Сахарная Любовь Александровна : другие произведения.

Глава 56

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последняя битва. Эпилог

ГЛАВА 56

Куда приводят мечты

  
  
   Дейрдре широко раскрыла глаза, непонимающе смотря на голову у её ног.
   Почему она красная? Почему так похожа на О-Ранши?
   Она не услышала даже звук упавшего обезглавленного тела, но отстраненно посмотрела на него.
   Что-то было не так. Внутри себя она видела четыре огня найгаван. Теперь три. Куда делся красный? Она забыла, что уже нет зеленого, и почему-то так слаб желтый, совсем угасает. Но куда только что делся красный?!
   Это длилось долгих вечных семь секунд, пока воздух не сотрясся двумя криками.
   Ниа рядом заверещал, как резанный, хватаясь за свою голову. Последняя кровь, эта жертва стала последней каплей, и он не смог больше сопротивляться безумию. Черная бездна рухнула на него, напрочь раздавливая разум. И в его звериных криках утонул второй крик, Сизифа, полный ужаса и боли, совсем неузнаваемый.
   - О-Ранши! - ноги мага подкосились, он с трудом отбил атаку черной тени. Он пытался прорваться вперед, но полчища врагов не давали ему это сделать. - О-Ранши!
   Дейрдре наклонилась, поднимая голову Хамрая с земли. Его волосы были такими же мягкими. На её ноги капало что-то теплое, но она не обращала внимания, всматриваясь в его остекленевшие глаза. Рядом с ней рухнул Ниа, держась за голову, он катался по полу и выл, бился об землю в припадках, боль не оставляла его, разрастаясь все больше и больше. Но Дейрдре не обращала на него никакого внимания. Она безразлично прижала к себе красноволосую голову и посмотрела на Дэхэна, ликующе восседавшего на троне из лиан роз под потолком. Он ухмылялся.
   До Дейрдре наконец-то дошло.
   Она не смогла закричать от ужаса, как Сизиф или безумия как Ниа. Её голос исчез, она потеряла дар речи. Её губы содрогались в безмолвном ужасе, но шок и паника полностью парализовали её.
   Она упала на колени, крепко прижимая к себе голову О-Ранши. Боль захлестнула её.
   - О-Ранши! - вновь прокричал где-то Сизиф.
   Дейрдре издала звук, который издают дети в безмолвном крике. Но слезы не лились с её глаз, она просто не могла поверить, что только лишилась лучшего друга. Самого дорого друга.
   Как? Как?! Это невозможно!
   На её голову обрушилась стена чужих эмоций. Дэхэн злорадствовал и упивался её горем. Шарпей терял последние силы. Хашишин лишился способности соображать и ликующе кричал от радости во весь голос. Какой-то зверь с обликом Ниа лежал рядом и раздирал свою плоть, воя от своего же безумства. А какая-то девушка-призрак с белоснежными волосами плакала над ним, словно мать об утерянном ребенке. Дикая боль пронзила сердце Сизифа, отчаяние охватило его.
   Когда он увидел, как Ниа отсек О-Ранши голову, внутри него словно что-то оборвалось. Маг знал, что они все могут погибнуть сегодня в этом месте. Он принимал тот факт, что придется смириться с утратами, и готовил себя к этому. Но когда это случилось в действительности, это стало совсем другим. Никто другой, а именно его ученик, маленький О-Ранши.
   Сильная боль пронзила сердце Дейрдре, заполняя всё её естество. Эта боль была безумно сильна, ведь была не только её, а и Сизифа. Он подобрал мальчишку в империи Винградо. Он только недавно потерял любимую жену, и горечь утраты до сих пор не оставила его. Её убили наемники-маги, а этот ребенок принадлежал к их роду. Он мог убить его, но с трудом остановился, не желая убивать в себе последнюю человечность. Его жена знала, как Сизиф быстро становиться безразличным к жизни и все время старалась быть его огоньком, заставляя его пылать вместе с ней. Когда она исчезла, Сизиф стал тенью, апатичным и безразличным ко всему, его сердце стало каменным. Для него осталась одна цель - его долг перед империей и силой найгавана. А этот мальчик оказался найгаваном, им суждено было встретиться.
   Поначалу Сизиф считал это иронией судьбы. Они проводили вместе много времени, он обучал О-Ранши как магии, так и силе найгавана. Часы летели незаметно, и Сизиф даже не осознавал, что впервые какой-то человек не раздражает его. Он сам не заметил, как привязался к парнишке. Его детская непосредственность и вместе с тем взрослая рассудительность покорила его. В его глазах горел живой огонь. Такой же, как когда-то у его жены. И Сизиф вдруг осознал, что ему не безразлична судьба ребенка.
   Но он был Винградским магом и не мог вернуться на родину с незарегистрированным мальчиком-магом. Да и не желал он ему такой судьбы. Вечного подневольного. Асират был идеальным местом для юного дарования, лучшего и не сыскать. И чтобы он смог дать ребенку? Унылую жизнь, полную забот и политических интриг? Сизиф превыше всего ставил рациональность, не признавая чувств. Поэтому он оставил ребенка в надежные руки Велеса Автолика. Кто, как не Верховный маг, станет лучшим наставником и пропуском в жизнь? О-Ранши ведь так и не узнал, кто обеспечивал ему жизнь. Наивный, он полагал что состоит на учете бездомных детей. Такое и вправду существовало, но эти дети не получали такого питания, такой одежды и других преимуществ. Сизиф тайно пересылал ему деньги, доверяя Велесу Автолику. Тот же всегда держал асиратского мага в курсе жизни юного найгавана. Незримо Сизиф знал, что происходит с ним всегда.
   Сколько у него не было учеников после этого, ни к кому он так не привязывался. Точнее, они все были ему безразличны, однодневки, которые быстро упорхали или были отвергнуты строгим магом. Сизиф окончательно потерял интерес к жизни, руководствуясь лишь банальным долгом. Только сила найгавана побуждала в нем интерес хоть как-то двигаться дальше.
   Увидев своего ученика первый раз в проклятом лесу Фарвуд, Сизиф был сбит с толку. Что это за огромный мужчина вместо маленького худого мальчика? Как быстро пролетело время... Но этот маленький мальчик затаил страшную обиду, абсолютно глупую и нелепую. Не этого он ожидал от своего лучшего ученика. Сизиф давно стал забывать, что людям присущи чувства. И это действительно единственное, что удивляет его - когда чувствам удивляются другие люди.
   Но Сизиф всё равно был горд, когда увидел мощь силы О-Ранши. Он был отличным и чутким найгаваном, умелым и опытным магом, харизматичным и ответственным наставником, его команда безоговорочно шла за ним. Само то, что Хамрай отыскал пропавшую ученицу в чужой империи без каких-либо следов, достойно восхищения и уважения. Всё же увалень и есть его маленький ученик.
   Но что теперь? Его голова слетела с плеч, и Сизиф почувствовал чудовищную волну боли, захлестнувшую его. Он оберегал ребенка от себя и проблем. Но стоило О-Ранши оказаться рядом с ним, как это стало его концом. Все хорошие люди гибнут рядом с ним.
   Маг рвался вперед, но сам, не зная зачем, он лишь хотел прикоснуться к этой красноволосой голове, которую сжимала в руках девушка.
   Дейрдре видела в себе все его эмоции и чувства. Она не смогла себе сказать, что только что убили её наставника. Но Сизиф в её голове взял и подтвердил это.
   - Нет, - сказала Дейрдре.
   Она подняла голову, её губы тряслись.
   Сизиф слепо ломился к ней, за его спиной ордой тянулась вереница черных теней. Они принесут скорую погибель магу.
   Хашишин окручивал Шарпея неведомым черным куполом, и никто не спешил ему на помощь.
   Ниа бьется в судорогах у ног Дейрдре, а она стоит одна, в её руках голова её наставника.
   Славный, добрый О-Ранши. Её любимый наставник и лучший друг. Ведь ты же самый сильный, самый умный, как ты мог проиграть?
   Дэхэн невольно вздрогнул, когда почувствовал это движение. Мать взволновалась, он явственно ощутил это. Она вздрогнула и, казалось, ожила. Лианы из роз раскрылись, открывая полностью и её, и Верховного брата. Мать подняла голову, незрячим взором обращаясь в сторону девушки-найгавана.
   Дэхэн не понял реакции матери, но нутром почувствовал недоброе. Что вдруг способно было вызвать интерес у практически неживой? Он чувствовал, как она сейчас потянется к девушке. Почему это ему так не понравилось? Он не мог объяснить, но инстинктивно понял, что ему этого не хочется.
   Дэхэн взмахнул рукой, намереваясь ударить черной силой девушку-найгавана. Не убить, она ему ещё понадобиться, а просто вырубить.
   Черный луч рванулся к девушке, на который она даже не обратила внимания.
   Дейрдре на мгновение ослепла. Она почувствовала, как её оттолкнули, она отшатнулась назад. Что-то прогремело, её ослепило. Её руки вдруг стали пусты.
   Она широко раскрыла глаза, наблюдая происходящее. Оттолкнувший её Сайкон лежал уже без сознания, а голова О-Ранши, выпавшая из её рук, иронично покатилась обратно к своему телу. Ниа, вновь вспомнивший о её существовании, безумно кинулся к девушке.
   Как вдруг та истошно закричала.
   Темный зал озарила фиолетовая вспышка. Теплые яркие волны накрыли всех с головой. Все ослепли на мгновение в этой сиреневой мгле. И чувства всех стали странными. Словно они... замирают?
   Дэхэн не успел сразить во второй раз девушку. Он успел лишь увидеть десятки призрачных изломанных рук, длинными лианами исходящих из неё, что оттолкнули прочь все его тени. А затем и его накрыла волна её энергии.
   - Нет! - голос Дейрдре потерялся внутри неё.
   Она бежала, ломилась вперёд, к телу О-Ранши. Но почему-то её тело не двигалось с места.
   Она вновь закричала в порыве бои и ужаса, её руки потянулись к голове О-Ранши. За ними следовали другие руки. Изломанные, призрачные, фиолетовые. Она не замечала их, она тянулась к своему напарнику.
   "Он не мертв. Нет!", - она безуспешно мчалась к нему на одном месте. Почему вдруг все застыло? Не двигался Сизиф, замеревший в прыжке, в воздухи висели тени. Лицо Шарпея застыло от удивления. Какое-то чудище, похожее на Ниа, тянуло к ней свои когтистые лапы.
   Но она видела лишь тело и голову О-Ранши.
   "НЕТ! Я отрицаю! Это невозможно!"
   Все воспоминания мелькнули в ней. Как она первый раз увидела О-Ранши, как получила первый подзатыльник от него. Как они вместе праздновали свой день рождения, как убегали от полчища ядовитых мутантов-скорпионов. Как она была счастлива видеть лицо друга, спасшего её в Фарвуде.
   И теперь его нет. Как можно с этим смириться?
   Нет. Она не хочет бежать к его обезглавленного тела. Оно не может быть таким. Она отрицает.
   И Дейрдре бросилась прочь.
   Но ноги стояли как вкопанные, а его труп стал к ней приближаться все стремительней.
   - Нет! Не хочу! - заверещала она. Но ничего не получалось, она не могла отказаться от такой реальности.
   В её голове наступил полный хаос, и сотни голосов закричали хором, доводя её до исступления. Но она не желала подчиняться им и принимать эту правду. Она отвергала её.
   - Не буду! Этого не существует! - закричала Дейрдре. И сотни голосов эхом отозвались в ней. Они вдруг призывно запели, и её окунуло в водоворот странной энергии.
   Дейрдре не понимала, что происходит. Что сиреневая мгла? Почему её рук стало так много? Они везде, они тянуться ко всему.
   Она вновь увидела труп О-Ранши и завыла.
   -НЕТ! - закричала она, срывая горло. - Я ОТРИЦАЮ!
   Её руки отмахнулись от видения окровавленной головы О-Ранши. Это стало для неё картинкой в коком-то альбоме. Она вновь взмахнула рукой, желая пролистать эту страницу в альбоме. Назад, в ту страницу, где они были все вместе и улыбались.
   Страница никак не листалась.
   Дейрдре отчаянно завопила и замахала руками. Десятки рук мотали за ней пространство, воздух, отталкиваясь от него, отвергая его.
   Где-то сбоку стоял Ашхен, странно смотря вперед.
   - У тебя получиться, - уверенно сказал он. - Ты сможешь отвергнуть это! Отрицай!
   - Я сошла с ума? - завопила Дейрдре. - Это конец? Это безумие?
   - Возможно, - согласился Ашхен. - Похоже на твой предел.
   - Это было бы грустно, - произнесла рядом белокурая Каорина Сегонтумская. - Я бы не хотела этого. Если ты потеряешь себя здесь, ты станешь подобием меня.
   - Нет! - взвыла Дейрдре. Сотни её рук вращали пространство ещё яростнее и быстрее. - Нет!
   Ашхен слабо покачал головой.
   - Но если ты не хочешь этого, тогда отрицай.
   - Я отрицаю! - закричала Дейрдре так, что все связки в её горле чуть не лопнули.
   Фиолетовая вспышка ослепила её, её десятки рук усиленно отталкивались от этой реальности, она уходила все дальше и дальше. Видение обезглавленного О-Ранши стали удаляться. Потом и лица остальных найгаван. Её отпустил Шарпей, только излечивший её силой клинка Михаила. Её отпустили руки чудовищной Матери, сжимавший её в своих объятиях. Её отпустили губы Ниа, горячо, но стыдливо примкнувшие к её лицу. Её отпустили пальцы Рёсхена, душившие её горло. Её отпустил Сайкон из объятий в таинственном, потустороннем Шифельхейме. Она отпустила рукоять кровати, на которой, израненная, пыталась подняться. Она отступила с мечом от одного из близнецов, уходя за спину Калеба.
   - Стой! - приказал голос Ашхена.
   Дейрдре вздрогнула, широко хлопая глазами.
   - Дейрдре?
   Все её чувства не то, что притупились, она не чувствовала ничего. Ни своего дыхания, ни температуры воздуха, ни сердцебиения. Лишь странные волны проходили по её телу, и они кружили ей голову.
   Что это?
   Дейрдре смотрела впереди себя, не осознавая себя и всего, что происходит вокруг. Слабые признаки рассудительности стали просыпаться в ней.
   - Дейрдре?
   Это горы впереди неё? Нет, это похоже на скалистые равнины. Огромный каньон- перевал? Что-то до боли знакомое чудилось ей.
   - Дейрдре?
   Она посмотрела себе под ногу, всё ещё ощущая единственное странное чувство. Под её ступней догорала мерцающая и раздавленная ею фиолетовая бабочка. Почему ей кажется, что она её уже видела? Словно она наступала на эту бабочку, но не придала этому значения?
   - Дейрдре, проклятье! Что с тобой?
   До неё вдруг дошло, что все это время кто-то звал её, а она не обращала внимания. Дейрдре медленно развернулась.
   Перед ней стоял Уррий. Закутанный в теплый плащ, он хмуро и тревожно смотрел на неё, словно увидел какую-то сумасшедшую. С его ноздрей шел небольшой пар, и Дейрдре вдруг осознала, что здесь холодно.
   "Что он здесь делает?"
   Уррий ринулся к ней, схватил её за плечи и встряхнул.
   - Приди в себя! - гаркнул он на неё, не отпуская рук. - Что случилось? У тебя было видение? Что ты видела, что сейчас в таком ауте?
   Дейрдре растерянно смотрела на него. Уррий был такой же лохматый и хмурый, а руки его были горячими, он не был привидением. Её глаза хаотично забегали повсюду. Почему они под открытым небом? Что за знакомый каньон? Её голова так кружилась.
   - Что происходит? - слабо спросила девушка. - Где мы? Как мы здесь оказались?
   - Ооо, - протянул Уррий, - Хорошо тебя накрыло.
   Но он видел, как бегают её глаза, и понял, что девушка действительно не в себе.
   Уррий отпустил её плечи и взял за подбородок, повертел её голову, следя за реакцией. Девушка безвольно подчинялась, казалось, она совсем не здесь, словно витает в другом месте.
   - Где мы? - опять протянула она.
   - Так, - Уррий нахмурился, понимания, что она совсем неадекватна. - Я не понимаю, что произошло, но тебя нехило накрыло. Ты бежала на свой странный внутренний зов, Я следовал за тобой. Потом ты вдруг запнулась и замерла на месте, а затем ты стала вот такой, ненормальной. Вспоминай, что ты видела? Ты же запнулась на мгновение.
   - Я... - Дейрдре судорожно вспоминала, её глаза метались по сторонам, как сумасшедшие. - Я только что раздавила мерцающую бабочку. И как мы изнутри горы попали сюда?
   Уррий посмотрел под её ноги, никакой бабочки там не было.
   - В какой горе? - Уррий ещё сильнее сдвинул свои кустистые брови. - Дейрдре, вспоминай. Мы на Плутовском Перевале. Ты пришла сюда из-за какой-то неизвестной записки, я быстро нашел тебя. Это ведь опасно, саркофаг Илаодора уже на вашем корабле, но выжившие разбойники вполне могут остаться. Затем ты вдруг почувствовала какой-то внутренний крик и помчалась на его зов. Теперь тебя глючит, очнись же!
   Дейрдре широко распахнула глаза, уставившись вокруг. Они стояли в скалистой местности каньона, шел первый снег, и холод начал пробирать. Всё было как тогда, в Плутовском перевале, прежде чем они не нашли близнецов и ...
   - Вчера был карнавал в городе, - тихо сказал Уррий, - и ты пришла ко мне... - Он запнулся, посмотрев на неё на удивление смущенно. - Два часа назад мы были вместе, и я просил тебя уйти со мной... Я не вижу другого способа остаться с тобой...
   Дейрдре широко раскрыла глаза, словно увидела его впервые.
   Она вдруг осознала этот момент и того, кто её сейчас держит за плечи. Ведь не существует Уррия. Есть только обманщик Ниа, который погубил Калеба и О-Ранши.
   Дейрдре взвыла в беззвучном крике и оттолкнула его от себя. Она схватилась за голову и упала на колени. Уррий в шоке уставился на девушку. Её ломка сейчас так была похожа на знакомое... безумие?
   В голове Дейрдре летело множество фраз и картинок, они все путались, не давая ей построить единую цепь. Ей было так больно. Эта боль в голове, и в сердце.
   Почему всё так спуталось? Почему она здесь, если была здесь раньше? Разве это может быть настоящим?
   Дейрдре вскочила и бросилась к скалам. Она схватилась за поверхность и стала неистово драть её ногтями. Она чувствовала кремний, а под ногтями выступила кровь из-за подранной кожицы. Плутовский перевал был настоящим, и она была настоящей.
   А вдруг это иллюзия Сизифа? Он так хорошо мог подделывать другую реальность. Девушка резко дернула головой, что Уррий, и до того обеспокоенный её поведением, невольно вздрогнул.
   Дейрдре закрыла глаза, проникая в свое сознание. Она хотела увидеть огни всех найгаван. Иггдрассиль внутри неё слабо издавал стоны. Словно он так устал, был измучен совсем недавно, а она заставляет его вновь пробуждаться.
   Пять огней возникли в сознании Дейрдре. Зеленый Шарвин был в трех километрах отсюда. Не так далеко от неё находились вместе голубой, желтый и красный. О-Ранши, Сизиф и Сайкон что-то обсуждали?
   О-Ранши! Его огонь! А где-то рядом, прямиком к ним направляется белый огонек. Но не Шарпея. Калеб! Калеб! Калеб шел к ним, как найгаван.
   - Они живы, - Дейрдре упала на колени, её руки безвольно повисли вдоль туловища.
   "Это не может быть настолько хорошей иллюзией Сизифа..."
   Уррий взволновался не на шутку. Чокнутая Дейрдре искренне начинала его пугать.
   Он метнулся к ней, плюхнувшись на колени рядом и вновь схватил её за плечи.
   - Да приди же в себя! - зашипел он, сильно встряхивая девушку. - Мне не хватало ещё твоего безумия!
   - Страшно наблюдать за подобным себе безумием?
   Уррий опешил и застыл. Он, не мигая, уставился на девушку. Та отстраненно смотрела на него, разглядывала, словно пыталась уловить какие-то невидимые черты.
   - Даммерунги прокляты по определения, - улыбнувшись оскалом сказала она. - В конце концов их разум шаток, постоянно подвергаемый даром ясновидения. Найгаван Сердца часто был подвержен безумию, не смогши смириться с несправедливой судьбой. Да и сама природа Сегонтумских отравлена безумием, это в их телах с рождения, даже в их частичках.
   Уррий хмурился все больше и больше, но молчал, пытаясь осознать её речь, особенно последнюю часть.
   - Хм, - усмехнулась девушка. - Значит, моя кровь втройне проклята. Значит я разумом втройне слабее. Неправда ли?
   - Что ты несешь? - тихо спросил Уррий.
   Дейрдре вздрогнула, словно опомнившись. Она уставилась на мужчину перед ней, как на привидение. А затем с размаху ударила его кулаком в лицо.
   - Убийца! - злобно прокричала она. - Предатель!
   Уррий опешил, хватаясь рукой за разбитый нос. Но он не успел даже возмутиться, как его оттолкнул кто-то за плечо, отшвыривая от девушки. Он явственно почувствовал силу найгавана, хотя Дейрдре не призывала своего Иггдрасиля.
   Уррий перевернулся резко на земле и вскочил. Но никого больше не было. Он удивленно уставился на убегающую от него девушку. Он был абсолютно уверен, что на мгновение ему показалась призрачная длинная лиана в виде руки, выросшая из спины Дейрдре, а затем быстро растворившаяся.
   А девушка стремглав мчалась прочь. Уррий зашипел и бросился за полоумной следом. Но она была как ветер, мчавшийся вперед, к своей цели.
   Дейрдре бежала, не замечая земли под ногами. Если все действительно так, как ей кажется, то она способна все изменить. Она в прошлом? Или настоящем? Но она чувствовала, как изменился Иггдрасиль. Дело даже было не в том, что он стал сильнее. Её сила действительно возросла и была губительно могуча. Дело было в том, что теперь она полностью ощущает свою силу, всю до корки, всё её естество и все скрытые возможности. Теперь она другой найгаван. И раз так, теперь в её силах поменять будущее.
   Дейрдре обогнула валун, вылетая узкий пролет. Она знала, что вскоре в правом выходе появятся Калеб и Шарпей, идущие на след близнецов.
   Дейрдре быстрыми взмахами руки начертила в воздухе пентаграмму, и иллюзорный валун появился на месте выхода, где должны были появиться два друга. Призрачная магия на мгновение смутит их и задержит. Она могла бы и просто их вырубить, но где-то здесь бродит Камиль. Он не побрезгует прикончить неподвижных имперских врагов.
   Шаг за шагом, её ноги неслись вперед. Но она была бесшумна и молниеносна. Скорость и внезапность её оружие.
   Она вспоминала любые мелочи, что были прежде. Ситуация, которая была, её нюансы.
   На это раз она подкралась с другого бока, это, по сути ничего не меняло, но теперь её реакция была другой.
   Цикута и Серикей действительно были там, как и прежде. Один раненный, второй хлопочущий над ним.
   Дейрдре выпрыгнула так быстро, но Серикей, как и в прошлый раз, чутьем почувствовал неладное. Он отпрыгнул, уловив силу найгавана. И в полете уже успел узреть несущуюся голову с шоколадной копной.
   Но на этот раз все было по-другому. Иггдрасиль не сорвался с её клинков лучами. Сотни призрачных изломанных то веревок, толи кнутов, завершающиеся неестественно изогнутыми руками, ринулись на перегонки к Сегонтумскому.
   Они все схватили его в полете, Серикей завопил от дикой боли, когда в этих фиолетовых пальцах хрустнули его кости, как эти руки рванули его назад, к девушке-найгавану, словно бумеранг. Серикей даже не успел вскрикнуть, в его глазах лишь отразилась паника, когда он увидел, как девушка замахнулась одним из своих белоснежных клинков. В одну секунду призрачные восемь рук Иггдрасиля швырнули Сегонтумского обратно к Дейрдре, и она в одно мгновение ударила клинком вперед, пронзая живот блондина насквозь.
   - Серикей! - завопил в ужасе Цикута.
   На его глазах его брата проткнула за две секунды невесть откуда взявшаяся найгаван. Она резко дернула свой клинок, вырывая из тела Сегнтумского, и ногой отшвырнула тело от себя.
   Цикута завопил во весь голос, не задумываясь о безопасности. В его крике слышалось и отчаяние, и боль, и гнев. Его глаза залились кровью от бешенства, когда он смотрел на Дейрдре.
   Но его рассудок ещё был ясен, и он прекрасно осознал опасность. С его тяжелой раной он в проигрыше. Цикута резко перевернулся на другой бок и рванул. Из оставшихся сил, не обращая внимания на дикую к боль, вперед, к камням. Благодаря их врожденной способности, близнецы могли преобразовывать свои тела и проходить сквозь предметы. Удержаться в подобном призрачном состоянии они могли не больше минуты, но этого хватало, чтобы скрыться или незаметно подобраться к жертве.
   Цикута пополз вперед, намереваясь скрыться в скалах, ведь найгаван не сможет последовать за ним, да и не успеет добежать.
   Как вдруг что-то схватило его за пояс и рвануло назад. Цикута повернул голову и с ужасом увидел, как со спины и клинка девушки вновь выросли длинные изломанные руки. Две из них и метнулись к нему, неимоверно растягиваясь, и схватили за пояс. Цикута оскалился и забрыкался, но уже другие четыре руки схватили его за руки и ноги, потащили к девушке.
   Глубокая рана отдавала сильнейшей боли в боку Сегонтумского, любое движение и даже сильных вздох давался ему с трудом и стоил неимоверных усилий. Он практически не мог сопротивляться, а призрачные руки рывком тянули его к девушке. Цикута в бессилье закричал, а девушка уже занесла правый клинок и рубанула наотмашь.
   Уррий выбежал на эту тропу, сердитый и взволнованный. Он слышал крики, и понял, кто это. Это не предвещало ничего хорошего. Но увиденное шокировало его, он так и застыл на месте.
   На камнях лежало два тела. Близнецов. Серикея будто проткнули насквозь, в его теле зияла дыра. Цикута лежал не так далеко, но его вид был намного хуже. Его словно раскромсало, вся его грудь была вспорота множеством быстрых и яростных ударов клинками. И посреди этой лужи крови сидела на валуне Дейрдре. Она смотрела в одну точку отсутствующим пустым взглядом, словно эта девушка здесь не присутствовала. Вид у Дейрдре был пугающей, она не напоминала адекватного человека. Она сгорбатилась, её руки безвольно висели вдоль тела, но клинков не отпускали. По Сильверам стекала кровь, и сомнений в том, кто зарубил близнецов, не оставалось никаких.
   - Это ты? - в замешательстве произнес Уррий. Дейрдре ему ничего не ответила, продолжая смотреть в никуда.
   Уррий двумя шагами оказался рядом и присел на корточки, бегло оглядывая два трупа. Они без сомнения были мертвы. У Серикея было такое удивленное лицо, у Цикуты же, наоборот, искаженное от ужаса.
   - Ты не горюешь за ними? - голос Дейрдре вырвал его из ошеломления. Но девушка по-прежнему не смотрела на него.
   - Почему я должен? - спокойно осведомился Уррий. Он поднялся и, обойдя девушку, встал впереди неё.
   - Ясно...
   - Ты смогла их так легко уложить?
   - Получилось, что да, - девушка пожала плечами. Она вдруг резко подняла глаза и в упор посмотрела на Уррия. От её странного взгляда у него даже проступили мурашки на затылке.
   Затем Дейрдре схватилась за голову и жалобно заскулила.
   - Как же больно! - заныла она.
   Уррий с тревогой осматривал девушку, но не рискнул к ней прикоснуться.
   Дейрдре вдруг замерла и широко раскрыла глаза. Она резко схватилась за свой живот и затихла.
   - А он не исчезнет ведь, - тихо сказала она и замолкла, опустошенно посмотрев на Уррия.
   Тот не выдержал и всплеснул руками.
   - Дейрдре, или ты сейчас не попытаешься разобраться в чем дело, расскажешь о видении, или мне придется выбить рассказ у тебя силой!
   Девушка посмотрела на него и слабо улыбнулась.
   - Как тебе сказать, - начала она, опустив голову и загадочно смотря в одну точку. - Я не знаю, что это было, как оно произошло, но я понимаю как.
   - Что как? - злился Уррий.
   - Я, кажется, поняла свою финальную способность найгавана. И в панике я воспользовалась ей. Не знаю как, не знаю, почему именно теперь этот момент, но так произошло. Вряд ли я смогу это повторить снова...
   - О чем ты, Дейрдре? - тревожно спросил Уррий.
   - Я была в будущем.
   Она сказала это так спокойно, что Уррий покосился на неё как на сумасшедшую.
   - Ты мне не веришь?
   - Я не знаю, что тебе сказать, - ответил он. - Возможно, Ашхен был прав, и ты становишься подобной ему. Ты могла видеть видения будущего?
   - Я не знаю, - она покачала головой. - Это утро с нами уже было для меня, но закончилось оно по-другому. И прошло два месяца. Ужасных два месяца. И во время этого боя... Боль и паника настолько захватила меня, что я как-то смогла совершить это... Но что это было?... Я только что видела видения будущего, так четко, так осознанно? Что помню всю боль, все вкусы и страдания? Или я действительно вернулась в прошлое? Отмотала время назад? Так или иначе, я знаю, что произошло бы, если бы близнецы сейчас были живы...
   - Ты хочешь сказать, что полчаса назад видела видение будущего на целых два месяца? - несколько иронично переспросил Уррий.
   - Или вернулась в прошлое...
   - Это уже совсем ни в какие рамки не лезет, - усмехнулся он.
   - А если я скажу тебе, что произошло за эти два месяца, - в такт ему иронично ответила Дейрдре. - Что ты на это скажешь, а, Ниа?
   Уррий опешил, уставившись на девушку. На его лице не двигалась ни одна жилка.
   - И тебе не жалко братьев, Ниа? - Дейрдре развела руками, указывая на два трупа возле них. - Вы все-таки одна кровь... Хотя как сказать... Отцы разные, биологические матери так же. Факт тот, что вас сожрала полумертвая девушка, а потом переродила, как по мне не совсем делает вас кровными братьями.
   В глазах Уррия мелькнуло что-то вроде паники, он даже не шелохнулся, и не нашел, что ответить, поддавшись невольному ужасу.
   - Что ты несешь вообще? - Уррий попытался сказать это спокойно, но это прозвучало как-то глупо. - Ты не в порядке...
   - Конечно, не в порядке! - взвизгнула девушка. - Ты ведь потом убил Калеба, избил меня и утащил в Утгард, где я была пленницей два месяца! Это потому, что у тебя видите ли не было выбора!
   Уррий сделал шаг назад, все ещё ошарашено смотря на девушку.
   Она схватилась за голову и завыла. Боль все ещё не проходила. Её тошнило, все ходило ходун, и мысли хаотично путались в голове. Она вскинула голову и жалобно посмотрела на мужчину перед собой.
   - Ты не должен возвращаться в Утгард, - тихо произнесла она. - Я знаю, что произойдет. Ты сойдешь с ума, навеки потеряв рассудок... Дэхэн избавиться от тебя, поняв, как ты похож на Лазаря...
   - Что ты несёшь? - не выдержал Уррий, закричав во весь голос. Он сделал ещё пару шатких шагов назад, он не знал, как реагировать на её слова.
   - Я понимаю, это трудно осознать, - Дейрдре распрямилась. Она засунула Сильверы за пазуху и направилась прямиком к Уррию, вытянув к нему руки. Тот отпрыгнул как ошпаренный.
   - Я просто покажу тебе, - спокойно сказала Дейрдре. - Ты же знаешь, что я так могу. Покажу тебе все, что произошло, и ты поймешь, как это может обернуться... Чего ты боишься? Правды, Ниа?
   - Я Уррий, - злобно выкрикнул он. Но Дейрдре лишь улыбнулась и вновь направилась к нему.
   - Ну, тогда посмотри, Уррий, что я видела. Это ведь тебе не трудно?
   Он поддался, и она прикоснулась ладонями к его небритому лицу.
   У Дейрдре были двоякие чувства. Она хотела избить его, он ведь убил Калеба, затем О-Ранши, да и он столько обманывал её. Но вместе с тем, он безумец, и, как не смешно, её дальний родственник и отец ребенка. В конце концов, он обезумел. Но это ли выход? Он должен увидеть, что теперь может произойти.
   Глаза Уррия ошарашено раскрылись, и он дернулся, когда десятки её воспоминаний стали стремительно вливаться в его мозг. Но Дейрдре крепко впилась в его лицо руками, не давая сбежать. Пусть увидит всё до конца.
   И он увидел, начиная с того момента, как они с Шарпеем и Калебом столкнулись с близнецами. Затем ему пришлось убить Калеба, избить Дейрдре для достоверности, чтобы над искалеченной девушкой побоялись ставить опыты. Затем все их дни в Утгарде, все ночные разговоры. А потом новость о том, кем является Дейрдре, чьей дочерью, и что зарождается у неё в животе. И вид его безумия, когда он нападает на О-Ранши.
   Всё это сорвало ему планку.
   Все, чего он боялся, он увидел и прочувствовал в одночасье. Всё было чересчур натурально, и он принял все, как есть. Но эта правда оказалась слишком сильной для него, слишком жестокой. Ведь, получается, у него не было будущего.
   Уррий отшатнулся от Дейрдре, крик сорвался с его губ. Он схватился за голову, отпрыгивая от девушки как от прокаженной. Засеменил назад ногами, спотыкаясь, шок одолел его.
   - Ты...! - выпалил он. - Ты не можешь быть её дочерью!
   - Это единственное, что тебя смутило? - Дейрдре пошла на него, а он стал пятиться. - Тебя смущает только это? Никакое твое враньё? Даже не то, что сам будешь отцом?
   Уррий резко взглянул на неё, в его глазах мелькнул ужас.
   - Это невозможно! - закричал он.
   - Но это так! - Дейрдре в ответ повысила голос.
   Уррий вновь взвыл и упал на колени, хватаясь за голову. Сбитый с толку, он вновь потерял контроль над собой. Безумный припадок одолел его.
   Дейрдре вновь наблюдала это. Правда, теперь не в образе Ниа, а в образе Уррия.
   И эта ужасная картина словно отрезвила её.
   - Ниа! - воскликнула она, бросаясь к нему и хватая за плечи. - Приди в себя! Это действительно всё правда, и так может быть! - Она трясла его сильнее и сильнее. - А может и не быть! Ты видел будущее и в силах его изменить! Тебе плохо там, ты способен стать лучше и побороть это безумие, так что не поддавайся ему! Ты способен стать нормальным, и пока ты никого не убил!
   Уррий взвыл и оттолкнул её от себя. Он попытался встать и отползти. Но то и дело спотыкался, то и дело хватаясь за голову. Он не соображал, у него случился приступ.
   Дейрдре хотела было вновь кинуться к нему, как запнулась на месте. Ибо на валун запрыгнул Камиль.
   - Проклятье! - вслух воскликнула девушка. Она помнила, как тогда он появился и взял в заложники Шарпея. Где-то поблизости бродит и Ракуйя со связанным Билом.
   Камиль явился на вопли Уррия, которого застал в припадке у ног девушки-найгавана. Сам факт, что Ниа накрыло в другом теле был для него опасным сигналом, но Сегонтумский тут же увидел два трупа близнецов, и его глаза раскрылись от удивления. Но он вынужден был уйти в оборону, так как девушка атаковала без предупреждения.
   Камиль успел увидеть фиолетовую волну, сходящую с девушку, поняв, что она мгновенно применила силу найгавана. Сегонтумский скрылся за валуном и перекатился в бок. На месте, где он стоял щебень валуна разлетелся в щепки. Тут он услышал слабый вскрик девушки. Выглянув из своего укрытия, он увидел, как она упала навзничь, её тело тряслось от напряжения.
   Дейрдре не могла подняться, её парализовало. Иггдрасиль внутри неё стонал, и она поняла, что её сила просто на приделе. Это отдача за такое использование силы.
   Камиль не стал задумываться над возможной причиной резкого обессиливания девушки. Он кинулся к ней. Не намереваясь добить, а хотя бы вырубить. Как вдруг к нему под ноги бросился Уррий, хватаясь за его штанины.
   - Ух...уходим! - прорычал он в припадке.
   Камиль хмуро смотрел на него, но младший Сегнтумкий вцепился в него мертвой хваткой, не давая продвинуться дальше. Глаза Уррия закатывались от нахлынувшего приступа, губы дергались. Не самая лицеприятная картина.
   - Отпусти, глупец! - сквозь зубы процедил Камиль, тщетно пытаясь оторвать его от себя.
   - Отходим, отходим! - голос Уррия был неузнаваем, совсем глух и низок. Его черты поплыли, он готов был перевоплотиться в Уррия. - Домой...нам нужно домой!...
   - Это не поможет, Ниа! - крикнула Дейрдре, тщетно пытаясь подняться. - Ты никому там не нужен! Ты сойдешь там с ума!
   Камиль, удивленный, что девушка назвала Уррия настоящим именем, хмуро глянул на обоих. Уррий же как огромный котенок цеплялся за его штаны, пытаясь забраться наверх.
   - Уходим! Уходим! - верещал Уррий.
   Его вопли были невыносимы для Дейрдре, её голова раскалывалась от жуткой боли. Она завопила в такт с Уррием, и Иггдрасиль взорвался в ней тысячей огоньков. Последнее, что она помнила, это появившиеся размытые фигуры Шарпея и Калеба. А потом наступила темнота.
  

