![[]](/img/s/samojlowich_a_m/troica/troica.jpg)
|
|||||||
|
Троица и Сад
| Отсутствие выражения своих чувства ещё не означает их отсутствие. Сад требует: для того, чтобы страсть превратилась в энергию, её нужно подавить. Результатом переосмысления мною этой морали стала стратегия: я смотрю предельно натуралистичные фильмы - скрытые и потайные стороны человеческого бытия: желание своей или чужой смерти, распутстство и извращенность психики. Я погружаюсь в бездны человеческих действий и чувств, полные навязчивых идей, которые 25 кадром врезается в память, потроша её и вскрывая сознание, но... Сад требует: для того, чтобы страсть превратилась в энергию, её нужно подавить. Я - подавляю. Я смотрю фильмы и подавляю связанные с ним чувства безысходности. С одной стороны - стараюсь найти такие вещи, переворачивающие душу, с другой - даже немного ненавижу их - так захлёстывают эмоции, что неделю "ухожу в себя", и в голове стоит та самая, чья-то трагедия. Я перевариваю её. И подавляю свои чувства. Сад требует. Всё началось с фильма Карима Хуссэйна "Подсознательная жестокость", в котором режиссёр оригинально заключает зрителя в объятия безумия, поскольку проект создан в стиле "три в одном". Три - это совершенное число (образ абсолютного совершенства). Первое число, которому присвоено слово "всё". Всё - это безумие. Безумие - совершенное число, поскольку при его разделении сохраняется центр, то есть центральная точка равновесия, знаменующая выход из противостояния. Прошлого, настоящего и будущего. Начала, середины и конца. В первой части фильма было два героя: брат и сестра. Сюжетная линия насквозь пропитана атмосферой одиночества и отчужденности. Брат - омерзительный недоумок, поступающий жестоко и необъяснимо. Его бредовый философский монолог только уродует его образ. Он хладнокровно перерезает горло младенцу, появившемуся на свет из утробы сестры, отправляет её на тот свет, а затем пытается изнасиловать остывшее тело. Казалось, что кроме него и ее больше никого нет на свете. Но ещё есть зритель - я. И я подавляю свои чувства омерзительного, депрессивного, жестокого и бессмысленного, но красивого ужаса. Сад требует. Вторая история отвратительна изобилием грязных существ, ползающих, извивающихся и поедающих землю, пропитанную алой кровью, при этом издающих нечеловеческие звуки из своего дьявольского нутра. А третья - рутинные дни служащего в безымянной фирме, развлекающего себя рукоблудием по вечерам. В эту ночь его посетят незваные гости, а Иисус Христос будет распотрошен и съеден заживо. ...Сегодня я смотрю фильм "Троица". Фильм состоит из одного фрагмента - миниатюры, наполненной страстями господними. Передо мной три Ангела. Язык режисера предельно лаконичен. Трапезный стол Авраама превращен в престол, хозяева отсутствуют, нет и слуги, закалающего тельца. На столе только одна чаша с головой тельца - она напоминает уже не столько о гостеприимстве Авраама, сколько о жертве. И это вызывает первое чувство сопереживания, но не как подражание Небесному, а собственно как непосредственное явление Небесного - с ним не хочешь ничего делать, только хочешь умереть смертью Жертвы; но послевкусие проходит слишком быстро, чтобы просунуть голову в петлю, и я подавляю чувство. Сад требует. Я присутствую при безмолвном свидании Отца, Сына и Святого Духа, они становятся свидетелями предвечного Совета, когда Отец принимает решение послать Сына Своего на жертву, ради нашего искупления с помощью Святого Духа. О жертве напоминает и силуэт, образованный коленями двух Ангелов - правого и левого - и похожий на чашу, а фигура среднего, Иисуса Христа, как бы помещена в эту чашу. Это и есть Агнец, приносящий Себя в жертву. Диалог между Ангелами, изображенный посредством взглядов и жестов, совершается в тишине, в безмолвии. Сидящие за столом приближены друг к другу. В дальнейшем по мере роста апокалиптических предчувствий и страхов усиливается и целенаправленный мистический натиск режисера, лейтмотив которого таков: человечество есть величина ничтожная, его порочность неискоренима, и потому его нужно отменить или заменить теми же героями Карима Хуссейна. Только это объясняет решение Отца послать Сына Своего на смерть, ради нашего искупления с помощью Святого Духа. Взгляд среднего Ангела никогда не направлен на зрителя, только на левого Ангела. Взгляды правого и левого Ангелов пересекаются на чаше, стоящей посреди стола, делая ее особенно значимой. Средний Ангел, облаченный в одежды Иисуса Христа, что соответствует иконе христологического типа, смотрит тоже не на зрителя. Он периодически указывает на чашу, левый благословляет чашу, а правый опускает руку на стол и, возможно, протягивает ее к чаше с головой тельца, закланного Авраамом. Его голова смиренно склонена, как бы соглашаясь со своей миссией и принимая ее. Он - жертва. Средний Ангел, Сын наклоняется к Отцу и обращает к Нему Свой взгляд. Правая рука Его указывает на правого Ангела - Духа. Отец же (левый Ангел) обращает Свой взор тоже на Духа, к Нему же обращена и правая Его рука в благословляющем смерть жесте. Сад требует.
| ||||||
![[]](/img/s/samojlowich_a_m/troica/troica2.jpg)