Сахаров Виталий Александрович : другие произведения.

Комитет информации (ноябрь)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Финальная версия 1 части. Возможны мелкие правки. Попытка написать что-то свое. Смесь попаданцев, истории и фантастики. Большая часть героев имеет исторические прототипы. Эксперимент в секретной лаборатории закончился удачей и охрана лаборатории попадает в домонгольскую Русь. Но история уже изменена. Им придется выяснить, где они и почему все идет не так, чтобы вернуться.

Комитет информации.

  
   По первоначальной задумке должна была получиться более-менее документальная юмористическая фантастика. Скорее даже фанфик. Но автора начинало неуклонно заносить. К чему это приведет - я и сам еще не знаю. Хотя основная линия сюжета уже выстроилась у меня в голове. Не редактировалось. Не вычитывалось. Постоянно обновляется.
  
   Автор выражает крайнюю признательность своей жене Ольге за мотивацию и вдохновление при создание этой книги.
  
  
   Офицер.
   Скрипучая металллическая дверь закрылась, часовой еще раз заглянул в окошко и я снова остался один. Деревянный дощатый пол, обшарпанные кирпичи, расположение которых я уже знаю наизусть, сундук, вешалка, деревянный топчан. По слухам сегодня все кончится. Меня повесят. У меня было все. Мы за пятнадцать лет провели свой народ из униженных изгоев к великой нации. Но мы не справились. Мы не рассчитали сил и не выстояли против коалиции ведущих держав.
   "Победитель всегда является судьёй, а побеждённый -- осуждённым. Я не признаю решения этого судилища... Я рад, что меня приговорили к казни... ибо тех, кто сидит в тюрьме, никогда не производят в мученики". Мое последнее слово до сих пор вертится в моей голове. Шанса сказать что-то еще уже не будет.
   Я прошел до моей убогой жесткой кровати и сел на нее. Еще 2 месяца назад у меня был свой дворец. А сейчас у меня есть только я и небольшая капсула в креме для лица. Я всегда следил за собой, потому что второе лицо государства должно выглядеть соответствующе. Мы великий народ и даже в столь грустный час любой наш военный должен выглядеть соответствующе. "Вот я и выгляжу, как любой наш военный" - с грустью подумал я. Мы проиграли все...
   Старая рана в бедре опять разболелась, я сильно похудел. Одежда висит мешком, а надзиратели отказываются выдавать новую форму. Даже мундир мне не дают. Жалкий полувоенный френч на пару размеров больше - теперь моя последняя одежда.
   Часовой в непривычной зеленой мешковатой форме опять заглянул в окошко и раздались тихие шаги. Проверил. Теперь пойдет дальше. И так будет ходить до утра. Ему скучно так же как и мне.
   В этом коридоре нас сидит несколько человек. Все, как и я объявлены преступниками против человечества. Почти так же мы объявляли врагами их. Всего лишь 6 лет назад. Скорее всего, всех казнят. Нам нельзя говорить. Нам можно только слушать тишину и шаги часового.
   Кстати, о шагах. Кто-то идет. Несколько человек. У одного подкованные сапоги. Шаги затихают около моей двери. Короткий разговор с охранником. Вставляют ключ.
   Металлическая дверь снова открылась. На пороге стоит офицер с пистолетом. За его спиной мой лечащий врач. Офицер привычно осмотрел камеру и встал около двери.
   "Добрый вечер, герр генерал" - грустно сказал доктор.
   "Добрый вечер, герр Пфлюкер" - ответил я.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Как обычно. Моя нога болит, кашель. Здесь не самое милое место.
   - Вас опять мучают кошмары?
   - Нет, герр доктор - я ими наслаждаюсь - с улыбкой ответил я.
   - Мне надо вас осмотреть - сказал доктор.
   - Осматривайте, вы не увидите ничего нового.
   Доктор привычно сел рядом, проверил пульс, заглянул в глаза. И тут я заметил в его глазах обреченность. Я вопросительно изогнул бровь и переспросил: "Я плохо выгляжу", хотя в эту секунду мне все стало понятно.
   - Нет, все как обычно. Ваша простуда еще не закончилась и вы явно не выспались. У меня есть для вас таблетка снотворного.
   -Давайте свою таблетку.
   Белая капсула легла мне в руку. Офицер пристально поглядел на меня. Похоже, он все же не понимает наш язык. Или эффектно притворяется. От этих зеленых можно всего ожидать. Таблетка прошла неожиданно тяжело. Пришлось запивать ее несколькими глотками теплой хлорированной воды.
  -- Private Johnson, we go out. Open the door!
   Дверь открылась и снова закрылась, часовой бросил привычный взгляд внутрь и шаги стали удаляться.
   Похоже сейчас самое время выпить Другую таблетку.
   Я лег на жесткую кровать и задумался. Так я пролежал довольно долго. Мысли крутились в моей голове. Спать совершенно не хотелось, не смотря на снотворное.
   Неожиданно сбоку от двери возникло шевеление воздуха. Любое движение в убогой камере сразу привлекает внимание - поэтому я пристально вгляделся в старые кирпичи.
   Казалось, что вдоль стены движется воздушное марево, как от асфальта в жару. Марево сложилось в человеческую фигуру. И отделилось от стены. Лицо фигуры было узнаваемым.
   - Привет, Рудольф. Как я погляжу - твои поиски ведьм оказались успешными?
   Марево кивнуло.
   Марево-Рудольф взмахнуло руками и жестами показало чтобы я молчал. После чего подошло к сундуку и требовательно показало на банку с кремом.
   Я взял металлическую баночку с кремом в руку. Марево-Рудольф показало жестами, что надо что-то взять из нее и съесть. Потом показало на дверь и зажестикулировало, что надо действовать быстрее.
   За дверью раздались приближающиеся шаги.
   В конце концов - это соответствовало моим планам. Я взял маленькую липкую стеклянную капсулу и вытер ее об одеяло. Внутри все предательски сжалось. Капсула оказалась холодной, крем оказался довольно противным на вкус. Марево с лицом Рудольфа подтверждающе кивнуло.
   Шаги охранника приблизились к двери. Тихий хруст стекла. Я гляжу охраннику в глаза. Он опускает взгляд вниз и, похоже, смотрит на часы. Смотри, солдат. Смотри. Скоро тебе предстоит немного побегать.
   Странно, я думал что эффект будет быстрее. Я прислушался к своим ощущениям и понял, что ощущаю обещанный вкус миндаля. Вкус быстро перешел в жжение. Внезапно воздух в легких кончился. Я поднял взгляд на часового, и, стараясь не упасть и не выдать своего состояния, попытался тихо вдохнуть. Тихо не получилось. Вдох оказался очень громким и совершенно не принес облегчения. В глазах стремительно темнело. Охранник что-то закричал и побежал по коридору. А марево с лицом Рудольфа протянуло ко мне руку.
   И тут я увидел себя со стороны. Мое тело падало с кровати, я попытался подхватить себя, но руки прошли сквозь меня. Мои новые руки состояли из такого же воздушного марева.
   "Привет, Герман! Да, я все-таки нашел своих ведьм. И у меня есть для тебя деловое предложение". Раздалось сзади.
  
   Советский офицер.
  
   БАХ! Очередной взрыв раздался уже рядом. По зеленой броне со свистом пролетел сноп осколков.
   - Да, сколько же вас, там, суки!
   Меня аж подбросило под самоходкой. Это я неудачно уснул. В канаве под самоходной установкой. Да еще и с буржуйкой чуть ли не в обнимку. А тут бомбежка. А вы попробуйте - поспите зимой в холодном 40-тонном гробу. Там ни места, ни возможности согреться. Танковые печки не спасают. Как двигатель заглушим - так совсем жопа. Вот и копаем траншею под корпусом и ставим туда маленькую печку. Если брезентом закрыться - то даже тепло. А я еще и простудился. Вот и решил поспать подольше после осмотра фланговых позиций полка, а ребята обещали принести термос с кухни. Туда и водитель мой ушел.
   Вот и сижу. Я тут, а они где-то далеко.
   БАХХХ! На этот раз с другой стороны. Брезент, которым была накрыта самоходка, между катков резко стал похожим на дуршлаг. Печку сбросило взрывом почти на меня. Угли посыпались на лапник.
   Блин, а вот это уже плохо. Куда же я из-под самоходки-то вылезу?! Сгребаю угли ногами в кучу. Вроде не загорится.
   Снаружи все еще раздается характерное гудение и сирены, но к нему начинают добавляться пулеметные очереди. Ну, конечно, прикрытие проснулось.
   БАХ! Это уже подальше. Но пулемет замолчал. А вот это плохо. Самоходка огромная и зеленая. На фоне свежего снега его видно не смотря ни на какую маскировку ветками.
   Пора бежать в воронку. Выскакиваю, щурясь от яркого света и бегу туда, откуда совсем недавно прилетели осколки. Падаю в неглубокую воронку. Она сильно пахнет порохом, а земля еще горячая.
   УУУУУУУ-БАХ! И грохот со стороны моей самоходки. Поднимаю голову над краем воронки. Смотрю, самоходка начинает вяло дымиться черным дымом. Но вроде целая. И дым идет откуда-то снизу. И тут до меня доходит - там же старая роба механика и тряпки с маслом. Это оно горит, а не самоходка. Я же оттолкнул печку в ту сторону. Зато немцы больше меня не бомбят. Им же кажется, что машина горит.
   Это хорошо. Но я почти ничего не слышу. Это плохо. Начинаю осматриваться. Безрукавка целая, голова целая, из штанов вата клочьями торчит, но крови нет.
   Сирены стихли, немцы уходят. Вокруг поднимаются головы солдат. Мда. От нашей батареи осталось 2 костра и моя машина, из-под которой все еще идет дым. Слышны крики, все начинают бегать и суетиться. Матерятся сержанты пехотного прикрытия.
   Иду к машине. Лезу в канаву. Выкидываю черную, горящую робу механика, тряпки, горящий лапник из-под машины.
   Вся левая сторона машины в глубоких царапинах, надгусеничную полку сорвало, левое ведущее колесо расколото. Мда... Стоит только тронуться и гусеница сразу же спадет.
   Лезу внутрь. Вроде горелым не пахнет. Смотрю в перископ - а там темнота. Выглядываю в люк - Нет больше моего перископа. И правой призмы нет. Переползаю на место наводчика - в телескопическом прицеле одни трещины на светлом фоне. Панорама целая, но перекрестие смотрит куда-то не туда.
   Тут в правом ухе что-то щелкнуло и запищало. Зато я снова слышу.
   Втыкаю штекер в радиостанцию и долго прислушиваюсь - это в ухе пищит или в рации? Судя по индикаторам на рации - пищит все же в ухе.
  
   Сверху что-то заслонило свет поступающий в люк. "Тов...ищ ...айор!" - похоже меня зовут. Вылезаю в люк. Снаружи на броне стоит ездовой с кухни и что-то говорит мне
   - Говори громче, - стараюсь говорить спокойно, хотя меня всего аж трясет.
   - Там кухню разбило и повбывало усих ваших!
   - Кого всех?
   - Усих танкистов. Они в низинке стояли, а немец бомбу туды положил.
   - Твою мать - пошли.
   По дороге хватаю пару бойцов из десанта. Все вместе бежим за ездовым. Мда... Нет больше ни кухни, ни моей батареи. Кухня была между холмами. Спрятаться им было негде. Разбежаться они не успели. Вокруг валяются буханки хлеба и трупы наших экипажей. Похоже, первая бомба была их. Запах отвратительный. Спереди начинает грохотать немецкая артподготовка.
   Ну, конечно. Как по часам. Сначала самолеты, теперь эти. Через 30 минут в атаку пойдут. Оставляю бойцов сложить тела в воронку.
   Бегу к остальным машинам. Вместо второй машины воронка с частями корпуса. Прямое попадание. Вместо третьей машины еще одна воронка с раскуроченным железным корпусом. Броня даже лопнула на стыках от сильного взрыва. Да что ж такое. Укрепили, блин позиции. Похоже, остался я один от батареи. Иду к пехоте.
   Там немного лучше. Санитар перевязывает бойцов в гнезде раненных. Комвзвода в том числе.
   - Здарова, Алексей.
   - Привет, Семен. Сколько у тебя бойцов осталось.
   - Четверо погибших и десяток раненных включая меня. - Лейтенант показывает руку. По длине бинтов понимаю, что пальцев у него не осталось. Значит двадцать четыре бойца.
   - За старшего останется сержант Егоров.
   - Что у тебя с рацией?
   - Что у тебя со связью? - задаем вопрос одновременно, и понимаю, что у нас проблемы.
   - А нет больше у меня рации. - отвечает Семен - Сейчас погрузимся в грузовик от кухни и поедем в МПП. По дороге что-нибудь придумаем. Я думаю, что все уже поняли, что немец сейчас атакует.
   - Я тоже без связи. И без экипажей. И без гусеницы. Ни уехать, ни развернуться. Ладно. Пошел я к машине. Буду думать - как стрелять будем, если к нам пойдут.
  
   Уже подходя к стоящей в остатках укрытия самоходке думаю - и что я тут забыл. Сидел бы себе в штабе полка, нет блин, поехал проверить позиции на передовой. Чувствую - мандражирую. Страшно одному-то.
   Итак, что мы имеем. А имеем мы машину не на ходу, без прицела, но с полным боекомплектом. И в основном осколочно-фугасные. С нашим калибром в 152мм можно не особо и целиться. Значит воюем.
   Следующий вопрос - как развернуть машину, если немцы пойдут по другой дороге? Нужен трактор. Грузовик нашу тяжелую самоходку не повернет. Трактор есть в СПАМе. До него километров 5. Можно добежать.
   Значит, хватит думать. Ищу сержанта Егорова. Принимаю командование, как старший по званию. Отправляю бойца в СПАМ за трактором. Отправляю пару бойцов копать траншею для трактора, сам с ефрейтором иду за ветками. Будем прятать машину. Еще бы травы высокой нарвать с корнями, да побольше.
   Прошел долгий час. Страх нарастает вместе с гулом приближающегося фронта. Уже видно разрывы на горизонте. Мимо проезжают колонны пыльных грузовиков с ранеными. В обе стороны носятся самолеты. Пехота судорожно восстанавливает окопы. Отдал им гранаты, кроме одной и один ППШ из рубки.
   Приехал трактор с посыльным. Посыльный не нашел СПАМ, но нашел тяжелых артиллеристов Передал наши координаты и получил приказ задержать немцев и прикрывать грунтовку перед нами. Обещали подмогу. Но пока дали только трактор для эвакуации, когда кончатся снаряды. Им сейчас самим надо срочно переезжать. Такие орудия просто так не развернуть и не увезти.
   Пытаюсь натянуть крестик и отрегулировать прицел по удаленному объекту. Вроде сделал. По крайней мере прицел смотрит в нужную сторону. Но машина стоит под углом - и про точность тут можно забыть. Нахожу двух наших танкодесантников и объясняю, как заряжать орудие.
   "Еп твою мать" - это десантник пытался поднять тяжеленный серый снаряд.
   А что ты хотел дорогой? Там 40 кг. Я поэтому и взял вас двоих. Одного замковым, второго заряжающим.
   - Садишься на корточки, берешь снаряд на колено, встаешь - Объясняю я.
   - Иначе без спины останешься.
   - Тут, ять, бы без головы не остаться - грустно шутит солдат.
   Вот с такими матюгами мы и зарядились.
   Шлемофонов для них у меня нет. Объясняю, как сделать беруши из ваты. Вату беру из своих штанов. Иначе бойцы у меня после первого выстрела оглохнут.
   Лезем внутрь. Люки не закрываем. Протискиваюсь на место мехвода. Регулирую спинку. Жму электростартер. Стартер без движения. Хорошо, а если из баллона? Баллонный стартер. Двигатель взрыкивает. Есть!
   Цепляем машину тросом к трактору, поворачиваем машину левее. Трактор с напряжением рычит, но проворачивает сорокатонную махину вдоль оси. Перегоняем трактор в канаву справа. Цепляем тросы к крюкам. Отлично. Трактор и так без кабины, стоит он ниже уровня земли и его не видно. Он может потянуть самоходку тросом на себя и повернуть ее правее. Но это движение только в одну сторону. Обратно не повернуть. Трактору придется вылезти на поверхность и объехать машину по кругу. А у него брони нет. Его и из винтовки могут подстрелить. Показываю трактористу две точки докуда меня надо разворачивать. После того, как он развернет меня до второй точки он должен будет покинуть трактор и дальше воевать с пехотой. А там видно будет. Думаем - сможет ли трактор толкнуть самоходку лбом. Скорее не сможет, поэтому решили не рисковать. Трактор у нас один.
   Вдали появляется колонна серых броневиков, грузовики и танк. Странно, что не видно мотоциклов. Приказ у меня задержать их. Стрелять прицельно я не могу, но точность можно компенсировать мощностью боеприпаса. Ждем.
   Навожусь по панораме. Кричу "Выстрел", экипаж зажимает уши руками. Привычный тяжелый грохот. Промах метров на 100 по целику. Мда... А я еще думал, что как-то отрегулировал прицел. Кручу ручки наводки и понимаю, что целик в панораме не движется. Прицел опять будет смотреть не туда.
   Но тут в голове что-то щелкает и я понимаю, что надо поправить. Спокойно начинаю считать в уме, как будто я стреляю с закрытых позиций. Два поворота вот этой ручки, теперь дальность. Мои заряжающие установили заряд и закрыли затвор. "Готово!"
   Выстрел. Снаряд падает с перелетом. Зато я понимаю, куда надо наводиться. Я даже не целюсь по панораме, просто смотрю, где враг. Долгое ожидание перезарядки. Сытый звук задвижки. Крик "Готово" справа.
   Немцы начали выпрыгивать из грузовиков еще после первого выстрела. Грузовики разворачиваются, видно, как расчеты отцепляют орудия. Правильно - разворачивайтесь подальше. Вам идти придется подольше. А там и подмога придет.
   Выстрел. Угловатый полугусеничный броневик взрывается. Пехота залегает. Танк и броневики стремительно расходятся веером. Кручу ручки. Крик "Готово!".
   Выстрел. Снаряд взрывается между грузовиками и движение около пушек прекращается. Несколько грузовиков, развернувшись уезжает даже не отцепив пушки. Да, на открытом месте от шестидюймовки не спрячешься.
   Выстрел. Снаряд падает прямо перед танком и легкую тройку разворачивает боком ко мне. Судя по открывшимся люкам она больше не пойдет в атаку. Броневики прут вперед, вместе с бегущей пехотой. Бегите-бегите. Выдохнетесь пораньше. Рубеж развертывания в атаку я вам уже сорвал. Сбоку робко прозвучал винтовочный выстрел. Рановато вы ребята. Далеко еще.
   Снова ручки. "Готово!". Выстрел! Снаряд падает между двумя броневиками и переворачивает один из них. Я подозрительно спокоен. Хотя в голове стремительно мелькают расчеты и цифры. "Готово!". Выстрел. Снаряд взрывается далеко сзади броневиков, придавая дополнительное ускорение пехоте. Слишком близко! Надо переходить на прямую наводку, а у меня прицела нет! Целиться через ствол с дистанции почти в километр по движущейся мишени нереально.
   Командую "Стой", лезу к заряжающим, вскрываю гильзу и выкидываю часть мешочков с порохом. Ору "Заряжай" и лезу обратно на место наводчика. "Готово!". Выстрел!
   Вот так. Снаряд взрывается в рядах серой пехоты. Вокруг идет активная стрельба из винтовок и пулемета.
   Высовываю из машины руку и машу желтым флагом. СУ-шка дергается и я прикладываюсь головой о прицел. Теперь он просто ничего не показывает. Внутри просто белая муть. Смотрю в пирамидку. Ничего толком не видно. Высовываю голову. И тут я понимаю, куда смотрит орудие и куда попадет снаряд.
   Ныряю вниз, опять выкидываю мешочки из заряда, десант помогает быстрее проводить подготовку, но как же медленно. Заряжаем. "Готово!". Выстрел.
   Снаряд взрывается именно там, где я и думал. Опять вверх. Немцы уже рядом, понимаю, что слишком близко. Но их не так много, а броневиков я уже не вижу. Зато вижу, что грузовики остановились, и, похоже, хотят вернуться к брошенным пушкам...
   Остервенело кручу рукоятки, кричу, чтобы зарядили полным зарядом. Выстрел - и снаряд попадает между грузовиками. Это резко прибавило прыти оставшимся. К пушкам больше никто не спешит.
   Надо добавить уже по пушкам. "Готово!" Выстрел!
   Теперь нам нужна картечь. "Осколочным!"
   -Че?
   -Через плечо! - Лезу к заряжающим, выкручиваю регулятор на снаряде на "осколочный"
   Выкручиваю ручки до упора. Стрелять будем чуть ли не под себя.
   - Уши зажать! Выстрел!
   По броне звонко колотят пули.
   БАХ! Дзынь. Громко. Похоже, мои подопечные останутся без слуха. И хорошо, что вся наша пехота далеко сбоку от меня. Зато спереди из серой пехоты никого не осталось.
   Ну, теперь хватит.
   Ныряю на место мехвода, снимаю ППШ из захватов слева, даю команду покинуть машину через нижний люк. Лезу вниз, обжигаюсь об горячую вонючую гильзу на полу самоходки. Самоходка стоит под углом к канаве и пролезть довольно сложно.
   В канаве между гусениц судорожно пытаюсь вставить заряд в гранату. Успешно! Ну, вот теперь можно и повоевать. Насколько я помню к нам больше никто не бежал, все обходили справа.
   Выглядываю из-за бруствера и прикидываю, куда и как лучше кинуть гранату. Бросок с небольшой задержкой и граната взрывается в воздухе над головами атакующей цепи. Сзади раздаются пулеметные выстрелы. Оборачиваюсь и вижу странные мотоциклы на гусеницах ползущие к нам через кусты. Разворачиваю пистолет-пулемет и даю длинную очередь в их сторону. Страшный удар в голову и темнота.
  
  
   "...говоришь, он даже в прицел не смотрел".
   - Да, он просто крутил ручки и выглядывал в люк.
   - А самоходка уже тогда стояла неровно?
   - Да, как нас трактор развернул, так и встала криво. У меня все гильзы в одну сторону укатились. Я смотрел потом - гусеницу сорвало, и когда трактор нас поворачивал, то просто сдвинул машину в сторону и она провалилась в траншею.
   - И он подбил все грузовики?
   - Нет. То есть я не видел, но первые тридцать минут артиллеристы нам не помогали.
   - А кто тогда дальние грузовики подбил?
   - Наш командир. Больше некому было. Подмога с танком только через час пришла, ко второй атаке. И там таких больших пушек не было. Но он два раза выстрелил. Я точно помню, потому что он порох из заряда не вынимал. Но наружу я не смотрел. Как это было - не видел. Я вообще чуть не оглох. Пока наклонялся за этими снарядами - беруши выпали. А потом уже вылезли и тут эти мотоциклы. Хорошо боковое охранение их увидело и помогло нам.
   - Спасибо боец. Свободен.
  
   - Ну вот, Василий Спиридонович. Десять выживших человек подтверждает, что лично видели, как из ИСУ-152 стоящей под углом в тридцать градусов, с неисправными прицелами один человек, не являющийся наводчиком, попадает два раза подряд на дистанции в 4 километра. Да и грузовики никуда не делись. Это тянет на Героя. Он же фактически в одиночку остановил атаку разведывательного батальона. Немцы до позиций пехоты так и не дошли. И танк он подбил.
   - Это тянет на проблемы. Думаешь, кто-то поверит? Скажут - любимчика тянет.
   - Ну, Фадин же подбил самолет из танковой пушки, чем наш Потапов хуже?
   - То Фадин! И один раз. И упал этот самолет чуть ли не на генерала. А тут...
   - Я все равно напишу представление.
   - Ну пиши. Только шильды с заводскими номерами с техники и танка возьми. А то никто не поверит. Я об этом в штаб напишу. Если выживет - попадет в преподаватели. Нам таких наводчиков побольше надо.
   Два полковника в окружении охраны, молча оглядели исцарапанную броню тяжелой самоходной артиллерийской установки, провалившийся гусеницей в окоп.
  
   Где-то на Чукотке.
  
   Бам-бам-бам-БАМ! Кожаный красный бубен громко отозвался в последний раз и затих.
   - Теперь иди. Духи будут благосклонны к тебе сегодня и завтра утром. Пурги не будет. Не замерзнешь. Дальше духи не говорят.
   - Хорошо, о, Великий Шаман!
   - И если охота будет удачной - не забудь принести мне мяса. Надо отблагодарить духов.
  
   Охотник вышел из непривычно черного чума и вдохнул морозный воздух. Небо было в тучах, дул сильный ветер и шел мелкий снег. В такую погоду он бы не рискнул выйти далеко за пределы стойбища, но Великий шаман сказал, что до завтрашнего утра пурги не будет, а Великий Шаман никогда не ошибается.
   Охотник поправил чехол на ружье и пошел к оленьей упряжке. Еще следовало вернуться в стойбище и взять с собой братьев. Больше глаз - больше добычи.
  
   Маленький пожилой шаман вышел из чума и проводил охотника взглядом. Он окинул еще зимнюю тундру взглядом щурящихся глаз и почесал область пониже спины. Поземка задувала снег по бесконечной темной ледяной глади. На большой земле уже весна, однако. Цветы расцветают.
  
   - Слышь, Вань - надо бы приготовиться посты обойти.
   - Семен Васильевич, вы чего? Там же пурга начинается.
   - Не начнется. Смотри - чукча от шамана вышел и на охоту собирается.
   - Семен Васильевич! Вы советский гражданин! Какой шаман!
   - Обычный. Номоконов. Я за ним давно слежу. Старый он. Уже не кочует. Вон, даже к нам прибился, хотя и не любят они нас. Не было еще случаев, чтобы охотники после его слов о погоде в тундре замерзали. Ну, хочешь, проверим? Он вечером опять за огненной водой придет. Знает, что у нас передача прогноза на носу. Ты тут всего 2 недели, а я уже 10 лет тут торчу.
  
   Охотник слез с саней и потянулся. Да, как и говорил Великий Шаман - ветер стих, снег кончился, еще до того как он вернулся в стойбище. Духи, которых слушает Шаман, не ошибаются!
   - Эй, пора на охоту, однако.
  
   Где-то в Хабаровске.
   - Самолеты в воздухе уже 5 часов. Нам надо определиться с курсом на 5 участке. Американцы передают бурю над проливом. Экипаж говорит, что видит спереди облачный фронт.
   -Пусть идут прямо. Метеостанция перед ними говорит, что сегодня у них не ожидается осадков и предлагает идти на них со снижением и пройти под облаком или просто идти не меняя курса. Ну может, посмотреть по слоям.
   - Какая в жопу метеостанция? Почему у тебя метеостанция на Чукотке самолетами командует, хотя должна просто передавать данные? И почему самолет видит облачность, а станция говорит, что бури там нет?! Им снизу видно что-ли лучше?
   - Там Семен Васильевич Иванов уже 10 лет командует. Я его хорошо знаю. Он в краткосрочных прогнозах никогда не ошибался. Чутье у него. Мы проверяли. Этот маршрут последние два года из-за него считается самым безопасным.
   - Чутье, мать. Ты представляешь, какой риск?
   - Представляю. И все же я в Семене уверен. Он наш, настоящий советский ученый!
   - Твою мать. Под твою ответственность. Хотя, погоди.
   Важный полный мужчина в очках и погонах генерал-майора снял трубку телефона и набрал номер.
   - 48-16..... Алло, девушка, Соедините меня с Погосяном.... Генерал Ситников... По служебному вопросу.
   ...
   - Хорен Петрович, добрый вечер, в смысле утро! Генерал-майор Ситников на проводе. Я по проводке бомбардировщиков с Аляски.
   ...
   - Нет, все в порядке. Нет, они вылетели.
   ...
   - У нас разногласия в прогнозах погоды. Американцы передают наличие сильного атмосферного фронта и осадки прямо по их курсу, а метеостанция на Чукотке говорит, что осадков не будет и надо лететь прямо.
   ...
   - Что?! Да, 16 пост. Да, Иванов, Семен Васильевич.
   ...
   - Уверены? Хорошо, под вашу ответственность.
   Полный мужчина повесил трубку и промакнул вспотевший лоб платком.
  
   -Ну?!
   -Предлагает послать в жопу американцев с их прогнозами. Говорит, что твой Иванов уникальный специалист и никогда не ошибается.
   - А я вам что говорил?!
  
   В кабине бомбардировщика над Беринговым проливом.
   - Леха, там в ЦУПе совсем еб*нулись. Ты видишь, что там прямо по курсу?!
   - Вижу.
   - Давай повернем пока не поздно. Мы не перепрыгнем эту облачность.
   - ЦУП говорит, надо снизиться. Мол, осадков не будет.
   - Какое не будет!? А вот это что на стекле? А мы еще не долетели!
   - Снижаемся. ЦУП в Академии прогноз погоды специально для нас уточнил. Все будет хорошо.
  
   Снова в узле связи в Хабаровске.
   Важный полный вспотевший мужчина уже несколько минут орал в радиоузле, изо всех сил пытаясь не перейти только на мат и хоть как-то донести суть разговора до оппонента.
   Однако, ругаться по телеграфу тоже нужно уметь. Поэтому ему было вдвойне не просто.
   "Вы охерели на там вскл Вы представляете риск впрс Вы чем занимаетесь впрс вскл Почему прогноз, для самолетов, был на основе, что шаман ЖОПОЙ ЧУЕТ впрс вскл вскл вскл." Бланк телеграммы был заполнен по правилам, но совершенно не сухим казенным языком.
   Эту фразу переделывали раз десять и с трудом уговорили генерала убрать мат из официальных телеграмм.
   Ответа приходилось ждать несколько минут.
   - Так долетели же тчк Номоконов никогда не ошибается вскл
   И снова лексический взрыв, который очень сложно уместить в краткий телеграфный код.
   - Ять вскл А приборы вам на что впрс вскл.
   И снова томительное ожидание
   - Какие приборы вскл впрс У меня ведро зпт флюгер и термометр тчк больше ничего нет воскл
   Казалось, что генерала прямо сейчас разобьет инфаркт, инсульт и паралич одновременно. Он хватал ртом воздух и издавал лишь отдельные звуки матерного оттенка. Форменный воротник уже давно валялся под столом, он его разорвал еще при первом сообщении.
   - Передавай: "Бл*дь вскл"
   -Товарищ генерал!
   -Нет, так и передай! Нет. Дай мне вашу азбуку. Сейчас я ему сам это отправлю. А то еще подправишь тут мне что-то.
   - БИИП-ип-ип-ип....
   - Понапридумывали тут всякую херню!
   - ип-БИИП-ип-ип
   - Нормальному человеку не разобраться!
   - ип-БИП-ип-БИП
   - Провод что-ли было сложно протянуть туда?!
   Генерал потел, руки его тряслись, но он упорно клацал ключом, от всей души, лично передавая длинное матерное послание, периодически сверяясь с азбукой Морзе на листке.
   Примерно через полчаса он выдохся.
   В ответ пришло короткое сообщение:
   -Вас не понял зпт повторите тчк
   СУУУКАААА!!! Вопль генерала распугал всех воробьев в округе. Резко исчезали люди из коридоров, караульные разглаживали малейшие складки на одежде, жизнь стремительно покидала штаб. Затихали печатные машинки, боясь привлечь лишнее внимание в кабинеты. С рабочих столов исчезали лишние предметы, а их место занимали стопки любых бумаг.
   Генерал шлепнулся на стул. Громко выдохнул. Не глядя выпил стакан воды, взятый со стола телеграфиста.
   И подозрительно тихим и спокойным голосом попросил:
   - Алексей Николаевич. Попрошу вас написать Семену Васильевичу, чтобы он сейчас сел и НАУЧНЫМ языком ПИСЬМЕННО объяснил, почему вчера НЕ ДОЛЖНО было быть снега. И отправляете это ПИСЬМЕННОЕ объяснение телеграммой, со вчерашней датой. Иначе таскать он будет не термометры, а бревна на лесоповале! И вы вместе с ним.
   - СТУЧИ, БЛ*ДЬ! - Снова взорвался генерал - И чтоб про шамана ни слова! Вы работаете только по передовым советским научным технологиям!
   Важный полный человек глубоко выдохнул. Закрыл глаза и несколько раз вдохнул, продолжив разговор уже спокойным голосом.
   - И это, спроси - давно ли у него там шаман этот сидит. Все. Я ушел. Доложишь. Под твою ответственность!
   Человек хотел с размахом грохнуть трубкой или чем-то еще на столе, но вовремя одумался. На Дальнем Востоке почти все было дефицитом и ломать свой телефон было не практично.
   -Ять!
   Важный полный мужчина вытер пот со лба.
   -Доведут они меня до инфаркта...
   Генерал шел в свой кабинет, как в тумане. Зайдя внутрь, он достал из шкафа бутылку дорогого коньяка, сломал горлышко об стул, зачем-то перелил в графин. Оттуда перелил в стакан и медленно, как воду выпил.
   Потом сел на стул и, не отрываясь, смотрел на дверь.
   Через полчаса заглянул телеграфист. Молча положил на стол распечатку своего и обратного сообщения и так же молча вышел.
   Генерал сидел и продолжал смотреть на дверь. Через несколько минут он взял распечатку и поднял ее на уровне своего неподвижного взгляда.
   10 лет... 10 лет прогнозы с этого поста шли со слов этого шамана... И 2 года он докладывал эти прогнозы, как свои. Сотни самолетов пользовались этим. Миллионы советских рублей долетели до СССР благодаря им... Сотни кораблей прошли целыми благодаря им... Десятки экспедиций... Тысячи людей...
  
   Кристально трезвый генерал вышел в приемную. Прошел мимо машинистки почти до двери, но замер на пороге.
   Он обернулся к машинистке.
   -Люд, ты не знаешь, чем можно наградить чукчу? У нас есть знак "почетный оленевод"? Или что-то в этом духе?
   Симпатичная машинистка округлила глаза и покачала головой.
   - Не знаешь?! ТАК РАЗУЗНАЙ! До завтра! Под твою ответственность!
   - Или винтовку, ему подари, чтоли. Пусть он этих козлов-полярников сам расстреляет. - добавил он тихим голосов, выходя за дверь.
   Услышав этот крик, в соседнем кабинете радостно выдохнули оба заместителя. Один из них, улыбаясь, сказал в поднятую трубку:
   - Медпункт - отбой. Батя в порядке.
  
   Где-то в море у Новороссийска.
  
   Последний заряд лег на свое место на перевернутом корпусе огромного линкора. 80 кг взрывчатки и ужасные детонаторы. Взрываются через один. А нам потом рисковать их снимать. Эх, нам бы подрывника. Но где ж его взять. А подводных подрывников просто нет. ЭПРОН на самообеспечении. Что поднимем - то и сдаем государству. На то и живем. Нас всего 10 человек на всем Черном море.
   Ну, вот и все. Сейчас мы опять подорвем внешний корпус, откроется новый доступ внутрь и сможем начать выгрузку боеприпаса из этого погреба.
   Линкор "Свободная Россия", бывший "Императрица Екатерина", могучий корабль, уже десять лет лежит под водой. Его даже затопить смогли с трудом. Он пережил четыре торпедных попадания. Жаль, что мы не смогли достойно ответить немцам и пришлось затопить такой корабль. С другой стороны - линкор "Воля" вернулся в Севастополь и был захвачен немцами. От него мы вообще ничего не получили. А тут хоть что-то. Так что пришло время огромному кораблю снова послужить своей стране. Две башни главного калибра уже подняты на поверхность. Ходят слухи, что из них сделают еще одну береговую батарею.
   Но наша задача снимать все что снимается и выгрузить боеприпас. Каждый поднятый снаряд главного калибра стоит дороже, чем все наше снаряжение вместе взятое. А их там сотни.
   С трудом передвигаясь по скользкому корпусу, отхожу от заряда. А что вы хотите - каждый сапог весит полпуда. Да еще и утяжелители. Мой костюм весит килограмм 60. Хотя в воде этот вес не так ощущается, но таскать-то приходится на своем горбу.
   Встаю в клетку, закрываю задвижку. Дергаю за сигнальный трос и маломощный мотор баркаса поднимает меня вверх. Вот мы и наверху. Иван Терентьевич уже на палубе, уже без шлема. Мне открывают иллюминатор.
   - Павел - не раздевайся. Сейчас рванем и сразу обратно. Посмотрим - сможем ли зайти внутрь.
   Это он мне. Хорошо. Киваю головой. Не раздеваться, так не раздеваться. Я и тут постою. В клетке. С меня снимают шлем. Опираюсь на чугунную задвижку клетки. Тяжеловато. Даже без медного шлема. А с ним вообще не наклониться. Перевешивает. По привычке проверяю на месте ли монетка.
   Эту монету я нашел в английской подводной лодке. Вообще-то мы искали "Принца" с его казной всей английской армии в Черном море, но не нашли. Зато в Финском заливе тральщики нашли эту лодку. И нас перекинули на север. Лодку мы подняли и в каюте капитана нашли монеты. По возрасту они подходили к "Принцу" - но как они оказались на лодке - я не знаю. Возможно, капитан был коллекционером.
   В любом случае - монеты мы сдали в музей, правда, одну мелкую, но золотую я оставил. Просверлил дырочку, повесил на шею - когда-нибудь мы и "Принца" поднимем. Командир ругается и просит монетку не светить. А у меня уже привычка, чуть что - щупаю монетку через одежду. А курсанты считают, что у меня там крестик и втихую дразнятся "Поповичем".
   Баркас взрыкивает двигателем и отходит в сторону. Первый раз мы отошли чуть ли не до берега. Но взрыв никого не впечатлил. Его даже видно почти не было. Так, бурун и пузыри. В этот раз решили далеко не отходить.
  
   После подъема башен на нас больше не смотрят с улыбками. Оценили. А ведь после того, как я "поднял" 100 метров кабеля со дна, а оказалось, что это был кабель, питающий полгорода - могли и посадить за вредительство.
   Матрос подсоединяет провода к подрывной машинке и смотрит на Ивана Терентьевича.
   Тот кивает - давай!
   Матрос поворачивает ключ. И тишина.
   - Паш, опять не сработал. Ты его смолой заливал, как прошлый?
   - Да, он был герметичен. Прошлый-то взорвался!
   - Хорошо. Ждем, через 10 минут спу...
   БАААААХХХХХ!!!
   Огромное поле фонтана до самого неба взметнулось вверх. Наш баркас "Осетин", как щепку выбросило в сторону. Крюк с клеткой, как маятник качнулся в сторону и оторвался. Я вместе с клеткой во всем водолазном снаряжении, но без шлема улетел еще дальше.
   Перед тем как клетка ударилась об воду, я увидел, что Иван Терентьевич тоже без шлема улетает за борт. По привычке хлопаю по груди, где на цепочке монетка. Все, отплавался... Клетка с размахом бьется об воду, меня бросает в ней, но мы вместе тонем. Пузыри воздуха уходят из костюма. Штаны моментально облегают ноги... Привычно иду ко дну. Только шлема на мне нет. Теплая вода затекает под костюм. Непривычное ощущение. А жить-то как хочется. А еще говорили, что заряды размокли и не сдетонируют... Суки...
  
   - Тянем! Быстрее! Человек за бортом!
   Матросы, размазывая кровь, сдирая кожу ладоней об тонкий трос, вчетвером тянули сигнальный трос на борт. После взрыва половина курсантов и матросов оказалась за бортом. Но самое плохое, что за борт упали оба водолаза во всем снаряжении, но без шлема. И теперь 60 килограмм свинца и меди тянут их вниз.
   Вот из-под воды показалась фигура водолаза без чувств.
   - Стой! Так держать!
   Машинист бросает в море спасательные круги. Там и так двое за бортом. Сейчас они помогут водолазу. Поднимать водолаза выше нельзя. Тонкий трос оборвется от такой тяжести на воздухе.
   Курсанты бьют водолаза по щекам, протягивают его руку в круг, пытаются снять рюкзак.
   Кто-то сверху скинул конец и крикнул, чтобы обвязали за пояс.
   Иван Терентьевич открыл глаза.
   - Кха! Где Павел?
   Курсант опустил глаза - "Нет Павла. Его далеко выбросило и тросы оборвало"
   - Подготовить насос, опускайте меня!
   - Иван Терентьевич, насос разбило. И шлема нет. Баркас тонет. Нам надо вас раздеть и добираться до берега. И хорошо, если мы успеем на баркасе, а не на шлюпке.
   - Вот дерьмо. - водолаз посмотрел на непривычно серую воду и машинально отметил всплывших оглушенных рыб.
  
   Поздним вечером из воды на пустынном галечном пляже показалась фигура, ползущая на четвереньках. Фигура отчаянно отплевывалась от воды и постоянно прижимала руку к груди. Прорезиненный костюм был весь исцарапан. Из дыр штанин были видны бледные тощие ноги. Правого ботинка не было, а фигура с трудом тянула левую ногу в огромном металлическом ботинке за собой. Щеки и глаза впали.
   Фигура рухнула в прибой и не смогла подняться. Через какое-то время очень тощий человек смог вывернуться и вылезти через металлический воротник скафандра, куда обычно пролезала только голова. Человек откашлялся, извергая потоки мутной воды. Широко раскрытые выпученные глаза осмотрели пустой пляж и человек истерически захохотал, переходя на вой. Человек оперся на руки и приподнялся. Он с удивлением посмотрел на свою руку, сжимающую монетку на цепочке. Толщина его запястий была с два пальца. Монетка тускло светилась в тощих узловатых пальцах...
   - Твою... мать... - Выдохнул водолаз и снова закашлялся водой.
  
   Испытательный полигон Завода N9.
  
   БАХ. Гражданские члены комиссии рефлекторно вжали голову в плечи. На артиллерийском полигоне проходили очередные испытания.
   - А все-таки я считаю, что прекращать выпуск Д-1 преждевременно. Это вполне современное и точное орудие. Проблема не в нем, а в широком ассортименте старых боеприпасов к ней. Заряжают еще довоенными снарядами. Вот и жалуются потом.
   - Тогда почему завод разрабатывает новую пушку-гаубицу взамен МЛ-20?
   - Потому что МЛ-20 тяжелая. А наши советские конструкторы могут сделать лучшую в мире гаубицу. Но Д-1 рано снимать с производства.
   БАХ. Раздался очередной выстрел.
   От орудийной позиции отошел человек в форме майора и подошел к стоящему на некотором удалении ленд-лизовскому армейскому зеленому вездеходу Dodge WC Ў. Джип немедленно тронулся в сторону бункера.
   - Товарищ генерал-майор. Расчет орудия Д-1 испытательные стрельбы закончил. Командир испытательной батареи майор Потапов.
   Молодой майор со страшными шрамами на лбу вошел в бункер.
   - Хорошо, товарищ майор. Есть первое впечатление по бетонобойным снарядам нового образца? Есть отличия от 53-Г-530?
   - Первое впечатление - "разновес". Слишком большие отклонения. Возможно, это другие проблемы с порохом. Но пробитие препятствий лучше.
   - Да не может быть такого! Клеймо на дне гильзы и снаряда было? - Представитель завода производящего новые снаряды злобно посмотрел на какого-то майора.
   - Да, вся маркировка и клеймы имеются. Но все же большой разлет снарядов объективно есть. Больше, чем у 53-Г-530.
   - Значит, они все прошли взвешивание в ОТК. Или вы их тут перевзвешивали? Ящики были с пломбами?
   - Нет, мы их не перевзвешивали. Пломбы были целые. - Майор немного смутился под пристальными взглядами старших по званию.
   - Ну, тогда о каком "разновесе" может идти речь? Проблема в расстрелянном орудии!
   - Никак нет, товарищ полковник. Орудие совсем новое, я лично проверял пристрелку старыми образцами бетонобойных снарядов.
   - Ну, вот значит вы и расстреляли лейнер. А теперь срываете нам испытания!
   - Так, товарищи, прекратить спор. Товарищ майор - доказать свою позицию сможешь? - Генерал решил прервать дискуссию.
   - Так точно, товарищ генерал-майор. Дайте мне две бочки и по 5 снарядов каждого образца.
   Генерал улыбнулся в усы.
   - Какие бочки? - не понял полковник.
   - Я гарантирую попадание в двухсотлитровую бочку - уверенно ответил майор.
   - Брешешь. В смысле - это невозможно, товарищ майор - прекратите ломать комедию.
   - Товарищ генерал-майор, ожидаю дальнейших приказов - майор обрадованный возможностью ускользнуть из конфликтного бункера повернулся к генералу.
   - Товарищи производственники - выдайте майору две пустые бочки и по 5 снарядов каждого образца. Проведем расширенные испытания.
   Снабженец от завода кивнул и вышел из бункера.
   Полковник смотрел на этот цирк с удивлением.
   - Смотри у меня майор. Заряжать будут мои люди. Ты маркировку не увидишь. И твою провокацию я отражу в акте - полковник похоже просто не мог не оставить последнее слово не за собой.
   - Товарищи офицеры - я предлагаю заинтересованным сторонам пройти к орудию, а нам тоже размять ноги - генерал поднялся из-за стола.
   - Давай Алексей Максимович, покажи фокус - тихо сказал он, проходя мимо майора-артиллериста.
  
   Около внушительной гаубицы с коротким стволом, мощными колесами и современным двухкамерным дульным тормозом стояло несколько человек. Вторая более крупная группа стояла на некотором удалении от орудия в капонире соседнего орудия. Рядом с капониром стоял Додж WC Ў испытательной батареи с водителем и еще несколько машин.
   - Орудие заряжено. Ящик N1. Максимальная задержка. Присылайте наводчика - раздался крик от орудия.
   Додж тронулся к гаубице.
   Вышедший из вездехода майор улыбнулся куче ящиков закрытых брезентом. Рядом стоял полковник и сверлил его недоверчиво-злым взглядом.
  
   - Прошу заряжать орудие снарядами разных партий и отмечать это в блокноте, не показывая мне. - на всякий случай уточнил майор.
   - Я помню наши условия. Устроили тут дуэль, блин - ответил полковник от производителя снарядов.
   - Зарядим по-честному, товарищ майор, уйдет в землю метра на три - отозвался капитан из группы генерала.
   Потапов обошел вокруг пушки, достал мел из кармана, поставил пару пометок на колесе и стволе орудия. Несколько раз копнул ногой землю рядом с орудием. Ему никто не мешал. Заряжающие стояли молча, но улыбались.
   Майор приник к панораме. Покрутил ручки наводки, снова посмотрел в панораму. Кивнул. И уже не глядя в панораму начал ожесточенно крутить ручки горизонтальной и вертикальной наводки.
   На расстоянии в 3 километра на ровном поле на расстоянии в 500 метров друг от друга стояло две одинаковые бочки.
   Майор замер рядом с орудием, как будто ждал чего-то. Прошло секунд 30.
   Выстрел! - крикнул майор.
   БАХ! Бум - левая бочка откатилась в сторону после близкого подземного взрыва.
   Полковник удивленно смотрел в бинокль и жевал губы.
   - Товарищ майор - потрудитесь покинуть капонир. - полковник глядел на майора недоверчиво.
   - Так точно - майор пошел к джипу.
   Ситуация повторилась. Майор выбрался из капонира и отошел к машине. Дождался заряжания второго снаряда и вернулся обратно. Обошел орудие и не глядя в панораму начал крутить ручки наводки. Потом посмотрел в бинокль и еще немного довернул ручку.
   Выстрел! - новый крик.
   БАХ! Бум - левая бочка выброшенная подземным взрывом улетела на несколько десятков метров.
   Полковник пристально всматривался в бинокль.
   - Товарищ майор - покиньте капонир. Заряжающим - после заряжания уходить из капонира в щели.
   Потапов с улыбкой уже шел к машине.
   На 4 выстреле полковник не выдержал и, вызвав машину, лично поехал смотреть на бочку и место ее установки. Вернулся он оттуда очень озадаченным, пристально посмотрел на майора и показал на гаубицу. К этому времени бочка была разбита на куски. Крышка была выбита и валялась отдельно.
   Выстрел!
   БАХ! Бум.
   Нервничающий полковник в нетерпении попросил майора выйти наверх, сесть в джип и не оборачиваться, за чем обещал проследить лично капитан.
   - Орудие заряжено, снаряд N6 - отозвались заряжающие.
   Выстрел!
   БАХ! Бум - правая бочка вращаясь улетает на десятки метров.
   На последних выстрелах бочка летала по полигону в разные стороны от ударной волны, пока не разлетелась на куски. Испытание пришлось прекратить на 9 выстреле.
  
   - Итак, по итогам -- снаряды с нашего склада 3 попадания из 5. Новые снаряды 1 попадание из 4.
   - Ну, товарищ полковник - достаточно ли вам такой демонстрации? - генерал просто лучился от восторга.
   - Ну, возможно, на производстве был допущен брак и разновес корпуса был сбалансирован порохом заряда. Или порох... Мне надо провести расследование... Хотя я и не уверен в точности таких экспериментов. - полковник переводил взгляд с майора на гаубицу, потом на генерала, потом на остатки бочек, которые привезли солдаты на площадку перед капониром.
   - Проводите, товарищ полковник. Советской армии нужны только самые лучшие и одинаковые снаряды! А мы пока перевесим снаряды и их начинку.
   Представители завода провожали полковника довольными взглядами.
   - И после такой наглядной демонстрации я повторюсь, что наше орудие Д-1 по-прежнему является одним из лучших в мире и выпуск следует продолжать, не останавливая дальнейших разработок. - обрадованный Директор завода продолжил свои препинания с генералом.
  
   - Товарищ майор, можно вас на минутку - к Потапову подошел молчавший до этого и непонятно откуда взявшийся на комиссии майор МГБ.
   - Майор Лесной, комитет информации. Вы всегда были такой меткий? Почему вы не занимаетесь преподавательской деятельностью?
   - Нет, товарищ майор! - не смотря на формально равное звание отвечать бывшему НКВД-шнику стоило максимально честно. Потапов вспомнил длительные допросы и еще более длительные разбирательства в училище. Чуть до вредительства и статьи дело не дошло. - Меня контузило в 44-ом - с той поры и стал стрелять так метко. А не преподаю, потому, что я не могу объяснить, как я это делаю. И научить этому не могу. Оно само получается.
   - А в школе как у вас было с математикой?
   - Да очень хорошо. Я и на бухгалтера успел выучиться до войны. Мне нравилось работать с цифрами.
   - А вот это - Лесной показал на лоб - после этого появилась такая меткость?
   - Не совсем после этого. Можно сказать в процессе - майор не любил обсуждать войну и недоверие органов к нему, многократно заставило убедиться в правильности такой позиции. - Вся информация есть в моем личном деле.
   - Хорошо. Не буду вас больше отвлекать. Как вы относитесь к командировке в Дзержинск?
   - Без энтузиазма, товарищ майор. У меня много работы. Но если поступит официальное распоряжение - то я готов выполнить приказ - обтекаемо ответил Алексей.
   - В этом месяце сможете?
   - Как только поступит распоряжение о командировке.
   - Хорошо, я постараюсь, чтобы оно поступило побыстрее.
   Непонятный комитетчик попрощался и пошел к машине.
  
   - Потапов! Ты смотри с этим комитетчиком аккуратнее. Непонятный он. Вроде политическая разведка, а ходит по всем НАШИМ испытаниям и конструкторским бюро. Ходят слухи, что иногда после его визита люди пропадали. Но и пользы от него много. Его снабженцы боятся до усрачки. Любые "схемы" щелкает, как семечки. Так что я его как профессионала уважаю, но как человека органов - не люблю.
   Генерал незаметно оказался рядом.
   - Если прижмет - ты дай знать. Нам специалист твоего класса очень нужен. Хотя за тобой я прегрешений не знаю. Или есть чего?! - генерал нахмурился.
   - Никак нет товарищ генерал-майор! Нет за мной прегрешений. Вы же знаете, что за мной особый надзор.
   - Знаю, как никто другой. Поэтому и спрашиваю. Вдруг, я проглядел чего. Смотри у меня - лучше сам расскажи. Я помогу.
   - Да нет за мной ничего товарищи генерал!
   - Ну, смотри... А снаряды действительно были с разновесом? - Генерал прищурясь посмотрел на майора.
   - Так точно!
   - А ты мог ими попасть в бочку?
   -Так точно, раза два-три попал бы. Если бы сам заряжал. А так вон -- один из пяти. Сложновато все-таки.
   Генерал хмыкнул, развернулся и пошел к комиссии, которая при виде него сразу зашуршала бумагами отчетов.
  
   Константин Анатольевич Лесной - столь нелюбимый снабженцами комитетчик, сел в машину с задумчивым видом. Похоже, он нашел еще одного сотрудника. Предстояло еще много работы, много запросов, но богатый жизненный опыт говорил ему, что это именно новый сотрудник. На этот раз справиться с привычной бюрократией будет очень легко. У него есть вещественное доказательство, что крайне редко случалось в его работе. В багажнике он вез дважды пробитую насквозь 6-дюймовым бетонобойным снарядом крышку металлической бочки. Это было невозможно даже теоретически. И именно слово "невозможно" подсказывало, что это именно его случай.
  
   Флорищева Пустынь.
  