...

  
   Иггдрасиль расплывался как желе. Ему было плохо, как и Дейрдре. Они оба ничего не могли соображать, словно их выжали как лимон. Она спрашивала его, что произошло, но он лишь постанывал в ответ. Но, как никогда, она чувствовал, что они - одно целое, неразделимое. И где-то внутри неё зарождается страх, что уже нет пути обратно.
   Дейрдре отрыла глаза. Минуту она отрешенно и, сильно щурясь, всматривалась перед собой. Какой-то свет, и тень, и мелькание. Наконец, перед глазами перестало плыть, и она осознала, что над ней склонилась особь мужского пола.
   - Ты меня узнаешь? - вполне серьёзно спросил мужской голос.
   Светло-русые волосы, собранные на затылке, молодое лицо, но с морщинками на хмурящемся лбу, суровый и сердитый взгляд.
   - Шарпей, - простонала Дейрдре. Она приложила ладонь ко лбу - её голова кружилась, даже в лежачем положении. Она поморщилась, чувствуя тошноту, подступающую горлу. Отвратительное пробуждение.
   - Ты меня слышишь?
   - Да... - через пару секунд ответила девушка. Она медленно убрала с головы руку, щурясь посмотрела на Шарпея, затем вокруг. Это была светлая комната, небольшая, с маленьким окном, зашторенным полосатыми занавесками.
   - Это не похоже на Утгард, - слабо сказала она. - Где мы?
   - Как где? Пока всё ещё в Берии, - ответил доктор. - Мы из неё никуда и не девались.
   Дейрдре готова была не согласиться, но её голова сейчас слишком болела, чтобы отпускать ненужные колкости.
   - Ты пролежала без сознания два дня.
   - Сколько? - это известие её покоробило. - Что произошло?
   - Это мы тебя хотели бы спросить, - Шарпей нахмурился. - Мы с Калебом вышли на след близнецов, как вдруг что-то нас сбило с толку. Лишь потом Сизиф выяснил и рассказал, что мы наткнулись на магическую иллюзию, сбившую нас с пути. Как вскоре Калеб почувствовал чудовищный всплеск силы найгавана. Мы отправились на его зов. Затем мы услышали крики, и добравшись до места, увидели престранную картину. Близнецы лежали мертвыми, Уррий висел на беловолосом Камиле, схватившись за его одежду. Его вид был крайне неадекватен, словно у него какой-то приступ. А ты как закричала, с тебя круговой волной сорвалась твоя сила, разнося все на своем пути. Мы с Калебом не устояли на ногах, нас отнесло назад и швырнуло спинами об одну из скал. К счастью, она была достаточно гладкой, чтобы нанести серьёзный урон. Дальше пошел какой-то дурдом. Когда зрение к нам вернулось, мы видели, как Камиль удирал со всех ног с потерявшим сознание Уррием на плече. Ты так же лежала без сознания, но с тебя паром шла фиолетовая дымка, словно какой-то дурман. И клянусь, на мгновение мне даже показалось, что над тобой мелькало какое-то длинноволосый фиолетовый призрак!
   Дейрдре прищурилась, всё ещё пытаясь рассмотреть Шарпея. Зрение прыгало и прыгало.
   - Что с Уррием? - глухо осведомилась она.
   - Я же сказал, его утащил Камиль, и если честно, меня очень смущает эта ситуация. Зачем эму Уррий как пленник?
   - Он не пленник...
   Шарпей в очередной раз нахмурился, покусывая губы.
   - Дейрдре, - серьёзным тоном произнес он. - Происходит что-то невнятное. И ты явно осведомлена. Что происходит?
   Дейрдре закрыла глаза, усталость не проходила. В её душе царила какая-то пустота и отстраненность.
   Ниа всё же вернулся в Утгард. Но теперь он все знает, и обезумел, как и тогда. Разница лишь в том, что он видел, что может с ним произойти. Расскажет ли он всё своим братьям? Если да, их внедрение окажется крайне затруднительным.
   Что было с её головой? Почему этот хаос в её разуме заставил все показать Ниа? Она должна была вытащить клинок и всадить ему в сердце. Это решило бы столько проблем. Минус один сильный враг, никто бы не узнал о секрете Дейрдре. Они бы спланировали нападение организованнее, продуманнее, быстрее. Было бы намного меньше риска и волнений. Если бы она всадила этот проклятый клинок. Но не всадила. Почему?
   "Потому что ты Сердце найгаванов", - ответил в её голове Ашхен. "Дело не в любви, жалости, правосудии, а твоей природе, которая добивается хоть частицы доброго в любой ситуации."
   "Как это глупо", - сказала про себя Дейрдре.
   Она открыла глаза и отстраненно посмотрела на Шарпея.
   - Доктор Сэм, - насмешливо сказала она, припоминая его старую кличку, данную Калебом. - Где Ракуйя Сонидо, ваш Рыцарь Нуада?
   Шарпей несколько удивился такому вопросу, даже не отпустив колкость в обмен на своё прозвище.
   - Он с нами на корабле, - беспечно ответил доктор.
   - Значит, не ушел... Интересно.
   - Дейрдре, - хмуро сказал Шарпей. - Что за загадки?
   Девушка вновь закрыла глаза, зажмурилась. В её разуме все ещё светились ужасные картины минувшего. Она открыла глаза и посмотрела на доктора со всей серьёзностью.
   - Собери всех наших. Абсолютно всех, - твердо сказала она. - Мне есть что сказать.
  

...

  
   Шарпей помог Дейрдре встать и привести себя в порядок. Она, шатаясь, побрела за ним. Головная боль никак не проходила, оставляя скверный осадок.
   Девушка брела вслед за доктором, как послушная кукла. Она отрешенно смотрела по сторонам. Она узнавала этот корабль, на котором они отпраздновали праздник в Берии. А это ведь было два месяца назад, таких долгих и чудовищных.
   Хотя для людей здесь прошел всего один день. Способны ли они будут понять её? Принять те чувства, что она пережила?
   Дейрдре почувствовала тошноту. Корабль явно стоял у причала, но морская болезнь быстро дала о себе знать.
   Шарпей толкнул темную дверь, и они оказались внутри большого круглого помещения с мягкими креслами вокруг большого овального стола.
   Здесь было полно народу. Все её знакомые и товарищи. Десяток лиц обратился к ней, словно впервые увидели её.
   - Очнулась! - усмехнулся Олаки, расставляя руки в боки.
   - Дейрдре! - воскликнула Таша. - Ты нас здорово перепугала!
   - Видок у тебя, - присвистнул магистр Велес Автолик.
   Но Дейрдре не слышала их. Она видела лишь красную копну волос и улыбающееся лицо своего наставника.
   Все несколько опешили, когда девушка сорвалась с места и кинулась в объятия Хамрая. О-Ранши и сам опешил, не ожидав такой реакции. Он для приличия обнял девушку, раздумывая над её поведением, ведь чувствовал, как она дрожала.
   - Ты чего? - с улыбкой спросил О-Ранши.
   - Ты жив, - глухо ответила девушка, подавливая слезы. - Ты жив...
   - Ну... в общем да, - иронично ответил Хамрай. - А не должен был?
   Дейрдре оторвала голову и посмотрела на наставника.
   - Разве это реальность? - непонятно кого спросила она. Но боль в её голове и усталость в мышцах подтверждали истинность её бытия.
   - Что-то я тебя не понимаю, - О-Ранши, улыбаясь, покачал головой.
   Девушка резко повернула голову и мгновенно нашла взглядом Калеба, восседавшего на столе со своей женой.
   - И ты жив! - воскликнула она.
   Её слова несколько смутили доктора, как и остальных.
   - Ну... - только и протянул Калеб Вольт.
   - Дейрдре, с тобой все в порядке?
   Она повернулась на голос, встретившись взглядом с Сайконом, он загадочно и хмуро разглядывал её, словно с ней было что-то не так.
   Дейрдре задержала на нем взгляд, читая в его взоре немой вопрос. Она смутилась бы тысячу раз такому пристальному вниманию, но сейчас она уже была другая.
   Она быстро перевела взгляд на Галаса, стоявшего в самом углу. Ей не нужны были её способности, чтобы понять его волнение и любопытство одновременно.
   - Галас, ты здесь... И где Ортон?
   Сегонтумский изменился в лице. Ракуйю назвали настоящим именем, и она знает истинное имя старика Била. "Что происходит?", - этот вопрос читался не только в его глазах, но и всех остальных.
   - Где Билл? - уточнила девушка.
   - На палубе, на корабле, - после некоторой паузы ответил мужчина. - Зачем тебе это?
   Девушка не стала уточнять, что забыл здесь слуга Райдена, прекрасно понимая, что Галас оставил его здесь под каким-то фальшивым предлогом.
   - Понятно, - сухо сказала она, сверля всех глазами. - Я просто просила всех собрать...
   - Причем здесь старик? - фыркнул Шарпей. - ты даже не спрашиваешь, откуда и зачем прибыл Ракуйя.
   - Я знаю, зачем он прибыл.
   Галас невольно скривился при её ответе. Ему начинало все не нравиться.
   - Что с трупами близнецов? - Дейрдре вспомнила о них.
   - Они тоже на корабле, не поверишь, - с легкой долей сарказма ответила Шарвин. - История о том, как ты завалила двух парадоксальных мужчин нам крайне интересна.
   - Зачем вам трупы? - поинтересовалась девушка. - Будете изучать?
   Шарвин промолчала и лишь улыбнулась ей в ответ.
   - Ясно, - сухо ответила Дейрдре, не желая в даваться в подобные разговоры. Её сейчас мало волновало, что вместо похорон близнецам достанутся эксперименты.
   Она окинула взглядом окружающих. Все серьёзно осматривали её, словно видели эту неведомую зверушку впервые. Шарпей рассказал, что часть делегации уже прибыла на остров, завтра к утру прибудет и все подкрепление, которое они планировали использовать в Берии.
   - Может, наконец-то перейдем к делу? - осведомился Сизиф. Мага раздражала эта загадочность и недосказанность.
   - Конечно, - Дейрдре согласно кивнула. - Я хочу, чтобы все собрались вокруг меня и протянули свои руки. Я вам кое-что покажу.
  

...

  
   Дейрдре сидела на мачте корабля, отстраненно всматриваясь в лунную дорожку на гладкой и черной поверхности воды. Снег продолжал идти маленькими хлопьями, но укутанная в теплый толстый меховой плащ, она не чувствовала никакого холода.
   Показанные её видения вызвали огромную бурю среди всех. Это был шок и полная непредсказуемость. Поначалу никто не верил, слишком фантастично все это было. Никто из найгаванов никогда не слышал о предельной способности найгавана Сердца. Разве могло кому-то быть подвластно время? Или её способности даммерунга вышли за грани возможного, и она стала на один уровень с загадочным Ашхеном?
   Так или иначе, хорошо досталось Галасу. Он не стал врать и подтвердил свою причастность к роду Сегонтумских и свои намерения утащить Билла в цитадель Утгард. Он подтвердил слова Дейрдре о существовании его дома. А прибывший этой ночью Главнокомандующий Рыцарей Нуада, Селеборн Бину, подтвердил, что знал о шпионаже Галаса Сегонтумского, взятого им под свое крыло под вымышленным именем Ракуйи Сонидо.
   С самой же Дейрдре сейчас мало кто общался. Поначалу это был град вопросов и допросов. Но, насыщаясь информацией, к ней стали немного по-другому относиться. Она чувствовала это. Теперь для всех она была другая. Не просто загадочная, а опасная и сумасшедшая. Она чувствовала страх. Даже её собственные друзья были растеряны, и не знали, что теперь делать. Дейрдре и сама чувствовала себя иначе. Она была уже другой. И какой-то...неживой... Словно витает, а не живет в этом мире.
   Девушка невольно повернула голову на легкий шорох. Сайкон облокотился на перила подле неё. Они стояли молча, вместе разглядывая полную луну. Теплый пар вился и исходил от их горячего дыхания, но щеки холодели от ночного мороза.
   - У нас завершилось собрание, - Сайкон наконец-то прервал их тягостное молчание. - В виду всего выше сказанного...увиденного... мы приняли решение осуществить повторное нападение на Утгард. Хотя для нас оно, конечно, будет первым.
   Дейрдре молчала пару секунд.
   - Вот оно как, - произнесла она. - И вы все хотите сделать точно так же?
   - План Ракуйи был хорош. Но мы не будем абсолютно следовать ему вновь. Теперь нам не придется искать в Утгарде тебя. Теперь мы знаем сильные и слабые стороны многих противников, их поведение и способности. Двое уже убиты благодаря тебе. Войска, прибывшие в Берии будут на передовом фланге. Скоро подтянется и группа с Орином Клеймоном и Радхауэром.
   - Тогда на подготовку у вас было намного больше времени, - заметила Дейрдре.
   - Верно, - согласно кивнул Сайкон. - Но что поделать? Мы продержимся ещё неделю, пока соберем все свои силы. Старик Билл теперь не с Сегонтумскими. Перепуган до ужаса. Даже не знаю, что больше его пугает: дом Утгард или наличие рядом найгаванов, - Сайкон холодно усмехнулся. - Он рассказал всё, лишь бы от него отстали. Как мог подобный трус быть найгаваном?
   Они вновь замолчали. Тягостная пауза повисла в воздухе. Дейрдре сильнее закуталась в свой плащ, подняла голову, ловя лицом снежинки. Она не показала никому ночь с Уррием и то, что произошло на скалах. И она совершенно не хотела сейчас думать о том, что зарождается внутри неё.
   - Это всё невозможно, - рыкнул Сайкон. Он склонился, проводя руками, сведенными в замок, по волосам, взъерошил их и замер. - Я видел всё собственными глазами, но разве можно в такое поверить?
   Дейрдре ничего ему не ответила.
   - Ты стала странной, - вновь продолжил Сайкон через пару секунд молчания. - Никто так и не пришел к выводу, что ты сделала. Многие думают, что ты лишь видела будущее. И столько деталей совпадают, что оно абсолютно правдиво.
   - Я не видела будущее, - Дейрдре покачала головой. - Я была в нем. Иггдрасиль помог мне вернуться, и теперь наше будущее будет другим. - Она медленно повернула голову к Сайкону, он хмуро смотрел в черную гладь воды. - Ты ведь тоже не веришь мне?
   Он поджал губы.
   - Не знаю, - Сталкер покачал головой. - Не знаю... Даже если это и правда... Это была твоя предельная способность. И как говорит Шарвин, её использование крайне опасно. А такая, как твоя.... - он то и дело запинался. Делая паузы между предложениями. - Да и учитывая, сколько ты пережила... Понимаешь, все думают...
   Он замолк, размышляя над последними словами.
   - Думают, что я сошла с ума, - закончила за него Дейрдре. Она усмехнулась. - Я не буду их разубеждать, я и сама не знаю.
   - Я так не думаю, Дейрдре. Ты просто запуталась. И я не уверен, что тебе требуется идти в это нападение с нами.
   Дейрдре издала смешок.
   - Ты же знаешь, что говоришь глупость, - сказала она. - Лишиться найгавана - крайне и крайне глупо. Тем более там, в Утгарде, все несколько не себе. Ещё одна потерянная особа никак не навредит.
   Её глупая шутка никак не подействовала на Сайкона, его лицо осталось таким же серьёзным и холодным.
   - Я знаю, в чем дело, - спокойно сказала Дейрдре. - Ты зол, что я не убила Ниа, когда могла?
   Сайкон скривился, в полумраке его глаза были настолько черными, что становились даже зловещими.
   - Да, - кивнул он. - Это было настолько глупо, показать ему все свои видения. Уррий оказался Ниа. Так ловко обвел вокруг пальца всех нас. А ты была так опрометчива, что высказала ему всё. Я понимаю, наболело. Но теперь это наш враг. Который, между прочим, обезумел и убил О-Ранши. Как после этого его не убить? А как ты поступишь в Утгарде? Ты найдешь массу предлогов, чтобы начать переманивать это на свою сторону. Он же теперь якобы не совершал двух убийств. И вдобавок враг теперь знает о нашем приходе, это значительно понижает наши шансы. Но, как ты заметила, все согласны идти вновь, зная, что их там ожидает.
   - Ты напрасно думаешь, что я не смогу поднять свой клинок, - ответила Дейрдре. - Я осознаю, какую допустила ошибку. Но я и не собираюсь спорить с тобой на эту тему. Я слишком устала. И хочу как можно быстрее покончить с этим.
   Они замолкли, сверля друг друга взглядом. Словно каждый хотел высказать так много, но говорить было нечего.
   Дейрдре опустила голову и плечи. От Сайкона не скрылся этот жест.
   - Есть что-то ещё? - прямо спросил он.
   Дейрдре не готова была делиться всем, она лишь растерянно замотала головой.
   - Я не знаю, что будет дальше, - ответила она. - Даже если мы и выиграем этот бой, что потом? Все разойдутся как в море корабли? Я даже не вижу дальнейший свой путь. Путь и останусь в Асирате, но буду чувствовать себя пустой до конца своей жизни. Вы ведь хотите уничтожить род Сегонтумских, разве теперь и я не попадаю под их число?
   - Никто не хочет уничтожить какой-то род, - возразил Сайкон. - Все хотят остановить безумцев, угрожающих нашему миру. А что касается тебя, так ты говоришь полную чушь. В тебе-то треть крови Сегонтумских. А мать твоя была найгаваном, ты по-прежнему наш союзник. Да и в чем дело? На тебя никак не распространяется их проклятье. А все, что с тобой происходит, это отклики силы даммерунгов. И я считаю, что ты должна перестать использовать эту силу. Не знаю, как, но ты должна ограничивать её. Я не хочу... - он запнулся, невольно отвернув голову. - Никто не хочет, чтобы ты потеряла себя.
   - То есть, свой рассудок, - заключила Дейрдре. - Все же ты не ответил на мой вопрос. Что будет дальше...
   - Я считаю, что мы подумаем над этим, когда все уже закончиться. А до тех пор не стоит морочить себе голову новой неизвестностью.
   Но Дейрдре знала многие его мысли. Когда Рыцарство будет отчитываться перед империей Сальты, им придется рассказать о странной девочке с уникальными способностями. И кто захочет отпускать даммерунга из своих лап?
  

...

  
   Дейрдре сидела на диване, завернувшись в плед. Её глаза торчали из пушистого одеяла, и она молча наблюдала за своей командой. Таша стругала из большой деревяшки фигуру какого-то животного, О-Ранши посапывал рядом с Дейрдре на диване. Брин отчаянно спорила с Шаяном на тему совести человека и благородных поступков. Завелся этот смешной спор из-за банального рассказика-притчи, где два напарника по-разному оценили действия.
   Смотря на всё это, Дейрдре вдруг вспомнила одно видение Ниа, зарытое глубоко в её памяти. Она видела столько много, но так и не смогла толком все запомнить. А сейчас оно так резко всплыло в её сознании.
   Сегонтумские отмечали какое-то событие, что-то похожее на праздник. Они были все в сборе, в большом тронном зале, украшенном красивыми цветами. Маленький Ниа сидел на ступеньках у трона и выстругивал фигурку коня из бруска дерева. Рядом сидевший Лазарь занимался нечто подобным, подсказывая и направляя мальчишку.
   Дэхэн листал какую-то детскую книжку, добытую с прошлого похода. Ему нравилось просматривать продукты деяний обычных людей.
   - Какая интересная притча! - сказал он. Все невольно посмотрели на него.
   - "Однажды один король собрался казнить троих мужчин, родственников между собой. - Дэхэн читал с выражением. - Но к нему прибежала женщина с мольбой пощадить их. Это были её муж, сын и брат, она сильно любила их. Король рассмеялся, и сказал несчастной, что пощадит лишь одного из них.
   - Кого же ты выберешь? - спросил он.
   - Брата, - не раздумывая, ответила женщина.
   - Почему? - король искренне удивился.
   И женщина ответила ему:
   - Мужа я всегда смогу себе найти, сына - родить нового, но брат никогда не смогу себе создать.
   Впечатленный король послушал её речь и отпустил на свободу всех троих".
   - Хм, бывает же у них хоть что-то стоящее, - Флорель зевнул, потягиваясь.
   - Вот и мне понравилось, - Дэхэн улыбнулся. - А тебя, Ниа? - он посмотрел на мальчонку. - Как ты находишь эту поучительную притчу? Ты согласен, что нет ничего роднее брата?
   - Конечно, - Ниа слабо усмехнулся и смущенно продолжил вырезать фигурку коня.
   Ни он, никто другой не придал значению, как нахмурилось лицо Лазаря.
   - Ты о чем думаешь? - тихий голос О-Ранши вырвал Дейрдре из раздумий.
   Она скосила глаза, глядя на своего наставника через слои одеяла. Притворялся что ли он спящим? О-Ранши лежал рядышком на длинном диване, обхватив ногами зеленую подушку, что делало его похожим на огромного кота.
   - Не знаю, - Дейрдре пожала плечами. - В последнее время столько бестолкового в голове крутиться. Я чувствую себя... потерянной.
   Раскосые глаза О-Ранши сузились, он загадочно смотрел на девушку исподлобья.
   - Твой взгляд меня смущает, - честно призналась девушка.
   - Ну, если это, то это значит, что ты всё ещё здесь, с нами, - с некоторой насмешкой произнес Хамрай.
   Дейрдре флегматично покусывала губы. Шаян и Брин разошлись не на шутку, они уже с пеной у рта доказывали друг другу одно и тоже, лишь с мужской и женской позиции. Рёфу даже разнервничался, вскидывал голову и рычал, не понимая, почему союзники так агрессивно ведут себя друг к другу. Таше пришлось наклониться и погладить монстра по шершавой голове, чтобы он почувствовал себя в безопасности.
   - Ты так ничего и не сказал по поводу случившегося, - тихо заметила Дейрдре. - Разве тебе нечего сказать? Как ты себя чувствуешь? Ты не подавлен?
   - Я? - удивленно переспросил маг. - Ну... что тебе сказать... Поначалу мне было крайне неприятно нахождение рядом с Сизифом, но потом стало всё равно. Я всегда страдал, что у меня не было семьи, и ребенком увидел призрачную надежду в нем, как в отце и брате. А когда он ускользнул, вся эта мечта рухнула, и мне было так плохо. Но какой же я был дурак! За всё это время глупых внутренних переживаний я абсолютно не замечал свою новую и прекрасную семью, которой вы стали для меня! Вот где моё предназначение, моё спокойствие. То осознание пришло так быстро и так внезапно, но так просто, что я сам себе изумился. И мне стало так хорошо, так спокойно на душе! Почему я не думал об этом раньше.
   - О-Ранши, - Дейрдре была несколько поражена. - Я всегда тебя считала частью семьи, ты мой лучший друг. Да и мы все явно получше этого Сизифа, - они вдвоём синхронно улыбнулись. - Но я, вообще-то, спрашивала не об том. А о том, как ты относишься к тому, что я вам показала. Не юли, ты видел серьёзные вещи, особенно про себя.
   - Мне столько всего нужно сказать, что даже не хочется, - ответил О-Ранши. - Не самая приятная новость, что где-то там в будущем тебя убили, причем так глупо. Но ведь сейчас всё по-другому, и у нас есть возможность всё поменять. Но не это меня волнует, а твои способности.
   - Ты тоже печешься о моем разуме? - она несколько раздраженно фыркнула.
   - Было бы странно, если бы меня это не волновало. Но ты очень сильна, и справишься со всем с нашей помощью. Меня волнует другое. Если все это закончится благополучно, нам будет очень сложно вывести тебя из Сальты.
   Дейрдре посмотрела на него, нахмурив брови.
   - Ты и сама понимаешь, о чем я. Сайкон сразу меня предупредил об этом. И как бы он не старался это скрыть, о твоих способностях быстро узнают. Я не уверен в Сизифе. С одной стороны он только рад будет сдать тебя власти, с другой стороны - ты найгаван, он может не захотеть терять тебя. Но факт остается фактом - ты грозное оружие, способное изменять ход битвы. Тебя сцапают с руками и ногами. А, возможно, и захотят убить, чтобы не допустить перевес силы для той стороны, на которой ты окажешься. Поэтому этот факт немаловажен для меня, я обдумываю его постоянно, и пока не нашел лучшего варианта.
   Дейрдре слушала его и сама себе поражалась - ей было плевать, что с ней случится. С ней уже что-то случилось, она была другая, словно не с этого мира. Её душа была какая-то потерянная, словно не хватало какой-то части. Она была абсолютно уверена, что ближайшие годы не способна будет провернуть то, что сделала в Утгарде. Хотя она совершенно не знала, как это сделала. Но она была абсолютно уверена, что сделает в доме Сегонтумских.
   И ещё она вспомнила о небольшой детали. Дейрдре поерзала, вытягивая руку из одеяла, и протянула её к О-Ранши, беря его ладонь в свою.
   Она показала ему те видения, что увидела она в голове Сизифа, когда Хамрая убили. Те чувства и боль, что он испытывал на протяжении всего года, как скрывал свою привязанность мальчишке. Ведь он - сальтский маг и Рыцарь Нуада, для него долг и благородство - превыше всего.
   О-Ранши вздрогнул, его глаза широко раскрылись. Долгое время он ничего не говорил, смотря в никуда. Дейрдре и не требовала ничего сказать, понимая, как ему это важно.
   Лишь через полчаса О-Ранши шелохнулся.
   - Спасибо, - сказал он, и, положив ей голову на колени, закрыл глаза.
   .
  

...

  
   Все эти дни Дейрдре практически ни с кем не разговаривала. Она посвящала всю себя тренировкам. Выматывалась до конца так, что вечером просто падала без ног от усталости.
   Но так же она продолжила свои "умственные тренировки" с Шарпеем. Для неё он стал настоящим отдыхом. За всё это время она стала считать доктора своим хорошим другом. Он был вредной и вечно недовольной личностью, фыркал и ругался. Но вместе с тем он относился к ней как к нормальному человеку, ни в чем не упрекая. Словно ничего и не произошло. Самуэльсон не хотел слушать про смерть своего друга, а то, что он после стал найгаваном, его и вовсе не интересовало. Он был сосредоточен на тренировках с Дейрдре, проверяя, насколько сильнее она стала. И результаты стали его ошеломлять. Девушка спокойно стала проходить его умственный барьер, с легкостью вытягивая его воспоминания. Теперь они были на разных уровнях. Впрочем, сама Дейрдре абсолютно не знала, радоваться этому или нет.
   Вместе с тем, Шарпей так и не принял Галаса. Он говорил открыто, но Дейрдре знала, не без помощи своих способностей, как он презирает двуличного перебежчика. Никакие доводы Главы Рыцарства Нуада Селеборна Бину не убедили его в лояльности к Ракуйе Сонидо. Внутри себя Шарпей считал виноватым в возможной смерти Калеба именно его, а не Ниа.
   Команда Уррия тяжело пережила весть о том, кем на самом деле являлся их капитан. Ошарашенный Калеб до последнего не верил, что мог пасть от руки друга. "Это невозможно", - уперто повторял он себе, пока не дождался гневных окриков от жены и доктора-друга.
   В их огромной сборной команде поселилось нечто тягостное, но молчаливое. Все старались работать складно, но все были как-то обособлено. Дейрдре чувствовала, что это не к добру. Впрочем, от чего-то она совсем мало что чувствовала.
   Она не могла спать. Ей снились странные сны. Они не были кошмарами, но она просыпалась не в себе и долго не могла прийти в нормальное состояние. Ей казалось, что она начинает теряться, не может понять, где был сон, а где реальность. У неё всё время были какие-то видения, мысли других людей, мимолетные картины, не принадлежавшие ей.
   Ей казалось, что мир перестает быть для неё реальностью.
  

...

