![[]](/img/s/samojlowich_a_m/676764576756765746/676764576756765746.jpg)
|
|||||
|
Вырожденный треугольник
| Когда живешь втроем и любовь делится "на троих", обязательно наступит момент, когда двое выговориваются с третьим до конца. Не потому, что вам не о чем больше говорить, просто кажется, что между вами все уже сказано. Вот тогда то вы и начинаете болтаться по улицам как Грег. Мы с Никой называли такие отношений с Грегом "пятки вместе, носки врозь". Не поняли?.. Становимся ровно, ноги на ширине плеч. Наши ноги образовывают обычный треугольник, в котором сами ноги - это бедра равнобедренного треугольника, расстояние между пятками - основание треугольника. Стороны треугольника образуют в вершинах треугольника три угла, поэтому треугольник можно также определить как многоугольник, у которого имеется ровно три угла. Теперь становимся в позу "пятки вместе, носки врозь" - у нас получился вырожденный треугольник. "Вырожденным" такой треугольник называется потому, что до полноценного треугольника ему не хватает одной стороны. Она, разумеется, есть, на самом деле, но она тоже самое, что и сумма двух других. Есть она или нет - тут как тебе захочется. Вряд ли, по вопросу о "шведской семье" есть консенсус. Это примерно тоже самое, как натуральность нуля - в некоторых странах (Франция, например) ноль натурален. Т.е ноль, либо возникает естественным образом при счёте, либо не возникает. Странно, конечно, ведь, как говорил Паскаль: "математическая истина одинакова и в Париже, и в Тулузе". Но, когда делится "на троих" любовь - о математике как то не вспоминаешь. Любовь не имеет ничего общего с математической истиной - это просто частная договоренность. А математика - это искусство рассматривать объекты с разных, но общих точек зрения. Но ты никогда по-настоящему не поймёшь человека прежде, чем посмотришь на вещи с его точки зрения. Пока не залезешь в его шкуру и не походишь в ней. Как бы то ни было, человек может играть силами природы и быть одновременно другим и самим собой лишь до определенных пределов; то, что вы создали, обернется против вас. Может, именно это и произошло в нашей "шведской" семье - выродился Грег, перестав залезать в наши шкуры. Почему? Я не знаю. В натуральном идеале каждому мужчине в любом возрасте одновременно нужны не одна, а две женщины: одна, заботящаяся о нем и заменяющая ему мать, и, другая, являющаяся прототипом дочки, о которой заботиться должен уже он сам. Не знаю, что именно случилось с Грегом или с нами, но очевидно нельзя сопротивляться жизни, надо идти туда, куда она влечет. Все же есть Создатель на небе и Он - упрямая вещь! Нам показалось: Дьявол гораздо сговорчивее - Грег - "вернулся" через месяц. Объяснил - для восприятия истины потребовалось место и время. Видимо, пока он шлялся по улицам, Дьявол гарантировал ему покой, хорошее питание и абсолютную изоляцию от адской жизни, если он останется в "треугольнике". Нам показалось. Но оказалось всё по другому. Ещё год назад Грег жил счастливо. Он начинал свой день с чашки кофе на троих, заканчивал чашкой горячего шоколада опять на троих. Но, согласитесь, ничто так не усложняет жизнь, как раковые клетки. Они живут своей жизнью, когда не следишь за ними. Но, если наблюдаешь... Видимо, нереально передать словами то колдовство, которое возникает в душе, когда на работе и по соседству один за другим умирают от одной болезни. От рака легких умер редактор Грега, от рака крови - профессор литературы в колледже, мать Грега ушла из жизни, когда ему было пятнадцать лет. У неё случился рак груди. В жизни так часто бывает: врачи начиная с определенного возраста кажутся более честными и порядочными людьми, чем агенты по недвижимости, продавцы, полицейские или автомеханики. Логика выбора критерия честности, конечно, почище кафкианского абсурда - диагноз неизлечимых с смертельных заболеваний... В смысле, рак можно было бы и ждать всю жизнь, и игнорировать всегда - в этой ситуации будет всегда чего-то особеннее аромата Noir Tom Ford в Авгиевых конюшнях или мороза на Кубе . Но психология человека такова: он всегда найдет, чего бояться. Год назад Грег стал бояться умереть от рака. И однажды он решил: "Пока нам разрешено есть, дышать, и передвигать ноги, - так рассуждал Грег, - пора привыкать к химиотерапии". И он стал ходить в онкологический центр, где больные проходят химиотерапию, а заодно и готовить материал для будущей книги. Он назвал её "Cмерь - дело умирающих". Нет, вы послушайте её начало - смешное, ироничное, обещающее парадокс: "Cмерь - дело самих умирающих. Доказательство - эксперимент с Котом Шредингера... Допустим, коты есть - и живой и мертвый. Это аналогично отношениям. Допустим, человек засомневался: любит ли он другого. Одна часть говорит текст за любовь, другая - против. Обе части отдалились друг от друга настолько, что не знают что делает одна, а что - другая: к примеру, одна часть улетела в Тулуз, а вторая - осталась в Париже. Представим, что в Тулузе кто-то обьяснил человеку. Допустим, что он любит. Тогда, в соответствии с законами квантовой механики, состояние этого человека изменилось - произошла редукция его состояния. Из смешанного состояния он перешел в чистое. Парадокс заключается в том, что в тот же самый момент, когда одна часть в Тулузе перешла в чистое состояние, вторая в Париже также изменила свое состояние - перешла из смешанного в чистое состояние, ровно с противоположной поляризацией - не любит. Это противоречит здравому смыслу, так как означает, что можно на расстоянии воздействовать на состояние человека, тем самым нарушая принцип причинности, который указывает на то, что интервал между событиями в Тулузе и Париже должен быть времениподобен (первое событие предшествует второму в любой системе отсчёта). Это наблюдение звучит еще более парадоксально, если учесть, что если в какой-то инерциальной системе отсчета два события одновременны, то обязательно есть инерциальная система отсчета, в которой второе событие происходит раньше первого. То есть это все равно, что умерший Кот Шрёдингера воскрес"... Мы же с Никой думали Грег "шляется по улицам" - он "не влезает в наши шкуры". Оказалось, кто то за нас произносил этот чужой текст. Теперь, когда опубликована новая книга Грега, даже лексически видно, что эта мысль была чужда нашему "треугольнику", и это не он, а мы не захотели влезать в его шкуру. "В онкологических центрах приучают верить в чудеса. Медицинские - это как выпить праздничный мартини. Он как обычный мартини, только с кучей водки - медсестры, буквально, как хорошие родители детям рассказывают добрые сказки с хорошим концом, а в страшных сказках наиболее страшные слова замарывают фломастером. Иногда, и в самом деле, чудо наступает тогда, когда кажется, что сказка уже подошла к концу. Впрочем, иногда возникает желание не читать, а наоборот - написать сказку самому". Она заканчивается у Грега такими словами: "раковые клетки живут своей жизнью, когда не следишь за ними, но, если наблюдаешь..." Конец. Но, оказалось, смерть - примерно тоже самое, как натуральность нуля. Многие думают, что если их "третий" выродился, то жизнь станет "как у всех". Оно так не работает. На сороковой день позвонил Грег: -- Отгадайте, где я - в аду или парадайзе? -- Вот сволочь!.. А можно - с двух раз?
| ||||