Аннотация: "Никто не может меня обидеть без моего согласия, кроме лошадей" - говорил маленькому Кену дядюшка Чарльз, побывавший в России перед смертью. До конца жизни покойного поражало поведение русских лошадей, приступавших к отправлению своих нужд непременно в момент подачи гужевой телеги, чего, по его утверждению, в Кембридже в те времена уже не замечалось. Психоделика. Имя автора иллюстрации - мне не известно. Мерси!
ВСТРЕЧНЫЙ АНГЕЛ
"Никто не может меня обидеть без моего согласия, кроме лошадей" - говорил маленькому Кену дядюшка Чарльз, побывавший в России перед смертью. До конца жизни покойного поражало поведение русских лошадей, приступавших к отправлению своих нужд непременно в момент подачи гужевой телеги, чего, по его утверждению, в Кембридже в те времена уже не замечалось.
Прошло много лет. Кен Крейн и сам приблизился к возрасту естественной смерти, но живых лошадей он и видел-то только на скачках. Недоумевал он от того, чем отличаемся мы от беговых лошадей, чья жизнь начинается и заканчивается со звукaми колоколов?
В 2007-м году после официальной церемонии замены колоколов Гарварда на копии, отлитые в Воронеже, Кен присел отдохнуть на скамейке в скверике рядом со университетским общежитием. Положил рядом с собой дерявянную палочку... За кронами мокрых после дождя деревьев был виден главный фасад университета с высокой башней над входом. Верхний этаж её украшaли большие арочныe проёмы, через которые просматривались колокола. Слева - Великий колокол, рядом с ним - несколько других. Средние и малые колокола располагались в проемах по периметру башни. Рассматривая их, Кен вспоминал:
"Играя в смерть, дядюшка Чарльз любил повторять: "Смерть - это когда все есть, а меня нет. Вот помру и встречусь с умершими любимыми, а душу мою встретит Ангел-Хранитель и Встречный Ангел.
-- Дядюшка Чарли, дядюшка Чарли, - шутил маленький Кен, - скажи, а вот Ангел-Хранитель - охраняет, а Встречный Ангел... что? Встречает?
-- Второй ангел, - отвечал дядюшка, - Встречный. Он должен привести, довести куда нужно.
-- А куда нужно идти после смерти, дядюшка Чарльз?
-- Туда, где слышны Беззвучные колокола"
Ушные нервы раздражались от диссонанса дядюшкиного ответа. Созвучие "беззвучные" и "колокола" и по прошествии жизни продолжало вызывать у Кена повышенное раздражение слуха.
По какой-то невразумительной причине дядюшка Чарльз оплатил все расходы по покупке и перевозке колоколов Данилова монастыря в Кембридж из Москвы. Подарив их университету, он оплатил и все расходы, связанные с установкой на башне общежития.
Среди восемнадцати привезённых были и зазвонные колокола - их называли "Безымянные". Почему - никто не знал. Hо с тех пор, как исчезли сыромятные ремешки, на которых подвешивались языки колоколов, а сами языки были утеряны, "Безымянные" колокола стали называться "Беззвучными". Рассказывали, будто ремешки были съедены. Однажды студенты, жившие в общежитии на нижних этажах башни, где располагалась звонница, взбунтовались. Из-за звона колоколов они лишились возможности заниматься и отдыхать. По звону не только открывались чтением Священного Писания и молитвой занятия в университете, колокола "били" и по воскресеньям после полудня продолжительностью в двадцать-тридцать минут, и в дни формальных обедов, и в дни матчей американского футбола, когда играла студенческая команда.
В одну из ночей студенты сняли сыромятные ремешки с языков, разрезали на кусочки длиной по одному сантиметру и кипятили, снимая с поверхности тёмную маслянистую пленку. Ее выбрасывали из кастрюли, оставляя только естественный светлый жирок из кожи, а вынутые из кипятка разбухшие кусочки кожи пропускали через мясорубку и снова продолжали кипячение. После того, как смесь остудили, её съели те, кто не могли воспринимать необычные для их слуха сочетания нот православных колоколов - они привыкли к исполнению католических мелодий на карильонах. Остальные - просто приветствовали уничтожение ремешков, предвкушая хотя бы временную вероятность снижения шума. По этой или другой причине ожидаемое произошло: президент Гарварда официальным актом запретил звон во все колокола.
-- Один из восемнадцати колоколов, - вспомнил Кен, - оказался изначально лишним. Он не подходил по тону и отличался от других, создавая диссонанс. Его передали для установки в башне коммерческого факультета университета, где он никогда не звонил. Должно быть Лишний колокол и сейчас там.
Кен помнил: Лишний колокол имел богатое украшение, в его верхней части находились барельефы радостных херувимов, напоминавших светящихся крылатых львов с человеческими головами в полете. Их обязанность, - рассказывал дядюшка, - сопровождать душу умершего на его пути в загробную жизнь. Имея человеческий облик, херувимы встречают, схватывают душу и ведут её за собой.
