Когда, тяжело дыша, они добрались до шестого этажа, решётка тамбура и дверь необычной квартиры соседа были открыты. Он их ждал.

В жёлтом ящике с газовым счётчиком что-то зашипело. Тонкая труба газопровода вздрогнула и вздулась в одном месте, будто кто-то пытался пропихнуть через неё больше, чем та могла пропустить.

- У нас мало времени, - испуганно сказала Агнешка.

Вошли в квартиру. Шкаф был заперт, все бумаги попрятаны, жильё выглядело тщательно убранным. Питон (они даже не знали его имени) сидел в инвалидной коляске, в чёрных туфлях, чёрных брюках и в кремовой старомодной рубашке. Застёгнутый на все пуговицы, включая манжеты.

- Получилось! Подъезд открылся! - радостно крикнула ему Агнешка.

Он не улыбнулся. Вероятно, он уже знал.

Девушка подбежала к коляске и покатила её к двери.

- Надо вас забрать отсюда, - сказала она. - В любой момент всё может взорваться. Нельзя терять ни минуты.

Коляска резко остановилась - питон вцепился в колёса своими жилистыми руками. Агнешка полетела вперёд и устояла на ногах лишь потому, что ухватилась за резиновые ручки.

- Эй, пан, не чудите, - сказала она тоном обиженной девушки. - Виктор, Камил, помогите мне.

- Я должен остаться, - сказал сосед спокойным голосом.

- Как это? Я не понимаю!

- Пан Виктор, наверное, догадывается, почему.

Агнешка послушно перевела взгляд на Виктора.

- О чём это он? Что ты думаешь? - спросила она.

Виктор молчал, поэтому за него ответил ящер:

- Потому что это место нас не отпустит. Это просто невозможно. Мы здесь живём. Не хочется этого признавать, потому что мы предпочли бы жить где-нибудь... подальше, но уйти отсюда мы не сможем.

И внезапно Агнешка поняла. Она бросила ручки коляски, как будто те раскалились. Бледная, с широко раскрытыми глазами, она отошла от ящера и встала рядом с Виктором.

- Это, это невозможно... - пробормотала она. - Это неправда.

Сосед снисходительно улыбнулся.

- Дорогая пани Агнешка, - сказал он. - Последние несколько дней, вероятно, должны были изменить ваши определения таких дефиниций, как "невозможно" и "неправда". Так же должны были измениться и некоторые ваши представления о классически понимаемой онтологии, - он посмотрел на неё и добавил: - Это означает, что не всё существующее является тем, чем нам представляется.

Все трое замолчали, но только Агнешка выглядела шокированной.

- Ах, я забыл представиться. - Он сделал театральный жест рукой, каким наверное, в довоенные времена джентльмены заявляли миру о своей рассеянности. - Ксёндз Станислав Варслих из прихода Богоматери Розария в Старе Брудно. Благослови вас Бог, дети мои.

- Убийца, - тихо вставил Виктор.

- Да, и убийца. Всё правильно, дорогой пан редактор. И убийца. Я зачинщик преступления, свершившегося семьдесят лет назад, я причиной тому, что невинная женщина и её дети похоронены за стенами кладбища, я, в конце концов, самоубийца и, что тут уж говорить, призрак. - Варслих криво усмехнулся. - Хотите верьте, хотите нет, но иногда мне кажется, что я поплатился за свои злодеяния больше любых других убийц, которых носила земля.

Позади них что-то рвануло и зашипело. Агнешка почувствовала неприятный запах газа.

- Виктор, ты знал об этом? - спросила она. - А ты, Камил, тоже знал?

Услышав последнюю фразу, Варслих расхохотался.

Камил промолчал, за него ответил Виктор:

- Знал? Нет. Даже не догадывался - скорее, предчувствовал. У меня складывалось впечатление, что что-то не так, как должно быть. И моё предчувствие касалось не только пана Варслиха. Я думаю, это ещё не последний сюрприз. Ну что ж, думаю, надо уже уматывать, если нам не хочется остаться тут навсегда с ксёндзем Станиславом. Да, Камил? - Виктор посмотрел на парня.

