрастить себе крылья? Было бы весело парить высоко в небе, и не было бы никаких проблем... Столько возможностей было бы!.."

  Как я соприкоснулся с бренной землёй, помню смутно. Боли не было – лишь внезапно наступил мрак.
  Чернота стала моей спутницей на долгое время. Я плыл в каком-то забытьи без снов и видений. Ничто не тревожило меня, ни единой мысли не проносилось в разбитой об асфальт голове – лишь вечная чернота и я, растворившийся в ней, утративший себя...

  Моё блаженство закончилось так же быстро, как и началось. Что-то выдернуло меня из моего оцепенения и заставило недовольно трепыхаться. Спросонья я плохо соображал и не ощущал своё тело.
  "Только бы не очнуться в больнице!" – думал я, хотя осознавал, что после ошеломительного и красочного полёта с четырнадцати этажей вниз головой это нереально.
  И всё же я не верил, что оказался в загробном мире. Где же тогда врата Ада, собранные из грешников? Где какой-нибудь Харон на своей лодке, встречающий меня глумливыми шуточками? Правда, на Петра с ключами я не рассчитывал – ведь я был далеко не безгрешен.
  Но нет. Я не видел ничего и не ощущал ни рук, ни ног. Вокруг меня были лишь звуки – вот где-то горит огонь, что-то звенит, кто-то ходит по каменному полу, и его шаги гулко разносятся по моему сознанию. Вместе со звуками пришли и другие ощущения – я чувствовал движение воздуха, его тепло, жёсткую поверхность где-то под собой. Да и под собой ли? Всё смешалось, расширилось, а я сам сжался в маленький комочек, и не разберёшь, где тут голова, а где ноги и руки...

  Зрение вернулось так внезапно, что краски и очертания хлынули на меня неиссякаемым потоком. Что-то изменилось в моём зрении, и несколько мгновений, показавшихся мне столетиями, я осознавал, что вижу не только перед собой, но и вокруг. Нет, это даже было не зрение травоядного животного – у меня не было слепых зон. Я видел всё так, словно меня и не было или я вдруг превратился в шар.

  Шар! Я снова попытался ощутить себя прежнего, но не тут-то было! Теперь я был маленьким комочком, размером не больше садового яблочка или грецкого ореха-переростка. Так я заключил, осмотрев хорошенько окружающие предметы и человека, подошедшего ко мне...
  Тысяча чертей! Да он был огромен!

  Страх и паника охватили меня, когда этот великан протянул ко мне руку и запихнул меня в коробку с особой выемкой, словно придуманной для того, чтобы я и не смел шелохнуться. Я не мог кричать и отбиваться от него – нечем было. О, те ужасные мгновения навсегда отпечатались во мне! Ещё ни один фильм ужасов не давал такую гамму чувств, которые я испытал, оказавшись в той коробке.

  Снова оставшись без окружающего мира, стиснутый и обездвиженный (хотя кто знает, могу ли я вообще двигаться), я снова дремал в темноте, изредка тревожимый неожиданными и необъяснимыми встрясками, стуками, голосами снаружи. Меня куда-то несли. Но я не знал ничего о своей дальнейшей судьбе и не мог понять, во что и куда меня закинуло.
  То, что я лишился прежнего тела, было очевидно. С этим нелегко было свыкнуться, но всё же я не сошёл с ума. Даже как-то привык. Ведь человек ко всему привыкает.
  Прошло время, и я даже привык к своей коробке.

  Мы чувствуем ход времени, когда вокруг нас что-то происходит, когда мы сами что-то делаем. Да, порой мы забываем поглядывать на часы и удивляемся, как быстро прошёл день (или ночь, кто как привык жить), но всё равно краем сознания ощущаем, как бежит время, как один день сменяется другим...
  Я же был лишён подобной радости. Я лишь мог много думать – вот и всё моё занятие в крохотной узкой коробке без единой щёлочки, в которую мог бы проникнуть солнечный свет.
Одно я уяснил для себя хорошо – мне не требовался свежий воздух, да и без других благ, необходимых живому существу, я тоже прекрасно обходился. Значит, я зацепился за некий предмет, точно круглой формы, и даже сильно захотев, не мог покинуть мир живых.
  Правда, я не знал, где могу находиться. Внешний мир редко радовал меня какими-нибудь звуками, доносившимися из-за плотных стенок моей "темницы".

  Такое неопределённое положение без дел и событий уже начало мне надоедать, как однажды произошло нечто, разом открывшее мне глаза и показавшее, в какой переплёт я попал...

  ***

  Аргус Филч неторопливо шёл в полном одиночестве по Косому переулку. Старый завхоз был здесь исключительно по школьным делам, не то что некоторые любители пропустить стаканчик-другой...
  Наконец, он нашёл предмет своих поисков – небольшой магазин, у витрины которого столпилась ватага ребятишек, галдящих о какой-то новой модели метлы. Его они не интересовали. Можно сказать, Филч детей крайне недолюбливал. А мётлы использовал по их прямому назначению, хоть именно они ему и были нужны в этом магазине.
  – О, мистер Филч! – продавец отвлёкся от созерцания детишек на улице, чьи родители могли стать его потенциальными покупателями, и повернулся к завхозу, излучая радушие. – Стандартный набор, как всегда?
  – Нет, в этот раз профессор Хуч* просила всего лишь штук двадцать мётел. Дайте тридцать, на всякий. Эти дети... им лишь бы чего-нибудь сломать!
  Продавец понимающе закивал и отправил помощника в подсобку за товаром.
  – А ещё мне нужен мячик... как там его... – продолжил Филч, вспоминая, – маленький такой...
  – Снитч?
  – Да-да, точно. Они и его умудрились закинуть за тридевять земель, – заворчал старик, явно имея в виду кого-то конкретного.
  Впрочем, продавец давно уже привык к странностям хогвартсского завхоза и не стал спрашивать, кто именно так отличился. Да и знал он, чем это кончится: Филч хоть и не любил разговоры, зато брюзжание – очень даже. Поэтому продавец лишь улыбнулся и снова развернул своего помощника по направлению к подсобке.
  – Рекомендую вам приобрести совершенно новый образец. Цена у него та же, что и у обычного. Думаю, юные волшебники будут рады новёхонькому снитчу...
  – Мне-то что? Лишь бы летал!
  – Конечно-конечно, мы обязательно его проверим, – сказал продавец, отбирая у помощника только что принесённую коробочку.
  Он аккуратно открыл её и достал снитч из углубления. Потом подбросил – золотистый шарик взлетел вверх и внезапно раскрыл крылышки, зависнув над головой завхоза.
  – Вот, видите? – воскликнул продавец, – новенький снитч без брака!
  Нервно подёргавшись из стороны в сторону и увильнув от руки изумлённого продавца, снитч быстро сориентировался и пулей вылетел в открывающуюся дверь, чуть не сбив с ног ничего не ожидавшего посетителя.
  Филч грустно наблюдал за происходящим, а потом обратился к застывшему продавцу:
  – И что, мне за него платить надо?
  – Фрэнк! – тот вышел из оцепенения и, проигнорировав вопрос старика, повернулся к помощнику с гневным выражением лица. – Сколько раз я просил тебя обновить барьер!!
  А снитча и след простыл.

  ___________
  * – мадам Трюк в другом переводе. Будем придерживаться оригинальных имён и названий.
  Тремя звёздочками будут обозначаться сцены со стороны, если возникнет в них необходимость.


  Глава 2. Мальчик, который не жил в чулане под лестницей

  Я вылетел из магазина и кинулся на крышу близлежащего здания, подальше от восторженных выкриков детей у витрины и злого продавца, оставшегося внутри. Надо было немного отойти от той бури эмоций, что я успел испытать за эти несколько минут.

  Видимо, тот, чьими стараниями я здесь нахожусь, был большим шутником и весьма оригинально исполнил моё предсмертное желание: крылья у меня теперь были. И я даже сообразил, как летать с помощью них, когда тот продавец подкинул меня в воздух. Именно тогда я и понял, что меня занесло в мир волшебников. А Филч, над которым я завис, чтобы оглядеться, был вторым тому доказательством. Старого завхоза я узнал сразу: он был почти таким же, как в фильме, разве что оделся прилично и патлы свои вымыл.
  Оклемавшись от потрясения, я первым делом хорошенько выругался. Не каждый день, между прочим, попадаешь в долбанные снитчи! Я чувствовал себя неудачником.

  Но мне ничего другого не оставалось, как смириться со своим положением и решить, что делать дальше.
  Во-первых, если с местом я определился, то совершенно не знал, в какое время я попал. Впрочем, этот вопрос решить было легко – стоило только найти лавку с газетами и посмотреть дату на свежем номере. Была лишь одна проблема – я боялся высовываться из своего укрытия, опасаясь, что меня могут поймать и водворить в коробку. Конечно, с недавнего времени я стал быстрее и меньше, да и реакция стала в разы лучше, но рисковать не стоило.
  Во-вторых, мне нужно было решить, что делать. В конце концов, вечно торчать в Косом переулке я не собирался. Слишком скучно. Моя новая сущность жаждала действий. Но пришлось усмирить себя и затаиться до вечера.

  Вечером переулок опустел, и магазинчики стали потихоньку закрываться. Я слегка криво слетел с крыши, ещё не привыкнув к тому, что вместо рук у меня крылья. Пролетев немного и осмотревшись, я нашёл магазин, на окна которого были прикреплены на всеобщее обозрение вечерние выпуски газет с двигающимися человечками на первых полосах. Они меня нисколько не впечатлили – в нашем двадцать первом веке чего только нет.
  Наконец, рядом с номером выпуска я заметил дату. На дворе был девяносто первый год, двадцатое июля.

  Книжки про Гарри Поттера я читал давно, а первую из серии – и подавно, но всё же одна дата чудом держалась в моей памяти под наслоением других воспоминаний. Её-то я и стал дожидаться.
  Осмелев, я летал по всему Косому переулку, не таясь, но достаточно высоко, чтобы какой-нибудь особо зоркий гражданин не признал во мне мяч для квиддича. Иногда, чисто из любопытства, я залетал вслед за посетителями в какой-нибудь магазин и разглядывал его содержимое. Больше всего мне полюбился книжный "Флориш и Блоттс" – в него было сравнительно легко попасть и, пристроившись на любой верхней полке, вдоволь начитаться умопомрачительных заголовков. Сами книги я не мог открыть и прочитать, ибо ни руками, ни магическими способностями не обладал. В "Волшебном Зверинце" также можно было чудно проводить время, затерявшись среди клеток с совами, воронами и прочей живностью, порой совершенно фантастической и незнакомой обычному человеку.

  Лютный переулок я тоже посещал, но для иных целей – собравшийся там контингент вполне подходил для моих небольших исследований в области общения с местным населением. Впрочем, завсегдатаи "Дырявого котла" мне тоже подходили – этих пьянчуг никто не стал бы слушать, вздумай они болтать про говорящие снитчи.
  Обычно я находил себе самую неадекватную личность и маячил перед ней, чтобы заметила. Я мог разговаривать лишь с теми, кто настроился на меня. Как это происходило, я не очень понимал, но точно знал, что мой голос просто звучал в голове собеседника. Со стороны это смотрелось, наверное, очень потешно: псих разговаривает с обычным мячом, вместо того, чтобы нести его в ломбард, и причём звучит лишь один голос.
  Поэтому, за десять дней я успел стать местной легендой без неприятных для себя последствий. Из подслушанного разговора двух собутыльников я узнал, что меня все считают особым глюком, появляющимся при белой горячке вместо лошади. Тут же полно волшебников! Почему бы им не отличаться от маглов даже в подобных вопросах?

  *
  Свежим и солнечным деньком тридцать первого июля я занимался тем, что облетал Косой переулок в поисках местной живой легенды. И я нашёл того, кого искал, правда, признал не сразу.
  Гарри Поттер оказался симпатичным ухоженным мальчиком, вполне выглядящим на свой возраст, в одежде по размеру, в неизменных круглых очках, поблёскивающих на солнце, с особой радостью и вниманием разглядывающего прохожих и витрины. Он не показался мне забитым и ущемлённым, наоборот, выглядел он очень независимым и отрешённым от спешащих по своим делам волшебников.
  Он стоял со свёртком в руках у магазина мадам Малкин, вероятно, поджидая Хагрида. Надо было ловить момент. Что я и сделал.

  Мальчик сразу заметил меня и улыбнулся, протянув руку. Я аккуратно опустился ему на ладонь – за десять дней практики и бесчисленных ударов обо все поверхности я таки научился сносно приземляться.
  – Интересно, что это? – спросил он сам у себя вслух.
  Привет! Как поживаешь?*
  Гарри стал озираться в поисках того, кто бы мог это сказать, но безуспешно.
  Да вот он я! На твоей ладони. И не говори вслух, если не хочешь выглядеть помешанным. Я и так прекрасно слышу всё, о чём ты думаешь.
  "Как здорово! – воскликнул про себя мальчик. Видимо, он ещё не устал удивляться происходящему с ним. – А кто ты такой?"
  Я – Снитчи. Рад познакомиться со столь прославленной личностью, как ты, Гарри.
  Кажется, мальчик даже слегка расстроился от того, что я знал его имя.
  "Извини за мою неосведомлённость – я совсем недавно узнал про мир волшебников и пока не разобрался, что к чему. Не мог бы ты подробнее объяснить, кто ты и что из себя представляешь?"
  Конечно! Всегда рад поболтать с вежливыми собеседниками. Я – мяч для игры в квиддич, особая улучшенная модель, наделённая умом и сообразительностью.
  "Квиддич? Я уже слышал о нём от одного мальчика. Что это такое?"
  О, это очень популярная игра волшебников! Похожа на смесь футбола и баскетбола, правда, там четыре разных мяча, а не один.
  "Надо будет потом разузнать о ней... Кстати, а что ты тогда делаешь на улице?"
  По правде сказать, я сбежал. И мне нужна твоя помощь...

  Наш разговор был прерван вернувшимся Хагридом. Гарри быстро сунул меня в карман курточки, к моему большому возмущению, и теперь я мог полагаться лишь на слух.
  Хагрид принёс мороженое, и какое-то время они шли молча, пока Гарри неожиданно не спросил про то, как играть в квиддич. Но, конечно, Хагрид был не ахти каким рассказчиком.
  Они зашли ещё в парочку магазинов, а потом Хагрид решил купить подарок имениннику и куда-то испарился.

  Знаешь, очень невежливо засовывать других в карман без спроса! – сказал я, как только снова оказался на свободе.
  "Ну извини! Это было необходимо, да и ты сам меня попросил помочь"
  Поговорить не удалось – явился Хагрид с подарком. Правда, клетки с совой я в его руках не обнаружил перед тем, как юркнуть в карман. Это настораживало.
  – Вот! Смотри, какая миленькая!
  Что-то мяукнуло.
  Эй! А где Хедвиг?** Что это за "мяу"?
  – Д-да, очень. Спасибо огромное! – в голосе Гарри особо не чувствовалось энтузиазма, но подарок он взял. – Я назову её Маргарет.

  Пока я недоумевал, мы пришли в магазин Олливандера. По голосу он показался мне весьма приятным и добродушным стариком. Он помнил всех своих покупателей, и мы узнали, у кого какие палочки были, из чего они сделаны и прочее и прочее...
  Олливандер сказал, что внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция. Эти слова привлекли моё внимание. Интересно, а я в снитче тоже сойду за эту субстанцию?
  Наконец, и последняя покупка (к счастью, вполне ожидаемая мной) была сделана, и Хагрид повел Поттера обратно в мир маглов. Мальчик устало притих и не засыпал сопровождающего вопросами.

  *
  Оказавшись в доме Дурслей, я пережил ещё ряд потрясений.
  Началось всё с того, что дверь нам открыл глава семейства и с грозным "Поздно, Поттер, поздно" впустил мальчика в дом. В гостиной тетушка Петунья вовсе не визгливо, а достаточно мягко пожурила Гарри и предупредила об ужине. Может, конечно, это и было следствием общения с Хагридом, но я чуял – что-то не так.
  Божий свет я увидел в небольшой опрятной комнатке, увешанной полками с книгами.
  – Вот, это моя комната, – сказал мальчик вслух.
  Я взлетел и покружил слегка по помещению, дабы размять крылья.
  Хорошая комната! И наверняка просторней чулана, да?
  – Чулана? Конечно. А почему ты сравниваешь с чуланом?
  А ты разве не жил раньше в чулане?
  – Что за вздор, Снитчи? – мальчик фыркнул. – Эта комната всегда была моей, а в чулане мы храним всякий хлам и старые игрушки Дадли, моего кузена.
  Моё счастье, у меня не было лица, на котором бы отразилось крайнее изумление и даже отчаяние.
  – О, я ещё не познакомил тебя с Маргарет! Мне её Хагрид подарил, но ты, наверное, и сам слышал.
  Мальчик подошёл к куче свёртков у двери и достал из корзинки эту самую Маргарет.
  Я подлетел поближе и столкнулся нос к носу с... котёнком. Маленьким котёнком британской породы, классического серо-голубого цвета с необычными лазурными глазами. Смотрело на меня это чудо весьма заинтересованно, и я понял, что весёлый август мне обеспечен...

  ______________
  * – речь ГГ выделяется курсивом, так как диалоги ведутся мысленно;
  ** – старая добрая Букля.


  Глава 3. Хогвартс-экспресс

  За последний месяц лета я узнал об этом мире много нового. Благодаря тому, что Гарри обожал книги и накупил их во "Флориш и Блоттс" даже больше, чем надо, мы с ним узнали получше про мир волшебников.
  Да, мне конкретно не повезло с попаданием. Мало того, что я очутился в летающем мячике, так ещё и мир, в который я попал, был отличен от канонного.

  Волдеморт с Пожирателями не находились под запретом – события двадцатилетней давности были расписаны в "Истории магии" и только один эпизод был окутан тайной – Хэллоуин 1981 года.
  В этом мире Волдеморт тоже считался местным Темным Лордом, но боялись его гораздо меньше. Здесь он был скорее не воплощением зла, а радикально настроенной личностью, выступающей за определённые изменения в человеческом обществе вообще и в магическом – в частности. Пожиратели тоже слегка изменились – они находили удовольствие в разграблении домов разных магических семей с целью нажиться на артефактах и библиотеках, а не в пытках и убийствах.
  Так вот, 31 октября 1981 года, по официальной версии (мы долго ломали голову, что бы это могло означать: скрыли ли информацию, исказили или просто никто не разобрался, что произошло) Волдеморт с небольшой кучкой приспешников наведался в Годрикову Впадину. Что он там забыл, никто не знает, но поселение сильно пострадало, а больше всего досталось семье Поттеров – выжил только ребёнок. После этого события Пожиратели остались без лидера и были отловлены. Что случилось с Волдемортом, оставалось только гадать. Но шрам у юного Поттера был в наличии – это и принесло ему известность. Все считали его единственным человеком, пережившим заклятие Авады.

  Дурсли неплохо относились к Гарри. Конечно, особой любви они к нему не испытывали, но и не издевались над мальчиком. Он был предоставлен самому себе большую часть времени, лишь бы не надоедал старшему Дурслю, присматривал за Дадли и помогал тете Петунии. Последняя, кстати, относилась к мальчику с большей теплотой, чем все остальные – как-никак, он был сыном её сестры.
  Появление в доме Дурслей Маргарет вызвало небольшой переполох: Дадли наехал на отца с заявлением, что тот уже давно обещал ему собаку. Пришлось Дурслям завести ещё и её. Маргарет же оставили полностью на попечение Гарри.
  Несколько раз эта чертовка использовала меня в качестве своей игрушки. Никакие попытки установить с ней контакт не могли охладить её заинтересованность во мне, как в мячике. Гарри только посмеивался и говорил, что мы прекрасно поладили. Негодяй.

  В общем, в свете произошедших событий передо мной встала новая проблема: я не знал, чего ждать от этого мира. Тем не менее, будущее обещало быть интересным...

  *
  Первого сентября мы вместе со старшим Дурслем прибыли на вокзал "Кингс Кросс". Остальные домочадцы ограничились небольшим напутствием и радостным "пока-пока, Гарри". Инцидента с поросячьим хвостом не было, и Дадли не везли ни в какую больницу, как в оригинале.
  Местный Вернон Дурсль был угрюмым, скептически настроенным человеком. Даже после небольшой перепалки с Хагридом, в один прекрасный день нагрянувшим со вздорным письмом под мышкой к ним домой, Дурсль всё ещё отказывался признавать существование волшебников. Узнав про платформу девять и три четверти, он усмехнулся и сказал, что такой нету. Но всё же согласился отвезти на вокзал Гарри.
  – Разберёшься сам, где нужная платформа, – сказал он выходящему из машины Гарри. – Я умываю руки.
  – Спасибо, дядя Вернон! – мальчик был счастлив, что дядя в последнее время такой добрый.
  Тот только промычал что-то себе под нос.
  – Мне пора на работу. И смотри, Гарри, не вздумай вылететь из этой своей школы! – сказал дядюшка вместо напутствия и уехал.
  Очевидно, он был рад отдохнуть от племянника.

  Гарри стоял в нерешительности посреди вокзала.
  "Снитчи, а ты случайно не знаешь, где может быть нужная платформа?"
  Между девятой и десятой. Это же очевидно!
  "Но здесь стена!"
  Значит, нам придётся научиться проходить сквозь стены.
  "Спасибо, ты очень помог"
  Я не шучу. Эти волшебники тебе и не такое придумают. Думаешь, они ездят вместе с маглами? Зуб даю, за стеной есть потайная платформа!
  "У тебя нет зубов"
  И что? Давай уже, пробуй пройти через стену!

  Пока Гарри размышлял, чего я от него хочу, рядом стало как-то шумно.
  – Так, какой у вас номер платформы? – раздался женский голос где-то поблизости.
  – Девять и три четверти, – ответила ей девчонка.
  Чёрт, дождались Уизли. Наверное, это судьба. Я мечтал обойтись без них.
  Эй, Гарри, слышишь? Делай, как они, но в разговоры не вступай!
  "А почему?"
  Тебя тётя не учила не разговаривать с незнакомцами?
  "Но они не выглядят плохими. Наверное, обычная семья магов..."
  Пока мы препирались, все Уизли прошли через стену. Настал наш черёд, и Гарри отлично справился сам.
  – Ура! Прошли! Я вижу Хогвартс-экспресс.
  Вот видишь! Мы и сами всё можем. А теперь поторопись занять пустое купе.

  Мы прошли почти в самый конец поезда, и Гарри с грехом пополам втащил чемодан и корзину с Маргарет в пустое купе. Я, воспользовавшись случаем, вылез из кармана и пристроился на столике у окна.
  Когда поезд тронулся, к нам в купе заглянул младший Уизли.
  – Здесь свободно? В других вообще сесть некуда.
  – Располагайся, – Гарри приветливо улыбнулся и зыркнул на меня. А я-то что?
  Потом к нам заглянули близнецы, уведомили братца, что пошли глазеть на какого-то там паука и испарились. Гарри они не признали. Впрочем, как и Рон. Пока что.
  Рыжий сверлил меня взглядом.
  – Откуда у тебя снитч? – спросил он соседа.
  "Можно ведь рассказать?" – обратился Гарри ко мне.
  Валяй, чего уж там...
  – Я подобрал его в Косом переулке. Он скрывался от местных продавцов, – пояснил мальчик. – Я, кстати, Гарри.
  – Рон, – представился рыжий, не сводя с меня взгляда. – А как это "скрывался"?
  А вот так, мелкий! Как преступники скрываются от полиции! – не выдержал я.
  Рыжий вскочил.
  – Он... он разговаривает!
  Представь себе!
  Гарри усмехнулся. Он-то моей "одухотворённости" не пугался с самой первой встречи.
  – Да, это особый снитч нового поколения. Единственный в своём роде.
  Кажется, Уизли успокоился от этих слов. Во всяком случае, на место сел.
  – Круто...
  – Ах, я совсем забыл про Маргарет! – воскликнул Гарри и достал котёнка из корзинки.
  Маргарет была этому чрезвычайно рада и одобрительно мявкнула.
  – Кошку взял с собой? – спросил Рон. – А у меня крыса.
  Он достал свою Коросту и продемонстрировал её новому другу. Если честно, я не заметил ни единого проблеска разума в её маленьких масляных глазках.
  – Кстати, твоё имя Гарри. А ты не тот самый...
  – Да, тот самый, – перебил мальчик и тяжко вздохнул.
  На самом деле, его очень огорчало, что все кругом знали о нём даже больше, чем он сам.
  – Ух ты! А у тебя правда есть шрам?
  – Правда.
  – И ты помнишь, как его туда поставил Волдеморт?
  – Нет. Я же был совсем маленьким. Я и родителей своих не помню...
  Какое-то время мальчики помолчали.
  – Значит, ты жил у маглов. И как они тебе?
  – Обычные люди. Правда, среди них есть такие личности! – тут, наверное, Гарри вспомнил миссис Фигг, к которой мы однажды пришли, чтобы спросить, как ухаживать за Маргарет. Боже, она сама нас чуть с ума не свела! И кекс у неё был такой же чёрствый, как у незабвенного Плюшкина из "Мёртвых душ". Сам я не пробовал, но по словам Гарри представил себе именно так.

  *
  Потом в купе заглянула женщина с тележкой, полной сладостей. На радостях Гарри скупил чуть ли не все и потчевал ими нового знакомого.
  А после в наше купе снова постучали и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. На пороге стояла весьма странная парочка, в которой я без труда узнал Грейнджер и Лонгботтома. Гермиона собрала свои пышные волосы в хвост, да и вообще выглядела в костюме деловой леди несколько непривычно, а Невилл хоть и был похож на себя самого, но всё же было в нём что-то новое.
  С умным видом, не обращая на изумлённых мальчиков никакого внимания, девочка излазила всё купе с лупой в руках и только потом удосужилась объясниться.
  – Я, начинающая сыщица Гермиона Грейнджер и мой помощник, Невилл Лонгботтом*, – представилась она, приведя нас в замешательство, – проводим расследование по делу исчезновения жабы Тревора. Вы, мальчики, не видели где-нибудь бесхозную жабу?
  – Нет, – ответил Гарри.
  Но девочка уже не слушала его, кинувшись к корзинке с проснувшейся от шума и выглянувшей Маргарет.
  – Ой, кошечка! – воскликнула она. – А можно погладить?
  – Конечно, если она дастся.
  Маргарет не возражала.
  – У нас ещё крыса есть. И говорящий снитч, – вставил свои пять копеек Рон.
  Тьфу, молчал бы. Так я и знал, что этот Уизли доставит мне много хлопот.
  – Как ты сказал? Говорящий? – юная сыщица отвлеклась от котёнка и достала блокнот. – А где?
  Здесь я. Уизли, ты мне не нравишься!
  – За что? – возопил обиженный Рон.
  За всё хорошее. Держал бы язык за зубами...
  – Невилл, – обратилась к мальчику Грейнджер, не спуская с меня глаз, – пожалуй, мы поищем Тревора позже. Да что ты стоишь? Присядь, мы задержимся.
  Лонгботтом, обрадованный тем, что "начальница" снизошла до него, присел рядом с Роном.
  Дети познакомились друг с другом, и Грейнджер приступила к моему допросу. Честно, она меня пугала...

  – Ребята, думаю, вы поняли, что я собираюсь стать великой сыщицей мира волшебников. А кем хотите быть вы? – Гермиона оставила меня в покое и перешла к светской беседе.
  – Я буду знаменитым спортсменом, лучшим игроком в квиддич! – заявил Рон. Кто бы сомневался.
  – Я хочу писать книги, – протянул Гарри. – Конечно, и волшебником знаменитым недурно было бы стать.
  – Зачем? Ты и так знаменит, – сказала Гермиона, уже успевшая докопаться до личности Гарри.
  – Нет, это не то. Я даже не старался. И сам недавно узнал о своей славе. А ты, Невилл, кем собираешься стать?
  – Я... я хочу стать доктором, – запинаясь и краснея, проговорил Лонгботтом. Интересно, а как дела у его родителей в этой вселенной?
  Беседа ребят неожиданно прервалась появлением Его Высочества Драко Малфоя, который и вправду держался, как наследный принц, и его дуболомного эскорта в лице Крэбба и Гойла.
  – Так, значит, правда, что с нами в поезде едет сам Гарри Поттер?
  – А кто вы такие, прошу прощения? – Гермиона зашуршала блокнотом.
  Малфой не удостоил её ответом.
  – Это ты, верно? Мы уже встречались однажды, – обратился он к Гарри.
  – Ну, допустим. А что такое?
  – Я – Драко Малфой, – представился белобрысый. – А это мои приятели Крэбб и Гойл.
  – Очень приятно. А вот мои друзья: Рон, Невилл, Гермиона и... и всё.
  Про меня он решил разумно промолчать. Поддерживаю.
  – Хм, – Малфой окинул нашу компашку неодобрительным взглядом. – Хочу уведомить тебя, Поттер, что в мире волшебников существует жёсткая иерархия. На верхушке находятся несколько династий волшебников куда сильнее, чем прочие. Знакомство с ними гораздо полезнее, чем с какими-нибудь бедняками, – он бросил презрительный взгляд на Уизли, – или вообще с маглорождёнными без власти и связей, – презрительного взгляда удостоилась Гермиона. – Но я помогу тебе на первых порах.
  Складно говорит малый! Но посмотрим на реакцию Гарри...
  – Ребята, давайте, я, – он остановил обиженных и возмущённых друзей. – Власть и связи, конечно, хорошо. Но я думаю, что сам могу разобраться, с кем мне лучше дружить. Без посторонней помощи. А теперь позвольте откланяться.
  Он поднялся и с шумом закрыл дверь купе.
  – Смотри, Поттер, не кончи, как твои родители! – донеслось снаружи.
  Хм, что он имеет в виду под этими словами?

  В купе повисло мрачное молчание.
  Через некоторое время поезд замедлил ход.
  – Ой, мы же ещё не переоделись! – спохватилась Гермиона и поволокла за собой Невилла из купе.
  И действительно, вскоре машинист уведомил нас, что мы приближаемся к Хогвартсу.

  _________________
  * – Долгопупс в переводе "Росмэн"


  Глава 4. Первокурснички

  На улице была чудесная погодка: прохлада после душного купе, лёгкий ветерок, приносящий из леса запах зелени и иголок... Дети моего восторга не разделяли – они кутались в свои смешные и не всегда идеально подогнанные мантии и жаловались на зверский холод.
  Зычный голос Хагрида, собирающего первокурсников, вывел кучкующихся на платформе ребят из оцепенения. Грейнджер и Лонгботтом уже поджидали нас и похвастались, что нашли Тревора.
  – Первокурсники, все за мной! – продолжил сотрясать воздух полувеликан, и повёл детей по узкой дорожке.
  Остальные ученики пошли в совершенно ином направлении.
  После небольшого путешествия в темноте дети вышли на берег озера и впечатлились увиденным. Я тоже выглянул из кармана поттеровской мантии по такому случаю, и отметил, что открывшимся видом на замок и правда можно было восхититься. Наверное, поэтому первокурсников и тащили сюда. Замок на вершине скалы был старым, и какая бы магия ни поддерживала его, старьё всегда останется старьём. Тем не менее, именно такие вот чудом сохранившиеся замки хранили в себе дух романтизма и донкихотских времён, когда честь была важнее жизни.
  Потом Хагрид распределил детей по лодкам, и, конечно же, наша бравая четвёрка оказалась в сборе. Лодки двинулись сами собой, вызвав бурю эмоций у детей, и приплыли сквозь заросли плюща к подземной пристани.
  Миновав несколько лестничных пролётов, мы оказались перед массивной дверью, где Хагрид передал первокурсничков профессору МакГонагалл. Она долгими окольными путями вела их куда-то, а потом прочла вводную лекцию про Хогвартс и факультеты. Рассказывала она, по моему мнению, чрезвычайно нудно, но дети слушали её очень внимательно и даже не шушукались. Я же, воспользовавшись относительной темнотой, вылез из кармана размяться немного.
  – Я вернусь, когда всё будет готово. Ведите себя тихо, – напоследок бросила профессор и, шурша мантиями, оставила первокурсников одних.

  – Эй, ребят, – обратился Гарри к друзьям. – А как нас будут распределять по факультетам?
  – Мне братья говорили, что там будут какие-то жёсткие испытания, – ответил Рон.
  Конечно, горячие камни, ямы с пауками и вольеры с дикими животными! – прокомментировал я слова Уизли. – Больше братьев слушай. Всё гораздо проще.
  – О, я знаю! – сказала Гермиона, доставая из своей маленькой сумочки блокнот таких размеров, что точно бы туда не поместился.
  Перехватив удивлённые взгляды ребят, девочка заулыбалась.
  – Что, здорово? Я эту безразмерную сумку в "Гринготтс" отхватила, когда деньги меняла. Столько денег у меня, конечно, не было, зато носить в ней всякие полезные вещи очень удобно!
  Так что там про распределение? – вернул я разговор в прежнее русло.
  – Ах, да! Так вот, на нас будут надевать специальную шляпу, и она будет говорить, кто куда должен попасть, в зависимости от характера и способностей.
  Другие дети навострили уши и придвинулись ближе к умной девочке и её друзьям.
  – И что же, прям так и будет говорить? – спросил какой-то мальчик, стоящий близко к нам.
  Гермиона не успела ответить, потому что прямо из стены, рядом с которой мы стояли, чинно выплыли два джентльмена призрачной наружности, вызвав у детей немой ужас. На мой взгляд, они были совершенно безобидны, в чём я и попытался уверить Гарри и компанию.
  Призраки прервали спор и зависли посреди группки первокурсников.
  – А что вы здесь прохлаждаетесь, молодые люди? – обратился к Малфою, который был ближе всех к нему, призрак в костюме века эдак семнадцатого-восемнадцатого.
  Тот только больше побледнел и ничего не ответил.
  – Да это же новые ученики! – воскликнул призрак-толстяк. – А мы как раз летели в зал посмотреть на ваш отбор. Ну что же, удачи и, надеюсь, многие из вас поступят на Хаффлпафф*, мой любимый факультет.
  Чрезвычайно довольные собой, призраки продолжили спор и удалились в ту закрытую дверь, в которую только что ушла МакГонагалл.