   Немного помятый после поезда, я вошел в здание вокзала Дзержинска уже через неделю после разговора на артиллерийском полигоне. Персональный запрос на его командировку для проверки качества артиллерийского имущества был подписан настолько высоко, что генерал-майор Сергеев лишь хмыкнул и спросил насчет парадной формы.
   Маршрут в приказе был необычным. Вместо военной части мне полагалось прибыть в военкомат Дзержинска и уже оттуда прибыть в военную часть. Адрес части не был указан. Секретность, стало быть.
   Патруль на вокзале увидев форму сразу сделал стойку. Документы были внимательно осмотрены, прочитаны и патрульные, даже с немного расстроенным видом, объяснили, как пройти в военкомат.
   Дежурный в военкомате оценил цель командировки, сделал отметку в журнале и позвонил по телефону. После чего предложил подождать сопровождающего и выпить чаю.
   Чай был с непривычным привкусом, кажется из-за воды, потому что в раковине вода оказалась с похожим немного горьковатым запахом. Сопровождающие прибыли примерно через два часа. За это время я успел перечитать все плакаты по гражданской обороне в коридоре.
   Сопровождающих было сразу двое. Лейтенант Лиходеев, невысокого роста худощавый живчик, задававший новые вопросы, еще не дождавшись ответов на прошлые. И пожилой полноватый капитан Смолин. Вернее капитан 3 ранга. Что делает моряк в Дзержинске, было совершенно непонятно. На этот вопрос капитан шепеляво буркнул: "Что? Нет... Да... Служу". После чего расписался в журнале и скомандовав самому себе: "Слушай мою команду, в колонну по одному, на вокзал - марш" отправился вниз по лестнице, даже не убедившись, что все идут за ними.
   Лиходеев видя это грустно вздохнул, протянул руку: "Ярослав, можно просто Слава". Я крепко пожал его маленькую ладонь: "Алексей Максимович, можно просто Алексей". И мы по одному вышли за нашим военно-морским сопровождающим.
   К моему удивлению, на вокзале мы подошли к дежурному, Ярослав развернул бумагу с печатями, они сказали друг другу буквально по одному слову и мы пошли в зал ожидания.
   В зале было пустовато. Витал запах курева и пирожков.
   - Наш поезд через час. Остановка всего 2 минуты. Едем в кабине с машинистом.
   - В смысле в кабине? - не понял я.
   - Ну, ты можешь ехать снаружи или в тендере. Но там грязно.
   - Каком тендере? - ответ запутал меня еще больше.
   - В угольном. Думаешь, ради нас будут присылать отдельный паровоз? Нет. Маловаты мы по чину. Прыгнем на проходящий товарняк и через 5-6 часов будем на месте. Следующий поезд будет только завтра. Место у нас не сильно популярное. Так что не зевай.
   Мысль о том, что целых два майора (чин капитана 3 ранга равен сухопутному майору) будут, как школьники прыгать в угольный тендер не выходила у меня из головы. Мне показалось, что это неудачная шутка. Но, Смолин, кивнув, подтвердил нашу участь.
   И вот миновал час ожидания. Все еще не веря в случившееся, ну как же - целый майор, командир батареи будет ехать в угольном тендере, я увидел наш поезд.
   Древний, чуть ли не дореволюционный паровоз с жутким скрипом остановился на границе станции. Кроме тендера к нему ничего не было прицеплено.
   - Ты же говорил, что это товарняк? - уточнил я у Лиходеева.
   - А это и есть товарняк. Просто к нему еще вагоны не прицепили.
   - Надеюсь, вагоны нас не заставят цеплять.
   - Раньше иногда доводилось. И снег бывало чистили, когда пути заметало. - порадовал Ярослав.
   - Все на борт! - Скомандовал Смолин, и мы полезли в кабину.
   - Руки бы оторвать тому, кто проектировал эту кабину, - жаловался на жизнь я. Влезть почти на два метра по узкой вертикальной металлической лестнице, удерживая чемодан с вещами было не просто. Внутри сидел удивительно волосатый и совершенно седой дед, вызывающий ассоциацию с домовым, а не с машинистом.
   - Здорова Митрич! - Ярослав, кажется, знал в этом городе всех.
   - Здорова, коль не шутишь. Тронешь еще раз ручки - пойдешь пешком. - И, похоже, не все знакомые ему были рады.
   - Да, ладно тебе Митрич, весело же получилось!
   - Я тебя негодника предупредил. Потом не обижайся.
   - Хорошо, хорошо. Ты сегодня сколько вагонов цепляешь?
   - А сколько прицепят - столько и увезу. Сам же знаешь. Режимный объект!
   - Скучно с тобой Митрич. Злой ты какой-то сегодня. - Лиходеев выглянул в окно. - Ну, хоть посигналить-то дашь?
   - 2 часа уголь покидаешь и разрешу. - Похоже, Митрича забавляла эта перебранка и его обида была наиграна.
   Дальше была ожесточенная торговля, по итогам которой сигнал к отправлению давал седой Митрич, а Ярослав обязался кидать уголь не менее 1 часа (с перерывами) и если он продержится это время - то ему будет доверено дать сигнал о прибытии.
   - По-моему, старый меня надул. Но никак не могу понять где - Ярослав взял в руки лопату, открыл печь и пошел к тендеру.
   Через пару секунд мимо меня пролетело несколько кусков угля, попавших прямо в оранжевый зев топки.
   - Ты че творишь, ирод! - Взбеленился Митрич - Мы договаривались, что ты будешь котел топить, а не ломать!
   - Мы договаривались, что я уголь покидаю - Послышался ехидный голос из тендера. - Я и кидаю. Что не так?
   - Все не так! Ты мне сейчас всю кабину засрешь!
   - Лейтенант Лиходеев - прекратить безобразие. Работайте по инструкции! - Я решил прекратить разлет угля, закономерно опасаясь за чистоту своей одежды и чемодана.
   - Есть работать по инструкции - из тендера донесся грустный вздох, но полеты углей прекратились, сбоку раздался звук работы какого-то механизма, а из тендера начали доноситься звуки скрябанья лопатой по железу.
   - Спасибо, вам товарищ майор, а то никакого спасу от этой ехидны нет! - Митрич даже шапку снял, обнажив смешную лысину на затылке.
   Капитан Смолин все это время спокойно просидел на лавочке, смотря в окно.
   Через пару километров мы приехали на товарную станцию, где к паровозу оперативно прицепили десяток вагонов.
   Лиходеева хватило на 40 минут, с 4 перерывами, которые не шли в зачет. После чего он филосовски заметив, что не очень-то и хотелось и вообще нечего тут пачкаться, передал лопату Митричу.
   Видя пыхтение Ярослава - я думал, что Митрич попросит нас помочь, но он спокойно ушел в тендер. Тихо пошуровал там минут 10, вернулся, покрутил какие-то регуляторы, пообещал оторвать Лиходееву голову и закурил. Поезд потихоньку набирал скорость.
   - А Степка где? - Спросил Лиходеев, которому явно скучно было сидеть в тишине.
   - Свадьба у него.
   - Как свадьба?! Когда!? - Лиходеев аж подпрыгнул.
   - Обычная. Второй день. Ну, я и решил дать молодому отдых. Пусть погуляет. Тут перегон короткий. Не запарюсь даже один.
   - Митрич - и ты молчал?! - Лиходеев очень артистично изображал обиду.
   - Специально молчал. На тебя негодника только водку переводить. Опять все выжрешь.
   - Митрич! Ты ж меня знаешь. Ты меня пьяным когда-то видел?
   - В том-то и дело. Ты ж можешь ведро выпить, а потом своими ногами уйти. Я видел. Ты ж ночной кошмар всего нашего депо. Из-за тебя водку на работу боятся проносить. Стыдоба!
   - Ой, Митрич - да было-то всего раз и то на спор.
   - Я знаю про дваа... Что... Нет! Двадцать один случай - Смолин обратил внимание на происходящее.
   - Вот видишь, что о тебе мудрые люди говорят! - Митрич ухмылялся во весь рот - Проглот!
   Глядя на Смолина я тоже спокойно сидел на лавочке и смотрел в окно. Мимо тянулся однообразный смешанный лес. Пути были двухпутные, поэтому никаких задержек для пропуска составов пока не было. На разъездах висели указатели, что путь свободен.
   Лиходеев, замолчав после короткого приказа Смолина, весь извертелся на лавке, потом достал откуда-то брезент и ушел в тендер.
   Наконец-то мы приехали на одинокую платформу посреди леса. Рядом с платформой стояли десятки грузовиков и примерно рота солдат. После того как Лиходеев, со счастливой улыбкой дал сигнал об остановке - солдаты открыли вагоны и начали организованно выгружать ящики в грузовики.
   Как выяснилось, транспорта нам не полагалось.
   - Да тут идти-то триста метров - заметил Ярослав.
   По дороге он куда-то слинял, пообещав догнать на КПП.
   В результате на КПП мы пошли вдвоем. Погода была по-летнему теплая, светило яркое солнце. Вдалеке было видно большой белый монастырь.
   Мы подошли к КПП. Внушительный кирпичный забор с колючей проволокой сверху, противотанковые ежи и караульные вышки с пулеметами внушали уважение.
   - Стой, ать-два. Зайдете после меня - Скомандовал Смолин, а сам зашел в КПП.
   В итоге я простоял под дверями КПП минут десять, но за мной никто не вышел. Тогда я обратился к солдату на КПП.
   - Боец - куда там капитан 3 ранга делся?
   - Так, в АБК пошел. - был лаконичный ответ.
   - Он что-то для меня передавал?
   - Нет. Про вас мне ничего не известно. Вы за грузом? А где грузовик?
   - Нет. Я в командировку.
   - Покажите предписание - услышав мое заявление боец подобрался, открыл дверь и попросил разводящего.
   Подошедший сержант чуть ли не обнюхал мои документы. Отдал их мне. Ушел в караулку и вышел обратно через минуту.
   - Алексей Максимович - вам разрешен проход до второго КПП. Там вас будут ожидать. Я выделю вам сопровождающего. Покажите, что у вас в чемодане.
   Дотошно удостоверившись, что ничего запрещенного я не проношу, сержант открыл дверь в караулку и тихо скомандовал:
   - Ефрейтов Назаров - проводите товарища майора до второго КПП.
   - Так точно. - Из КПП выглянул смуглый ефрейтор с карабином. - пойдем-те товарищ майор.
   И мы пошли. Идти оказалось довольно далеко. Мимо нас оживленно сновали разномастные грузовики, въезжающие в небольшие ангары. Судя по тому, что на моих глазах в один из ангаров въехало с десяток грузовиков, но не выехало ни одного - ангары были входами в подземные хранилища.
   Наконец мы подошли к сплошному кирпичному забору с колючей проволокой. Преграда выглядела совершенно несолидно. Забор был старый, покосившийся местами, много раз перекрашенный и даже колючая проволока на нем была жутко старая. Вышек не было видно. Мы дошли до КПП, где ефрейтор предложил мне подождать сопровождающего внутри и ни в коем случае не выходить из здания без сопровождающего.
   - У нас режимный объект! - важным голосом заметил он.
   Внутри оказалось прохладно. Пахло сыростью и книжным запахом. В стеклянной будке сидел пожилой старшина и читал газету. По мне он лишь провел взглядом и видимо не найдя во мне ничего страшного, продолжил чтение.
   Я подошел к будке со старшиной. Никакого ограждения или турникета не было. Картина настолько резко отличалась от строгого КПП на входе и даже от нашей раздолбайской заводской охраны, что я даже не знал, как поступить. С одной стороны - налицо нарушение устава ГиКС, с другой - а кто я для них?
   Старшина поднял на меня голову и предложил присесть на лавку. Судя по ее виду - лавка помнила еще революцию.
   Вдруг у старшины зазвонил телефон. На столе. Он не глядя взял трубку.
   - Дежурный по 2 КПП Старшина Иванов. Да. Да, прибыл, ожидает. Есть пропустить.
   - Товарищ майор, проходите. Вам в АБК. Это прямо по дорожке до упора. Примерно 200 метров.
   - Спасибо. А сопровождение?
   - Здесь не требуется. С дорожки не сворачивайте и не заблудитесь.
   Странные порядки. Ну ладно. Чего им бояться внутри внешнего периметра. Иду внутрь. От КПП к большому трехэтажному зданию вела мощеная дорожка. На плодовых деревьях вокруг пели птицы.
   Усадьба, что ли какая была. Подумалось мне.
   Над дверями большого и вытянутого трехэтажного здания была лаконичная табличка В/Ч 15618, "Комитет информации".
  
   Комитет информации.
  
   Внутри меня ожидала картина больше напоминающая конструкторское бюро. Крашеные стены с обивкой вагонкой снизу. Цветы на окнах. Шкафы с книгами и какими-то папками. Длинные коридоры. Запах старых книг.
   Рядом с одним из шкафов листал книгу Смолин. Услышав хлопок двери он обернулся и скомандовав себе поставить книгу, обратился ко мне:
   - Что? Хорошо. За мной!
   И обернувшись - пошел по коридору. Пожав плечами, я пошел следом. В коридоре было пусто. Но в кабинетах шла кипучая деятельность. Где-то читали лекцию по математике, или статистике, где-то звонил телефон. Слышался звук печатной машинки, раздавались приглушенные деловые голоса.
   Смолин остановился у двери в конце коридора. "Секретная часть" лаконичная табличка говорила сама за себя.
   - Проходи, ать-два. - Скомандовал Смолин и я зашел внутрь.
   Внутри оказалась чуть ли не Ленинская комната. Вокруг висели почетные грамоты, агитационные плакаты, вырезки из газет. На стене висели портреты Ленина, Сталина и Дзержинского. За столом сидел пожилой подполковник с солидной плашкой орденов и нашивкой за ранение, и читал мое личное дело.
   Смолин отдал честь и вышел.
   - Товарищ подполковник. Майор Потапов прибыл для оказания помощи в проверке артиллерийского имущества.
   - Подполковник Сазонов. - Представился офицер. - А почему вы решили, что нам нужна помощь в проверке артиллерийского имущества?
   - В приказе на командировку была такая формулировка - смутился я.
   - А если я вам скажу, что у нас в части нет артиллерийского имущества?
   - Я лично видел при разгрузке паровоза ящики с 53-ВОФ и 3ВС, а так же множество шанцевого инструмента и запасные колеса от ЗИС-3.
   - А вы наблюдательный - заметил подполковник. - В нашем деле это важный навык.
   Офицер подвинул ко мне папку с бумагами.
   - Прежде чем мы продолжим нашу беседу, мне надо, чтобы вы ознакомились с этими бумагами и дали подписку о неразглашении.
   Внутри папки оказалось сразу несколько подписок, как стандартной формы, так и более жесткой. Поскольку на полигоне мы давали эти подписку чуть ли не на каждые стрельбы - я, внимательно прочитав их, поставил свою подпись.
   Подполковник взял бумаги, убедился, что подписи стоят в нужных местах, положил бумаги в мое личное дело и закрыл его.
   - Итак, Алексей Максимович - гадаете, зачем вы нам понадобились?
   - Так точно! - гаркнул я.
   - Вольно. Без чинов. - сморщился подполковник. - У нас тут несколько другие порядки.
   - Так точно... хорошо. - добавил я.
   - Вас нашел один из "Искателей". А именно - майор Лесной. Ваши, так сказать, навыки меткой стрельбы впечатлили его. И он решил, что ваш случай требует нашего внимания. Ознакомившись с вашим личным делом - наши сотрудники согласились с ним и вызвали вас сюда.
   - К сожалению, моим навыкам невозможно обучить. Поверьте, сотрудники НКВД очень активно пытались.
   - Да, я ознакомлен с этим этапом вашей жизни. Должен сказать, что товарищи просто не имели нашего опыта. Поэтому у них ничего не получилось. Но даже если ваши навыки не передаются другим - мы должны попробовать разобраться, как же это случилось и можно ли это повторить.
   - Вы хотите препарировать меня?
   - Это очень радикальный, но возможный подход. - я нахмурился. - Шутка, батенька, шутка - замахал руками на мою реакцию подполковник, хотя глаза особиста оставались серьезными.
   - Наш комитет занимается изучением редких отклонений человеческой психики, необычными способностями, необъяснимыми на сегодняшний день явлениями. По сути, мы являемся крупным исследовательским центром.
   - Вы хотите изучить меня?
   - И вас в том числе. Мы хотим максимально использовать потенциал каждого советского человека во благо советского народа.
   - И много у вас таких уникумов?
   - Более чем, батенька, более чем. Мы стараемся изучать широкий круг потенциально возможных научных прорывов.
   - И какого же прорыва вы ждете от меня?
   - Не знаю, батенька, и никто пока не знает. Может быть, это будет уникальная система наводки, может быть мощная вычислительная машина, а может и операция после которой каждый сможет стать наводчиком орудия.
   - И есть успехи?
   - Да, успехи есть. Именно поэтому вы здесь. Кроме того - даже в случаях, когда современная наука не может разгадать очередную тайну человеческого организма прямо сейчас - лучше иметь такого человека "под рукой". Наука не стоит на месте. Кроме того - от каждого по возможностям, каждому по труду. Мы стараемся, чтобы наши подопечные на своих рабочих местах могли приносить максимальную пользу. Чаще всего для этого следует найти или создать подходящее место. Иногда приходится создавать такие рабочие места здесь. Или в других местах.
   - Например?
   - Ну, вы слышали что-то о Стаханове?
   - Он ваш сотрудник?!
   - Нет, Алексей Григорьевич - простой советский шахтер. Мы проверяли. Более того - мы проверили и остальных забойщиков. Провели опросы, как они видят процесс добычи угля. Создали определенную научную базу. А потом нашли несколько выделяющихся из этой базы человек. Они видели процесс по-другому. Они знали, куда надо ударить, куда надо поставить крепеж. Они не могли это объяснить. Примерно, так же как и Вы... Мы создали бригаду из таких человек. В результате - такая бригада за смену перекрыла рекорд Стаханова в три раза. Этому было невозможно научить. Однако, изучая их опыт, мы смогли систематизировать принцип добычи угля и крепежа по-новому. По системе Изотова. Итогом стало существенное увеличение добычи угля в Советском Союзе.
   - А сейчас вы создаете стахановский орудийный расчет? Сто выстрелов в минуту из тяжелой гаубицы? И предлагаете стать мне в нем наводчиком?
   - Мысль интересная, и мы, возможно, к ней вернемся. Но пока вы единственный артиллерист с подобным навыком. Из найденных нами, разумеется. Хотя, у турок был подобный вам заряжающий. Их национальный герой, между прочим.
   - Если честно, товарищ подполковник - мне как-то в это не верится.
   - Не верится во что, извините?
   - Во все. Что армейская часть занимается добычей угля, например.
   - А почему вы считаете, что мы армейская часть? У нас прямое подчинение Совету Министров, между прочим. Большая часть наших сотрудников - гражданские.
   - На военном складе?
   - Мне кажется, что, несмотря на все подписки, вы еще не осознали всю серьезность нашей деятельности.
   - Я прибыл оказать помощь в проверке артиллерийского имущества. Я командир испытательной батареи. А вы мне рассказываете про уголь.
   - Очевидно, вы не совсем правильно понимаете понятие диалектического материализма.
   - Я не очень силен в философии.
   - Позвольте я вам объясню. Столкнувшись с необъяснимым - надо не отвергать его, а зафиксировать, потом объяснить, потом повторить, потом улучшить. В этом должна заключаться вся наша советская наука. В реальности, многие, как и вы - столкнувшись с необъяснимым - игнорируют или отвергают его. Вспомните свое детство. Когда вокруг были только вопросы, на которые вы искали ответы. Вас не останавливало чувство опасности неизвестного. Наоборот - вы смело лезли туда, где еще не бывали.
   - Причем здесь мое детство?
   - Да, как я погляжу, вы отчаянный материалист. Ну, хорошо. Судя по вашему личному делу, вам всегда проще было показать, чем объяснить свои фокусы. Так?
   - Допустим.
   - Не возражаете, если Я покажу вам пару фокусов?
   - Не возражаю.
   - Товарищ капитан 3 ранга! Зайдите к нам на пару минут.
   В дверь вошел мой морской сопровождающий.
   - Как вам наш Николай Николаевич? - Обратился ко мне Сазонов. - Он не очень разговорчивый, но на то есть объективные причины.
   Смолин кивнул.
   - Николай Николаевич, мне нужна ваша помощь в убеждении нашего нового сотрудника. Только не обижайте его слишком сильно.
   - Что?! Да... Нет... Я аккуратно. - В своем немного шепелявом стиле ответил Кап-3.
   - Майор! Есть!... Слушай! Мою! Команду! Упал-отжался! Ать-два!
   Глядя на этот цирк я непроизвольно улыбнулся и решил подыграть. Я принял упор лежа и отжался пару раз.
   - Ну как? - Спросил подполковник.
   Я немного смутился.
   - Я тоже решил пошутить.
   - Так, похоже, это не самый удачный пример. Запомните - туалет дальше по коридору, третья дверь направо. - Подполковник взял беруши из ящика стола. - Товарищ капитан 3 ранга!
   -Что?... Да... Есть!... Майор! Есть!... Слушай! Мою! Команду! В туалет! Срать! Бегом! Марш! Ать-два! - на каменном лице Смолина проявлялась улыбка.
   В эту секунду я почувствовал спазмы в животе. Невероятно сильно захотелось в туалет. Несколько секунд, сжимаясь, я отчаянно сопротивлялся этому желанию, но риск обосраться в кабинете особиста пересилил желание спорить и я чуть ли не бегом выскочил в коридор.
   Так, как он говорил - третья дверь справа? Да, на двери есть привычная буква М. Забегаю в кабинку, удивляюсь необычному фаянсу, трофейный, наверное. И едва успеваю снять штаны.
   Сидя на белом унитазе, я рассеянным взглядом блуждал по кабинке. Так не бывает. Нельзя приказать обосраться. Или бывает. Я же попадаю снарядами в бочку, хотя все говорят, что так не бывает.
   В кабинку вежливо постучали.
   - Алексей Максимович, гигиенические салфетки справа на полке. Извините за фокусы. Вам нужен душ и сменное белье?
   - Нет, спасибо. Я успел - отозвался я краснея.
   - Понимаете, у Николая Николаевича редкий дар убеждения. Работает даже на иностранных языках. Главное чтобы оба участника понимали смысл. Именно поэтому он работает у нас. Видите ли, военно-морской жаргон включает в себя много переплетающихся между собой анатомических и технических терминов и сложные, порой, весьма запутанные маршруты. Неподготовленному человеку очень сложно выслушивать критические замечания от нашего капитана третьего ранга... А военно-морской юмор в устах Николая Николаевича может нанести реальный вред людям и военному имуществу. Я жду вас у себя в кабинете, батенька.
   - Товарищ подполковник!
   - Да?
   - А какие фокусы ВЫ можете показывать?
   - Никакие, батенька. К сожалению, никакие. Но именно я научил того же майора Лесного искать таких как вы.
  
   Секретная часть.
   Просидев еще немного в туалете я услышал шаги по коридору и Смолинское "отставить". Мне даже полегчало от этого звука. Убедившись, что конфуза не произошло и одежда чистая, я собрался и вернулся в кабинет особиста.
   - Итак, товарищ майор. Шутки кончились. С завтрашнего дня вы будете направлены на ряд медицинских освидетельствований. По мере накопления информации, возможно, вас придется отправлять в другие организации для диагностики. Так же вы будете подробно отвечать на все вопросы, которые будут вам задавать наши сотрудники. Мы постараемся изучить вас и понять - как вы это делаете.
   - Есть подробно отвечать на вопросы.
   Сазонов поморщился. Но ничего не сказал.
   - Большая часть нашего персонала - гражданские. Но они давали даже более строгие подписки, чем вы. Многие из них так же являются одаренными людьми. Расспрашивать про их способности - нежелательно. Если они сами расскажут - то значит это не является секретной информацией.
   - А...
   - Для всех остальных вы очень одаренный наводчик и вы участвуете в эксперименте по улучшению меткости артиллеристов.
   - А...
   - Жить вы будете у нас в военном городке. Вас поселят в офицерскую квартиру. На довольствие вы будете поставлены с завтрашнего дня. Карточки выдадут на вахте в вашем доме завтра. Столовая - на территории. Обед и ужин - там с 12 до 14 и с 18 до 21 соответственно. Талоны выдадут опять же на вахте. Сегодня у вас будет сухпай. Выдадут в столовой, по предъявлению командировочного удостоверения. На территории части есть 2 магазина. Так же в деревне есть сельпо. Но ходить туда в одиночку я бы вам пока не рекомендовал. Банально заблудитесь. Это весьма далеко.
   - Есть.
   - Сопровождающим вас временно будет лейтенант Лиходеев Ярослав Дмитриевич. Вас устраивает его кандидатура?
   - Устраивает. Но не слишком ли он... легкомыленный?
   - Да, за ним есть такая черта. Но поверьте, он знает, что такое приказ и вполне надежен.
   - А он тоже "одаренный"?
   - Да, но по-своему. К сожалению, для развития социалистического общества в настоящий момент он не пригоден. С ним связывались определенные надежды, его феномен был научно объяснен. Мы даже сумели повторить его на мышах. Но прикладного характера этот феномен пока не имеет. Поэтому, а так же из-за его расторопности - он был оставлен у нас. Из него получается хороший адъютант или посыльный. Кроме того - он отлично умеет запускать нужные нам слухи.
   - И что у него за феномен? - после "фокуса" Смолина, мне категорически не хотелось стать объектом для очередной шутки.
   - У него нарушен обмен веществ. Часть глюкозы в его организме расщепляется иначе. Точнее - с образованием этилового спирта. Грубо говоря, он всегда выпивший. Но из-за такой особенности, его организм компенсировал это запредельным количеством фермента расщепляющего спирт дальше и так далее. В итоге - мы так и не смогли его напоить до бесчувствия. Да, не улыбайтесь, такой эксперимент был. За день он выпил почти три ведра водки. Больше просто не влезло. И после этого он успешно проходил все медицинские тесты на опьянение. Стоял в позе Ромберга, попадал пальцем в любую часть тела и прочее. Все лабораторные тесты на алкоголь выдавали результаты, в сотни раз превышающие смертельные концентрации спирта в крови и выдыхаемом воздухе. Пришлось делать нестандартные трубочки Раппопорта. Обычных не хватало, чтобы уловить весь спирт в выдыхаемым им воздухе. Ради него даже пришлось алкотестер в Америке заказывать. А ему ничего. Даже похмелья не бывает. Это кстати, еще одна особенность его ферментов. Большую часть продуктов распада любых спиртов он тоже прекрасно усваивает. Он даже может пить без ограничений весьма токсичный изопропанол. На метаноле мы его не проверяли. Все ж-таки он у нас единственный. Но мыши прекрасно пили и метанол.
   - Когда мы ехали на поезде, машинист говорил, что Лиходеев пьянствует с ними в депо.
   - Да, мы поручали ему такое задание. Для всего внешнего мира - мы являемся большими подземными складами. Вот Ярослав и подтверждал местному населению легенду и рассказывал о порядках. "Жути нагоняет", как он сам выражается. Кстати, склады реально функционируют, но не подчиняются нам. У них свое начальство и свои порядки, довольно строгие, должен заметить.
   - Да, я тоже заметил. - Мне вспомнилось внимательное отношение солдат к документам и режиму караульной службы, а так же отлаженное взаимодействие на погрузке.
   - Так вот. Он первое время поможет вам обжиться, будет сопровождать вас по врачам и исследователям. Далее - по результатам. Или вы останетесь у нас, или мы вернем вас на полигон. Или придумаем иной способ направить ваши таланты на пользу советскому народу.
   - Далее, по режиму секретности. Для солдат армейских складов мы являемся испытательной лабораторией, в которой тестируется новое обмундирование, продовольственные пайки, средства защиты. Кстати, оно действительно тестируется, батенька. Возможно, вы пригодитесь нам и там. Но об этом позже. Сначала исследования. А сейчас вы пойдете заселяться. И завтра с утра, к 9:30 вы приходите ко мне, задаете все возникшие вопросы, кстати, рекомендую их записывать по мере возникновения, сразу же, какие бы глупые они не были. Я вам на них отвечу. Так же завтра я расскажу вам про то, о чем спрашивать нельзя. И о том, о чем можно рассказывать местным или снабженцам. Потом начнутся исследования.
   - Так я у вас в командировке или меня переведут?
   - Пока в командировке. Через месяц будут предварительные итоги и тогда мы решим ситуацию с вашим статусом.
   Тут особист выдвинул ящик в столе, я заметил там большое количество кнопок, и нажал на одну из них.
   - Скоро сюда придет лейтенант Лиходеев. У вас остались еще вопросы на сегодня?
   - Денежное довольствие?
   - Все ваше довольствие сохраняется. Так же все это время сверх него будут начислены командировочные. Питание в столовой по талонам. Брать добавку можно, но из того что предложит столовая. Завтрака нет. Хлеб, сахар и чай есть в буфете в каждом доме бесплатно и без ограничений. Масло, яйцо, кондитерские изделия можно купить в том же буфете. Карточки выдают в домуправлении..
   - Интересная система. Как это - без ограничений?
   - Вот так. Сколько сможете - столько и съедите. Правда, не забывайте про приличия. Портить продукты просто так не рекомендуется. Все-таки страна восстанавливается после тяжелой войны. И у нас еще не так много ресурсов. Считайте это социальным экспериментом по построению коммунизма в отдельно взятой военной части.
   Мы помолчали. Да, после окончания войны было объявлено о необходимости скорейшего восстановления народного хозяйства. Результаты этого уже были видны. Расселялись землянки, восстанавливались заводы, шло массовое восстановление разрушенных городов. В газетах постоянно писали про досрочную сдачу объектов и труд бригад-ударников, но все равно было тяжело. Война дала советскому народу множество искалеченных тел и судеб. И эту проблемы было сложнее решить, чем восстановить дома и заводы.
  
   Тут в дверь постучали.
   - Войдите - громко ответил подполковник.
   Дверь раскрылась и внутрь робко вошел Лиходеев.
   - Товарищ подполковник, лейтенант Лиходеев по вашему приказу прибыл!
   - Вольно. Ярослав, покажи товарищу майору наш быт. Заглянете к Яковлеву, вот ордер на квартиру. Заселитесь. Сходите в столовую, возьмете сухпай. Ответишь на все вопросы по быту и открытому списку. Дальше свободен. Завтра к 10:00 зайдешь ко мне, поведешь товарища майора на исследования.
   -Есть!
   - Отлично, товарищи офицеры, я вас больше не задерживаю.
   - До свидания, товарищ подполковник.
   - До свидания, товарищ майор.
  
   Мы вышли в пустой коридор.
   - Слава, что за открытый список? - спросил я, закрыв дверь.
   - Несекретная информация бытового и прикладного характера. Сазонов про меня ничего не говорил?
   - Нет, сказал, что ты поможешь мне с размещением и будешь первое время сопровождать.
   - Нянькой значит назначил? Повезло мне.
   - Кем?
   - Ну, нянькой. Опекуном. Мы так называем опекунов новичков. Скучная работа. Отведи-приведи, посиди под дверью.
   - А почему повезло?
   - Да, так. Мог и на губу отправить.
   - За что?
   - Да так...
   - И все же?
   - Я с Ситниковым поспорил неудачно.
   - Это кто? Это полковник, командир военных складов.
   - Про что спорили?
   - Он меня хотел заставить забор покрасить.
   - В смысле? Лейтенанта? Ты же не его подчиненный.
   - Формально не его. Он за 2 КПП никем не командует. Но я попался с наружной стороны.
   - Попался?
   - Ну да. Шел мимо. А он говорит: мол, товарищ лейтенант, организуйте ремонт и покраску вашего забора. Блин, где я, а где ремонт заборов? Ну, я и запротестовал, мол я заборами не заведую, обращайтесь к завхозу. Так, слово за слово. Ну, в общем, я фактически убежал от него, ответив, что его приказ незаконный и не связан с военной службой. Он теперь на меня по-любому донос накатает Сазонову. Мол, не выполняю приказ старшего по званию. Но если б я согласился, а потом не выполнил - было б еще хуже. Он бы уже на вредительство бумагу накатал. А от нее сложнее отмахнуться. Он тот еще козел.
   - Погоди. Он же знает, что ты из лаборатории?
   - Да он тупой как пробка. Он своих-то офицеров в лицо не помнит. Ходит и командует всеми подряд. Зато фамилии и имена запоминает насмерть. Вот такая хрень. В лицо не помнит, но кому и что приказал - как по-записаному шпарит. И не дай бог ты вовремя не выполнил. Сразу бумагу катает. И по инстанциям. Сам он драит плохо. Не боится его никто. Поэтому и пишет бумаги. А у нас все инстанции заканчиваются на Сазонове. А против него Ситников не идет. Хотя и на него он бумаги в Москву писал. Правда, это для него плохо кончилось.
   - А откуда он такой взялся? Прикрытие?
   - Да хрен его знает. Он из снабжения. Говорят, даже генералом был. Ленд-лиз в армию направлял. То ли самолеты, то ли самолетами. Про него мало известно. Сам же знаешь, как у нас бывает - не можешь убрать, отправь на повышение. Вот и доповышались. Потом он где-то накосячил и его убрали с понижением сюда. На исправление. Он за год всю часть поставил на уши. Наши теперь до 2 КПП чуть ли не по кустам бегают. А армейцы уже привыкли. У него прозвище "План-календарь". Все на месяц вперед знают, какой ангар и когда он будет дрючить. Вот и готовятся заранее. Самое плохое - попасться ему на глаза, когда он исполнителя ищет. Если он узнал твою фамилию и назначил исполнителем - или выполняй или вешайся, потому что ты уже попал в его план-календарь. Армейцы его распорядок и маршрут знают наизусть. Поэтому когда он идет, вокруг метров на 100 только те, кто занят делом именно на этом участке. Все остальные прячутся.
   - А если кто чужую фамилию скажет? Или придумает?
   - Хрен там. Он всю часть по именам и званиям помнит. Выдумать не получится. Еще хуже будет. А чужую - так свои же припомнят.
   - Так он из "одаренных"?
   - Он из "охреневших". Не знаю. Если кто и знает - то только кадровик. Ну и может начальство. Кстати, о кадрах. Пошли на довольствие ставиться.
   И мы пошли. Мы вышли из здания АБК и пошли мимо приземистых двухэтажных корпусов с колоннами, напоминавшими своим видом скорее санаторий, чем военную часть.
   - Это у нас научные корпуса N3 и N4. Вон там столовая, вон там котельная. За столовой - канцелярия, бухгалтерия и кадры.
   - Странное размещение. Почему нельзя было все административные службы отправить в здание АБК?
   - Не влезло. Там учебные классы, администрация, начальство, радиочасть, секретная часть, технические службы. А сюда толком-то никто и не ходит. Поэтому и сидят. Наверное. Не знаю.
   - А как тебя Сазонов вызвал? Он какую-то кнопку нажал.
   - Ах, это. Вот смотри.
   И он показал мне часы. Вроде бы обычные офицерские, но я заметил несколько маленьких лампочек.
   - У всего начальства, кроме Ситникова, есть возможность вызвать по радио некоторых сотрудников. Нажимает кнопку, по всему военному городку идет радиосигнал. У абонента на часах загорается лампочка и часы начинают колоть руку. Дублируется в комнату и на рабочее место. Но это уже по проводу. Удобно. Но таких часов мало. Мне электронщики как-то объясняли. Там что-то с радиочастотами и какими-то кристаллами.
   - Что-то я о таком даже и не слышал.
   - А у нас много всего, о чем никто не слышал. У нас еще полигон есть за деревней. Там много всего интересного испытывается. На прошлой неделе испытания противотанковых ракет были. Очень умно сделали. Берут ракету, как от Катюши, крепят к ней провод на катушке, внутрь моторчики к лопастям и пускают ее. Управление по проводу. Длина провода - 5 км. Это же и является дальностью стрельбы.
   - Оригинально. И что?
   - Да, у них не особо получалось. Реакции операторов не хватало, чтобы управлять ракетой и тонко наводить ее на цель. Летит слишком быстро. Вот их и вызвали сюда. Сначала наш человек пострелял. Всем понравилось. Потом они искусственно немного замедлили скорость полета, а наводчикам выдали таблетки для повышения реакции. Через неделю и обычные солдаты стали почти всегда попадать. А в рекомендации пошло - искать пианистов и обучать их как наводчиков. Мол, у них пальцы быстрее.
   - Ты говоришь "наш человек пострелял" - а кто? И как?
   - Виктор Петрович. Ты его обязательно увидишь. Он научник, занимается вопросами скорости реакции и координацией.
   - В каком он звании?
   - Он не армеец. Он гражданский служащий. Начальник отдела. Пианист. Эту ракету видел первый раз в жизни. И первый раз стрелял из ракетной установки.
   - И попал?
   - Обижаешь - Лиходеев широко улыбнулся - 9 из 10 раз попал. И то промазал он только первый раз.
   - А как ему вообще доверили эту технику?
   - Тебе Сазонов говорил что-то про "человека на своем месте"?
   - Да.
   - Он это любит. И очень хорошо умеет находить для людей такие "свои места".
   - Кстати, а к командиру части мне не надо было попасть?
   - К Бате-то? Попадешь еще. Он сейчас в Москве.
   Наконец-то мы пришли. Двухэтажное здание было целиком обвито какими-то вьющимися растениями. Только окна и крыльцо были свободны от них.
  
  
   Канцелярия.
   Мы вошли внутрь "зеленого здания". Внутри были достаточно узкие узвилистые коридоры и запах старых бумаг. Где-то играла тихая классическая музыка. На каждом окне стояли цветы. В кадках росли крупные растения.
   - Это наше женское царство. - улыбался Лиходеев - Ни одного мужика на целый отдел. И это в военной части! Уникальное место!
   Ярослав не стал заморачиваться и мы поднялись на 2 этаж, прошли мимо робкой девушки со светлыми кудряшками, в смешных круглых очках, в приемной. Она была похожа на плакат с какого-то детского утренника и сидела в окружении целой батареи разных цветов. И если я после ее тихой фразы "А вы к кому?" еще остановился и потянулся за бумагами, то мой сопровождающий сразу шел к дубовой двери с надписью "Начальник отдела кадров". Правда, вошел он со второго раза. Радостно распахнувший двери Ярослав был резко поставлен на место и мы вошли уже официально со стуком и "разрешите войти".
   Внутри за столом в окружении металлических архивных шкафов и сейфов сидела молодая маленькая миловидная девушка с седыми волосами.
   - Нина Николаевна, а это наш командировочный сотрудник майор Потапов.
   - Добрый вечер. Ярослав Викторович, вы можете подождать за дверью, пока мы с товарищем майором обховорим ряд вопросов?
   - Хорошо, о свет очей моих.
   - Попрошу вести себя соответственно обстановке.
   - Уже ухожу. Секретничайте.
   Кадровик дождалась, пока закроется тяжелая дубовая дверь и показала мне на стул рядом с ее столом.
   - Присаживайтесь.
   Я сел и достал все свои документы. В ответ передо мной положили папку с надписью "режим секретности" и велели с ней ознакомиться. Внутри было, в общем-то, все тоже, что и говорил мне особист. Что можно спрашивать, что и кому нужно говорить. Завершалось все очередной подпиской.
   - Мы обращаем особое внимание на секретность и ее мнохоуровневость. Каждый сотрудник должен знать свою роль в сохранении общей секретности нашего объекта. В процессе своей работы вы можете столкнуться со сведениями содержащими хосударственную тайну. Рекомендую со всей ответственностью подойти к этим вопросам. - Кадровик произносила буквы Г и Х практически одинаково, что выдавало в ней жителя южных регионов.
   И тут я решил проверить систему.
   - Извините, подполковник Сазонов сказал, что я могу спрашивать сотрудников об их способностях.
   - Можете, но это нежелательно. Такие способности составляют хосударственную тайну и я не моху рассказать вам об этом. У вас есть еще вопросы?
   - Больше нет, извините. - Я даже немного смутился.
   - В таком случае я вас не задерживаю. Ваши документы останутся у меня. Завтра вам их вернут, а так же выдадут временное удостоверение для прохода через КПП N1 с сопровождающим. Сопровождающим на месяц назначен лейтенант Лиходеев. Документы завтра вечером будут ждать вас на вахте в вашем доме. Сеходня вы не сможете выйти за внутренний периметр.
   - Хорошо.
   Нина Николаевна взяла мои документы, положила их в новую папку с моим личным делом (даже фотография была приклеена) и, встав из-за стола, пошла к металлическому сейфу. Она оказалась ростом 1,5 метра, даже, наверное, меньше, со спины она казалась подростком, если бы не седые волосы. Папка для бумаг в ее тонких руках смотрелась несколько комично и громоздко.
   Я встал и пошел к двери.
   За дверью меня ждал Лиходеев. Мы прошли по паркетному полу второго этажа и вышли из обвитого растениями здания.
   - Ну как тебе наша снежная королева?
   - Да, дама не слишком эмоциональна.
   - Да она холодна, как лед на северном полюсе! Ничем ее не проймешь.
   - А надо ли пронимать? Секретность все ж таки.
   - Секретность на эти дела не распространяется. Главное не говорить лишнего и не спрашивать.
   - А как она такая молодая стала кадровиком на таком объекте. Это же большая ответственность.
   - Понимаешь... Найти специалиста на такую должность достаточно сложно. Но она в свое время доказала, что умеет хранить тайны.
   - И как?
   - Она была сотрудницей обкома в Брянске. Чуть ли не практиканткой. Во время оккупации стала подпольщицей. Работала в оккупационной администрации. А сама добывала сведения и передавала их партизанам. Ее выдал кто-то из своих. Ее поймали и пытали. Она ничего не сказала и ее приговорили к повешению. Партизаны учинили целую войсковую операцию, даже авиацию привлекли, но отбили ее. Чуть ли не из петли вынули. Дальше она была в отряде. Вела боевой журнал. Сам понимаешь, с ее габаритами воевать сложно. А почерк у нее красивый. Со временем она стала координировать удары нескольких партизанских отрядов, участвовать в организации снабжения, агитационной работе. Но каратели выследили ее отряд, окружили и после длительного боя разгромили. Она успела уничтожить все документы, но ее опять предали свои и рассказали, что она вела всю документацию и знает все явки, пароли, связь с Красной Армией и другими отрядами. Она опять отказалась сотрудничать, выдержала пытки. Обратил внимание, что ногтей у нее нет? А потом на ее глазах расстреляли всех выживших членов отряда. По одному в день. Две недели. Уговаривая, что стоит ей все рассказать и расстрелы прекратятся. Потом ее ставили в ряд на каждый расстрел, на каждую виселицу на нее надевали петлю и ставили на стул. И она не знала - приведут ли приговор в исполнение. Но ничего не сказала. Потом ее сведения устарели, она стала никому не интересна и ее отправили в концлагерь. Ее не убили только потому, что переводчика такого роста никто не воспринимал всерьез. Через год ее освободила Красная Армия. Как оказалась, она в тайне вела учет и записывала всю информацию о движении людей через лагерь. Кто, откуда, как попал, когда и как умер. Тысячи записей. На бумаге, на тряпках, на досках. Карандашом, гвоздем, стеклом. Она в партизанском отряде выучила немецкий и вела так же данные по немцам и полицаям. Они ее как переводчика использовали. Наверное, поэтому и выжила. Эти данные послужили основой для сотен уголовных дел. Как считаешь - это достойная рекомендация?
   - Да уж.
   - Вот. Теперь все мужики военной части за нее любого на ленточки порвут. Но с личной жизнью у нее не очень. Уж очень она холодная и строгая.
   - У вас тут все такие? С историей.
   - С такой? Нет. Не все. И даже не большинство. Хотя многие воевали. Я вон, в пехоте, взводным. Но меня достаточно быстро нашли и привезли сюда. Но я даже рад. Меня из-под Ржева вызвали. А там была жуткая мясорубка. Лейтенанта уже здесь дали. По выслуге.
   Мы шли по аллее. Вокруг росли кусты сирени. Вообще зелени было непривычно много и она вся была ухоженная. Трава была аккуратно подстрижена, мелкие кусты были подрезаны в виде кубов, длинных оград. Крупные кусты типа сирени тоже были обработаны и имели шарообразную форму.
   - Ты вообще не пьянеешь? - решил сменить тему я.
   - Ну почему. Пьянею. Картинка перед глазами немного крутится, когда выпью больше литра водки. Даже не крутится, а чуть отстает, когда перевожу взгляд. И язык немного немеет.
   - И все?
   - И все. Дальше хоть литр, хоть ведро - все одинаково. Сильнее не пьянею.
   - Митрич про это ведро говорил?
   - Не. В депо я без него ведро выпил. И не ведро, а ящик. Это уже потом они раздули. А до Митрича слухи дошли. Он, кстати, сам из этой деревни. Поэтому в общих чертах в курсе того что тут происходит. Про существование лаборатории знает. Но не знает, что именно тут делают. Но с ним беседу проводили и подписку он давал. Тут, в общем-то, все, кто в Пустошь прибывает так или иначе дают подписку.
   - И работает?
   - Как видишь, работает.
  
   Дом N4.
  
   По дороге мы прошли еще одно КПП N2 (как я понял, все выходы из внутреннего периметра назывались КПП N2, только указывалось направление, например - северное) и попали в жилую зону. Наконец-то мы дошли до дома. Четырехэтажный красный кирпичный дом стоял в окружении своих собратьев. "Дом N4" - прочел я на табличке.
   - Нам сюда. - махнул Ярослав рукой в сторону ближнего подъезда.
   В подъезде пахло строительной пылью. Большой зал с книжными полками и несколькими диванами пустовал. Перед входом стоял высокий стол за которым сидела и что-то вязала спицами бабушка.
   - Татьян Санна - а что это у вас тут строят? - Лиходеев решительно всех тут знает.
   - Чего приперси? Эт не твой дом, иди катайся на своей машине дальше - последовал "вежливый" ответ.
   - И вам не хворать. Я вам постояльца привел. - Ярослав лучился позитивом.
   - Собутыльника нашел? - подозрительный взгляд на меня.
   - Я не пью. - последовал лаконичный ответ от меня.
   - Эт правильно милок, эт правильно. Не то, что этот!
   - Да, шутка это была Татьян Санна. Шутка!
   - Да, что ж я водку от воды не отличу? Я еще из ума не выжила! Как ты говоришь, милок, твоя фамилия?
   - Майор Потапов. - обращение "милок" к целому майору слегка резало слух.
   - Да, есть такой. Вот, значица, твои талоны в столовую, твои карточки на этот месяц в магазин и ключи. 2 этаж, 18 квартира. Лестница там. - бабка махнула рукой влево - график уборки на стене, распорядок там же, мусор в ведро, выносить на улицу, контейнер вдоль дома и направо, там увидишь - на этот раз, взмах вправо.
   - Вот это удобства у них тут. - подумал я - прям, как в Москве какой-то.
   Лиходеев решительно пошел к лестнице и я, подхватив чемодан, пошел за ним. Длинный коридор с деревянным полом, разделенный на несколько секций промежуточными дверьми. Двери квартир были по разным сторонам в шахматной последовательности.
   Наконец-то мы пришли к нужной двери.
   Внутри была небольшая прихожая, туалет и одна большая комната. Метров 15-16 на вид. В ней стояла кровать с металлическими спинками, два шкафа, тумбочка. По другую сторону этой комнаты была раковина, пристенный стол рядом с ней и шкаф с посудой. Так же наличествовал небольшой стол и два стула. На столе стояла маленькая электроплитка с открытой спиралью. Стены были оштукатурены и покрашены. Прихожая и туалет в розово-желтый, спальная в светло-зеленый. Мебель была покрашена в белый цвет.
   - А ничего так. Уютненько. Жить можно.
   - Типовая квартира на одного офицера или ведущего сотрудника. 20 квадратов. Семейным полагается улучшенная планировка. Там 28 или 30 квадратов с отдельной кухней. Старшим офицерам или начальникам отделов - 48 или 50 квадратов. Считай, две соединенные в одну. Если детей двое и больше - то тоже дадут сдвоенную. Ты хоть и старший офицер, но пока командировочный. Временно дали такую. Душевая в концах коридора.
   - А солдаты?
   - Солдат у нас немного. У них общежитие. В общем-то такие же квартиры, но живут по двое в такой или трое в улучшенной. Раньше была казарма, но сейчас достроили эти дома и в казарме пусто. Иногда проводят там занятия или организовывают карантин. Но это редко. Медпункт у нас просто огромный. Там батальон на карантин можно разместить.
   - А армейцы со склада?
   - У них такие же дома для офицеров и старшин. Ну и часть сержантов там живет. Посменно. День в доме, день в казарме. Солдаты в казармах. Неплохо в общем-то живут. Был я там. "План-календарь" иногда ночные обходы устраивает. Услышит голоса после отбоя - офицер будет неделю ночевать в казарме.
   - А что за шутка была у тебя с вахтершей?
   - Да, зашел я с приятелем. Поставил у нее перед столом сумку с водкой, попросил постеречь. Утром вышел, с приятелем обсудили, кто куда идет. Я сказал, что на занятия по вождению, но мол, боюсь я этого. Взял из сумки бутылку и выпил ее, не отрываясь. Потом сказал, что теперь ничего не боюсь и, что сейчас покатаемся. Бутылку поставил ей на стол и мы ушли. Видел бы ты ее глаза! Бабка, естественно позвонила секретарю и на меня настучала. Секретарь уточнил, сколько я выпил, посетовал, что не берегу я себя и не закусываю, и поблагодарил за бдительность. Следующий звонок был уже Сазонову на меня и секретаря. Он уже важным голосом пообещал разобраться и наказать.
   - Наказал?
   - Наказал. Посадил меня и секретаря в детские машинки с педалями и отправил наворачивать 10 кругов вокруг этого дома. Пообещав того, кто придет последним, отправить на неделю сидеть на КПП N2. А тому, кто не финиширует за 15 минут - дорога только на гауптвахту. ПДД учить в спокойной обстановке, на тот же срок.
   - И?
   - Ну, вот я и сидел на КПП. Не подставлять же мне секретаря.
   - А машинки откуда?
   - Там дальше есть детский сад. А в деревне есть школа.
   - И много тут семейных?
   - У нас человек двадцать. У армейцев побольше. Кто ж сюда с семьей-то поедет в такую глушь. Мы хоть и в центральном округе, но все ж глухомань тут редкостная.
   Я задумался...
   - А как ты туда влез? В машинку из детского сада.
   - Она с детской площадки. Знаешь, такие голубые с педальками? Но все равно было не просто...
  
   Дом N4.
   Утро началось необычно. Проснувшись по будильнику, я увидел на столе запечатанный конверт. На конверте моей рукой было написано "Вскрыть, если я все забуду".
   Внутри оказалось еще более удивительное послание.
   "Сегодня во вторник 10 июня 1947 года, я Потапов Алексей Максимович написал это письмо после беседы с подполковником Сазоновым, по собственной инициативе. Я утверждаю, что не верю в фокусы с памятью и гарантирую сохранение всех секретных сведений ставших или в будущем ставшими известными мне, о чем я давал подписку.
   В качестве подтверждения, что это именно я пишу, указываю следующее: именно я, из чувства справедливости, накормил Бобика слабительным, когда Ваня взял его на речку, а меня не взял, тем самым испортив жизнь всем отдыхающим на пляже.
   Если я буду помнить содержание нашего разговора - то приду в указанное подполковником время к нему в кабинет.
   Если нет, то я должен зайти к нему в кабинет, как сегодня в 9:30."
  
   Самое интересное, что я не помнил, как писал это письмо. Так же я не помнил - в какое время подполковник сказал к нему зайти. Но почерк был мой. И эту "информацию" я не рассказывал никому. Мистика. Опять фокусы? Я честно пытался вспомнить все, что было вчера. Я обратил внимание, что некоторые вещи лежат не так, как я их раскладывал вечером. Что форма выглажена, хотя я этого не делал. А в талонах на питание не хватало одного. На сегодняшнюю дату.
   Собравшись и почистив зубы я пошел искать завтрак. На первом этаже рядом с вахтой было небольшое помещение с надписью "буфет" на двери. Судя по планировке это была сдвоенная квартира. Из небольшого зала, размерами больше, чем моя комната в соседнее помещение вела закрытая дверь. Внутри стояли столы, покрытые белой скатертью, стулья, небольшая деревянная стойка вдоль стены. На стойке стоял бойлер с горячей водой, рядом стояли заварочные чайники, порезанный белый и черный хлеб, и сахар. Из двери в соседнее помещение выглянула молодая женщина. Пожелала мне доброго утра, спросила буду ли я что-то покупать и услышав, что нет - снова вернулась к себе.
   За столом сидели несколько мужчин и пили чай.
   - Доброе утро Алексей.
   - Доброе утро. - Я совершенно не помнил кто эти люди, но они меня похоже знали.
   - Вы сегодня какой-то растерянный. Это вас так врачи замучали?
   - Да, можно сказать и так. Извините, я тороплюсь.
   - Ну тогда до вечера. Вы опять в шахматы будете играть или может все же с нами в картишки?
   Я взял несколько кусков хлеба и пошел обратно в квартиру. Мысли разбегались. Странная ситуация. Войдя в квартиру, я без аппетита съел белый хлеб с чаем.
  
   Чуть позже я вышел из дома. На лавочке перед подъездом сидел Лиходеев. Радостно улыбаясь, он поднялся.
   - Доброе утро, Алексей Максимович. Как спалось?
   - Доброе утро, Ярослав. Хорошо. А?
   - Подполковник просил тебя предупредить, что сегодня среда, 11 число. И чтобы ты этому не удивлялся. И, да, ну ты оказывается и упрямый.
   - Как среда? Ты опять шутишь?
   - Нет. Шутил я вчера. Сегодня я пока что предельно честный. Если не веришь - на обеде отоваришь талон в столовой. Это документ и другим числом у тебя его просто не примут.
   - А как?
   - Не знаю. Я через такое проходил чуть попозже. Где-то через неделю после прибытия. И я честно не знаю, как это было сделано. Многие через это прошли. Почти все, кого я спрашивал. Но никто ничего не знает.
   И мы пошли в АБК. Я чувствовал себя не в своей тарелке. А когда несколько незнакомых человек в здании АБК поздоровались со мной, а один поинтересовался моим самочувствием после вчерашнего - мне стало не по себе. Я редко пью, но мне доводилось напиваться до беспамятства. Так вот там сохраняются хоть какие-то обрывистые воспоминания. Да и сам процесс опьянения запоминается. Как минимум, помнишь первый стакан. А тут ничего. Целый день выпал.
   В 9:30 я постучался в дверь к особисту.
   - Доброе утро. Судя по тому, что вы пришли так рано - время нашей встречи вы не помните.
   - Нет, не помню и я не уверен, что это было.
   - Хм. Вчера вы были так же упрямы. Хотите написать еще одно письмо?
   - Нет, спасибо. А что это было?
   - Это? Это очередные наши "фокусы". Ну и заодно гарантия обеспечения секретности.
   - Как вы это сделали?
   - Секретно. Рассказать я вам не могу. Скажу, что нам известен способ полного стирания памяти за определенный промежуток времени. Процедура безболезненная и не вызывает побочных эффектов.
   - Гипноз?
   - Я же говорю, что секретно. Давайте не будем развивать эту тему.
   Сазонов подвинул ко мне бумаги.
   - Вот ваш график посещения врачей и исследователей. Со следующей недели вы поедете на полигон. Там есть разные артиллерийские системы. Не самые новые, но других у нас нет. Врачи в основном гражданские. Общаться с врачами следует уважительно. Вам у них лечиться, если что. Исследователи - частью наши сотрудники, частью привлеченные специалисты. Лишнего не говорить, про других не спрашивать, отвечать только на заданные вопросы. Часть врачей вы посетили вчера. Лейтенант Лиходеев скажет, каких именно. Никаких "домашних заданий" у вас не было. Врачи проведут осмотр и ряд манипуляций. Опрашивать вас сегодня никто не будет. По итогам вашего осмотра врач обязан предоставить отчет, в который занесет суть всех разговоров с вами. Эта мера будет действовать только первое время. Но и дальше мы будем эпизодически проводить такие мероприятия. Сами понимаете, режим секретности надо соблюдать во всем.
   - Так точно.
   - Ну вот и отлично. Идите.
   В коридоре меня ждал неунывающий Лиходеев.
   -Пошли к коновалам? - улыбнулся он.
   И мы пошли. На выходе из АБК мы встретили необычного гражданского сотрудника. Пожилой мужчина в очках шел с кипой бумаг в руках.
   - Рудольф, - радостно окрикнул его Лиходеев.
   - Здравствуйте, Ярослав.
   - Опять ты квелый - сморщился лейтенант.
   - Я имею много работы сегодня, - Рудольф продолжил движение мимо нас, но несколько замедлил ход. - Вы есть наш новый сотрудник с повышенной меткостью? Потапов?
   Я понял, что он про меня. О какой секретности тут может идти речь, если каждый встречный меня знает?
   - Да, можно сказать и так. Майор Потапов.
   - Хорошо. У меня есть для вас бумаг организационного характера. - Он извлек одну папку и передал ее мне. - Прочтите. Документы требует вашей подписи. Все документы, где ваша подпись требуется, отдать мне не позднее этой пятницы? Понимаете?
   - Да. - Я взял у него тонкую папку из белого картона.
   - Хорошо. Мне идти надо.
   И он пошел дальше по коридору быстрым шагом.
   - Немец что-ли? - спросил я.
   - Самый настоящий. Поволжский. Отличный мужик, но со своими тараканами в голове. У него какое-то психическое расстройство. Он день ходит как бука, разговаривает только о работе, о бумагах, но работает за двоих, следующий день он еще жизнерадостнее меня, аж подпрыгивает от веселья. У него даже акцент исчезает. Но тогда он обычно сидит в научном корпусе или в библиотеке. Кстати, читает он просто феноменально быстро. Фактически просто листает книгу, но все при этом запоминает. У нас есть специальная методика по развитию скорочтения, но до его уровня никто и близко пока не дорос.
   - Он из "одаренных"?
   - А черт его знает. Секретность понимаешь ли. Все руководящие сотрудники никому не рассказывают о себе. Он тут недавно появился. Года полтора назад. Сначала в исследовательской группе, потом пошел на повышение. Сейчас отвечает за архивы. Ну и за библиотеку. Говорят, он в свое время нашел в немецких архивных документах координаты нескольких пещер, в которых прятали вывезенные ценности. Поэтому сейчас они в основном разгребают немецкие архивы, ищут всякие необычные места и необычных людей.
   - Немцы тоже собирали "одаренных"?
   - А как же. Любая страна их будет собирать. У немцев это была служба "Анненэрбе". Наследие предков. Они, правда, очень любили всякие ритуалы и символы. Ведьм, колдовство. Ну и зашли не туда.
   - И где эти люди?
   - Вот Рудольф и ищет. Нескольких даже нашел. В основном, убитыми. Документов раскопал - тьму. Но пользы от них мало.
   - А магия существует?
   - А твои "фокусы" это не магия? Вот то-то и оно. У нас есть много всего что современная наука не может объяснить. Но мы пытаемся.
   - Ты так уверенно говоришь "мы". Ты тоже исследователь?
   - Я? Нет. Я полевой сотрудник. Сопровождаю научников в их экспедициях, хожу на встречи со всякими личностями, собираю информацию.
   - Разведчик?
   - Можно сказать и так.
  
