В Нью-Йорке, пестром и огромном
мы начинаем наш рассказ
не показатся чтоб нескромным,
с собой не познакомлю вас.
Я с ходу перейду к поэме
к любовной и Нью-Йоркской теме,
и от нее не отклонюсь,
ведь Пушкиным не притворюсь!
Нью-Йорка яблоко на дольки
Разрезал б-г. И в сладость нам,
в реализацию мечтам,
все в Бруклине живем мы только
И лучьше нету ничего,
лишь кроме рая одного !


Евгений в ночь на Авалоне,
летел в пыли, ища утех,
коктэйли запахов в салоне,
девиц пугали, жалко, всех.
От вида баб он возбуждался,
себя брать в руки не стеснялся,
сливал он часто под капот,
не видя, что в салон течет.
Служил тогда официантом,
работал скучно и рутинно
такая грустная картина,
но счастья то его гарантом
явилась все ж работа та,
как в сад Еденский ворота.


Работал он однажды в вечер,
с дружком, Владимиром одним.
Он бил хитрец еше похлеще,
чем сам Никола Карамзин.
В часи работы спал в сортире,
Евгений в таксидо - мундире
с тарелками бежал, кричал,
а Вовка на очке дремал.
Проснулся он, шагнул наружу,
увидел он красотку вдруг,
и говорит он Жене - "друг,
ее не вижу рядом мужа".
И нет кольца, значит она,
как мост наш Бруклинский, одна.

Когда ее увидел Женя,
он два подноса уронил,
гостям пришло прощатся время,
он телефончик попросил,
у етой девушки прелестной.
Она ему сказала честно:
ты мне понравился, звони!
Гулять пойдем с тобой одни.
Любовь- так телку звали ту,

********

Онегинская строфа меня заебала,
и поэтому, не начиная все сначала,
я буду продолжать сей стих,
на размер не обращая внимания,
мне поебать на ваши замечания,
короче Любкина подруга, Марина,
увидев Женю, влюбилась в него,
и кроме него, не видя никого,
начала встречатся с ним,
и трудом упорным, и большим,
добилась наконец финала-
Мендельссона музыка звучала !
Того желаю вам я всем,
а тот кто слушал - молодец !