  Вскоре она вернулась и провела учеников в зал. Вот чего я не пойму, так это того, что они там так долго тянули резину? Уж наверное, можно было шляпу эту заранее достать и чуточку мягче отнестись к первокурсникам, многие из которых всего месяц с лишком назад вообще узнали, кто они на самом деле.

  *
  Первокурсников построили лицом к залу, где с видом зрителей Колизея сидели старшекурсники. А возглавляла их прихорошившаяся, с двумя павлиньими перьями и с новым изумрудным бантом, Волшебная Шляпа. Если бы не перья, она не выглядела бы такой смешной и абсурдной.
  Шляпа пропела песенку про факультеты голосом старой оперной певицы, никак не желающей понять, что дни её славы уже не вернуть, как и здоровые крепкие связки в горле.
  Поняв, что ничего интересного, кроме преподавательского стола, здесь нет, я решил отдохнуть в кармане. Церемония отбора началась, и ученики выходили по зову МакГонагалл. Когда вышел Гарри, в зале стало шумнее, чем обычно, а после выкрика шляпы "Гриффиндор!" мне показалось, что, будь у меня уши, я бы оглох.
  Первокурсники распределялись по факультетам неравномерно. Их и так было не особо много – в любую российскую школу поступает и то больше народу каждый год. Но это и понятно – обычных людей гораздо больше, чем волшебников. Лидерами по количеству новых учеников были Гриффиндор и Хаффлпафф. А вот Слизерин с Равенкло** не могли похвастать популярностью. Видно, не в чести сейчас учёные и аристократия.
  Итак, наша четвёрка дружно оказалась за столом факультета Гриффиндор.
  Пока все за столом радовались ценному приобретению в виде живой легенды, отбор закончился, и настало время для речи директора.

  Я уже успел посмотреть, как выглядит Альбус Дамблдор в этом мире. Он, кстати, был тем, кем мне всегда и казался – хитрым политиканом, знающим толк в запудривании мозгов. Не знаю, видели это в нём другие, но я сразу понял, что этот старикан вовсе не будет строить из себя доброго дедушку, потчующего всех и каждого лимонными дольками.
  – Добро пожаловать в Хогвартс! Настал ещё один учебный год, для кого-то первый, а для кого-то – последний. Я надеюсь, что все вы в будущем станете великими волшебниками и своими достижениями в тех или иных областях прославите нашу с вами Альма Матер. А теперь не будем больше тянуть и приступим к банкету. Спасибо за внимание!
  Тотчас же послышались восторженные вздохи первокурсников с разных концов зала – на тарелках чудным образом появилась еда. В самый разгар пиршества в зал нагрянули призраки, и гриффиндорцы-первокурсники познакомились поближе с сэром Николасом, тем самым духом, что заставил Малфоя побледнеть больше обычного. Вообще, мне чрезвычайно нравилась возникшая в зале дружелюбная обстановка. Создавалось впечатление, будто все эти люди, даже новоприбывшие, давно знали друг друга и прекрасно уживались между собой. Хотя, кто знает, было ли так на самом деле?

  После десерта директор счёл своим долгом напомнить про правила и про правую часть третьего этажа, попадание в которую каралось долгой и мучительной смертью, мигом вызвав нездоровый интерес у близнецов Уизли и Гермионы.
  – А про смерть он пошутил? – спросил Гарри у Перси, ставшего для первокурсников важной персоной.
  – Наш директор шутит редко, – ответил парнишка. – Особенно по поводу дисциплины. Если он сказал про смерть, будь уверен, что именно она тебя и будет поджидать...
  Таким образом, он напугал первокурсников своими объяснениями.
  Завершением пира стал гимн, который все спели с одной скоростью – скоростью директора, зорко следящего за всеми отстающими. Чтоб неповадно было.

  *
  Первыми Большой Зал покинули первокурсники во главе со старостами. Мы шли за Перси долго и упорно, одному ему известными путями, пока дорогу нам не перегородил пренеприятнейший субъект, именуемый Пивзом.
  – О! маленькие первокурснички! – воскликнул дух, размахивая в воздухе костылями и вселяя ужас в бедных детей своей далеко не красивой рожей.
  Я не вытерпел и решил лично с ним познакомиться, ловко выскользнув из кармана мантии.
  О! Пивзи-Шмивзи!
  Дух переключился на меня, в глубочайшем удивлении следя за моими молниеносными перемещениями. Перси, не будучи дураком, воспользовался этим и стал подталкивать первокурсников дальше по коридору, прочь от предполагаемого места битвы.
  Думаешь, эти детишки тебя по-настоящему испугались? Не обольщайся, это они из вежливости!
  – Го-говорящий снитч? – Пивз чуть не выронил костыли.
  Впрочем, я и сам бы их чуть не выронил – не того я ожидал от него.
  Вообще-то я так конспирируюсь! Прекращай уже позорить наше призрачное племя и займись чем-нибудь общественно полезным, Пивзстросян недоделанный!
  Кажется, он не внял моему дружескому совету. В притворном испуге или нет, это чучело завопило "Новое привидение!" и улетело в неизвестном направлении, изредка ударяясь об стены и беспокоя портреты с важными дамами и господами.
  Такая реакция крайне изумила меня, но, заключив, что Пивз точно сумасшедший, я догнал отряд новоиспеченных гриффиндорцев и еле успел шмыгнуть на место прежде, чем проход в башню закрылся.

  Мальчики спокойно заняли всего одну комнату на пять мест. Маргарет поджидала хозяина в корзинке на кровати и, судя по её умиротворённому сонному виду, была накормлена. Да и дети пребывали в том же состоянии, поэтому быстро угомонились и не стали завязывать разговоров.
  "Снитчи, а что ты сделал с Пивзом?" – спросил меня Гарри перед сном.
  Слегка охладил его пыл... Правда, этот несчастный неправильно понял меня и свалил оповещать всех о новом призраке в виде снитча.

  На следующий день и в течение долгого времени по всему Хогвартсу ученики часто переговаривались о двух вещах: поступлении Самого Гарри Поттера и появлении нового призрака в виде снитча, единогласно принятого за покровителя первокурсников и спортсменов. Так что мы с Гарри сполна вкусили славы и раз двести успели пожалеть, что не относимся к обычным смертным.

  _____________
  * – Пуффендуй;
  ** – Когтевран.


  Глава 5. Суровые будни первокурсников

  Первая учебная неделя началась у первокурсников с привыкания к творящемуся вокруг сумасшествию в виде наделённых свободой воли лестниц, невозмутимых призраков, чопорных портретов и Пивза. Последний ещё умудрялся избегать тех мест, где были остальные призраки и я, и пакостил в гордом одиночестве.
  В общем, попадание из кабинета в кабинет больше напоминало полосу препятствий – наверное, именно так в этой школе компенсировали отсутствие такого предмета, как физкультура для всех учеников, а не только для квиддичистов. Проще было вырастить крылья (например, как я) и перелетать с этажа на этаж.
  Но, если мальчики только и делали, что ворчали на трудности, Гермиона подошла к вопросу по-научному и пыталась найти закономерность в движении лестниц и дверей. К её глубокому огорчению, не нашла.

  Преподаватели в Хогвартсе были вообще отдельной песней. Вот здесь наша ожившая и помолодевшая мисс Марпл разгулялась по полной и собрала на каждого отдельное досье. Когда Рон спросил её, зачем, она очень удивилась и сказала:
  – Как зачем? Между прочим, опрос старшекурсников очень помогает – знаешь, чего ждать от того или иного преподавателя...
  Надеюсь, ты не спрашивала его братьев, – я имел в виду тех двоих шутников, пламенную любовь которых школа стойко выдерживала вот уже на протяжении нескольких лет.
  – Ой! А ведь они охотнее всех со мной разговаривали!
Бедную сыщицу ждал ещё один прокол...

  К моему облегчению, многие преподаватели остались теми, кем и были. МакГонагалл, вечно поддерживающая директора, была узнаваемо строга ко всем, даже к своему факультету. На первом занятии она легко вбила в головы детей, что их ждёт за нарушение дисциплины, и больше не возвращалась к этому вопросу. Чудесное превращение стола в свинью с выставки тоже произвело определённое впечатление на публику. Правда, свинья получилась не совсем настоящей – слишком тупой даже для обычной свиньи.
  Бинс был типичным нудным лектором, не особо стремящимся поделиться своими обширными знаниями. На его уроках можно было славно отоспаться, и, обладай я такой возможностью, так бы и делал, вместо того, чтобы лихорадочно записывать за ним пересказ учебника. Первокурсникам же понадобилось больше времени, чтобы понять всю прелесть лекций по истории магии.
  Флитвик был одним из самых вменяемых преподов, а заодно и деканов, действительно обожающим свою работу и радующимся успехам учеников, как своим собственным. По-моему, он был единственным, кто любил отвечать на вопросы учеников, даже самые идиотские.
  Квиррел, такой же пугливый и сумасшедший, как в каноне, вызывал больше жалости, чем страха. Тем не менее, я предупредил ребят, чтобы были всегда начеку рядом с ним. Всё-таки было в нём нечто странное, и дело было вовсе не в тюрбане. Вот тюрбан-то как раз и не вызывал должных опасений. Дисциплина на уроках этого субъекта была нулевой. Впрочем, слушать особо нечего было – Квиррелл не спешил делиться с первокурсниками познаниями в области Тёмных Искусств и защиты от них, а может, и не знал ничего стоящего.

  Зельеварение стало у гриффиндорцев нелюбимым предметом. Общая нелюбовь двух факультетов сказалась и на первокурсниках, начиная с "великого противостояния" Малфоя и Поттера и заканчивая снисхождением и поблажками Снейпа по отношению к своему факультету.
  По словам близнецов Уизли, профессор был человеком с орлиными глазами и слухом старой девы-экономки в доме молодожёнов, в свободное время увлекающимся призывом демонов. Вряд ли это соответствовало истине, но на первом же занятии он всё равно повёл себя не так, как я ожидал.

  Знакомясь с учениками, Снейп слегка задержался на фамилии Гарри, но без доли яда в голосе бросил нечто вроде "Посмотрим, соответствуют ли ваши способности вашему статусу" и больше не обращал на него внимания. Местный Снейп выглядел уставшим человеком, ко всему относящимся философски и без лишней желчи.

  Правда, на первом занятии случился небольшой инцидент, прославивший, как ни странно, Невилла.
  Ученики готовили зелье от фурункулов, а Снейп, словно тень из загробного мира, скользил по классу и следил за их работой, как внезапно в котле Невилла и Симуса Финнигана, сидевших впереди Гарри с Роном, произошла необычайно странная химическая реакция. Дети в ужасе повскакивали с мест, наблюдая за зеленоватым дымком, кружащим на котлом, Невилл уснул мертвецким сном, а Симус запьянел и начал нести чушь про квиддич. Впрочем, он всегда её нёс, подбадриваемый единомышленником Уизли, но теперь это был поток сознания, а не осмысленная речь. Снейп в мгновение ока очутился у котла, убрал дым небрежным взмахом палочки и приказал Гарри с Роном отвести однокурсников в больничное крыло. Волоча за собой Невилла и не желающего уходить Симуса, мы услышали комментарий зельевара, сопровождающийся смешками слизеринцев:
  – В этот раз нашлись люди, переплюнувшие Уизли. Да уж, есть чем гордиться!
  А потом так тихо, что услышал только я, добавил:
  – Хм, годная настойка получится...

  С тех пор Невилл стал известен своим мастерством из любого зелья делать пьянящий напиток с наркотическими эффектами.

  *
  Когда Невилл проспался и пришёл в себя, дети вчетвером нагрянули к Хагриду. Утром перед зельеварением Гарри пришло письмо от него. Первое письмо за всю неделю. Остальные ребята удивлялись, почему он не получает письма, но Гарри только отмахивался и говорил, что дядя Вернон скорее застрелит сову, чем отправит её куда-то с письмом. Да, а нам потом платить за порчу школьного имущества! Так и жил мальчик без писем и сов, особо не расстраиваясь по этому поводу.

  Лесничий, рассчитывавший на одного Гарри, слегка удивился, но был очень рад и потчевал ребят чаем с кексами, состоянию которых позавидовал бы сам Плюшкин.
  У Хагрида же дети откопали газетную вырезку с новостью о мнимом ограблении банка "Гринготтс" и зацепились за неё, отчасти благодаря стараниям Гермионы. А когда Гарри рассказал про то, как они в тот же день с Хагридом забирали что-то очень важное из сейфа, девочка мёртвой хваткой вцепилась в это дело.

  В тот же вечер они устроились в библиотеке – единственном месте, где пока что ошивалось мало народу, и Гермиона объявила о создании нового клуба.
  – Ребята, мы просто обязаны выяснить, что здесь творится! Поэтому с сегодняшнего дня мы открываем Клуб Любителей Разбираться Со Всякими Непонятными Вещами.
  По-моему, Герми, одна ты здесь это любишь, – заметил я под одобряющие кивки мальчиков.
  – Молчи, подопытный номер 1! Мы ещё не распределили обязанности. Уверена, вместе мы разгадаем множество загадок, да и весело это!
  Ну-ну. Я уже стал первым подопытным. Надеюсь, никто не подвергнет меня распилу. Но мальчики, кажется, прониклись её энтузиазмом. Во всяком случае, у них появился ещё один повод закосить от домашки.
  В итоге на Гарри взвалили обязанности секретаря.
  – А что? – ответила Гермиона на возмущения мальчика. – Ты же писателем хотел стать. Вот и пиши отчёты по собраниям, практикуйся.
  Рону и Невиллу повезло больше – от них требовалось только присутствие и поддакивание. Кто стал главарём, думаю, понятно.   В общем, дети, даже если они – будущие волшебники, всегда остаются детьми, способными создать игру из ничего. Мне лишь оставалось наблюдать за ними и временами направлять в нужное русло их энергию.

  *
  Мне тоже неплохо жилось в Хогвартсе. Призраки, конечно, на первых порах донимали меня вопросами в духе "А как вас, батенька, угораздило попасть в снитч?", но потом привыкли и общались со мной на равных.
  Так что ночью я развлекался тем, что шатался по замку и беседовал на всякие пространные темы с такими же лишёнными сна – величайшего блага в жизни – существами.

  Были ещё портреты, но я их недолюбливал. Как и всякие обычные портреты, приукрашивающие оригинал, эти были собранием лишь лучших качеств тех людей, что позировали когда-то ушедшим в века художникам. С ними было скучно. Привидения же отличались большей реалистичностью и правдоподобностью.

  Вместе со мной ночными прогулками по замку страдал завхоз. И, хоть он признал во мне старого знакомого, но виду не подавал. Его кошка, миссис Норрис, милейшее создание, у которого Маргарет следовало бы учиться хорошим манерам, предпочитала считать меня частью интерьера, и это радовало.
  Кстати, о Маргарет. Она была единственной кошкой в башне гриффиндорцев, поэтому быстро стала безраздельной правительницей гостиной, пользуясь всеобщей любовью. Всё-таки, котят любят все, и в ласках и тисканьях Маргарет не чувствовала недостатка.


  Глава 6. Время праздников

  Пока детишки усердно спали после учебных деньков, наполненных спорами о том, как правильно произносить "Вингардиум Левиоса" и другие псевдолатинские абракадабры да как правильно держаться на метле, я изучал ночной Хогвартс и обнаружил несколько занятных вещей, требующих более пристального изучения...

  Пушок, этот трёхголовый родственник Цербера, пребывал спокойно на своём законном месте в одной из комнат запретного коридора, никем не тревожимый. Дверь, за которой он находился, не открывалась обычной Алохоморой, в чём я убедился, подговорив Гермиону помочь мне в этом деле. Были, правда, у Квиррелла, тоже мучимого бессонницей, поползновения в сторону коридора, но они внезапно прерывались появлением назойливого Пивза (чаще всего с моей подачи) или вездесущей миссис Норрис, проявляющей особое внимание к этому месту. Тролля я так и не нашёл ни в каком виде – вероятно, Дамблдор здраво рассудил, что это существо, с трудом помещающееся под мостом, в школе, полной учеников, большая часть из которых ещё ни разу не применяла боевые заклинания, будет явно лишним.
  Поэтому, в день Хэллоуина я с чистой совестью отправился на праздник призраков, оставив живым их пиршество в Большом Зале.

  Впрочем, даже у духов мне было скучно, и весь вечер я провёл в компании Толстого Монаха, тоже весьма скептически относящегося к такого рода праздникам. Я спросил его, как он умудрялся сочетать в себе религию и волшебство, не попадаясь особо рьяным служителям церкви, любящим проводить чистки "неугодных". На что призрак ответил мне:
  – Даже в те тёмные времена, когда люди отказывались верить в колдунов и волшебников, предпочитая сжигать и топить их, жила вера в чудеса. Как я ещё мог прожить, принося пользу обществу? Только представляя своё волшебство в виде чуда.

  Заглянув в Большой Зал, я про себя отметил, что Квиррелл и Снейп, сидевшие рядом, обмениваются более чем неодобрительными взглядами. Первый, кстати, едва не разоблачился, почти сбросив с себя маску пугливого простачка.

  Соревнования по квиддичу прошли нас стороной, хотя мальчики и решили, что в будущем году обязательно попробуют попасть в команду. Невилл их восторгов по этому поводу не разделял и предпочитал отмалчиваться.
  Сборная Гриффиндора обошлась и без особенного ловца, заняв по итогам матча почётное второе место после сборной Слизерина. А тем временем, события шли своим ходом, и хромающий на одну ногу Снейп ещё больше разжёг интерес ребят к тому, что происходит в школе.

  – Как ты говорил, Снитчи? – спросила меня уже не в первый раз Гермиона, когда "клуб" собрался в библиотеке. – В запретном коридоре есть трёхголовый пёс?
  Именно. И я думаю, профессор пожелал познакомиться с ним поближе, за что и поплатился.
  – Но, раз в школе такой монстр, значит, он что-то охраняет... – протянула задумчиво девочка.
  – О, а я, кажется, знаю, что. Тот самый свёрток, который мы с Хагридом забрали из "Гринготтса" в день его мнимого ограбления, – сказал вдруг Гарри.
  Следующая жертва для допроса была намечена – дети собрались навестить лесничего.
  Хорошенько помучив этого добродушного простофилю, они выудили из него информацию о таинственном свёртке, и теперь всецело были поглощены поисками сведений о Николасе Фламеле.
  Осень, между тем, подходила к концу.

  *
  До Рождества оставались считанные дни, но домой собирались только Невилл и Гермиона. Гарри послал Дурслям письмо, в котором говорил, что останется в Хогвартсе, и те не возражали – они сами собирались к тётушке Мардж, с которой мальчик предпочитал пересекаться как можно реже.

  Про Фламеля они так ничего и не узнали, но положили глаз на Особую секцию. Уезжая на каникулы, юная сыщица возложила миссию по исследованию этой секции на Гарри и Рона.
  – И как ты себе представляешь это? Туда нужно разрешение от преподавателей, которое нам никто не даст! – возмущался Уизли.
  – У вас будет вагон свободного времени, – настаивала девочка. – Не дураки, придумаете что-нибудь. А мы с Невиллом поищем информацию во внешнем мире.
  На том они и разошлись.

  Рождественским утром мальчики обнаружили подарки в своей комнате. Теперь мы были обладателями ценной флейты (и я всё гадал, есть ли здесь подвох), нескольких книг, домашней выпечки тети Петуньи (единственное, на мой взгляд, безопасное кушанье) и подозрительно невесомого свёртка. К счастью, без фирменных свитеров обошлось.
  В свёртке же действительно оказалась мантия-невидимка, о чём я и доложил удивлённым детям. Записка от "тайного благожелателя" прилагалась. То есть, директор хочет, чтобы мы использовали эту вещь? Не значит ли это, что вскоре нам придётся столкнуться с неприятными личностями?
  Вопросы свои я, конечно, оставил при себе. Что бы там ни задумывали великие мира сего, а вещь эта может оказаться очень полезной и для простых смертных.

  *
  Всё же мне удалось убедить этих лоботрясов пробраться в Особую секцию. Даже просто так было интересно глянуть, какие книги там хранились. Мы выбрали подходящую ночь для "диверсии" и начали операцию.
  В замке стало ещё безлюднее после того, как большая часть учеников разъехалась, и добраться под покровом мантии-невидимки куда угодно без разоблачения было лишь детской игрой.

  Ничего примечательного и стоящего среди стеллажей этой секции не было. Мы нашли целую коллекцию книг по демонологии и подобной сомнительной, с моей точки зрения, ереси, а также ряд книг, необходимых старшекурсникам для изучения защиты от Тёмных Искусств. Впрочем, мы нашли то, что искали – в одном старом, как мир, алхимическом фолианте была подробно расписана история философского камня, его поиски, создание и, главное, имя создателя. Ребята получили пищу для размышлений.

  – Значит, в том свёртке был философский камень! – сказал Гарри, когда мы вернулись в гостиную Гриффиндора, легко избежав столкновения с Филчем. – Но для чего он нужен?
  Мы же читали книгу. Это ценнейший и редчайший ингредиент. Не знаю, можно ли с помощью него получить золото, но жизнь продлить – на раз плюнуть. Или оживить кого-нибудь...
  – Теперь ясно! – воскликнул Рон. – За ним и охотится Снейп. Он же зельевар и всё такое.
  Интересное предположение, но вряд ли оно близко к истине.
  – Но он, между прочим, самый подозрительный из всех наших преподавателей. И уже пытался добраться до камня.
  Подозрительный вид – не повод для обвинения. Внешность обманчива. Я, например, так же спокойно могу сказать, что камень нужен Квирреллу. А что, для защиты от вампиров!
  – Квиррелл уж точно не смахивает на того, кто рискнёт выкрасть камень, – продолжал спорить со мной Рон. – Он же помешанный! И учитель бестолковый.
  Что ж, всё дело в хорошей конспирации и актёрском мастерстве. Вы хоть приглядывались к нему, как я говорил? А стоило. Он ведёт себя очень странно, и вполне возможно, что именно ему и нужен камень.
  – Раз так, можно сказать, – заметил Гарри, – что камень нужен любому в Хогвартсе. Даже тебе, Снитчи.
  И то верно. Правда, мои возможности сильно ограничены.

  Так, ни к чему не придя, мы оставили эту тему в покое и продолжили бездельничать.


  Глава 7. Ирбис, колдун-зельевар и зеркало

  Вернувшиеся с каникул Невилл и Гермиона не открыли нам ничего нового про местного создателя философского камня. Подумаешь, дожил старичок до занятного возраста, но, если мне не изменяет память, ему так и не стукнуло заветное число Зверя, так что можно жить спокойно и не волноваться о конце света или иных катаклизмах в этом несовершенном мире.
  Теперь оставалось только понять, зачем камень хранят в школе, полной детей, и что четырём из этих самых детей делать с полученной информацией.

  – Нас не пускают в целый коридор, а не только в одну комнату с опасным зверем, – вновь пустилась в рассуждения Гермиона. – Быть может, в тех комнатах есть ещё что-то интересное, что раскроет перед нами больше тайн?
  Или наоборот, только осложнит и запутает дело, – вставил я, так как мне не хотелось, чтобы детишки лишний раз совались куда не надо.
  – Даже если так, истина не скроется от нас! – упрямо заявила Гермиона. – Раз мы все не помещаемся под плащ-невидимку, на разведку пойдут только Гарри и Снитчи.
  Ну вот. Делать мне больше нечего.
  На лице Гарри можно было прочитать аналогичные мысли.
  – Ну а мы займёмся слежкой за Снейпом, – сказала девочка, а Рон с Невиллом закивали, не споря и не желая отрываться от игры в шахматы.
  С чего бы это именно за ним? Предлагаю следить за всеми в Хогвартсе, потому как мы уже выяснили, что шансы у всех нас равны.
  – Снитчи, ты всегда сомневаешься во всём и, кажется, не знаешь о таком понятии, как "чутьё сыщика". Вот я, например, чую, что с нашим преподавателем по зельеварению что-то не так. Он определённо скрывает какую-то тайну.
  Отчасти она была права. Но тайна эта не имела никакого отношения к тому, что задумал Квиррелл насчёт камня.
  Если говорить о чутье, – гнул я своё, – то мне кажется самым подозрительным Квиррелл.   За ним бы стоило последить. А вообще, всё это чепуха. И без нас разберутся. Директор тоже не дурак.

  Но мне не удалось её отговорить.

  *
  Тишина, царившая в школе в столь поздний час, прерывалась лишь редкими всхрапами Пивза на третьем этаже около запретного коридора. Надо же, я и понятия не имел, что этот смутьян может спать! Хотя, черт его знает, может, он – мастер притворства. Когда мы, я собственными усилиями и Гарри под мантией, прошмыгнули мимо него, он лишь завис на мгновение и перевернулся на другой бок. В воздухе. Зрелище было впечатляющим.
  Комнаты в коридоре, кроме запертой, не представляли никакого научного интереса; они были завалены старыми партами и рухлядью, скопившейся, наверное, со времён основания Хогвартса. В одном из этих заброшенных классов мы и наткнулись на печально известное зеркало Еиналеж, прикрытое всего лишь запылившейся тряпкой.
  "Посмотрим?" – Гарри не решался говорить вслух, и правильно.
  Нет, пора возвращаться в башню, – мне не хотелось смотреться в это поганое зеркало. Ведь я знал, что увижу там.

  Но предпринять что-либо мы не успели – из коридора послышались шаги, и нам пришлось ретироваться за баррикаду из парт. На пороге возник директор собственной персоной.

  Видимо, сюда он заглянул целенаправленно, ибо уверенно прошествовал к зеркалу, шурша мантиями, и ловко скинул с него ткань. Даже отсюда было видно... был виден...

  Я! Да чтоб мне пусто было! Там был я собственной персоной, сидящий за кухонным столом и жующий чертов бутерброд! Нет, это было невозможно. Этот наглец, то бишь я, делал, что хочет, спал, когда хочет, и попивал спокойно чаёк. Смотреть на него, из плоти и крови, такого знакомого, было невыносимо.
  Я попытался отвлечься и заметил, как директор осторожно прикоснулся к поверхности зеркала и что-то тихо прошептал. Очевидно, у него тоже ничего радужного не было и в помине. Потом, резко повернувшись в нашу сторону, Дамблдор строго спросил:
  – Гарри?
  Парнишка был плох. Но силы настроиться на меня нашёл.
  "Снитчи... я видел там своих родителей. Они... они были живы! Я точно знаю, что это они"
  Это зеркало показывает самые сокровенные желания. А теперь нам лучше выйти к директору и поговорить по душам. Только меня спрячь и ни за что на свете не смотри ему в глаза!

  Мы послушно вышли пред светлы очи директора.
  – Сэр, простите, я не хотел подглядывать...
  – Быть может, ты скажешь, что и приходить сюда не хотел? – спросил Дамблдор, добродушно улыбаясь.
  – Ну...
  – Любопытство, мой мальчик, сгубило многих. Это зеркало опасно, и скоро его уберут отсюда. Надеюсь, ты не станешь искать его. А чтобы я был уверен в этом и не беспокоился лишний раз, пожалуй, назначу тебе отработки по вечерам, скажем... недельки на две.
  – Хорошо, сэр.
  Дамблдор ненадолго задумался, а потом спросил:
  – Так ты знаешь, что показывает зеркало?
  – То, что мы очень хотим увидеть? Наши желания?
  – Именно. Наши самые отчаянные желания. Кто-то видит себя в окружении любящей семьи, – при этих словах Дамблдора Гарри вздрогнул, – кто-то – чемпионом мира. Многие люди, смотрящие в это зеркало, сходили с ума, становились зависимыми от него, не зная, показывает ли оно недостижимый идеал или возможное будущее. Вот почему я не хочу, чтобы ты искал его.
  Какая забота!
  "Снитчи, не начинай!" – сломал мне весь кайф мальчик и, глядя в пол, монотонно сказал вслух:
  – Не буду, сэр.
  Всё-таки я рад, что мне он верит безоговорочно. Я, конечно, не святой, но злых умыслов за собой не наблюдал.
  – Отлично. А теперь, думаю, тебе пора возвращаться в спальню.
  – Профессор, можно вопрос? – осмелел Гарри.
  – Почему бы и нет?
  – Что вы видите в этом зеркале?
  – Я? Я вижу себя с парой шерстяных носков в руках, – невинно пробормотал директор.

  Заливает! Недоговаривает! – высказался я, когда мы покинули комнату.
  "Ну, у всех нас есть нечто, о чём не поведаешь другим. А что видел ты, Снитчи?"
  Ты не поверишь! Какого-то фрика, жующего МОЙ бутерброд в МОЁМ теле.
  Гарри не сдержал смешок.
  "Так это же ты и был, дурачина!"
  А теперь готовься, умник. По курсу Снейп.

  И действительно, в коридоре, встав в позу озлобленного препода, нас поджидал хмурый зельевар в компании миссис Норрис.
  – Так-так, Поттер, – процедил он, – и почему я не удивлён?
  – Всё в порядке, Северус, – за спиной Гарри вырос директор. – Я уже назначил ему отработки у тебя.
  Особой радости по этому поводу ни Гарри, ни профессор не испытали.
  – Вы уверены? Может, к Филчу его отправите? – попытался откреститься от такого "счастья" Снейп.
  – Нет-нет, так будет лучше. У Аргуса и без Гарри хватает помощников. Миссис Норрис, проводите ученика в башню.
  От нас благополучно избавились.

  ***
  Рубеус Хагрид, с грехом пополам затолкавшись в один из вагонов урезанного на время учебного года Хогвартс-экспресса, с ветерком доехал до Лондона. Он собирался прикупить к весне удобрений в огород, да и просто пропустить пару стаканчиков в "Дырявом котле", слушая городские сплетни. Такие прогулки в город были отдушиной для лесничего, его маленькими радостями. Но сегодня, похоже, судьба решила преподнести ему радость побольше...

  В баре Хагрид успел хлебнуть порядочно, чтобы спокойно отнестись к предложению какого-то незнакомца, скрывающего лицо, сыграть в карты. Вряд ли можно было сказать, что Хагрид был спецом в карточных играх, но, видно, сегодня везение было на его стороне, и он выиграл, причём немалую сумму.
  – У меня нет на руках столько налички, – сказал незнакомец, – но есть кое-что, что может заинтересовать вас. Хотите посмотреть?
  Хагрид согласился, они вышли из бара и направились в один из тёмных закутков между зданиями Лютного переулка. Там, в большой корзине, с которой обычно маглы ходят в лес по грибы, что-то шевелилось. Неизвестный подошёл к корзине и откинул ткань. Хагрид заглянул внутрь и увидел маленького барса с дымчатой шёрсткой и пятнышками на ней темнее, мирно спящего, свернувшись в клубочек.
  – Она ваша, если вы подскажете мне кое-что.
  В голове полувеликана, затуманенной алкоголем, пронеслось лишь две мысли: "Какой миленький котёночек" и "Хочу".


  Глава 8. Детишки умничают

  Вечерние отработки у Снейпа отличались однообразием и скукой. Профессор не доверял мальчику ничего сложнее чистки котлов, а действие это было весьма утомляющее.
  Узнав у нас подробности вылазки в запретный коридор, ребята огорчились, что ценное зеркало прошло мимо них, но ненадолго – Хагрид стал вести себя очень подозрительно, и только идиот не догадался бы, что он скрывает нечто поинтереснее зеркал, показывающих желания.
  Поэтому Гермиона наметила новое партийное задание: как только у Гарри закончатся отработки, заглянуть к Хагриду и выведать его секрет. Детишки снова искали приключений на свою голову.

  Последний день отработок пришёлся на пятницу, и в преддверии выходных Снейп решил, что можно сделать Гарри подарок в виде задания, кардинально отличающегося от чистки котлов. В итоге он посадил его резать каких-то мерзких на вид червяков, большая часть из которых была ещё жива. Но это был не предел мечтаний – вместе с Гарри тем же самым занялся Малфой. Что этот вельможа из высших кругов забыл в подземелье у плебеев, мы не знали, да и не стремились узнать.
  – Не твоё дело, Поттер, в чём я провинился, – сказал Малфой, хотя его никто не просил прояснять ситуацию. – Продолжай работу и не пялься на меня!
  Гарри только хмыкнул и выудил из банки нового червяка. Не очень-то он любил пустопорожние пререкания с этим слизеринцем. Тем более, в то же время мы вели более интересную беседу (не вслух, конечно) про фэнтезийных писателей и возможность реализовать некоторые вещи из их книг.
  Я успел пристроиться между банок на столе, где сидели мальчики, и оставаться при этом незаметным. В кармане сидеть скучно, а так хоть какая-то потеха.

  Отработки закончились неожиданным появлением профессора. И выглядел он, мягко говоря, неважнецки. Словно взорвал что-то у себя в подсобке – мантия его вконец истрепалась и годилась теперь только на помойку, да и лицо профессор основательно перепачкал.
  – Поттер, – выдохнул Снейп, держась за дверь подсобки, – вы можете гордиться: вместе с вами учится гений. Я до сих пор не могу понять, как Лонгботтом создаёт свои "шедевры"... Так, оба свободны на сегодня. Вон с глаз моих!
  Настроение, похоже, у него было отвратительнейшее.

  Вот видишь, Снейп – совершенно безобидный экспериментатор. А вы всё под него подкапываетесь, горе-сыщики, – заметил я, когда мы покинули профессора и его взрывные смеси.
  Малфой уже куда-то исчез.
  – Эта его безобидность совершенно не мешает ему стащить философский камень, – возразил Гарри.
  Да уж, и не поспоришь...

