В нашей жизни полно неосознанных непрерывностей. Разорвать замкнутый круг неосознанных непрерывностей, которые задним числом организуют дискурс, составляющий предмет нашего анализа. Например, религия, традиция, эволюция, эмоция, ментальность, дух... Да обычное литературное произведение - книга, которая, используя определённые знаки, обозначает себя границами, представляющими начало и конец. Стоит, однако, взглянуть повнимательнее на границы, - и начинаются трудности. Границы книги никогда не очерчены достаточно строго: в её названии, в первой и последней строке, во внутренних конфигурациях и в обособляющих её формах содержится система отсылок к другим книгам, другим текстам и фразам, которые и образуют узлы языковой сетки.
Внешне, казалось бы, что может быть проще, нежели "произведение" - некая сумма текстов, которая может быть обозначена именем собственным. Но такое обозначение (даже если не принимать во внимание вопросы атрибуции) функционирует весьма различно. В самом деле, указывает ли имя автора равным образом на текст, опубликованный под его именем, текст, вышедшей под псевдонимом, на наброски, найденные после его смерти, на разрозненные записи, записные книжки или просто бумаги? Создание собрания сочинений или отдельного опуса допускает возможность выбора, оправдать или даже сформулировать который часто бывает нелегко: возможно ли добавить к текстам, опубликованным автором то, что он только предполагал издавать, но не успел завершить из-за смерти? Нужно ли включать все черновики, первоначальные замысел, редакции и то, что не вошло в книгу? Нужно ли предоставлять медицинские диагнозы автора?
Во всяком случае в литературных произведениях достаточно много проявлений состояний спутанности сознания автора. Психоз - это состояние спутанности сознания. Когда человек теряет связь с реальностью, это и называется психотическим эпизодом. И это только симптом некоторых психических проблем, но не сам диагноз.
Как же оценить разрыв, если такой же разрыв есть у читателя. Собственно, возможно именно поэтому и возникают предпочтения. А может поэтому возникают и психозы у читателей?
Некоторые из этих вопросов рассмотрены в работе МИШЕЛЬ ФУКО: АРХЕОЛОГИЯ ЗНАНИЯ. ДИСКУРСИВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ.
Проблема усложняется потому, что медики не знают точно, что вызывает психоз, хотя и существует множество теорий. Спровоцировать начало психоза может стресс. Когда пишешь - стресс, когда читаешь - стресс. Повышенная индивидуальная уязвимость к психозу может взаимодействовать с травмирующим опытом, способствующим возникновению будущих психотических симптомов. Лично я давно перестал читать драмы и трагедии. Писать - тоже. В жопу!.. Я не утверждаю, что состояние спутанности сознания будет возникать после чтения Достоевского, но не упоминуть, что трудно отделить нахождение под впечатлением от реактивного психоза следует. Тот, кто испытывает краткий реактивный психоз, обычно выздоравливает в течение нескольких дней или нескольких недель, в зависимости от источника стресса.
Драматизм господствует в произведениях поэтически, художественно: и в обрисовке и в отношениях характеров, и в ведении диалогов, и в развертывании конфликтов, и в построении сцен, и в движении сюжета, и в общей, всепроникающей эмоциональной атмосфере. Почему то появление психоза могут легко связывать с отравлением опасными химическими веществами или терапевтическими препаратами, а с отравлением эмоциями от прочитанного Достоевского - нет. Да обычная медитация может вызывать психологические побочные эффекты: от нарушения настроения до психотических симптомов, таких как галлюцинации! Духовные переживания могут результировать в ощущение одержимости злым духом, бесами или убежденности в своей религиозной важности! А от Достоевского не может?
Проследите за собой - оставляет ли прочитанная книга тревогу, возбужденность, грусть, апатия, нарушения сна, отстраненность, погруженность, ощущение присутствия воздействия или человека, которых на самом деле рядом нет?.. Это признаки приближающегося психоза. Основной симптом спутанности состояния сознания можно описать как постепенно нарастающую неспособность отделять себя от окружающего мира. А разве не это охватывает ас после прочтения или просмотра жраматичной книги или кино?
Для меня - это не вопросы, вообще. Мы имеем дело с реактивным психозом каждый раз находясь "под впечатлением". Вопросы в другом.
Один вопрос - а зачем нам это надо? Другой вопрос - где границы реакции? Как их контролировать?
