Сальков Андрей Вячеславович : другие произведения.

Один день в аду

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Один день из жизни российского журналиста в 2061 году. Очень насыщенный вышел день. Короткое Путешествие на Луну по редакционному заданию для интервью с начальником особой тюрьмы-колонии. Туда, где преступники не имеют права на смерть, как бы они не хотели. И там, где всё оборачивается для журналиста совсем неожиданно...
   Аркадий Семёнович Пущин летел в ад. Никаких сомнений в этом быть не могло. Двадцать один год, за плечами - журфак МГУ, никого не грабил, не убивал, не насиловал. Грешки за ним, конечно, водились. Как у всякого человека. Но "к чему теперь стенанья и жалкий лепет оправданья"? Большинство оказываются в аду не по своей воле.
  
   Вот и Пущин летел в ад не по зову сердца, а по воле главреда. Нет, молодой журналист не был убит раритетной пишущей машинкой на планёрке за нерадивость. Ему буднично озвучили редакционное задание, поставили сроки и даже выдумали за него название репортажа - "Один день в аду".
  
   Как всякий начинающий журналист, Пущин такому заданию только обрадовался. Были сомнения - почему именно он, когда в редакции есть маститые авторы при регалиях? Главред быстро разъяснил в своей обычной манере, с матами-перематами. Сначала обвинил в глупости, нелюбопытстве, боязливости. Это если переводить на более приличные термины. Был упомянут и легендарный Пушкин, который, как известно, за всех работает - даже за тех, чья фамилия немного другая.
  
   Потом главный всё-таки сжалился, поостыл, вспомнил про шансы, которые время от времени даются каждому поцу. Этот самый...молодой журналист должен был собрать материал, а дошлифовывать, докручивать фразочками, светиться брался Сам. Потом главред углубился в пару случаев из собственной карьеры...Но о самой главной причине скромно умолчал.
  
   О причине этой знала вся редакция. Приближались очередные выборы в Думу, а медиамагнат и главред по совместительству Борис Натанович Штихтман серьёзно рассчитывал на кресло депутата. Для этого нужны были скандалы - яркие вспышки, в которых время от времени являлся бы орлиный профиль толкового кандидата. "Готовься, старик! - совсем недавно посоветовал Пущину один из старших товарищей, - Теперь ты Натанычу больше всех нужен будешь. Идиотам и слишком известным он себя пиарить не даст. Остаёшься ты. А начинающему много ли надо? Только кусочек славы с барского стола".
  
   Путь к славе для Пущина шёл через ад. Но туда ещё надо было добраться. Ад размещался на Луне, в колонии строгого режима "Сизиф-59".
  
   "До Луны на клипере компании "Скоролёт" четыре часа лёту. Мы стартовали прямо из Шереметьево, в семь утра. И вот уже через полчаса внизу красуется во всём великолепии Земля" - тихо наговаривает текст Пущин, записывая окружающие красоты в память редакционных очков. Благо, рядом нет соседей и некому мешать. Другие пассажиры сидят в отдельных креслах впереди и сзади. Стюардессы не в счёт - они только украшают картинку. Пущин предъявлял им редакционное удостоверение, так что фотосессия гарантирована.
  
   Штихтман расщедрился на бизнес-класс и потому экраны занимают почти все стены и потолок. Про главреда, конечно, в репортаже упоминать не стоит. Тем более, что щедрость главреда ох как не бескорыстна. Вот, например, компания-перевозчик была упомянута.
  
   "Несколько минут можно наслаждаться видами, которые людям никогда не надоедают - белые узоры облаков, ленты рек, синие пятна озёр и морей. Целый мир, живой и огромный, но он всё меньше и меньше... а чёрная бездна неумолимо заполняет собой всё вокруг. Только серебряные россыпи звёзд не дают людям по-настоящему испугаться огромности этого мрака. Там, внизу - дом, уют, тепло и жизнь. Зато здесь, наверху, хотя бы на миг, но прикасаешься к вечности и безбрежности.
  