   Дейрдре пробрала дрожь, когда её нога, выйдя из портала, коснулась твердой почвы. Безумие этого места вновь обрушилось на неё градом, будто придавливая к полу.
   Она пошатнулась, но Сайкон, первым вошедший в портал, подхватил её под руку и удержал.
   Охраны оказалось столько же, как и в прошлый раз. Пока Дейрдре чухалась, быстрота Сайкона сыграла своё дело - он перебил шестерых воинов.
   - Хм, их было как обычно, как предсказывал Галас, - Сизиф сомнительно осмотрел лежащие перед ним трупы. - Странно...
   - Странно, что всё было как в первый раз, - закончила его мысль Дейрдре. - Охрана здесь как обычно. Словно нас и не ждали.
   - Я не думаю, что Ниа не сообщил о нашем возможном наступлении, - встрял Галас. - Если только он сейчас не валяется где-то в казематах, полностью лишенный рассудка. Поэтому нам следует быть невероятно острожными, ожидая любого подвоха, любой ловушки.
   Кому-кому, а ему больше всех следовало волноваться. Если Ниа всё рассказал Дэхэну, то вся семья Сегонтмуских знает о его повторном предательстве. Второго шанса Галасу никто не даст, он умрет самым извращенным, долгим и мучительным способом.
   Думая об этом, Дейрдре задумалась и о другом. Почему это она решила, что Ниа способен не рассказать Дэхэну о предателе и о возможном вторжении? Хотя сейчас она абсолютно не способна была предугадать никакие его действия.
   Рядом поёжился Сайкон:
   - Что за чудовищная сила в этом месте, - сказал он. - Я ощущаю эту гниль до кончиков пальцев. Как ты...
   Он хотел спросить, как Дейрдре способна была пробыть здесь два месяца, но решил промолчать. И подумал, что лучше сосредоточиться на предстоящей операции.
   Новый план был крайне похож на предыдущий, лишь с небольшими отклонениями. Однако теперь у всех были представления о силе противника и его способностях. Благодаря Дейрдре, с Сегонтумскими уже не было близнецов. Так, как они напали на Утгард на полтора месяца раньше, чем в предыдущий раз, то и враги могли подготовиться намного меньше.
   Многое было схоже. Галас вновь высадил три патруля через крайние порталы у основания горы Утгард. Возглавляемые Ортоном Клейманом, Радхауэром Дворских и Сухаем Монтеггю, тремя из Рыцарей Науада, отряды должны были пробиться через главные входы, сосредоточить на себе всё боевую мощь беловолосого братства, одновременно являясь отвлекающей пехотой. В сам Утгард прибыло через секретные порталы два отряда. Первый, возглавляемый Шарпеем Самуэльсоном, был направлен на нападение в центры дома и его зачистку. Хотя, по сути, цель этого отряда - привлечь к себе всё внимание боевой единицы Утгарда, пока второй отряд, состоящий из шести найгаванов, станет прорываться внутрь тронного зала.
   С Шарпеем, наряду с бравыми имперскими воинами, пошли Мила и безмолвный Миявго из бывшей команды Уррия. А так же асиратские - Шаян, Таша и Брин. К счастью Дейрдре, она не знала, что случилось с двумя её друзьями в том, прошлом будущем, иначе она бы любой неправдой заставила их остаться.
   Галас, примкнувший к отряду найгаванов, выразил обеспокоенность странностью происходящего. На это было им лишь на руку, хоть никак не верилось в такой счастливый шанс. В этот раз найгаваны решили не разделяться. А основной ударной силой совершить нападение.
   Они проверили пару входов и не обнаружили никаких ловушек, их продвижение оставалось тихим и незамеченным.
   Дейрдре, не привлекая лишнего внимания, незаметно коснулась руки Сизифа. Через прикосновения она задала ему молчаливый вопрос - что случилось с магом Диазом?
   Тогда, в Берии, после её видения, все прибывали в некотором шоке. Воспользовавшись суматохой, Дейрдре тайком показала Сизифу одно видение. Она не знала, как его получила. Как сумела прочувствовать ауру того красноволосого мага. В глубине души ей казалось, что эта была помощь Ашхена. Но она смога отследить Диаза, мага-убийцу, которому удалось скрыться после боя с О-Ранши. Маг-наемный убийца отлеживался и залечивал свою тяжелую рану в заброшенном рыбацком домике в пяти милях от окраины северного ущелья Берии. Немногие из жителей помнят, что находиться в том районе, лишь помнят, что там старая шахта, где работают все те, кому больше некуда податься.
   Дейрдре помогла показать это видение кому угодно. Но она знала, что лишь Сизиф поступит расчетливо и жестоко. Он разыщет и убьет раненного мага, чтобы он не успел рассказать своему племени о беглом грязнокровке О-Ранши, избавив того от преследования.
   Сизиф не обманул её ожиданий, позволив прочитать свою мысль. Он таки нашел красноволосого беглеца. Дейрдре могла больше не беспокоиться за будущее своего наставника, и она старалась не думать о методах.
  

...

  
   Команда Шарпея быстро передвигалась по направлению к казематам. Дейрдре не знала, кто ещё мог укрываться в тюрьмах, поэтому там они могли обнаружить множество всего интересного, а точнее, "кого". Сегонтумские любили красть талантливых и необычных людей. Художников, зодчих, лекарей, учителей. Всех, кто мог помочь им развивать это место и делать его краше, как и жизнь своего клана. В общей сложности, помимо главной братии и полумертвых старейшин, в горе проживало около пятьсот человек, из которых только триста принадлежали к роду Сегонтумских. Остальные - силой приведенные, подкупленные или фанатики, обратившиеся в их "веру". Не все Сегонтмуские из низшей касты были воинами. Среди них были и лекари. И простые работники, ремесленники, повара... Вот только все мужчины.
   Шарпей продолжил вести за собой свою команду к казематам. Хотя это даже на треть не было их целью. Они были отвлекающей командой. Обнаружив их, Сегонумские решат, что внезапные вторженцы хотят освободить какого-то пленника или выведать у них информацию. Тем самым незваные гости привлекут к себе большее внимания, чем отряд найгаван.
   Минуя длинные повороты, их маленький нападающий отряд наткнулся на небольшой патруль. И завязалась потосовка.
   Брин не повезло больше всех - её внезапно оттеснили дальше от всей группы, и справляться пришлось одной. Её теневая магия не действовала в этом проклятом месте, так что пришлось справляться своими силами. Владеть мечом, как Дейрдре и О-Ранши она не умела, это было слишком тяжелое для неё оружие. Но вот клинок для теневого мага стал спасением.
   Несколько воинов обратили внимание на девушку и пошли в наступление, выписывая длинными клинками зигзаги и загогулины перед собой, не давая Брин приблизиться. Их абсолютно не смутил маленький противник перед собой другого пола. Враг есть враг. Тем более внезапно вторгнувшийся.
   Вот так они и кружили, ожидая, кто первым допустит непростительную, а значит, смертельную ошибку. Пару раз их клинки сталкивались и, противно лязгая, вновь начинали вить паутину уловок и ухищрений, медленно, но верно ведущих одного из врагов к победе, а другого - в гроб. Воздух неодобрительно стонал под клинками, приходилось попотеть, проклятый стражник держал нож низким хватом, то есть почти неуловимо мог перевести укол в режущий или рубящий удар, и наоборот.
   Воин Сегонтумский как-то специально оступился. Секунда, и клинок противника полетел Брин в лицо, но в самый последний момент изменил направление и змеиным броском устремился в плечо. Девушка неимоверным усилием выгнулась, стараясь избежать встречи со злым железом, и клинок Сегонтумского лишь распорол рубашку на плече и разодрал кожу. В результате своего безумного уклонения Брин, сама того не желая, оказалась рядом с воином, которого в это время по инерции разворачивало после неудачного удара. Брин воспользовалась его заминкой и, на миг забыв про клинок в правой руке, от души вмазала кулаком ему в ухо. Страж взвыл, стал отпрыгивать, и тут только Брин вспомнила об оружии. Серьезно достать воина она уже не могла, но его свободная левая рука представляла собой очень лакомый кусочек. Быстрый взмах - и Сегонтумский, шипя от боли, тряс раненой рукой. И вновь кружение, и вновь каждый ищет слабину в обороне противника.
   Брин хмыкнула. Зачем мучиться и пытаться достать до живота или шеи врага, если можно просто нанести парочку глубоких порезов по рукам и бегать вокруг раненой жертвы, дожидаясь, когда она ослабеет от потери крови, чтобы без проблем впустить другой мир?
   В это время Шаян кружил со своим противником, стойки ежесекундно менялись, клинки рассекали полуденный воздух с ужасающей быстротой. У его противника в руках было два клинка, и пользовался его соперник ими превосходно. Шаяну почему-то вспомнился бой с Дейрдре, она была "двурукой", прекрасно владея мастерством тонф. Правый клинок противника колол настолько стремительно, что взгляд Шаяна мог уловить только размытый блеск серебристой молнии. Удар, еще удар, укол, резкий уход влево, левый клинок падает вниз, на голову нерадивого мага, разворот вокруг своей оси, рука Сегонтмуского вытягивается на неестественную длину, становясь продолжением правого клинка, чтобы достать до живота неизвестного врага. Шаян резко сделал отступ назад, прикрывшись своим клинком от предполагаемого рубящего удара справа, и, мгновенно выхватив второе лезвие, тут же из защиты ударил сразу двумя клинками. Не один Сегонтумский и Дейрдре были мастерами двух рук. Правой рукой Дайдоджи хищным уколом поразил голову воина, а левой нанес страшный удар снизу, под щит. Резкое обратное сальто и очередной танец уже с другим врагом. Рядом послышался вскрик - Брин уложила своего соперника.
   Между тем на их отряд напало ещё шестеро человек.
   Мила, рыча как зверь, бросилась наперерез бежавшим к ним воинам, но немой Миявго швырнул в бегущих какой-то камень и освободившейся рукой успел схватить девушку за шиворот и резко дернуть вниз. Мила взвыла и упала на пол. Брин и Таша последовали за ней, зная, что сейчас произойдет.
   Впереди выскочил Шарпей и швырнул в недругов склянкой. Это был щедрый подарок от Шарвин Ломениаль, она снабдила доктора множеством различным алхимических зелий. И это было взрывное. Швыряя эту колбу, Шарпей целился в самого крупного, несущегося на него бодрой прытью.
   Звучный грохот освободившегося из алхимической колбы огня ударил по ушам, а лицо лизнули языки жара. Все произошло довольно близко, и доктор Самуэльсон только каким-то чудом избежал встречи с огнем.
   Здоровый Сегонтумский, как и следовало ожидать, развалился надвое, еще двоим, бежавшим по бокам от него, попросту оторвало все выступающие части тела. Остальные оглушено трясли головами, протирали глаза и дружно вопили. Особенно один молодой мужчина, у которого сгорели его белоснежные волосы, а теперь огонь поедал его одежду.
   Мила, не долго думая, вскочила, а затем принялась мотыжить пока еще не отошедших от последствий выстрела врагов. Миявго решил не оставлять всю забаву на одну сверхсильную женщину, и его секира запела песнь в унисон боевым кулакам Милы Вольт. Один из врагов попытался ударить здоровенного немого мужчину мечом сверху вниз, но Миявго поднырнул, не смотря на свои габариты, очень легко, под падающий клинок и перерубил ретивому воину обе ноги. Тот, захлебываясь криком, упал на пол, но его безжалостно добила Мила, опустив светящийся кулак ему на голову.
   Буквально за полминуты из бравой шестерки, точнее четверки, оставшихся в живых после взрыва Шарпея, никого не осталось.
   И после нескольких падших внезапной смертью воинов Сегонтумских они напали на нечто более покрупнее. В тренировочном отсеке бравые имперцы повстречали отряд из десяти человек, а наблюдал за ними Флоренций Сегонтумский. Шарпей помнил его из видений Дейрдре. Высокий и статный, светловолосый и голубоглазый, с очень широкими плечами, но он не был здоровяком. Слишком худое лицо портили небольшие усы, но они же и придавали ему мягкость, приглушая эффект от этих холодных мертвых глаз.
   - Что? - на лице Флоренция при виде внезапных незнакомцев отобразился различный спектр эмоций, но, разумеется, больше преобладало удивление. - Кто вы такие?!
   Никто ему не ответил, и даже не дал договорить. Шарпей в мгновение ока выкинул руку вперед, бросая в неприятелей очередную колбу.
   Алхимическая смесь взорвалась в секунду, окутывая местность едким туманом, ослепляя на мгновение опешивших недругов. Незваные гости тем временем, натянув под самые глаза шарфы, бросились вперед, в атаку.
   Отовсюду слышались крики и лязг металла. Сегонтумские, надо отдать им должное, не растерялись и быстро сориентировались, даже вслепую хорошо контратакуя.
   Шерпей рысью подбежал к своей жертве. Первый противник быстро отступил, дав место следующей паре. Они разделились, атакуя мечами с двух сторон, так, чтобы только один удар можно было парировать - второй должен был попасть в цель. Шарпей не парировал, а, кружась в пируэте, вошел между ними. Чтобы не столкнуться, им пришлось сбить сыгранный темп, свои налаженные шаги. Один воин успел вывернуться в быстром финте, ловко отскакивая. Второй не успел, потерял равновесие, повернулся спиной. Самуэльсон, развернувшись обратным пируэтом, с размаху рубанул воина по крестцу. Тот был зол, ведь чувствовал, как острый вражеский клинок перерубает позвоночник врага. Дикий крик эхом отозвался в тренировочной.
   Где-то рядом взвизгнул отчаянно один из противников - монстр Рёфу в прыжке вгрызся ему в горло, повалив на пол. Это было не самое лицеприятное зрелище.
   Ещё два воина Сегонтумских напали на доктора тут же, засыпали ударами, парировать которые ему удавалось с величайшим трудом. Он вошел в разворот, вырвался из-под мелькающих орудий убийства. Но вместо того, чтобы опереться спиной о стену и защищаться, он сам напал. Этого они не ожидали, не успели отскочить и разделиться. Один воин ответил, но Шарпей ушел от контрудара, закружился, ударил за спину, вслепую, ориентируясь по движению воздуха. И попал. Услышал сдавленный крик, но оглядываться было некогда. Последний из противников был уже рядом, уже бил быстрым клинком. Самуэльсон парировал в последний момент, статически. Нападающий мужчина, воспользовавшись инерцией парирования, отскочил как пружина и ударил с полуоборота, широко и мощно. Слишком мощно. Самуэльсон уже кружился. Меч его противника, значительно более тяжелый, чем клинок доктора, прорезал воздух, воину пришлось последовать за мечом. Инерция развернула его. Шарпей вывернулся из полупируэта совсем рядом с ним, очень близко. Увидел его искаженное лицо, изумленные глаза. Он был зол и ударил коротко, но сильно. И не промахнулся - прямо в горло.
   К доктору мгновенно кинулось ещё четверо, но их быстро оттеснили Таша и Брин, две подруги-маги Дейрдре.
   - Мы прикроем! - рявкнула Брин, со звоном обрушивая свой короткий и легкий клинок на противника.
   Шарпей тем временем кинулся вперёд, догоняя убегающего Флоренция, в суматохе решившего пуститься в бега, а не вступать в бой с невесть откуда взявшимися недругами.
   Доктор нагнал Сегонтумского прямо перед двойным поворотом, где в центре образовывался тупик. Меч он спрятал еще раньше, руки были свободны, вытянутые в прыжке пальцы вцепились в край плаща беглеца. Флоренций потерял равновесие, рывок выгнул его, принудил попятиться. Он дернулся, от резкого движения плащ разорвался от застежки до застежки, сполз с плеча.
   Шарпей мгновенно откатился, избегая смертельного удара - Флоренций выхватил клинок и рубанул им круговой удар, от своего плеча до земли.
   - Вот глупец! - рыкнул он, глядя, как несколько неуклюже откувыркнулся от него русоволосый молодой мужчина.
   Шарпей быстро вернул себе равновесие. Противник его был ловок, не смотря на то, что несколько трусоват. По словам Галаса, Флоренций всегда предпочитал использовать свою личную силу в последний момент, когда уже не помогут никакие другие приемы.
   Сегонтумский хотел было вновь дернуться к доктору, как увидел из-за поворота мчавшуюся на помощь Самуэльсону белокурую девушку с монстром-курку, бегущем с ней. Флоренций усмехнулся.
   Таша почувствовала нечто странное, словно Рёфу как-то резко поменял стиль своего бега. И в тоже мгновение курку рванул в бок, бросаясь на Шарпея. Издав непонятный вопль, Таша скорее инстинктивно, чем осознанно кинулась на доктора, своим телом сбивая монстра в прыжке.
   Рёфу зарычал, переворачиваясь в воздухе. Удивленный Шарпей резко обернулся, успев увидеть лишь, как огромный монстр перевернул девушку и повалил её своим весом. Курку дернулся, вскакивая на лапы и наклонил свою морду к девушке, яростно рыча.
   - Рёфу! - в удивлении воскликнула Таша. - Рёфу! - уже более твердо воскликнула она.
   Монстр шатался над ней, клацая зубами. Его лапы дрожали, тяжелая чешуйчатая голова странно тряслась. На лицо девушки упала слизь зеленоватой слюны из отрытой пасти.
   Казалось, монстр сейчас вот-вот перекусит её шею.
   Шарпей вскочил на ноги, обхватывая двумя руками свой клинок. Он не успел ринуться на курку, как его опередил окрик Флоренция:
   - Стоять!
   Доктор замер, так как зубы курку клацнули прямо у кожи горла Таши. Самуэльсон сразу всё понял. Курку был прирученным монстром, но монстром он и оставался. А высшие Сегонтумские могли заставлять чудищ слушаться себя.
   - Рёфу, - твердо и уверенно произнесла Таша. - Отойди.
   Монстр взвыл, лишь на сантиметр отклонив свою огромную пасть.
   - Сожри её! - властно приказал Флоренций. В его голосе слышались ликующие нотки сарказма. Вся эта картина восхищала его. - Порви ей горло, тварь!
   - Рёфу, нет! - быстро парировала девушка.
   - Убей, её!
   - Рёфу, отойди!
   Лапы монстра хаотично и дико тряслись, как и черная голова. Его изнутри раздирала странная и противная сила, заставляющая разорвать ту, которую он любил. Сама это мысль ранила ещё больше, но противиться этой чудовищной силе не было мочи. И как можно противиться своей природе?
   - Покончи с ней раз и навсегда! - гаркнул Флоренций, вкладывая в свой голос всю свою силу принуждения для этого монстра. Тот истерично взвыл, захлебываясь в своем гортанном всхлипе.
   - Рёфу, нет! - в сердцах воскликнула Таша.
   Курку взвыл ещё сильнее, и вдруг резко откинулся в другую сторону.
   Глаза Флоренция удивленно расширились, как и Таши. Монстр выл, кричал, катаясь по полу.
   - Да убей же её! - заорал Флоренций в гневе, не понимая, что творит эта тварь.
   Но курку вдруг, не переставая кричать пронзительным противным воем, стал когтистыми лапами рвать себе шею.
   - Нет, Рёфу! - Таша истошно закричала, видя, как губит себя её любимец.
   Из раны же хлыстнула темно-багровая кровь, а монстр продолжал разрывать свою плоть, же захлебываясь предсмертной агонией.
   - Рёфу! - сквозь плачь простонала Таша, не в силах смотреть на этот ужас.
   - Убить себя, чтобы не исполнить мою волю? Пфф..., - Флоренций с трудом скрывал презрительное удивление.
   Но он тут же вынужден был защищаться - Шарпей воспользовавшийся его секундным замешательством, подскочил и ударил клинком напрямую.
   Сегонтускому надо отдать должное, он был очень быстр, мгновенно выкинул руку, своим огромным мечом блокируя удар. Но ему пришлось сделать шаг назад, чтобы избежать давления противника, и он резко ушел в правый бок от доктора, чтобы тот не смог ударить его в развороте.
   И тут Флоренций понял свою ошибку. Доктор и не надеялся, что Сегонтумский попадет под его клинок. Он хотел, чтобы тот крылся в узком коридоре, что и произошло. И Флоренций не успел увернуться от быстрой пули взбешенной Таши.
   Сегонтумский лишь вскрикнул, чувствуя как что-то пробило его бок, там, где находиться селезенка. Всё это убило его реакцию, и он даже не сообразил от боли, что к нему подлетел доктор Самуэльсон и тремя быстрыми ударами своего клинка завершил своё дело.
   Шарпей разогнулся и посмотрел на девушку. Она безучастно и горько, как маленький ребенок, плакала над телом огромного монстра, которое пару раз дернулось в последних конвульсиях, а затем Рёфу окончательно замер, остекленевшими глазами смотря на хозяйку.
   Шарпей невольно подумал о Сегонтумских. Этот дурак у его ног так и не оценил, что даже монстр способен противиться своей природе ради своей идеи. Не то, что эти проклятые высокомерные глупцы.
  

...

  
   - О-Ранши, сможешь дважды применить свой выжигающий взрыв?
   Хамрай, запыхавшийся, тяжело дышащий, бросил взгляд на Дейрдре и невольно поджал губы. Девушка безучастно рассматривала труп у своих ног. Она с трудом подавила желание пнуть тело Драго Сегонтумского, но оставила при себе этот мало человеческий порыв.
   Они ворвались в тронный зал, как и в прошлый раз: использовали иллюзию Сизифа, благодаря супер скорости Сайкона перебили многочисленную охрану, а О-Ранши своей огненной мощью выжег всех старейшин в тронном зале. Они успели на последок несколько задеть и оглушить найгаванов. Пока они минуту приходили в себя, на О-Ранши напал и ранил Драго Сегонтумский, находившийся в это время в тронном зале. Его не остановила даже дикая боль, ведь он весь горел, охваченный огнем клинка Биачиру, становясь похожим на обгоревшее мясо. Но тогда уже оклемавшиеся найгаваны подскочили на помощь другу и зарубили человека-факела. Калеб, вопреки пожеланиям Дейрдре, излечил всех способностью Михаила, особенно значительную рану Хамрая.
   В сожженном зале витал пепел и запах горелой плоти, что вызывало у многих рвотные позывы. Пожалуй, кроме Дейрдре. Ёе голова разрывалась от пульсирующей боли от этой дикой ауры. Она уже чувствовала ту, что внизу. И на мгновение вновь потеряла былую уверенность. Девушка посмотрела на О-Ранши в ответ, повторяя глазами свой вопрос.
   - Ты хочешь, чтобы мы, кода спустились к их матери, я вновь применил взрыв? Я сделаю это, - О-Ранши понимал, что второе использование предельной силы найгавана отнимет у него колоссальное количество сил, и он будет не так быстр и вынослив. Но не в его характере было отступать даже шаг назад.
   - А что если Сизиф рискнет и заменит там всё своей иллюзией?
   Галас Сегонтумский, поправляя повязку на своем изуродованном лбу, отрицательно покачал головой:
   - Я думаю, учитывая наши способности, Дэхэн уже понял, что наверху произошло нечто. Даже если и не увидит, то абсолютно точно почувствует душу найгавана.
   - Я вполне сам продумаю момент, когда смогу подытожить ситуацию и в нужный момент использовать свою силу. Если вы проверили все трупы, то мы спускаемся, - Сизиф посохом поманил всех за собой.
   Галас как-то робко скользнул к неприметным дверям в конце тронного зала. Он посмотрел на извивающиеся кустарники роз, вздохнул и принялся за дело.
   Даже сейчас, отрешенная и депрессивная, Дейрдре вновь очаровалась поющим голосом Сегонтумского. Прыгая в темную открывшуюся бездну, она думала, как в самом гадком может оставаться прекрасное. Или как прекрасное становиться темным. Ей не очень-то хотелось искушать свою судьбу подобным испытанием.
   Их обдало чудовищной энергией, когда они очутились внизу. Дейрдре чувствовала, как по спинам многих прошел леденящий холодок, но никто не подал испуганного вида.
   Они рысью ринулись вперёд, туда, где их ждал последний решающий поединок.
   Мать Сегонтумских мертвой куклой возлежала в гигантской куче из кустарников роз, окутанная как пленница их шипами и лозами. У основания этого живого сооружения стояло четверо. Точнее, трое. Четвёртый, Ниа, полулежал, с трудом опираясь на руки, у подножья материнского "трона". Его лицо было болезненно белым, под глазами пролегли темные нездоровые круги, словно он не спал сутками. Дейрдре не нужно было объяснять, что это. Ниа из последних сил сражается с расстройством своей психики, и его безумие очень медленно, но уверенно берет над ним вверх. Стоящий подле него Дэхэн резко обернулся, и даже на его идеально невозмутимом лице отразилось искреннее удивление. Та же участь постигла и Шуа, и Рёсхена.
   - Что за...? - взвыл последний при виде новоявленных личностей.
   - Галас, что это значит? - прозвучал сиплый и крайне низкий голос Дэхэна, его глаза немигающее смотрели на предателя-Сегонтумского. Но в отличие от его двоих братьев, чьи руки уже лежали на эфесах мечей, сам Дэхэн оставался крайне спокойным. Он произвел большее впечатление найгаванов, его внушительность сразу передалась им. Даже Галас невольно замялся, его храбрость и развязная наглость быстро улетучивалась при Старшем брате.
   - Это те, кого я давно должен был привести, - он всё же подвелся и придал своему голосу надменный тон. - Они здесь, чтобы принести долгожданное спокойствие этому месту.
   По их лицам Дейрдре мгновенно поняла, что Сегонтумские даже не догадывались о возможном нападении. Ниа ничего не рассказал им, почему? Сам лже-Уррий остался абсолютно спокойным, словно ожидал их прихода, и это наконец-то свершилось.
   Ниа поднял голову и на мгновение встретился взглядом Дейрдре. И ярость, и грусть овладели им.
   - Они все - найгаваны, вторженцы, - сипло проговорил он. - Найгаваны, - повторил он, и в его голосе почувствовалась злость.
   Это слово стало красной тряпкой для Рёсхена, кому сорваться с цепи было секундным делом.
   - Как вы только посмели осквернить это место своим присутствием! - громогласный рык вырвался из его горла, и он уже тараном несся на незваных гостей, размахивая мечом, не обратив никакого внимания на предупредительный окрик Шуа.
   Сайкон выпрыгнул вперёд, резким выпадом блокируя черный клинок Рёсхена. Он сделал быстрый и четкий шаг вперед, оттесняя противника. И в это время всё произошло так быстро, что охваченный слепой яростью Рёсхен ничего не успел сообразить.
   Остальные Сегонтумские были абсолютно не глупы. Им не понадобились никакие расспросы и время для удивления. Дэхэн схватил за шкирку Ниа и ринулся вперед, за ним же последовал и Шуа. И произошло нечто грандиозное и совсем необычное. Дэхэн что-то прокричал, и живой монумент из сплетенных кустарников роз задрожал и двинулся. Шипастые лианы зашевелились и понеслись прочь, впереди Старшего брата. Эта движущаяся махина с полумертвой девушкой внутри выглядела поистине жутко и диковинно.
   Найгаваны среагировали мгновенно. Как только Сайкон схватил удар Рёсхена и припер его к стенке, они ринулись мимо них, вслед за убегающей троицей. Рёсхен взвыл ещё сильнее, увидев проскользнувших мимо него людей, но Сайкон загородил дорогу, доходчиво объясняя, что сейчас он его противник.
   Дейрдре не знала, что там впереди, в темноте этого мрачного зала. Вдруг она осознала, что лежит дальше. Там, по словам Галаса, некие врата, что откроют путь в другое измерение. Но почему Сегонтумские ринулись туда? В прошлый раз все остались на месте, защищая этот путь. Что заставило их прибегнуть к такой тактике? Она видела, как на долю секунды у Шуа промелькнуло удивление на лице, когда Дэхэн, схватив Ниа, ринулся куда-то вглубь. Но Шуа не стал ничего расспрашивать, кидаясь следом за братом. Он тоже не понимает его плана? В любом случае, Дэхэн что-то сообразил, почуял неладное, и сейчас его реакция крайне пугала Дейрдре.
   Найгаваны не успели пробежать и десяти метров, как из темноты в них влетело нечто светлое и острое. Все уклонились, кроме Шарвин. Эта белоснежная линия проткнула её плащ, его застежка не открылась, и алхимика рвануло назад, швырнув об землю.
   Сизиф развернулся и резким взмахом посоха разрубил непонятный белоснежный канат, освобождая Шарвин от опасности.
   - Волосы? - удивился маг. Он тут же вынужден был парировать ещё три белоснежных кнута-копья, вертя в руках посох.
   Из темноты вынырнул Шуа, его хвост развивался прядями, напоминая длинных белоснежных змей. Они ловко и быстро атаковали противников, намереваясь проткнуть их как копья. Шарвин подскочила, и в полукульбите стала на ноги. Одним взмахом руки она швырнула нечто зеленое прямиком в Сегонтумского. Тот отшатнулся, когда его чуть не сцапала огромная зеленая змея Асателла. Его инстинктивная защита дала возможность проскользнуть мимо него троим найгаванам. Сизиф же остался позади, вместе с Шарвин.
   Дейрдре, Калеб и О-Ранши наконец-то выбежали из темного длинного коридора и остолбенели на месте.
   Эта огромная зала, высеченная из старой пещеры, казалась невероятно огромной и высокой, что не было видно её потолка - он утопал в тумане, царящем над головами. Откуда здесь облачный туман и почему он не рассеивается? Но всё внимание привлекал к себе именно пол. Посредине зала на земле слабо мерцал серебряным свечением огромный круг. В нём бурлила странная энергия: и шумная, и тихая; и теплая, и леденящая; и пронизывающая насквозь, и какая-то отдаленная. Но одно было сказать точно - она была живой. Поначалу казалось, что этот круг - какой-то магический символ, состоящий из сплетенных знаков. Но энергия просто бурлила в нем, приобретая хаотические очертания. Вокруг круга стояло множество невысоких серебряных монументов, в центре которых лежали камни. Одного взгляда на их зеркальную и переливающуюся поверхность хватало, чтобы понять, что это хрустальные карметисы.
   - Это и есть врата? - тихо произнес О-Ранши, пораженно рассматривая прекрасный хаос на полу. - Ты чувствуешь это, Дейрдре? Чистейшая энергия, и одновременно всепоглощающая.
   - Да, - девушка коротко кивнула, её взгляд был устремлен вперёд. Там в центре круга находилось огромное темно-зеленое сооружение, украшенное красными розами, - Мать Сегонтумских восседала на своем живом троне, безвольно свесив руки и голову. У подножья кустарников стоял Дэхэн, всё ещё продолжая держать за шиворот Ниа. Тот с трудом дышал, словно задыхался. Его знобило, руки и голова тряслись, глаза уперлись в одну точку и не шевелились.
   Дейрдре, стоящая чуть позади двух своих напарников, вытащила меч, намереваясь призвать Иггдрассиля. Как вдруг что-то цепкое обхватило её за талию и рвануло вверх. Она невольно вскрикнула, заставив обернуться найгаванов.
   - Дейрдре! - закричал О-Ранши, видя, как гигантские щупальца поднимают её ввысь.
   Хамрай готов был призвать своего Биачиру, но тут же ему пришлось уклониться от огромного черного луча - Дэхэн швырнул в него сгустком энергии, не давая освободить девчонку. Темная масса чуть не пришибла и Калеба, он чудом перекатился в другую сторону.
   Кости Дейрдре затрещали - щупальца сдавливали до боли. Они подняли её приблизительно на четыре метра, в густой туман над потолком, и девушка увидела их владельца.
   Получеловек, полумонстр восседал на небольшом уступе стены. Его верхняя часть была человеческим мужчиной, с иссохшим, измученным, исполосованным телом, которое практически всё скрывали невероятно длинные и запутанные волосы. Нижняя часть туловища была огромна, похожа на щупальца осьминога, вырастающие вместо ног мужчины. Часть их своими присосками держала своего хозяина на стене. Сами щупальца были темными, практически черными. С них капала слизь, но не будь её, они всё равно бы оставались скользкими и противными на ощупь. Они были различных размеров, развивающиеся, как волосы на ветру. Двое из таких щупалец, державших за талию Дейрдре, поднесли девушку прямиком к своему обладателю.
   - Как мне это всё знакомо, - с отвращением в голосе произнесла Дейрдре, а затем насмешливо усмехнулась, стараясь прогнать неприятные воспоминания о мальчике Зифе.
   - О, да! - Хашишин вскинул голову, своими вращающимися глазами уставившись на девушку. - Мы снова встретились. И в снова в такой похожей ситуации! - Он засмеялся полоумным смехом. - Я так ждал этой встречи!
  

...