  Гермиона, почему-то одна (как она сама потом объяснила, Рон и Невилл предпочли шахматы прогулке по школе), уже поджидала нас, и слышала, о чём мы толкуем.
  – О, а я кое-что вспомнила, – воскликнула она, копаясь в блокнотах по дороге в гриффиндорскую башню, – Профессор Снейп ведь был слизеринцем. А тогда, во времена его юности, именно слизеринцы примыкали к так называемому Тёмному Лорду. И знаете, какой вывод можно сделать из этого? Снейп хочет достать камень для него.
  Ну, это скорее не вывод, а предположение, Герми. Мы не знаем наверняка, был ли он в числе последователей Лорда.
  Я-то знал, но в свободном доступе информации о точном списке Пожирателей нигде не было. Так, были известные личности, но помимо них оставались ещё и люди в тени.
  – А я думаю, что это "предположение" близко к истине, – упрямо сказала девочка. – И прекрати меня уже так называть, Летающее Недоразумение!
  Хм, я думал, что это у нас кличка Пивза. А зачем им камень?
  – Ты сам говорил, Снитчи, что им можно оживить кого-нибудь, – напомнил Гарри, – Может, они хотят оживить Волдеморта?
  От такого прозрения ребята остановились на полпути.
  – Ох, тогда плохи наши дела!
  Пока рано беспокоиться. Ещё никто не пробрался к камню, да и директор всегда начеку, – успокоил я их.
  Уж кто-кто, а Дамблодор знал больше всех нас, вместе взятых. В этом я был уверен. Но вот какие цели были у директора?
  И какие цели были у того, кто за нами следил?

  – Итак, – подвела черту Гермиона, – у нас есть два дела: выведать, что творится с Хагридом и не допустить, чтобы Сн... ладно, кто-нибудь плохой, добрался до философского камня!
  А Хагрид знает о том, что вы собираетесь проведать его? Не думаю, что он обрадуется незваным гостям.
  – Обрадуется. Кроме нас к нему никто не заглядывает.
  Ясненько. А теперь не мог бы кто-нибудь разобраться вон с тем шпиком позади нас?
  Навязчивое чувство слежки не покидало меня всё время, что мы шли по небольшой зале с древними доспехами и сонными портретами.

  Ребята быстро оглянулись, и Гермиона выхватила палочку. Впрочем, доспехи испугались и сами отошли в сторону, не желая испытывать на себе действие хорошо отработанной 'Левиосы'. Подслушкой занимался Малфой (теперь понятно стало, куда он исчез), и он весьма смутился под недружелюбными взглядами гриффиндорцев, но смелость не растерял.
  Он кашлянул и вышел из тени ниши с таким видом, словно поднимался на эшафот.
  – Малфой? – хором воскликнули ребята.
  – Ну да, я слышал всю ту чушь, что вы несли. Очень занятно, но лучше вам оставить в покое моего крёстного, – подойдя ближе к нам, мальчик добавил: – Так сказки о духе в снитче – правда? В таком случае, его стоит опустить до покровителя недалёких дураков, коих много на вашем факультете.
  Нарываешься, мелкий. Кто-нибудь знает Обливиэйт?
  – Я уже подумываю об его применении, – ответила Гермиона, становясь в боевую стойку с палочкой наготове.
  – Эй, погодите, – остановил её Малфой. – У меня ещё есть, что сказать, прежде, чем я забуду об этом инциденте. Поттер, про тебя много говорят, но ведь ты понимаешь, что всё это не слишком оправданно? Так вот, имей в виду: что бы ты ни делал, я всё равно стану знаменитее тебя, и, причём, добьюсь славы сам, по-своему!
  – Всё? – нетерпеливо спросила девочка.
  – И ещё признай, что червяков ты резал хуже меня, – с вызовом продолжил слизеринец, не обращая внимания на недовольство Гермионы, – Просто признай, если не хочешь, чтобы вся школа, а вместе с ней и будущий вор, узнали о ваших тайных "расследованиях"!
  Зависть. Как знакомо. А я так хотел поддержать его мнение о славе.
  – Хуже, Малфой, гораздо хуже, – успокоил его Гарри.
  – Тогда, – не хватало ещё торжественной музыки для этого актёра, – я готов.

  – Какой позёр! – проворчала Гермиона после того, как слегка растерянный Малфой под действием заклинания ушёл, пытаясь вспомнить, чем он занимался. – Только что у меня было ощущение, что мы – контрразведка вражеского государства, жестоко казнившая отважного бойца.

  *
  И всё-таки Хагрид не обрадовался гостям.
  – Ребята? – удивлённо спросил лесничий, открывая нашей бравой команде, полностью в сборе, дверь хижины. – Чего это вы? А домашнюю работу на следующую неделю кто будет делать? И вообще, у меня самого дела...
  – Эй, Хагрид, подожди, мы же в гости пришли! – Гарри не дал лесничему закрыть дверь.
  Пришлось Хагриду впустить ребят, но как только они вошли, Гермиона восторженно воскликнула "Ещё одна кошечка!" и бросилась к креслу у камина. Что ж, у всех нас есть свои слабости.
  Но ликование на лице девочки, да и подошедших мальчишек, сменилось изумлением.
  – Хагрид, где ты достал настоящего детёныша снежного барса?
  – Ну... я выиграл его в карты, – пробубнил полувеликан. – Только никому не говорите! В "Дырявом котле" хлебнул лишнего, вот и... того...
  Всё с ним было ясно. А через полчаса сбивчивого рассказа вперемежку с оправданиями и детишки прояснили для себя ситуацию.
  – Так что ты сказал тому незнакомцу, скрывающему лицо? – поинтересовался Гарри.
  – Я не помню, – честно признался Хагрид. – Сколько ни пытался вспомнить...
  Вполне возможно, что его заставили забыть, тем самым подчистив следы. Но примерно догадаться о том, что выудили из Хагрида, можно.

  – А что ты будешь делать с барсом? – спросила Гермиона у лесничего. – Здесь не слишком подходящие условия для него.
  – Но выглядит он прирученным, – заметил Рон, хотя его уже искусали.
  – Не знаю, поживёт пока у меня, будем в Лес Запретный вместе ходить, – мечтательно протянул Хагрид.
  Да, компания лучше, чем эта трусливая псина Клык, в данный момент греющая косточки у огня и тоскливо следящая за людьми, не обращающими на неё внимание.
  – А если узнает Дамблдор, то невелика беда. Не возвращать же его маглам?

  Так у Хогвартса появился собственный барс. Конечно, директор узнал обо всём, но, как и говорил лесничий, ничего не предпринял против животного. Барс – слишком редкий вид, все махинации с которым нетрудно отследить, поэтому "Норберт" (Хагрид ни в какую не хотел слушать Гермиону, эту специалистку по семейству кошачьих, что у него девочка), переименованный в Берту, остался на территории школы и жил припеваючи под присмотром лесничего.


  Глава 9. О Том-Кого-Называть-Можно

  Когда до экзаменов оставалось около месяца, находиться в библиотеке стало невозможно. Все вдруг резко вспомнили про учёбу и ломанулись просвещаться в любимое место для сборищ клуба Гермионы. Ребята и сами стали лихорадочно зубрить всё подряд в преддверии первых в их жизни экзаменов, а я только посмеивался, наблюдая за ними. На своём веку я успел пережить четыре сессии, не считая школьных и вступительных экзаменов, и хватит с меня. Но теория, которую постоянно перемалывали ребята, готовясь, всё равно преследовала меня, как кошмар из сна.

  Пока ребятам было не до проблем с философским камнем, я кое-что разведал, осмотрел Запретный Лес и выяснил одну очень важную вещь, от которой зависели все дальнейшие события:
  Тома Риддла не было в Хогвартсе ни в каком виде. Тем не менее, Квиррелл продолжал настойчиво прощупывать почву вокруг запретного коридора и комнаты с Пушком. Зачем, если на нём не паразитировал Тёмный Лорд? Хотел бы я знать. Может, его действительно надо оживлять с помощью камешка и никак иначе. Тему с хоркруксами* пока что рано было затрагивать.

  Экзамены прошли спокойно и почти без происшествий. Не у всех, конечно, получились вальсирующие ананасы – ребята долго тренировались, прежде чем исполнить номер и порадовать Флитвика своими успехами. Зато все смогли поиздеваться всласть над несчастными грызунами и нанюхаться Невилловского пойла. Откачивать потом пришлось не только его, но ещё и его соседей.

  В ожидании результатов ребята валяли дурака на свежем воздухе, где находилась большая часть учеников, или в гостиной факультета, где народу было поменьше. А потом Гермиона неожиданно вспомнила, что мы давно не посещали запретный коридор. Чутьё сыщика, на сей раз, не подвело девочку.

  Но, как только мы добрались до третьего этажа, навстречу нам попалась профессор МакГонагалл, занятая какими-то важными размышлениями. Увидев ребят, она нисколько не обрадовалась.
  – Первокурсники? Что вы забыли на третьем этаже? Если у вас уже закончились экзамены, это не значит, что вы можете спокойно разгуливать по школе, где вам вздумается!
  – Но, профессор, нам нечем заняться!
  Ох, молчал бы Уизли.
  – Нечем?! – воскликнула деканша. – Считаю до пяти, и если вы всё ещё будете стоять передо мной после отсчёта, я найду, чем вас занять! Один, два...
  Ребята быстренько ретировались на этаж ниже, не дослушивая.

  – Мы можем воспользоваться моей мантией, – предложил Гарри. – Не пылиться же ей в чемодане?
  – Хорошая идея. Тогда, мальчики, вы проверите запретный коридор, а мы с Невиллом будем караулить поблизости.
  На том и порешили.

  Безлюдный коридор и массивная, наглухо запертая дверь выглядели точно так же, как и несколько месяцев назад. Хотя нет, из-под двери торчал маленький обрывок тёмно-лиловой ткани.
  – Там точно кто-то есть!
  И этот кто-то смог прошмыгнуть незаметно мимо МакГонагалл, нас, директора и всей школы в полном составе.
  – Что же нам делать?
  Давайте подождём, только не так близко к двери. Если она резко откроется, вас, ребята, размажет по стенке тонким слоем.
  Поспорив, с какой стороны лучше стоять, мы, наконец, выбрали подходящее место и затаились.

  Прошло довольно много времени, прежде чем что-то произошло. Из сонного оцепенения нас вывела вибрация, прокатившаяся по полу, и приглушённый звук взрыва где-то внизу. Что-то рвануло там, за дверью.
  Несколько мгновений спустя, когда ребята вскочили на ноги и стали прислушиваться, закрытая дверь засветилась сиреневым светом, а потом с громким лязгом слетела с петель, врезалась в стену напротив, оставив на ней трещину, и грохнулась на пол. Из проёма выполз не кто иной, как Квиррелл в обрывках мантии, без тюрбана, перепачканный то ли в своей, то ли в чужой крови.
  Ребята кинулись к нему на помощь, и я тоже последовал за ними.

  Зияющая дыра на месте двери обнажала внутренности комнаты, где на полу у открытого люка лежал мёртвый Пушок. Очевидно, взрыв разбудил его, и Квиррелл был вынужден пустить в ход Аваду или что-то в этом роде.

  Рон! Беги за кем-нибудь из взрослых, и по пути прихвати с собой Гермиону с Невиллом, пусть позовут мадам Помфри!
  – А вы?
  А мы побудем с профессором. Скорее!
  Пока я отвлекался на указание для Рона, Квиррелл пришёл в себя и вцепился в Гарри. Вот мерзавец, всё никак не успокоится!
  Быстро сориентировавшись, я спикировал прямо на лысину горе-профессора с криком:
  Отпусти ребёнка, ты, паучья подстилка!
  Не знаю, что подействовало, моё мысленное послание или удар по голове, но Квиррелл ослабил хватку, и мальчик вырвался. Одарив меня полным презрения взглядом, схватившись за побитую голову, профессор хрипло произнёс:
  – Поттер и его ручной снитч. Мило, очень мило, что вы решили подкараулить меня в день моего поражения!..
  – Профессор, о чём вы?
  – Ну-ну, я же сбросил свою маску, не надо прикидываться дурачком! У меня мало времени, но я успею кое-что сказать, пока не забыл. Я могу открыть тебе это, потому что сейчас ни тебе, ни мне никто не поверит. Тёмный Лорд живее всех живых и планирует жить ещё очень долго...
  Квиррелл хотел ещё что-то добавить, но внезапно его окутала чёрная дымка, заставив нас отпрянуть. Когда она рассеялась, он безвольно упал, словно мертвец. Что же такое это было? Я успел лишь заметить, что чернота исходила из браслета на запястье профессора.
  Гарри, ты как?
  – Да я-то ничего, – пробормотал вслух мальчик, не сводя широко раскрытых глаз от Квиррелла, – а вот профессор...
  Думаю, нам лучше забрать этот браслет, пока никто не пришёл.
  – Зачем?
  Он заинтересовал меня. И, возможно, он приведёт нас к тому, кто убил твоих родителей.
  – Точно! Но Квиррелл, он же...
  Да жив он, просто в обморок грохнулся.

  Мы едва успели разделаться с таинственным браслетом, как в коридоре появился запыхавшийся Снейп собственной персоной.
  – Поттер? Опять вы. Марш в медпункт, живо!
  И почему все так хотят от нас отделаться?
  Сам же Снейп склонился к бесчувственному Квирреллу. Когда мы уходили, прибыли ещё взрослые, и среди них был сильно обеспокоенный директор.

  *
  Наше участие в странной истории с неудачной попыткой кражи философского камня не прошло бесследно. Всю бравую команду вызвали к директору, и тот спокойно, доходчиво объяснил, что в этот раз закроет глаза на то, что дети сунули носы не в своё дело, но впредь они не должны самовольничать и рисковать.
  Баллы ни с кого не сняли, и дело постарались замять. В конце концов, камень был уничтожен, и проблемы из-за этого были только у Фламеля. Но он, вроде, и не собирался жить ещё сотню-другую.
  Квиррелл пострадал больше всех – у него напрочь отбило память, и теперь бедняга восстанавливал здоровье в больнице святого Мунго под наблюдением опытных врачей, тщетно пытавшихся вернуть ему хоть какую-то толику воспоминаний. Он стал совсем другим человеком.

  Школьные дела текли своим чередом, и вскоре все спокойно вздохнули, узнав, что никто не вылетел по результатам экзаменов. Был, правда, небольшой инцидент, случившийся в снейповском подземелье сразу после того, как профессор объявил оценки. Снейп под предлогом спорного вопроса в теоретической части оставил Гарри у себя.
  – Итак, Поттер, случай с профессором Квирреллом ещё не выветрился из вашей головы?
  Мы насторожились.
  – Не выветрился, сэр.
  – Отлично. Тогда вы поймёте, если я попрошу вас вернуть ту вещь, улику, которую вы изъяли у профессора?
  Не смотри ему в глаза!
  "Я и не собирался"
  – Но у меня нет ничего.
  – Хм. Но так ли это? То, что вы забрали, может быть опасно. Не стройте из себя героя магловского детектива, Поттер.
  – Профессор, я уже сказал, что у меня ничего нет и что я не брал ничего, что мне не принадлежит!
  – Если вы сказали правду – вам повезло. Идите.

  "Ох, Снитчи, может, мы и правда зря связались с этим браслетом? И почему мы не можем ничего сказать ребятам?" – проныл Гарри, когда мы сбежали из лап зельевара.
  Снейп, конечно, говорит правду, но ещё он и запугать тебя хотел. А ребят не нужно впутывать. Если браслет действительно опасен, лучше не рисковать.
  "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь"
  Я много чего знаю! Но я не знаю, зачем Квиррелл рассказал нам, что Волдеморт жив. И, если так, зачем он пытался достать камень, в котором уже нет необходимости? Пока что единственное, что мы можем сделать – осторожно разузнать о браслете Квиррелла. Думаю, такие вещи делаются на заказ, и несложно узнать его настоящего владельца.

  *
  Учебный год закончился застольем в Большом Зале. По итогам выиграл Слизерин в который раз, но только благодаря тому, что близнецы Уизли в течение всего года усердно снимали баллы с родного факультета своими выходками. Что ж, второе место тоже по-своему почётно.
  В конце пиршества директор толкнул вдохновляющую речь, посетовал по поводу болезни Квиррелла – такова была официальная версия – и напомнил, что магия вне стен школы запрещена. После все разошлись собираться.

  Хагрид с Бертой на плече проводил ребят на станцию в день отъезда и даже прослезился. Кое-как удалось его успокоить, напомнив, что лето длится всего три месяца.
  Доехав до Лондона, ребята не сразу разбежались к встречающим.
  – Ну что, ребята, присылайте сов! – сказал Гарри, удобнее перехватывая корзинку с выросшей и потяжелевшей Маргарет.
  – Обязательно!
  – И да, задача на лето, – командным тоном добавила Гермиона. – Найти способ обойти запрет на использование магии.
  С огнём играешь, Герми!
  – Да-да, – поддержал меня правильный Невилл, – нарушение правил может плохо закончиться!
  – Не переживайте, – Гермиона панибратски стукнула Невилла по плечу и подмигнула мне. – В любом правиле и запрете можно найти лазейку. Потом доложите мне об успехах.
  Наконец, детишки попрощались и разошлись.

  Мы нашли Дурсля старшего и его машину. Ни тот, ни другая нисколько не изменились за наше отсутствие. Словно ещё вчера мы приехали на вокзал, чтобы найти несуществующую платформу.
  Впереди ждало весёленькое лето.

  __________
  * – они же крестражи.


  Глава 10. Безмятежное лето

  Я вам рассказывал о Дадли? Нет? Тогда приступим...

  После девяти месяцев отсутствия Гарри снова вернулся домой, к Дурслям. Наибольшую радость по этому поводу испытывал Дадли, которому было очень скучно в его новой школе, несмотря на всю её престижность и крутость. Он вцепился в двоюродного брата мёртвой хваткой и ни за что на свете не хотел отставать от него, как ни старалась тётушка Петунья образумить сына.

  Надоедливость Дадли в первую очередь заключалась в том, что он не уставал просить Гарри изо дня в день показать ему какое-нибудь крутое заклинание. И, хотя Гермиона тоже предлагала найти способ избежать запрета на использование магии, мы не спешили разбираться с этим. Поэтому, посовещавшись, мы пошли на небольшую хитрость.

  – Покажешь? Правда? – Дадли с искренним детским восторгом наблюдал, как его брат достаёт обычный мяч, то бишь меня, из кармана.
  – Конечно. Смотри, это просто маленький мячик, – Гарри положил меня на стол и засучил рукава рубашки, становясь в позу великого иллюзиониста. – А теперь он сам взлетит. Абракадабра!
  Несколько супер-магических пассов, и я, раскрыв великолепные серебристые крылья, взмываю в воздух, дабы покружиться вокруг изумлённого Дадли.
  – Он ле-ле-ле... – Дадли до того удивился, что забыл все слова.
  Левитирую, ага.
  – И ра-ра... – глаза мальчика полезли на лоб.
  – Разговаривает, – закончил за него теперь уже Гарри.
  Столь невероятное волшебство в исполнении кузена сильно подействовало на Дадли. С тех пор у нас появился преданный и сильный союзник.

  Помимо этого, каждый вечер перед сном Дадли слушал удивительные истории брата про свою школу юных волшебников и колдунов. Слегка изменив произошедшие события и превратив их в сказки, Гарри рассказал про свои школьные будни и про приключения в конце года. Эти истории настолько впечатлили Дадли, что он предложил сделать из них... компьютерную игру.
  – Не думаю, Дадли, что это хорошая идея, – заметил Гарри. – Дело в том, что ма... обычные люди не знают о мире волшебников, и это даже хорошо.
  – Вот! Я к тому и веду, что всё равно никто не поверит. Все будут считать нашу игрушку обычной игрушкой.
  – Только не те, кто будет знать правду...

  В общем, остановить полёт фантазии этого предприимчивого молодого человека нам не особо удалось, и, кажется, Дадли всерьёз надумал изучать программирование. Потому как прямо сейчас у него даже текстовую игру вряд ли получилось бы сделать достойно.

  Ещё одним объектом пламенной любви Дадли был его пёс Майлз, молоденький, но уже злобный и насупленный бульдог, скучностью морды соперничавший разве что только с отцом семейства Дурслей.
  Майлз, за то время, пока нас не было в этих краях, приобрёл сомнительный авторитет "грозы всех дворовых кошек" и держал в постоянном страхе полукнизлов миссис Фигг, что ей очень и очень не нравилось. Маргарет не стала исключением, но, надо отдать ей должное, дурой она не была и на рожон никогда не лезла, предпочитая отсиживаться на подоконниках, шкафах, полках и других возвышенных и труднодоступных для собаки местах.
  И всё-таки, при всех недостатках угрюмого бульдога, у него было одно, несомненно, полезное качество: всеядность. Вся термоядерная готовка тётушки Петуньи шла в тарелку этому собачьему терминатору, значительно облегчая жизнь и желудки мальчиков.

  Пока дети гонялись вместе с псом за окрестными хвостатыми жителями, я предавался своему излюбленному занятию – ничегонеделанию, и иногда вспоминал про браслет и ту маленькую кампанию, к которой мне ещё предстояло подготовить своего подопечного.

  Браслет не давал мне покоя. Хоть я и говорил, что неплохо бы узнать его владельца, догадаться можно было и так. Меня больше беспокоило то, что мы практически ничего не знали о свойствах этой вещицы, созданной тёмными магами для каких-то лишь им ведомых целей. Кто знает, может быть, мощнейший заряд Обливиэйта – не единственное, что она может выдать?
  Местом поиска сведений о браслете я выбрал Лютный переулок. Других точек сбора всех подозрительных личностей я не знал, хотя они где-то должны были быть. Успокаивало, что о переулке знал каждый второй (если не каждый первый) маг, поэтому общество там собиралось более-менее приличное, и наибольшее внимание стоило уделять не сохранности своей шкуры, а содержимого карманов и кошелька.

  Пока на небе не было ни единой чёрной тучи, беспокоиться, конечно, было не о чем, но, если Квиррелл поделился достоверной информацией о Волдеморте, доставать зонтики следовало уже сейчас.

  И хорошо, что на фоне этих треволнений не происходило никаких странностей с письмами ребят и их совами. Детишки переписывались почти всё лето, и на последние три недели каникул Рон успел пригласить нас к себе в гости.
  Время шло быстро, и мы не успели оглянуться, как прошёл день рождения Гарри и наступил август.

  *
  Семья Уизли жила шумно, а дом их напоминал первоклассный дурдом, совмещённый с научной лабораторией. Гарри определили в бывшую комнату Билла, ныне представляющую из себя хламовник, лишь отдалённо напоминающий библиотеку, но Гарри понравилось. В свободное время он изучал книги, собранные здесь, с преогромнейшим удовольствием.
  Пожалуй, единственным досадным шумом в этой части дома Уизли был упырь, живущий на чердаке, и я даже однажды поинтересовался, почему его до сих пор не сжили оттуда. Когда Гарри милостиво озвучил мой вопрос для всех, кто-то из близнецов, кажется, Джордж, ответил, что пытались, и не раз, но без видимого успеха. А теперь все настолько привыкли к его каждодневным концертам, что не представляют жизни без него. Почему-то это напомнило мне некоторых знакомых из моего мира, никогда не выключающих телевизор. Лично мне он сильно мешал мелькающими картинками и постоянными выкриками рекламщиков, но другие предпочитали этот шум благословенной тишине.

  В Косой переулок мы выбрались шумной и весёлой компанией, но перед этим нам с Гарри довелось пережить одно маленькое, но важное приключение в волшебной лавке с сомнительной репутацией.

  Мы заранее приготовили соответствующий костюм молодого джентльмена с котелком и тросточкой к нему (ну прям Чарли Чаплин!), выбравшись в один хороший обычный магазин.
  Гарри всё вертелся перед зеркалом и одёргивал фрак, по моему скромному разумению, и так отлично сидевший на нём.
  "Ну посмотри же, Снитчи! Меня точно кто-нибудь запомнит. Ещё шляпа эта..."
  А ты представь себя героем историй Диккенса. Шикарный костюмчик! Монокль бы ещё – и в приличном обществе не стыдно показаться.
  "Монокль?! Хватит с меня и усов!"

  Почему-то он вбил себе в голову, что я хочу выставить его дураком. Ничего подобного! Дураком его выставили близнецы, без конца хихикая над шляпой и тросточкой в день посещения Косого переулка.
  – Неужто ты, Гарри, решил аристократом заделаться? – не унимались они.
  "Ну и что мне на это отвечать?" – укорил меня Гарри.
  Настоящий джентльмен не придаёт значения насмешкам невежд, не имеющих никакого понятия о вкусе и манерах!
  – Я должен выглядеть представительно, – передразнил вслух мой тон Гарри, поправляя платок в нагрудном кармане и вызывая тем самым новый приступ смеха у публики.

  Так как через камин мы путешествовали первый раз, всё должно было сработать отлично. Гарри неправильно произнёс название улицы, и нас выкинуло прямиком в лавку древностей к Дикке... нет, это всё же был не он, а какой-то преподозрительный тип, смахивающий пыль с большого хрустального шара на витрине.
  Прокашлявшись и кое-как приведя себя в порядок, Гарри не без моего напоминания нацепил на себя усы и с важным видом подошёл к продавцу. Тот слегка удивился, что мы прибыли через камин, но ничего не сказал по этому поводу, а лишь осведомился, что угодно молодому человеку в его скромной лавке.
  – Мне нужна небольшая консультация, – уверенно сказал Гарри, ибо мы с ним чуть ли не каждый день репетировали, что и как говорить.
  Он достал из кармана свёрток с браслетом и отдал продавцу.
  – Не могли бы вы осмотреть эту вещицу и выяснить, какими свойствами она обладает?
  Продавец хмыкнул и повертел в руках браслет.
  – Очень редкая вещица. А работа мастера просто изумительна! Если вам угодно её продать, я не прочь приобрести её за хорошую цену.
  Не-не, мы продавать не собираемся.
  – Пока у меня нет такого намерения, – повторил Гарри вслух. – Так что она из себя представляет?
  Продавец выразительно пощёлкал пальцами в воздухе. Но и это мы предусмотрели, приготовив мешочек с новенькими сиклями.
  Он-то и достался нашему информатору.

  – Это накопительный браслет Мервина Злобного. При должном мастерстве его можно зарядить одним заклинанием совершенно разной силы. Ваш экземпляр сейчас пуст.
  О да, мы не знали, что он пуст!
  "Продавец не знал, что мы знали, так что не придирайся!"
  Спроси его, зачем делают такие штуки.
  – Для каких целей его можно использовать?
  – Раньше, когда подобные вещи пользовались большей популярностью, их заряжали Обливиэйтом или одним известным Непростительным и использовали для того, чтобы быстро и эффективно забыть о чём-то, что не следует знать врагу.
  В общем, ничего нового он не сказал. Теперь про владельца.
  – Можно ли узнать, кто владел этим браслетом до меня?
  – О, это уже немного другая категория услуг. Вам придётся оставить его мне, чтобы я мог заняться поисками и сопоставлением данных. Это займёт всего несколько дней – слишком редкий артефакт, что значительно облегчает работу.

  В это время какие-то люди зашли в лавку, и Гарри быстро свернул деятельность, забрав браслет и поблагодарив продавца за важные сведения. Поравнявшись с этими людьми, Гарри отчего-то шумно вздохнул, надвинул шляпу пониже и прибавил ходу. Я не успел разглядеть их, потому что ретировался под котелок Гарри ещё тогда, когда он прощался с продавцом. Забавно, что он ничего не заметил вплоть до слишком юного возраста своего собеседника.
  Что случилось?
  "Малфой с отцом, вот что!"
  Узнали?
  "Кажется, нет. Я же надвинул на глаза шляпу"
  Оказавшись на свободе, я отметил про себя название магазина: "Борджин и Бэркс".

  *
  В Косом Переулке нас перехватили обеспокоенные братья Уизли.
  – Гарри! Мы тебя обыскались! – воскликнул Рон.
  – А я случайно попал не туда.
  – Хорошо, что с тобой ничего не случилось. Лютный переулок – не место для прогулок, – заметил Джордж.
  – Тем более, в таком прикиде, – добавил Фред, и близнецы снова расхохотались. Шутники века, тоже мне!

  В назначенное время мы вместе с семейством Уизли встретились с Невиллом и его бабушкой, Гермионой и её родителями, и спокойно смогли зайти во все места, не тревожимые никем, даже Гилдероем Локхартом*, оккупировавшим книжный магазин "Флориш и Блоттс", так любимый мной в своё время. Спасла Гарри исключительно придуманная мной маскировка с усами. Будущий профессор ЗоТИ и без того купался в лучах славы, окончательно убив мою веру в хороших и адекватных преподавателей этого предмета.

  ***

  – Добро пожаловать, мистер Малфой! Покупаете что-нибудь? А погодка, погодка-то какая чудесная сегодня! – продавец, минуту назад говоривший спокойным и обычным голосом, теперь чуть ли не пресмыкался перед одним из лучших и богатых клиентов.
  – Да-да, мистер Борджин, чудесная... – пробормотал тот и одёрнул Драко, проявляющего повышенное внимание к шару на прилавке.
  – Только сегодня я не за покупками. Коротышка, только что вышедший из лавки... вы не знаете, кто он такой?
  – К сожалению, нет. Подозрительный тип, да и кажется мне, что усы у него ненастоящие, – доверительно прошептал мистер Борджин. – А про что спрашивал! Браслет Мервина, подумать только!
  – Довольно редкая вещь в наше время, не так ли? – клиент и продавец обменялись выразительными взглядами. – Но полно об этом... У меня к вам дело весьма деликатного свойства...

  Ни тот, ни другой не забыли про странного джентльмена, интересующегося тёмными артефактами, хотя больше о нём не было сказано ни слова.

  ___________
  * – Златопуст Локонс по-другому.


  Глава 11. Новый препод – новые проблемы

  Лето закончилось быстро, и первого сентября с привычным шумом и гамом семейство Уизли и мы вместе с ними прибыли на вокзал "Кингс Кросс", пережив перед этим путешествие на стареньком заколдованном фордике. К моему великому счастью, проблем с сумасшедшими домовиками не было, и ребята без происшествий попали на поезд вовремя и смогли найти купе, где их уже ждали Гермиона с Невиллом.

  В этом году ребятам свезло прокатиться в карете, запряжённой фестралами, но увидеть их из всей нашей компании смогли только мы с Невиллом. Этот факт несказанно меня огорчил – ведь он подтверждал то, что я действительно умер, и у меня нет никакой надежды очнуться снова в моём мире. Я и так это знал, но продолжал надеяться, сам не знаю, на что.

  Несмотря на тоску, охватившую меня, на пиршестве в Большом Зале я успел заметить тех, за кем решил понаблюдать в этом году. Во-первых, среди них была Джинни (хоть она не получала дневника, поостеречься лишний раз стоило), во-вторых, Колин Криви, как перспективный паренёк с задатками фанатика, а в-третьих – Луна Лавгуд. Появление последней на сцене очень радовало меня. Я знал, что она ещё сыграет свою роль в будущих событиях. Следовало также не спускать глаз и с нового преподавателя ЗоТИ – Локхарт был из тех людей, что вечно доставляют другим кучу неприятностей. Снейп вон уже успел невзлюбить его, то ли из-за того, что не прочь был сам сменить род деятельности, то ли из-за настойчивого набивания Локхарта в друзья-товарищи.

  Учёба у второкурсников началась вполне обыденно, добавились более-менее увлекательные уроки у Помоны Спраут*, на которых ребята возились с растениями и не особо обременяли голову сложными формулами для заклинаний, всё так же весело было на зельеварении вместе со слизеринцами, а вот ЗоТИ... этот предмет, как всегда, был полон сюрпризов.

  На первом же занятии профессор Локхарт показал себя во всём великолепии. Начал он, как ни удивительно, с обычного теста по своему предмету, прокомментировав это так:
  – Что ж, пора проверить ваши знания по ЗоТИ. Все мы знаем, как в прошлом году преподавал профессор Квиррелл, – Локхарт сдул с рукава невидимую пылинку, – и все мы знаем, как это закончилось. Но не бойтесь, мои юные друзья! Вам не найти преподавателя опытнее и мудрее меня!

  Когда ученики послушно написали тест и сдали его, профессор с важным видом сложил работы в аккуратную стопочку и сказал:
  – А теперь давайте испытаем моё новое изобретение – Универсальный Отмечатель Правильных Ответов... постойте! Или отметчик? Отмечиватель?..
  Самое время выпасть в осадок! Что и сделали юные волшебники.
  – А, впрочем, неважно. Смотрите!
  Локхарт достал из кармана маленький игрушечный паровозик и, взяв первую работу, поставил его строго на поле, куда нужно было вносить ответы на вопросы. С пыхтением паровозик сам, под восторженные вздохи детей, вытянувших шеи и перегнувшихся через парты, поехал по полю и, фырча, выплескивал время от времени в воздух красные облачка из игрушечной трубы.
  – Итак, Симус Финниган, посмотрим, как вы написали ваш тест... – Локхард отобрал у фырчащего паровозика работу и дал ему новую. – Ага. Сорок процентов верных ответов. Для начала неплохо, но слишком мало для прилежного и хорошего ученика.
  Симус выразительно закатил глаза и отвернулся.

  Так, пройдясь по всем работам, профессор вычислил с помощью своего немного странного изобретения, что все кругом идиоты, кроме Гермионы. Девочка с важным видом сообщила друзьям, что давно уже раскусила их преподавателя-прохвоста и подготовилась заранее.
  Прохвост? Скорее, ещё один эксцентричный тип под стать Квирреллу. Кто бы там ни назначал преподавателей, министр или сам директор, безусловно, выбирать людей он умел.

  Впрочем, последующие уроки у Локхарта проходили скучно и без особых интересностей. Материал он давал чётко по учебнику, который сам же и составил, чем гордился без меры, и, хвала богам, практические занятия он оставил на потом, не мучая детей погоней за пикси или чем похуже.