   В сравнении с ними на тот же самый миг истаивают, забываются любые земные проблемы" - делает новую запись Пущин. Если бы кто знал, как хотелось ему задержаться в этом миге подольше! Но впереди - работа, работа без лишних переживаний, рассуждений и мечтаний.
  
   Ускорение в две трети земного, салон в пастельных тонах и симпатичные стюардессы скрашивают все недостатки мира на ближайшие сотни тысяч километров.
  
   "Пасторальная идиллия на Земле, комфорт и улыбчивый персонал на борту. Но где-то на Луне прячут от мира нечто ужасное и злобное. То, на что не любят смотреть большинство людей, о чём предпочитают не вспоминать, о чём не принято говорить. То, что вполне заслуживает названия "ад"" - с лёгкой степенью грусти сообщает Пущин будущим зрителям.
  
  - Принести Вам кофе? - наклоняется к нему миленькая стюардесса. Она улыбается, мол, понимаем - работа у парня такая, но у нас вот тоже работа и мы её делаем хорошо.
  - Нет, что-нибудь покрепче, - вздыхает Пущин и добавляет запись со стюардессой к записям в раздел "Один день в аду". Пока всё идёт по его плану главреда - поэтизированный рассказ о комфорте, симпатичная девушка, всё для контраста к будущим записям.
  
   Выпив, Пущин решает, что больше говорить с будущими зрителями пока не о чем. Он закрывает глаза и думает о другой девушке, оставшейся на Земле. Когда у него будет имя в журналистике...Надо, наверное, стереть запись про наклонившуюся стюардессу...Торможение он проспал и очнулся лишь при объявлении о маневрах посадки.
  
  ***
  
   Дата: 10.05.2064 г, 10:02 по Москве. Звонок входящий. Инициатор вызова-Живчик (Земля, Москва). Звонок принял Художник (ИУ Сизиф-59). Запись Службы контроля собственной безопасности управления исправления наказаний сектора 59.
  
  Живчик: "Здравствуй, Франц, здравствуй дорогой!"
  Художник: "Борис! Какими судьбами?"
  Живчик: "Да вот, Франц, хочу послать к тебе одного своего журналюгу"
  Художник: "За что ты его так?"
  Живчик: (смеется) "Да он хороший. Интервью у тебя возьмёт, про жизнь вашу скорбную побалакаете"
  Художник: "У нас не филармония и даже не цирк"
  Живчик: "Я помню. Лет восемь прошло, как я у тебя интервью брал"
  Художник: "С тех пор ты подрос"
  Живчик: "Не подрос, а поправился, Франц, поправился, но собираюсь худеть"
  Художник: "Это полезно, Борис, полезно...Ты, говорят, в депутаты собрался?"
  Живчик: "Ты, Франц, не думай, не думай тут. Это вредно так сильно думать. Отсюда слышно, как ты думаешь"
  Художник: "Не хотелось бы нам в вашу политику попадать"
  Живчик: "А закон о СМИ? Имею, бл.ть право я или нет? Ну, Франц, ты же знаешь, что для меня нет закрытых дверей"
  Художник: "Это просто интервью?"
  Живчик: "Нет, на х.., не просто! Не просто Франц, а как тогда, как тогда, когда я прилетал! Понял, нет? (смеется)"
  Художник(перебивает): "Ты, с.ка, вообще больше не звонить мне обещал! Помнишь, нет?!"
   Живчик: "Последний, самый последний раз, Франц! Очень, слышишь, очень тебя прошу. Ведь тогда никто, никто не пострадал, статья вышла, статья вполне себе не хамская, культурная. И теперь так будет, как тогда"
  Художник: "Значит, вот так? Слово дал, слово взял?"
  Живчик: "Выборы у меня. Деньги, то-сё. Но уж когда изберут, точно беспокоить не буду. Себе дороже выйдет, понимаю"
  Художник: "Ладно. Кого готовить на интервью кроме меня?"
  Живчик: "ЗК 1246. Голованов Сергей Владимирович"
  Художник: "Кто там от тебя будет и когда - почтой мне шли. Слушать больше тебя не хочу!".
  
  Звонок прерван вызываемой стороной. Время разговора 1 мин.49 сек.
  