Бывало прочтешь книгу и или прошла какая то эмоция, чувство или состояние, или наоброт что то добавилось... Вроде хорошо? А вспомним медицину: позитивные симптомы, означают, что у пациента что-то "добавляется", чего не было раньше, например, галлюцинации или бредовые идеи. Негативные симптомы означают, что у пациента что-то пропало: например, мотивация.
Для одних людей психоз - достаточно мучительное переживание, для других - повседневная харизма. А харизма - это уже выход за норму. И то и друго е вызвано нарушением работы нейромедиаторов в головном мозге.
Исследование концептов прерывности, разрыва, порога, предела, ряда, трансформации религии ставит теоретические проблемы интересно рассмотрены в работе МИШЕЛЬ ФУКО: АРХЕОЛОГИЯ ЗНАНИЯ. ДИСКУРСИВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ. Я же просто пересказываю и добавляю темы.
Так зачем же мы читаем эмоциональные художественные произведения? Как разорвать замкнутый круг неосознанных непрерывностей? Но так ли уж нам необходимы и такие понятия, как "книга", "произведение", или даже такие общности, как "наука" или "литература?" Надо ли оставаться в плену иллюзий, неплодотворных и безоснованных? Не лучше ли перестать пользоваться ими в качестве временных опор и не пытаться более найти им окончательное определение?
Фуко даёт предостережение: прежде чем разорвать замкнутый круг неосознанных непрерывностей, которые задним числом организуют дискурс, составляющий предмет нашего анализа, необходимо отказаться от двух представлений, неразрывно связанных и, вместе с тем, противопоставленных друг другу.
Одно из них не позволяет определить вторжение подлинных событий в порядок дискурса; оно требует, чтобы за всеми внешними началами всегда существовал тайный источник - настолько тайный и изначальный, что нам никогда не удалось бы осознать его в нём самом. Поэтому мы вынуждены двигаться через наивную хронологию к бесконечно удалённой, незафиксированной в истории точке, которая ознаменована своей собственной пустотой, так что восходящие к ней начала не могут быть ничем иным, кроме как повторением и затемнением (или, строго говоря, одновременно и тем, и другим). Это представление увязано с другим, согласно которому весь представленный дискурс скрыто располагается в том, что уже сказано. Это "уже-сказанное" - не просто уже произнесённая фраза или уже написанный текст, но, напротив, нечто "никогда-не-сказанное", - бесплотный дискурс, невнятный, как дуновение, письмо, заполненное пустотой своих следов.
Вы смотрите на суть сказанного: "уже-сказанное" и "никогда-не-сказанное"... Это же о том почему мы любим читать тот или иной жанр, того или иного автора, говорить на те или иные темы. А почему мы вообще начали читать или говорить когда-то? Что определяет наше дискурсивное поле, что есть смесь интеллектуального и социального полей, где социальное взаимодействие переходит в определённый тип практики?
Основателем такого понимания дискурсивности как ни странно считается Карла Маркса. Впоследствии в подобном плане стали рассматривать идеи Зигмунда Фрейда.
Почему мы не понимаем близких, но вот каких-то писателе, режисеров, о которых практически не знаем ничего. А может у них психоз, а может заболевание? А может у на самих психоз и нам нравится переживать его читая? Или предупреждать читая?
Разумеется, мы вовсе не должны напрочь отказываться от них, но необходимо нарушить то спокойствие, с которым мы относимся к ним, необходимо показать, что они не следуют из самих себя и являются лишь порождением конструкции, правила которой нужно знать и справедливость которых надлежит контролировать.
Ну, а вообще, что такое непрерывность?
В следующей параграфе я покажу как психоз условного "Достоевского" передается читателям, а вы подумайте...
В математическом анализе и комплексном анализе, где рассматриваются числовые функции и их обобщения на случай многомерных пространств, непрерывность функции вводится на языке пределов. Непрерывность в математике - свойство отображения пространств, при котором близкие точки области определения переходят в близкие точки области значений. Непрерывное отображение, которое обладает обратным и также непрерывным отображением, называется гомеоморфизмом. Гомеоморфизм порождает на классе топологических пространств отношение эквивалентности; пространства, гомеоморфные друг другу, обладают одними и теми же топологическими свойствами, а сами свойства, которые сохраняются при гомеоморфизмах, называются топологическими инвариантами. Существование непрерывных отображений между пространствами, позволяет "переносить" свойства одного пространства в другое.