  После очередного урока зельеварения ещё одно маленькое потрясение устроил нам Драко собственной персоной.
  – Поттер! Через две недели начнётся запись в квиддичные команды, – громко провозгласил мальчик, столкнувшись с нашей компанией в дверях. – Надеюсь, ты опоздаешь, и я буду избавлен от твоего назойливого присутствия везде, где только можно.
  В таком случае, зачем он напомнил нам о времени записи в команды? – спросил я у удивлённых ребят.
  "Похоже, он наоборот, сам хочет досаждать мне везде, где только можно. Готов поспорить на что угодно, он запишется в ловцы, как и я" – ответил Гарри.

  Благодаря напоминаниям Малфоя, Гарри с Роном не забыли о неделе записи в кружки и вступили в ряды новобранцев в квиддичную сборную Гриффиндора. Под чутким руководством Оливера Вуда они приступили к тренировкам уже в выходные.

  Рона приняли с небольшой охотой в запасные, над чем долго потешались его братья, а с Гарри вышло, как и ожидалось: стоило Вуду увидеть его, как он вцепился в мальчика мёртвой хваткой и стал твердить про хорошую наследственность. Впрочем, из-за отсутствия хотя бы мало-мальски хорошего ловца в команде, Гарри большую часть тренировок был предоставлен самому себе, а вернее, мне.

  Ух, и загонял же я его! Ведь, в отличие от обычного снитча, я обладал разумом и мог корректировать свои действия согласно действиям ловца. Огромную разницу при игре с обычным снитчем и при игре со мной Гарри прочувствовал, когда попробовал и то, и другое. Да! Я был королём скорости! И у меня, наконец, появилось развлечение за долгие месяцы безделья и скуки.

  Правда, один раз нас чуть не раскусили. Когда Вуд обратил своё внимание на то, как бешено мы летали туда-сюда по стадиону, а иногда даже и не только по нему, он крикнул Гарри, чтобы тот спустился к нему.
  – Я, конечно, понимаю, ловцы и не такие фокусы в воздухе проделывают, но не кажется ли тебе, Гарри, что этот снитч ведёт себя не так, как обычно?
  – Нет, не кажется.
  – Ах, что это я! Откуда тебе было знать. Ты поймал его сейчас?
  – Конечно! – Гарри быстренько схватил меня, пролетающего мимо, под недоумённым взглядом капитана гриффиндорской команды и отдал ему на более пристальное рассмотрение.
  – Вроде бы выглядит нормально. Если это проделки слизеринцев, им не поздоровится!
  – Нет, вряд ли это они, – уверенно заявил Гарри. – Я слышал, в прошлом году завхоз приобрёл для школы снитч новой модели.
  Слышал он это, естественно, от меня самого.
  – Новой модели? Хм. Что ж, главное, чтобы ты научился сносно его ловить. И тогда мы, наконец, вырвемся из порочного круга и сможем занять первое место!
  "Снитчи, что ты скажешь на это?"
  Читерить не позволю!

  На тренировки часто приходил поклонник Гарри, малыш Колин со своим фотоаппаратом, и школьная газета в скором времени пополнилась коллекцией уникальных снимков всех побед и поражений юного ловца из команды Гриффиндора. Это ни к чему серьёзному не привело, кроме как к появлению у Драко нового повода посмеяться над своим врагом. Веселиться он перестал, когда Гарри удалось подговорить Колина фотографировать в разных ракурсах не только его, и мир узнал о подвигах уже юного наследника рода Малфоев.

  *
  В свободное от тренировок время – а его было немало – я подумывал о дальнейшей судьбе браслета, оказавшегося у нас. В принципе, можно было его активно использовать, раз тот продавец говорил о его прекрасной сохранности. Осталось только выяснить, каким образом его можно зарядить – и дело в шляпе. Для этого я предложил Гарри ночную прогулку в Особую секцию. Разрешения второкурсникам тоже не выдавали.

  Но из этого ничего не вышло: браслет Мервина упоминался только в справочниках тёмных артефактов, да и то там были указаны лишь основные характеристики и принцип действия. Поэтому снова пришлось оставить браслет пылиться без дела на дне чемодана. Жаль, конечно, но мы с Гарри не были специалистами практически ни в чём, кроме литературы, а на этом далеко не уедешь.

  Помимо браслета я беспокоился и о судьбе Коросты, за которой я наблюдал в гостях у Уизли и окончательно установил, что это точно не обычная крыса. Что с ней делать, я не знал совершенно, но успокаивало, что с недавнего времени она всё время находилась в просторной и надёжной клетке в комнате мальчиков. От греха подальше.

  В общем, новый учебный год начался хорошо, но злой рок продолжал висеть над Хогвартсом, а заодно – и над всем миром.
  Веселье началось с того, что однажды сентябрьским вечером величайшему выдумщику на свете Гилдерою Локхарту пришла в голову оригинальнейшая и светлейшая мысль о создании Дуэльного Клуба...

  ____________
  * – Другой вариант фамилии: Стебль.


  Глава 12. Первый ход врага

  Весь октябрь Локхарт носился с идеей учреждения Дуэльного Клуба и добился-таки у директора разрешения на его создание. Под клуб отвели специальное помещение, один из просторных классов второго этажа, и профессор ЗоТИ при поддержке своего коллеги Флитвика, чрезвычайно проникнувшегося созданием клуба, успел обставить надлежащим образом класс к середине октября.
  Новым клубом заинтересовались в основном старшекурсники, но и ребята помладше собирались прийти поглазеть на первую сходку клуба, которую Локхарт не без умысла сделал открытой для всех желающих и предложил провести не в классе, а прямо в столовой.

  В день открытия клуба народу в столовой собралось видимо-невидимо, и ребята едва протиснулись вперёд, чтобы увидеть, как всеми любимый преподаватель разбрасывается улыбками и поклонами. Присутствовало даже несколько духов, тоже возжелавших посмотреть на это событие и повспоминать дни былой молодости. Среди них был и сэр Николас, который посматривал на нашу компанию, явно собираясь обратиться с каким-то важным сообщением. Но вокруг было столько посторонних, что он так и не решился подлететь к нам. Я, помирая от скуки, выбрался из кармана поттеровской мантии, совершенно не беспокоясь о конспирации. Похоже, детишкам было совсем не до меня.
  Подождав ещё немного, Локхарт выступил вперёд, дабы произнести вступительную речь.
  – Итак, дорогие ученики, мы торжественно открываем новый клуб этим показательным занятием. После вы сможете записаться вон в той книге, которую любезно согласился подержать профессор Снейп, – вышеупомянутый профессор нахмурился в своём углу и положил книгу на один из столов, показывая своё полнейшее безучастие в происходящем, а Локхарт тем временем продолжил: – Уверен, Дуэльный Клуб окажется полезным, и, хоть времена сейчас спокойные, я считаю, что каждый уважающий себя маг должен знать основы ведения боя с одним или несколькими противниками. Первый бой мы проведём вместе с профессором Снейпом, чтобы вы смогли вживую посмотреть, что собой представляет магическая дуэль.

  Профессоры встали у воображаемого барьера и поклонились друг другу, Локхарт – с излишним позёрством, Снейп – с излишней педантичностью. На счёт "три" они начали перебрасываться простенькими заклинаниями вроде Ступефая и Экспеллиармуса, не используя совершенно никаких ранящих и стихийных заклинаний, пока дело не кончилось тем, что Снейп, явно колдующий лучше, не выбил из руки противника его палочку. На том дуэль закончилась под бурные аплодисменты присутствующих.
  Локхарт, кажется, не особо огорчился из-за своего поражения, и, повернувшись к публике, со своей обыкновенной улыбкой голливудского актёра произнёс:
  – Ну, а теперь разбивайтесь на пары и пробуйте сами!

  Малфой, подошедший к нам один, без свиты, так и светился дружелюбием.
  – Поттер, я вызываю тебя на дуэль! – выпалил гордо мальчик.
  И за какие грехи, интересно?
  "По мнению Малфоя, их достаточно. Надеюсь, он не вспомнил, что мы пробовали на нём Обливиэйт", – бросил мне Гарри, попутно принимая вызов слизеринца.
  Другие ученики тоже разбились на пары и потихоньку начали вступать в бои, чаще всего непродолжительные и больше похожие на детские шалости. Честно, заклинание, заставляющее противника блевать слизняками, я не считал серьёзным.

  Первым начал Малфой, сразу же неудачно попытавшись обрушить на Гарри дождь из верёвок. Вроде бы они должны были связывать врага, но что-то не спешили. Гарри, в свою очередь, скромно попытался обездвижить Малфоя, но промахнулся и попал в какого-то старшекурсника, оказавшегося недалеко от них и в тот момент отчаянно отбивавшегося от противника. Лица я его не видел, но не думаю, что он этому обрадовался. Следующий ход, словно в шахматной партии, оставался за Малфоем, чем он и воспользовался, неожиданно призвав... ужа. Бедная змейка, испугавшаяся шума и большого количества людей вокруг, метнулась к Гарри, и тому удалось словить её и шепнуть парочку ободряющих слов, пока бой не прервал вездесущий профессор Снейп.
  – Что здесь творится, уважаемые? Малфой, разве вы неясно поняли правила? Никаких сложных и травмирующих заклинаний!
  – Но, профессор, разве тот уж, которого я смог призвать, мог бы сильно навредить Поттеру? Посмотрите сами, как они успели столковаться.
  – Что?! – Снейп резко повернулся к Гарри, на руках которого находился многострадальный уж, а окружающие стали проявлять излишний интерес к этим троим. Мне всё же удалось переместиться поближе, на всякий пожарный. – Мистер Локхарт, думаю, на сегодня хватит. Пора закрывать этот балаган.
  – Но ребята же только-только размялись... – пробурчал профессор, отвлекаясь от беседы с Флитвиком, тоже присутствовавшим на мероприятии.
  В итоге бои прекратились, и ученики стали расходиться, обсуждая первое занятие Дуэльного Клуба и надобность в его посещении. Мы ускользнули незамеченными.

  В одном из коридоров ребята догнали нас.
  – Так, значит, ты ещё и со змеями разговаривать умеешь? – Гермиона своего не упускала.
  – Погодите. Как так? Я просто сказал ужу, чтобы он не беспокоился и что я отнесу его к лесу.
  – Ты сказал это на парселтанге*! – воскликнул Рон, непонятно почему возмущённый.
  Невилл молча выражал недовольство.
  И что с того? Я, например, понял, что сказал Гарри.
  – Это из-за того, Снитчи, что ты воспринимаешь мысли, – отмахнулась Гермиона. – Меня больше беспокоит Гарри, который ну никак не может говорить на змеином языке или, возможно, только если в роду у него есть змееусты. А, как мы знаем, их нет и не может быть.
  А может, Волдеморт передал Гарри это умение, когда запустил в него Аваду?
  – И как ты себе это представляешь, Снитчи? В любом случае, это очень и очень подозрительно.
  – Точно так же подозрительно умение Малфоя вызывать змей, – попытался Гарри перевести разговор в другое русло. – А что, если уж – не предел для него?
  Сомневаюсь, судя по тому, что я видел, но мысль верная.
  – Да ну его! Со слизеринцами всё понятно. А вот Гарри...
  – Не вижу в своей способности ничего дурного. Пойду-ка отпущу на волю бедного ужа. Он сильно перетрусил в столовой.
  Гарри направился к выходу во двор, и мы все дружно последовали за ним.

  Кончилось это происшествие тем, что где-то с неделю во всей школе, не без дружеского участия Малфоя, только и говорили, что о новом таланте местной знаменитости. Даже обсуждение успеха нового клуба меркло перед этими, несомненно, важными разговорами.

  *
  После я узнал (хотя и так было понятно), о чём так хотел поговорить с ребятами Почти Безголовый Ник. В этом году он праздновал юбилей смерти и хотел пригласить Гарри и его друзей, как единственных живых людей, на этот важный для него праздник. Не обошлось и без сетований на то, что его не захотели принять в Клуб Обезглавленных Охотников даже по случаю юбилея. Я пообещал ему, что обязательно разберусь с этими наглыми охотниками.

  Ребята приняли предложение сэра Николаса с восторгом, и в конце октября, ускользнув из столовой, где все порядочные ученики отмечали Хэллоуин, мы заявились на пиршество призраков.
  В самом просторном подземелье, где обычно призраки и устраивали праздничные балаганы, как обычно, царила полнейшая скука. Оставив детишек на попечение виновника торжества, я отправился утрясать дело о принятии его в ряды безголовых охотников. Как-никак, я сам сказал ему, чтобы он считал это подарком к юбилею.

  Сэр Патрик со своими отборными бойцами зависал (в прямом смысле этого слова) над протухшим желе, отвратительно стекающим прямо на пол, когда я подлетел к ним и поприветствовал их. До этого дня я никогда с ними не беседовал, да и вообще появлялись эти господа в Хогвартсе только по особым случаям, ибо жили вовсе не здесь. Так что они очень удивились, когда я решил заговорить с ними первым.
  Сначала сэр Патрик не особо внимал мне, больше угорая над беднягой Николасом, но после мне удалось найти подход к этому чрезмерно весёлому ирландцу. Я предложил ему выход, который бы устроил всех – создание дочернего клуба, пока состоящего только из одного Ника, служащего для подобных спорных случаев. В принципе, должен был существовать способ исправить оплошность убийцы сэра Николаса, да и спокойно можно было закрыть глаза на несколько сантиметров призрачной плоти, на которых всё ещё держалась голова Ника. Закрыли же когда-то хогвартсские призраки глаза на мой внешний вид.
  – А вы, молодой человек, дело говорите, – в итоге сказал сэр Патрик, привинчивая свою голову, которой он до этого жонглировал, на место. – Пожалуй, даже стоит обсудить это с нашим другом!

  Ник был безумно счастлив, что стал председателем нового Клуба Почти Безголовых Охотников. И, хотя он там был пока что единственным, это совершенно не помешало бы ему в дальнейшем веселиться с Сэром Патриком и его командой.
  А я, похоже, был в дипломатическом ударе в этот вечер, решая несущественные проблемы несущественных людей...

  Когда я снова присоединился к насквозь продрогшим ребятам, мечтающим свалить отсюда, но из вежливости не решающимся сделать это, они пытались успокоить Миртл, над которой Пивз как раз начал издеваться. Несносному духу я предложил удавиться, а для девочки подыскал другое решение её проблемы:
  Миртл, почему бы тебе не начать сочинять стихи? Времени свободного вагон, да и самоуважение резко повысится.
  – Неужели я смогу писать это твои стихи? – всё ещё всхлипывая, спросила несчастная.
  Конечно, сможешь! Побольше безысходности и печали, да рифму подбирать не забудь – и дело в шляпе. Как там у Лермонтова? – обратился я к Гарри. – "И скучно, и грусно, и некому морду набить в минуту душевной невзгоды..."**
  – И ты думаешь, Снитчи, что успокоишь её подобной истёртой нелепицей?
  А ты сам посмотри.

  Миртл уже не плакала, а сморкалась в платок, одолженный ей внезапно и без лишних слов Кровавым Бароном, пролетающим мимо.
  – Я бы посоветовал вам, мисс, начать с Байрона. Великий поэт! А сколько его произведений ушло на цитаты! Хотя бы это: "Прощай, и если навсегда..."
  Погодите, барон! – вмешался я, прекрасно понимая, что неучтиво перебивать того, кто и так обычно немногословен. – Но вы же жили раньше Байрона. Как вы можете цитировать его?
  – Молодой человек, – барон посмотрел на меня в упор так, что захотелось поёжиться, да нечем было, – зачем задавать столь глупый вопрос, если вы сами знаете на него ответ? Всякое приличное привидение старается идти в ногу со временем. Помню, в прошлом столетии одна милая ученица с моего факультета часто одалживала мне книги знаменитых поэтов и писателей. О! – переключился он на Миртл, – как я мог забыть про Эдгара По! Сколько трагизма в каждом стихе! А Шиллер, Гёте... у меня много книг в собственной коллекции, мисс, и если вам интересно, то мы их посмотрим. Девятнадцатый век...

  Барона занесло. Он даже забыл, что обычно старался быть страшным и таинственным. А в Миртл проснулась жажда знаний, и она очень внимательно слушала нового наставника. Так, совершенно не замечая никого, призраки удалились в направлении, известном только им.
  Ну, что стоите? По-моему, самое время откланяться и свалить!
  Детишки замёрзли настолько, что не сразу поняли, что я от них хочу.

  Покинув праздник Николаса, уже успевшего напиться со своими новыми друзьями, ребята оживились и наконец-то смогли согреться. Похоже, они были не в восторге от призрачного банкета. Рон даже заявил, что это был последний раз, когда он согласился идти на подобное недоразумение.
  Но, видимо, это вечер не исчерпал себя на события. В одном из коридоров третьего этажа мы столкнулись с очень недовольной миссис Норрис. Кошка сидела, вся подобравшись, у испоганенной стены, на которой красовалась свежая надпись, сделанная, скорее всего, цветными чернилами или краской:
  "Тайная комната пуста. Трепещите, враги наследника!"

  Эй, а почему акцент в этом послании сделан на пустоту? И где, между прочим, шляется Филч?
  Вместо него ребят схватил за шкирки Снейп, ещё больше, чем миссис Норрис, недовольный вандализмом в стенах школы.
  – Опять вы?!
  – Нет, профессор, это вовсе не мы! – попробовала объясниться Гермиона, но ей не позволили.
  – Говорить будете об этом со своим деканом. А пока я снимаю с Гриффиндора десять баллов за то, что вы разгуливаете по школе вместо того, чтобы сидеть в Большом Зале!

  Эта вездесущность профессора зельеварения наводит на размышления. Неужели ему больше делать нечего, как следить за детьми даже не со своего факультета?

  ***

  Тем временем Филч с перекошенным лицом бежал по тайному ходу, известному только посвящённым, к кабинету директора. Дамблдор, ни о чём ещё не подозревающий, разговаривал с портретом своего предшественника Диппета о грядущих нововведениях в школьной системе и пытался порезать лимон к чаю.

  – Господин директор! – весь в паутине и саже, Филч ввалился в кабинет. – Хогвартсский Ужас...
  – Страж, Аргус, просто Страж, – спокойно поправил директор, лёгким взмахом палочки счистив грязь с костюма своего подчинённого. – Присядь и успокойся. И что там с ним опять? Придушил парочку лишних пауков?
  Директор давно привык к тому, что старый завхоз излишне беспокоится о питомце старины Салазара, с возрастом ставшем дружелюбнее и неповоротливее, чем в молодости. Древний василиск большую часть времени мирно дремал в своих покоях, лишь номинально охраняя Хогвартс и являясь чуть ли не предметом декора в замке. Опасности от него было столько же, сколько от откормленного удава в террариуме.
  Но Филч и не думал успокаиваться.
  – Он пропал! Исчез! Сбежал! Украли!
  – ЧТО?! – вскочивший и чуть было не опрокинувший чашку с горячим чаем Дамблдор наконец-то понял всю тяжесть их положения...

  А где-то там, далеко, Волдеморту, которого в порыве гнева директор осыпал отборными проклятьями, здорово икалось.

  _____________
  * – серпентарго по-другому;
  ** – известный баян у нас в России; народное творчество.


  Глава 13. Относительно несчастливая

  Кое-как удалось отделаться от отработок, на которых так настаивал профессор зельеварения, когда притащил нашу весёлую компанию в кабинетик МакГонагалл. Нам очень помог сэр Николас, поручившись за ребят и объяснив, почему они пропустили всё пиршество в Большом Зале. Я предпочёл не светиться в этом деле – не хотелось, чтобы кому-то пришла в голову гениальная (и обоснованная, к тому же) мысль, что я слишком часто мелькаю в компании одних и тех же учеников, и вполне может быть, что снитч на предстоящих матчах будет ничем иным, как мной.

  После этого вечера надпись оставалась на стене ещё где-то с неделю, пока Филч не нашёл подходящее средство, чтобы стереть её и поставить тем самым точку в произошедшем. Но по школе всё равно продолжали витать слухи один нелепее другого. Большинство учеников сходилось на том, что всему виной недавно отличившийся Гарри, и ждали от него беды. Но кто же на самом деле оставил подобную надпись? Так как дневник Темного Лорда не попал в руки мелкой Уизли, она была совершенно непричастна к этому делу. Отпадали подозрения и с крысы, постоянно пребывающей в клетке. Поэтому на примете оставался только Малфой. Я даже был уверен, что это именно он.

  О том, что же действительно стряслось в этой самой тайной комнате, мы узнали от Хагрида. Как- то Гарри заметил, что добродушного лесничего давно не видно, и предложил проведать его. Ребята охотно согласились.

  Домик лесничего выглядел совершенно заброшенным. Лишь у двери сиротливо пристроился Клык, положив голову на лапы. Вселенская печаль застыла в его больших собачьих глазах. Завидев нашу компанию, он вскочил, но бросаться ни на кого не собирался. Ребята поспешили войти внутрь и разобраться, что же творится с Хагридом, раз он забыл о своём четвероногом друге.
  Зрелище, представшее перед нами, было более чем плачевным. Хагрид заболел, и теперь сидел на кровати, укутанный, с самым болезненным видом пытаясь высморкаться в огромный платок, который вполне мог бы послужить скатертью. На коврике рядом свернулась в клубочек Берта, тоже не отличающаяся цветущей внешностью и прекрасным настроением.
  – А, ребятки, – прогнусавил Хагрид, не вставая, – простите меня за мой вид и негостеприимность. Я тут немного того... простудился.
  Внушительный апчих подтвердил его слова.
  – Хагрид, ну как так можно! – всплеснула руками Гермиона и кинулась поправлять лесничему подушки. – Хоть бы послал кого за нами или мадам Помфри!
  Полувеликан принялся оправдываться, что уже был у нее, но то лекарство, что дала ему медсестра, на вкус было таким несъедобным и невкусным, что он попросту не стал его принимать. Пока Гермиона, словно многоопытная мамаша, отчитывала его, Гарри и Рон решили, что пора позаботиться о забытых всеми зверушках, а я предложил Невиллу улучшить лекарство для Хагрида, попутно заварив чай на всех. Мальчик охотно согласился со мной, что это будет прекрасной уловкой, и приступил к исполнению нашего плана. Таким образом, все были при деле, а Хагрид просто расцвёл от удовольствия. Пожалуй, лучшее лекарство для больного – искренняя забота и беспокойство о нём его ближних.

  Ребята выспросили лесничего, как он, отличающийся отменным здоровьем и никогда не болеющий, умудрился простудиться, и узнали много всего интересного об исчезнувшем из Хогвартса василиске и блужданиях Хагрида по Запретному лесу в его поисках. Хагрид был одним из первых, кто узнал о пропаже василиска, но, не желая верить, что его кто-то мог похитить, он прочесал вместе с Клыком и Бертой (которую с прежним упорством называл Норбертом) весь лес. Никаких следов василиска он, конечно, не нашёл, зато успел продрогнуть и попасть под дождь, окончательно его добивший.

  Теперь был ясен смысл фразы "Тайная комната пуста", но какой был толк в том, что кто-то забрал себе эту недо-змею? Разве что только яд её и шкура представляли ценность. Да, директор сплоховал, недоглядев за питомцем...

  Посидев с Хагридом ещё немного, мы вернулись обратно в замок, причём ребята клятвенно заверили бедного лесничего, что обязательно будут навещать его после занятий каждый день и следить за тем, чтобы он принимал нужные лекарства, усовершенствованные Невиллом.
  – Итак, – начала Гермиона, – мы столкнулись с достаточно опасным и запутанным делом. В библиотеке обсуждать его нельзя. Нам нужен специальный класс для нашего маленького клуба. К сожалению, профессор МакГонагалл, хоть и записала наш клуб, класс для него не выделила. Поэтому, Снитчи, ты найдёшь нам что-нибудь заброшенное.
  А что сразу я?
  – А то! Лучше всех замок знаешь только ты из нас.
  Ну, у меня есть на примете одна комната. Надо спросить о ней старшеклассников. Уверен, близнецы Уизли не только слышали о так называемой Выручай-комнате, но и сами не раз там бывали.
  – Так, значит, действительно есть такая комната, – протянула девочка. – Я как-то читала о ней, но не придала ей особого значения.
  – Постойте, – прервал нас Рон. – Какая такая комната? И почему мои братья знают о ней, а я даже не представляю, что это такое?
  Гарри с Невиллом тоже не понимали, о чем мы толкуем с Гермионой, и ей пришлось объяснять, чем же хороша эта комната со странным названием. В итоге решили, что она идеально подходит для сходок "клуба".

  *
  Выручай-комната находилась в одном из коридоров восьмого этажа, и, позор мне, я совершенно забыл об этом. Зато моё предположение насчёт осведомлённости близнецов оказалось верным. Но, думаю, не будь Гермиона такой серьёзной и целеустремлённой, нам вряд ли удалось бы вообще выбить из этих шутников точное расположение комнаты и некоторые её особенности.

  Когда после долгих стараний ребят появилась дверь в комнату, клуб наконец-то приобрёл себе помещение. И довольно уютное, кстати. Там было всё, что только могли пожелать детишки. Даже шахматы дожидались на столике у камина, готовые к игре. Поэтому первый день в новой комнате прошёл не в разговорах, а в её исследовании и обживании.
  Лишь после выдалась минутка поумничать, и я смело высказал свои соображения по поводу надписи о Тайной комнате. На этот раз детишки согласились со мной сразу же, признав, что подобные выходки вполне в духе Малфоя и его дружков, хотя и не очень было понятно участие их в этом деле. Предстояло ещё выяснить, кто же именно и каким образом мог забрать из комнаты василиска (может, не только его), и какая была выгода у похитителя.

  А тем временем приближался сезон квиддича, и первый матч принадлежал обновлённым командам Слизерина и Гриффиндора. У одних был набор новейших мётел и щедрый спонсор, у других наконец-то появился постоянный ловец и, как любил говаривать Оливер Вуд, этот ловец был золотой жилой, сулящей долгожданные победы сборной Гриффондора. В общем, публика с нетерпением ждала именно этой игры. И не просто игры, а зрелища, которое обещало остаться в истории Хогвартса, как один из самых напряжённых и захватывающих матчей.

  ***

  В день матча между командами Гриффиндора и Слизерина трибуны были переполнены, несмотря на плохую погоду. Сидящий на первом ряду смуглый молодой человек со специальным усилителем голоса – никто иной, как сам комментатор Ли Джордан – с самодовольством оглядывал поле, на которое уже начали выходить игроки. Рядом с ним пристроились первокурсники из газеты, которых послал на матч главный редактор с целью проверить их способности. Неугомонный Колин Криви всё щёлкал с удовольствием позирующего ему Джордана, хотя профессору МакГонагалл очень не нравилось, что и она иной раз попадала в кадр. Рядом с Колином сидела молчаливая и странновато выглядящая первокурсница с Равенкло, Луна Лавгуд, но она совершенно не интересовалась ни прославленным Ли Джорданом, ни тем, что делает её коллега. Её взгляд был полностью прикован к игрокам на поле, и она то и дело что-то быстро записывала в своём блокнотике.
  Ли Джордан был в предвкушении, как, впрочем, и все остальные зрители.

  Игроки выстроились друг против друга, и после того, как капитаны обменялись рукопожатиями и уничтожающими взглядами, мадам Хуч свистком объявила начало игры. Ли Джордан не преминул доложить об этом всему стадиону болельщиков, упомянув о том, что и так знали все: о новейших мётлах сборной Слизерина и о противостоянии новых ловцов-второкурсников, и ранее известных своими стычками в обычной жизни. Джордан прекрасно понимал, что у ловца сборной Слизерина больше шансов поймать снитч из-за метлы, о которой только можно мечтать, но всё равно отдавал предпочтение человеку со своего факультета. Тем более, близнецы Уизли так расписывали его мастерство, словно у него сейчас был не первый в жизни матч, а как минимум пятисотый. Конечно, не стоило верить этим болтунам, но Джордан не сомневался в том, что доля истины в их словах была.
  Колин, не заботясь о ценной плёнке, беспрестанно фотографировал своего кумира, всё ещё зависшего над полем и высматривающего снитч. Его коллега хранила молчание и неотрывно следила за игроками, перестав делать записи. Джордан не стал более отвлекаться на своих подопечных и продолжил с энтузиазмом комментировать действия игроков. В этот раз профессору МакГонагалл не требовалось постоянно его одёргивать.

  Внезапно Поттер рванулся с места, устремившись к земле и уворачиваясь от бланджеров. Малфой, заметив его действия, направился туда же, но было видно, что снитч он так и не обнаружил, хотя и смотрел во все глаза. Как оказалось, это был обманный манёвр, и Поттер уже свернул в противоположную сторону, оставив соперника далеко позади. Джордан чуть ли не прокричал в усилитель:
  – Ложный ход! Ловец Слизерина жестоко обманут своим противником!
  Игра продолжалась, по очкам Слизерин обогнал Гриффиндор, а снитча всё ещё не было видно. Незаметно для себя Джордан переключился на восхваление прекрасной охотницы Анджелины и был грубо одёрнут профессором МакГонагалл.
  Начался дождь. Противная морось мешала игрокам сосредоточиться. Ловцы совершенно не могли разглядеть снитч сквозь пелену дождя.

  После тайм-аута, который попросили уставшие гриффиндорцы (их противники совершенно не запыхались на своих новёхоньких мётлах), игра возобновилась. И в этот раз ловцам наконец-то удалось заметить золотистый снитч, пролетевший высоко над полем. Главная заслуга по обнаружению мяча принадлежала, бесспорно, Поттеру, что и подметил Джордан в общем потоке своей речи. Обмениваясь подколками, ловцы устремились за снитчем. Затаив дыхание, болельщики перестали следить за остальными игроками, хотя у ворот сборной Гриффиндора велась не менее напряжённая игра.
  Забыв о приличиях, ловцы гнались за снитчем и попутно пытались подрезать друг друга. Они выделывали такие трюки в попытке извернуться и ухватить мяч, тем самым принеся победу своей команде, что зрители начали побаиваться за их жизни.

  Наконец, описав в воздухе невообразимую дугу, Поттер пропахал собой добрую часть поля, наверняка что-нибудь сломав и вывернув при этом (о растерзанной при этом трюке метле можно было уже не беспокоиться), и поднял вверх грязную руку с зажатым в ней снитчем. Игра закончилась. Трибуны разрывало от криков болельщиков.

  ***

  Несмотря на царивший вокруг шум и хаос, я чётко мог разобрать слова Малфоя, обращённые к мадам Хуч:
  – Это нечестно! Игра сфальсифицирована! Я требую пересмотра решения судьи! Мадам Хуч, не будете же вы отрицать, что в замке есть привидение, похожее на снитч?
  – Не буду. Советую вам поумерить пыл, Драко. Я лично проверяла все мячи перед игрой. Никаких привидений среди них не было.
  – Но он мог подменить собой снитч в любой момент!..
  Вокруг них собралась толпа спорщиков, разделившихся на два лагеря, которые возглавили Вуд и Флинт, готовые развязать драку в любой момент. Нам с Гермионой едва удалось протиснуться поближе к ним. Но не успели мы и слова сказать в защиту своей команды, как из толпы вышла сама Луна Лавгуд и с важным видом сказала:
  – Духа не было на поле. Я уверена в этом.
  – Мисс Лавгуд, объяснитесь! – Малфой, однако, вежливость ещё не растерял.
  Колин, пробравшийся вслед за девочкой, уже запечатлел сцену в нескольких ракурсах.
  – Вокруг снитча, который был на поле, не было мозгошмыгов*, – заявила Луна. – А рядом с духом всегда бывает парочка. Но они не могут причинить ему вред, как ни стараются.
  Вот как! А я даже не замечал рядом с собой никого постороннего. Да и вообще, не отдают ли эти твари предпочтение живым людям?
  Большинство присутствующих, конечно, не вняло её словам. На лице того же Малфоя явно читались сомнения в душевном здоровье девочки.

  – Мадам Хуч, я тоже могу подтвердить, что призрака не было на поле, – выступила вперёд Гермиона. – Всё это время он находился со мной и с Невиллом Лонгботтомом среди болельщиков.
  Преподавательница вопросительно посмотрела на Гермиону, и та с моего согласия показала меня всем собравшимся. На лицах наших доблестных ловцов застыло непередаваемое удивление. Гарри, повредивший при падении ногу, едва не упал снова, но его поддержал Рон.
  – Думаю, на этом можно прекратить спор, – сказала Гермиона. – Что вы скажете, мадам Хуч?
  Преподавательница задумчиво переводила взгляд со снитча в руке Гарри на меня.
  – Итого у нас целых два мяча одновременно. Пожалуй, в этот раз вы доказали, что призрак не принимал участие в игре, но далее нам придётся ужесточить правила. Участие привидения в квиддиче недопустимо! Надеюсь, все с этим согласны.
  Я нисколько не возражаю, профессор, – при этом обращении непосредственно к ней мадам Хуч вздрогнула и уставилась на меня неверящим взором. – И обещаю впредь держаться на почтительном расстоянии от поля и игроков.
  – Я запомню ваши слова. Сегодня же в правила будут внесены поправки. А теперь, уважаемые, пора расходиться. Инцидент исчерпан.

  Обогнавший нас на полпути к больничному крылу Малфой взглянул на нашу компанию с такой нескрываемой ненавистью, что не возникло даже сомнения – он собирается мстить, и намерения его простираются далеко за обычные рамки.

  *
  – Снитчи, я был уверен, что ты примешь участие в матче! – сказал Гарри, уже помещённый в лазарет, где ему предстояло залечивать ушибы, ссадины и вывихнутую ногу.
  Я посчитал это неинтересным. Гораздо веселее было ввести вас с Малфоем в заблуждение. И, как я говорил когда-то, читерству не место в честной игре. Поэтому мы с Герми проверяли, каково мне будет в её безразмерной сумке. Вышло довольно неплохо, и я даже позволил себе навести там небольшой порядок.
  – Тебя об этом никто не просил, ошибка природы! – возмущённо воскликнула девочка, пропуская мимо ушей фамильярное обращение, которое она просто терпеть не могла.
  – Эх, – отвлёк нас от намечающейся ссоры Рон, – а я даже не вышел на поле! Хоть бы кто-нибудь дал мне возможность его заменить!
  Невилл поспешил уверить его, что в следующей игре ему может выпасть шанс попасть на поле.

