![[]](/img/s/samojlowich_a_m/bird/bird.jpg)
|
|||||
|
Поедание птиц
| Согласившись поехать за пределы Ареццо в ресторан, расположенный недалеко от того места, где прошла молодость умершей тёти Марии - родственницы римского издателя моей книги, я замечательно поужинал (вспоминая тётю...). На память о ней досталась самодельная книжка итальянского кулинарного рецепта, просто распечатанная на листах формата А4 с фотографией Марии. Название блюда, на первой открывшейся в ней странице, я прочёл вслух: -- Piccione in tegame. Наверно, с ошибками потому, что тут же услышал за спиной: -- Жаренный голубь. Так перевела с итальянского, единственная из присутствующих гостей, одетая в траур девушка. -- Так, на всякий случай - я переводчица и корректор в издательстве, - добавила она. -- Наверно, вы никогда не делаете ошибок, да? - поинтересовался я. -- Ах, поверьте, - ответила она с тем философским достоинством, которое делает женщину максимально эротичной, - читать человека с ошибками также трудно как любить. Общее положение среди гостей (по случайности) сблизило нас и мы разговорились о книге Фоера Eating Animals "Поедание животных" и традиционной для стилистики Фоера игре слов: Eating Animals - одновременно и "поедание животных", и "едящие животные". Вскоре мы перестали спорить так же, как начали: не понимая толком почему (может быть, потому, что мы "всё равно умрём"), и Джиудит обрадовалась: -- Сколько всего нужно, чтобы сделать счастливым только одного человека! Следующую ночь мы провели вместе. В дальнейшем события и люди вокруг меня закружились как сломанная карусель и череда, сменяющихся впечатлений, заменили возникшую грусть изза расставания на мнение, что в глупости есть свой шарм. И, всё же... Когда каждый вечер вертишь в руке телефон и борешься с порывом позвонить особенному человеку, то в итоге звонишь и говоришь первую попавшуюся на ум глупость: -- Алло, Джиудит? Как правильно пишется "влюбиться"? Молчание... -- С тобою всё будет в порядке? -- Да. А как это? - просто спросила она и положила трубку. Ну, вот... Разумеется, я всегда готов принять на себя вину за все, что творится в радиусе восемнадцати сантиметров вокруг себя, но в данном случае нас разделяло нечто большее, чем мост в Рио-Антирио. ...Прошло полгода после возвращения из Италии. Я больше не писал ни рассказов, ни книг, не общался с издателями и не выезжал из Нового Света в Старый. Я жил с чувством, как будто произошло нарушение обычного порядка - меня купили как рiccione, положили в морозильник и ждут праздника, чтобы приготовить из меня блюдо. Я даже себе представил как: "по рецепту тёти Марии"... Впрочем, узнать как "ощипать четырёх маленьких птиц, удалить шею, кончики крыльев и опалить..." выглядело закономерно - когда некому приготовить спагетти и, даже, нет надежды, что кто-то случайно приготовит, - это лишь переменные более общего закона. Перед Новым Годом я опять весь вечер вертел в руке телефон и боролся с порывами позвонить в Италию. И пока "боролся" - написал новый рассказ, который постарался подготовить для издания в Риме. А когда всё-таки набрал телефонный номер и дождался итальянского: -- Пронто! Я спросил Джиудит: -- Ты помнишь, как я прочёл с ошибками название рецепта "Piccione in tegame"? Затем упомянул разговор про "поедание животных" и "едящих животных"... Она подтверждающе промолчала. -- Я недавно написал рассказ и перевел на итальянский. Называется - "Поедание птиц". Ты можешь исправить ошибки? - спросил я. В ответ Джиудит перерепутала поминки тети Марии с похоронами тёти Бриджид, рассказала, что в Ареццо проходят театрализованные скачки Палио, а также, что старые городские стены ещё больше разрушились с тех пор как я посещал город, и в конце-концов доверилась: на следующей неделе она едет по делам издательства в Нью-Йорк. И мы могли бы встретится! А по поводу нового рассказа - она также согласилась, но заметила, что читать автора с ошибками так же трудно, как быть искренним.
| ||||