![[]](/img/s/samojlowich_a_m/zapah/zapah.jpg)
|
|||||
|
Запах запаха
| На веранде появилась отсыпающаяся в школьные каникулы Валери. -- Мне приснилось... -- Вечно тебе снится! - сержусь я, так как просыпаться в полдень - это неуважение к утреннему либидо мужчин. - Как это по-французски - "дерьмо"?.. Merde! -- Но во сне всё по-настоящему! -- Даже любовь? - усмехаюсь и начинаю рассказывать как однажды, когда я жил ещё в России... - Черти в аду мучительно завидовали, наблюдая иезуитскую ловкость, с которой люди умели трахать друг друга... Несколько месяцев назад я купил домик в деревне Валери и перевёз сюда - на север Квебека всю свою утварь: библиотеку, архив, документы, старые письма... "Интересно, - отметил тогда про себя особенность их, - запах. Запах писем. Старых, не совсем, прочтённых, недописанных и никогда не выносимых, как мусор из дома, годами". Запах был не всегда. Вот уже много лет каждое новое письмо из разных частей Света, где я когда-либо вёл эмоциональную жизнь, является попыткой вызывать к себе ощущение ожидания писаря, завершающего одно письмо, чтобы написать другое в ответ на первое. Даже от воспоминаний мы ждем чего-то. Даже не мыслим вне ожиданий и тех, кого ожидаем. Не только мы сами ожидаем от них чего-то, но и им приписываем всевозможные ожидания. Ожидание - это религия. И вот, оставшись наедине с собой в домике на севере Квебека, в сознании вспыхнула мысль: "Когда люди дружно стремятся всё на свете облегчить, возникает опасность, что станет слишком легко. Возможно, нужен кто-то, кто вновь затруднит жизнь". Я сначала подумал: "Дети!.. Усыновлю или удочерю сироту из Бангладеш или Африки", и пошёл посмотреть на детей в местной деревенской школе. ...Учительница по имени мадам Валери Виньоль писала на черной доске белым мелом. Цвет доски вызывал депрессию. "Не выжила ли она из ума? Почему не пишет на белой стене?" - думал, глядя на нее я... На доске были нарисованы две таблицы, на которых помещались в кирпичиках все буквы французского алфавита, но в беспорядке. Все квадратики одинаковые. Затем мадам, как инженер-архитектор, чтобы сделать слово "окно" складывала кирпичи в противоположном порядке. Кирпичи одни и те же. Учительница была очень разумна. Она знала, что окно не получится, если кирпичи не положить друг против друга: Ма-ма до-ма и Мо-ни-ка до-ма. Не шу-ми, Мо-ни-ка, не бу-ди ма-му, а смот-ри в ок-но. Похожее происходило и в моём детстве. Помню, первую букву было запомнить легко, затем - времени на заучивание новых букв уходило всё больше, а многие буквы почему-то совсем не хотели запоминаться. Мама всегда защищала меня от папы: -- Существует теория, что некоторые навыки, такие как умение читать, увеличивают в мозгу определенные области. Это можно сравнить с наращиванием мышц. Папа специально для меня разбивал процесс чтения на небольшие простые части. Например, тоже "окно": -- Ок-но... Ок? -- Но! - у меня не хватало внимания на то, чтобы как следует прочесть слово до конца или прочесть его сначала. Папа тогда пытался научить меня читать "по-научному": -- Начнем с классических букв "А" и "У". В начале их надо как следует запомнить. Мы сами будем их лепить как в тюрьме - из хлеба. Лепили... Однажды параллельно рукоделию папа начал рассказывать историю из жизни своей лаборатории про слова "ау" и "уа". -- Во что одевается секретарша Маша?.. В а... -- Ты что-о-о-о...?! - мама рассердилась на папу, но оставилась на букве "О". Папа - спокоен: -- Главное, чтобы ребенку понравилась эта история, и ему захотелось понять, как сливаются буквы "А" и "Ма". Но маме всё равно не нравилось: -- В следующий раз можно раздевать секретаршу вместе с ребенком! Я очень благодарен своим родителям. Если через полвека лет я безошибочно "читаю" чужие мысли, значит я чувствую, как сливаются их части. Намеренно подбираю себе таких женщин, чьи мысли являются и словами. Они понятнее мужчинам, и их легче читать. Кроме того, это с самого начала отношений приучает стараться помнить, что они тоже думают. Урок в квебекской деревенской школе мне "пришелся по вкусу". Длинноногая мадам Валери - тоже. Теперь я знал - что мне нужно, чтобы вновь "затруднить жизнь". ...