  Найти Луну было несложно. Из-за заметно ухудшившейся погоды ученики больше не вылезали из замка и скоротали остаток дня по гостиным да по библиотекам.
  То, что ты сказала после матча про мозгошмыгов – правда? – отвлёк я её от чтения книжки в читальном зале библиотеки.
  – Конечно, – ответила Луна, отгоняя одно воображаемое существо от меня. – Их очень злит, что они ничего не могут сделать тебе из-за твоей формы.
  Так мы и начали знакомство.

  __________
  * – англ. Wrackspurts.


  Глава 14. Снитчи попадает в историю

  Я был бы величайшим дураком на свете, если бы явился на собрание преподавателей по поводу внесения поправок в правила игры в хогвартсский квиддич, состоявшееся через два дня после спорного матча. И я был бы непредусмотрительным идиотом, если бы купился на обязательное присутствие моей персоны при обновлении списка привидений замка в тот же день. В конце концов, какое право имеют эти странные люди на меня, приписывая меня к своей полуживой рухляди? Даже заверения сэра Николаса, что всё это пустые формальности, и я смогу бывать везде, где мне только захочется, не убедили меня в том, что я должен раскрыться перед преподавательским составом во главе с директором. Увы и ах, моё доверие даже к безобидному Локхарту стремилось к нулю.

  Слизеринцы обозлились на всех и без конца твердили о несправедливости в этом мире, не желая признавать своё поражение и внезапную, но честную победу сборной Гриффиндора в прошедшем матче. Дополнительную порцию масла в огонь их вселенской ненависти добавляли ученики с других факультетов, ставшие чаще принимать сторону гриффиндорцев в извечной борьбе двух главных факультетов. Всем порядком надоело ежегодное главенство Слизерина везде, где только предусматриваются состязания.
  Однажды мне довелось поймать обрывок разговора двух хаффлпаффцев, беседующих во время завтрака за своим столом в Большом Зале и, пожалуй, примерно такие же разговоры велись и между учениками с Равенкло:
  – Что бы там ни говорил Флинт с сокомандниками, а я верю, что команда гриффиндорцев выиграла своими усилиями. Ну вот скажи, Джо, разве ты видел это их привидение, о котором сейчас говорят на каждом углу и даже написали в школьной газете?
  – Ни разу. Раньше я думал, что это всего лишь пустые слухи. Но раз есть очевидцы, что собственными глазами видели его...
  – И вообще, я думаю, всё из-за того, что они не хотят признавать своё поражение, – собеседник Джо, похоже, подразумевал, что его вопрос был риторическим. – Подумать только! С новейшими мётлами – и потерпеть поражение. Всё-таки Поттер – превосходный ловец, и, боюсь, даже наша команда не может похвастать ловцом, по мастерству равным ему. А он всего лишь второгодка.
  – Ну, я не стал бы сравнивать наши команды наперёд...
  – И знаешь, это понятно, почему Поттер такой хороший ловец. Его отец ведь тоже был в своё время одним из лучших. Похоже, таким людям на роду написано обладать необычными талантами. Вот ты, Джо, можешь сказать, что у тебя есть талант в какой-нибудь области?
  – Я неплохо разбираюсь в растениях, и декан часто меня хва...
  – Нет-нет, ты только подумай! А что, если Гриффиндор выбьется со второго места и займёт первое в чемпионате по квиддичу? Уверен, они закатят такой пир по этому поводу! Ведь последние лет десять, не меньше, Слизерин всегда занимал первое место и выигрывал кубок. Вот это будет событие!
  Бедный Джо ничего не сказал в ответ, даже не надеясь прервать своего разговорчивого друга.

  Тренировки продолжались по старой программе, и мы с Гарри невольно нарушали обещание, которое я дал профессору Хуч. И подумаешь! Никто бы не узнал об этом. Хотя поводы для беспокойства были, и весьма весомые.
  Обычно команды занимали поле по очереди, составляя специальный план, дабы избежать ссор и пререканий, но прийти в качестве "зрителя" мог кто угодно. Чаще всего это были фанаты вроде Колина Криви или любители свежего воздуха. Среди последних с недавнего времени появилась ещё одна фигура, в которой с трудом, но всё же узнавался Малфой. Как бы он ни маскировался, а свой мрачный и тяжёлый взгляд даже и не пытался сделать хоть чуточку отстранённым. Что он выслеживал? Возможно, моё присутствие, но мы прикладывали все усилия к тому, чтобы нас не раскрыли, и даже постоянный наблюдатель вряд ли бы заметил какие-нибудь отклонения в поведении снитча на поле. Однажды я обратил внимание Гарри на появление новой личности среди детишек, сидящих на трибунах, но мальчик только отмахнулся от меня:
  "И что с того, Снитчи? Пусть делает, что хочет. В любой момент я могу заменить тебя обычным мячиком. А до зависти Малфоя мне нет никакого дела"
  Может, он и прав, но мне было жаль его "противничка". Зависть – не то чувство, которое стоит пригреть на груди и подкармливать ежедневно. И кто знает, как далеко оно может завести слабого человека?

  По итогам прошедших матчей первое место, как и предвещал когда-то впечатлительный собеседник Джо, заняла команда Гриффиндора. Пир никто, конечно, не устроил, но общий дух факультета эта маленькая победа значительно подняла. Даже близнецы Уизли оставили на время свои шалости, чтобы не портить баллы. Надолго их добрых намерений не хватило, но это уже другая история.

  *
  Незаметно подкрались рождественские каникулы, и Гарри с Роном снова предпочли остаться в замке, а Гермиона и Невилл – укатить домой к родственникам. Большинство учеников последовали их примеру, как обычно это и бывало. Даже многочисленное семейство Уизли оставалось на каникулы в меньшинстве: Джинни просто не разрешили остаться, близнецы убрались от греха подальше, а именно от любимого профессора зельеварения, щедрого на снятие баллов. Казалось, все, кроме доблестного отряда Гермионы, забыли о том, что случилось почти два месяца назад. Покинул школу на время праздников и главный подозреваемый, так что делать в Хогвартсе особо было нечего, но я решил использовать это время на важное дело.

  Конечно, я не сразу потащил Гарри в обитель Миртл, а предварительно сам изучил её, изрядно при этом побеспокоив юную поэтессу. Осмотрев хорошенько подозрительную раковину, под которой, как я предполагал, и был лаз к двери в тайную комнату, я с неудовольствием обнаружил, что она выглядит совершенно нетронутой. Хотя какие-нибудь следы от открытия лаза должны были остаться. Это навело меня на мысль, что входов в комнату может быть несколько, и знает о них лишь тот, кто смог побывать внутри тайника.

  Позже я вкратце рассказал Гарри об очередном дельце, которое собирался провернуть с его помощью. Он очень удивился, когда узнал, что я нашёл вход в Тайную комнату, и чуть было не кинулся сообщать об этом Рону, но я остановил его.
  Рона с собой брать не стоит. Лучше всего будет, если мы вдвоём обследуем эту комнату, а потом уже расскажем о ней остальным. Мало ли что там может оказаться.
  "Ты прав, но ребята сильно обидятся"
  Ничего, переживут как-нибудь. Если эта комната заслуживает того, они сами потом смогут её посетить.

  И вот, под покровом темноты в час, когда вершатся не самые добрые дела, Гарри потихоньку собрался, достал мантию-невидимку, и мы покинули гриффиндорскую башню. Никто не встретился нам по дороге – весь замок был объят тишиной, а немногочисленные его обитатели крепко спали, ни о чём не подозревая.
  Миртл, естественно, не спала, и своим приходом мы её возмутили.
  – Мальчикам не место в женском туалете! – заметила она вяло, восседая на куче книг в углу, словно на троне. – И ни за что не поверю, что ты спросонья ошибся!
  – Да мы тут по делу одному и не собирались беспокоить тебя...
  Так что можешь не обращать на нас внимания.   – Как же так! Не допущу. По правде, оба вы не должны здесь находиться. Ну ладно, если вы поможете мне кое в чём, я сделаю вид, что вас здесь никогда не было.

  Оказалось, что у Миртл возникли трудности с книгами, которые ей посоветовал изучить Кровавый Барон (хотя пора было уже называть его "Выжившим Из Ума И Поправшим Традиции Бароном"). Он рассказал ей о способе чтения книг, удобном для призраков, но, естественно, она забыла или, может, просто не поняла, а нам постеснялась сказать это. Для Гарри это была несложная задача: погрязнувшая в скуке Гермиона частенько развлекалась поиском новых и необычных заклинаний, и однажды откопала одно, используемое при работе с древними, рассыпающимися буквально в руках, фолиантами. Смысл этого заклинания был в том, чтобы обеспечить минимальный контакт с ценной книгой – оно заставляло страницы аккуратно и неспешно переворачиваться без помощи человека, позволяя изучить при этом, что же на этих страницах нарисовано.
  Когда Гарри применил это заклинание к книжке Миртл, та была в восторге и мигом забыла о нас, увлёкшись чтением.

  Я показал Гарри знак, выгравированный на одной из труб под раковиной.
  – И что теперь?
  Представь, что говоришь со змеёй.
  После недолгих усилий с шумным скрежетом открылся зияющий лаз, не особо располагающий к тому, чтобы забираться в него. Гарри осветил его Люмосом, и мы уже без всяких препятствий смогли спуститься вниз. Заодно я проверил свои навыки вертикального полёта.
  Лаз вёл к небольшому коридорчику, в котором была всего одна дверь – а большего и не требовалось. Открыв её точно так же, как и лаз, мы вступили в просторную, совершенно пустую комнату, пахнувшую гнилью, сыростью и ещё каким-то неприятным запахом, оставшимся, скорее всего, от василиска или от его сброшенной некогда кожи, кусочек которой теперь валялся у одной из колонн. Вот и всё, что осталось от невиданного чудовища.

  У некоторых стен можно было заметить следы, оставшиеся от мебели, веками стоявшей здесь, а теперь бесследно исчезнувшей. Это ещё раз подтверждало теорию о нескольких входах в комнату. И действительно, обследовав её до самого конца, мы обнаружили ещё один ход, ведущий к целому подземному лабиринту, отдалённо напоминающему излюбленные локации из старых игр. Будь здесь Дадли, он так бы и воскликнул: "Ребята, пора завязывать с ночными марафонами!".
  Я предложил пройтись недалеко по лабиринту, и Гарри согласился.

  Мы выбрали самый часто используемый василиском ход – его стены и пол были относительно чистыми, без налёта какой-то подозрительной тёмно-зелёной поросли. Думаю, остальные ходы, возьмись мы за их исследование, привели бы нас и в другие интересные потайные места замка, но времени было мало.
  Этот ход привёл нас к выходу в Запретный лес. Но выбраться наружу и оглядеться смог только я – ход был закрыт массивной плитой, не убираемой с пути обычной Левиосой или чем-нибудь подобным, известным любому второкурснику.
  Снаружи над ходом раскинул ветви мощный дуб, в это время года не покрытый листвой, а на корнях его кое-где была ободрана кора – единственный след, оставленный похитителями василиска. Хотя, кто знает, может быть, он покинул замок добровольно.
  Вокруг было необычайно тихо, а слабый свет от крохотного серпа растущей луны освещал снежную поляну перед голым дубом, нетронутую и гладкую. Может быть, под снегом таились ещё какие-нибудь интересные следы, оставленные самим василиском и людьми, его сопровождавшими, но теперь добраться до них было не так-то легко. Больше здесь делать было нечего, и я вернулся обратно к Гарри, с нетерпением ожидавшему меня и греющемуся посредством простенького заклинания. Холод проникал внутрь через щель между землёй и неплотно подогнанным под отверстие люком.

  Было ещё кое-что, интересующее меня, поэтому пришлось отвлечь Миртл от её увлекательного и, надеюсь, полезного чтения.
  Дорогая, прекрасная Миртл! Мне просто необходима твоя помощь, – я бухнулся на раскрытую книгу, ибо другого способа привлечь внимание этой несносной девицы мы с Гарри не нашли.
  – Вообще-то, я только что дошла до самого интересного места, – с напускной обидой заявила девочка, хотя на самом деле была счастлива, что кому-то понадобилась.
  Но на этот вопрос можешь ответить только ты! Я вдруг понял, что никогда не спрашивал тебя, каким образом ты умерла, а ведь это событие – самое важное в жизни призрака.
  – Преважнейшее! – с восторгом воскликнула Миртл. – Я даже осталась вот тут, где это и произошло.
  Она махнула рукой в сторону одной из кабинок.
  – В тот день я сильно обиделась на одну девочку, Оливию Хорнби, которая постоянно издевалась надо мной и моей внешностью. Ну ничего, уж потом-то я ей сполна отомстила!
  Видимо, воспоминания о триумфе вызывали у неё особенное удовольствие. Миртл забыла, что не всё рассказала до конца.
  И что же было потом?
  – Потом? Ах, потом я побывала в гостях на свадьбе её брата и хорошо там погуляла! Вот были времена... Только Министерство Магии после запретило мне покидать Хогвартс.
  Нет, мы сейчас не о твоих подвигах толкуем, а о смерти. Как это произошло? – вернул я её с небес на землю.
  – Так вот, я сидела вон в той кабинке и плакала, как вдруг услышала голоса. Конечно же, я сразу вышла, чтобы прогнать этих мальчишек, кем бы они ни были, но стоило мне открыть кабинку, как ослепительно яркий свет пронзил меня и... и больше я ничего не помню.
  А как же твоё превращение в призрака?
  – Я опоздала. Даже похороны свои пропустила! – Миртл всплеснула руками. – Поэтому решила вернуться в Хогвартс, чтобы напомнить Оливии, кто во всём виноват. А по правде, виноваты были те голоса. К тому времени, как я вернулась в школу, уже успели наказать какого-то мальчика, но его голос совершенно не был похож на те. Но кто же будет слушать такое жалкое привидение, как я?..
  Да кто поймёт этих живых? – глубокомысленно вопросил я, надеясь, что времена плаксивой Миртл прошли, и она не устроит концерт.

  Оставив Миртл наедине с её книгами, я догнал Гарри, и мы вместе вернулись в башню, не обращая внимания на ворчанье Полной Дамы по поводу моей неспособности проходить сквозь стены. Естественно, видела она только меня. Об этом маленьком приключении мы больше не заговаривали. Каникулы продолжались, и безделье стало нашим основным занятием.


  Глава 15. Клуб любителей детективных историй

  Камин в слегка изменившейся Выручай-комнате едва давал тепло от остывающих угольков. На дворе был день, но здесь царил пугающий полумрак. Атмосфера была в высшей степени недружественной.
  – Вне всякого сомнения, ты... нет, вы оба – эгоистичные негодяи! – нарушила молчание Гермиона после моего небольшого рассказа о том, чем мы занимались во время каникул. – Мало того, что вы что-то обдумывали без нас, так ещё и за расследование сами взялись!
  "Что я говорил, Снитчи?" – Гарри, хоть и был виноват лишь чуточку меньше моего, смотрел на меня с видом победителя.
  – И вообще, мы требуем объяснений, – добавил Рон, больше всех чувствующий себя оскорблённым.
  – Да-да, вот мне тоже интересно, каким образом вы вычислили местонахождение Тайной комнаты, когда даже я не смогла этого сделать!
  Невилл, слава Богу, предпочёл молча дуться на нас.
  Видите ли, ребята, призраки частенько скоротают время за беседой о былых временах, и однажды я разговорился с Миртл о смерти. Естественно, мы вспомнили о том, как это было у нас. Я сложил имеющиеся сведения и понял, что вход в комнату должен быть в её любимом туалете на втором этаже, как бы глупо это ни звучало.
  – Понятно, почему ты привлёк Гарри к этому делу, но как же мы? Неужели нельзя было подождать, пока не вернёмся мы с Невиллом?
  А если бы там была куча ловушек или западня того, кто оставил ту самую надпись?
  – Всё равно вместе было бы проще с ними справиться, – заявил Рон.
  Мантия одна, а вас много. Вдвоём с Гарри мы ничем не рисковали. Зато теперь я буду спокоен, когда вы снова захотите полезть в эту комнату. Препираться на эту тему можно бесконечно.
  – Не рассчитывайте, что мы вот так вот просто обо всём забудем, – сказала Гермиона, прищурившись, и тема "о плохих Гарри и Снитчи" была официально закрыта.

  Выручай-комната изменилась не просто так. Я подумал, что неплохо бы опробовать её возможности насчёт библиотеки, и действительно, те книги, о которых я думал с особой тщательностью, теперь аккуратно стояли на стеллаже у стены.
  В расширенном и дополненном издании "Истории Хогвартса" я уже входил в список привидений, но в описании, коли читателю было угодно узнать обо мне подробнее, не было ничего толкового, кроме выписок из статей школьной газеты за авторством мисс Лавгуд да рассказов "очевидцев". По этому описанию я выходил самым молодым, самоуверенным и скрытным привидением, представляющим собой живой феномен – не каждому "посчастливится" застрять в материальном объекте без возможности выбраться из него.
  Но не на эти сведения, тешащие моё самолюбие, я хотел обратить внимание детишек, а на упоминание о событиях пятидесятилетней давности. В событиях этих снова фигурировал Хагрид, что не могло не вызвать удивление у ребят. Поэтому следующим партийным заданием после выполнения домашки Гермиона поставила посещение домика лесничего. Я предложил привлечь к этому делу Миртл. Ведь, насколько я помню, эти двое, несмотря на то, что их связывала одна и та же история, изрядно испортившая жизнь обоим, даже не пересекались.
  – Решено! Снитчи, уговоришь Миртл покинуть ненадолго её... кхм, жилище, а мы тем временем набьёмся к Хагриду в гости, – подвела итоги Гермиона, и собрание клуба на этом закончилось.

  *
  В эти же выходные после собрания клуба я нашёл Миртл там же, где всегда, и предложил послушать увлекательную историю, непосредственно к ней относящуюся. Естественно, девочка очень обрадовалась такому вниманию к себе и сразу же согласилась.
  Рассказчиком будет сам Хагрид, – ввёл я её в курс дела, а заодно устроил проверку. – Как помнишь, он учился в одно время с тобой. Лет эдак пятьдесят назад.
  – Да неужели! – удивлённо воскликнула Миртл. – Пятьдесят лет! Как-то не верится.
  Ничего удивительного. Для нас, призраков, время течёт несколько иначе, – заметил я. – Если ты не против, мы не будем проходить сквозь стены и отправимся "по суше".

  На этот раз детишки поступили по-умному и наведались в гости не с пустыми руками, а с печеньем относительной свежести, которое Гермиона привезла с собой ещё из дома. Как она нам похвасталась, печенье это она испекла сама перед отъездом в Хогвартс. Ребята попробовали и доложили мне, что есть его можно, но вкус далёк от идеала. Девочке же они озвучили самые хвалебные отзывы, на которые только были способны, опасаясь её гнева.
  Хагрид и его питомцы чувствовали себя превосходно, правда, все трое изрядно удивились присутствию Миртл в хижине и истинной причине посещения ребят. Сначала лесничий даже отказался поведать об интересующих нас событиях, всячески отнекиваясь и показывая, что тема эта ему неприятна. Но после, заметив огорчённое личико Миртл, он сжалился и рассказал всё со своей точки зрения.

  Давным-давно, в те времена, когда Хагрид учился на третьем курсе, в Хогвартсе произошло странное происшествие. Погибла при непонятных обстоятельствах одна из учениц, и руководство даже подумывало прикрыть школу, но в дело вмешался умный не по годам слизеринец Том Риддл и объявил, что нашёл виновника, а заодно и то существо, с помощью которого он совершил своё гнусное злодеяние. Он рассказал преподавателям о Хагриде и его ручном акромантуле.
  – Я в жизни никому не желал зла, – горько произнёс Хагрид. – И уж тем более Арагог не мог сделать ничего дурного – я всегда следил за ним и оберегал его от посторонних. Но никто мне не поверил, кроме профессора Дамблдора, бывшего тогда нашим преподавателем трансфигурации. Именно он поддержал меня и не дал в обиду. Жаль, что Арагога нам спасти не удалось...
  Тут он прервал своё повествование, посетовал на жестокий мир, всплакнул и высморкался. Детишки сочувственно молчали.

  Удивительно, что тогдашний директор Диппет и преподаватели спокойно приняли на веру слова какого-то мальчишки, обвиняющего другого мальчишку, даже не удосужившись проверить, как всё обстоит на самом деле. Но наш доблестный профессор Дамблдор оказался рассудительнее прочих и провёл собственное расследование, в ходе которого обнаружил живого василиска. Много времени потребовалось, чтобы приручить это существо при помощи Хагрида и внушить ему, что обитатели Хогвартса не желают зла василиску. А ещё чуть погодя "старина Размас", как его назвал Хагрид, сдружился с лесничим настолько, что доверился ему и рассказал, кто открыл Тайную Комнату. Но к тому времени Том Риддл давно окончил своё обучение и собрал вокруг себя команду верных последователей. Ещё одно преступление, прибавленное к веренице уже известных, ничего бы не дало его противникам.

  Под конец истории Миртл совершенно расклеилась.
  – Столько лет я не знала! – обвинительно проговорила она сквозь слёзы и, пробубнив что-то насчет того, что хочет побыть одна, исчезла.
  Хагрид сильно встревожился и начал причитать в своей излюбленной манере:
  – Эх, ребята, зря я решился вам рассказать об этом... дело-то прошлое, чего вспоминать...
  Детишки поспешили уверить его, что он очень помог им и Миртл своим рассказом.
  – Все знают, как Миртл чувствительно относится к своей персоне, – успокоила лесничего Гермиона. – Она поплачет в своё удовольствие, и этим всё кончится.

  Теперь, когда мы узнали ещё больше об истории с василиском из надёжного и проверенного источника, оставалось только одно в стенах замка – ещё раз исследовать Тайную комнату и лабиринт ходов за ней. Но удалось это сделать не так скоро, как рассчитывали ребята – преподаватели не дали расслабиться своим подопечным и каждую неделю заваливали их всё новыми и новыми заданиями.

  *
  Во внешнем мире уже чувствовался приход весны, когда, наконец, у ребят появилась возможность выбраться в Тайную комнату. Пришлось пустить на это дело выходной, ибо ночью был велик шанс, что на ребят мог наткнуться Филч или кто-нибудь из преподавателей, любящий ночные прогулки.

  Поначалу Миртл очень обрадовалась, что её посетило столько народу сразу. Она уже давно нигде не появлялась и вела свой прежний скучный образ жизни. Она даже успела с гордым видом сообщить нам, что начала сама сочинять стихи. Но ребята не горели желанием слушать её творения, поэтому я пообещал ей, чтобы не обижать, что на досуге обязательно загляну послушать её. Эти обещания помогли нам беспрепятственно открыть лаз и взять слово с Миртл, что она никому-никому не скажет об этом.

  Комната встретила нас всё той же пустотой, только вот кусок василисковой кожи исчез, как и неприятные запахи, смутившие нас с Гарри во время прошлого посещения. С завидным энтузиазмом Гермиона излазила всё помещение и уже скомандовала своим напарникам лезть в лабиринт, как внезапно плохо прикрытая дверь позади нас натужно заскрипела под чьими-то усилиями. Все обернулись и замерли, готовые к встрече с новыми посетителями.

  Двери полностью открылись, и нашим взорам предстали Малфой, его неизменный эскорт в лице Крэбба и Гойла, а также воинственно выглядящая мисс Паркинсон. Впрочем, по всем четверым прекрасно было видно, что они встали на тропу войны.
  – Так вот вы где! – торжествующе воскликнул Малфой, шагнув вперёд и тем самым показав, кто из новоприбывших главный. – Чудесно. Думаю, профессор Снейп, гуляющий неподалёку, будет счастлив видеть вас.
  Ход в лабиринт он не увидел и думал, что его противники в тупике. Как я заметил по взглядам ребят, они тоже это поняли. Настало время для отвлекающего манёвра, а именно для словесной баталии. Оппонентом Малфоя выступил Гарри, в то время как остальные бочком сместились поближе к ходу, в данный момент закрытому от глаз слизеринцев массивными колоннами.
  – Как это похоже на тебя, Малфой! Выслеживать других учеников с гнусными целями, а после потешаться над ними, упиваясь мнимым превосходством!
  – Почти угадал, Поттер. Я действительно взялся следить кое за кем, но цели у меня благие. Конечно, такие люди, как ты, во всём видят только дурное. Но я не виню тебя, а лишь хочу, чтобы ты и твои приятели, малодушно прячущиеся за твоей спиной, знали: с этого дня, что бы вы там ни замышляли, вам будет противостоять моя команда!
  Он сместился слегка в сторону, а его "команда" шутливо поклонилась нам.
  – Мы носим название АнтиГриффиндор. Или коротко АнтиГ, – сокращение это он произнёс не иначе как "анти-гэ".
  Пока длился этот увлекательнейший и даже немного познавательный разговор, меня преследовало устойчивое чувство дежавю. Мне вдруг причудилось, что я снова помер и попал в новый мир с Калле Блумквистом и войнами Алых и Белых Роз*. Когда-то давно я читал эти истории своей младшей сестре, да так часто, что мог наизусть воспроизводить отдельные моменты. Малышка была в восторге...
  Мои воспоминания и диалог противничков были прерваны возникшей буквально ниоткуда Миртл. Она волновалась и успела лишь пролепетать что-то про какого-то прохвессора. Мы решили воспользоваться моментом и дружной командой бросились по направлению к ходу в лабиринт. Я летел последним и видел, как своевременно мы убрались – в другом конце комнаты, где всё ещё стояли слизеринцы, появился их декан с таким выражением лица, что я бы ни за какие коврижки не согласился оказаться сейчас на месте Малфоя и его бравой команды Алых Роз...

  – Итак, куда двинемся? – спросил Рон, задумчиво глядя на очередную развилку.
  Предлагаю воспользоваться вот этим ходом, – ответил я, вылетев вперёд по направлению к самому расчищенному ходу. Очевидно, им пользовались, причём это был явно не василиск.
  Ребята согласились со мной, и мы продолжили наши блуждания. Отсюда уже не было слышно, как "прохвессор" отчитывает крестника и его друзей, а те безуспешно пытаются оправдаться, используя нас. Миртл исчезла так же внезапно, как и появилась.
  Вскоре ход вывел нас к широкой лестнице, ведущей наверх и кончающейся люком. Тот открывался безо всяких заклинаний и вёл наружу. Когда детишки вылезли и огляделись, то обнаружили себя в самом углу Хагридова огородика. Нас уже заприметила Берта и бросилась встречать, чуть не сбив с ног от обилия эмоций Гермиону. Мда, за год эта диковинная кошка заметно подросла, и теперь только Хагрид и мог держать её на руках. Вот так и подтвердились слова лесничего о тесной дружбе с василиском.

  *
  Остаток учебного года прошёл без особенных происшествий. Помимо подготовки к экзаменам детишкам предстояло определиться, какие предметы выбрать на третий год обучения, и большую часть времени они либо спорили о том, что изучать важнее, либо изобретали контрмеры для Малфоя и его приспешников, которых за глаза окрестили так, как я и предложил – Алыми Розами. По-моему, очень подходило.
  Пожалуй, последней странностью стал неожиданный отъезд Гилдероя Локхарта из Хогвартса, который он сам объяснил расстроенным ученикам тем, что вынужден уехать к своей больной матушке куда-то в Америку. Я сильно сомневался в правдивости этого объяснения. Скорее всего, он действительно воровал чужие достижения, и его просто кто-то раскрыл. Может быть, это был даже профессор Снейп, заметно повеселевший в последнее время. Хотя, ему было отчего веселиться и без разоблачений – он принимал экзамены по ЗоТИ вместе с зельеварением.

  На последнем пиршестве в Большом Зале для Гриффиндора вновь наступил момент славы. Победа в квиддичных матчах стала основой для победы в межфакультетских состязаниях. После долгих лет превосходства слизеринцев Кубок школы снова вернулся к гриффиндорцам. И на это раз они отмечали это событие шумнее и веселее, чем победу в кваддиче.

  Итак, ещё один учебный год закончился достойно и без смертей, вопрос о Темном Лорде до сих пор оставался открытым, а нам с Гарри и Маргарет предстояло вернуться к Дурслям, чтобы пережить ещё одно относительно спокойное лето в блаженном ничегонеделании и переписке с остальными ребятами.
  Ибо третий курс обещал быть не таким беззаботным и весёлым, как хотелось бы.

  _________
  * – Снитчи имеет в виду трилогию Астрид Линдгрен "Суперсыщик Калле Блумквист". Дети из этих произведений играли в войну Алых и Белых Роз. Мальчик по имени Сикстен был вождём Алых Роз и, хоть он не шибко похож на Драко Малфоя, Снитчи видит некую параллель между ними.


  Глава 16. Малолетние преступники

  По вечерам на Тисовой улице было прохладно и хорошо. Наверное, именно поэтому несчастные Гарри, Дадли и их питомцы так любили сидеть во дворе в последнее время. А время было нелёгким – приехавшая погостить тётушка Мардж могла доконать самого непрошибаемого на свете человека. И даже её не в меру активный бульдог не смог сдружиться со своим сородичем Майлзом. Бедный питомец Дадли был вынужден безотлучно находиться на улице, ибо в доме на него тут же нападали. Да и Маргарет предпочитала держаться поближе к хозяину, хотя обычно гуляла, где ей только вздумается.
  Тётушка приехала в гости ещё несколько недель назад, да так и осталась. С собой она привезла достаточно бренди, которое хлестала не хуже любого завсегдатая питейных заведений, чем подавала плохой пример детям. Хотя, по её мнению, дети сами могли подавать плохой пример. Когда она так говорила, то в первую очередь имела в виду Гарри.

  Летом глава семейства Дурслей вытаскивал на свет божий раскладной стол и ставил его во дворе, но пользовались им до недавнего времени нечасто. Теперь же стол полностью перешёл во владение ребят. За ним они резались в карты, потому как добраться до компьютера или приставки означало подписать себе смертный приговор – одним из любимых занятий тётушки Мардж было наблюдение за ненаглядным племянничком, причём молчать тётушка не умела вовсе. Поэтому про игровые марафоны, устраиваемые нами в начале июля, пришлось забыть.
  Одно время я говорил Дадли, что не в играх счастье, и мы спорили часами, вгоняя в сон его двоюродного братца. Но после того как он установил кучу олдскульных (чисто для меня, в это время они считались относительно новыми) игрушек вроде Дюны, а также приключений незабвенных Гайбраша Трипвуда, Рождера Вилко и других весёлых ребят вроде них, я быстро заткнулся и пожалел, что не могу самостоятельно пройти эти игрушки снова. Теперь же мы вместе прозябали на улице, и я, словно неразумный юнец, иногда злорадствовал по этому поводу.

  Во время этих горестных прозябаний на улице Гарри и Дадли успели познать вкус саморазрушения через многочисленные драки с местной шпаной. Так как раньше они не отходили далеко от дома, то не считались "своими". Впрочем, Дадли, непостижимым образом открывший в себе интерес к остросюжетной фантастике с погонями и перестрелками бластерами, считал, что опыт уличных драк (или, скорее, избиений, сильно огорчающих тётушку Петунью и дающих тетушке Мардж лишний повод поговорить о современной молодёжи) может оказаться полезен даже магу.
  – Вот, например, попадёте вы вместе с противником в место, где нельзя кастовать всякие штучки. И у тебя будет преимущество над ним! – весело говорил он, но мы с Гарри плохо могли представить себе такую ситуацию.

  В день рождения Гарри прилетело много разных сов, что было довольно непривычно, но всё обошлось. Взрослые в то время были заняты тем, что пытались расцепить Майлза и Риппера*, снова что-то не поделивших, и не обращали никакого внимания на творящееся в вечернем небе совиное безобразие.
  Еле живая Стрелка принесла посылку от Рона c вредноскопом внутри и письмом, полным восторженных речей о Египте. Семья Уизли выиграла-таки свои денежки, о чём и говорилось в приложенной к письму статье. Перси же вообще радовался больше всех – его избрали старостой школы. Незнакомая сова, державшаяся важнее и горделивее своих коллег, была послана Гермионой аж из Франции, что ненадолго огорчило Гарри – все куда-то разъехались, а мы так и торчали на Тисовой улице. В посылке от Герми весьма кстати оказался набор по уходу за метлой. Ведь именно она была доставлена самой крупной совой, тотчас же покинувшей нас. Естественно, от кого была эта новейшая "Молния", оставалось только гадать. Определённо, это таинственный дире... некто знал, что предыдущую свою метлу Гарри изломал на хворост во время легендарного матча со слизеринцами и был вынужден пользоваться школьными.
  Невилл, как обычно, писал о каких-то пустяках вроде того, как они с бабушкой проводили время за обучением мальчика великой науке приготовления безалкогольных зелий. Он прислал, на мой взгляд, самый интересный подарок: чудо-блокнот с "бесконечными" страницами. Как раз то, что нужно юному писателю. Гарри всё ещё лелеял мечты о собственном романе, мужественно сопротивляясь бесчисленным попыткам кузена выбить из него сценарий для своей игры. Школьная сова (мы узнали её сразу же, ибо это была самая красивая из всех хогвартсских питомиц) принесла "Чудовищную книгу о чудовищах" от Хагрида и письмо, полное загадок и туманных намёков.
  – Интересно, что это означает? – спросил Гарри после того, как по моему совету придавил трепыхающийся Ужас Лавкрафта комодом.
  Скорее всего, наш старый добрый лесничий подался в преподаватели и прислал тебе эту книгу как "тонкий" намёк.
  – Знаешь, Снитчи, я тоже так думаю. Проверим в сентябре!

