Согласитесь, если смысла нет, почему должен существовать абсурд?
Согласно европейским словарям, понятие абсурда происходит из ложного воспроизведения латинских слов absonus "какофонический" и surdus "глухой". Кто-то из лингвистов возводит происхождение этого слова к звукоподражательству susurrus "свист", кто-то к - suer "шепчущий". Однако первичным образцом для латинского слова послужило греческое ἀπ-οδός' нескладный, негармоничный или с философских позиций - просто нежелательное, как логический или чувственный тупик. Короче это то для слуха, что как кусок дерьма для рта. Или, по-научному выражаясь, эстетическая категория, выражающая отрицательные свойства мира, противоположная таким эстетическим категориям, как прекрасное и возвышенное. Хотя следует пояснить, что в те времена эстетика, как таковая, ещё не наукообразилась, а случилось это позднее, когда в XVIII веке немецкий философ Александр Баумгартен, заложил её основы. Так вот этот почтенный бюргер различал "постигаемое умом... познаваемое высшей способностью - объект логики" и "чувственно воспринимаемые знаки чувственного - объект эстетики". Ныне эстетика, как гуманитарная дисциплина, увы, оказалась скорее только наукой об искусстве и о художественных формах прекрасного и безобразного, в том числе поведения. Обьект логики - исчез. Причём занимается эстетика почти исключительно двумя "высшими" формами чувственного познания - зрением и слухом: только они оказываются причастны к созданию и восприятию искусства. Так что тем, кто придумает в дополнение к Кама сутре и порнухе общие способы подключения осязания и обоняния и вкуса к эстетике чувственного познания - тому дадут Нобелевку. Мне тут подсказывают - "Букер".
Но вернёмся к эстетике и логике абсурда и составим схему чувственно воспринимаемых знаков чувственного или логического тупика. На входе в схему абсурдистского рассказа я бы поставил чувственное восприятие, а на выходе - логику и эстетику. В результате этого подхода, понятие чувственного абсурда фиксирует ситуацию рассогласованности в ощущениях и в речи; понятие логического абсурда фиксирует ситуацию рассогласованности в мысли и в речи; понятие поведенческого абсурда - ситуацию рассогласованности в поведении и речи. Заметьте - я всегда подчёркиваю смысл участия речи в абсурде. Не случайно! Это как постулат для понимания сущности абсурда. Разумеется, если принять и придать этому пониманию классическую семантическую направленность производной. Чтобы было совсем очевидно необходимость этого, добавлю - первоначально понятие абсурда вообще относилось к области музыки и акустики, обладая семантикой неблагозвучного, несообразного, нелепого или просто еле слышного, а то и совсем неслышимого звучания.
Лично для моей литературной техники, абсурдизм - это сторона философии экзистенциализма с темой бессмысленности жизни. Абсурдное сознание, для таких товарищей как Мартин Хайдеггер, Альбер Камю, Жан-Поль Сартр, мы все знаем - это переживание отдельного индивида, связанное с острым осознанием этого разлада и сопровождающееся чувством одиночества, тревоги, тоски, страха. Абсурдный человек пытается соединить несоединимое: поиск человеком осмысленности бытия и принципиальную отчужденность бытия от человека и, соответственно, бессмысленность бытия. (это я для г-на Сотникова специально выделяю). Понятно? Философия осознания бессмысленности жизни с её острыми противоречиями между интересами индивидуума и условиями его существования, утратой жизненного смысла! А сама философия в абсурдной литературе для меня - это техника. Но это не единственная техника абсурдизма. Антиномии как нарушение законов логики - это Хармс. Или, например, как и следовало ожидать от эстетических эффектов Сергея Лысенко, занимающегося разработкой типологий языковых отклонений - его техника уводит абсурдизм в поэзию из несуществующих слов. (Бармаглоты - это тоже пример абсурдизма, но уже в форме нонсенса и риторических фигур оксюморона - "дефектной" коммуникации как у Кэрролла!). Ещё один пример абсурдизма - это Гамлет. Причём не как литературная форма, а как онтологическая ситуация: когда рефлексирующий герой выходит за рамки установленных жизненных норм - поведенческий абсурдизм.