  ***
  
   "Только что объявили посадку. И вот наконец мы видим Луну. Она огромна, но уныло безжизненна. Даже редкие огни внизу, а это причальные огни местных космодромов, не могут заставить нас поверить в жизнь на Луне. Но она там, безусловно, есть. Земляне прячутся в скалах, под поверхностью и редко показываются наверху. Так что встречать нас будут не на космодроме а где-то под ним"-записывает Пущин.
  
   Он снимает круглые пробоины кратеров, угловатые тени скал, редкие цепочки огней. Клипер ловко садится на лифтовую посадочную платформу. Пущин, как большинство пассажиров, аплодирует искусству капитана и общему везению. Грандиозные механизмы деловито гудят, передавая вибрацию на корпус судна. Платформа медленно идёт вниз.
  
   "Мы сели на тёмной стороне и спускаемся в царство мрака. Это похоже на первые шаги при сошествии в преисподнюю" - Пущин не мог не воспользоваться моментом. А ведь про шаги - это главредовская установка и он же заранее учёл период, когда нужный космодром окажется на тёмной стороне. Штихтман гений таких картинок, этого у него не отнять.
  Царство мрака, правду сказать, не наступило - только свет мигнул, когда защёлкали стопорные захваты. Потом мощные тягачи потащили клипер куда-то в сторону, освобождая платформу для новых посадок. Хотя на этом космодроме они были явно редки, но регламент здесь соблюдали неукоснительно.
  
   Порядок царил и внутри мини-порта. Встречающих всего трое. Пара гражданских и какой-то полицейский с нашивкой МОЛПС (международных объединённых лунных полицейских сил). На голову ниже Пущина, негероических пропорций. Возрастом не слишком старше Пущина. В руках держит табличку-экран с надписью "А.Пушкин". Это с подачи проказника Штихтмана, сомневаться не приходится.
  
   Пущин в отместку долго запечатлевает порт и улыбчивого полицейского. Тот на секунду смущается, смотрит на другую сторону таблички, видимо на экран с изображением встречаемого.
  
   "А вот гостеприимная местная полиция"-сообщает будущим зрителям Пущин и делает шаг к сержанту.
  
  -Маленький шаг человека, огромный шаг для "Глобальных новостей",- выдаёт явную заготовку полицейский. Он прекращает улыбаться только тогда, когда говорит. Но и тогда не без успеха пытается.
  
  - Меня зовут Аркадий ПУЩИН,- холодно ответствует журналист, не собираясь падать ниц перед шутками такого уровня.
  - Всё-таки не Пушкин? Жаль, - и продолжает улыбаться полицейский, как ни в чём не бывало. - А я сержант Владислав Краснов, пресс-служба управления исполнения наказаний 59-го сектора. Идёмте к нашему глайдеру. Тут на глайдере лететь-то недалеко, всего километров сорок. Долететь нам - раз чихнуть!
  
   Краснов управляет машиной сам, ловко скользя мимо скал и отдельных каменюк. Пущин записывает типичный лунный ландшафт-унылый и однообразный.
  
  - Полкилометра до нашего кратера, - оборачивается радостный Краснов. - Вон те горки прямо по курсу, уже башни ПКО видны.
  
   "Но вот впереди наконец-то цель нашего путешествия. Кратер капитана Ершова. Собственное название у относительно маленького кратера - это отдельная грустная история, она связана с гибелью разведчика в 2046-м. Диаметр кратера около тридцати километров. База колонии "Сизиф-59". Видны башни противокосмической обороны...
  
  -А что будет, сержант, если в нас заподозрят преступников, идущих на выручку своим?
  - Расстреляют ещё на подлёте, раз чихнуть!
  - Попытки прорыва были?
  - Нет, такого не бывало, слава богу! Сейчас система "свой-чужой" отрабатывает, потом запрос-ответ по связи и на досмотр. Только больше пока снимать не надо".
  
   Пущин останавливает запись.
  