  ***

  В один из самых незабываемых для всего семейства вечеров Дадли и Гарри сидели за столом во дворе и играли в "дурака", хотя дядюшка Вернон уже давно обещал научить их игре в покер. Майлз в самом скверном расположении духа лежал неподалёку на травке и глядел на пустую дорогу, а Маргарет развалилась на столе и делала вид, что спит.
  Временами, когда кузен размышлял, как ему лучше походить, Дадли задумчиво поглядывал на Снитчи. С виду неживой мячик редко мог усидеть спокойно на месте, и Дадли готов был поклясться, что кипучей жизни в нём гораздо больше, чем даже в непоседливом обычно Майлзе. Конечно, Гарри так и не раскрыл двоюродному брату ни историю создания снитчей, ни даже историю конкретно этого снитча – а ведь тот мог рассказать много любопытных вещей. Зато Дадли безошибочно сравнивал Снитчи с маленькой птичкой. Вот он катается в своё удовольствие по столу, мешая им играть, а вот внезапно срывается с места и кружит вокруг них, как воробушек в поисках хлебных крошек, оставшихся после ленча. Но никогда не поймёшь, в отличие от воробушка, что у него на уме. Удивительное существо! И создал его, как до сих пор наивно думал Дадли, его необыкновенный кузен. Впрочем, Гарри всегда таким был. Схватывал всё на лету. Рано научился читать – и частенько читал для Дадли разные детские книжки. Легко освоился с компьютером и вскоре играл наравне с Дадли, даже Снитчи каким-то образом знал о компьютерных играх куда больше, чем они вдвоём вместе взятые...
  Дадли немного завидовал. Но в то же время и себя считал необыкновенным. Много ли на свете людей, у которых есть такие кузены, как Гарри? И многие ли из этих кузенов такие же дружелюбные рассказчики? Ему хотелось думать, что немногие.

  Вдруг на другом конце улицы появилась большая чёрная собака, сильно встревожившая Майлза и заставившая Снитчи остановить свой полёт на полпути. Им чёрный незнакомец явно был не по душе. Но мальчики, поглощенные своими мыслями, не обратили на это никакого внимания и продолжали перекидываться картами.
  Из дома донёсся раскатистый смех тётушки Мардж, разом напомнивший ребятам, почему они сидят здесь, а не в доме.
  – Может, выльем все запасы бренди на клумбу? – предложил Дадли уже не первый план мести тётушке.
  Конечно, она давала ему деньги на всякие безделушки, носилась везде за ним, но своим чрезмерным вниманием стала так раздражать, что он первый предложил спровадить любыми методами тётушку обратно домой, к её странному полковнику и собакам.
  – Нет, зачем портить бедные цветы? Лучше уж сразу в раковину, – возразил Гарри, отбиваясь от очередной подкинутой дамы.
  Расточительство! Давайте отдадим его кому-нибудь – хоть не зря пропадёт, – предложил свой вариант Снитчи.
  – О, знаю! – воскликнул Дадли, не обращая на его слова внимания. – Выкрадем бренди и сдуем его в сточную канаву.
  Эй, а как же благотворительность?
  – Никакой благотворительности, Снитчи, – очки Гарри грозно сверкнули. – Зло должно быть наказано и низвержено!

  Оставив истрёпанные карты в покое и тихонько покинув двор, дети вместе со Снитчи незаметно пробрались в дом, хотя предосторожности были даже излишни – чета Дурслей и тётушка Мардж были слишком заняты беседой, изредка прерываемой их смехом или тявканьем Риппера. Как давно заметил Дадли, тётушка предпочитала хранить бренди у себя в гостевой комнате, скептически относясь к домашнему бару брата.
  Пока Гарри и Снитчи караулили у двери в комнату, Дадли сложил все бутылки в рюкзак, предусмотрительно прихваченный им с собой. От громыханий и позвякиваний это мало спасало, но было удобно для транспортировки. Тем временем внизу разговор дошёл до того, что неплохо бы принести ещё одну бутылочку из комнаты тётушки Мардж и продолжить. Дадли уже закрывал дверцу шкафа. Пора было убираться отсюда.
  Выбравшись на улицу, они услышали крики главы семейства. Тот быстро сообразил, в чём дело, и погнался за ворами. Мальчики припустили по улице так быстро, как только могли, а Снитчи неспешно полетел за ними. Дядюшка же Вернон быстро отстал и издалека пообещал им скорую расправу.
  – Теперь, – произнёс Дадли, тяжело дыша после непривычно быстрого бега, – надо исчезнуть, пока всё не устаканится...
  – И избавиться от улик, – добавил Гарри, кивая на рюкзак.
  Но куда деться, если в округе бродит местная недружественная шпана? А уж на бесплатную выпивку у них нюх, как у собаки на бифштексы.

  Слегка удалившись от домиков, где в окнах был свет, они нашли канаву и избавились от содержимого Дадлиного рюкзака. Но вопрос о том, где бы перекантоваться, пока гнев взрослых поуляжется, оставался открытым.
  Точно! – Снитчи застыл у них над головами. – Автобус. Гарри, помнишь, мы читали где-то про "Ночного Рыцаря"?
  – Помню, но он же для волшебников, попавших в трудную ситуацию.
  А мы сейчас разве не в трудной ситуации? Тем более, я хотел кое-что проверить...
  Они, не сговариваясь, посмотрели на Дадли. Конечно, про Снитчи нельзя было сказать, что он "посмотрел", но Дадли всегда хорошо чувствовал, когда тот концентрировал своё внимание на нём.
  – Но Дад же его не увидит и не почувствует! – не отступался Гарри, которому, видимо, идея с каким-то странным автобусом не нравилась вовсе.
  Уменьшительное "Дад" он перенял от Снитчи, большого любителя сокращать чужие имена. Но Дадли не был против.
  Вот мы и проверим, сможет ли он при этих условиях прокатиться на "Ночном Рыцаре". Сделаем вид, что он – слепой. Палочка при тебе?
  – Да, но получается, что мы совершим незаконный поступок, прокатив ма... Дада на автобусе для волшебников...
  Пфи! Когда подобные вещи нас останавливали? Ещё в прошлом году вы с Герми собирались колдовать, пока никто не видит!
  Дадли переводил взгляд с одного на другого, лишь смутно понимая, о чём они спорят. Время шло. Тени сгущались.
  – О! – прервал он их пререкания. – У меня есть солнцезащитные очки! В них я сойду за слепого.
  Вот видишь! Давай хотя бы попробуем. Если что, никуда не поедем. Уж не обидятся на нас кондуктор с водителем.
  – Ну ладно, – сдался Гарри и бросил палочку на землю, чем очень удивил кузена.

  Едва Дадли успел нацепить очки, как услышал какой-то отдалённый рёв. Судя по выражению лица Гарри, тот слышал его гораздо отчётливее, чем он. Но сколько ни напрягал глаза, надёжно укрытые тёмными стёклами очков, он смог увидеть лишь смутные очертания резко притормозившего перед ними автобуса, утопающего в сероватой дымке, и человека, стоящего в дверях. Вот уж точно, сейчас Дадли чувствовал себя полуслепым. Снитчи внимательно следил за ним.
  Тень человека в дверях заговорила с мальчиками:
  – Добро пожаловать! Наш автобус "Ночной Рыцарь" для волшебников, попавших в трудное положение, доставит вас куда угодно! Я – Стэн Шанпайк, ваш кондуктор сегодня вечером.
  Снитчи незаметно юркнул в пустой рюкзак за плечами Дадли, а Гарри потащил его внутрь, поздоровавшись с кондуктором. Удивительно, но Дадли смог зайти в автобус, вот только ощущал себя очень странно. Словно находился там, где ему быть не положено. Вокруг стало ещё больше сероватого цвета, через который едва пробивались очертания внутренностей автобуса.
  "Ночной Рыцарь" рванул с места, и мальчики вместе с кондуктором едва удержались на ногах.
  – Ну, ребята, как вас звать? – спросил кондуктор, забирая монетки за проезд у Гарри (и когда только он успел их взять?).
  – Я – Эрик, а это мой брат Сэм, – ответил без запинки Гарри, а Снитчи сзади издал нечто вроде смешка.
  – Эрик и Сэм, значит, – протянул кондуктор Стэн. – Не очень-то вы похожи.
  – Мы двоюродные.
  – А что с твоим братом, Эрик? Первый раз на автобусе катается?
  – Нет, он... – Гарри весьма правдоподобно изобразил крайнее смущение и тихо сказал, наклонившись к Стэну: – Понимаете, он слепой, но очень не любит, когда его жалеют и говорят что-то такое. Мы тихонько постоим вот у этого окна.
  – А, ну ясно... – ответил кондуктор и оставил их в покое.
  Гарри потянул Дадли к окну и подсказал, где поручень. Автобус временами заносило так, словно его вёл пятилетний ребёнок.
  – Ребята, куда вам надо? – снова обратился к ним кондуктор, шурша какими-то бумагами, вероятно, газетой.
  – В "Дырявый котёл", пожалуйста.
  Кондуктор передал это водителю по имени Эрни и представил их. Тот проворчал что-то насчёт какой-то дамы. Очень скоро они затормозили, и мальчики едва удержались на месте, чтобы не размазаться по стенке впереди.
  Ну как поездочка, ребятки? – подал голос Снитчи, и Гарри рассказал ему, а заодно и Дадли, об убранстве и порядках их трёхэтажного скоростного автобуса.

  После Гарри удалось выпросить у Стэна, оказавшегося дружелюбным малым немногим старше них, газету, которую тот читал. Что-то в ней обеспокоило его и Снитчи. Дадли решил не спрашивать, что именно, и принялся всматриваться в то, что происходило за окном. Получалось не очень.
  До места, которое Гарри назвал Стэну, они добрались довольно быстро. Высадившись, Дадли взглянул на удивительный автобус-невидимку, но тот уже бесследно исчез. Рядом с мальчиками внезапно оказался какой-то незнакомый пожилой мужчина, и Гарри он чрезвычайно не понравился. Естественно, ведь это бы сам Корнелиус Фадж, министр магии.
  – Ребята, пройдёмте-ка со мной! – сказал он, стискивая плечо Гарри.
  Дадли собрался защитить кузена, но тот так выразительно посмотрел на него, что пришлось подчиниться и довериться ему. Они зашли в паб, и дверь за ними тут же закрыл другой человек, весьма неприятный на вид сгорбленный старик.

  Фадж усадил их возле камина в своей комнате и стал разговаривать с Гарри, не обращая на его кузена никакого внимания. Дадли оставалось только внимательно слушать и не вмешиваться в то, чего он не понимал. Снитчи в рюкзаке не подавал никаких признаков жизни.
  – Итак, Гарри, я – министр магии Корнелиус Фадж, если ты не знаешь.
  – Сэр, как можно!
  – Может быть, ты также знаешь, что заставил изрядно поволноваться своих родственников, отправившись с двоюродным братом неизвестно куда?
  – Знаю, – Гарри виновато опустил голову. Дадли сделал вид, что его нет, хотя это особо и не требовалось.
  – Но, тем не менее, никакого наказания от министерства ты не получишь. Оставим это вопрос на рассмотрение твоих тёти и дяди. Только не думай, что и дальше сможешь спокойно развозить двоюродного брата где угодно! Особенно на таком ненадёжном транспорте, как "Ночной Рыцарь". Просто удивительно, что у вас получилось сесть в него и обвести вокруг пальца кондуктора с водителем.
  – Простите, сэр, этого больше не повторится. Мы только хотели проверить...
  – Оставь подобные эксперименты взрослым и знающим людям. Сейчас возникли такие обстоятельства, при которых тебе лучше не покидать Литтл Уингинг и дом дяди с тётей. Так будет спокойнее.
  – Хорошо, сэр.
  – А теперь займёмся твоим двоюродным братом. Надеюсь, ты понимаешь, что подобная мера необходима.
  Гарри хотел что-то возразить, но счёл, что не стоит злить министра, который и так выглядел уставшим и невесёлым. Дадли впоследствии так и не понял, что с ним произошло – Обливиэйт сработал, как надо. Позже он едва вспомнил, из-за чего они с Гарри покинули дом, а когда тот рассказал, каким именно образом они добрались до Лондона, принял всё на веру и только огорчался, что по глупости не запомнил в деталях все их приключения.

  ***

  Назад мы вернулись на поезде, и министр самолично проводил нас до него, подчёркивая всю опасность нынешнего положения вещей. А положение было предсказуемым – Сириус Блэк, которого я уже заметил сегодня, не был моей галлюцинацией и действительно сбежал из Азкабана. В "Ночном Рыцаре" Гарри прочитал в "Дэйли профет"** об этом и был чрезвычайно взволнован. Ему не терпелось поскорее увидеться с ребятами и поговорить об этом.
  Но дома ждали неприятности. Дядюшка Вернон был в ярости, а тётушка Петунья ужасно волновалась и огорчалась, причём совершенно искренне, в отличие от тётушки Мардж.
  В итоге мальчики понесли наказание: всё ещё не отошедший от Обливиэйта Дадли был отстранён от компьютерных игр до начала следующего лета, а Гарри пришлось обойтись без разрешения на посещение Хогсмида. Но мы не унывали. У нас была Тайная комната с целой сетью столь же тайных ходов. Да и тётушка Мардж, подувшись и поразглагольствовав о нравах современной молодёжи, укатила к себе на следующий день.
  А ещё мы узнали одну интересную и, возможно, полезную вещь – Дадли был очень восприимчивым и одарённым богатым воображением маглом. Не исключено, что случай с "Ночным Рыцарем" войдёт в историю. Если только о нём узнают.

  Через несколько дней, когда дядюшка Вернон немного поостыл и соизволил дать милостивое разрешение на поездку в Лондон за учебниками, нам удалось встретиться с ребятами. Как оказалось, не одному Гарри свезло получить экземпляр "Чудовищной книги о чудовищах", и остальные детишки тоже легко догадались, что это может означать.
  Всей компанией мы отправились в зоомагазин – Гермиона, намучившись с почтовыми совами, наконец-то дозрела купить себе птицу. Выбрала она, как ни странно, молодого ворона, объяснив это тем, что вороны привычнее для маглов, чем совы. Даже вороны, несущие посылки и письма. Назвала она его Эдгаром за меланхоличный и усталый вид уже в молодости.
  Рон заодно прикупил для своей крысы какое-то средство. Я спросил его, как поживает Короста и до сих пор ли она в клетке.
  – Да вот, вид у неё хворый какой-то. А за идею с клеткой ещё раз спасибо, Снитчи. Короста несколько раз порывалась убежать, когда мы были в Египте. Наверное, ей не понравился тамошний климат.
  Или дошедшие сведения о Блэке.
  Будь начеку, Рон! Никто не знает, что она может выкинуть.
  Мальчик не понял, почему я так переживаю из-за его крысы, но не успел спросить вслух – внезапно подал голос молчаливый Невилл.
  – Этим летом бабушка подарила мне террариум для Тревора. Теперь и он тоже никуда не убегает.
  Давно пора было его приобрести! А то беспредельщина с этими питомцами.
  Поговорить на самую интересную для детишек тему так и не удалось – их перехватила шумная компания Уизли. Глава семейства на минутку отозвал Гарри и попросил его быть очень и очень осторожным. Хоть я этого и ожидал, мне показалось, что Артур Уизли обеспокоен больше положенного и чего-то не договаривает. Дело было, по-моему, не только в сбежавшем Блэке. Но в чём же ещё?

  Закупив всё необходимое, мы с Гарри были вынуждены покинуть остальных – недалеко от входа в "Дырявый котёл" нас уже ждал строгий и нетерпеливый дядюшка Вернон.

  __________
  * – бульдог Злыдень в другом переводе;
  ** – иначе "Ежедневный пророк".


  Глава 17. Тень на пороге

  Остаток лета прошёл безрадостно, а в первый день осени нас под конвоем доставили на вокзал, и, прежде чем отпустить племянника восвояси, дядюшка Вернон ещё раз прочёл лекцию о послушании и хорошем поведении. Мы были счастливы расстаться с ним до июля. Платформа девять и три четверти была битком забита больше обычного, в глаза бросалось резко повысившееся количество провожающих. Мы едва смогли найти остальных ребят и объединиться с ними в поисках свободного места в поезде, не говоря уже о пустом купе.
  Вскоре это свободное место было с боем отбито у подозрительных первокурсников, и детишки разделили купе с двумя людьми, лучше которых и пожелать было нельзя. Слева у окна сидела несравненная Луна, листая "Придиру"* с конца, а справа похрапывал Римус Люпин, укутавшись в видавший виды плащ и надвинув на лицо шляпу.
  – Фух, ну и толкучка! – сказал раньше всех остальных Рон, присаживаясь рядом с мирно "спящим" профом.
  – Похоже, пора вводить новое расписание для Хогвартс-экспресса, – заметила Луна, не отвлекаясь от журнала. – Например, пускать по два поезда! Привет, Снитчи.
  Доброе утро, дорогая Луна! Сама судьба свела нас сегодня, – ответил я, выбираясь на свет божий из кармана.
  В полном молчании девочка лучезарно улыбнулась мне и вернулась к чтению.
  – Вы так близки? – озвучил общее удивление Гарри.
  Скажем так, мы – хорошие знакомые.
  – Тогда, думаю, и нам тоже следует перезнакомиться, – взяла разговор в свои руки Гермиона, и пошло-поехало.
  Профессор Люпин продолжил мастерски изображать спящего.

  А между тем погодка заметно ухудшилась, и начался дождь.
  Сдружившиеся детишки (со всеми своими странностями Луна отлично вписывалась в нашу безумную компанию) скоротали время за пустячными разговорами – когда рядом спит профессор, особо не поговоришь о делах. Мне же было скверно и тоскливо, то ли от погоды, то ли от тревожного ожидания.

  Иногда случаются настолько внезапные вещи, что даже самый подготовленный человек на секунду может опешить от удивления. Так произошло со мной, когда поезд без предупреждения резко и со скрежетом затормозил, а свет во всех вагонах отрубился.
  Детишки не растерялись, и вскоре уже при свете от заклинаний стали тихо переговариваться, придумывая объяснения случившемуся, собирать раскиданные вещи и успокаивать питомцев. Я взмыл под потолок, чтобы не мешать им, и стал ждать. Профессор в своём углу зашевелился.
  Когда дверь купе открылась первый раз, это была всего лишь перепуганная Джинни, чудом в темноте нашедшая брата. Как оказалось, всё это время она ехала в одном вагоне с нами.

  Проф изъявил желание самолично во всём разобраться, но стоило ему подняться на ноги, как дверь купе открылась вторично, являя нам саму Смерть в её ужасающем обличье голодного и простудившегося дементора в чёрном тряпье. Не теряя времени на размышления, я спикировал на незваного гостя, и мы вместе с ним вылетели в коридор, впечатались в окно напротив и по какой-то совсем уж пьяной кривой продолжили движение до тамбура.
  Я яростно напирал, путаясь в складках дементоровского балахона, а тот с не самыми лучшими мыслями пытался отшвырнуть меня прочь, не понимая, с чем столкнулся. На полной скорости мы врезались ещё и в дверь, а там уже недалёк был выход, и озадаченный гость из потустороннего мира, логично рассудив, что ловить здесь нечего и ему вовсе не рады, покинул поезд, растворяясь в вечернем сумраке.

  Как вернулся назад и нашёл нужное купе, помню смутно. Кажется, меня подхватили по дороге. Весь вагон стал свидетелем позорного бегства дементора, но, хвала небесам, всё сложилось так, что только мои детишки знали, почему он оставил нас в покое.
  Люпин был совершенно сбит с толку, но, тем не менее, про шоколад не забыл и теперь потчевал им своих попутчиков. Меня к тому времени уже успели временно поместить в корзину Маргарет и обложить шарфами – по словам ребят, после небольшого приключения в коридоре я стал холоднее льда.
  – Посидите здесь, а мне нужно наведаться к машинисту, – проф снова решил покинуть нашу компанию.
  – Профессор! Обещайте, что никому не расскажете о том, что сделал наш маленький друг, – попросила за меня Гермиона.
  – Я и не собирался, – со смешком ответил ей Люпин. – Если я начну рассказывать всем про говорящие снитчи, нападающие на свободно разгуливающих дементоров, в лучшем случае меня поднимут на смех.
  – Только не в Хогвартсе!
  Даже более того, подумалось мне, именно в Хогвартсе истинный ход событий лучше не разглашать. Но профессор заверил нас всех, что не станет этого делать. В любом случае из случившегося можно было извлечь выгоду.
  – Что он имел в виду под выгодой? – спросил Рон, когда Люпин удалился.
  – А вы не слышали? – с порога в купе бросил Малфой, появившийся там внезапнее недавнего посетителя. – Та тварь, что остановила...
  Поезд с лязгом соизволил, наконец, тронуться с места, и мальчик едва устоял на ногах, не теряя надменный вид.
  – ... так вот, целая туча таких же, как она, будет охранять Хогвартс от Блэка.
  Ну и зачем в таком случае ты сообщил об этом своим врагам? – нашёл я в себе силы спросить.
  – Естественно, для того, чтобы ввергнуть их в пучину ужаса! – промолвил загробным голосом Малфой и с грохотом закрыл дверь купе.
  Единственная пучина, в которую он ввергнул своих врагов, была пучиной безудержного смеха.

  ***

  Дамблдор с тревогой посматривал на человека, поспешно пришедшего в его кабинет и в данную минуту читающего важное сообщение профессора Люпина прямо из Хогвартс-экспресса, которому оставался ещё час пути. Этот человек был знаком ему уже много лет, но сей факт нисколько не радовал директора, а огорчал и временами сильно раздражал.
  Его посетителем был не кто иной, как Генри Флоренс, сорокалетний аврор**, самолично упёкший не одного Пожирателя в Азкабан и занимающийся самыми скверными делами и расследованиями в магическом мире. Его присутствие в школе не сулило ничего хорошего, а зная его характер, Дамблдор расстраивался и сердился вдвойне. Все портреты на стенах затаились и следили за развитием событий, не смея шуметь.
  Как только Флоренс отложил письмо в сторону, директор продолжил старый разговор:
  – Как видишь, профессор Люпин вполне ясно дал понять, что присутствие в окрестностях Хогвартса стражей Азкабана опасно. Я ещё раз настаиваю на пересмотре ситуации.
  – Профессор, вы сами знаете, что я всего лишь исполняю свои обязанности и не имею полномочий распоряжаться стражами, – важно ответил аврор. – Даже если я напишу об инциденте в поезде высшему руководству, оно не прислушается ни ко мне, ни к вам. Достаточно и того, что всего лишь четыре стража присланы охранять Хогвартс.
  – Но безопасность учеников...
  – Вы и без моего напоминания знаете, кто сейчас обрёл силу в Попечительском совете. Тем более, стражи Азкабана находятся здесь как раз для того, чтобы обеспечивать безопасность.
  Дамблдор, возмущённый тем, что его довольно-таки грубо перебили, в сердцах сказал:
  – И стоило мне больше пятидесяти лет проработать директором, чтобы однажды услышать, как один из моих учеников...
  Но его перебили снова:
  – Господин директор, говоря о "своих учениках", вы затронули очень скользкую и очень давнюю тему. Не одного ли из самых опаснейших мы не можем поймать уже целый месяц? Я молчу о тех, к которым он переметнулся двенадцать лет назад, предав не только друзей, но и всю магическую Британию.
  – Как и двенадцать лет назад, я снова говорю тебе, Генри, что Сириус никогда бы не пошёл на столь чудовищный поступок!
  – Что тогда, что сейчас я не устану повторять вам: вы слишком добры ко всем, кто когда-либо находился под вашей опекой, и не можете судить беспристрастно. Но факты остаются фактами, и если мы продолжим спорить об этом, – аврор выразительно взглянул на наручные часы, – то не успеем выполнить свои обязанности. Я сейчас же найду Брифитса, ответственного за стражей, и поговорю с ним.
  С этими словами аврор покинул кабинет директора, оставив того наедине с собственными мыслями. Конечно, Генри Флоренс понимал, что директор так просто не сдастся.
  – Когда, наконец, этот старик образумится, – процедил он, проходя мимо изумлённой МакГонагалл, – и уступит дорогу молодым?..
  Сам он уважал Дамблдора и как директора, и как одного из сильнейших волшебников в мире, совершившего много великих дел, но считал, что время его давным-давно прошло. Флоренс мечтал положить конец делу Блэка, причём сделать это без вмешательства директора Хогвартса.

  ***

  И черт меня дёрнул сцепиться с этим проклятым дементором! Я полностью пришёл в себя лишь тогда, когда Хогвартс-экспресс закончил своё путешествие. Проф сразу же исчез в толпе учеников на станции, а мои детишки, завидев Хагрида, поспешили к нему, чтобы поздравить с получением новой должности. Лесничий был в самом бодром расположении духа, равно как и Берта, с любопытством обнюхивающая испуганных и притихших первокурсников.

  После распределения в Большом зале директор толкнул приветственную речь, поздравил всех с началом учебного года, и сразу перешёл к хорошим новостям, представив новых преподавателей. Хагрид и Люпин скромно пристроились на самом дальнем краю преподавательского стола, а места рядом с ними занимали три неизвестных личности, вызывающие у всех неподдельный интерес. Но их директор не стал представлять, а менее весёлым и бодрым тоном продолжил речь, перейдя к теме о дементорах. Он строго-настрого запретил ученикам и близко подходить к этим существам, объяснил почему, но сегодняшнее происшествие в поезде даже не счёл нужным упоминать. Вместо этого он передал слово незнакомому товарищу из той троицы.
  Это был довольно неприятный человек лет сорока, крепко сложенный и высокий. Неприятность его заключалась вовсе не во внешности (к слову сказать, и усиками, и светлым оттенком волос он был типичнейшим англичанином и не имел каких-либо видимых изъянов), а в манере держаться. Весьма надменно он назвался неким Генри Флоренсом, подтвердил слова Дамблдора насчёт опасных дементоров и вкратце объяснил, кто он такой и что вообще здесь забыл:
  – Я – командир небольшого отряда авроров, присланных сюда вместе с дементорами. Так что со всеми вопросами, касающимися их или каких-нибудь подозрительных вещей, людей и происшествий, которые вы заметите, смело и без стеснений обращайтесь ко мне или к моим помощникам: мистеру Брифитсу и мисс Гарди, – он повернулся к лысому насупленному аврору и молодой даме, держащейся более дружелюбно.
  Хоть Гарри и побаивался, я всё же уговорил его задать вопрос прямо сейчас.
  – Позвольте спросить, сэр, сколько всего дементоров охраняют школу и где?
  – Хм, а вы смелый юноша, – ответил Флоренс. – Всего их четверо, но даже один, подчеркну ещё раз, представляет опасность. Где они находятся, вам знать не следует. Отныне никто не покинет замок и его пределы без двух разрешений: моего и директора.
  По всему залу пронеслись огорчённые вздохи. Большинство учеников всё-таки следовали правилам и помнили про запреты.
  Итак, миф Малфоя был успешно развеян. Больше никто не отважился что-либо спрашивать, и директор объявил начало пиршества, чтобы изголодавшиеся ученички смогли приступить к долгожданной трапезе. Я тем временем тихонько вернулся в карман, надеясь немного отдохнуть.

  *
  По пути к гостиной детишки разговорились об очередных изменениях в школьной жизни. Ещё в прошлом учебном году Гермиона предложила простой до ужаса остальных ребят способ попасть на все предметы для третьекурсников – разбиться и ходить на параллельные предметы порознь, а после объяснять друг другу пройденное. В принципе, неплохая идея, но мальчики приняли её без особого восторга.
  Так значит, Герми, тебе никто не предлагал сомнительных устройств с туманным предназначением? – спросил я чисто для проверки.
  – С тех пор, как уехал профессор Локхарт, нет. И если ты ещё раз так меня назовёшь...
  Просто отлично! Превосходно! – перебил я Гермиону от греха подальше.
  На самом деле, хроноворот*** – штука неплохая и местами полезная, но лучше обойтись пока без неё.
  – Надеюсь, – неожиданно встрял Рон, – профессор Люпин будет нормальным преподавателем ЗоТИ. А то предыдущие два были так себе.
  Разговор перешёл в более спокойное русло, и я мог подумать о своём. А подумать было о чём – новый игрок на поле добавил хлопот. Теперь ещё и за ним наблюдать придётся, как бы чего не учудил...

  ___________
  * – The Quibbler;
  ** – мракоборец;
  *** – Маховик времени.


  Глава 18. Ужас в шкафу

  Утром второго числа месяца сентября детишки собрались в столовой за завтраком и принялись обсуждать только что полученное расписание. За столом факультета Равенкло Луна занималась тем же, и я с облегчением заметил, что её соседи-одногруппники относятся к ней совершенно нормально. Может быть, потому, что они, увлечённые обсуждением какой-то архиважной научной проблемы, оставили все мирские дела и разборки в стороне.
  Гермиона тем временем озвучивала план посещения всех занятий.
  – Итак, с девяти у третьекурсников три разных предмета. Разделимся следующим образом: я пойду на нумерологию, Рон с Невиллом – на магловедение, а Гарри и Снитчи – на прорицание. Вопросы?
  Их было даже больше, чем она рассчитывала.
  – Гермиона, почему ты вот так вот взяла и всё за нас решила? – не унимался Рон. Он даже отложил тост в сторону, хотя минуту назад увлечённо обмазывал его вареньем.
  Пора бы уже привыкнуть, Ронни. Герми всегда всё за всех решает.
  – Уж кто бы говорил! – вспыхнула девочка, повернувшись к нам с Гарри. – Вы двое вообще любите кидать всех остальных и разбираться с делами в одиночку.
  – А я тут при чём? Я сидел и молчал! – воскликнул задетый Гарри.
  От драки прямо за столом нас остановил Невилл-миротворец, предложив вернуться к обсуждению расписания и попросив Гермиону объяснить ход её мыслей.
  – Вот так бы сразу! Думаю, нумерология – самый сложный предмет из этих трёх, поэтому лучше будет, если её стану посещать я. Магловедение будет полезно для вас, мальчики. А Гарри собирается стать писателем, вот я и подумала, что прорицание ему пригодится. Знаете, предсказывание будущего в своих романах и всё такое прочее...
  Если бы было больше времени, мы с Гарри развили бы жаркий спор, права Гермиона или нет, посылая нас к профессору Трелони. Но пришлось смириться и согласиться с её планом.

  Добравшись до Северной башни, мы обнаружили, что подавляющее большинство на занятии прорицания – девчонки. Ничего другого не оставалось, как скооперироваться с Симусом и слушать во время чаепития его трёп про квиддич. Профессор Трелони действительно оказалась чудаковатой, но предмет свой знала превосходно. Правда, устав от тщетных попыток Симуса разглядеть, что за звери были в чашке у Гарри, она посмотрела сама и предсказала всего лишь похищение вместо смерти или чего похуже. Так и сказала: "Мальчик мой, скоро у вас кого-то похитят. Будьте бдительны и осторожны!"
  Ставлю мешок сиклей на то, что это будет крыса! Хотя, она вроде как не принадлежит Гарри...

  В тот же день после обеда дела пошли веселее – гриффиндорцам предстояло провести занятие на свежем воздухе в компании своих извечных противников. За Хагридом и детишками также увязалась Берта, которая, заприметив нашу компанию, сразу рванула к Гермионе и на протяжении всего занятия не отходила от девочки.
  Я спокойно парил над группой учеников, послушно следующих за лесничим к просторному загону. Какой толк сидеть всё время в кармане? Да и денёк выдался на редкость тёплым и солнечным, располагающим к полётам.
  Хагрид приятно удивил всех, прочитав целую лекцию на тему гиппогрифов и особенностей обращения с ними. И только после этого привёл Клювокрыла и его сородичей, чтобы сразу же закрепить пройденный материал. Гарри первым вызвался пообщаться с гиппогрифом, и всё прошло гладко. Впрочем, у мальчика никогда не было проблем с животными, за исключением разве что Риппера, но рядом с этой псиной даже Дадлин Майлз будет казаться образцом собачьей добродетели. Гиппогриф охотно согласился покатать нового друга по округе, и мы с этим коне-орлом даже посоревновались в скорости, к великому неудовольствию Гарри, не знающего, как удержаться на Клювокрыле, пока тот лихачит, забыв обо всём. Другие ученички с радостью последовали примеру храброго Гарри и тоже изъявили желание покататься на чудо-животных.
  Я беспокоился только о Малфое и его чересчур болтливом языке и поделился своими опасениями с Гарри. Поэтому, стоило только надменному слизеринцу открыть рот и заикнуться о том, как же легко сладить с гиппогрифами, как тут же между ним и Клювокрылом оказались мы. На этот раз драку не допустил Хагрид, снова доказав, что преподавателем он будет отличным.
  В итоге мы (вернее, я, ибо никто больше не знал, чего нам удалось избежать) отделались лишь возросшей неприязнью Малфоя.

  Через несколько дней состоялся первый урок защиты от тёмных искусств с новым преподавателем. Мы явились раньше и застали профа в самом бодром расположении духа. Выглядел он выспавшимся и отъевшимся человеком и не скрывал своей радости по этому поводу.
  – Мисс Грейнджер, – обратился он к нашей предводительнице после того, как признал нас и дружелюбно поздоровался, как с давними знакомыми, – уверен, вы ведёте безукоризненные конспекты. Могу я ненадолго позаимствовать их у вас для краткого ознакомления с тем, что вы проходили у других преподавателей?
  Сказать это проще и короче он, конечно же, не мог.
  Гермиона не возражала, и, пока остальные ученички подтягивались в класс, проф внимательно прочёл все тетрадки девочки. В выборе он не ошибся – никто другой так маниакально не вёл конспекты, как Гермиона. Про неё и её супер-сумку из Гринготса уже слагали легенды.
  Когда все гриффиндорцы-третьекурсники собрались в классе, профессор с важным видом поприветствовал их и сказал:
  – Как я уже наблюдал по конспектам разных курсов, профессор Локхарт предпочитал новейшие методики обучения по американской системе. К сожалению, я не поддерживаю его точку зрения и намереваюсь обучать вас по старой, проверенной программе. Никаких тестов, – тут он прищурился и строго посмотрел на своих подопечных. – Даже на экзамене. А теперь приступим к практическому занятию. Следуйте за мной!
  Профессор Люпин привёл учеников в учительскую, где с совершенно невозмутимым видом за столом восседал сам Снейп, пил чай и почитывал газетку. Впрочем, при внезапном появлении посторонних он оставил свои занятия, аккуратно сложил газету и откланялся, так и не сказав ни слова.
  А проф тем временем рассказал нам про боггарта, которого изловил и посадил в старый гардероб. Я настолько заинтересовался этим, что украдкой вылез из кармана мантии.
  – Итак, – сказал проф после того, как научил детишек новому заклинанию, – теперь проверим его в действии. Невилл, начинай!
  Но не успел мальчик выступить вперёд, поближе к шкафу, как тот с грохотом открылся, выпуская сразу двух существ – самого боггарта и безумного Пивза, решившего составить ему компанию.
  Пивза я взял на себя и, мгновенно очутившись рядом с ним, предложил ему убраться куда подальше. Вредный дух снова выкинул фокус. Он затравленно согнулся, пропищал что-то вроде: "Уже убираюсь, о, всемилостивейший и всеужаснейший господин..." и исчез, как будто его здесь никогда не было. Пока я в крайнем изумлении летел назад и пытался понять, что за новый титул изобрел мне Пивз, очередь дошла до Гарри. Он поднял палочку, приготовился, и тут...

