![[]](/img/s/samojlowich_a_m/lap/lap.jpg)
|
|||||
|
La Pucelle
| Новый год напоминал девственницу, которая всё для себя решила, просто ещё не выбрала, с кем. С кем?.. С Пусселе! - это стало очевидно за два дня как только она вычеркнула моего соседа из своей жизни так же эффективно, как если бы стерла файл из своего компьютера, не вдаваясь ни в какие объяснения. А он по злобе на судьбу открыл мне свою тайну. -- Если женщина просит свободы, надо ей её обязательно дать. Иначе она возьмет это сама. За два года знакомства с таксистом Дидье, проживающим по соседству, я узнал: у его подруги много имен - Жанна, французская форма имени Иоанна - милость Божья, но чаще ее называют Пусселе. La Pucelle - французское pucelle ("девственница") в классическом языке - сниженное слово по сравнению с vierge ("дева"); тем не менее, в средневековой Франции и современном Квебеке обычным эпитетом Жанны было именно La Pucelle, и так она называется в апологетических сочинениях, в том числе в пародируемой Вольтером поэме Шаплена. Обычно страстность Жанны делала абсолютно невозможным любой спор с ней, а потому долгие разборки Дидье вряд ли могли приводить к чему-либо хорошему. Я подобный тип женщин знал. Их страстность начинает выделять уже с самого детства. Поначалу - проявляется в играх, в частых ссорах и конфликтах с многочисленными подругами. Затем - находит отражение в раннем интересе к мальчикам, в чьи компании такие как Пусселе нередко тянутся более охотно, чем в девичьи. "Пусселе - моя самая последняя женщина года" - решил я. И вот рассуждая как бы вспять, от следствия к причине, я счёл себя вправе заключить, что во мне достаточно твердости, способности к долгой концентрации и даже мужества, чтобы связать празднование Нового года с героическим образом великой француженки Жанны дАрк. Дидье не возражал. Он ненавидел подругу. А бытие с ней после ссоры на Кристмасс казалось ему метафизически ущербным и однобоким экспериментом. Но знаете, чем хорош конец года? Он похож на пустое множество. Пустое множество - всегда замкнуто и, в то же время, всегда открыто. В любом конце всегда есть толика отчаяния и надежды одновременно. -- С Новым годом, Дидье! - поздоровался я утром 30 декабря с соседом по лестничной площадке. -- Ах! Ах! Ах! - восклицает Дидье, - Как меня утомил Монреаль! Выясняется по ходу жалобы на подругу, что Новый год Тунис утопает в цветах и зелени, тунисцы готовят вяленые ребра барашка, на праздничном столе присутствуют обязательно блюда из тушеной зелени - чтобы Новый год был таким же зеленым и плодо... -- Плодо... плодо... - не выговоришь из-за этой шлюхи слово то такое семейное, - выругался Дидье. - Tabarnak... "Tabarnak" - единственное, чему и вправду можно доверять в здешних аналогах английского fuck, всё остальное, что из них до меня доходит, сплошной обман слуха. Говорят - происходит это от слова tabernacle - дарохранительница (священный сосуд, в котором хранятся Святые Дары - Тело и Кровь Христовы, используемые для причащения. Сообразно этому своему назначению, она является самым священным предметом в христианском храме. С другой стороны в Монреале можно услышать и: -- C'est beau en tabarnak!/It's fucking beautiful!/Как красиво! А надпись на почтовом ящике Дидье и Пусселле тоже радовала: "Pas de puplicite, tabarnak". Никакого спама, нахуй! А что взять с Пусселе? Квебекская деревенская девчонка.. Школа.. Колледж.. Полтора брака и образования - нуль. Она даже слово "Христос" - "Crisse" по-французски произносит "Крис" или "Крес". Звучит, на самом деле, как "чёрт" или "бля", короче - как вспомогательное ругательство. Об этом я узнал в прошлом году, поинтеровавшись датой рождения. В ответ она переспросила: -- Какого? Их - два. Я, - сказала Пусселе, - посвященная Христу (Крес). А прозвучало как было уже сказано: -- Я... бля... посвящённая. Именины она праздновала два раза в год: 27 июня и в Неделю святых жен-мироносиц в честь - Иоанна Мироносицы. Дидье был не против. -- Если тебе это нужно... Если очень нужно... На каком чертовом калькуляторе это можно посчитать? Нужно ли? Образ идеальной кандидатки на вечерний ужин, разумеется, зависит от времени. Идеальный кандидат для весны отличается от идеала образца осени, а осенний образ от жаркого летнего.... Я, на самом деле, подумал, что встречи с чужими женщинами - это не шведский стол, а выбор из меню, и мне нужно выбирать из предложенного. -- Договорились! Дидье даже взял с меня слова не возвращать "сучку" два дня: -- Если женщина просит свободы, надо ей её обязательно дать. Иначе она возьмет это сама. Договорились? Договорились. Мне можно доверять бесконечно. Я показал левой рукой на небо, а правой - изобразил море. А небо и море - два символа бесконечности. Разве есть способ лучше провести Новый год, чем переспать с двадцати пяти летней девочкой? Разве будет лучше разделывать жирный торт на куски топором? А если очень нужно женщину? Одну? Две? Восемь? Со всеми не переспишь? Всех не разделаешь праздничным топором? А если просто провести неопределенно Новый год? С молоденькой девушкой? Какова мера неопределенности? Какова мера молодости? Какова мера бесконечности, наконец? -- С Новым годом, Пусселе! - поздоровался я с соседкой