   После досмотра сопровождающий прапорщик ведёт по гигантской бронированной трубе, время от времени минуя гермодвери. Они направляются в соседний радиальный тоннель, уходящий куда-то вглубь Луны. Напротив отводного тоннеля-большой экран, показывающий внутренности кратера.
  
   На каменистой поверхности ровной колонной идёт отряд роботов.
  
  -Можно записывать? - торопится Пущин, пока отряд ещё виден.
  -Записывайте, - милостливо кивает суровый на вид прапорщик.
  "Все как один - под два метра ростом, в сочленениях торчат сервоприводы. Видно, что дизайнеры не слишком трудились над их внешним видом или специально сделали их чудовищными. Одни клешни чего стоят. И все одинаковы, все в пыли...Различаются только какими-то тусклыми разноцветными орнаментами...Двумерными принт-кодами... Все покрыты пылью, видимо - после работы. Он тащат ручной инструмент - буры, шланги, молоты.
  
  - Товарищ прапорщик, это роботы- носители?
  - Так точно.
  - То есть каждое из этих механических чудовищ несёт в себе сознание какого-то преступника?
  - Каждый робот. Обычные роботы у нас только в охране и в обслуге.
  -Чудовища в чудовищах...А не боитесь, что они воcстание поднимут, ведь эти инструменты вполне могут стать оружием?
  -Нет, не боимся. Это не биотела. Роботами управлять легче.
  -Почему легче?
  -У них команды управления специально делают независимыми от их сознаний. Во-вторых, на самый крайний случай над ними вооружённые дроны вьются, видите?"
  - Ударят, раз чихнуть! - встревает Краснов.
  
   Пущин успевает поставить запись на паузу, но снова включает, продолжая комментировать: "На посту у гермодвери стоит робот-охранник. Он спокойно наводит лазеры на посетителей. Так же спокойно и деловито он пристрелит любого, кто попытается миновать его без разрешения. Но у нас карточки доступа на цепочках, сейчас мы по очереди прикладываем руку к сканеру ДНК-маркеров...
  
   В отводном тоннеле располагается офисные помещения-канцелярия, архив, кабинет начальника колонии. К нему мы сейчас и направляемся"
  
   ***
  
   Начальник колонии майор Франц Карлович Штук оказался спортивным на вид мужиком около тридцати пяти лет от роду. Сержанта и прапорщика, поблагодарив за доставку, он попросил за дверь.
  
  - Я уже могу записывать? - деловито осведомился у майора Пущин.
  - Пишите. Это ведь ваша работа.
  - Многие считают, что здесь у вас прописался ад...
  - Сильно сказано, это Штихтман такое придумал? - неожиданно серьёзно спрашивает майор.
  - Я, например, тоже так считаю.
  - Ну, пусть будет ад. Грешников у нас не меньше.
  - То солнце их жарит, то холод сковывает...Пыль, радиоактивность, мрак - всё у вас для них есть. Кроме жалости.
  
   Майор, до этого совершенно спокойный и деловитый, усмехается.
  