   - Мерзкий найгаван, - Рёсхен отшвырнул от себя Сайкона. - Как посмели вы запятнать святое место!
   Сайкон ничего не отвечал, продолжая яростную атаку. Он был осведомлен о зверином характере этого Сегонтумского, поэтому хотел окончить бой прежде, чем тот дойдет до грани, когда станет монстром. Но драться с таким противником было не из легких. Ресхен неплохо фехтовал, но был не так искусен, как Сайкон, не смотря на то, что опыта у него было намного больше. Но у Сегонтумского была невероятная физическая мощь, из-за чего Сталкер с трудом удерживался на ногах, блокируя его удары.
   - Дерешься, как какая-то животина, - сквозь зубы процедил Сайкон.
   - А ты чересчур галантен, ты же мужчина, - обозлился его противник в ответ.
   Рёсхен попытался отбить клинок Рыцаря Нуада вверх и вбок и нанести укол. Сайкон отшагнул назад, оказался вне досягаемости укола и парировал оружие клинком, и тут же шагнул вперед, нанося свой атакующий удар. Сегонтумский не двинулся с места, отбил кинжалом меч Сайкона, отразив укол "наружу", и что есть сил пихнул Сталкера ногой в живот. Нечто подобное Сайкон и ожидал, а потому проворно отскочил назад. Во время этого прыжка Рёсхен, не мешкая, нанес сильнейший рубящий удар Сайкону в голову. Удар был тяжелым, и Рыцарю вновь пришлось отступить, разрывая дистанцию.
   - Куда ты уклоняешься, куда сбегаешь, найгаванчик? Тебе что-то не нравится?
   - Мне не травится твой грубый стиль, он не эстетичен. Твои движения сильны, но в них нет знаний и тактики.
   - А зачем мне всё это? - Рёсхен кидался на него, как лютый зверь. - Мне природой дарована чудовищная сила, зачем мне что-то другое? Твоя сила рядовая, ты опираешься лишь на свои навыки, выученные в бою. Но как хорошо ты бы не знал тактику боя, ты проиграешь, если противник превосходит тебя в таланте и физической мощи.
   - Что ты подразумеваешь под талантом? Сдается мне, у нас разные мнения. Ты талантом называешь свою врожденную физическую мощь, - Сайкон с трудом сдерживал яростные нападки противника. - Я же тренировался годами, чтобы стать сильнее. Без этого я не смог бы ранить и вашего рядового воина. И ты хочешь сказать, что опыт и умения ничего не значат?
   - Они что-то значат для слабаков! Если ты рожден улиткой, ты не способен победить льва, как бы ты не старался стать сильнее. Так что засунь себе это чушь про труд и опыт в задницу, ведь через пару минут ты превратишься в фарш!
   На любой выпад Сайкона Сегонтумский отвечал великолепной защитой и сразу же, не мешкая, переходил в стремительную атаку. Сталкер полностью отдался бою, на все остальное просто не хватало времени. Противники смотрели друг другу в глаза, и лишь их тяжелое дыхание и отчаянный звон оружия говорили о том, что сошлись они не на жизнь, а на смерть. Атака, защита, ударить в голову, закрыться, подставить меч под несущийся в живот клинок, вытянуть руку, до боли выкрутив запястье, чтобы нанести укол в горло и тут же превратить его в финт и ударить в грудь с одновременным уколом клинка в плечо. И вновь неудача!
   - Вот видишь, ты уже устаешь, - усмехнулся Рёсхен. - Твоего опыта хватает только сопротивляться мне.
   - Ты слишком самоуверен из-за своей силы.
   - Мне есть, чем гордиться.
   - Сомнительный повод для гордости.
   - Как по мне, так достойный, - на лице Рёсхена появился чудовищный оскал. - Хотя что поймет такая скверная кровь и запудренные мозги?
   Сайкон усмехнулся.
   - И это мне говорит дикий и нестабильный безумец?
   Ответная атака Рёсхена была стремительной. Он кинжалом отвел клинок Сайкона вниз, и, прежде чем черноволосый Рыцарь успел поднять клинок, меч противника сверкнул, прорываясь через мизерную брешь. Враг отскочил в сторону. Поначалу Сайкон подумал, что его не задели, но спустя секунду почувствовал, что левую половину лица жжет огнем. Провел по щеке и с удивлением отметил, что рука потемнела от крови.
   - Радуйся, что ты ещё жив, - усмехнулся Сегонтумский. Но его взгляд уже цепенел, вид крови будоражил его естество. Сайкон прекрасно это отметил, но не подал никакого вида.
   - Мне поблагодарить тебя за это? Но, пожалуй, не буду, лучше верну ответную атаку.
   Опять мелькание и звон клинков. На этот раз Сайкон успел увидеть удар, нацеленный ему в правую щеку, отразил вражеский клинок и быстро уколол Рёсхена в живот. Казалось, что в этом человеке действительно сидит монстр. Враг шагнул вправо, заблокировал клинок кинжалом и сильно ударил своим мечом Сайкона по левому плечу. Сталкер с трудом увернулся и нанес горизонтальный удар клинком поперек живота. Сегонтумский находился слишком близко, чтобы поставить блок, и ему не оставалось ничего другого, как отскочить назад и, чтобы освободить клинок, поднять и развести руки в стороны. Кончик четырёхцветного меча Сайкона лишь распорол красный кожаный камзол противника.
   Как только Рёсхен приземлился и застыл в высокой стойке, Сайкон, воспользовавшись своим более низким ростом, нырнул вниз и, превратившись в струну, нанес четырехцветным мечом свой коронный укол. Если бы рыцаря Нуада увидел его первый учитель Райден, он бы восхищенно цокнул языком и воскликнул: "Браво, юный ученик. Браво!". Мастер клинков редко хвалил своих учеников, но этот удар действительно был совершенным - быстрым, опасным, снизу вверх. И из того положения, в котором сейчас находился Рёсхен, практически неотразимым. Клинок Сталкера с быстротой молнии метнулась вперед и на два пальца вошла противнику в правую половину груди. Рёсхен вскрикнул, выронил кинжал, но не меч, и отскочил назад, зажимая рану левой рукой.
   - Вот, лови ответный удар, - иронично молвил Сайкон.
   Усмешка принесла с собой резкую боль. Кажется, рана, нанесенная ему этим Сегонтумским, оказалась достаточно серьезной. Пламя боли начинало бесноваться у виска и успокаивалось только где-то у нижней челюсти. Сайкон представлял, какой у него, должно быть, ужасный вид. Вся левая половина лица в крови, которая капала на воротник и стекала по шее под рубашку.
   - Проклятый найгаван! - зарычал Рёсхен. Его собственная боль сработала на него, как спусковой крючок. Собственная кровь затуманила разум. Он начинал свирепеть и безумствовать, впадая в состояние берсерка. И стремглав кинулся на черноволосого Рыцаря, с его кожи уже шел черный дым.
   Сайкон нахмурился. У противника, вне всякого сомнения, задето легкое. Ну минута, ну две... больше он не продержится. И ему не следовало медлить, этот увалень вполне мог сорваться и превратиться в монстра, поэтому нельзя медлить.
   - Как бы ты не был силен, - Сайкон уклонился от атаки в голову, уходя в бок. Противник взвыл, когда при резком движении в раненом боку отдалось жуткой болью. - Как бы не наградила тебя природа... Если ты не развиваешь свой дар, ты бесполезен. - Сайкон ушёл от верхнего удара, и вновь кинулся вниз, ласточкой под ноги противника. Ни Сегонтумский, ни Сталкер не применяли своих сил. Ни черную энергию, ни силу клинка Февраль. Сайкон не применил даже свою силу рошеви, принципиально, для чистой победы. И ударил снизу вверх. - Потому что годами развитый упорный труд всегда побеждает неразвитый талант!
   Рёсхен издал тонкий звук, не понимая, что происходит. Его разум был поглощен безумной вспышкой, но сейчас он чувствовал, что его тело не подчиняется ему, оно слабеет.
   "Что происходит?" - последнее, что успел подумать Сегонтумский, прежде чем повалиться на землю с рассеченной грудью. Ведь он никак не мог предположить подобных событий.

...

   Шуа Сегонтумский выпрямился во весь рост, взмахнул головой - его огромный хвост спокойно упал ему на грудь и плечи, свисая до пят. Он невольно бросил взгляд позади себя, где в темноте уже скрылось трое найгаванов.
   - Как интересно, - несколько задумчиво произнёс он. - Давненько у нас не было внезапных гостей. Подобное случалось крайне редко, и то, не без помощи наших людей. Нам быстро донесли, что у подножия горы выступили небольшие войска, но мы и не могли подозревать, что так быстро внутри окажутся захватчики. Впрочем, как это получилось, уже разгадано. - Его глаза заблестели загадочным огнем, но поза оставалась абсолютно расслабленной, словно Шуа и не видел перед собой никакой опасности. Но эта была обманчивая иллюзия.
   - Ты предельно спокоен, - так и заметил Сизиф.
   - О, не подумайте личного, я вовсе вас не недооцениваю. Просто любопытство берёт вверх. Я здесь проживаю уже не первый век, но всё равно так мало вижу чужих лиц. - Он с интересом посмотрел на Шарвин, которая несколько раздраженно отряхнула свою одежду. Они встретились взглядом, и Шуа улыбнулся. - Я задел вас, миледи? Вы не ранены?
   - Меня больше волнует мое испорченное платье, - насмешливо ответила алхимик. - Оно было совсем новым и чистым.
   - Мне жаль ваше красивое платье. И жаль вас. Такое прекрасное лицо, но вы не каремио. А, значит, бесполезны для моих братьев.
   - Жаль, что не оправдала ваши ожидания, - Шарвин притворно вздохнула. - Как обидно женщине слышать подобное от мужчины.
   Шуа притворно улыбнулся. А затем, в одно мгновение, его длиннющий хвост взвился и копьями-прутьями кинулся прямо в найгаван. Его волосинки, как белоснежные иглы, пронзили тела двух чужаков так стремительно, что двоица не успела даже ойкнуть.
   Сегонтумский едва заметно дернул головой, вырывая свои волосяные прутья из жертв, их тела с легким гулом упали на землю. Шуа вынул меч из ножен и осторожно подошел к двум трупам. Плавным движением он пару раз потыкал тела убитых, удостоверившись, что они не дышат и не двигаются. Шуа задумчиво посмотрел на рыжеволосую женщину, на застывшем лице которой отразилось искреннее недоумение. Лицо мага оставалось же спокойным и невозмутимым. Взгляд Сегонтумского задержался на маленькой красной татуировке на лбу Сизифа. Она означала принадлежность к школе дорианцев, причем делали их лучшим ученикам. Значит, сильнейший был маг, жаль, что магия на род Сегонтумских не действует.
   - И всё же...что здесь делают найгаваны? - вслух спросил Шуа.
   Шуа внешне выглядел менее крепким и стойким, чем все остальные братья. У него не было таких широких плеч и мощного торса, как у других. Он был тонок и гибок, но его тело все равно было здоровым и сильным. Этого брата отличала чрезмерная выносливость и невероятная чуткость, острота всех пяти чувств человека. И даже шестое чувство, интуиция, у него было крайне развито. Поэтому Шуа мгновенно уловил в воздухе нечто странное, не такое. Всё его естество говорило об этом. И он мгновенно отпрыгнул в сторону, его волосы взвились, фонтаном игл разойдясь в стороны, атакуя невидимого врага. И одна из его белоснежных игл что-то задела. Что-то, что хотело приблизиться к нему вплотную, очевидно для атаки. Летающий хвост Шуа вернулся к нему, Сегонтумский бросил на него короткий взгляд, оценив небольшое количество чужой крови на своих волосах. Кого-то ранил, но совсем не сильно.
   - Ну-ну, - процедил он сквозь зубы. - Я прекрасно осведомлен о некоторых особенностях найгаван. Знаю, что один из вас прекрасно может подменять реальность, все чувства. Прекрасный обман зрения, - Шуа посмотрел на два трупа перед собой. - Я даже не успел увидеть и почувствовать, как вы сделали замену. Но хватит ли вас надолго?
   Сизиф и Шарвин молча застыли на своих местах, не смея шелохнуться, чтобы противник не почувствовал их присутствия и месторасположения. Женщина осторожно взялась за правую раненную руку - Сегонтумский успел её ударить, а она его - нет.
   Неожиданно Шуа что-то рявкнул, и его окрик эхом разошелся по всему этому темному тоннелю. Найгаваны невольно переглянулись, молча спрашивая друг у друга, что же это было. Иллюзия Сизифа действовала безотказно, Сегонтумский их не видел, но обладал какой-то поразительной интуицией. Чего и требовалось опасаться. К тому же его волосы не давали к нему подобраться вплотную, образуя живой щит.
   Шуа повернул голову на неожиданный звук. Перед ним стояла пожилая женщина с клинком в руках, направленным на него. Жасмин, его каремио, выглядела испуганной, но готовой атаковать. Сегонтумский сузил глаза, смотря на свою женщину. Ему стало интересно, откуда найгаван знает, как выглядит его каремио. Откуда он вообще о ней знает?
   - В любом случае, - вслух произнес Шуа. - Какой подлый прием.
   Шарвин была готова согласиться с собственным врагом. Дейрдре показала им всю жизнь и подноготную Сегонтумских, так что они были осведомлены о личной жизни своих противников. Ломениаль бросила укоризненный взгляд на Сизифа, о тот даже бровью и не повел.
   Жасмин с глупым вскриком бросилась на Шуа, нелепо замахиваясь клинком. И в этот самый момент Сегонтумский отступил назад, его волосы взвились и острыми копьями пробили иллюзию женщины. Но в миг его тело потемнело и окуталось дымкой, затем вспыхнуло. И гигантская черная волна разрослась на множество метров вокруг.
   Везде была кромешная темнота, не видно было даже собственных пальцев. Сизиф не видел ничего, он потерял из виду Шарвин. Но нежная рука тут же коснулась его запястья - женщина быстро схватилась за мага, чтобы не потеряться в беспросветной тьме.
   Оба найгавана чувствовали себя плохо. Эта тьма была непросто тьмой. Это было воплощение силы Сегонтумского, его черная аура, покрывшая все с головы до ног. И она действовала удушающее, по коже шел мороз, им становилось плохо.
   Они так и стояли. Шуа в своем видении скалистой местности, и два найгавана в полном мраке.
   - Вы слепы, как я, - где-то в темноте произнес Шуа. - Но иллюзия найгавана, не моя аура не продляться долго. Вопрос в том, кто быстрее из нас выдохнется. Впрочем, не вы одни обладаете бонусом.
   Сизиф нахмурился, услышав рык. И он сразу же понял, что это, и что значил тот внезапный крик Шуа. Он призвал себе на подмогу монстров, обладая врожденным зовом и преобладаниям над темными тварями. И сейчас они, брели во тьме, на зов хозяина. И хоть они так же не видели ничего, но они у них было прекрасное обоняние. "Нас сразу вычислят по запаху и сожрут", - мгновенно поняла Шарвин. Они же, ослепленные, будут драться на ощупь, их шансы на выигрыш стремительно падают. А этот Шуа просто будет ходить и добивать их в темноте своими волосяными копьями.
   - Асателла! - еле слышно сказала Шарвин. Зеленая змея обвила её руку, замерла на кончике острия меча, а затем изрыгнула свой яд. Огромное ядовитое зеленое облако расползлось во все стороны, покрывая и десяток монстров, бредущих к ним на запах.
  

...