- Погодите. - Агнешка остановила их взмахом руки. - Мне не даёт покоя одна вещь. Если убийство произошло так давно, если эта многоэтажка построена много лет назад, почему она закрылась только теперь?

- А вы как думаете? - Варслих ответил вопросом на вопрос.

- Ну, я не знаю.

- А когда всё это началось?

- Трудно сказать. Не знаю, что тут было раньше, но как только мы приехали, так это всё сразу и началось. Уже в первый день мы наткнулись на труп в лифте, а потом - потом уже становилось только хуже.

- Ну вот.

- Что значит вот? - рассердилась Агнешка. - Хотите что-то сказать, так и говорите. Через минуту вся эта халупа взорвётся, а вы всё намекаете на что-то...

Варслих драматично закатил глаза.

- Что ж, всех вас мучили собственные кошмарные сны, которые благодаря проклятию, хотя "благодаря" и не совсем удачное слово, становились, скажем так, намного реальнее, чем обычно. Но всё это всегда происходило у вас в головах, не буду говорить "только", потому что Граница на этот раз стала чрезвычайно тонкой. Но сны кое-кого были настолько мрачными, или, может, лучше сказать, настолько жуткими, а его воображение настолько объёмным и экспансивным, что его воображение стало реальностью для всех. Конечно, этот человек не был причиной случившегося, он стал, вроде как, - он потёр большой палец об указательный, подыскивая нужное слово, - катализатором. Теперь вы понимаете?

- Роберт, - прошептала она и схватила Виктора за руку.

- Да. Роберт, - подтвердил Варслих. - Хотя я бы не возлагал на него вину. Он просто слишком слаб, чтобы противостоять злу, облюбовавшему это место.

- Это он спрятал тело той женщины в подвале? - спросил Виктор.

Варслих утвердительно кивнул.

- Идёмте уже. Не хочу больше сюрпризов, - пробормотала Агнешка.

- К сожалению, - буркнул ей Виктор. - Тебя, наверное, ждёт ещё один. Правильно, Камил?

- Правильно, правильно, редактор, - со смехом ответил парень, он двинулся в глубь комнаты и встал рядом с Варслихом. - Я тут подумал, что, может, и я останусь, - прибавил он.

Агнешка охнула и села на табуретку возле двери.

- Угарный газ не выбирает, в какой комнате убивать, а в какой оставлять в живых. Я прав, дружище?

- Типа того, редактор. Думаю, ты простишь меня за этот поворот, да? А ты давно понял?

- Через пять минут, когда всё встало на свои места. На самом деле, это довольно глупо, что до меня не дошло этого раньше. Сперва эта несвязная история про угарный газ, от которого тебя, якобы, спасла изолента (по твоей версии выходит, что старики прилепили её на дверь уже после своей смерти). Потом ещё то, что ты не разрешил мне войти в свою комнату, ещё то, что тебе не хотелось спать, как нам, ещё то, что все эти дни ты ничего не ел и не пил. Даже не прикоснулся к чаю, который нам любезно предоставил ксёндз Варслих.

Агнешка молча качала головой, тихо повторяя: "Нет, нет, нет, это невозможно". Внезапно она встала и посмотрела Камилу в глаза.

- Камил, а скажи мне, это они сделали, правда? Твои родители, они же сами покончили с собой и с тобой, правда? Ты не имел к этому никакого отношения?

Камил не отвечал. Варслих и Виктор тоже молчали. Запах газа становился всё сильнее и сильнее. В глазах Агнешки проступили слёзы.

- Умоляю тебя, Камил, скажи мне, что это они, - плакала она, не сводя с него глаз.

Парень молчал, но она знала ответ. Жильцы пустующих квартир на Кондратовича не были жертвами.

А были убийцами и самоубийцами.

- Кажется, вам уже пора, - спокойно сказал Камил.

- Да, уже бежим, - ответил Виктор. - Спасибо за помощь. Вам обоим. И ксёндзу, отец Станислав. И отдельно тебе, Камил. Спасибо. - Он улыбнулся другу и протянул ему руку с оттопыренным большим пальцем. Камил усмехнулся и ответил тем же жестом.

- Приятно было иметь с вами дело, - сказал Виктор, обхватил Агнешку и потащил её к двери.

- С вами тоже, - одновременно ответили призраки.