  
   Медицинский корпус.
   Медицинский корпус был расположен в нескольких зданиях белого цвета не так далеко от АБК. Перед дверью на краю крыльца лежал очень крупный рыжий кот и вяло щурился на нас.
   - Знакомься - это Рыжик. Рыжик - это Потапов Алексей Максимович, он тебя не помнит - сказал Лиходеев, а кот после этого встал, потянулся, шагнул в нашу сторону, подойдя к краю крыльца. Он стоял на бетонном бордюре ограничивающем ступеньки и находился примерно на уровне пояса. И тут кот поднял переднюю лапу и протянул ее мне. Я удивился, а Ярослав шепотом проговорил:
   -Пожми ему лапу. Не то обидится, жуть.
   -Очень приятно - я с улыбкой взял кошачью лапу и пожал ее. И тут кот кивнул мне, еще и глаза прикрыл, как бы подтверждая факт знакомства.
   Ярослав обошел меня и тоже пожал лапу коту, спросив как у него дела. Кот мявкнул и махнул лапой, мол и не спрашивай.
   А я стоял и не знал, как на это реагировать. Человек общается с котом на равных и кот жестами поддерживает беседу. Я видел дрессированных собак в цирке. Но они были не столь колоритны. Я решил проверить свою догадку.
   - Многоуважаемый представитель семейства кошачьих, не соблаговолите ли вы оказать мне такой знак внимания еще раз?
   Кот повернул под углом свою голову с длинными белыми усами и белыми бровями, рассматривая меня, но лапу протянул. Я автоматически пожал ее.
   - А можете предоставить иную?
   Клянусь, но кот посмотрел на меня удивленно, но все же протянул левую лапу. Я пожал и ее.
   Кот еще раз смешно наклонил голову, рассматривая меня. Потом перевел взгляд на Ярослава и мяукнул: "Мня-Мня". В его мяукании четко слышался вопрос.
   - Да, это наш новый сотрудник.
   - Мя - ответил кот Ярославу. После чего опять посмотрел на меня, грустно вздохнул, сел, опять наклонил голову и кивнул мне "Няу", качнув головой, словно предлагая спросить что-то еще.
   - Он разумный? - спросил я у Ярослава.
   - Мы считаем что да.
   - Мня - немного раздраженно ответил кот.
   - А он команды Николая Николаевича понимает? - зачем-то спросил я.
   - Еще как. Это его кот - ответил Лиходеев с улыбкой.
   - Фффф - ответил Рыжик.
   - Сразу предупреждаю - он все понимает и очень не любит, когда о нем говорят в его присутствии. Кстати, вчера вы уже знакомились. И ты удивлялся сильнее и дольше.
   - Ммм... Я полагаю, нас ждут врачи.- я постарался закруглить неудобный разговор.
   - Ну, ждут. Ладно, пока Рыжик!
   - Мя!
   - До свидания
   - Мммя-мя!
  
   И мы вошли внутрь. Я шепотом спросил Ярослава, опасаясь, что обидчивый кот может услышать.
   - Это шутка? Он дрессированный?
   - Нет. Не шутка. Кота в войну подобрал в море Смолин.
   - В море?!
   - Да. Рыжик - единственный выживший со сторожевика, потопленного немецкой авиацией еще в сорок первом. Как позже выяснилось - звук, несущий смерть, кот запомнил навсегда и заранее предупреждал о налете немецкой авиации, при этом игнорируя нашу. Много жизней, кстати спас. На маленьком корабле без радара это было очень важно. Особенно сильно он "лаптежников" не любил. Ну и долгое общение с Николай Николаевичем пошло ему на пользу. Он действительно почти все понимает. Кстати, немецкую летную форму он ненавидит. Даже на манекенах пытается порвать. А на людях - пытается порвать вместе с людьми. А вот к пехотной форме и даже форме СС претензий не имеет.
   -А что он тут делает?
   -Ну, в основном размножается. - Лиходеев улыбнулся - наше начальство не теряет надежды, что в ком-то из потомства проснется такой же дар. А Смолин уже боится кошек. Потому что у него ежедневные 4 часа общения с кошками. Их тут уже сотня. А в квартире у него, живет их штук 30. Самых перспективных. Вернее - это он у них живет. Там специальный дом стоит. С ними еще специально два техника живут. В основном за порядком следят. Кстати, он все это стадо приучил к унитазу. В итоге пришлось ставить два унитаза рядом и разделять их потом перегородкой. Иначе очередь получалась. Коты, как выяснилось, друг друга стесняются.
   - И есть успехи в размножении?
   - Не особо. Таких уникумов больше нет. Хотя за любого из "перспективных" московский цирк, что хочешь отдаст. Но мне почему-то кажется, что они просто ленятся. Рыжик-то считает себя обязанным Смолину, а эти нет.
   - А он совсем разумный? - невпопад спросил я.
   - Ну, у него есть некоторые ограничения. Многие абстрактные вещи он понимает по-своему. Например, он не умеет делать математические действия с цифрами. Но при этом прекрасно считает реальные предметы. У него не очень с памятью. Он запоминает очень маленький объем информации о предметах и живых существах. Только самое основное. Ну и цветовое восприятие у него другое. Опять же кошачьи рефлексы - быстрое переключение внимания, интерес к движущимся предметам, устает быстро. Больше часа общения или обучения не выдерживает. Или заснет или сбежит. На уровне ребенка 1 класса в общем.
   - А у вас только коты такие?
   -Я знаю только про котов. Но на территории есть и собаки. Несколько овчарок у охраны и пара колли у научников. Что они там делают - я не знаю.
   - И ты мне так спокойно рассказываешь все секреты?
   - Не все. А только то, с чем ты и так столкнешься. И если ты спросишь о чем-то у гражданских или командировочных - то может быть хуже. А так - куда ж ты от нас теперь денешься. В крайнем случае - проснешься в Дзержинске в военкомате и не вспомнишь об этом месте. В совсем крайнем - проснешься на лесоповале. Ладно, вот мы и пришли, пошли в регистратуру.
   После слова "лесоповал" мне снова вспомнились совсем недружелюбные люди в НКВД, утверждающие, что я сознательно не учу советских наводчиков метко стрелять.
  
   За деревянной стойкой регистратуры нас ждала рыжая женщина в веснушках и медицинском колпаке.
   Мы представились и я получил лист с направлениями. Там оказалось 6 кабинетов. И мы пошли.
   В коридорах медицинского центра не было привычных больничных очередей. Собственно и людей в них практически не было. Лишь иногда проходили врачи и несколько человек ходило с направлениями, как и мы. Пахло хлоркой и чем-то кислым.
   Началось все с обычного терапевта. Который опросил меня по состоянию, болезням, болезням родственников. Проверил давление, температуру, провел дотошный осмотр. Про мои навыки он не спрашивал. Как позднее оказалось - врачи на первичных приемах не знают, чем отличаются их пациенты от обычных людей. Они и должны найти любые изменения. Мол, так объективнее.
   Дальше был хирург, рентген, психиатр, окулист и он же невролог.
   Последним кабинетом была большая лаборатория с кучей неизвестных мне приборов. Я опознал только аппарат ЭКГ и то, потому что мы на испытаниях его проходили на профосмотрах. Правда, этот аппарат был гораздо компактнее и электроды накладывали еще и на грудь, а не только на конечности.
   Меня облепили различными датчиками и заставляли делать разные вещи. Даже пытались заставить заснуть. Но спать на холодной кушетке в светлом кабинете было неудобно и тут ничего не получилось. Но мне пообещали еще многочисленные осмотры, в других помещениях в том числе, с комфортной кроватью.
   Я считал, читал, писал, рисовал, целился из винтовки в мишень, в окно, смотрел в оптический прицел и артиллерийскую панораму, рассчитывал дальность до объектов, высчитывал скорость движения грузовиков на армейских складах.
   Через пару часов в кабинете начали собираться сотрудники из других отделов. Некоторые приносили свои приборы.
   Молодой аспирант со смешной фамилией Гадюкин принес странный шлем с кучей закрепленных датчиков.
   - Не волнуйтесь, батенька - он, похоже, копировал Сазонова - мой шлем полностью безопасен! Я считал! Летальность не превысит 0,1%!
   - Я могу умереть от этого шлема?
   - Шутка, батенька, шутка. Ну, какая летальность от обычного шлема с датчиками! - Ответил молодой специалист, но глаза его оставались подозрительно серьезными.
   В кабинет вкатили большую тележку с какими-то приборами, куда Гадюкин стал прицеплять провода от датчиков.
   - А что вы хотите измерить? - я решил, что некоторые эксперименты мне не хочется проводить.
   - Это секретно. - У дверей стоял молодой лейтенант, который за все время ни сказал ни слова, зато съел уже три бутерброда со стола.
   - Ой, ну что за секретность в моем эксперименте? Я же за него получил Нобелевскую премию - С улыбкой ответил.
   - Ого!? - удивился я.
   - Ну, скоро получу. - смутился Гадюкин.
   - Если органы согласуют. - мрачно ответил лейтенант с бутербродом.
   - Вот всегда вы так. Ну никакого полета научной мысли в стенах нашего центра! - похоже эти двое знакомы давно и лейтенант приставлен к перспективному, но легкомысленному гражданскому лицу, чтобы он не сболтнул ничего лишнего.
  
   Врачи получали огромные кипы лент с самописцев, делали на них пометки, что-то измеряли линейками. Как я заметил - на меня завели отдельный шкаф для медицинских документов.
   Выйти удалось лишь к вечеру. Ярослав ушел еще до обеда, сказав, что дорогу обратно я и сам найду, и все равно меня никуда в другие здания не пустят. Врачи остались заполнять бумаги, а я шел по дорожке к жилым домам и осматривался по сторонам.
   Странное место. Странные люди. Как будто для них не существует режима секретности. Хотя постоянно об это твердят. Много подписок. Но гражданские на территории. Странная способность стирать память, но при этом многие бумаги хранятся в обычных папках в открытых шкафах. Очень дружелюбная атмосфера. Нет традиционного для нашей бюрократии стремления подавить собеседника и показать свою важность. Командир, который может словом заставить собеседника обосраться, но при этом он свободно перемещается по стране, а не сидит в партийном органе, где ему бы цены не было для любой партийной группировки. Еще и кот этот. Если все остальное можно было понять и объяснить - то кот не вписывался в эту картину никак.
   Так, размышляя об этом, я и дошел до общежития, хотя я про себя уже именовал его домом. У подъезда курили пара мужчин, по выправке - военных. Они поздоровались и я ответив, вошел в дверь.
   Когда я вошел в внутрь, меня позвала вахтер и передала мне просьбу Рудольфа Германовича не забыть занести ему завтра документы в АБК в кабинет 27. Черт, я совсем про них забыл.
  
   В зале на первом этаже десяток мужчин и пара женщин тихо отдыхали. Играли в шахматы, читали газеты, что-то негромко обсуждали. Одна из женщин позвала меня по имени и пригласила присоединиться. Ну, что ж - пора знакомиться. Вещей у меня не было, поэтому я сразу сел к ним за один из столов.
   На первом этаже было два зала частично разделенных перегородкой. В одном из них стояли книжные шкафы, стояли креста, пара прямоугольных столов и разнообразные стулья около них. Во втором зале на стене висел белый экран для показа фильмов, стояли лавки для зрителей, на стенах висела агитация. В общем, почти как везде в актовых залах.
   Когда, уточнив, что все люди в зале включая вахтера являются штатными сотрудниками НИИ я честно сознался, что не помню вчерашнего дня. В ответ мне было много улыбок, пара шуток касательно взятых в долг денег и рекомендация меньше пить. Как выяснилось, все они прошли через такое.
   Оказывается в этом доме жили старший научный персонал, испытатели, библиотекари, архивариусы. Жителей стараются селить по профилю работы, но получается это не всегда, поэтому в доме есть несколько офицеров охраны и администраторы. Так же есть еще как минимум 3 дома, где живут научные сотрудники. Но в целом ходить друг другу в гости тут не принято. Секретность хоть в чем-то соблюдается. За весь вечер ни один из отдыхающих прямо не сказал, где и над чем он работает, хотя пара баек прозвучала. Но из них было совершенно непонятно чем занимается конкретный человек. Я тоже рассказал только то, что я майор, прошел войну и являюсь испытателем вооружения. Этого было достаточно, чтобы я вписался в компанию.
   Как выяснилось, все имели воинские звания, в основном лейтенанты и капитаны, а большинство было на войне. Даже женщины были офицерами медицинской службы. Я оказался самым старшим по званию в компании. Нашелся так же один испытатель. Жутко худой молодой мужчина по имени Павел. Правда, что он испытывает - деликатно не сказал.
   Компания прекрасно ориентировалась в международной обстановке и обстановке в стране. Как выяснилось в часть приходило очень много корреспонденции. В связи с крайне ограниченными вариантами отдыха (кино, парк, шахматы и вот такие вечерние посиделки) пытливый ум научных сотрудников активно требовал любой новой информации. А так как делиться рабочей информацией было нельзя - то обсуждалась в основном информацию из газет и новые книги.
   Алкоголь в будние дни на территории части был категорически запрещен, но по субботам можно было по талонам купить в магазине пиво, вино и водку. Талонов на водку у меня не было. Как выяснилось, их выдавали только к большим праздникам по одному или по очень уважительным причинам. Появление на работе с душком было серьезным проступком, который в первый раз карался невыдачей алкогольных талонов на следующий месяц, затем следовали какие-то более жестокие наказания, но никто из присутствующих не получал даже первого взыскания, поэтому кроме слухов о принудительном лечении за второй прокол никто ничего не слышал.
   Поэтому мы сидели и пили чай из буфета. Позже на столе появилось варенье и мед. Я поделился конфетами, купленными в Дзержинске. Конфеты пошли на ура. Ассортимент местного военторга в части сладостей был крайне скудный. Сахар, пара видов шоколадных конфет, мятные леденцы. Пожилая вахтерша через какое-то время пересела к нам, в беседе участвовала вяло, но к моему удивлению из всей литературы она предпочла "Технику - молодежи".
   Весь вечер я удивлялся образованности и дружелюбию собеседников. За весь вечер за столом было сказано всего одно матерное слово. Когда вахтерша "Тетя Таня" спорила с Павлом на счет методики обнаружения айсбергов ультразвуком, она наградила авторов журнала эпитетом "ынжанера х*евы". Сказано это было с такой экспрессией, что рассмеялись все сидящие в зале.
  
   Утром меня ждал на лавке перед подъездом неунывающий Лиходеев. Форма выглажена, побрит, причесан, весел и бодр. Прямо образец советского офицера.
   Мы пошли в АБК, вернуть документы Рудольфу.
   - Кстати, а как его фамилия? - спросил я.
   - Ты знаешь, я как-то и не спрашивал.
   - Ну, он же где-то подписывается?
   - Да, но он там только подпись ставит. Жуткую такую закорючку, что захочешь - не подделаешь.
   - Ну, а ведомости, табели, списки за таллонами?
   - Там просто стоит РГ. В крайнем случае Рудольф Германович. Но тут у многих нигде не фигурирует фамилия. Поэтому я и не удивляюсь.
   - В смысле у многих?
   - Ну, почти у всех командировочных, у некоторых научников, части офицеров охраны. Да и у тех, где фамилия прописана - я не уверен, что она настоящая. Пойми, у нас тут разные люди. Многие их них часто бывают "снаружи". А меньше знаешь - меньше расскажешь, если что.
   - И что - так отпускают? Без охраны?
   - Почему сразу без охраны? А наружный периметр чем, по-твоему, занимается? Это не только склады, но и огромный штат профессиональной охраны, которая постоянно учится охранять склады и наоборот.
   - Наоборот?
   - Да, у них постоянно учения. Треть пытается проникнуть внутрь или что-то сломать, а оставшиеся их ловят. Или еще хуже. Отправляется пара человек, якобы в сопровождение, а по дороге обратно они пытаются часового отловить, на территорию пробраться или что-то пронести внутрь. Так что подготовка у них будь здоров. Опять же наши офицеры, которые возвращаются в часть, очень любят что-то пронести или пройти мимо КПП.
   - Ты поэтому от нас тогда ушел?
   - Да - улыбнулся во весь рот Ярослав. - В этот раз я почти смог.
   - Что смог?
   - Спирт вынести.
   - В смысле спирт вынести?!
   - Да, есть там одна каптерка. В ней у них запас спирта хранится. Вот я как-то и поспорил с ними, что канистру оттуда вынесу внутрь нашего периметра.
   - У тебя там личная канистра?
   - Нет, не личная. Просто они все промаркированы. Сразу видно, что спирт именно оттуда. Но у них ротный как узнал про это - он так посты и секреты поставил, что эта каптерка охраняется чуть ли не лучше штаба.
   - Тебя там настолько боятся?
   - Ага - Лиходеев так расцвел, что улыбка с трудом умещалась на его лице. - Я у этого ротного фуражку стащил и на столб повесил. Внутри нашего периметра, сразу за КПП N2. Им же сюда нельзя. Он два дня бесился и мимо ходил. Вот он и хочет теперь как-нибудь отомстить.
   - Тогда почему "почти" смог?
   - Ну, до канистры я добрался, даже из каптерки вынес. Но попался секрету по дороге. Ну а дальше как обычно "стой, кто идет!". Ну и все. Охрана там злая. Может и выстрелить. Правила игры мы знаем. Если сказано "стой кто идет", то все. Замираешь, где был и ждешь. Если к тебе подойдут - значит нашли.
   - Почему "если подойдут"?
   - Так они на любое движение и звук орут "Стой, кто идет". А потом бегут проверять. Поэтому после меня у них самый страшный враг - это ежики.
   - А ежики-то тут причем?
   - А думаешь я там хожу? Нет - лейтенант, сморщился. - Я в основном там ползком передвигаюсь. И чаще всего по кустам. Ежики тоже. Вот охрана и проклинает их. На двадцать ежиных тревог одна человеческая. Это в среднем. Но бегают они всегда по-честному...
   - А не проще кусты вырубить?
   - Проще. Но им Ситников запрещает. Мол, периметр чистый, а внутри между ангаров - это чтобы часовые не расслаблялись. Если они с родной зеленкой справиться не могут, то как они будут выполнять свои обязанности в незнакомой местности
   - А они запирать каптерку не пробовали? Тоже командир запретил?
   - Так она и была заперта. Там уже замка 4 разных стоит.
   - Ты их взламываешь?
   - Часть отмычками, часть дубликатами вскрываю. Иногда удается у охранника их отобрать.
   - Отобрать?
   - Да. Эта игра работает в обе стороны. Охранник внутри периметра не будет сопротивляться диверсанту при физическом контакте. И кричать не будет, после контакта. Мол, раз уж подкрался незаметно, то и обезвредить часового сможет незаметно. А вот на стене, рядом с периметром и вышках это правило не работает. Там и кричать будут и стрелять. Мы там не хулиганим. Поэтому там у них самое спокойное место службы. Вышки неприкасаемы.
   - Весело у вас.
   - А ты как думал. Секретный объект в такой глуши. Вот чтобы мы не расслаблялись, начальство и проводит такие соцсоревнования. Солдат должен быть всегда чем-то занят. Ты же сам знаешь.
   Это правило я прекрасно знал. Солдату от скуки в голову приходят иногда страшные вещи. И жопу над окопом показать и гранату начать разбирать могут. И мину в костре сжечь могут.
  
   Примерно так и прошла неделя.
   Понедельник я уже встретил на Полигоне. От Пустоши была проложена узкоколейка в лес, где довольно далеко был оборудован артиллерийский полигон. На Полигоне меня ждала целая научная команда и отделение артиллеристов.
   После чего начались различные стрельбы. Из пистолета. Из винтовки. Из пистолет-пулеметов, пулеметов, крупнокалиберных пулеметов. По разным мишеням, на разную дальность. Как выяснилось, стреляю я не очень. Офицеры Полигона привычные к этим стволам поражают цели гораздо лучше. Даже обидно стало, видя такую разницу.
   Потом начались минометные стрельбы. Из всех возможных калибров. Тут процесс пошел лучше. Выяснилось, что из крупнокалиберных минометов я попадаю в цель с меньшим количеством пристрелочных выстрелов и точнее, чем штатные расчеты. Особенно разница была заметна при стрельбе на максимальную дальность. По ротным минометам они оказались лучше. Думаю, что проблема была в качестве боеприпасов и слишком маленькой дальности.
   Зато при артиллерийских стрельбах я полностью реабилитировался. Даже из 45-мм пушки М-42 при стрельбе на максимальную дальность я попадал в ростовую мишень почти всегда, в то время, как расчет попал в мишень всего пару раз.
   После стрельб из 122-мм гаубицы командир испытательной батареи сам встал на место наводчика, но и близко не подошел к моим результатам.
   Из 152-мм гаубицы я опять стрелял по бочкам. После попадания в бочку на втором выстреле расчет гаубицы потребовал прекратить стрельбу и под матерные крики саперов поехал смотреть результат.
   Впечатленная комиссия потребовала расширить испытания и в дальнейшем привезти на полигон монструозную "Сталинскую кувалду" Б-4 на 203мм, пару самоходок, мортиры и ракетные установки.
   Уже в процессе стрельб на меня и на штатного наводчика цепляли кучу датчиков, проводили какие-то замеры, смотрели за движением глаз, требовали описывать каждое действие. Что я вижу, как я это вижу, почему я делаю именно так. Тоже самое спрашивали и измеряли у наводчика. Причем мы не слышали ответов друг друга.
   Пробовали различные варианты: Я навожу, но стреляет наводчик. Он наводит, я стреляю.
   Выяснилось, что дело все-таки в наводке. Если я стреляю после его наводки, я не знаю, куда попадет первый снаряд. Но могу сказать, как надо скорректировать прицел, чтобы второй снаряд попал в цель. Причем делаю это без раздумий, в то время, как наводчик вынужден проводить расчеты или прицеливаться. Без них ему требовалось несколько выстрелов на пристрелку. Но даже с ними попасть в бочку навесной стрельбой после двадцати выстрелов они так и не смогли.
   Вечером в штабном бункере состоялось собрание научных сотрудников. Кстати, там оказался и заочно знакомый мне пианист Виктор Петрович. Именно он больше всего восхищался "уникальными возможностями и невероятными перспективами".
   - Алексей Максимович - вы понимаете, что если мы поймем, как вы считаете, а вы именно считаете, то мы произведем революцию в прикладной баллистике! Я же прекрасно вижу, что вы проводите сложные вычисления! Вы не привязаны к конкретному орудию. Это не мастерство наводчика-профессионала - это именно уникальная способность к вычислениям баллистики.
   - Ну, я не могу сказать, что именно я считаю. Я просто чувствую, что новый снаряд полетит сюда. И знаю, что надо скорректировать, чтобы он полетел туда, куда мне надо.
   - Я наблюдал за вашими реакциями. У меня есть данные ЭЭГ. Вы именно считаете! Задействованы именно эти структуры мозга! Да у вас даже у зрачков реакции, как при сложных расчетах.
   Научные сотрудники еще долго спорили о каких-то своих вещах. Долго решали - а надо ли у меня брать кровь до и после стрельб. Потом решили, что смысла в этом нет.
   Следующий день я и все кто на полигоне хотя бы раз наводил пушку, отгадывали загадки, решали математические задачи, делали артиллерийские расчеты. Для чистоты эксперимента, тоже самое делал гражданский математик по имени Олег из научной группы, пара солдат из расчетов и даже сам Виктор Петрович.
   Результаты были неоднозначны. Считал я вполне средне. Логарифмической линейкой умел пользоваться плохо, иногда успевая в уме посчитать быстрее, чем с ней. Задачи и ребусы тоже не выявили каких-то отличий.
   А дальше случился парадокс, как сказал Виктор Петрович. Артиллерийские расчеты Олег и Виктор Петрович делали гораздо быстрее, чем я или командиры орудий Мы еще данные не успевали переписать, а они уже давали ответ. Аналитический расчет дальности и угломера они делали тоже быстрее, чем мы, но из-за отсутствия опыта у них, наше отставание было не таким уж и страшным.
   Но когда нас всех поставили к панораме орудия и приказали стрелять - гражданские терялись и считали каждый выстрел заново, в то время когда артиллеристы просто вносили поправки. Я же не делал ни того, ни другого. Я считал только первый выстрел, и то ловил себя на мысли, что просто подгоняю расчет под нужные цифры. После выстрела, просто выставлял прицел, как мне казалось нужным, делал второй выстрел, которым обычно уже попадал в цель. Третий выстрел требовал совсем маленькую поправку или не требовал ее совсем.
   Причем выяснилось, что я оцениваю не только показания прицела, но и неосознанно оцениваю расположение орудия и даже вес снаряда. Если я делаю пометки, где и как стояло орудие до выстрела и держал снаряд в руках - то следующий выстрел попадал гораздо точнее, чем если мне специально не показывали, как стоит орудие (например, закрывая брезентом все кроме прицела, включая землю рядом) или не давали снаряд.
   - Так не бывает! - бегал кругами Виктор Петрович. - Я четко вижу - вы считаете! Я вижу это по глазам, по данным приборов! Но на бумаге вы этого не делаете. У вас даже реакции другие. И только артиллерийское орудие меняет все!
   После этого я считал сидя на станине, стоя у прицела, смотря в оптические приборы и считая в уме. Но дело не шло. Даже если я проводил расчеты каждого выстрела, глядя в прицел - моя реакция не устраивала научников.
   - Мда. - пианист-ракетчик не мог сидеть на месте при ответственных разговорах и начинал ходить кругами вокруг объекта или вокруг стола. - сейчас я не могу сказать, как вы это делаете. Ваш способ слишком сильно отличается от общепринятого. Но это может означать прорыв в вычислениях. Переход на новый качественный уровень. И он может быть даже не связан с баллистикой. Сейчас мы свернем наши эксперименты, до прибытия новых установок. А научная бригада начнет проработку новых гипотез и новых задач.
   После этого меня посадили в зеленый армейский мотовагон и мы поехали обратно в Пустошь.
  
   Подвалы научного корпуса N2.
   Габариты научных корпусов потрясали размерами и продуманностью. Многоуровневые лаборатории, специальная система вентилирования воздуха, специальная отделка. Лаборатории были под любую задачу. Даже бактериологические со стерильными боксами.
   Физическая лаборатория N7 размещалась на удалении от остальных лабораторий, да еще и в подвале. К ней вел длинный тоннель, имеющий несколько металлических дверей, наподобие банковских и даже отдельный герметичный шлюз.
   Лаборатория занималась особо точными измерениями электромагнитных полей. Поэтому напоминала на плане укроп. Где, в небольшие "горошины" лабораторных помещений, вели длинные ходы тоннелей, а сами помещения разделялись большими участками земли. Местами экранирование было усилено стальной или свинцовой обшивкой.
   Аспирант Гадюкин сидел в одной из таких "горошин". Вокруг мигали лампами десятки различных приборов. Светились немногочисленные экраны, замерли в готовности самописцы, на индикаторах стрелки застыли в ожидании очередного опыта.
   Группа молодых ученых под его официальным руководством изучало биоэлектричество.
   - Говорите, что когда засыпаете иногда видите яркие образы и они даже говорят с вами?
   - Да, доктор - девочка лет 13 сидела в большом мягком кресле, в обшивку которого уходили сотни проводов. - Но это не галлюцинация. Это реальность. У меня есть камень, которым в меня кинули оттуда. И есть бабочка, которая залетела оттуда.
   - Да, я читал про вашу бабочку. Уникальный случай, деточка. Найти в средней полосе Союза бабочку, отсутствующую в мировых каталогах - это сильно. Это тянет на крупную премию. Как бы я хотел быть на вашем месте.
   - На моем месте плохо. - серьезно заметила девочка. - меня все считают сумасшедшей.
   - С мировой премией, особенно Нобелевской - плохо быть не может - уверенно заметил Гадюкин.
   - Ну-с, начнем. Сейчас мы разложим кресло и будем ждать пока ты заснешь. И так будем повторять, пока ты не увидишь образ "оттуда"
   - Хорошо. Но я вижу их не каждый день.
   - Мы готовы ждать, деточка. Нобелевская премия на дороге не валяется! Тем более мы уже зафиксировали изменения электромагнитных полей в прошлый раз. Совсем небольшие. Но их характеристики уникальны! Силовые линии электростатического поля не пересекаются! Это один из постулатов современного представления об электричестве! Никто бы ничего и не заметил, но у нас на столе стояли электрические султаны из демонстрационной лаборатории. Я чуть с ума не сошел, когда султаны замкнулись сами на себя. На долю секунды, но я это видел! И волосы твои свивались в кольца. Мне никто не верит, но я же видел! Так же как и ты. Только ты видела образы, а я видел физический эффект. Значит он существует! Значит мы с тобой, деточка откроем этот эффект и назовем его Эффектом Гадюкина-Ивановой!
   - Эффектом Ивановой. Я напомню вам о режиме секретности. - спокойным голосом продолжил фразу лейтенант, сидящий в углу и держащий в руках бутерброд с колбасой.
   - Ну, почему! - взвился аспирант. - Это же физический эффект! Он никак не связан с моими другими работами! Никто не узнает!
   - Кому надо - узнают. - припечатал лейтенант.
   - Вечно вы так. Ладно, Верочка, не будем о грустном. Мы с вами еще получим мою Нобелевскую премию. Ложитесь спать.
   Аспирант приглушил свет и вышел в соседнюю комнату.
   За прозрачной стеной можно было говорить, не опасаясь разбудить девочку. Там собралось несколько молодых ученых. Лейтенант молча шел за ним.
   - А не слишком ли много мы подвели к этому креслу?
   - Не слишком! Закон Ома строг, но справедлив! - заметил Гадюкин. - В конце концов клетку Фарадея тоже никто не отменял. Во внутреннюю нишу установки разряд не проникнет. К тому же там кабель заземления с мою руку!
   Аспирант для убедительности показал свой кулак.
   - Время! Начинаем!
   Он повернул рубильник и плавно выкрутил регулятор силы тока. По всему зданию потускнело электрическое освещение. Могучие трансформаторы на подстанции начали ощутимо нагреваться. На всех выступающих частях приборов лаборатории появились призрачные огни.
   - Всем оставаться на своих местах, руками ничего не трогать. - на всякий случай напомнил Гадюкин.
   Команда молча согласилась. Все сидели в специальных креслах. Приборы были специально разработаны для этого эксперимента. Но по кабинету тихо начал расплываться запах горелой пыли, проводки и озона.
   Гадюкин недовольно мотнул головой. Он планировал максимально усилить эффект кольцевого электромагнитного поля. По плану - для того чтобы зафиксировать возможность человека влиять на электромагнитные поля. А если это так - то человек может влиять на электрические импульсы в голове у другого. А значит - телепатия существует! Этот вопрос мучал Гадюкина с детства. Ему всегда хотелось узнать, что у других в голове. Ну, или хотя бы заставить их что-то делать силой одной лишь мысли, хоть и с помощью приборов. А тут опять из-за одного плохого контакта опять все можно испортить.
   - Если замкнет - прибью электрика. Аспирант прищурился, ожидая короткого замыкания и фейерверка.
   На такой мощности они работали впервые. Кресло-проводник было сделано специально для этого эксперимента в этой лаборатории. Они его целую неделю по вечерам собирали!
   Перед креслом проявился ярко белая "волосатая" половинка шара. "Волоски" слагались из маленьких молний, которые свивались клубками и постоянно двигались. В центре появилось темное пятно. За долю секунды шар стремительно расширился, затопил всю лабораторию и проник внутрь кабинета испытателей через стекло.
   - Ять! - Гадюкин успел только дернуть рукой в сторону рубильника, но тут картинка резко изменилась.
   Он по прежнему сидел в кресле. И вроде целый. С соседнего кресла отчаянно материл Ома, Фарадея, Гадюкина, Сазонова и все научное руководство лейтенант-сопровождающий. В комнате было темно. Тускло светились несколько стрелок с фосфорным покрытием. Освещение пропало. Рядом испуганно интересовались состоянием окружающих участники эксперимента. Почему-то запахло хлоркой.
   Лейтенант зажег зажигалку и открыл дверь в лабораторию. Испуганным голосом Вера спрашивала - можно ли ей выйти из кресла, потому что она боится темноты.
   - Похоже мы сожгли трансформатор. Или всю электропроводку, включая аварийную. - грустно заметил Гадюкин. Ему было не привыкать к различным проблемам из-за размахов экспериментов. Но после такого эпического "конца света" он закономерно опасался массового выхода их строя аппаратуры и невозможности дальнейших экспериментов.
  
   Из соседних помещений раздавались удивленные крики и даже смех. В коридоре появился тусклый отсвет сначала одной зажигалки, потом добавилось еще несколько.
   - Вот черт. Фонарик сдох. - раздался голос Андрея Владимировича из лаборатории по соседству.
   - Эй, химики - организуйте нам факелы. - крикнул в ответ лейтенант.
   - А это мысль. - раздался веселый отзыв соседей.
   Вскоре послышался треск ткани и в коридор вышло несколько человек, держащих швабры, на конце которых были привязаны тряпки, облитые чем-то горючим.
   - Долго будет гореть? - Лейтенант, внезапно оказавшийся единственным строевым офицером в отсеке, решил брать командование в свои руки.
   - Минут пять, но у нас есть еще пара десятков литров растворителей и масла. Мы тут неделю можем просидеть со светом. Ну, если экономно расходовать. Жаль, керосинок нет.
   -Да, это мы не подумали.
   - Хорошо. Разделиться на группы по 3 человека с двумя факелами в каждой группе. Осмотреть помещения, искать пострадавших. Сбор в центральном коридоре. Если свет не включится - организованно выйдем на поверхность. Я проверю шлюз и лестницу наверх.
   - Я бы рекомендовал долго не использовать факелы. У нас чуткое оборудование, а приточная вентиляция не работает. Озабоченно высказался седой профессор Петров из физико-химического отдела.
   Вокруг лейтенанта образовалась уже целая группа научных работников из смежных лабораторий.
   -У вас есть другие предложения по освещению?
   - Через 5 минут у вас у каждого будет колба, которая будет светиться пару часов. Правда, пахнуть будет противно.
   - Это не опасно?
   - Все в нашей жизни опасно. Пить этот состав я бы не рекомендовал. Мыться им тоже. Но дышать парами можно, если вы об этом.
   - Хорошо. В таком случае мы подождем.
   - Семен, Армен - пойдемте. Доставайте перекись и весь алюминон, что найдете.
   Группа химиков зашла в свою лабораторию. Через пару минут хлопанья дверцами шкафов, свет из лаборатории сменился с оранжевого света факела на ярко-голубой.
   За это время лейтенант успел пересчитать всех сотрудников. Все были в сборе. 14 человек. Все доступные аккумуляторы были разряжены. Но проводка была целая. Сгоревших приборов в ближайших помещений не было. Источник запаха хлорки так и не нашли.
   - Готово. Разбирайте колбы.
   Профессор широко улыбался. Химики несли ящик с ярко светящимися колбами.
   - Содержимое не пить. Если разобьете - в лужу лучше не вставать. Можете испортить обувь или одежду. При попадании на кожу - смыть водой или стереть тряпкой. Внутри перекись водорода. Если увидите белую пену на коже после попадания - не пугайтесь. Это не вас разъедает, а перекись разлагается.
   Научники с улыбкой переглянулись. Для них это было очередным веселым приключением. Лейтенант предполагал наличие проблем с руководством и только. Если за прошедшие 10 минут к ним никто не спустился - значит или наверху все в порядке или там нет проблем угрожающих непосредственно им.
   Однако реальность превзошла их ожидания.
  
   Флорищева Пустынь.
  
   Пройдя через шлюз физико-химической лаборатории группа встретила молодого медика, которого отправили на разведку из второй медицинской лаборатории. Медик освещал себе путь маленькой спиртовкой. Колбе с ярким источником света обрадовался, как родной.
   - Вы не представляете, что у нас там творилось. Никто не курит. Зажигалки нет. Спички в шкафу. Шкаф в другом помещении. Темно, хоть глаз выколи. Искали наощупь. Как назло у баков был перерыв на чай и они все вышли. Где у них лежат спиртовки - никто не знает. А они дорогу найти не могут.. Мы минут 5 просто так сидели, перекрикивались, общались и ждали, когда дадут свет.
   - Похоже со светом у нас общие проблемы.
   - Опять ваши опыты?
   - Скорее да, но мы не уверены. - Лейтенант не хотел спорить. - С вами пойдут два наших сотрудника. Понесете 5 колб. Соберете всех своих и выходите наверх за нами. Пересчитать сотрудников поименно. Оборудование выключить, все краны закрыть. Старшему напомнить об ответственности. В шлюзе будет наш пост. Сергеев, Аликбаев - остаетесь тут. С собой 2 колбы и 2 факела. Если колбы погаснут - зажигаете факелы и идете наверх.
   Гадюкин скромно и молча стоял сзади.
   Выходной шлюз принес сюрприз. Пост охраны был пустой. Сверху из выхода шел дневной свет и раздавались голоса.
   - Охрана, мать вашу, вы где?
   - Товарищ лейтенант, тут молния была! Мы, наверное, сознание потеряли. Наверху уже вечер!
   - Какой вечер? У меня на часах двенадцать.
   - У нас тоже. Но там уже солнце уже на западе.
   - Кстати, а у меня часы встали. - заметил Гадюкин.
   - У меня тоже.
   - И у меня.
   После осмотра часы встали у всех практически в одно и тоже время.
   Снаружи раздался характерный переливчатый звук воздушной тревоги из ручного ревуна.
   - Всем вниз! Сержант - встаете у дверей на пост наблюдателя. Я у дверей шлюза.
   Боевое прошлое половины сотрудников взяло свое. Услышав привычный и страшный звук, а так же четкую военную команду - научники с боевым прошлым дружно и без вопросов ломанулись в самое безопасное при бомбежке место - внутрь большого бетонного подвала-бомбоубежища, подхватив с собой растерявшихся гражданских.
   Однако наверху ничего не происходило. Сержант упорно докладывал, что горизонт чист.
   Наконец откуда-то издалека донесся голос усиленный рупором.
   - Всем, собраться на плацу перед штабом полка! Часовым не покидать посты! Усилить бдительность! Гражданским собраться на КПП и у постов охраны. Повторяю!
   Через некоторое время еще один голос начал дублировать это сообщение гораздо ближе и со стороны КПП N2.
   - Сержант - остаетесь за старшего. Дверь в шлюз запереть. Приготовить оружие. Без предупреждения не стрелять. Наблюдать за периметром. Не разделяться.
   - Остальным - все вместе идем на КПП N2. Дальше разделяемся. Гражданские остаются там. Вперед!
   Поскольку в группе в основном были военные, пусть и в прошлом - люди неосознанно построились в колонну по два и почти строем двинулись на КПП.
   Голоса из рупора уже с четырех сторон призывали всех свободных от службы идти на плац. Внешне ничего не изменилось. На территории и так никогда не было праздношатающихся людей - а сейчас все как вымерло. Не горел свет. Лишь местами группы военных неторопливым бегом двигались из зданий по направлению к КПП N2. Гражданские двигались слабоорганизованными группами. Чаще всего в сопровождении вооруженных военных. Люди удивленно смотрели на небо.
   Народ подобрался бывалый. Все привыкли к войне и мобилизации. Никто не задавал лишних вопросов. Надо выйти и дойти до КПП - дойдем. А там уже объяснят.
   На КПП уже собралось около ста человек. Незнакомый майор мобилизовал десяток подвернувшихся солдат и офицеров, раздал более серьезное, чем пистолеты оружие. На крыше КПП расчеты устанавливали станковые пулеметы.
   - Не думал, что они и тут хранятся. - удивленно прозвучало слева.
   Лейтенант оглянулся. Полный и маленький, начальник столовой Кузьмич, разглядывал процесс на крыше. В кармане белого фартука просвечивал пистолет. Лейтенант криво улыбнулся. Даже у охраны его лабораторного корпуса в караулке хранилась пара старых ручных пулеметов Дегтярева. Когда у части есть практически неограниченный склад военного имущества - организовать "хранение на местах" не так уж и сложно. Сложнее сделать, чтобы ничего не потерялось в процессе.
   Из группы научных сотрудников все решили идти на плац. Даже Гадюкин вспомнил, что он вообще-то тоже младший лейтенант инженерных войск. Пусть и в запасе.
   На взгляд лейтенанта в сторону пожилого Петрова, тот лишь щелкнул каблуками и представился:
   - Поручик Петров. 28-й Полоцкий пехотный. Потом командир противогазного отряда на Кавказском фронте.
   После этого все вопросы были сняты.
  
   Матрос.
   Проклятые летуны все не унимались, раз за разом атакуя наш корабль. Борта пробиты, капитан убит, вся палуба в кровавых брызгах, непонятно, как корабль вообще умудряется держать ход и хоть как-то маневрировать. Страшный рев сирен мерзких летунов. Кажется, что этот звук я запомню навсегда. Если выживу. Грохот пулемета на корме, крики раненых, холод и брызги мокрой холодной воды.
   Страшно. Невероятно страшно. Некуда бежать и негде спрятаться. И ничего с этим нельзя поделать.
   В панике бегу в машинное, чтобы хоть чем-то укрыться от страшного звука сирен летунов.
   Страшный грохот, удары по корпусу, в темном машинном отделении появляется свет из многочисленных пробоин. Резкий свист перегретого пара, крики. Опять крики! Горячо, как же горячо!
   Механик за шкирку выкидывает меня в люк на палубу. Там мокро, холодно, страшно, кричат раненные. Визжит сирена летунов. Бегу к стреляющему пулемету. Там наши, там люди.
   Грохот и удар сзади. Лечу вперед и бьюсь головой об тумбу пулемета. Стрелок ногой отодвигает меня в сторону и продолжает стрелять. На глаза течет кровь. Прижимаюсь к палубе, приходя в себя.
   В голове все крутится. Кажется, что палуба уходит из-под ног. Открываю глаза, а она действительно уходит. Корабль зарывается носом в волну. Слышны крики. Из люка механиков валят клубы белого пара и дыма.
   Лодки разбиты в клочья. Остатки экипажа ломают настил, кое-как пытаются вязать плот.
   Боцман смотрит на меня, на круг в своих руках. Приматывает к кругу обломок доски, оборачивает какой-то тряпкой. Хватает меня и бежит к урезу воды. Кладет круг на воду. Кладет до сих пор ничего не соображающего меня на круг и отталкивает. Опять холод и мерзкая вода.
   Экипаж из последних сил пытается связать вместе остатки лодки и палубный настил, но мерзкие летуны обстреливают их из пулеметов и люди разбегаются, теряя последние секунды, кто-то прыгает за борт. Корабль продолжает уходить под воду. Летуны строятся в круг, прекращая стрельбу.
   Начинает истошно орать ручная сирена на мачте. Юнга залез туда и остервенело крутит ручку. Сирена орет протяжными стонами. Обреченно. Безысходно. Протяжно. Вокруг никого. Лишь на горизонте виден дымок. Палуба начинает скрываться под водой.
   Рядом выплывает боцман. И цепляется за мой круг снаружи.
   - Хреново получилось, да, Матрос. Но ничего. Ты главное сиди ровно и держись крепче.
   Боцман выжимает чудом уцелевшую бескозырку и напяливает на меня.
   - Вот так. Ты, извини, но сухого нет.
   А сирена продолжает протяжно стонать на открытое море.
   Холодно. Мокро. Противно и очень страшно.
   - Ты уж бббудь поууууумнее, чем я, хорррррошо? - боцман стучит зубами.
   Молоденький юнга смотрит на приближающийся к нам дымок, под которым уже можно различить корабль и продолжает крутить ручку. Он плачет, а вода уже плещется у его ног, стремительно поднимаясь к "вороньему гнезду" на мачте.
   И вот механизм сирены начинает захлебываться водой.
   Снова раздается леденящий вой летунов. Очередь прошивает юнгу вместе с сиреной. Пуля, ушедшая рикошетом, прошибает плечо боцману и на излете впивается мне в ногу. Как больно! Как будто кувалдой ударили!
   Рядом матерится боцман. Заскорузлыми пальцами выковыривает из меня смятую пулю, и перевязывает снятой с меня бескозыркой, зафиксировав ее ленточкой.
   Мерзкие летуны улетают в закат. Звук моторов быстро затихает.
   Проходит несколько минут оглушительной тишины. Боцман перестает стучать зубами и закрывает глаза. Изо всех сил пытаюсь его удержать на кругу, но моих сил не хватает. Хрустят кости, дрожат от напряжения мышцы, но потяжелевшее тело тянет ко дну. Я не в силах его удержать.
   От напряжения мне снова чудится звук сирены. Мотаю головой.
   Но звук остается. Протяжно орет сирена воздушной тревоги. Опять?!
   Открываю глаза. Подушка. Сон! Всего лишь сон. Опять этот кошмарный сон. Но сирена снова орет воздушную тревогу. Опять эти летуны!
   Вскакиваю, еще ничего не соображая, пытаюсь покинуть помещение. Утыкаюсь в закрытую дверь. И кто тут поставил сюда эту дурацкую защелку. Пока откроешь, уже перекрытиями завалит.
   Выскакиваю из дома. Но тут вспоминаю про ребят. Приходится вернуться, открыть дверь и выгнать всех на улицу. Блин, еще и бескозырку забыл, приходится возвращаться третий раз.
   Бежим прочь, куда глаза глядят. Сирена не стихает. Вокруг лес. И никого. Бежим!
   Надо переждать. Забираюсь под лежащий ствол. Так меня не будет видно сверху.
   Так прошло несколько часов. Страх отступил.
   Начинает темнеть. Пора бы уже возвращаться. Летуны ночью летают редко.
   Иду по темному и незнакомому лесу. Странно. Не было тут никогда такого валежника.
   Ленточки бескозырки очень мешают, но бросать ее я не намерен.
   И тут из валежника на меня посмотрело два зеленых глаза.
   Крупная серая рысь встала и неторопливо, даже не маскируясь, смело идет ко мне. Ее мягкие лапы бесшумно ступают по сухой лесной подстилке.
   Каюк. Без шансов. Убежать не успею. По деревьям она карабкается лучше меня.
   Расправляю плечи, стараясь казаться больше. Но, куда там...
   Рысь молча показывает зубы - мол, расслабься и не мешай мне тебя переваривать.
   Ну, уж нет. И не в такой жопе мы бывали, чтобы сразу сдаваться. Мы еще побрыкаемся. Шансов нет, но хоть глаз-то ей повредить можно напоследок. Прикидываю, как она меня будет кусать, и как я буду стараться дотянуться до ее глаза.
   Громко и обреченно ору.
   Рысь замирает, и, прижимаясь к земле, готовится к прыжку.
   Но тут сзади ее раздается подобный мне истошный крик. Потом сбоку. И еще. И еще. По лесу слышен шорох маленьких мягких лапок. Больше десятка котов появляются рядом.
   Они смотрят на рысь. Они шипят, кричат. Им страшно. Рысь может перебить нас всех, но глаза она точно лишится. А скорее и двух. И тогда ей тоже конец. Причем не сразу. Она еще помучается.
   Рысь удивленно крутит круглой мохнатой головой. Уши с кисточками прижимаются к голове. Она рычит в ответ. Но рык уже не уверенный.
   Теперь надо давить!
   Делаю шаг вперед и беру более высокую ноту. Рысь огрызается и прыгает на дерево. Она стремительно забирается вверх.
   Несколько котов рефлекторно кидаются к дереву. Но я останавливаю их. Нам не нужны лишние потери. И мы уходим, гордо подняв хвосты.
   Я иду последним. Ленточки бескозырки привычно мешаются под ногами. Чувствую взгляд в спину. Оборачиваюсь. Рысь сидит на ветке и смотрит даже с уважением. И без агрессии. Странное и непонятное животное.
   Немного отойдя, мы начинаем призывно кричать. Негоже оставлять своих в лесу, где водится такое...
   В темноте ночного леса замелькали зеленые кошачьи глаза, двигаясь в сторону военной части. Крупный рыжий кот бежал впереди стаи, иногда спотыкаясь о ленточки бескозырки, которую он нес в зубах.
  
  
   На территории части.
   На плацу собралось гораздо больше людей. Командиры даже попытались построить что-то похожее на ротные коробки, но в связи с нехваткой личного состава и постоянным пополнением быстро отказались от этой идеи. Поэтому личный состав строился повзводно. Персонал лабораторий и военные из внутренней части строились гораздо дольше. Смотреть на белые халаты и инженерные комбинезоны вперемешку с форменной одеждой было непривычно. Да и среди форменной одежды мелькали военно-морские кители, парадный китель летчика, несколько непонятных, но явно форменных комбинезонов.
   Рядом с трибуной около плаца совещалась группа старших офицеров. Лейтенант знал всех. Тут было все начальство складов, Сазонов и командир охраны внутренней части и даже бухгалтер, передвигающийся на инвалидном кресле. Они общались с майором-артиллеристом, которого лейтенант видел на недавних неудачных испытаниях шлема для чтения мыслей Гадюкина. Научные руководители пока стояли в общем строю.
   Наконец на трибуну вышел Сазонов.
   - Товарищи! - Начал он.
   - Тридцать минут назад произошло неизвестное нам электрическое явление. В результате некоторые подразделения и здания нашей части оказались в другой местности. За внешним периметром совершенно другая территория. Дорога обрывается через 20 метров от внешнего КПП. Пешая разведка вернулась и докладывает, что железнодорожной станции на прежнем месте нет. Периметр нарушен. Отсутствует часть складов и зданий, значительная часть внешнего ограждения. Железнодорожные пути обрезаны в километре от сохранившейся разгрузочной платформы внутри периметра. Возвращающиеся с полигона испытатели видели крупный белый электрический разряд над нашей частью, стремительно продвигающейся по железнодорожным путям до ближайшего моста. После исчезновения свечения они оказались на железной дороге, но в совершенно другой местности. Большая часть моста, который они успели пересечь, исчезла.
   - В части нарушено электроснабжение. Все аккумуляторы разряжены. Дизельгенераторы не запускаются. Двигатели автотранспорта не запускаются. В настоящее время электроснабжение восстанавливается.
   - В связи с этим, принял решение вскрыть желтый пакет. В соответствии с инструкциями в пакете принимаю командование всеми подразделениями на себя, до восстановления связи и уточнения нашего местоположения.
   Солдаты и офицеры в строю молча переглянулись.
   - Приказываю - всем инженерным службам в кратчайшее время восстановить электроснабжение части и связь. Разрешаю привлекать любые ресурсы, включая научных и гражданских специалистов. На время восстановления освободить весь электротехнический персонал от любых иных обязанностей. Офицерам - отправить всех разбирающихся в электричестве и связи к заместителю по тылу подполковнику Хачатуряну.
   - Службам тыла - провести ревизию продуктовых и медицинских запасов. Обеспечить личный состав горячим питанием и питьевой водой из резервуаров. Местную воду не употреблять до окончания лабораторных исследований.
   - Научной службе - провести вычисления координат, провести исследования воды в скважине части и ближайших водоемов. Без вооруженного сопровождения за периметр не выходить. Оказать помощь инженерным службам в восстановлении электроснабжения и связи.
   - Медицинской службе - получить комплекты, развернуть пару автоперевязочных, проверить запасы вакцин и противоядий. Организовать санитарное обеспечение подразделений. Разрешаю привлекать любой личный состав свободный от ремонтных работ и несения караульной службы.
   - Командирам рот и батальонов - получить тяжелое вооружение, обеспечить охрану нарушенного периметра. В случае появления людей первыми огня не открывать. Линию периметра усилить передовой линией окопов. При отсутствии периметра организовать не менее двух линий обороны. Размещение пулеметов закончить до темноты. Обеспечить визуальный контакт и огневое прикрытие всех опорных узлов.
   - Всем артиллеристам и минометчикам перейти под командование майора Потапова. Артиллерийский склад у нас теперь отсутствует, как и большинство артиллеристов. Провести ревизию складских запасов. Обеспечить прикрытие любого участка обороны минометным огнем к вечеру, разместить артиллерийские орудия, прикрыть открытый участок периметра.
   - Всем автомеханикам и танкистам перейти под командование старшины Семенова. Провести ревизию автотранспорта. Постараться завести автомобили. В крайнем случае, будем использовать фары для освещения.
   - Начальникам складов - предоставить мне информацию по запасам имеющихся складов. После восстановления освещения провести осмотр целостности подземных конструкций и ревизию складов.
   - В первую очередь мы должны восстановить электроснабжение и связь. В процессе этого организовать оборону части. Обеспечить снабжение личного состава. Провести разведку ближайшей местности. Все это надо обеспечить до темноты. Заместителей начальников служб остаться на плацу для распределения командировочных сотрудников. Командировочному и научному составу, не задействованному в восстановительных работах - оставаться на плацу - остальным - разойтись! Приступить к восстановлению части!
  
   В хаосе.
   Не смотря на уверенные команды подполковника Сазонова и привычные меры по развертыванию взводных опорных пунктов на местности, эффективность всех мер оказалась резко снижена. Освещение так и не работало. Машины не заводились. Насосы не работали.
   Приходилось спускаться в темные подвалы при свете керосиновых ламп, что сильно затрудняло развертывание. Выяснилось, что отсутствует примерно половина личного состава. Некоторые службы отсутствовали почти в полном составе. Штатных водителей нашлось всего три человека, кроме них десяток человек хоть как-то умели водить машины и трактора. Штатный механик присутствовал всего один. В лице старшины Семенова. Весь остальной личный состав и что самое плохое - мастерская и гаражи отсутствовали.
   В связи со спецификой службы в полку отсутствовали штатные средства усиления и бойцы для них. Частично это могли компенсировать научные сотрудники и командировочные. На складах имелись десятки артиллерийских орудий, но имелся всего один командир батареи и два десятка солдат имеющих артиллерийские специальности. В основном подносчики и заряжающие. Командиров для современных орудий не было совсем. В составе научных групп нашлось несколько артиллеристов, воевавших еще в Гражданскую.
  