-- Встречный ангел?.. - сосредоточился Кен на определении дядюшки и догадка прервало монотонно протекающие рассуждения. - Вот кто звонит в Беззвучные колокола! Видимо, Лишний колокол, на котором изображён Встречный Ангел, а не те - Безымянные, со съеденными ремешками, имел в виду дядюшка, когда на вопрос "А куда нужно идти после смерти?", отвечал: "Туда, где слышны Беззвучные колокола". По умершему дядюшке Чарльзу должен был звонить Лишний колокол! Он не может звонить из-за диссонанса вместе с другими колоколами на этом свете, но его беззвучного - можно услышать на свете том"
Эта мысль была закончена с раздражением. Шум, производимый сточной водой в канализационном люке, расположенном рядом со скамейкой, казался ему раздражающим, особенно - в сочетании с другими шумами, особенно - c карканьем ворон, которые, общаясь друг с другом, созерцали и обсуждали окрестности скверика. Чёрные птицы сидели на деревьях по нескольку штук, занимая максимально высокие ветки, либо в их глубине. Присутствие их мешало Кену сосредоточиться на теме, которую он намеревался продумать в одиночестве.
-- Кышшш! Кышшш! Вороньё!.. Кышшш! - он замахал палкой на спустившуюся с дерева ворону, но птица нахально прогуливалась туда-сюда по дорожке как навязчивая дама.
-- Кышшш! Кышшш! - Кен сделал несколько взмахов как дирижёр дирижёрской палочкой, но "дама", видимо, легко отличала человека с безопасной палкой от человека с ружьём и не реагировала на встречу с ним.
-- Кышшш!
Ненужное присутствие мешало доверительному общению с самим собой. Сегодня Кен хотел подумать о смерти: "Старость - это очевидно, смерть - нет..."
Закрыв глаза, он рассуждал: "Лёг спать, ни о чём не думая, заснул... И ничего больше нет?.. Остаётся пустота, исполненая пустотой настолько, что ничто другое туда уже не помещается? Парадокс, но именно в пустоте - трудно найти себе угол!"
Прервав размышления и открыв глаза Кен обратил внимание на спустившихся с деревьев и разгуливающих в поисках пищи птиц. Скопище воронья напоминало зияющую синевой чёрную пустоту, в которой человек склонен все время что-то разглядывать. Причём, ниоткуда не следует, что там что-то есть! Но при этом пустота кажется одновременно и входом, и выходом из пустоты - пространством, где ничто не преграждает войти или выйти. И тогда - возникает вопрос: "Какая разница входить или выходить?"
Пытаясь осознать увиденное, он снова опусил веки и углубился в себя: "В стае вороны имеют четкое разграничение функций". Психологически - это воспринималось как нечто слитное, приятное...
-- Консонанс! - пришла догадка. Ещё в начале недели он мог бы спрашивать себя об ожидании вероятного начала смерти от найденной неизлечимой болезни, или о самоубийстве - чтобы не ждать её, но в середине - стал догадываться, что смерть - это действие, которое взаимосвязано со всеми другими действиями, а в конце недели начала осмысливаться идея: "Смерть - это единственное действие, которое освобождает от всех дальнейших действий. Но тогда - где начинается граница, за которой можно узнать это наверняка?"
Кен открыл глаза.
-- Не может быть!
По краю большого чёрного круга, образуемого кривой линией без начала и конца, где находилось большое скопление чёрных птиц, были выставлены часовые. Это был малый круг охраны. Дальний круг - обеспечивали еще несколько птиц, сидящих на деревьях по периметру площадки. Два соединённых круга превращали квадрат скверика в равный по площади круг, занимаемый вороньей стаей. Теперь он ощущал прилив понимания символического смысла происходящего...
Время от времени пролетали "разведчики" и, сделав круг, уходили к основной стае, молча или каркая, предупреждая о чём-то. Внутри периметра - пустота вороненого оперенья, ограниченная чётко сама собой.
-- Вот так и граница смерти, - повторил вслух новую мысль Кен, - создается чёткими представлениями о себе. И тогда появляется Ангел Смерти и объявляет кому-то, что по велению ему необходимо умереть.
Периодически вороны замещали друг друга на постах. Часовые казались настолько искусными мастерами маскировки, что находить их уже через минуту, после того как они садились на дерево, было невозможно.
Внезапно сделался шум с неба как бы от несущегося сильного ветра. И наполнил собой скверик. Вглядываясь в крону покачивающихся деревьев в поисках новых часовых, Кен заметил здание студенческого общежития: слева был виден Великий колокол и несколько других больших колоколов - между деревьями чётко просматривался фасад здания с высокой башней; её верхний этаж был украшен проёмами, через которые, казалось, свободно могли бы пройти навьюченные верблюды - в них были видны колокола; в проемах по периметру башни - средние и малые колокола; справа - здание коммерческого факультета, где хранится Лишний колокол со Встречным Ангелом на нём.
-- А где же чёрные херувимчики? - взволновался Кен, оглядываясь по сторонам. - Где херувимчики?!
Заметить сидящую на деревьях дальнюю охрану оказалось невозможно. Она сидела среди листвы и, однозначно, постоянно наблюдала наблюдающего её Кена, а он её - не всегда.
-- Дядюшка Чарли, дядюшка Чарли, - спросил растерянный Кен. - Скажи, а вот Ангел-хранитель охраняет, а Встречный Ангел... что? Встречает?
-- Второй ангел, - услышал он ответ, который должен был быть только в чувственном переживании, - Встречный. Он должен привести, довести куда нужно.
-- А куда нужно идти после смерти, дядюшка Чарльз?
-- Туда, где слышны Беззвучные колокола.
-- Дядюшка Чарли, дядюшка Чарли... - захотел продолжить детскую шутку Кен, но замолчал - ему представилось видение, как будто лошади, на которых когда-то погружали дядюшкины колокола, внезапно приступили к отправлению своих нужд, и все вороны, сидящие в скверике, внезапно покинули его с большим шумом, как если бы кто выстрелил из ружья.
![[]](/img/s/samojlowich_a_m/angel/an.jpg)