![[]](/img/s/samojlowich_a_m/geroi/geroi.jpg)
|
|||||
|
Герой
| Перед Новым Годом я впервые остался дома один. Жена уехала навестить родных в Россию. Котов на праздники разобрали дети, жившие уже несколько лет самостоятельно. Я - один на восемнадцатом этаже. Поговорить - не с кем. По телевизору певица Мирей Матье исполняла русский романс. Слушая старую знакомую песню в своей нью-йоркской квартире я поймал себя на мысли о том, что после такого прослушивания хочу пойти к балкону и выброситься головой вниз. Я напился и заснул. Проснулся среди ночи с жуткой головной болью... "Но - живой!" - отметил про себя, вспомнив суидальный момент прошедшего вечера. -- Герой! - пожурил я себя - от своей бывшей любовницы гречанки Эстет, я знал, что греческое "герой" исходно означало на языке надгробных надписей просто умершего. В философском же смысле греки употребляли это слово для обозначения человека "на своем месте". -- На своём? - задумался я, выйдя на балкон... Чем больше я смотрел вниз, тем обманчивее становились мои желания. Голос Мирей Матье так и не покинул меня. Даже в общем и целом милый французский акцент, по-прежнему, казался настолько невыносимым, настолько "тяжелым"... - я не просто поймал себя на желании броситься с балкона, но мне показалось это велела сама Мирей Матье. Как только появились мысли о сумасшествии, "Голос" начал меня уверять в обратном, а для доказательства продемонстрировал движения взад-вперед минутной стрелки на наручных часах. Он говорил с тем ужасным акцентом: -- Ты умираещь, потомю что не льюбишь женщин. -- Мадам, а как же жена?.. - возмутился я. -- И ты отправляещься в ад, потому что жил той жизнью, которою жил. В её акценте ничего нового не было - французский, и я начал иронично насмехаться над "голосом Мирей Матье", будучи совсем уверенным, что сошел с ума, тем самым спасая себя от страха и оправдывая собственную немощь. Тогда "Мирей Матье" избрала другой вариант, более действенный. Я услышал голос моей университетской подружки, которая сделала меня мужчиной, и голос теперь умершей её подруги, освободившей в ту ночь для нас комнату в общежитии. Я громко заплакал и безоговорочно поверил, что это голоса знакомых мне много лет людей. "Знакомые" сообщили, что находятся в аду: моя подруга за безбожие, а её подруга - за дурное поведение. Мне они предрекли аналогичную участь. В таких случаях - лучше молчать. И начали они упрашивать меня добровольно броситься с балкона. Сказали, что здесь меня уже ничего не держит, дочь устроена, сын учится, жену я смогу забрать к себе, когда захочу... - Она тибья юбит!.. - говорили они с акцентом Мирей Матье. Французам плохо даётся русское "л". Голос их, но ударение всегда на последний слог, не выговаривают твердые согласные "сказаль", "побежяль", "балькон". Французский акцент! Теперь уже вместе с Мирей Матье "Они" велели напиться водки и сообщили, что ночью, наконец, заберут к себе. И продемонстрировали, как это произойдет. По телу сверху прошла волна в область сердца. И в это мгновение сердце остановилось. Я попытался закричать, но не смог. Волна тем временем вышла через ноги и пошла дальше. Через секунду сердце забилось опять. И я услышал: -- Ну что?! Хочешь сделать шаг? Этим "они" хотели продемонстрировать, что могут, но не забирают меня насильно. И в доказательство своей силы показывали фокусы: то мое лицо в зеркале становилось гладким, как у монгольцев, то толстокощим и тёмным, как у латиноамериканцев. Я не выдержал и согласился. ... Предсмертную записку я писал под "их" диктовку. И вот я напился и заснул. Проснулся ранним утром - "голоса" не умолкали. А с ними в комнату с балкона с гулом наплывал серый, вонючий туман, в котором голая Мирей Матье была похожа на лунную дорожку в чуть подернутой рябью поверхности воды неглубокого озера. Я зажмурил глаза и закрыл ладонями уши. Не помогало! Я по-прежнему испытывал ужасные атаки голоса с французским акцентом, который неожиданно заговорил со мной от имени Господа. Железный "голос с акцентом" перечислил мои грехи перед детьми, а потом потребовал выбирать: или балкон, или сумасшествие. Опять закрутилась навязчивая мысль о самоубийстве. И все же я не соглашался покончить счеты с жизнью. Тогда Мирей Матье пригрозила забрать вместо меня жену или котов. Голова закружилась в тяжких раздумьях... И вот наконец окончательно решился - со слезами, повинуясь воле "свыше", я вышел на балкон... В госпитале без сознания - провёл три дня, а после стал приходить в себя. Как только мне полегчало, я опять испытал атаку. "Голос с акцентом" угрожал мне и заставлял вытащить иглу капельницы из вены. Перед выпиской из госпиталя меня обследовал психиатр, но отклонений не нашел. Дома первые дни я не мог найти себе места. На балконе - снизу на меня смотрели сотни чужих крыш. Говорить, по-прежнему, было не с кем, кроме... "Голос с акцентом" исчез совершенно неожиданно и точно также, как и появился, - в момент, когда я включил телевизор. На его экране Патрисия Каас исполняла "Мне нравится, что вы больны не мной...".
| ||||