   - Да, вообще ничего не работает. Такое ощущение, что электричество просто кончилось в природе.
   - Нихрена не запускается. В этих чертовых машинах ВСЕ нормально. Все исправно. Мы заменили чертовы свечи, чертовы аккумуляторы, чертовы генераторы. И оно нихера не запускается! Гребанные свечи не дают гребанной искры. Ручной запуск не помогает. Я все руки об эту чертову железяку отбил!
   - У нас даже ручные фонарики не работают! Мы динамомашинки разбирали! Они ничего не дают! Магнитное поле есть, магниты магнитятся, но динамо не работает! Так не бывает!
   - Наша лаборатория пробовала получить хоть какое-то электричество для проверки приборов. Мы даже не смогли получить электростатические искры. Даже индуктивные катушки не генерируют ток. Это невозможно!
   Научная группа наперебой докладывала о ходе восстановления электроснабжения Сазонову. Дело обстояло совсем плохо. А, между прочим, солнце уже клонилось к закату.
   - Так! Отставить панику. Советские солдаты в Брестской крепости месяц оборонялись, без воды и электричества! Нас же еще никто не атакует. Разведка нашла дорогу со следами лошадиных копыт. В ближайших пяти километрах населенных пунктов и людей не найдено. Однако разведчики встретили медведя и группу кабанов. Завтра в спокойной обстановке продолжите исследования. Возможно, электромагнитный удар вызвал поломку приборов.
   - Магнит и медная катушка - это не прибор!
   - Профессор, вы знаете все эффекты электромагнитного импульса при атомном взрыве, например? Вот и я не знаю. Принимаем, как данность. Сегодня ночуем без электричества. - Сазонов излучал уверенность.
   - Все. Закончили обсуждение. Закончили на сегодня работы с электричеством. Лучше помогите медикам и химикам. Нам через пару дней десять сотен человек поить и кормить надо будет. И в туалет они тоже должны ходить. А у нас насосная не работает и воды нет. Тут через неделю от дерьма будет не продохнуть, если сейчас не принять меры.
   Сазонов вышел из кабинета. На душе скребли кошки. Нет связи. Не работает электричество. Рельсы обрублены. Дорога упирается в лес. Десять сотен вооруженных человек, у многих из которых есть семьи, которых тут нет. Другое время на часах. Другое время года. Хорошо, хоть по-прежнему лето.
   - Переживаете, Алексей Иванович? - Главный бухгалтер, даже на инвалидном кресел, умудрялся передвигаться бесшумно. - Зря. Вы все делаете правильно.
   Волна умиротворения прокатилась по телу, снимая усталость.
   - Спасибо, Константин. Это сейчас как раз к месту.
   - Не благодарите. Я стараюсь помочь максимальному числу людей. Но мои силы не бесконечны. Люди волнуются. Неплохо было бы объяснить солдатам их маневр.
   - Хорошо. Пройдемте в актовый зал. Сейчас соберу ротных.
   Сазонов подошел к окну штаба и выглянул вниз.
   - Иванов!
   - Я!
   - Дайте длинный гудок и две белых ракеты.
   -Есть!
   Через десять секунд раздался длинный вой ручной сирены и чуть позже вверх улетела одна белая ракета, и сразу же вторая. Подполковник, имеющий богатое боевое прошлое прекрасно понимал важность хоть какой-то связи. Указанный сигнал означал: Внимание, всем офицерам начиная с ротных и руководителям научных групп пройти в штаб.
   Через десять минут стали заходить первые командиры.
   Оглядев собравшихся на входе, Сазонов повел всех в актовый зал. Там их уже ждали главный бухгалтер, кадровик, зам по тылу, руководители физической лаборатории и старшина Семенов.
   - Итак товарищи! Наше положение резко усложнилось. Сегодня мы не сможем дать электроэнергию и завести автомобили. Поэтому ночевать будем при свете керосинок. В случае безлунной ночи - над отсутствующим периметром будем запускать ракеты для обзора местности. Всех людей отвести за периметр сразу после заката. К этому времени отсутствующие участки должны быть огорожены сплошной завесой колючей проволоки минимум в два ряда. Пулеметчикам на вышках выдать утроенный боезапас. Распределить вторые номера на каждую вышку. Смена каждые 3 часа. График дежурств распределить сейчас. Минометчикам пристрелять местность перед колючей проволокой.
   - А не боитесь выдать наше местоположение?- прозвучал вопрос майора Потапова.
   - Кому? Мы будем только рады узнать, где мы. Да и наши ракеты и сирены издалека слышно. Но никто пока не пришел. Значит местность безлюдная.
   Сазонов осмотрел зал и сидящих перед ним командиров.
   - Итак, товарищи. Все вы, наверное, догадываетесь, что у нас не совсем обычная лаборатория. У нас хранятся и тестируются экспериментальные образцы научного и военного оборудования. Поэтому среди нас оказалось довольно много командировочных сотрудников различных родов войск и научных институтов. А так же ряд испытателей, обладающих весьма высокими профессиональными навыками. В связи с тем, что мы временно не можем использовать некоторые технические средства, мы должны активно использовать все наши людские ресурсы. Поэтому я предлагаю провести временное переформирование штата охранного полка, с восстановлением артиллерийских и минометных батарей. Благо минометчиков у нас много. Заместителем командира по артиллерийской части временно назначается майор Потапов. К завтрашнему обеду жду от вас предложений по материальной и людской части.
   - Есть, предоставить штаты к завтрашнему обеду. - С краю второго ряда поднялся майор.
   - Далее. От нашего главного кадровика завтра жду рекомендаций по рациональному использованию командировочного личного состава.
   - Есть, предоставить рекомендации. - В первом ряду встала миниатюрная девушка. - Что будем делать с режимом секретности.
   - Внутреннюю информацию раскрываем полностью. Используем людей, как можно эффективнее. Болтаем поменьше, но распределяем с учетом профиля. Государственные тайны пока не разглашаем и не используем. Отправить Павла Константиновича в усиление разведывательного взвода. Без уточнений.
   - Медицинская служба. Продолжать развертывание МПП и средств усиления. Подготовить помещения для возможного карантина.
   - Еще пара дней и мы начнем испытывать сложности с питьевой водой. Наши запасы ограничены. Мы ждем результатов анализов. - В первом ряду встал крупный мужчина в белом халате, с лицом профессионального боксера, совершенно не сочетающимся с его профессией.
   - Мы провели химические анализы воды. Вода пригодна для питья. Бактериология будет дня через 3. Но если кипятить воду - то можно ее использовать уже сейчас. - Профессор Петров тяжело поднялся со стула. - Меня больше беспокоит проблема с электричеством.
   - Этот вопрос мы обсудим позже. Далее...
   - Товарищи, вы не находите, что это самоуправство и паранойя? - Со своего места встал полковник Ситников, командир охранной части. Он был весь помятый и вспотевший. - На каком основании вы проводите вскрытие складских запасов? Почему формируются внештатные единицы? Почему до сих пор не отправлены связные и дальние патрули? Мы должны предупредить Дзержинск и вызвать помощь!
   - Товарищ полковник. Не беспокойтесь. Я лично прослежу, чтобы вам выписали все необходимые бумаги. А Дзержинск мы обязательно предупредим, как только обеспечим безопасность стратегических резервов на складах. Под мою ответственность. - Негромко, но очень уверенно сказал человек в инвалидной коляске стоящей рядом с креслами. - Нам очень пригодится ваш боевой опыт.
   -Ну, если под вашу ответственность... Хорошо. Я лично прослежу за обеспечением безопасности резервов. - Полковник сел, с совершенно спокойным лицом.
   - Спасибо, товарищ Егоров. Надеюсь в дальнейшем у нас не будет проблем с единоначалием, да товарищ полковник?
   - Так точно. Мой полк будет выполнять ваши приказы.
   - Продолжим. Остальные подразделения продолжают организовывать оборону объекта. За периметр ночью не выходить. Личный состав успокоить. Обеспечить спокойный сон всем свободным от караула. Людей не перегружать. Завтра начнем рассылать патрули и изучать местность. Бойцы должны быть отдохнувшие.
   - Полковник Ситников - оцените возможность проложить железнодорожные пути по периметру части и забронировать паровоз и пару вагонов, которые были на разгрузке в момент ЧП.
   - Есть.
   - На этом все. Остаются научные сотрудники и командиры служб. Остальные свободны. Приказ подготовят.
  
   Через пару минут в зале опустело. Командиры не стали терять время и вернулись к бойцам, старательно копающим окопы, ДЗОТы, устанавливающим колючую проволоку. После короткого обсуждения мины решили пока не устанавливать.
   - Итак, товарищи ученые. Жду от вас предварительных выводов.
   - Товарищи. Ситуация у нас сложная и неоднозначная. - Профессор Петров начал доклад.
   - Судя по свидетельствам научной группы и охраны все началось в физической лаборатории N7. Где, под руководством товарища Гадюкина проводился эксперимент по биоэлектричеству. К сожалению, сотрудники увлеклись и не вели лабораторный журнал. Поэтому сейчас они очень подробно описывают ход эксперимента, размещение участников и все что смогут вспомнить. В этом им помогает капитан 3 ранга Смолин.
   - В ходе предыдущего эксперимента они наблюдали редкое электрическое явление, противоречащее современным теориям. Чтобы получить более четкую картину они решили многократно увеличить мощность установки. В результате в помещении возникла шаровая молния, которая резко увеличилась в размерах, проникала через препятствия и быстро расширялась. По описанию группы артиллеристов, возвращающихся с полигона, за одну секунду она полностью накрыла большую часть расположения складов и лабораторий. Увеличение размеров было очень быстрым, но не одномоментным. Увеличение в разные стороны происходило так же не равномерно. После этого в разные стороны от "пузыря из молний", именно так описывают это наблюдатели, в разные стороны по рельсам и проводам вышло несколько "рукавов из молний". Рукав проходя через людей не вызывал поражения током и неприятных ощущений, оставляя лишь запах хлорки после себя. Кстати, этот запах чувствуется на всех предметах в расположении. Хотя хлорка у нас почти не применяется, а запасы на своем месте. Даже сейчас запах не выветрился. Когда рукав дошел до водоема, то резко исчез, а вокруг появилась новая местность. Пострадавших не имеется. Предметы, оказавшиеся на границе области переноса имеют резкие срезы, со следами кратковременного воздействия высокой температуры. Бумага загорелась, дерево немного обуглилось, кирпичи и металл не изменились. Людей и животных, оказавшихся на границе переноса не имеется.
   - В настоящее время это все что мы знаем о "переносе". Приблизительно можно определить наши координаты. Они совпадают с нашим месторасположением. Однако погода и состояние растительности скорее соответствует концу мая. У нас большие сложности с электричеством. Судя по всему, мы находимся в области, где имеются серьезные помехи, препятствующие образованию электрического тока. Характер помех пока не установлен. Мы проводим разнообразные эксперименты по выработке электроэнергии различными путями, но пока результатов нет. Однако, так как без электричества не проводятся нервные импульсы, а мы все еще живы - значит запрет на электроэнергию не тотальный. Поэтому нам просто требуется время и новые эксперименты, чтобы его обойти.
   - А если выйти за пределы территории части? - уточнил полковник.
   - Мы не можем определить границы зоны помех.
   - Значит пока остаемся здесь и используем ресурсы части.
  
   На позициях.
   Лейтенант копал вместе со всеми. И хотя он формально был сотрудником физической лаборатории N7, но с допроса сотрудников его забрали очень быстро. По ходу эксперимента он все равно ничего нового сказать не мог. Размещение сотрудников в креслах и собственные ощущения он рассказал, но это вряд ли способно было помочь. Техника не заводилась, прожектора не работали, электричества не было. Людей не хватало. Поэтому через какое-то время все подразделения не занятые в аварийных работах занялись оборудованием позиций на оголившейся части периметра. Перенос разделил склады и внутреннюю часть на две неравные части. Большая часть осталась, меньшая исчезла. Периметр лишился практически трети стены и вышек. Отсутствовала так же часть важных складов и зданий, например, ремонтной мастерской.
   Оставаться на открытой местности в незнакомой обстановке было некомфортно, поэтому солдаты копали траншеи, растягивали колючую проволоку, оборудовали пулеметные позиции и ДЗОТы. Рядом с границей стен оборудовали полевые укрепления с вынесенными вперед огневыми точками, обеспечивающими фланкирующий огонь вдоль оставшейся стены и не имеющих фронтальных амбразур.
   Во время перерыва на ужин личный состав отвели с позиций и минометчики положили десяток мин перед укреплениями, уточняя прицел и проверяя оружие, уже пару лет пролежавшее на складах.
   Далее поступил необычный приказ проверить все оружие и сделать по одному выстрелу в ближайший холм. Начальство здраво опасалось сохранности оружия после электрического удара. Но все работало. Пулеметы и винтовки стреляли, гранаты взрывались.
   После долгих размышлений мины все же решили не устанавливать. Ни один миноискатель не работал.
   Лейтенант выкинул на бруствер очередной ком земли и разогнулся. Хорошо хоть лопаты дали нормальные. Малой саперной лопаткой копать траншеи очень неудобно. Траншеи копали пока не глубоко. Дерева для укреплений с трудом хватало на ДЗОТы, а отправить лесорубов в ближайший лес начальство не решилось. Хотя до него было всего метров 300. Лейтенант посмотрел на лес. Обычные деревья. Сосны, кусты. Кстати, о кустах. Лейтенант увидел движение, присмотрелся и взялся за бинокль. Глянув в сторону леса, он плавно перевел взгляд в сторону, опустив бинокль, неторопливо спустился в траншею.
   После чего, пригнувшись, побежал в сторону ДЗОТа. Там находился командир роты, к чьему участку его отправили.
   - Товарищ капитан. В результате осмотра ближайшей территории замечен наблюдатель в лесу. Так как наши разведчики уже вернулись, принял решение, не привлекая внимания, предупредить вас.
  -- - Где? - Капитан Иванов резко выпрямился от станкового пулемета и стукнулся головой об накат. - Мать! Сколько человек наблюдает, откуда?
   - На 11 часов от входа в ДЗОТ. Из ваших амбразур это место не видно. Я видел одного человека. Ориентир кривая береза. От нее метров двадцать вправо. В кустах. Хорошо замаскирован. Сидит неподвижно. Серая одежда, темные волосы.
   - Фельдграу?
   - Нет, более светлый цвет.
   - Иванов оглянулся, бросил взгляд на греющий уши расчет и начал отдавать приказы.
   Отдать по траншее предупреждение - обнаружен наблюдатель, работ не прекращать, не присматриваться, головой не крутить, уйти с открытого места в траншеи. Расчетам пулеметов, занять позиции, приготовить оружие, в амбразуры не выставлять, сидеть тихо. Отправить посыльных к комбату. Принести траншейные перископы.
   Через 5 минут по траншее прибежал комбат одновременно с оптикой.
   - Где?
   - На 11 часов, около кривой березы. Двадцать метров вправо. Куст орешника перед небольшой сосной. У самой травы. Видно плохо. Да и мы особо не присматриваемся. Делаем вид, что едим на открытом воздухе. Капитан с парой солдат и лейтенантом из лаборатории сидели перед газетой с бутербродами, расстеленной на бруствере. Комбату отвечали, смотря друг на друга, не прерывая приема пищи.
   - Хорошо. - Комбат прошел по траншее еще пару десятков метров и вместе с солдатами начал устанавливать оптику. Через пару минут он вернулся к ротному.
   - Да, Василь Семенович. Сидит. Особо не прячется. Даже почесался. Будем брать. За твой цирк выражаю благодарность. Продолжайте. Но без фанатизма. То, что вы долго едите, пока все работают - вам никто не поверит. Заканчивайте. Через 20 минут объявите перерыв. Пусть солдаты начнут движение. Хоть флаг пусть поднимают, хоть песни поют, но чтобы он смотрел в вашу сторону. Я пошел.
   Комбат отдал пару приказов адъютантам и побежал по траншее к ближайшей стене. Выйдя под ее прикрытием он погрозил кулаком ближайшим солдатам и остался стоять под прикрытием стены.
   - Кудряшов! - ротный заметил стоящего рядом радиста. Ты на горне играть умеешь?
   - Немного, товарищ командир.
   - Тогда живо метнулся к себе, ну или рожай горн, где хочешь, но чтоб через 10 минут тут музыка играла!
   - Какая?
   - Ять! Любая! Но чтоб громко и знакомо! Бегом марш!
  
   Через пару минут к комбату прибежали два человека из разведвзвода. Уточнив, примерное место нахождения наблюдателя, они убежали обратно. Еще через 5 минут из ворот, выходивших на непросматриваемую сторону, выбежал весь разведывательный взвод. Разделившись, большая часть взвода побежала в лес занимать отсечные позиции, но три человека побежали под прикрытием деревьев в сторону наблюдателя. Скоро они перешли на шаг и разделились, увеличив интервалы. Среди них бежал очень худой человек без знаков отличия. На нем практически не было вооружения. Лишь пистолет в кобуре. Сам худой был одет в обычную гимнастерку, поверх которой, был накинут маскхалат с пришитыми веточками. Головного убора на нем не было, на голову был накинут капюшон маскхалата. Обут он был в короткие ботинки вместо привычных сапог. Остальные разведчики несли на себе помимо автоматов еще и пистолет, гранаты, ножи, запас патронов.
   Приблизившись к наблюдателю, разведчики пригнулись. Двое пошли вперед, один остался прикрывать, взяв ППШ на изготовку.
   На позициях около части вдруг громко запел горн "Взвейтесь кострами синие ночи", и на одинокий флагшток начал подниматься красный флаг. Наблюдатель вытянул голову вверх, всматриваясь в непонятное явление. Разведчики, переглянулись и, ухмыльнувшись, еще раз убедившись, что у него нет оружия, а одет он в какое-то тряпье, приблизились на несколько метров.
   И тут наблюдатель обернулся. Это был молодой мужчина, несколько грязный, с русой короткой бородой и стриженными под горшок волосами.
   - Стой, руки вверх, хенде хох! - на автомате сказал командир взвода.
   И тут случилась неожиданное. Несмотря на направленное на него оружие, мужик бросился на худого разведчика, легко его оттолкнул в сторону и побежал в лес.
   - Не стрелять! - Заорал командир и побежал за мужиком.
   - У него нож! Осторожно! - крикнул ему в след худой разведчик.
   Разведчик, оставшийся в прикрытии, вскочил и побежал наперерез. Видя это, мужик шарахнулся в сторону, а командир, срезав угол, оказался у него за спиной. Пинок по ногам, удар прикладом в спину падающему человеку.
   Однако, тот после падения, перекатился и прыгнул на командира. Тот успел отмахнуться ППШ, но получил ножом по ноге.
   Видя это, третий разведчик выпустил пару пуль в воздух и со всей силы приложился прикладом в грудь обернувшегося наблюдателя.
   К сожалению, наблюдатель дернулся и присел, посмотрев вверх, повернувшись, поэтому удар прикладом вышел скользящим и разведчик провалился вперед, резко прыгнув, опасаясь удара ножом в спину. Еще падая, разведчик ожидал удара, всем телом ощущая, что он не успевает. Однако удара от резвого наблюдателя не последовало. Перекатившись через плечо, разведчик встал на колено, вскидывая оружие. Теперь он уже был готов стрелять по конечностям наблюдателя. Нахрен такие приключения! Прекрасно поговорит и с простреленной ногой. Но обошлось. Наблюдатель лежал, прикрыв голову руками и что-то истошно и жалобно верещал. Метрах в трех стоял удивленный командир, целясь в наблюдателя из ППШ. Слышался шум бегущих через лес бойцов взвода.
   Подбежал худой непонятный "новенький", которого сказали слушаться, как комбата.
   - Он цел? - сразу же спросил "худой"
   - Пара синяков.
   - А что он тогда орет?
   - Да хер его знает. Резвый какой. А как в грудь прикладом получил, сразу и сложился.
   - Ты стрелял?
   - Я. Над головой.
   - Может случайно попал?
   - Не. Точно нет.
   К месту драки начали прибегать бойцы. Без команд и лишних слов они занимали периметр. Человек 5 остались около продолжающего верещать и даже плакать наблюдателя.
   - Ять, да он обоссался! - заметил один из бойцов. К наблюдателю никто не подходил, ожидая команды от командира, которому уже начали перевязывать ногу.
   - У него нож. Подходите вдвоем, руки за спину, фиксируйте жгутом. Поднимаете, ставите на колени, санинструктор осматривает и ведем его обратно.
   - Не стоять! Быстро! - командиру было ужасно стыдно за непрофессионализм. Втроем не смогли тихо скрутить одного. Еще и рану получил. Кстати, о ранах.
   - Вы целы? - командир спросил "худого".
   - Цел, только одежду разрезало. - Тот просунул палец в прореху в маскхалате, который свободно болтался на его теле. Да уж, одежду столь необычного размера непросто найти на военных складах.
   Когда бойцы скрутили наблюдателя, он заверещал его громче, а потом потерял сознание. Санинструктор снял с него рубаху, но кроме синяка на груди, ничего опасного не нашел.
   - Да целый он. Симулирует. Кости целые, ран нет. В голову его не били. А без создания он от страха.
   - Сеня, а я говорил, что тебе надо чаще бриться. - заржал над ударившим наблюдателя один из бойцов. Всех охватывал мандраж. Еще бы. Непонятный перенос, неизвестная местность.
   - Хорош ржать. - командир улыбнулся, но начал отдавать приказы. - Ноги скрутить, привести в чувство, возвращаемся побыстрее. И по сторонам башкой крутить! Может их тут еще несколько сидит.
   Бойцы занялись подготовкой к переходу. Худой командировочный отвернулся и задумчиво покрутил в руках ткань маскировочной накидки и запахнул ее поплотнее. На гимнастерке в районе сердца на ткани был короткий разрыв.
  
   Местный житель.
  
   Возвращение разведчиков ждало все начальство. Увидев подгоняемого пинками и вяло сопротивляющегося пленного все обрадовались. Но радость была недолгой.
   Как выяснилось, пленный говорил на неизвестном языке.
   В попытках найти общий консенсус быстро перешли от стандартного "Шпрехен зи дейч" и "Ду ю спик инглиш" к более экзотическим вариантам.
   "Наблюдателя" отмыли, переодели в больничную пижаму и, на всякий случай, привязали к стулу. После этого прогнали весь личный состав, знающий хоть какие-то языки.
   Наибольших успехов достиг старшина с истинно чувашской фамилией Иванов, а так же несколько бойцов из татар.
   Наблюдателя опрашивали всю ночь. Научных сотрудников пришлось выгонять из зала чуть ли не пинками, так как пользы от них не было. Сложности возникли буквально во всем. Пленный опознал арабскую вязь, смог жутко коряво написать "нет бога кроме Аллаха", но оказался неграмотным, поэтому определить знает ли он арабский язык или это просто похожие буквы не удалось. Да и среди личного состава мусульманской веры не оказалось никого, кто свободно умеет писать и читать на арабском. А знакомые им фразы из Корана пленник не распознал.
   Иванов понимал, дай бог, каждое пятое слово пленного, пленный с трудом понимал Иванова. У них оказались разные обозначения некоторых чисел, слова звучали по-разному, склонялись по-другому. Пленный так же знал несколько русских слов. Но легче от этого никому не было. "Гривна", "дорого", "дай посмотреть", "беру", "плохой", "хороший", "здравствуй". Вот и весь скудный запас этих слов. Но сам факт наличия русского языка неимоверно обрадовал присутствующих.
   К пленному всю ночь приходили разные люди из внутренней части. Некоторые группами. Все они имели предписание Сазонова выслушать пленного. Некоторые оставались в комнате до утра, слушая разговор и не вмешиваясь, некоторые сразу уходили. Многие пытались говорить с пленным.
   К утру, когда выяснилось, что ночь прошла спокойно, командование в лице Сазонова вызвало к себе Иванова и Гадюкина, который уболтал разведчиков, ссылаясь на свое знание 4 языков и остался за секретаря (хотя и нихрена не понимал сам), а так же с десяток человек, участвовавших в допросе.
   Из-за прошедших событий, Сазонов перебрался из своей "Ленинской комнаты" в штаб полка, по соседству с Ситниковым.
   - Подведем итоги нашего разговора. - Начал Гадюкин, раскрыв почти полностью исписанную и многократно исчерканную тетрадь с записями.
   - Пленного зовут Амшаль. По профессии, с его слов, он матрос гребного судна. Судно погибло в стычке с некими "Мурома". Кто это такие и имеют ли они связь с нашим городом Муром, мы не знаем. Амшаль убежал в леса и около двух суток плутал по ним, когда услышал наши стрельбы и пришел сюда, где его почти сразу и поймали. Сам он из некоей страны "Булгар", которая находится на востоке, по ходу большой реки. Сама река, судя по всему, находится на юге от нас. Предположительно это наша Ока, но мы не уверены. Пленный знает название реки "Волга" и подтверждает, что эта река протекает через "Булгар". Язык пленного очень отдаленно похож на Чувашский. Так же он знает некоторые арабские и русские слова. Пленный скорее мусульманин. По крайней мере, слова Аллах и Мохаммед он знает. Но религиозных символов не имеет, основных догм мусульманства почти не знает.
   Электричества, парового двигателя, огнестрельного оружия он не знает. Оконное стекло и керосинка вызвали у него восторг качеством исполнения, но в целом ему знакомы. Так же пленный попросил "политического убежища".
   - Чего? - не понял Сазонов.
   - Он боится, что не сможет добраться до своей страны сам и предлагает показать дорогу или остаться у нас жить.
   - Шустрый какой. Пусть пока на гауптвахте поживет. По окружающей местности есть новости от него?
   - Разрешите, товарищ подполковник. - Это встал уже Иванов. - После допроса пленного мы смогли удостовериться в том, что хотя местность и изменилась, похоже, что реки остались на прежнем месте. Пленный не знает карт, но довольно точно описал течение Оки и среднее течение Волги. До ближайшего известного ему поселения примерно полдня пешком на юг до Оки и на восток еще день. Там живет несколько сотен "Муромов". И судя по его словам - это военный лагерь, который постоянно высылает патрули, а значит, нас вполне могли уже услышать. Надо ждать гостей. Сам он из самого крупного города "Булгар". Похоже это столица. И расположена она на Волге. Со слов пленного были сделаны кроки. Но пленного мы понимаем очень плохо. Объяснялись во много жестами. Пленный очень боится нас, считает колдунами и извиняется за агрессию.
   - Теперь про оружие. - со своего места продолжил зам. по тылу. - Пленный был вооружен ножом, длиной клинка 26 сантиметров. Рукоятка деревянная, обтянутая жгутом из коры. Предположительно, ивы. Нож вполне боевой, что видно по форме заточки. Материал клинка - железо. Сделан был вручную. Клинок выкован весьма умелым кузнецом, имеет трехслойную структуру. Более твердую часть обернули более дешевым железом и проковали. Нож содержался в хорошем состоянии. Судя по отзывам разведчиков, пленный ножом владеет очень хорошо. И может быть очень опасен в рукопашной. Одежда - домотканная, приличного качества. Шерсть, холст, кожаные сапоги. Наш пленник выглядит достаточно обеспеченным. Я не верю, что он простой матрос.
   - Константин Савельевич, что скажет ваша группа?
   - Языковой барьер для нас оказался весьма сложен. Кроме того, есть технические сложности. Но первичное представление мы составили. Пленный врет относительно себя, его положение гораздо выше. И, похоже, за ним есть много грехов. Про обстановку и географию рассказывает правильно, вспоминает подробно. Кроме того, он очень нас боится и принимает за кого-то другого. Очень сильно опасается за свою жизнь. Он будет сотрудничать, слово честь он понимает, поэтому предавать и бить в спину не будет. Но сбежит при первой же возможности. Если при этом надо будет убить караульного - он это сделает.
   - Прогноз погоды от Кмоля Танатовича?
   - Завтра будет как сегодня. Малооблачно и тепло. Коты уже вовсю осваивают ближний лес. Сначала все убежали туда. Весь вечер там орали. Сейчас вернулись.
   - Хорошо. Предлагаю обсудить вопросы по организации лагеря и снабжения.
  
   Итог этих и дальнейших переговоров был следующий. Пленный остается в руках научной группы и подробно описывает им и Егорову окружающий мир.
   Научные подразделения продолжают разбираться с электричеством и занимаются прикладными исследованиями (вода, география).
   Военные продолжают обустраивать лагерь, оборудуют взводные опорные пункты на ближайшем ручье и по дороге к нему, вырубают лишнюю растительность, обеспечивая сектора обстрела и готовят экспедицию к ближайшему поселку.
   Снабжение и медики продолжают разворачивать полевые кухни, обеспечивают запасы питьевой воды. Решают вопросы с дезинфекцией.
  
   Эпидемия.
   Но планы пришлось отложить. Как выяснилось уже днем, на второй день пребывания - все кто пробовал даже кипяченую местную воду, разбежались по туалетам. Треть личного состава фактически выбыла из строя. Из-за дефицита туалетов и нерабочей канализации пришлось срочно строить новые места уединения. Перепуганные доктора строжайшим образом запретили использовать местную воду, научная группа получила втык и переделывала все возможные анализы качества воды.
   Достаточно быстро выяснилось, что массовый понос не приводит к проблемам со здоровьем. Личный состав сохраняет относительную боеготовность. Температура тела не повышается, интоксикации практически нет.
   Научная группа перелопатила все доступные справочники и проанализировала воду всеми доступными методами анализа. Химический состав воды оказался в допустимых пределах. Жесткость воды оказалась очень высокой, но, по общему мнению, такого сильного эффекта оказать не могла. Посевы на микрофлору были сделаны, и группа ожидала новой информации через пару дней. Бактериологи, лишившиеся электричества и холодильников, готовили новые питательные среды на спиртовках, что сильно замедляло процесс.
   К вечеру второго дня уже почти весь личный состав подхватил насморк.
   - Это пгосто какой-то ужас! У нас эпидемия насмогка. - простуженным гнусавым голосом докладывал главный врач МПП. - А мы не имеем ни одного эпидемиолога! Хигугг имеет некотогое понимание военной эпидемиологии и действий химических отгядов, а мы только общие сведения. Мы пгивлекли научных сотгудников с профильными специальностями, но инфогмации еще слишком мало.
   Красные воспаленные глаза показывали, что доктор не избежал участи аллергика.
   - Я жду ваших предложений по огганизации эпидемиологических мегопгиятий в части. - Сазонова тоже не обошел насморк. - Сначала понос, теперь насмогк. А завтга, что у меня тут тиф начнется?
   Через час состоялось расширенное совещание всех имеющих отношение к медицине, включая санинструкторов. После чего часть рабочих групп разбежалась по подразделениям собирать статистику заражения.
   Еще через 3 часа, уже глубокой ночью стало понятно следующее: Понос получили все, кто пил местную воду в любом виде. От супа до чая или кипяченной воды. Поскольку на этой воде уже успели приготовить большое число блюд в столовой возник закономерный вопрос, куда все это девать. Столовая отчиталась, что питьевой воды в резервуарах части хватит на три дня. Если использовать пожарный резервуар со складов ГСМ - то еще на неделю. Химики настаивали, что вода чистая и кивали на бактериологов. Те разводили руками и говорили, что заставить микробов расти на чашках Петри быстрее они не могут. Решили пока сидеть на своей воде.
   Обнаружены аллергические реакции по типу сенной лихорадки у некоторых бойцов.
   По насморку все оказалось еще интереснее. Не болели отдельные часовые, некоторые службы в полном составе. После выявления контактов вычислили, что насморк все подцепили от пленного. После чего инфекция молниеносно разошлась по части. Насморк начинался уже через 3 часа после контакта с пленным и быстро передавался личному составу дальше. После этого камеру пленного буквально залили хлоркой, всю его одежду отобрали и сожгли специально вызванные сотрудники в ОЗК, все помещения, где он был, обработали. Пленный закатил истерику и на полном серьезе защищался, будучи уверенным, что его пришли казнить, люди в странных голубых одеждах. Иванов еле-еле смог уговорить его успокоиться. Кстати, запах хлорки после переноса так и не выветрился и до сих пор все помещения пахли. Запах не сильно раздражал и к нему быстро привыкли. Отдельные личности пытались вымыть свои квартиры целиком, включая потолки и стены, но запах не уходил. Пахло сразу все, включая деревья на улице.
   В итоге экспедиция в поселок "Муромов" на второй день не состоялась. Все руководство части получило насморк. Треть личного состава бегала в туалет каждые полчаса. К счастью, основные работы по созданию оборонительных линий были уже проведены. Разведка обошла территорию с радиусом около 15 километров. Но, кроме старых следов копыт на единственной дороге, ничего не нашли. Бойцы прошли по дороге еще с десяток километров в обе стороны, но не встретили ничего интересного. Установив метки, они вернулись обратно. Никаких следов поселений на привычных местах не было. Дошли даже до Оки, но никого не встретили. В итоге решили идти к слиянию Оки и Волги. В то место, где должен быть огромный город. Нижний Новгород.
  
   Экспедиция.
   Утро третьего дня не принесло облегчения. Бойцы с поносом по-прежнему бегали в туалеты. С юмором отмечая, что гадить все еще хочется, но уже нечем. Насморк распространился на всю часть поголовно. Химики твердили, что вода не токсична по составу. Бактериологи разводили руками, да, микроб есть. Да, некоторые колонии уже показались на чашках. Но патогенной флоры пока не выявлено. В тоже время научная группа отметила, что коты тоже получили диарею, как и лабораторные крысы, которых напоили водой. Причина явно была в воде, но кипячение не помогало.
   Однако ждать больше было нельзя. Сазонов решил отправить в экспедицию два взвода. Идти они должны были в составе роты. При этом остальные взвода этой роты должны были организовать опорные пункты так чтобы перекрыть дорогу и обеспечить прохождение колонн снабжения.
   Из-за отсутствия техники солдат нагрузили по максимуму. Запасы должны были быть перенесены во взводные опорные пункты, обеспечив долговременное пребывание людей. Ради этого с собой взяли даже минометы, планируя организовать батарею в опорном пункте. Следующая рота должна была доставить припасы в опорные пункты на следующий день, ориентируясь на особенности местности. Дорогу хотели оседлать всерьез и надолго.
   В разведку отправили так же несколько солдат, с трудом, но понимавших пленного и десяток "командировочных".
  
   Павел шел в составе головного дозора по пустой заросшей дороге. Ярко светило желтое солнце на голубом небе. Мощная зелень вдоль дороги затрудняла наблюдение. Местами деревья нависали над дорогой, создавая зеленый полумрак. Да и дорогой это было назвать стыдно. Так, направление в лесу, иногда переходящее в полевую тропу. Пели лесные птицы. Павел не был штатным разведчиком и не знал леса. Поэтому, что это были за птицы, ему было безразлично. Остальные бойцы отделения вели себя спокойно и не удивлялись этому. Поэтому Павел решил, что птицы вполне обычные, а значит волноваться и удивляться нечему.
   Он шел практически пустой по сравнению с остальными. Легкая "тропическая" форма, пистолет в кобуре и все. Зато он шел самым первым, на некотором удалении от основной группы. Поначалу это вызывало дикое удивление у всех бойцов, но четкий приказ командира роты, назначивший его "впередсмотрящим" и обязавших всех бойцов отделения держать от него дистанцию и прикрывать огнем, если что - сделали свое дело. Бойцы косились, но шли молча. Да и после 4 часов марша говорить особо не хотелось. Время шло к полудню. Стало жарко. Бойцы шли, обливаясь потом, с завистью поглядывая на Павла, который в своей легкой форме даже не вспотел, хотя и сильно устал.
   В очередной раз взглянув на часы, командир первого отделения первого взвода скомандовал привал. Солдаты парами привычно сбежали в ближние кусты. Пара бойцов отправилось чуть вперед, а Павел вернулся к месту привала. Взяв фляжку у сержанта, он долго пил из нее теплую воду.
   - Так возьми флягу себе. - удивлялся сержант.
   - Не положено. Мне надо сохранять подвижность.
   - Какую подвижность? Ты уже выдохся. У меня самый дохлый боец даже не запыхался, а тебя уже чуть ли не шатает.
   - Да я просто не позавтракал. - Павел переключился с фляги на шоколад, заедая его хлебом.
   - Тебя вообще кормят там? - сержант с сомнением оглядел крайне худого "впередсмотрящего".
   - Я ф детфтва такой, - Павел продолжал уминать батон.
   - А ты вообще откуда?
   - С юга. С Черного моря.
  
   Товарищ сержант - там люди! - Раздался крик со стороны пары дозорных.
   Павел с натугой проглотил, не жуя, кусок хлеба, критически оглядев остаток батона, запихал его в вещмешок сержанта и вместе со всеми начал оглядываться. Бойцы с ручным пулеметом смещались на правый фланг, занимая позицию сбоку от основной группы. Оставшиеся солдаты вместе с Павлом пошли вперед, оставив пару бойцов вместе с вещами на месте привала. Сержант рефлекторно закрыл собой хилого, но важного "командировочного" и пошел впереди группы.
   Впереди на дороге стояло три огромных мужика. Горбатые, но огромного роста. Явно больше двух метров. Глаза маленькие, глубоко посаженные, под мощными надбровными дугами. Крупная нижняя челюсть выдвинута вперед, скошенный лоб, вывернутые ноздри. Огромные бицепсы. Мужики были одеты в одежду из шкур, имели мешковатые штаны из ткани. Один из них имел подобие доспеха, в виде металлических пластин нашитых на кожаный жилет.
   Обе группы замерли в ожидании. Огромные мужики смотрели с подозрением, но без агрессии. Солдаты сжимали в руках оружие, но стволы смотрели в воздух.
   Между обоими группами находилось двое дозорных, к которым сейчас и двигались солдаты. До дозорных оставалось метров 10, а до гигантов метров 30, когда сержант вспомнил о Павле, которого перевели из непонятной внутренней части в его отделение, в качестве парламентера, "на всякий случай". Сейчас явно наступил этот самый случай. Сержант обернулся на худого "впередсмотрящего", но в этот момент гиганты яростно закричали. Защелкали затворы. Сержант снова бросил взгляд вперед и едва успел увернуться от летевшего в него небольшого топора. Гиганты бежали прямо на него, яростно выкрикивая что-то и размахивая руками, словно отгоняя от себя солдат. В руках у одоспешенного откуда-то возник длинный меч. Охреневший после такой встречи сержант скомандовал "огонь". Со всех сторон раздались выстрелы. Затарахтел с обочины пулемет.
   Три огромных тела пронзенные пулями рухнули на дорогу. Они просто бежали вперед и грудью приняли пули. Одоспешенный не добежал буквально несколько шагов до основной группы, грубо оттолкнув с дороги не успевших даже опустить оружие дозорных.
   Удивленные солдаты, оглядываясь, подошли к распростертым телам. По песку текла вполне привычная красная кровь. Да и гиганты при близком рассмотрении казались более человечными. Просто очень крупными.
   - Какой огромный. - солдаты удивлялись размерам противников.
   - И меч. Настоящий. Острый.
   - Он мне чуть руку не сломал и ППШ вышиб. - пожаловался улетевший в кусты дозорный.
   - Меньше клювом щелкать надо. - Сержант решил вернуть дисциплину на место. - Занять круговую оборону. Ждем роту.
  
   Павел молча смотрел на огромные тела. Вот и состоялась первая встреча с местными жителями. Все явно пошло не так. Предполагалось, что он первым вступит в переговоры, языком жестов. И даже если первый контакт пойдет плохо и парламентеров тут принято убивать - с его помощью рота сможет подготовиться к такому раскладу.
   Но первый же контакт привел к перестрелке. Переход к нападению случился настолько резко, что никто не успел среагировать. Опытные бойцы рефлекторно открыли огонь на поражение. Переговоров вообще не состоялось. Что это было и кто это был - еще предстояло выяснить. Может быть бандиты. Может быть местные жители. Предстояло решить - как быть дальше. Брать ли с собой трупы и каяться перед местными или втихую закопать - мол, не было тут никаких мужиков. Тем более, что звуки выстрелов разнеслись далеко, а они сейчас были ближе к местным, чем к своей части.
   Переговорил с сержантом - трупы решили пока не трогать и дождаться основной части роты. Один взвод уже вовсю строил опорный пункт на дороге в паре часов ходьбы, но три других в это время явно бежали к ним.
   Буквально через минуту из-за поворота дороги появились бежавшие налегке красноармейцы. Увидев спокойно стоящий бойцов, они перешли на шаг, явно успокоившись и замахали руками кому-то за поворотом.
  
   Командующий ротой капитан Василий Иванов уже встречался с местным жителем. В общем-то, из-за его роты его и поймали. Но эти явно выделялись габаритами. Однозначно сказать - это цель их похода, некие "Мурома" или случайные бандиты он не мог.
   1 рота всегда самая боеготовая в батальоне. И командуют ей, как правило, самые опытные. Но сейчас обстановка совершенно выходила за рамки привычной. Непонятный случай с частью. Новая обстановка. Непонятный мужик, попавшийся в ближайшем лесу. Дорога, не знавшая автомобильных колес. Лишь понятный приказ: "дойти по дороге до ближайшего населенного пункта, где сопровождать парламентеров, в процессе этого оборудовать два опорных пункта по дороге в удобных местах" - внушал уверенность и вселял некий смысл во все произошедшее.
   - А по ногам стрелять было не догадаться? - Больше по привычке, зло спросил он.
   - Товарищ капитан, эти громилы первыми атаковали моих бойцов и меня лично. - сержант, прекрасно понимал капитана, поэтому спокойно ответил.
   - Мы же на переговоры собрались. А теперь что нам делать? Сказать - вот ваши ребята, можете закапывать, а теперь давайте поговорим?
   - Так и сказать - подверглись немотивированной агрессии.
   - Чему подверглись?
   - Немотивированной агрессии.
   - Где ж ты Фридман таких слов-то нахватался? Только не говори, что в своем театре.
   - В боевом листке прочитал. - улыбнулся сержант, привычный к таким подколам.
   Капитан в лицо и по именам помнил всю роту, а про биографию всех младших командиров знал гораздо больше того, что было написано в личном деле.
  
   В это время около трупов уже столпились "командировочные". Капитан скомандовал привал и привычно разрешил бегать в кусты только по двое и с оружием. Люди немного устали. Вполне можно было встать на обед. Желательно подальше от трупов. С этим решением он и пошел к "командировочным". И хотя он возглавлял экспедицию во время перехода, но ему было интересно, что решат "парламентеры" после такого начала.
   "Парламентеры" в это время раздели одоспешенного гиганта и рассматривали тело, вооружение и доспехи.
   - Это неандерталец? - решил блестнуть эрудицией Иванов.
   - А?... Нет, что вы. Судя по скелетам представленным в этнологическом музее они были даже ниже нас по росту. - интеллигентного вида "командировочный" был без знаков различия, но весь его внешний вид говорил о совершенно гражданской профессии. Форма мятая, заправлена плохо, ремень затянут слишком сильно. Даже сапоги поцарапать умудрился.
   - Тогда кто это?
   - Не знаю. Он явно человек, но уж очень большой. Аномально большой. Это странно, но и среди обычных людей встречаются такие гиганты. Иногда. Я в Кунсткамере видел такой скелет. Тут же сразу трое. Причем они явно не родственники. Это странно. Жители сельской местности редко вырастают такими гигантами. Питание с небольшим количеством белка...
   - Что мы будем делать с телами? - Иванов понял, что дело явно идет к лекции и поспешно прервал собеседника.
   -Мммм..
   - Мы еще не решили, но скорее всего мы закопаем их тут. Сделаем могилы, но неглубокие. Если местным будет надо - поможем перезахоронить. Будем считать, что произошло недоразумение, но пусть местные привыкают, что на агрессию мы всегда будем отвечать. - Командиром "парламентеров" был майор МГБ с интересной фамилией - Лесной.
   Капитана такая позиция полностью устраивала.
   - Капитан - когда мы закончим, организуйте похороны местных. Без почестей.
   Майор отвернулся к остальным сотрудникам, осматривающих тела.
   - Докладывайте, Анатолий Семенович.
   С земли поднялся молодой лейтенант, что-то осматривающий на снятом "доспехе" гиганта.
   - На серийный продукт не очень похоже. Пластины изготовлены в разное время, имеют разные размеры, по-разному сделаны крепежные отверстия. Если судить по музейным экспонатам - то похоже на "Панцири" или пластинчатые доспехи 13-14 веков. Но кольчуги нет, шлема нет, щита нет. Даже никакого поддоспешника нет. Это не боевой доспех в классическом понимании. Этот... ммм... человек... не собирался воевать с вооруженным противником.
   - То есть он так погулять вышел? - уточнил майор
   - Ну, мы же отправляем бойцов в кусты с автоматами. - с улыбкой отметил лейтенант. - Вот и он так... Может по грибы вышел...
   - Опасные у них тут грибы могут быть. На бандита он не очень похож. Слишком чистый. У нас даже бандеровцы погрязнее были.
   - Да, я тоже отметил. Этот человек мылся максимум пару дней назад. Одежда не пропахла потом. Сапоги и вещи не сильно запыленные. Припасов минимум. Вещей для ночевки нет. То есть он явно уходил недалеко от жилья и планировал вернуться в жилье к вечеру.
   - То есть прямо сейчас его друзья из этого жилья идут сюда уже собравшиеся воевать с вооруженным противником?
   - Не исключаю этого.
   Капитан, прислушивающийся к разговору, услышав про вооруженных противников, машинально оглядел роту и остался доволен. Рота растянулась, дозоры выставлены во все стороны. Пулеметчики уже вкопались по пояс в мягкую землю. Даже минометы по привычке оттянулись в тыл. И хотя позицию они не оборудовали, но в течение пары минут легко могли развернуться в безопасности. Да они тут от роты немцев могут легко отбиться, не то, что от мужиков с мечами. Дело несколько портил редкий лес по краям дороги, но и этот факт сержанты уже учли и деревья плавно влились в список "оборонительных укреплений".
  
   Приглашенный в качестве "консультанта" башкир Иштакаев долго рассматривал кожаные сапоги. Немного поковырял подошву ножом и сделал заключение:
   - Сапоги хорошие. Кожа лошадиная. Выметка. Это редкость. Даже у нас мало кто из нее делает. Дорого. Если б не видел этой кожи вживую - не понял бы. Но сапоги не наши. И не татарские. Хотя похожи на них. Дорогие. Делал хороший мастер. Наши так не делают. Интересно. Необычно, но удобно. Надо будет запомнить. Хозяин на лошади не ездил. Нет следов от стремян. Ходил много. По лесу, по траве. По камням не ходил, по асфальту не ходил. Подошву уже менял. И делал подошву другой человек. Не тот, что шил.
   - А про остальных?
   - У вот этого сапоги того же мастера, но из конины. Подешевле. Но тоже на него шили. А вон тот - там другие сапоги. Там скорее сапоги для всадника. Но не стерты. Не ездил он верхом. И перешитые. Сзади вставка сделана. Не под него сапоги были сделаны. Можно я их себе оставлю? Перешью под себя, хороши будут.
   - Пока нет. Если местные попросят обратно - вернем. - Майор немного дернулся, словно отвлекшись. - Нет, возьмешь себе. Но не одевать. Домой поедешь - заберешь. - Лесной отвечал медленно и невпопад, как будто копировал отрывистую речь башкира.
  
   Дом воеводы.
   Святополк в задумчивости барабанил крупными металлическими перстнями по столешнице. У мелких камушков на перстнях плохо получалось создавать иллюзию украшения. Скорее это был разборный кастет, который кто-то немного украсил. Невысокого роста, худощавый блондин уже давно руководил последней торговой Пристанью княжества по дороге в Булгарию. Пристань официально именовалась Новым Городом Низовской земли и стояла на месте впадения Оки в Волгу, в попытке ограничить вход в Оку враждебных сил и разных татей.
   Когда-то давным-давно его даже не хотели брать в дружину, по причине совершенно несерьезных габаритов. И лишь личный визит, уже почти не ходившего деда к стольнику, с напоминанием, почему у деда всего один глаз, а у стольника голова по-прежнему на плечах, помогли изменить ситуацию. Однако никаких послаблений все равно не было. Маленькому дружиннику приходилось тяжелее всех. Там, где физическая сила не могла помочь, приходилось действовать по-другому. Но как можно действовать по-другому - когда вся суть тяжелой конницы - это прямое лобовое столкновение, где решает только сила и автоматизм действий. Где даже выжить, самому маленькому бойцу очень не просто. В более-менее равной свалке каждый ищет противника поменьше и послабее, чтобы как можно быстрее получить численное превосходство. И он всегда был первым кандидатом на выбывание. Множество переломов и шрамов напоминало о тех славных временах. И лишь феноменальное умение дружить со всеми, помогало выжить. Всегда находился товарищ, который защищал от последнего удара. В итоге, не смотря на то, что Святополка в каждой крупной сшибке, как минимум выбивали из седла - ему удалось выжить. В итоге сначала он стал считаться везунчиком, потом заговоренным и уже тогда ему начали доставаться командные должности.
   Трезво оценивая свои шансы, он всегда считал, что подлых приемов не существует. Его десяток, полусотня, а потом и сотня всегда была поголовно вооружена стрелковым и метательным оружием и любила им пользоваться. В совершенстве умели маневрировать перед противником, уворачиваясь от прямых столкновений и выводя врага из строя на расстоянии. Да, стрелой или дротиком сложно убить защищенного врага, но можно ранить, замедлить или вообще ранить лошадь. И через пару часов противник будет сам убегать от тебя, но уже не сможет сделать даже это. Даже признанные мастера маневренной войны кочевые конные лучники иногда просто разворачивались и убегали, лишь заметив стяг с переломанным мечом.
   Итогом стало назначение сюда. Где всегда не хватает людей. Где ни на что нет денег, но в тоже время они везде. Где завтра тебе в спину воткнет нож торговец, которому ты спас жизнь. Где самый злобный бандит, которого ты давно ловишь и которого ты убил бы днем не задумываясь, может подойти ночью и поговорить за жизнь, потом убрать нож от горла и сказать, что "тебя что-то плохо охраняют". Где жизнь ничего не стоит, но каждый боец невероятно ценен.
   Пару дней назад случился громкий грохот на севере. Охотники еще вчера донесли, что на месте отшельнического скита появилась странная маленькая крепость. Совершенно несерьезные укрепления. Жалкий каменный заборчик в полтора роста, даже не окружающий поселение полностью, хлипкие вышки наблюдателей, крупные каменные квадратные дома с огромными СТЕКЛЯННЫМИ окнами. И огромное количество металла. Сплошные металлические ворота, больше чем сам забор. Железо использовалось даже для украшения стен, имитируя виноградную лозу по верху. Судя по отзывам, сделано было откровенно топорно, но в целом, красиво и богато. Мужчины, караулившие на вышках и строившие укрепления, были одеты очень бедно, но одинаково. Почти не имели доспехов. Лишь простейшие круглые шлемы без личин. Судя по рисункам очевидцев, делали шлемы чуть ли не на коленке. Уж очень бедно и примитивно смотрелось. Ни украшений, ни гребней, ни защиты лица. Наблюдатели не заметили ни одного доспеха. Зато все в сапогах. С оружием было тоже не очень, но что-то грохотало из лагеря. Поэтому охотники решили, что там внутри или колдуны, а мужики в зеленой одежде их слуги, или это греки. Но уж очень на них не похоже. Ни стягов, ни блестящей бронзы, ни привычных доспехов на каждом. Странные такие люди. Непонятные.
   Войны у пришельцев были не очень. По лесу бегали шумно, ничего вокруг не замечали. Дрались тоже не очень. Втроем едва сумели скрутить одного беглого пирата. Да всю его шайку целиком любой десяток Святополка раскидает, как котят.
   Потом пришельцы долго думали и отправили отряд к ним на Пристань. Этот отряд умудрился нарваться на трех варягов, но вместо того чтобы привычно разойтись миром - варяги неожиданно напали первыми. Наблюдатель ожидал, что варяги сметут странных пришельцев с коротенькими копьями-дротиками или вообще металлическими дубинками, но те устроили грохот и варяги упали замертво.
   Дисциплина у пришельцев отсутствовала. Эти дикари сразу же сняли с мертвых одежду, перерыли все карманы, даже сапоги сняли, не побрезговали. Но мертвецов все же закопали и даже поставили камень на могилу. Не поленились. Значит, настоящих воинов уважают. Значит, говорить с ними можно. Первыми не нападают.
   И вот сейчас они подходили к Пристани.
   Окружающий мир быстро менялся. В его детстве злыми колдунами пугали шаловливых детей, лет десять назад у него появились знакомые, которые лично видели колдовство и колдунов, убивающих людей огнем, а пару лет назад колдун с караваном приехал в Пристань, да так и остался тут жить. Организуя постой караванов, торгующих для колдунов, а так же "служа" стратегическим резервом для сотни бойцов с Пристани. Сотник пару раз специально подставлял того под удар, желая оценить силы колдуна. В итоге решил, что у него не сотня бойцов, которым дали колдуна для усиления, а в Пристани есть колдун, которому для удобства перемещения дали сотню бойцов. Хорошо хоть колдун сразу сказал, что считает сотника тут главным, готов выполнять все его приказы, если они будут направлены на защиту поселения и обеспечения торговли. Вел он себя тихо, практически не пил, законы уважал. А что занимался странным делом типа организации системы выгребных ям чуть ли не в каждом дворе и скупкой белого налета из них - так даже лучше. В поселке гораздо чище стало. А то, что он цыган очень сильно не любил - у каждого свои секреты. Или личные долги. Да их, в общем-то, никто не любил в Пристани.
   Колдун специально напрашивался поначалу в любую вылазку, где могла случиться драка. Но в бой старался не вступать. Защищался только, когда лично ему грозила опасность. Лишь однажды напал первым, утопив корабль пиратов, который явно успевал уйти от преследования.
   Те же варяги. Ну, кто про них знал во времена его отца. Даже слово это означало совсем других людей, приплывавших с севера, из-за Ладоги. А потом приплыли откуда-то. Плавают по рекам, живут в лодках, промышляют торговлей и ремеслом. Огромные, страшные, но в целом безобидные ребята, с которыми практически невозможно поговорить. Наш язык они не учат, своему тоже не учат. Так и общаются языком жестов. Некоторые умельцы немного понимают их, но пользы от этого немного.
   Варяги, правда, колдуна смертельно невзлюбили. Отчего случилось несколько стычек, после которых они перестали приходить на Пристань, потеряв зачинщиков драки. Караванщики колдунов на них жалуются, мол, нападают сразу, как заметят, если есть хоть какой-то шанс на победу. Сотник пытался разобраться - но понял только, что варяги не любят колдунов и особенно некоторых их слуг. Почему - он так и не понял. Святополк в тайне даже боялся, что однажды колдун придет к нему и потребует разобраться с варягами на реке. А они громилы еще те. Доспехи имеют хорошие, да и силы немерено. Один на один ни кто из его бойцов не продержится даже в потешном поединке и минуты. Но колдун сидел молча, свои проблемы решал самостоятельно, тему помощи ни с кем не обсуждал. Казалось, варяги для него лишь досадная помеха, не влияющая на результат.
   Во времена его деда греческий огонь считался почти чудом. Был он не у каждого князя в закромах. Стоил на вес серебра, вот только не продавал его никто. За доставку бурдюка со смесью из Царьграда не жалко было половины команды струга. Сейчас же меха с огнесмесью были чуть ли не на каждом рыболовном баркасе. В связи с чем, абордаж стал практически невозможен, пиратство на реках почти исчезло. Уж очень неприятным было его использование по тебе и уж очень мало добычи оставалось от купца, если применять его по нему. Ходят слухи, что колдуны ставят на свои корабли разные волшебные устройства, позволяющие обычному капитану поджечь вражеский корабль за полсотни шагов. Но он еще такого не видел.
   Вообще колдуны ни с кем серьезно не воевали. Приходили, показывали силу, оставляли нескольких представителей для несения службы и организации торговли. Если им отказывали и назревал серьезный конфликт, то сдавали назад и просто прекращали торговлю с этим городом. Иногда, демонстративно открывая торг на другом берегу реки. Ходят слухи, что во Владимире колдуны сделали свою школу и учат местных колдовству. Да и их колдун, по его словам, обучался в такой школе в Киеве.
   Их колдуна звали Олег. Родом он был из Галиции. О себе говорил мало. Мол, родился, вырос, сбежал в город, пошел в дружину, в бою сильно поломался, пришел к колдунам. Они его посмотрели, испытали, а потом сказали, что он может научиться колдовству. Дал им присягу, они его вылечили. Пару лет учился, особых высот не достиг, но как бывший воин, охранное дело знал хорошо. Поэтому охранял караваны, а потом напросился в поход. Где и остался в крайней точке. Такова была политика колдунов. В каждом важном пункте на торговом пути должен быть их представитель. И чем важнее место - тем сильнее колдун. А в городах их могло быть несколько. О своей силе он не распространялся. В кабак ходил, но пил очень мало. Вернее очень долго. Мог тянуть одну кружку пива или браги весь вечер.
   Святополк ему даже был в этом благодарен. Ибо с его присутствием кабацкие драки резко сбавили обороты. Нет, их количество не уменьшилось. Но дрались теперь не как раньше, всем подряд, а исключительно в рукопашную. Даже кружками не кидались. Колдун сам иногда участвовал в кабацких потасовках. Поэтому сразу предупредил всех, что рисковать не намерен и если увидит нож - то сожжет его вместе с рукой. В кабацкой драке он не впечатлял. Пару раз его выбрасывали из дверей. Один раз из окна. Но он на обидчиков не обижался, за что моментально стал в дружине считаться своим.
   А как-то вечером он пришел к Святополку и тихо сказал, что видит в нем небольшой отблеск колдовской силы. И если тот когда-то из-за ран не сможет продолжать службу, но ему все еще будет хотеться приключений - то он может попробовать обратиться к колдунам в Киев и пройти испытание. Есть небольшой шанс, что его возьмут. Ну, если он себя хорошо покажет. Как именно надо себя показать - колдун отвечать не стал. Сказал, что это зависит от человека и его личный опыт не подойдет другому. Сказал, что сейчас шансов у Святополка совсем мало, но отчаяние придаст ему сил пройти это испытание. Мол, когда человек становится беспомощным - то сила в нем может пойти по-другому, если он этого хочет.
   Святополк был хорошим командиром. Поэтому знал, что с такой новостью колдун приходил уже минимум к двум дружинникам и ученику кузнеца.
   А сейчас пришли эти зеленые. Что это - новые колдуны, беглые ополченцы-дезертиры, банда головорезов или работяги - было неизвестно. Еще и место странное. Не случайно там отшельнический скит стоял. А решение принимать ему. И спрос потом с него.
   Дружина собрана, колдун заранее предупрежден, сюрпризы приготовлены. Но все же хотелось бы договориться. Колдун, кстати, волнуется. Как услышал про одежду пришельцев - долго допытывался. И про цвет и про шлемы. Про какие-то металлические повозки спрашивал. На этот раз он вперед не пошел. Стоит на стене. Просил пришельцам про колдовство сразу не рассказывать. Сказал, что слышал про таких, но сам не видел и что ждать от них - не знает. Они могут быть могучими союзниками и страшными противниками. Рекомендовал дружить.
  