  
   Дейрдре чувствовала, как черный яд расползается по её телу. Щупальца, что держали её высоко над землёй, отравляли девушку. Точнее, пытались.
   - Сопротивляешься, сопротивляешься... - насмешливо шептало существо напротив неё.
   Девушка подняла глаза, всматриваясь в получеловека-полумутанта. Хашишин Сегонтумский представлял собой ужасающее зрелище. И даже не нижней частью тела, чем-то скрученным, с многочисленными щупальцами и слизью. А своим перекошенным ликующим лицом. Он держал Дейрдре над потолком в своих тисках, через шипы на его щупальцах внедряя в неё свой яд - на коже девушки стали появляться черные вены и зеленоватые волдыри.
   Дейрдре издала странный звук, сдерживая стоны. Казалось, её чем-то накачивают, тело ломит и немеет, вместе с тем всё это отличалось какой-то изощренной нудной болью.
   - Я знаю, что ты пытаешься сделать, - сквозь зубы протянула Дейрдре. В её голове мелькали отблески воспоминаний о Зифе. - Так ты порабощаешь других людей? Ты ведь был когда-то человеком. Чувствовал свою необыкновенную мощь, способность у удивительной силе порабощения. Но сам стал заложником своего дара, твоё безумие стало твоим наркотиком, слезть с которого тебе уже никогда не удастся.
   - Ты умна и что-то знаешь, - зрачки Хашишина сузились, но в них читалось любопытство. - Я чувствую, ты понимаешь мою породу. И я ведь могу высосать из тебя все воспоминания, когда доберусь до твоего мозга.
   Дейрдре не сомневалась, что он может. Она чувствовала, как его клетки, его паразиты проникают в её вены. Но девушка сопротивлялась изо всех сил, не давая поработить себя.
   - О да! - кости Дейрдре захрустели, но она насмешливо вскинула голову. - Абсолютный контроль над любым монстром, каждый из них считает себя твоим дитём, слепо следуя любому приказу. Одних их черных тварей ты породил ведь сам. Эти Аро... Они твой плод безумства этой проклятой силы. И связавшись с любым монстром, ты способен входить в его сознание в любом уголке мире. Прекрасная способность для шпионства и разведки. Но у тебя есть ещё одна поистине уникальная способность. Ты как паразит способен вбираться в тело человека, подчинив его себе полностью. Ты даже можешь делать это с расстояния. Стоит лишь одному из твоих Аро с частичкой плоти подобраться к жертве. И она становиться новым монстром в человеческой оболочке, управляемым психопатом-Сегонтумским. Ведь так было с мальчиком Зифом? Он стал прогнивающей человеческой куклой в твоих руках.
   Хашишин зашипел, но как-то ликующе.
   - Я-то помню тебя, грязная девчонка. Но как ты узнала меня? - просипел он. - Как? Неужели ты способна почувствовать подобное. Не смеши меня, не может быть у тебя таких талантов. Если конечно...
   Его глаза сузились. Хашишин зажевал губы и прядь своих всклоченных волос, его глаза лихорадочно бегали по лицу девушки. Внезапно он издал смешок, а затем ещё, и ещё, пока это не превратилось в какой-то гадкий протяжный и чем-то детский звук хихиканья.
   - Эти глаза напротив..., - промурчал Хашишин, странно вращая головой. Его рот расплылся в диком веселом оскале. - Эти глаза, это лицо мне так знакомо... Не зря я почувствовал что-то странное в той деревне Наеко. Найгаван, похожий на предыдущего найгавана, но и на одного из падших братьев! Ты до сих пор сопротивляешься моему яду, отвергая его. Только кровь Сегонтуского способна дать отпор крови Сегонтумского. Ведь не так, полукровка?
   Он свирепо зашипел, затем протяжно взвыл. Дейрдре продолжала висеть в его щупальца, запрокинув голову назад.
   - Ведь так, полукровка?! - выл Хашишин, встряхивая со всей силы свою хрупкую добычу. - Отвечай же мне, не игнорируй меня! Я всё равно захвачу твой разум!
   - Это мы ещё посмотрим! - Дейрдре резко вскинула голову, впиваясь взглядом в полумонстра. И на Хашишина обрушилась невидимая волна, входя в него как нож в масло. Дейрдре ментально влетела в его сознание так стремительно, что у самой перехватило дыхание. И оба неподвижно застыли, возвышаясь под самым потолком.
   В это время О-Ранши кинулся прямиком на Старшего Сегонтумского. Он видел, в какую ловушку попала Дейрдре. Но он считал её достаточно сильной, чтобы противостоять подобному противнику. В любом случае, у них обоих не было выбора - каждый разбит на своего врага. Ниа у ног Дэхэна выглядел слабым и безобидным, но, памятуя видения Дейрдре, О-Ранши знал, чем может закончиться подобное ошибочное представление о силе врага.
   Хамрай был в пару метрах от Старшего Сегонтумского, как с тела того сорвалась черная волна. В полете она разбилась на пять осколков, и они резко вытянулись в длинные фигуры.
   О-Ранши резко остановился, мрачно окинув взглядом пять Теней, надвигающихся на него. Дейрдре показывала, что Дэхэн мог создавать их бесчисленное количество. Стоит ли отвлекаться на них, вычищая по одному?
   Так или иначе, призрачные твари силы Сегонтумского двинулись на мага. Меч Биачиру резко покинул ножны, второй рукой Хамрай сорвал с пояса кинжал и метнул его в первую Тень рукоятью вперед. Оружие несколько раз кувыркнулось во время полета и вошло тому глубоко в грудь. Тень схватилась за рукоять кинжала и упала, растворяясь от вложенной в клинок силы найгавана. О-Ранши не сильно зевал - вторая Тень заносила призрачный черный меч для удара. Хамраю пришлось мгновенно парировать.
   - Пригнись! - раздался за спиной резкий голос.
   О-Ранши быстро пригнулся, и появившийся над его плечом арбалет выстрелил. Болт глубоко вошел Тени в глаз, заставив того схватиться за него, исполнить ногами предсмертный танец и рухнуть на пол.
   Сердитым шмелем прожужжал следующий болт, наполненный белоснежной силой, и, возбужденно дрожа, впился в шею третьей Тени.
   Третью стрелу Калеб пустил прямо в лицо подбежавшего врага.
   Болты на таком расстоянии были уже неэффективны, и О-Ранши вступил в бой, давая время доктору Вольту убрать арбалет и обнажить клинок.
   - Ничего себе, - присвистнул Хамрай. - Доктор, дружище! Ты умеешь проводить силу найгавана через оружие, похвально! Хотя мне больше интересно, что ты раздобыл арбалет и научил им пользоваться.
   - Хо-хо, - лишь произнес Калеб, приготавливаясь к бою. Всё же он был не особо опытным воином, поэтому предпочитал держаться за спиной более сильного приятеля. Впрочем, за себя постоять мог - иначе как он выжил в многочисленных войнах, на которых его занесла нелегкая вместе с Шарпеем.
   Избежав удара справа, О-Ранши поднял свой меч над головой, поставив оружие плашмя, чтобы встретить падающий на него призрачный клинок противника, который скользнул по направленному вниз мечу Хамрая, и, благодаря силе собственного удара, Тень сделала лишний шаг вперед, обнажив бок. Взвизгнув, изогнутый клинок мага распорол воздух и, перерубив левую руку противника, глубоко ушел в не защищенный бок. Едва уловимое движение назад, разворот вокруг собственной оси с одновременным поднятием оружия вверх, шаг в сторону - и меч Биачиру перерубает шею врага. "Жаль, - подумал Хамрай, - что это всего лишь Призрак чужой силы. Будь человек - как эффектно погиб бы.". И да, такой удар заставил бы голову человека прокатиться на полу и остановиться где-то под столом. Но Тень лишь растаяла воздухе, убитая силой найгавана.
   Послышался злобный рык. Хамрай и Вольт резко развернулись в направлении Дэхэна. Тот творил мечом нечто непонятное, очерчивая круги впереди себя, творя новую фигуру.
   Тень была одна, но на этот раз это совсем непростая.
   Эта тварь была огромная, высотой два с половиной метра, с иллюзорной вытянутой мордой. Черная аура создала мощное, шеи у твари вообще не было, казалось, что его голова растет прямо из плеч. В у монстра в руке так же было призрачное оружие, но на этот раз это был здоровущий топор.
   - Этим огромным лезвием, если постараться, вполне можно перерубить колонну, удерживающую фасад какого-то замка, - с самым серьёзным видом произнес О-Ранши. - Я не шучу.
   - Да назад! - испуганно рыкнул Калеб. - К стенам!
   Доктор Вольт сам и отсупил назад, произведя многочисленный залп.
   - Ну да, - прошипел про себя о-Ранши, - попал по закону всемирного свинства лишь один.
   Болт врезался в правую верхнюю часть груди огромной Тени, заставив того сделать невольный шаг назад и... И все, собственно. Вот и весь эффект.
   Но недолго думая, найгаваны уже окружали Тень, держа полуторные мечи обеими руками. Тварь издала тихое шипение, резко развернулась и ударил топором сверху вниз, в голову О-Ранши. Тот отпрыгнул в сторону, и топор ухнул, разбив изящную плитку пола. Во все стороны брызнула каменная крошка.
   Калеб воспользовался заминкой противника и, подскочив к нему сзади, ударил врага мечом по ноге. Даже не ударил, а как будто небрежно царапнул ногу. Тень ударила наотмашь назад свободной рукой, попав Калебу в грудь, и тот отлетел на несколько метров, проехав по скользкому полу на спине.
   - Проклятье! - выругался Хамрай, крепко сжимая в руках свой клинок. Он увидел, как Калеб машет головой. Живой и в порядке, значит.
   Тень между тем распалилась не на шутку. Перед ним была лишь одна цель - проклятый красноволосый человек, раскручивающий над головой свой сверкающий красным клинок. Тень размахивала перед собой черным топором в надежде зацепить О-Ранши. Хамрай, который на две головы был ниже призрачного противника, выжидал, постепенно отступая, и, наконец-то, дождался. Подскочивший к врагу сзади Калеб ударил мечом по другой ноге Тени, и та упала на колени, рефлексно оборачиваясь. Доктор Вольт уже отбежал на недосягаемое для топора Тени расстояние и с интересом наблюдал, как меч Биачиру, начав свой последний разбег, с хрустом пробивает голову отвернувшейся от О-Ранши Тени. Тварь кулем муки упала на пол, замерла, и так же быстро растворилась в воздухе.
   - Вы ещё не выдохлись? - Дэхэн бродил из стороны в сторону, заломив назад руки. Но он не выглядел ни капли встревоженным. Даже наоборот, слишком уверенный и спокойный.
   - Нет, у нас ещё много задора, - О-Ранши осторожно скользил к нему, зеркально повторяя всё его движения.
   - Чем мы обязаны таким нападением, таким внезапным вторжением? - Дэхэн не сводил с него глаз. Казалось, замерший за Хамраем Калеб его нисколько не интересовал.
   - Причин много, - О-Ранши пожал плечами. - Возможно, твои люди обидели моего человека. Возможно, вы взяли то, что могло и нам принадлежать. Например, саркофаг Илаодора и его амулет. Асират не прощает, когда воруют его реликвии. Вот амулет, что у тебя, к примеру. Мне бы обратно его забрать хотелось.
   Глаза Старшего брата загадочно блеснули. Он хотел что-то молвить, как всё его внимание привлек рык. Он, как и найгаваны, посмотрел в сторону входа. Там, высоко над потолком в тумане, висел на стене Хашишин Сегонтумский, удерживая в тисках девушку-найгавана. Дэхэну совсем не нравилось происходящее с его братом. Тот давно перестал быть нормальным, они не убивали его ради его редкой и исключительной силы -контролировать любого мутанта. Но с каждым годом выдерживать его сумасшествие становилось всё тяжелее и тяжелее. Братья не любили, когда Хашишин полуобращался, трансформируя своё тело. После этого они могли неделями его пытаться вернуть в человеческий облик. А сегодня за последний час он словно взбесился, словно почуяв что-то, что довело его до белого каления. "Она! Она!" - лишь повторял он, изводя остальных братьев. А Ниа словно понял его, впав в ещё больший припадок. Почему Хашишин выбрал в жертвы именно эту девчонку? Ведь он мог схватить любого другого из трех найгаванов. Дэхэн не верил в совпадения. Тем более, что сейчас происходило что-то странное. Девушка-найгаван в его щупальцах была ещё жива и абсолютно не поглощена его клетками. Сам Хашишин странно трясся, его глаза закатились, губы дрожали, словно мужчина находился в каком-то трансе. Это не было похоже на его обычное состояние.
   Дэхэн не знал того, что сразу понял О-Ранши и Калеб. Дейрдре сейчас пробралась в разум Хашишина и творила с ним нечто непонятное. Был ли это поединок разумов? Что творила она с его мозгами? Хамрай увидел выражение, промелькнувшее в глазах Старшего Сегонтумского. Не то, чтобы он определил, что оно значило, но явственно почувствовал, что Дэхэн о чём-то догадался. О том, что они могут знать намного больше, чем полагается?
   - Впервые видите подобное? - Дэхэн медленно отвел глаза от брата. От него не укрылось, как найгаваны исподлобья бросают косые взгляды на огромный, гигантский, метров в пять кустарник из роз, в котором покоилась женская фигура. Темные лозы защитным барьером покрывали Каорину Сегонтумскую, скрывая её от вражеских глаз. Лишь темный силуэт виднелся сквозь шипы. Но, даже не видя полумертвую девушку, можно было ощутить эту чудовищную ауру, пронизывающую холодом до самых костей.
   - Да что же она такое? - тихо прошептал Калеб, но его прекрасно услышали.
   - Самое прекрасное, что могло родиться в этом мире, - просто ответил ему Дэхэн. - Ну так что, господа найгаваны, представляться не имеет смысла. Мне жаль, что Галас опять предал нас, но для него это будет теперь концом по-настоящему.
   О-Ранши вдруг понял, что рядом с ними нет Ракуйи Сонидо, то бишь Галаса Сегонтумского. Но он же с ними спускался вниз! Куда подевался этот проклятый двойной агент?!
   - Почему только он? - в голосе Калеба скользнула какая-то злоба. - А как же он? - Доктор клинком указал на лежащего на полу Ниа. - Как же наш Уррий? Он приложил не мало усилий, метясь из стороны в сторону!
   Лежащий на полу Ниа слабо шевельнулся, услышав свое имя. Что же с ним творилось? Он выглядел тяжело больным, увядающим.
   - Кто, он? - переспросил Дэхэн. - Наш свихнувшийся друг? Всё это время он был не в себе, как вернулся. Что же вы сделали с ним, что его разум помутнел? До селе способный сопротивляться любому безумию, он поддался ему так легко. Что же ты знал, мой юный Ниа, о чём решил смолчать нам?
   Ниа ничего ему не ответил, закатив глаза. Но тут же раздался дикий вопль. И найгаваны, и Сегонтумский вздрогнули.
   Что-то случилось с Хашишином. Он схватился за головой, сжимаясь в комок, истошно вереща.
   - Это неправда! Я не изгой! - единственное, что можно было разобрать в этих воплях.
   И в ту же секунду тело Дейрдре озарилось фиолетовой вспышкой, которая, как огненная пламя обожгла щупальца Сегнтумского. Тот вскричал, на это раз от боли, и бездумно разжал свои тиски. Дейрдре рухнула пол, пролетев добрых три метра и смачно шмякнувшись об пол. Потерянная добыча словно на мгновение отрезвила Хашишина.
   - Они здесь, чтобы уничтожить врата! А это незаконнорожденная дочь Лазаря! Они здесь, чтобы уничтожить врата! Врата! Здесь же целое войско!
   Дейрдре приоткрыла один глаз, скалясь от боли. То, что она дочь Лазаря он догадался. Как и в прошлый раз. То, что здесь войска, ему ментально поведали его монстры снаружи горы, где сейчас происходит вторжение. Как он понял про врата? Неужели настолько развита его интуиция?
   Впрочем, интуиция была крайне развита и у Дэхэна. Он даже не спросил ничего, не подал виду. О-Ранши резко развернулся, чувствуя колебание жуткой магии. Дэхэн уже покрывался черным сгустком энергии.
   - Биачиру! - выкрикнул Хамрай. И гигантская стена огня отлетела в сторону от найгавана, вместе с тем встречая черную волну Старшего Сегонтумского.
   Хамрай освободил свою силу клинка найгавана. Сила Красного дракона, самая разрушающая и поражающая из всех клинков, обрушилась на недруга. Но сила Дэхэна не уступала ему, отнюдь. Столетием накопленная, взростаемая на энергии этого места, она превратилась в чудовищный источник силы, грозного оружия. И столкнувшись, черная и красная силы, просто взорвали собой воздух.
   Казалось, весь мир вздрогнул. Дейрдре конфузило, она на мгновение потеряла способность слышать. Ей даже показалось, что и дышать. Её куда-то унесло, она цеплялась ногтями за пол, до крови раздирая пальцы.
   "Что это было?", - бездумная мысль мелькнула в её мозгу. Её обдало и жаром всепоглощающего огня, и черной ледяной энергией. Она с трудом заставила свои конечности подвигаться, чтобы ощутить свое тело. Кожа её покрылась мурашками - здесь было очень холодно. Давящая черная аура, казалось, только усилилась. Она царила повсюду, словно туман.
   Дейрдре с трудом подняла голову. В глазах всё двоилось. Где-то с боку лежал Калеб, кривясь от боли. О-Ранши лежал впереди, всё его тело дрожало, отдача настигла его, да и сам он попал под ударную волну больше всех. Сила Дэхэна ударила по нему так, что просто конфузила. И лишь сила его Биачиру, приняв удар на себя, стала его живым щитом. Иначе всех троих найгаванов просто расплющило бы.
   На полу вся плитка потрескалась и горела в некоторых местах. В воздухе царил темный дымок - последствия черной силы Сегонтумского. Многие канделябры по кругу зала попадали, но ни один хрустальный карметис не пострадал.
   А к самому центру брёл Дэхен. Его левая рука сильно обгорела, очевидно, он инстинктивно прикрылся ею от огненной стены О-Ранши. С одной ногой что-то тоже было не в порядке, Сегонтумский припадал на неё. Он рухнул на колени, в самом центре святящегося энергией круга, и что-то достал из-за пазухи, затем перевернул неподвижного и притихшего Ниа на спину.
   Дейрдре сразу поняла, что в руке Дэхэн держит амулет Илаодора. И так же с ужасом поняла, что он собирается сделать.
   - Он хочет открыть врата! - закричала она, подрываясь.
   Что-то схватило её за ногу и сильно дернуло, обрушив девушку обратно на пол. Хашишин частично принял свою человеческую форму. Больше не было огромных щупалец из нижней части его туловища, его ноги лишь почернели, похожие на странные деревянные отростки. Костлявая, худая рука Хашишина держала ног с Дейрдре и сжимала с такой невероятной силой, которая непонятно как могла таиться в этом усыхающем и умирающем теле.
   - Отпусти! - зашипела Дейрдре. Она била его второй ногой, но тщетно, её держали замертво.
   - Я не позволю тебе, грязнокровка! - шипел Хашишин, и его пальцы до хруста сжали её лодыжку.
   - Отвали, отродье! - бесилась девушка, пытаясь ползти. - О-Ранши! О-Ранши, не позволь открыть врата!
   О-Ранши расплющил глаза, пытаясь прийти в себя. Он перевернулся на бок, посмотрев вперед - перед взором всё плыло. Ему потребовалось пару секунд, чтобы осознать, что творит Дэхэн и что за звуки издает его младший брат. Пока не понял, что это Ниа кричит от боли - рука Дэхэна почернела и вместе с медальоном Илаодора вошла в тело Ниа, как в желе.
   "Живой источник энергии из человека!" - О-Ранши подорвался, хоть земля и ушла из-под его ног. Но не успел.
   Амулет Илаодора сработал как истинный ключ, открывая портал. Бурлящая энергия в кругу закипела и сумасшедшим вихрем закружилась во все стороны. А затем мощнейший столб света взорвал всё пространство.
   Удивительно странные были ощущения. Вначале тело обдало одновременно и холодом, и жаром. Что-то чужеродное ударило в голову, легкие, прошло по венам, как ток. Везде был свет, ослепительный свет и ничего. Он заполонял собой всё на свете, казалось, существовал только он.
   Дейрдре плавала в этом свете, ошеломленная и спутанная одновременно. Всё было так странно, не так и многочисленно. Словно она ощущала всё чувства, которые существуют в этом мире. В этом свете жила магия, и слабая, и первородная. Здесь она ощущала и приливы сил всех найгаванов. И даже чужую физическую мощь она чувствовала в этом свете. Сотни мыслей и чувств проходили сквозь неё.
   Это место было началом и концов всего подряд. Всё перерождения и силы собрались рядом, протекая в хаотичном движении.
   Так выглядит жизненный поток?
   Дейрдре вдруг пришла в себя. Она больше не парила, а сидела на согнутых ногах.
   Она осмотрелась по сторонам. Ничего знакомого, лишь белая туманная мгла царила везде. Казалось, в этой белоснежности было всё и ничего одновременно. Почему она чувствовала твердь, девушка даже не понимала.
   Но её тело дрожало. Почему? Осознание само пришло к ней. Она живой организм в потоке жизни, куда уходит всё погибшее, а потом возрождается. Она инородный предмет здесь. Долго ли сможет протянуть её тело?
   Как всё это произошло? Собранные хрустальные карметисы стали силой, способной удерживать врата открытыми. А ключом был амулет Илаодора, благодаря которому и были вскрыты врата. Но что сделал Дэхэн с Ниа? И на этот вопрос Дейрдре сама поняла ответ. Ниа стал живой энергией, его жизнь и тело питали амулет, зарядив его и активировав. Такова была цена за использование артефакта - человеческая жизнь? Ведь её жертвоприношение - сильнейший элемент для свершения любого заклинания, любого ритуала. Разум Ниа пошатнулся, когда он узнал правду о будущем. Он не рассказал братьям об этом, о найгаванах. Почему? В любом случае, Дэхэн списал его со счетов, посчитав, что Ниа может обернуться глобальной проблемой в будущем. Что ж, у Старшего брата действительно хорошо была развита интуиция.
   Дейрдре задрожала, чувствуя, как что-то меняется. Что-то было не так. С потоком что-то происходило, холод и страх стал появляться в нём. Его становилось слишком много.
   Тайгету трясло от этого противного чувства, пока вдруг не осознала, на что оно становится похожим. В белом потоке прорастало безумие и отчаяние.
   Дейрдре подскочила, она закружилась на месте, пытаясь определить направление источника. Много времени у неё на это не ушло - она увидела вдали огромную темную чернь. Дейрдре помчалась к ней, как на путеводную звезду.
   В белой мгле вращался гигантский черный поток, образуя колоссальный шар, внутри которого происходили массовые хаотичные движения. Бурлящая энергия расползалась повсюду, внедряясь в каждое белое свечение, что было частью всеобщей живой реки.
   Дейрдре не потребовалось долго гадать, что внутри этого черного генератора безумной силы. Каорина Сегонтумская, "Мать" всех беловолосых братьев. Дэхэн первоначально и намеревался всё это провернуть. Их вечный источник силы, их Мать, заразит весь жизненный цикл своим проклятьем, и всё это обрушится на внутренний мир, который станет гигантским подобием горы Утгард.
   "Почему Дэхэн раньше не мог этого сделать?", - подумала Дейрдре. - "Если таков был его план. Да, он не мог открыть врата без амулета Илаодора. Все эти годы ушли на то, чтобы разузнать о местонахождении подобного предмета. Сколько людей при этом погибло? Сколько диких и варварских опытов они провели как над своими людьми, так и над собой? Да, амулет Сегонтумские нашли только сейчас. Но у них был целый месяц, чтобы открыть врата! Хотя, то чёс я думаю? Если эти люди ждали этого столетие, что им какой-то месяц? Сегонтумские искали хрустальные карметисы, которые смогут долго держать портал открытым. Чем больше их, тем дольше времени. И Дэхэн сейчас решил рискнуть, не взирая на недостаточность карметисов. А если их силы не хватит?" Этот вопрос Дейрдре задала себе в первую очередь. Тогда врата закроются, и те, кто не успеют выйти, останутся в этом мире навсегда. Но не живыми, их тела не продержаться здесь долго, они растворяться, став одним целым с потоком жизни. Может, сила найгаванов не отразится так сильно на природе. Но Каорина Сегонтумская... Такая мощнейшая, годами взрощенная проклятая сила, растворившись и слившись с жизненным потоком просто отравит его. Если бы Каорина умерла в их, человеческом мире, это не повлияло бы на мертвый мир. Но в нем самом нет, где нет места целым, живым организмам, будет всё иначе.
   "Откуда я это всё понимаю?", - вдруг пронеслось в голове у Дейрдре. И на этот вопрос у неё был ответ. Ведь кто наделил её многочисленными знаниями?
   "Я не раз слышала тебя. Ты всё ещё со мной?" Но Ашхен не ответил ей, сколько бы она не звала.
   Дейрдре не стала задумываться, почему она слышала его раньше. Она поспешила к огромному черному солнцу, развивающемуся впереди неё. Черная клубящаяся воронка была уже перед ней, девушку обдало ледяным безумием и жутким холодом. Ей было страшно представить, что находиться внутри этого вращающегося шара. А над ним горел красным цветом длинный искажающийся портал. "Выход в наш мир? - подумала Дейрдре. - Это вход во врата?"
   Но перед черным проклятым "солнцем" она остановилось, замерла, посмотрев на человека, сидящего перед самой воронкой.
   Ниа отрешенно смотрел в никуда. В его груди зияла черная дыра, с которой угольным дымом валил пар, а по всей коже разрастались черные вены. Он повернул голову, стеклянным взглядом осматривая девушку, появившуюся подле него. Некоторое мгновение они молчали, просто рассматривая друг друга, затем Ниа слабо усмехнулся.
   - Моя смерть пришла, - сказал он.
   - Что с тобой? - просто спросила Дейрдре.
   Ниа невольно коснулся черной дыры в своей груди.
   - Как же больно... - сказал он. - И как это проклятый артефакт может излучать магию во мне?
   - Это не совсем магия. Да, амулет Илаодора наделен древнейшей магией, но высасывать энергию - это больше алхимическое свойство. Дэхэн активировал его внутри тебя, но пожирать тебя амулет стал в этом мире, ведь здесь возможно всё. Но меня волнует другой вопрос. Что с тобой происходило за всё это время, после того, как Камиль утащил тебя? И почему ты ничего не рассказал своим братьям?
   - Я не знаю, - просто произнес Ниа. Он замер, его взгляд вновь остекленел. Словно большая неживая кукла сейчас сидела перед Дейрдре. Она не выдержала и окрикнула его по имени.
   - Ниа! Вернись в сознание! Что творится здесь?
   - Почему ты не убиваешь меня? - лишь слабо спросил он.
   - Лучше ответь, ты ненавидишь меня?
   На лице Ниа отразился странный спектр чувств. По крайней мере, он проявил какие-то живые эмоции.
   - Я плохо, что помню... Когда я увидел это будущее, это было моим концом. Какой выбор не сделай - итог всегда будет один. Мне нет места в этом мире.
   - Нет, Ниа, ты просто дурак! Ты ведь увидел, что могло произойти! Твоим братьям наплевать на тебя. И что сейчас сделал Дэхэн? Ты больше не нужен ему. Делай правильные выводы.
   - Какие? Какие? - вопросил он. - Вначале меня захлестнули злоба и ненависть, потом накрыло безумие. Ты ведь можешь понять, каково это? Ты ведь знаешь проклятие нашего рода! Поначалу с этим сложно бороться, а потом невозможно. Я смог смириться, что ты найгаван. Но каково было узнать, что ты дочь той, которую я ненавидел всем сердцем? Но ты и дочь моего самого брата...
   - Фактически, вы не совсем братья, - начало было Дейрдре, но в ответ ей был лишь злобный рык:
   - Он мне больше родня, чем кто-либо другой! Что ты вообще знаешь, о братстве?! - лицо Ниа исказил звериный оскал, черные вены проступили по левой щеке.
   - Успокойся, - ровным тоном сказала Дейрдре.
   - Не пытайся меня опять задобрить! - Сегонтумский зашипел. - Это сводило меня с ума! Я не знал, что вообще дальше! Как я могу доверять той, которая фактически оказалась моим врагом? В самом страшном сне я не мог представить подобное. Но как иронично, вся история моего брата в точности повторилась со мной... - Ниа уронил голову на грудь и завыл. - И в твоем чреве моё дитя...
   Дейрдре невольно схватилась за живот. Ниа вскинул голову, ловя взглядом это её движение. На его лице отразилась какая-то безучастная боль.
   - Практически месяц я сражался с безумием в своем теле. И даже братья начали списывать меня со счетов. Но я начал сам сдаваться... А что меня ждет? Если план Дэхэна удастся - для меня наступит вечный мрак в этом мире. Они хотят выходить наружу и не бояться погибнуть без силы этого места. Но они глупы! Как можно навсегда остаться жить в этом безумии? Оно будет везде! И останется лишь наложить на себя руки в очередном припадке или сгнить самому, когда твой собственный разум тебе откажет. А если победите вы? Что тогда? Наш род всё равно вымрет.
   - Ты можешь сбежать!
   - И что?! И что, Дейрдре? Волочить своё существование, умерев от безумного припадка? А так, гонимый всеми, презираемый в любом уголке мира? Я предал всех, кого только можно было. И с тобой нам больше никогда не стать друзьями, ты и сама прекрасно это знаешь. Никакого будущего, ни при каком раскладе.
   - И ты собираешься сейчас так просто сдаться? - возмутилась Дейрдре. - Опустить руки? Ты всё ещё способен сопротивляться. И многое сможешь изменить!
   Она не договорила, так как из огромного черного шара энергии вырвался стремительный черный луч и ударил Дейрдре прямиком в солнечное сплетение.
   Её откинуло далеко назад, швырнув об призрачный пол. От боли у неё перехватило дыхание, в глазах поплыло. Она с трудом приподнялась на локтях, превозмогая боль.
   С черного сгустка энергии в виде шара плавно, как через водную гладь, вышел Дэхэн. На его лице горела торжественная улыбка.
   - Что за муравей здесь у нас? - сказал он. - Юный милый найгаван. Я вижу тебя впервые, и мне уже интересно - что же ты делала с нашим Хашишином?
   Дейрдре с трудом поднялась, не в силах разогнуться. Она с ненавистью посмотрела на Старшего Сегонтумского. Рассказывать ему, как она мысленно мучила Хашишина, показывая ему лживые видения о его никчемности, она не собиралась. Она не прочь войти и в разум Дэхэна, но Дейрдре сильно сомневалась, что с ним прокатит подобный трюк.
   Она бросила украдкой взгляд на Ниа. Тот сидел на коленях, опустив голову. С него огромными клубами шел темный дым, кожа на руках совсем почернела. Он совсем не сопротивлялся, никак.
   Дэхэн вдруг резко махнул рукой, с его ногтей сорвалась черная масса энергии, плашмя ударив Ниа. Тот упал на живот и замер, потеряв сознание.
   Дейрдре вздрогнула, в ужасе уставившись на неподвижного лже-Уррия.
   - Так будет спокойнее, - спокойно сказал Дэхэн. Подойдя к Ниа, от ударом ноги перевернул его на спину и посмотрел в его лицо. - Жаль, я думал, с него будет толк. Хотя какой толк с человека, воспитанного Лазарем?
   Он не успел договорить, инстинктивно уходя в оборону. Дейрдре атаковала без предупреждения. Её Сильверы взметнулись вверх, сила Иггдрасиля прошла по ним стремительно, фиолетовой молнией сорвавшись с остриев клинка, она атаковала Сегонтумского, слепо ринувшись прямо на него. Вокруг найгавана заклубилось фиолетовое пламя, казалось, воздух заходил ходуном от высвобождаемой силы.
   Враг не отступил, он взмахнул рукой с мечом - и ответное чёрное пламя столкнулось с такими же черными тучами темной ауры, рванувшимися из-под его внезапно взметнувшегося к развевающегося подола плаща.
   Дейрдре пошатнулась, но устояла. Потоки силы Иггдрасиля срывались с её тела, и фиолетовые волны в виде рук-копьев мало-помалу начали складываться в гротескные контуры какого-то сказочного зверя-человека.
   - Держись! - услыхала девушка - на подмогу подоспел невесть откуда взявшийся Сайкон.
   Дэхэн отступил на шаг, по его лицу внезапно потекла темная кровь - но тьма все сгущалась и сгущалась, фиолетовые клинки вязли и тонули в топкой черноте, словно неосторожный путник в зыбучих песках. Краем глаза Дейрдре увидела Сталкера - его отросшие черные волосы развевались, словно под сильным ветром. Что он сделал - Дейрдре в первый миг не поняла, яркой вспышкой шарахнула желтая сила Февраль, и весь правый бок Сегонтумского словно бы взорвался изнутри, полетели обрывки одежды, кровь брызнула на пол; Дэхэн невольно застонал и отступил еще на шаг.
   Сегонтумский глухо зарычал, черный меч описал дугу, круша фиолетовые руки-копья, направленные ему в сердце; одним движением он очутился рядом с Дейрдре и нанес удар.
   - Дейрдре! - заорал Сайкон, но не успел.
   Успел кто-то другой встать перед Дейрдре и замахнувшимся на неё Сенонтумским. Правая рука Дэхэна бессильно висела, однако - круша и ломая сотканные из фиолетовой силы щиты, острие черного меча ударило какому-то юноше перед Дейрдре прямо в грудь и окровавленный наконечник высунулся у него из спины.
   Дейрдре не закричала, она не в силах была даже мигнуть. Она видела, как Шаян медленно падает набок, а окровавленный враг уже поворачивается к Сайкону, черный меч отшибает в сторону поднявшийся для защиты четырехцветный меч, и вражеский клинок несется Сталкеру в висок...
   Дэхэна обдало жутким жаром, а затем что-то схватило его за руки и ноги, отшвыривая назад. Он не успел добить найгавана с желтым клинком, лишь рассечь ему щеку.
   Сегонтумский вкинул голову - на нем восседала девушка-найгаван, с её тела клубом шла фиолетовая энергия, она преобразовывалась в десятки призрачных рук, выходящих из её тела. Все они мощной хваткой держали его прижатым к полу.
   - Я убью тебя, - сказала Дейрдре. Ни ярости, ни ненависти, ни злобы, только холодная боль прозвучала в её голосе.
   Она размахнулась и ударила кулаком его в лицо. Затем ещё, и ещё раз. Она старалась не думать о том, кто лежит позади неё с мертвыми глазами.
   Она больше никогда не увидит ухмылку Шаяна, не посоревнуется с ним в магической силе...
   "Зачем он сделал это? Зачем защитил меня ценой собственной жизни? - слезы Дейрдре капали на лицо беловолосого мужчины, от ударов её кулаков покрывающегося кровью. - Что же я скажу Таше?!"
   Чудовищная боль захлестнула её, заставляя притупится сознание. Это послужило отличным шансом для Дэхэна Сегонтумского. С его тела рванула такая стена черной ауры, что готова была вскипятить воздух.
   Дейрдре заверещала от боли, её сознание тут же стало уплывать от неё. Всё же как силен и могущественен был этот Дэхэн Сегонтумский. Он прожил безумное количество лет, наращивая в этом проклятом месте свою мощь, подпитываясь ей изо дня в день. Как же его одолеть? Разве возможно это?
   Кто-то оттащил её, она не совсем соображала, ошеломленная силой противника. Перед глазами всё плыло, кто-то тащил её подальше от врага.
   - Приди в себя! - прозвучал над ухом голос.
   Дейрдре вздрогнула, когда почувствовала чужой прилив сил. Сайкон обдал её своей силой Февраль, возвращая её в сознание.
   Какой удивительной была его сила - твердой, уверенной, беспринципной - такова сила Гордости найгаван!
   Девушка озадаченно посмотрела Сайкона над ней. Правая часть его лица была вся в крови, глубокий резец шел по всей щеке к глазу, из-за чего Сталкер щурил его, практически ничего не видя на этот глаз. Его руки были опалены - черная энергия разъела их, когда он умудрился украсть девушку у Дэхэна.
   - Вставай! - Сайкон помог ей подняться. Они оба посмотрели на Дэхэна, который так же успел встать и оправиться после нападения девушки.
   Кровь в жилах Дейрдре похолодела, когда она увидела, возле кого он стоит. Сегонтумский криво усмехнулся, пнул мертвого Шаяна в бок и плюнул на его залитое кровью, застывшее лицо.
   Дейрдре яростно заверещала, бросаясь вперед, как берсерк, но сильные руки обхватили её сзади, не давая возможности вырваться.
   - Он специально провоцирует тебя! Не поддавайся! - ледяной голос Сайкона осадил её, приводя мало-мальски в чувство.
   Дейрдре тяжело дышала, с ненавистью смотря в эти ледяные голубые глаза.
   Она вдруг напряглась, словно опомнившись. Почему здесь оказался именно Шаян? Он нашел путь? Где же остальные найгаваны? Она попыталась найти их ментально, но у неё ничего не получилось. В этом месте это было просто невозможно.
   Её задумчивость была мгновенно нарушена - они услышали злобный смех позади себя. Найгаваны резко обернулись, уставившись на существо перед ними. Это было что-то поистине странное - вместо ног - множество лоснящихся щупалец. Змеями извивающиеся в разные стороны. По страшно истощенному худому телу двигались черные вены, напоминающие подкожных червей. С одной руки пыталось вырваться нечто страшное, словно живое, словно зверь-паразит, прораставший из кости человека. Лицо Хашишина Сегонтумского приобрело звериное выражение, черные губы наполовину отпали, показывая трансформирующуюся челюсть.
   - Время пришло! - закричал он. - И такая мелочь как вы больше не властна здесь ничем!
   А в следующий миг получеловек-полумонстр, казавшийся всего-навсего сумасшедшим увальнем, с неожиданной ловкостью и быстротой метнул в Дейрдре одним из щупалец - словно кнутом стегнул.
   Девушка еле уклонилась, однако щеку обожгло, словно огнем.
   - То, что надо, - совершенно другим, холодным и деловым голосом сказал Хашишин.
   Сайкон ушел куда-то прочь, как показалось Тайгете. Только через секунду она поняла, что Сталкер уклонился от удара подоспевшего к нему Дэхэна.
   Противники разделились по парам, и бой разыгрался не на шутку.
   Дейрдре с раздражением посмотрела на своего врага. "Будущий безумец дерется с нынешним безумцем, как иронично!", - подумала она. Тут же ей пришлось сосредоточиться, последовал второй удар Хашишина. Мгновенный, резкий и крученый, Сегонтумский на своих щупальцах как-то враз оказался рядом с девушкой и его рука с отросшими когтями скользнула Дейрдре по ребрам. Она увернулась, но не до конца, и в глазах вспыхнули алые круги. А из второй, мутировавшей руки Хашишина уже струилась, точно живая, кожаная удавка, петли захлестывали плечо и шею, еще миг - и узел затянется, а тогда - конец. Дейрдре рефлексно жахнула по противником заклинанием огня. Но оно бессильно разбился о грудь врага, не оставив на голой груди и малейшего пятнышка.
   Хашишин лишь отшатнулся, словно от сильного удара - и только.
   - Отвратительно, но бесполезно! - услыхала Дейрдре более чем довольное восклицание.
   "Проклятье! Я опять забыла, что на них не действует магия!"
   Рядом неистово сражался Сайкон с Дэхэном. Сталкер был опытным мечником и скоростным найгаваном, но Дэхэн не уступал ему. За эти столетия он довел свои физические навыки до совершенства. Неведомо, кто и где учил Сегонтумских, но учил он их хорошо. Скорость встретилась со скоростью, точность - с точностью, ловкость - с ловкостью. Случившиеся бы поблизости люди не увидели ничего, кроме быстрого вихря. Схватка продолжалась несколько секунд, и вот они замерли вновь - даже не запыхавшись. Никто не взял верха, да, наверное, и не мог взять.
   Дэхэн вдруг издал ужасающий боевой клич, и с его тела вновь рванула неведомая мощь черной энергии. На этот раз Дейрдре и Сайкон ответили вместе, атакуя своей силой найгаванов.
   Девушка видела, как быстро всклубился черный туман, где в его глубине внезапно словно промелькнула темная молния, точно челнок ткача, сотворяя из мягкого и текучего - жесткое и летящее. Они видела, как туман обернулся громадным черным серпом, шагов сто в поперечнике, видела, как это лезвие устремилось им навстречу, как оно неслось, неся погибель.
   Мощь Дэхэна была ужасающей, просто невообразимой.
   И тогда Дейрдре сделала то, что заставляли ее сделать страх, ненависть и желание дожить - именно дожить, а не выжить! - она метнула навстречу черному клинку фиолетовый шар силы найгавана, но не простой, а смешенный с силой Иггдрасиля и ее собственной крови.
   В голове пронеслись мысли Ашхена: "Страшна магия крови, и очень редко прибегают к ней маги, лишь в крайних, поистине безвыходных случаях; и уж совсем плохо дело вступившего в бой мага, если он вынужден прибегнуть к этому поистине последнему резерву в начальные минуты боя. И хоть на Сегонтумских не действует магия, но на них действует сила найгавана. А она, подправленная кровью владельца, может становиться ещё могущественней.
   Откуда ни возьмись, появился О-Ранши. Что сделал он, Дейрдре так и не поняла. Посланное ею фиолетовое ядро рассекло гибельный черный серп надвое, а миг спустя еще летящие половинки настигла сила Хамрая: нечто вроде мягкого красного облака, внезапно сгустившегося над самой землей, облака, дохнувшего в лицо Дейрдре нестерпимым жаром.
   Мимоходом девушка смогла лишь поразиться выброшенной О-Ранши силой. Даже она пошатнулась от чужой отдачи, а как устоял сам маг, наверное, никто не смог бы сказать.
   Раскаленное облако в один миг не то что растопило, но испарило страшное оружие; однако сам О-Ранши вдруг как-то обмяк, тяжело задышал, и внезапно вцепился в плечо Дейрдре.
   Выброс энергии такого уровня сожрало все его силы.
   Похоже, силы подзакончились и у Дэхэна. Он явно рассчитывал добить противников, но не вышло. Тройня смогла отбить удар. Дэхэн невольно рухнул на одно колено и тяжело задышал.
   Но перед найгаванами вырос Хашишин. Его шатало, казалось, он вот-вот упадет, но аура, исходящая с его тела, поистине поражала, заставляя по коже побегать мурашки.
   Дейрдре с каким-то странным облегчением подумала, что его убить легче, ведь он ни в малейшей степени не походит на человека, кроме разве что общего абриса - голова вверху, руки вроде как растут из того, что смахивает на плечи.
   Правда, кое-что осталось совершенно прежним. Глаза. Их Дейрдре запомнила, они не изменились. У этих беловолосых были поистине чудовищные бездонные глаза!
   Девушка вдруг почувствовала странную слабость, а потом даже боль. Быстрым взглядом она окинула свои голые руки - они начинали дымиться еле заметным белым дымком. Их тела начинают не выдерживать этот мир. И вскоре они разложатся, если они не успеют выйти из портала. Поэтому нет времени медлить, ни единой секунды.
   Сила найгавана сорвалась с привязи, не думая. Дейрдре показалось, что вспыхнул, взвыл и застонал от боли сам воздух, не в силах вместить в себя столько убийственной её мощи. Откат тяжело ударил в грудь и саму девушку, но Дейрдре уже ничего не замечала. Сила Иггдрасиля текла сквозь нее, невидимая, вездесущая сила, и сама она, казалось, вот-вот обратился в фиолетовое копье, нацеленное в грудь врагу - чтобы пронзить его насквозь и, сделав свое дело, угаснуть.
   А миг спустя, неразличимо короткий миг ее высвобожденная сила встретила силу другую, не менее быструю, не менее могущественную, а своре, даже более. Черный вихрь Хашишина, наполненный ещё большим безумием, рванулся найгавану в ответ. Хашишин не уступал ни разу в силе своему Старшему брату, а безумия в его черном проклятье было ещё больше. Дейрдре показалось, что ее со всей силы швырнули об стену - или, вернее сказать, выстрелили ею самой в стену из тяжелой осадной катапульты. Удар Иггдрасиля ломало и корежило, тщательно отбалансированные связки рвались, последовательности смешивало в хаотическую кучу, рвалось, теряло форму и рассыпалось незримым пеплом сгоревшей фиолетовой силы.
   Дейрдре не остановилась. Тощий слабый Сегонтумский хорошо отбил её удар, но при этом - она чувствовала и отчего- то не сомневалась - сам тоже растратил добрую толику своей мощи. Скорее, скорее, пока он не опомнился, сковать его боем! Белые клинки Сильверы девушки описали широкий полукруг.
   И тут Дейрдре внезапно опередил Сайкон. Воротник, на который стекала кровь с лица, полностью потемнел, однако отступать он явно не собирался.
   Что он собирался сделать, Дейрдре так и не поняла. Потому что Хашишин не собирался драться с двумя противниками разом.
   Сайкон проскользнул змеей между начавшимися сходиться невидимыми щитами силы Дейрдре и Сегонтумского, еще успел удивиться бездействию Старшего брата мимо которого пробежал - он-то чего ждет, спрашивается? - и в следующую секунду атаковал по всем правилам боевого искусства.
   Хашишин даже не пошевелился, чтобы отразить его атаку. Острие меча пронзило воздух возле самого лица - когда в дело нежданно вступил недвижимый до этого Дэхэн.
   Сайкон прозевал его бросок, несмотря на все проведенные годы тренировок. Не взирая на возраст, Старший Сегонтумский на голову превосходил его физически. Черная тень возникла над Сталкером словно бы из ничего, левое плечо и шею рванула острая боль, молодой Рыцарь чуть не закричал, изворачиваясь - поздно, слишком поздно, беловолосый знал свое дело...
   Что-то промелькнуло рядом. Это очнувшийся Ниа рванулся, дернулся было вперед - и чуть ли не сам натолкнулась на клинок Дэхэна. Рана не была ни глубокой, ни опасной, но из-под рассеченного бока потекла кровь - алая, человеческая.
   Опрокинутый, окровавленный Сайкон в единый миг ощутил мгновенную отдачу короткого, убийственного всплеска силы Ниа. Но его удар оказался не на Сталкера, а на Старшего Сегонтумского.
   Дикий рык вырвался из горла у Ниа.
   Дэхэну требовалась, быть может, еще секнуда, может, даже полсеунды - он уже не смог бы ни остановится свой удар, ни направить его в сторону. Сайкон должен был умереть, однако вместо этого пострадал он сам, почувствовав боль в своём животе, в который вонзилась рука Ниа.
   Сайкон упал, но вторая напасть настигла его - к нему рванул Хашишин, которого он прежде пытался заколоть мечом. Он схватил его за руку и ударил своей черной мощью. Сознание Сталкера помутилось от этой силы, он видел, как черная энергия ударила в его правую руку. И её кожа вспыхнула и разошлась черным пеплом, обнажались болезненно- белые, словно снег, кости. А вслед пришла невероятная боль. Сайкон закричал, падая на спину. А Хашишин уже замахнулся, чтобы раз и навсегда добить его.
   Но враг не нёс удар по нему. Его тело вспыхнуло огненной вспышкой, и Хашишин заверещал от боли, кидаясь назад, горя как факел. Это О-Ранши оказался рядом, красный дракон пылал над его мечом.
   Дейрдре в ужасе смотрела на происходящее. Сайкон лежал практически без сознания, весь окровавленный - половины правой руки у него уже не было. Хашишин с трудом потушил огонь О-Ранши, но Хамрай кинулся к нему вновь.
   А в это время что-то невообразимое происходило с Ниа и Дэхэном. Они словно боролись, что так, собственно, и было. Руки Ниа полностью вошли в живот и грудь Дэхэна, словно он становился его частью, по лицу Старшего Сегонтумского расползались багровые вены и гематомы. Хотя сам Ниа выглядел не лучше - с черной дыры в его груди по-прежнему валил огромными клубами черный дым. Их колени подкашивались, и Дэхэн вдруг издал странный стон.
   И Дейрдре вдруг поняла, что делает Ниа. Он поглощает своего Старшего брата! Да, у него была такая способность - поглощать тело и память поверженных врагов, как он когда-то сделал с телом настоящего Уррия, а потом и Калеба. Но Дэхэн ещё жив, поэтому способен сопротивляться.
   - Будь ты проклят, что ты творишь?! - неистовый злобный рык вырвался из горла Дэхэна.
   Но Ниа, впивая сильнее руки в свою добычу, закричал О-Ранши, кивая на Хашишина:
   - Спали его нахрен, найгван!
   И О-Ранши, как послушный сын, выкинул вперед руку, швыряя новую вспышку огня в Хашишина. Тот не успел увернуться, и огонь нашел свою жертву. У О-Ранши практически уже не было сил, но на последнем издыхании он решил дожать противника. И огненные вспышки разрушающей и самой мощной среди найгаван силы, силы красного клинка Биачиру, сотнями ударов обрушились на Хашишина. В отчаянии своей наступающей слабости сила воли О-Ранши оказалась намного выше, он не мог проиграть!
   Огонь цвета золота и крови вспыхивал градами, разрастаясь повсюду. Он горел, попирая все законы мироздания, сам по себе, не нуждаясь в топливе и не завися от капризов ветра.
   Дейрдре остановилась как вкопанная, её лицо и тело обдало невероятным жаром силы Биачиру. Она ослепла от яркого света, всё горело, ей казалось, что даже и она. Ей уже чудилось, что воздух пахнет тяжелой гарью и, чуть уловимо, пережаренным мясом.
   - Дейрдре! - закричал где-то голос Ниа. - Твой путь открыть! Путь к матери!
   Она пришла в себя, понимая, что так и есть. И она рванула вперед, прямо к черному потоку безумной энергии, к тому черному солнцу, что сейчас отравляла белоснежный поток природы.
   В агонии боли, в огне кричал Хашишин, О-Ранши из последних сил швырял в него свою силу найгавана. Мимо него рысью промчалась девушка оставляя за собой фиолетовый след. И на миг Хамрай даже увидел призрак-фигуру за ней. Что-то похожее на молодого мужчину, его лиловые волосы длинным вихрем летели за ним, а он, как талисман-хранитель, и в девушке, и за ней.
   Дэхэн было рванул вперёд, но Ниа сильнее усилил хватку. Старший Сегонтумский чувствовал, как происходит порабощение в его теле, Ниа поглощал его. Но он намного сильнее этого юнца, ему не одолеть его, как бы он не пытался.
   - Ты такой же предатель, как и твой брат! - налитые кровью глаза Дэхэна повернулись к Ниа. - Не ты, не он не смогли оценить высокой идеи и постоять за неё. Вы предали род ради своих наивных эгоистичных чувств. И ты не стал выше его, как мы надеялись, ты упал на дно, как и он!