  ...И тут шкаф со скрипом открылся, являя всем собравшимся Ужас, какого не видывало это место со времён его сотворения. Запахло чем-то гнилым и безжизненным. Из шкафа пыталась выползти отвратительнейшая тварь в высоту не меньше трёх метров (и это только на полусогнутых ногах или на том, что мы обычно называем ногами!). Тело существа имело шарообразную форму, а на рудиментарной голове находились три рыбьих глаза, и не было в них ничего, кроме бесконечной злобы и жажды убийства. Оно было шестилапым, и в одной своей паре этих самых лап, больше похожих на клешни, держало омерзительный бесформенный комок плоти, изуродованный, покрытый маленькими ранками, словно выеденными кислотой...
  – Нет! – пронзительно закричал профессор Люпин, выступая вперёд, и, хвала небесам, боггарт трансформировался в безобидную луну, старушку луну, такую обыденную и привычную глазу...
  Тотчас же проф отправил Ридикулюсом эту луну в шкаф, захлопнул его и с облегчением вытер пот со лба.
  Ученики вышли из оцепенения.
  – Не знаю, Гарри, что это было, и знать не хочу, но... пожалуй, на сегодня достаточно. Урок окончен.
  Расходились все в полном молчании. Проф даже забыл про домашнее задание.

  – Готов на что угодно поспорить, что это было твоих рук... кхм, в общем, это был ты, Снитчи! – сказал Рон, когда все сидели за столом в Большом зале, понимая, что никто не приступит к поглощению обеда.
  Нет, это был не я! Даже при жизни у меня, как и у всех нормальных людей, было две руки, две ноги и два глаза. А ещё я не жрал всякую пакость. Только хорошо прожаренные отбивные, знаешь ли.
  – Да я не о том! Это был твой страх. Ты как раз оказался рядом с Гарри.
  – Я боюсь даже догадываться, откуда взялось это существо, – подключился тот.
  – И всё же тебе неплохо бы объясниться, Снитчи, – добавила Гермиона.
  Невилл промолчал, задумчиво разглядывая тарелку, наполненную едой, не вызывающей ни у кого аппетита.
  Я просто решил поэкспериментировать и целую неделю внушал себе, что до чёртиков боюсь это порождение ночных кошмаров, самого Ран-Тегота. Как видите, боггарт поверил мне. Очень опасный эксперимент. Но я знал, что проф всех нас спасёт.
  – Ох, Снитчи, уж лучше бы это был клоун или песочный человек... – протянул Гарри. – Профессор Люпин теперь будет думать, что со мной случилось что-то страшное или что я вообще того... на всю голову.
  Вот и посмотрим!

  Но профессор пока что не стал обременять нас своим вниманием. Видимо, был занят новыми обязанностями. После того, как Локхарт укатил к больной матушке в Америку, Дуэльный клуб остался на попечении одного только Флитвика, и тому требовались помощники. Люпин был не из тех, кто оставляет других в беде.
  А вот одногруппники стали с опаской поглядывать на Гарри, словно боялись, что он может в любую минуту наколдовать целый пантеон чудовищных божков, подобных тому, которого им довелось увидеть.

  В конце первой учебной недели состоялось заседание клуба Гермионы, и сначала мы отметили торжественное присоединение к нам Луны. Сама она, правда, замечталась о чём-то и частенько теряла нить разговора. А разговор был о насущной "проблеме с Блэком". Всю информацию о нём ребята почерпнули из газет, а доверять жёлтой прессе на все сто процентов не следует никогда в жизни. Я предложил им наведаться к Хагриду под благовидным предлогом и расспросить его, как самого информированного во всём Хогвартсе, но Гермиона отнеслась к моей идее скептически.
  – Значит, поступим так, – подвела она итог собранию, – следим за взрослыми, не ходим по одному и пытаемся узнать как можно больше о том, что происходит.
  Верно! Всё может оказаться запутаннее и сложнее, чем видится сейчас при недостатке информации. Возможно, Блэк захочет навестить старую школу не только для того, чтобы добраться до Гарри.
  – В любом случае мы обязательно всё выясним! – уверенно сказала девочка.
  Я ни секунды не сомневался.

  *
  В октябре у детишек совершенно не было свободного времени. Благодаря Гермионе они изучали больше предметов, чем это было необходимо по программе, причём девочка не собиралась давать поблажки своим подчинённым и мучила их наравне с преподами.
  Слегка реорганизованный Дуэльный клуб наконец-то начал приносить ученикам (в основном со старших курсов) пользу, а профессор Люпин единогласно был признан лучшим преподавателем по ЗоТИ за последние несколько лет. Все питали надежду, что хоть он сумеет справиться с проклятием и продержится на своей должности больше одного года.
  Возобновились тренировки по квиддичу, и, так как этот год был последним у Вуда, тот порядком достал всю команду бесконечными сомнениями и опасениями за судьбу сборной Гриффиндора. Наверное, будь у него возможность остаться капитаном ещё на несколько лет, он не преминул бы воспользоваться ею.

  В конце месяца наметили первую вылазку учеников старших курсов в Хогсмид. Гарри в их число не входил, но мы уже разработали план побега из Хогвартса. Для его осуществления требовалась только карта потайных ходов под замком. Её составлением мы и решили заняться, пока остальные будут развлекаться, гуляя по хогсмидским магазинам.
  Когда, наконец, большинство учеников отправилось в деревню под надзором нескольких преподавателей и молодой помощницы мистера Флоренса (сам он пропадал неизвестно где, очевидно, в поисках Блэка), Луна быстренько смылась от нас, поведав, что они с одногруппниками и деканом, профессором Флитвиком, проводят какие-то мега-важные исследования. Хоть она и учится на Равенкло, мне это объяснение показалось очень подозрительным. Пришлось нам вдвоём с Гарри приняться за дело.

  Но по пути в обитель Миртл нас перехватил профессор Люпин.
  – Гарри и... – меня как-либо назвать он не решился. – Что вы здесь делаете? Все третьекурсники давным-давно в Хогсмиде.
  – Как видите, не все. У меня проблемы с разрешением.
  – Может, заглянете тогда на чай?
  Гарри вопросительно посмотрел на меня.
  Почему бы и нет? Мы никуда не спешим, – ответил я за нас обоих.
  Мы устроились в кабинете за классом ЗоТИ. Проф уже успел навести тут свой порядок, натащив стопки потрёпанных книг и каких-то подозрительных коробок. Естественно, на чай он пригласил нас не просто так и сразу же приступил к волнующей его теме.
  – Я почитал немного о том существе, – профессор Люпин кивнул на стопку книжек рядом с собой, – и думаю, что в твоём возрасте, Гарри, не стоит читать произведения подобных писателей...
  Позвольте прояснить ситуацию, профессор, – интересно, почему только взрослые вздрагивают, когда я к ним обращаюсь? – Тот боггарт вовсе не принял облик чьего-либо страха. Дело в том, что я на протяжении недели занимался самовнушением, и оно сработало как раз тогда, когда Гарри решил сразиться с боггартом.
  – Самовнушением? – удивился профессор. – Но это существо кого угодно повергло бы в ужас, не смотря на то, что сам боггарт был слабеньким и молодым...
  Мои сведения о проведенном эксперименте так заинтересовали профа, что он забыл обо всём на свете и принялся выведывать у меня подробности, тщательно всё конспектируя. Если бы не явное выражение скуки на лице Гарри, проф мучил бы меня до глубокой ночи.
  – Удивительно, просто удивительно... я должен сам попробовать!.. – не переставал бормотать Люпин, отпустив нас по нашим делам.
  Вот что удивительно для меня, так это факт, что я первый решился проверить на боггарте силу самовнушения. А с помощью него, кстати, можно ещё одним способом победить обитателя шкафов и тёмных углов.
  В дверях класса мы столкнулись со Снейпом. Тот был безмерно рад встрече.
  – Поттер! – воскликнул он. – Когда вы научитесь смотреть, куда несётесь?
  В руках у него было дымящееся зелье для Люпина.

  Миртл очень обрадовалась нашему приходу, хотя и сделала вид, что обиделась. В прошлом году я так и не послушал её стихи.
  – Если вы немедленно не уберётесь отсюда, наглые обманщики, я позову кого-нибудь! – пригрозила она нам вместо дружеского приветствия.
  Погоди, Миртл, у нас к тебе есть деловое предложение. Ты когда-нибудь лазила по системе сверхсекретных потайных ходов прямо под тобой?
  – Нет, а разве есть такая?
  – Мы со Снитчи как раз идём туда. Можешь составить нам компанию, – ответил Гарри.
  – Обязательно! – радости Миртл просто не было предела.
  Что ж, нам её компания только на руку. Призраки могут проходить сквозь стены, что весьма полезно при составлении карт.
  В прошлый раз за нами увязался хвост в виде Малфоя и его бравой команды, но теперь никто не помешает нам спокойно приняться за обследование ходов. Тайная комната, кстати, ни капли не изменилась. Всё то же унылое запустение некогда обитаемого жилища. Видимо, директору она ни к чему.

  Прошло довольно много времени с того момента, как мы приступили к зарисовке карты ходов, а разветвлениям всё не было конца и края. Мы нашли несколько выходов к Запретному Лесу, не считая того, который обычно использовал василиск. Все они были ужасно запущены и едва проходимы. Но, стоило нам с помощью Миртл отыскать нужное направление и кое-как разобраться, какие ходы предположительно могут вести к деревушке, как я стал ощущать чьё-то присутствие. Это сильно меня беспокоило. Кто ещё, кроме нас, мог лазить по этим позабытым ходам? Ни Миртл, ни Гарри не разделяли моего беспокойства.
  У одной из развилок мы остановились передохнуть. Пока Гарри перекусывал печенюшками, нагло стащенными у профа за чаепитием, я смог найти то место, откуда нечто следило за нами. И подумать только! Это был Сириус Блэк собственной персоной. Он в форме грима затаился в тени необследованного нами ответвления, не собираясь выходить или как-либо обозначать своё присутствие.
  От греха подальше я предложил Гарри и Миртл вернуться обратно в замок.

  *
  На собрании в Выручай-комнате после того, как ребята поделились с нами впечатлениями от первого посещения Хогсмида, я всё-таки рассказал, что видел. Гарри был в полном изумлении.
  – И ты даже не предупредил меня! – возмутился он.
  Ты бы перепугался и не смог скрыть, что заметил Блэка. А я всего лишь решил проверить, прав ли. Как видите, ему нужна не жизнь Гарри, а что-то ещё.
  – Хм, а ведь и правда, условия были идеальными, но Блэк ничего не сделал, – заметила Гермиона. – Скорее всего, он пробирался в замок, а вы помешали ему. Что насчёт карты?
  Мы показали плоды своих трудов, и Гермиона осталась довольна.
  В итоге детишки решили в свободное время обследовать ту часть ходов, в которой Блэк прятался от нас, и найти его местонахождение. К счастью для меня, это удалось им очень нескоро.

  Матч между командами Слизерина и Гриффиндора был назначен на начало ноября. На этот раз слизеринцам не выпал шанс пропустить игру в плохую погоду, но они всё равно были настроены решительно. Воинственнее всех выглядел Малфой, который при каждой встрече с нами не упускал возможности объявить, что уж в этой игре точно уделает Гарри.
  Вуд, собравший свою команду в сотый раз на переговоры, был на взводе и не уставал повторять, что слизеринцам проигрывать нельзя ни в коем случае и что он мечтает окончить школу с приятными воспоминаниями о целых двух блистательных победах над ними.
  – Ребята, мы наконец-то смогли разбить порочный круг постоянных поражений и теперь ни в коем случае не должны дать слизеринцам прорваться вперёд. Только не в эту игру!
  – А можно я выйду на поле? – заладил по-старому Рон. – Я честно-честно не подведу...
  – Нет, нет и ещё раз нет! Мы выступим в том составе, в каком выступали в прошлом году. Поэтому, Гарри, сразу лови снитч и даже не вздумай затеять соревнования с Малфоем!
  Гарри попытался возмутиться и уверить его, что у него и в мыслях не было лишний раз связываться с Малфоем, но всем остальным порядком надоели речи безумного капитана, и в дело вмешались близнецы.
  – С такой крутой метлой это будет проще простого, Оливер, – сказал Фред.
  Все уже успели полюбоваться на новейшую "Молнию", подаренную Гарри "таинственным" щедрым благодетелем.
  – Так что перестань переживать зазря и отпусти уже нас! – подхватил Джордж. – Мы ещё не пообедали.
  К его просьбе присоединились девушки, и Вуд смягчился, но вовсе не перестал нервничать.
  Из-за этих бесконечных метаний Рон и Гарри опоздали на урок ЗоТИ со Снейпом, пребывающим в прескверном настроении. Полнолуние как таковое уже прошло, но, судя по всему, Люпин не успел отойти после него.

  Памятуя о четырёх голодных дементорах, только и мечтающих напасть на жизнерадостную толпу детей, я не мог бездействовать. Утром перед матчем мне удалось перехватить Луну до того, как она смешалась бы с другими зрителями, и предложить ей небольшое развлечение.
  – Ты хочешь, чтобы я незаметно подменила простой снитч на тебя? Великолепная идея!
  Я знал, что тебе понравится. Но никто больше не должен знать об этом.
  Луна была не из тех, кто болтает. А ещё она единственная согласилась бы помочь мне в столь незаконном деле.
  Прежде, чем она ушла, оставив меня в тёмной и страшной коробке, я посоветовал Луне собрать остальных и держаться поближе к профессору Люпину, если тот вообще объявится среди зрителей.

  На поле я оказался всего лишь через полчаса, показавшихся мне вечностью. Мадам Хуч придирчиво осмотрела меня, но я даже виду не подал, что являюсь "неправильным", и осмотр прошёл на "ура".
  Погода стояла отвратительная. Дождь лил не переставая, и окружающий мир сливался в одно серое грязное пятно. Мне-то было всё равно, а вот игроки явно испытывали проблемы. Как только меня подбросили, я расправил крылья и устремился в сторону наших бравых ловцов, близких к тому, чтобы сцепиться прямо на поле. Завидев меня, они оставили спор и бросились в погоню. Но я (Великий Я, гроза всех квиддичистов!) не собирался так просто сдаваться.
  Против этих двоих я применил классическую тактику "Дразни и обманывай", но всякий раз приходилось умерять пыл и тормозить, потому как погодные условия не способствовали быстрому передвижению по полю. Да и вообще за первые пятнадцать минут игры я понял две прискорбные вещи: во-первых, не создали ещё метлу, способную меня обогнать, а во-вторых, с моим идеальным обзором во всех направлениях ускользнуть от тянущейся руки ловца было плёвым делом. Поэтому, как только мне надоело гонять по всему полю Гарри и его противничка, я дал им возможность приблизиться ко мне и поймать. Победа досталась ясное дело кому.

  Для команды Гриффиндора сезон начался как нельзя лучше, свою долю аплодисментов и поздравлений они получили, но слизеринцы ясно дали понять, что это далеко не конец, и удача не всегда будет на нашей стороне. Малфой, кажется, до чего-то догадался, но в этот раз помалкивал.
  Луна ловко провернула мою обратную замену, и беспокоиться больше было не о чем. Правда, после матча Гарри принялся донимать меня своими вопросами, был я на поле или нет, но я так и не признался.

  Тем временем дементоры продолжали оставаться голодными (черт знает, где именно, и это напрягало), а Сириус Блэк воспользовался шансом повздорить с Полной Дамой и проникнуть в гостиную Гриффиндора.


  Глава 19. Кошмар на опушке

  После матча гриффиндорцам так и не удалось попасть в свою гостиную и отпраздновать победу над слизеринцами – Полная Дама сбежала, её картина была разнесена в клочья, и в замке творился невиданнейший переполох. Авроры во главе с Флоренсом, а также преподаватели, обшарили весь замок и окрестности в поисках Блэка, но след его уже простыл.
  А нам пришлось ночевать в Большом Зале и слушать домыслы остальных гриффиндорцев, знать не знающих о тайной сети ходов в замке. Перси тщетно пытался угомонить своих взволнованных однокурсников и прекратить разговоры, но у него ничего не получалось.
  Есть предположения насчет случившегося? – решил я растормошить скучающих детишек.
  – Я совсем запуталась, – призналась Гермиона. – Блэк проник в гостиную именно в то время, когда все были заняты матчем. Глупо было бы устраивать такой погром, а потом прятаться у нас, ожидая, когда Гарри вернётся с матча. Значит, ему было что-то нужно... Но почему в гостиной? Там же нет ничего важного, кроме личных вещей учеников.
  Вот-вот. Кроме личных вещей, а также Коросты, Маргарет и Тревора.
  Ворон Гермионы был вынужден скоротать время вместе с совами, так что в гостиной обитали только эти трое.
  – Не хочешь ли ты сказать, Снитчи, что Блэк мог интересоваться нашими питомцами? – с недоверием в голосе спросил Рон.
  Если питомцы необычные или только прикидываются питомцами, то и я на его месте проявлял бы к ним интерес.
  – Бред! – воскликнул Уизли.
  – Погоди, Рон, – Гермиона достала свой любимый блокнот для записей. – Снитчи намекает, что среди них мог спрятаться анимаг. Но зачем?
  Поводов торчать с детьми, один из которых – известная персона в магическом обществе, может быть много. Например, чтобы приглядывать за вами.
  – Но для этого у нас уже есть ты, – заметил Гарри.
  Не только мне может быть интересно такое времяпровождение!
  – Эта идея не лишена смысла. Мы обязательно проверим её, – сказала Гермиона.
  Но по возвращении в гостиную на следующее утро нас ждало огромное разочарование: клетка Коросты была пуста.

  Злосчастная крыса так и не нашлась, как ни старался искать безутешный Рон и все остальные, включая его братьев и сестру. Время шло быстро, и не успели мы оглянуться, как наступили последние деньки этого семестра. Последний выходной можно было провести в Хогсмиде, чем и воспользовались ученики. Мы с Гарри тоже решили во что бы то ни стало выбраться на свежий воздух – накануне снова потеплело, и весь снег, что уже успел выпасть, слегка подтаял, став именно таким, какой нужен для лепки снежков и крепостей. Погода располагала к долгим неторопливым прогулкам.
  Проводив Гермиону, Рона и Невилла, мы отправились искать Луну, чтобы вытащить на улицу и её, но по пути нас перехватили близнецы Уизли. Эти благородные молодые люди тоже оценили всю прелесть нынешней погоды и намеревались вручить нам Карту Мародёров в качестве рождественского подарка. Мы не стали отказываться, хотя наша собственная карта была почти готова.
  Близнецы показали Гарри, как пользоваться картой и, пока Джордж расписывал её достоинства, наглядно их демонстрируя, Фред в задумчивости разглядывал нашу четвёрку, отмеченную иным цветом, нежели все остальные.
  – Погоди-ка, Фордж! У меня глюки или рядом с нами сейчас действительно находится легендарный маскот-невидимка нашей сборной?
  И правда, то имя, которым я пользовался здесь, было обозначено на карте.
  Я вроде ни к кому не записывался в талисманы, – сказал я, подлетая к ним поближе.
  – Просто удивительно! Он всегда появляется рядом с ребятами с нашего факультета, – сказал Джордж, разглядывая меня.
  – Точнее, рядом с определёнными ребятами, – добавил Фред. – Но только третий раз показался на глаза. Этот день будет удачным!
  – Вы всё это время знали? – удивлённо спросил Гарри.
  – Конечно, но мы не спрашивали.
  – Потому что это не наше дело.
  А что насчет Коросты? Вы без труда могли бы найти её, пользуясь картой.
  – Мы пытались, – ответил Джордж. – Но это не так легко, как может показаться.
  Он взял у Гарри карту.
  – Этот кусок пергамента не такой уж и большой. Если рассматривать на нём карту полностью, – он взмахнул палочкой, и мы увидели, как изображение уменьшается, – то надписи станут мелкими и неразборчивыми. И уже не разберёшь, где кто.
  – Приходится приближать и смотреть каждый этаж отдельно, – продолжил объяснения Фред. – А вы знаете, какие маленькие и юркие эти крысы. Мы не смогли её обнаружить.
  – И, к тому же, Короста на карте показывается под другим именем...
  – Что это значит? – спросил Гарри.
  – Она у нас не с самого рождения. У неё уже было имя, когда мы её подобрали. Как там, Дред, не помнишь?
  – Питер. Так её звали. Глупо вышло с "Коростой", но крыса так и останется крысой, как её ни назови, верно?
  Хо-хо, вот и зацепка! – объявил я Гарри, а сам задумался над тем, почему же тогда карта не показала моего настоящего имени?
  Больше вопросов к этим наивным простофилям не было, и мы простились с близнецами до встречи в "Сладком королевстве".
  – Эта карта, Снитчи, очень похожа по действию на карты в Дадлиных играх! – заметил Гарри, пробуя отыскать с помощью неё Луну.
  Я тоже так подумал. А ещё стоит показать её Гермионе – она будет в восторге.
  Луну мы нашли в библиотеке. Она закончила таинственные дела со своими одногруппниками и была не прочь присоединиться к нам. Для побега мы избрали восьмой ход, ведущий к Хогсмиду – тот, которого на Карте Мародёров не было, и около которого мы едва не столкнулись в прошлый раз с Сириусом Блэком.

  *
  Воссоединившаяся команда Гермионы посетила все злачные места, какие только могла предложить гостям деревушка Хогсмид. Как ни странно, у детишек не ушло на это всё время, и оставшиеся несколько часов до возвращения в замок они решили провести за постройкой снежного форта.
  Свежий воздух действовал на детишек опьяняюще, и в больную голову Рона Уизли, будь он неладен, пришла гениальная идея отловить меня и облепить снегом. Остальные живо поддержали его идею и принялись гоняться за мной, совершенно забыв и про свою снежную крепость, и про всё на свете. Я был не прочь подыграть им, и заставил изрядно утоптать снег на опушке в попытках достать меня. Пока мы утрамбовывали площадку, я заметил интересную вещь, а точнее, интересных шпиков, замаскировавшихся кустами под снегом. Это был Малфой и его приспешники, сосредоточенно наблюдающие за нашей компанией.
  Резко изменив курс, я рванул прямо к кустам и не смог отказать себе в удовольствии врезаться (не со всей дури, конечно, но весьма ощутимо) в лоб командира горе-разведчиков, а после наблюдать картину "Взбешённый Малфой, его недоумевающий эскорт и команда Гермионы, вовремя подоспевшая к месту происшествия".
  – Ну всё, Поттер, ты доигрался! – яростно воскликнул Малфой.
  Гарри удивлённо переглянулся с друзьями.
  – А что случилось?
  – Что случилось?! Я объявляю тебе войну, вот что. А поскольку я – самый великодушный человек среди присутствующих, у вас будет целый час, чтобы достроить свой форт к приходу моих войск. Крэбб, Гойл, уходим отсюда.
  С важным видом все трое покинули свой наблюдательный пост и скрылись в лесу.
  Кажется, вы влипли, ребята.
  – И, кажется, я даже знаю, по чьей вине! – сказал Гарри, сверля меня взглядом.
  Да-да, Рон, если бы тебе в голову не пришла мысль гоняться за мной, ничего бы не случилось.
  – Прекратите немедленно! – пресекла наш едва успевший начаться спор Гермиона. – Через час сюда явятся все слизеринцы, которых только сможет собрать Малфой. Нужно действовать. Рон, найди братьев и расскажи им, что произошло, пусть соберут всех, кто хочет поучаствовать в сражении. А мы пока займёмся постройкой самого лучшего снежного форта во всей Англии!

  За дело детишки взялись с прямо-таки неисчерпаемым энтузиазмом. Вскоре подоспела подмога в лице остальных гриффиндорцев, также желавших показать слизеринцам, кто тут главный. Меня Гермиона решила использовать для проверки прочности стен. Без магии, естественно, при строительстве не обошлось.
  Через час все приготовления были завершены, и перед посланцем от генерала Малфоя предстал во всей красе только что отстроенный снежный форт, обнесённый рвом. Флаг вешать не стали, так как помимо гриффиндорцев в форте находились некоторые ученики с Равенкло (включая Луну) и даже Хаффлпаффа, решившие принять участие в битве.
  Посланец формально предложил сдать форт генералу Малфою и принести ему извинения, но был отправлен близнецами в нелестных выражениях туда, откуда явился. Прежде, чем уйти, бедняга попытался зачитать условия предстоящего сражения, но второй раз был грубо прерван, теперь уже Гермионой:
  – Возвращайся к своему генералу и передай следующее: "Никаких правил и условий, пока мы живы и считаем этот форт своим"!
  Сказала она это под одобрительный гул своей армии таким тоном, что посланец, невысокий четверокурсник с Хаффлпаффа, вконец смутился и оробел. Не в силах больше терпеть унижения, он ретировался к генералу Малфою.
  Вскоре после этого из леса выступила армия противника. Началась получасовая осада форта Хогсмид.

  Почему, спросите вы, такое нелёгкое дело, как осада, и не чего-то там, а форта, где командиром выступала прославленная Гермиона Грейнджер, заняло всего полчаса? Ответ прост: во всём виноваты дементоры.
  Я почуял их ещё издали. Луна, до этого лепившая под чутким руководством Гермионы самонаводящиеся убойные снежки, тоже почувствовала их приближение. Резво вскочив и перебравшись через стену, она, не замечая летящие со всех сторон снаряды противника и выкрики товарищей, поспешила предупредить остальных об опасности. Мне пришлось рвануть за ней, дабы уберечь её голову от шальных снежков.
  – Стойте! В нашу сторону летят дементоры!
  Они приближались на удивление быстро. Четыре исчадия тьмы, раззадоренных царившим на опушке весельем и настолько голодных, что даже мне (не бравшему в рот ни крошки три с половиной года) трудно представить.
  Наши противники не сразу прекратили обстрел форта, а лишь после того, как информация подтвердилась. Немедленно было заключено перемирие, и бывшие враги вместе разместились за стенами форта.
  Я предложил Луне вернуться назад, но она лишь вскарабкалась на снежную стену и сказала, что не отступит, пока самолично не попытается прогнать наглых дементоров прочь от форта. Последовав её примеру, на стену взобрались близнецы.
  – Все, кто знает заклинание Патронуса, поднимайтесь к нам, – обратился к толпе учеников Джордж.
  Наверх взобрались ещё три старшекурсника с разных факультетов. Я не покидал Луну, так как сомневался в её успехе.
  – Ладно, ребята. Приступаем к лепке снежков! – внезапно сказала Гермиона.
  – И ты действительно думаешь, Грейнджер, что они испугаются твоих снежков? – накинулся на неё не желавший оставаться в стороне Малфой.
  – Если их будет достаточно много, они ненадолго их дезориентируют. Враг на подходе! Поспешим!
  Будь ситуация не столь опасной, детишки снова разбились бы на два враждующих лагеря и непременно устроили бы перепалку. Но сейчас все здраво рассудили, что межфакультетские разборки могут подождать до лучших времен, и присоединились к команде Гермионы (уже вовсю лепившей снежки), отмахнувшись от скептицизма Малфоя.
  До дементоров было рукой подать. Мы приготовились к обороне.

  ***

  Спаркли бы мёртв и туп как пробка уже не первое столетие, но кое в чём смыслил получше остальных – а именно в качестве детских эмоций. Поэтому ему больше всех было не по себе от нового задания. Каждый день, каждый час он чуял в невероятной близости (но в то же время и недосягаемости) эти маленькие кричащие комочки радости, особенное лакомство, нечасто выпадающее на долю дементора.
  Здесь они были не за этим. Они искали другой, большой кричащий комочек отчаяния, зовущий себя Сириусом Блэком, и никак не могли напасть на его след. Спаркли и его собратьям было невдомёк, что он умеет прятаться от них посредством анимагии.

  Позже Спаркли будет рассказывать в Азкабане, что этот день был самым страшным из всех, что ему довелось пережить. Но в самом его начале, когда он мирно отдыхал на пригорке недалеко от деревни, предоставив своему невероятно развитому шестому чувству возможность спокойно сканировать местность, ничто не предвещало беды.
  В пять часов пополудни он засёк невероятно мощный всплеск радости к востоку от себя. Эмоции были настолько сильными и продолжительными, что Спаркли начисто потерял голову. Он, как ужаленный, вскочил с пригорка и позвал своих собратьев. Они были довольно-таки далеко, но для дементоров большие расстояния – не помеха.
  Вы тоже чуете это, парни? – спросил он вполне отчётливо, но остальные дементоры, посланные на поимку Блэка, были ещё тупее Спаркли и не поняли, о чём он.
  А, забейте, – буркнул он с досады. – Просто летите сюда как можно быстрее.
  Когда остальные нашли Спаркли, то, наконец, сообразили, о чём он пытался толковать с ними. Больших трудов ему стоило угомонить их и заставить выстроиться. Естественно, ввиду своих способностей именно Спаркли должен был возглавлять наступление.

  Они двинулись в сторону источника незатухающих эмоций и вскоре оказались на опушке леса в десяти минутах ходьбы от деревни, где им строго-настрого было запрещено появляться раньше захода солнца. Впрочем, запрет этот удосуживался понимать и принимать к сведению только Спаркли.
  Как только они вчетвером оказались в зоне видимости детей, произошло нечто неладное. Будь Спаркли поумнее и помоложе, он сразу бы приказал своим собратьям разворачиваться и улепётывать как можно скорее, но сейчас он лишь слегка изумился и продолжил наступление. А дело было в том, что дети при их появлении не испытали особо сильного страха и вообще были настроены решительно и агрессивно.
  Стоило дементорам подобраться поближе и приготовиться к атаке, как вдруг сотни (позже Спаркли в конфиденциальной беседе уверял, что даже тысячи, если не миллионы) волшебных снежков градом посыпались на них, затрудняя передвижение. Сбитые с толку и дезориентированные, бедняги дементоры растеряли весь боевой настрой, но это был далеко не конец! Внезапно шесть источников ослепительного света, представляющих собой квинтэссенцию жизни и зашкаливающих положительных эмоций, отделили детей от дементоров, и смесь эта была настолько губительна и невыносима, что привела исчадий тьмы в бескрайний ужас, начисто убив те остатки разума, что ещё сохранялись в их мёртвых телах. Не помня себя от страха, дементоры спешно отступили, и только Спаркли, нападавший последним, всё ещё оставался на опушке. Ни к чему хорошему это не привело – ещё неожиданнее, чем в прошлый раз, на него налетел маленький золотистый комочек чистейшей злобы, и это было последней каплей в чаше безумия. Забыв обо всём на свете, Спаркли поспешил убраться как можно дальше от проклятой опушки.
  Он мог поспорить с кем угодно, что это было то же самое незнакомое существо, встречу с которым в поезде он будет помнить до конца своих дементорских дней. В прошлый раз Спаркли настолько растерялся, что смог найти Хогвартс и собратьев только через несколько дней. Теперь же он намеревался навсегда покинуть эти проклятые места и найти успокоение в каком-нибудь глухом и недоступном укрывище, желательно на другом конце света.

  ***

  Победные крики детей заглушил мощный бас Флоренса:
  – Что, чёрт возьми, здесь происходит?!
  Сразу несколько учеников, перебивая друг друга, стали сбивчиво рассказывать о блистательной победе над дементорами. К месту сражения подоспели и другие взрослые. МакГонагалл строгим и не терпящим возражений голосом объявила, что все ученики (в особенности те, которых здесь быть не должно) немедленно возвращаются с ней и мисс Гарди обратно в замок. Директор раздал ученикам все шоколадки со вкусом лимонных долек, какие только смог найти по карманам, и посетовал на то, что не прихватил больше в "Сладком королевстве". Флоренс отчитывал Брифитса за выходку дементоров, которых ещё предстояло отыскать.
  Кругом кипела жизнь, а я мог лишь слушать, греясь в кармане куртки, и ощущать, как дух мой едва удерживается в ненадёжном пристанище. Детишки обсуждали произошедшее и всё спрашивали у Луны, где она выучилась такому мощному колдунству.
  – Один мой одногруппник, – поведала она, – упросил брата научить его этому заклинанию, а тот, в свою очередь, научился у профессора Люпина. Вот так мы с одногруппниками и узнали о Патронусе, правда, не у всех он получился.
  Теперь стало понятно, чем таким таинственным она занималась, пока остальные болтались в Хогсмиде, а мы рисовали карту.
  Оказавшиеся рядом близнецы подтвердили информацию о Люпине. Они и другие старшекурсники действительно выпытали из него на одном из собраний Дуэльного клуба действенные методы защиты от дементоров. Что именно они имели в виду под словом "выпытали", я боялся представить. При упоминании о профессоре вокруг нас собралась целая толпа, единогласно решившая вступить в Дуэльный клуб. Думаю, проф будет вне себя от счастья, когда узнает, сколькими поклонниками он обзавёлся всего за один день.