   "Зеленые" появились из леса вполне ожидаемо. Причем все. И строем. Даже шагали в ногу. Это хорошо. Значит - не прячутся, не готовятся к внезапному нападению, а наоборот показывают, что идут с миром. Примерно за 500 шагов они остановились и начали расходиться. Вот тут сотника прошиб холодный пот. На этом поле было полно ловушек и волчьих ям. А в ручье чеснока накидано со всей широтой пограничной души. Если кто из воинов "зеленых" попадется - будет скандал и переговоры толком не состоятся. И предупредить их никак нельзя! Надо срочно выходить чуть ли не в одиночку, показывая, что тоже не хотят зла, что ловушки тут не по их душу!
   Решено, бежать к воротам, хватать переводчика и десятника с щитом побольше и срочно выходить. Причем выходить не торопясь, но быстро!
  
  
   Отряд Лесного.
   Третий взвод было решено оставить недалеко от места столкновения с гигантами. Уж очень перекресток удачный там оказался.
   Через пару часов ходьбы разведчики доложили о селе на берегу, огороженном высокими деревянными стенами на берегу реки. Майор вместе с офицерами долго рассматривал укрепления в бинокль и не верил своим глазам. Такое он видел только в учебниках истории. Натуральная деревянная крепость. Невысокие земляные валы, на которых стоят деревянные срубы с редкими квадратными башнями. На берегу простенькие причалы, около которых стоят странного вида парусные баркасы. На бортах некоторых висели щиты, что добавляло еще больше нереальности к и без того невозможной картине. На другой стороне Оки тоже стояли какие-то строения, похожие на остроги из учебников истории.
   - Похоже на средневековую крепость. - Майор решил прервать молчание.
   - Да, века эдак 12-13. До появления пороха. Я бы даже сказал - домонгольскую. - Лейтенант-историк от научной группы не отрывал глаз от бинокля. Там даже люди в доспехах.
   - Хрень какая. Сначала эти громилы, потом доспехи у каждого. Мы что в сказку попали? Где Нижний-то? - Майор сморщился. - Все, хорош таращиться - пошли знакомиться.
   Оставшиеся два взвода и командировочные были построены, проинструктированы и отряд выступил из леса строем. Песню решили не запевать.
   Еще в лесу майор уточнил максимальную дальность стрелкового оружия и потенциальной крепостной артиллерии и решил остановиться на дистанции 500 метров. Тем более там проходила какая-то канава, которая вполне могла сойти за окоп.
   Канава оказалась ручьем, но майор решил пока не напрягать местных и отряд замер на берегу, получив команду рассредоточиться, в ручей не спускаться, первыми огня не открывать. Минометчики установили орудия, но встали перед ними, как бы скрывая и показывая, что применять не собираются, но могут.
   В этот момент открылась калитка в воротах крепости и оттуда вышло 3 человека. Крупный бородатый мужик в длинной кольчуге и с огромным щитом, полненький "гражданский" и мелкий парень со стягом, наверное, оруженосец бородатого.
   Майор позвал капитана Иванова, оставил его за старшего, с указанием прикрыть огнем, если что, а сам с навязанным ему начальством худым переговорщиком с необычной фамилией Спаи и лейтенантом-историком Варшавским пошел навстречу.
   По дороге Константин пристально вглядывался в бородатого, оценивая его, как переговорщика, но на последних шагах громила притормозил и вперед вышел несерьезно мелкий мужичок со стягом.
   -Zdrav bud', Ya Svyatopolk - начал маленький и указал рукой себе на грудь.
   "Ну, слава богу, русский" - про себя подумал абсолютный атеист Лесной, но, в слух выдал привычное:
   - Здравия желаю. Константин Анатольевич Лесной, - и помедлив тоже приложил руку к груди, указывая на себя.
   "Вот черт, грек, дьявол меня подери" - про себя подумал искренне набожный Святополк.
  
   Переговоры.
  
   Разговор шел тяжело. Переводчики с обоих сторон не понадобились, так как понимали не больше чем все остальные. Но через слово и жестами удавалось более-менее нормально общаться. Обе стороны не доверяли друг другу. Поэтому многие вопросы остались без ответов.
   Пришельцы хотели идти в крепость или все или никто. С трудом удалось уговорить их разделиться хотя бы пополам. Два десятка "зеленых" зашли в Пристань со Святополком.
   Колдун смотрел со стены, на переговоры не шел и что-то рисовал на дорогущей белой бумаге. Был он еще более бледный, чем обычно.
   Воины не доверяли друг другу. Держали дистанцию, но за оружие не хватались. На всякий случай у Святополка было заготовлено два десятка лучников на чердаках, но не потребовалось. Переговорщики мирно дошли до кабака. Внутрь прошло трое "зеленых". Остальные встали около дверей и иначе перехватили свои короткие металлические дубинки.
   Рядом с ними встало такое же количество воинов в тяжелых доспехах и щитами. Люди удивленно разглядывали друг друга. Спрашивали откуда кто родом. Выяснилось, что у пришельцев есть человек из Владимира. Но кроме Золотых Ворот, Успенского и Дмитриевского собора он ничего о городе не знал, даже про торг сказать ничего не смог. Поэтому дружина посчитала его выдумщиком-самозванцем, но претензий высказывать не стали, опасаясь сделать еще хуже. В крайнем случае, посчитали, что был он там всего лишь проездом и все выдумал, чтобы задружиться.
   "Зеленые" оказались безбожниками. На церковь не крестились, попа как будто не заметили. Крестов нательных не имели.
   Итога почти часового разговора, в общем-то, и не было. Стороны договорились не враждовать. Власть князя "зеленые" не признали, но и свою навязывать не стали. К себе звать не стали. Предложили все переговоры вести на перекрестке рядом с их крепостью, где пообещали организовать непонятный "опорный пункт". Торговать согласились, но чем готовы торговать - не сказали, сославшись, что они не торговцы и для этого в крепости есть другие люди. Очень просили, чтобы все переговорщики и торговцы приходили с белым стягом и только днем.
   Спрашивали про варягов. Но, про свою стычку не сказали. Молвили, что видели в лесу громадных мужиков. Очень сильно интересовались окрестностями.
   Про Князя переспросили раза три. Кто, откуда, чьих кровей, давно ли правит, почему правит он, а не совет. Что это за "совет" такой - пытались объяснять, но тут уже удивлялся Святополк. Как это поселением может править толпа необученных выбранных мужиков? Пытался найти связь с Новгородским Вече, про которое он слышал, но там выбирали именно одного Князя. А тут мужики сами должны править. Да кто ж их слушаться-то будет?
   При этом у них самих никакого "совета" не было. Всем правил один старший воин, а остальные ему подчинялись. Почему подчинялись - так того во главе поставил некий "генерал" из Москвы. Причем здесь мелкий городишка Москва, между Рязанью и Тверью - Святополк не понял. Он и это-то название вспомнил только потому, что в одном из походов закрутил там интрижку с одной горячей вдовушкой. И решил, что где-то есть еще одна Москва и уже она большая. В разговоры, что там живет тысяча тысяч людей, он не поверил, но решил, что город большой. Может даже и как Владимир будет, а то и как Киев. Тысяч на пятьдесят жителей. Не меньше.
   В разговоре была уйма недоговоренностей. Иногда разговор прекращался буквально на ровном месте, на упоминании года, Князей, крупных сражений, оружии.
   Тихо и молча пришел колдун. Стоял в уголке, организовал обед на всех. Воины на улице от обеда вежливо отказались, но взяли с собой. Внутри перекусили, но пил и ел в полную силу всего лишь один самый худой из всех. Причем, сожрал больше, чем все вместе взятые. Святополк удивился, куда это в него столько влезает.
   В пришельцах удивляло все. Все трое достали из мешков металлические ложки и тарелки. Посуда была похожа на серебряную, но украшений не имела, сделана была просто, но аккуратно. Святополк, видя это, и чтобы не ударить в грязь лицом, отправил гонца к себе в терем и выложил на стол свою личную серебряную посуду. Гости немного удивлялись внешнему виду посуды, но пользовались. Только ножи держали очень странно.
   В общем-то, только зря обед перевели. Все вопросы успели решить еще по дороге к воротам Пристани. Но дипломатию надо блюсти. Именно поэтому Святополк и сидит в этой крепости.
  
   Когда "зеленые" ушли за линию ручья с колючками. Святополк, отправившийся провожать гостей, облегченно выдохнул. Конфликта удалось избежать, неожиданных проблем тоже удалось избежать. Хотя все висело на волоске. Он долго смотрел в след удивленно оглядывающихся "зеленых". На душе было противно. Как будто он пропустил что-то важное. Но вот что - этого он не понимал и сейчас опять прокручивал в голове все, что произошло за день.
   Сзади тихо стоял колдун. Он был одет в одежду богатого воина, чего раньше никогда не делал.
   -Владимир - отведи людей в крепость. - негромко попросил он у бородатого десятника.
   Стоящие рядом воины переглянулись и. развернувшись, пошли в крепость по пустой дороге. Колдун и сотник остались молча стоять рядом.
   - Ты тоже почувствовал? - тихо спросил колдун.
   - Да, но еще не понимаю что. Мне кажется, что я забыл что-то важное. Знаешь, даже живот саднит.
   - Этот худой пришелец. Он странный. Я чувствую в нем огромную силу. Кажется, как будто бы я стою перед огромной волной. И она идет на меня. И убежать я не успею. Я не могу это объяснить и даже понять. Я вижу тощего человека глазами. Я не чувствую в нем колдовскую силу душой. Но я чувствую эту мощь всем нутром. Могу сказать, что и у меня нутро саднит. - Колдун улыбнулся. - И мне страшно от этого.
   - А остальные?
   - Ты знаешь, когда я оказался рядом с тощим - мне стало не до остальных. Даже спрятаться захотелось. Но вроде бы ничего. Обычные люди.
   - Ты спрашивал про необычные вещи у них. Шлемы, повозки. Ты знаешь кто это?
   Колдун помедлил с ответом.
   - Нет. Но нам рассказывали о них. Подробно описывали несколько видов таких чужаков. Их одежду, их оружие, их повозки. Велели прятаться от них, ни в коем случае не враждовать, колдовство не применять, сразу же сообщить об этом.
   - Ты сообщил или послать для тебя гонца?
   - Сразу же. И голубем, и гонца отправил, и купцу дал письмо.
   - Быстро ты.
   - У нас с этим строго. За силу мы платим большой ответственностью.
   Колдун раньше никогда не рассказывал о себе и своих собратьях. Святополк решил уточнить еще несколько вопросов и продолжил, не меняя тона.
   - И за что ты отвечаешь?
   - За вас. За всю восточную границу по этой реке. За всю нашу расу. Грядут большие невзгоды Святополк. И нет на наших землях единства, чтобы преодолеть их. Мы или объединимся против восточных орд или погибнем. Нам не хватает жизненного пространства. Мы боимся степняков. Нас обирают жиды. Нас обворовывают цыгане. Мы потомки великой расы, мы должны бороться. Мы ведём борьбу за обеспечение существования и за распространение нашей расы и нашего народа. Мы ведем борьбу за обеспечение пропитания наших детей, за чистоту нашей крови, за свободу и независимость нашего отечества. Мы ведём борьбу за то, чтобы народ наш действительно мог выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него Творцом Вселенной.
   В глазах колдуна разливалась радость и спокойствие. Непривычные лозунги звали за собой. Тянули вперед. Святополк поймал себя на мысли, что расправил плечи и начал вспоминать, чтобы еще укрепить в крепости или куда бы сходить в поход.
   - Одна кровь - одно государство. - тихо закончил колдун. - Они нашей крови. Мы должны стать союзниками.
   - Ты уверен? - переспросил Святополк, раздумывая - не околдовали ли его сейчас.
   - Нет. И я не могу проверить. Мне просто так кажется. Меня готовили не к этому. Скорее всего, меня накажут, потому, что я подошел к ним. Но победителей не судят. Поэтому мне надо разузнать о них побольше. Завтра я соберу караван и пойду к ним на "опорный пункт".
   - Сколько тебе нужно воинов?
   - Ни сколько. Пойду я, Семен и все купцы, которых я смогу уговорить. В крайнем случае, найму носильщиков, соберу всю рухлядь, что смогу найти и пойду.
   - Зачем тебе ученик кузнеца?
   - Я хочу взять его в ученики. Но он слишком мало видел в жизни. Он не готов. Сейчас не готов. И пока он работает в кузнице - вряд ли сможет развить в себе дар.
   - А я?
   - А вот ты со мной пойти не должен. Это будет подозрительно. Напиши мне грамоту, что я твой представитель на торге и слежу за порядком.
   - Как мне развить в себе дар? - Святополк от волнения повысил голос
   - Тебе? - колдун даже дернулся. И скривился, почувствовав, что сболтнул лишнего. - Никак. Ты уже готов. У тебя есть сила. Ты сможешь делать почти тоже, что и я. Но если хочешь больше - живи. Геройствуй. Удивляй людей. Восхищай людей. Набирайся сил и опыта. Я не могу это объяснить. А когда ты почувствуешь, что больше не можешь, что каждый следующий день будет тебя ослаблять или ты получишь рану, которая не позволит тебе сражаться - тогда иди в Киев. Но чем позднее ты это совершишь - тем больше силы ты сможешь вложить в свое колдовство после обучения. Тут главное не перестараться. С возрастом многие колдуны теряют свою силу. А наши годы ограничены Святополк. Мой тебе совет - не иди сейчас. Испытание легче пройти, когда нечего терять. Колдовство - не средство стать сильнее или богаче. Мы служим величию расы. Нашу силу нельзя применять во вред расе. Нашу силу можно отобрать. Если колдун теряет доверие - его или убивают или он теряет почти все силы.
   - Как колдун может потерять доверие?
   - Каждый год мы должны вернуться в Школу и пройти испытание. Оно каждый раз разное. К некоторым из нас иногда приезжают проверяющие и задают вопросы. Разные. Не всегда приятные. И на них надо отвечать. Если ты соврешь - то потеряешь силу. Иногда сила теряется просто так. И это знак, что к тебе возникли вопросы и тебе надо вернуться в Школу. Я каждое утро зажигаю свечу, чтобы проверить - на месте ли моя сила.
   - Взглядом?
   - Нет. - колдун улыбнулся. - Взглядом я не умею. Рукой. Вот так.
   Колдун сорвал сухой колос мятлика, взгляд его на секунду помутнел и верхушка колоса вспыхнула ярким желтым огнем, моментально превратившись в пепел.
   Святополк впервые так близко наблюдал проявление колдовства. Нет, он своими глазами видел, как рассыпалась лодья пиратов или, как лопалась тетива на луках кочевников, но вот так близко впервые.
   - Пошли. Мне надо выпить. И лечь спать. Иначе я сотворю еще какую-то глупость. И не говори ничего никому. Особенно "зеленым". - заключил колдун и решительно направился в Пристань.
   - А есть те, кто умеет зажигать свечи взглядом? - Святополк заинтересованно шел рядом. Он не рассчитывал услышать ответ, но колдун сегодня выглядел, как пьяный и этим надо было пользоваться.
   - Есть. И не только свечи. Но тебе лучше не встречаться с такими. Хотя, если придешь в Киев - то обязательно встретишься. Но это тебе не понравится.
   Дальше колдун лишь отшучивался и шутливо угрожал превратить в жабу или еще в какую-нибудь пакость.
  

Бег на базу.

   Майор Лесной задумчиво жевал травинку, смотря себе под ноги. Вокруг стояли офицеры, а бойцы рассыпались по канавам и под стволами деревьев, привычно занимая круговую оборону. После того как они вышли из крепости майор приказал всем отставить разговоры и внимательнее наблюдать за окрестностями. Но на первой же крупной поляне объявил привал и приказал занять круговую оборону, но укрытий не копать и всем наблюдать за окрестностями.
  
   - Первое отделение ко мне. - наконец отдал приказ он. Затем достал из сумки листы бумаги и несколько карандашей.
   - Сейчас все, включая офицеров, вас тоже капитан. - он взглянул на Иванова. - берут бумагу и пишут все свои ощущения и вообще все, что вам показалось необычным. Вплоть до того - что, мол, поссать потянуло со страшной силой или живот скрутило. Друг с другом не переговариваться. Как закончите - передавайте карандаши, тому, кому не хватило. Бумагу сдать мне.
   После чего сел прямо на траву и начал писать на листе, положив его на планшет.
   Деревянная крепость. Настоящая. Жилая. Старая. Венцы прогнили. Туалеты старые и уже пахнут. Грязь и дороги, без следов транспорта. Лошадиное дерьмо на улице. Нет электричества. Печи топящиеся по-черному. Доспехи, как на сказочных богатырях. Лучники на стенах. Очень странная еда. Пресная и без специй. Двузубые корявые вилки из потемневшего серебра. Странная, но, несомненно, русская речь. Очень много непонятных слов. Верховный правитель - Князь. Шесть тысяч семьсот какой-то год от сотворенья мира. Что еще за сотворенье мира?! Блин.
   Майор написал еще много мелких зацепок. Непривычных, не бросающихся в глаза, но крайне важных. Как скрепки из нержавейки на ксивах у немецких диверсантов.
   Майор собрал все заметки бойцов и вместе с офицерами ознакомился с ними. В целом все было похоже. Несколько бойцов, разговорившись с местными указывали на наличие старинных русских городов. Владимира, Суздаля, Мурома. Один из бойцов даже описал старые Владимирские соборы и был уверен, что местные узнали эти здания и они говорят про одно и тоже. Несколько выделялось на общем фоне только написанное худым переговорщиком Спаи. Он почувствовал прямо какую-то непреодолимо сильную тягу к одному из слуг в местной столовой. Очень бледному мужику, который командовал расстановкой посуды и приготовлением пищи. Наверное, приказчику, так это раньше вроде бы называлось. Спаи описывал ощущение, как узнавание старого друга или родной местности после длительного расставания. Настолько сильное, что для того чтобы не подойти и не обняться, ему пришлось занимать себя чем только можно. Поэтому он и жрал, как не в себя. Майор тогда не стал делать ему замечание, только потому, что тот сидел далеко и дотянуться под столом ногой не было возможности, а сказать вслух, было неудобно.
   Майор убрал листы в сумку, встал, одернул форму, оглядел окрестности.
   -Отряд, СТРОЙСЯ! В три шеренги! - от привычного армейского крика перепугано вспорхнули птицы с деревьев, но такая привычная команда успокоила людей. Бойцы строились и улыбались. Минометчики немного замялись, но потом просто оставили орудия и встали в строй.
   - Товарищи. В связи с чрезвычайным стихийным явлением мы похоже попали... в сказку. Бл*дь. - майор закончил так неожиданно, что бойцы удивленно переглянулись, ожидая продолжения.
   - Или в прошлое. - такое лаконичное продолжение вызвало матерные шепотки в строю.
   - Однако, оружие у них вполне настоящее. И применять они его умеют. Мы с вами проверили данные контрразведки и они не утешительны.
   - Поэтому слушайте мой приказ. Сейчас я раздам второму отделению листки написанные вашими соратниками из первого отделения. Ознакомьтесь с текстом. Листки сохранить. С друг другом не обсуждать. Каждый по прибытию напишет свой рапорт. Сейчас важно донести информацию до командования без искажений и оперативно. Поэтому - в случае столкновения с преобладающими силами противника - приказываю прорываться навстречу основному лагерю, сохранив листки или свои знания. От основной группы не отделяться. В туалет ходить не меньше, чем по пять человек. При этом не менее двух бойцов должны охранять зас...хм... занятых.
   - А сейчас всем проверить оружие и боеприпасы. Проверить снаряжение. Предстоит марш-бросок в основной лагерь. Это не шутки. Считайте, что вы снова на войне.
  
   Командующий взводным опорным пунктом лейтенант Степанов сначала жутко перепугался, когда дозорные передали, что видят спешно отступающие разведывательные взводы, несущие раненых. Взвод ощетинился стволами, санитар достал сумку и укладки и приготовился к приему раненых в гнездо. Минометчики спешно раскрывали ящики и грустно пересчитывали немногочисленные мины.
   Три взвода, в полноценных окопах, да еще с поддержкой минометов могли легко выдержать атаку роты противника, да и батальон могли удивить, если он без артиллерии и танков. Поэтому паники не было. Но нормальный человеческий страх никто не отменял. Руки вспотели, суставы привычно сдавило, лейтенант подумал, что неплохо бы было сходить заранее в туалет.
   В бинокль он уже мог разглядеть лица. Люди бежали устало, но с оружием, и сохраняя строй. Одного худого бойца несли на себе двое. Бинтов и крови не было видно.
   Когда разведка добежала до опорного пункта, бойцы перешли на шаг. Командир отдал команду на привал и бойцы устало попадали в окопы.
   Лейтенант подбежал к майору и доложил об отсутствии происшествий. Майор осмотрел его усталым взглядом и приказал организовать обед и готовиться к ускоренному маршу до следующего опорного пункта.
   На вопрос лейтенанта "где противник", майор ответил, что столкновения с противником не ожидается, но боеготовность надо держать на высоком уровне, есть риск засад с холодным оружием. Что у офицеров-разведчиков есть крайне важные сведения и их необходимо, как можно быстрее доставить к командованию.
   Через двадцать минут три взвода снялись с места и на этот раз уже быстрым шагом отправились дальше. Через два часа третий взвод лейтенанта Степанова присоединился к четвертому и остался в ближнем опорном пункте, разом утроив его минометную батарею, а два взвода разведчиков лишь с легким стрелковым оружием и уже бегом отправились к основному лагерю.
  
   Встреча на торге.
   Олег собирался недолго. Но весь вечер ломал голову, что можно предложить на торг и при этом заинтересовать непонятных пришельцев. Он знал о них не очень много, но случившийся конфуз и прямое нарушение приказа его очень волновали. Ему очень не хотелось встречи с проверяющими. В школе пару раз их отводили на наказание провинившихся. Но обычно проверяющие решали проблему на месте и самостоятельно. И если в школе вопросы задают свои, в общем-то, люди, то со сторонним колдуном могут быть большие проблемы. Большая сила подразумевает большую ответственность. В его случае она вполне может перевесить его немногочисленные заслуги.
   Поэтому предстояло не опозорится и предложить такое, что позволит ему пройти в их основной лагерь. Нечто такое, что может понять и оценить только колдун. Заодно и проверит их познания.
   После короткого размышления он решил взять с собой амулет поиска. Слабенький артефакт, позволяющий даже такому слабенькому колдуну, как он выявлять потенциальных учеников и даже оценивать их силу, при их желании. Нет, его личного опыта и секретов школы вполне хватало, чтобы выявить потенциального нового колдуна. И встречались такие люди достаточно часто. Если не в каждом крупном селе, то в каждом городе можно было найти такого. Главное внимательно смотреть. Причем в пограничных землях и в опасных кабаках их можно было найти гораздо чаще. Опасность мобилизует внутренние силы и некоторые признаки становятся заметными. Особенно, если знаешь, что надо искать. Но вот оценить уровень этой силы можно только в процессе учебы или вот таким амулетом. И большинство кандидатов не оправдывают вложенных усилий.
   Он сам принадлежал к таким. И лишь природная пронырливость, смелость и удачные знакомства позволили ему получить весьма дорогостоящий и редкий артефакт, который солидно увеличивал его внутренние силы. Надолго его не хватало. Резерв Олега был весьма скромным, а артефакт увеличивал мощь, но не увеличивал резерв... Его хватало лишь на 3-4 магический действия. В принципе, поднажав, теперь он был способен разрушить небольшой дом. Но такое усилие разом сжирало его магический резерв и пару дней после этого он не был способен колдовать. Но даже такая помощь, при определенном навыке, экономии сил и разумном планировании, позволила ему хоть и с трудом, а иногда и откровенно блефуя держаться в середнячках весь второй год в Школе.
   Отсев в первый год был очень жестким. Примерно каждый десятый погиб. Каждый третий ушел сам или сбежал без следов. На второй год началось разделение по магической силе и Олег, с облегчением, прошел в перспективную группу, которая продолжала обучение. Остальные становились охранниками, разведчиками, воинами Школы. Однако, первый год не проходил даром и большая часть таких учеников вполне успешно пользовалась слабым магическим даром для первой помощи, продления своей жизни, а некоторые еще и могли усиливать свои физические способности.
   Олег с содроганием вспоминал магическую учебу, где ему с его слабенькими способностями приходилось нелегко. Зачастую лишь чудо и хорошее отношение преподавателей спасало его от позора раскрытия. Да, начиная со второго года, их начинали беречь и прекращали опасные испытания, которые были их постоянными спутниками весь первый год. Но количество знаний, которые вбивали ему в голову, превосходило все, что он до этого знал.
   Балансировать на краю всегда не просто. И поэтому, когда к нему пришел волхв, и сказал, что давно за ним наблюдает, ценит его находчивость, но не считает его способным продолжать учебу дальше - Олег даже выдохнул с облегчением.
   Волхв предложил на выбор несколько вариантов дальнейшей судьбы Олега. В связи с его секретом, среди них не было крупных городов и спокойных мест. Он покидал Школу практически тайно. Из-за опасений быть раскрытым, друзей среди учеников у него было мало. Некоторые хорошо знакомые преподаватели, похоже, знали о его секрете. Но прилежное поведение и готовность учиться и выполнять приказы позволяла Олегу доучиться почти до конца.
   Он знал, что учеба некоторых учеников длится до пяти лет. Но и дальше многие продолжают совершенствовать свои навыки. И, в конце концов, из Школы выходят новые Волхвы, сила которых непередаваемо велика. Однако ученикам не по чину было общаться с живыми легендами своего времени. Видел он их очень редко. К сожалению, чаще всего именно они занимались расследованиями деятельности провинившихся. Пары демонстраций вполне хватило, чтобы понять, что не следует нарушать установленные правила.
  
   Вообще у Олега было очень плохо с магическими артефактами. Создание таких предметов изучалось гораздо позднее. Поэтому он имел лишь скромные знания по классификации таких предметов и, тайно полученный, опыт пользования некоторыми наиболее ходовыми. Да и стоили они весьма дорого. Но Волхв, оценив его изворотливость и верность, предложил сделку. Он получает несколько крайне полезных предметов, но остается в должниках Волхва и обязуется собирать для Школы и его лично, некоторые полезные минералы, а заодно оказывать всеобщую поддержку любому начинанию Школы в краях его пребывания. Как назло, местность была равнинная. Никаких обнажений горных пород, шахт и даже слухов о них в его краях не было. Поэтому пришлось позориться и организовывать сбор селитры из выгребных ям и организацию селитряниц. Запах стоял еще тот. Олег всей душой ненавидел эту работу. Зато все местные знали способ неплохо подзаработать или получить небольшую услугу колдуна.
   За эти годы Олег сам разработал несколько магических и полумагических способов защиты домов от воды, утепления и даже научился делать дерево несъедобным для мышей. Это никоим образом не подходило к его планам стать могучим колдуном, но весомый долг и хорошая оплата за селитру перевешивала. Правда, деньги пошли совсем недавно, да и до конца его ссуды было еще далеко. Процесс созревания в селитряницах занимал уж очень много времени. Да, в Школе ему подробно разъяснили суть процессов и даже показали несколько фокусов, как можно его ускорить. В том числе с помощью магии. Но, черт возьми! С каждой сельской параши даже горсти порошка в год не набиралось. При всех его стараниях.
   Итогом вечерних размышлений стала идея взять с собой мешочек готовой селитры. Назначение этого минерала держалось в тайне. Даже Олег не знал, для чего Школа собирает этот минерал. Но в том, что он идет на магические эксперименты - у него сомнений не было. Значит, если новые пришельцы заинтересуются бесполезным в хозяйстве минералом - то это будет крайне важно для Школы.
   Сборы длились всего несколько часов. Пристань недаром была форпостом княжества на торговом пути. Люди были готовы сорваться с места в любой момент. Брали всего понемногу. Различные продукты, нашедшиеся украшения, оружие, алкоголь.
   Наличие колдуна в составе торгового каравана практически гарантировало безопасность, но выделяться было нельзя и Олегу пришлось искать готовых пойти в охрану и все-таки идти к Святополку за десятком бойцов.
   Караван выступил только к обеду. Предполагалось идти чуть ли не до темноты, ночевать в поле, но дойти до торга к завтрашнему вечеру и там заночевать. А утром приступить к торговле.
   Однако у предполагаемого места торга Олега ждало разочарование. Никаких привычных площадок, навесов или еще чего-нибудь не оказалось. Были лишь странные землянки с открытыми окнами, непонятные канавы, и категорический приказ - не подходить к линии канав. Располагаться пришлось рядом с лесом на открытом месте. Отношение пришельцев к торговцам было крайне настороженное, если не сказать - враждебное. Но решили не усложнять себе и окружающим жизнь и, удостоверившись, что гонцы отправлены в основной лагерь пришельцев, Олег вернулся к каравану и занялся обустройством на ночь.
   Однако незадолго до заката к караванщикам заявилась целая делегация. Олег несколько минут размышлял, но в итоге оставил все свое скромное магическое имущество в шатре. С собой остался только привычный амулет силы. Еще раз оглядев себя, он вышел навстречу потенциальным партнерам. Около 30 человек, некоторые из которых были в отличающейся форме, а один вообще в белом тонюсеньком кафтане до колен.
   Именно этот белый, в белой маске, первым подошел к караванщикам, долго присматривался, потом попросил показать язык, руки, взял за руку, немного подержал, дал непонятную палочку, которую надо было положить за пазуху и немного подержать.
   Видимо, это был какой-то контроль. И результат удовлетворил белого. Он выдал Олегу странной формы белую повязку, велев надеть ее и закрыть ей рот, и уже через десять минут начались переговоры.
   Командир пришельцев, видимо, опасался своих воинов, поэтому к началу разговора большая часть сопровождающих, демонстративно отошла от переговорщиков. Очень странно. Что же это за командир такой, если он скрывает от своих воинов даже такую мелочь, как торговля. Или они что-то хотят ему предложить?
   Разговор шел плохо. Пришельцы постоянно спрашивали обо всем. Олег предельно честно отвечал. Поскольку ни одного вопроса про колдовство не было задано, ему удалось ни разу не соврать. Это было не просто. Среди пришельцев оказался весьма сильный колдун-разумник. Олег никогда не видел таких, но в теории знал, что они существуют, а любой волхв легко может заставить другого человека сделать то, что ему надо. Так же он знал, что в этом есть какие-то ограничения, но подробностей не знал. И прямо бороться с этим не умел. Поэтому получив ментальный приказ говорить только правду - он честно его выполнял, не имея возможности отступить, но имея возможность не говорить то, чего не спрашивают. При этом всем своим видом показывал, что не заметил воздействия.
   Наконец-то ему удалось закруглить беседу на том, что он сюда вообще-то торговать приехал. И у него есть много интересного.
   Торг тоже оказался не очень. Пришельцы проигнорировали украшения (а купец Семен так старался, что выгреб все свои лучшие запасы), с интересом осмотрели оружие, но не взяли ничего.
   Продукты вызвали у них длительные споры. Для подтверждения Олегу, получившему очередной ментальный приказ пришлось рассказывать про каждый из них и даже пробовать. Поскольку брали самое дорогое и легкое - то пробовать приправы, хреновуху, горчицу и прочее - удовольствие было ниже среднего. Зато пришельцы были готовы забрать все без остатка.
   И вот тут наступила очередная сложность. И называлась она - деньги.
   Брать круглые серебрянные и медные монеты в большом количестве Олег не решился. Хоть они и были весьма высокого качества отделки - но монеты были незнакомые. И хотя быстрая проверка показала приемлемый состав - но клеймо было очень уж незнакомое. Зато сошлись на обмене. Высочайшего качества сукно и плотные ткани вызвало неподдельный восторг у торгового люда. К обмену предложили даже жутко редкие хлопковые вещи! К глубокому меркантильному разочарованию Олега, ему пришлось честно давать рыночную цену. Спорить с ментальным магом было невозможно. Хорошо, хоть цену он назвал Ярославскую. Там с сукном было сложно и цены были значительно выше, чем во Владимире или Рязани.
   К его тихому внутреннему удовлетворению один из пришельцев увидев селитру сразу же подошел к самому главному и на Олега посыпались новые вопросы.
   - Откуда?
   - Из селитряниц.
   - Зачем?
   - Землю удобрять. После нее все очень хорошо растет.
   - Точно?
   - Сам так делаю! - Олег действительно удобрял свой огород некондиционной продукцией и расплачивался ею же с некоторыми помошниками.
   Олег честно не знал ей рыночную цену. В чем и признался, предложив установить цену покупателям. Но торг снова не получился. Покупатели замялись и решили оставить этот вопрос до утра. После чего, видимо удовлетворились услышанным и, проявив гостеприимство, предложили Олегу пройти с ними в землянку и поговорить в спокойной обстановке и под крышей.
   Землянка внутри оказалась вполне ничего. Глубокая, с деревянной отделкой изнутри и идеально прямым дощатым полом, она освещалась странным приспособлением, в котором горел небольшой огонек, но света он давал гораздо больше, чем десяток лучин или свечей. И при этом совершенно не страдал от сквозняка. Стол в углу был отделан идеально ровными досками. Даже странно видеть, что такие хорошие доски тратятся на землянку. Это ж сколько труда положили на каждую... Странные они эти зеленые.
   Внутрь зашло четыре человека. Ментальный маг расстелил перед ним карту и своим запинающимся голосом попросил (да уж скорее потребовал) проверить изображенные на ней места на точность нанесения. Олег с ходу нашел десяток расхождений и аккуратно свернул на житейские вопросы организации торговли между Пристанью и Частью. Именно так называли свой поселок пришельцы.
   Все это время Олег тщетно пытался разглядеть в пришельцах наличие силы, но колоссальное давление ментального мага путало мысли, не давало сосредоточиться, да и пришельцы вели себя спокойно и дружелюбно, что уменьшало шансы увидеть какие-то признаки силы хотя бы глазами.
   Все вопросы к пришельцам об их жизни пресекались вопросом ментального мага на который приходилось отвечать и делать вид, что твой вопрос тебя не так уж и интересовал.
   В общем, Олег очень быстро взмок, а позже заметил, что у него уже начинаются трястись руки, в глазах появились плавающие нитки и вообще он уже запинается в ответах. Становилось страшно за сохранность его тайн.
   Лидер пришельцев заметил это и что-то шепнул ментальному магу. Получив предложение-приказ успокоиться и идти к себе спать, колдун получил невероятное облегчение и даже испытал к менталисту благодарность.
   Однако, уже подходя к каравану, Олег почувствовал невероятную силу, исходящую с востока, со стороны Части. Мощнейший поток нес ощущение смерти и отчаяния. Каким-то шестым чувством Олег уловил в нем магическую составляющую, на одних рефлексах выстроил самую сильную защиту, удивившись тому, что многократно превзошел то, что у него получалось в Школе, и, прежде чем цунами Безысходности прорвало все его защитные способности, успел немного оценить, ломающий его щиты, океан мощи. Новый, даже не Волхв, а совершенно чудовищной силы маг, заявлял этому миру о себе и своей силе. Архимаг Смерти пришел в этот мир. И мир содрогнулся...
   На землю упало тело Олега. Сквозь сжатые пальцы текла кровь из раны, от лопнувшего секретного амулета его силы.
   В Школе в Киеве одновременно вскрикнули и потеряли сознание все преподаватели и почти все ученики.
   Далеко на западе, в Священной Римской империи Епископ Баварии Герман, изо всех сил, целые долгие три секунды, сопротивлялся потоку силы с Востока. Дотянувшемуся до всех источников силы Герману даже показалось, что он удерживается, но поток не ослабевал и тяжестью гор давил, сминая мощнейшие щиты Епископа, высасывая силы, превращая магическую защиту, способную сдержать выстрел из катапульты, в легкий пар. Страшная, совершенно нечеловеческая сила, била сразу со всех сторон, превращала даже внутреннюю магическую силу в предательские удары, обращая защиту против хозяина, вселяя панику и безысходность, разрушая магические конструкции и прерывая связь с амулетами. Лишь, по настоящему божественная сила Епископа позволила ему на интуитивном управлении потоками своей и заемной силы продержаться эти три секунды, не сколько сопротивляясь, сколько отклоняя враждебную мощь. Но силы были слишком не равны. Епископ, вскочивший с трона, где он сидел на очередном совете, невнятно вскрикнул и свалился по ступенькам подиума. Камни в его многочисленных перстнях взорвались мелкими осколками. Мощный крест, в котором, согласно поверью, хранились частицы мощей Святого Петра раскалился, обжигая плоть, но выдержал удар.
   К тому времени, почти все члены совета лежали рядом со своими местами. Большая их часть даже не успела вскочить. Лишь пара охранников не заметила удара и, панически озираясь, бросилась к скатывающемуся по ступенькам телу.
  
   Переговоры.
   Хотя подполковник Сазонов и готовился к встрече торговых эмиссаров Пристани, но не ожидал, что они придут так быстро.
   Вчера вечером пришли разведчики и доложили о средневековой крепости в 80 километрах от их месторасположения. И вот уже через сутки пришли торговцы.
   Хорошо, что он заранее организовал разведку и оборудование передового поста, который и должен был служить местом торга. Несколько ДЗОТов, окопы, фланговые и отсечные позиции копал практически батальон. Зато уложились. И так называемый "Торг" уже был готов обороняться от многократно превосходящих сил противника, а при необходимости - выдержать атаку танковой роты. Обороняла его всего лишь рота, но ради ротации бойцов пришлось организовывать маршруты, прорабатывать снабжение и медицинское обеспечение, как никогда тщательнее. Сказывалось тотальное отсутствие любого транспорта. Доставка всего лишь двух пушек на позиции вылилось в невероятные трудности. Ну, не предназначены пушки для длительной транспортировки силами личного состава.
   И вот ему доложили, что на Торг вышел караван торговцев.
   Хорошо, что к тому времени уже был сделан черновой набросок плана встречи гостей, отобраны нужные лица и даже примерно сделан список вопросов.
   Основная роль в сем действии предназначалась капитану 3 ранга Смолину и товарищу Егорову. Как назло, из-за срочности, Егорова решили не брать. В общем-то, он сам это предложил из-за физических кондиций он только серьезно замедлил бы движение. Но, несмотря на это собирались почти час. При этом почти все время ушло на споры - что же они могут предложить для торговли. Торговать оружием, которым были заполнены склады, было форменным самоубийством. Амуницию и припасы тоже никто не был готов отдавать. Полковая касса была наполнена в основном бумажными деньгами, которые по понятным причинам, не имели тут никакой ценности. Реактивы и медицинские препараты тоже отдавать не хотелось. Хотя медики предложили идею с лечением местных, с помощью имеющихся препаратов с коротким сроком годности. И торжественно клялись, что в мире, не знавшем антибиотиков и стрептоцида, они смогут исцелять многие смертельные раны, а умения единственного хирурга невероятно превосходят навыки любого знахаря или цирюльника, в особенности, в области пластической хирургии.
   В общем, договорились начать с текстиля и брезента, которого на складах оказалось весьма много. Заодно решили предложить керосинки, так понравившиеся пленному.
   Делегация прибыла на Торг уже к закату. Караванщики были одеты бедновато и совершенно не представительски. Однако, начало торговли должно быть положено красиво. Без местных припасов они долго не протянут, а заниматься сельским хозяйством уже поздно. Максимум картошку посадить. И то без гарантии.
   Первым, решили отправить хирурга, как единственного человека имеющего понятие о эпидемиологии. И хотя научные сотрудники были против риска единственным хирургом - но безопасность основной группы руководителей была признана важнее. В итоге группу охраняло отделение автоматчиков и на переговоры пошло десять человек.
   Хирург недолго проверял уже знакомого по рассказам разведчиков бледного приказчика. Температура в норме, инфекционных заболеваний не выявлено. И на всякий случай, дав тому марлевую маску, начали переговоры. Из-за особенностей переговорщиков почти всех сопровождающих пришлось удалить подальше.
   Капитан Смолин сразу же полностью оправдал доверие. После нескольких общих фраз Сазонова он вступил в разговор, полностью направив его в нужную сторону. Не смотря на то, что все опасались лингвистического барьера, способности Смолина не подкачали.
   Приказчик, представившийся Олегом, подробно и без утайки описывал окружающую местность, рассказывал о бытие и даже с какой-то радостью пытался перейти к торговле.
   А вот в этой части у идеологически преданных бойцов были проблемы. Никто из офицеров не умел торговаться. Поэтому Смолин прямодушно спросил - сколько это стоит и получил такой же прямой ответ. И даже обменные курсы на ближайших ярмарках.
   Бегло посмотрев товары каравана, решили остановиться на продуктах. Однако, после недавнего конфуза с водой решили поостеречься. В результате караванщикам пришлось лично попробовать некоторые случайно выбранные продукты. Удовольствия, зрелище, как караванщики проедают товар, это не принесло, но результат был. Продукты были признаны годными. Встал вопрос - чем платить.
   Деньги пошли ожидаемо плохо. Зато за брезент была установлена невероятно высокая, по их меркам цена. Один танковый брезент мог обеспечить роту недельным рационом. А если брать только крупы - то даже месячным. Плащ-палатка обеспечивала на неделю едой взвод.
   Все резко изменилось, когда профессор Петров нашел небольшой мешочек с калиевой селитрой. Профессор вцепился в него и, портя всю солидную торговую атмосферу, зашептал Сазонову о невероятной ценности данной находки. Вопрос с получением боеприпасов обсуждался каждую встречу руководства части. Со слов Петрова данная находка легко позволит снабжать подразделения дымным порохом, а уж обеспечить к нему остальные компоненты его химики вполне смогут. Сернистые руды вполне имеются в наличии в Булгарии. Да и чистую серу там можно купить. В крайнем случае, самим получить в лаборатории.
   Вопрос цены опять встал во весь рост, когда Олег предложил самим назначить цену. Как выяснилось - селитрой никто не торговал, потому что мало кто ее вообще использовал. Да и у него она оказалась случайно и использовалась, как концентрированное удобрение.
   В результате разговор замяли и, поскольку стемнело, повели караванщика в ДЗОТ. Вопросов меньше не стало, а разглядывать и рисовать карты на улице уже не было возможности.
   ДЗОТ был сделан на скорую руку и не предназначен для проживания. Сазонов даже скривился от убогости обстановки и почти полного отсутствию мебели. Судя по всему те, кто его строил не планировали в нем жить... Если б знал - скатерти бы с собой взял, прикрыть убогие, всего лишь ошкуренные доски столешницы. Позорище какое.
   Смолин, видимо, тоже смутившись взгляда аборигена, удивленно осматривающего землянку, расстелил карту и попросил скорректировать ее.
   - Прошу! Что... Проверить нашу карту. - привычно запинаясь, начал Смолин.
   Сазонов так же привычно задавил в себе желание склониться над картой. Профессор Петров, видимо не сразу справился с просьбой и тоже склонился над картой, но смог удержаться и только разглядывал ее.
   Абориген уверенно разобрался в карте и уточнил расположение нескольких деревень. Сазонов прервал уточнения, когда Олег начал размечать на карте мели на реке.
   Разговор плавно свернул на торговлю, порядок ночевки рядом с Торгом и прочие житейские мелочи.
   Скоро стало видно, что в душноватой землянке аборигену в маске тяжело. Он побледнел еще больше, покрылся испариной. Руки его начали дрожать. Профессор переглянулся с подполковником и разговор решили закруглить.
   Капитан Смолин дал отбой переговорам и стороны попрощавшись, разошлись по своим лагерям, чтобы утром перейти непосредственно к обмену. Сазонов тоже решил заночевать в палатке в расположении роты.
   Уже подходя к своей палатке, он едва успел подхватить профессора, упавшего в обморок. Подхватив падающего Петрова, он очень сильно перепугался. Петров был уже не молод, и потерять ведущего научного сотрудника из-за отсутствия любой медицинской помощи было очень обидно.
   - Санинструктора сюда! - Крик Сазонова эхом раздался по лагерю, сплетаясь с десятком аналогичных криков, зовущих врача или санинструктора.
   - РОТА В РУЖЬЕ! ЗАНЯТЬ ОБОРОНУ! - Осознав, что творится что-то не то, напряженные нервы Сазонова не выдержали, и он отдал единственно верный с его точки зрения приказ. Если случилось что-то неожиданное и массовое - лучше сначала занять оборону, а потом уже разбираться. Все равно ни он, ни другие бойцы не могут сейчас помочь единственному санинструктору.
   Выхватив пистолет, подполковник бегом бросился к ближайшему окопу. Плюхнувшись внутрь, он огляделся. Было уже темно, поэтому он достал из сумки сигнальную ракету и, зарядив осветительный патрон, выстрелил вверх. Лагерь, подсвеченный мертвенным белым светом, оказался пуст. Никакого нападения, как сначала решил Сазонов не случилось. Со стороны торгового лагеря звучали испуганные и взволнованные крики, люди стояли и смотрели на полет сигнального огня, но никаких действий не предпринимали.
   - Херня какая-то, нервы похоже шалят. Надо будет у врача таблеток попросить и выспаться. - Алексей Макарович Сазонов, уставился на свою подрагивающую руку. Вязкая пелена внезапного страха отступала, но он на всякий случай продолжал осторожно выглядывать из окопа.
   Около палаток сел и удивленно крутил головой пожилой профессор. Несколько человек аналогично ему лежало или сидело в разных местах лагеря. Даже в отделении охраны были упавшие. Из соседних окопов выглядывали бойцы. К счастью, таких было большинство.
   Ближе к каравану было заметно движение. Караванщики бегали испуганно перекрикиваясь. Около крайней повозки на земле лежало тело приказчика.
   Вдруг со стороны части раздались ослабленные расстоянием звуки выстрелов.
  
   Матросская прихватизация.
   Рыжик, почувствовавший, что без него может произойти что-то крайне интересное, увязался на Торг вместе с Николаем Николаевичем. Просьбу остаться он проигнорировал, но против приказа не путаться под ногами, но при этом не отходить далеко, ничего не имел. А отказ нести его, совершенно не испугал матерого кота. Конечно, сытая жизнь последних лет разбаловала его, и он набрал лишний вес, но по-прежнему мог поймать воробья на лету. И час неторопливого бега его не смущал.
   Кот, подняв мохнатый рыжий хвост, весело бежал впереди, вызывая ухмылки у солдат, и изображал из себя передовое охранение. Увидев караванщиков, Рыжик (хотя он по-прежнему считал себя Матросом) дождался бойцов и замаскировался. Это вызвало удивление и небольшое волнение у командиров переговорщиков, но кот тревоги не проявлял и опасности не видел. Бойцы с товаром на тачках разместились около существующего палаточного городка, обмениваясь свежими новостями. Командиры вместе с образцами товаров, которые несли пара солдат на тачке, пошли вперед под легкие навесы, напоминающие рыночные палатки.
   Матрос испытывал странное волнение и тягу к караванщикам. Что-то крайне важное манило и звало к себе. Кот счел такое свое поведение ненормальным. Долго принюхивался выискивая запах кошачьих. И, в конце концов, принял решение посмотреть поближе.
   Крупные размеры и ярко рыжий цвет не способствовали маскировке в зеленой траве. Пришлось обходить людей по большому кругу.
   Караванщики особого страха не вызывали. Люди, как люди. Пахнут странно, говорят понятно, одеты непривычно. Собак, к счастью, не держат. Отношения к ним у Матроса было двойственное. С одной стороны он признавал важность и опасался сторожевых собак, с другой стороны старался изгнать со своей территории любую собаку.
   Новые люди разбивали невысокие шатры и палатки из кожи. Разжигали костер и готовились что-то кулинарить. С этой идеей Матрос был полностью согласен и осторожно пополз мимо большого шатра к поварам. Однако, проходя мимо кожаной стенки, внезапно понял, что источник его волнения кроется не в мясе, которое доставали из котомок и обмывали от соли повара. Этот источник был совсем рядом и настойчиво звал его через мягкие стенки шатра.
   Дурное дело - не хитрое и Матрос, привычно оценив пути отступления, обошел шатер. Несколько вентиляционных отдушин и вход из двух полос ткани оставляли пространство для маневра. Кот осторожно, и пригибаясь, прошел внутрь. Часовой на входе не стал проблемой. Он кота даже не заметил.
   Внутри было почти пусто. Небольшой деревянный сундук, окованный железными полосками, что-то типа спального мешка, земляной пол с притоптанной травой, небольшой складной деревянный столик. Пара подушек. На столике и лежал объект притягивающий внимание кота. Снизу было плохо видно, а никакой табуретки или чего-то похожего не было видно, и Матрос легким прыжком вскочил прямо на стол. Стол покачнулся под весом крупного кота, но устоял. Матрос около минуты внимательно вглядывался в дверь, ожидая прихода часового, но обошлось. На столике лежал кожаный сверток, внутри которого в отдельных кармашках лежали странные амулеты, какие-то коренья, нитки.
   Небольшой камушек в медной оправе привлек внимание кота. Камушек притягивал к себе, излучал какую-то скрытую доброту и яркое любопытство. Таких необычных эмоций от камня Матрос не ожидал. Он осторожно обнюхал камень и еще более осторожно вытянул его из кармашка. Камень, как камень. На дороге таких полно валяется, но что-то в нем было интересное. Матрос подвинул его к себе, но камушек был с длинным шнурком. Шнурок, оказавшись на краю стола, свесился вниз и потянул за собой камушек, Матрос по-кошачьи, рефлекторно прыгнул на движущуюся нитку и стол рухнул на бок. Звук упавшего на траву деревянного стола громом прозвучал для кота. Здраво опасаясь часового - Матрос схватил шнурок в зубы и ломанулся в вентиляционную отдушину.
   Лагерь занимался своими делами. Пахло жареным мясом. Матрос вдоль стенки шатра прокрался в ближайшую густую траву и уже там задал стрекача. Камушек казался чем-то крайне важным. Хотелось его спрятать поглубже. Кот принял решение вернуться в Часть. Чтобы не смущать своим отсутствием бойцов - он показался на глаза своим и неторопливой рысью демонстративно побежал обратно домой.
   Когда кот вернулся в Часть, уже начинало темнеть. Уставший, он решил временно перепрятать камушек в самое защищенное место. Такое, которое сможет защитить камень даже во время его отсутствия. Сначала он решил спрятать его в свою бескозырку, но уже по дороге передумал. Почему-то показывать камушек даже своим не хотелось. А в доме его обязательно увидят. Кот задумчиво стоял прямо у дверей своего жилья. Нет! Тут в качестве укрытия требовалось что-то иное. Что-то могучее, надежное, но чем никто не пользуется. И он знал такое место. Кот развернулся и побежал к боксам. Он прошмыгнул мимо стены ангара и вбежал в приоткрытые ворота.
  
