Старый холст на расшатавшемся мольберте...
Оживает позабытая баллада,
Прорастая, словно лозы винограда,
Сквозь шершаво-полотняную ограду,
Сквозь упругие невидимые жерди...
Это формула рождения и смерти,
Это русла наших тел, текущих рядом,
Нарушая установленный порядок,
Меж воронками, наполненными ядом,
По извилинам растрескавшейся тверди...
А кометы пролетающие чертят
Перепончатое небо звездопадом...
Ты ответишь им прозрачным полувзглядом,
Проскользнувшим сквозь каштановые пряди,
Бесконечные и мягкие, как ветер,
Что, целуя и расчёсывая, вертит
Твои ивово-зелёные наряды,
Твои шёлковые волосы наяды
И, сдувая с них песчинок мириады,
Шелестит своё невидимое 'верьте...'.
Только нечему... Обману из конверта
Или хищно ухмыльнувшемуся аду
Мне в затылок... Привкус веры слишком сладок,
Достающей из землисто-бурых складок
Дрожь дыхания, рождения и смерти.