Немного философско-метафизической отсебятины по поводу экзистенциализма. Можно не читать: Вся бодяга экзистенциализма заключается в том, что смысл жизни - это эффект Кота Шрёдингера, смысл определения живучести которого в газовой камере становится очевидным, только для наблюдателя со стороны. В закрытый ящик помещён кот. В ящике имеется механизм, содержащий радиоактивное ядро и ёмкость с ядовитым газом. Параметры эксперимента подобраны так, что вероятность того, что ядро распадётся за 1 час, составляет 50 %. Если ядро распадается, оно приводит механизм в действие, он открывает ёмкость с газом, и кот умирает. Согласно квантовой механике, если над ядром не производится наблюдения, то его состояние описывается суперпозицией (смешением) двух состояний - распавшегося ядра и нераспавшегося ядра, следовательно, кот, сидящий в ящике, и жив, и мёртв одновременно. Если же ящик открыть, то экспериментатор обязан увидеть только какое-нибудь одно конкретное состояние - "ядро распалось, кот мёртв" или "ядро не распалось, кот жив".
Вопрос стоит так: когда система перестаёт существовать как смешение двух состояний и выбирает одно конкретное?
Пока ты участник жизни как эксперимента, смысла нет, как нет решения жив кот в душегубке или нет то есть есть все возможные варианты существования кота. Смысл - это Кот Шрёдингер в жизни. Смысл появляется только когда становишься наблюдателем со стороны. И он - субьективный! А обьективно существует только разнообразие смыслов. Когда имеешь дело с виртуальными величинами надо всегда помнить что смысла нет, пока ты участник виртуальной системы, а Кот Шрёдингера - это как раз о квантовых состояниях. Ребята типа тех же Мартина Хайдеггера, Альбера Камю, Жан-Поля Сартра не рюхали в физике и потому создали парадоксы типа экзистенциализма. Но мы - то рюхаем и понимаем, что смысл заключается в том, что его нет. Также как и истины - нет. Истина тоже заключается в том, что её нет. А если ещё глубже копнуть, то нет её потому что она не ограничена внутри системы. А потому не опредилима. Типа того как нельзя самого себя увидеть.
А теперь про юмор абсурда. Тут нет ничего нового! Всё тажа техника. По Фрейду, техника создания смехового эффекта делится на две группы: игра слов и игра мысли. Первая создает искажение смысла, которое происходит чисто на лингвистическом уровне. Например, это могут быть странные слова, созданные нелепым смешением слов. И еще могут быть двусмысленность, легкие небольшие перестановки букв в словах и тому подобное. Ко второй группе относится изменение смысла целой фразы, когда нормальная мысль становится абсурдной или бессмысленной. В обоих случаях происходит нагружение первозданного смысла разными дополнительными значениями. Обсценная лексика - самый простой способ создания подобных эффектов. А дальше играя с мыслями, можно извлечь комический абсурд или забавную чушь. (см. и чит. особенно Мишу Волохова - современный театр абсурда (Вышка Чикатило, Москва-Париж, Лесбияночки и т.д)
Теперь - двигаем дальше. В противоположность пониманию абсурда, как эстетической или логической категории, есть ещё и теологическая категория (нелепым становятся сами попытки понять мир без божественных откровений, то есть абсурд - это постижение с помощью веры и абсурдное сознание утверждает бытие Бога - во как!). Мефистофель в Фаусте, например, констатирует, что абсурд сосредоточился на севере, т. е. в сатанинском месте.
Итого у нас три вида абсурда - Во-первых, как эстетическая кaтегория, выражающая отрицательные свойства мира (исчезновения эстетики (благозвучия!). Во-вторых, логического категория как отрицание рациональной логики (исчезновение смысла), а в-третьих - метафизическая (т. е. выход за пределы человеческого разума как такового). Три вида абсурда, но везде в абсурдном дискурсе присутствует изначальный парадокс, авторы создают его, не вкладывая в дискурс какой-либо весомый смысл, который присутствует лишь прагматически. Или автор догоняет его уже как читатель, да и вообще как любой реципиент, который сам вкладывает в дискурс то, что ему представляется более приемлемым, таким образом превращаясь из субъекта действия в объект. Например, для эстетической категории - любимый человек становится самым красивым, независимо от того как выглядит, для логической категории - дурак знает, что ничего не знает. Для метафизической категории - верующий верит в то, что придумал сам. Никакого смысла, кроме своего собственного!
И, наконец, поставить условие вопить "на аббордаж!" на конкурсе - это могло бы быть необходимым условием, чтобы герои рассказов не были немыми. Но далеко не необходимым, чтобы все остальные этот вопль слышали! Не случайно трактовка абсурда через то, как тебя слышат, возвращает к исходной этимологии слова "абсурд" (какофонический + глухой), которая прочитывается очень ясно как тотальная дисгармония между стремлением человека быть понятым, "У-СЛЫ-ШАН-НЫМ" и беспробудной глухотой мира. А потому абсурд - желательно изображать языковыми и звуковыми изьёбами, ибо это способ изображения кризиса мысли и языка, что я и сделал в экзистенциалистических рассказах "Фуко".