  - Вы не первый и не последний, кто спрашивает тут про жалость...Да, жалости в аду ожидать не приходится. Они вечно будут копать штреки, добывать воду, уран, алмазы, золото - всё, что нужно метрополии всё, что понадобится ей через тысячу лет. Всё вручную. Заслуженно и справедливо.
  - О, я тоже нисколько их не оправдываю! Эти чудовища совершили множество злодеяний и они наказаны, но вот сам метод наказания...
  - Метод наказания основан на том факте, что в 2045 году люди научились записывать и копировать сознания. И понеслось - сознания копируют в железных роботов, в другие биотела. Раньше можно было просто дать ПЛС...
  - ПЛС-пожизненное лишение свободы?
  - Да. Теперь представьте - вы даёте пожизненное человеку, чьё сознание уже записано в робота-носителя. В биологическом теле он прожил бы максимум десятки лет, а теперь он может ходить столетиями. И ходят, что интересно. Биологические тела и тела небиологические - мы все заменяем на типовые-"отсидочные". С обратной связью, с определённой чувствительностью, чтобы понимали, где находятся и почему страдают.
  - Раньше за их злодеяния таких расстреливали. Потом, когда стали давать пожизненное, многие из них мечтали о смерти, о расстреле. Я лично отсматривал старые записи начала века. Они хотели бы, чтобы их расстреляли.
  - А давайте-ка я закончу за вас? -предложил майор и добавил: - Теперь у них нет шанса дождаться смерти.
  - Правильно ли это - лишать их шанса на смерть?
  - А вы знаете, что после введения наших методов наказания преступность резко снизилась?
  - Это правда, господин Штук, - кивает Пущин, - Но остаётся ещё моральная сторона - мы берём на себя функции распорядителей жизней, высших судей, а преступники на себя тоже такое берут.. и вот мы уподобляемся этим самым преступникам, а потом ещё и не даём им шанса попасть на действительно высший-божий суд.
  - Вспомните, где вы находитесь, сами сказали - в аду. Какая тут вера в бога? Хотя вот именно здесь и сейчас исполняется, может быть, его воля.
  -Это вы о ветхозаветном боге, а есть ещё Новый Завет.
  -Я в бога, особенно всепрощающего, извините, не верю, - отрезал майор. - Тут у нас излишне добреньким быть нельзя. В своё время под знаменем бога такие вещи творили, что в аду аплодировали стоя.
  
  - Так кто же вы?
  - Я кара небесная. В прямом и переносном смысле. Судьи осудили, и я, если честно говоря, их поддерживаю. А что Гёте вспомнили - так подтверждаю, я " часть силы той, что вечно хочет зла и вечно совершает благо".
  - Так вы хотите зла?
  - Этим - да, хочу и не стыжусь говорить об этом.
  - Бесконечная кара?
  - Страх и ужас. Фобос и Деймос. Чтобы видели перед носом, помнили и не делали глупостей. Пусть боятся, если кому-то трудно оставаться людьми. Прогресс позволил не думать о смерти и кара тоже прогрессирует - чтобы на новом витке оставаться карой, а не шлепком по заднице.
  - Вы тот, кто берёт на себя необходимость быть жестоким? - наконец подбирает определение Пущин.
  - Пожалуй, можно сказать и так, - соглашается майор.
  - Не потому ли про вас не любят рассказывать, нечасто ведь к вам журналисты добираются?
  - Это точно. Вы вот третий всего. За девятнадцать лет.
  -Только о заключённых и о службе вас расспрашивают обычно?
  - Обычно только об этом. О семье не говорю - специфика службы, извините.
  - А правду говорят, что вы не чужды живописи?
  - Опять Штихтман! - констатировал майор и замысловато крутанул рукой, показывая, какой он из себя - главред. - В своём репортаже не упомянул, так вас подослал. Видно, задумал таки вывести меня не чистую воду!
  - Не разрешите упомянуть про ваши картины? Говорят, они недурны.
  - Отчего же, упоминайте, вот одна, к примеру, висит.
  
   Пущин добросовестно записал картину. Пейзаж - средняя полоса, восход солнца, туман, река, лес. Действительно мало походила на любительскую мазню.
  