   Ночной переполох
   Рысь осторожно преследовала рыжего кота по своей территории. Кот вышел из людского лагеря совсем один, и волосатого наглеца следовало, как минимум напугать, а лучше наказать или вообще съесть. Однако, вредные людишки могли помешать этому. Как жаль, что рыжий засранец попался ей на глаза практически у ворот человеческого поселения, где уже ходили их патрули. Пришлось осторожно и вдалеке следовать кошачьим маршрутом. Рысь не сильно интересовалась людьми, но их жилища видела неоднократно. Обычно они были мелкими и закопанными в землю. Они противно пахли, а эти животные еще и испражнялись рядом со своим домом. Ну, неужели сложно было отбежать шагов на триста? Ведут себя хуже лис! Эти же жилища были невероятно огромными и даже пугающими. Но ненависть к рыжему наглецу перевешивала здравый смысл. Кот нагло вбежал в ворота, ограничивающие территорию поселения, но для нее этот путь был недоступен. С другой стороны, как она уже выяснила, под каменным забором был небольшой лаз, закрытый травой. Судя по запаху, им иногда пользовались люди. Внутри ограды стояли непонятные огромные сооружения. Горело несколько костров в бочках. Людей не было видно. Только на вышках вдалеке стояла парочка. Совершенно дикая смесь незнакомых запахов. Мерзким котом тут пропахло все. Как же его найти? Осторожно прокрадываясь вдоль стен, пришлось обойти пол лагеря, но результат был. Мерзкий рыжий кусок шерсти неторопливо бежал по открытому месту. Его путь вел к зданию с десятком больших деревянных ворот. В одни из них он и забежал.
   Вокруг здания ходил человек с длинной палкой. Пришлось обождать, пока он уйдет за угол. Рысь зашла внутрь приоткрытой створки. Внутри за столом спал человек. Пахло очень противно. Вокруг валялось множество железок. Запах кота шел изнутри какой-то огромной металлической конструкции. Рысь осторожно вскочила на наклонную зеленую поверхность и принюхалась к металлической норе. Открытая вверх металлическая створка не внушала доверия, но темнота внутри показывала, что другого выхода оттуда нет. Мерзкий кот попался. Рысь тихо скользнула внутрь.
  
   Старшина Семенов привычно спал в полутемном гараже, облокотившись на стол. Растерянность первых часов перешла в обреченность последних дней. Техника не заводилась. Электричество не работало. Привычного комфорта не стало. Старшина по привычке засиживался в гараже только потому, что идти ему было особо не к кому. А в гараже у него была запрятана целая канистра спирта. Вот и сейчас он привычно выпил один стакан разведенного спирта (он же не алкоголик, чтобы одному напиваться - так нервы полечить), после чего привычно перечитал газету месячной давности, порадовался успехам кубанских комбайнеров, и решил немного передохнуть. Он убавил огонь в керосинке до минимума и наклонился вперед, положив голову на руку.
   Резкая волна страха заставила его упасть со стула, больно ударившись спиной.
   - С*ка, б..., хера себе тут кошмары сня... - старшина замолчал и вытаращил глаза. Стоящий в боксе танк Т-34-85 светил вперед мощной фарой...
   -Суууукаааа, суууучкаааа... - с радостным шепотом старшина пополз вперед, не моргая и не веря своему счастью. Не отводя взор, и даже не дыша, он на всякий случай укусил себя за руку, убедившись, что не спит. Люк мехвода был открыт. Старшина тихо и осторожно, чтобы ничего не тронуть, вполз внутрь, сел на место мехвода, проверил тумблеры и с матерной молитвой привычно протянул левую руку к стартеру.
   ЖУХ-ЖУХ-ЖУЖ - раздались учащающиеся звуки, мотор взревел и привычно затарахтел на холостых оборотах.
   - ДА, СУКА!!! - Счастливый вопль раздался на весь гараж.
   - АЙ, СУКА!!! - полный удивления и боли крик раздался из танка, когда перепуганная насмерть зверюга всей массой и когтями врезалась в спину старшины. Старшина рефлекторно потянулся вперед, желая выбраться из люка. Рука схватилась за ручку люка, но тут зверюга ломанулась вперед. Центр тяжести композиции человек и зверь неудачно сместился. Люк закрылся, а Семенов провалился вперед и врезался головой в падающую крышку, а когтистая зверюга опасно придавила его сверху.
   В темноте танка было ничего не видно, отмахнувшись рукой вслепую старшина почувствовал, как острые зубы сомкнулись на его ладони, а когти впились в бедро. Семенов в попытке вскочить больно треснулся головой об потолок, кое-как извернулся и упал на спину под сиденье мехвода, ногами оказавшись на кресле. Более неудачной позы было сложно себе представить. Рычаги давили в спину, мешали встать или развернуться. Неизвестный противник стоял сверху, больно раздирая ноги, а старшина мог только вслепую ими дрыгать в попытке куда-то попасть. Из боевого отделения раздался истошный кошачий вопль и на Семенова сверху упал клубок мягких тел. Почувствовав хоть что-то в руках - Семенов оттолкнул от себя этот клубок руками и ногами, схватившись за сиденье, принял устойчивую позу, наощупь схватился за ручку и рыбкой выпрыгнул из люка мехвода.
   Вслед за ним выпрыгнула темная тень и истошно орущий Рыжик.
   - ПОМОГИТЕ!!! УБИВАЮТ! - истошно заорал старшина на темное существо, которое опять прыгнуло на него и кое-как смог столкнуть его с себя ногой.
   - СТОЙ КТО... - в дверь гаража вбежал молодой часовой и в него сразу же врезалась улепетывающая на свет зверюга. Перебирая когтистыми лапами, тварь пробежала по свалившемуся часовому и выбежала наружу. Рыжей кометой, кот бежал вдогонку, истошно завывая. Ударившись головой, окровавленный часовой остался лежать в проеме.
   - Сенька, бля!... - прапорщик подбежал к телу часового, рассмотрел в свете фары его окровавленное лицо, увидел свои окровавленные руки с висящими лохмотьями кожи и, в очередной раз матюгнувшись, вдохнул и заорал во всю мощь легких:
   - ТРЕВОГА! - схватил винтовку и на всякий случай выстрелил в воздух. - Часового убили, нападение на гараж! Рота в ружье!!!
  
   Ефрейтор Назаров выполнял обязанности часового, охраняя склад ГСМ, привычно борясь со сном после тяжелого дня. Резкая волна страха прокатилась по нему заставив дернуться всем телом. Он с трудом удержал равновесие, опершись на винтовку. Опять чуть не заснул стоя, подумал он, отряхнувшись и потерев лицо. Воровато осмотревшись, он убедился, что свидетелей его позора нет и сделал несколько шагов вперед. Совсем рядом раздался звук мощного работающего двигателя. Назаров радостно ухмыльнулся. Научники что-то завели. Теперь будет попроще. Он огляделся, пытаясь увидеть подробности, не сходя со своего места, но вдруг услышал крики и почти сразу выстрел. Перехватив винтовку, он механически снял ее с предохранителя и только сейчас понял, ЧТО кричали. Часового УБИЛИ! Это значит, что на часть совершено нападение. И его сонного могли убить точно так же. Оглянувшись, он увидел на ближайшей вышке распростертое тело, свисающее руками вниз. Руки слегка покачивались на ветру. Диверсанты... Брандендбург-800... Бандеровцы... В голове набатом бились страшные слова. Страх холодными когтями подбирался к животу. Ефрейтор на всякий случай передернул затвор.
   Он добежал до угла склада, обращенного в сторону гаража, и заметил, как в темноте у стены напротив него пробежала огромная тень, а сзади ее преследовал их Рыжик, истошно завывая.
   - СТОЙСТОЙКТОИДЕТСТОЙСТРЕЛЯЮ! - перепуганный Назаров, скороговоркой за секунду, выдал требуемую по уставу фразу и выстрелил в воздух, а потом прицелился в убегающую тень. На линии прицела оказались склады, где тоже были люди, поэтому Петр замер сопровождая цель и ожидая, когда она выскочит на открытое место.
   Не в силах молчать, он больше для своего успокоения, заорал все, что знал на иностранных языках: "ХАЛЬТ! АХТУНГ! ХЕНДЕ ХОХ!". Наконец-то цель выскочила на открытое место, и он выстрелил, передернул затвор, а затем еще и еще.
   Поняв, что не попадает - он заорал: "ВОН ОНИ! У ЗАБОРА!", надеясь привлечь внимание. И он его привлек.
  
   Карауливший на пулеметной вышке красноармеец Сидоров внезапно испуганно дернулся. Опять задремал - сморщился он. Еще и кошмары какие-то. Вон, до сих пор страшно. Даже руки трясутся! И тут он понял, что штык-нож, который он со скуки крутил в руках, полетел вниз. Вот это залет... пронеслось у него в голове. Свесившись вниз, он вглядывался в темную траву, пытаясь хоть что-то разглядеть. Спускаться с вышки и подставляться перед начальством жутко не хотелось. Сидоров мучительно размышлял, как бы незаметно спуститься и чем бы подсветить - или лучше утра дождаться? Он даже свесился с перил вниз, на ощупь пройдясь пальцами по тонкому выступу пола, может нож остался на тонкой кромке.
   Вдруг со стороны ближнего гаража раздались крики и почти сразу звук выстрела. Сидоров напрягся и стал вслушиваться во тьму. Руки сами потянулись к пулемету. Раздался еще один крик и серия выстрелов. Сидоров отцепил пулемет с турели и опер его на край вышки со стороны первого крика.
   - Хальт! Ахтунг! Хенде хох! - услышал он и сразу раздался выстрел, но уже с другой точки и гораздо ближе.
   - Твою мать, нападение! Диверсанты! Фашисты! - пронеслось в голове у пулеметчика. Схватив верный ДП, он перебросил его на борт, обращенный к гаражам. Внезапно снизу он заметил движение. Что-то крупное и темное пробежало под вышкой и перепрыгнуло через забор. Он толком-то и рассмотреть не успел. Снизу в свете костра, показался Рыжик, который встал под вышкой и громко заорал в сторону убегающего.
   Сидоров перекинул пулемет обратно на турель и развернулся в сторону поля. Темную, убегающую тень было плохо видно. В голове Сидорова уже созрел план оправдания: "Штык нож я уронил, когда вел обстрел немца".
   ДП с характерным металлическим щелканьем выдал пристрелочную очередь и Сидоров открыл огонь короткими очередями по движущейся цели. Патроны были через три трассирующими и яркие потоки пуль разрезали ночную темноту.
   С ближайших вышек немедленно присоединились еще два пулемета.
   - Сука, не уйдешь! - зло кричал себе Сидоров, не в состоянии поразить темную и очень шуструю тень и перешел на стрельбу непрерывной очередью. Яркие вспышки пулемета быстро ослепили ему глаза и красноармеец вел огонь больше по наитию, ориентируясь на трассеры соседей.
  
   Элекей Мехметович был опытным воякой. Прошел всю войну и дослужился до старшины. Мог бы и выше, но не очень хотел учиться. Оказавшись в момент ЧП самым старшим на минометной батарее, он быстро организовал людей. Не смотря на то, что начало стычки он продремал, проснувшись только от дикого испуга и выстрелов - воевать он умел.
   По части раздавались крики об атаке немцев, крики часовых и выстрелы. Со стороны поля раздавались сначала короткие, а потом длинные, на расплав ствола, очереди. Решив, что внутри части и без него разберутся - он решил помочь пулеметчикам.
   Прикинув, куда они лупят, он решил для себя - от трех пулеметчиков в открытом поле не спрячешься. Но в том месте есть достаточно глубокая канава, где и засядет неприятель перед атакой или при отступлении после неудачного штурма. Координаты канавы же и расчетные данные для стрельбы по ней уже давным-давно были подготовлены. Со стороны штаба послышалась сирена тревоги. Иванов больше не сомневался и передал нужные команды расчетам. Минометы открыли беглый огонь по заранее пристрелянному квадрату.
   В тот момент он очень пожалел, что у него нет специальных осветительных снарядов.
  
   Перевязавший к тому времени руку старшина Семенов оказывал первую помощь Сеньке. Тот был жив, но весь в крови. К тому времени в гараж уже прибежал караул. Услышав взрывы мин и длинные очереди, Семенов, как старший по званию, принял решение поддержать оборону от неизвестного противника, с чьим диверсантом он столкнулся. Если честно - ему просто очень хотелось оказаться под защитой танковой брони.
   Поэтому, посадив в танк двух бойцов, он вывел машину из гаража.
   Вид Т-34-85, освещавшего путь ярким светом фар, вызвал невероятный восторг у караула. Люди снова почувствовали рядом мощь Советской Армии.
   - УРА!!! ТАНК! - Раздавалось вокруг.
   Какой-то молодой солдатик от восторга выстрелил в воздух, караул на радостях поддержал танк радостными криками "Ура" и тоже открыл пальбу в воздух.
   Т-34 двигался между гаражами к воротам, стремясь выйти на простор и поддержать защитников части. Ломать забор старшина Семенов категорически не хотел. Вокруг слышались крики "Ура". Ничего толком не понимающие солдаты радостно бежали за танком
  
   Оставшийся за старшего в части, полковник Ситников допоздна засиделся в штабе. Фактически, именно он организовывал оборону, получив на это приказ Сазонова. Подробнейшие карты висели на стенах. Павел Сергеевич помнил углы обстрела каждого пулемета. В сложившейся тяжелой обстановке его осторожность была очень кстати. Часть ощетинилась пулеметными стволами во все стороны. Сейчас он заканчивал прорабатывать план дополнительной внешней линии обороны, которую предстояло возвести перед стенами части. Не то чтобы это было занятие для целого полковника, но ему было не по себе и хотелось занять себя хоть чем-то.
   Ситников еще полчаса назад разогнал всех офицеров и уже сам хотел идти спать, но засиделся с прикрытием леса и количеством ДЗОТов перед ним. Хотелось их нарыть побольше, а лес вырубить подальше, но останавливало недостаток материалов и тотальное отсутствие техники. Полковник в очередной раз оценил расклад сил и средств и огромный список первоочередных задач.
   Ситников склонился над картой и зевнул. Очнулся он в ужасе и уже под столом. Внезапный страх и стыд за свое падение он связал со своим утомлением. Осторожно сев на полу, он потер саднящий бок и прислушался. Никто не идет. Значит - его конфуз останется незамеченным. Руки немного тряслись после падения. Страх липкими холодными пальцами сковал сердце и левую руку. Ситников когда-то слышал, что так приходит инфаркт. Он замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Сердце отпустило. Страх еще оставался, дыхание еще замирало где-то в животе, но уже было легче. Он осторожно встал и сел в кресло.
   Он уже расслабился и решил пойти спать или лучше в санчасть, но тут темноту разорвал винтовочный выстрел.
   Полковник открыл окно и прислушался. Раздавались крики часовых. Снизу пробежало дежурное отделение. Потом раздались еще выстрелы. Уже целая серия. К винтовке присоединился пулемет.
   - Нападение на часового в гараже! - в дверь ворвался взъерошенный адъютант.
   К пулемету присоединилось еще несколько.
   - Объявить тревогу! Сиреной! - скомандовал Ситников.
   Пулеметчики перешли на стрельбу длинными очередями, показывая, что все очень серьезно.
   Через несколько секунд на крыше заревела ручная сирена. Полковник на всякий случай сместился от проема окна и прислушивался к ночному бою. В том, что на часть напали и, скорее всего, это было связано с торговым караваном - он уже не сомневался.
   Между тем бой разгорался. Минометная батарея открыла огонь куда-то за пределы части. Отсветы взрывов подтвердили его догадку. Выстрелы производились по целям со стороны караванщиков. Скорее всего, по канаве, пересекающей поле. Как создатель плана обороны он уже по косвенным признакам мог определить поведение своих бойцов. Нападение со стороны поля. Очевидно, диверсанты пытались открыть ворота, но их заметили, поэтому противник рывком пошел на сближение, но пулеметчики рывок удержали, а минометы сейчас добивают. Он, с некоторой гордостью, отметил, что взаимодействие разных подразделений у него налажено на высоком уровне. Скорость ответа была выше всяких похвал.
   - Немцы! - Адъютант был уже откровенно испуган.
   - Как немцы? Откуда тут немцы? - удивленно переспросил Ситников.
   - Кричат по-немецки!
   - Немецкие танки прорвались! Караульное отделение у гаражей ведет бой! Судя по крикам - они идут в рукопашную! - из конца коридора заорали следующее донесение.
   - Вижу танк у ворот. У него работают фары! Это не наши! У наших ничего не заводится! - крикнул наблюдатель на крыше.
   - Твою мать! Все нах из здания штаба! Взять противотанковые гранаты в караулке. Петров - берешь всех кого встретишь по дороге во 2 ангар - там берете противотанковые гранатометы и к воротам. Двигаться вдоль стен, на открытые места не выходить. Стрелять только при полной уверенности. Кричать русским матом для опознания! БЕГОМ!
   Штаб резко пришел в движение. Не смотря на принадлежность к штабу, почти все имели боевой опыт и знали, что делать из-за регулярных тренировок полковника.
   Тяжело отдуваясь, Ситников бежал во главе сборной солянки из нескольких бойцов и офицеров - радистов, писарей, дежурных. В руках у него был ППШ и противотанковая граната. В подсумке лежала еще парочка. Это все что нашлось в штабе. Еще по одной было у адьютанта и радиста. Главное задержать противника в воротах! Не дать занять и взорвать склады. С точки зрения полковника другой цели у врага и не могло быть. Все, как в сорок первом! Внезапный ночной удар по сосредоточенным у границы частям и захват складов. Все как тогда! Задержать! Любой ценой! А там уже и остальные бойцы подтянутся. Второй раз это у них не выйдет! Второй раз он не опозорится! Надо дать нашим всего несколько минут!
   От ворот раздались дружные крики "Ура", топот армейских сапог и заполошная стрельба из разного вида оружия. Уже слышно было гул и клацание движущегося танка.
   - Твою мать, гарнизон действительно пошел в рукопашную. - обреченно подумал Ситников и выдернул за флажок предохранительный шплинт из РПГ-40.
   Наконец они добежали до края стенки ангара N1 и полковник осторожно выглянул из-за угла, уже заведя руку для броска.
   Перед воротами стоял ЗАВЕДЕННЫЙ Т-34-85, предназначенный для установки на постамент перед частью и ярко освещал ЗАКРЫТЫЕ ворота. Радостный караул качал довольного Семенова.
   - Твою мать! - облегченно выдохнул Ситников, прислушался и сплюнул. Выстрелов больше не звучало. Вокруг слышался топот ног набегающих отделений.
   - ПОЛК ОТБОЙ! ЗАНЯТЬ ОБОРОНУ! ОГНЯ НЕ ОТКРЫВАТЬ! СЕМЕНОВ! Доклад мне через три минуты! Под твою ответственность! - устало проорал полковник и пошел искать выброшенный предохранительный шплинт от гранаты.
  
   Неудачное начало.
  
   Подполковник Сазонов встретил утро ожидаемо плохо. Идти в темноту, освещая дорогу лишь факелами и несколькими колбами, выданными научниками, категорически не хотелось. Часть от кого-то серьезно оборонялась. Слышались многочисленные пулеметные очереди и десятки взрывов. Можно было легко попасть под дружественный огонь. С другой стороны - караванщики не проявляли агрессии и отпускать их не хотелось. Были серьезные подозрения, что они участвовали в отвлечении сил от основного лагеря. Пришлось усиливать караулы и разжигать больше костров.
   В итоге весь Торг не спал. Люди до утра просидели в окопах, вглядываясь в темноту. Несколько костров, разожженных в лагере за спинами бойцов не давали серьезной видимости. Сазонов распорядился привести в лагерь всех караванщиков под угрозой оружия и разместить их в палатках и под охраной. Отношения с торговцами стремительно портились, но рисковать очень не хотелось. Потерпят. Если что - извинимся и компенсируем.
   После рассвета Алексей Макарович зашел в большую палатку, где содержался, в том числе и главный в караване - приказчик Олег. Еще более бледный, чем обычно, приказчик сидел, прислонившись спиной к центральному шесту, и совершенно потерянным взглядом сверлил травинку в своих руках. Пальцы у него были замотаны в бинты. Крупные капли пота катились по вискам. Он где-то умудрился сильно порезаться и обжечь руки и грудь. Остальные караванщики встретили подполковника с совершенно разными эмоциями. От страха до явного недовольства. Однако, ночью происшествий не было. И это давало надежду на мирное разрешение конфликта.
   - Хм... - подполковник даже с настроя сбился, увидев потерянное лицо Олега. - Вы в порядке? Мы извиняемся, за происшествие, но это было сделано для вашей безопасности. Ваши вещи никто не трогал и мы готовы компенсировать...
   - Вы не сможете это компенсировать - перебил его Олег и моргнул. - Ваши извинения приняты. Мы не в обиде. Но сейчас мне надо срочно уйти. Я оставлю за себя поверенного. Весь караван и товары останутся тут. Нам нужны ваши ткани. Вы сможете договориться с ним про обменный курс. Но прошу не приводить на переговоры Николая Николаевича. Вы не сможете договориться со всеми таким образом.
   - Мы... учтем ваше пожелание. - Сазонов даже смутился. Его ткнули носом в нарушение секретности. Расслабился тут, переволновался. А теперь про Смолина будет знать весь город. Эх, такую козырную карту потерял.
   - А сейчас мне нужно уйти. Сопровождать меня не нужно, но если хотите - я не буду возражать. Но у вас нет лошадей, а мы не будем задерживаться. Ваши воины быстро отстанут.
   Олег убрал травинку и пристально вглядывался в лицо Сазонова.
   - Да. Конечно. Я могу распорядиться и вам выдадут припасы. Что вам нужно? Мои люди немного сопроводят вас и уйдут обратно.
   - Нет, спасибо, я поеду налегке. Я могу идти?
   - Да, конечно. Иванов! Проводите товарищей к каравану. Вежливо.
  
   Через двадцать минут капитан Иванов докладывал Сазонову:
   - До каравана дошли без приключений. Шли почти молча. Мы чуть в стороне в две линии. Встали на границе шатров. Они разошлись по каравану, проверили вещи, погрустили об испорченной пище, а этот бледный зашел к себе в шатер, потом выскочил, заорал чтобы никто даже шага не делала, нашел караульного. Долго о чем-то расспрашивал. Потом они вокруг шатра чуть ли не на коленях ползали и что-то искали. Похоже, искали следы, потому что потом один из них прибежал к нам и рассматривал наши следы. Мы уже даже волноваться стали, но этот Олег подошел, сказал, что у них ночью разбили несколько очень ценных предметов для обмена и что-то сожгли в его палатке. Я ответил ему, что мои люди в палатки заглядывали, но внутрь не заходили. И если он мне не верит, то может обыскать любого из бойцов. Он поглядел на меня странно и по-злому, но в драку не полез, и настаивать не стал. Потом взял коня и сразу галопом ускакал. Я даже людей на сопровождение не стал отправлять. Бесполезно. Только опозорились бы.
   - Мда. Хорошо поговорили. Теперь еще нас, похоже, в воровстве подозревают. Иванов! За бойцами следить бдительно. Если кто-то хоть монетку спер - на гаупвахте сгною. Но тихо. Чтоб никто посторонний не увидел.
   - Алексей Макарович - я ручаюсь за своих бойцов! У меня коммунистов четверть личного состава и комсомольцев полно! Они бы ни за что не допустили!
   - Да я и сам не верю. Но смотри, как получается некрасиво. И надо срочно отправлять дозор в часть. Пойдешь за главного. Возьми первый взвод. Пойдете прямо сейчас. И аккуратнее там. Если на часть было нападение - то возможны засады. Если там из минометов отбивались - то все очень серьезно. Там таких громил, как вы в прошлый раз встретили, могут быть сотни. Если что - давай ракету. Мы поможем.
  
   Эксперименты.
   - Да, сдохнет он и все! Он же рухлядь! У него пробег уже 500 часов! Движок в любой момент может сдохнуть! Слышишь, как стучит! Он сейчас сам по себе сдохнет! Он масла жрет литров пять в час! А заведен он уже часа четыре! И перегреться может! И вообще не будет у вас никакого танка! Его же на постамент хотели ставить! Он же в последний путь сюда шел!
   Старшина Семенов орал на научную группу требуя заглушить танк.
   - Мы должны понять, почему он работает! Почему он завелся! Ни одна машина больше не завелась! Мы уже даже лунный календарь достали! В мистику уже верить начали! Работает только он! Если он жрет масла - так опять долейте! У нас что, масла нет?! Мы еще не все замеры провели!
   - Да если б я его не доливал - он бы еще до рассвета сдох! Знаете, как херово доливать масло в рабочий и горячий движок!? Он мне все руки горячим маслом забрызгал! Глушить надо! Сдохнет же!
   Ситников раздраженно слушал перепалку. Около гаража N1, вокруг танка, столпилось несколько десятков человек. Изначально было больше сотни. Пришлось разогнать всех и оставить только тех, кто имел отношение к технике.
   - Хватит! - рявкнул он, - Вы, как вас там, наука! У вас есть час, чтобы сделать все ваши замеры. С ночи трахаетесь, а еще ничего не измерили, оказывается! Семенов! Ровно через час заглушишь двигатель. Засекай. Потом разрешаю завести два раза в течение дня. Сами договоритесь, в какое время - и что б ничего не сломали мне! Под твою ответственность! Что стоим наука?! Побежали, мля! И от дождя его что-ли закройте.
   - Дождя сегодня не будет. Наш лучший метеоролог сказал. Мы специально уточняли. - раздался робкий голос из научной группы.
   - Под твою ответственность! Все. Я ушел! Потом доложите.
   Ситников раздраженно шел к зданию штаба. Остатки полка за ночь потеряли раненными 6 человек. Из которых двоих серьезно порвал какой-то дикий зверь. Двое попали под дружественный огонь, один выпал с вышки и вообще удивительно, что отделался синяками и переломом мизинца, еще один сломал руку, упав с крыльца. Не военная часть, а позорище какое-то. Тысячи патронов извели. Десятки мин. А в итоге - лучше всех проявил себя Рыжик, принесший клок серой шерсти. Позорище! С другой стороны - Семенов, этот старый алкоголик, каким-то чудом завел старый танк, предназначенный на списание и, который случайно оказался в части на момент переноса. А раз завел один - значит, заведет и остальную технику. Как он слышал - у Сазонова есть люди, умеющие развязывать языки и заставлять вспоминать все мелкие детали. Да, и вообще - где он шляется, когда у них тут чуть ли не война началась. Ишь, командир нашелся. Да, он вообще старше его по званию! А если учесть генеральское прошлое - то и вообще!
  
  
   Митрофан Гадюкин вместе с десятком физиков чуть ли не облизывали танк. Химики сейчас дружно анализировали топливо, масло, охлаждающую и тормозную жидкость в лаборатории. Но Гадюкин даже близко не понимал в чем причина такого поведения машины. Танк по-прежнему оставался единственной заведенной машиной. Они перепробовали все.
   Наибольший успех пришел, когда они смогли завести от танка грузовик, прикурив через наскоро собранный преобразователь. Но грузовик смог проехать всего несколько метров и снова заглох. Завести его повторно не удалось. И сейчас у них осталось всего двадцать минут.
   Танк вел себя как обычный танк. В смысле - в нем все было как обычно. Напряжение в бортовой сети, работа двигателя. Он мог передвигаться. В нем все работало! И полуторка заведенная от него тоже работала. Но проехав пять метров опять превратилась в мертвую железку.
   Кстати, рядом с танком наконец-то заработал вольтметр и сейчас половина сотрудников испытывала все остальные приборы, а вторая половина металась между ангаром и лабораторией. От танкового аккумулятора пришлось развернуть целую сеть и еще больше заморочиться с преобразованием постоянного в переменный ток на 127 В. Правда, результат превзошел все ожидания. Совершенно мертвые вчера приборы оживали. Аккумуляторы оказались разряженными, но держали заряд. Но стоило отойти от танка на три-четыре метра - и все умирало. Аккумуляторы в секунду разряжались до нуля. Приборы, подсоединенные по проводу, и вынесенные за эти три метра, вели себя ужасно. Большая часть практически ничего не показывала.
   В конце концов время истекло. Гадюкин, теперь главный физик-электротехник, распорядился подогнать к танку две полуторки. Семенов смог завести одну с кривого, вторую завели от танка и оставили, отсоединив провода. Наконец время истекло и старшина, почему-то зажмурившись, заглушил танковый двигатель.
   Обе полуторки остались заведенными. Гадюкин облегченно выдохнул. Переглянулся с Семеновым и попросил завести танк.
   Несколько раз скрежетнув стартером Т-34 завелся, выпустив клубы сочного белого дыма.
   - Гребанные пид***сы! - Завопил Семенов, увидев цвет дыма и заглушил танк. - Где ж я вам детали-то возьму!? Движок сдох!
  
   Дорога во Владимир.
   Олег в очередной раз перевел коня на шаг. Не хватало только еще его загнать и идти пешком. Вокруг уже несколько заросшей дороги тянулись бесконечные зеленые леса. Пели птицы. Еще летали комары, но слепней пока не было. Старая дорога к Пустоши теперь вела в непонятную "Часть". Так называли свой город пришельцы.
   В том, что это пришельцы он уже не сомневался. Никакие это не греки, как считали изначально. Он даже не представлял - откуда могли взяться такие вещи. Удивительно тонкое прозрачное стекло. Удивительно ровная ткань. Идеальные швы на одежде. Никакая швея не сможет так долго держать ровный шов. И где! На воинских тряпках!
   Даже то, что их воины были вообще без доспехов, уже не так удивляло. И еще странно, что они были очень молоды. Большинство рядовых бойцов было явно моложе двадцати пяти. Он уже немного научился различать их старшинство. Старшие носили на плечах странные нашивки со звездами. Похоже чем больше звезд - тем важнее.
   Самым важным, видимо, был тот молчаливый русоволосый с четырьмя звездами. Он был такой один. Больше четырех звезд ни у кого не было. Смотрел, молчал. За него говорили другие. Наверное, он их Князь. В основном этот старик с голубыми глазами и двумя звездами на каждом плече. Еще и этот менталист. С трудом удавалось сдерживаться и юлить с ответами. Если бы он не знал, что так можно - никогда бы не подумал. Кажется, что сам хочешь все сделать и все сказать. Даже то, что говорить нельзя. Судя по всему, они сами выделяют его. У него даже одежда другая. Не похожая на ту, что на остальных. Надо будет опасаться таких людей в черном.
   С оружием он еще не разобрался. Какие-то металлические дубинки. Какие-то странные дротики у некоторых. Металлические трубы, с металлическими блинами сверху, которые бойцы в специально вырытых канавах направляли на них. Это оружие явно дистанционное и не сулило ничего хорошего. Похоже на метатель для греческого огня, но очень маленький. Они начали наводить их шагов за 500. Это означает, что достать такого война из лука невозможно. Даже если он стреляет раз в минуту - все равно можно просто не успеть добежать. Он видел около каждой установки пяток блинов в сумках. Возможно, это такие резервуары для огнесмеси. Надо для таких целей собирать конную лаву побольше. Пешие воины не добегут. Дрогнут по дороге. Видимо, противник тоже учитывает это, потому и нарыл столько канав. Всадники столкнутся с серьезными проблемами.
   Но гораздо сильнее его беспокоила свое колдовство. Вернее его полное отсутствие. Олег не знал, как именно происходит потеря сил и был почти уверен, что его лишили сил из-за его проступка. А заодно и испортили все амулеты. И самое поганое - испортили его тайный амулет. Ну, конечно - волхв же знал про эту хитрость. Вот и испортил все что мог, старый гад.
   Бессилие злило и вгоняло в тоску. Все же так хорошо шло. И в самый важный момент он лишился всего, не успев при этом сделать ничего для исправления. И никому будет не объяснить, что он хотел как лучше. Он нарушил прямой приказ. И его, таким образом, призывают объясниться. И у него выбор - убежать в изгнание и всю жизнь ждать визита инквизитора или вернуться в школу и постараться объяснить. Да, придется понести наказание. Да, с его реальными силами он уже вряд ли сможет возглавить что-то сильнее охраны каравана. Но, шанс был. Сила оказалась очень важной вещью. Только потеряв ее, он понял, что именно она давала ему уверенность в завтрашнем дне и какой-то смысл в жизни. И вот - этот смысл потерян...
   Зеленая трава под копытами коня уже давно высохла от росы, когда за поворотом показались высокие стены Пристани.
   Олег грустно улыбнулся, планируя будущий разговор. Ему срочно требовался корабль. И при этом надо было не подать виду, что он теперь простой смертный. Решено - официально он узнал что-то крайне важное и секретное. И ему срочно надо во Владимир. Там он найдет хоть кого-то, кому можно будет объясниться. И уже там он будет думать, как поедет в Киев. Скорее всего, он поедет под охраной или вообще в клетке. Но всякое может случиться. Может быть, поедет даже свободным человеком.
  
   Конфликты.
  
   Совещание командного состава части проходило очень напряженно. Единственная техника, которую смогли завести, была безнадежно испорчена на испытаниях. А заведенные от него полуторки снова умирали, отойдя от танка на пяток метров. Семенов чуть не плача рассказывал что-то про прогоревшую стенку. Жаловался, что с токарным станком они бы справились за полдня, но мастерская и все механики не перенеслись вместе с частью.
   Личный состав понес потери в ходе ночной перестрелки. В части заканчивалась вода в резервуарах. Личный состав, пивший воду из любых водоемов, по-прежнему дристал дальше, чем видел. Настроение бойцов стремительно падало. Не работали насосная и котельная. Условия проживания, в таких удобных прежде квартирах, значительно ухудшились. В случае зимы все это выйдет из строя, а отапливать квартиры дровами нет никакой возможности. Это придется каждому строить печку. Надо снова обживать старые казармы.
   Переговоры с торговцами кончились провалом. Засветили Смолина и его возможности, опозорились ночью и попали под подозрение в воровстве.
   Командование частью еще как-то сохраняло субординацию, но личная храбрость Ситникова на фоне провалов Сазонова смущала людей и заставляла задуматься о целесообразности лидерства непонятного назначенца из ставшей столь далекой Москвы над своим, пусть и простоватым, но весьма отважным и заслуженным бывшим генералом.
  
   - Да, раком их всех поставить и всего делов! Мы басмачей ротой гоняли, а у меня тут целый батальон со средствами усиления. А у этих даже картечниц и фузей нет. Прийти, эксплуататоров к стенке, крестьянам пообещать землю и свободу в обмен за десятину и помощь в стройке. У них же тут рабовладельческий строй! Они, как говорится, должны хотеть порвать свои оковы! - Ситников кипятился.
   - Товарищ полковник, в данный момент мы не представляем весь расклад сил и экономику этой области. - Сазонов спокойно парировал выпады.
   - Неееет, товарищ подполкоооовник. - язвительно протянул слово "полковник" заводящийся Ситников - пара пулеметчиков сметет любую противостоящую нам местную армию. А у нас их на складах чуть ли не больше, чем людей в части. А любое их корыто мы потопим одним минометным залпом.
   - Товарищи офицеры. - решил высказаться майор Лесной. - Учитывая дефицит сил и средств, но с имеющимся тотальным превосходством в вооружении и тактике мы можем легко организовать управление местными вооруженными силами. Вспомните Британскую Индию. Гарнизон в десяток тысяч солдат управлял многомиллионными провинциями, стравливая местных между собой.
   - Ваша идея весьма перспективна, но я считаю, что у нас по-прежнему мало данных об окружающем мире. - Сазонову не нравилась эта идея, но он был рад увести разговор в сторону от немедленного завоевания ближайшего населенного пункта.
   - Готов немедленно начать разведку местных политических реалий. Предварительный опрос местных торговцев проведен, контакты найдены, есть перспективные кадры для вербовки.
   - Слышь, контра - это не ваши побрякушки у местных сперли? - Ситников уже откровенно нарывался.
   - Никак нет. - смотря в глаза полковнику резко ответил контрразведчик. Мы провели свое расследование. Никто из наших бойцов не заглядывал в палатки без ведома местных, во избежание провокаций. Информаторы не сообщают о наличии любых "сувениров" у участников торговли. Зато была попытка карманной кражи от местных. Воришка был пойман за руку и была проведена работа по вербовке.
   - Почему я об этом не знаю? - Сазонов напрягся.
   - Служба контрразведки не докладывает об оперативной работе. Только получает задачу и отчитывается о достижениях. - Лесной был спокоен.
   - Майор, мы, конечно, не твои непосредственные начальники, но в данный момент мы старше по званию и должности. Впредь, попрошу отчитываться о таких моментах. - Сазонов пристально смотрел на майора.
   - Контра, ты совсем берега попутал? - Ситников был более прямолинеен.
   - Никак нет. В связи с резким изменением оперативной обстановки принял решение о развертывании разведывательных структур на объектах потенциального противника. В условиях военного времени их деятельность не подчиняется руководству военной части.
   - Что-то я не слышал о переводе нашей части в военное положение.
   - Вы уверены, что два пулевых ранения у бойцов, нападение дикарей на дозор и перенос военной части в другое время не является синонимом военного положения?
   - Товарищи! Я предлагаю сделать перерыв на десять минут, всем выйти, чтобы проветрить помещение и продолжить обсуждение вопросов снабжения части продуктами. - Со своего места раздался спокойный голос Егорова.
   - Да, пожалуй, вы правы, Константин Савельевич. - Сазонов выдохнул и закрыл планшет.
   - Потапов! Пошли, поговорим о твоих артиллеристах. Ты еще пару пушек на торговый пост организовать сможешь? Нам, похоже, картечь важнее дальности будет. - Ситников вышел, не глядя на остальных, схватив главного артиллериста за руку.
  
   Невысокая девушка с седыми волосами подошла к сидящему в инвалидной коляске политруку.
   - В части зреет раскол. Люди потеряли стержень всей командной системы. Единоначалия больше нет.
   - Да, и это может стать большой проблемой. Более того - есть проблема безнаказанности. Вооруженный человек, который знает, что на него нет управы - это плохо. Я боюсь, как бы не начались столкновения с местными или между собой. Милиции и трибунала у нас нет. Недруга можно банально закопать в лесу. И даже если его кто-то найдет - то виновника установить будет невозможно. Безнаказанность портит людей.
   - Мы можем провести определенную работу. Ваши способности это позволяют. Так же есть еще несколько человек, которые мохут помочь.
   - Да, но кому помогать? В Ситникове проснулся завоеватель. Сазонов - слишком мягок. Я бы не хотел оказаться под его командованием во время неожиданного нападения. Лесной - он себе на уме. Я не могу предсказать его поведение. Лично для меня все варианты плохие.
   - Да, что там предсказывать? Хитрый карьерист, типичный манипулятор.
   - Не скажите. Он же все-таки коммунист. У него есть определенный внутренний стержень. Мы уже видим раскол коллектива на несколько частей. Скоро могут появиться и другие лидеры. Раскол неизбежен. Но нам надо сделать так, чтобы осколки не враждовали между собой.
   - Вы уверены в неизбежности этохо?
   - Да, но не уверен во времени этого события. Вся человеческая история постоянно к этому приводит. Империи рушатся.
   - А вы не хотите возхлавить часть?
   - Нет, спасибо - ухмыльнулся Савельев. - Кто же из сильных мира сего будет подчиняться инвалиду?
   - Ну, у Рузвельта это получилось. - вернула ухмылку Нина.
  
   Киевская Школа.
  
   Обучение в Школе длилось недолго, но было очень насыщенным. Яков попал сюда случайно. Жизнь отыгралась на нем по полной. Когда деревенского мальчишку угнали в полон, он и не думал, что окажется в конечном итоге в Киеве. Но его смогли отбить из невольничьего каравана. Потом длительный зимний переход, ночевка под снегом и одежда с замерзших мертвецов. Монастырский приют, работа от восхода до заката. И опять страшные крики кочевников-людоловов. И снова полон. Невольничий рынок. Двор в Кафе, который надо было регулярно подметать. Носильщик в караване. Сбежал, вышел из степи. Дошел до засечной линии и серьезно ранен уж своими. Снова монастырь и дорога в Киев.
   Профессия вора-карманника требует постоянной внимательности и аккуратности. С этим у него проблем не было. Не каждый воришка способен выжить на Киевском торге пять лет. Яков удачно работал помошником приказчика в крупной лавке. Более того, он числился активным борцом с ворами. Неоднократно вступал в стычки, был подрезан в переулке. Зато его лавка, занявшая уже четыре места, считалась безопасной. Хозяин лавки Всеволод Михайлович был крайне рад такому удачному сотруднику и Яков был уже в одном шаге от места приказчика. Яков никогда не воровал вблизи своей лавки. Более того, он "защищал" своих покупателей от нападок залетных воришек. Яков, имея гарантированный кусок хлеба, вообще очень тщательно выбирал жертв. Отбирая их не столько по деньгам, сколько по отношению к другим. Самому себе он казался тайным вершителем судеб, восстанавливающим справедливость. Подкармливал некоторых сирот, не промышляющих воровством, давал деньги священнику, который выучил его читать и писать. Воровал он редко. Никогда не рисковал. Деньгами никогда не сорил. Словом подозрений не вызывал.
   В тот раз все шло привычно. Грубый хам-татарин, хотя и общался через переводчика, но его язык Яков знал. На глумливые слова только вежливо улыбался, кивая головой:
   - Дай мне вон того паршивого сукна, ты выродок ослицы!
   - Хозяин просит показать вон то сукно.
   - Да, это очень хороший выбор, сразу видно опытного человека!
   - Такой ишак, как ты даже не можешь оценить какой я опытный, ха-ха.
   - Хозяин благодарен вам за похвалу и говорит, что вы далеко пойдете.
   - Передайте ему мою благодарность. Если вы возьмете еще и вот этой парчи - то я донесу вам все это бесплатно до вашего корабля.
   Татарин до судна дошел. И даже с сукном. Но без части содержимого кошелька. Причем вернуть кошелек обратно было еще сложнее, чем взять. Помогла дурацкая привычка татарина складывать кошелек в сумку, а не укладывать под одежду, как делают все нормальные люди. Вроде и весна и одежды на нем было много, но все у них не по-людски.
   А по дороге обратно его уже ждали. Пожилой мужчина перехватил его на выходе из порта и просто приказал идти за ним. Яков не хотел, но ноги сами несли его в допросную избу. Где и пришлось во всем сознаться. Даже дыба не понадобилась. Его посадили на стул и начали спрашивать. Даже не били, но он сам рассказал все, вплоть до детских проказ. Лишь в его глазах плескался ужас. Все понимая головой, он ничего не мог сделать со своим телом и головой. Правда, вопросы иногда были странные. Где живут сиротки, которым он помогал? Как их найти? Где живет священник, которому он носил деньги? Почему он ограбил именно этого человека?
   Потом перед ним поставили выбор. Или рудники, или он бежит из Киева в том, что есть, или он может научиться таким же вещам и попытаться сделать мир лучше. Для этого следовало через месяц подойти к зданию Школы колдунов и пройти вступительные испытания. Естественно, он выбрал учебу.
   Испытания были странными. В первый день к Школе пришло около сотни разного рода людей. От нищих до ратников. Был даже мельком знакомый купец с сыном. Увидев хоть какое-то знакомое лицо, купец неторопливо подошел к нему. Разговорились. Оказывается к купцу еще года три назад приходили, предлагали охрану к торговому каравану в обмен на сплетни. После пары рейсов предложили попробовать проверить свои силы уже ему лично. Сначала он не хотел. Да, разжигать костер под дождем, да еще и из мокрого валежника - это полезный навык, но он уже человек в возрасте, обремененный семьей, делом. В конце концов, почти сотне человек платит. Не до этого баловства. Но в один прекрасный день он встретил знакомца в далеком Переяславле. Где ему и приоткрылась вся скрытая мощь колдовской силы. Незаметные снаружи, они серьезно влияли на местный уклад. Ну, кому какое дело, сколько браги выпивают на дальнем кордоне в день, получили ли в этом месяце на засечной черте деньги али нет? А им было. И если раньше тебя могли ограбить свои русские, просто потому что им хотелось выпить или банально поесть - то теперь служба в кордонах с колдуном стала нестись исправно. Колдуны доплачивали из своих, когда у воеводы кончались деньги, вмешивались в несправедливые суды, содержали приюты, карали воров. В общем, делали жизнь спокойнее, но при этом ничего не требовали взамен. Люди сами начинали считать себя обязанными колдунами. И через год воевода мог с удивлением обнаружить, что его приказ скрутить мерзкого колдуна не только не выполняется, но и скручивают уже его. И тогда купец понял, что даже если он не станет колдуном сам, то заступничество такой мощной структуры очень выгодно. Да и сыновьям надо было оставить стабильное дело. Чтобы им не пришлось, как ему в свое время, с топором наперевес в окровавленных руках, бежать в кусты, из которых в караван летят стрелы.
   В результате он взял самого толкового сына и пришел сюда, отправлять его в Школу. Но, как понял Яков, сам купец обязательно пройдет испытание. Просто в тихую. Ну, не солидно такому важному человеку сдавать какие-то испытания. А так вроде, как и не он сам - а его попросили. Понимать надо. Уважаемый же человек.
   Сам Яков наплел, что давно хотел попробовать свои силы, но все боялся. Да и лавку было оставлять неудобно. После таких слов купец помолчал и предложил подумать над возможностью поработать у него, если он пройдет хотя бы первый круг испытаний.
   Что такое "первый круг" купец говорить с улыбкой отказался. Сказал, что сам толком не знает, но его все равно просили не говорить. Мол, все должно быть по-честному.
   В общем, развел интригу, Якова потом весь день любопытство глодало.
   В первый день их всех по одному провели через горницу, в которой сидела пара писцов и важный старый мужчина. Мужчина спрашивал несколько банальных вопросов - как зовут, откуда, как оказался тут, почему пришел. Потом спрашивал, когда удобно зайти еще раз. Яков мог только поздно вечером после торга. Все же и в воскресенье и в праздники в лавке самый поток людей. В итоге ему назначили прийти послезавтра. Потом предложили взять чаю с пирожками в соседней горнице и идти домой. А вот купец с сыном из горницы вышли не в пирожковую, а куда-то в другое место. Ибо их он уже не встретил.
   Во второй заход все было иначе. Их было с десяток. Самых разных. Нищий, княжий ратник, крестьянин с ярмарки, мещане с подола, стражник с южных ворот, послушник с монастыря. Вояки сразу же встали вместе, отстранившись от остальных. Да и остальные поглядывали друг на друга с сомнением. А вдруг возьмут всего одного и это прямые конкуренты.
   Однако, их провели во двор, оказавшегося на удивление огромным подворья, провели внутрь чуть ли не скотного двора и провели беседу. Оказывается - возьмут всех, кто проявит способности. При этом сказали, что некоторые люди могут проявлять способности только вдвоем или даже втроем (но это совсем уж редкость), а поодиночке бессильны. Поэтому некоторые испытания они будут проходить по одному, некоторые парами, некоторые всей группой. И если результаты в группе или паре будут лучше чем по отдельности - то Школа берет их всех на свой кошт и будет разбираться. Ибо некоторые не могут проявить колдовство сами, но могут усиливать других одним своим присутствием. Для проверки с ними в группе будет один ученик школы с определенным даром.
   Потом их отправили действительно на скотный двор. Где и разделили. Якова посадили на лошадь, скривились от его посадки (так он на лошади никогда специально и не учился ездить, так - сидеть умеет кое-как и все), дали подтянуться на турнике, покидать ножи в стену, выстрелить из лука, из арбалета, дали меч, посмеялись, потом дали топор, тут уже едва не расплакались. Потом Якова чуть не укусила сторожевая собака. Затем их снова собрали всех вместе, представили им ученика Школы Антона. Затем они долго смотрели на полый стеклянный шар на металлической палке. По совету смотрителя они пытались представить себе свое самое страшное испытание, которое они преодолели, но ничего не менялось. Скоро всем надоело. Ратник спросил - а что должно было получиться. На что ответил уже Антон - "вот примерно это" - и внутри шара забегали маленькие молнии. Все встрепенулись, послушник перекрестился сам и перекрестил шар. Вслед за ним перекрестились все, а Антон рассмеялся и предложил потрогать шар. Мол, он пока еще слишком слабый ученик, чтобы сделать молнию, но вот такие жалкие искры уже может.
   Затем они всей группой смотрели на капающую из бурдюка воду (пока она просто кончилась), пламя свечи (даже не шелохнулось), траву, домик из деревянных щепок, муху в банке, горсть земли, горсть камней, мышиные косточки, монетки.
   Все это время рядом со столом, около которого они сидели полукругом, с закрытыми глазами стоял мужик. Судя по его сосредоточенному лицу и капелькам пота, появившимся к концу испытания он что-то пытался делать.
   Заметив, что претенденты уже больше смотрят на мужика, чем на монетки, Антон сказал, что это Сергий и он может многократно усиливать мощь других, но при этом не может колдовать сам. И сейчас он изо всех сил пытается помочь им проявить себя. А они отлынивают.
   Вояки недовольно забубнили, мол, даже не объясняют ничего, а уже что-то требуют. В этот момент в горницу вошла молодая помошница, забрала монетки и высыпала на стол горсть снега из ледника. Увидев снег, Яков перестал думать о татарском рабстве и с содроганием вспомнил ужасы ледового перехода. Вспомнил замерзших детей, вкус мороженной сырой конины, ледяное дыханье смерти в лицо, бесчувственные пальцы и примерзшую к земле одежду по утру.
   Из снежной горсти по столу, во все стороны неторопливо протянулись полоски морозных узоров, образуя снежинку в пару вершков длиной.
   Сергий радостно выдохнул и открыл глаза:
   - Ага! - радостно воскликнул он, указывая на стол. Рост снежинки прекратился.
   - Поздравляю, среди вас есть как минимум один одаренный! - улыбаясь заметил Антон.
   - А что мы сделали? - спросил послушник?
   - Ну, я вспомнил про... - начал стражник.
   - Молчим! - громко сказал Сергий. - Каждый должен сам открыть в себе это. В конце мы подскажем и даже попробуем научить. Но эффект от такого будет во много раз меньше, чем если вы сами, своим умом дойдете до этого. Мы считаем, что такой "помощью" мы портим учеников. Поэтому каждому позже будет предоставлен выбор. Или мы учим вас слабаками или вы сами придете и повторите испытание через пару лет.
   - А насколько большая будет разница? - осторожно спросил крестьянин.
   - Тот, кого научили - сделает такую снежинку после всей нашей учебы. И это практически предел. Хороший Колдун может заморозить человека, Волхв заморозит весь этот дом. - ответил Сергий.
   - А вы? - спросил кто-то из мещан.
   - А я даже такую не сделаю. Но, смотрите. Антон - сделай разряд в крюк.
   Сергий показал на металлический крюк, торчащий из пола. Антон присел перед ним на корточки, сосредоточился, несколько раз вдохнул и выдохнул, и с его пальца в крюк ударила тонкая, как травинка молния. Антон шумно выдохнул и встал.
   - А теперь смотрите. - Сергий встал сзади Антона и положил ему руку на плечо. - Повтори. Антон направил руку в сторону крюка.
   ШАРРРРАХ! Толстая, как змея молния в сажень длиной с сухим треском разорвала воздух. На крюке появилось красное пятно, его поверхность дымилась. В горнице запахло грозой. В дверь заглянула помошница, скривилась и вышла, молча закрыв дверь. Несколько человек испуганно закрестились.
   Удивленный Антон смотрел на крюк.
   - Никак не могу к этому привыкнуть. - растерянно заявил он.
   - Такая способность, как у меня - большая редкость. - продолжил Сергий - мы только недавно заметили такой эффект. Раньше мы просто пропускали таких, пытаясь найти способности каждого. Проблема в том, что искать способности у каждого легко. Можно, в крайнем случае, немного научить этому. Не всех, далеко не всех, но из тех, кто прошел первичный отбор - каждого десятого. Но найти способность усиливать других очень сложно. Ведь сам усилитель никак не проявляет своего дара, пока он один. Более того - я, например, не могу усилить силу земли и камня, но могу усилить воздух, молнию и немного огонь и воду. А есть и еще более редкие способности к усилению. У нас ключник может превращать воду в вино. Кисленькое, слабенькое, но вино. Ох, ему и доставалось в свое время от настоятеля за такое. Но, случайно, один из виночерпиев хотел его о чем-то попросить и положил ему на плечо руку, в тот момент, когда он занимался колдовством. В итоге получилась такая настойка, что больше чарки не выпьешь. С ног валит. Поджечь можно и гореть такое вино будет ярче масла. А виночерпий - бывший ратник, руку потерявший в походах. Никогда себя ничем не проявлял. Испытания провалил с треском. Остался, только потому, что в вине разном разбирался и идти ему было некуда. А тут такое. Кто хочет, кстати - может попробовать после сегодняшних испытаний. И что было и что стало получаться.
   Претенденты, до сих пор рассматривающие темнеющее пятно от молнии, немного заулыбались и отвлеклись.
   - Ну, передохнули? Продолжаем.
   И испытания продолжились. Тряпки, нитки, какая-то цветная вода, мертвый воробей, живая мышь, живой жук, мертвый жук, различные металлы. Они пересмотрели многое. Потом все это пошло по рукам.
   Через час их всех отвели в другое здание, где вкусно накормили. Каша с маслом и даже пирожки с требухой. Нищие старались съесть побольше, но Антон прекратил это сказав, что лично выдаст им пирожки на дорогу, главное чтобы они не переели и не заснули на испытаниях.
   Дальше было сложнее. Их запирали в маленькой комнатке наедине с горкой снега и заставляли повторить "снежинку". У Якова толком ничего не получилось, но снежок прекратил таять, хотя и не выпустил морозных узоров. Он счел это за наличие хоть какого-то дара и теперь уже решительно был готов отказаться от объяснения секрета. Один из обожравшихся нищих заснул в комнатке перед снежком, чем вызвал смешки от остальных.
   Потом их начали бить. Перед каждым поставили десяток непонятных предметов, а так же привычные камни, монетки и воду, а затем два мужика несильно, но чувствительно начали бить их кнутами. Пообещали прекратить, как только с предметами что-то случится.
   В итоге ничего не случилось, а ратник, полезший в драку, был скручен, привязан к стулу и уже в таком положении продолжил рассматривать предметы, грязно ругаясь на весь двор.
   Потом рассматривание предметов повторилось, но уже по двое. И вот тут у ратника и послушника получилось заметно увеличить пламя свечи. Радости ратника не было предела, но повторить он так и не смог. Сергий объяснил, что у некоторых способности проявляются только от злости. Поэтому их и дразнили. И с этими двоими еще предстоит долго разбираться.
   Яков приходил еще два раза. Состав участников менялся, испытания были примерно те же. Даже дурацкая собака опять чуть не ухватила его за штаны. Но, второй раз, он был начеку и огрел ее кулаком по носу.
   В итоге на третий раз он вернулся в лавку к Всеволоду Михайловичу уже не один. Представитель Школы долго о чем-то говорил с недовольным хозяином, но видимо договорились. Успокоившийся купец даже пожелал ему хорошо учиться, а если что пойдет не так - то сразу возвращаться. Мол, для него место приказчика он год подержит. Как Яков позже узнал - Школа отблагодарила купца за столь хорошего ученика, предоставив долю в регулярных торговых караванах и решив пару щекотливых вопросов по расширению дела.
  