   -О, ошибаешься! - сквозь зубы процедил Ниа. - После того, как я вернулся с Камилем, мой мир был потерян, разум помутнен. И я был абсолютно один, поэтому не смог справится со своим проклятьем, мои страхи пожирали меня изнутри. Ты видел это и решил сегодня избавиться от меня. Но приход этой девчонки найгавана всё изменил. Что за силой она обладает, я не знаю, но одно только её присутствие заставляет меня успокоиться и думать ясно. И, о, благодаря твоей скромной оплеухе мои мозги встали на место, я словно проснулся! - Ниа гортанно засмеялся, сильнее вдавливая свои руки в тело Дэхэна. - Нет, мы с Лазарем пошли по разным стезям, у нас разная мораль, разные идеи и ценности. Но одно общее, мы поступили так, как посчитали правильным! Всю свою жизнь я проживал, как велит некая загадочная мораль нашего рода. Но сейчас мои глаза открыты и видят истину, которая мне была так необходима!
   - Глупец! - Дэхэн усмехнулся. Он выпускал свои силу, медленно вливая её в Ниа, заставляя его тело вырубиться от такой мощи. Кто кого - это покажут минуты, которые заканчиваются вот-вот. - Ты думаешь, без братьев у тебя будет жизнь во внешнем мире?
   - Нет, конечно, - Ниа усмехнулся ему в ответ. - У вас ни при каком раскладе не будет жизни в том мире. И не у меня. Я прекрасно это осознаю. Но впервые хочу сделать что-то правильно. А правильным я считаю то, что Мать давно не должна была существовать!
   Дейрдре пронеслась мимо них стремительно, как молния. Где-то позади неё остались красные костры силы О-Ранши, где-то практически слившиеся Ниа и Дэхэн, пропитывающие друг друга смертоносной черной силой. Она мчалась вперед, к огромному черному солнцу, пожирающему воздух вокруг. Дейрдре собрала всю волю в кулак и рванулась вперед в прыжке, прямо в темную сгущу проклятого безумия.
   Её заколотило так, что, казалось, все органы просто разбиваются в клочья. Боль прошла по всем венам, становясь с ней единым целым. И просто безумный поток сумасшествия захлестнул её.
   Дейрдре неистово закричала, хватаясь за разрываемую от боли голову, в которой перемешалось столько чужих криков, отчаяния, страха. Это всё убивало её.
   Она не справится со своей миссией. Она всех подведёт.
   Она не справится со своим безумием. Её разум пошатнется навсегда.
   Она никогда не станет нормальной, все будут бояться и избегать её.
   Она не сможет защитить никого. Все её друзья погибнут.
   И её "я", её разум погибнет прямо сейчас, здесь с ней. Холодно... Слишком одиноко и холодно.
   "Дейрдре! Борись!"
   Этот властный голос с невероятной силой ударил её по сознанию. И не только. Казалось, что её швырнул какой-то ментальный удар. Как будто это была обычная оплеуха, но нанесенная по её разуму, да и с такой стремительностью, что ни отбить ее, ни уйти от нее не было никакой возможности.
   - Ашхен? - Дейрдре открыла глаза. Перед ними плыло всё черное. - Ты ведь ещё жив?
   - Ненадолго, Дейрдре, ненадолго. Моих сил хватит совсем на немного, я с трудом поддерживаю с тобой связь.
   - Как ты говоришь со мной? Ты рядом?
   - Моё тело очень далеко, Дейрдре, и оно давно погибло. Тогда, в Мирувегане, я слился с тобой, запечатлев в тебе не только свою память, но и кусочек своей души. Я знал, что настанет такой момент, когда ты не сможешь справиться сама. Но посмотри вперёд, что ты видишь?
   Что-то фиолетовое блистало перед глазами. Десятки изломанных рук отталкивали черную энергию, сражаясь с ней неистово, на последнем дыхании.
   "Иггдрасиль? Ты пытаешься защищаться?"
   - Да, Дейрдре, именно так, - сказал в глубине неё голос Ашхена. - Сила найгавана, твоё естество сопротивляется этому безумию, выращиваемому веками. Почему же не пытается это делать твой разум? Ты способна на это.
   - Нет, - слабо ответила Дейрдре самой себе. - Таково моё предначертание. Сам Иггдрасиль говорил мне, что Слабость найгавана Сердца - Безумие. Добавь сюда проклятую кровь Сегонтумских и дар даммерунгов - я просто больше не способна быть нормальной. Таково моё предназначение.
   - О каком предназначении ты говоришь? Предназначение - это навязываемость, которую люди привыкли видеть в слабости своих генов. Чтобы не было предначертано, ты сама творишь судьбу, сама строишь дорогу соей жизни.
   - Я тоже думала так, сопротивляясь своему безумию. Своему дару. Чтобы не стать пропавшей. И Сегонтумские думали так. Уррий думал так, - с грустью произнесла Дейрдре. - Он сопротивлялся своей природе из-за всех сил, желая переделать свою судьбу. Мне нравился этот человек, его сила воли и железный характер, хоть его идеалы и моральные ценности не соответствовали моим требованиям. Всё с ним было неправильно, с ним было тяжело и тягостно. О его бунтарский дух был как у меня. Возможно, именно это соблазнило меня - такое же желание сломать свое предначертание. И я чувствовала связь с Сайконом, такое необъяснимое спокойствие рядом с ним, а вместе с тем и такое окрыление, когда он рядом. Меня так тянуло к нему, как бабочку на свет. Но именно это и испугало меня, когда я узнала, что мы предначертанные найгаваны. Что это тяга крови, а не сердца. Я так испугалась этого, отвергая прекрасное, лишь бы не поддаться судьбе. И сейчас, в этом мраке, безумие всей мощи Сегонтумского пожрёт меня. Разве то не удел найгавана Сердца?
   Ответом ей был странный звук. Дейрдре не сразу поняла, что это, пока не осознала, что это посмеивается Ашхен.
   - Что смешного?
   - То, что ты просто запуталась. И не желаешь выбираться из собственного клубка предубеждений. Ты просто боишься, что не сможешь, что окажешься слабее. И перестаешь сопротивляться, просто жалуясь на своё безумие. Поэтому меня так расстроила твоя душа, когда я впервые её увидел. Она показалось мне такой слабой и жалкой.
   - Я не жалкая! - злость промелькнула в голосе Дейрдре. Это развеселило Ашхена ещё больше.
   - Прекрасно! - сказал он. - Мимолетная вспышка агрессии. А агрессия - это признак живого. А хочешь, я ещё тебе кое-что поведаю? Я не знаю, почему вы так решили про парных найгаван, что наплела тебе рыжеволосая женщина-алхимик, у неё совсем неправильные догадки и знания, построенные на слухах. То, что ты принимала за навязанную тягу природы найгавана к Сайкону Сталкеру, ни что иное, как твои обычные чувства, которых ты просто испугалась, инфантильное дитя. Сайкон - не твой парный найгаван.
   - Что? - изумилась Дейрдре. - Почему это?
   - Я прожил немалое количество лет, намного большее, чем простой смертный. И о найгаванах знаю не понаслышке, учитывая, сколько раз я проникал в их разумы. И парные найгаваны абсолютно другие. Какой сейчас расклад нагаванов в этом поколении? Ты, Сердце найгаванов, несущая любовь и чувство. О-Ранши Хамрай, Воля найгаванов, что добивается справедливости не взирая на любые слабости и опасности. Сайкон Сталкер, Гордость найгаван, что не даст загнуться вашей команде, не даст погубить ваши идеи и цели. Сизиф Фанг Фон Иишии, Мудрость найгаван, что принимает решения в разрезе общего блага. Шарвин Ломениаль, Страсть найгаванов, чья жажда познаний и жизни толкает её и вас только вперёд. И что я скажу тебе? - голос Ашхена эхом отдавался в её голове. Дейрдре слушала его, затаив дыхание. - Воля настолько сильна, что жаждет добиться своей цели. И Страсть просто необходима в исполнении её желаний. Гордость жаждет сохранить свой род лучшим и защищенным, рядом с Мудростью, что действует во имя блага и разума, они составляют сильную команду, благоразумную, действующую по логике и высшим моральным ценностям, как надо, а не как хотелось бы. А в горячем Сердце всегда живет Милосердие, которое оно способно подарить любому.
   Дейрдре ошарашенно раскрыла глаза, вникая в суть только что сказанного. Как так получается?
   - Видишь, Дейрдре, всё может быть иначе. О-Ранши Хамрай сразу нашел общий язык с Шарвин Ломениаль, очарованный её страстью к жизни. Но даже после короткой интрижки он видел в ней умного друга и теплую искру, а не кокетку-женщину. Сизиф Фанг Фон Иишии не любит внимания и людей, но спокойно находился рядом с несколько надменным и горделивым Сайконом Сталкером. Ему импонировали ценности молодого Рыцаря, да и его отец был ему хорошим соратником. А ты? Разве ты не чувствовала легкость с Калебом Вольтом? Тебе нравилась его доброта, его гуманность к окружающим. А с Шарпеем Самуэльсоном вы были прекрасной сложенной командой, за столь короткое время превратившись в друзей. Разве ты не почувствовала, как свободно тебе, несмотря на сварливый характер доктора? Но что всё это меняет? Почему Мудрость не может покориться и восхитится сильной Волей? И почему в Гордости Сердце не может увидеть то, что ей так нравится - когда оберегают и превыше всего ставят свои ценности?
   Дейрдре удивленно уставилась впереди себя. Почему она не подумала об этом раньше? Как так? Она сделала столько глупостей и не сделала полезного из-за своих предрассудков и заблуждений? Почему она так много принимала на веру? И почему она сдается сейчас?
   - Теперь ты понимаешь, Дейрдре? Сейчас ты ощутила себя, ты не заблуждаешься, ты думаешь, значит, ты существуешь. Всегда есть выбор, главное, не сдаваться.
   Ноги Дейрдре опустились на призрачную поверхность. Окутанная защитным фиолетовым барьером силы Иггдрасиля, она чистым, незамутненным взором в упор посмотрела источник проклятой силы.
   Невероятно белое, чуть ли не посеревшее женское тело безжизненно весело на гигантском кустарнике роз, укутанное в своих белоснежных волосах. С тела Каорины Сегонтумской извивались черные лианы, сотни черных лиан. Извиваясь, они расплетались по воздуху, образуя этот огромный купол, снаружи казавшийся черным солнцем.
   Ноги подкашивались от этой отравляющей ауры. Эта сила была поистине проклятой и чудовищной. Она была велика и могущественна, что, казалось, способно была поглотить всё живое, погрузив в его пучину страха и ужаса.
   Как справится с подобным, если оно хлынет во весь мир? Скорее всего, никак.
   Мать, почувствовав чужеродную силу, ту, с которой её дети боролись всю жизнь, издала неистовый звериный вопль.
   На Дейрдре обрушился ветряной шкал безумной энергии. Её старались расплющить, как негативную занозу в своем пространстве. Девушка с трудом передвигала ноги, пробираясь сквозь черный ураган вперёд. Ей казалось, что от этого безумия с её костей слезет кожа, а она сама сгорит в этом ледяном холоде.
   Но она больше не слаба.
   Дейрдре подняла голову и схватилась за ветви роз. Десятки колючек пились в её тело, но девушка ползла, карабкалась наверх, не обращая внимания на боль. Мать сама хватила её и подняла к себе. Каорина Сегонтумская с ненавистью сжала найгавана в своих тисках так, что хрустели кости. Но Дейрдре даже не обратила на это внимание. Все её мысли были устремлены лишь в одно русло.
   - Сколько же столетий ты страдала, бедная, - печально произнесла она. -Я наконец-то пришла, чтобы освободить тебя. - С этими словами Дейрдре протянула руки и коснулась холодного трупного лица. И в миг их сознания стали едиными.
   Боль и ужас накрыли Дейрдре с головой. Но они вдвоем, с Иггдрасилем, откидывали эти чувства от себя, скидывая как одеяло. Это словно был огромный черный мир, где где-то там, в углу, горел слабый белый лучик. Дейрдре целенаправленно брела к нему, сбиваемая проклятой черной силой, состоявшей из всех негативных чувств человека, которые только существовали в природе. И, наконец-то, она дошла до этого призрачного лучика, окунувшись в него с головой.
   В этом полумраке, забившись в уголок, плакала юная девушка. Она обхватила колени руками, длинные волосы белоснежным шатром рассыпались по всему телу.
   - Не плачь, - попросила Дейрдре. - Больше не нужна плакать.
   Каорина вскинула голову, удивленно смотря на девушку. Она глядела на неё пару секунд, а на лице её постепенно появлялась радость. Как вдруг она опять зарыдала, но на этот раз в истерике от счастья, а не горько от боли.
   - Ты пришла, - вздох облечения. - Ты пришла, Дейрдре. Я столько звала тебя, но ты каждый раз убегала. И я вновь потеряла надежду. Ты была моим единственным лучиком, способным почуять меня. Мои дети не раз приносили в Утгард даммерунгов, но и их дар не способен был учуять в моем проклятом теле последнюю частичку моей истиной души. А мои дети, обладая силой и мои чувствами, не способны были уловить крохотную живую часть меня. Я не думала, что кто-то вообще будет способен услышать настоящую Каориину Сегонтумскую... Пока не появилась ты.
   - Значит, - Дейрдре шагнула к ней и присела рядом, взглянув в её глубокие хрустальные глаза. - Ты последний оплот души Каорины Сегонтумской?
   - Да, её последняя часть, - кивнула девушка. - Сколько столетий я заперта в этой ловушке. Моё тело окончательно не умерло, поэтому душа не может слиться с потоком жизни. Я не в силах выносить то проклятое чудовище, что представляет собой моё тело. Больше не хочу быть страшным орудием в руках собственных детей. Ты - мой подарок небес. У тебя есть дар слышать, но и этого мало. У тебя есть дар дарить надежду.
   - Я ведь Сердце Найгаван, - усмехнулась Дейрдре. - Я не могу иначе.
   - Найгаван - это сила, данная телу. И внутри ты можешь быть любой. Когда-то мой род был добрым и любящим, сила сердца - то, что двигало их по жизни. Куда всё это делось? Как преданное сердце может так очерстветь? Я ведь не сдавалась столетиями, живя в страданиях. А мой род, желая позабыть о боли, сам стал монстром, чтобы не пустить боль в свою человеческую натуру. Но они ошибались, легче им не стало, только наоборот. Но твоё сердце, - Каорина улыбнулась. Она подняла руку и провела ею по щеке Дейрдре. Странно, но ощутила лишь тепло и безграничную нежность. - Твоё сердце полно любви и заботы, а главное, надежды. Как у истинного дитя Феникса.
   - Ты думаешь, во мне живет ваша кровь? - Дейрдре иронично улыбнулась.
   - Конечно, - Каорина утвердительно кивнула. - Какой бы она не была искаженной, она течет в тебе. И она будет течь и дальше, в твоих детях, с кем бы ты не связала свою судьбу. Поэтому, когда всё закончится, когда я наконец-то исчезну, я буду спокойна за своих будущих детей.
   - А что будет с остальными Сегонтумскими, когда ты исчезнешь? - сомнительно спросила Дейрдре. - Они питаются твоей аурой, поэтому не могут покидать этой горы надолго. Если исчезнешь ты, они ведь тоже погибнут через какое-то время?
   - Кто знает? - Сегонтумская загадочно пожала плечами. - Моя сила для них наркотик. Когда она исчезнет, у них будет страшная ломка. Но проклятья больше не будет существовать, а значит, наркоман всегда сможет вылечиться.
   - Сейчас твое тело отравляет поток жизни. Если ты погибнешь, твоя сущность ведь останется здесь? Вся сила твоя здесь останется!
   - Не совсем так, Дейрдре. Моё тело её производит и источает, как живой организм. Когда я по-настоящему умру, этот источник оборвется. В поток жизни всё возвращается и преобразуется. Не спорю, что моя сила всё же скажется на нём, рано или поздно она вылезет в вашем внешнем мире. Но это не будет абсолютно той катастрофой, которая может случится, если я сейчас отравляя весь поток. Но давай к делу, у нас так мало времени...
   - Но у меня есть ещё вопрос! - возразила Дейрдре. - Да у меня бессметное количество вопросов!
   - Нет времени, Дейрдре.
   - Ответь хотя бы на один! Почему я всегда видела во снах странную девушку, которая оказалась моей матерью?
   - Память крови, - улыбнувшись, просто ответила Каорина. - Кровь - самая сильная вещь на свете, она способна творить удивительные чудеса! Сила найгаванов редко передаётся по наследству, но у вас передалась. И сила Иггдрасиля вместе с памятью крови твоей матери жила в тебе. А сила крови твоего погибшего брата пробудила в тебе его силу даммерунга., передавшуюся по наследству. Удивительно, не правда ли? И сила крови дитя Феникса, а не дар провидца, позволила тебе услышать меня. Даже такой могущественный даммерунг, частичка которого находится в тебе, не смог прочувствовать меня. Он видел моё естество, но не разглядел поначалу глубины.
   - Ты видишь Ашхена? - искренне удивилась Дейрдре.
   - Я не знаю, как его называть. Я вижу лишь частичку чужой памяти, чужой души, что оставила свой след в тебе. Подарок в виде знаний. Уникальных знаний, набранных бесчисленным количеством лет, что будут жить в тебе и всплывать со временем. Что ж, я тоже хочу оставить тебе такой подарок.
   И с этими словами Каорина просто ткнула указательным пальцем Дейрдре в лоб. Та вздрогнула, как от удара молнии. На мгновение голова пошла кругом, по её венам словно что-то потекло. В сознании мелькали сотни картин, преобразовываясь в книгу воспоминаний, которые надежно складывались где-то на окраине её сознания.
   Дейрдре отшатнулась и упала на руки, тяжело отдыхиваясь.
   - Что это? - спросила она, с трудом приводя дыхание в норму.
   - Память Сегонтумских, -последовал ответ. Каорина уже стояла над ней. - Я оставляю её тебе в подарок. Вскоре, она начнет пробуждаться в тебе, прошу, используй её во благо и не допусти в будущем повторение ошибок моих сыновей. А теперь, поднимайся.
   Дейрдре подняла голову, встречаясь взглядом с удивительно чистыми голубыми глазами. Но в отличии от остальных Сегонтумских, в этих глазах жила доброта. К Дейрдре протянулись ладони, и она взяла их в свои руки, поднимаясь с колен.
   - Мир в опасности. Поэтому пора завершить всё это, - Каорина улыбнулась. Но вдруг её глаза стали серьёзными. - Но у меня есть одна просьба! Я потеряла свой голос и больше не вижу в нём чистоты. Сейчас я должна уйти, но перед этим, спой мне, пожалуйста. Я хочу в последний раз услышать голос своего народа.
   Дейрдре тяжело вздохнула, но улыбнулась девушке в ответ. Она обняла её за плечи и прижала к себе, как родную сестру.
   - Конечно, - тихо сказала она. - Конечно. Усыпай, моя дорогая, теперь ты наконец-то обретешь покой.
   И Дейрдре запела. Вполголоса, но уверенно.
   Каорина закрыла глаза, она чувствовала странный и нежный аромат волос поющей девушки, и это навевало такое удивительное спокойствие, что она позабыла обо всём. Она растворилась в этом чарующем голосе, который пробирал до глубины души. По коже пошли мурашке, странное тепло разливалось внутри. А песня всё звучала, и звучала, и это было самое прекрасное, что могло существовать на земле.
   - Спасибо, - тихо прошептала Каорина Сегонтумская, улыбнувшись, но так и не открыв глаз. И один из острых клинков Сильверов вышел у неё из-за спины.
   Тьма разлетелась в одно мгновение, как по дуновению волшебного щелчка. Черные потоки испарялись, как дым после огня.
   Дейрдре упала на колени, не удержавшись от давления черной силы. Она угасала, но её отдача была так сильна, что на мгновение девушка даже потеряла сознание.
   Когда она пришла в себя, то вначале с ужасом, а потом с грустью обнаружила у себя на руках нечто похожее на труп. Серое, безжизненное тело Каорины Сегонтумской, Матери, по ошибке прожившим в этом мире лишние пару сотен лет, теперь разлагалось со стремительной скоростью. Исчезнувшая жизнь забирала с собой и тело. В одно мгновение на руках у Дейрдре остались только кости. Простые человеческие кости, желтые на вид, и такие одинокие.
   Дикий крик встал у Дейрдре в голове. Она схватилась за голову, которая вот-вот готова была разорваться. Она не сразу поняла, что слышит в своём сознании отчаянные вопли всех Сегонтумских, почувствовав, как исчезла их Мать. Они не могли поверить. Многие даже не поняли, что произошло, ощутив лишь дикую боль, когда из них словно вырвали часть души.
   Прошло какое-то время, прежде чем Дейрдре пришла в себя.
   Что-то было не так. Она с трудом осмотрелась, не понимая, что происходит.
   Она всё еще была в этом странном месте. Но в нем что-то произошло. В белизне потока всё ещё горели огни и алые костры. Сила дракона Биачиру ещё не угасла, была бы это какая-то наземная местность, О-Ранши бы здесь выжег всё дотла.
   Что-то лежало рядом с ней. Дейрдре с ужасом узнала в этом трупе Хашишина Сегонтумского. Его лицо почернело от копоти, ноги напоминали обгоревшие ветки, а на то, что было ниже груди и на спине, нельзя смотреть без слез -- один сплошной ожог. Он сам был весь сплошной сгоревший уголек. О-Ранши разошелся не на шутку, выжигая противника в буквальном смысле слова. Самого Хамрая она нашла неподалеку. Он лежал без сознания, его грудь была рассечена, напоминая огромное красное пятно.
   Дейрдре с трудом поднимаясь, кинулась к нему. Она рухнула перед О-Ранши на колени, дотронулась до его горла. Он всё ещё дышал. Мимолетное видение врезалось в её сознание: О-Ранши выжег Хашишина, но был внезапно атакован Шуа.
   Дейрдре быстро нашла его взглядом. Меч Биачиру торчал в груди полусожжённого Шуа Сегонтумского. О-Ранши успел добить своего противника. Но где же остальные?
   Как во сне она увидела эту двойку, приближающейся к ней. Окровавленный Сайкон с трудом передвигал ногами. У него не было половины правой руки, глубокая рана в левом предплечье, он потерял слишком много крови. Но всё ещё стоял на ногах. А под руку его вёл...
   Дейрдре не сразу поняла, кто это. Высокий человек шел как темное привидение. Черный призрак, с которого языками пламени, плащом развивался черный огонь проклятой ауры.
   Ниа-таки поглотил Дэхэна. Он одолел сильнейшего в своём роду просто с помощью своей особенной способности. И сила его возросла в десятки раз. Он был похож на призрачного демона с неведомой силой, от переизбытка которой, с его тела так и валила клубами черная энергия. Теперь в нём и мощь Дэхэна, и его память, огромная кладезь уникальных знаний.
   Дейрдре замешкалась лишь на мгновение, ошарашенная таким видением, а затем кинулась к ним, подхватывая Сайкона под руки. Её обдало чудовищной силой Ниа, но она не рискнула поднять на него глаза.
   - Сайкон! - прошептала Дейрдре, чувствуя слабость его тела.
   - Ты смогла, - сказал он, роняя голову ей на плечо, - ты сумела уничтожить этот проклятый источник силы.
   - Да, у меня получилось. Хотя она даже не сопротивлялась, сама попросила.
   - Нет, в этом вся твоя заслуга.
   - Нет, чтобы я делала без вас?
   - У нас нет времени на подобные разговоры! - резко прервал их Ниа.
   Дейрдре невольно посмотрела на него, встретившись с ним глазами. Ей стало неловко.
   Но тут же она вскрикнула, почувствовав боль в своём теле. Она глянула на свою руку, кожа на ней начинала трескаться. Тоже происходило на здоровой щеке Сайкона.
   - Что происходит? - воскликнула девушка.
   - А ты как думаешь? - мрачно осведомился чёрный Ниа. - Разве не видишь? Портала обратно больше нет, а наше время истекает, тела на пределе.
   Дейрдре в ужасе увидела, что мерцающий вход в Утгард, перед которым они стояли, действительно закрыт. Там, где раньше маячил огромный портал, сейчас слабо зияла тонкая трещина.
   Тайгета молча коснулась окровавленного горла Сайкона, времени на расспросы у неё не было, она предпочла увидеть. В воспоминаниях Сталкера после того, как Ниа поглотил Дэхэна (это было настолько жутко, что Дейрдре передернуло) в воздухе стали происходить взрывы, словно мироздание сотрясалось и разрушалось. Затем появился Шуа и атаковал О-Ранши, до этого одолевшего Хашишина. Это был подлый прием, но Хамрай сумел нанести последний удар. В чём ему помог и невесть откуда взявшийся Сизиф. Он потерял в этом белоснежном месте Шарвин Ломениаль, раненная от боя с многочисленными монстрами, она отстала где-то позади. Сизиф сразу понял, что портал закрывается. Хрустальных карметисов не хватало, их было слишком мало для удержания открытой подобной мощи, Дэхэн сильно рисковал, открывая портал с нехваткой камней. И они начали разрушаться, а вместе с ними и исчезать дорога обратно. Сизиф успел прыгнуть в портал, он надеялся что-то предпринять, чтобы удержать его открытым. Но не успел. Кажется, все хрустальные карметисы были разрушены, и портал закрылся на веки, оставив остальных пленников умирать медленно в своём измерении. Впрочем, почему медленно? Их хватит и полчаса, чтобы раствориться с потоком жизни.
   Дейрдре посмотрела по сторонам. О-Ранши ранен, Шаян убит, Сайкон тоже в печальном положении, Ниа превратился в невесть что. А у неё больше нет сил.
   - Значит, всё закончится вот так? - она иронично усмехнулась, а затем хохотнула. - Так и умрем безымянными героями.
   - Ну, у тебя будет возможность сделать нас не безымянными. - сказал Ниа и посмотрел на Сталкера. - Давай, имперский, сделай то, ради чего я хоть раз тебе буду благодарным.
   Сайкон молча обнял Дейрдре за талию посильнее. Ниа сделал тоже самое, и они вдвоем подтолкнули девушку к самой зияющей щели, где пару минут назад находился портал.
   - Что вы задумали? - непонимающе воскликнула девушка. Она нутром чувствовала неладное.
   - То, что будет правильным, - произнёс над её ухом Сайкон.
   - Подумать только, ты уничтожила Мать! - Ниа на мгновение улыбнулся. Его глаза отрешенно смотрели на мерцающую щель в разломе пространства. - Кто бы мог подумать, что вечно ноющий найгаван так просто убьют чудовище, чья безумная сила росла с каждым годом просто в сумасшедшей пропорции. И сейчас проклятия, столетиями отравляющего наш род, больше не существует... Как в это поверить? Хотя кто поверил бы день назад, что я в схватке нашей природной силы я смогу одолеть могущественного Дэхэна? А вот оно как сложилось! Хоть в конце своей жизни я ощутил себя живым.
   С этими словами Ниа вырвал со своей черной груди амулет Илаодора и так же резко воткнул его в щель в проеме. Амулет вспыхнул и задрожал, но не осветился, не открыл, то, что надо было. Лишь на долю секунды щель вздрогнула, немого приоткрылась, и вновь захлопнулась. Зато тело Ниа задрожала от полученной раны, лишь новообретенная мощь сдерживала его от падения.
   - Это всё напрасно! - воскликнула Дейрдре, но всё же схватилась за амулет Илаодора, как за последнее спасение. - У нас нет хрустального карметиса! Нет никакой мощи, что способна удержать врата открытыми!
   - Это мы посмотрим! - Сайкон на мгновение отпустил её, выхватывая свой меч из ножен. Он замахнулся и воткнул четырёхцветный меч прямо в щель рядом с черной рукой Ниа, который держал внутри амулет Илаодора.
   Первые три секунды ничего не происходило, а потом сверкнула яркая вспышка, ослепив всех своим светом.
   Дейрдре на мгновение потеряла не только зрение, но всю координацию в теле. Она чувствовала дуновение другой силы - их мира. И он был так близко.
   В её голове вдруг раздалось два голоса.
   "Я был плохим человеком, - сказал где-то в глубине её сознания Ниа. - Стараясь не поддаться родовому безумию, отчаянно цеплялся за свою человечность, я само лично зарывал её внутри себя, принимая облик зверя. Наверное, поэтому я так любил тело Уррия, что мог побыть самим собой и почувствовать вкус жизни настоящего человека. И во многом я благодарен тебе. Я бы мог сказать очень много разных вещей, но мне это чуждо. Поэтому я просто скажу тебе спасибо за время, что мы провели вместе."
   "Дейрдре, - прозвучал рядом голос Сайкона. - Из нас всех ты должна была выжить. И ты выживешь. Вернешься в свой родной Иштар, и через некоторое позабудешь всё это, как страшный сон. Я знаю, ты будешь сердится на нас после этого, но когда-нибудь ты поймешь и простишь. Жаль, что наши пути не сойдутся больше. Я бы так хотел взять тебя за руку и отвести в свой родной дом, показать все его красоты, а потом вместе насладиться закатом. Как жаль, что я не успел..."
   Дейрдре издала какой-то непонятный звук, всё ещё ослепленная светом. Она почувствовала резкий удар - кто-то с силой толкнул её в спину. И она полетела вперёд. Последнее, что увидело её сознание, это треснувший на мелкие осколки четырёхцветный меч Сайкона Сталкера.
   Она упала на пол, сильно ударившись головой. Некоторое мгновение она была потеряна, ошеломлена, в её голове всё шло ходуном.
   Кто-то поднял её за плечи и встряхнул. Дейрдре открыла глаза, смотря в худое лицо в обрамлении черных свисающих локон, склонившееся над ней.
   - Приди в себя! - твердым голосом произнес Сизиф.
   Дейрдре посмотрела на него, а затем в ужасе уставилась на местность в округ. Они находились в Утгарде, подземном зале, находящемся под тронным. Там, где и началась их битва. На земле всё ещё слабо пылала энергия врат. Но уже закрытых.
   Дейрдре посмотрела на то, что осталось в её руке. Амулет Илаодора.
   - Как ты выбралась? Я ничего не мог поделать с этим порталом. Что произошло? Отвечай! - Сизиф встряхнул её сильно, но она не обратила на этот грубый жест никакого внимания.
   - Что произошло? - ледяным голосом ответила девушка. - Произошло то, что я оказалась здесь, а все остальные найгаваны там.
   И не только найгаваны. Сила открытых врат разрослась на десятки метров, и поглотила с собой всех, кто находился на двух нижних этажах. И сейчас половина людей осталась там, за гранью, где их ждет неминуемая гибель. И многих Сенонтумских, и практически всех её людей, кто был с ними в самом Утгарде. А ведь где-то там, у подножья горы, всё ещё происходит сражение за дом Утгард.
   Сизиф тревожно вскинул голову, смотря на происходящие. Сила Матери, сила, кормящее это место, исчезла. А вместе с ним, выброс другой силы, из врат, здорово покалечил это место. Сверху сыпались опилки и земля, пол начинал дрожать. Где-то вдалеке звучали громыхающие звуки, словно что-то подало, а скорее всего, это были сталактиты. Утгард начинал разрушаться.
   Сизиф вновь обратил внимание на опустошенную девушку.
   - Как ты выбралась? - вновь повторил он.
   Дейрдре поджала губы, она уже поняла как. В ней возрождалась память, память касания, когда в тот миг она почувствовала мысли двоих молодых людей. Она коснулась руки Сизифа, показывая ему воспоминания.
   У Сайкона был непростой меч. И дело не в том, что он был сделан из могущественных магических камней. А в том, что внутри них заключалась живая душа. Душа отца Сайкона Сталкера. Так же, как и в хрустальном карметисе. Сам того не ведая, Сизиф с другим магом когда-то создал удивительную вещь, крайне сильную и уникальную. Душа, обитаемая в мече, в какой-то степени даже обладала разумом, не позволяя брать меч в руки чужакам, только родному сыну. Но меч позволил взять себя Дейрдре и Ниа? Наверное, он знал, как сложится в дальнейшем судьба Сайкона. Что эти люди рано или поздно помогут ему.
   Ниа догадался, что представляет собой четырехцветный меч. И он сказал Сайкону, что он может спасти Дейрдре. Один клинок, это не сила десятка хрустальных карметисов. Но силы его меча хватит на то, чтобы на пару секунд приотворить врата.
   Они спасли её ценой своей жизни. Дейрдре поняла это, когда треснул и разломился четырёхцветный меч. Она уронила голову на плечи и зарыдала.
   - Идиоты! - прохрипела она. - Как вы могли?!
   Чувства захлестнули её, она не могла успокоиться.
   - Осторожней! - взвыло в её сознании. То ли отголоски Ашхена, то ли Иггдрасиля.
   Дейрдре инстинктивно развернулась в сторону. И смертельный удар вошел не в спину, а резанул по боку.
   Девушка закричала от боли и от внезапности, хватаясь за рану. Как в тумане она увидела, как Сизиф вновь заносит над ней посох, чтобы ударить в голову.
   Дейрдре инстинктивно взмахнула рукой. Её магический удар получился стихийным, непродуманным, но чистая энергия вышла такой сильной, что Сизифа отбросила далеко назад. Он камнем рухнул на пол, выронив посох.
   Дейрдре тяжело дыша уставилась на черноволосого мага, который с трудом поднялся с пола.
   - Вот же..., - скривился он, держась за живот. - Как грубо-то! Магия? Значит, уничтожив Каорину Сегонтумскую, ты сняла антимагический барьер с этого места. И поэтому инстинктивно применила заклинание. Впрочем, думаю, на многих Сегонтумских эта магия всё ещё может не сработать...
   - Сизиф! - воскликнула Дейрдре. Она поднялась на трясущихся ногах, непонимающе смотря на мага. - Ты что...
   - Да, я хотел тебя убить, - спокойно сказал он, выпрямляясь в полный рост. Пару секунд они сверлили друг друга взглядом.
   - Почему?
   - Что, почему, Дейрдре? - спокойно спросил он. - Подумай сама. Ты думаешь, никого не впечатлила твоя сила? Многие не сошлись во мнениях, что действительно с тобой произошло. Видела ли ты глобальное будущее или действительно смогла каким-то образом вернуться в прошлое. И какая разница. Любой расклад ужасающ. Ты всё ещё юна, и тебе не справится с подобной силой. Однажды уже такая магичка ощутила привкус силы, и полягло слишком много народу. Думаю, ты помнишь рассказы об Эльзе.
   - Так вот оно в чём дело? - Дейрдре с горечью усмехнулась. Она сразу всё поняла. - Ты боишься. Боишься, что я не справлюсь, и взрастет новый злодей.
   - Злодей, не злодей, но ты неуправляема. Это слишком большой риск. Я и не уверен, что конкретно "подарил" тебе этот Ашхен, чем обернется этот подарок в будущем. Впрочем, оно уже обернулось. Твой разум стал слишком шаток, это и устрашает больше всего.
   - С чего ты решил, что я что-то устрою? - язвительно спросила девушка. - Позволь мне решать за себя, а тебе не стоит придумывать будущего другим, навязывать им не существующие конфликты.
   - Думаешь? - усомнился Сизиф. - В тебе течёт кровь этих Сегонтумских. Что ты сделаешь? Ведь тех, кто сейчас останется в живых, ждет пожизненный концлагерь в тюрьме Сальты. Согласна ли ты, учитывая, что косвенно относишься к этому роду? Ничего не предпримешь?
   Дейрдре злобно прикусила губу, сверля магом взглядом.
   - Вот-вот, - иронично усмехнулся маг. - Первая ласточка. Ничего лишнего, но то, что представляешь ты сейчас, не должно существовать.
   - То есть, ты способен пожертвовать благой целью единства найгаван, чтобы сохранить более масштабную?
   - Думаешь мне легко?! - вдруг вскрикнул Сизиф. Его лицо исказила злость. Столь непривычно было видеть его сорвавшимся, проявлявшим чувства. - Думаешь, это легко? Там, по ту сторону другого мира, - он яростно всплеснул рукой, указывая на закрытые врата. - Там остались остальные найгаваны, лучшие из лучших! И их больше не станет! Мы потеряли прекрасного Рыцаря, сильнейшего мага и искусного алхимика. Даже тот целитель приравнивался к тебе. И их больше не станет, а ты говоришь мне легко?!
   Сизиф опустил голову, на мгновение застыв. Он быстрым движением умер рукавом лицо, стирая свои чувства.
   "Он сломался, - поняла Дейрдре. - О-Ранши и Сайкон для него были как дети. И эта победа выдалась совсем не радужной".
   Из раненного бока Дейрдре текла кровь. Девушка внезапно ощутила, что голова начинает кружиться, даже прошедший столь многое не может безболезненно терять так много крови.
   Сизиф словно очнулся, смахнул с себя наваждение и, подняв посох, размахнулся им, кидаясь на девушку.
   Дейрдре ушла легким, изящным полуповоротом. Этим ее не проймешь. Она сильнее как воин и способна танцевать так хоть всю ночь напролет, пока сальтский маг сам не свалится от усталости.
   И тут её вдруг отшвырнуло заклинанием. Сизиф тоже применил магию. Не смертельную, но четкую, хлестнув Дейрдре по лицу магической пощечиной ветра.
   Дейрдре упала на спину, но не сумела подняться, так как её настигло второе заклинание. Она заверещала от боли, чувствуя, как трещат её кости. Темное, черное заклинание, она даже шелохнуться от боли не могла. Девушка лишь смотрела, как Сизиф идет к ней, в очередной раз замахиваясь посохом.
   И тут к нему скользнула тень, нанося быстрый удар. Оглушенный ударом рукояти меча в висок, Сизиф камнем рухнул на пол.
   Оковы заклинания ослабли и быстро исчезли. Дейрдре приподнялась на локтях, смотря как Камиль Сегонтумский собирается прикончить сальтского мага.
   - Нет! - воскликнула девушка.
   Камиль застыл с занесенным для удара мечом, он с некоторым удивлением посмотрел на девушку.
   - Он тебя убить пытался.
   - Это моя проблема, - Дейрдре кряхтя поднялась, сжимая раненный бок. Она окинула взглядом высокого мужчину. Статный и широкоплечий, но при этом изящный, он был само воплощение зрелой грации и благородства. В прошлый раз, он сражался со своими воинами у подножья Утгарда. Сейчас было также? Пришел посмотреть, что случилось с Матерью?
   - Значит, Дэхэн действительно открыл врата? - словно прочитав её мысли, сказал Камиль. Дейрдре невольно обернулась, следуя за ним взглядом. На мерцающем полу одиноко лежал покинутый ею амулет Илаодора.
   - Где Мать? - спросил Камиль.
   Девушка вновь повернулась к нему, посмотрев прямо в глаза. Она не осилит такого противника, даже если бы у неё сейчас были силы.
   - Я убила её, - просто сказала она. - Там, внутри. Больше нет источника вашей силы. Как и самого Дэхэна. Он пал.
   Она протянула руку и коснулась голого участка его шеи. Камиль, на удивление, не препятствовал, но его глаза ярко вспыхнули и широко раскрылись, когда девушка показала ему пару видений того, что здесь вообще произошло.
   Камиль ошарашенно посмотрел на девушку. Это выражение лица было совсем не свойственно самому спокойному и рассудительному Сегонтумскому. Он молчал, смотря в потолок. А потом резко развернулся и пошел прочь.
   Это поведение выбило Дейрдре из колеи.
   - Ты...куда? - удивленно воскликнула она.
   - Прочь от сюда, - глухо ответил Камиль.
   - И ты не будешь мстить?
   Камиль остановился, повернул к Дейрдре голову. На его лице мелькнула ироническая усмешка.
   - Кому? Зачем? - улыбаясь спросил он. - Главы дома больше нет, я теперь Старший Брат. Но источника силы больше нет, это место разрушается. Власть мне никогда не была нужна. Сумею ли теперь я и остальные выжить без Матери? Кто знает? Даже если так, лучше прожить эту короткую жизнь наконец-то свободным! А вам, миледи, я рекомендую настоятельно убираться отсюда. Сегодня ведь ваш день, - он склонился, отвесив галантный поклон. И встав, пошел восвояси.
   - Подумать только, - раздался его голос уже где-то в темноте коридора. - Кто мог предположить, что всего за один день вся жизнь изменится в одно мгновенье, и твоя судьба изменится на корню?
   Его смешок ещё слышался пару секунд, пока не утонул во мраке.
   Дейрдре наклонилась, поднимая амулет Илаодора. Она чувствовала его невероятную мощь, воздвигнутую не на одном жертвоприношении и искаженном ритуале. Для чего же ты хотел его создать, Илаодар?
   Гора Утгард дрожала, осыпаясь. Как долго она продержится, сколько уйдут отсюда не пострадавшими? Дейрдре зажмурилась, когда ей в глаз посыпалась пыль с потолка.
   - А что же мне сейчас делать?
   Что она будет делать одна, без всех друзей?
   Странно, но боль утраты пока не пришла. Ей было так плохо, что чувства не могли ударить по ней.
   Дейрдре посмотрела на бесчувственного Сизифа. Как иронично, что смог выбраться тот, кому жизнь наименьше всего интересна. Мудрость найгаван, которая всегда страдала от уныния. Дейрдре вспомнился и старик Ортон. Он так не желал быть найгаваном, что его воля победила, и лишь одним желанием сумел отвергнуть свое природное естество.
   Глаза девушки округлились. Внезапная мысль пришла так стремительно, но она была так ясна и отчетлива. И для неё это был единственный выход.
   "Никто, никто из моих друзей не погибнет".
   Дейрдре сжала в кулаке амулет Илаодра. Кротко поцеловав его, она на миг закрыла глаза. А затем направилась к основанию врат в центре пола, где бурлила энергия.
   - Что ты задумала? - встрепенулся в её сознании Ашхен. - Что ты хочешь сделать?
   - Скажи, Ашхен, я ведь чувствую, что ты не доживешь во мне на следующий день. Я думала, ты умер там, в Мирувегане. Но ты сохранил часть себя в моей душе, прожив ещё немного. Твоё тело погибло в считанные дни, а частичка разума и души осталась во мне. Ты будешь жить во мне, пока жива я? Таков был твой план?
   - Я рассказывал тебе свой план, я дал дорогу будущему поколению, Дейрдре. Внутри тебя я лишь жаждал увидеть, чем обернется твоё сражение. И я восхищен! Твоя сила со временем превзойдет все ожидания! Ты стала Художником Времени, и рано или поздно, ты научишься делать это самостоятельно. Твое сердце не покрыто тьмой, и ты сможешь совершить множество прекрасных деяний. Но я вижу, что ты задумала! Не смей! Не смей отдавать свою силу найгавана! Вместе с ней ты отдашь и свою душу!
   - Эта сила могуча, - сказала Дейрдре, игнорируя его слова. - И это будет достаточным, чтобы поддержать открытыми врата вновь. Я сама стану карметисом, в котором живет редкая сила.
   - Ты забыла, что стало с карметисом, когда он отдал свою силу? То же самое произойдёт с тобой - ты погибнешь.
   - Пусть я умру, но я выведу всех оттуда. Я верю, они всё ещё живы.
   - Это глупая идея, ты не можешь так просто отдать свою силу! - Ашхен уговаривал её. - Попробуй вложить в амулет мои остатки души и память, но не свою силу найгавана. Прошу тебя, тебе всё равно не хватит сил, чтобы удержать врата!
   Но Дейрдре уже стояла в центре, а амулет пылал в её руке.
   Стены горы Утгард трясло все сильнее. Дрожа, стало опадать плиты по краям зала, ходуном ходили намертво, казалось бы, прибитые к черному полу колоны.
   Дейрдре вскинула руки и звенящим голосом начала выкрикивать слова, рвущиеся сейчас на волю из самых глубин ее сознания.
   Она не знала, что говорит, что вырывается из её уст. Это была память, дарованная и силой найгаван, и силой Сегонтумских, и памятью Ашхена. Само её естество говорило за неё. Она делала себя сосудом силы, через неё проходила вся магия. Одновременно она создавала барьер, удерживающий это место, и вместе с тем вливала всю свою мощь в амулет Илаодора, помогая вратам постепенно открыться.
   Дейрдре заклинала огнем и тьмой, ветром и потоком, всеми стихиями и мощью самой смерти. И казалось, что не нашлось бы того, кто сумел совладать с этим гибельным даром, обрети он свободу, никто не смог бы теперь удержать его.
   И Врата вспыхнули, яркий свет озарился вокруг, поглощая девушку за собой.
   Это вновь были те чувства, которые она почувствовала полчаса назад. Казалось полное единение и с жизнью, и со смертью, а ты одно целое со всем.
   "Я здесь не для того, чтобы растворяться в потоке"
   Дейрдре встала с колен. В её руке горел алым пламенем амулет Илаодора, от её силы он врос в её ладонь, став единым с телом, и качал с девушки её силу. Она оглянулась, посмотрев на открытые врата. Долго ли будет амулет пожирать её силу? Насколько хватит её? Как в этом белом тумане найти всех?
   В голове мелькнуло прошлое видение. Как она шла на зов песни Каорины Сегонтумской. Ведь так она сумела призвать к себе, быть услышанной.
   Дейрдре улыбнулась. Закрыла глаза. И запела.
   Её голос соловьиной мелодией разлетался вокруг. Казалось, сам поток жизни подхватывает его и несет по своим ручьям. Может, так оно и было. Её песня вливалась в ритм жизни, задавая свой собственный ритм.
   Она пела, и пела. Дейрдре чувствовала, как покидают силы её тело - амулет выжирал все жизненные соки. Ноги подкашивались, и где-то в сознании зарождалась пелена. Но Дейрдре сопротивлялась, не сдавалась, она вкладывала всю свою душу в свою песнь.
   Перед ней появился черный призрак. Он смотрел на неё ошарашенно, и задумчиво, и с облегчением. Лишь через пару секунд Дейрдре осознала, что этот мужчина, с которого клубом шла черная дымка, был Ниа.
   - Зачем ты пришла? - спросил он в её голове.
   - Я заберу вас всех с собой, - мысленно ответила Дейрдре, не прекращая петь. - Я всех вытащу. Ты пришел первый на зов, ведь ты чувствуешь песнь Сегонтуких. Нет, ты чувствуешь песнь рода Феникса!
   - Я уже готов умереть, - Ниа покачал головой, в его взгляде сквозила усталость. - Ты зря рискуешь собой. Я не знаю, как ты это сделала. Но если ты сама не выберешься, наша жертва с Сайконом была напрасной. О, проклятье, - он вздохнул, - я сейчас так должен быть зол на тебя за это, но твоя песня... само спокойствие и умиротворение...
   - Ниа, соберись!
   - Зачем? Что ждет меня в том мире?
   - Жизнь! Жизнь тебя там ждет! Жизнь, впервые свободная. Ты ведь так стремился путешествовать!
   - Ты ведь не пойдешь со мной? - спросил Ниа, и в голосе его что-то дрогнуло.
   Она могла бы соврать, чтобы спасти его. На ложь рано или поздно нанесет ответный удар. Больше вранья в своей жизни она не хочет.
   - Нет, наши пути разойдутся, Ниа. Слишком много мы перенесли. И противоречия останутся. Ты и сам это прекрасно понимаешь, что общих идей мы не найдем. Но у тебя есть твой народ.
   - Мой народ? - Ниа иронично усмехнулся.
   - Да, твой, все те люди, что остались в этом мире, и все те, что ещё живы у подножья Утгард. Подумай, что сделает с ними Сальта. Многие из них - лишь пешки, которые выполняли приказ, кто-то заслуживает становления на путь истинный. А кто нет, то его проблемы. Но сейчас ты не можешь кинуть их. Как единственный представитель Старших Сегонтумских ты должен возглавить свой народ и вывести его отсюда. Я знаю, это будет очень трудно, но ты сможешь, теперь ты обладаешь достаточной силой.
   Ноги Дейрдре подкосились, и она упала. Амулет Илаодора выжигал её руку, а голова шла кругом. Она чувствовала, как начинает погибать, как вся её жизненная энергия вытекает из неё.
   Дейрдре из последних сил запела ещё сильнее, громче, душевнее.
   И к её голосу вдруг присоединился другой. Такой же красивый, но более мужественный и низкий. Ниа звал свой народ.
   Их голоса слились воедино, несясь по потоку силы этого мира. И люди услышали их, как на спасительный лучик они мчались в этой белой пелене на прекрасный зов, способный стать их спасеньем.
   Силы покидали Дейрдре. Она отдала слишком много, чтобы держать такую мощь под контролем. Но она не жалела не капли, видя лица тех, кто приближается к ней. На краю сознания они видела мелькнувшее лицо Таши. Беловолосых воинов Сегонтумских Ниа звал за собой. Тут же шли и сальтские воины. И с большим облегчением Дейрдре видела, как они несут на руках О-Ранши и Сайкона. Шарвин брела где-то позади, поддерживаемая Шарпеем. Они выбирались из этого места, поочередно проходя сквозь портал.
   Как тот вдруг громыхнул и пошатнулся. Люди запаниковали, видя, как зияющая щель начинает сужаться.
   - Нет! - прошептала про себя Дейрдре. Перед ней возник призрачный силуэт Иггдрасиля. Его фиолетовые волосы волнами развивались здесь, где не было ветра. Печальные глаза грустно смотрели на девушку.
   - Мне жаль, что мы расстаемся, - грустно сказал он. - Ты отвергаешь меня и отдаешь взамен своему желанию. Но впервые я считаю, что отказываясь от своей сущности, ты поступаешь правильно. Ведь сейчас ты действуешь, как истинное Сердце найгаван. Прощай, моя любимая Дейрдре, я рад был быть частью тебя.
   Он прикоснулся губами к её лбу, и Дейрдре в последний раз почувствовала живительную силу найгавана. А затем она вырвалась из неё, исчезнув восвояси.
   Дейрдре упала на колени, задыхаясь. Где-то кричали люди, не успевая выйти из этого мира. В руке раскаленным пламенем горел амулет Илаодора, выжигая её тело изнутри.
   - Я не успела?
   Её силы найгавана больше нет. Но она не позволит закрыться вратам, она спасет всех до единого.
   Последние заклинания срывались из её уст, сознание рушилось где-то на грани забытья. Она колдовала в последний раз.
   - Прости меня, Ашхен.
   - Ничего, я готов. Ты поступаешь правильно для себя.
   И она отдала последнюю часть его души в себе, вкладывая в амулет. А вместе и всю силу даммерунга, всю его мощь. Взамен на открытые врата.
   Тело сковала такая боль, что в разуме всё взорвалось.
   Её тело не выдерживало такой мощи.
   "Прощайте", - подумала Дейрдре, сквозь тяжелые веки взирая на каких-то людей последними уходящими сквозь портал.
   А затем она падала, падала и падала куда-то в темноту, растворяясь в воздухе.
   Ничего не хотелось, ни для чего не было сил, ни для движения, ни для вздоха.
   "Как жаль, что я не с вами. Я бы так хотела остаться со всеми вами. Прожить ещё столько прекрасных дней. Столько разузнать в этом мире... Как жаль"
   И словно на это её сожаление в её голове раздались десятки голосов. Её друзей, знакомых, все они звали её, просили не покидать. Бороться до последнего.
   "Бороться, но как? Нет сил у меня..."
   Она бы хотела, хотела взлететь и вернуться к своим друзьям, упасть в их объятия и забыться. Но как? Как вырваться из этой темной пелены?
   И ответ её послужило что-то внутри неё. Тепло разлилось в животе, придавая живительных сил. То ли детский плач, то ли смех она слышала в своем сознании. Но тот звук показался ей самой чарующей песней, что бывает на свете. И она взмахнула крыльями, летя прямо к нему, воскресшая, оживленная, новая.
  

