Палящее солнце, первооснова всего сущего. Исчадие жутчайшего порока, квинтэссенция неосознанной злобы -- таков твой лик в этот момент. Жара вгрызается в пыльную плоть гнилыми зубами и из её развёрзнутой пасти веет зловонием. Пот, солёные капли разрывают слабеющую волю в клочья. Хочется отереть эту прогорклую воду, растереть её по зудящей коже, скатывая вместе с пылью в чёрные комки. Но я смеюсь. Я слаб, ничтожен, о, Боже, смертен! Но я смеюсь. Я видел лицо той старухи, когда оттолкнул протянутую плошку с водой. Я видел её изумление и это стоит жажды, это стоит всех мучений мира. Широко раскрытые глаза, трясущаяся верхняя губа с порослью чёрных волосков. Я зол. Зол на своё бессилие и поэтому зол во стократ сильнее.
Морок, забытье, чёрт побери, эту спасительную темноту в глазах. Я чую смерть, может это и обман, но какой сладкий! Костяшки её пальцев успокоительно холодят плечо, о, вечная из вечных! Лишь перед тобой, перед твоими пустыми глазницами я могу ощутить своё величие! Эти мгновения экстаза чудовищны по своей сути, но и как притягательны...
Ржавая сталь нехотя рвёт загорелую кожу, я слышу, нет, ощущаю хруст разрываемых сухожилий. Звериный рык вырывается из стянутой болью груди. Вы смеётесь, вы, жалкие твари, ещё более жалкие оттого, что не ведаете, чья жизнь в ваших руках. Вы смеётесь, а я доволен, это не боль, а неземное блаженство размалывает кости моих ног. Ваши души погребены под потоками гноя, гноя плотских желаний, и, вам не излечить раны. Я побеждаю. Я выплёскиваю всю свою боль в ваши одутловатые морды. Она, эта боль, разъедает белую кость и похотливо булькает внутри ваших черепов.
Жара... Предсмертные агонии ничто в сравнении с тобой, ничто... Ты ещё раз извлекаешь мою слабость наружу, перед самой смертью унижаешь моё никчёмное тело. Не в силах сдержаться, закусываю губу. С остервенением терзаю бесполезную плоть, подавляя стон. Не бывать этому! Я сильнее всех в этом мире, сильнее даже тебя, солнце.
Стальной наконечник копья рвёт мой живот щупальцем боли. Вкус крови на губах вводит в религиозный экстаз, и я смеюсь. Я истерически хохочу, глядя на жизненные соки, впитывающиеся в древко копья. Ещё немного. Немного мучений, последние капли нектара страданий и я свободен. Вся злоба тварного мира, все его горести и извращения, сжигавшие мою душу, вскипели в это мгновение. Вскипели зловонными волнами мести и рванулись наружу, вперёд, сквозь рану под рёбрами. Вперёд, на праздных легионеров, на притворно зелёные травы чудесных садов, в сердца грешных тварей этого мира.
Средоточие злобы неудержимым потоком кромсает живую и неживую материю. Сжигает любые идеи и помыслы всего сущего, с чавканьем пожирая саму суть мироздания... Это всё.