   Учеба.
   Первый месяц никаким колдовством они не занимались. Вообще. Совсем никаким. Подъем, уборка, завтрак, учеба чтению, письму, счету, обед, беседы с разными людьми. Просто беседы. Зато совершенно с разными людьми. С мастерами о секретах мастерства, с купцами о расчетах прибыли, со священниками о боге, с переписчиками об истории, с колдунами об устройстве Школы и способностях колдунов.
   Он сделал горшок, отковал меч, засадил небольшой клин рожью и пару грядок редиской и луком, варил суп и жарил мясо, выучил еще десяток молитв и даже разобрался в некоторых обрядах и теперь, как минимум не путал святых друг с другом. Научился кое-как стрелять из лука и арбалета, сносно орудовать топором и даже обучился нескольким ударам меча. Узнал много всего об истории. Многие вещи, не очень сочетались со святым писанием, но после разговора с переписчиками он понял, что даже писаний существует с десяток и они отличаются между собой. Что книги пишутся обычными людьми, которые могут что-то забыть или неправильно перевести. И для себя решил, что кто-то в свое время просто потерял еще один завет между Древним и Новым, а потом побоялся сознаться в этом.
   Так же из-за хорошего питания и постоянных нагрузок он немного окреп и теперь легко мог подтянуться 15 раз, хотя раньше и 5 мог с трудом.
   Еще новым были регулярное время для расслабления. Когда тебе нужно было устроиться поудобнее и просто вспоминать все что с тобой приключалось. А еще лучше вспоминать самое яркое. Первый поцелуй, важный поступок, удачное событие и особенно страх. Страх смерти, за себя или за других, уже не столь важно. Вспоминать каждую секунду, когда костлявая смотрела на тебя. Вспоминать каждую деталь, додумывать, если не можешь вспомнить. За месяц таких тренировок он вспомнил каждую жилку мороженного мяса, на том куске конины, который, возможно, спас ему жизнь, каждую снежинку, падающую на мертвые лица, каждый треск лопнувшего от мороза дерева.
   Учителя говорили, что это очень важно, что никто кроме тебя самого не сможет заставить тебя любить жизнь, а для этого надо бояться смерти и ценить все хорошее. Он не очень понимал это, но видя серьезность с которой этому отдавались вообще все в Школе - решил, что эффект от этого должен быть.
   Из его первого десятка он встретил ратника с послушником (которые весьма крепко сдружились между собой) и одного из нищих, того самого, который уснул перед снежком. Он его сначала и не узнал - тот сам подошел. В этом месяце у них не было постоянных групп. Спали в кельях по 4 человека на двухэтажных нарах, на занятия они ходили по-разному, собираясь в десяток только в нужной горнице или на специальных площадках в подворье, а то и уходя в поля или лес, иногда на несколько дней. И чуть ли не каждый раз состав был разный. И каждый раз всем надо было представиться. Так или иначе, он по имени или прозвищу помнил почти всех.
   Через месяц они повторно прошли такие же испытания, как и в самом начале. И вроде бы они ничем таким колдунским и не занимались, но эффект был. Разгорались и тухли свечи, вода собиралась в узоры на столе, в шаре возникали маленькие молнии, железки притягивались и отталкивались друг от друга и даже мышь заставили бегать кругами по ровному столу. Не у всех получилось продемонстрировать свои таланты, но больше половины смогли сделать что-то недоступное им ранее. Сам Яков смог не только наморозить иней от снежка, но и задавать ему направление роста. Однако, через пару минут таких упражнений он совершенно выдохся. Заболела голова, в глазах потемнело, начали трястись руки. Изморозь больше не образовывалась.
   Так он впервые познал колдовское истощение и понял, что колдуны не всесильны, они так же устают и с той поры у него началась настоящая учеба.
   Распорядок дня не претерпел особых изменений. До обеда общие знания, потом или беседы с разными людьми или колдовские уроки. В основном, колдовству его учил Дмитрий Михайлович. Могучий мужик, чем-то похожий на медведя. Суровый и неразговорчивый, он легко мог дать такую затрещину, что Яков не всегда удерживался на ногах. Дмитрий Михайлович так же учил их орудовать топором и в его лапищах топор летал, как живой. Он мог и свистульку топором вырубить и щит проломить. А еще он был колдуном Холода. Как выяснилось, это был распространенный дар. Чаще него проявлялся лишь дар Огня. И то ненамного. Но проявлялся он по разному. Если огневики могли обычно лишь нагревать и поджигать вещи или даже воздух, то Холод принимал причудливые формы. Сам Дмитрий мог моментально заморозить воду или любой предмет, причем мог заморозить настолько, что дерево становилось хрупким, а цветок можно было расколоть молотком.
   А вот у Якова сильная заморозка получалась пока плохо. Зато он мог вырастить из ничего маленького снеговика даже в натопленной горнице. Дмитрий уверил его, что это неплохо и при дальнейшем обучении ему найдут другого учителя, чтобы он смог бросаться острыми льдышками получше иного лучника. А может и еще что-то откроет в себе. Но вообще все вокруг повторяли одно и тоже. Разберись в себе сам, найди сам необычное применение силы, найди сам способ усиления силы. И постоянно требовали сделать что-то по-другому. Сделал снежок на столе? Отлично! Теперь сделай льдышку под столом и с закрытыми глазами. Теперь заморозь середину бревна. Теперь наморозь движущуюся льдышку.
   И только в конце года он понял, к чему это было. Их всех собрали поздним вечером во дворе подворья и Волхв Анатолий Константинович долго рассказывал им про структуру Школы, дружбу между колдунами из разных городов, необходимость взаимопомощи и основную цель всех школьных колдунов. Они должны были сделать мир единым и сделать его лучше, чем сейчас. Они снова должны были объединить в один народ рассыпавшихся детей Великорасы, защитить будущее своих детей, снять гнет степняков, скинуть невидимые путы жидов и прогнать бесполезных воришек цыган.
   Волхв вещал про единых предков с германцами, в свое время покоривших первый Рим, великих предков, прибивших щит на воротах второго Рима-Царьграда и необходимость вновь создать единое и могучее государство, способное разрушать враждебные империи и создавать великое будущее для своих потомков.
   Речи Волхва заставляли расправляться плечи, гордиться собой и осознавать насколько могучее оружие тебе могут дать в руки, и насколько важную цель вы все вместе преследуете. Такие вдохновляющие речи часто звучали в Школе и это здорово помогало учиться, но сейчас, стоя в свете факелов и слушая вдохновляющие речи Волхва со специальной площадки на третьем этаже терема они радостно кричали "Ура", "Да" и "Сохраним". Гордо реяли красно-черные флаги с символом солнца, словно подтверждая их правоту.
   После этого их всех как-то очень быстро развели по маленьким группам и, вводя по одному в любые доступные помещения, предлагали выбор в зависимости от проявленных способностей. Якову предложили или продолжить учиться у них, или перейти в новую Школу во Владимире. При этом там ему бы пришлось еще и заниматься хозяйственной деятельностью - закупать товары для Школы, присматривать за строительством и вообще делать все, чтобы там было не хуже чем здесь. Мол, Школа новая, дел там невпроворот. Нужны толковые люди с мирными профессиями. А то у них там сейчас одни вояки, да монахи.
   Яков согласился на переезд.
   Еще примерно месяц ему и еще двум десяткам учеников объясняли принципы каменного и деревянного зодчества, показывали способы креплений, обработки материалов, учили правилам хранения товаров и продовольствия и лишь немного рассказывали про способности колдунов к излечению, укреплению сил и духа. Объяснялось это по-прежнему тем, что до всего надо дойти самостоятельно.
   Редкие магические тренировки показали, что Яков находится в небольшой группе отстающих. Его сила была совершенно недостаточна по сравнению с другими. Он с трудом мог выполнять задания, которые требовал выполнить наставник, едва не падая в обморок. Он мог закончить некоторые формы чуть ли не на одной силе воли. При этом большинство легко справлялось со своими заданиями и уходили чуть ли не подпрыгивая от радости, в то время как ему требовалась передышка. О, как он был рад тому, что в конце занятия требовалось расслабиться и вспоминать всякие ужасы. Он использовал это время, чтобы хоть как-то восстановиться. Это немного помогало и он тоже хорохорился изо всех сил, лишь бы не показать, как ему тяжело. При этом, возвращаться в старый и настолько недружелюбный мир очень не хотелось. Хотелось чего-то большего, чем должность приказчика в лавке. Поэтому он старался изо всех сил, хотя и понимал, что просто уперся в предел своих способностей.
   К тому времени они уже похоронили с десяток учеников, погибших или от перенапряжения или в учебных схватках, а то и отравившихся. Раненными были почти все. Правда, колдуны излечивали раны так, что калек не было, но шрамов прибавилось очень сильно.
   Но еще больше учеников покинуло школу после беседы с инквизиторами или главным Волховм. Не взирая на их силы. И похоже больше пользоваться колдовством у них не получится.
   Но, его мучения не прошли незамеченными и, однажды в ночь, его вызвал к себе сам главный Волхв Школы. Никогда еще ему не доводилось беседовать с ним лично один на один. Волхв не стал тянуть быка за рога и прямо заявил, что колдовских сил Якова недостаточно, чтобы выполнять ответственные задания Школы. Это было мощным ударом. У ученика даже живот заломило от таких слов. Однако, он смог собраться и заявить, что он не просто готов учиться, но готов на все, готов перейти в любое другое место, где ему помогут стать способным выполнять такие задания.
   Видимо ответ пришелся по нраву главному по Школе. И он, чему-то покачав головой, долго молчал. Яков стоял перед ним в темном кабинете, заставленному книгами и пахнущему травами и старыми знаниями, и тоже молчал, перебирая в голове варианты, чем он может быть полезен. Вариантов было в общем-то немного.
   Но тут Волхв встал и тихо сказав "Пошли", вышел из кабинета. Они молча спускались по деревянным ступеням спящего терема, прошли через площадку для сборов перед ним и прошли к плотницкой избе, где обитал Дмитрий Михайлович.
   Растолкав служку, они подняли плотника. Тот, увидев Якова хмыкнул и, буркнув "а я давно предлагал", провел их в ледник. Там Якова заставили снять верхнюю одежду и в исподнем залезть в большую бочку. Действительно большую. Когда он встал на дно, голова осталась снаружи. После чего Дмитрий, ошарашив ученика фразой, "постарайся выжить" вылил на него ушат воды и закрыл крышку.
   В бочке было темно и пахло свежей древесиной. Внезапно стало сильно холодать. Не получив на этот счет никаких объяснений Яков решил терпеть. Он начал растирать тело руками, но холод не пропадал, а становился еще злее. Нос и кончики пальцев начало покалывать, суставы сгибались все тяжелее. Дыхание стало прерывистым из-за крупной дрожи, мысли в голове начали путаться. Страх за свою жизнь начал перевешивать и Яков попробовал приоткрыть крышку. От крышки по рукам ударило таким морозом, что ладонь пришлось отрывать от нее с кожей. Паника холодными волнами начала накатываться. Из-за холода мысли путались, захотелось лечь и хоть так согреться. Руки перестали слушаться и застыли на плечах. Спина не разгибалась. Яков оказался заперт в своем замерзающем теле. Поняв, что умирает, он попробовал двинуть хоть какой-то мышцей, но тело не откликалось. Он даже не чувствовал - сидит он или уже лежит.
   Полная темнота добавляла ужаса. Яков был готов схватиться за любую соломинку. Он пытался вызвать огонь, молнию, дуновение воздуха, пытался бросаться льдышками, но эффекта не было, лишь слабее становились попытки. Хотелось чем-то укрыться от всепожирающего холода. Укрыться! От Всепожирающего Холода можно укрыться обычным холодом, с которым он умеет бороться. И Яков начал создавать снеговика вокруг себя. Вода и лед на нем превращались в снег, стремительно обволакивая его мягким и воздушным ковром снежинок, ледяная корка вокруг тела исчезла, сменившись на пушистую бахрому. Теплее не стало, но разум, обрев цель, уже мог действовать дальше. Яков попытался разморозить самого себя, проведя обратные заморозке действия уже с собой и к своему удивлению ему стало теплее. Он вновь почувствовал свои плечи и понял, что лежит на боку, поджав ноги. Волна радости не только удвоила его силы, но и вызвала ощутимое свечение. Он раскрыл смерзшиеся ресницами веки и увидел бледно-голубой калейдоскоп из тысяч светящихся снежинок. Тело вновь получило подвижность, но он боялся шевельнуться, чтобы не разрушить ледяную "шубу". Да он даже дышал, оказывается еле-еле.
   Он было попробовал сделать защиту более плотной, но пробившаяся волна ледяного холода показала, что это не лучшая идея. С трудом вернув пушистость своей "шубе" он задумался о том, как закончить это испытание. Вспомнив, как на занятиях они разбивали горшки замораживая в них лед, он наморозил ледяной диск поперек бочки, разморозил внутри него лед до состояния воды и снова резко заморозил. Бочка хрустнула, со стенок опал иней, обнажив ледяную древесину. В бочку попал теплый желтый свет от лампы. Чувствуя, что колдовские силы на исходе Яков, снова восстановил в памяти весь ужас недавней заморозки и вложил весь страх в разморозку и последующую заморозку водного стержня. Стержень даже запульсировал от частой заморозки, Яков намораживал тонюсенькие слои льда вместо каждого подавшегося волокна в стенке бочки и увидев появившуюся поперечную трещину, ударил туда ногой. Бочка рассыпалась на доски и Яков снова не чувствуя пальцев, на одном животном желании выжить на четвереньках вылез из бочки.
   На него моментально набросили теплую шубу, что-то успокоительно шептали в ухо, в зубы буквально воткнули чарку с крепчайшим самогоном, а по телу растекалось живительно тепло.
   Вновь вернулась дрожь. Стуча зубами по деревянной чарке Яков выпил содержимое, с болью в груди закашлялся и наконец-то смог осмотреться. Он снова сидел в том же леднике. Стены были полностью покрыты огромными слоями снега. Все кругом было бело. Даже пола не было видно. Он сидел на тончайших хрустящих при каждом движении кристалликах льда, тонкими нитями переплетающимися друг с другом.
   Волхв сидел рядом и держал руку на плече у Якова и от этой руки в тело передавалось живительное тепло. Вся шуба Волхва слиплась в один ледяной кокон, но лицо и волосы его мороз не тронул. Дмитрий же наоборот, весь покрылся инеем и сейчас прихлопывал себя ладонями по плечам. Именно в его, тоже замерзшей шубе, и сидел сейчас чудом не окоченевший ученик.
   -Мда... - протянул Волхв. Силы в тебе маловато, но разума хватает на двоих. - Пойдем.
   И не дожидаясь реакции ученика Волхв встал и вышел из заснеженного ледника.
   -Че расселся? - буркнул Дмитрий Михайлович - Иди уж, мне еще прибрать тута за тобой надо.
   Яков кое-как вывернулся из шубы и ощущая тысячи иголочек во всем теле поковылял за Волхвом. Тот шел медленно и величаво. Ученик же ковылял за ним на негнущихся ногах и разминал негнущиеся пальцы. Лестницы становились особенным мучением.
   Наконец они вернулись в горницу Волхва. Тот посмотрел на страдающего ученика, положил его на кровать и провел рукой над телом. Иголочки моментально исчезли. Разум как будто протерли от пыли тряпкой, в теле разлилась приятная невесомость. Яков даже замер, так разительно ощущались перемены.
   Крякнув, Волхв продолжил:
   - Так вот. Силы в тебе маловато, но ты смышленый и настырный. Из тебя не выйдет толкового колдуна. Пока не выйдет.
   - Пока? - робко уточнил Яков.
   - Да. Именно пока. Я не вижу смысла учить тебя дальше. Ты и так не падаешь замертво только потому, что я прошу учителей не калечить тебя на занятиях.
   - Вы просите их? - у ученика сердце упало в пятки. Волхв оказывается все знал про его слабость. Однако, это зачем-то было ему нужно...
   - И с какой целью? - Яков всегда хорошо умел мыслить в критических ситуациях.
   - Скажем, мне нравится ход твоих мыслей. В твои годы я был такой же сообразительный. Можешь считать это слабостью выжившего из ума старика, но я хочу дать тебе еще один шанс. Но позже.
   Яков постарался сделать как можно более вежливое и внимательное лицо.
   - Мне нужен дозорный в Булгарии. Такой, который сможет, не привлекая особого внимания, осмотреться. Завести знакомства. А через год стать проводником колдунов и управителем для купцов, кои будут приходить туда от нас. Сейчас мы не дружим с ними. Хуже того -- мы грабим друг друга. Но раньше все было по-другому.
   - У меня нет такого опыта... Мне нужно научиться этому.
   - Ты правильно мыслишь, отрок, что не отказываешься сразу и не ломишься напролом. Разумеется, мы обучим тебя некоторым навыкам. Тем более магическое обучение для тебя пока закончено. Завтра всем будет сказано, что ты поедешь мимо Владимира и отправишься сопровождать караван в Муром. А на обратном пути вернешься в Школу Владимира. В дороге ты повздоришь с охраной и уйдешь в сторону. Тебя будут искать. У тебя заберут силу. За тебя назначат награду. Так что тебя могут прирезать в первой же деревне. Владимирскую школу никто предупреждать не будет. Поэтому от колдунов убегай. Если успеешь. Но колдуны не будут стараться тебя убить. У нас так не принято. Тебя доставят во Владимир или даже к нам.
   Яков молчал, ожидая продолжения. Волхв молча смотрел на него.
   - Хм... - улыбнулся Волхв через пару минут. - Ты мне нравишься все больше и больше.
   - Я дам тебе несколько амулетов, которые дадут тебе шанс спрятаться. Поначалу. Потом их сила будет заблокирована. Может даже и амулеты придется испортить. Хотя мне их очень жалко. Я старался, созидая их.
   С этими словами он положил на стол небольшой камешек в медной оправе и на медной цепочке, кожаный кошелек с какими-то корнями и пару стеклянных флаконов, заполненных мутным содержимым и глиняный горшочек.
   - Амулет сможет серьезно увеличить твои силы. Пару секунд ты сможешь на равных драться со мной. Минуту с серьезным колдуном и пару минут с учениками посильнее тебя. Но и плата будет соответствующей. Ты возьмешь силу у себя самого взаймы. И отдавать будешь гораздо больше, чем обычно. Будет... неприятно... Старайся использовать тогда, когда сможешь потом долго поспать. В горшочке старый засахарившийся мед. Самый обычный. Съешь сразу после использования амулета. Полегчает. Но ненадолго. Убежать далеко ты точно не сможешь. Учти это.
   - Амулет одноразовый? - спросил Яков и сразу же прикусил язык от своей наглости.
   Волхв, как будто не заметил и продолжал.
   - Нет, он же черпает твои силы. Как проспишься -- сможешь повторить. Но я бы чаще раза в неделю не рисковал. Сердце может не выдержать. Применять очень просто -- просто прижми его к голой коже и колдуй, как обычно. Но знай меру.
   - Во флаконах зелье, помогающее от гнойных ран и чирьев всяких. Вкус отвратительный. Пахнет кислым молоком. Действует не сразу, а в течение ночи. Слышал сказку про Живую Воду?
   Яков кивнул.
   - Можешь считать, что это она и есть. Ее надо кормить. Раз в неделю. Греешь мед или земляничное варенье к десяти частям воды в любой металлической посуде, но лучше в серебре, пока не закипит. Варево должно настояться, медленно закипая. Если пригорит -- начинай сначала. Если что-то упадет в варево -- выкидывай и начинай сначала. Воду доливать нельзя. Должно выкипеть примерно половина воды. Потом нужно плотно закрыть крышкой и ждать, пока само остынет. Как остынет холоднее тела -- делишь живую воду пополам и доливаешь вареным медом до половины флакона. Сразу же закрываешь. На следующую ночь живая вода наестся и неделю будет лечить. Два раза в день открываешь крышку и даешь ей подышать минуту. Можно чаще. Но смотри, чтобы внутрь ничего не попадало. И сам не лезь и лучше даже не смотри внутрь. Там ничего интересного нет. Если увидишь, что появился цвет или пахнет брагой -- выкидывай без жалости. Значит, ты что-то испортил, и вода стала мертвой. Повезет, если только просрешься хорошенько, а так можешь и погибнуть. Сверху будет налет, как плесень. Не обращай внимания, так и должно быть. Но есть его не нужно. Завтра сам попробуешь приготовить. Зайдешь к Евлампий Митричу. Он покажет.
   Яков кивнул. Причем тут главный повар -- он так и не понял. Митрич был дедком бойким, крепким. Взгреть мог почище молодого. Носил шикарную седую бороду и умудрялся улыбаться всеми своими морщинами. Никакой связи с колдовством не имел. По крайней мере Яков так раньше думал.
   - Коренья эти Сара приготовила. Можешь так есть, но горькие они и жесткие, можешь настойку сделать, просто замочив их на ночь в кипяченой и потом охлажденной воде или в браге иль в пиве. Опосля такой замочки -- коренья можешь выбросить. Толку от них не будет. Настойка такая будет силу хранить две ночи, а потом выветрится. Коренья не мочи. Если намочил -- проще сразу настойку делать. Иначе испортятся.
   Яков вообще заметил, что в школе почти вся вода сначала кипятилась и только потом шла в дело. Он еще терялся в догадках и не принимал шутки, что это для колдовства. Но сейчас он переменил свою позицию.
   - Коренья уберут любую боль на пару часов. Плата -- рассудком можно повредиться. Но временно. Не удивляйся, если черта увидишь. Это все морок будет.
   - Неделю тебе сроку на приведение мыслей и одежи в порядок. И в церковь сходи. Пусть благословят тебя в долгий путь. Через неделю я сам тебя найду и отведу к караванщикам. Жить будешь в синем доме. Один. К тебе сами будут приходить учителя. В основном вечером и ночью. Советую спать днем. Я тоже загляну, подскажу с амулетом, если не разберешься. Он многогранен. Каждый сам выбирает, как им пользоваться. Правильного способа нет. Поэтому думай сначала сам.
   Волхв поднял руку в колдовском жесте приветствия, показывая, что разговор окончен.
  
   Яков вышел во двор и неторопливо пошел к себе в келью. Значит в синем доме... В цветных домах обычно никто не жил. Или жили приглашенные мастера. Их использовали как учебные помещения. Стены в них были зачарованы и пробить их магией было очень сложно. Всего таких домов было аж тридцать два. Из них четыре больших, в которых и полсотни могло лечь спать, остальные меньше. Синий был как раз из таких маленьких. Взглянув на светлеющий восток Яков решил сразу забрать свои вещи и идти спать в синий дом. Раз уж сказали спать днем -- он и выполнит.
  
  
   Переход.
   - И раз! И два!
   Яков опять уперся в ремни. Волок у Дорогобужа приближался к концу. Караван из трех лодей поднялся по Днепру и сейчас они волоком переносили лодьи в Угру. А оттуда пойдут в Оку, спустятся до Клязьмы и поднимутся по ней до Владимира. Далеко. Целая тыщща верст.
   Для экономии времени лодьи разгрузили лишь частично, зато впряглись в ремни сами, помогая артельщикам тащить груженую лодью. Тридцать человек, сменяя друг друга и пара лошадей достаточно легко тащили груженую лодью, перекатывая под ней дубовые бревна. С непривычки Якову было тяжеловато. И главное долго и муторно. Артельщики весело посмеивались над ним, обещали непременно его женить, если он вдруг устанет и решит передохнуть у них хотя бы пару дней. Ребята работали не по дням, а за перевоз лодьи. И получили лишь малую долю в качестве предоплаты. Местами волок спускался в мелкие и запруженные местные речки, где можно было спокойно пройти несколько сотен шагов, а лодья проплывет их за тобой. Местами были оборудованы блоки, позволяющие вытянуть лодью силами двух человек, зацепившись за могучий дуб. Почти на всем пути на землю были положены продольные бревна, на которые они уже укладывали поперечно, круглые дубовые бревна, по которым уже и перекатывали лодью.
   Пять шагов вперед, подождать пока положат бревно, опять пять шагов вперед. И так восемьдесят верст! Почти три дня пути! И это еще быстро. Артельщики говорят, что лет десять назад они лодью, бывало, по десять дней волочили. Бревна просто на землю клали. И если проходил дождь -- то в этой грязи все замарывались по самые уши. А потом пришли колдуны и какие-то купцы, скинулись, и проложили продольные бревна, сравняли каналы и срыли пару холмов. Дальше кто-то подсказал идею запруживать мелкие речушки по дороге и даже прокопать новые русла для них. Путь стал извилистым, зато гораздо быстрее. Главное чтобы лето было не сильно сухое. Хотя и так уже везде были проложены обходные пути. Поперечных бревен на дороге становилось больше с каждой лодьей. Уже не было необходимости самим тесать бревна. Зачастую надо было лишь сбегать вперед и принести их, смещенных прошлой лодьей. Многие версты можно было пройти, вообще ни разу не переложив бревно, вышедшее из-под лодьи вперед. И даже специальные места для стоянок были. Где можно встать и никому не мешать, если кто решит тебя обогнать. Дело это выгодное. Купцы любят закладываться -- кто быстрее доволочит. Единственное правило -- после захода солнца все работы прекращаются и до рассвета никто никуда не идет. И ни за какие деньги артельщики не соглашались работать ночью. Несогласных купцов сразу отправляли к местному мытнику. Где он доступно объяснял, сколько придется заплатить купцу за ночную работу, а артельному главе за покалеченного или придавленного работника. Это тоже было новшество. Ну, кто ж крестьян-то считает. Слухи ходили, что это тоже колдунов дело. Мол, так запугали мытника, что он цену государеву снизил, как и свой аппетит, а артельным разрешил высокую цену брать, но работать ночью строго-настрого запретил. Но мужики были не в обиде. Каждый из них лично знал покалеченных на волоке. Попадать в их число никому не хотелось. Потому что сейчас дело это стало жутко выгодным. За лето, при большой удаче, можно было заработать на дом или корову с лошадью и еще на припасы на зиму оставалось. Специально пришлось жребий тянуть, кто на волок идет, а кто пашню поднимает. И то -- купцы стали зерно привозить и им расплачиваться вместо денег. Получалось выгоднее, чем сеять самому. Но без своих запасов - как-то не по-людски. А вдруг погода будет неподходящей, аль неустроение какое или мор. Чем жить-то будут?
   А зимой можно было опять же заработать с мытником. Бревна подновлять, лес заготавливать, запруды копать. Так что уже и целые деревни появлялись, где пашня вообще не поднималась, только амбары стояли. Старики ворчали -- не по старине, мол. Испокон веков от пашни жили, а тут - ишь че выдумали! Но молодежь, видя, сколько барышей можно заработать -- радостно впрягалась в ремни. Весной и осенью, за первые и последние лодьи даже жребий бросали. Чтоб до драки не доходило.
   Муторный путь приближался к концу. Скоро должен был показаться городец, где лодьи снова спустят на воду.
   Яков шел в караване в должности охранника от Киевской Школы колдунов. У них в лодье был свой купец, пять человек охраны от школы и еще пять наемных охранников. Еще десять торговых людей управляли лодьей и делали всю работу. Яков сидел на веслах, когда просили, но чаще всего просто вглядывался в берега и заводи. Маршрут уже многие годы считался полностью безопасным, но пожилой купец регулярно рассказывал байки, про то, как они в свое время отбивались от татей. И даже демонстрировал шрам на руке от разбойничьей стрелы. Якову же добавляло уверенность наличия стяга Школы на мачте. Колдуны уже снискали славу очень злопамятных людей, которые ну очень не любят пропажи своих караванов. Даже у них, среди карманников, колдунов старались запомнить в лицо и никогда не трогать. Ибо они иногда вычисляли воришку даже через несколько дней. И стража это крайне одобряла. Сего секрета Яков в школе не узнал, но видел, как его соученик на спор находил закопанный в пашню камень или тонкий ключ под ковром. И если это делал всего лишь ученик, то полноценный колдун, по его мнению, вполне мог найти свою вещь, просто пройдя по улице.
   Долго такое безделье продолжаться не могло. Купец предупреждал о большом количестве лихих людей и булгарских шаек в Оке. И страшных разбойников Варягов в Волге. Крайний в тех местах городец Пристань уверенно защищал только себя и реку на переход вокруг, проверяя всех, кого встретят на реке и на берегах. Однако, кому надо -- те без особых проблем могли пройти мимо лесам или ночной рекой. Дело, хоть и муторное, но вполне осуществимое.
   Где-то в тех краях Яков и собирался отстать от каравана. Естественно, он никому ни о чем не говорил. Держался одиноко, в беседы особо не лез, но слушал внимательно. Да и что еще делать в скучном многодневном переходе. Сейчас хоть ноги размял. А то уже третий день спал, ел и наоборот, исключительно в лодье. Особенно сложно было это самое "наоборот". Хотя и тут их лодья выделялась. На корме сбоку, на борту, был прибит ящик с дверцей, где над водой была сделана полка, на которую требовалось сесть и сделать свое дело. Да, тесно, да, ноги торчат снизу. На больших кораблях, говорят, сзади целые комнаты для этого пристроены. Но, так и лодья у них мелкая. У других купцов и того нет. Как прижмет - все сидят на борту по-орлиному. Под общий смех и подколки. Да и неудобно это. Чуть волной посильнее качнет - или ты за борт, или все твое добро обратно на борт. А тут даже запас лопухов лежит. Все для людей.
  
   Лодьи Школы ради безопасности к берегу не причаливали, останавливаясь на якоре, даже, когда остальной караван выходил на берег на ночь. Расстилались набитые соломой спальники, доставались одеяла. Если собирался дождь - натягивался тент. Лишь в городах порядок менялся, и на борту или около лодьи оставалась одна охрана, остальные обычно шли кутить и ночевать в кабаки. А охрана потом весь день мучительно пыталась отоспаться под лавками или в трюме на мешках. Но получалось это плохо. В трюме было душно, а на палубе слишком светло. Да и шумно. Люди разговаривают, смеются, вода плещется, весла скрипят.
   Вот в таких размышлениях и проходили его последние дни. И все больше ему бросались в глаза отличия порядка в том, что делает Школа от всего остального. Даже такую мелочь, как ящик над бортом - и то продумали. А теперь и все остальные начали так делать. Школа не старалась сохранять свои тайны, не связанные с колдовством. Наоборот, им всем специально предписывалось показывать и рассказывать, как у них устроен быт, говорить, где и за сколько это можно купить. А купцы продавали металлические плуги дешевле, чем стоил метал, из которых они были сделаны. Но тут тоже был секрет. Как говаривал ему купец - металл был крепким и надежным, но от переплавки и даже нагрева портился и становился очень хрупким. Поэтому, попытки самых хитрых переплавить дешевое железо из плуга в топоры, али еще что, быстро сошли на нет. Отрезать кусок и заточить, в ножик или стамеску - пожалуйста. Но даже плотницкий топор из такого плуга не сделать. Но и отрезать было целой проблемой. Металл был достаточно прочным.
   Широко и крайне дешево, распространялись лубки и книги с картинками, где показывалось, как сделать крышу из разных материалов, как строить печи, как сделать кирпичи, какие травы, как надо заготавливать и принимать.
   Но и денег Школа зарабатывала немеряно. Уже почти треть всей торговли держалась на ней. Да, и многие купцы теперь предпочитали передвигаться общими караванами, останавливаться на их стоянках и даже организовывать перевозки с помощью Школы. Мелкие торговцы и лавочники или разорялись или шли работать на колдунов. Да и у крупных начинались проблемы. Цены на товары падали, становилось все больше иностранных товаров. Нравилось это далеко не всем и местами возникали конфликты.
   Всем охранникам караванов в Школе объяснялись принципы торговли, ценообразование, правила поведения и общения. По большому счету - любой охранник Школы в караване был вполне самостоятельным торговцем, который имел право покупать и продавать товары. Ну, или сообщать об этом главному купцу в лодье. Выгода каждого сводилась по простой форме. Купец вел учет всех доходов и расходов в пути. По возвращению из прибыли вычиталась доля Школы, а остальное делилось между людьми Школы в неравных долях. Доли зависели от вклада в общее дело, но самая большая и самая малая доли были ограничены. Нельзя было получить в десять раз больше, чем самая малая доля. И доля одного не может превышать половины суммарной доли остальных. Правда, за отдельные прегрешения можно было получить штраф или вообще лишиться доли. Тогда эта часть тоже уходила Школе.
   Такие порядки Якову очень нравились и он уже прикидывал, сколько он бы мог получать в год, если бы действительно хотел работать охранником каравана. Получалось гораздо выгоднее, чем в торговой лавке.
   Но самое главное - колдуны свели на нет беспорядочное взимание платы за все подряд. Теперь везде, висели ценники за товары и услуги, которые предоставлялись в пути. Больше не было такого, чтобы сборы мытарей назначались ими самими. Любой колдун имел право допросить любого мытаря, воеводу или просто писца, по жалобе купца. Равно, как и самого купца. И если была попытка оговорить честного человека - то наказание было еще строже, чем за воровство.
   А поскольку колдунов стало уже достаточно много, а любой их успех старательно раздували до небес - то все это удалось достаточно быстро. Да, многим это не нравилось, да многие стали получать меньше и затаили зло. Но разумный человек всегда найдет выход и теперь мытари специально начали перекупать товары у купцов или строить и предоставлять склады. Такая деятельность тоже поощрялась, хоть и ограничивалась поначалу. Все же чиновник - не купец. Всех порядков не знает и легко может разориться. Поэтому покупать товаров он мог не больше чем на половину своего годового жалованья. В таком случае Школа компенсировала ему убыток в случае пожара, али какой другой невзгоды. Опять же, только после допроса колдуном. Который сразу и выплачивал сумму. Если же товаров было куплено более чем на половину его жалованья в год - то значит это не чиновник, а купец - а им Школа помогать не подписывалась.
   Наконец-то лес расступился и показались стены городца на берегу Угры. После могучего Днепра она казалась маленькой и несерьезной. Зато сегодня они ночуют под крышей.
   Лодью на воду спускать не стали. Поставили рядом с водой, охранники вытянули жребий и два человека остались сторожить, а остальные пошли искать ночлег.
   Городец был маленьким, своего названия не имел и именовался просто Городец-на-Угре. Имел он невысокий деревянный тын, ворота, встроенные в приземистую квадратную деревянную башню, полсотни домов и зданий внутри, и пару десятков в виде посада снаружи. Посад был раскинут очень широко и было не понятно - это самостоятельные хутора или все же посад. Уже у волока к ним привязалась детвора, зазывающая в гости и совсем недорого. Однако, купец местные цены прекрасно знал и уверенно вел к знакомому ему дому с большим подворьем на посаде. Там они и остановились на ночлег, а купец с одним охранником ушли в городец, узнавать местные новости. Пришли они уже за полночь и выпивши.
   Подворье было весьма серьезное. Большой длинный деревянный дом, в нежилой части которого содержалось аж пять коров и три лошади. Отдельный сарай для телег и саней. Овин, амбары. Отдельная уличная печка под навесом. И четыре гостевых домов-пятистенок в ряд за огородом. Вот в них они и остановились. По десять человек в доме. Дома были небольшими, приземистыми, сделанными из довольно тонких бревен. Позже выяснилось, что дома эти хозяин построил специально "на жилое". Зимой в них никто не жил. По большому счету в них была только печка, лавки по периметру и пара отдельных кроватей. Еду принесли через час из уличной кухни. Вообще подворье оказалось удивительно многолюдным. Держал его бывший артельный, к которому переехала семья его погибшего брата. Вот и пришлось расстроиться.
   Сам хозяин зашел к ним всего два раза. Проведать, как устроились вечером и пожелать удачной дороги утром. В лодье и на волоке пить спиртное запрещалось. Да и не было у них с собой ничего. Все что было - допили на стоянках еще на Днепре. Сейчас хозяин вынес им ведро медовухи на десятерых. Предупредил, что на подворье дети и женщины. Мол, невместно уважаемым людям ходить голыми или громко ругаться.
   Медовуха оказалась приторно сладкая. В голову почти не била, но ходить после нее было сложно. Доходило до того, что у некоторых не получалось дойти от стола до кровати десяток шагов. Падали под общий смех и ползли на четвереньках. Но даже и так падали.
   Сам Яков пил мало и ощутив приятное покачивание в голове, решил, что ему хватит и вышел на воздух. Над посадом стояла густая летняя ночь. Пахло свежескошенной травой и скотным двором. Отчаянно стрекотали кузнечики на яблонях. В хозяйском доме уже были погашены все огни. Вдалеке горели огни на башне городца и десяток огоньков в округе. Лишь в трех гостевых домах из окон, затянутых бычьим пузырем, горел тусклый желтоватый свет лучин и раздавался смех и даже застольная песня. Яков поднял глаза вверх, по привычке нашел знакомые созвездия и полярную звезду (еще полгода назад он и не знал их названий), чуть ли не на ощупь добрался до ближайшего дерева, расстелил плотный коврик и сел "подумать о вечном", как шутили у них некоторые острословы. Терять школьные навыки не хотелось. Когда он уже начал вслушиваться в то, как идет воздух в его легкие, как он бьется о стенки бронхов (именно так он мог достичь полного расслабления и четче вспоминать или даже придумывать прошлое), он почуял еще пяток искорок тепла вокруг. Значит, школьные охранники, а то и сам купец уже вышли "подумать о вечном". Это хорошо. Так даже привычнее.
  
   Муромские леса.
   Яков ушел из каравана в устье Клязьмы, когда они заночевали в первой же старице.. Вообще он хотел уйти позже, спустившись до Волги на попутной лодье. Но не сложилось. Купцы решили не делать крюк до Волги, а сразу подниматься до Владимира по Клязьме. Ушел он тихо. Пусть теперь гадают, что случилось.
   Из опасений, Яков решил пройти полями севернее Оки. По его задумке он должен был выйти к Волге выше Оки, затем построить там плот, ночью обойти Нижний Новый Город и спуститься до Булгара, прячась, если что, в плавнях болотистого северного берега Волги. По его задумке путь должен был занять пять-семь дней, в зависимости от погоды и необходимости прятаться.
   И хотя, по последним слухам в здешних местах было тихо - Яков старался не выходить на открытые места, а передвигаться по лесу, что в условиях почти степной местности было не просто, но ближе к реке из-за обилия болот и стариц пройти было невозможно. Путь стал извилистым и неторопливым. За сегодняшний день он уже сбил двух перепелок. Завернуть их было не в чего, готовить прямо сейчас - лень. Поэтому, кое-как распотрошив тушки, он прикрепил их к длинной палке и так и шел, закинув палку себе на плечо. Бессонная ночь сказывалась. Усталость росла, а солнце уже клонилось к закату. Пора было уже укладываться на ночлег, когда Яков вышел на дорогу. Извилистая широкая тропа, по которой недавно прошла почти сотня ног смущала. Сотня мужчин в сапогах - это было серьезно и странно. Дружина Нижнего в такую даль пешком не пойдет. Тем более - они все на лошадях. Столько татей, да еще в сапогах - никакой торговый маршрут не выдержит. Это ж целая армия. Их кормить регулярно надо. Да и где ж это видано столько разбойников в сапогах, у них и одна пара-то редкость. Сам Яков первые свои сапоги купил уже в Киеве и то - копить пришлось.
   Но так как птичьи тушки за плечами требовали огня - пришлось отойти от дороги в подветренную сторону, долго искать подходящую низинку и уже там разжигать костер.
   К этому времени уже почти стемнело. Яков сложил сухие веточки в ямку, надергал сухой бересты с деревьев, завернул в них сухой трут из мха, несколько раз чиркнул огнивом и принялся раздувать огонь. В этот момент он немного позавидовал колдунам огня, которые могли сделать костер без вот этой муторной процедуры. Нет, он умел разводить костер и огнивом и даже льдышкой в солнечный день, но не любил.
   Спустя час небольшой костер уже почти прогорел, птичьи тушки были посолены изнутри, обмазаны глиной снаружи и отправлены в ямку. Сам же костер был передвинут на эту импровизированную печь. Теперь, если он не сразу заснет и продержится еще пару часов - то к утру у него будут две приготовленные птицы, которые не испортятся два-три дня.
   Яков по привычке расслабился и устроившись на коврике стал "думать о вечном". Непривычно было не ощущать рядом колдовской искры людей. Ради интереса он даже стал вслушиваться в окружающее пространство, пытаясь прощупать все вокруг.
   Ночь все сильнее вступала в свои права. В лесу не стрекотали кузнечики. Не пели птицы. Лишь поскрипывали деревья, ухала где-то вдали сова и шумел ветер в кронах. Ночная тишина расслабляла.
   Внезапно с севера почувствовалась колдовская искра. Вернее уже не искра, а пылающий ураган силы. Темной и очень страшной силы. Океан обреченности рухнул на Якова, даже не заметив его робких попыток защититься. Взорвался прямо в руке, в яркой вспышке, примененный амулет силы, что-то громко хлопнуло в мешке. Тьма со всех сил набросилась на Якова.
   Молодой ученик даже не понял, сколько он пробыл в беспамятстве. Вскочив, он со всех ног бросился в ночную тьму, стараясь убраться как можно дальше от заглянувшей в него Тьмы. Голова еще ничего не соображала. Он падал, спотыкался, бился в деревья в ночном лесу, каким-то чудом не выколов себе глаза. В голове мельтешила одна единственная мысль "к дороге, по ней можно бежать ночью".
   Наконец, он выскочил на дорогу и, как ошпаренный, припустился по ней на восток. К этому моменту ледяной страх уже немного отпустил его, а в голову начал возвращаться рассудок. Пока желание убраться подальше перевешивало, но все чаще возникала мысль спрятаться и переждать.
   Яков обернулся назад, но естественно, ничего не увидел в кромешной тьме. И в этот момент он со всей силы влетел во что-то мягкое.
   - Твою мать! - бросил он, улетая в траву.
   - Стой, стой кто идет, стой, стреляю! - истошно заорала "причина остановки".
   - Стою! - Яков решил подчиниться команде и встать.
   - Стреляю! - Яркая вспышка, грохот и сильнейший удар кувалдой в плечо, отправили колдуна в спасительное забытье.
  
   Сержант Ушенков пришел в себя только после выстрела. Жуткий страх, охвативший его, внезапно пропал.
   - Хера, меня кошмаром прихватило - сержант провел дрожащей рукой по коротким светлым волосам. - Твою ж мать! - взгляд упал на тело на тропе.
   - Отделение ко мне! - заорал он и, не подумав, выстрелил из карабина в воздух.
   Бах! "Вжиууу", рядом просвистела пуля. Сержант плашмя рухнул на траву, перекатился за лежащее тело и прицелился в сторону выстрела.
   - Стой, кто идет! - заорал он в сторону ночного леса.
   - Стой, стреляю! - донеслось в ответ и снова выстрел в его сторону.
   - Отставить огонь! Это я Ушенков! Мать твою! - заорал сержант, офигевая от столь вольной трактовки устава караульной службы.
   В ответ красноречиво промолчали.
   - Кто у тебя сосед по кубрику? - где-то через минуту последовал вопрос из леса.
   - Какому, мать твою кубрику! Я в комнате живу! Один! В 4 корпусе!
   - Сержант, ты что ли? - Из леса послышался виноватый голос. - Ты уж извини, не знаю, что на меня нашло. Задремал и кошмар приснился. Как будто кто-то сожрать меня хочет. Никогда такого не было.
   - К врачу тебе Ростовцев надо. И к Иванову. Это ж стыдно - в стоячую цель с тридцати метров не попасть. Он тебя меткости-то научит. Иди сюда, я нарушителя поймал, пока ты тут по кустам спишь. Помоги перевязать. Работаю, мать вашу, за все отделение.
  
   Владимирская Школа.
   Столица княжества - Владимир уже давно вышла за пределы могучих стен, стоящих на высоких берегах Клязьмы. Больше сорока тысяч жителей, два отдельных города с оборонительными валами, отдельные стены детинца. Могучие белые соборы на высоком берегу реки издалека сообщали путникам о приближении к столице Северо-восточной Руси.
   Олег смотрел на показавшиеся вдали белые соборы и ему было не по себе. Противно побаливало горло. Похоже, простыл в дороге с непривычки. Небольшая торговая лодья всего на 10 весел через час уже будет на торговой пристани. И хотя весь путь они прошли вверх по течению на веслах, лишь иногда пользуясь услугами бурлаков - дорога прошла легко и непринужденно. Ну, еще бы. Фактически лодья везла только его. Небольшое количество шкурок и тканей, которые погрузили на борт никогда бы не окупило такой рейс. Но он доплатил купцу из собственного кармана.
   Скоро ему предстоит подняться вверх по склону, где напротив белокаменного монастыря находится небольшое подворье Владимирской школы.
   Последний раз он был в нем прошлым летом. Привез запас селитры, получил запас травок, пару книг, пару зелий. Обменялся свежими слухами и долго писал подробный отчет. Самое неприятное тогда - это визит к местному инквизитору. Здоровый, заросший темным волосом мужик, сочным басом уточнил - все ли в отчете верно, нет ли утаенного. После чего - потерял к Олегу интерес и сел читать отчет.
  
   Наконец-то лодья коснулась старого деревянного причала. С характерным стуком сошелся деревянный борт с мокрым деревом мостков. Пара служащих привязала веревки к специальным бревнам, а мытник с небольшой книгой подошел к борту и привычной скороговоркой начал:
   - Кто главный? Больные, лихорадящие есть?
   - Я главный. - Опередил купца Олег. - Двадцать один человек. Больных и лихорадящих нет.
   - Назовись. Что везете?
   - Олег Шестопер. Колдун Киевской школы. Сижу в Пристани, в Новом городе на Волге. Еду в Школу по служебным делам. Купец везет ткани на торг. Пошлину за товар с него, за лодью с меня. - Олег протянул медальон с выгравированной надписью и даже подобием портрета.
   - Полгривны с тебя. За лодью. Место это ваше на неделю. Устроит?
   - Устроит.
   - Вот и ладненько. Оплату сейчас. Если надо будет еще стоять - то я вон в той избе. Плотники есть в городе или у нас.
   Мытник, получив оплату, утратил к лодье всякий интерес. Несколько пареньков, услышав, что в лодье колдун, робко предложили свои услуги по продаже материалов для ремонта лодьи или проводу по городу, но без энтузиазма.
   - Да, быстро мы с тобой причалили. Иногда по часу мурыжат. С колдунами всегда так? - купец ухмылялся в бороду.
   - Когда как. В крупных городах нас хорошо знают. А в дебрях бывает и шалят.
   - Да, в последнее время везде стало больше порядка. И во многом это ваша заслуга. От чего купеческий народ вам благодарен безмерно. - молодой купец изо всех сил пытался казаться важным и степенным, но пока у него получалось плохо.
   - Благодарствую за доброе слово - не остался в долгу Олег. - Ладно, дальше сами. Если через неделю не вернусь - можешь быть свободен, деньги за обратный путь будут твоими. За беспокойство.
   - Благодарствую. Если что - дай знать. Мы подождем. Бесплатно.
  
   Олег шел вверх по склону по деревянной лестнице и задумчиво крутил в голове слова купца. Никогда раньше с ним он дел не имел. Не считая дороги с ним не разговаривал, купец не местный и в Пристани был мало. Но столько доверия. И с каждой ступенью он все больше проникался величием замыслов Школы и все больше боялся за свою судьбу.
  
   Подворье школы было формально за чертой города. По другую сторону от белокаменного монастыря севернее соборной площади. Целый комплекс зданий, по площади уже превысивший монастырь не мог сравниться с последним по мощи и величию, но у знающих людей уже давно считался важным центром принятия решений в княжестве. В тиши горниц Школы уже давно обсуждались вопросы в масштабах княжества. Вплоть до военных дел.
   Он подошел к воротам и откашлялся. После дороги у него немного побаливало горло.
   Олег представился охранникам на главных воротах, украшенных красно-черными полотнами с символом солнца, но к его удивлению - стражи тоже не знали, что с ним делать. Про отсутствие силы он тактично промолчал. Просто сослался на дела колдовской важности и необходимость попасть к Волхву или Инквизитору.
   Но все оказалось не так просто.
   - Дык, ведь нетути их. - Простодушно ответил охранник. - Пять дней назад собралось все начальство и махнуло в Киев. Теперь месяца два их ждать. Так-то.
   - И куда мне?
   - Ну, вон к Сидорычу сходи. Он, вроде как за старшего остался.
  
   Аристофана Сидорыча Олег прекрасно знал. Ветхий старик принимал у него селитру, выдавал книги и вообще любил поговорить. Именно он подсказал ему пару идей по изменению материалов, которые здорово повысили его престиж в Пристани.
  
   Проходя по подворью Олег обратил внимание на тишину в Школе. Обычно вокруг случались взрывы, раздавались крики, слышался лязг мечей. И вот только этот лязг и напоминал старую картину. Да и людей стало значительно меньше.
  
   Сидорыч, после недолгих распросов, обнаружился у себя в горнице. Пряный запах трав и какой-то кислой гадости наполнял светлое помещение с богатыми витражными окнами. Стекло в них было непривычно прозрачным. И плоским. Оно совершенно не искажало окружающее.
   Сидорыч узнал редкого гостя, обрадовался, налил сбитня и долго хвалился своим новым изобретением в виде прозрачного стекла.
   - Тут, смотри, какой фокус Олежка - Сидорыч любил похвалисться своими успехами. - если песок с известью просто плавить - то мутное получается и неровное. Вот я и придумал новый горн. В нем снизу металл плавится - а сверху заливаю стекло. Оно по металлу ровно растекается и как застынет - сразу плоское выходит. Даже шлифовать не нужно.
   - Так, Аристофан Сидорыч - вы же мне еще пару лет назад показывали прозрачное стекло, которое сами делали.
   - Так то ж я! А это любой кузнец али угольщик выплавит. Никакого колдовства! Вот в чем фокус! Угля, правда, много тратится. Мы с ребятами тут работаем еще. Можно сделать маленькую печку переносную. Но дороговато выходит. А кирпичную - пока раскочегаришь...
   - Аристофан Сидорыч, у меня тут вон какая оказия вышла... - Наконец решился Олег. - Сил я лишился. Вот и пришел.
   - А, дык, это ж дело поправимое. За пару дней вернем тебе силу. На-ка выпей. Где-то у меня еще оставалось немного...
   Сидорыч, своей подпрыгивающей походкой прошел к большому шкафу и распахнул створки. Прищуренным взглядом он окинул его содержимое и достал с полки глинянный кувшин. Потряс и, удовлетворившись бульканьем в нем, вернулся к столу.
   - А...
   - Да не переживай. Тут всех пять дней назад накрыло. Все обосрались. - старик захихикал, показав ровный ряд белых зубов.
   - Как всех? - у Олега даже отлегло от сердца.
   - Ты из какой глуши выполз? Ах, ну да. Ты ж там вообще один. - Сидорыч любил отвечать на свои вопросы. - Ну, смотри - ночью пятого дня на всех свалился ужас. Кому-то больше досталось, кому-то меньше. Но зацепило всех колдунов, большинство охранников и кучу местных. Вот такой фокус. Местные на нас вообще обиделись. Даже пришли красного петуха пустить. А у нас ни у кого сил нет. Охрана на полном серьезе мечи достала. Думали сейчас конец нашей Школе придет. Но как-то договорились. Мол, княжеский суд будет вершить, а мы никуда убегать не собираемся и могут хоть забор вокруг нас построить. Так и дожили до утра. А там и им надоело и князь приехал. В общем - отбрехались. Мол, мы сами сильнее всех пострадали. Мол, это на нас напали, а вам только по касательной досталось.
   - Кто напал?
   - Да хрен его знает. Но этот фокус похоже по всей Руси прошел. И многие могут указать направление. Так вот - на востоке это. Мы даже думали к тебе экспедицию собирать. Но народу раз-два и обчелся. Не успели просто.
   - Все уехали?
   - Ну, все кто посильнее - рванули в Киев. Будут думать, как обороняться. А мы вон, гонцов во все стороны отправляем. Колдунам силы восстанавливать.
   - От кого обороняться?
   - А ты не понял? Что ты почувствовал, когда это случилось?
   - Страх. Безысходный страх. И смерть. У меня даже сейчас мурашки по коже от одних воспоминаний.
   - Вот то-то и оно. Видишь-ли в чем фокус. Колдуны умеют "представляться". Мы чувствуем друг друга. Кто-то больше, кто-то меньше. Но чувствуем. И сильные колдуны умеют управлять этим и показывать друг другу кто они. Некоторые даже на далеком расстоянии. Я могу за сотню шагов волхву "представиться". Видел людей, кто почти за горизонт уходил, и я знал, кто это. Но тут к нам уже из Твери прибыли. Ты понимаешь - из Твери! И они тоже почувствовали. Этот колдун "представился" за невероятное расстояние.
   - Он такой сильный?
   - Это не страшно. Фокус в том - как он представился.
   - Он представился страхом?
   - Хм, прости старика, память уже не та. Ты ж еще слабоват для этого. Запамятовал. Мы когда "представляемся" то другая сторона чувствует нашу силу. Ее оттенок. Наши склонности. Огневик передаст тепло и запах дыма, я передам запах трав и минералов. Не совсем так, все гораздо многограннее, но суть понятна, думаю.
   - А он передал смерть?
   - Да. И это страшно. Смерть и только смерть. Неотвратимая. Я даже и не представляю, что это должен быть за человек. Он не просто убийца. Он палач. Он чудовище. И чудовище невероятной силы. Такой готов вырезать людей целыми городами даже по незначительному поводу. Убийства и страх - вот суть его жизни. Вот в чем фокус.
   -Но мы же...
   Сидорыч снова перебил его.
   - То так. Мы не можем много убивать колдовством. Это ослабляет. Колдун с каждой жертвой становится слабее. Ты знаешь правила и знаешь что можно, а что нельзя. Но это чудовище очевидно нашло способ не терять, а то и приобретать силу от убийств.
   - И что делать?
   - А ничего.
   - Как ничего? - Олег даже дернулся от удивления.
   - Нам с тобой ничего. Я хоть и спал, но успел почувствовать. Всей моей силы не хватило даже чтобы пискнуть в ответ. И ни у кого не хватило из нашей Школы. Кто-то продержался подольше и успел почувствовать, откуда пришел удар. Расслабились мы. Решили, что самые сильные. Решили мир строить. А надо было готовиться к войне. Война придет, Олег и придет очень скоро. Скорее всего, уже сейчас на востоке вовсю бушует война. И она на нашем пороге. Нам бросили вызов. Всей Руси бросили вызов. Сказали "иду на вы". Ну, хоть за это спасибо.
   - Я могу быть полезен? - Олега несколько подавило отчаяние в словах Сидорыча.
   - Все, кто в Школе сейчас бесполезны. Нас сметут и не заметят.
   - Но нас же много! Он не сможет бороться со всеми. Одна отравленная стрела и все.
   - Олег, Олег... Это чудовище придет во главе целой армии. Которая слушается любого его желания.
   - Откуда вы знаете?
   - За день до тебя пришли слухи из Булгарии. Беженцы бегут у них с юга. Неизвестная армия идет к ним. Армия хорошо вооруженная. Металлические кольчуги у всех конников. Они уже разгромили пограничные засеки.
   - А что про мою силу?
   - А, так ты пей. Я ж тебе уже налил. Пей, снадобье дюже приятное получилось. Потом иди в подворье. В синюю избу. Там Иван Прошкин командует. Будешь заново росток силы в себе пробивать. Снадобье поможет, но и твои усилия потребуются. Считай, что тебе надо научиться заново ходить, вот такой фокус. - старый колдун захихикал.
   -А вы? Как вы восстановились?
   - Я в прямом смысле учился ходить. Годиков-то мне уже немало. Если б не колдовство - то уже давно бы окочурился. А так сам себя поддерживаю. А как сил лишился - с печки слезть не мог. Хорошо волхвы быстро разобрались в причинах. Что-то там намешали и сделали вот такое зелье. Состав не знаю.
   Олег сделал удивленное лицо.
   - Да, не знаю. Там травы, вино, масла немного и еще что-то. Но в этом я разобраться не смог. Вот не смог и все. Я гору насквозь вижу. Камень могу колдовством на песчинки разного типа разложить и прочие фокусы могу делать. А это не могу. Уж не знаю, чего они там наколдовали. Может и не существует такого вещества, которое они сотворили. Или во мне что-то сломалось после той ночи.
   Сидорыч считался лучшим алхимиком всей Руси. Уникальный дар позволял ему изменять любое вещество и чувствовать состав смесей. Ни один яд не мог пройти незамеченным мимо него. Олег видел, что этот разговор неприятен Сидорычу, который всегда любил когда им восхищаются.
   - А сколько надо выпить-то? - молодой колдун решил сменить тему для разговора.
   - Стакан в день. Больше смысла нет. Мы пробовали.
   - Ну, я тогда пошел?
   - Переживаешь? Нормально все. Инквизитор такой же обессиленный валялся. Больше всех переживал. Думал, где ж он так нагрешил. Он в тот момент у Князя был. Отказал ему в поддержке против Суздаля. Чуть руки на себя утром не наложил. Думал, провинился чем перед волхвами киевскими. Все. Иди. Отчет вечером напишешь. Или завтра. Но не затягивай.
   - А когда я восстановлюсь-то? - выдал Олег интересующий его больше всего вопрос.
   - А хрен его знает. Никто еще толком не восстановился. Я ж говорю - вся школа бесполезная сейчас. Пьем эту гадость, молимся, да учимся заново. Вот только не у всех гладко идет. Иди уж. У Прошкина и так дел много.
   - А где кстати, можно выспаться с дороги? Устал я что-то. - спросил Олег.
   - К ключнице в кельях подойди. Скажешь, мол, от меня. Там сейчас мест много. Все, иди.
   Прощаясь, они оба привычно подняли руки в колдовском приветствии.
  