...

  
   Шарпей с болью посмотрел на закрывающийся портал. Что эта была за святящаяся фигура, на чей голос они шли, что привело их к выходом в том утопающем мире?
   Он оглянулся. Таша плакала навзрыд, прижимая к себе тело Шаяна. Шарпей хотел было положить ей руку на плечо, попытаться утешить, но передумал. Сейчас вряд ли найдутся какие-либо слова поддержки, лишь время послужит успокоением. Поэтому доктор опрометью бросился двум найгаванам, в беспамятстве лежавшим у ног Шарвин Ломениаль.
   О-Ранши и Сайкон потеряли много крови, им необходима срочная помощь.
   Вокруг творился хаос. Люди, вновь оказавшиеся во внешнем мире, паниковали. Они и так не поняли, что толком произошло. А теперь среди беловолосых стояло множество чужестранцев, всё вокруг рушилось и скрипело.
   Но люди Сегонтумских сейчас даже не думали атаковать. Как и имперские. Пребывание в потустороннем мире привело всех в колоссальный шок.
   Перевязывая сперва Сайкона Шарпей взглядом обнаружил где-то между бегающими людьми Сизифа. Он был без чувств, но не похоже, что был ранен. Доктор обернулся, и увидел в самом центре зала задумчиво стоящего Ниа. Он замер и отрешенно смотрел туда, в святящийся круг, где медленно закрывалась маленькая дыра в потусторонний мир.
   Шарпей почувствовал, как О-Ранши шелохнулся и повернулся к нему. Красноволосый маг Асирата еле приоткрыл глаза и издал протяжный стон:
   - Дейрдре!...
   Доктор Самуэльсон в ужасе обернулся, понимая теперь, что за святящийся фиолетовым маревом призрак вывел их из ловушки.
   А дом Утгард продолжал разрушаться. Земная плоть расходилась, рушились в ничто фундаменты горы, проваливались строения, раскалывались стены.
   Остановились у подножья горы изумленные люди, видя, как падают одна за другой осколки с дома Утгард, погребая под собой всех её обитателей.
   И вдруг разразился пронзительный крик, заполнивший, казалось, небеса. Но не был он ужасен, скорее прекрасная песнь то была.
   Это произошло на дне Утгард. Из уже практически закрывшегося портала вырвался яркий свет, ослепляя всех людей в округе. Ниа отшатнулся от такого количества огня, закрывая лицо руками.
   Но не жег его тот огонь. Его пламя было теплым и дарящим силу... и надежду?
   Люди шокировано видели, как огромная огненная птица вырвалась из проема, прежде чем он закрылся раз и навсегда, и взлетела в высь.
   Она была прекрасна. Огромная, словно сотканная из огня, чем-то напоминала женский силуэт. И она горела, горела, разливая свое пламя вокруг.
   - Что это? - прошептал кто-то из сальтских воинов.
   - Это... - один из воинов Сегонтумских ошарашенно сделал шаг вперед, приближаясь в парящей над потолком птице, чьё пламя ярким светом озаряло всё вокруг. Глаза воина изумленно расширились, губы тряслись. - Это... Это Мать всех Сегонтумских! Это Феникс!
   Его крик ударом плети разошелся по округе. Люди Сегонтумских вскакивали, вскидывали руки, устремлённые к огненному существу. Они не могли поверить. Но отовсюду слышались изумленные и восторженные крики:
   - Феникс!
   - Это Феникс!
   - Это Мать Феникс!
   - Это невозможно, - прошептал Ниа, поднимаясь с колен. Он зачарованно смотрел на мифическую птицу. - Предсказание сбылось? И наш род возродится?
   Феникс вскрикнул, и его голос устремился вверх. От такого мощного звука стена задрожала и лопнула.
   Но никаких камней не посыпалось на людей. Всех охватило огненное пламя. Но оно не обжигало, а лишь приятно грело. И не простым оно было, магическим.
   Феникс запел, чарующе, нежно, сильно, и взмыл вверх. И десятки людей бросились за ним следом, спасаясь из разрушенного замка Утгард. И камни не ранили их, ни осколки. Каждого обволокла горящая магия Феникса, защищая от любых повреждений. Люди мчались в защитных куполах вслед за красной птицей, прокладывающей им дорогу.
   Ниа вел за собой своих людей, отдавая четкие приказы. Все имперские бежали вслед за Шарпеем Самуэльсоном, как самым старшим по званию. Доктор мельком оглянулся, облегченно вздохнул, найдя взглядом Калеба с его женой. Рядом мчались его воины, неся на спинах Сизифа, Шарвин и О-Ранши. Где-то позади Брин тащила за собой рыдающую Ташу. Она не могла смотреть назад, где огромный Миявго нес на себе тело Шаяна.
   Сайкон на спине Шарпея слабо шелохнулся.
   - Дейрдре... Это Дейрдре! - слабо воскликнул он.
   Шарпей в глубине души знал, кем была эта птица, но с трудом мог поверить в подобное.
   Сквозь чарующую песнь Феникс пробил последнюю брешь в стенах, и люди выбежали на волю. На свободу. И в последний момент земное лоно раскрылось, поглощая за собой замок Утгард. Плоть горы разъялась, темным потоком хлынули вниз обломки стен, стропил, вспыхивая и распадаясь,- и в самой середине этого хаоса мчалась вверх сквозь непредставимое и недоступное смертным крошечная яркая искра.
   Но люди уже стояли снаружи, зачарованно наблюдая, как последние обломки горы Утгард с грохотом обрушиваются в пропасть.
   Но никто не думал о только что погибшем доме, в котором они прожили неисчислимое количество лет. Все смотрели на парящего в небе Феникса, поющим удивительную песню. Это был их символ надежды, символ расцвета.
   - Смотрите, люди! - закричал Ниа, вскидывая руку в направлении Феникса. - Разве вы не видите? Символ нашей надежды и жизни сам пришел к нам! Это сам знак! Знак того, что наша жизнь в корне меняется! Разве вы не чувствуете? Хватит плена в черном капкане безумия! Сам Феникс пришел сказать нам, что пора следовать свету, а не тьме! Долой наши обиды и предвзятую ненависть! Мы Дети Феникса, мы созданы для процветающей жизни! Вот наша истинная Мать! Она возродилась в Фениксе, чтобы мы вспомнили о своей истинной сущности и наконец-то зажили, как свободные счастливые люди! Вы слышите меня, мои братья!
   - Феникс! - раздались отовсюду крики Сегонтуских. Люди выбрасывали в воздух руки, радостно скандируя и плача. - Феникс! Феникс! Феникс!
   Огненная птица издала протяжный нежный стон и вновь запела прекрасным голосом, словно соглашаясь со своими детьми. Она пела, и пела, приводя людей в благоговейный экстаз. И от этой песни становилось так тепло и хорошо на сердце. И так тепло, что даже снег не чувствовали ноги, мороз не ощущала кожа. Падающие снежинки горели алым в пламени горящей птицы, озарялись огнем. Как будто весна наступила посреди зимы.
   Усталый Шарпей положил потерявшего сознание Сайкона на пол, тяжело поднялся и распрямился во весь рост. Он наконец-то почувствовал томную боль в спине. Ведь он столько протащил за птицей в горе Утгард, вырываясь наружу! Всю гору! А никто, казалось, не заметил.
   - Как это возможно? - послышалось рядом возле его уха. - Как... откуда взялся этот Феникс?
   Шарпей обернулся, с удивлением обнаружив возле себя Галаса, лже-Ракуйю Сонидо.
   - Откуда ты выбрался? - с удивлением спросил доктор. - Где ты был? Почему ты исчез во время сражения?
   Галас проигнорировал его слова, сделав пару шагов вперёд. Он зачарованно смотрел на парящего Феникса.
   - Разве это не чудо? - усмехаясь, сказал он. - Я думал, Феникс - это легенды! А теперь вижу его собственными глазами? Разве, это не прекрасно.
   - Да, это прекрасно, - вздохнул Шарпей. - Это самое прекрасное, что я когда-либо видел в жизни...
   - И не говори, - ухмыльнулся Галас. - Посмотри на всех Сегонтумских, они очарованы! Этот Феникс для них - проведение свыше! Новое божество! - он рассмеялся. - Теперь я чувствую, что сила проклятой Матери угасла. Значит, вы одолели её? Удивительно! Кто бы мог подумать!
   - Да, кто бы мог подумать...
   - Но теперь всё будет по-другому!
   - Да, всё будет по-другому...
   - Ты так не весел, мой друг доктор, - Галас похлопал Шарпея по плечу. - Никто не ожидал, что так всё закончится. Но смотри, мы живы, значит..., - улыбка медленно сползла с лица Сегонтумского. Он удивленно посмотрел вниз, где в его бок только что вошел острый кинжал, смертельно задевая жизненный орган.
   - Жив я и остальные. Но не ты, - спокойно сказал Шарпей и резко выдернул из его тела кинжал.
   Галас отшатнулся, хватаясь руками за рану. Из его рта брызнула кровь, он удивленно уставился на доктора.
   - Кода-то в будущем ты не спас Калеба. Одного найгавана, - сказал Шарпей. - И дело даже не в этом. А в том, что ты легко способен пожертвовать любым человеком ради своих целей. Двойной агент. Ты предал свою родню, перебежав в начале к Лазарю, а затем предал и его, поджав хвост, вернувшись к своим братьям. Ты предал и их, позвав сюда нас. Я не хочу разбираться. Куда ты удрал в Утгарде. Рано или поздно, ты с легкостью предашь и Рыцарство. Человек, не ценящий ничью жизнь, не способен ни на какое доверие со стороны других людей. И ты не должен возвращаться в Рыцарство. Поганая овца испоганит всё стадо. Прости меня. Но кто-то должен быть жестоким, чтобы сохранить свою семью.
   Шарпей резко черканул кинжалом. И Галас с рассеченным горлом упал замертво на землю, где на белом снегу быстро разрослось алое пятно крови.
   Словно почувствовав смерть человека, Феникс издал резкий стон. Как она могла кого-то не спасти?
   Огненное пламя сорвалось с тела птицы и разлетелось в небе яркими вспышками.
   Феникс отдал все свои силы. Никто не догадывался, что он не только вывел их из дома, защитив физически своей силой, но и разрушил всё темное проклятье, что царило в этом месте. Сила воскресшего Феникса даровала покой этому месту, навсегда его избавив от безумия и страха.
   И обессиленный Феникс падал вниз. Сотни людей видели, как птица словно сгорает в воздухе, осыпается на ветру. Мгновение, и в красном пепле на снег рухнула человеческая фигура, всё ещё искрящаяся алым потухающим пламенем.
   Десятки людей кинулись к тому месту со всех ног. И вместо сгоревшей прекрасной птицы они нашли на снегу юную девушку в разорванных одеждах. Она спала беспробудным сном, обессиленная и ослабленная, её шоколадные волосы разметались по снегу, длинные ресницы дрожали во сне. Она была сама невинность, воплощение чистоты и нежности.
   О-Ранши, шатаясь, опустился рядом со своей ученицей на колени. Дрожащей рукой приподнял девушку за голову, клонился, проверяя её дыхание. Оно было! Она жива и дышит!
   - Спасибо тебе, мироздание! - слабо прошептал О-Ранши, роняя голову на грудь. А затем резко вскинул её, смотря на человека перед собой.
   Ниа, не отрываясь, глядел на девушку. Глядел так, словно увидел высшее существо, снизошедшее к ним на землю.
   А затем преклонил перед ней колени, молча опуская голову.
   И как один, как листья на ветру, все Сегонтумские опускались на колени. Сотня людей склонили головы, признавая свою новую Мать.
   А в воздухе беспечно летали снежинки, кружа в своем медленном танце. Природная магия была так замечательна. Особенно сегодня. Ведь сегодня наступил Новый Год.
  

...

   Маленькая пятилетняя девочка впереди родителей бежала по вымощенной красным кирпичом дороге, вертя головой и с детским восторгом разглядывала местность. А посмотреть было на что! Легендарный Иштар был велик и прекрасен, как рассказывали легенды, как говорила в своих рассказах мама. Могучий город с древней историей из года в год становился всё прекраснее, развитие, поражая любого путника, впервые оказавшегося в легендарном городе Винградо.
   Огромен был Иштар. Прекрасный разноцветный город с потрясающей архитектурой и богатым историческим прошлым, вторая столица Виградо. В нем масса памятников, многочисленных исторических дворцов, крепостей, храмов. Но Иштар, хоть и благоустраивали её столичный архитекторы на общий классический лад, все же сохранил своё лицо, свой архитектурный стиль - купеческий. Великие предки, щедрые, богатые, смелые купцы старались увековечить свое имя и прославить свой город. Их купеческие дома, деловые представительства соперничали друг с другом оригинальностью, размахом, разнообразными вкусовыми пристрастиями.
   Иногда под вечер, вечерние лучи солнечного заката ярко обрамляли золотом заостренные шпили зданий в центре города, путались в водяных струях причудливого фонтана. Музыка, шум воды, вечерний закат - все сливалось в единую симфонию счастья и гармонии.
   Родители не поспевали за девчушкой, молнией несущейся со всех ног куда-то вперёд, на встречу приключениям. Люди удивленно оборачивались, когда нечто маленькое чуть не сбивало их с ног, и весело улыбались белокурому созданию. Отец невольно фыркал и сердито бубнил себе под нос, тщетно пытаясь словить свою дочь. Мать же весело смеялась. Она знала, что не потеряет ребенка здесь. Ведь это её родное место, каждый уголок в этом городе знаком ей, как пять пальцев.
   - Тарда! Не убегай далеко! - отец продолжал бубнить, следуя за малышкой.
   Но девочка уже застыла, в изумлении глядя на великолепное здание, раскинувшееся перед ней.
   - Мы пришли? - восторженно воскликнула она. - Это там, где я буду учиться?!
   - Да, эта та самая академия Асират, моя дорогая, - улыбнулась Таша, беря ребенка на руки. - Через пару лет тебя сюда возьмут учиться.
   Вокруг вершины академии вертелись гигантские, отливающий золотом и серебром, зубчатые обручи. Золотые канаты до самой земли, словно якоря удерживали эту изумительную корону. Семейная пара подошла к воротам магической школы. Это были огромные ворота из воронёной стали. Их украшали узоры и различные барельефы. Видимо, отображавшие деяния магов прошлого. Ворота резко выбивались из общего стиля здания, довольно светлого и лёгкого. Рядом висела на удивление скромная табличка. Надпись на ней гласила: "Асират - академия магических искусств".
   Девочка восторженно издала протяжный звук, хлопая в ладоши. Она с интересом смотрела на приближающегося мужчину, вышедшего из огромных ворот.
   - О, мой старый знакомый Грехкем! - воскликнула Таша, не пряча улыбки. - Когда мы с Дейрдре первый раз пришли сюда, ты нас встречал. Словно ничего и не изменилось.
   - А ничего и не изменилось, маленькая госпожа Хель, - привратник ответил ей такой же добродушной улыбкой. - Асират всегда с радостью принимает всех своих учеников, как прошлых, так и будущих.
   - Только вот юная Таша Хель уже гордо носит фамилию Самуэльсон, - Шарпей нежно обнял девушка за талию. Таша невольно смущенно улыбнулась.
   - Тогда эта юная госпожа Самуэльсон? Рад вас видеть, - привратник в вежливом поклоне поклонился маленькой Тарде, от чего девчушка пришла в полный восторг.
   - Мама говорит, что я буду у вас учиться! - гордо сказала она.
   - Мы не очень на это надеемся, юная мисс. Академия всегда рада молодым талантам. - А вы, - он вновь повернулся к Таше. - К нашему новому Магистру?
   - Конечно! - улыбнулась Таша. - Мы лично приехали поздравить достопочтенного Верховного Мага с новой должностью. Теперь Глава Академии как никак!
   - Он уже вас ждет, пройдемте!
   - Я так давно здесь не была! Я волнуюсь, как на первом экзамене! - Таша с силой схватила Шарпея за руку, когда они проходили залы Асирата. - Здесь все как раньше! И всё так прекрасно!
   Шарпей с любопытством разглядывал местность, он впервые в жизни был в академии магии. Асират был просто невероятно огромен, а его прилежащая территория, включая сады и тренировочные полигоны, ещё больше.
   Они вошли небольшой просторный кабинет, сделанный в красных тонах, и Таша почувствовала ностальгию. Здесь её впервые принимал на учебу Велес Автолик. Но теперь за его столом сидел другой мужчина. Крепкий и статный, со смуглой кожей и гордым профилем, отличным от этих мест. Он был больше похож на воина, чем на мага, даже в его рясе, которую носят большинство Высших магов, было что-то расхалябное, мальчишеское.
   Тот же юношеский задор горел в его взгляде, не смотря его биологический возраст. Мужчина поднял голову, и его лицо расплылось в широченной улыбке, когда он увидел вошедших.
   - О-Ранши! - Таша кинулась в распахнутые объятия вставшего мужчины.
   - О, моя дорогая, сколько же мы не виделись! - приговаривал Хамрай, расцеловывая бывшую ученицу в щеки. - Ты по-прежнему юна, как девочка. Возраст со всем не берёт тебя! Но вот это мне мешает! - он посмотрел на её огромный живот, не дающий ему плотно её обнять. - Вы, наверное, сговорились! Решили вместе рожать в один день?
   - У вас тоже будет пополнение? - воскликнула Таша.
   - Ага, - счастливо сказал О-Ранши. - У меня скоро будет ещё один наследник. Мы с вами похожи.
   - Ну, не скажи, - ухмыльнулся Шарпей, - я не так продуктивен, как ты.
   Хамрай даже невольно засмущался.
   Таша засмеялась, обнимая наставника. О-Ранши приветственно пожал Шарпею руку. Затем наклонился к девочке в руках Самуэльсона.
   - О, юная Тарда! - почтенно сказал Хамрай. - Вы уже такая большая, настоящая красавица. Мы с вами так давно не виделись, помните ли вы меня юная госпожа? Я же ваш названный дядя как никак.
   - Да, - смущенно кивнула девочка, она всегда была очарована О-Ранши, дети безумно любили его. Она потрогала его волосы, которые всегда приводили её в восторг. Сейчас О-Ранши отрезал свою красную шевелюру, и теперь его волосы доходили до середины шеи.
   - Обрезал, - улыбнулся О-Ранши. - Решил быть по скромнее, всё-таки, новая должность обязывает. Вы ведь ко мне отмечать приехали.
   - Конечно, - сказал Шарпей. - Приехали вкусно поесть. Что ж я зря согласился тащиться в такую даль?
   Таша пнула его в бок, и доктор усмехнулся.
   - Ты теперь Верховный Глава Академии, всё-таки вот это да! - воскликнула Таша. - Кто ещё из магов добивался такого в твои-то годы?
   - Да, хвали меня, хвали, - улыбнулся Хамрай.
   - Но вот одеться всё равно можно было поприличнее, - Таша запахнула его голое горло.
   - Ну, это да, - О-Ранши невольно взъерошил волосы. - Дейрдре мне тоже самое всё время твердит, что я неподобающе выгляжу. Ты думаешь, я сам напялил на себя эту рясу? Как бы! Дейрдре заставила!
   - А где же она? - воскликнула Таша. - Где моя Дейрдре-то?
   О-Ранши лукаво прищурился.
   - Ты же всё время её чувствуешь, - усмехнулся он. - Вот и найди её.
   Хамрай вообще-то пошутил, но Таша восприняла его слова серьёзно. Она завертелась на месте, внюхиваясь в воздух. Её глаза быстро бегали, а затем резко остановились.
   - Нашла! - громко воскликнула она. - Дейрдре на заднем дворе в восточной алее с орхидеями. Шарпей, идем! - с этими словами Таша пулей вылетела из кабинета, и даже огромный живот не мешал ей в этом.
   - Как она это сделала? - шокировано спросил Самуэльсон, глядя в след удирающей жене. Малышка Тарда помахала матери рукой.
   - Она всегда чувствовала запах магии Дейрдре, - улыбнулся О-Ранши.
   Таша стремительно спустилась с лестницы и выбежала в сад. Голубые и желтые птички чарующе звенели по всюду, радуясь теплу поздней весны. Асиратские сады были очень красивы, ухожены, они длинными рядами раскидывались по огромной площади академии.
   Таша выбежала к небольшой узорчатой беседке. Когда-то здесь, они впервые праздновали свое первое успешное задание. И напились так, что разгромили кабинет Велеса Автолика, тогдашнего Главу Академии. А сейчас там, в окружении четверых детей сидела молодая женщина. Не смотря на большой живот она гордо держала осанку, как закаленный воин. Вся её фигура говорила о многих тренировках - одежда не скрывала крепкого тела. Но длинные волосы, роскошного шоколадного цвета, мягкими волнами спадающие ниже талии, придавали её облику необыкновенную нежность и женственность. Она вскинула голову, смотря на того, кто потревожил её разговор с детьми.
   Секундная паузы тишины взорвалась громогласными воплями.
   - Таша!!! А-а-а-а-а-а-аа!!!
   - Дейрдре! А-а-а-а-а-а-аа!!!
   Женщины ломанулись к друг другу, вереща и маша в воздухе руками. Дети удивленно посмотрели на эту картину, словно их мать сошла с ума вместе с её подругой. Дейрдре и Таша готовы были тараном кинуться в убийственные объятия, но лишь ударились друг об друга своими огромными животами.
   - Ай, - пробубнила Дейрдре, поглаживая живот. - Таша, ты огромный беременный кит!
   - На себя бы посмотрела! - засмеялась Таша.
   Они уже спокойно посмотрели друг на друга, затем медленно обнялись.
   - Я скучала по тебе.
   - А ты не представляешь, как я скучала!
   - Мам, мам! Кто это? - двое детей дергали Дейрдре за юбку.
   Таша с восторгом склонилась к необычным детям, столь уникальна была их странная, но удивительно красивая внешность.
   - Вы меня не помните, Каоринайт, Карол? Я лучшая подруга вашей мамы, Таша! - она, улыбаясь, склонилась к брату и сестре. Близнецам было по пять лет отроду, оба красноволосые, но с зелеными глазами. Таша в последний раз видела их, когда им было по два года, неудивительно, что они её не помнят.
   - Ммм? - мальчик внимательно рассматривал лицо женщины.
   - Мама говорила, - вместо него кивнула девочка. - Ты добрая, милая и хорошая Таша?
   Таша с ухмылкой посмотрела на Дейрдре, та, улыбаясь, пожала плечами.
   - Да, это я, - согласилась Таша. - Будем ещё раз знакомы. Вы уже большие и такие красивые! А где же остальные?
   Она посмотрела в беседку, где находилось ещё двое детей. Мальчик лет девяти держал на руках двухгодовалую спящую девчушку с такими же красными волосами, как и у близнецов. Таша видела её впервые, Дейрдре писала про вторую дочь лишь в письмах, рассказывая о её удивительно спокойном характере. Её назвали Нора, простое, но милое имя, как и сама девочка. А вод старший сын Дейрдре в корне отличался от её остальных детей. Остальные были красивыми, хорошенькими, а красота этого была удивительной, и холодной и мужественной одновременно. Он взял самое лучшее от родителей. Его звали Лазарь, он был намного выше и крепче, чем любые дети в его возрасте. Немного отстранённый, он не любил привлекать к себе внимание, но вместе с тем всегда держался гордо и с достоинством. Невероятно белоснежные волосы контрастно выделялись среди остальных троих красноволосых детей. Но глаза у него не были хрустально голубого, жутко- холодного цвета, как у истинного отца. Всё дети в подарок от Дейрдре получили её изумрудный цвет глаз.
   Лазарь радостно поприветствовал Ташу. Зачастую он не любил выражать эмоции на людях, но добрую и ласковую Ташу очень любил, позволяя ей обнимать себя, проявляя ответную трогательность в обмен.
   К ним подоспели О-Ранши и Шарпей с Тардой на руках. Близнецы, завидев нового ребенка, заголдели как сумасшедшие, требуя с ним поиграть. Ревнивый отец Шарпей с неохотой отпустил дочку поиграть в их компании.
   - Шарпей! - Дейрдре обняла старого друга. Она могла сказать, что он стал членом её семьи. Кто бы мог подумать, что десять лет назад тот хмурый и недовольный доктор в тюрьме Ллиадан, где она впервые его увидела, станет её лучшим другом?
   - Смотри, Дей! - О-Ранши обнял её за талию и указал на Ташу. - По сведениям Шарпея, вам рожать в одном месяце! Они обязаны стать лучшими друзьями! Да и эта хорошая традиция, давайте следующих детей планировать вместе!
   - Нет! - в один голос в ужасе вскрикнули Дейрдре и Шарпей.
   - Я пока двоими ограничусь, - со всей серьёзностью сказал Самуэльсон. - Ты бы тоже, О-Ранши призадумался, у тебя уже пятый на подходе. Пожалей жену, - он иронично усмехнулся.
   - Да ладно, Дейрдре сама рассказывала, что ей как-то одна гадалка нагадала шестерых детей, так что у нас еще один точно в запасе, - Хамрай лукаво улыбнулся Дейрдре, насмешливо прижимая к себе.
   - Ага, - буркнула Дейрдре. - Эта та гадалка, которая и прокляла меня потом. Если бы не Ашхен, носили бы вы мне цветы кое куда каждый год.
   - Что такое "прокляла"? - маленький Карол был тут как тут.
   Все встрепенулись, принявшись наспех рассказывать ребенку на свой лад значение этого слова.
  
