![[]](/img/s/samojlowich_a_m/kotsf/sf.jpg)
|
|||||
|
Собака Сфинкский
| Мои коты давно стали собаками... Павлова. Разве что концы их пищевода не выведены наружу. И теперь их органы чувств выдают столь фрагментарные и несовершенные данные, что мой мозг вынужден интерпретировать их на основе оценок вероятности, вместо того чтобы воспринимать напрямую. Он не столько "видит" мир котов, сколько гадает о нем, так как мои собаки учатся как дети у родителей - всему от меня. Павлов приучал собак реагировать на внешние раздражители - сначала раздражитель, потом вознаграждение. И собаки, еще не видя еды, начинали выделять желудочный сок из фистул. Некоторые даже предполагали, что и сам Павлов в соответствии со своей теорией должен бы реагировать сходным образом на собак, только для собак это была еда, а для академика что-нибудь иное. Например, женщина. И, действительно, иногда шутники любят сопоставить исследования Павлова и Фрейда, причудливым образом смешивая рефлексы и подсознание воедино. Вот и я - порой как Павлов, а порой - как собака. Порой я доверяю рефлексам, а порой женщины доверяют мне и приходят в кровать сами. Но иногда - прихожу я. Хотя чаще (заметил это буквально сегодня) я веду себя как мой кот (собака) Йося Розенкранц. То есть, можно с уверенностью сказать, что на примере Йоси я разработал теорию обусловливания возрастом, когда освоение нового даётся всё с большим трудом, внимание, память и способность к ориентации снижаются. И, хотя общий интерес к "раздражителям" остается прежним, после раздражения растут внутреннее беспокойство, страх.. По крайней мере, из-за того, что реже наблюдаются утренние эрекции. Но, если это так, то от страха рука сама тянется... Потому, что игнорирование нарушения кровообращения означает опасность тяжёлых сердечно-сосудистых заболеваний. И в этом случае страх - это очень верная инструкция. Так вот, одним из домашних примеров практического использования классических принципов обусловливания является история моего Йоси Розенкранц. Однажды он понял: не возвращение домой к одиннадцати вечера грозит наказанием. Выработался условный рефлекс. Но ведь в своих опытах Павлов показал, что слюна начинает выделяться не только после того, как пища попадает в рот животному, но и тогда, когда собака только увидит пищу, услышит стук посуды, из которой ее кормят, или шум шагов человека, который обычно приносит ей пищу. У подопытных собак в лаборатории Павлова слюна иногда выделялась и тогда, когда собака видела зажигающуюся электрическую лампочку или слышала звонок. Этот опыт наглядно показывает, что желудочный сок может начать выделяться тогда, когда пища еще не попала в желудок. Выделение этого "запального", или "аппетитного", сока происходит при участии нервной системы. То есть еще до появления раздражителя. А с появлением его, вобщем-то и ничего уже больше не меняется - сок выделился. Так вот, Йося Розенкранц стал возвращаться с улицы довольно условно. Он дожидается теперь на пожарной лестнице, а когда убеждается, что я его увижу через окно, снова уходит гулять. На всю ночь. То есть высший отдел центральной нервной системы - кора больших полушарий головного мозга моей "собаки" решает задачу как не получить "наказание" и получить "вознаграждение" таким "обманным" путём. Всем рано или поздно нужно решать, каким ты хочешь быть: благородным (послушным) или живым. Он запомнил и переписал условный рефлекс по-своему. А коты - очень обидчивые и, поэтому, запоминают всё как женщины. Женщины запоминают всё. Особенно то, что связано со страданиями. Раздень девушек догола, укажи на любой крошечный шрам, и ты услышишь историю о том, как он появился. Большие повреждения порождают длинные романы, в то время как удовольствия - вызывают иногда амнезию. Так вот, с возрастом для меня ощущение чувства вины стало просто невыносимым, а удовольствия от случайного секса - менее, чем ранее, значимыми. И вот каким образом это теперь связано с теорией обусловливания - с женщинами в свои фифти с копейками я всё чаще веду себя как Йося Розенкранц - "дожидаюсь на пожарной лестнице, когда они увидят меня через окно и снова иду..." Домой. К жене. Любимой. Всякий хочет иметь клочок пуси, хоть небольшой, да собственный. И кров над головою, чтоб никто не мог его выгнать, как собаку.
| ||||