Я стал посещать начальную школу. Так как единственная учительница в ней не говорила по-английски, а я - по-французски, общение было затруднено. Она учила местных детишек путем наглядного показа, на моих глазах создавая целую батарею чудесных образов. Я смотрел и прилежно пытался прочитать их значения, но результаты моих усилий оставляли желать лучшего: как ни старался, я не мог воспроизвести слова правильно. Мне было отказано в понимании французского, но этот язык по-прежнему привлекал меня. Так как слова, написанные учительницей на доске, имели... Запах. "Что же придает письму на доске этот особый вкус?" - гадал я. Ответ от меня ускользал, пока в один прекрасный день, особенно бдительно следя за преподавательским действом, я не увидел следующее. Мой ментор с величайшим достоинством и неторопливостью "приготовила" очередное слово. Затем передала его одной из учениц, которая без единого слова взяла его и повторила вслух. Как?.. Как мне было обидно, что я не могу сделать тоже самое, а мне в пять раз больше лет! Тогда я погрузился в то неявное состояние взаимосвязанности всех слов, которые учительница писала на доске, и своим прошлым. Неожиданно... Граница между мыслями наблюдателя и создателя, между наблюдаемым и создаваемым, исчезла. Тогда я прочитал... -- Фран-циск. Франциск! Дело было в марте, и вся мировая пресса писала о новом Папе. Франциск - 266-й папа римский с 13 марта 2013 года. Первый в истории папа из Нового Света. Первый папа-иезуит. -- Ах, Франтиска! - я вспомнил чем пахнет это слово: Путешествие из Монреаля на кладбище Праги - нелегкое: длительный переезд, малоподвижность, многочасовое пребывание в воздухе... Между коленей перед лицом белый пакет, который я держу обеими руками, словно шляпу для сбора мелочи на площади. -- Ах, Франтиска!.. Рвота в самолете - это словно ты отталкиваешься от стенки бассейна из последних сил, но плывешь не по воде, а по воздуху. Моя пражская любовница Франтиска представляла из себя пеструю смесь из вырезанных ножницами фотографий. Отсутствие её оказалось то же - вроде пустоты на фотографии, где кто-то выстриг ножницами чье-то лицо. И теперь - это очень большая дыра. Достаточно большая, чтобы подумать: в ней можно спрятаться от всего - от алкоголя, от работы, от Бога, от простатита... За два дня до этого я впервые за последнее время включил телевизор и обомлел: Над Прагой летали вертолеты, наблюдающие наводнение с прорывами воды в реке с воздуха. Лебеди, плавающие обычно в реке, выбрались на берег... Влтавская вода текла слишком быстро! Наводнение. О том, что Франтиски уже нет - я не знал, пока не позвонил с намерением предложить помощь из-за наводнения.. В ответ сообщили название места, в котором мы "могли бы встретится еще раз". ...Вместо туристического сезона в Пражском аэропорту неожиданно наступил мертвый. И, хотя, днем в городе припекало весеннее солнце, вечером на кладбище было тёмно и холодно. ...Расставив стаканы на надгробной плите, у подножия которой я пристроился с двумя бутылками водки, и, определив кто из присутствующих что заказывал, я налил в один стакан - горькой конопляной водки, в другой - "Плам Водки" с ароматом конфеты из завяленного чернослива. Чокнувшись с бывшей любовницей - загрустил, испугавшись, что прилет в Прагу во время наводнения превратится в конференцию на тему "что ничего нет". -- Ах, Франтиска!.. Такие девушки существуют лишь для того, чтобы мужчины, не способные принимать решения, могли принять целых десять, чтобы почувствовать собственную индивидуальность. Она всегда была одной ногой - в постели, другой - в ботиночке, приготовившись вовремя уйти, опасаясь, что от неё уйдут раньше. Такие - живут в мыслях. Беда лишь в том, что мы не можем обозреть половую жизнь в подобных случаях. Что-то происходит в пространстве, что-то во времени. Если что-то ладится, значит, просто повезло. Но иногда везёт другим. Принимать такую возможность - это как содрать пластырь. Надо закрыть глаза и дернуть. -- Ах, Франтиска!.. Прошло одиннадцать лет, которые мы не виделись и не переписывались. Они прошли так, как если долго жить, то прожитые годы записываются глубоко внутрь, и прочитать их оттуда подчас невозможно - с ними обрывается связь. Сейчас я могу признать, что всю свою жизнь до последнего времени - любил ставить эксперименты над женщинами. Помню, как в последний день мы проснулись на рассвете, и было такое чувство неограниченных возможностей, и я подумал: "Чтобы ты ни делал вечером, оберегай тех, с кем просыпаешься". -- Что приснилось тебе, говоришь? - переспросил я Валери, очнувшись от воспоминаний. -- Mer-de! - произнесла она по слогам. - Как это по-русски?
| ||||