  - У вас в предках был Франц Фон Штук, художник и скульптор?
  - Верно. У него в учениках Кандинский был.
  - Интересно... Я это обязательно включу в репортаж. Но продолжим, к сожалению, говорить о более важном в рамках темы редакционного задания, чтобы не забыть. Вас уже спрашивали - не пробовали заключённые избежать уготованной им участи? Уничтожали себя, устраивали обвалы породы или ещё как-нибудь убивались?
  - Чувствительность их механизмов вполне позволяет им ощущать жар, холод, боль, - тепеливо принимается объяснять майор. - Пороги выше, но суть та же. Некоторые решаются, но это им нее помогает. Прогресс и тут им всё попортил - мы храним копии их сознаний, скрупулёзно обновляем копии каждый день. Как только очередной дурной губит носитель, мы немедленно делаем восстановление. И опускаем порог боли. Они это знают, многие пробовали. Теперь дурных совсем нет.
  -А защитники прав заключённых? - напоминает ему Пущин.
  - Мера с защитниками всяческих прав согласована. Они тоже в курсе, что иначе будет анархия и беспредел. Причём не в учреждениях исполнения наказания бардак случится, а хлынет безнаказанная преступность прямо к вам в гости. Общество в целом защищается, понимаете, от самого себя - от соблазна глупости, соблазна подлости защищается, себя заранее пугает. На таких вот примерах пугает. Общество ради этого и нас держит на довольствии, и повышения, и премии даёт.
  - Вот вы говорили про 2045-й...Наверное, уже тогда было понятно, что преступники будут искать лазейки, как не понести наказание. Например, известен метод записи множества параллельных личностей. Развитие старых приёмов гипноза на новой технологии...
  - Вы про многослойников - тех, кто незаконно записывает часть своего "я" на другой носитель, особенно биологический?
  - Да, про тех самых.
  - Во-первых, эти технологии на улице не валяются. Государство такое себе позволить в принципе может. Делает или нет - сказать не могу, не знаю.
  - Преступники такое могут позволить, как думаете?
  - Далеко не каждая преступная группировка это потянет, но, конечно, группировки с такими возможностями есть, - вздыхает майор.
  - Значит, можно допустить, что у вас сидят безвинные, которых вам подсунули и которые искренне верят в то, что они какие-то другие люди, преступники?
  - Нет, наши технологии гарантируют, что мы вычислим многослойников. 100% уверенности. Были опыты, а статистика - вещь упрямая. Да, можно гарантировать, что у нас сидят именно те, кто это заслужил, не случайные жертвы.
  - Ну а если вы всё натыкаетесь на подставных, и никак не можете найти исходного злодея?
  Майор и тут не смущается.
  - Были случаи глупости с подставными. Но у них ведь часть искомой личности и память какая-никакая имеется - всего не сотрёшь, а там образы, мысли, задумки. Чтобы напрасно не сидеть, нам эти подставные такое выкладывают, что или мы исходника находим, или мастер-копии его получаем. Почти всегда, особенно если подставной не один. Тут интересна другая проблема - мы ведь берёмся за проверку дважды - в момент ареста и в момент доставки сюда. Это, можно сказать, проверка на входе. Но мы не делаем проверки на выходе.
  - И что же тут странного? - удивляется Пущин. - Надо признать, что мозги законопослушного человека не слишком схватывают такие вещи.
  
   Майор согласно кивает и продолжает краткую лекцию.
  
  - Проверяют того, кто под подозрением. Но если подозрения нет, его не проверяют. Скажем, преступник - мы, конечно, проверяем - он, не он? Законопослушных с виду мы проверяем только тогда когда разыскиваем исходников. А так, обычных людей, вот хоть вас, к примеру, мы не проверяем. Ни на входе, ни на выходе.
  -Так проверяйте! Мне скрывать нечего.
  - Вы сами предложили, господин Пущин, сами, - холодно улыбается ему майор.
  - А вы, Франц Карлович, маньяк. Долго общаетесь с контингентом своим, вот и нахватались замашек.
  - Нет, грешен, но не настолько, как вы живописали. Так слабо вам наши тесты пройти?
  - Эх, чего всё-таки не сделаешь ради репортажа! - полушутя соглашается Пущин, - Я ведь про эти ваши замашки непременно упомяну, будьте уверены!
  -Упоминайте, - великодушно разрешает майор и встаёт из-за стола, напоминая о деле.
  
   ***
  
   "В тестовый кабинете располагаются мощные стационарные атмаскопы последней модели. Ещё было огромное количество экранов, в которых живут своей жизнью какие-то графики, бегут где вверх, где вниз колонки цифр.
  
   Настоящая лаборатория, всю мощь и совершенство которой мне предстоит испытать на себе" - тихо наговаривает текст Пущин, следуя за майором и загадочно молчаливым врачом. В таких местах женщины не водятся, особенно среди врачей. Под белым халатом он носит мундир. Чином капитан, повадки явно не гражданские, никаких айболитовских замашек.
  