  Впрочем, это день стал знаменательным не только для злосчастного профессора Люпина. Он вошёл в историю, как день Великого Перемирия Факультетов. И, хоть после противостояние Гриффиндора и Слизерина возобновилось с новой силой, я уверен, что все участники сражения за форт Хогсмид извлекли для себя ценнейший урок. В том числе и я уяснил себе, что ещё одну бездумную схватку с дементором один на один мне не пережить.


  Глава 20. Ночь после Рождества

  Признаюсь честно, ещё ни одни рождественские каникулы я не ждал с таким волнением и трепетом, как в девяносто третьем году. В своём мире я родился 31 декабря 1993 года, но детишкам не раскрывал этого и не делился своими опасениями по поводу столь важной и пугающей даты. Я не знал, останусь ли в прежнем своём положении, если смогу пережить её. Впрочем, волнения другого дня заставили меня отвлечься от бессмысленных переживаний по поводу наступления нового года.

  Наступили каникулы, и детишки, не сговариваясь, приняли решение остаться в Хогвартсе на этот раз в полном составе, чтобы поддержать Гарри и иметь возможность найти крысу, если она всё ещё обитала в окрестностях замка в целости и сохранности, в чём я сильно сомневался.
  Карта Мародёров была торжественно прикреплена Гермионой на стену Выручай-комнаты, дабы в любое время можно было отслеживать перемещения всех обитателей замка. Карту же собственного исполнения мы смогли дорисовать почти полностью, но до сих пор переделывали, разбираясь, как бы добавить ей полезные свойства. Хогвартсская библиотека обладала обширной коллекцией книг, посвящённых картографии, её изучением мы и занялись во время каникул.

  Рождество прошло без каких-либо происшествий, и вечер 26 декабря мы скоротали в Выручай-комнате. Я занял место рядом с картой и развлекался тем, что отслеживал перемещения преподавателей и студентов, пожелавших остаться в школе. Карта показывала первый этаж с внутренним двором, и благодаря столь удачному стечению обстоятельств я смог засечь Питера Петтигрю, пытавшегося прошмыгнуть в сторону выхода из внутреннего двора. Просто удивительно, что этот прохвост до сих пор находился на школьной территории. На его месте я давным-давно удрал бы отсюда, наплевав на снующих неподалёку авроров и Блэка. Но, видимо, годы, проведённые им в состоянии грызуна, сказались на работе его мозга.
  Команда Гермионы пребывала в полной боевой готовности, поэтому, как только я известил детишек об обнаружении крысы, они быстренько закончили штудировать книжки, забрали карту со стены и помчались ловить Питера.
  Я мог и не сообщать им о том, что заметил его на карте, избегая лишнего риска и предоставив всё Блэку. Но, с другой стороны, встреча с Сириусом могла оказаться полезной в будущем.

  Когда мы, наконец, выбрались из замка потайными ходами, чтобы не привлекать к себе внимание взрослых, крысу перехватил Блэк в обличье пса и потащил через ход под Гремучей ивой. Возмущённая тем, что её побеспокоили, та вела себя очень воинственно. Приблизиться к ней не было никакой возможности.
  – Что будем делать? – спросил Рон нетерпеливо, мечтая поскорее вернуть себе Коросту.
  Обождите минуту, – сказал я, пока никто из ребят не успел что-нибудь предпринять.
  Конечно, я понятия не имел, куда именно следует нажать, чтобы успокоить это несносное растение, но пробраться к нему без неприятных последствий мог только я. Испробовав всевозможные варианты, я всё-таки нашёл злосчастный сучок. Преследование продолжилось.
  За нами, в свою очередь, крался вездесущий прохвессор Снейп.

  Оказавшись в одной из комнат Визжащей хижины, мы увидели ужасающую картину: грязный Сириус Блэк в лохмотьях расположился на не менее грязном полу и, аккуратно держа пищащую трепыхающуюся крысу за хвост, что-то бормотал ей голосом, полным чистейшего безумия. Вокруг них хаотичными грудами лежали пустые бутылки из-под какого-то пойла.
  В ту же секунду, пока никто ещё не успел опомниться, прохвессор, догнавший нас, схватил за шкирки детишек и, оттащив их от комнаты с ничего не заметившим безумцем, злобно процедил:
  – Теперь ясно, кто обворовывал мой склад зелий... А вы пятеро, как обычно, суёте свои носы куда не надо. Уверен...
  В чём там он уверен, прохвессор так и не успел сказать, ибо был отправлен в нокаут подоспевшим Римусом Люпином.
  – Берут пример с вас, профессор, – пробубнил Люпин, отбрасывая прочь доску, которой только что заехал по голове бедняге Снейпу, а после обратился к ничего не понимающим детишкам: – Я бы посоветовал вам убираться отсюда и забрать с собой профессора Снейпа. Боюсь, ему потребуется в скором времени помощь мадам Помфри.
  – Мы никуда не уйдём, пока во всем не разберёмся! – с жаром воскликнул Гарри. – В той комнате сидит человек, повинный, как все говорят, в смерти моих родителей, и у меня к нему есть разговор.
  – А ещё там моя Короста, – добавил Рон, не желая верить, что его питомица – анимаг-мужчина, а не крыса с улицы.
  Вздохнув, проф собрался убедить детишек покинуть хижину, но внезапно из комнаты, где всё ещё пребывал Блэк, донёсся вопль боли. Забыв о Снейпе, все шестеро ринулись в комнату.
  – Это был последний раз, когда ты кого-то укусил, Питер! – вопил Блэк, сжимая в окровавленной ладони пищащую крысу.
  – Коросточка! – крикнул Рон и, не успей Гарри и Невилл остановить его, бросился бы спасать свою ненаглядную.
  Блэк наконец-то заметил, что к нему пришли гости.

  – Римус! Давно не виделись, не правда ли? – самым естественным и непринуждённым тоном сказал Блэк, отвлёкшись от крысы.
  Зря он отвлёкся. Укусив обидчика ещё раз, она вырвалась и, если бы не мгновенная реакция детишек, уже была бы на полпути к выходу из хижины. Рон подхватил крысу, а Гермиона, покопавшись в безразмерной сумке, с которой никогда не расставалась, с трудом достала из неё клетку для псевдокоросты. Как она только смогла запихнуть её туда? Точно магия.
  – Отличная командная работа, – прокомментировал Блэк в полной тишине. – А теперь, дорогие мои, не могли бы вы передать клетку с ним мне?
  Но никто не собирался. Римус выступил вперёд, закрыв собой детей и приготовив палочку.
  – Извини, Сириус, но я вынужден...
  – Ты даже не хочешь разобраться?! – возмущённо воскликнул Блэк, косясь на палочку. – Разуй глаза. Эта крыса – наш старый паршивый приятель Питер.
  – Это действительно так, – подала голос Гермиона из-за спины профа. – На Карте Мародёров Короста значится под именем Питера Петтигрю.
  Проф в нерешительности оглянулся, не зная, как ему поступить.
  – Профессор, мы пришли сюда поговорить с Блэком, – напомнил Гарри.
  – Что ж, будь по-вашему, – смирился проф. – Но помните, что мы сильно ограничены по времени.

  Все расселись на относительно чистые и свободные от бутылок участки пола. Блэк охотно вкратце рассказал свою версию событий двенадцатилетней давности и объяснил, каким именно образом дошёл до мысли, что Короста – необходимая ему крыса, приведя доказательства в виде фотографии из газеты и отсутствия у псевдокоросты одного пальца.
  – Как видите, нам в тюрьме разрешают читать газеты, – похвастался Блэк. – А теперь предлагаю расправиться с предателем прямо сейчас.
  Он кровожадно посмотрел на клетку с затаившейся крысой на коленях у Рона. Тот инстинктивно прижал её к себе.
  – Мы понимаем, – ответил Гарри за всех, – что вы очень хотите отомстить ему, но мне кажется, что это – неправильно и жестоко. Будет лучше, если мы отдадим Петтигрю аврорам, находящимся сейчас в Хогвартсе. Тогда вас оправдают и перестанут преследовать.
  – Гарри, ты такой же великодушный и добрый, каким был и твой отец когда-то, но сейчас не те времена, чтобы беспокоиться о моём оправдании, – возразил Сириус Блэк в величайшем волнении, безумно поблёскивая глазами. – Стоит упустить этого мерзавца – и он тут же кинется к приспешникам Тёмного Лорда. Отдавая его на суд магического общества, мы упускаем его. Азкабан больше не является надёжной тюрьмой, и мой побег – прямое тому доказательство.
  – Мы поступим так, как предложил Гарри, – отрезал бледный как полотно проф, вставая. – Скоро профессор Снейп придёт в себя и к тому времени тебе нужно покинуть хижину, Сириус.
  Блэк вскочил с пола.
  – Бог мой, Римус! Ты сам на себя не похож. Только не говори мне, что сегодня полнолуние...
  – Сегодня и правда полнолуние, – заметила Луна.
  – Поступим так. Забирайте с собой Снейпа и немедленно возвращайтесь в Хогвартс. О Люпине не беспокойтесь, я знаю, что делать. Вы ведь поняли, в чём дело, не так ли?
  – Ещё когда профессор Снейп дал нам задание по оборотням, – с гордостью заметила Гермиона под удивлёнными взглядами своих сокомандников.
  Кроме неё тогда никто больше не удосужился хотя бы пролистать учебник до тех страниц, что задал Снейп, будучи не в духе.
  – Какие сообразительные дети! – воскликнул Сириус. – И не забудьте оставить мне клетку с Питером...
  – Нет! – запротестовал Рон. – Это всё ещё моя крыса.
  На него подействовал бы только один аргумент – перевоплощение Петтигрю в человека, но вытаскивать его из клетки было опасно и неразумно.
  – Но если мы заберём её с собой и передадим аврорам, нам вряд ли кто-то поверит... – задумчиво протянула Гермиона. – А профессор Снейп не станет помогать.
  Как вам Хагрид в качестве посредника? – напомнил я о своём существовании.
  – Хагрид? Исключено...
  – Просто оставьте его мне, – повторил Блэк, видя, что детишки не могут решиться.
  – Пусть сами решат, – бросил Римус, морщась.
  – Не для того я двенадцать лет ждал этого дня, чтобы упустить его!
  Уходим, пока не поздно! – поторопил я детишек.
  Снейп в другой комнате уже подавал признаки жизни. Просто удивительно, что он так долго был без сознания.
  Блэк был чрезвычайно недоволен сложившейся ситуацией, но сдался, не имея возможности пройти мимо Люпина, вооружённого волшебной палочкой.

  На скорую руку соорудив носилки для профессора, детишки успели вовремя удрать из хижины и доставить его в лазарет. Препоручив Снейпа заботам мадам Помфри, мы собирались незаметно разойтись по гостиным, но не тут-то было. За дверью детишек уже поджидал Флоренс собственной персоной.
  – Итак, что мы имеем, – громко пробасил он, преграждая нам путь. – Пятерых учеников, разгуливающих ночью с... хм, покалеченным профессором зельеварения Северусом Снейпом, если не ошибаюсь. И как вы объясните мне это?
  Но прежде, чем кто-нибудь из нашей компании успел ему ответить, с другого конца коридора раздался голос запыхавшегося директора, спешащего к нам:
  – Генри, не торопись! Разговор будем вести в моём кабинете...
  На этот раз мы влипли по-крупному!

  *
  Дамблдор рассадил ребят напротив себя, но сам так и не устроился за креслом директора, предпочтя мерить кабинет шагами. Начинать допрос он не спешил.
  У двери кабинета молчаливо присел на стульчик командир местных авроров, всем своим видом выражая огорчение по поводу того, что директор не позволил ему самому задавать вопросы. Тем не менее, от его присутствия здесь мне было как-то спокойнее.
  "Что же делать, Снитчи?" – в панике обратился ко мне Гарри.
  Впрочем, не он один был застигнут врасплох.
  С директором шутки плохи. Самое разумное – рассказать ему всё как есть, опустив незначительные детали вроде знакомства с Блэком. Рано или поздно он всё узнает от других, а нам откровенное враньё жизнь не облегчит.
  Дамблдор перестал вышагивать по кабинету, остановился напротив нас с Гарри, и, обращаясь преимущественно к мальчику, посетовал, что никто из детишек не внял его позапрошлогоднему совету. После этого он сменил тон на более мягкий и предложил ребятам довериться ему и рассказать о событиях этого вечера, пообещав, что никого из них не выгонят из школы.
  Переглянувшись с друзьями, Гарри по моему совету рассказал директору о большей части приключений, ни разу не упомянув о Блэке. Увечье Снейпа пришлось объяснить действиями профессора Люпина, беспокоившегося за учеников и не разглядевшего, кто крался за ними.
  Эта версия удовлетворила и директора, и аврора. Клетку с крысой пришлось передать им. После этого директор отправил учеников укладываться спать (было уже глубоко за полночь), не забыв попросить профессора Макгонагалл проверить, что они дошли до гостиных своих факультетов.
  Детишек ждало, как сказал Дамблдор, "облегчённое наказание" в виде нескольких недель отработок у Филча, включая каникулярное время.

  Ни Блэка, ни профессора Люпина мы больше не видели в этом учебном году, но для них всё обернулось наилучшим образом. Видимо, Снейп также предпочёл умолчать о встрече с Блэком, опасаясь за свой обворованный склад зелий. Возможно, он беспокоился бы о нём меньше, если бы не хранил там все зелья, которые Невилл варил на его занятиях, безуспешно пытаясь приготовить хоть одно без опьяняющего эффекта.

  После каникул все газеты волшебников обмусоливали закрытие так называемого "дела Сириуса Блэка" в связи с тем, что объявился настоящий виновник – оживший и покаявшийся во всём Питер Петтигрю. Блэка полностью оправдали, но газетчики так и не смогли найти его, чтобы взять интервью у бывшего преступника, за которым несколько месяцев гонялся Аврорат. Впрочем, о нём быстро забыли, как только из Азкабана пришла весть о гибели Петтигрю при таинственных обстоятельствах.

  Исчезновение Люпина преподаватели объясняли внезапной болезнью бедняги, а преподавание защиты от тёмных искусств, к величайшему огорчению и скорби всех учеников, взял на себя профессор Снейп. Дуэльный Клуб резко утратил былую популярность и переживал тяжёлые времена, поддерживаемый лишь Флитвиком и старшекурсниками.

  В апреле одна из школьных сов принесла для Гарри письмо от профессора Люпина:

  Дорогие мои ученики!
  Я сожалею, что нам не удалось попрощаться. Но обстоятельства вынудили меня оставить должность преподавателя в Хогвартсе. О здоровье моём не беспокойтесь – благодаря профессору Снейпу я нашёл превосходное зелье и уже иду на поправку.
  Городок в глубинке, где мы с недавних пор поселились с вашим дядюшкой, располагается в живописнейшем месте, а его жители необыкновенно приветливы и с пониманием отнеслись к нашим проблемам. Я теперь преподаю в местной школе, но всё время вспоминаю о днях, проведённых мной в качестве вашего преподавателя в Хогвартсе. Надеюсь, профессор Снейп не требует от вас невозможного. К письму я приложил список литературы, который будет весьма полезен для вас при подготовке к экзаменам. Я верю, что вы справитесь со всеми трудностями и достойно завершите третий курс.
  Дядюшка Поджер передаёт вам привет и зовёт в гости, особенно тебя, Гарри. Он устроился на работу, но я беспокоюсь, что это не пойдет ему на пользу. В его преклонном возрасте следует уделять больше внимания здоровью. Может быть, вам удастся переубедить его.
  Позже мы пришлём вам наш новый адрес. Ждём летом в гости!
  С наилучшими пожеланиями,
  Проф. Р. Д. Люпин.
  P.S. Не верьте газетам!

  В конверте мы действительно нашли список литературы. Постскриптум же был написан другим почерком, и это наводило на мысль, что "дядюшка Поджер"* приложил руку к письму.
  Весточка от профа заметно успокоила детишек, волновавшихся о его судьбе, и дала пищу для размышлений.

  Учебный год подошёл к концу, ребята успешно сдали все экзамены, и по итогам года, а также квиддичных матчей, Гриффиндор снова занял первые места.
  Были успехи и в другой области, широкой публике неизвестной: нам удалось закончить работу над картой, и теперь у нас был собственный вариант Карты Мародёров, расширенный и улучшенный.

  В день прибытия на вокзал "Кингс Кросс" Рон без умолку болтал о предстоящем чемпионате мира по квиддичу, и даже слова Гермионы о том, что прежде им стоит погостить у профа и дядюшки Поджера, ничуть не образумили его.
  Лето обещало быть насыщенным на события.

  ***

  Генри Флоренс сидел в своём кабинетике в Министерстве Магии и писал отчёт для начальства. Рядом покоилась внушительных размеров папка, в которой были собраны все материалы по делу Блэка. Сорокалетний аврор был не в духе и с излишней силой давил на перо при письме.
  "Что бы там ни наплёл Петтигрю в суде, – думал он, – я не считаю это дело закрытым. Отпустить Блэка восвояси? Да ни за что! Он ещё не объяснил мне, почему в один день вместе с ним из Азкабана сбежали несколько особо опасных заключенных..."
  Он вспомнил об учениках, нашедших Петтигрю. Следовало присмотреться к компании Гарри Поттера. Если он и его друзья продолжат водиться с преступниками вроде Блэка, их ждут крупные неприятности.
  Впрочем, неприятности ждали не только их, но и всю магическую Британию. Что-то назревало в преступном мире. Флоренса донимали тревожные предчувствия.

  _____________
  * – герой рассказов Джерома К. Джерома, пожилой отец семейства, любивший спешить на поезда и вешать картины.



  Глава 21. Занавес
  Рассказ об авторе, который не мог закончить фанфик про снитч

  В небольшой комнате с окном во двор сидит за столом человек и с отчаянием смотрит на экран своего ноутбука. Вдруг он, со злобой ударив кулаком по столу, резко встаёт, со скрежетом отодвигает стул и подходит к окну.
  Осень. Уже вторая осень, когда он вот так же смотрит в окно и понимает, что у него нет ни строчки, которую он мог бы опубликовать со спокойной душой. Прошло слишком много времени. Нельзя сказать, что он вообще ничего не делал для этой работы, но те жалкие обрывки, что есть сейчас, совершенно ни на что не годятся.
  Ему говорили:
  – Старина, это просто творческий кризис. Все авторы через это проходят.
  Но он не желал мириться со своим положением и во что бы то ни стало хотел закончить работу. Хотел. А сейчас сам не знает, как лучше поступить. С каждым днём, с каждым месяцем время уходит впустую, отдаляя последний день, когда он опубликовал двадцатую главу своего фанфика. И цифры становятся всё более чудовищными.
  Работа мёртвым грузом висит в его мыслях, занимая драгоценное время, отнимая силы, которые он мог потратить на что-нибудь другое. Он даже знает, как бы можно было повести сюжет... Когда-то у него существовало несколько версий событий, пока, наконец, он не пришёл лишь к одной.

  Сначала он хотел сделать плохую концовку. Безумный Волдеморт захватывает Англию, а главный герой не может помешать ему. Можно было бы добавить захватывающие путешествия во времени с целью уничтожить хоркруксы. Война с Темным Лордом не только в пространстве, но и во времени! Несчастный попаданец в снитч и его подопечные, у которых раз за разом ничего не получается...
  Эту идею он отмёл сразу же, как придумал. Простой, избитый сюжет и глупые заигрывания со временем не сделали бы его работу лучше. В конце концов, сам он глубоко убеждён, что путешественник во времени попадает не в прошлое своего мира, а в некую альтернативную его версию – пусть хоть она и будет до мельчайших подробностей совпадать с оригиналом. Конечно, даже отталкиваясь от такой точки зрения на путешествия во времени и параллельные миры, можно было бы придумать лихой, закрученный сюжет, но... он придумал другое развитие событий.

  И на этом развитии несколько месяцев назад даже собирался дописать фанфик и навсегда покончить с ним.
  Ему нравилась идея о безумном Тёмном Лорде. Он хотел отойти от каноничных событий и сделать так, что его версия Темного Лорда никогда не умирала. Том инсценировал свою смерть в 1981 году, порвал все связи со своими подчинёнными и на время покинул Англию, чтобы обдумать план, пришедший к нему в голову в ту минуту, как он столкнулся с сопротивлением и безуспешно попытался убить маленького беспомощного ребёнка.

  Во время своих странствий Волдеморт разработал грандиозный план по захвату мира, нашёл новых единомышленников и через тринадцать лет вернулся обратно, чтобы осуществить задуманное. Он прекрасно знал, что общество волшебников нежизнеспособно. Они держались на одном лишь упорстве. В то время как они познавали магию, маглы познавали самих себя и окружающий мир, в чем заметно продвинулись, а волшебники оказались в непростой ситуации... и у тех, и у других есть сильные и слабые стороны, но победить может лишь тот, кто знает больше. Он собирался стать таким человеком. После своего триумфального и практически никем не замеченного возвращения Волдеморт первым делом забрал из Хогвартса старого друга, василиска. С одной стороны, этот поступок попахивал идиотизмом (ну зачем ему сдалась старая неповоротливая полузмея?), а с другой он уведомил некоторых людей о том, что вернулся. Следующей его целью был мальчик, достигший того возраста, когда с ним можно было бы поговорить о делах.
  Собрав остатки Пожирателей (в том числе выудив нескольких из Азкабана), Волдеморт дал им задание – изловить мальчишку и доставить к нему в убежище. Первый раз Гарри пытались похитить после Чемпионата Мира по квиддичу, но Снитчи предполагал, что в этот день случится что-нибудь, и вовремя вмешался.

  Кстати, о протагонистах этой истории... Летом, между третьим и четвёртым курсами, они не сидели без дела. Как-то к Гарри прилетела странного вида ворона и принесла письмо от профессора Люпина с точным адресом его нынешнего проживания. Мальчик написал об этом друзьям и предложил отправиться в гости к профессору, но отпроситься у родителей смогла лишь Гермиона. Невилла не пустила бабушка, Луна собиралась в поход с отцом, а Рон был вынужден остаться дома из-за сестры, которая хотела увязаться за ним, и устроила истерику, после которой их матушка запретила обоим куда-либо ехать.
  Итак, в гости к Люпину отправились лишь Гарри, Гермиона и Снитчи. Они добирались поездом до станции в глубинке, где профессор встретил их, позаимствовав у соседа машину. Он отвёз их в городок с названием Арглтон – никто из них прежде о таком не слышал. По дороге Люпин рассказал им об этом городе.
  Арглтон – город-эксперимент. В нём жили в основном маглорожденные волшебники со своими семьями. Так что выходило, что население было смешанным. Его создатели хотели доказать всем, что обычные люди и волшебники могут мирно сосуществовать друг с другом. Об экспериментальном городе слышали немногие, соблюдалась строжайшая секретность, так как эксперимент до сих пор продолжался. Въезд и выезд в город был один – через красивейшие кованые ворота, в которых, как поведал Люпин, была спрятана целая система для замера "магической силы" любого въезжающего и выезжающего. Обычные люди думали, что на месте города располагается военная база. Появление посторонних отслеживалось.
  Сам он узнал об этом городе, обратившись за помощью к бывшему однокурснику. Тот оказался одним из создателей экспериментального города и предложил Люпину и Блэку поселиться в этом городе – месте, где никто не будет их искать, ни авроры, ни толпа журналистов, ни враги.
  В первом письме своим ученикам Люпин писал, что устроился на работу. Он стал преподавателем в местной школе. Так как город представлял собой закрытую автономную систему, то и магическая школа у него была своя. В конце концов, далеко не все дети, имевшие магические способности, попадали в Хогвартс или другую престижную школу для волшебников. У кого-то не было такой возможности, и с одной такой девушкой Снитчи и его подопечные познакомились, как только Люпин довез их до дома, где снимал комнаты. Это была дочка хозяйки дома, и в своё время она не отправилась в Хогвартс из-за того, что не могла бросить младшую сестру и мать (обычных людей без магических способностей) после того, как умер глава семейства, и они оказались в трудном положении. Через несколько лет им предложили участвовать в эксперименте, и у девушки появилась возможность обучаться магии, посещая местную школу.
  Главные герои узнали, что стало с Питером Петтигрю, и поняли приписку в первом письме Люпина, сделанную, естественно, его другом. После того, как оба они покинули окрестности школы, Блэк не находил покоя и возомнил, что должен любыми способами уничтожить предателя. Люпину не удалось остановить его, и Блэк нашёл способ напасть на конвой, сопровождавший Петтигрю в Азкабан. Рассказывая детям об этом, Люпин смягчил детали и всячески пытался оправдать друга (в большей степени для себя), ссылаясь на то, что после двенадцати лет в тюрьме рассудок несчастного Сириуса пошатнулся. Вскоре и дети, и Снитчи сами убедились в этом – у Блэка было множество навязчивых идей. Он прекрасно помнил, как именно удалось ему сбежать: под шумок после того, как в Азкабане поднялся переполох из-за других сбежавших заключённых, более опасных. Блэк беспокоился не зря, желал действовать, но уже не мог рассуждать спокойно и продумывать трезвые планы.
  Как-то раз Снитчи застал профессора Люпина в одиночестве, и у них завязался важный разговор о будущем. Снитчи соврал Люпину, что у него при жизни были способности заглядывать в будущее, которые частично остались и сейчас. Тот сначала отнёсся к нему с недоверием, но видя, что за столько лет этот необычный призрак всеми силами старается помочь Гарри и не желает ничего дурного, согласился выслушать его. Снитчи объяснил Люпину, как видит грядущие события: у него нехорошие предчувствия относительно Чемпионата Мира по квиддичу, да и сам четвёртый курс в Хогвартсе обещает быть нелёгким. У Гарри летом появились головные боли – это также беспокоило попаданца, так как он смутно представлял себе версию Темного Лорда этого мира. После продолжительной беседы, обменявшись информацией и мнениями, Снитчи и Люпин договорились о сотрудничестве.
  Пока дети изучали город и набирались знаний от профессора Люпина, Снитчи решил избавиться от браслета Мервина, который они с Гарри подобрали на первом курсе. Он нашёл в Арглтоне интересную кузницу с названием "Авалон", где работают братья-кузнецы, большие поклонники Роджера Желязны. Он поменял браслет на улучшения себя любимого: ему хотелось обзавестись хоть каким-нибудь оружием, например, шипами. Естественно, шипы изменили бы его аэродинамические свойства, поэтому Снитчи решил сделать свое тело "разборным" и спрятать внутрь шипы. К счастью, у него и мастеров получилось провернуть всё так, чтобы в процессе никто не пострадал.

  После Чемпионата Мира по квиддичу, куда герои отправились в полном составе, произошло нападение Пожирателей на палаточный городок. Во время суматохи Гарри попытались похитить, но Снитчи вовремя отреагировал и впервые применил своё новое оружие. Неудачливые похитители скрылись с пустыми руками. Аврор по имени Генри Флоренс, находившийся на матче с целью приглядеть за Поттером и его друзьями, в ярости бросился искать злоумышленников, но так же неудачно. Он лишь убедился в том, что выбрал верный путь, и решил в новом учебном году снова устроить "засаду" в Хогвартсе, на этот раз скрытно.
  Однажды он подкараулил мальчика в стенах замка и предложил заключить соглашение: мальчик всё рассказывает ему, а взамен он занимается лишь похитителями и не ищет Блэка. Снитчи и Гарри согласились на это, а потом подкинули аврору идею, что в преподавательском составе не всё чисто. Так подставной Аластор Грюм был раскрыт раньше, чем это произошло в оригинале. Место преподавателя ЗоТИ занял впоследствии сам Флоренс, не верящий ни в какие проклятия, но преподавал он ещё ужаснее и строже, чем Снейп. Бедный директор школы вынужден был смотреть на всё это сквозь пальцы.

  Тем временем среди слизеринцев происходило какое-то едва заметное для постороннего наблюдателя движение. Малфой собирал вокруг себя группу единомышленников, состоящую преимущественно из его одногруппников. Снитчи неоднократно замечал его в компании подозрительных равенкловцев и хаффпаффцев. Это ещё больше убедило его в том, что к Турниру Трёх Волшебников нужно отнестись со всей серьёзностью.
  Он попросил Почти Безголового Ника присматривать за Кубком днём, а сам следил ночью. Но неизвестный недоброжелатель всё равно смог просочиться и кинуть туда бумажку с именем Гарри. Им пришлось участвовать в Турнире.
  И во время последнего испытания они исчезли.

  Волдеморт, получив мальчишку и его "модернизированный" снитч в своё распоряжение, наконец-то снизошёл до похвалы своих подчинённых, натворивших столько ошибок. Он выглядел лет на сорок – так, как его и представлял Снитчи в те времена, когда был человеком и читал первую книгу серии приключений про Гарри Поттера. Это огорчило и насторожило попаданца. А что, если всё, что с ним происходило – лишь выдумка и плод его умирающего сознания? Ещё один "Случай на мосту через Совиный Ручей"?
  Но вот, Тёмный Лорд заговорил с Гарри. Он сказал, что никогда не умирал, лишь на время покинул Англию, и теперь вернулся, чтобы забрать то, что ему принадлежит – осколок своей души, хоркрукс в живом человеке. Снитчи мгновенно понял, что церемониться с ними никто не будет, вырвался из рук Пожирателя и бросился буянить и отвлекать на себя внимание, ломая мебель и подозрительные установки в помещении, где они находились. Гарри попытался воспользоваться суматохой и сбежать, но Волдеморт не позволил этому случиться. В Снитчи попали смертельным заклинанием и он, странным образом отделившись от своей оболочки, упал куда-то вниз до самого подвала, превратившись в обычного призрака. В подвале его встретил василиск, но милостиво не применил свой взгляд.
  Оказалось, что это вселяющее во всех ужас существо глубоко несчастно. Волдеморт обманул его, наобещав вольную сытную жизнь, а сам держал в подвале старинного замка и заставлял охранять его. Тем же самым василиск занимался в Хогвартсе, и рабство у людей ему изрядно надоело. Найдя с василиском общий язык, призрак-попаданец с помощью него узнал устройство и местонахождение этого замка, тайного логова Тёмного Лорда. Этих знаний ему было вполне предостаточно, чтобы незаметно ускользнуть и позвать подмогу. Один, без своей оболочки, которая позволяла ему оставаться неприметным и служила оружием, он не мог ничего.
  Отправившись на разведку, призрак узнал, что мальчика поместили под стражу, так как у Тёмного Лорда возникли трудности с починкой тех устройств, что сломал разбушевавшийся снитч. Что это были за устройства? Зачем они ему? Выяснять это было некогда, но призрак порадовался, что выиграл для себя время.
  Он нашёл Гарри и представился ему в новом обличии. Старая оболочка осталась у мальчика, и тот был в отчаянии, потому что думал, что потерял своего друга и помощника. Призрак пообещал, что приведёт подмогу как можно скорее. Убежище Волдеморта находилось не так уж и далеко от Арглтона, и призрак успешно попробовал использовать свою старую оболочку в виде снитча, чтобы ускориться.

  Человек у окна вздыхает, отворачивается от вида на осенний двор и садится обратно за стол. Продумав главную линию, он всё ещё не может выбрать определённую концовку. Что же было потом? Кто победил? Что стало с героями? Слишком много путей, которыми можно повести сюжет, слишком много концовок, и ни одну из них он не считает удачной.
  Допустим, дело было так:

  Попаданец собрал всех, кого только смог, и передал им информацию о местонахождении Тёмного Лорда. После этого вся магическая Британия погрязла в гражданской войне. У Тёмного Лорда нашлись и другие живые хоркруксы. Об этом узнали после масштабной битвы, в которой Волдеморт и Дамблодор сразились один на один и оба погибли.
  Пришлось находить и уничтожать их по одному. Но прежде этим несовершенным воплощениям Тёмного Лорда удалось узнать о взлелеянном Министерством Магии проекте "Арглтон"...

  Стоп, стоп, стоп! Он вскакивает и закрывает крышку ноутбука с такой силой, что та чуть не трещит.
  Что это такое?! что за бредовый сюжет с безумными наворотами? он понимает, что корень всех зол – в непроработанности. он с самого начала, с далёкого лета 2013 года вёл работу над фанфиком неправильно, не продумав хорошенько, к чему же вести весь сюжет, что именно служило бы эндшпилем для всех событий.
  Он мог бы поступить как многие авторы до него, просто запихав весь недописанный сюжет в эпилог, но как теперь сделать это, если он даже не придумал адекватную концовку? Если столько сюжетных линий, столько персонажей остаётся "за бортом"?
  С другой стороны, можно обойтись и без упоминания абсолютно всех, кто был в каноне. Можно даже сократить всё, написав лишь, что Волдеморт сразу же покусился на Арглтон, разнёс его к чертям, и дело с концом.
  В приступе отчаяния он хватается за голову. Когда-нибудь он доконает себя попытками закончить то, что не желает заканчиваться.
  Собравшись с духом, он садится за стол и продолжает записывать:

  У Волдеморта никогда не было других осколков души, кроме того, который находился в Гарри. Он отказался от идеи создания множества хоркруксов одновременно, покинул Англию и начал странствия, переосмысливая свои планы.
  Вернулся он лишь затем, чтобы пробудить осколок своей души в сознании мальчика и тем самым продолжить свою жизнь в другом теле. У него это даже частично получилось, но сбежавший призрак- попаданец помешал ему, вовремя призвав подмогу в логово Волдеморта.
  Тёмный Лорд был побеждён, других способов воскрешения у него предусмотрено не было, и все волшебники Англии смогли вздохнуть с облегчением. Но Гарри перестал быть самим собой, утерял свою личность, и попаданец больше не видел смысла оставаться с ним.
  История заканчивается тем, что Снитчи решает отправиться в Россию и найти там своего двойника (если тот существует), родившегося 31 декабря 1993 года.

  Автор погружается в тяжкие раздумья над тем, что же ему теперь делать с написанным материалом.

  Итогом эти раздумий становится решение, которое даётся ему с трудом.
  – Просто напишу всё, как есть. И на этом закончу работу над фанфиком. Пусть с одной стороны он останется незавершённым, а с другой будет иметь вполне себе логичный конец.
  С этими словами он заканчивает работу над последней частью своего фанфика.