утром 30 декабря. -- Месье?.. "По-моему, двадцать пять - наиболее трудный и больной возраст для меня, - подумал я, - О чём дальше говорить?". Я был способен соображать, слушать, отвечать на вопросы, но каждый раз чувствовал - с тобой обращаются как со взрослым. -- Как ты думаешь, Пусселе? Бывают встречи, которые сталкивают тебя в отрочество, ибо у тебя уже много лишнего опыта, чтобы постичь и усвоить его значение. Как ты думаешь, начинать Новый год с учетом только лишнего опыта, который по объему не больше, чем опыт двадцатипятилетней девушки - это хорошо? Она не поняла. Я чувствовал себя как капитан, отплывающий к неведомым землям, не ведающий, какой берег найдет его корабль. -- Видишь ли, нам с Дидье кажется, что однообразие в наших жизнях порядком приелась. Этого не хочется захватывать в новый год. А наша задача сделать жизнь неопределенной. "Точно - не поймёт и выругается как всегда" - промелькнуло у меня в голове. Не может в небе быть двух солнц, как не может честная девушка делить постель с двумя. -- Поэтому - спрашиваю согласно ли ты встретить в моей компании Новый год? Я знаю у вас размолвка с Дидье и... -- Ну и как это понимать? -- Я приглашаю туда встретить со мной Новый год. Возникла ужасно неопределенная пауза... -- Меня? Без Дидье? Я закивал... -- Одну? Мне показалось - она была готова уйти отсюда, прежде чем пришла, но тревожно ждал... -- Ты согласна? Тревожно!.. Тревога быть отвергнутым молодой женщиной другая. Она охватывает повсеместно. И длится... -- Ты так и не ответила на моё предложение. -- Без секса? - неожиданно переспросила она. -- Без чего? - вырвалось у меня. -- С сексом я не согласна, - уверено заявила Пусселе. Ну вот... Наверно, вытесняя на лице свою сексуальную арегрессию и замещая её на инфантильный фон, я ответил: -- Конечно, Пусселе! Эйнштейн слишком намудрил, в жизни людей очень разного возраста все намного проще!. Мне оставалось махнуть рукой на то, что требует серьезных усилий в понимании настолько неизмеримо легче встречаться с похожими на себя. При этом мне не составила труда тут же домыслить оправдания для этого (прежде всего оправдания для самого себя), позволяющие преодолеть сомнения, требующие волевых усилий. -- Конечно, Пусселе! Никакого секса. Я просто люблю, чтобы меня тряхануло как следует. А ты... Пусселе еще раз убедилась: -- Никакого секса, месье. Обещаете? -- Клянусь! Я показал левой рукой на небо, а правой - изобразил море. Море и небо - два символа бесконечности. Она удивилась. -- Как? Как? Как? " Небо и Море " повторил движения обеими руками. Вот так: "Небо и Море". Но с обидой на ситуацию. "Небо и Море"! - наверно так. Когда по какой-то причине нет возможности действенным способом отстоять в споре свое представление, проявляющееся в мотивации, но это очень нужно, то остается только продемонстрировать обиду с целью таким образом повлиять на оппонента. "Небо и Море" - скопировала она. И ещё раз. "Небо" - показывает левой рукой замечательный жест хождения по облакам. "Море" - плавает на волнах правой рукой... "Небо и Море" - два символа бесконечности ей определенно нравились. -- Согласна. Я, разумеется, не могу сделать счастливым того, кто меня не любит. Но в сексе с молодыми девушками половина "дела" зависит от веры в счастливый конец. Всякая молитва сводится на следующее: "Великий Боже, сделай, чтобы дважды два - не было четыре". Вторая половина зависит от точки зрения. Зачастую, только ради неё и стоит заниматься сексом. Вся штука в том, чтобы её найти. Через два дня, как и обещал Дидье, я взял Пусселе за руку, предполагая в своей добродушной честности и порядоченности, что только их присутствие было причиною отсутствия определённости в моём отношении к ней, и вернул соседу. -- Договаривались... -- Пусселе! Ты вернулась, табернак! Пусселе гордо вернулась на место. Без слов и обычной ругани в ответ на приветствие. Было похоже на встречу царя арабов с витязем в тигровой шкуре: пожилой царь Аравии - Ростеван, не имея сына-наследника, возводит на престол свою единственную дочь - прелестную и умную Тинатину, которая питала любовь к выдающемуся полководцу... Дидье изумлённо проводил подругу глазами периодически посматривая на меня - "Как? Дескать, ненавижу неопределённость". -- Как? Ты получил то, что хотел? Я задумался... Вот ведь вроде бы было все нормально, а тут кто-то спрашивает - "Как?". Как?.. И ведь задумаешься... В новой ситуации тяжелее всего неопределенность. -- Да, никак Дидье. Понимаешь?.. В глубине души я всегда подозревал, что не создан для парной жизни, и это страшно меня мучило. А, ладно!.. Я вернулся в свою квартиру. Новый год! Завтра будет новый день, новые мысли и разумное решение... Вспомнилось: "Pas de puplicite, tabarnak". Никакого спама, на хуй! Надпись на почтовом ящике Дидье и Пусселле. И ни серьезно, ни смешно, и ни намедни, и ни давно всё было по-другому. "Но ты же этого хотел?"... - чтобы Новый год был таким же зеленым и плодо... С того дня я встречаю в подъезде Пусселле довольно часто. -- Пусселле! - приветствую. -- Мессье! И показывает левой рукой жест хождения по облакам - "Небо". И "Море" - плавает на волнах правой. "Небо и Море"! И, ведь, подишь ты - никакого секса! Я обещал.
| ||||