  - Ложитесь вот сюда, - приглашает врач, - Разуваться, кстати, не обязательно.
  - О"кей, док, - хорохорится Пущин. Его, как и многих обычных людей, настораживают все эти медицинские приборы. Он уже миллион раз пожалел, что ввязался в этот дело, но остатки профессионального любопытства всё ещё пересиливают любой страх.
  
  - Наручники, извините, надеваем - так положено.
  -А то мало ли что-вдруг я не тот, за кого себя выдаю?
  - Примерно так, - соглашается врач, последовательно защёлкивая браслеты на руках и ногах Пущина.
  -Возвращаясь к нашему разговору, Аркадий, - наклоняется вдруг к нему майор.- Я вам говорил, что мы не проверяем на выходе законопослушных граждан. На входе мы вас проверим. На выходе - нет. Вы же законопослушный? Но что, если войдёт один, а выйдет другой?
  -Что вы... Так пугаете что ли? Вы точно маньяк!
  Майор криво ухмыляется. Врач молча делает своё дел, настраивая аппаратуру так, будто ничего вообще не происходит. Это пугает, потому что шутка, если это она, уже явно затянулась.
   - Ваше лицо и тело, ваша память и навыки, но большая часть вашего я будет замещена другой личностью, - слишком убедительно вещал майор, - И эта личность выйдет на волю в вашем обличии. Никто не усомнится, никто не подумает даже о том, что вы уже не вы. Так в своё время поступил ваш Борис Натанович Штихтман. За большие деньги. За очень большие деньги можно сбежать из ада.
  
  Пущин хотел закричать, но было поздно.
  
   ***
  
   Атмаскопы, согласно типовой программе, привычно берутся за дело. У них сегодня немного работы - взять из хранилища копию сознания ЗК 1246, заместить с корректировкой основной слой носителя. Часть сознания настоящего Пущина Аркадия Семёновича использовать для выборочного включения в память нового основного слоя. Голованов Сергей Владимирович получит навыки журналиста и память для ответов на любые, даже интимные вопросы. Именно так выйдет на свободу глава одного из преступных кланов, обвиняемый в нескольких убийствах и изнасилованиях с особой жестокостью. Человек, лишивший множество своих жертв даже мастер-копий для восстановления.
  
   Он выйдет на свободу, но знать об этом будет он сам да несколько надёжных человек.
  
   Майор лично вводит в программу последние корректировки.
  
  -Ну, не подведи меня, парень. Накажем мерзавцев по полной.
  Пока Голованов-Пущин не пришёл в себя, Франц Штук звонит в Управление "Р" МОЛПС. Он говорит коротко:
  - Художник Диспетчеру. Монах стартует.
  -Диспетчер принял. Удачной охоты.
  
   ***
  
  -Голова? - прямо в космопорте сектора подваливает к Пущину Коля Мозаика.
  -Кто вы? - надменно вопрошает у него Пущин.
  Мозаика дёргается, меньжуется.
  - Ладно, не писай страхом, Коля.
  Мозаика смеётся, они ударяют по рукам.
  - Аркадий Семёнович Пущин, журналист-международник и хороший парень, запомни.
  - Николай Петрович Нефёдов, учитель физкультуры и помощник депутата.
  -Ого, как поднялся, вежливым стал, культурным?
  -А мы как вы, не отстаём, учимся.
  - Когда вылет-то наш?
  - Через час, как в аптеке, Аркадий Семёнович.
  - Вот за что я тебя уважаю, Николай Петрович, так это за хорошую память!
  
   ***
  
   Через пять часов Пущин и Нефёдов оказываются в Москве. Здесь вечереет, а надо бы ещё сдать материал главреду. Поэтому друзья расстаются на время, условившись о непременной встрече около полуночи в ресторане "У Гиви".
  Но Пущин не сразу едет на встречу к Штихтману.
  
   Он отправляется в один из подмосковных особнячков, покинутых Головановым много лет назад. Там, в подвале он достаёт ручную разновидность атмаскопа. Мощный и донельзя запрещённый аппарат. Когда-то с его помощью Голованов наделал много дел.
  
  Уже из Москвы он связывается с Борисом Натановичем.
  