   Знакомство с Частью.
   - И так, Яков Богданович, вы утверждаете, что вы колдун? - странная лампа с блестящей пластиной светила в лицо, ослепляя глаза.
   - Почти. Я еще не доучился. - Яков отвечал уверенно, стараясь не путаться в вопросах.
   - И что вы можете "наколдовать". - допрашивало его двое. Один сидел сразу за лампой и записывал его ответы, второй стоял позади, у него за спиной, прислонившись к стене. Еще двое стояло сзади, но кроме конвоирования и пары затрещин он от них ничего не получил.
   - Сейчас ничего.
   - Ах, ничего. Это потому что луна не в козероге? Или магический эфир не позволяет? - голос записывающего вновь стал язвительным.
   - Луна - это всего лишь камень, который вращается вокруг Земли. А магического эфира не существует.
   - Хм, похвальные знания. Но все же? - Тон сидящего немного изменился.
   - Я не знаю.
   - И когда последний раз вы колдовали? - Голос из-за спины раздавался редко. Оборачиваться запрещалось. Он уже получил несколько затрещин.
   - Месяц назад.
   - Вам не нужны ваши колдовские навыки в обычной жизни?
   - Нужны. Просто не было необходимости.
   - Или зрителей?
   - А причем тут зрители?
   Сзади снова прилетела затрещина.
   - Вопросы тут задаем мы. Так нужны ли вам зрители для демонстрации?
   - Для чего? НЕТ! Не нужны мне зрители! - быстро поправился Яков.
   - Ну, чтобы показать свои возможности. - поправился человек сзади.
   - Нет я и так могу.
   - Так покажите нам.
   - Я же говорю, что не могу! Я сил лишился.
   - Опять двадцать пять! Товарищ майор, можно я с ним поговорю наедине?
   - Не стоит Петр Лазаревич. Нашему гостю стоит отдохнуть. А потом он покажет нам свои колдовские способности. - Константин Анатольевич Лесной поджал губы, вглядываясь в затылок задержанному. Он нутром чувствовал, что отдавать такого необычного человека научникам или тем более военным не стоит. Этот мир не перестает удивлять. А вдруг и вправду колдун или какой гипнотизер, наподобие людей Сазонова. Вот только почти все они подчиняются именно полковнику. А ему сейчас крайне нужны козыри. Обстановка накалялась. Сазонов не удержит власть в коллективе в изменившихся условиях. Ситников явно недолюбливает его и всех сотрудников органов, считая лично его человеком Сазонова. А значит, он либо станет новым центром силы, либо долго не проживет.
  
   Дверь за новым "гостем" закрылась.
   Константин задумался. Пленный засветился перед всей Частью. Однако, он уже шестой, кто встретился им на пути, и кто оказался на территории. И, кроме пирата, пойманного первым, никто из остальных не представлял интереса. А этот еще и без сознания был. Так что ничего лишнего пока не просочилось наружу. Значит так и будем продолжать. Для всех он будет очередным крестьянином, просто позажиточнее. Дремучим и скучным. Интерес у всех уже пропал. Ситников занят обороной, Сазонов сидит тише воды, научники облизывают свой танк, а больше никто интереса не проявляет.
   - Петр Лазаревич, мне нужен рапорт, что это крестьянин, который шел в Пристань, отбился от каравана и попался нашему патрулю. Ранен при попытке убежать, как это отображено в рапорте сержанта Ушенкова. Про колдунство его не пиши. Сам видишь, дурит он нас. Мракобесие у них тут религиозное. Вот и возомнил о себе черт знает что. Шарлатан в общем. Стыдно будет, если органы начнут про колдовство в рапортах писать.
   Лесной развернулся и пошел по коридору на гауптвахту. Раненому полагалась отдельная камера, где он побеседует с ним уже наедине.
   Константин уже продумывал ближнюю экспедицию в Пристань. Пообщаться еще раз с их командиром, договориться о постое, осмотреться. Правда, делать это нужно с уважительным поводом, стараясь не вызвать агрессии. В принципе, была идея организовать экспедицию по Волге вниз по течению. Это удобный повод чтобы остановиться в Пристани, не вызывая лишних вопросов. Научники, правда, хотели сделать экспедицию сразу во Владимир, мол и ближе это и вообще город знакомый. Ну, должен быть знакомым. А тут непонятная Булгария, о которой-то и слышал не каждый. Придется найти удачное обоснование. Например, поиски серы или хотя бы нефти в Поволжье. Все знали, что она там есть, но конкретных месторождений никто не знал, бурить скважины никто не умел, да и оборудования нет. Кто-то из армейцев, служивших на Севере под Ухтой (Ха, служивших! Да зеков они там охраняли. Тоже мне секрет), вспомнил, что в Яреге нефть черпали ведрами из ям в земле. Значит и в Поволжье может быть что-то подобное.
   О добыче нефти Лесной имел смутное представление. Вышки видел, нефть видел. Как татары в ведрах на костре перегоняют нефть в бензин, тоже видел. Так что процесс представляет. Ну, в теории. Зато у них тут десяток химиков. Сварганят что-нибудь. Особенно, если возродить удачный опыт шарашек.
   И вообще - засиделись они тут. Шестой день уже сидят. Окопались. Опять решили "нерушимой стеной, обороной стальной". Надо срочно идти вперед. Если не штурмом, то хоть ознакомиться с местностью, провести разведку, наладить контакты с местным населением и организовать поставки продуктов. Да в конце концов - выяснить кто тут главный и провести переговоры. В способностях отдельных личностей у Сазонова к договорам он не сомневался. В совсем крайнем случае - ни одна конная рать не устоит против пары пулеметов. А там устроят новые социалистические выборы местного руководителя. А что будет он не первым секретарем, а князем - так и хрен с ним. Вроде тут в Новгороде уже было что-то подобное. Местным не привыкать.
  
   Петр Лазаревич Кац, полноватый, с крупным носом и красным лицом алкоголика, со скукой сел писать рапорт о допросе. Колдун, блин нашелся. Эх, добрый он этот Лесной. Уж он, Кац, быстро бы вывел этот антисоветский элемент на чистую воду. У него не забалуешь. А теперь только бумагу марать. Он задумчиво почесал ладонь. Кожа на ладони шелушилась и отчаянно чесалась.
  
   "Ленинская" комната.
   - Алексей Макарович - Егоров пристально вглядывался в голубые глаза заместителя командира части. - я специально стараюсь не воздействовать на вас. Вы же знаете, что у меня это происходит рефлекторно, но я сдерживаюсь как могу.
   - Константин Савельевич, я вам верю, но учитывая ваши способности, я специально подготовил пакет, который вручил ответственным лицам. Потеря управления во вверенном мне подразделении может плохо кончиться. Полковник Ситников обязательно ввергнет нас в войну с местными.
   -Так я и не предлагаю вам сдавать ему часть. В конце концов, мы граждане СССР и вправе созывать советы народных депутатов. Вот и сделаем такой совет. Ограничим права каждого руководителя, но сохраним единство.
   - И в результате получим военный переворот. Нас же вместе первыми к стенке по... хм... посадят, в вашем случае.
   - Ситников очень честолюбив, это правда. Он бесстрашный и резкий. Но он любит "вылизывать" любой план, мы заметим его ходы. При должной системе сдержек и противовесов его устроит должность главного военного командира в части.
   - А что мешает ему сбросить эти ходы на подчиненного? "Под его ответственность", как он любит.
   - Мы и помешаем. Во-первых, ему нужно указать понятную ему цель, а во-вторых личный состав должен понимать, что только научные подразделения могут вернуть их домой. Тут будет не до заговоров.
   - Хм... Мысль, конечно, разумная. Но учитывая некоторые ваши особенности я требую от вас изложить ваши мысли в письменном виде. Так же в письменном виде получите ответ. Так же я запрещаю вам общаться со Смолиным. Во избежание. Он так и останется на торговом посту. Я надеюсь, что мне не нужно говорить вам не только о подписанных вами документах, но и о том, что вы-то не являетесь незаменимым научным работником?
   Егоров поморщился
   - Не нужно. Предложения вы получите завтра утром. В письменном виде. Разрешите идти?
   - Идите... хм. Можете быть свободны.
  
   Сазонов нахмурился, глядя на закрывшуюся за политруком дверь. Похоже, обиделся. И это плохо. Константин вместе со Смолиным был чуть ли не самым весомым аргументом Сазонова в любых переговорах. Своевольным, но крайне полезным. Более того, в отличие от Смолина политрук действовал гораздо мягче и незаметнее, а его инвалидность, шрамы и мягкий голос заставлял смутиться любого агрессора. И если Смолин стал уже чуть ли не легендой - то Егоров был тайным козырем. Его не приглашали на обследования, не просили участвовать в допросе. Для всех он был просто политруком, которого за былые заслуги поставили на непыльную должность. А его послужной список и ранение, приковавшее его к креслу, полученное при легендарном десанте на Малую Землю вызывали уважение любого армейца. Ругаться с ним, для любого армейца, было сродни ругани коммуниста с раненным участником штурма Зимнего дворца.
  
   Но делать что-то было нужно. Прошлое совещание едва не закончилось скандалом. Растерянность первых дней начинает сменяться борьбой за лидерство. При этом почти все вооружение у армейцев, как и численное преимущество.
   Хм... Численное преимущество. Без него Ситников точно не станет устраивать захват власти. Значит надо как-то временно уменьшить численность армейцев. Но терять бойцов нельзя. Надо уменьшить, но не потерять.
   Сазонов любил логические загадки. Как-то он пересекался с молодым узбеком - изобретателем дыхательного аппарата. И его взгляды на теорию решения изобретательских задач ему очень приглянулись. Более того Сазонов предложил Альтшуллеру систематизировать его взгляды в научную теорию решения изобретательских задач и даже пообещал поддержку с продвижением критики существующей системы изобретательства.
   Значит, надо уменьшить, но уменьшать нельзя. Получаем техническое противоречие. Значит, берем приемы устранения таких противоречий из идей Альтшуллера. Да тут даже думать сильно не нужно. Второй прием. Вынесение мешающей части бойцов. А куда их можно вынести за пределы Части? Да в экспедицию. Вон пусть в областной, тьфу ты, княжеский, да блин, региональный центр.
   Мысли непривычно сбивались при упоминании феодальных реалий текущей ситуации.
   Причем вынести надо так чтобы стороны не сильно-то и желали быстро объединиться обратно. И Егорова привлечь пока нельзя. Но идея есть.
  
   Сазонов подошел к окну и открыл створку. В комнате было душновато.
   Сделав глубокий вдох он развернулся и пошел к двери. Механически отметил про себя отлупившуюся белую краску около дверной ручки.
   - Дежурный?!
   Послышались скорые шаги и из комнаты на входе выглянул рослый боец.
   - Сержант Фридман, товарищ подполковник.
   Сазонов удивленно оглядел высокого сержанта.
   - Вы же из Ленинградской оперы?
   - Так точно.
   - Это хорошо. Нам теперь особенно нужны такие культурные люди. Вызовите мне майора Лесного.
   Подполковник закрыл дверь. Сержант был не из обычного охранного подразделения его корпуса. Это могло ничего не означать. В конце концов треть части до сих пор каждые полчаса бегала в туалет, а могло означать и смену охраны на преданных лично Ситникову.
  
   В медицинском пункте полка
   Медицинский пункт вольготно разместился в здании бывшей казармы. И хотя обычно все медики размещались в медицинских корпусах и занимались научными исследованиями - но мобилизационный порядок требовал размещения определенного количества коек. Казарма идеально подходила для этой цели.
   В настоящее время единственный (и то условный) эпидемиолог части обсуждал уникального больного. Его уникальность состояла в том, что это был местный.
   Яков Богданович Яшин, под присмотром сразу двух особистов, грустно смотрел на группу врачей. Мелкоточечная сыпь, нездоровый красный румянец, высокая температура и характерный белый носогубный треугольник не оставляли сомнений в диагнозе.
   Медики, как и особисты, сидели в масках. По помещению гулял сквозняк от открытых окон.
   - Товарищи, я не понимаю, что вы тут изучаете? Это же банальная скарлатина. Прямо, как по учебнику.
   - Да, но какая-то чересчур сильная интоксикация. Он же даже сидит с трудом. Он не заразит нам тут половину части?
   - Да не должен. В наших деревнях это детская болезнь. Почти все уже переболели в детстве. Но все, равно мы дадим всем контактным антибиотики. У нас пенициллина полные закрома. Он испортится раньше, чем мы его потратим даже в случае эпидемии.
   - Коллеги, мы с Валерием Марковичем посовещались и решили проверить действие наших препаратов на местные микроорганизмы. Это у нас микроб уже привык к антибиотикам и приходится колоть дозы в сотни единиц пенициллина А вот местный микроб еще не знаком с антибиотиками. Резистентности еще нет. Пенициллин должен действовать чуть ли не на глазах и в дозе в десять единиц. Наши запасы все же не бесконечны. Давайте сразу использовать антибиотики правильно.
   Руку поднял единственный хирург, он же немного эпидемиолог Валерий Маркович.
   - Коллеги, так как мы можем легко удержать скарлатину в рамках медицинского корпуса, да и не представляет она угрозы для взрослых мужчин, в современных реалиях - я полностью поддерживаю такой эксперимент.
   - Хорошо. В связи с отсутствием главного врача, предлагаю поднять этот вопрос на голосовании. Кто за лечение дозой в десять единиц, поднимите руки.
   - Хм... Единогласно. Хорошо, значит десять единиц по два раза в день. Витамин С и постельный режим.
  
   Однако, на следующее утро после врачебного симпозиума пациенту совсем не полегчало. Более того, раньше обычного проявился другой характерный признак этой болезни - ярко-малиновая окраска языка. Нарастала интоксикация. Пациент уже не мог встать с кровати и периодически проваливался в забытье.
   Взволнованные необычайно агрессивным течением болезни, врачи и контактные лица самоизолировались в медицинском пункте полка. На двери повесили мрачную табличку "Карантин".
   К обеду было принято решение применять гораздо большие дозы и начинать детоксикацию с помощью капельниц. Серьезная доза в тысячу единиц почти сразу значительно улучшила состояние больного, окончательно разрушив радужные мечты сэкономить пенициллин.
   - Да, Иван Тимофеевич. Такая стройная теория разрушилась. А я ведь лично на последнем симпозиуме докладывал про нарастающую резистентность. Статьи писал в журналы. А выходит - это все от природных особенностей микроба зависит. - невысокий эпидемиолог с украинской фамилией Ушкало, совершенно интеллигентным голосом жаловался своему коллеге с внешностью боксера в тяжелом весе.
   Специфическая внешность и навыки заместителя начальника МПП и по совместительству главного терапевта была предметом для шуток. Очень тихих и надежно скрываемых. Рядом с этим громилой, невысокий щуплый хирург-эпидемиолог смотрелся невероятно комично. Однако, волею судьбы человек, совмещающий чуть ли не самые важные медицинские профессии в военное время, пил разведенный спирт в инфекционном боксе, вместе с главным терапевтом, обсуждая нехарактерный случай.
   - Ну, кто ж знал. - Пробасил терапевт. - Я тоже думал, что мы тут сейчас одной аскорбинкой и горчичниками всех вылечим. А вон оно как... Еще и дристуны эти. Неделю дристали, дальше чем видели. А потом все прошло. Как не бывало. Вот что это за фигня была, а Валера?
   - Вам официально ответить коллега? Хер его знает. Я думал сначала - это диарея путешественников. Ну, как будто из Белгорода приехал в Ленинград и выпил чашку чая на вокзале. Но нет, солевой состав в норме. Я все уши прожужжал химикам. Они при мне анализ переделывали. Нет в ней ничего.
   - И это пончик со скарлатиной. Где ж он ее поймал-то. Ведь ни у кого ничего подобного нет. Всех осмотрели. Ни одного с малиновым языком нет. Сидим тут из-за него. Парализовал, гад, всю медчасть на неделю. Ну, что - еще по 40 миллиграмм?
   - А давайте, коллега. Все равно у него уже ладони шелушатся. Значит он уже не заразный и почти выздоровел.
   Медики, ответственно, подошедшие к вопросу профилактики ОРЗ, честно растворили один грамм аскорбиновой кислоты в одном литре... Спирта. А теперь разводили полученный лекарственный препарат в соответствии с классической формулой Менделеева.
  
   В химической лаборатории научного корпуса
   - А я тебе говорю - тебе пальцы оторвет! Ынжанера ху*вы! Чему вас только учат! - Пожилая вахтерша уперла руки в бока.
   - Это же элементарная реакция! Нам же чем-то нужно подрывать нитроглицерин! Гремучая ртуть синтезируется элементарно! - Гадюкин, решивший принести пользу рацпредложением по синтезу взрывчатки из подручных средств, не унимался.
   - Ты это в книжке прочитал?
   - Да и эту "книжку" написал Академик!
   - Он ее для студентов писал?
   - Да, для студентов ВУЗов химических специальностей!
   - Вот поэтому он ее так и написал! А что б студентам не все пальцы сразу оторвало - поэтому и написал, что в водном растворе спирта! И про оксид азота "забыл". Что б выход продукта был поменьше! - Неказистый вид полной вахтерши совершенно не вязался с поднимаемым вопросом, но Гадюкин задумался.
   - Вы сможете провести синтез сами? - с улыбкой спросил он
   - Пфф! - Татьяна Аароновна решительно пошла к вытяжному шкафу. - Та шо тут сложного?! Да еще и с таким оборудованием! Вот мы в ваше время охранку взрывали, так все дома приходилось делать. Сколько народа без пальцев осталось, пока не приноровились!
   Гадюкин с округлившимися глазами стоял позади ловко оперировавшей лабораторной посудой вахтершей.
   - Ээээ... Какую охранку?
   - Царскую. Какую ж еще. Думаешь ты тут самый умный? Дык даже твой Петров - и тот наш собрат-террорист. Хоть и меньшевик, тьфу на них, соглашенцев. Еще и профессор теперь.
   К широко распахнутым глазам Гадюкина добавилась упавшая челюсть.
   - Так! Теперь даже пукнуть не моги. Смотри молча. Хотя лучше очки надень сначала. Мало ли. Все ж руки уже не те. Получить-то ее легко. А вот высушить уже сложнее. Но ты не ссы! Мне этот синтез еще Ленька Красин показывал! В его лаборатории химичили.
   Митрофан оторопело кивнул, на ощупь нашел очки в кармане и, не отрываясь, напялил их.
   Прошло еще десяток минут гробовой тишины и плавных движений.
   Наконец, Татьяна Аароновна Рубинштейн залила белые кристаллы в чашке водой и победно взглянула на офигевшего аспиранта.
   -Помнят руки еще. Но вообще - тут все переделать надо. И столешницу надо стеклянную, и заземлить все, и одежду специальную. Эта херня взрывается от косого взгляда. Но азид свинца вы тут не потянете. Там уже не только палец, но и руки оторвет.
   - А вы можете это сделать?
   - Азид свинца? Могу, но не хочу. Грамм десять легко. Но вам же килограммы нужны. Так что берите свою ртуть и не морочьте мою седую голову. Список потребного я тебе напишу к вечеру.
   И с гордо поднятой головой пенсионерка удалилась на свой пост на входе.
   В дверях меланхолично дожевывал бутерброд начальник охраны лаборатории.
   - Вы знали! - набросился на него Гадюкин.
   - Тихо. - негромко выдохнул лейтенант. - У вас тут нестабильное инициирующее вещество. Не кричать, не создавать движение воздуха, дверями не хлопать.
   - Вы знали - уже шепотом просвистел, замерший на месте Гадюкин.
   - Механизм синтеза уже давно запатентован, если вы об этом. - лейтенант скомкал обертку от бутерброда в руках.
   - Я про Татьяну Аароновну и Александра Дмитриевича!
   - Я напомню Вам про данные Вами подписки о неразглашении.
   - Да вы издеваетесь! - снова поднял голос аспирант.
   - И я напомню вам про пятьдесят грамм гремучей ртути у вас за спиной. Этого хватит, чтобы ваш вытяжной шкаф разорвало, а стеклами посекло всех вокруг.
   - Сссссс... - Гадюкин выпустил воздух сквозь зубы. - И что мне с ней делать?
   - Не знаю. Вы же ученый.
   - Но я же не пиротехник!
   - Я вижу у вас на столе учебник общей химии Глинки. Вот и посмотрите.
   - Вы издеваетесь - шепотом негодовал аспирант.
   - Нисколько. Это великая книга и я уверен, что она будет актуальной еще лет пятьдесят. Ознакомьтесь и работайте дальше. - Лейтенант развернулся и молча вышел.
   Разочарованный ученый переводил взгляд со стакана с белым порошком в вытяжном шкафу на учебник химии.
   - Ненавижу эту вашу секретность. - Пробормотал он в спину охраннику.
   Проходя мимо вахтерши улыбающийся во весь рот лейтенант, подмигнул ей и показал большой палец.
  
   В нефтяной лаборатории
   В это время в соседнем помещении Александр Дмитриевич Петров вместе с парой коллег пытался разобраться с топливом танка. Из-за невозможности использовать значительную часть сложного оборудования проблемы возникали даже с банальными анализами. Приходилось выкручиваться. Поднимались дореволюционные учебники, собирались совершенно нестандартные или невообразимо древние конструкции.
   Банальную разгонку нефтепродуктов пришлось собирать из стекла и греть на горелке. Охлаждение для анализа точки застывания пришлось делать из сухого льда, который получили из огнетушителя. Ни о какой точности в таких условиях речи и не шло. Но сравнить два образца можно было легко.
   Но топливо было абсолютно обычным. Таким же, как и в резервуарах Части. Собственно, его оттуда и набрали для заправки.
   Наличие вокруг танка своеобразного "поля", в котором оживали электрические приборы и заводились двигатели радовало, и озадачивало одновременно. Сам факт работы электроприборов демонстрировал возможность хотя бы частичного возвращения привычной инфраструктуры.
   Александр Дмитриевич не был физиком, но, как и любой квалифицированный инженер представлял принцип магнитной катушки и не сомневался в возможностях физиков собрать гидроэлектростанцию на базе чуть ли не водяной мельницы. А наличие электричества и стартового комплекта для создания первых генераторов позволило бы воспроизвести промышленный центр в любом месте, где есть перепад высот в водоеме или хотя бы уголь или торф для топлива. Торфа в окрестных болотах было много. Но гидроэлектростанция, после постройки, не требовала такого большого количества персонала. Зато потом резко вставала проблема получения медной проволоки. Но и ее запасы, в виде проводов, могли обеспечить многолетнюю работу собранных на коленке генераторов и трансформаторов. Мешало ограниченное количество приборов и самое главное - отсутствие электричества.
  
   Как уже все убедились "поле" работало вне зависимости от состояния танка. А в связи с тем, что танк все равно сломался - возникла мысль полностью разобрать танк и собрать его в другом месте. Целью этого эксперимента являлось выяснение - в каком состоянии "разобранности/собранности" танк прекратит/начнет генерировать "поле". Именно поэтому два десятка солдат и пара научных сотрудников увлеченно разбирала танк по гайкам, тщательно все записывала, маркировала и уносила в ангар, где танк должен был быть собран заново.
   Сильно смущала броневая коробка корпуса, которую было невозможно разобрать. И если выяснится, что поле привязано именно к корпусу - то возникали новые задачи. Тогда, скорее всего, придется пилить бронекорпус. Как перепилить ручным инструментом бронеплиту толщиной 45мм Петров не представлял. Поэтому искренне надеялся, что до этого не дойдет.
   Именно поэтому начали с простого. Слили все рабочие жидкости до капли. Но дело было не в них. Танк по прежнему генерировал "поле", а жидкости в канистрах - нет. На всякий случай провели все доступные виды анализов.
   И вот результат. Ничего. Все, как и должно быть.
   Петров грустно вздохнул, над лабораторным журналом. Ладно, наскоком не получилось, приступаем к планомерной работе.
   Закрыв многостраничный, пропахший керосином журнал, он повесил халат на вешалку и переоделся в рабочую робу. Ностальгически вспомнились годы, проведенные в противогазном отряде. По современным меркам техники безопасности там не было совсем. Так что он еще легко отделался, а гражданская война вообще сделала из него уважаемого человека.
   Он с кривой ухмылкой вспомнил свой "подвиг", за который получил госпремию. Еще в самом начале блокады Ленинграда, он шел пешком из магазина домой, когда в его квартал рухнул сбитый 109-й мессер. Бутылка из под частично выпитого, частично вылитого кефира из авоськи, научное любопытство и топливо, вытекающее из истребителя. Вот он рецепт открытия. Ну, а дальше лабораторная рутина. Что же за топливо применяют немцы? Какие у него характеристики? Затем, ничем не примечательные (даже вполне себе средние цифры) после обдумывания послужили поводом для обращения к войскам ПВО от кафедры.
   Температура начала кристаллизации в минус 14. Вроде бы ничем не выдающаяся цифра. Но лабораторный журнал (и сам Петров) моментально стали носителями сверхсекретной информации. Командующие ПВО осенью зачем-то начали запрашивать температуру на постах ВНОС каждый час. А ночью с 5 на 6 ноября 1941 года, когда температура упала до -15, с советских аэродромов взлетело все, что могло на тот момент подняться в воздух, и полетело в сторону Гатчины и Сиверской. Ибо навстречу им не мог подняться ни один немецкий самолет. Два часа советская авиация практически безнаказанно резвилась над немецкими аэродромами. 1-й немецкий воздушный флот оказался на полгода практически парализован и больше не мог осуществлять бомбежки Ленинграда.
   Затем его, как ценного кадра эвакуировали ночью по Дороге Жизни. Темнота, хрупкий весенний ладожский лед, обстрел, уходящие под воду машины с истощенными и потому беспомощными детьми, страшное чувство, что "ты следующий" - все это оставило неизгладимый отпечаток в его душе. При этом он избежал самых сильных ужасов блокады и перед ним не возникал страшный выбор, который блокадники делали каждый день.
   Петров с помошниками уже подходили к ангару с частично разобранным танком, когда он увидел майора Лесного. Именно этот высокий блондин, совсем недавно "увел" его с кафедры нефтехимического синтеза Московского химико-технологического института сюда, для организации химической лаборатории. Майор был в компании нескольких особистов и "местного". "Местный" - слегка полноватый невысокий брюнет шел с ними к выходу из части и крайне удивленно смотрел на огромную армейскую палатку, под которой стоял танк. И его лицо менялось от удивления к ужасу. Внезапно брюнет резко пригнулся, боднул головой особиста в живот, ударил второго по ноге и ломанулся в сторону ученых.
   Краем глаза Петров заметил, как Лесной достает пистолет, но беглец уже подбегал к ним и был для него на линии огня. Петров в притворном испуге вскинул руки, логичным движением уходя с траектории движения беглеца и, внезапно встретил его мощным ударом в челюсть. Отвыкшая от такого кисть отозвались резкой болью, но беглец уже был на земле и на него навалились сначала химики, а буквально через 5 секунд и особисты.
   Но смысла в этом не было. "Местный" лежал на земле в надежном нокауте. Профессор потирал кисть. Синяк завтра будет здоровенный. Но кости вроде бы целы.
   Закрывая кобуру, подошел Лесной.
   - Спасибо, Александр Дмитриевич. Не знаю, что на него нашло. Вроде вполне мирная профессия у него - приказчик с торговой лавки. Не ожидал от него такой безнадежной прыти в середине нашего лагеря.
   - Здравствуйте, Константин Анатольевич. Мне показалось, что он испугался нашей палатки. Можете спросить у него - почему? Вдруг в этом есть какой-то смысл? Мы в отчаянии с этим электричеством.
   - Как я вижу, вы все еще крайне внимательны к мелочам? Да, можем конечно. Никаких секретов он все равно не знает, местность тоже. Толку от него ноль. Вот сами сейчас и спросите. Ну, как очнется...А красиво вы ему зарядили. Бокс?
   - Да, мы подождем. Нет, не бокс. Знакомый пластун пару ударов поставил. В Гражданскую еще.
   За время неспешного разговора беглецу связали ноги и облили из фляги водой, чем и привели его в чувство.
   - Яков Богданович, - начал Лесной, опустившись перед "местным" на корточки. - Что же это вы решили нас так рано покинуть?
   - Пожить еще немного захотелось. - Яков болезненно шевелил челюстью, оценивая ее состояние.
   - Да вы вроде молодой еще. С чего это вы так решили пожить подольше прямо сейчас?
   - А вот это не лобное ли место? - Яков кивнул в сторону палатки.
   - Нет. - Лесной не ожидавший такого откровения, даже пристально посмотрел на совершенно обычную палатку. - С чего вы так решили?
   - Оттуда веет массовыми смертями. Я не знаю, что кроме места для казни может так делать.
   - Смертями веет? - Переспросил Петров.
   - Да. А вы разве не чувствуете? - переспросил Яков.
   - Константин Анатольевич - Петров по-армейски вытянулся, - как начальник лабораторного корпуса я требую от вас оказать содействие научной части нашего подразделения в этом вопросе и помочь с дальнейшей изоляцией этого человека. - Петров отреагировал немедленно.
   Лесной недовольно скривился.
   - Хорошо, но прямое общение надо пока ограничить. Ему не нужно знать лишней информации. Мы не планируем создавать тут тюрьму.
   - Я готов передавать вам вопросы хоть в письменном виде, для цензуры, но разрешите показать ему содержимое палатки.
   - Без подробностей, описания, названий, применения.
   - Я готов вообще молчать. Пусть он сам описывает, что видит.
   - Устраивает. Пойдемте. Но вдвоем. Мне самому интересно. Яков, вы же не собираетесь повторять свой поступок? Я гарантирую, что вас никто не собирается убивать сегодня.
   - Только сегодня? - с ухмылкой уточнил Яков.
   - Зависит от вас, - вернул ухмылку Лесной и поднял шатающегося Якова.
   Оглядев пленнику ноги, он покачал головой, оценил расстояние и произнес:
   - Сам виноват. Александр Дмитриевич - помогите мне его довести. - И они взяли Якова под руку.
   - А теперь прыгай. - с улыбкой продолжил Лесной.
  
   Из палатки ненадолго попросили всех выйти, а особисты организовали периметр, чтобы никто не мог подслушать разговор. А разговор случился интересным.
   Внутри Яков предсказуемо удивился внешнему виду большой металлической машины, но его ответы еще сильнее удивили сопровождающих.
   - Это страшно. Тут просто разит страхом смерти. Эта штука убивала сотни раз и сама умирала несколько раз. Я не знаю, как это может быть для металлического ... вот этого...
   Яков даже поежился. Соседство с этим угнетало и пугало. Однако он сделал несколько прыжков в сторону машины, встав перед ней и заглянув в люк.
   - Даже на городском лобном месте, где умерли сотни татей нет такого ужаса. Ни один топор палача не удержит столько страха. Хотя я специально на топоры не смотрел, поэтому тут могу ошибаться. Но в Киеве на лобном месте у нас и десятой доли такого ужаса нет.
   - И главное, я не знаю, как металл может умереть.
   Вдруг Яков удивленно замер, прислонившись боком к металлу. Его брови поползли вверх.
   - Что-то еще чувствуете? - уточнил Лесной.
   - Да,- с улыбкой ответил Яков.
   - Чувствую. - сказал он разворачиваясь.
   И достал из-за спины разведенные руки. Металлические наручники упали на щебень плаца по частям, а веревка с ног рассыпалась на нитки.
   Одежда на Якове стремительно покрывалась льдом, а за спиной разбрасывал крупные снежинки снежный вихрь, возникший из воздуха.
   Лесной выхватил пистолет, направил его в ноги Якову и нажал на курок. Пистолет стремительно заледенел и выстрела не последовало.
   - Вы готовы дать мне лошадь и прогуляться со мной до ближайшего порта? Мне нужен корабль на ходу. - Яков, кажется, даже стал больше.
   Бам! Снежный вихрь моментально распался на снежинки.
   Льдышки осыпались с одежды Якова, а сам он мешком осел на плац. Профессор Петров держал в руках огромный гаечный ключ, стоя позади тела. На его робе уже был снежный покров. Волосы замерли в виде сосулек, в ресницы и брови стали белыми.
   - Константин Анатольевич - я прямо-таки требую участия научной группы в судьбе этого молодого челов-в-века. - Растерянно сказал Петров, постукивая зубами.
   Майор безуспешно пытался стряхнуть с руки примерзший к ней пистолет, мучительно морщась от боли.
   - Будьте уверены, научная группа обязательно будет в этом участвовать. А теперь взяли и понесли его на воздух. Там он не таким прытким был. Не хочу умереть снеговиком.
  
   Штаб
   Совещание у Сазонова длилось недолго. Предложение Сазонова о проведении дальней экспедиции во Владимир для установления дипломатических отношений нашло горячую поддержку у майора Лесного, сидевшего с перевязанной рукой.
   Ситников, упиравшийся по началу, и не хотевший делить немногочисленные силы все-таки согласился с необходимостью дальней разведки.
   Основной проблемой стало количество бойцов, которых можно было выделить для разведки. Лесной требовал первую роту Иванова, ссылаясь на опыт бойцов и навыки командира, прошедшего еще Сталинград. Однако, результатом этого оказался компромисс в виде одного взвода из первой роты, всех особистов и даже ряда научных сотрудников.
   К удивлению всех, уже пожилой профессор Петров категорически настаивал на личном присутствии его в экспедиции, а так же затребовал в качестве проводника недавно пойманного и порядочно отсидевшегося в карантине МПП со скарлатиной Яшина. Толку от того особо не было, но маршрут он явно знал и в такой экспедиции мог принести гораздо больше пользы, чем в качестве очередного повода для выпивки в медицинской части.
   Предполагаемый маршрут экспедиции приводил их в Пристань, где они должны были нанять корабль до Владимира. На всякий случай с ними отправлялась, усиленная минометной батареей, вторая рота, которая должна была сменить гарнизон опорных пунктов и основать еще один в прямой видимости от Пристани
   Более того - Ситников предложил провести еще одну экспедицию, но уже на север, с целью осмотра местности в радиусе 50 км. Сил для нее выделялось примерно столько же. Целью поставили дойти до Волги в районе современного им Городца. Как раз туда и выделялась остальная часть первой роты. Осталось только уточнить порядок выдвижения.
   Впервые приглашенный на совещание штаба чукча Кмоль Танатович, стоял у стены, отказываясь присесть, смущался и коверкал слова, но торжественно обещался всеми духами предков, что ближайшие сутки будет хорошая погода.
   - Это наш лучший метеоролог. Настоящий чукотский шаман. - представил его Сазонов.
   Полковник Ситников задумчиво молчал, глядя на маленького азиата, одетого, не смотря на погоду, в теплый меховой свитер. Казалось, полковник полностью утратил интерес к совещанию. Потом попросил показать, что это за значок у шамана на груди.
   Чукча с радостью снял и протянул Ситникову сине-золотой значок с серебряной упряжкой оленей.
   - Большой генерал мне подарила! - Заверил он. - И ружье подарила! Ай, хороший ружье! Ай, меткий!
   Ситников молча сжал губы, пристально разглядывая золоченые буквы на синем фоне. "Почетный оленевод", гласили они.
   - Жопой чуешь? - тихо спросил он, возвращая значок.
   - Да, духи предков так сообщают. - закивал головой маленький шаман.
  
   Ситников замолчал, что-то обдумывая. На его лице гуляли желваки.
   Профессор Петров, видя нездоровую реакцию полковника на метеоролога, решил сгладить ситуацию.
   - Павел Сергеевич, я Кмоля хорошо знаю. Он в краткосрочных прогнозах никогда не ошибался. Чутье у него. Мы проверяли.
  
   Лицо Ситникова, после этих слов, побелело. Наконец полный, важный полковник, побритый налысо "под Котовского" громко выдохнул:
   - Одобряю. Под вашу ответственность - тише добавил он и встал. - Продолжайте без меня.
   Под удивленное молчание всех собравшихся, он вышел из штаба, тихо закрыв за собой дверь. Собравшиеся молча переглянулись.
   Тишину нарушил Кмоль:
   - Что не так, однако? Погода хорошая будет! Пусть идут смело. Могу и я пойти, если не веришь.
   Откуда-то издалека донесся мощный удар, а затем, изрядно приглушенный расстоянием и закрытыми дверями крик:
   - СУКААА!
  
   - Хм. - продолжил Сазонов. - Значит решено. Отправляем две экспедиции. Кмоль Танатович пойдет с экспедицией на север, как с более компактной группой. Научная группа должна к завтрашнему утру обеспечить по пять человек командировочных в каждую группу. Напомню, что идти придется на своих двоих. Приборов брать по минимуму. Вас так же снабдят продовольствием на 7 дней и оружием. Врача не дадим, обходитесь санинструктором. Александр Дмитриевич, вы уверены, что готовы к такому переходу?
   - Уверен. Там перехода всего километров восемьдесят. Дальше поплывем по реке и будет легче. Но я бы все-таки попросил бы оружия побольше. И выдать нам запас серебра и золота. Мы попробуем купить корабль. Тогда у нас появится свой флот.
   - У нас всего один морской офицер и я вам его насовсем не отдам. Максимум на консультацию.
   - Он сможет дойти с нами до Пристани и помочь с выбором корабля?
   - Вы уверены, что современный моряк поможет вам с выбором деревянного корабля?
   - Нет, но можно хотя бы уточнить у него.
   - Хорошо, я уточню. Еще есть организационные вопросы? Товарищи, я ко всем обращаюсь.
   - У меня нет.
   - Товарищ подполковник - Потапов осторожно поднял руку. - Насколько мы можем доверять таким прогнозам погоды и почему такой странный выбор метеоролога? Вы же не верите в "духов предков?".
   - Конечно, нет. Всему есть разумное объяснение. Вы же знаете, что многие старики или инвалиды чувствуют ломку в костях к перемене погоды? - Сазонов привычно перешел на лекторский тон. - Кмоль Танатович в этом деле уникум, но суть его навыков легко объяснима после банального рентгена. В свое время он был поражен из двухстволки, дуплетом, в область крестца. Пулями. Практически в упор. Каким-то чудом он выжил, а та каша свинца, костных обломком и инкапсулированных клочков его одежды, сросшаяся в удивительном сочетании, что сейчас заменяет ему крестец, хоть и крайне затрудняет ему процесс сидения, но работает, как лучший способ прогноза погоды. Тем более, навык за столько лет востребованности очень хорошо разработан.
   - У меня есть предложение по устройству временной базы на берегу. Мы можем догрузить корабль тяжелым вооружением ближе к нам. Это позволит не тащить тяжелый груз так далеко, что уменьшит риск возможного нападения и появления огнестрельного оружия у аборигенов - неожиданно для всех добавила бывшая узница концлагеря.
   - Хм, логично. Принимается. Но давайте прикинем пока...
   И совещание вошло в рутинное русло обсуждения, как наличными силами и средствами получить максимальную эффективность при максимальной защищенности.
  
   В это время дважды бывший генерал Павел Сергеевич Ситников, сидя за столом, механически заряжал и разряжал наградной пистолет, выданный ему, как участнику первого советского авиадесанта против басмачей в Таджикистане. В его голове почти не было мыслей. Взгляд, обращенный на дверь, уходил в пустоту. Ладно, в тридцать восьмом он получил за связь с Тухачевским. Хоть и связи-то той было. Чуть ли не времена революции припомнили. Но тогда хоть доставалось-то почти всей старой гвардии. Зажрались они, расслабились. Но в сорок четвертом он получил буквально не за что. Вернее из-за кого. Вот из-за этого оленевода. Которого, он еще и повелел наградить. Вот этим самым значком, который вручили этому оленеводу, когда сам Ситников уже вновь (в ТРЕТИЙ раз!) стал полковником. Все потому что недоглядел. Поверил людям на слово. Не проверил, как снабжаются (вернее не снабжаются) метеопосты на Дальнем Востоке. А ведь все, оказывается, висело на волоске. И лишь одна ревматическая чукотская задница, получается, смогла спасти весь Ленд-лиз, а значит, оказала существенную помощь всему СССР. И кто знает... Вот на этой мысли Ситников прервал сам себя. Разрядил пистолет и убрал его в стол. Хрен с ним с этим оленеводом. Он внес свой вклад. Посильный. Ситников внес свой. Пусть и неоцененный. Но победу приблизили оба.
   А сейчас у него снова есть шанс. Уж он теперь будет внимательнее. С мировым пожаром революции у него как-то не очень, но СССР на новой территории он построит. И когда научники откроют дверь обратно - он принесет Союзу новый мир с нетронутыми ресурсами, чтобы больше никогда, никакой фашизм, даже думать не мог о повторении двадцать второго июня сорок первого.
  
   Владимирская школа.
   Олег проснулся от холода совершенно разбитым. Сильно болела голова, тело бил озноб.
   Он потянулся к стоящему на столе стакане и увидел на локтевом сгибе мелкую сыть из красных точек. При попытке выпить воды он закашлялся. Горло распухло и вода прошла с трудом.
   Целительных навыков у Олега не было никогда, а уж без колдовских сил он и подавно ничего не мог. С трудом сумев встать, он по стенке вышел в коридор и понял, что охрип и покричать о помощи он не сможет.
   Коридор расплывался перед глазами, тело бил жуткий холод озноба, но Олег по стеночке шел по коридору, пытаясь открыть дверь каждой комнаты. Наконец третья дверь открылась и он чуть не упал внутрь.
   Внутри лежал на кровати молодой бородатый незнакомый мужик.
   - Можете позвать мне лекаря. - прошептал Олег.
   - Эк, тебя скутило-то.
   Мужик встал с кровати, накинул на себя рубаху, - "пошли, дотащу тебя до кельи и сбегаю". Он фактически донес Олега на себе до комнаты и ушел за лекарем.
   К приходу лекаря Олег уже валялся в беспамятьи, покрытый мелкоточечной сыпью. Лишь белый носогубный треугольник отчетливо выделялся на покрытом ярко-малиновым нездоровым румянцем лице.
   Лекарь, увидев картину, надел на себя чумной клюв, набитый травами, выгнал всех из кельи и открыл окно. Грустно покачав головой, он достал настойку ивовой коры и влил ее в рот больному. Затем обтер ему тело водкой. Заглянул в рот, отметив нездоровое количество белого налета. Затем, немного подумав, он переложил больного на живот и положил руки на нижний край ребер. Закрыл глаза, сосредоточился и почувствовал привычное тепло от своих рук. Примерно пять минут он стоял так. Потом переложил больного на бок. Затем достал из сумки необычный кувшин. С легкой брезгливостью он установил глиняную "утку". Затем удерживая больного сильно надавил ему на точку под носом.
   Олег открыл глаза и попытался увернуться.
   - Тихо, тихо, тихо - успокаивающе шептал доктор. - Все хорошо, тебе помогут.
   Олег сфокусировал взгляд на незнакомом ему докторе в странной маске с клювом.
   - Если поссать хочешь - то уже можно. Сам кувшин удержишь? - лекарь кивнул вниз.
   Олег удивленно огляделся и кивнул.
   - Ну, вот и славно, а то я сам не в восторге от этой процедуры. Я сейчас отвернусь, а ты делай свои дела. Не пролей только. Тебе еще долго тут лежать.
   Олег снова кивнул. И потянулся рукой к кувшину. Сил не было совершенно. Если б не настойчивые позывы, он бы просто завалился спать. Его по-прежнему трясло, но стало немного легче.
   Доктор забрал у него кувшинчик и строго наказал не вставать с кровати, вышел, оставив открытое окно.
   Олег без сил провалился в забытье.
  
   На пристани Владимира царила нездоровая суета. Экипаж купеческой лодьи в полном составе валялся в бреду, покрытый мелкой сыпью. Лодью, по такому поводу, сразу отбуксировали к песчанной косе посреди Клязьмы. Ранним утром, шарящиеся по пристани мальчишки услышали тихие стоны с одной небольшой лодьи. Заглянув внутрь, увидели больных. Мальчишки с детства слышали страшные байки про моровую язву, которая иногда приходила с юга, обычно как раз с купеческими караванами, поэтому заходить в лодку не стали и бросились к старшему.
   Тот удивленно походил рядом с лодьей, покричал экипажу и, уяснив, что это никакое не отравление, а какая-то болезнь - принял решение отбуксировать лодью на карантин. Ну и отправил тех же мальчишек за лекарем.
   Однако, те быстрее разыскали бабку-шептунью Иволгу, известную своими заговорами, которую и довезли на лодке до карантина. Бабка, обмотавшись платком, передала на лодью настой ивовой коры и бурдюк с вином. Скрывшись внутри, она вышла минут через десять, мелко крестясь и села в лодку обратно.
   - Не наша это болезнь. Не знакомая. Нет от нее у меня заговора. Как будто детской крапивной лихорадкой заболели. Но уж очень сильно. Не знаю, выживут ли. - огорошила Иволга собравшихся на пристани.
   - Блин, да у нас с ними полпорта общалось, а купец еще и тряпки свои продал на торге вчерась, - старший по порту сморщился. - Че делать будем?
   - А че прикажешь делать? - возмутилась бабка. - Шиповник пить, да водку. Вы ж с ними не целовались. Авось пронесет.
   - И того... - замялась бабка. - Если помрут болезные - вы лодью-то сожгите. От греха.
   Старший задумчиво кивнул, разглядывая стоящую вдалеке лодью с умирающим экипажем.
   Два дня прошли спокойно. Никто больше не заболел, на лодке за это время умерли двое, но остальные вроде пошли на поправку. Раз в день лодка переплывала Клязьму и окрикивала экипаж лодьи. Мертвых пока завернули в тряпки и оставили на лодье. Желания заниматься заразными трупами не у кого не было, даже кандальных решили не привлекать. Чтобы не занести болезнь в город.
   Сегодня с утра у старшего на пристани болела голова. Вроде и немного вчера хлебнул. Или погода меняется. В общем, он сидел в своей избе рядом с пристанью и заполнял отчетную книгу. Работа откровенно не шла. Приходилось постоянно собираться с мыслями. О лодке с больными он решил не сообщать. Не впервой. Бывало и похуже. Да и лекарь ни у кого не нашел никакой болезни. Хотя проверял всех и вчера, и сегодня.
   В дверь дробно застучали.
   - Кого там?! - почти ласково ответил старший.
   - Семен Петрович, тама Иволге плохо. Вас к себе зовет. - послышался мальчишечий голос.
   Старший вполголоса выругался о странной бабке. Грудная жаба у бабки была солидная. Уже несколько раз падала в обморок при всем народе. Ну, с кем не бывает. Еще хрен знает, как сам будешь выглядеть в ее годы. Однако, странно, что зовет именно меня. Она хоть и живет близко, да часто подрабатывает в пристани через него (негоже ворожее плату брать, а вот ему в самый раз - за совет, ну а потом и поделиться можно).
   Семен накинул меховой жилет. Что-то холодно сегодня, не смотря на лето. Но надо все же помочь деловому партнеру.
   Путь был не дальний. Обойти меховой склад и пройти три дома к монастырю. Там в большом и крашеном коричневой краской доме и жила Иволга.
   Муха, старая, серая волосатая псина, охранявшая дом Иволги, пару раз рявкнула, но увидев знакомое лицо, завиляла хвостом и вернулась в свою нору под крыльцом, словно приглашая войти.
   Семен зашел в сени и открыл дверь в зимнюю. Иволга жила одна в большом доме, оставшемся от крупной семьи. Большие сени, пустые лавки, снятые палати, все это навевало тоску и одиночество. Крыша, давно не видевшая ремонта немного просела, а дверной косяк перекосило так, что входную дверь уже несколько раз подрезали. В сенях пахло травами, которые сушились на нитках.
   Взгляд его прошелся по зимней. Привычно перекрестившись на Красный угол, он перешагнул порог.
   Бабка лежала на лавке, сдвинутой к печке. Семен позвал бабку по имени и, не дождавшись ответа, подошел ближе. Бабка тяжело дышала. Семен тронул ее за плечо. Иволга повернула голову с нездоровым румянцем и выделяющимся на нем белым треугольником носа и губ.
   - Семен... - выдохнула она. - Не подходи. Хворая я. Кончусь сегодня. Свалила меня лихорадка крапивная от ваших болезных.
   - А... - Семен растерянно отошел на пару шагов назад.
   - Предупредить надо. Лекаря надо. Колдунов и Князя надо. Чтоб зараза не ушла в город.
   Иволга сфокусировала взгляд на Семене и тихо застонала. На щеках Семена угадывался румянец, оставлявший белым только нос...
  
   А в это время в колдовской школе лекарь Афанасий удивленно рассматривал мелкую сыпь, как от крапивы, выступившую на коже руки. И не было в комнате зеркала, которое могло бы отразить красный румянец, проявляющийся на его лице и оставляющим белым лишь носогубный треугольник...
  

Эпилог

   Весьма крупная галера неторопливо отшвартовалась у пристани Владимира. Бегали мальчишки, ловя пахнущие смолой и тиной канаты. Корабль тихо скрипнул свешенными за борт пучками веток, амортизируя удар и замер, надежно зафиксированный четырьмя канатами.
   Майор Лесной, огляделся вокруг. Деревянные мостки, укрепленная бревнами стенка, три десятка причалов. Небольшая площадь на берегу, сразу после которой начинался рынок и жилые дома посада. На холме в паре сотен метров от берега, достаточно грозно стояли деревянные стены с квадратными башнями. Пахло тухлой рыбой, тиной и почему-то дегтем. На причале, посмотреть на самый крупный корабль сходились местные. Матросы уже начали спускать сходни, напротив которых на причале уже ожидал какой-то важный мужик. По внешнему виду, явный чиновник.
   На мели посреди реки крепко сидел небольшой баркас. Судя по всему, снять его оттуда уже отчаялись и ждали повышения уровня воды. Рядом с баркасом на костре пара мужиков что-то готовила. Майор снова посмотрел на берег.
   Поход пошел не так, как они планировали, но получилось очень удачно. Хотя в этом прежде всего его заслуга. Он подготовился как, мог. Даже отбор людей смог организовать. Поэтому почти все бойцы были преданы лично ему. Да, большинство из них особисты и оперативные работники, которые не очень опытны в современной войне, но для такой экспедиции подходят идеально.
   Да и с кораблем получилось крайне удачно. Немногочисленный экипаж полностью зависит от них и крайне замотивирован.
   Показав чиновнику письмо от "коменданта" Пристани и уточнив, где находится местное начальство - Лесной во главе сборного отряда в почти сорок человек отправился вверх, по направлению к белокаменному монастырю. Со слов чиновника - штаб-квартира колдунов, которую те называли Школа - находилась именно там.
   Двигаясь вдоль крашенных известной каменных стен монастыря майор с удивлением увидел спешащую к нему группу богато одетых людей в сопровождении охраны. Удивление майора вызвал состав встречающих. Во главе их шел еще более бледный приказчик с Пристани - Олег.
   - Здравствуйте, - начал приказчик. - Добро пожаловать во Владимир.
   - Здравия желаю, - привычно ответил майор, жестом подозвав к себе профессора Петрова.
   - А вы стало быть из Школы? - больше наугад начал майор.
   - Да, хоть и не из этой. Но мы едины в своих устремлениях. - ответил Олег. - К сожалению, Волхвов в Школе нет, но мы сможем многое обсудить.
   - Ну, пойдемте, обсудим. Не на улице же такие вопросы решать. - не стал противиться Константин.
   Отдав пару команд он перестроил отряд, взяв гражданских в каре. Оружие по прежнему было на ремнях. Местные шли впереди, показывая дорогу.
   Бойцы шли в ногу, удивленно разглядывая деревянный город. Несколько смущало большое количество грязи. Профессор Петров шутил, что грязь сопровождает его во всех его боевых походах и что грязь есть неотъемлемый атрибут войны.
   Спереди послышались радостные голоса
   Колонна бойцов в советской форме завернула за угол и передние ряды резко остановились, так что не ожидавшие этого задние наталкивались на них, однако вместо привычных матюков, бойцы резко скидывали оружие и передергивали затворы. Многие без команды отступили под прикрытие стен, некоторые даже залегли.
   Услышав незнакомые звуки сзади, приказчик Олег, в ответ страже, уже вскинувший руку в характерном школьном приветствии, удивленно обернулся.
   Старший из пришельцев стоял к нему боком, удерживая правой рукой короткий металлический предмет, явно представляющий из себя оружие. Черный ствол был направлен Олегу в голову. Остальные бойцы пришельцев, тоже сняли свои необычные дротики или дубинки с непонятными блинами снизу и направляли их на него и охрану. Некоторые из пришельцев даже шлепнулись в грязь, так же направляя на него свои палки.
   Повисло напряженное молчание. Никто не двигался.
   - Что случилось? - как можно спокойнее произнес Олег, так и застыв с поднятой рукой.
   - Это вы должны ответить нам, что происходит и как все это тут оказалось?
   - Что именно? - уточнил Олег.
   - Все! - злобно ответил Лесной. И обвел пистолетом привратный комплекс и людей в нем.
  
   На больших деревянных срубах башен, ограничивающих укрепленные металлическими полосами ворота, свисали такие привычные и такие ненавистные всем советским солдатам черно-красно-белые стяги. Стяги с фашистской свастикой. А перед воротами два охранника в серых одеждах и приказчик с Пристани застыли, в момент отдачи нацистского приветствия.
  
   Потапов Алексей Максимович, реальный прототип в соответствующее время в звании майора стал заместителем командира 108 гвардейского самоходно-артиллерийский полка. Полк принял свой первый бой 15.11.1944 рядом с Ужгородом.
  -- Фадин, Александр Михайлович, 20.02.1944 при штурме деревни Дашуковка, на Т-34 из танкового орудия сбил немецкий самолет, уничтожил вражеский танк Т-IV и самоходную установку. За что получил звание Героя СССР.
  
   Руководитель отдела краткосрочных прогнозов погоды Центрального Бюро погоды СССР 1942-1946г.
   Б (азб.Морзе)
   Л (азб.Морзе)
   L-55, затонула, подорвавшись на мине в Финском заливе в 04.06.1919 году, атакуя советские эсминцы. Поднята ЭПРОНом.
   В 1929 году при взрывном вскрытии корпуса затопленного линкора "Свободная Россия", неподготовленными специалистами, произошел взрыв боезапаса линкора, уничтоживший большую часть корпуса и похоронивший идею подъема могучего корабля.
  
    Сотрудники бактериологической лаборатории, жарг.
   Современная доза пенициллина для взрослых порядка 50 миллионов единиц.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"