   Вечер заканчивался так стремительно, шумный и веселый, но никто не желал расходиться. Сегодняшний банкет выдался на славу, О-Ранши не поскупился, заломив невероятные угощения и праздничные представление. Его назначение на должность Верховного Мага пришлось на праздник весеннего солнцестояния. Этим поводом О-Ранши прикрылся официально, чтобы поздравить и всех студентов. Те остались необычайно довольны щедростью нового ректора. Все ученики знали О-Ранши Хамрая как очень отзывчивого человека, грамотного специалиста, инициативного организатора и высокого профессионала своего дела. Его всегда отличали внимание и уважение к людям, настойчивость, честность и принципиальность в работе. Его безгранично уважали все, с кем он сталкивался по жизни. Но О-Ранши оказался строгим наставником. Он никого не баловал, судил по справедливости, следил за идеальной дисциплиной. От юных магов требовал невероятной отдачи, порой доводил студентов до истерики. Что касается магических знаний, то была в О-Ранши насчёт этого какая-то дотошность и скрупулезность, граничащая, порой, с занудством - от стремления к точности, желания самому дойти до сути и довести ее до молодых учеников. Но его любили, поэтому многое прощали и тянулись к нему.
   И сегодня к нему съехалось на торжество множество людей, его старых друзей и просто хороших знакомых. Уже ближе к ночи, когда все стали уставать, О-Ранши решил немного передохнуть и пойти в сад поиграть с детьми. У близнецов начал проявляться дар магии. Причем, довольно сильный и буйный, что с ними нужен был глаз да глаз. Брин утащила его младшую дочь, обещая уложить спать. Она была в восторге от его детей. За прошедшие десять лет Брин Уриель сильно изменилась. Нет, она по-прежнему была милой хохотушкой, с легким нравом и черным юмором. Но в её характере появилось что-то стальное и твердое. О-Ранши удивился, когда она отказала бывшей команде Уррия отправиться с ними в мародерские путешествия. Ведь это было так в её духе, приключения и добыча древних артефактов! Да и с юным молодцем Олаки Кароло они были так дружны, что все порочили им совместное будущее. Но нет, Брин возжелала вернуться в родную академию и устаканиться там. Все эти года она посвятила не только своему совершенствованию как мага, но и в развитие родной академии Асират. Брин организовала два новых факультета, и не смотря на юный возраст, добилась значительных успехов в преподавательском деле. Хотя её безумной страстью стала алхимия. Кто бы мог подумать, что Брин, так нелюбящая Шарвин Ломениаль, главного алхимика академии, вскоре станет одним из лучших её учеников. Шарвин собиралась неофициально покидать свой пост через пару лет, и, кажется, она уже подготовила себе достойную замену.
   В праздничной суматохе Дейрдре осторожно подкралась к Шарпею, склонилась над его ухом:
   - Не хотите прогуляться, господин доктор?
   - С превеликим удовольствием.
   Они пошли вдоль восточного сада, где извилистые пути представляли собой длинную зеленую дорогу. Шарпей невольно залюбовался прекрасными свисающими цветами, которые, казалось, были повсюду.
   - В этом месте такая прекрасная аура, - сказал он, вдыхая чарующий аромат ночи. - Теперь я знаю, вы прекрасно себя здесь чувствуете. Но мне хочется спросить... С твоим положением, - он насмешливо кивнул на большой живот Дейрдре, - тебе придется опять года на два засесть в этом месте. Да и должность О-Ранши обязывает. Вы уже не сможете так часто и так быстро выбираться на задания. Ведь движение - это ваша жизнь, к которой вы привыкли.
   Дейрдре на мгновение задумалась.
   - Возможно ты и прав, - она улыбнулась. - Но всё это лишь временно. Тем более и до этого Велес Автолик часто пропадал на важных заданиях, поэтому это не значит, что О-Ранши навсегда засядет в стенах академии. А я ни капли не страдаю. Что-то переломилось во мне тогда, при событиях на горе Утгард. И после этого мне было так остро необходимо спокойствие, которое я обрести смогла только здесь. Рано или поздно все к этому приходят. - Дейрдре лучезарно улыбнулась. - Видишь, даже Велес Автолик к этому пришел. Он возжелал уйти на долгожданный отдых, оставляя после себя преемником О-Ранши. Годы начали брать своё, и Велесу захотелось тишины и спокойствия. Тем более, он наконец может обрести семью.
   - Так значит, эти слухи правда? Про Велеса Автолика и Шарвин Ломениаль? - деловито поинтересовался доктор Самуэльсон.
   - Ну, - Дейрдре уклончиво махнула головой. - Они не распространялись на эту тему, не оглашают своих отношений. Но любовь не скроешь, - она добродушно рассмеялась, - Что ж, Шарвин долго этого добивалась. А счастья хотят все.
   Они минуту шли молча, наблюдая, как в небе разгораются первые звезды. Звездная ночь в Иштаре была особенно яркой и загадочной.
   - Таша сказала, - Дейрдре нарушила тишину. - Что если у вас родится мальчик, то вы назовёте его Шаян.
   - Это правда. Это даже была моя идея. Хочешь спросить, не ревную ли я к прошлому? Нет, это прошлое. А тот маг был вам прекрасным другом. Чистые чувства невозможно стереть из сердца.
   - Удивительный ты человек, Шарпей, - Дейрдре загадочно улыбнулась. - Под маской проницательного зануды скрывается такая нежная и сентиментальная душа.
   - Кто сентиментальный? Я сентиментальный?! - тут же вспылил доктор, чем вызвал приступ смеха у Дейрдре. Затем не выдержал сам и улыбнулся.
   - Ты ведь недавно был в Сальте, - спустя время Дейрдре внезапно сменила тему. - На встрече найгаван. О-Ранши не смог выбраться.
   - За него Шарвин прекрасно отдувалась, - усмехнулся Самуэльсон. - Вот только Сизиф долго ворчал из-за его отсутствия. Ну же знаешь этого мага! Для него найгаваны - как святое провидение, словно истинная цель существования. Хотя ничего там, на собрании, не было нового, я чуть не уснул, - со всей серьёзностью молвил Шарпей. Дейрдре посмотрела на его невозмутимое лицо, представила кислую мину Сизифа, и просто прыснула со смеху.
   Дейрдре любила Шарпея и была крайне рада, когда его пути пересеклись с Ташей. Самуэльсон, после событий Утгард, разочаровавшийся в своем укладе жизни, скрылся с Сальты, бросив Рыцарство, падавши в отставку. Такого от него не ожидал никто, даже Дейрдре. Сизиф рвал и метал, он был готов признать доктора отступником, выследить и осуществить суровое наказание, приписав ему всё что можно. Лишь по неизвестным причинам Сайкон отговорил его от этого.
   Шарпей отправился в путешествии со своим другом, Калебом Вольтом. Вместе с Милой, Олаки, Миявго и парой новых лиц в команде обновленная бравая команда "Бассона" перебралась в Винградо, где занималась всё тем же - поиском небывалых вещей за деньги. Но вскоре случилось большое несчастье. Калеб слишком часто использовал лечащую силу найгавана, и его тело истощилось, он серьёзно заболел. Как ни старался, как ни бился Шарпей, его друг быстро сник и вскоре умер.
   Это известие просто потрясло всех. Дейрдре долго плакала. Она любила невероятного доброго и ответственного Калеба. Как зла была судьба, отобрав его во второй раз.
   Мила не смогла находиться на корабле, где умер её муж. На удивление всем, она поступила на имперскую службу Сальты. В боях, сражениях, выплескивая разрушительную силу рошеви - только так она могла заглушить боль утраты. А год назад всех поразило известие - Мила официально стала одним из Рыцарей Нуада. Для подобной должности ей понадобилось шесть лет упорной работы.
   Шарпей после смерти друга сник и ушел в себя. Как и Мила, он оставил "Бассон", и стал вести затворнический образ жизни. Дейрдре, желая его развлечь, пригласила пожить в Руни, небольшую деревню городского типа. Там Дейрдре проводила некоторое время с Ташей и своим первенцем Лазарем. Таша получила серьёзную травму на последнем задании и лежала на восстановлении. Дейрдре заманила Самуэльсона под предлогом полечить подругу. Шарпей отвлекся от своего горя, ухаживая за больной девушкой. У них обоих было горе, но и общее стремление к уюту и спокойствию. И так, за время проведенное вместе, они как-то быстро сблизились и поняли, что созданы друг для друга.
   Они так и остались жить в том месте, вместе открыли больницу. Таша создала курсы школы магов-лекарей. Она практиковала врачевания и защитные заклинания. Шарпей же лечил своих пациентов собственными знаниями. Слава о нём, как о докторе, быстро разлетелось по округе. Он стал уважаемым и востребованным доктором, они с Ташей сильно разбогатели. Вместе с тем, О-Ранши не покидал надежды забрать Ташу обратно, в Асират. И он прекрасно знал, что рано или поздно, она вновь окажется в родной академии. Её магический дар был силен, мало кто мог соревноваться с ней в защитных заклинаниях, поэтому Хамрай не желал, чтобы она погубила свой талант.
   Ирония судьбы заключалась в том, что после второй смерти Калеба, Шарпей вновь обрел силу найгавана Михаила. Эти два года он нещадно обрекался на травлю Сизифа. Но, когда сальтский маг узнал, что Самуэльсон стал найгаваном, ему пришлось скрипя сердцем прекратить свои нападки, ведь Сизиф считал очень важной вещью - единство найгаванов.
   - Ты ведь не рассказывал им о Лазаре? - с тревогой спросила Дейрдре.
   Уже на протяжении десяти лет единство найгаван было нарушено, не хватало шестого - найгавана Сердца. И лишь недавно О-Ранши и Дейрдре обнаружили, что у маленького Лазаря проснулась сила Иггдрасиля. Но Дейрдре не спешила поведать об этом остальным, сальтским. Сизифу она не доверяла, Сайкон просто ненавидел ребенка, не самые радужные перспективы для матери, чтобы отправить к ним своего ребенка.
   - Нет, конечно, - сказал Шарпей. - Это твое личное дело, ты в праве сама решать, когда сказать об этом остальным. На твоем месте я поступил точно так же. - Он скосил глаза, украдкой смотря на Дейрдре. - Ты знаешь, что в прошлый вторник в Сальте официально признали все бордели, точки продажи людей закрытыми? Закон о праве человека реально действует.
   - Значит, у него получилось, - Дейрдре улыбнулась.
   Это было одно из его самых сильных стремлений - искоренить рабство. Когда она дала слово, побывав в борделе "Красный гранат", что рано или поздно освободит всех женщин из этого плена. Теперь она искренне счастлива, что закон, принятый Сайконом, запрещающий любую работорговлю и эксплуатацию тела и труда человек против его воли, наконец-то действует.
   Настоящий хаос творился в Сальте после событий у горы Утгард. В правящем совете Нарбел-шарх произошел настоящий переворот. При помощи сведений Галаса, того, что раскопал Велес Автолик и Селеборн Бину, были раскрыты множество замыслов и злодеяний среди правящей верхушки. Борьба за власть и справедливость разразилась не на шутку, чуть не дошло до гражданской войны. Смутные то были времена. И никому не было дела до того, что творили половина Рыцарей Нуада в горе Утгард. Под шумок Сизиф и Селеборн Бину быстро настроили людей под себя, и в конечном итоге, возглавили новый правящий совет, назвав его Верховным Сенатом. Сизиф в правящую партию протащил и Сайкона. Так бывший молодой Рыцарь Нуада стал во главе тех, кто принимает решение в судьбе империи Сальты.
   С Сизифом Дейрдре практически больше не пересекалась. Она решила простить ему его выходку, покушение на её жизнь, и до сих пор скрывает это от О-Ранши. Он бы не простил никогда. Но как бы Дейрдре не раздражал Сизиф, она не могла отрицать, что он был хорошим и грамотным руководителем. Мудрость найгаван на то и была мудрость, что заботилась о процветании своего народа.
   Но и Сайкон был прекрасным руководителем. Гордый, четкий, решительный, он отличался исключительной ответственностью и справедливостью. Благодаря нему, многие регионы Сальты познали множество нововведений, лишь улучшивших их жизнь. Сайкон, прежде всего, занимался законом, принимая ряд важных вопросов, руководствуясь безопасностью империи. И этот шаг, избавление от работорговли, великая победа для Сальты.
   - Он так заматерел, - задумчиво сказал Шарпей. - Или мне так кажется? Просто я привык к его холеному образу, а тут он отпустил небольшую бороду. И у него новый протез правой руки, ещё более зловещий, чем предыдущий. На этом последнем собрании найгаванов я даже не узнал его сперва. Подойдешь - взглядом испепелит.
   Дейрдре улыбнулась, представляя себе эту картину. Она уже давно не видела никого из сальтских.
   - Ты не скучаешь по собраниям найгаванов?
   Дейрдре призадумалась на мгновение.
   - Я скучаю только по Иггдрасилю, - честно сказала она. - Его унывного характера мне так часто не хватает. Но сила найгавана так внезапно проявилась во мне, а затем так внезапно исчезла, что я не успела опомниться. Нет, я не жалею, что ради спасения ваших жизней потеряла дар найгавана и дар даммерунгов. О последнем так я вообще счастлива. Уже десять лет, как я не вижу чужие видения, не слышу посторонние мысли. И это прекрасно. Теперь я простой скромный маг, этот дар и развиваю.
   - Скромный, это да, - усмехнулся Шарпей, - ещё забыла добавить, что ты теперь обладаешь защитным полем против магии, полученный в дар от крови детей Феникса. Сама колдуешь, а на тебя магия не действует. Этакий непобедимый маг!
   - Тсс! - рассмеялась Дейрдре, прикладывая палец к губам. - Никто не должен знать о моей маленькой новой привилегии. Я потратила не один год, чтобы развить эту способность. Не один Сегонтумский не может похвастаться тем, что обладая безмагией, одновременно может и принимать магию.
   - Кстати, я всегда хотел спросить, - Шарпей немного замялся, не зная, как сказать, но всё же осмелился. - А Ниа хоть раз виделся с сыном?
   Дейрдре невольно скривилась, отрицательно помотала головой.
   - Всё сложно, - усмехнулась она. - Ниа сказал, что пока не способен увидеть его, он готов дождаться его восемнадцатилетия. Отмазки, не спорю. Он говорит, что ему очень тяжело не видеть сына. Но он не хочет, чтобы ребенок знал истинного отца и привыкал к нему. Они всё равно никогда не смогут быть вместе. Я сама общалась с Ниа с глазу на глаз лишь раз пять за эти десять лет, и то, я делала это ради остальных Сегонтумских, которые верят в меня. Лишь письма - вот что поддерживает нашу связь с ним. Но это лучший расклад, который мог получиться. Я сделала всё возможное, чтобы мой первый ребенок не чувствовал себя обделенным любовью. Да и сейчас у него лучший отец в мире, пусть и не настоящий.
   Больше к этой теме они не возвращались, Шарпей знал, что в глубине души Дейрдре не любила говорить об этом.
   Воспользовавшийся тогдашней суматохой Ниа увел остатки Сегонтумских прочь с этих земель, воспользовавшись сетью порталов Галаса Сегонтумского.
   Для их рода настал крайне тяжелый период. Они постоянно скрывались, ведь Сизиф прекрасно помнил о их существовании, как и Сайкон. Империя старалась найти их, но всё что она осилила, это парочка схваченных беглецов ещё при горе Утгард. Ниа тщетно заметал следы и, в конце концов, обосновал свое племя на одной скрытой и далекой горе. Сложные у них были времена. Многие ломались, когда их тела колошматило от нехватки силы погибшей Матери. Они были как наркоманы, сходившие с ума от ломки. Но сильный народ сумел побороть свой недуг, и со временем они вздохнули с новой силой. Они научились контролировать свое родовое проклятие. Оно никуда не делось, так как хранилось в их крови, и проявится ещё не раз в новом поколении. Черная сила по-прежнему жила в их телах, но если они её не использовали, то прекрасно боролись со своим безумием. Да, не все выдерживали, не все принимали новый уклад жизни. Многие покинули Ниа. Но большинство следовало за ним безоговорочно, видя истинного лидера, своего спасителя. Они нуждались в его опеке. Жизнь, которую они знали до этого, это были стены Утгарда. Оказавшись в реальном мире, многие попросту были сбиты с толку, как маленькие щенки, не знали, как жить в этом огромном мире. И лишь выдержка и воля Ниа позволила сохранить стаю в целостности. О Камиле же больше никто никогда ничего не слышал. Хотя ходил слух, что как-то видели одного торговца, крайне похожего на него.
   Дейрдре Сегонтумские восприняли как божественное проведение, как новое перерождение Каорины Сегонтумской. Не все, но многие. Что тогда произошло на горе Утгард, Дейрдре абсолютно не помнила. Она до сих пор не верила ни в какого Феникса, в которого превратилась и возродилась в Утгарде. Лишь иногда она ощущает странную бурлящую силу живого огня, когда чувствует себя необыкновенно хорошо. Так или иначе, Сегонтумские восприняли её как новую Мать, для них она стала символом надежды. И где-то в глубине души Дейрдре чувствовала странную ответственность за этих людей. Наверное, давала о себе знать память Каорины Сегонтумской, которую она оставила ей в подарок - все знания и воспоминания, чтобы Дейрдре знала, какова тяжела была история её истинного рода и как с ним поступать. И никто кроме неё не знал их местонахождения, даже О-Ранши. От Сайкона и Сизифа она подавно скрывала это, говорила им, что понятия не имеет, что случилось с родом Сегонтумских. Конечно, они ей не верили, но что им оставалось делать? Не пытать же её.
   Эта была идея Ниа. Он просил хоть раз её навестить его людей, показать им, что их жизнь будет налаживаться, и Мать помнит о них. Дейрдре часами разговаривала с ними, проводила беседы, окрыляя их. А возможно, Ниа под таким предлогом старался увидеть её. Они проводили все время в странных разговорах, и каждый раз он так странно на неё смотрел, словно о прекрасной упущенной возможности. Но Ниа прекрасно знал, что сам всё разрушил. Между ними была пропасть, которую им не перейти никогда. Сама Дейрдре решила не обрывать контакты с ним. Она осознавала, насколько могущественным он стал, вобрав в себя столько силы, приумножив её на два. Она стала его незримым контролем, совестью, которая бы не позволила проявлению новой жестокости среди Сегонтумских.
   Дейрдре не осталась с ним, потому что понимала, что у них никогда не будет будущего. Они будут поступать только так, как велит им их мировоззрение. А жить, постоянно пытаясь изменить другого - это сущие муки.
   Она не выбрала и Сайкона. Просто в краткий миг Дейрдре осознала, что её чувства к нему - лишь глубокое уважение и страсть. И она никогда не смогла бы остаться с ним. Ведь быть с ним означает жить в Сальте, признать её правила игры и навсегда остаться под контролем у имперских магов. Дейрдре прекрасно понимала, что отказав, разбила Сайкону сердце. Возможно, он так и не простил ей этого, но всегда держался благородно и с учтивостью, когда видел её. И он бы никогда не признал сына Ниа, а этого допустить Дейрдре не могла. Она и так чувствовала, что он испытывает скрытую неприязнь к её ребенку, словно Ниа украл у него самое драгоценное. Возможно, ребенок и стал камнем преткновения в её отношениях с Сайконом. Она могла бы пойти на любые трудности, прожить с ним в вечном гнете чужой империи. Но не смогла принять его отрицания её собственного дитя.
   После того, как Дейрдре побывала в другом мире, что-то изменилось в ней. Она вернулась с горы Утгард какой-то потерянной и пустой, словно всю жизнь из неё высосали. Ей никто не был нужен. Впервые, Дейрдре мечтала побыть одной. Разобраться в себе, понять, чего ей надо от жизни, и как дальше двигаться. Она стала отшельником, уйдя в леса.
   Когда родился Лазарь, Дейрдре нашел О-Ранши. Он помогал своей ученицей, надолго оставшись с ней в её отшельническом доме. С ним было легко и беззаботно, это был её человек, с которым её связывали множество воспоминаний и приключений. Они понимали друг друга с полуслова и ничего не таили. Потихоньку, Дейрдре оттаяла, в ней вновь появилась та горящая искра и жажда к жизни. Она вновь хотела изведывать мир и совершенствоваться. И незаметно для себя, она вдруг осознала, что давно любит О-Ранши. А он, что она для него представляет намного больше, чем просто хороший друг и любимая ученица.
   В Асирате наступила глубокая ночь. Дейрдре вернула Шарпея к Таше, и они вместе смогли полюбоваться прекрасным салютом, устроенным магами перед академией. Это было то ещё зрелище, многочисленные разноцветные вспышки яркими огнями взрывались в ночном небе, преобразовываясь в причудливые фигуры.
   Дейрдре уложила близнецов спать. На удивление, они быстро уснули, учитывая их сумасшедший характер. Видно, измотались совсем за день, неудивительно, столько праздновать! Дейрдре поцеловала на прощание спящую Нору, несколько секунд умилялась, глядя на детей, а затем направилась в свою спальню.
   Перед дверью Дейрдре остановилась, услышав голоса. Она осторожно посмотрела в небольшой просвет приоткрытой двери.
   О-Ранши сидел на краю кровати, сложив руки в замок на коленях. Он внимательно смотрел на стоящего перед ним Лазаря, уныло опустившего голову.
   - Ну зачем ты ударил того мага ножнами? Ты сломал ему нос, - вздохнул Хамрай. - Он ещё не совершеннолетний, хорошо, что ты хоть не выхватил меч из ножен и не покромсал его. Откуда в тебе берется столько злости? Неужели ты чем-то недоволен?
   - Он сказал, что я ни на что не способен! - воскликнул Лазарь, поднимая свои зеленые глазенки. - Что мне не место здесь, в Асирате. Я не маг, и должен уйти в другое место. Он говорил, что я никогда не добьюсь ничего в жизни и кого не защищу! Вы с мамой маги, даже все мои сестры и брат с жилкой магии, я чувствую. А почему я нет?
   - Ты считаешь, что быть магом - это такое достоинство? - деловито поинтересовался О-Ранши.
   - Да! - воскликнул мальчик. - Как можно не хотеть быть сильным? Маги способны на великие дела! И защищать всех! Почему я родился таким слабым? - он уныло скривил губы.
   - То есть, ты считаешь, что остальные люди, не маги, не могут никого защитить? И они не достойны внимания?
   - Ну... нет, - неуверенно возразил Лазарь. - Все достойны внимания. Просто, что касается меня... Я хочу быть самым лучшим, чтобы вы мной гордились...
   Глаза О-Ранши насмешливо сверкнули. Он улыбнулся.
   - Послушай меня, Лазарь, - сказал он. - Ты ошибаешься, что считаешь себя слабым. Ты очень силен физически и должен научиться контролировать эту силу. Не каждый девятилетний ребенок поднимет ножны с тяжелым мечом и как соломинкой заедет им по носу другого ребенка. Ты вынослив и тверд волей, я не часто встречаю детей, которые так усиленно тренируются! И ты не должен сдаваться. Когда-то и я был ничего не умеющим мальчишкой. И кто я сейчас? А иногда мага спокойно может убить простой воин. Ведь всегда главное опыт и умения. Если ты не будешь забывать об этом, то спустя время станешь непревзойденным воином, и никакие маги тебе не будут страшны. Ты одолеешь их прежде, чем они сумеют подумать о заклинании. И что за глупости ты думаешь о нас с Дейрдре? Мы тебя любим. Возможно, из-за моей постоянной занятости я уделяю тебе мало времени и заботы. Но ты всегда должен помнить, что ты мой сын, и я горжусь тобой. И никогда не ставить эти слова под сомнение.
   Лицо Лазаря осветилось, он смущенно посмотрел на О-Ранши. Тот улыбнулся и ласково потрепал рукой его по белокурой голове.
   Дверь отворилась, и Дейрдре выросла перед ними.
   - Мама! - воскликнул Лазарь.
   - Уже так поздно, почему ты не спишь, милый?
   - Он пришел пожелать родителям спокойной ночи, - невозмутимо ответил за него О-Ранши. - Правда, Лазарь?
   - Да! - воскликнул мальчик. - Спокойной ночи, мама!
   Дейрдре рассмеялась. Она наклонилась и поцеловала его в лоб, пожелав в ответ доброй ночи.
   Когда малыш выпорхнул из комнаты, Дейрдре некоторое время смотрела на дверь, словно видела сквозь неё.
   - Спасибо, - сказала она.
   О-Ранши поднял на неё глаза.
   - За что? - не понял он.
   - За то, что даришь любовь Лазарю, за то, что назвал его сыном.
   - Так он и есть мой сын, - непонимающе сказал О-Ранши. - Ты благодаришь за само собой разумеющееся?
   Дейрдре слабо улыбнулась.
   - Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
   - О нет, - Хамрай скривился. - Дейрдре, только не начинай снова. Каждый год ты начинаешь убиваться по этому поводу. С чего вдруг? Ведь всё прекрасно! Я носил Лазаря на руках с самого его рождения, он вырос на моих глазах. Его характер и мысли - это не только твоя заслуга, но и моя, прежде всего. Почему же ты решила усомниться в моих родительских правах? Как ты можешь? - он лукаво рассмеялся.
   Дейрдре закрыла лицо ладонями, смущенная и растерянная. Внезапно теплые пальцы коснулись её рук и убрали их от лица.
   - Ну вот чего ты начинаешь? - О-Ранши прижал её к себе. - Я ведь тоже могу сомневаться. Почему, в конце концов, ты выбрала именно меня? Сайкон любил бы тебя до гроба, холил и лелеял.
   - О, нет, - Дейрдре насмешливо скривилась. - О-Ранши, только не начинай снова!
   - Отчего же? Он так красив и благороден! И если честно, мне до сих пор по-человечески жаль его.
   Дейрдре грустно посмотрела на него, об этом она старалась никогда не думать. С этой ношей ей тяжело жить.
   - А о Ниа? - продолжал О-Ранши. - Этого я опасался больше всего. Как никак, между вам теперь есть одно важное звено, хоть он и отвергает его. Я видел, какие страсти бушевали между тобой и Уррием. Мне до сих пор очень тяжело отпускать тебя на собрание с Сегонтумскими. Ты думаешь, я не переживаю. Не ревную? - он сильнее сжал её в объятиях.
   Но Дейрдре лишь радужно рассмеялась.
   - Вот что я сказал смешного? Ничего.
   - А ты позабыл о Сизифе? - вдруг спросила она. - Когда ты сильно переживал из-за него. А за все эти года даже и не вспоминаешь о нем, нехотя собираясь на собрания найгаванов.
   - Интересно ты сменила тему, - заметил О-Ранши. - Но нет, мне давно всё равно, я перерос свои детские обиды и неуверенности. Чего мне теперь страдать? Я получил то, чего всегда желал - крепкую и любимую семью. Я больше не чувствую себя одиноким, и всё это благодаря одной прекрасной девушке. Кто бы знал, что та самая вредная и строптивая четырнадцатилетняя девчонка, какой я тебя впервые увидел, окажется моим будущим.
   Дейрдре улыбнулась. Её руки скользнули по его груди, а затем скрепились в замок за его головой.
   - Ты - мое самое верное и правильное решение, - сказала она, глядя ему прямо в глаза. - Ни с кем другим я бы не познала такого счастья и спокойствия. Как прекрасно, что я вовремя поняла это, ведь сейчас лучше и не придумаешь расклада.
   - И не говори, - О-Ранши улыбнулся ей. Затем взгляд одну её руку в свою, вторую положил себе на плечо. - Как вы смотрите на то, чтобы я пригласил вас на танец?
   Дейрдре звонко рассмеялась, запрокинув голову назад.
   - Вы же знаете, я всегда согласна, - она лукаво подмигнула ему. - С вами, хоть на край света.
   - Ещё бы ты сказала что-то другое! - рассмеялся О-Ранши.
   И они вместе, смеясь, закружились в легком танце вокруг кровати.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"