   ***
  
   Дата: 10.05.2064 г, 20:45 по Москве. Звонок входящий. Инициатор вызова-Монах(Москва). Звонок принял Живчик (Москва). Запись Службы наружного контроля Управления "Р" Федеральной службы исполнения наказаний.
  
  Монах: "Здравствуйте, Борис Натанович"
  Живчик: "Аркадий! Вернулся?"
  Монах: "Вернулся. Не пустой"
  Живчик: "Поздравляю!"
  Монах: "Готов передать вам материал"
  Живчик: "Конечно, давай ко мне на дачу. Адрес запиши, не знаешь ведь"
  Монах: "Там у вас людей больно много может быть, Борис Натанович"
  Живчик: "Ты что, парень, боишься общества после Луны?"
  Монах: "Я к вам в офис приеду. Привет от Франца Карловича предам"
  Живчик: "Так в офисе людей не меньше бродит (пауза)Ну приезжай, обсудим".
  
  Звонок прерван вызывающей стороной. Время разговора 29 сек.
  
   ***
  
   "Монах идёт по городу и по знакомой улице. И от улыбок девичьих вся улица светла" - тихонько напевает Голованов-Пущин, направляясь к зданию "Глобальных новостей". Холдинг явно не бедствует. Как там говорил про него майор?
  
   Руководитель "Глобальных новостей" явно устремлён в будущее, готовится стать депутатом Думы. И это только начало. А учитывая, что под личиной медиамагната и главреда скрывается беглый преступник Ярошенко, просто страшно становится за род людской.
  
  "Прости меня, Господи! Ибо я ведаю, что творю".
  
  - Здравствуйте, Борис Натанович!
  -Входи, входи...Двери закрой!
  
  Голованов-Пущин медленно, не торопясь, аккуратно прикрывает обе двери. Они добротные, хорошо пригнаны. Никакие звуки наружу не проникнут. Засидевшаяся секретарша прелестна, зачем ей лишние проблемы?
  
   Монах поворачивается и, ещё не закончив движения, начинает стрелять из глушака. Ярошенко-Штихтман, уже вытащивший такое же оружие, не успевает на доли секунды.
  
   Монах подходит к неподвижно застывшему телу. Из уголка рта Ярошенко-Штихтмана свисает слюна. Некоторое время Монах молчит, потом вздыхает и приступает к копированию. Когда всё почти готово, он вызывает майора.
  
   ***
  
   Дата: 10.05.2064 г, 21:25 по Москве. Звонок входящий. Инициатор вызова-Монах(Москва). Звонок принял Живчик (Москва). Звонок принял Художник (ИУ Сизиф-59). Запись Службы контроля собственной безопасности управления исправления наказаний сектора 59.
  
  Монах: "Здравствуйте, Франц Карлович"
  Художник: "Аркадий! Как у тебя дела, сынок?"
  Монах: "Материал готов, готовьте сдачу"
  Художник: "Поздравляю! Запускаем перегон данных?"
  Монах: "К отправке готов"
  Художник: "К приёму готов"
  Монах: "Cтарт!"
  (пауза)
  Художник: "Получено 100%. Верификация...прошла. Сейчас принимай сдачу"
  Монах: "К приёму готов"
  Художник: "Старт!"
  (пауза)
  Монах: "Получено 100%. Верификация...прошла. До свидания, Франц Карлович"
  Художник: "Прощай, Аркадий. Спасибо тебе!"
  Монах: "И вам, Франц Карлович, спасибо. Спасибо, что даёте мне умереть. Прощайте".
  
  Звонок прерван вызывающей стороной. Время связи 2 минуты 40 сек.
  
   ***
  
   В 21:30 Борис Штихтман открывает глаза в своём кабинете. Напротив него недоумённо хлопает глазами Пущин.
  
   Почти за четыре сотни тысяч километров от Москвы, в это самое время нацист и душегуб Ярошенко открывает глаза. Он помнит вспышку, но плохо понимает, где находится. Кажется, это не кабинет Штихтмана.
  
   Зрение плохо фокусируется, но Ярошенко справляется. Он видит медблок ИУ "Сизиф-59" и страшно, отчаянно страшно кричит.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"